Валерий Игнатьев — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Нейрохирург высшей категории Процедуры и методы лечения: Спинальная нейрохирургия, операции на головном мозге и костях черепа, травматические повреждения и дегенеративные изменения позвоночника и др. Нейрохирург, руководитель противоболевого центра клиники «СОВА» Черных Илья Александрович принял участие в научно-практической конференции на тему «Комплексный междисциплинарный подход в лечении пациентов с нейроортопедической патологией». Заведующий отделением нейрохирургии №2 РКБ Игнатьев Валерий Георгиевич рассказал о деятельности отделения.
5 тысяч операций за 30 лет. Ивановский хирург отмечен Президентом
Полностью согласна с автором. Врач от бога я сама оперировалась у него,операция была 2 июня. На него все молятся там. Игнатьев Валерий Георгиевич: 4 отзыва пациентов, нейрохирург. Узнайте где принимает Игнатьев Валерий Георгиевич в Казани и запишитесь на прием. Нейрохирургический центр состоит из четырех отделений.
Я в тот день лычки новые делать не успевал… В Афганистане Валерий Георгиевич прослужил 1 год и 8 месяцев. И за время нашего недолгого разговора возвращается к этой теме не раз: вспоминает те времена с некоторой спокойной ностальгией. Главное, о чем говорит, — о друзьях, отношения с которыми протянулись через всю жизнь. Не зря говорят, что армейская дружба самая крепкая. Во время нашего разговора он происходил 15 февраля с сожалением говорит: должен был с утра выступать на митинге, посвященном годовщине вывода советских войск из Афганистана, да не получилось — с утра было много неотложных дел в отделении.
С большой теплотой рассказывает доктор… о саперных собаках, которые до поры до времени были при их отряде. Говорит, что все они героически погибли, выполняя свои задачи: — Первая защищала полевую кухню, «духи» подошли как раз туда, с тыла. А собака там была привязана. Благодаря ее бдительности, мы избежали жертв — она залаяла. Ей в позвоночник попала пуля в перестрелке. Еще одну собаку мы потеряли, когда искали душманский склад с боеприпасами. Нас высадили на вершине горы. Мы по серпантину несколько дней шли вниз, и собака с нами. Но мы-то в сапогах. А она — босиком.
И к концу первых суток стерла себе об эти камни лапы в мясо. Мы ее два дня несли на плащ-палатке вчетвером, как раненого бойца, а потом у нас стала заканчиваться вода, да и силы нас стали покидать. Собаку поить нечем было. Пришлось ее расстрелять. Дали это сделать пулеметчику самому молодому, чтобы привыкал к военным условиям. Так у него две осечки случилось, пока выстрел не произошел. А она смотрела на него внимательно так… Умные они были у нас… Фельдшерские знания применять на войне практически никогда не приходилось: доктор говорит, что на поле боя очень трудно оказать какую-то специализированную помощь. Только первую: остановить кровотечение да сделать местное обезболивание промедолом из индивидуального пакета. Вот в горы нас забросят, а у нас экипировка была довольно скудная... Ватничек, ватные штаны, валенки не положены — только кирзовые сапоги, даже без подкладки.
В горах, в снегу — в одном и том же! Там костер не развести: во-первых, дров нет, во-вторых, свет нельзя разводить. Так и стояли, сушили все на себе… И никто ни разу не заболел! А какие у нас там спальники были! Не китайские современные, а советские ватиновые. И за два месяца они слеживались на камнях так, что спать приходилось на собственных ватниках. Зато потом на точку к себе приедешь — у всех повально кашель, насморк начинается. А в горы опять уходишь — там здоровый, как бык. Но, во-первых, на набор опоздал, а во-вторых, не прошел по физическим кондициям — в Афганистане получил осколочное ранение руки, и на какое-то время подвижность пальцев была ограничена. Пришлось вернуться в Казань.
Поступил на рабфак медицинского института. С опозданием, но меня туда взяли, как «афганца». Кстати, когда сдавал туда экзамены, как раз заболел той самой малярией, привезенной из Афганистана. У меня экзамен по физике, а температура 40. Кажется, что температура активизировала у меня мыслительный процесс: я сам все написал, да еще и у соседей проверил. И потом меня увезли в инфекционную больницу. Долго не могли диагностировать, помогла пожилая доктор, которая посмотрела на «стеклышки» и сказала: «Смотрите, вот же он, плазмодий». Меня все ходили смотреть и еще студентам мединститута показывали, чтобы они видели, как выглядит малярия. Других-то случаев днем с огнем было не сыскать. Тяжело все протекало у меня… Пока учился, Игнатьев работал — преимущественно фельдшером на скорой помощи.
Был председателем научного кружка, собирался было идти в онкологи. Но на выбор медицинский специальности неожидано повлиял… сосед Валерия. Это был Валерий Данилов, нейрохирург. Он пригласил студента к себе на кружок, и тому понравилось. Так что молодой человек изменил решение и связал жизнь с нейрохирургией, за что и по сей день благодарит своего учителя, показавшего ему всю красоту профессии. Как слаб человеческий организм сам по себе. Распланировал человек себе жизнь на десятилетия, но тут попал в ДТП, и жизнь его разделилась на до и после. Таких примеров немало, и среди моих друзей в том числе, — философствует доктор сегодня, через 26 лет после того, как окончательно сменил винтовку на скальпель. Распланировал человек себе жизнь на десятилетия, но тут попал в ДТП, и жизнь его разделилась на до и после Пуля — дура, или случаи из бандитских девяностых Закончив ординатуру, в 1997 году Валерий Георгиевич пришел работать нейрохирургом в Институт травматологии и ортопедии на Горького. Говорит, что это и сама по себе была великолепная школа профессии, да еще и времена были специфические — пора заката «казанского феномена».
И это был кровавый закат. Доктор один за другим вспоминает случаи из своей практики: — В то время огнестрела было очень много. Один из первых моих пациентов был такой: в него три раза стреляли в подъезде. Он подошел к двери квартиры, вставил в замок ключ, а ему в затылок — бах! Он упал. В него стреляют еще раз, пуля проходит около виска. Потом решили дострелить в упор, и он потом рассказывал: «Я чувствую, что-то холодное приставили, голову решил повернуть немного, и тут они выстрелили». Так третья пуля и прошла по щеке. А потом выбежали соседи, так и удалось спастись. Его привезли к нам, лицо все опухшее, в голове дырка.
Я не растерялся только благодаря военному опыту. Чтобы тампонировать ему это отверстие, заткнул его пальцем, даже перчатку надеть не успел. Потом прооперировал. Он уже на второй день в реанимации спросил, как меня зовут. Это была первая моя яркая операция. А ведь пуля у него прошла по всему основанию мозга, разбила все пазухи… Ему фантастически повезло, что он выжил. Но видели врачи и пример гораздо более серьезного везения и одновременно фатального невезения. Как-то скорая помощь привезла на Горького парня с одиннадцатью пулями в теле. В него тоже стреляли в подъезде. И это была драма по всем законам Голливуда: — Он был такой везучий!
В него выстрелили раз 20, попали 11. Он открыл рот, чтобы крикнуть, а пуля в это время пролетела через обе щеки навылет. У него ладони были прострелены, икры прострелены, стопы, плечи, и ни одного смертельного ранения! Он добежал до первого этажа, оставалось только выбежать на улицу и остался бы жив, даже относительно здоров. Но на выходе из подъезда споткнулся о порог и упал. Тут его в затылок добили. Умер он у нас на операционном столе. Первая самостоятельная операция доктора закончилась печально. Это случилось 1 сентября 1997 года. Группа студентов куда-то собралась поехать на трамвае, один из них решил прокатиться «на колбасе» — в те времена это была популярная забава.
В один совсем не прекрасный момент трамвай тряхнуло, юноша упал навзничь: — У него был разбит затылок. Оскольчатый перелом, весь затылок в осколках. Мы начали его оперировать, но повреждения были слишком серьезные. Парень этот умер на операционном столе. Я пришел домой в тот вечер и выпил стакан водки залпом. Очень переживали мы за него. Молодой совсем мальчишка, и мы ничего сделать не смогли.
Казанский государственный медицинский университет. Образование 1994 г.
Потребуется ли мне повторная консультация, будет зависеть от дальнейших результатов лечения, но доктор сказал, что не раньше февраля мне нужно будет снова сделать МРТ и прийти к нему, если меня будет что-то беспокоить. Игнатьев В. По моему мнению, специалист уделил мне достаточно времени, спешки я не заметила, все прошло очень спокойно. Я думаю, что Игнатьева Валерия Георгиевича можно порекомендовать другим людям! Приём был в декабре 2021 Медицинский центр «Наше дело»-ул. Хади Атласи, д. Со мной было согласовано одно время приёма, а в итоге доктор опоздал на 1,5 часа. Но я считаю, что тут проблема во взаимоотношении врача с этой клиникой, так как мне позвонили и сказали, что можно будет прийти к 18:00. Я пришёл к этому времени времени, но прождал врача, причём не только я, но и другие пациенты. Скорее всего, это связано с его загруженностью. На мой взгляд, в клинике надо решать вопрос со временем. Понравилось К Валерию Георгиевичу я обращался не для себя, а для мамы. Приём длился где-то 25 минут, вроде бы не было спешки.
ИГНАТЬЕВ ВАЛЕРИЙ ГЕОРГИЕВИЧ НЕЙРОХИРУРГ ОТЗЫВЫ ПРОДОКТОР
Врач принимает в медицинском центре, который находится рядом со станцией метро Суконная Слобода пешком 10 минут. Клиника находится в районе Вахитовский.
Нам удалось его спасти. Сейчас он жив и здоров. До сих пор меня встречает его мама и благодарит за спасение сына».
Сложности никогда не останавливали Валерия Викторовича. Как он сам говорит — в сложных условиях ты становишься настоящим специалистом своего дела. Трудностей не нужно бояться. Это для меня всегда было интересно.
А нейрохирургия — это особый раздел. Здесь не должно быть ошибок! Хороший нейрохирург всегда должен учиться. Знания, знания, и только знания!
Кирова является крупным многопрофильным лечебно-профилактическим учреждением, которое ежедневно в круглосуточном режиме оказывает экстренную специализированную медицинскую помощь в стационарных отделениях различного профиля и неотложную медицинскую помощь амбулаторно в условиях приемного отделения.
Есть разновидности эпилепсии, которые не поддаются медикаментозному лечению. Удалить очаг заболевания хирургическим путём тоже нельзя.
Чтобы помогать таким пациентам, иркутские нейрохирурги осваивают новый вид операции. Несколько мастер-классов для коллег провёл эксперт из Новосибирска.
Алмазова Минздрава России, в ЛНР впервые провели малоинвазивную закупорку сосуда, снабжающего аневризму, с помощью специального импланта - стента.
Женщина в удовлетворительном состоянии уже выписана домой, — рассказал главный врач Луганской республиканской клинической больницы Олег Вольман. Также бригада врачей из Луганска и Санкт-Петербурга спасла мужчину, поступившего с повторным геморрагическим инсультом. Более 30 лет назад у мужчины уже случался разрыв аневризмы.
В этот раз кровоизлияние произошло в более глубокой локализации в головном мозге, а также присутствовал риск повторного разрыва аневризмы.
Северо-Осетинский информационный портал «REGION15.RU».
Все мы когда-то умрем. Возьми себя в руки, ты борец». Но, конечно, оба мы понимали, что шансов мало. Никакая реабилитация ему не помогла. Он через полтора года умер… Но бороться нужно всегда, я так считаю! Запах смерти Возвращаясь мыслями в Афганистан, доктор признается в том, что умеет чувствовать запах смерти.
В ответ на наши удивленные глаза рассказывает историю: — Как-то раз нас привезли на боевую операцию. Высадились мы, а там дорога, высохший арык, и дальше кишлак. Нам нужно было этот кишлак блокировать — там бандформирование было. Наши ребята по дороге прошлись с саперными щупами, вроде бы мин не обнаружили. И тут едет колонна афганских военных.
БТР и грузовик с тентованным кузовом, в котором человек тридцать было. Мы им говорим: «Не езжайте по этой дороге. Почва очень плотная, и гарантий, что она не заминирована, мы не даем. Объедьте лучше». БТР так и сделал — съехал на обочину и по ней пронесся.
А переводчик из грузовика говорит: «А мне пофиг! Он просто был зарыт очень глубоко. Щупом в него не попадешь… И вот заезжает ГАЗ-66 задним колесом на этот фугас. Всех, кто был в кузове, раскидало метров на 40—100. На деревьях люди висели, я вам буквально говорю.
И вот мы по полю бежим помощь оказывать, подошли к этому переводчику, а у него ноги чуть ли не узлом завязаны. Я никогда не думал, что ударная волна может такое с человеком сделать. И я тогда почувствовал особый, сладкий запах. Для себя я сделал вывод, что это запах смерти. Подхожу к человеку, трогаю пульс — пульса нет.
И запах этот сладкий. И потом сколько раз замечал такое: привозят человека, например, после ДТП. Он в агонии. И этот же самый запах… Я говорю: «Ребята, скорее всего, он умрет». Это ощущение с тех пор меня почти никогда не обманывало.
Ошибался лишь в нескольких случаях: люди, к счастью, выживали. Так что я зарекся от стопроцентных прогнозов. Бывает, чудеса происходят. А когда умирает пациент у самого Валерия Георгиевича, он прокручивает в голове весь этот случай от начала до конца и пытается понять, можно ли было избежать этой смерти, если да, то как. Обязательно ходит на вскрытия умерших больных из своего отделения — убедиться, что других вариантов спасения не было.
Он убежден: смерть пациента дает возможность доктору пересмотреть объективную оценку себя самого. Бывает в работе врача и такое, что мы ничего не можем сделать. Смерть больного я не рассматриваю как неотъемлемую часть нашей работы. Если так рассуждать, то зачем тогда мы нужны? Но я всегда переживаю за каждого.
Мне очень сложно говорить потом с родственниками, но я говорю. Пытаюсь найти слова, которые сам бы хотел услышать, если б сам оказался в подобной ситуации... Но я всегда переживаю за каждого «Доброта всегда возвращается» Валерий Георгиевич убежден: разговор с любым человеком надо строить исходя из позиции мягкости. Авторитарно навязывать свою точку зрения считает неправильным подходом — стремится убедить. Например, если пациент имеет серьезный лишний вес и при этом уже нажил себе проблемы с позвоночником, то Игнатьев не будет читать ему нотации.
Говорит, пациенту и без него плохо, так зачем же еще и свои упреки добавлять? А вот мягкое убеждение, мотивирующую беседу проведет. Просто на каждого пациента надо потратить чуть больше времени, говорит врач. Тогда получится и уделить человеку больше внимания, и сделать беседу доверительной, и свою позицию донести в максимально мягком ключе. А главными в своей работе доктор считает эмоции, которые получает, когда его благодарят пациенты и их родственники: — Мне нравится, когда человек сказал «спасибо», ушел с радостной улыбкой.
И когда довольна его семья тем, что мы человеку здоровье вернули, боль ушла. Никакое материальное вознаграждение с этой «доброй волной» не сравнится. Валерий Георгиевич вспоминает случай: — Я, кстати, замечал, что доброта всегда возвращается. Как-то мне процарапали машину, когда она была припаркована у магазина. Я позвонил в страховую, они говорят: «Зайдите в любой пункт полиции и попросите, чтобы вышел сотрудник и запротоколировал этот случай».
Я заглядываю в ближайшее отделение полиции, говорю: «Извините, что отрываю от работы, но вот такая ситуация». Безо всякой надежды: я же понимаю, что у них там своей работы полно, сдалась им моя машина. И вдруг один из них говорит: «Ребята, это врач. Нейрохирург, он мне как-то раз помог». И тут я вспомнил: он как-то раз пришел к нам в клинику с каким-то административным запросом, а я ему помог сориентироваться и провел его в канцелярию.
И он эту мелочь запомнил! Так они вышли всем отделом писать мне эту справку. Так что добро возвращается в разных формах. Никакое материальное вознаграждение с этой «доброй волной» не сравнится «Дома разжалован в рядовые» Пока мы беседуем, доктору несколько раз звонит жена. В конце концов он берет трубку и объясняет: в театр сегодня пойти не получится, потому что он задержался на работе.
Молча слушает, что происходит в трубке, потом мягко прощается, нажимает кнопку «отбой» и вздыхает: — Ну все, дома я сегодня разжалован в рядовые. Такие ситуации случаются нередко: пропуск спектакля за последнее время уже третий. Валерий Георгиевич твердо убежден, что браться стоит только за то дело, которое железно успеваешь. И часто это бывают рабочие насущные задачи, а не домашние и не семейные. Но наш герой говорит: — Конечно, работа сильно осложняет семейную жизнь врача.
Нормированный день в нашей работе невозможен: тебя, конечно, удерживает чувство долга. А у меня же еще и отделение, которое я считаю своей второй семьей. Например, я каждую субботу сюда приезжаю посмотреть, все ли в порядке, проверить всех пациентов. Соответственно, семья меня и в выходные видит не всегда. Но это большое счастье и настоящая судьба — встретить свою жену!
Даже ссоры — это ведь одно из выражений любви. Да и сама любовь — один сплошной компромисс. Каждый день, во всем. Если ты любишь, ты его найдешь. А если нет, упрешься рогом и не сможешь договариваться.
Я никогда не сделаю такого, что бы пошло в ущерб нашим семейным отношениям. Дочка Игнатьева не пошла по медицинской стезе. Она творческая натура, учится в строительном институте. Причем отец не расстроился тому, что дочь не продолжила его путь. Говорит: девушка очень эмоциональна и много переживает.
Из таких людей получаются отличные доктора — чуткие, знающие, эмпатичные. Но они быстро сгорают, как свечки, потому что уж слишком переживают за пациентов. Доктор продолжает тепло рассказывать про свою семью: — Я очень благодарен моим родителям за то, что вырос в полноценной семье. До сих пор говорю им «спасибо» — им по 83 года. Я очень многое умею благодаря отцу: на охоту он меня возил, на рыбалку, фотографии со мной вместе проявлял и печатал.
И никогда ни в чем мне не отказывал.
Образование 1994 г. Казанский государственный медицинский университет.
На деревьях люди висели, я вам буквально говорю.
И вот мы по полю бежим помощь оказывать, подошли к этому переводчику, а у него ноги чуть ли не узлом завязаны. Я никогда не думал, что ударная волна может такое с человеком сделать. И я тогда почувствовал особый, сладкий запах. Для себя я сделал вывод, что это запах смерти.
Подхожу к человеку, трогаю пульс — пульса нет. И запах этот сладкий. И потом сколько раз замечал такое: привозят человека, например, после ДТП. Он в агонии.
И этот же самый запах… Я говорю: «Ребята, скорее всего, он умрет». Это ощущение с тех пор меня почти никогда не обманывало. Ошибался лишь в нескольких случаях: люди, к счастью, выживали. Так что я зарекся от стопроцентных прогнозов.
Бывает, чудеса происходят. А когда умирает пациент у самого Валерия Георгиевича, он прокручивает в голове весь этот случай от начала до конца и пытается понять, можно ли было избежать этой смерти, если да, то как. Обязательно ходит на вскрытия умерших больных из своего отделения — убедиться, что других вариантов спасения не было. Он убежден: смерть пациента дает возможность доктору пересмотреть объективную оценку себя самого.
Бывает в работе врача и такое, что мы ничего не можем сделать. Смерть больного я не рассматриваю как неотъемлемую часть нашей работы. Если так рассуждать, то зачем тогда мы нужны? Но я всегда переживаю за каждого.
Мне очень сложно говорить потом с родственниками, но я говорю. Пытаюсь найти слова, которые сам бы хотел услышать, если б сам оказался в подобной ситуации... Авторитарно навязывать свою точку зрения считает неправильным подходом — стремится убедить. Например, если пациент имеет серьезный лишний вес и при этом уже нажил себе проблемы с позвоночником, то Игнатьев не будет читать ему нотации.
Говорит, пациенту и без него плохо, так зачем же еще и свои упреки добавлять? А вот мягкое убеждение, мотивирующую беседу проведет. Просто на каждого пациента надо потратить чуть больше времени, говорит врач. Тогда получится и уделить человеку больше внимания, и сделать беседу доверительной, и свою позицию донести в максимально мягком ключе.
А главными в своей работе доктор считает эмоции, которые получает, когда его благодарят пациенты и их родственники: — Мне нравится, когда человек сказал «спасибо», ушел с радостной улыбкой. И когда довольна его семья тем, что мы человеку здоровье вернули, боль ушла. Никакое материальное вознаграждение с этой «доброй волной» не сравнится. Валерий Георгиевич вспоминает случай: — Я, кстати, замечал, что доброта всегда возвращается.
Как-то мне процарапали машину, когда она была припаркована у магазина. Я позвонил в страховую, они говорят: «Зайдите в любой пункт полиции и попросите, чтобы вышел сотрудник и запротоколировал этот случай». Я заглядываю в ближайшее отделение полиции, говорю: «Извините, что отрываю от работы, но вот такая ситуация». Безо всякой надежды: я же понимаю, что у них там своей работы полно, сдалась им моя машина.
И вдруг один из них говорит: «Ребята, это врач. Нейрохирург, он мне как-то раз помог». И тут я вспомнил: он как-то раз пришел к нам в клинику с каким-то административным запросом, а я ему помог сориентироваться и провел его в канцелярию. И он эту мелочь запомнил!
Так они вышли всем отделом писать мне эту справку. Так что добро возвращается в разных формах. Мне нравится, когда человек сказал «спасибо», ушел с радостной улыбкой. В конце концов он берет трубку и объясняет: в театр сегодня пойти не получится, потому что он задержался на работе.
Молча слушает, что происходит в трубке, потом мягко прощается, нажимает кнопку «отбой» и вздыхает: — Ну все, дома я сегодня разжалован в рядовые. Такие ситуации случаются нередко: пропуск спектакля за последнее время уже третий. Валерий Георгиевич твердо убежден, что браться стоит только за то дело, которое железно успеваешь. И часто это бывают рабочие насущные задачи, а не домашние и не семейные.
Но наш герой говорит: — Конечно, работа сильно осложняет семейную жизнь врача. Нормированный день в нашей работе невозможен: тебя, конечно, удерживает чувство долга. А у меня же еще и отделение, которое я считаю своей второй семьей. Например, я каждую субботу сюда приезжаю посмотреть, все ли в порядке, проверить всех пациентов.
Соответственно, семья меня и в выходные видит не всегда. Но это большое счастье и настоящая судьба — встретить свою жену! Даже ссоры — это ведь одно из выражений любви. Да и сама любовь — один сплошной компромисс.
Каждый день, во всем. Если ты любишь, ты его найдешь. А если нет, упрешься рогом и не сможешь договариваться. Я никогда не сделаю такого, что бы пошло в ущерб нашим семейным отношениям.
Дочка Игнатьева не пошла по медицинской стезе. Она творческая натура, учится в строительном институте. Причем отец не расстроился тому, что дочь не продолжила его путь. Говорит: девушка очень эмоциональна и много переживает.
Из таких людей получаются отличные доктора — чуткие, знающие, эмпатичные. Но они быстро сгорают, как свечки, потому что уж слишком переживают за пациентов. Доктор продолжает тепло рассказывать про свою семью: — Я очень благодарен моим родителям за то, что вырос в полноценной семье. До сих пор говорю им «спасибо» — им по 83 года.
Я очень многое умею благодаря отцу: на охоту он меня возил, на рыбалку, фотографии со мной вместе проявлял и печатал. И никогда ни в чем мне не отказывал. Порой придет с работы, а я его прошу: «Пап, поиграй со мной». Он соглашается, а в процессе игры через 15 минут засыпает.
Я его сейчас очень хорошо понимаю. Сам через это проходил с дочкой. В общем, ощущение такое, что от стресса он бегает, причем в буквальном смысле. Конечно, не настолько я кровожадный, чтобы за бедной скотинкой бегать и обязательно ее застрелить.
Мне нравится, когда я на свежем воздухе. Мне нравится, когда я с оружием. Мне это отчасти напоминает афганские времена. Ностальгия у меня есть — и не по войне как по таковой.
А по дружбе, взаимовыручке. Потому что самые большие мои друзья — коллеги по работе и сослуживцы. Мы всегда друг другу помогаем. Наверное, и по молодости ностальгия, и по особой беззаботности.
Да и вспоминается это все не так трагично, а с каким-то чувством юмора… Дружба с сослуживцами у Игнатьева сохранилась на всю жизнь. Его друзья — это не одноклассники, не однокурсники. Это коллеги по работе и армейские товарищи. Каждые два года собираются на встречу сослуживцы, причем локации меняются постоянно.
В Казани несколько лет назад встречу организовывал сам Валерий Георгиевич: собрались на нее 200 человек! Последняя встреча была в Саранске, следующая будет в Чебоксарах.
Операция стала своего рода мастер-классом для тамбовских врачей. Сотрудник института нейрохирургии им. Бурденко Валерий Лазарев поделился опытом с медиками регионального сосудистого центра.
Ркб нейрохирургия казань - 90 фото
запись на прием онлайн на отзывы пациентов, стоимость консультации, где принимает в Казани. Игнатьев Валерий Георгиевич – нейрохирург, стаж – 29 лет, оставить отзыв, адреса, где принимает. Валерий Игнатьев — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. где принимает, стоимость приёма, как можно записаться на приём, отзывы бывших пациентов. Валерий Георгиевич Игнатьев предлагает вам свои услуги.
Ркб нейрохирургия казань - фото сборник
| Врач-нейрохирург спас жизнь мужчине с тяжелым ушибом головного мозга | Игнатьев Валерий Георгиевич нейрохирург. |
| Валерий Игнатьев об осложнениях при радикулите. Здравствуйте - ТНВ | В рамках курса нейрохирурги СККБ прошли обучение по коррекции сколиоза с использованием метода динамической коррекции VBT и ASC, с отработкой техники операций на кадаверном материале. |
Врачи нейрохирургического отделения Эжвинской больницы осваивают уникальные методы лечения
Игнатьев Валерий Георгиевич, нейрохирург, место работы: Медицинская клиника Наше Дело в Казани. Отзывы клиентов, услуги и цены. Врач Игнатьев Валерий Георгиевич принимает в 1 клинике в г. Казань. К Игнатьеву Валерию Георгиевичу пока нельзя записаться на прием на нашем сайте. Нейрохирург Игнатьев Валерий Георгиевич работает в Центр психосоматической медицины и психотерапии ЛИРА, медицинский центр.
Астраханские нейрохирурги провели уникальную операцию на головном мозге
| Петербургские нейрохирурги спасли жизнь 17-летней пациентки с аномалией мозга | Дзен | Игнатьев Валерий Георгиевич имеет 8 отзывов и принимает в клинике «» по цене рублей за приём. |
| Ркб врач нейрохирург | Игнатьев Валерий Георгиевич: 6 отзывов пациентов, нейрохирург, стаж 30 лет, высшая категория, кандидат медицинских наук. |
| Игнатьев Валерий Георгиевич — врач нейрохирург / DocOnTime | Игнатьев Валерий Георгиевич закончил Казанский государственный медицинский институт в 1994 году, затем прошел обучение в ординатуре по специальности нейрохирургия. |
Врач Игнатьев Валерий Георгиевич [Архив]
Туниманов Петр Георгиевич. Новости Архив новостей. Игнатьев Валерий Георгиевич. В ДРА с 17.06.1986 по 10.11.1987. Старшина, командир отделения Десантно-штурмовой маневренной группы 117-го Московского пограничного отряда.
«Мечтал стать командиром»
- Новому методу борьбы с эпилепсией учатся иркутские нейрохирурги
- Latest stories
- Ркб врач нейрохирург
- Астраханские нейрохирурги провели уникальную операцию на головном мозге
Ркб нейрохирургия казань - фото сборник
Игнатьев Валерий Георгиевич. Должность: врач-нейрохирург. Специальность. Туниманов Петр Георгиевич. Игнатьев Валерий Георгиевич. Нейрохирург, Стаж 29 лет. Сегодня волгоградские нейрохирурги, благодаря современному оборудованию, имеют возможность спасать людей с самыми сложными диагнозами. К сожалению, пока у нас нет ни одного отзыва о враче Игнатьев Валерий Георгиевич в Казани.
5 тысяч операций за 30 лет. Ивановский хирург отмечен Президентом
ТНВ, Перекос таза, разная длина ног. заведующий отделением, доктор медицинских наук, профессор, нейрохирург. Игнатьев Валерий Георгиевич. В ДРА с 17.06.1986 по 10.11.1987. Старшина, командир отделения Десантно-штурмовой маневренной группы 117-го Московского пограничного отряда. ГлавнаяЛента новостей. Вернуться назад. Главный внештатный нейрохирург Минздрава РФ отметил высокий потенциал развития сосудистой нейрохирургии в Астрахани. Игнатьев Валерий Георгиевич. В ДРА с 17.06.1986 по 10.11.1987. Старшина, командир отделения Десантно-штурмовой маневренной группы 117-го Московского пограничного отряда.
Республиканская клиническая больница
| Валерий Игнатьев об осложнениях при радикулите. Здравствуйте - ТНВ | Видео | Валерий Игнатьев врачом с детства стать не хотел — мечтал о военной службе. |
| Защита документов | Игнатьев Валерий Георгиевич — врач-нейрохирург, вы можете прочитать отзывы пациентов о враче, узнать стоимость приема, записаться к врачу. |
Ркб нейрохирургия казань - 90 фото
Бурденко Валерий Лазарев поделился опытом с медиками регионального сосудистого центра. Столь сложные операции в Тамбове стали проводить с недавнего времени. Сосудистый центр для оказания помощи больным с острыми сосудистыми заболеваниями головного мозга и сердца был открыт на базе областной клинической больницы только в 2011 году.
Трём маленьким пациентам вживили специальный имплант, который помогает частично предотвращать приступы. К такой мере прибегают в исключительных случаях. Если это возможно, то такой вариант для пациента является оптимальным. Если же по каким-то причинам это невозможно: не можем найти, даже обладая определённым спектром исследований, либо очаг находится в такой зоне, где его опасно удалять, то в таком случае можно использовать так называемый метод нейромодуляции», — рассказал о методе Сергей Ким, врач-нейрохирург из Красноярска.
Почему сколько докторов, столько и мнений? Потому что у каждого свой опыт, и в основном, к сожалению, он берется из ошибок. Ты стараешься пациентов лечить, в том числе и исходя из своих наработанных стандартов. С годами, кроме болячек, мы набираемся и мудрости.
И с каждым годом во мне накапливается все больше сострадания к пациентам. Невозможно оставаться безучастным, иначе лечить не получится. Доктор рассказывает, что старается наладить контакт с пациентом, расположить его к себе и сделать так, чтобы человек поверил: здесь ему помогут. Но, как говорит Валерий Георгиевич, пару раз в год все-таки попадаются упрямые граждане, которые изначально пришли к доктору негативно настроенными. Как бы я себя ни вел, что бы я ни говорил, ничего не помогает. Пациент настроен исключительно на скандал. Например, такое порой случается, когда я не рекомендую делать операцию. Дело в том, рассказывает наш герой, что если использованы еще не все дооперационные методы лечения, то вмешиваться оперативным путем в работу организма не стоит. Ведь операция — это не так просто, как кажется: после нее последует период восстановления, остаются рубцы, да и вообще порой случаются непредсказуемые вещи. Буквально за сутки до нашего разговора в отделении Валерия Ивановича умер пациент: после операции у него случился инфаркт.
Предугадать этого не мог никто, но так произошло. Так что в случаях, когда пациента можно оставить на консервативной схеме лечения, доктора рекомендуют воздержаться от операции. Но не каждому больному это можно объяснить, особенно если человек уже всерьез собрался на хирургический стол: — И тут ты видишь, что пациент включил видеосъемку на телефоне и говорит: «Так-так-таааак, вы мне отказываете? Говорите-говорите, продолжайте». Конечно, такие моменты немного дезорганизуют. Я говорю: «Вы пришли, чтобы жалобу на меня написать? Я ведь вам даю рекомендации исключительно на основе своего опыта и образования. Вы всегда можете пойти к другому врачу и попросить у него другое мнение. Я как специалист считаю так, а он может счесть по-другому…» Бывает и наоборот: пациент ни в какую не соглашается на операцию, которая ему напрямую показана. В таком случае доктор пытается уговорить больного.
Хотя считает, что до любого решения человек должен созреть сам. Просто надо быть с ним в этом отношении максимально правдивым. Мы уберем этот фрагмент, и человеку будет легче. Так что если есть показания, мы всегда мотивируем пациента на операцию. Но решение он принимает сам, я даю ему свой номер мобильного, и он потом, если решает, мне позвонит. И всегда у него возникают вопросы, которые было бы не лишним обсудить с другими врачами. А если учесть разностороннюю патологию, с которой сталкиваются нейрохирурги, необходимость в таких консультациях возникает нередко. Валерий Георгиевич рассказывает, что до сих пор в нестандартных ситуациях обращается за советом к своему учителю Валерию Данилову. Есть и друзья-коллеги в Нижнем Новгороде, и в Санкт-Петербурге. Считаю, что в этом ничего зазорного нет.
Все же делается для пользы пациента — нам надо принять одно правильное решение среди многих. Поэтому самолюбие тут не страдает, ни в коей мере. Себя самого доктор считает не очень амбициозным человеком, но рассказывает, что постоянно хочет побольше узнать, большему научиться, пообщаться с большим количеством коллег. Он бывает и на конференциях, и на циклах специализированного обучения. Учит и сам — в его отделении есть и опытные врачи, и ординаторы, и аспиранты. Валерий Георгиевич размышляет о сути своей профессии и о любви к ней: — Я встречал специалистов, которые просто занимаются не своим делом. У них вроде и жизнь идет, и работа идет. Но если человек работает не по призванию, это не будет в радость. Он будет отставать, будет вечно недовольным, у него не будет получаться. Кргда человек делает свое дело, у него глаза совсем другие!
Я заметил, что в нашу специальность приходят люди целеустремленные. Они понимают, куда идут. Нейрохирургия — очень энергоемкая, интеллектоемкая и трудоемкая область медицины. Здесь нужно и хорошее здоровье, и глубокие знания, и терпение. Например, пациенты с черепно-мозговыми травмами, с опухолями головного мозга не всегда адекватны. Но надо понимать, что это следствие болезни, и терпеливо его вести к выздоровлению. Найти правильные слова, задать правильные вопросы, подготовить к правильному лечению. И в нашей специальности только точного глаза и рук ювелира мало — нужно обладать всеми этими человеческими качествами. Так что у нас случайных людей нет. Их просто не может быть в нашем деле.
Как на боевом задании человек держит себя и не болеет в спартанских условиях, так и хирург во время многочасовой операции вообще, казалось бы, забывает о том, что он человек. И тут анестезиолог: все готово, пора оперировать. Ты залетаешь, начинаешь операцию, и как-то вдруг проходит 6—7 часов. За эти часы не хочешь ни пить, ни есть, ни в туалет: забываешь обо всем. И только после операции понимаешь, что ты голодный, холодный и в туалет забыл сходить. Но это никоим образом нельзя расценить как жалобу: Валерий Георгиевич рассказывает о своем деле увлеченно, с горящими глазами. Современная нейрохирургия старается быть малоинвазивной: пациенту делают небольшой разрез, и скелетирование происходит в меньших масштабах, чем еще несколько лет назад. Соответственно, хирурги должны сделать все, не открывая большого объема. А значит, очень многие вещи опытный доктор должен чувствовать руками — некие ориентиры, анатомические выступы. Конечно, говорит Валерий Георгиевич, хотелось бы получать больше инновационного оборудования, но тут же сам смеется: дескать, хочется-то всегда все и сразу.
Но факт остается фактом: за те 26 лет, что он работает, операции стали сложнее. Да и требования выросли, и технологии ушли далеко вперед. Кажется, его сложно вывести из себя, разозлить или заставить нервничать. Но случаи, когда приходится отлавливать на подступах некоторую первоначальную злость, он все-таки вспоминает. Это, к примеру, когда люди пренебрегают собственным здоровьем и калечат себя, можно сказать, по собственной доброй воле. К примеру, взять травмы ныряльщиков, с которыми каждое лето регулярно сталкиваются нейрохирурги: — Я каждый год выступаю по телевизору, когда начинается купальный сезон. Предупреждаю: наши водоемы стали не такие глубокие, как раньше. Пожалуйста, воздержитесь от ныряния в незнакомый водоем. Ну или если уж вам так очень хочется, ныряйте солдатиком — не вниз головой! Но, не успею выступить, тут же привозят какого-нибудь парня.
Шея сломана, ручки-ножки не работают. Подходишь и думаешь: «Ну я же говорил! Этого же можно было избежать, да как же ты так, а? Ведь сначала думаешь о жизнесохранении, а потом уже о качестве жизни. Бывает, даже понимаешь, что шансов немного. Но я всегда стараюсь и родственников поддержать, и самого пациента. Замотивировать всех на то, что надо бороться! Шея, предупреждает нейрохирург, — предмет очень хрупкий. Минимальное смещение, минимальный ушиб дают очень грубые дефициты подвижности впоследствии: по сути, в большинстве случаев речь идет о полном обездвиживании всего тела ниже места повреждения. А о том, как страшно быть инвалидом, говорить не приходится.
Кроме того, перелом в шейном отделе позвоночника напрямую угрожает жизни. Чем выше поражение, тем больше шансов оказаться на том свете. И тут у нас возникает крамольный вопрос. По специфике профессии Валерий Игнатьев сталкивается со случаями, когда понимает: жизнь сохранить удается, но все, что останется человеку в этой жизни, — самостоятельное дыхание и, если повезет, речь. Что он чувствует в этом случае? Как относится к пациенту и считает ли такие ситуации жизнесохранения своей профессиональной удачей? Я обязан спасти жизнь в любом случае, какой бы она ни была потом.
В этот раз кровоизлияние произошло в более глубокой локализации в головном мозге, а также присутствовал риск повторного разрыва аневризмы. В связи с чем было принято решение провести клипирование аневризмы — ее иссечение с помощью специализированной клипсы. Вмешательство проведено на открытом мозге при помощи трепанации черепа. Отметим, что операция прошла успешно, и уже на 10-е сутки пациент был выписан без симптомов заболевания. Комментарии: 0.
Нейрохирурги спасли от хронической боли ветерана афганской войны
Курсы повышения квалификации 2014 г.
Казань, Сибирский тракт д. Мира Дербышки д. Гвардейская д. Чистопольская д.
Фучика д. Казань, с. Высокая Гора, ул. Мичурина, д. Курской Республика Татарстан, г.
А так же хочу выразить отдельную благодарность заведующему отделением Игнатьеву Валерию Георгиевичу! Я была на нервах сама не своя. Очень сильно переживала. Он лично со мной познакомился, поддержал, все объяснил. Это специалист с большой буквы. Всегда готов прийти на помощь. Замечательный врач и человек.
С помощью нейрохирургических навигационных систем стараются помочь пациентке. Девушка заболела полгода назад. Появились головные боли. Проведенное обследование выявило объемное образование в мозге. Хирурги, как ювелиры, с чрезвычайной осторожностью продвигаются к месту. Через небольшой разрез на голове и специальные прозрачные трубки. Такого уникального инструментария нет больше нигде в регионе. У нас есть специальные прозрачные порты-ретракторы, которые наше отделение в прошлом году получило, они позволяют малотравматично оперировать на головном мозге. То есть микромир для хирургов — это большой скачок и польза для пациентов», — пояснил Игорь Шошинов. Первое занимается преимущественно заболеваниями позвоночника и спинного мозга. Второе —патологиями головного мозга. По словам специалистов, самые распространенные сегодня — сосудистая патология: аневризмы мозга, а также врожденные пороки, травмы. Часто регистрируют врачи и опухоли, инсульты, гидроцефалию. И то, что уникально для специалистов других регионов страны, для волгоградских нейрохирургов — обычная работа. Аневризмы здесь удаляют под микроскопом, а многие опухоли головного мозга через нос!