А царевич Алексей никакой доблести не проявлял, был вовсе недостойным звания мужчины», — отметил в беседе с RT доктор исторических наук, специалист по истории России периода правления Петра Великого Павел Кротов. Еще решебники за 8 класс. Алексей Петрович: краткая биография.
Дело царевича Алексея Петрович Романова
Многолетняя драма завершилась ужасным финалом. Впечатление розыска еще было очень свежо. Загадочная смерть Царевича не могла успокоить как правительственную власть, так и общественное сознание. При таком настроении правительственной власти всякое ее подозрение даже к призраку, к отдаленному намеку было вполне естественно. Розыск, приведший к смерти царевича Алексея, ясно обнаружил значение духовенства в его деле. Не даром Петр, когда все уже было выяснено, говорил Толстому: "Ой, бородачи! Многому злу корень старцы и попы; отец мой имел дело с одним бородачем, а я с тысячами". Духовенство своим сочувствием к Царевичу питало в нем то, что было так ненавистно для Петра. И никогда еще, ни прежде, ни после, Петр не чувствовал такой вражды к духовенству, как именно теперь, у свежей еще могилы своего несчастного сына. Это настроение Царя, конечно, передается и его правительству. Правительство и духовенство в это время стояли друг перед другом, как два непримиримейших врага.
Духовенство во всем видело только дурное, старалось сгустить краски, насколько это было возможно. Конечно, это делалось не открыто, не смелым и гордым выступлением. Вражда таилась в складках монашеских ряс и клобуков, видимость которых не внушала собственно никаких опасений. Для правительства борьба с таким настроением была особенно тяжела, так как никогда не давала уверенности в его окончательном искоренении. Все нехорошо по мысли писавшего ее: везде плохо, куда ни посмотреть. Царя нет в России, по сие время умедливает в Амстердаме. Царевич Алексей скрылся, бежав из государства; многолетняя война со Швецией затягивается все дальше, войска испытывают мучения от безпрестанных передвижений и ужасных условий; Ревельскую пристань, стоившую великих трудов и денег, чуть не размыло морское волнение, уничтожившее при этом шесть кораблей; Стефан Яворский продолжает быть не в чести, он все еще проживает в Москве, не принимая участия непосредственно в делах управления Русскою церковью; Феофана же Прокоповича назначают на Псковскую епископскую кафедру, не стесняясь тем, что там есть епископ, которого стараются ради Феофана убрать в Сибирь. Писавший "цыдулю" от себя ничего не говорит, но его мысль ясна и проникнута горькой иронией к тому, что совершается кругом. Его "цыдуля" и без пояснений должна вызывать грустные думы в читателе и будить в нем недобрые в отношении правительственной власти чувства.
У царевича в браке родились дети — Наталья 21 июля 1714 года и Пётр 12 октября 1715 года , впоследствии ставший императором Пётром II. Шарлотта вскоре после рождения сына скончалась, и царевич выбрал из крепостных Вяземского любовницу, с которой ездил по Европе. Это ударило по положению Алексея — он не представлял интереса для отца даже в качестве вынужденного наследника. Пётр в день похорон Шарлотты передал письмо сыну, в котором отчитывал его за то, что тот «не показывает склонности к государственным делам», и убеждал исправиться, грозя в противном случае по крайней мере отстранить от наследования. В 1716 году в результате конфликта с отцом, требовавший от сына определиться с вопросом о постриге, Алексей выехал в Польшу. Алексей официально заявил, что хочет навестить Петра в Копенгагене, но тайно бежал из Гданьска в Вену и вёл там переговоры с европейскими правителями, включая императора Австрии Карла VI. Для соблюдения секретности австрийцы переправили царевича в Неаполь. Он планировал дождаться смерти тяжело болевшего Петра на территории Священной Римской империи, и при помощи австрийцев стать царём. Согласно его показаниям, ради захвата власти он был готов опереться на армию Австрии. Австрийцы же планировали использовать царевича как марионетку в интервенции в Россию, но отказались от своих намерений, посчитав предприятие излишне опасным.
От гвардии капитан Семен Федоров. От гв. Стольник Дм. Полк, князь Вас. От флота поручик Ив. Князь Сергей княж Борисов сын Голицын. Стольник, князь Семен Сонцев-Засекин. Стольник, князь Алексей Черкасский. Матвей Головин. Леонтий Мих. Полк, князь Ив. Борис Неронов. Степан Нелединский-Мелецкой. От флоту цоруч. Полк, и от лейб-гв. Александр Лукин. Стефан Сафонов. Адьютант Мих. Иван Карпов. От инфант, подполк. Полк, и Санкт-Питербурхской каменд. Илья Лутковской.
И он якобы жил в селе Давыдовка Лискинского района. На чёрно-белой фотографии был изображён человек с лопатой, в простой одежде, на фоне сельского пейзажа. Возраст человека пенсионный, а фото было сделано примерно в 60-х годах. Показав фотографию, «маленький мужичок» положил её обратно за пазуху и вышел из храма. Владимир Георгиевич остался стоять с письмами в руках. Дома он вскрыл конверты, пробежался по содержанию посланий и положил их в стол. Вместо того чтобы сообщить хоть какие-нибудь сведения, которые можно было бы проверить, их автор пускается в философские рассуждения о судьбах «святой Руси» с экскурсами в историю XVII века и выдержками из трудов оптинского старца Нектария. Автор чуть-чуть подбирается к теме семьи, давая надежду на конкретику, и тут же сворачивает на какие-то параллельные тропинки. Язык напыщенный, с намёком на дореволюционный стиль. Ошибок много. История расстрела царской семьи в изложении «принцессы Марии Алексеевны» звучит так грамматика и пунктуация сохранены : «Никто не знает истины в то смутное время о роковой жизни и смерти семьи Романовых. Как бы не щупали и не гадали о ней, вы с чужими предположительными костями играетесь, где могут быть и кости прислуги Царской семьи и иных в то время расстрелянных из народа. В то время была тёмная возможность сфальсифицировать у комендатуры Ипатьева дома факты о фиктивном расстреле Царской семьи и сообщить лож московскому правительству. Под этот шумок их выбросили в тайгу со словом о молчании, кто они, как простолюдины, не знающие своего родства, как нищие проходимцы в то бедственное время. А расстреляли Царскую прислугу и иже с ними ещё неугодных их режиму. Имитировали расстрел Царской семьи. И трупы их не даром закатывали в сукно, а перед сброской в шахту облили кислотой и сожгли. А они Царская семья разошлись каждый по своим местам обитания по русской земле для мук и скитания». Конкретики, как видите, крайне мало. Вот лишь те крохи информации, которые сообщает автор: «Могилы моих родных рассыпаны по известным сёлам вокруг Воронежа. И этот край был выбран для встреч наших скитальцев» и «Коротко об отце моем.
Тайное дело царевича Алексея
Но эти расхождения, возможно, зависят от роста самих свидетелей. Кстати, тот факт, что пятнадцатилетний Алексей принимал участие во встрече с такой значительной персоной, как английский посол, вместе с двумя ключевыми персонами в российской власти — вершителем внешней политики Головиным и фактическим военным министром Стрешневым, свидетельствует о его месте во властной иерархии. Вызывает некоторое недоумение свидетельство Уитворта о прекрасном знании Алексеем голландского языка. Нигде более это не подтверждается. Но вряд ли столь многоопытный дипломат мог перепутать голландский язык с немецким. Хотя и это возможно. Но главное — подтверждается владение Алексеем европейскими языками с ранней юности. Имеет смысл для полноты представления о личности Алексея дополнить характеристику Вильчека впечатлением от царевича-отрока в то время ему было тринадцать лет , сложившимся у барона Гюйссена, приглашенного Петром в качестве, помимо прочего, наставника наследника русского престола. Свое мнение он изложил в письме в Германию знаменитому философу Лейбницу, как известно, живо интересовавшемуся русскими делами. О Гюйссене, человеке далеко не заурядном, мы уже говорили и еще будем говорить.
А сейчас важен его взгляд на будущего воспитанника. Причем Гюйссену не было надобности кривить душой. Он писал: «Кроме должности военного советника, его величество сделал мне честь, доверив мне воспитание его высочества царевича и заведование его двором. У царевича нет недостатка в способностях и живости; у него есть честолюбие, сдержанное благоразумие, здравый смысл, большое желание отличиться и приобрести все, что считается нужным для наследника большого государства; он уступчивого и тихого нрава и показывает желание пополнить большим прилежанием то, что было упущено в его воспитании. Я замечаю в нем большую наклонность к набожности, справедливости, прямоте и чистоте нравов, он любит математику и иностранные языки и очень желает посетить чужие края. Царевич хочет основательно изучить французский и немецкий языки; он начал учиться танцам, фехтованию и военным упражнениям, которые доставляют ему большое наслаждение. Его величество позволил ему не соблюдать строго постов, из страха, чтобы это не повредило здоровью и силам, но он не хочет воспользоваться этим разрешениям из набожности». Николай Иванович Костомаров, относившийся к Алексею сравнительно лояльно, представлял себе ситуацию таким образом: «В 1709 году, осенью, отец потребовал царевича к себе и отправил за границу вместе с сыном канцлера Головкина, Александром, и князем Юрием Трубецким. Для царевича с этих пор наступил другой период жизни.
Неприветливо ему, как глубоко русскому человеку, показалось на чужой стороне, в особенности когда он увидел себя удаленным от привычных и любимых бесед с духовным чином, бесед о вере, о церковных делах, которые были так по сердцу русским людям, и, чувствуя в этом потребность, он просил духовника прислать к нему переодетого русского священника». Наивно благостная картина, созданная Костомаровым, никак не подтверждается как заявлениями самого Алексея, так и свидетельством Вильчека. И не только его. Для Алексея самостоятельное пребывание в Европе означало освобождение от постоянного и настороженного внимания отца и грубой опеки Меншикова. Но оно никак не подтверждает фантазии Костомарова. Повторим наблюдение того же Вильчека: «Следует заметить особо, что он испытывает нескрываемое желание узнать побольше о чужих странах и вообще стремится как можно больше узнать и всему научиться». Искренне верующий Алексей при этом отнюдь не напоминал святошу, единственной страстью которого были разговоры о вере и церковных делах. Наблюдательный, умудренный жизнью, несклонный к обольщению Вильчек рисует нам достаточно многомерный образ наследника российского престола. Перед нами любознательный, увлеченный чтением разнообразных и отнюдь не только религиозных текстов молодой человек, обладающий живым и тренированным умом, способный толковать при переводе с европейских языков «трудные места» сложных текстов.
Он читает не только рекомендованные его менторами книги, но и те, которые выбирает сам. К сожалению, Вильчек эти книги не называет. Но и те, которые названы, говорят о многом. Энциклопедический труд Валерия Максима, римского писателя и мыслителя времен Августа и Тиберия, — «Достопамятные деяния и изречения»: девятьсот шестьдесят семь историй, исторических анекдотов в точном смысле этого термина — давал возможность ориентироваться в античной истории. Правда, отношение Алексея к этой стороне царской власти было, как мы увидим, отнюдь не простым. Из трех названных историко-политических сочинений, рекомендованных воспитателями наследнику, для нас интереснее всего знаменитый трактат испанского политика XVII века Диего Сааведры Фахардо «Изображение христиано-политического властелина», как переводили его название в России в XVIII веке. Гюйссен включил этот трактат, наряду с основополагающими политико-юридическими трактатами Гуго Гроция и Пуфендорфа, в программу образования Алексея, утвержденную Петром еще в 1703 году. Здесь, кстати, стоит исправить распространенное заблуждение, с которым приходится постоянно сталкиваться. Например, в серьезном и полезном исследовании, где, в частности, рассматривается деятельность Гюйссена в качестве наставника царевича-наследника, говорится: «Насколько был реализован план, можно лишь догадываться, ведь Г.
Гюйссен находился при Алексее незначительное время, после чего исполнял другие поручения Петра I…»[19] Пребывание Алексея в Кракове в 1710 году, когда в течение нескольких месяцев Гюйссен ежедневно виделся и беседовал с царевичем, направляя его занятия, совершенно выпало из поля зрения историков. В эти месяцы наставник явно старался наверстать упущенное. Вполне вероятно, что среди рекомендованных Алексею книг снова возникли труды Гроция и Пуфендорфа, в 1703 году включенные в обширную программу. Но Алексей недаром «усердно штудировал» именно двадцать четыре главы сочинения Сааведры. Весьма существенно то, что рукопись трактата в двух переводах хранилась в библиотеке князя Дмитрия Михайловича Голицына, будущего автора первой русской конституции 1730 года, который Алексею сочувствовал и, будучи тогда киевским губернатором, снабжал царевича книгами и переводами, сделанными монахами Киево-Печерской лавры. На основании своих наблюдений над бытом испанского двора, в частности времен жестокого и коварного Филиппа IV, Сааведра объясняет властителю, какие опасности подстерегают его во взаимоотношениях с окружающим политическим миром. Но смысл трактата Сааведры был гораздо шире, а роль в самовоспитании Алексея значительнее, чем просто руководство по самосохранению и удержанию власти. Очевидно, что трактат Сааведры отвечал еще не до конца оформленным представлениям наследника российского престола о достойном стиле правления. Тогда понятно это «штудирование» текста, то есть стремление осознать его ведущую идею, фундаментальный смысл.
Сааведра как политический мыслитель принадлежал к традиции «антимакиавеллистов», которые «опровергали Макиавелли, стремясь доказать, что государь может успешно следовать универсальной христианской добродетели. Антимакиавеллисты старались примирить моральные максимы с политической эффективностью. Волынского…» цитирует фрагменты из непубликовавшегося перевода трактата Сааведры, сделанного, скорее всего, уже после гибели Алексея Феофаном Прокоповичем. Перевод был посвящен Петру и поднесен ему с ясной назидательной целью. Будучи сам изощренным интриганом, Прокопович прекрасно понимал трезвый смысл поучений Сааведры: «Не всегда ведь стоит уповать князю на получаемое себе от других видимое чествование и поклонение: потому что притворство обыкновенно и внешний облик от внутренней сущности нередко отличается. Все хитро ищут погибели незлобивого властелина, считающего, что все вокруг к нему испытывают приязнь. Если же и нужно притворное незнание чужой враждебности, то это больше прилично слугам, нежели господам, потому что такое незнание происходит иногда от властолюбия, иногда же от страха, а ни то, ни другое не прилично владыке. Если же ты должен опасаться притворства, веди себя разумно, а не с бесчестным молчанием. Потому что все всегда ненавидят тайную хитрость.
Напротив же, непосредственный и откровенный способ действия, соединенный с некоторым чистым добром, всеми любим и всем приятен». Мне также говорили, что он боязлив и мнителен, любая мелочь вызывает у него подозрение, как если бы против него все время что-то замышлялось…» Мы помним его письмо, где Алексей прямо говорит отцу, что его, Петра, неудовольствие есть следствие враждебной интриги. Нервная рефлексия свидетельствует о крайней неуверенности в своем положении и ощущении неминуемой опасности. Возможно, Алексей уже знал что-либо относительно попыток Екатерины и Меншикова восстановить против него мнительного Петра. И, скажем, следующий текст Сааведры выглядел для него как точное описание угрожающей ситуации: «Многие, желающие получить некую честь для подобных себе и своих сторонников, укоряют других, которые занимают это место, а своих сторонников тщательно хвалят, но как незнакомых себе, чтобы, так одних свергнув, этих вознести без подозрений. Другие же, желая скрыть свою вражду, эту самую вражду как сорняки сеют в сердца людей и даже самого князя побуждают на гнев к своим соперникам. Такою хитростью другие в первую очередь обольщают слуг — тех, кто пользуется наибольшим расположением князя, — чтобы так потом и самого князя можно было обольстить. Другие же внимательно наблюдают, кем владыка был укорен, и тогда поощряют его на месть: не имея возможности победить соперников своей силой, они используют княжеский гнев как оружие. Главное, мы получили выразительный и объективный портрет нашего героя, сделанный заинтересованным, но непредвзятым свидетелем.
Некоторые замечания Вильчека достойны особого внимания. Например, сообщение о том, что по утрам Алексей ежедневно делает какие-то записи. К сожалению, содержание их нам неизвестно, но сам факт свидетельствует о сосредоточенной умственной работе и стремлении оформить свое миропредставление, которое возникало под влиянием углубленного чтения и бесед с людьми образованными и опытными. Чрезвычайно важно свидетельство Вильчека о том, что Трубецкой, доверенный человек Петра, приучает Алексея «как единственного наследника к мысли о власти». И наконец, финальный пассаж: «Те, кто обратится к нему с добрыми намерениями, кто готов будет признать его достойную сущность, могут не сомневаться в том, что царевичу присущи здравый смысл и государственный склад ума и тем самым он удовлетворяет всем требованиям, которые могут быть к нему предъявлены». Предъявлены, разумеется, как к будущему главе государства. Можно, конечно, усомниться в основательности этого вывода, но не будем забывать, что дипломат Вильчек наблюдал многих европейских государей и вершителей судеб Европы, а его вывод сделан на основании многомесячных вдумчивых наблюдений и бесед с Алексеем и его спутниками. И цель его была вполне конкретная: определить возможности Алексея как государственного человека, с которым, скорее всего, придется иметь дело имперскому двору. И происходило это в условиях, идеальных для подобного эксперимента.
Она ему не нравилась, но выбор был сделан Петром из соображений политических. Так была заложена традиция женитьбы наследников русского престола на немецких принцессах. Брачный договор был подписан 19 апреля 1711 года, а 14 октября сыграли свадьбу. Ее сестра в это время была супругой наследника императора Священной Римской империи германской нации, находящейся в постоянной войне с Турцией, стратегическим противником Московского государства, а затем и России. Велась многолетняя сложная дипломатическая работа, результатом которой виделся союз Вены и Москвы против Стамбула. И в своем смертельном противостоянии со Швецией Петр был крайне заинтересован иметь императора если не военным союзником, то хотя бы доброжелателем. И если бы в 1711 году Петр относился к Алексею так, как он декларировал это в письме 1715 года, то вряд ли он стал так упорно добиваться этого династического брака, укреплявшего положение Алексея. Забегая вперед, уместно вспомнить еще одно принципиальное обстоятельство. Как мы знаем, европейские дипломаты внимательнейшим образом следили за всем, что происходило в окружении царя, в том числе и в его семейном кругу.
Не в последнюю очередь их интересовало положение царевича-наследника, который в любой момент мог оказаться царствующей персоной. Одной из деятельных и влиятельных фигур европейской политической жизни был в это время знаменитый философ и ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц, который претендовал на роль советника Петра и существенно повлиял на ту модель управленческой структуры, которую в последние годы царствования создавал царь. Мечтой Лейбница было возглавить процесс просвещения «варварской» России. Задумывался он и о возможности политического влияния на Петра, в частности в сфере межгосударственных отношений. Смерть такой достойной принцессы, как супруга царевича, тронула всех, кто умеет ценить добродетель, украшенную высоким саном. Но разумеется, что в возрасте царевича, как бы глубоко он ни чувствовал своей потери, нельзя подражать горлицам и что он будет поставлен в необходимость жениться во второй раз для упрочения своего рода. Об этом подумали при известном дворе, где есть протестантская принцесса, красивая, умная, богатая наследница, через которую можно было бы сделаться членом могущественного союза. Одно лицо, принадлежащее к этому двору, пожелало, чтобы я расследовал почву…»[24] Лейбниц писал это через месяц после смерти Шарлотты и вручения рокового «Объявления». Гюйссен ответил Лейбницу, но, к великому сожалению, письмо его не сохранилось.
Можно только гадать, какой влиятельный двор и какую протестантскую принцессу имеет в виду Лейбниц. Но не в этом главный для нас смысл этой переписки. Ясно, что европейские дипломаты не подозревали, несмотря на свои надежные источники, о всей серьезности конфликта между царем и наследником и реальном положении Алексея. Иначе они немедленно оповестили бы свои правительства, а сведения такого рода распространялись стремительно. Но, судя по письму Лейбница, Алексей в этот момент воспринимался в Европе как законный и естественный наследник российского престола, будущий владыка мощного и небезопасного для соседей государства. Надо запомнить, что в конце 1715 года даже самые осведомленные наблюдатели не подозревали о глубине кризиса в российских верхах, чреватого катастрофическими последствиями. А это означает, что ситуация развивалась стремительно и неожиданно. Немедленно после свадьбы Алексей получает новое и весьма ответственное задание. В 1712 году планировалось вступление крупных контингентов русских войск в Померанию, находившуюся под властью шведов, и, соответственно, необходимо было обеспечить экспедиционный корпус продовольствием.
Алексей должен был отправиться в Польшу и возглавить эту операцию. Понимая, насколько это тяжелое чтение для читателя-непрофессионала, я тем не менее привожу эту инструкцию целиком, поскольку она дает ясное представление о масштабе и многосложности задачи, выполнение которой должен был обеспечить Алексей, представляя своего отца в его «небытии в Польше»: 1. Збирать магазейны; устроивать по рекам, обеим Вартам и протчим, которыя тянут в Померанию, а именно на 30 000 ч[еловек] на 6 месяцов по сему: по два фунта хлеба, по пол фунта мяса которое мясо надобно или салить или сушить. А буде оное непрочно будет в лета, то взять лутше маслом по четверти фунта на день человеку, круп четверть четверика на месяц, соли фунт на неделю ч[еловеку]. И для сего надлежит устроить камисаров как своих, так и польских, и перво универсалы послать с сроком, смотря по местам: однакож чтоб конечно все собрано было в указных местах в первых числах марта, а по нужде и в последних, а потом посылать на экзекуцию афицеров и салдат. Под оные магазейны надобно приготовить платов и судов, чтоб при первом вскрытии воды возможно оное сплавить к Штетину сей магазин, кроме того числа, которой ныне, в осень, отпуститца с корпусом Боуровым. Для сего магазиину употреблять драгун, которыя оставлены будут от корпуса Боурова, а над их офицерами всегда посылать офицеров от гвардии. И напред пред посылкою всем офицерам сказать: ежели хто чрез указ возмет что у поляков, то кажнен будет смертью. И чтоб все тот указ подписали, дабы нихто неведением не отговаривался.
А хто сие преступит и от кризрехта[25] обвинен будет, то без всякого пардона экзекуция чинить и самому накрепко при тех крисрехтах смотреть, дабы фальши не было. Сию экзекуцию совершать, не отписываясь до полковника. А буде полковник или выше кто то учинит, таких по осуждению крисрехта держать за караулом и писать к нам. Где будут в Польше зимовать лошади и абозы как Боуровой, так и Флюковой каманды, то в тех местах також накрепко смотреть, чтоб чрез указ ничего не делали под таким же смертным штрафом, и для того выбрать камисаров из наших же полков пока от генерала-понеплетенцияра[26] камисары присланы будут , чтоб оныя смотрели над драгунскими людьми и абозы, и чтоб к обозам драгун отнюдь не брали. При том же надобно смотреть, чтобы для людей и лошадей на пропитание квартиры были довольные, безобидно от протчих войск. На залоги и командированье и в протчия посылки отнюдь без подписи твоей руки ни одного человека не посылать под такою же казнью. Самому надлежит быть в Тарунь для сего дела в половине ноября. Если вчитаться в этот текст, то станет ясно, что речь идет не только о заготовке провианта — что само по себе достаточно хлопотно и ответственно, если учесть масштабы задачи, — но и вообще о контроле за поведением войск. Поляки как союзники были ненадежны, но необходимы, и от поведения русских войск очень многое зависело.
В обязанности Алексея входила и постройка плотов и судов для весенней транспортировки припасов в Померанию. Царевичу даны были огромные полномочия. Ни одна акция не должна была совершаться без письменного приказа за его подписью — под угрозой смертной казни. Он получает право утверждать смертные приговоры военного суда, «экзекуцию совершать, не отписываясь до полковника» и даже до генерала, арестовывать и запрашивать мнение царя. В его подчинении оказываются два прославленных военачальника — князь Василий Владимирович Долгоруков и князь Михаил Михайлович Голицын, представители знатнейших родов. Польский период — высшая точка в государственной карьере Алексея. Комментируя инструкцию Петра царевичу при назначении его в Польшу, составители одиннадцатого тома «Писем и бумаг императора Петра Великого» сформулировали принципиально важное соображение: «Оставляя царевича Алексея Петровича в Польше и поручая ему руководство организацией продовольственных магазинов, Петр I надеялся с его помощью предотвратить злоупотребления при сборе провианта. Долгорукий и М. Голицын должны были находиться при царевиче и помогать ему.
Царевич пробыл в Познани до весны 1712 г. Полякам оставлю я сына своего, и чтоб к[оролевское] в[еличество] изволил в том ему помочь». Участию Алексея в столь необходимом деле для реализации военных планов, как заготовка провианта для армии, Петр придавал серьезнейшее значение. В сложившейся после Прутского поражения международной ситуации ему, как мы знаем, необходимо было сохранить союз с поляками, и Алексей оказывается гарантом гуманного отношения русского командования к населению Познани. Чтобы понять всю сложность задачи, вставшей перед царевичем, заглянем в переписку Петра. Доношу вашему величеству. Афицеры нашево полку пишут до государя царевича, поляки в провиянте отказывают и давать не хотят, о вышеписанном пространно писал до вашего величества сын ваш его высочество. Гетман Синявский и примас каковы письма писали до государя царевича, посланы до вашево величества. Синявский в Краковское воеводство писал и в другие места, давать провиянту не велел.
А сурово поступать в зборе провиянту без указу вашего величества опасно для нынешнево случея турецково. Многожды до вашего величества о сем я доносил чрез писма, единово указу не получил. А хотя б силою у поляков брать провиянт и на экзекуцию посылать неково. В пунктах от вашего величества предложено государю царевичу посылать боуровой команды драгун. Сверх розсылок всево у брегадира Шереметева у лошадей осталось с неболшим четыреста человек и те болшая половина рекруты без мундиру и у многих ружья нет. А лошадей драгунских с лишком пять тысеч. Лейб-регимент определен вашего величества указом Юсупову. Коронные войска все стоят на квартерах в Полше, также и в Литве. Литовские войска по квартерам везде в провиянте в зборе делают препятие, не дают збирать, хотят дратца и сказывают, что имеют у себя ордины от гетманов, чтоб не давать провиянт.
А збирать з ближних. И государь царевич извлит по ближним воеводствам в прибавку на экзекуцию посылать последних боуровой команды драгун триста человек, кои у нево стояли в Торуне для караулов. А имянно — ис Краковского воеводства Соловово с великим бечестием выслали, прислали масора и триста человек пехоты и проводили ево до границы из Краковского воеводства. Также и других высылают. Была рада в Радомле, где были все сенаторы полские и со всех воеводств и поветов послы и камисары и положили весма провиянту не давать и посланных афицеров наших з драгуны выбить. Зело было трудно гетману и сенаторам от шляхты — конешно хотели с нами союз разорвать. И на том положили, что послать послов до царевича и дожидатца отповеди в Радомле всем, кои были на раде. Письма Долгорукова не только подтверждают оценку Алексеем ситуации с заготовкой провианта, но и дают представление о том военно-политическом риске, с которым связана была деятельность царевича в этот момент. В письме от 10 ноября 1711 года он сообщил отцу, что прибыл в свою штаб-квартиру в Торуни.
Затем последовали отчеты об энергичных действиях, которые он немедленно начал предпринимать. Он быстро разработал систему, согласно которой в польские воеводства должны были отправиться русские офицеры с драгунскими командами для закупки именно для закупки, а не реквизиции продовольствия. Он назначил, что вполне соответствовало наставлениям Петра, гвардейских офицеров, которые должны были контролировать работу этих команд и осуществлять финансирование. Команды должны были сопровождаться польскими представителями. К «универсалам», то есть инструкциям, присланным от канцлера Головкина, он добавил свои инструкции, конкретизирующие задачи. Он писал царю 5 декабря 1711 года: Милостивый Государь Батюшка! Доношу тебе государю: универсалы с сроком послал; также и комисаров из афицеров от гвардии послал-же и велел им вместе с полскими комисарами провиант в указанные места в магазеин збирать а замедление учинилось за тем, что афицеры с квартир сюда долго не бывали , и велел им, чтоб как можно скорее на указанные сроки высылали; и на екзекуцию пошлю вскоре афицеров и драгун, а над их афицерами велю смотреть афицерам от гвардии. Правда, тут же возникли сложности из-за несогласованности общей стратегии. Под «либертациями» имелось в виду освобождение некоторых польских областей от сбора провианта.
Алексей получал такие вот донесения от командированных им офицеров: Доношу Вашему Высочеству, сего Генваря 2 дня, был в Кракове у сенаторов и у шляхты того воеводства сеймик, и на оном сеймике универсалов и пунктов у меня неприняли, в тарифе и в правиянте мне отказали и сказали, что-де у них стоит войско Полское. И Генваря 4 дня получил я ордир от Вашего Высочества, чтоб мне фалшивой тарифы от воеводства неотбирать, а взять настоящую тарифу. И я Вашего Высочества ордир генералу-порутчику Денгову и сенатором того воеводства объявил. И они мне сказали: небудет вам от нашего воеводства ни фалшивой ни справедливой тарифы. И в правиянте отказали потому, что имеют ордир от гетмана Синявского: ежели прибудут Царского Величества люди для правиянта, и им недавать; а будет станете силою брать, то у нас-де есть пять тысяч человек, и будем с вами стрелятца до последняго человека, а правиянтов ничего недадим потому, что имеем свое войско в воеводстве, рейтарею и хоронги на квартере. И ежели-де сего числа ты невыедешь честью, с своими людми, ис предместья, и мы к тебе пришлем баталион и велим тебя не честью за границу своего воеводства выпроводить. Донесение капитана Петрово-Соловово было достаточно типичным. Коронный гетман Синявский откровенно шантажировал русских угрозой разорвать союз. Влияние Полтавского триумфа было существенно ослаблено тяжким поражением на Пруте.
Неопределенность отношений с Турцией делала потерю польского союзника тем более нежелательной, и слишком резкие действия по отношению к полякам при заготовке провианта могли повлечь за собой последствия стратегического значения. И уж если князь Василий Владимирович, недавно железом и огнем подавивший булавинский мятеж, суровый военный профессионал, известный своей решительностью, призывал Петра к осторожности, напоминая о турецкой опасности, то что же должен был испытывать Алексей? Перед ним стояла почти невыполнимая задача.
При этом ему было объявлено прощение на условии признания всех совершённых проступков «Понеже вчерась прощение получил на том, дабы все обстоятельства донести своего побегу и прочего тому подобного; а ежели что утаено будет, то лишён будешь живота;… ежели что укроешь и потом явно будет, на меня не пеняй: понеже вчерась пред всем народом объявлено, что за сие пардон не в пардон». Уже на следующий день после церемонии отречения началось следствие, порученное Тайной канцелярии и возглавленное графом Толстым. Алексей в своих показаниях постарался изобразить себя жертвой своего окружения и перевести на своих приближённых всю вину. Лица, его окружавшие, были казнены, но это не помогло Алексею — его любовница Ефросинья дала исчерпывающие показания, изобличившие Алексея во лжи.
На очной ставке Алексей подтвердил показания Ефросиньи, хотя ничего не сказал о каких-либо реальных или мнимых связях со шведами. Хотя пытки на этом этапе следствия не применялись, Ефросинья могла быть подкуплена, а Алексей мог давать ложные показания из страха применения пыток. Однако в тех случаях, когда показания Ефросиньи можно проверить из независимых источников, они подтверждаются, например, Ефросинья сообщила о письмах, которые Алексей писал в Россию, готовя почву для прихода к власти — одно такое письмо неотправленное было найдено в архиве Вены. Николай Ге , 1871 На основании всплывших фактов царевич был предан суду и 24 июня 5 июля 1718 года осуждён на смерть как изменник. Связи Алексея со шведами остались недоказанными суду, а обвинительный приговор был вынесен на основании других эпизодов, которые по действовавшим в тот период законам карались смертью — при этом окончательное решение об утверждении приговора и выборе способа наказания члены суда оставляли за царём, о чем свидетельствует текст самого документа. Царевич умер в Петропавловской крепости 26 июня 7 июля 1718 года , согласно официальной версии, « от удара ». В XIX веке Николай Устрялов обнаружил документы, согласно которым, царевича незадолго до смерти, уже после вынесения приговора, пытали, и эта пытка могла стать непосредственной причиной его смерти.
Согласно записям канцелярии, Алексей умер 26 июня. Пётр I опубликовал официальное извещение, где говорилось, что, выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного [9]. Ряд современных исследователей высказывают предположение, что царевич мог умереть от легочного заболевания, либо формы чахотки от которой он ранее лечился на водах в Германии, и которая могла обострится в условиях тюремного заключения и стресса в течение 5 месяцев, либо от скоротечного острого вирусного или простудного заболевания грипп, пневмония , наложившегося на его ослабленное состояние. Опубликованное в XIX веке при участии Михаила Семевского « письмо Румянцева Титову » по другим данным — Татищеву с описанием убийства Алексея является доказанной подделкой; оно содержит ряд фактических ошибок и анахронизмов , на что указывал ещё Устрялов, а также близко к тексту пересказывает ещё не вышедшие тогда официальные публикации о деле Алексея [10]. После того как, по личному приказу Петра Анна Крамер подготовила тело царевича Алексея к погребению [11] , он был похоронен в соборе Петропавловской крепости в присутствии отца. Посмертная реабилитация Алексея, изъятие из обращения осуждающих его манифестов и направленной на оправдание действий Петра «Правды воли монаршей» Феофана Прокоповича произошли во время царствования его сына Петра II с 1727.
Вместе с митрополитом была взята Скорняковым-Писаревым найденная при нем довольно обширная личная переписка, при чем письма при выемке не разбирались, а брались все подряд. Пересмотр и разбор их предполагалось сделать в Петербурге. Но до Петербурга престарелому митрополиту не суждено было доехать: 1-го Июля в Твери он умер.
По докладу о том [296] Скорнякова-Писарева, Царское Величество указал совершить погребение умершего владыки в Твери «как обыкновенно». Погребение, по чину архиерейскому, было совершено 24 Августа, в соборной церкви города Твери, преосвященным Варлаамом, епископом Тверским, «со архимандриты и игумены и со всем освященным собором». Неожиданная кончина митрополита Иоасафа вызвала вопрос, как поступить с оставшимися после него «пожитками», а также и с отобранными у него письмами. По приказанию Царя, «пожитки» умершего владыки должны были пойти «в расход на погребение тела его», а «бывших при нем служителей» повелевалось отпустить назад в Киев. Что касается писем, то, с целью розыска, к разбору их приступили тотчас по смерти митрополита, не дожидаясь его погребения. Разборка личной переписки умершего естественно наводила иногда следственную власть на такие явления, который не имели прямого отношения к делу, но которые не могли не обращать на себя внимания лиц, руководивших розыском. В таких случаях следственная власть возбуждала особые дела, вчиняла новые расследования. Между прочим, в числе писем оказалась одна «цыдуля» к усопшему владыке от иеромонаха Гедеона Вишневского, бывшего в то время учителем Славяно-греко-латинской академии в Москве. Эта цыдуля показалась предосудительною и «неприличною» для лица в положении, какое занимал Гедеон Вишневский.
Поэтому следственная власть сочла своим долгом попутно начать дело о цыдуле иеромонаха Гедеона к митрополиту Иоасафу. По разбору, в письмах Киевского архиерея явилась при письме иеромонаха Гедеона Вишневского, который ныне в Москве, к нему архиерею цыдуля о ведомостях, где Его Царское Величество обретается, и об отъезде из России царевича Алексея Петровича и о других делех, с которой цыдули при сем для лучшего вам известия копия прилагается, что им весьма неприлично и не надлежит о таких делах писать. Того для изволите приказать того иеромонаха в Москве сыскать и об оном ему и другим учителем [297] сказать, чтоб они впред ни к кому меж себя о таких неприличных им делах не писали, за что могут истязаны быть жестоко. Слуга ваш Петр Толстой. Июль, 19 день, 1718. В Санкт-Петербурге". В приложенной при письме копии написано было следующее: "При настоящем письме в цыдуле к архиерею Киевскому монах Гедеон Вишневский от 4 Апреля 1717 года из Москвы по-латине пишет: Ведомости. Его Величество Алексей Петрович, отпустив весь двор свой к Москве, поехал с государства.
Однако внезапно он изменил направление своей поездки и отправился в Австрию, где вёл сепаратные переговоры с правителями Европы, многие из которых были враждебны к России. Главными противниками были как раз австрийцы, соотечественники супруги царевича Шарлотты она была сестрой австрийской императрицы. У них Алексей и попросил помощи — они с помощью своей армии приведут его к российскому престолу, а он обеспечит их интересы в стране. Австрия вначале хотела поддержать беглеца, но затем передумала — эта затея её представителям казалась опасной. Важно, что царевич намеревался дождаться за границей, когда Пётр умрёт; царь тогда в самом деле серьёзно болел. Тем временем русская разведка не дремала и всеми силами пыталась найти Алексея. Тот перебирался из одного место в другое сначала замок в Неаполе, потом в Тироле , пока наконец не осел в Швеции. Местное правительство он также просил о помощи — если уж не посадить его на русский престол, то хотя бы уберечь от российских разведчиков. Толстого он был вынужден вернуться на родину, и высланный шведским правительством ответ на его просьбу пришёл с опозданием.
Государственный преступник или жертва интриг: почему Пётр I осудил сына на смерть
Затем Алексей принял другой план: рассчитывая на поддержку императора Карла Шестого, он бежал в 1717 году в Вену, но в следующем году по настоянию Петра Первого был доставлен в Россию. Началось следствие, вскрывшее замыслы царевича и его сообщников. Следствием «дела царевича Алексея» стал указ от 1722 года о престоле наследия. Дело царевича Алексея кратко и понятно – самое главное. 19 Июля Петр Толстой, руководивший розыском по делу царевича Алексея, писал графу Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину, находившемуся во главе Монастырского Приказа.
Дело царевича Алексея: суть и последствия
Дело царевича Алексея Петровича. – Объяснение отношений царевича к отцу из условий времени. Дело царевича Алексея» Инструкция: В России в XVII веке началась реформация, которая была связана с укреплением централизации государства и снижением влияния бояр на царскую власть. Что касается последствий «дела о царевиче Алексее», то большинство историков сходятся на том, что результатом стала невозможность возвращения к допетровской Руси, и смерть царевича спасла петровские преобразования.
дело Царевича Алексея, кратко
В результате выступлений против реформ и дела царевича Алексея произошло несколько событий: 1. Восстание староверов религиозной группы православных христиан в 1666-1671 годах. Единственный доживший до взрослого возраста ребёнок Петра и Евдокии Лопухиной, царевич Алексей, вырос одновременно упрямым и пугливым. Дело царевича Алексея кратко и понятно – самое главное.
22 смерти, 63 версии
Наконец, все австрийские власти были запуганы угрозой военного вторжения русских войск. Алексей написал письмо отцу: Слайд 6 Всемилостивейший государь батюшка!.. Надеяся на милостивое обещание ваше, полагаю себя в волю вашу, и с присланными от тебя, государь, поеду из Неаполя на сих днях к тебе, государю, в Санкт-Петербург. Всенижайший и непотребный раб и недостойный называться сыном Алексей. Пытки После возвращения, Алексея поймали и жестоко пытали.
По официальной версии, от апоплексического удара. В народе ходил слух, что царь Пeтр I лично причастен к умерщвлению царевича. Алексей явно был лишней фигурой на политической арене. Пeтр сыну никогда не доверял и не хотел видеть своим наследником. К тому же претендентов на трон стало слишком много. В 1715 году у царевича родился сын Петр Алексеевич, а через две недели на свет появляется Петр Петрович — сын самого Петра Первого и Екатерины. Двое наследников для Екатерины были явно лишние.
Увы, пожить в них сподвижнику Петра так и не удалось: арест по обвинению в казнокрадстве произошёл в 1715 году, затем последовала ссылка в Москву, потом Пётр простил Александра, а вот тот обиделся и переметнулся в стан петровской оппозиции, даже попытался застрелить царя, а затем поддерживал заговор царевича Алексея против отца, стал его доверенным лицом, за что в итоге и был казнён. Всё имущество Кикина конфисковали в казну, в том числе пять домов в Петербурге и три в Москве, имения в различных губерниях и до 3500 десятин земли. Беременную жену с двумя дочерьми выгнали на улицу именно из этого особняка. Символично, что в Кикиных палатах в 1719—1727 годах находилась коллекция петровской кунсткамеры и личная библиотека императора. За три столетия здание неоднократно перестраивалось. В годы блокады Ленинграда Кикины палаты очень сильно пострадали и лишь 70 лет назад были восстановлены в предполагаемом первоначальном виде архитектором Ириной Бенуа. Ленинградская область, Волосовский район, деревня Редкино А это уже руины некогда знаменитой усадьбы на Редкинской мызе, которая хранит память о петровском времени и знатном роде Кикиных. В 17 веке правобережье нижнего Полужья было пограничной частью шведской Ингерманландии. В ходе Северной войны шведов изгнали с высокого берега реки Вруды, впадающей в Лугу.
Однако документальных данных этому нет, а разные варианты этой версии противоречат друг другу. Есть и предположение, что у Алексея в тюрьме обострился туберкулёз, которым он болел уже давно, и это стало причиной смерти. Известно, что царевич Алексей вёл жизнь довольно праздную. У него было немало учителей, которые пытались дать ему надлежащее образование и подготовку. Однако учился царевич не особо хорошо; и когда ему предстояло выдержать серьёзный экзамен по геометрии в присутствии отца, он попытался выстрелить себе в руку из пистолета, чтобы избежать испытания. Не испытывая интереса к учению, точно так же он относился и к государственным делам. Этим он и настроил отца против себя; Пётр посчитал, что царевич позорит императорскую семью, и запретил ему показываться при дворе. И хотя вскоре запрет был снят, отец и сын не помирились.
«Пардон не в пардон»: как царь Пётр сына допрашивал
А царевич Алексей никакой доблести не проявлял, был вовсе недостойным звания мужчины», — отметил в беседе с RT доктор исторических наук, специалист по истории России периода правления Петра Великого Павел Кротов. Суть дела царевича Алексея сводится к обвинению в нерегулярной бунте против отца, царя Ивана Грозного. В то время Россия переживала непростые времена: междоусобицы, крестьянские восстания и политические интриги. Дело царевича Алексея» Инструкция: В России в XVII веке началась реформация, которая была связана с укреплением централизации государства и снижением влияния бояр на царскую власть. Дело царевича Алексея и основание Тайной канцелярии Сын Петра I от сосланной в монастырь Евдокии Лопухиной в 1711 году по воле отца вступил в брак с кронпринцессой Шарлоттой Софией Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Дело царевича Алексея. 3 февраля 1718 года Алексей был доставлен в Москву. Царевич назвал главных сообщников. Розыск предателей взял в свои руки сам Петр. Кикин и Афанасьев были сразу же арестованы.
Процесс. Суд над царевичем Алексеем Петровичем
| Последний царевич. Сын Николая II заплатил за чужие грехи | #ИсторияРоссии #ПетрI #ЦаревичАлексей #ДелоЦаревичаАлексеяПерезалив Сегодня разбираемся в деле царевича Алексея, которое весьма скудно представлено в школьно. |
| За что убили царевича Алексея? | История царевича Алексея – личная драма Петра и как царя, и как отца. Наследник стремился к спокойной жизни и не хотел царствовать, но в петровской России служить должны были все. Проблема отцов и детей актуальна и для венценосных семейств. |
| «Для следствия больше нет тайн» | О жизни царевича Алексея, тихого, спокойного и мечтательного, ходило множество слухов и легенд. Судьба старшего отпрыска Петра Великого действительно с детства была наполнена интригами и заговорами, любовью и предательством, ловушками и погонями. |
| Дело царевича Алексея. Алексей Петрович Романов: отказ от престола | Выступления против реформ дело царевича Алексея при Петре 1. Дело царевича Алексея при Петре 1 причины. ы: Реформы Петра первого, вызывала неприязнь у патриархальной аристократии. |