Кажется, что сегодня такая Идея — усталость власти, отсутствие энергии, которая необходима для развития страны. Известный российский писатель Михаил Веллер пожелал Киеву удачи в контрнаступлении, а России — развалиться на части. Михаил Веллер — все новости о персоне на сайте издания Михаил Веллер обругал матом ведущих латвийского канала.
Михаил Веллер в беседе с пранкерами призвал «размонтировать на части» РФ
активно поддерживающий небратьев писатель Веллер рассказал, как скорее разбить Россию. Писатель Михаил Веллер заявил в программе RTVI "Вы держитесь!", что Западу выгоден долгий конфликт на Украине из-за "грязных тайн" Джо Байдена. Но властный характер и привычка к своему положению сыграли с ним обычную шутку: в воображении лидера он, власть и страна сделались неразделимы. Михаил Веллер — главные новости 2023. Книги ряда писателей теперь задвигают на задние полки магазинов. Постаревший, но всё такой же злобный Михаил Веллер объявился на украинском телеканале Фридом (кто бы сомневался!), стал любимым экспертом по всем вопросам – от литературоведения до истории.
Михаил Веллер*
Видео опубликовано в Telegram-канале пранкеров. Думая, что разговаривает с руководителем Офиса президента Украины Андреем Ермаком, литератор признался, что с конца 2013 года выступал "на стороне Майдана, на стороне Украины" и против возвращения Крыма в состав России. Совершенно понятно всем уже, я думаю, что Приморье, Дальний Восток и Забайкалье заодно, это все будет Китай, разумеется. Остальное развалится на несколько частей", — Веллер продолжил свою речь.
И вот этой своей классической красотой, пропитанной двумя веками имперской славы, Петербург, конечно, и хорош, и отличается от всех остальных. Изменилась она, скажем, за последние 100, 200 лет? Во-первых, это звание необыкновенно девальвировалось. В России писатель — это было нечто значительное. А сегодня любой нувориш, любой бизнесмен, любой артист, любая модель, которая написала сама какую-то книжку или наняла журналиста, который написал за нее, любит называть себя писателем. Хотя они примерно такие же писатели, как я — прима-балерина королевского балета Камбоджи. Роль писателя в России была в XIX веке особенно велика. Поскольку политика была в имперской монархической самодержавной России запрещена, и политической жизни не было, и обсуждать ее было невозможно, то литература играла роль «паражизни», «параполитики», эрзаца общественного движения. И интеллигенция с необыкновенной страстью обсуждала книги и литературные коллизии, как будто это и была сама жизнь. Да, писатель был законодатель, писатель был бог. Лев Толстой был наместник Всевышнего на земле. Когда сняли цензуру, убрали запреты и с русской литературы спали в 1991 году все дополнительные, не свойственные литературе функции — функция политики, журналистики, социологии, пропаганды и так далее, то она оказалась чистой литературой. И роль писателя свелась до минимума. Когда-то товарищ Сталин правильно понимал, что писатель должен пропагандировать советскую власть в ее сталинском понимании, а нынешний писатель настолько никому не нужен, настолько не влиятелен в эпоху электронных СМИ, электронных сетей Интернета, что в литературе можно писать все что угодно. Это будет очень мало кому интересно. Интересно, что ведущими писателями западной литературы стали ребята типа Стивена Кинга или Джоан Роулинг, то есть абсолютно коммерческая беллетристика, чуждая каких бы то ни было глубоких мыслей и высоких идей. Или так: о чем еще не написали? И думаю я, что русская литература есть интереснейший вывих коленного сустава, используя известную цитату Шекспира. В мире происходит небывалая ломка всех устоев. А русская литература предпочитает писать о сталинской эпохе, концлагерях и тому подобное, как будто они не видят происходящего вокруг и не в состоянии это осмыслить. Заметьте — когда Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский писали свои книги, они писали о современности. И вот уже полтораста лет и более у нас изучают то, что было 150 лет назад. Вместо того, чтобы писать о том, что делается сейчас. Изучать книги, которые пишут о том, что делается сейчас. Такое вот у нас несчастье. Я думал, что нужно сделать, чтобы суметь написать очень хорошую книгу. А это разные вещи. Писательская слава может быть следствием желания и умения написать хорошую книгу. А может быть целью. То есть надевать пальто на голое тело и так ходить по улицам. Или демонстративно напиваться и устраивать скандалы, чтобы о тебе говорили. Или написать о чем-нибудь совершенно идиотском, типа, я знаю, как проститутка делается мэром города. Но это все не по моей части. Писать надо хорошо.
Даже в эмиграции, где их мало. Они хотели бы быть главными. И каждый со своим мнением». Но от этого положение тоже не изменится.
Трудно сказать, дорастет ли школьник до Шекспира. Но пусть прочтет Шекспира. Хотя бы в первый раз. Хотя бы две трагедии. Путь это будет «Ромео и Джульетта», пусть это будет «Гамлет». Не все, так многие поймут это позднее. То есть я не называю никаких необыкновенных книг, никаких необыкновенных авторов. Я называю книги, которые делают человека умнее, сильнее и тоньше. И читать которые интересно. Строго говоря, светская русская литература возникла после того, как Петр Первый прорубил окно в Европу. Гораздо позднее русская литература развивалась, заимствуя направления и жанры у европейской и отставая в развитии от европейской. А затем на 70 лет Советский Союз был отключен от естественного развития литературы. И когда советская власть кончилась, оказалось, что в Европе господствует постмодернизм и деконструктивизм. Распад формы, распад морали — и искусство, которое изучает, на какие молекулы можно разобрать человека и какие пороки можно в нем найти. Это литература упадка цивилизации. Литература схлопывания. Современная русская литература продолжает походить на литературу конца XIX века. Она в чем-то музейная. В чем-то архаичная. В чем-то эпигонская по своей реалистической форме, но одновременно она все-таки несет нормальные человеческие ценности и нормальный человеческий взгляд на жизнь, что, безусловно, говорит в ее пользу. Есть ли что-то особенное в Петербурге? Здесь похоронены мои деды, прадеды, прапрадеды. Непрерывно я прожил в Ленинграде главные годы жизни. С 18 до 31 года. Петербург — это не русский город, это европейский город, построенный, как всем известно, талантливыми итальянскими архитекторами, которые строили на ровном месте. И поэтому могли развернуться. Петербург — лучший город России, не похожий ни на один другой. И вот этой своей классической красотой, пропитанной двумя веками имперской славы, Петербург, конечно, и хорош, и отличается от всех остальных. Изменилась она, скажем, за последние 100, 200 лет? Во-первых, это звание необыкновенно девальвировалось. В России писатель — это было нечто значительное. А сегодня любой нувориш, любой бизнесмен, любой артист, любая модель, которая написала сама какую-то книжку или наняла журналиста, который написал за нее, любит называть себя писателем. Хотя они примерно такие же писатели, как я — прима-балерина королевского балета Камбоджи. Роль писателя в России была в XIX веке особенно велика.
Михаил Веллер: «В России не умеют писать о том, что делается сейчас. Такое у нас несчастье»
Максим Митченков: Почему Николай никого не слушал? Одна из самых страшных вещей, когда заведомо второго ряда человек, уготованный природой на вторые роли, оказывается на авансцене... Внешне слабый, безвольный и тихий, Николай Второй внутренне был бесконечно упрям и тупо озлоблен, встречая какое-то сопротивление Михаил Веллер: Одна из самых страшных вещей, когда заведомо второго ряда человек, уготованный природой на вторые роли, оказывается на авансцене. У него психология не та, масштаб личности не тот. Ему долдонили много лет, но он внешне слабый, безвольный и тихий, внутренне был бесконечно упрям и тупо озлоблен, встречая какое-то сопротивление. Если бы да кабы, не знаем сослагательного наклонения в истории и так далее, Россия пошла по пути Столыпина, то не было бы ни революции, ни бедствий, ни отсталости всяческой, ничего бы этого не было. И в Первую мировую, в Великую войну, как называлась Вторая мировая, Россия бы не вступила, потому что ее интересам это не соответствовало, проливы, за которые Россия воевала несколько веков, следовало забыть, а в долги безумные на 5 млрд. Так вот Николай полагал, что, бог даст, рассосется и утрясется, ибо веры не было никому. Он полагал, что все покушаются управлять им и говорить в государево ухо, полагая его маленьким и слабым.
А он сам лучше знает все. Николай Александрович в детстве Мария Василевская: Ну, хорошо, маленький и слабый. Но мог ли быть другой путь, мог ли Николай остаться номинальным императором, а в России была бы конституционная монархия? Михаил Веллер: Ему тесали на голове большой дубовый кол на тему "Государь, необходимо вводить конституционное правление, и преобразовывать государство в конституционную монархию по примеру Великобритании, где царь царствует, а правительство правит, а дума принимает законы, и все при своих" — "Никогда". Вы понимаете, есть люди, которых нельзя ставить на какие-то места. Например, любой хороший администратор знает: если у тебя есть тихий, серый, забитый помощник, и ты думаешь, что ты поставишь его на главный пост, и будешь им играть как марионеткой это частая ошибка многих правителей , то когда он сядет, он начнет злобно разбираться со всеми, от кого он зависит. Так когда-то Владимир Ильич Ленин революция уже произошла держал при себе Сталина как верного помощника, который тихий, который не вылезает, нигде не мелькает, не произносит речей, тянет любую работу, на которую посадят: "Вот посадим Сталина". И Сталин изолировал Ленина в Горках.
И на том кончилась карьера Ленина как главы государства. Дневники Николая II — это классический хрестоматийный образец абсолютной глупости Эта история еще не кончилась, и происходила она не только у нас. Таков был государь. Его заставили отречься, на него насели. Все командующие фронтами подтвердили: "Государь, отрекайтесь".
Михаил Веллер пожелал России развалиться на части. По его словам, нельзя воевать так, "чтобы не погибал ни один невиновный". Писатель также раскритиковал США за недостаточную помощь Незалежной. Рассуждая о будущем России, он пожелал ей развалиться на части.
Ещё одним желанием писателя стал скорейший демонтаж действующего в стране политического строя. Приморье, Дальний Восток и Забайкалье заодно — это всё будет Китай, разумеется.
Остальное развалится на несколько частей", — Веллер продолжил свою речь. В нездоровых мечтах писателя Западная Сибирь превращается в сырьевой район, Кубань — в сельскохозяйственный, Санкт-Петербург и окрестности якобы станут "районом, ориентированным на североевропейскую культуру". А центральная Россия, по мнению Веллера, "никому не нужна" и ее заселят мигранты. Несмотря на настолько радикальные взгляды, писатель выразил надежду, что его книги в России не запретят, поскольку осознает, что "такие, как он" никому нигде не нужны.
Читать надо Ремарка, потому что человек, прочитавший «На западном фронте без перемен» и «Три товарища» уже никогда не будет ненавидеть немцев. Заканчивая школу, можно пробовать читать Акутагаву, потому что, прочитав Акутагаву, человек начинает понимать, кто такие японцы и что такое Япония. Трудно сказать, дорастет ли школьник до Шекспира. Но пусть прочтет Шекспира. Хотя бы в первый раз. Хотя бы две трагедии. Путь это будет «Ромео и Джульетта», пусть это будет «Гамлет». Не все, так многие поймут это позднее. То есть я не называю никаких необыкновенных книг, никаких необыкновенных авторов. Я называю книги, которые делают человека умнее, сильнее и тоньше. И читать которые интересно. Строго говоря, светская русская литература возникла после того, как Петр Первый прорубил окно в Европу. Гораздо позднее русская литература развивалась, заимствуя направления и жанры у европейской и отставая в развитии от европейской. А затем на 70 лет Советский Союз был отключен от естественного развития литературы. И когда советская власть кончилась, оказалось, что в Европе господствует постмодернизм и деконструктивизм. Распад формы, распад морали — и искусство, которое изучает, на какие молекулы можно разобрать человека и какие пороки можно в нем найти. Это литература упадка цивилизации. Литература схлопывания. Современная русская литература продолжает походить на литературу конца XIX века. Она в чем-то музейная. В чем-то архаичная. В чем-то эпигонская по своей реалистической форме, но одновременно она все-таки несет нормальные человеческие ценности и нормальный человеческий взгляд на жизнь, что, безусловно, говорит в ее пользу. Есть ли что-то особенное в Петербурге? Здесь похоронены мои деды, прадеды, прапрадеды. Непрерывно я прожил в Ленинграде главные годы жизни. С 18 до 31 года. Петербург — это не русский город, это европейский город, построенный, как всем известно, талантливыми итальянскими архитекторами, которые строили на ровном месте. И поэтому могли развернуться. Петербург — лучший город России, не похожий ни на один другой. И вот этой своей классической красотой, пропитанной двумя веками имперской славы, Петербург, конечно, и хорош, и отличается от всех остальных. Изменилась она, скажем, за последние 100, 200 лет? Во-первых, это звание необыкновенно девальвировалось. В России писатель — это было нечто значительное. А сегодня любой нувориш, любой бизнесмен, любой артист, любая модель, которая написала сама какую-то книжку или наняла журналиста, который написал за нее, любит называть себя писателем.
Михаил Веллер: «Никакой программы построения новой России нет»
Главная» Новости» Веллер последнее выступление. Скажите, зачем Веллер таскается в страну, которая «ничего не дает», зачем пишет для «алкоголиков и вырожденцев»? НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ВЕЛЛЕРОМ МИХАИЛОМ жизнь я мечтал говорить что.
Михаил Веллер*
Веллер последнее видео сегодня 2023. Михаил Веллер — главные новости 2023. Книги ряда писателей теперь задвигают на задние полки магазинов. откуда взялся путинский фашиzм - 17. Известный российский писатель Михаил Веллер пожелал Киеву удачи в контрнаступлении, а России — развалиться на части. Михаил Веллер — все новости о персоне на сайте издания Михаил Веллер обругал матом ведущих латвийского канала. новости и видео» в Дзене: Михаил Веллер в беседе с пранкерами призвал «размонтировать на части» РФ Об этом писатель заявил в беседе с. Последние новости Михаила Веллера В последние месяцы Михаил Веллер активно занимался научными исследованиями и принимал участие в научной конференции, где представил свои новейшие исследования в области социологии и политологии.
Первая часть интервью с философом и писателем Михаилом Веллером
- Последний шанс России - это диктатура!
- Разорвать Россию на части, заселить мигрантами. Хитрый план врага сдал писатель Веллер
- М. Веллер - свежее видео за сегодня - видео
- Задержанные российские боевики группы Вагнера
- Новые видео канала Михаил Веллер, Смотреть онлайн
- Михаил Веллер: Почему России не стоит присоединять Беларусь
Михаил Веллер: Дневники Николая Второго – образец абсолютной глупости
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ВЕЛЛЕРОМ МИХАИЛОМ жизнь я мечтал говорить что. По мнению Михаила Веллера, "государство в России никто не хочет защищать, но каждый имеет на него зу. Моряки из Мурманской области, осужденные в Кабо-Верде за контрабанду кокаина, вернулись домой спустя пять лет, сообщил 6 марта депутат Госдумы Алексей Веллер в своём Telegram-канале.«Хорошая новость на днях пришла из Мурманска. Писатель Михаил Веллер сдал план Запада касательно России. Он ждёт возможности разорвать страну на части и заселить мигрантами. писателем Михаилом Веллером.
Михаил Веллер рассказал, что ждет Беларусь после президентских выборов
Постаревший, но всё такой же злобный Михаил Веллер объявился на украинском телеканале Фридом (кто бы сомневался!), стал любимым экспертом по всем вопросам – от литературоведения до истории. Михаил Веллер — главные новости 2023. Книги ряда писателей теперь задвигают на задние полки магазинов. Покуда стране в её нынешнем положении, России, в общем-то, не на чем держаться, кроме пропаганды и силовых структур. А как сегодня вспоминает о своем оглушительном успехе, первом бестселлере постсоветской эпохи Михаил Веллер?
Михаил Веллер: Дневники Николая Второго – образец абсолютной глупости
Вот сейчас российское государство очень непрочно. Вот эта Вавилонская башня она как-то зыбко покачивается. Вот Путин уйдет, может, через пять минут, а может, через год, время сочтено, и начнутся какие-то подвижки, и там башни Кремля уже судорожно делят своими группировками кому что достанется, и вот в этой сумятице всегда и происходят политические перевороты. И вот здесь демократическая оппозиция должна быть организованной, должна иметь ясный план, ясную программу, ясное мнение по всем вопросам, должна иметь то, что я говорил — готовое теневое правительство. Президент, министр иностранных дел, экономики, обороны и так далее… делать в этих областях вот это вот и вот это вот. Вот это отношение к люстрации, вот это отношение к экономическим реформам, вот это отношение к результатам приватизации, вот это отношение к гласности, свободе слова, которое никак не трогается, и вот мы наготове стоим со штурмовыми лестницами, с абордажными крючьями, и как только оно засыпалось, мы как большевики в марте 17-го года, фьить, и поехали. Пока они там все кричали... Вот эта жесткая партия, абсолютно не русская, партия недоучек, партия людей не интеллигентных, но целеустремленных, жестких совершенно, стоящих друг за друга, спаянных дисциплиной, имеющих совершенно ясную программу взятия и удержания власти».
И вот этого захлебывающегося в антироссийских монологах американского старпёра у нас издают немалыми тиражами, а некоторые фаршированные головы даже называют его русским писателем, что, поди, и ему смешно. Что с нашими издательствами, где их глаза? Нет, конечно, гений и злодейство совместимы, но где же тут гений? Одно сплошное злодейство. Потому что эту огромную территорию некем будет держать, некем контролировать, а самое главное — в ней исчезнет надобность. Уже сейчас огромная территория России ничего не дает. Природные богатства колоссальные разворовываются, интеллектуального потенциала не будет, а люди, которые стоят во главе региона, западная и центральная Сибирь...
Нам бы хватило тех 10-15 млн человек... А когда что-то логично, это обязательно сбывается... Скажите, зачем Веллер таскается в страну, которая «ничего не дает», зачем пишет для «алкоголиков и вырожденцев»? Интеллектуального потенциала ему у нас не хватает. Он, видать, считает таковым того самого Чичваркина, Березовского, которого он тоже помянул в речи, Ходорковского... Да уж, потенциал так потенциал. Врагу не пожелаешь.
Но главное в другом: согласно летописным сведениям и трудам русских историков, будущая княгиня родилась в одной из деревень неподалёку от Пскова, на берегу реки Великой, и там же повстречалась со своим будущим мужем, князем Игорем. Сколько в этой легенде смысла: как огромна, но едина и доступна была Русская земля — киевский князь спокойно охотится на северной реке, как на Днепре. Сколько в ней поэтичности: князь принял девушку-простолюдинку за юношу, а вблизи разглядел красоту и влюбился, начал домогаться, но получил твёрдый, но разумный отпор. И мудрость её оценил. Всё — по боку, потому что Веллеру и его киевским нанимателям - не ндравится!
И плевать, что в Пскове есть Ольгинский мост, Ольгинская набережная, Ольгинская часовня и аж два памятника, сооружённые в её честь. А в 15 километрах к югу от Пскова до сих пор находится место паломничества - деревня Выбуты, в которой по преданию родилась будущая княгиня. Родная деревня на ВЕликой Кстати, ведь существует и легенда про Псков: стоя на противоположном берегу реки Великой напротив холма, на котором затем возвели Кром, княгиня увидела, как на этот холм с неба спустились три солнечных луча. Ольга, первой на Руси принявшая христианство, посчитала это небесным знаком и, как повествует летописец, «… глаголяше: на месте сем будет храм Пресвятые Троицы и град велик зело и славен будет…». Эх, летописец, что ж ты у Веллера не спросил?
А ведущие на Фридоме таковы, что они ничего не знают, не читают, к программам не готовятся: что им несут гости-русофобы — то они и глотают.
И еще один звонок был от старика-биолога, доктора наук, он известен был у нас в перестройку, потом уехал в Израиль. Он рассказывал и изумлялся, как это я с другого конца рассуждений пришел к тем же выводам, что и он. И когда я писал «Всё о жизни» в 1996-1998 годах, я полагал, что если у меня есть деньги полтора года кормить семью, я должен это написать, потому что я двадцать лет хотел это написать. Я полагал, что тираж книги — 5 000, и спасибо. Издатель взял. Он до этого издавал «Звягина», издавал «Легенды Невского». И полагал, что фамилия Веллер — уже бренд, стоит денег — и книга по-любому зайдет в рынок.
Но когда я увидел в Москве эту книгу на лотках… Кирпич 800 страниц на лотках — от станций метро до элитных букинистов на Арбате… Я тогда подумал: «Ну надо же, народ покупает». С этим связана одна интересная вещь. Я долго добивался предельной простоты изложения. Чтобы оно всё было доходчиво, легко и понятно. Чтобы это было языком таким, каким люди разговаривают. А хорошие писатели пишут. Просто, где-то с юморком, где-то грубовато. Где-то, конечно, какие-то сложные формулировки.
Но я так зашлифовал все швы, что была масса отзывов: «Это же научпоп, это собрано из разных мест, это все знают». То есть когда человек читает и ему абсолютно понятно, у него возникает впечатление, что это просто и он это знал. И тут ты испытываешь амбивалентное чувство — как шутили когда-то, это чувство испытываешь, когда твоя теща падает в пропасть в твоем автомобиле. С одной стороны это значит, что ты хорошо работал и добился той простоты, которой хотел — раз глотают не жуя и принимают за простое и известное. С другой стороны — хочется, как комиссару Жюву из «Фантомаса», расстрелявшему бандитов из пулемета в колене, закричать: «Это же я всё придумал! Но в результате этой книги за четыре года, с 1998 года по 2002, было продано тысяч 70-80. А всего за почти четверть века — два десятка переизданий, около полумиллиона экземпляров. Нигде и никогда в мире книги не издавались так быстро, так много, в таком разнообразии, с высочайшим массовым качеством и при такой сравнительно небольшой цене.
И вот был такой большой книжный ларек, целый магазин, в подземном переходе на Пушкинской. Идет толпа — а над головами, чтоб всем видно, верхняя полка: две новинки — новый роман Улицкой и книжка философии Веллера. Вы знаете, написать это так, чтобы было легко, просто и понятно, было довольно трудно. Поэтому многие по форме это принимают за научпоп. Это не «науч» и не «поп», потому что это то, что никто и никогда не говорил. Но почему же это не пошло дальше, вы спросили. С одной стороны, нет философской традиции. С другой — Господь Бог не создал Россию для философии.
Кто создавал западную философию? Если мы возьмем хронологически — итальянцы, французы, англичане, немцы. Всё, капут. Мы можем найти кого-то из Испании, еще кого-то откуда-то. Но это уже так, по мелочи. Ортега-и-Гассет, «Восстание масс». Россия сюда не входит. И Польша не входит.
И все Балканы не входят. И так далее. Здесь нужно иметь специальное устройство мозгов и колоссальную традицию. Потому что в Западной Европе эта традиция не прерывалась от античных Афин. Потому что Рим жил греческой культурой. А римская культура не прерывалась и в Средневековье. Нас учили как? Римские города и германские княжества ассимилировали, римская культура на Аппенинах сохранялась, эволюция ее была медленна, престиж крайне высок, латынь оставалась языком науки, культуры, религии, философии.
В XI веке уже открылся университет в Болонье! В России еще не состоялась Куликовская битва, а в Польше уже был Краковский университет. Вся западноевропейская культура — это наложение германского этноса на романскую культуру. Плюс кельтские элементы и пришедшее из Иудеи христианство.
Немедленно же перечитал! Чушь собачья поразительная… Есть два аналогичных по административному устройству вида государства с одинаковыми институтами, но если это буржуазное — то плохое, а если пролетарское — то хорошее. Оно более жестокое, но оно само отомрет, когда построит коммунизм, поэтому оно хорошее. Вот всё содержание… Клянусь — перечитайте, все остальное там повторы пустых слов.
Нет в России никакой философской традиции! А в Советском Союзе ее и быть не могло. Кроме того, в XX веке философия распалась на целый ряд, десятки под-профессиональных специальных под-наук. Это уточняющие, частные внутрифилософские дисциплины, которые не претендуют на то, чтобы объяснить весь мир. Они берут какую-то одну из многих проблем, один из многих аспектов бытия и познающего сознания, и углубляют, расширяют себя постоянно: объект и сознание, слово и мысль, чувство и реальность и так далее. Онтология, аксиология, герменевтика, длиннейший перечень. Раздробленная, расщепленная философия напрочь отрывается от жизни, мира и человека и превращается в набор частных, ограниченных систем для оговоренных проблем, понятий и терминов. С тех пор, как я написал первую и вторую книги философии, «Все о жизни» и «Кассандра», потом были другие, был четырехтомник, я познакомился с целым рядом чудесных людей, современных российских философов.
Многие из них очень умны, очень образованны и вообще хорошие люди. Но не надо требовать от человека больше чем есть. Они воспитаны и сформированы при советской власти. И этого не вышибешь. Потому что это кандидатские, докторские, советское обучение на основе марксизма-ленинизма. Мне доводилось делать доклады на Всемирных философских конгрессах. В Афинах, в Пекине. На Всероссийских философских форумах, на Днях российской философии в Петербурге.
Всё хорошо, участники, слушатели. Но я одного не понимаю. Это лекции, встречи, политические дискуссии с уклоном в психологию, философию и так далее. Сидит огромный зал! Они слушают, переживают, очереди у микрофонов задать вопрос, они аплодируют! Им интересно. Ничего подобного у нас нет! Единственное, что я могу вспомнить у нас — это когда у меня по книге «Все о жизни» было выступление в большом зале Петербургской филармонии.
Последняя глава «Звягина» — «Вечные вопросы» — написана только для того, чтобы изложить под прикрытием беллетристики еще советская цензура бдела основы энергоэволюционизма. На нее обычно не обращают внимания. Далее у меня по части философии «Самовар», он вышел первым изданием в 1996-м, а вторым — в начале 1997 года. Первая часть романа беллетристическая, а вторая — сугубо философская, «Все о жизни», основа и начало будущей одноименной книги. Первое издание вышло в Израиле тиражом 1 000 штук. И два незнакомых человека где-то нашли мой телефон. Один — редактор русскоязычного дайджеста, он попросил разрешения перепечатать отрывками эту книгу, половину ее. Я спрашиваю: «Вас, разумеется, интересует беллетристическая половина?
Скажу, никак не ожидал. И еще один звонок был от старика-биолога, доктора наук, он известен был у нас в перестройку, потом уехал в Израиль. Он рассказывал и изумлялся, как это я с другого конца рассуждений пришел к тем же выводам, что и он. И когда я писал «Всё о жизни» в 1996-1998 годах, я полагал, что если у меня есть деньги полтора года кормить семью, я должен это написать, потому что я двадцать лет хотел это написать. Я полагал, что тираж книги — 5 000, и спасибо. Издатель взял. Он до этого издавал «Звягина», издавал «Легенды Невского». И полагал, что фамилия Веллер — уже бренд, стоит денег — и книга по-любому зайдет в рынок.
Но когда я увидел в Москве эту книгу на лотках… Кирпич 800 страниц на лотках — от станций метро до элитных букинистов на Арбате… Я тогда подумал: «Ну надо же, народ покупает». С этим связана одна интересная вещь. Я долго добивался предельной простоты изложения. Чтобы оно всё было доходчиво, легко и понятно. Чтобы это было языком таким, каким люди разговаривают. А хорошие писатели пишут. Просто, где-то с юморком, где-то грубовато.
Михаил Веллер*
Есть ли что-то особенное в Петербурге? Здесь похоронены мои деды, прадеды, прапрадеды. Непрерывно я прожил в Ленинграде главные годы жизни. С 18 до 31 года.
Петербург — это не русский город, это европейский город, построенный, как всем известно, талантливыми итальянскими архитекторами, которые строили на ровном месте. И поэтому могли развернуться. Петербург — лучший город России, не похожий ни на один другой.
И вот этой своей классической красотой, пропитанной двумя веками имперской славы, Петербург, конечно, и хорош, и отличается от всех остальных. Изменилась она, скажем, за последние 100, 200 лет? Во-первых, это звание необыкновенно девальвировалось.
В России писатель — это было нечто значительное. А сегодня любой нувориш, любой бизнесмен, любой артист, любая модель, которая написала сама какую-то книжку или наняла журналиста, который написал за нее, любит называть себя писателем. Хотя они примерно такие же писатели, как я — прима-балерина королевского балета Камбоджи.
Роль писателя в России была в XIX веке особенно велика. Поскольку политика была в имперской монархической самодержавной России запрещена, и политической жизни не было, и обсуждать ее было невозможно, то литература играла роль «паражизни», «параполитики», эрзаца общественного движения. И интеллигенция с необыкновенной страстью обсуждала книги и литературные коллизии, как будто это и была сама жизнь.
Да, писатель был законодатель, писатель был бог. Лев Толстой был наместник Всевышнего на земле. Когда сняли цензуру, убрали запреты и с русской литературы спали в 1991 году все дополнительные, не свойственные литературе функции — функция политики, журналистики, социологии, пропаганды и так далее, то она оказалась чистой литературой.
И роль писателя свелась до минимума. Когда-то товарищ Сталин правильно понимал, что писатель должен пропагандировать советскую власть в ее сталинском понимании, а нынешний писатель настолько никому не нужен, настолько не влиятелен в эпоху электронных СМИ, электронных сетей Интернета, что в литературе можно писать все что угодно. Это будет очень мало кому интересно.
Интересно, что ведущими писателями западной литературы стали ребята типа Стивена Кинга или Джоан Роулинг, то есть абсолютно коммерческая беллетристика, чуждая каких бы то ни было глубоких мыслей и высоких идей. Или так: о чем еще не написали? И думаю я, что русская литература есть интереснейший вывих коленного сустава, используя известную цитату Шекспира.
В мире происходит небывалая ломка всех устоев. А русская литература предпочитает писать о сталинской эпохе, концлагерях и тому подобное, как будто они не видят происходящего вокруг и не в состоянии это осмыслить. Заметьте — когда Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский писали свои книги, они писали о современности.
И вот уже полтораста лет и более у нас изучают то, что было 150 лет назад. Вместо того, чтобы писать о том, что делается сейчас. Изучать книги, которые пишут о том, что делается сейчас.
Такое вот у нас несчастье. Я думал, что нужно сделать, чтобы суметь написать очень хорошую книгу. А это разные вещи.
Встреча лысого любителя пирамидок и вырывателя кадыков с тщедушным метателем чашек и микрофонов обещала быть насыщенной. К сожалению, обе интересные личности оказались не в одной студии, общение произошло онлайн. Но определённо удалось.
Гордон сумел лишь несколько реплик вставить да задать пару-тройку глупых вопросов. А вёл кавалера, вальсировал и исполнял цыганочку с выходом наш русский писатель. Веллер, перебивая сам себя, фонтанировал бранью в адрес российского президента и деловито рассуждал о его скорой смерти, желательно насильственной.
Путин в глазах топового литератора «идиот... Исторические примеры приводил, смаковал их, возбуждённо вибрировал голосом. Выглядел он вполне ничего для своего возраста.
Понятно, что годы мало кого красят, но как-то уж слишком быстро писатель сумел превратиться в подобие сумасшедшего дедка-дачника, подсаживающегося к пассажирам электрички и учиняющего скандал на темы газетных передовиц. Вот и не верь, что ненависть разрушительна прежде всего для самого ненавидящего. Нехорошо, скажут мне, судить по внешности.
Да как же нехорошо, когда едва Веллер открывает рот, сам и подтверждает: перед нами обычный выживший из ума старый хрыч, у которого все вокруг «вырожденцы, бездельники и алкоголики».
Был чудесный человек Мамардашвили, который почитается и сегодня философской общественностью России, но, строго говоря, философом он не был. Так говорить, наверное, нельзя, потому что это может прозвучать необыкновенно нагло и нахально. Но в моем простом представлении философия — это всеобъемлющая система миропонимания, мирообъяснения. Которая включает в себя всё, от устройства космоса от космологии, выражаясь старым языком и кончая психологией человека, даже нейролингвистикой. Это как две крайние обкладки аккумулятора. Всё остальное находится между ними. И если ты всё это связываешь в единую систему, то это философия. Это философия Платона. Это философия Аристотеля.
Мамардашвили занимался трактовкой Канта. Я глубоко уважаю Канта. Кант был великий ум, один из основоположников немецкой классической философии. В Советском Союзе философии не могло быть по определению. Потому что какова бы ни была философская мысль в 1917 году, но она была свободна и самостоятельна. Не пройдя стадий свободы и самостоятельности, никакой философии создать невозможно. Тут их всех выкинули и объявили марксизм. Мне известен в истории русской философии один человек, к которому я отношусь с огромным почтением. Это Александр Александрович Богданов. Это создатель тектологии, систематики всего.
Он предвосхитил кибернетику Норберта Винера и систематику фон Берталанфи. Был покритикован лично Лениным, который воображал себя философом, не имея к философии вообще никакого отношения. На чем русская философия, начавшись, и закончилась. Кстати, несколько лет назад Данилкин написал чудесную книгу про Ленина — «Ленин. Пантократор солнечных пылинок». Читается с интересом и удовольствием: хорошо написана, масса интересных подробностей. Когда я дошел до места, где Данилкин говорит, какое талантливое, глубокое сочинение «Государство и революция», я удивился. Вот, думаю, Данилкин как классно все знает, а я-то, старый пень! Пролистал в университете к экзамену и не оценил. Немедленно же перечитал!
Чушь собачья поразительная… Есть два аналогичных по административному устройству вида государства с одинаковыми институтами, но если это буржуазное — то плохое, а если пролетарское — то хорошее. Оно более жестокое, но оно само отомрет, когда построит коммунизм, поэтому оно хорошее. Вот всё содержание… Клянусь — перечитайте, все остальное там повторы пустых слов. Нет в России никакой философской традиции! А в Советском Союзе ее и быть не могло. Кроме того, в XX веке философия распалась на целый ряд, десятки под-профессиональных специальных под-наук. Это уточняющие, частные внутрифилософские дисциплины, которые не претендуют на то, чтобы объяснить весь мир. Они берут какую-то одну из многих проблем, один из многих аспектов бытия и познающего сознания, и углубляют, расширяют себя постоянно: объект и сознание, слово и мысль, чувство и реальность и так далее. Онтология, аксиология, герменевтика, длиннейший перечень. Раздробленная, расщепленная философия напрочь отрывается от жизни, мира и человека и превращается в набор частных, ограниченных систем для оговоренных проблем, понятий и терминов.
С тех пор, как я написал первую и вторую книги философии, «Все о жизни» и «Кассандра», потом были другие, был четырехтомник, я познакомился с целым рядом чудесных людей, современных российских философов. Многие из них очень умны, очень образованны и вообще хорошие люди. Но не надо требовать от человека больше чем есть. Они воспитаны и сформированы при советской власти. И этого не вышибешь. Потому что это кандидатские, докторские, советское обучение на основе марксизма-ленинизма. Мне доводилось делать доклады на Всемирных философских конгрессах. В Афинах, в Пекине. На Всероссийских философских форумах, на Днях российской философии в Петербурге. Всё хорошо, участники, слушатели.
Но я одного не понимаю. Это лекции, встречи, политические дискуссии с уклоном в психологию, философию и так далее.
В России писатель — это было нечто значительное.
А сегодня любой нувориш, любой бизнесмен, любой артист, любая модель, которая написала сама какую-то книжку или наняла журналиста, который написал за нее, любит называть себя писателем. Хотя они примерно такие же писатели, как я — прима-балерина королевского балета Камбоджи. Роль писателя в России была в XIX веке особенно велика.
Поскольку политика была в имперской монархической самодержавной России запрещена, и политической жизни не было, и обсуждать ее было невозможно, то литература играла роль «паражизни», «параполитики», эрзаца общественного движения. И интеллигенция с необыкновенной страстью обсуждала книги и литературные коллизии, как будто это и была сама жизнь. Да, писатель был законодатель, писатель был бог.
Лев Толстой был наместник Всевышнего на земле. Когда сняли цензуру, убрали запреты и с русской литературы спали в 1991 году все дополнительные, не свойственные литературе функции — функция политики, журналистики, социологии, пропаганды и так далее, то она оказалась чистой литературой. И роль писателя свелась до минимума.
Когда-то товарищ Сталин правильно понимал, что писатель должен пропагандировать советскую власть в ее сталинском понимании, а нынешний писатель настолько никому не нужен, настолько не влиятелен в эпоху электронных СМИ, электронных сетей Интернета, что в литературе можно писать все что угодно. Это будет очень мало кому интересно. Интересно, что ведущими писателями западной литературы стали ребята типа Стивена Кинга или Джоан Роулинг, то есть абсолютно коммерческая беллетристика, чуждая каких бы то ни было глубоких мыслей и высоких идей.
Или так: о чем еще не написали? И думаю я, что русская литература есть интереснейший вывих коленного сустава, используя известную цитату Шекспира. В мире происходит небывалая ломка всех устоев.
А русская литература предпочитает писать о сталинской эпохе, концлагерях и тому подобное, как будто они не видят происходящего вокруг и не в состоянии это осмыслить. Заметьте — когда Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский писали свои книги, они писали о современности. И вот уже полтораста лет и более у нас изучают то, что было 150 лет назад.
Вместо того, чтобы писать о том, что делается сейчас. Изучать книги, которые пишут о том, что делается сейчас. Такое вот у нас несчастье.
Я думал, что нужно сделать, чтобы суметь написать очень хорошую книгу. А это разные вещи. Писательская слава может быть следствием желания и умения написать хорошую книгу.
А может быть целью. То есть надевать пальто на голое тело и так ходить по улицам. Или демонстративно напиваться и устраивать скандалы, чтобы о тебе говорили.
Или написать о чем-нибудь совершенно идиотском, типа, я знаю, как проститутка делается мэром города. Но это все не по моей части. Писать надо хорошо.
Писать надо по совести. А что касается знаменитости, то нужно становиться артистом, политиком и вообще скандалистом на массовом поприще. Вам достаточно средств или деньги — не главное в жизни?
Михаил Веллер: «В России не умеют писать о том, что делается сейчас. Такое у нас несчастье»
Польский путь А вот это другое дело. Польша успешно развивается. Свободная демократическая страна. Выборы, свобода, экономика, материальный уровень. Рот не затыкают, дубинками не бьют, под Кремль не ложатся. А давайте вспомним, как сотни лет были мы одним государством, великим государством славян «от моря до моря», как Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтское объединилось с Королевством Польским в Речь Посполитую, и о шляхте смоленской и могилёвской вспомним, о том, как Полоцк был столицей великой и древней, и как на Москву ходили в XVII веке. Сегодня польский вариант — это Европа, свободный мир со всеми его благами и гарантиями. Русская жадность Отношения российского и белорусского государств нельзя назвать братскими.
Музыку заказывала Россия — как «старший брат». Практически вся экономика Белоруссии с советских времён была ориентирована на Россию — будь то трактора, ракетные тягачи и карьерные самосвалы, часы и холодильники, сельскохозяйственная продукция и швейные изделия. В постсоветские времена Беларусь едва ли не полностью зависела от российского рынка, чем Россия пользовалась как рычагом давления. В частности, российский капитал хотел скупить Беларусь. Лукашенко проявлял чудеса изворотливости, водя Кремль, как за салом, идеей слияния в единое государство. И ускользая, как мышка от кошки, от неизбежного поглощения «старшим братом».
Писатель Веллер пожелал "размонтирования" России на части Писатель Веллер в разговоре с пранкерами пожелал "размонтирования" России на части Читать ren. Видео опубликовано в Telegram-канале пранкеров. Думая, что разговаривает с руководителем Офиса президента Украины Андреем Ермаком, литератор признался, что с конца 2013 года выступал "на стороне Майдана, на стороне Украины" и против возвращения Крыма в состав России.
Совершенно понятно всем уже, я думаю, что Приморье, Дальний Восток и Забайкалье заодно, это все будет Китай, разумеется.
Быть может, поэтому как раз тут все главные кормушки для писателя находятся. И продолжает. Не иначе как в рамках своей программы по угрозе соседям. Литератор у Гордона немного покряхтел о «сытых нулевых», когда его книжные дела были на небывалой высоте.
Но и сейчас ему жаловаться не приходится. Хотя Россию и «превратили в тоталитарное убожество», книги его исправно издаются в крупнейшем холдинге «Эксмо-АСТ», ими заставлены полки в российских книжных магазинах, деньги писатель получает согласно российским тоталитарно-убогим законам. Как и полагается любому нынешнему вольнодумцу, ненавистный режим Веллер поддерживает налогами с продаж. Можно, конечно, совершить красивый жест и отказаться печататься в стране, которая творит «жестокость, тупость, зверства». Но Веллер пребывает в амплуа слегка потерявшего рассудок пенсионера только тогда, когда рассуждает, как лучше организовать в России переворот и затем расчленить её, когда называет известные ему по секрету миллиардные суммы и их теневое хождение или рассказывает, как производится процедура получения званий в тёмных кабинетах Лубянки.
А вот когда остро встаёт классический вопрос Полиграфа Полиграфовича «я без пропитания не могу, где же я буду харчеваться? Никаких жестов, никаких принципов: никто, кроме России, его так хорошо кормить не будет, тем более «сильная, независимая, свободная Украина». Ну а покусать кормящую руку — это вообще правило хорошего тона в определённой среде. Фото: flickr.
Да уж, потенциал так потенциал. Врагу не пожелаешь. Алишер Усманов, которого лишили всего, так он развелся с женой, ну, естественно, чтобы переписать на нее все что можно, чтобы не отобрали у нее, но у нее ведь тоже отберут... Так что я подозреваю, что кроме того, что у Украины дело правое, сил тоже хватит... Потому что несчастная русская армия... С одной стороны убивают невинных людей, с другой это ж какие-то жертвы природы... Я думаю, что чуть раньше или чуть позже ему помогут преставиться, потому что он гораздо больше мешает... Все-таки ему помогут. Чему быть, того не миновать». Я бы сказала, что президент выглядит куда моложе, свежее, крепче вот этого старичка-скрюченные ножки. А юридически уж не знаю, как трактовать его речи. Как предсказание, угрозу или подстрекательство? То есть Веллер боится говорить, где он. Был бы в Америке, так чего ему опасаться? Значит, в России? Cидит, подписывает договоры с издательствами, ставит автографы на книжонки, и тут же обучает пятую колонну как совершать перевороты? Вспоминаются записки Эренбурга. Тот тоже жил при царе замечательно, в достатке. Семья его была состоятельная, родня — богатая, а поди ж ты, он писал, что ему хотелось стать чертом и летать над городом. И он со своим папенькой листовки толстовские, антиправительственные, распространял, и сильно им обоим хотелось, чтобы студенты беспорядки устраивали, городовых убивали. А дядя его, прекрасно живший во Франции, как революция случилась, сразу же прискакал в Россию, примкнул к красным, и был белыми убит. Скажите мне, чего всем этим людям не хватало, почему они рубили и рубят сук, на котором сидят и с которого еще и какают?