Минюста уточняет, что Серенко занималась сбором денег для украинских боевиков, пропагандировала нетрадиционные сексуальные отношения, занималась организацией.
Минюст признал нежелательным "Феминистское антивоенное сопротивление*"
Феминистку Дарью Серенко* объявили в розыск по уголовной статье. В России объявили в розыск писательницу Дарью Серенко по уголовной статье. По сообщениям СМИ, автор идеи лесного отдыха от борьбы с Путиным — Дарья Серенко выступила в поддержку задержанного за это преступление, объявив сбор средств. Ультраправые активисты передали арестованной феминистке Дарье Серенко 25 литров воды, чтобы исчерпать лимит передач.
Борцухи с режимом спрятались от Путина на «Фемдаче»
И третье — система реабилитации. Кризисные центры, социальные центры разной поддержки, психологическая помощь, даже центры работы с агрессорами по решению суда должны быть. Суд может постановить, например, обязательную терапию для мужчины а чаще всего семейные агрессоры — мужчины , который ходит на групповую терапию, на индивидуальную. У нас ничего этого пока нет.
У человека вообще-то должен быть шанс перестать быть агрессором, в том случае, например, когда у него проблема контроля гнева. А у нас в целом стигматизирована психологическая, психотерапевтическая и психиатрическая помощь. У нас нет такого, что абьюзер идёт и работает над собой, и общество его в этом поддерживает.
Или женщина идёт и работает с тем, что с ней произошло, пытается выбраться из этого, и тоже её общество поддерживает. Нет, женщина ещё и получает различные упрёки, обвинения, её начинают называть ненормальной. Поэтому многие пострадавшие от насилия даже боятся говорить, что они получают психологическую помощь, боятся стигматизации по этому признаку.
Потому что реформы — это дорого? И экономические, и идеологические. Я общалась лично с такими людьми, с журналистами, например, которые искренне считают, что это должно быть внутрисемейным делом и государство не должно вмешиваться.
Когда я их спрашиваю: «А когда женщина умирает, это всё ещё внутрисемейное дело или уже нет? Собственно, любая защита насилия — она нелогична. Кстати, недавно разговаривала с гендерной исследовательницей Асей Ходыревой, она долго работала в кризисном центре для женщин.
Ася высказала важную для меня мысль, что политика военизации, милитаризма, этой заточки с детства на насилие, приводит к тому, что насилие часто не находит выхода и разрядки, и государство поэтому как бы негласно «разрешает» ему происходить в семье, канализирует его таким образом. Это глубокая теория, и она нуждается в исследовании. Но мне интересно об этом думать: куда девается эта интенция к насилию?
И, кстати, очень много в медиа попадает историй, где домашними агрессорами, насильниками становятся бывшие или действующие силовики, полицейские и так далее. Что может быть принято? Во-первых, новый закон подразумевает наличие охранного ордера, это важно.
Охранный ордер — это постановление либо по решению суда, либо по решению полиции. В разных странах устроено по-разному. Я не знаю, как это у нас будет, в каком виде в итоге это зафиксируется, но суть в том, что агрессор не может на определённое расстояние приближаться к пострадавшей.
Если он эту дистанцию нарушает, его изолируют и не дают совершить насилие. В разных странах опять же по-разному этот вопрос регулируется: как отследить, приближается он или не приближается. Сейчас же у нас вообще вся система работает на стороне насильника.
Например, государство предоставляет адвоката агрессору бесплатно как обвиняемому, а заявившая на него женщина должна нанимать адвоката за свой счёт, чтобы доказать насилие. Так быть не должно. В этом законе также должна быть введена новая терминология.
Сейчас у нас нет понятия «домашнее насилие», «семейно-бытовое насилие». У нас есть всякие «бытовые конфликты», но это не описывает явление, которое вообще-то целый отдельный вид насилия. Вот же есть просто насилие».
Но нет, домашнее насилие, оно специфическое. Это не два незнакомых человека на улице, один из которых бьет другого, это люди, связанные психологически, экономически, эмоционально, у них общие дети, у них общее имущество. И это даёт огромное пространство для манипуляций и для замалчивания, потому что на незнакомого гораздо легче заявить, чем на знакомого, близкого, любимого человека, тут и зависимость, и чувство вины.
В законе о домашнем насилии должны быть прописаны виды насилия, которое оно может в себя включать. Например, сексуальное насилие — очень частая составляющая домашнего насилия. Я недавно была на ужасном шоу, меня пригласили туда в качестве эксперта и активистки, но в итоге не дали слова и я сидела четыре часа слушала, как люди обсуждают семейное насилие.
Я уже отвыкла от такой риторики, когда ведущий на полном серьёзе спрашивал у одного из тех, кто поддерживает закон: «Ну вот смотрите: приходит муж вечером с работы и говорит жене: "Давай займёмся сексом". А она такая: "Нет". А он такой: "Ну давай".
А он: "Ну давай". А она: "Нет". И он просто берёт и силой это делает.
Неужели это сексуальное насилие? Я понимала, какой же у нас интересный уровень представления о том, что такое насилие. Дети — это отдельное поле.
Дети в этой ситуации — мало того что свидетели насилия, а это очень травматично, они ещё являются и объектами делёжки. И это очень страшно — быть в позиции ребёнка в этой ситуации. Ещё в законе должна быть прописана профилактика: как это должно регулироваться государством, как это может быть остановлено, как может быть уменьшено.
И там должна быть прописана система реабилитации, то есть кризисный центр за счёт государства в каждый район, например. У нас сейчас, дай бог, если на целый город есть такой центр, особенно в регионах. Это основные пункты, с которыми я знакома, которые я знаю и, собственно, за которые я и выступаю.
Мне кажется или все же этот «смех в зале» в последнее время изменился? Что сейчас немножечко зашквар даже для консервативно настроенных СМИ прямо совсем в открытую выступать за очевидное зло? Это правда, да.
Но интересно, как в этом шоу сочетаются режимы. С одной стороны, все такие: «Насилие — это плохо. Мы сочувствуем сёстрам Хачатурян.
Вот мама сестёр Хачатурян.
Там указано, что Серенко разыскивают по уголовной статье, но подробностей дела не приводят. До этого сообщений об уголовном преследовании активистки не появлялось. Сама Серенко, узнав об этой новости, написала в соцсети X: «Меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть».
Оренбург«Крымско-татарский добровольческий батальон имени Номана Челеджихана» Украинское военизированное националистическое объединение «Азов» другие используемые наименования: батальон «Азов», полк «Азов» Партия исламского возрождения Таджикистана Республика Таджикистан Межрегиональное леворадикальное анархистское движение «Народная самооборона» Террористическое сообщество «Дуббайский джамаат» Террористическое сообщество — «московская ячейка» МТО «ИГ» Боевое крыло группы вирда последователей мюидов, мурдов религиозного течения Батал-Хаджи Белхороева Батал-Хаджи, баталхаджинцев, белхороевцев, тариката шейха овлия устаза Батал-Хаджи Белхороева Международное движение «Маньяки Культ Убийц» другие используемые наименования «Маньяки Культ Убийств», «Молодёжь Которая Улыбается», М. Реалии» Кавказ. Реалии Крым.
Мне казалось, что к середине просмотра всего того, что я увидела, я умру, потому что там началось такое: «Да-да-да, насилие — это плохо, недопустимо. Насилие в семье — нельзя о таком молчать», — говорили все эти медийные люди, актрисы, актёры. А потом: «Нет, ну это всё от неполных семей. Вот мальчики воспитываются женщинами, у них нет жёсткой мужской руки, и они превращаются в насильников». Как это работает?! Почему опять женщины виноваты?! Но при этом, да, теперь нельзя говорить, что насилие — это ок. Я совсем не вижу, чтобы что-то в кино было в нашем, например. Я не знакома с российской теле-культурой последних лет, не знаю, что там происходит в сериалах на «Первом канале» и на «России-24». Это мой сознательный выбор, хотя вообще было бы хорошо узнать, какая там сейчас риторика, есть ли изменения. Я думаю, исследователи массовой культуры делают такой анализ. Я в мировую массовую культуру больше интегрирована, и там, конечно, это очень-очень звучащая тема. Например, сериал «Большая маленькая ложь». Для меня было удивительно, что вроде бы страна, которая давно осознала эту проблему, и закон соответствующий есть, и профилактика, и все что нужно, и всё равно выходит этот фильм и производит такой эффект, будто бы для них это острая проблема, о которой они чуть ли не впервые вслух говорят, наконец-то. Но на самом деле я не идеализирую ситуацию с домашним насилием в Америке. Я была в этом году в Сент-Луисе в журналистской поездке, и там посещала кризисный центр для женщин. Понятно, что у них там всё более отлажено как система, и гораздо выше уровень гласности проблемы, и заявлений стало больше, потому что женщины стали больше об этом говорить. Кстати, это то, чего также боится наша система: что придется теперь с этими всеми делами что-то делать, их нужно будет как-то решать, статистику они испортят раскрываемости преступлений. Ведь заговорят же и те, кто молчал, вот работы будет у полиции! Ещё американские коллеги делились, что у них плохо работает система охранных ордеров, плохо идёт отслеживание приближения, и из-за того, что в Америке легализовано оружие, мужчина может с достаточно даже далёкого расстояния что-то с женщиной сделать. В Америке же мне жаловались на безопасность сотрудников, которые в кризисных центрах работают, а сотрудники почти все — женщины. Часто мужчины-агрессоры подкарауливают, дежурят возле кризисных центров, нападают, и приходится вызывать полицию, и пуленепробиваемые стёкла в здании поэтому у них. У них тоже есть закон о домашнем насилии, и там говорят, что нет, у нас вообще никогда такого не было — нападений на сотрудников. Видимо, ментальный климат другой у города. Но у них другая проблема — с женщинами-мигрантками. Они пытаются помогать всем, они сами это говорят, но у них есть проблема с легализацией, с размещением. То есть у каждой страны свои проблемы. Но при этом, конечно же, реализация системы законодательной приносит положительные плоды, снижается уровень насилия, меньше убивают женщин. То есть они все вместе садятся и решают, как они могут как целостная система профилактики, реагирования и реабилитации максимально эффективно сработать. Я представить себе сейчас такого не могу в России, что Алёна Попова правозащитница, юристка, соавтор одного из вариантов законопроекта о профилактике семейного насилия — Прим. Алёна-то способна на это, глава полиции пока не способен. А в Бельгии рассказывали, как они сидели и разбирали конкретные, самые трагические кейсы: в какой момент, кто и как мог подействовать, чтобы этого не случилось. У каждого кризисного центра, у каждой активистской организации есть своё личное «кладбище» женщин, которых они не смогли спасти. И меня поразило, что как бы им ни было тяжело, они всё равно берутся за эти случаи, анализируют, ищут способ спасти кого-то ещё. В кризисных центрах есть психолог для сотрудников, не только для пострадавших. Это, конечно, мечта. Я обычно помогаю текстами, рассказываю истории, пишу про что-то или организовываю пикеты, то есть напрямую с пострадавшими от насилия я, может, раз десять лично работала — когда нужно было куда-то выезжать или собирать им деньги, или, как с девушкой из Чечни, караулить в аэропорту , или когда я укрывала у себя дома женщину... Даже после этих десяти случаев я, не профессиональный помощник, а просто волонтёр, чувствовала ужасное выгорание. Как оно ощущается? Есть ли в этом чувстве страх? И страх за свою жизнь, и страх неправильно помочь, ошибиться, и страх, что она вернётся к нему, а они часто возвращаются, в среднем 7-8 раз — и это нормально, это психологическая зависимость, и нельзя винить в этом женщину. Во-первых, это число бы снизилось, если бы общество женщину хорошо поддерживало. А во-вторых, многие долго не опознают насилие как насилие. Потому что мы с детства растём в семьях, где нас бьют, потом мы создаем семьи, где мы бьём сами или снова бьют нас, и это всё передаётся как традиция, как что-то нормальное. И эта грань, где нормальное переходит в хронический ужас пред тем, что твой супруг или твои родители вернутся домой и тебе что-то будет, для многих неочевидна. Вот в Америке в студенческом кампусе в каждом женском и мужском туалете есть брошюры про то, как опознать, что с вами происходит насилие. Очень по-разному. Либо она может остаться и не выжить. Либо она может остаться, и ещё годами с ней будет это происходить. То есть это те женщины, которые уходят от насильника, чтобы обратиться за помощью. Мы не знаем, что происходит в целом. И здесь важно, чтобы женщину не осуждали, все помогающие организации формулируют внутри себя, что это должен быть её выбор, иначе можно сделать ещё хуже. После нескольких уходов она может начать сама видеть, что это работает циклично. Домашние насильники часто ограничивают круг общения женщины, чтобы у неё не было возможности вырваться вовне, поговорить, пожаловаться кому-то, получить помощь. Но, если у неё возникает возможность посмотреть на это со стороны, она сначала этому не верит: «Ну, было один раз, — хотя это может длиться годами, — ну, наверное, я виновата сама. Вы первые, кто мне говорит, что я не виновата, как так? И начинается какой-то анализ. Ты замечаешь, что структура домашнего насилия — она трёхфазная: сначала идёт эскалация напряжения, потом удар, избиение, а потом то, что называется «фаза медового месяца». И во время «медового месяца» этот человек может ползать перед тобой на коленях, просить прощения, говорить, что такого никогда не повторится, и ваши отношения на какое-то время могут даже улучшиться. Он становится лучшим партнёром. А потом это всё возникает опять. И женщины начинают это тоже видеть.
Поэтессу и активистку фемдвижения Дарью Серенко объявили в розыск по статье УК
И от той поездки до открытия прошло буквально полтора месяца. Команда проанализировала опыт организаций и активистов, которые уже делали подобные ретриты например, Тбилисский центр для правозащитников , обратилась к партнерам в Фонд Генриха Бёлля, в котором есть проект « Устойчивый активизм », изучила литературу, сформулировала концепцию, нашла доноров и разработала несколько принципов. Один из главных — это безопасность. Как внешняя, так и внутренняя.
Расположение «Фемдачи» держится в секрете, нельзя фотографировать дом снаружи и публиковать его адрес в открытом доступе. Ко внутренней безопасности относится «культура согласия» и бережного, ненасильственного общения: например, прежде чем сфотографировать другого участника ретрита, надо спросить его разрешения. Есть люди из правозащитных организаций, которые сталкиваются с очень опасными ситуациями.
И на время, пока они здесь живут, мы несем за них ответственность, — поясняет Серенко. Еще один принцип — это отключение от внешнего мира. Все участники ретрита должны по возможности отключить рабочие чаты, не обсуждать новости, не рекомендуется говорить про работу — даже называть свою организацию.
Активисты по возможности должны посещать лекции, семинары и консультации с психологом, но если они хотят побыть в тишине и выспаться, даже если на это уйдет несколько дней, никто не будет им мешать. Билеты, проживание и питание оплачивают организаторы «Фемдачи». Активисты могут получить бесплатную помощь психолога как во время ретрита, так и после.
Первые участники ретрита приехали в Подмосковье в ноябре 2020 года. Принципы и правила Дарья Жирнова, еще одна кураторка «Фемдачи», присоединилась к проекту не сразу. Войти в команду ей предложили Серенко и Сно.
Перед нашей встречей у нее было два выходных, которые она провела дома, а когда вернулась на «Фемдачу», то встретила новую группу активистов, приготовила обед и поучаствовала в первом семинаре. А через несколько дней это выправляется. Выгорание так и работает, потому что ты зацикливаешься на том, что ты делаешь.
Ресурса больше ни на что не хватает. И мне кажется, что здесь все из этого выходят, — делится Дарья.
Что дальше? Что будет на пост-Украине? Как осуществить демонтаж неонацистской бандеровской идеи? Будет ли реализована стратегия собирания русских земель?
Это следует из соответствующего перечня на сайте ведомства.
При этом по какой именно статье объявили в розыск Серенко не указывалось. Акционистка и феминистка выступала против СВО, а также распространяла ложную информацию о деятельности органов госвласти.
На фоне всего этого книга уходит в типографию и в мир, а так как травля работает как вирус, она перекидывается на издательство No Kidding Press, писательскую резиденцию в Переделкино и платформу WLAG, на которой я должна вести писательский курс его пришлось сдвинуть по времени, чтобы все это переждать. С другой стороны, я знаю, что моя медийность, политизированность и открытость теперь могут приводить к таким непредсказуемым результатам ежедневно, так что даже странно, что я этого не ожидала. Видимо, я все еще живу прошлым, где я безобидная девочка, которую никто не принимает всерьез.
О механизмах защиты в ситуациях кибербуллинга Прокачайте свою цифровую безопасность, настройте везде двухфакторную аутентификацию, регулярно меняйте пароли, храните их все в едином хранилище паролей. Если есть возможность, сходите на психотерапию, чтобы в безопасном пространстве прожить свои чувства от происходящего. Устраивайте себе часы инфодетокса: гуляйте с кем-нибудь хорошо знакомым и близким но не в своем районе только, если ваш адрес слит. Можно временно переехать и пожить у друзей, можно переехать насовсем, если есть силы. Просите вас встречать и провожать, пользуйтесь такси, если есть возможность.
Не переживайте все это в одиночестве: если у вас есть поддерживающее окружение, расскажите этим людям, как вы себя чувствуете и что вам от них сейчас нужно. Проконсультируйтесь с юристами или правозащитниками, чтобы понять, что опубличивать, а что нет. Публичность и шум могут вас как защищать, так и вредить вам: тут все зависит от ситуации. Поручите кому-нибудь настроить фильтр в ваших аккаунтах, чтобы не читать угрозы и оскорбления. Самые жесткие угрозы лучше скринить и сохранять в папочку на всякий случай вместе со ссылками на аккаунты угрожающих попросите кого-то читать вашу личку и составить такую папочку, я делаю это сама, но не всем под силу ковыряться во всем этом.
Не коммуницируйте с теми, кто вас оскорбляет я коммуницирую, только если я в ресурсе и если мною руководит исследовательский интерес. Попросите своих подписчиков не коммуницировать с ними — это только отравит пространство вокруг вас. Переживайте боль так, как вам комфортно: нет правильных или неправильных способов. Возможно, будут проблемы с едой и сном — на травлю сильно откликается тело, старайтесь в эти дни поддерживать себя чем-то вкусным и приятным, пейте витамины, используйте те практики поддержки, которые вам привычны и которые помогают у кого-то это бокал вина, у кого-то теплая ванна, у кого-то фильм или прогулка с друзьями и т. Я во время травли много читаю и много пишу — письмо помогает мне контейнировать мои чувства и выражать их.
О том, как журналистам корректно работать с новостями об экстремистских организациях Как защищать пострадавших без упоминания тех, от кого они пострадали? Да никак. Тогда будет казаться, что это не кто-то конкретный причиняет вред, а некая безличная сила, что совсем не так про безличные силы пишут меньше, а значит, и про пострадавших будут писать меньше. Я считаю, что упоминать МГ и давать МГ платформу для высказывания — это две разных истории.
Минюст внес «Феминистское антивоенное сопротивление» в реестр «нежелательных организаций»
фото: Общественная служба новостей 10 апреля 2024, 01:24 — Общественная служба новостей — ОСН Феминистка Дарья Серенко* была объявлена в розыске по уголовной статье. "Серенко* Дарья, 23.1.1993. Основание для розыска: разыскивается по статье УК", — указано в сообщении на сайте ведомства. В базе розыска МВД России появилась карточка на признанную в России иностранным агентом Дарью Серенко.
Книга «Девочки и институции» феминистки Дарьи Серенко вошла в лонг-лист «Национального бестселлера»
8 февраля 2022 года Дарья Серенко была задержана сотрудниками уголовного розыска, после чего ее отправили в ОВД по Тверскому району. В середине апреля основательницу движения Дарью Серенко** объявили в розыск. Однако напомним, что основательницу движения поэтессу Дарью Серенко* 10 апреля 2024 года объявили в розыск по неизвестной причине. Однако напомним, что основательницу движения поэтессу Дарью Серенко* 10 апреля 2024 года объявили в розыск по неизвестной причине.
Важная книга: «Девочки и институции» Дарьи Серенко
По какой именно статье она разыскивается, не сообщается. Минюст в январе прошлого года включил Серенко в реестр иноагентов. По информации ведомства, она осуществляла сбор средств в поддержку Украины, способствовала публичному продвижению лиц, участвующих в протестных движениях, пропагандировала ЛГБТ-отношения.
Буквально за один день концепция культурного центра превратилась в концепцию «Фемдачи». Софья Сно — Я помню момент, когда мы все придумали. В то лето мы стали часто ездить в Дубну, когда нам было тяжело.
Мы могли сидеть у воды, пить вино и молчать, — вспоминает кураторка «Фемдачи» Софья Сно. А еще подумали, что было бы круто, если бы люди приезжали в дом, а мы там модерировали пространство. В этой электричке мы фактически и придумали «Фемдачу». И от той поездки до открытия прошло буквально полтора месяца. Команда проанализировала опыт организаций и активистов, которые уже делали подобные ретриты например, Тбилисский центр для правозащитников , обратилась к партнерам в Фонд Генриха Бёлля, в котором есть проект « Устойчивый активизм », изучила литературу, сформулировала концепцию, нашла доноров и разработала несколько принципов.
Один из главных — это безопасность. Как внешняя, так и внутренняя. Расположение «Фемдачи» держится в секрете, нельзя фотографировать дом снаружи и публиковать его адрес в открытом доступе. Ко внутренней безопасности относится «культура согласия» и бережного, ненасильственного общения: например, прежде чем сфотографировать другого участника ретрита, надо спросить его разрешения. Есть люди из правозащитных организаций, которые сталкиваются с очень опасными ситуациями.
И на время, пока они здесь живут, мы несем за них ответственность, — поясняет Серенко. Еще один принцип — это отключение от внешнего мира. Все участники ретрита должны по возможности отключить рабочие чаты, не обсуждать новости, не рекомендуется говорить про работу — даже называть свою организацию. Активисты по возможности должны посещать лекции, семинары и консультации с психологом, но если они хотят побыть в тишине и выспаться, даже если на это уйдет несколько дней, никто не будет им мешать. Билеты, проживание и питание оплачивают организаторы «Фемдачи».
Активисты могут получить бесплатную помощь психолога как во время ретрита, так и после. Первые участники ретрита приехали в Подмосковье в ноябре 2020 года. Принципы и правила Дарья Жирнова, еще одна кураторка «Фемдачи», присоединилась к проекту не сразу.
В том же году Минюст внес ФАС в список иноагентов. Одну из организаторок — феминистку Дарью Серенко — в апреле 2024 года объявили в розыск. По какой статье возбуждено дело и что стало поводом для него, неизвестно.
В преддверии форсайт-форума просим ответить на вопросы от Украина.
Скрыть 1. Какая Украина нам нужна?
Передачу Малахова в поддержку сестер Хачатурян внезапно сняли с эфира
Реалии» Кавказ. Реалии Крым. НЕТ» Межрегиональный профессиональный союз работников здравоохранения «Альянс врачей» Юридическое лицо, зарегистрированное в Латвийской Республике, SIA «Medusa Project» регистрационный номер 40103797863, дата регистрации 10.
Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на базу розыска ведомства. Из ведомственной базы следует, что Серенко разыскивается по статье УК. По какой именно статье она разыскивается, не сообщается.
Алексей Рыбин Министерство юстиции РФ добавило в перечень нежелательных на территории России объединение Feminist Antiwar Resistance - "Феминистское антивоенное сопротивление" внесено также в реестр иноагентов.
Об этом сообщается на сайте ведомства. Отмечается, что Feminist Antiwar Resistance включено в перечень иностранных и международных неправительственных организаций, деятельность которых признана нежелательной на территории РФ, решением от 25 апреля.
Закон затрагивает и детей», - пишет в тлг-канале, в заметке под заголовком «Вырождение», председатель Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Вячеслав Викторович Володин. В 2023 году это сделала Финляндия, в 2022 году — Испания. Ранее — Норвегия, Британия, Дания. Шотландия пошла ещё дальше: с 1 апреля 2024 года там вступил в силу закон, по которому за неправильное использование местоимений в адрес трансгендеров будут сажать в тюрьму на срок до 7 лет», - пишет политик.
"Феминистское антивоенное сопротивление"* объявили нежелательной организацией
Ранее сообщалось, что феминистка Дарья Серенко объявлена в розыск. Карточка фемактивистки и писательницы Дарьи Серенко* появилась в базе розыска МВД. «Серенко Дарья Андреевна. 23.01.1993. Разыскивается по статье УК», — приводит сообщение ТАСС. По какой именно статье разыскивается женщина, не уточняется. Как передавало ИА Регнум, 10 апреля МВД России объявило в розыск соосновательницу движения «Феминистское антивоенное сопротивление» писательницу Дарью Серенко.
Дарья Серенко: «У каждого сотрудника кризисного центра есть свое кладбище неспасенных женщин»
Дарья Серенко, по версии ведомства, «осуществляла сбор средств в поддержку недружественной страны – Украины, способствовала публичному продвижению лиц. МВД объявило в розыск фемактивистку и писательницу Дарью Серенко. В середине апреля основательницу движения Дарью Серенко** объявили в розыск. В России объявили в розыск писательницу Дарью Серенко по уголовной статье. По сообщениям СМИ, автор идеи лесного отдыха от борьбы с Путиным — Дарья Серенко выступила в поддержку задержанного за это преступление, объявив сбор средств.