Статья – краткий очерк истории либертарианского движения в США в рамках формирования американского консерватизма как такового. Что такое либертарианство? Вместе с президентом Либертарианской партии Франции Вадимом Асадовым они обсудили влияние Ханса-Хермана Хоппе и Хавьера Милея на российское либертарианское движение и текущую политическую ситуацию в России. ' Действительно, существует обширная литература, стремящаяся продемонстрировать. что либертарианство обеспечивает максимально аффективное использование ресурсов.
Либертарианство — это реальность или утопия?
Более того, заявления Стефанчука тоже не имеют отношения к либертарианству, убеждён Светов. По его мнению, это скорее напоминает «манифест за всё хорошее против всего плохого». Лидер политической партии «Успешная Украина», бывший министр экологии и природных ресурсов страны Игорь Шевченко надеется, что Стефанчук «ошибся с термином». Он указал на то, что идеология диктует отказ от установления минимального размера оплаты труда и легализацию практически всех наркотиков.
Другие пользователи сети тоже раскритиковали заявление Стефанчука. ЛДНР сделали выбор — либертарианский выбор», — написал он в Twitter. При этом в команде Зеленского допускали силовой вариант разрешения конфликта на востоке Украины, тогда как либертарианство считает это недопустимым.
Зеленский выбрал либертарианство - лёгкая,философская форма "епатьевского метода" вспоминаем старый анекдот из СССР. Либертарианцы стремятся максимизировать политическую свободу и автономию, делая упор на свободу выбора. ЛДНР сделали выбор-либертарианский выбор.
Как адепты практически неограниченной свободы, либертарианцы выступают за отмену всех запретов на владение оружием.
Поскольку максимизация аспекта защиты необоснованно ограничивает аспект использования, правильной реакцией будет не отказ от самопринадлежности, а некоторое ослабление аспекта защиты, чтобы усилить аспект использования. Это позволило бы допустить незначительные нарушения ради самопринадлежности. Как говорит Эрик Мак Mack 2015 , хорошая теория самопринадлежности предлагает людям некоторое «свободное пространство» elbow room Подробнее см. Тем не менее многие либертарианцы действительно отвергают полную самопринадлежность.
Можно ослабить принцип по любому из вышеперечисленных аспектов, чтобы избежать возражений, при этом в целом придерживаясь духа концепции самопринадлежности. Так, например, некоторые могли бы принять ограниченные недобровольные обязанности по оказанию помощи и согласиться с определенным сокращением в аспекте контроля самопринадлежности. Другие, как мы уже видели, отвергают идею о том, что «собственники себя» имеют право на передачу себя в добровольное рабство. Так или иначе, результатом будет не теория полной самопринадлежности, но нечто, что является только приближением к этой идее. Однако и ослабленные концепции самопринадлежности вызывают серьезные вопросы.
С одной стороны, если, как оказывается, самопринадлежность имеет множество аспектов, которые могут быть ослаблены в силу конкурирующих соображений, она в значительной мере теряет свою теоретическую привлекательность. В конце концов, часть этой привлекательности заключалась в относительной простоте самой идеи, которая, как казалось, делала ее хорошей отправной точкой для теории справедливости. Как только мы начинаем противопоставлять этой идее другие соображения, последние тем самым проникают в либертарианскую моральную систему. Это порождает сложные вопросы об их относительном весе, соответствующих правилах взаимных уступок, и так далее. Более того, если возможны компромиссы между этими аспектами, то мы хотели бы знать, почему мы должны жертвовать одним в пользу другого.
И для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам, возможно, потребуется обратиться к каким-то другим, лежащим здесь в основании ценностям. Это ставит под угрозу статус самопринадлежности как основополагающего принципа в либертарианской теории. Ведь предполагается, что основополагающие принципы не основаны на лежащих в основании ценностях. Однако для многих либертарианцев это не слишком большая уступка. Если немногие одобряют полную самопринадлежность, то еще меньшее число людей считает ее основополагающим принципом.
Такой шаг позволил бы также избежать последнего возражения, на этот раз более теоретического по своей природе. Это возражение состоит в том, что при ближайшем рассмотрении идея самопринадлежности оказывается не такой простой и не такой ясной, как казалось в самом начале. Один из вариантов этого возражения указывает на неопределенность идеи владения. Позитивное право признает большое разнообразие форм собственности, включая те, которые относятся к совершенно иным видам прав, нежели те, которые отстаивает теоретик самопринадлежности. Возможно, что не существует однозначного общего понятия владения, к которому можно было бы апеллировать, защищая самопринадлежность.
Напротив, требования владения могут быть выводом из запутанных моральных или юридических аргументов Fried 2004, 2005. Однако если самопринадлежность понимается как в значительной мере аналогичная владению в целом, то это не вызывает никаких возражений. Вместо этого она свидетельствует о более плодотворном пути теоретизирования о наших правах на свою личность Russell 2018. Хотя обычно считается, что Нозик 1974 рассматривает полную самопринадлежность как предпосылку или основополагающий принцип см. Одна из очевидных проблем заключается в том, что Нозик лишь однажды обращается к идее самопринадлежности в «Анархии, государстве и утопии».
И хотя этот отрывок часто цитируется и его аргументация используется, эта идея как таковая играет незначительную роль в книге. Во второй части книги «Анархия, государство и утопия» приводится большое количество аргументов против перераспределительных концепций справедливости, которые не ссылаются и не опираются на идею полной самопринадлежности. Нозик также ссылается на идеи, которые противоречат тому прочтению, согласно которому он оказывается сторонником полной самопринадлежности как основополагающего принципа. Он утверждал, что самопринадлежность является выражением кантовского требования, чтобы мы относились к людям только как к целям самим по себе что предполагает, что именно эта кантовская идея, а не самопринадлежность как таковая, является основополагающей. И он не намеревался исключать возможность того, что любая убедительная теория права должна допускать отмену этого требования для предотвращения «катастрофического морального беспредела» Nozick 1974: 30.
Тем не менее следует отметить, что не все либертарианцы согласны с тем, что идея полной самопринадлежности должна быть смягчена или рассматриваться как не-основополагающая. Некоторые из них остаются приверженны этой идее и предлагают свои ответы на все возражения, приведенные выше. Стоящие внимания ответы на упреки в неопределенности и связанные с ней теоретические возражения см. Другие подходы к либертарианству Подобно тому, как Нозик, возможно, рассматривал либертарианство в качестве наилучшего способа выразить множество моральных принципов в области справедливости, так и многие другие либертарианцы принимают самые разные принципы за основу своих теорий. Эти авторы стремятся возвести людей в ранг правообладателей или суверенных личностей, с которыми мы должны обращаться, как с главными правообладателями своих жизней и тел.
Но они также стремятся избежать некоторых сомнительных составляющих идеи самопринадлежности. Такого рода концепции не рассматривают самопринадлежность ни как необходимую сильнейшую максиму, ни как нечто самоочевидное и фундаментальное. Таким образом, либертарианскую теорию можно защищать самыми разными способами. Это верно как для теорий, которые отводят главенствующую роль самопринадлежности, так и для теорий, которые этого не делают. В качестве примера первых можно привести Эрика Мака Mack 2002, 2010 , который рассматривает права на владение самим собой как одно из нескольких естественных прав, основанных на нашей природе целеустремленных существ.
По мнению Мака, защиты и свободы, предлагаемые этой идеей, оправдываются тем, что они предоставляют всем индивидам особое пространство, в котором те могут действовать в соответствии со своими собственными целями. Подобным образом Лорен Ломаски Lomasky 1987 выводит права из схожего, хотя и несколько иного представления о людях как о существах, строящий и реализующих свои планы. Джон Томаси Tomasi 2012 утверждает, что неотчуждаемые права на наши тела необходимы для достижения идеала демократической легитимности. По мнению Дэниела Рассела Russell 2018 , права самопринадлежности — это единственный способ, с помощью которого люди, живущие вместе, могут по-настоящему жить своей собственной жизнью. Многие либертарианские теории привлекают идеи из области экономики.
Влиятельная линия размышлений в этой традиции, тесно связанная с Ф. Хайеком и Людвигом фон Мизесом, утверждает, что либертарианские или классические либеральные политические выводы вытекают из человеческих эпистемических ограничений. Свободные общества, в частности построенные на системах свободного рынка, наилучшим образом используют имеющуюся в обществе информацию, обеспечивая и стимулируя индивидов действовать на основе той частичной информации, которой они обладают, включая информацию об их местных условиях, нуждах и желаниях, а также об их производительных способностях и уступках, которые они могут предложить. Любое общество, которое хочет отклониться от децентрализованного процесса принятия решений, представленного рыночным обменом, будет вынуждено собирать, обрабатывать и полностью осмыслять всю эту разрозненную и сложную информацию, объединять ее в некую функцию социального обеспечения и соответствующим образом распределять блага. Этот последний процесс находится просто-напросто за пределами наших возможностей.
Таким образом, свободные общества предсказуемо превзойдут другие общества по наиболее значимым показателям Hayek 1960, 1973; Von Mises 1949. Другая разновидность этой теории следует за работами Адама Смита и утверждает, что либертарианские идеи присущи нашей обычной моральной психологии. Смит, как известно, считал справедливость однозначно негативной по своей природе: это то, чему мы удовлетворяем, просто воздерживаясь от воровства, принуждения и других нарушений либертарианских прав. Так, в «Теории нравственных чувств» Смит писал, что правила, которые «громче всего призывают к мести и наказанию, — это законы, охраняющие жизнь и личность нашего ближнего; следующие — те, которые охраняют его собственность и имущество; и в последнюю очередь следуют те, что охраняют то, что называется личными правами, или то, что ему причитается от обещаний других» Смит 1997: 99 перевод изменен. Это единственные поступки, которые всецело осуждаются и требуют наказания Там же: 93.
Следование человеческим правилам такого рода желательно, поскольку оно способствует стабильности и эффективности общества Там же: 103. Ничто из этого не означает, что люди не обязаны помогать другим. Смит основывает свою позицию на глубоко общественном взгляде на моральную психологию. Так, доброжелательность наряду со справедливостью является одним из столпов общества. Однако мы не можем заставлять или ожидать от людей заботы о незнакомцах в той же мере, в какой они заботятся о самих себе.
И попытка организовать общество в соответствии с этими принципами приведет к катастрофе. Смит крайне скептически относился к государственным чиновникам, писал о том, что они стремятся лишь к славе и власти, считают себя морально выше других и полностью готовы служить своим собственным интересам и интересам связанных с ними бизнесменов, но не общественному благу Локк 1962. И, возможно, предвосхищая Хайека, Смит утверждал, что правительства, как правило, не обладают тем знанием, чтобы вести за собой большое количество людей. Люди принимают свои собственные решения и реагируют на обстоятельства, тем самым препятствуя любым систематическим планам, которые правительство могло бы им предложить. Поэтому, как правило, гораздо перспективнее апеллировать к личным интересам людей через рыночный обмен, чем прибегать к государственному принуждению.
Либертарианские аргументы такого рода предлагают государству роль арбитра, беспристрастного агента, который делает возможным справедливое и продуктивное сотрудничество между гражданами подобно тому, как судья обеспечивает честную игру, контролируя соблюдение правил самой этой игры. Поэтому крайне важно, чтобы государство оставалось беспристрастным и не принимало чью-либо сторону в общественной жизни или экономике. Как только правительства начинают действовать в интересах той или иной стороны, независимо от того, идет ли речь об определенных группах в обществе или о коммерческих интересах, такое участие считается принципиально запрещенным и, скорее всего, будет иметь отрицательные последствия, так как будет благоприятствовать тем, кто имеет хорошие политические связи или пользуется благосклонностью в этот момент. В таком случае, минимальное государство — это единственное государство, способное структурировать сложные и глубоко взаимозависимые общества на взаимовыгодных условиях. Конечно, в нашем обзоре мы до сих пор упускали из виду многих других представителей либертарианской или классической либеральной традиции.
Другие берут за точку отсчета концепцию Ролза, также утверждая, что дух теории справедливости Джона Ролза особенно в том, что касается заботы о наименее обеспеченных требует гораздо большего уважения к индивидуальной свободе, чем обычно думают Tomasi 2012. В то же время другие считают, что классические либеральные требования вытекают из общественного разума или джастификационистского подхода Gaus 2010, 2012. Власть присвоения Либертарианские и классические либеральные теории рассматривают распределительную справедливость во многом а иногда исключительно как историческую по своей природе. Вопрос о том, существует ли справедливость в мире, — это главным образом вопрос о том, справедливо ли обращались с людьми, прежде всего, соблюдались ли их права на свою личность и имущество. Даже если вопросы распределения могут быть актуальны для оценки уровня справедливости обществе см.
Рассказываем о российских либертарианцах и их идеях. Откуда они появились? Первые партийные организации появились в декабре 2007 года в Петербурге. Первая попытка зарегистрировать партию в 2008 году обернулась неудачей, как и все последующие. Сейчас в партии состоит почти тысяча человек. У нее есть более 40 отделений в российских регионах. К чему они призывают? Либертарианцы выступают за свободные рыночные отношения, минимальное участие государства в жизни граждан. Они пропагандируют неприкосновенность частной собственности, сокращение налогов и их прозрачность, выбор стратегии пенсионного обеспечения и социальной защиты. Среди требований либертарианцев есть также нейтралитет во внешней политике, отмена призыва, профессиональная контрактная армия, выборы руководителей правоохранительных органов.
Либертарианцы привели сильные доводы в пользу того,что индивиды, или группы людей должны каким-то образом приобретать контроль над теми или иными частями природного мира и исключать других из пользования ими. И кажется правдоподобным, что верный тест на легитимность таких присвоений в том, ухудшается ли положение других. Этим реализуется принцип равного принятия во внимание интересов всех людей.
Присвоение не нарушает равного принятия во внимание, если не ухудшает ничьё положение. Но что именно означает сделать кому-то хуже? Хуже в каком отношении, в сравнении с какой альтернативой?
Он нс объясняет, в чем заключается «обычный процесс» присвоения. Поэтому не ясно, является ли «неухудшение положения» просто необходимым условием легитимного присвоения вдобавок к «обычному процессу» , или это достаточное условие любой процесс, не ухудшающий положения других, легитимен. Если это не достаточное условие, то он не объясняет, что является таковым см.
Cohen 1986а: 123. Ответ Нозика заключается в том, что присвоение конкретного объекта правомерно, если его изъятие из общего пользования не делает положение людей хуже в материальном плане, чем то, когда объект был в общем пользовании. Для примера рассмотрим Эми и Бена, живущих с земли, которая первоначально находится в общей собственности.
Эми присваивает столько земли, что Бен не может жить с оставшегося участка. Может показаться, что этим положение Бена ухудшается. Но Эми предлагает Бену плату за работу на её земле, которая превышает то, что он первоначально получал на своей собственной.
Эми теперь также получает больше, чем первоначально, благодаря увеличившейся из-за разделения труда производительности, и увеличение ее доли превосходит увеличение доли Бена. Бен должен согласиться на это, ибо ему не остаётся достаточно земли для того, чтобы жить, как он привык. Ему нужен доступ к присвоенной Эми земле, и она может диктовать ему условия этого доступа, так что теперь он получает меньше половины выгоды от разделения труда.
Акт присвоения, совершённый Эми, удовлетворяет оговорки Нозика, потому что ситуация после него в материальном плане лучше и для Эми, и для Бена. Вообще-то не обязательно, чтобы было лучше для Бена, достаточно, чтобы не было хуже. Таким способом никому не принадлежащий мир оказывается присвоенным с полными правами собственности людьми, являющимися собственниками себя.
Нозик полагает, что соблюсти его оговорку можно легко и, таким образом, большая часть мира быстро переходит в частную собственность. Поэтому собственность на себя порождает абсолютное право собственности на внешний мир. Поскольку первоначальное присвоение включает право передачи, мы вскоре получим полностью развившийся рынок производительных ресурсов то есть земли.
А поскольку это присвоение лишает некоторых людей доступа к этим производительным ресурсам, мы вскоре получим полностью развитый рынок труда. И поскольку люди тогда будут легитимно обладать и силами, и собственностью, которыми обмениваются на рынке, они будут иметь легитимные права на все блага, получаемые в результате рыночных обменов. И так как они будут собственниками всех этих рыночных благ, государственное перераспределение для помощи оказавшимся в нелучшем положении было бы нарушением прав людей.
Оно было бы использованием некоторых людей в качестве ресурсов для других. Мы можем резюмировать его концепцию следующим образом ср. Cohen 1986я].
Люди являются собственниками самих себя. Мир первоначально не находится ни в чьём владении. Можно приобрести абсолютные права на непропорционально большую часть мира, если при этом не ухудшается положение других.
Сравнительно легко приобрести абсолютные права на непропорционально большую часть мира. Поэтому: 5. Как только люди присвоили себе частную собственность, свободный рынок капитала и труда становится морально необходим.
Я сосредоточу внимание на нозиковской интерпретации пункта 3 — на его понимании того, что означает ухудшить положение других. Это понимание характеризуется двумя чертами: во-первых, «хуже» определяется в понятиях материального благосостояния, и во-вторых, общее пользование, существовавшее до присвоения, выступает в качестве стандарта для сравнения. Критики утверждают, что оба положения неадекватны и что любой правдоподобный тест на легитимность первоначального присвоения укажет лишь ограниченные права собственности.
Материальное благосостояние. Как мы видели, причина, по которой Нозик подчёркивает важность собственности на себя, в том, что все мы — отдельные индивиды и каждый со своей жизнью см. Собственность на себя защищает нашу способность реализовывать свои собственные цели, свои «концепции себя», так как позволяет нам сопротивляться попыткам других использовать нас просто в качестве средств для их целей.
Можно было бы ожидать, что нозиковское понимание того, что в акте присвоения ухудшаются условия других, также будет подчёркивать способность людей действовать исходя из своей концепции себя, и возражать против любого присвоения, ставящего кого-то в необязательное и нежелательное положение подчинения и зависимости от воли других. Но заметим, что тот факт, что Бен теперь подчинён решениям Эми, не рассматривается Нозиком при оценке честности присвоения. На самом деле присвоение Эми лишает Бена двух важных свобод: 1 он не имеет никакого влияния в вопросе о статусе земли, которой ранее пользовался — Эми в одностороннем порядке присваивает её, не спрашивая или получая согласия Бена; 2 Бен не имеет никакого влияния в вопросе о том, как будет расходоваться его труд.
Он должен принять условия найма, продиктованные Эми, так как иначе он умрёт и, таким образом, должен перестать контролировать то, как проводит значительную часть своего времени. До присвоения, возможно, у него была концепция себя как пастуха, живущего в гармонии с природой. Теперь он должен отказаться от этих стремлений и вместо этого подчиняться командам Эми, которые, возможно, потребуют от него эксплуатировать природу.
Учитывая эти следствия, Бену может стать хуже от присвоения земли Эми, даже если это и ведёт к небольшому увеличению его материальных доходов. Нозику следовало бы рассмотреть эти результаты даже с точки зрения его собственного понимания того, почему важна собственность на себя. Он говорит, что свобода вести жизнь в соответствии с собственной концепцией блага есть высшая ценность, настолько важная, что ею нельзя пожертвовать во имя других общественных идеалов например, равенства возможностей.
Он утверждает, что забота о свободе людей жить своей собственной жизнью лежит в основе его теории неограниченных прав собственности. Но его оправдание первоначального присвоения собственности трактует автономию Бена как что-то не имеющее отношения к делу. Интересно,хотя Нозик утверждает, что Бену не стало хуже от присвоения, он не требует, чтобы Бен согласился на присвоение.
Если бы требовалось согласие, Бен вполне мог бы отказать в нём. Если Бен прав в своём отказе, так как ему действительно стало бы хуже, согласно его собственной нематериалистической концепции блага, то присвоение не должно быть позволено. Возможно, Бен ошибался бы, отказывая в согласии, поскольку приобретение в материальном благосостоянии перевешивает потерю в автономии.
В этом случае мы могли бы позволить присвоение Эми как акт патернализма. Но Нозик утверждает, что он против такого патернализма. Например, он против обязательного медицинского страхования или пенсионного обеспечения, установленных для собственного блага людей.
Но частное присвоение общих ресурсов может также противоречить воле человека, не меньше, чем взимание налога с него. Если отказаться от патернализма и акцентировать автономию, как это делает сам Нозик в других частях своей теории, то, вероятно, Бен должен иметь право вето на присвоения, лишающие его пользования общинными землями. Учитывая трагедию общин, Бен, весьма вероятно, принял бы какой-то вариант огораживания общинных земель, но он смог бы получить гарантию, чтобы соглашение об огораживании позволяло ему продолжать реализовывать свою концепцию себя4.
Произвольное сужение набора возможностей. В оговорке Нозика значится, что акт присвоения не должен делать положение других хуже, чем то, которое было у них, когда земля была в общем пользовании. В книге [Milde 1999] доказывается, что та же проблема подрывает предложенное Д.
Готье понимание прав собственности на оснонс идеи взаимной выгоды она обсуждается в следующем параграфе этой главы. Предположим, что Бен. Это тоже соответствует тесту Нозика.
Нозик считает несущественным, кто именно совершает акт присвоения, кто получает прибыли, пока от этого положение того, кто не присваивает, не ухудшается. Нозик, по сути, принимает доктрину присвоения «первому — всё». Но почему мы должны считать честной эту процедуру, а не, допустим, систему, уравнивающую шансы на присвоение?
Что является наибольшей ценностью — наша способность руководить собственной жизнью или наша зависимость от произвола по доктрине «первому — всё»? Рассмотрим другую альтернативу. На этот раз Бен, лучший организатор труда, присваивает землю и добивается ещё большего увеличения продуктивности, позволяя обоим получать больше, чем когда землю присвоила Эми.
Им обоим хуже, когда землю присваивает Эми, чем когда бы её присвил Бен. Но Нозик позволяет Эми это сделать, и отрицает то. И это для Нозика единственная релевантная альтернатива.
И наконец, что если Эми и Бен присвоят землю совместно, вместе реализуя права собственности и деля труд по согласованию? Если присвоение проходит в рамках сообщества собственников себя, то почему скорее Бен не должен иметь права на коллективную собственность, чем Эмми не должна иметь права в одностороннем порядке лишить его возможности реализовывать свою концепцию себя? Согласно оговорке Нозика.
Для легитимации акта присвоения не имеет значения то, что какое-то иное присвоение честнее и эффективнее, или лучше служит материальным интересам людей или их автономии. Но каждая из этих альтернатив избавляет кого-то от ущерба, наносимого нозиковской моделью. Почему этот ущерб не учитывается при определении того, стало ли кому-то хуже от первоначального присвоения?
Эти проблемы с оговоркой Нозика становятся яснее, если мы перейдём на уровень капитализма как уже запущенной системы. Акты первоначального присвоения, разрешаемые Нозиком, быстро приведут к ситуации, при которой нет больше доступных полезных вещей, не находящихся в собственности. Те, кто были способны присвоить, могут оказаться обладателями больших богатств, тогда как другие — совершенно без всякой собственности.
Эти различия перейдут следующему поколению. Некоторые его представители будут вынуждены с ранних лет работать, а другие будут иметь все жизненные привилегии. Это приемлемо для Нозика, пока система присвоения и передачи продолжает соответствовать оговорке Локка, то есть капитализм как действующая система считается справедливым, если никому не стало хуже, чем было бы при общинном владении до приватизации внешнего мира.
Нозик уверяет нас, что капитализм выдерживает этот тест на неухуд-шсние жизни людей по сравнению с их судьбой при общинной системе [Nozick 1974:177; Нозик 2008: 227]. Конечно, учитывая трагедию общин, практически любая система собственности прошла бы этот тест, включая государственную собственность, кооперативную собственность рабочих, групповую собственность типа кибуцев. Или рассмотрим различные формы ограниченных, а не абсолютных прав индивидуальной собственности, таких, как права пользования, а не собственности, или ограниченные права собственности, не включающие право завещать собственность.
Все эти режимы собственности дают некоторым людям достаточный контроль над ресурсами, так, чтобы гарантировать исключение «безбилетников», и поэтому обеспечивают стимулы развивать ресурсы и избегать их истощения. Почти любое общество людей, преодолевшее стадию охоты и собирательства, выработало какую-то систему собственности, которая избегает трагедии общин — иначе люди бы не выжили — но немногие если таковые вообще есть являются чисто капиталистическими. Так что сам факт, что капитализм лучше, чем общины, говорит не так много и не является основанием для предпочтения его любой другой модели прав собственности10.
Заметим, однако, что капитализм выдерживает этот тест, даже несмотря на то что выживание не имеющих собственности зависит от желания имеющих собственность покупать их труд и даже несмотря на то что некоторые люди могут умереть с голоду, потому что никто их труд покупать не хочет. Это приемлемо для Нозика, поскольку неталантливые люди всё равно умерли бы, если бы земля оставалась ничьей. Неимущие не имеют оснований жаловаться, потому что «те не имеющие собственности люди, которые умеют продавать свою рабочую силу...
Это — абсурдно слабое требование. Странно сказать, что нозиков-ская система присвоения не сделала состояние человека, умирающего голодной смертью, хуже, когда есть другие системы, при которых он вообще бы не умер. Более заслуживающий доверия тест на легитимное присвоение учитывал бы все соответствующие альтернативы, имея в виду заинтересованность людей как в материальных благах, так и в автономии.
Можем ли мы модифицировать оговорку Локка так. Мы могли бы сказать, что система присвоения ухудшает чьё-либо положение, если есть другая возможная система, которая будет для них лучше. К сожалению, любая система распределения собственности не выдержит этого теста.
Человеку, не имеющему требующихся на рынке квалификаций, будет хуже при нозиковском чистом капитализме, чем при принципе различия Ролза; человеку, их имеющему, будет хуже при ролзовском режиме, чем при нозиковском. В любой системе будут те, кому было бы лучше при другой системе. Этот тест в любом случае безоснователен, ибо никто не может иметь легитимных притязаний на то, чтобы мир был максимально приспособлен для того, чтобы соответствовать его предпочтениям.
Тот факт, что возможно общественное устройство, при котором мне будет лучше, не означает, что существующая система наносит мне морально значимый ущерб. Мы хотим знать, делает ли система присвоения хуже людям не в сравнении с миром, максимально адаптированным под их частные интересы, но в сравнении с миром, где их интересы честно принимаются во внимание. Тест на справедливость, сводящий всё к тому, выигрывают ли люди в сравнении с первоначальным состоянием общего владения, недостаточен.
Но люди также не могут требовать и любой системы, наиболее выгодной для них. Оговорка требует чего-то среднего. Трудно сказать, в чём заключается это среднее, или насколько отличным оно будет от принципов Ролза и Дворкина.
Джон Артур считает, что надлежащий тест является эгалитарным — присвоение ухудшает чьи-либо условия, если в результате он получает менее чем равную долю природных ресурсов мира. Он доказывает, что это единственно возможное осмысленное решение: «в свете того факта что [каждый человек] в той же степени имеет право на ресурсы, как и любой другой. Он не родился заслуживающим меньшей доли земных богатств, и никто иной не имеет естественным образом права на более чем среднюю долю» [Arthur 1987: 344] ср.
Ван Парийс указывает, что от апроприаторов в качестве условия легитимации их присвоений потребуется финансировать выплату базового дохода как компенсации тем, кто остаётся без собственности [Van Parijs 1992: 9—11. Существует огромная литература, в которой предлагаются различные модели честного первоначального присвоения, и каждая из этих моделей приводит к несколько различным результатам. Но практически никто не думает, что убедительный тест на честное присвоение приведёт к идее Нозика о том, что люди могут приобретать неограниченные права собственности на неравные количества ресурсов".
Если оговорка о первоначальном честном присвоении включает весь диапазон интересов и альтернатив, которые имеют самособственники, то, вероятно, она не будет порождать неограниченные права на существенно неравные количества ресурсов. И при такой системе, позволяющей людям присваивать неравные доли внешнего мира, некоторым людям станет существенно хуже в каких-то отношениях при сравнении с морально уместными альтернативами. И если, как говорит сам Нозик, «титул каждого владельца на его имущество включает историческую тень оговорки Локка относительно присвоения» [Nozick 1974: 180; Нозик 2008: 229], то вполне возможно, что «тень, отбрасываемая [оговоркой], настолько полно покрывает эти права, что делает их неразличимыми» [Steiner 1977:48; Nozick 1974: 180; Нозик 2008: 229], то есть любое право, которое люди-самособственники имеют на неравные ресурсы, будет сильно ограничено требованиями лишённых собственности.
Первоначальное владение миром. Есть ещё одна проблема с условием Нозика, которая блокирует переход от собственности человека на себя самого к неограниченному капитализму. Вспомните моё резюме аргументации Нозика: 1.
Мы только что расмотрели нозиковскую интерпретацию пункта 3, которая оказалась слишком неубедительной, так что пункт 4 — ложен. Но есть и вторая проблема. Почему мы должны принимать пункт 2 — утверж- " В качестве примеров этой необъятной литературы см.
Отважную защиту взглядов Нозика см. Palmer 1998]. Нозик никогда не рассматривает такую возможность, но другие, включая некоторых либертарианцев, считают, что это наиболее убедительная трактовка «собственности на мир» сам Локк верил,что мир первоначально принадлежал всем, а не кому-то одному, ибо Бог «дал мир всем людям совместно».
Что случилось бы, если бы мир был в совместном владении и поэтому не подлежал односторонней приватизации? Возможны различные результаты, но в целом они будут отрицать неэгалитарные последствия собственности на себя. Например, оказавшиеся в худшем положении могут использовать своё право вето для того, чтобы добиваться системы распределения вроде принципа различия Ролза.
Мы могли бы прийти на этом пути к ролзовскому распределению не потому, что отрицаем собственность на себя так, чтобы проигравшие могли непосредственно иметь права на выигравших , но потому, что мы — совместные владельцы внешнего мира так что лишённые талантов могут накладывать вето на использование земли, выгодное талантливым, если оно не приносит выгоды также и им. Аналогичный результат может получиться, если рассматривать внешний мир не как предназначенный к захвату, не как находящийся в совместном владении, но как разделённый поровну между всеми членами сообщества людей см. Все эти представления о моральном статусе внешнего мира совместимы с принципом собственности на себя, поскольку собственность на себя ничего не говорит о том, какой собственностью на внешние ресурсы мы обладаем.
И действительно, различные либертарианцы приняли эти другие возможности. Левое либертарианство начинает с посылки о собственности на себя, но признаёт непреодолимые трудности обоснования неравного присвоения первоначально ничейного мира и, таким образом, допускает национализацию или уравнение природных ресурсов, или компенсацию оставшимся без собственности12. Каждая из этих Всесторонний обзор этой традиции ьм- Vallentyne, Steiner 2000л]; ср.
Даже Локк, по-видимому, думал. Оно требовало коллективного согласил, в форме принятия денег см. В своем обзоре современного либертарианства Норман Барри утверждает, что ни одна из различных его версий утилитаристская.
Нозик не делает такую оценку, но ясно, что абсолютные права собственности на неравные части мира могут быть обеспечены лишь, если мы обратимся к неубедительным и произвольным допущениям о присвоении и статусе внешнего мира. Собственность на себя и равенство Я попытался показать, что принцип собственности на себя сам по себе не даёт морального оправдания капитализма, поскольку капиталист требует не только собственности на самого себя, но и собственности на ресурсы. Нозик верит, что собственность на себя требует, чтобы люди имели право на все вознаграждения, получаемые от их рыночных обменов, но эти различные режимы варьируют в той степени, в какой они допускают сохранение рыночных вознаграждений самособ-ственниками.
Одни позволяют талантливым от природы превращать свои естественные преимущества в неравенство во владении внешним миром, хотя не обязательно до той степени, как это делает Нозик ; другие перераспределяют рыночные доходы так, чтобы обездоленные природой имели равный доступ к ресурсам как у Ролза и Дворкина. Собственность на себя совместима со всеми этими возможностями. Есть ли у самособственников какие-то основания предпочесть либертарные режимы либерально-эгалитаристским?
Я могу представить себе три возможных аргумента, которые строятся на некоторых аспектах идеи собственности на себя, но идут дальше её, так как эта идея сама " Это не означает, что собственность на себя нс имеет никаких следствий для собственности на имущество. Эндрю Ксрнохан утверждает, что некоторые и. Владение своими силами, в полнейшем юридическом смысле, предусматривает владение применением этих сил, а это требуег права самому применять эти силы, управленческое право принимать решение относительно того, кто еще может их применять, и право дохода на любую выгоду, проистекающую нз их применения.
Ни одно из этих прав не может быть реализовано без некоторых прав на ресурсы Kernohan 1988:66-67]. Однако эта логическая связь между собственностью на себя и собственностью на имущество все ещё оставляет широкий диапазон легитимных режимов собственности. Согласно Кернохаиу, это отсутствие собственно-сги на имущество есть отрицание их собственности на себя.
Один аргумент касается согласия, другой — идеи самоопределения, третий — достоинства. Нозик мог бы сказать, что выбор экономического режима должен решаться, если это возможно, с согласия самособственников. И, мог бы заявить он, все самособственники выбрали бы либертарный режим, если бы им пришлось выбирать.
Но это неверно. Как мы видели, сама система присвоения Нозика строилась на том, что не требовалось согласия Бена на присвоение Эми. Разным людям было бы лучше всего при разных экономических режимах, и, таким образом, они дали бы согласие на различные экономические режимы.
Можно попытаться обеспечить всеобщее согласие, достигая соглашения при условии занавеса неведения, как это делает Ролз. Но это не поможет Нозику, ибо, как мы видели, это приводит к либеральным, а не либертарным результатам. Далее, Нозик мог бы утверждать, что допущения, приводящие к либеральным результатам, хотя формально и совместимы с собственностью на себя, на самом деле подрывают ценность собственности на себя.
Например, допущение, что мир находится в совместной собственности и что он должен присваиваться коллективно, свели бы к нулю ценность собственности на себя. Ибо как можно сказать, что я собственник себя, если я ничего не могу сделать без разрешения других? В мире совместной собственности не владеют ли Бен и Эми не только миром, но и, по сути, друг другом?
Эми и Бен могут иметь узаконенные права на себя в отличие от рабства , но у них нет независимого доступа к ресурсам. Поэтому их юридические права собственности на себя чисто формальны, поскольку требуется разрешение другого в любом случае, когда они хотят использовать ресурсы в стремлении к своим целям. Мы должны выбрать режим, в котором есть не только формальная, но и более содержательная собственность на себя, дающая человеку эффективный контроль над его жизнью.
Следуя Чарлзу Фреду, я буду использовать понятие «самоопределение» для описания этой более содержательной концепции собственности на себя. Он утверждает, что она требует «определённой сферы... Общей для обеих этих интерпретаций содержательной собственности на себя является идея о том, что в главных сферах нашей жизни, в наших самых важных проектах, мы должны быть свободны действовать, исходя из собственных концепций блага.
Оба утверждают, что уважение самоопределения является важной частью обращения с людьми как с целями а не как со средствами , как с особыми индивидами, каждый из которых живёт собственной жизнью. Я думаю, что Нозик апеллирует и к формальным, и к содержательным концепциям собственности на себя. Он явным образом защищает формальную концепцию, занимаясь юридическими правами на собственное физическое существо.
Либертарианство и политическая теория Роберта Нозика
| Почему либертарианство — это не либерализм | Популярным символом либертарианства является гадсденовский флаг. |
| Либертарианство | Хотя некоторые либертарианцы могут отвергать политический спектр, особенно лево-правый политический спектр, правое либертарианство и несколько правых течений либертарианства в Соединенных Штатах были описаны как правые, новые правые. |
| Ответы : Что такое либертарианство? | Сходу хочется назвать это «идеализмом» и т.п. Что такое не может быть никогда, потому что «человек-существо животное», «этого никогда не было» и т.д. Аргументов у противников либертарианства в жизни на порядок больше, чем у его сторонников. |
Либертарианство и внутренние противоречия
Либертарианство не является ни какой-нибудь разновидностью левого крыла или либеральной мысли, ни разновидностью правого крыла или консервативной мысли. Get the latest news and updates from The Institute, straight to your inbox. Между тем, либертарианство также стало влиятельным международным движением. Россия — страна латентных либертарианцев, потому что люди не надеются на государство и воспринимают его как опасность, просто слова “либертарианство” не знают». Либертарианство не является ни какой-нибудь разновидностью левого крыла или либеральной мысли, ни разновидностью правого крыла или консервативной мысли. Вот здесь есть замечательный пост про то, что собой представляет либертарианство. Как бы там по пунктам указано, что должно быть в мире, чтобы процветало либертарианство.
Либерализм и либертарианство
Либертарианство — политическая философия, в основе которой лежит запрет на «агрессивное насилие», то есть запрет на применение силы или угрозы к другому лицу, или его имуществу, вопреки воле этого лица. Сторонников либертарианства принято называть — либертарианцами. * Либертарианство – совокупность политических философий и движений, поддерживающих свободу как основной принцип устройства общества. Либертарианство, совокупность политических, философских, экономических и иных взглядов и убеждений, согласно которым человеческая свобода имеет. Хотя некоторые либертарианцы могут отвергать политический спектр, особенно лево-правый политический спектр, правое либертарианство и несколько правых течений либертарианства в Соединенных Штатах были описаны как правые, новые правые. Сегодня о либертарианстве уже написано и сказано так много (включая дискуссию на страницах данного журнала – [15–22]), что в данной теме необходимо выделить самое главное, сознательно отгораживаясь от других аспектов проблемы.
Либертарианство и внутренние противоречия
Либертарианство – это утопическое учение мелкобуржуазной интеллигенции, которое сбивает трудящихся с толку и тем самым служит капиталу, помогает ему сохранять власть и собственность. Либертарианство Либертарианство — это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы История либертарианства В текущем его виде данный термин впервые начал использовать Люди. это политическая доктрина, полученная путем синтеза прогрессивных элементов демократического социализма и цивилизованного анархизма. Либертарианской в нем является идея автономии личности и административного минимализма. Либертарианство: рассмотрение с позиции аналитической политической философии. Рассматривается либертарианство, представляющее собой современную политическую концепцию, имеющую либеральный идейный бэкграунд. Публикации Партия Либертарианство.
Значение слова «либертарианство»
В идеале такое положение вещей должно привести к благу и всеобщему довольствию, но на деле государство неизбежно начинает отбирать все больше свобод ради этих же самых свобод, осуществляя насилие, чтобы его же и предотвратить. К примеру, камеры на улицах города должны дарить людям чувство безопасности, но на самом деле мы чувствуем беспокойство из-за ощущения непрерывной слежки. Политический спектр с некоторыми известными американскими политиками и либертарианством, находящемся в непосредственной близости от анархизма. Ученые полагают, что разные либертарные идеи, близкие к левым или правым идеологиям, соответственно стоят либо очень близко к тоталитаризму, либо к анархизму Либертарианство строит свою программу на фундаментально ином принципе "неагрессии". Последователи считают, что люди сами в состоянии разобраться, где проходит граница их комфортной свободы.
Ненасилие позволяет переосмыслить принцип конкуренции, на котором построена вся мировая экономика, исключить из него агрессивную составляющую и добиться чистого и свободного рынка, в котором каждый игрок понимает ответственность перед другими. С консервативной точки зрения этого добиться сложно, потому что все люди разные, не каждому дано разбираться в тонкостях экономики. А ведь есть еще люди алчные и просто нерациональные. Миссия либертарианца - показать, как эффективно он распоряжается полной властью над своим телом, и никто не в праве ему указывать, что с ним делать.
Тем более, что по множеству вопросов сами либертарианцы разделились на кучу групп, не все из них согласны даже с представленными в списке тезисами. Кто-то считает, что аборты должны быть запрещены, потому что ребенок уже в утробе матери обладает всей полнотой прав, а кто-то считает, что запрет на аборты ущемляет права матери. Многочисленные споры ведутся и по поводу возраста сексуального согласия — некоторые считают, что половое созревание индивидуально и не может быть подведено под какой-то один возрастной уровень. Гадсденовский флаг, символ либертарианства, изображающий змею, готовую напасть, если ее потревожат.
Надпись гласит: "Не наступай на меня" Есть и более фундаментальные дилеммы. Например, что делать с государством в целом: оставить ему минимальные функции полиции и тюрьмы или уничтожить все? В этом вопросе либертарианцы как никогда близки к полемике анархистов, но точного ответа у либертарианского сообщества нет. Есть и нерешенные вопросы.
Как помогать малообеспеченным? Что делать с инвалидами? Что делать с пенсиями?
По вопросам, касающимся государственно-политической системы соотношения экономических, социальных и политических аспектов, взаимоотношений индивида, государства и общества, сторонники Л. Они являются правыми радикалами, так как ратуют за изменение основ государственно-монополистического капитализма и восстановление принципов индивидуализма и неограниченной конкуренции во всех сферах общества. По мнению теоретиков Л. Нозика, Д. Гилдера, Ф. Хайека идр. Распространению идей Л.
Идеал сторонников Л. Свободный рынок рассматривается ими как материальное воплощение свободы. По вопросам, касающимся государственно-политической системы, соотношения экономических, социальных и политических аспектов, взаимоотношений индивида, государства и общества либертаристы занимают позиции не только правее либералов, но и консерваторов см: Либерализм, Консерватизм. Они являются правыми радикалами, т. Хайека и др. Свободный рынок рассматривается ими и как материальное воплощение свободы. С другой стороны, Л. Многие сторонники Л.
При этом в некоторых случаях оказывалось, что фальшивыми признавали подписи, которые точно были оставлены существующим человеком по его воле. После серии несанкционированных митингов против фальсификаций на выборах, на одном из которых задержали 39 человек, 20 июля ЛПР организовала митинг на проспекте Сахарова. По подсчетам организации «Белый счетчик», в нем приняли участие около 22 тысяч человек. Протестующие поставили ультиматум властям: если в течение недели те не пересмотрят свое решение по поводу регистрации кандидатов на выборы в Мосгордуму, 27 июля граждане снова выйдут на митинг. Невыполненный ультиматум и несогласованная акция 27 июля Московские власти не выполнили требования участников акции 20 июля, поэтому протестующие собрались на стихийный митинг 27 июля, где задержали более 1300 человек. Городские власти предложили согласовать митинг на проспекте академика Сахарова, но либертарианцы были категорически против этого адреса. На следующий день Пресненский суд Москвы арестовал его на 30 суток за повторное нарушение правил поведения митинга: речь шла об акции 16 июля на Трубной площади. Сам активист объявил арест «акцией устрашения» и «местью». Также полиция задержала 21-летнего блогера Егора Жукова, симпатизирующего идеям либертарианства члена команды Дмитрия Гудкова. Его подозревают в организации массовых беспорядков, ему может грозить до 15 лет лишения свободы.
Из самых известных — Чтения Адама Смита , которые проходили с 2008 года. В 2017 году полиция задержала участников конференции, перепутав их со сторонниками националиста Вячеслава Мальцева. После выборов в Госдуму 2011 года либертарианцы были соорганизаторами протестных акций. Впоследствии они размежевались с большинством оппозиционных движений. Михаил Светов объясняет, почему, по его мнению, оппозиция не смогла отстоять свои требования на Болотной площади в декабре 2011 года Либертарианская партия России выступала против закона «О пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних», цензуры в интернете и закона о запрете на усыновление российских детей иностранцами. После президентских выборов 2012 года либертарианцы смогли попасть в органы власти : Вера Кичанова стала муниципальным депутатом в Москве, а Андрей Шальнев вошел в Совет депутатов города Пушкино. В мае 2018 года ЛПР организовала митинг против блокировки мессенджера Telegram. На него пришли более 12 тысяч человек. В марте 2019 года организованный партией митинг против изоляции рунета собрал более 14 тысяч человек. Как либертарианцы связаны с выборами в Мосгордуму?
Глава 5. Отличительные признаки Либертарианства
Сапожнику виднее что такое либертарианство? Get the latest news and updates from The Institute, straight to your inbox. Либертарианство – это не тот взгляд на мир, который хорош в рассуждениях и дебатах, сила либертарианства как раз в том, что он практичен, и собран из многих работ по экономике и прочим дисциплинам, включая также художественную литературу. Либертарианство не является ни какой-нибудь разновидностью левого крыла или либеральной мысли, ни разновидностью правого крыла или консервативной мысли. Другие критики говорят о том, что либертарианство поощряет развитие капитализма до уровня, когда самый богатый сможет срастись с властью и организовать олигархию, а от несогласных он сможет защититься за счёт личной армии. Либертарианство (от лат. libertas — «свобода») — совокупность политических философий и движений, поддерживающих свободу как основной принцип.
С самых истоков: подробная история возникновения идеологии
- III. Либертарианство. Современная политическая философия
- Катехизис. Критика либертарианства: olaf_hacken — LiveJournal
- История термина
- Что такое либертарианство?
- «Антинародная теория»: в сети оценили выбор партией Зеленского либертарианской идеологии