Наследники сэра Артура Конан Дойла, создателя цикла рассказов про знаменитого детектива Шерлока Холмса, подали в суд на Netflix. Дело в фильме «Энола Холмс», премьера которого запланирована на этот год. Это всего лишь одна страница легендарной повести о приключениях Шерлока Холмса. детективу Шерлоку Холмсу, — на сайте RT. Наследники сэра Артура Конан Дойла, создателя цикла рассказов про знаменитого детектива Шерлока Холмса, подали в суд на Netflix. Дело в фильме «Энола Холмс», премьера которого запланирована на этот год. Интерфакс: Книга британского писателя Энтони Горовица о продолжении приключений Шерлока Холмса, изданная с согласия наследников Артура Конан Дойла, выходит в России.
Как Голливуд обошёлся со знаменитым литературным персонажем Шерлоком Холмсом
Именно на них все еще распространялись авторские права в США. В Великобритании Шерлок Холмс стал общественным достоянием еще в 2000 году. Интересно, что в 2020 году Conan Doyle Estate, Ltd. В итоге дело было проиграно. Кроме того, эти истории все еще находятся под защитой «Закона об авторском праве» в Канаде, но и там процесс отмены прав уже запущен.
Больше шансов попасть в список лучших имели те рассказы, которые хвалили женщины, для писателя это было особенно важно. Таким образом, из шестидесяти сюжетов были выбраны 25. Но вы даже не представляете, насколько сложную задачу я сам себе задал, — признался писатель. Могу с чистой совестью утверждать, что в этих 12 рассказах Шерлок Холмс демонстрирует и объясняет свой метод наиболее полно, а также проявляет удивительную изобретательность.
Пять зёрнышек апельсина Дело начинается бурной ночью, когда звонит клиент. Холмс подозревает, что звонок срочный, учитывая погоду и взволнованное состояние клиента, Джона Опеншоу.
Он рассказывает, что унаследовал значительное состояние от своего дяди, который после работы на американской плантации воевал в Гражданской войне в США, а затем удалился в тихую сельскую жизнь в Англии. Однажды дядя получил письмо, в котором было пять апельсиновых косточек, а внутри конверта было написано просто «К. Это напугало его, и он поспешно составил завещание, в котором назвал брата своим благодетелем. Опеншоу также заметил, что его дядя сжёг несколько бумаг, взятых из жестянки с теми же буквами внутри. Он заметил несгоревшее поле и сохранил его. Через семь недель его дядя умер необъяснимым, но безобидным образом. Холмс сильно волнуется и призывает его потушить пустую жестянку, оставшееся поле с запиской, объясняющей сжигание остальных бумаг. Однако на следующий день Опеншоу находят мёртвым. Холмс выводит преступников на банду Ку-клукс-клана, которая вымогала деньги у людей, а дядя Опеншоу когда-то был её членом и сбежал с бумагами банды в Англию. Холмс передаёт полиции Саванны, куда направлялись эти люди, но выясняется, что корабль, на котором они плыли, затонул на полпути.
Человек с рассечённой губой Ватсон, выполняя поручение по спасению знакомого из опиумного притона, сталкивается с переодетым Холмсом. Вскоре они встречаются, и Холмс просит Ватсона помочь ему в одном деле. Он рассказывает ему о человеке, пропавшем без вести или, возможно, погибшем на втором этаже опиумного притона, которым управлял Ласкар. Этот человек, Невилл Сент-Клер, был богат, имел огромную виллу и был предан своей семье. Однажды, когда он ушёл на работу, его жена отправилась в город с поручением и обнаружила, что он плачет и его затягивает внутрь из окна опиумного притона. При обыске мужчину не находят, но находят его вещи. Деформированный, уродливый нищий, живший в той комнате, утверждает, что не видел Сент-Клера, но когда в реке внизу обнаруживают пятна крови и его пальто, нищего, Хью Буна, арестовывают. Вскоре миссис Сент-Клер получает от мужа записку с просьбой не беспокоиться, что заставляет Холмса переосмыслить свой подход. На следующий день он навещает заключённого и умывает его уродливое лицо, чтобы обнаружить пропавшего человека. Оказывается, Сент-Клер все эти годы занимался попрошайничеством в качестве заработка.
Полиция соглашается замять дело, если Сен-Клер прекратит заниматься попрошайничеством. Голубой карбункул Во время Рождества Ватсон застаёт Холмса за осмотром шляпы, которую принёс инспектор после того, как её владелец уронил её вместе с гусем в схватке с бандитами. Выясняется, что шляпа принадлежит Генри Бейкеру, но никто не обращает на это внимания, пока не выясняется, что в гусе был бесценный синий камень. Выясняется, что это драгоценный камень графини, пропавший на пять дней, за что был арестован сантехник. Холмс звонит Бейкеру, который равнодушен к гусю и поэтому не вызывает подозрений. Затем он отправляется на ферму, где был выращен гусь, и наталкивается на Джека Райдера, управляющего отелем, где остановилась графиня, который наводит справки о том же гусе. Выясняется, что он украл драгоценность, подговорил водопроводчика и, чтобы спрятать камень, подбросил его в гуся на птицеферме своей сестры. По стечению обстоятельств гуси перепутались, что и привело к цепочке событий. Райдер слишком потрясён преступлением, поэтому Холмс отпускает его, заявив, что сейчас сезон прощения. Пёстрая лента Холмс и Ватсон пробуждаются ото сна приходом дамы, Сьюзен Тернер.
Она выглядит взволнованной и в сильном страхе. Она рассказывает, что является падчерицей доктора Гримсби Ройлотта, вспыльчивого отставного врача из очень старинной семьи с эксцентричными привычками, такими как содержание диких животных и посещение цыган на своей земле. Г-жа Тернер также собирается через некоторое время выйти замуж и вынуждена спать в кровати сестры, так как в её комнате проводились ремонтные работы, когда она услышала низкий свист, как это делала её сестра перед смертью. Испугавшись, она решает навестить Холмса. Холмс угрожает её отцу не вмешиваться. Однако Холмс и Ватсон посещают этот дом и обнаруживают фиктивный звонок, установленный поверх кровати с вентиляцией, соединяющейся с комнатой её отца. Холмс решает провести ночь в её комнате и слышит тот самый свист, по источнику которого он наносит жёсткий удар. Это оказывается пятнистая змея, которая использовала верёвку, чтобы добраться до кровати, и в ярости кусает Ройлотта после того, как пробирается обратно в его комнату через верёвку и вентиляцию. Ройлотт планировал убить своих падчериц, чтобы получить их деньги. Палец инженера К Ватсону обращается пациент Виктор Хатерли с отрезанным большим пальцем.
Узнав, что это была попытка убийства, он отводит мужчину к Холмсу. Тот рассказывает, что у него была небольшая практика в области гидротехники, и однажды к нему пришёл очень подозрительный человек, Лисандер Старк, предложивший большую плату за незначительную работу, но потребовавший абсолютной секретности, так как он добывал фуллерову землю. Хатерли согласился и ночью отправился на место.
Но вовсе не столько, сколько в наше время. А теперь?! Гистология, медицинская биология, микробиология, анестезиология, аллергология, эндокринология, радиационная медицина… Большей части современных дисциплин просто не существовало, а если сравнить хотя бы химию того времени с современной, то это как сравнивать скверно исписанную тетрадку всю в кляксах, в косую линеечку, толщиной в 12 листов с докторской, простите за невольный каламбур, диссертацией. Да спросите сами у родителей — как недавно инфаркт или рак означали приговор. А теперь — лечат! И это за последние лет сорок-пятьдесят, а в прошлом веке?
Когда и тиф, и туберкулез, и делирий считались «горячками» - тифозной, тюремной, белой — и лечились примерно одинаково… Когда набор лекарств был не слишком велик и разнообразен. Когда хирургия едва научилась стерилизовать инструменты и хоть как-то обезболивать пациента, молясь, чтобы он не помер еще от эфирного наркоза. Тогдашний терапевт, по сравнению с нынешним, мог разве что облегчить страдания пациента в тяжких случаях. Вот что пишет о докторах Викторианской эпохи Мэри Энн Эванс — хотя вы знаете ее как мужчину по имени Джордж Элиот, вспомним ее его роман «Мидлмарч»: «Да при нынешних медицинских правилах и образовании приходится удовлетворяться и тем, что хотя бы иногда встречаешь приличного практикующего врача. Ну а все высшие вопросы, определяющие подход к диагнозу, например, общее истолкование медицинских данных, - они требуют научной культуры, о которой обычный практикующий врач знает не больше, чем первый встречный». Один летний сезон доктор Дойл провел с пользой: он был судовым врачом на китобое «Хоуп» в арктических водах. И еще заработал 50 фунтов. Но оставаться судовым врачом навеки ему не захотелось. А 50 фунтов — это очень немного.
Вот тут вам стоит понять, что же такое в то время «врачебная практика» и как можно «купить практику». Что вы об этом думаете? Обратиться в какой-нибудь британский горздравотдел и взять в медицинскую аренду квартал-другой? Заплатить бандитам, чтобы они гоняли с твоей территории других докторов? Получить после оплаты в личное пользование участок в городской поликлинике? Медицинская практика — это действительно определенное количество пациентов. Но далеко не всегда они живут поблизости от врача или даже поблизости друг от друга. В материальном выражении «практика» — это некоторое количество историй болезни живых пациентов. Дорогая практика — это много папок, содержащих медицинские карты солидных обеспеченных людей, постоянно нуждающихся в определенной помощи, с большими семьями, и страдающих примерно одним видом заболеваний.
А если все они еще и живут где-нибудь на Уайт-холл террас — такую практику позволит себе только очень состоятельный доктор. Чья-то практика — это шкаф или два. А чья-то уместится в тощем портфельчике. Но вот в городе появляется новый доктор. И денег на покупку такого шкафа или даже портфельчика у него нет. Что он может сделать? Дать в газету объявление — и ждать. А ждать можно очень долго. И волей-неволей доктор начинает заниматься чем-то еще.
Разводить гладиолусы, писать маслом, вырезать фигурки из дерева или кости, играть в шахматы на деньги. Доктор Дойл начал писать рассказы. Однако вернемся к доктору Джону Хэмишу Уотсону. Он прибыл из Индии с военной службы, был ранен, денег и практики нет, жилье кусается. И вот счастливый случай в лице коллеги и приятеля доктора Стэнфорда сводит его с мистером Шерлоком Холмсом — очень странным человеком. Знания в области литературы - никаких. Знает свойства белладонны, опиума и ядов вообще. Не имеет понятия о садоводстве. С первого взгляда определяет образцы различных почв.
После прогулок показывает мне брызги грязи на брюках и по их цвету и консистенции определяет, из какой она части Лондона. Знает, кажется, все подробности каждого преступления, совершенного в девятнадцатом веке. Хорошо играет на скрипке. Отлично фехтует на шпагах и эспадронах, прекрасный боксер. Основательные практические знания английских законов. Чудак, над которым можно посмеяться! Но однажды доктор Уотсон узнает о профессии своего соседа: «Видите ли, у меня довольно редкая профессия. Пожалуй, я единственный в своем роде.
День Шерлока Холмса отмечают сегодня все поклонники его дедуктивного метода
Сэр Артур был убеждённым консерватором, великим патриотом Англии и свято верил в спиритизм. Конан Дойл изучал его, занимался им, защищал медиумов перед общественным мнением и властями. Люди такой природы сейчас редки. Конан Дойл рвался на все войны, которые вела его страна, а в Первую мировую организовывал ополчение. Шерлок Холмс позаимствовал у него не только способности к дедукции, но и верность убеждениям, твёрдость характера, желание помогать ближним. Не любя своего героя, автор восставал против самого себя — и был совершенно неправ. Лучший Шерлок Существует множество экранизаций книг о Шерлоке Холмсе. Для некоторых актёров эта роль стала одной из самых ярких и знаковых в карьере.
Он пробовал себя в разных жанрах еще когда обучался медицине в Эдинбургском университете, и его рассказы печатали газеты. Кстати, именно там он познакомился с будущими писателями Джеймсом Барри и Робертом Льюисом Стивенсоном.
Когда с медицинской практикой не повезло, Дойль решил посвятить себя литературному творчеству, пробуя свои силы в детективном, мистическом, социально-бытовом и историческом романе. Наверное, с этого момента в творческой жизни писателя и возник конфликт, поскольку читающая публика и издатели требовали новых детективных историй о Шерлоке Холмсе, а сам Дойль все более стремился заслужить признание общественности в качестве автора серьезных романов, прежде всего исторических, а также пьес и стихов. Он категорически не хотел остаться для потомков «писателем на коленке», считая свои детективные истории о Шерлоке Холмсе откровенной халтурой, хотя и зарабатывал на них более всего. Произведения о частном сыщике его так тяготили, отнимая время и силы, которые он хотел употребить на работу над серьезными историческими романами, что он покончить с Холмсом, убив своего персонажа вместе с его главным врагом в Рейхенбахском водопаде.
Однако недавно опубликованные письма полковника Джеймса Мориарти, в которых он защищает память своего покойного брата, вынуждают меня взяться за перо, и теперь я считаю своим долгом открыть людям глаза на то, что произошло. Ведь одному мне известна вся правда, и я рад, что настало время, когда уже нет причин ее скрывать. Насколько мне известно, в газеты попали только три сообщения: заметка в «Журналь де Женев» от 6 мая 1891 года, телеграмма агентства Рейтер в английской прессе от 7 мая и, наконец, недавние письма, о которых упомянуто выше. Из этих писем первое и второе чрезвычайно сокращены, а последнее, как я сейчас докажу, совершенно искажает факты. Моя обязанность — поведать наконец миру о том, что на самом деле произошло между профессором Мориарти и мистером Шерлоком Холмсом.
Читатель, может быть, помнит, что после моей женитьбы тесная дружба, связывавшая меня и Холмса, приобрела несколько иной характер. Я занялся частной врачебной практикой. Он продолжал время от времени заходить ко мне, когда нуждался в спутнике для своих расследований, но это случалось все реже и реже, а в 1890 году было только три случая, о которых у меня сохранились какие-то записи. Зимой этого года и в начале весны 1891-го газеты писали о том, что Холмс приглашен французским правительством по чрезвычайно важному делу, и из полученных от него двух писем — из Нарбонна и Нима — я заключил, что, по-видимому, его пребывание во Франции сильно затянется. Поэтому я был несколько удивлен, когда вечером 24 апреля он внезапно появился у меня в кабинете. Мне сразу бросилось в глаза, что он еще более бледен и худ, чем обычно. Комната была освещена только настольной лампой, при которой я обычно читал. Осторожно двигаясь вдоль стены, Холмс обошел всю комнату, захлопывая ставни и тщательно замыкая их засовами. Однако не считаться с угрожающей тебе опасностью — это скорее глупость, чем храбрость.
Дайте мне, пожалуйста, спичку. Он закурил папиросу, и, казалось, табачный дым благотворно подействовал на него. Он протянул руку ближе к лампе, и я увидел, что суставы двух его пальцев изранены и в крови. А где миссис Уотсон? Так, значит, вы один? Мне решительно все равно. Все это показалось мне как нельзя более странным. Холмс не имел обыкновения праздно проводить время, и что-то в его бледном, изнуренном лице говорило о дошедшем до предела нервном напряжении. Он заметил недоумение в моем взгляде и, опершись локтями о колени и сомкнув кончики пальцев, стал объяснять мне положение дел.
Человек опутал своими сетями весь Лондон, и никто даже не слышал о нем. Это-то и поднимает его на недосягаемую высоту в уголовном мире. Уверяю вас, Уотсон, что если бы мне удалось победить этого человека, если бы я мог избавить от него общество, это было бы венцом моей деятельности, я считал бы свою карьеру законченной и готов был бы перейти к более спокойным занятиям. Между нами говоря, Уотсон, благодаря последним двум делам, которые позволили мне оказать кое-какие услуги королевскому дому Скандинавии и республике Франции, я имею возможность вести образ жизни, более соответствующий моим наклонностям, и серьезно заняться химией. Но я еще не могу спокойно сидеть в своем кресле, пока такой человек, как профессор Мориарти, свободно разгуливает по улицам Лондона. Он происходит из хорошей семьи, получил блестящее образование и от природы наделен феноменальными математическими способностями. Когда ему исполнился двадцать один год, он написал трактат о биноме Ньютона, завоевавший ему европейскую известность. После этого он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов, и, по всей вероятности, его ожидала блестящая будущность. Но в его жилах течет кровь преступника.
У него наследственная склонность к жестокости. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже усиливает эту склонность и делает ее еще более опасной. Темные слухи поползли о нем в том университетском городке, где он преподавал, и в конце концов он был вынужден оставить кафедру и перебраться в Лондон, где стал готовить молодых людей к экзамену на офицерский чин… Вот то, что знают о нем все, а вот что узнал о нем я. Мне не надо вам говорить, Уотсон, что никто не знает лондонского уголовного мира лучше меня. И вот уже несколько лет, как я чувствую, что за спиною у многих преступников существует неизвестная мне сила — могучая организующая сила, действующая наперекор закону и прикрывающая злодея своим щитом. Сколько раз в самых разнообразных случаях, будь то подлог, ограбление или убийство, я ощущал присутствие этой силы и логическим путем обнаруживал ее следы также и в тех еще не распутанных преступлениях, к расследованию которых я не был непосредственно привлечен. В течение нескольких лет пытался я прорваться сквозь скрывавшую ее завесу, и вот пришло время, когда я нашел конец нити и начал распутывать узел, пока эта нить не привела меня после тысячи хитрых петель к бывшему профессору Мориарти, знаменитому математику. Он — Наполеон преступного мира, Уотсон. Он — организатор половины всех злодеяний и почти всех нераскрытых преступлений в нашем городе.
Это гений, философ, это человек, умеющий мыслить абстрактно. У него первоклассный ум. Он сидит неподвижно, словно паук в центре своей паутины, но у этой паутины тысячи нитей, и он улавливает вибрацию каждой из них. Сам он действует редко. Он только составляет план. Но его агенты многочисленны и великолепно организованы. Если кому-нибудь понадобится выкрасть документ, ограбить дом, убрать с дороги человека, — стоит только довести об этом до сведения профессора, и преступление будет подготовлено, а затем и выполнено. Агент может быть пойман. В таких случаях всегда находятся деньги, чтобы взять его на поруки или пригласить защитника.
Но главный руководитель, тот, кто послал этого агента, никогда не попадется: он вне подозрений. Такова организация, Уотсон, существование которой я установил путем логических умозаключений, и всю свою энергию я отдал на то, чтобы обнаружить ее и сломить. Но профессор хитро замаскирован и так великолепно защищен, что, несмотря на все мои старания, раздобыть улики, достаточные для судебного приговора, невозможно. Вы знаете, на что я способен, милый Уотсон, и все же спустя три месяца я вынужден был признать, что наконец-то встретил достойного противника. Ужас и негодование, которые внушали мне его преступления, почти уступили место восхищению перед его мастерством. Однако в конце концов он сделал промах, маленький, совсем маленький промах, но ему нельзя было допускать и такого, поскольку за ним неотступно следил я. Разумеется, я воспользовался этим промахом и, взяв его за исходную точку, начал плести вокруг Мориарти свою сеть. Сейчас она почти готова, и через три дня, то есть в ближайший понедельник, все будет кончено, — профессор вместе с главными членами своей шайки окажется в руках правосудия. А потом начнется самый крупный уголовный процесс нашего века.
Разъяснится тайна более чем сорока загадочных преступлений, и все виновные понесут наказание. Но стоит поторопиться; сделать один неверный шаг, и они могут ускользнуть от нас даже в самый последний момент. Все было бы хорошо, если бы я мог действовать так, чтобы профессор Мориарти не знал об этом. Но он слишком коварен. Ему становился известен каждый шаг, который я предпринимал для того, чтобы поймать его в свои сети. Много раз пытался он вырваться из них, но я каждый раз преграждал ему путь. Право же, друг мой, если бы подробное описание этой безмолвной борьбы могло появиться в печати, оно заняло бы свое место среди самых блестящих и волнующих книг в истории детектива. Никогда еще я не поднимался до такой высоты, и никогда еще не приходилось мне так туго от действий противника. Его удары были сильны, но я отражал их с еще большей силой.
Сегодня утром я предпринял последние шаги, и мне нужны были еще три дня, только три дня, чтобы завершить дело. Я сидел дома, обдумывая все это, как вдруг дверь отворилась — передо мной стоял профессор Мориарти. У меня крепкие нервы, Уотсон, но, признаюсь, я не мог не вздрогнуть, увидев, что человек, занимавший все мои мысли, стоит на пороге моей комнаты. Его наружность была хорошо знакома мне и прежде. Он очень тощ и высок. Лоб у него большой, выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое, бледное, аскетическое, — что-то еще осталось в нем от профессора Мориарти. Плечи сутулые — должно быть, от постоянного сидения за письменным столом, а голова выдается вперед и медленно — по-змеиному, раскачивается из стороны в сторону.
Его колючие глаза так и впились в меня.
Все эти произведения появились на свет в 1927 году, который ознаменовал конец эры немого кино и выпуском первого "звукового фильма". Этот первый в истории полнометражный фильм с синхронизированными диалогами "Певец джаза" также стал общественным достоянием. Сюда же попал и фильм "Крылья" режиссера Уильяма А. Уэллмена - обладатель самой первой в истории премии "Оскар" за "Лучший фильм". А для любителей научной фантастики теперь абсолютно доступна картина Фрица Ланга "Метрополис". Музыкальные композиции включают хиты из бродвейских мюзиклов, таких как "Funny Face", и джазовые стандарты от таких легенд, как Луи Армстронг и Дюк Эллингтон. Любопытно, что все эти произведения должны были стать общественным достоянием еще в 2003 году после 75 лет защиты авторским правом.
Наследники Артура Конан Дойла отозвали иск к Netflix из-за «Энолы Холмс»
«Шерлоку Холмсу удалось в равной мере угодить искушенному и неискушенному читателю, сделавшись фигурой почти столь же нарицательной, как доктор Гильотин или капитан Бойкот», – пишет о герое Конан Дойла другой признанный мастер детектива – Гилберт Честертон. Съемки четвертого сезона «Шерлока» (Sherlock) завершились на прошлой неделе, и телеканал BBC поспешил обнародовать первый официальный промо-кадр к новой главе приключений современного Холмса. Такое ощущение, что Конан Дойл специально придумал его конкретно под этот случай, чтобы смерть Холмса выглядела оправданной. Последний сборник рассказов о знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе наконец-то станет общественным достоянием на территории США, сообщает 30 декабря Associated Press.
Наследники Артура Конана Дойла подали в суд на Netflix за эмоции Шерлока Холмса
Конан Дойл был патриотом и консерватором. Последние новости. Продюсер и сценарист Марк Гэтисс, один из создателей сериала «Шерлок», вернется к адаптации творчества Артура Конан Дойла. Гэтисс закачивает работу над экранизацией рассказа «Номер 249», в котором не фигурирует Шерлок Холмс. Конан Дойл надеялся издать повесть отдельной книгой и хорошо заработать. В книгу «Возвращение Шерлока Холмса вошли 12 рассказов, написанных Артуром Конан Дойлом в 1903-1904 годы. В 1905 году сборник впервые увидел свет. В «Возращении Шерлока Холмса» Артур Конан Дойл рассказывает о том. Холмс сделал бедного врача Конан Дойла самым высокооплачиваемым писателем планеты.
С согласия наследников Конан Дойла написано продолжение "Шерлока Холмса"
В рассказах о Шерлоке Холмсе Конан Дойл описал методы криминалистики, которые в то время были неизвестны полиции. В 1893 году сэр Артур Конан Дойл сбросил сыщика по имени Шерлок Холмс с обрыва. Суд в США признал большинство произведений о Шерлоке Холмсе общественным достоянием. Теперь американские авторы и кинематографисты смогут использовать образ сыщика в своих произведениях, не платя ни копейки наследникам Артура Конан Дойла. Дело о скандальном билете: $b: по мотивам произведений сэра Артура Конана Дойла: 18+ $c: Сирил Льерон, Бенуа Даан ; перевод с французского Марии Рожновой, Юлии Капустюк. Как сообщает Центр изучения общественного достояния при юридической школе Дьюкского университета, 1 января истекает срок авторских прав на последние произведения Артура Конан Дойла о великом сыщике Шерлоке Холмсе.
Шерлок Холмс
Шерлок Холмс герой книги Конана Дойла с феноменальным подходом к анализу данных и раскрытию преступлений. Истории о Шерлоке Холмсе являются любимыми книгами поклонников Артура Конана Дойла. Впервые Шерлок Холмс появляется в повести «Этюд в багровых тонах», опубликованной в «Рождественском ежегоднике Битона» в 1887 году. Очевидно, что Холмс XXI века отличается от героя 56 рассказов и четырех повестей, написанных Артуром Конан Дойлом.
Все произведения о Шерлоке Холмсе станут общественным достоянием в США
Конан Дойл был патриотом и консерватором. Фонд, распоряжающийся наследием Артура Конан Дойла, официально объявил о том, что автор по имени Эндрю Лейн (Andrew Lane) напишет серию книг о приключениях Шерлока Холмса в юности. Артур Конан Дойл втайне негодовал на свои произведения о Шерлоке Холмсе, говорит историк. Новое дело Шерлока Холмса. Аудиокнига детектив онлайн. Шерлок Виталий турный источник, использованный для создан.
Артур Конан Дойл «Последнее дело Холмса»
Но он вынул из кармана только записную книжку, где были нацарапаны какие-то даты. В середине февраля вы уже серьезно потревожили меня. В конце марта вы совершенно расстроили мои планы, а сейчас из-за вашей непрерывной слежки я оказался в таком положении, что передо мной стоит реальная опасность потерять свободу. Так продолжаться не может». Вы слишком умны и, конечно, поймете меня: вам необходимо устраниться. Вы сами повели дело так, что другого исхода нет. Я испытал интеллектуальное наслаждение, наблюдая за вашими методами борьбы, и, поверьте, был бы огорчен, если бы вы заставили меня прибегнуть к крайним мерам… Вы улыбаетесь, сэр, но уверяю вас, я говорю искренне». Вы должны отойти в сторону, мистер Холмс, или вас растопчут».
Он тоже встал и молча смотрел на меня, с грустью покачивая головой. Я знаю каждый ход вашей игры. До понедельника вы бессильны. Это поединок между нами, мистер Холмс. Вы надеетесь посадить меня на скамью подсудимых — заявляю вам, что этого никогда не будет. Вы надеетесь победить меня — заявляю вам, что это вам никогда не удастся. Если у вас хватит умения погубить меня, то, уверяю вас, вы и сами погибните вместе со мной».
Такова была моя своеобразная встреча с профессором Мориарти, а, говоря по правде, она оставила во мне неприятное чувство. Его спокойная и точная манера выражаться заставляет вас верить в его искренность, несвойственную заурядным преступникам. Вы, конечно, скажете мне: «Почему же не прибегнуть к помощи полиции? И у меня уже есть веские доказательства. После его ухода, часов около двенадцати, мне понадобилось пойти на Оксфорд-стрит. Переходя улицу на углу Бентинк-стрит и Уэлбек-стрит, я увидел парный фургон, мчавшийся со страшной быстротой прямо на меня. Я едва успел отскочить на тротуар.
Какая-то доля секунды — и я был бы раздавлен насмерть. Фургон завернул за угол и мгновенно исчез. Теперь уж я решил не сходить с тротуара, но на Вир-стрит с крыши одного из домов упал кирпич и рассыпался на мелкие куски у моих ног. Я подозвал полицейского и приказал осмотреть место происшествия. На крыше были сложены кирпичи и шиферные плиты, приготовленные для ремонта, и меня хотели убедить в том, что кирпич сбросило ветром. Разумеется, я лучше знал, в чем дело, но у меня не было доказательств. Я взял кэб и доехал до квартиры моего брата на Пэл-Мэл, где и провел весь день.
Оттуда я отправился прямо к вам. По дороге на меня напал какой-то негодяй с дубинкой. Я сбил его с ног, и полиция задержала его, но даю вам слово, что никому не удастся обнаружить связь между джентльменом, о чьи передние зубы я разбил сегодня руку, и тем скромным учителем математики, который, вероятно, решает сейчас задачи на грифельной доске за десять миль отсюда. Теперь вы поймете, Уотсон, почему, придя к вам, я прежде всего закрыл ставни и зачем мне понадобилось просить вашего разрешения уйти из дома не через парадную дверь, а каким-нибудь другим, менее заметным ходом. Я не раз восхищался смелостью моего друга, но сегодня меня особенно поразило его спокойное перечисление далеко не случайных происшествий этого ужасного дня. Я уже обдумал план действий, и все кончится хорошо. Сейчас дело находится в такой стадии, что арест могут произвести и без меня.
Моя помощь понадобится только во время следствия. Таким образом, на те несколько дней, которые еще остаются до решительных действий полиции, мне лучше всего уехать. И я был бы очень рад, если бы вы могли, поехать со мной на континент. Так что я с удовольствием поеду с вами. Теперь выслушайте мои инструкции, и я попрошу вас, Уотсон, следовать им буквально, так как нам предстоит вдвоем вести борьбу против самого талантливого мошенника и самого мощного объединения преступников во всей Европе. Итак, слушайте. Свой багаж, не указывая на нем станции назначения, вы должны сегодня же вечером отослать с надежным человеком на вокзал Виктория.
Утром вы пошлете слугу за кэбом, но скажете ему, чтобы он не брал ни первый, ни второй экипаж, которые попадутся ему навстречу. Вы сядете в кэб и поедете на Стрэнд, к Лоусерскому пассажу, причем адрес вы дадите кучеру на листке бумаги и скажите, чтобы он ни в коем случае не выбрасывал его. Расплатитесь с ним заранее и, как только кэб остановится, моментально нырните в пассаж с тем расчетом, чтобы ровно в четверть десятого оказаться на другом его конце. Там, у самого края тротуара, вы увидите небольшой экипаж. Править им будет человек в плотном черном плаще с воротником, обшитым красным кантом. Вы сядете в этот экипаж и прибудете на вокзал как раз вовремя, чтобы попасть на экспресс, отправляющийся на континент. Нам будет оставлено второе от начала купе первого класса.
Тщетно я упрашивал Холмса остаться у меня ночевать. Мне было ясно, что он боится навлечь неприятности на приютивший его дом и что это единственная причина, которая гонит его прочь. Сделав еще несколько торопливых указаний по поводу наших завтрашних дел, он встал, вышел вместе со мной в сад, перелез через стенку прямо на Мортимер-стрит, свистком подозвал кэб, и я услышал удаляющийся стук колес. На следующее утро я в точности выполнил указания Холмса. Кэб был взят со всеми необходимыми предосторожностями — он никак не мог оказаться ловушкой, — и сразу после завтрака я поехал в условленное место. Подъехав к Лоусерскому пассажу, я пробежал через него со всей быстротой, на какую был способен, и увидел карету, которая ждала меня, как было условленно. Как только я сел в нее, огромного роста кучер, закутанный в темный плащ, стегнул лошадь и мигом довез меня до вокзала Виктория.
Едва я успел сойти, он повернул экипаж и снова умчался, даже не взглянув в мою сторону. Пока все шло прекрасно. Мой багаж уже ждал меня на вокзале, и я без труда нашел купе, указанное Холмсом, хотя бы потому, что оно было единственное с надписью «занято». Теперь меня тревожило только одно — отсутствие Холмса. Я посмотрел на вокзальные часы: до отхода поезда оставалось всего семь минут. Напрасно искал я в толпе отъезжающих и провожающих худощавую фигуру моего друга — его не было. Несколько минут я убил, помогая почтенному итальянскому патеру, пытавшемуся на ломаном английском языке объяснить носильщику, что его багаж должен быть отправлен прямо в Париж.
Потом я еще раз обошел платформу и вернулся в свое купе, где застал уже знакомого мне дряхлого итальянца. Оказалось, что, хотя у него не было билета в это купе, носильщик все-таки усадил его ко мне. Бесполезно было объяснять моему непрошеному дорожному спутнику, что его вторжение мне неприятно: я владел итальянским еще менее, чем он английским. Поэтому я только пожимал плечами и продолжал тревожно смотреть в окно, ожидая моего друга. Мною начал овладевать страх: а вдруг его отсутствие означало, что за ночь с ним произошло какое-нибудь несчастье! Уже все двери были закрыты, раздался свисток, как вдруг… — Милый Уотсон, вы даже не соблаговолите поздороваться со мной! Я оглянулся, пораженный.
Пожилой священник стоял теперь ко мне лицом. На секунду его морщины разгладились, нос отодвинулся от подбородка, нижняя губа перестала выдвигаться вперед, а рот — шамкать, тусклые глаза заблистали прежним огоньком, сутулая спина выпрямилась. Но все это длилось одно мгновение, и Холмс исчез также быстро, как появился. У меня есть основания думать, что они напали на наш след. А, вот и сам Мориарти! Поезд как раз тронулся, когда Холмс произносил эти слова.
Это своего рода поклон от создателей сериала актёру Бэзилу Рэтбоуну, сыгравшему Холмса в 14 фильмах и сделавшему его известной личностью в 40-х! Для многих поклонников великого лондонского сыщика Рэтбоун был идеальным воплощением героя, которого они так любили. В его исполнении Шерлок был более мудрым и взрослым, нежели его современная версия. Геттис же отметил, что к финалу телесериала Камбербэтч и Фриман наконец-то стали походить на «классических» Холмса и Ватсона, которыми могут восхищаться и зрители, и читатели!
Рукопись происходит из библиотеки доктора Родни П. Свантко и является единственным существующим черновиком этой повести о Шерлоке Холмсе. Она содержит исправления самого автора, а также пометы редактора Стоддарта, который готовил повесть в печать.
Второго кумира Дойла звали Точность. Точность не столько в отношении к фактам, сколько в отношении к атмосфере. У Конан Дойля нет ни одного героя, который позволил бы себе плыть по течению. Холмс бросает вызов преступникам, профессор Челленджер — привычным представлениям о мире, Томас Димсдейл из романа «Торговый дом Гердлстон» — обстоятельствам и проискам тех, кто сильнее и богаче его. Цитата: «В том-то и сущность моего идеала, что он сам идет навстречу подвигу. Его не остановят никакие препятствия. Я еще не нашла такого героя, но вижу его как живого. Да, человек — сам творец своей славы. Мужчины должны совершать подвиги, а женщины — награждать героев любовью. Вспомните того молодого француза, который несколько дней назад поднялся на воздушном шаре. В то утро бушевал ураган, но подъем был объявлен заранее, и он ни за что не захотел его откладывать. За сутки воздушный шар отнесло на полторы тысячи миль, куда-то в самый центр России, где этот смельчак и опустился. Вот о таком человеке я и говорю. Подумайте о женщине, которая его любит. Какую, наверное, она возбуждает зависть у других! Пусть же мне тоже завидуют, что у меня муж — герой! Нет, это не годится! Вы должны пойти на подвиг потому, что иначе не можете, потому, что такова ваша природа, потому, что мужское начало в вас требует своего выражения. Вот, например, вы писали о взрыве на угольной шахте в Вигане. А почему вам было не спуститься туда самому и не помочь людям, которые задыхались от удушливого газа? Если хочешь написать хороший очерк, надо самому побывать на месте происшествия. Это сводит на нет всю романтику. Но все равно, я очень рада, что вы спускались в шахту». А спустя 70 с лишним лет, 16 марта 2004 года, в Лондоне, в офисе одной юридической фирмы, обнаруживаются новые бумаги писателя — более трёх тысяч листов! Среди них — личные письма, в том числе от Уинстона Черчилля, Оскара Уайлда, Бернарда Шоу и президента Рузвельта, дневниковые записи, черновики и рукописи неизданных произведений. Стоимость находки составила два миллиона фунтов стерлингов! Благодаря своему персонажу-детективу Шерлоку Холмсу Дойл приобрел такую известность, что ему приходило огромное количество писем от простых британцев. Все они надеялись на помощь в раскрытии того или иного преступления тем констеблям, чьи расследования зашли в тупик. Как правило, Дойл не отвечал, а в публичных выступлениях неоднократно жаловался, что не обладает выдающимися дедуктивными способностями Холмса. Шерлок Холмс — человек, которого на самом деле просто не могло существовать — настолько противоречивыми были его взгляды. Рассказы о нем — это пример литературной гениальности. Так, в частности, полагал и английский писатель П. Вудхаус: «Вы перечитываете их вновь и вновь, зная их наизусть, зная, с чего они начнутся, как будет развиваться сюжет и, конечно, то, как они закончатся. Это и есть гений». Однако в случаях с индийцем Джорджем Эдалджи и евреем Оскаром Слейтером все было иначе — Дойл сам участвовал в реальных расследованиях. Первое письмо пришло писателю вскоре после того, как он потерял жену и разрывался между горем, угрызениями совести и новой любовью. Он был парсом — представителем этноконфессиональной группы в Индии и Пакистане, исповедующей зороастризм — однако перешел в христианство, а в Британию приехал для того, чтобы получить навыки миссионера и вернуться в Индию. Однако из-за декрета, разрешавшего миссионерскую деятельность в колониях только европейцам, отец остался в Англии. Вскоре он женился на дочери викария, а тот в качестве свадебного подарка передал Шапурджи Эдалджи свое место в приходской церкви Грейт-Вирли и паству. Для местных жителей это был настоящий шок: британцы привыкли к тому, что белые проповедовали христианство среди населения колоний, но чтобы темнокожий пастор наставлял европейцев — это был нонсенс! В 1888 году, когда Джорджу Эдалджи было 12 лет, пастор стал получать анонимные письма с оскорблениями и угрозами. Их мишенью становились все жители домика викария. После того, как в эпистолярном безобразии обвинили служанку семьи, письма на несколько лет приходить перестали, но в 1892 году их поток возобновился в увеличенных объемах. Полиция согласилась установить наблюдение за домом, однако семейству это не помогло. В декабре того же года полицейский нашел у черного входа большой ключ. Оказалось, что это был тот самый ключ, котрый похитили из местной школы.