@vasilina_orlova: Во Владивостоке полицейские применили к задержанным физическую силу. КОМПАНИЯ. О проекте. Новости. Помощь. Рекламодателям. Василина Орлова родилась в поселке Дунай Приморского края в 1979 году. Василина Орлова — В какой-то момент мне показалось, что сфера твоих интересов — это только письмо, и шире — литература, беллетристика.
Почему люди вообще интересны?
@vasilina_orlova: Во Владивостоке полицейские применили к задержанным физическую силу. Отличная новость, ждём. Герман Греф посетил открытие 26 по счету интерактивного фонтана в Орле. @vasilina_orlova. Anthropologist, writer, thinker. Blog: Anthropology and Dust. Василина Орлова / Vasilina Orlova Темы: война России против Украины (2014–?), деколонизация, антиимпериализм, независимость субъектов РФ. Шукшин Василий Юровских Василина Орлова Вениамин Мочалов.
Общий стаж работы
- Форма поиска
- Василина Орлова. Голоса. Литературное радио.
- Уровень образования
- Почему люди вообще интересны?
Сбербанк подарил Орлу умный светомузыкальный фонтан
Могу сказать, что настоящее «это перевернуло мою жизнь» происходит, мне кажется, при самых минимальных внешних изменениях. Вера составляет значительную часть наших представлений о мире. Есть некоторые вещи, которые мы не подвергаем сомнению. Они обладают как бы презумпцией реальности. Мы верим, как минимум, в существование окружающего мира и нас в нем. Это знаменитый картезианский принцип.
В этом смысле человек вовсе не приходил к вере, а родился и воспитывался в ней. В любой жизни есть религиозные практики, например, покупка — это тоже ритуал. И есть воззрения, похожие на религиозные. Они неизбежны. Но если человек «пришел» к религии, то, конечно, страдание было здесь, где-то внутри, а сам он, скорее всего, ищет путь избавления от страданий.
Страдание — обыкновенное состояние человека. Не исключено, что момент прихода к вере может быть больше похож на солнечное озарение. Но в этом случае это всего лишь момент. Прежде всего, стоило бы как следует понять — во что же именно ты веришь? Даже выяснение такого простого вопроса требует значительных усилий.
Вера не избавляет нас от необходимости ее постигнуть. В противном случае, вера — это заблуждение, которое усиливает страдание. В чем заключается твоя главная цель, какой аспект этой жизни оказывается важнее всего на данный момент — творчество, работа, что-то другое? При слове «творчество» мне делается неловко. Главная реализация, мне кажется, возможна в далекой перспективе — не в смысле «в будущем», а в смысле «на всем протяжении жизни».
Но, конечно, жизнь реальна лишь в один момент времени. Прямо сейчас. Повествование в нем ведется не линейно: внутри текста оно разбито на главы, а внутри глав еще на подглавки. Это история, которую читателю нужно собирать самому, подобно мозаике. А иначе и быть не может — внутренний посыл облекается в подходящую для романа форму, чья суть заключается в поиске другого и себя в пустыне жизни, желание убежать от боли, которая рядом, внутри и не оставляет, не может уйти.
Текст обращен к единственному адресату — «тебе» утраченному, «тебе» потерянному, это обыгрывается даже на обложке книги, где в названии выделены жирным шрифтом две буквы, образующие слово «ты». Весь роман — это отсроченный разговор с тем, кто ушел, кто не рядом, с кем невозможно поделиться всеми эмоциями и событиями, которые происходят с нами каждый день.
Тэги: сибирь , люди , маргиналы , знание сила , футбол Василина Орлова рассказывает о своем новом сборнике слева , а издатель книги Зоран Питич справа мирно сидит в стороне и слушает.
Фото Григория Матвеева Писатель и критик Василина Орлова — редкий ныне гость в России, поэтому даже чемпионат мира по футболу не помешал собраться ее читателям и просто друзьям в уютном книжном клубе «Циолковский» на презентации книги «Антропология повседневности» см. Сидячих мест на всех не хватило, поэтому задние ряды стояли, как на старых стадионах. Автор поблагодарила издательство «Ноократия» и его основателя Зорана Питича за то, что ей была предоставлена полная творческая свобода, а затем прочитала новое эссе «Утопические видения, явленные в упрямой материальности миров» — с приведением поразительных цитат из Константина Циолковского было бы непозволительно не вспомнить о нем в месте с таким названием.
Василина ведет интересную научную работу в университете города Остин, штат Техас, пишет там докторскую диссертацию по антропологии. А ее новая книга — на стыке не то что жанров, но разных областей — науки и литературы.
Героиня Буковой, едучи в метро и наблюдая вокруг всё те же надоевшие, остобрыдлые картины, думает — хоть бы нас взорвало уже, чтоб положить конец этому беспределу обыденности.
И кто из нас не ловил себя на подобной мысли? Поколение — ещё и потому, что никому особенно не нужно, кроме себя. Да, грядёт всплекс интереса к молодой профессиональной прозе, но этот интерес пока угадывается как во многом потребительский.
А сами молодые писатели настроены говорить очень и очень всерьёз, как Сергей Чередниченко в повести «Потусторонники», сокрушённо и почти с ненавистью пишущий о близких людях, «убеждённых жителях», обывателях, погрязших в повседневности, питающихся ею. Но какая боль за этой внешне высокомерной мизантропией. Поколение, потому что каждый — во многом сам, вне зависимости от того, желает он того или нет, осознаёт или не знает — является выразителем определенных тенденций.
Они описывают один и тот же мир, и если в сотне повестей фигурирует рок-группа, репетирующая в актовом зале и дающая концерты на школьных дискотеках, понятно, что эта деталь тоже сипмтоматична. Обстоятельства места и времени, в которых мы проходим своё становление, таковы, каковы они есть. Сергей Красильников, написавший фантасмагорию «Скарабей», родом из Латвии — он и ориентирован прежде всего на европейские образцы абсурдной прозы, но пишет-то по-русски.
А значит он — русский писатель. Павел Костин в повести «Анестезия крыш» даёт свою диагностику развития молодых людей в некой социальной группе — то ли кружке, то ли секте, занимающейся экстремальным видом спорта. От увлечения к разочарованию — такова метаморфоза весьма многих из тех, кто родился в начале 1980-х годов XX века.
Вряд ли я бы стала по доброй воле читать книгу с таким названием. Оно какое-то уж чересчур кассовое. А ведь одна из книг Иванова называется «Географ глобус пропил». Тут есть поэзия, любопытная инверсия. Есть столпы? Вообще жива ли классическая литература?
Кто, на ваш вкус, останется, прошу прощения, «в веках»? Или хотя бы — надолго? В веках там или не в веках — это, конечно, человеку видеть невозможно, однако они уже есть, и это уже выгодно отличает их от тех, кого нет, не правда ли? Они производят свою работу, кто-то, конечно, большую часть уже произвел, а кто-то, возможно, еще и нет. Есть ли у нас столпы, я не знаю, вы как будто извлекли это прекрасное выражение из старинных запасников и слегка оббили пыль своим предусмотрительным «прошу прощения». Литература классическая, конечно, жива — она стоит на книжных полках, в неброских переплетах, изданная, как правило, в советские времена, но уже и не только тогда, а и позже.
Читаем ли мы ее сегодня? Читаем, конечно, и с не меньшим удовольствием, чем современную. Могли бы, наверное, читать еще внимательнее. Русскому писателю, по моему убеждению, совершенно необходимо читать Библию, желательно каждый день. Без этого он просто несостоятелен, он не сможет понимать истоков классической литературы и основ всей нашей культуры. Прервана ли традиция?
Ну, наверное, не так чтобы и до конца прервана — русский язык все-таки пока еще, кажется, существует. Толстые журналы? Задача ее, конечно, не в том, чтобы отображать некий «объективный процесс», а чтобы творить его. И на свой лад все они, по-моему, довольно эффективно с этим справляются. Дискурс «Литературки» не спутаешь ведь с «Экслибрисом». Другой вопрос, что многое невлиятельно.
Толстые журналы — отдельная институция, весьма почтенная, на самом деле довольно гибкая, когда дело касается текущего литературного процесса. Так или иначе, это последние экспертные институты, которые пока еще существуют в литературе. Можно говорить об эффективности их работы, но выплескивать с водой ребенка не стоит. Валерия ответила, что идеологическое разделение — вчерашний день. Мне кажется, она немного лукавила, при чем вполне сознательно. Знаете ли вы, Василина, примеры неприятия качественных текстов именно в силу идеологических причин?
Что вообще за термин — «качественный текст»? У вас повернется язык назвать книгу Достоевского «качественным текстом»? Того же Довлатова? У меня только на последнего рука, может быть, поднимется. В любом случае, литература — это ремесло. И понятие «качественный текст» я нахожу абсолютно адекватным.
Какой смысл измерять нашу работу Евангелием, когда иные из нас так и не научились правильно складывать слова… — В любом случае идеология — не какое-нибудь чуждое всему наилучшему в человечестве огородное пугало, а часть сложной мировоззренческой системы, оптики восприятия, результирующая многих взглядов. Почему же идеологию которая, конечно, может быть плохо осознаваемой нужно выносить за скобки, когда читаешь книгу? Тем более что это и практически едва ли вообще возможно. Вся литература, вся философия, вся политика насквозь идеологичны. Критерии оценки литературного текста никогда не бывают сугубо эстетическими, что бы ни утверждали приверженцы эстетической критики. Нам часто говорят — возьмите текст как текст и пользуйтесь тем инструментарием для его оценки, который вам предоставляет сам автор.
Но с какой стати? Ведь текст не существует вне контекста. Другой вопрос, о чем вы говорили с Валерией — вы, вероятно, подразумевали идеологическое разделение на пресловутых «либералов» и «патриотов». Возможно, теперь оно уже не столь актуально, как раньше. Сегодня, знаете ли, стыдно называться либералом точно так же, как стыдно было называться коммунистом десять лет назад. Эти понятия себя скомпрометировали, и неизвестно, какое из них — в большей мере.
Певице Орловой подкинули слепых котят на крыльцо дома
На сайте размещены материалы телепередачи “Православная энциклопедия”, которая транслируется по каналу ТВЦ; научные исследования, лекции, новости, документы, библиотека. Новости Минпросвещения России. Смотрите видео онлайн «Подкаст №4 Василина Орлова и Замир Закиев.
Орлова Василина
Мы разговаривали с ней на разные темы, ведь собеседник она интересный… — Василина, ты родилась в далеком поселке Дунай Приморского края. С чем было связано твое детство? В букваре была картинка — светловолосый мальчик держит за руку негра и, кажется, вьетнамца. Дружба народов. Фонтан на ВДНХ в Москве — золотые девушки, каждая из которых символизировала одну из республик, чей нерушимый союз навеки сплотила великая Русь. У меня была металлическая красная звездочка на черном фартуке школьной формы.
Мне хотелось пластмассовую. Нет, мои представления о взрослой жизни совершенно не соответствовали реальности… Детство в поселке-базе подводных лодок связано с сигналами ночной тревоги, которая поднимала отца, с маминой каштановой длинной косой, с красным ковром, большими божьими коровками, трехколесным велосипедом, с ребятами во дворе пятиэтажки, криками чаек, холодным морем. Заполняла коробки образцами найденных повсеместно минералов, а также ловила жуков. Впрочем, философия вовсе не отменяет этих занятий, напротив. Я стояла перед дверью в летнюю приемную комиссию университета — в комнате было распахнуто окно,— и вдруг увидела, что в нынешнем году на философском факультете открыт набор студентов на отделение религиоведения.
Я подала туда документы отчасти в надежде, что эта экзотическая наука мало кого заинтересует. Потом оказалось, что конкурс туда, напротив, был больше. Университет — особая среда. Кажется, там сам воздух имеет другой вкус. Мне много дал наш вольный семинар с поэтом Денисом Карасёвым и другими нашими друзьями — после занятий мы пили скверное красное вино в заросшей беседке у университетской обсерватории, где все было засыпано желтыми листьями… — Вероятно, у тебя тяга к творчеству, художественному осмыслению жизни ведет к совмещению различных практик: ты одновременно прозаик, поэт, эссеист, критик, журналист.
И противоречий нет? Вообще, я больше озабочена чем-то конкретным, что просится быть сказанным, нежели тем, чем это окажется по форме. Просто что-то я могу нарисовать гуашью на клетчатом листочке, а для другого мне, скорее всего, потребуется фотоаппарат. Многим так кажется… Серьезная девушка-философ не может быть веселой? Часто над разными пустяками.
В пересказе они покажутся несмешными. Ирония и особенно самоирония — вещь, конечно, приятная. Но я очень уважаю серьезных людей, у которых как будто бы нет чувства юмора. Это довольно редко встречается, но бывает. Но я не очень-то стремлюсь от него избавляться.
Заминки в речи вроде таких слов — это порой просто тайм-аут. Его основой стали факты из личной биографии.
Я думала так писать не модно или, может быть, не красиво... А оторваться от книги не смогла. С первого дня и до последней страницы. Нет, автора мне не жалко, вряд ли написав книгу, автор мечтала о жалости.
Публикуется в периодических литературных журналах «Новый мир», «Октябрь», «День и ночь» и др. Член Союза писателей России.
Участник поэтического объединения «Теплотрасса». Автор и исполнитель песен, выступала с группой «Василина» вокал.
За ней последовали сентиментальный роман «Стать женщиной не позднее понедельника» 2005 , сборник прозы «В оправдание воды» 2005 , роман «Пустыня» 2006.
Избранная проза повесть «Бульдозер» и рассказы переводилась на болгарский язык. Василина Орлова.
Anthropologist, writer, thinker
- Орлова, Василина Александровна — Википедия
- Биография и книги автора Орлова Василина
- / Фото #6 - портреты: Василина Орлова (LJ - vasssilina) - avvas
- Популярное
Top sellers
- Баста выпустил фит с Вассой Железновой — победительницей четвёртого сезона VK Музыка Трамплин
- Василина Орлова listen online
- Биография и книги автора Орлова Василина
- Баста выпустил фит с Вассой Железновой — победительницей четвёртого сезона VK Музыка Трамплин
Ждем вас на мастер-классе «Личная и коллективная безопасность в онлайн-среде»
Или душевная пустота — это уныние? У меня как-то не сложилось завершенного представления о том, что такое душевная пустота. Бывают разные состояния. Судя по происходящему, есть некий призыв. Но я бы на месте пишущего человека остереглась этого призыва. Будь я молодым человеком 20 лет, ничего не понимающим в литературе, но очень стремящимся читать стоящие книги, на что бы мне следовало обратить свое внимание прежде всего и почему? Это величайшие книги в истории человечества. Однако, как бы ни была важна в культуре и для вас лично религиозная литература, ограничиваться ею образованный человек не имеет возможности.
Стоит уделить внимание, как мне думается, прозе и стихам Александра Сергеевича Пушкина, художественным вещам Николая Васильевича Гоголя, особенно «Мертвым душам», Федору Михайловичу Достоевскому. Достоевского, как мне кажется, стоит читать как можно более полно, включая дневники, письма. В целом, нужно знать русскую классику. Зачем и почему? Затем и потому, для начала, что, если этот минимум миниморум вам не известен, то в обществе нормальных людей вы будете идиотом, и только в обществе идиотов — нормальным человеком. Хочется найти пределы этих интересов — рисование? Затем фотографирование, но я не уверена, что это «вне сферы письма».
Мне кажется, фотография — это не вполне самодостаточное явление. Фотография очень зависит от сопровождающего ее текста. Нужно по возможности трезво смотреть на вещи: совсем молодой человек вряд ли может что-то сделать в политике. Даже для того, чтобы заявить осмысленный протест против чего бы то ни было, у молодого человека, как правило, не хватает изворотливости. Творческий человек иначе по сравнению с обычными людьми воспринимает мир, он видит его детальнее, замечает те штрихи и подробности, что ускользают от внимания большинства из нас — соответственно, и отношение к вере у него априори другое. Могу сказать, что настоящее «это перевернуло мою жизнь» происходит, мне кажется, при самых минимальных внешних изменениях. Вера составляет значительную часть наших представлений о мире.
Есть некоторые вещи, которые мы не подвергаем сомнению. Они обладают как бы презумпцией реальности. Мы верим, как минимум, в существование окружающего мира и нас в нем. Это знаменитый картезианский принцип. В этом смысле человек вовсе не приходил к вере, а родился и воспитывался в ней.
Пусть, ради бога, мужчина остается мужчиной, тогда женщина будет женщиной, и все встанет на свои места. Вы наверняка помните слова Блока об Ахматовой: «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как бы перед Богом».
Вы не находите, что это можно сказать и о многих наших современницах? В том числе, кстати, и о воинствующих феминистках. Довлатов верно заметил, что «советский» и «антисоветский» — это одно и то же; вот и с феминизмом схожая история — сочинение против мужчины как такового и сочинение «для» мужчины является по сути одним и тем же: вещью, где мужчина является неким центром, вокруг которого все строится — забор или очаг, не важно. Очень трогательно в этом смысле читать прозу Натальи Рубановой, такую агрессивную и вопиюще беззащитную одновременно. Я все никак не пойму, с кем она сражается. Василина, можете как-то отрефлексировать сказанное мной? Что в данном случае демонстрируем мы с Шаргуновым — пещерное мужское сознание или, быть может, вы сами иногда… думали об этом… и даже печалились?
Шаргунов и есть московский гламурный юноша. Прилепин — это, конечно, другой концепт, но ведь и он не пещерный же мужской троглодит? Стоять перед Богом — часто для женщины и значит стоять перед мужчиной. Это глубокая тема. Кто же и Бог, как не мужчина. Воплощенный Бог-Слово — всесовершенный человек, и, как совершенный человек, он совершенный мужчина: целомудренный и мудрый, прошедший науку и сам научающий. Это и Бог-воин, и Бог-отшельник, и смиренный молитвенник, и сильный, приходящий в ярость — изгоняющий менял из храма.
Иисус не был иисусиком, его распяли не потому, что он говорил «ребята, давайте жить дружно», а потому, что он встал им как кость в горле, всем этим книжникам и фарисеям. А так называемая «четвертая ипостась» Бога, концептуализированная русской философией, соловьевская София, софийность — это женское, женскость в Нем. Девичество и материнство воплотилось в Марии, и это, может быть, не менее поразительное воплощение, чем божественное вочеловечение. Есть совершенно другие смыслы, помимо всего этого птичьего «феминизма», есть другая высота и другая глубина. Парадокс, но мы предстоим перед Богом как перед Богом, даже если думаем, что предстоим перед мужчиной. Это вообще отдельное явление, заслуживающее самого пристального внимания. Ирина Мамаева написала небольшую повесть «С дебильным лицом».
В критике большого открытия мне не встретилось, во всяком случае, не могу припомнить. Благодарна всем, кто ругал меня, кто анализировал тексты, — это в любом случае невредно. Кажется, Валерия Пустовая из тех, чью критику можно не только читать, но и перечитывать, а это редчайшее явление в критике. Вообще, критика вовсе не в «загоне» — чуть не все авторы так или иначе обращаются к критическим жанрам. В поэзии Андрей Нитченко — удивительно привлекательный образ интеллигентного человека в стихах, вообще весь он какой-то интересный. Как вам картина мира, предложенная Алексеем? Вряд ли я бы стала по доброй воле читать книгу с таким названием.
Оно какое-то уж чересчур кассовое. А ведь одна из книг Иванова называется «Географ глобус пропил». Тут есть поэзия, любопытная инверсия. Есть столпы? Вообще жива ли классическая литература? Кто, на ваш вкус, останется, прошу прощения, «в веках»? Или хотя бы — надолго?
В веках там или не в веках — это, конечно, человеку видеть невозможно, однако они уже есть, и это уже выгодно отличает их от тех, кого нет, не правда ли? Они производят свою работу, кто-то, конечно, большую часть уже произвел, а кто-то, возможно, еще и нет. Есть ли у нас столпы, я не знаю, вы как будто извлекли это прекрасное выражение из старинных запасников и слегка оббили пыль своим предусмотрительным «прошу прощения». Литература классическая, конечно, жива — она стоит на книжных полках, в неброских переплетах, изданная, как правило, в советские времена, но уже и не только тогда, а и позже. Читаем ли мы ее сегодня? Читаем, конечно, и с не меньшим удовольствием, чем современную. Могли бы, наверное, читать еще внимательнее.
Русскому писателю, по моему убеждению, совершенно необходимо читать Библию, желательно каждый день. Без этого он просто несостоятелен, он не сможет понимать истоков классической литературы и основ всей нашей культуры. Прервана ли традиция? Ну, наверное, не так чтобы и до конца прервана — русский язык все-таки пока еще, кажется, существует. Толстые журналы?
Тогда было предметом желаний. Говорили: «У него есть часы» или «У него есть мотоцикл». Маленькие Люда с Сашкой: «Водичка — плюх». А ну-ка пойдем, пойдем, где водичка плюх? В колодце…» Есть и ностальгическое: «Сначала, вроде, да, перестройка, гласность, а там демократия эта как накатилась, как развал пошел, колхозы хлобысь, так — э, нам такого вовсе не надобно.
А поздно уже, поезд ушел, тю-тю». Есть и фаталистическое: «Как Боженька захочет — откуда зависит? Как захочет. Хочет — хорошая погода, хочет — нехорошая, ага. От Него все зависит. И на охоту иду — то же самое: что Бог даст, то и поймаю, а не даст, так ничего, ёлки». А есть и горькое: «Кресты сковыривали — старухи выли. И кому что доказали? Вот опять храмы все поднимают.
Ломоносова специализация — немецкая классическая философия. В 2013 году защитила диссертацию «Метафизика свободы в немецкой классической философии» на соискание учёной степени кандидата философских наук научный руководитель Васильев Вадим Валерьевич [2]. Работала в молодёжном отделе газеты «Российский избиратель», корреспондентом на телевидении РТР , пресс-секретарём в международной общественной организации, в отделе информации и пропаганды жилищно-строительного кооператива, редактором сайта «Православие.
Ольга Орлова заявила, что не позволит сыну привести невесту в свой дом
Кадр 1 из видео «Запуск Новых Партнёров В Бизнес».Спикер: Василина Орлова, Зл 2*, Консультант Международного Уровня. Из-под стеклянной крыши вокзала, Василина Орлова. Каждые пятнадцать минут где часы как секундомер, Тащит, пыхтит, Хвост железный и многосоставный, как метеорита. которые и которые практикует Василина Орлова.