Кровь на асфальте» Жора Крыжовников (настоящее имя Андрей Першин) на конференции, организованной изданием «Коммерсант», не стал скрывать, что испугался популярности проекта среди молодежи. Уроженец Нижегородской области, известный режиссер Жора Крыжовников назвал три момента, которые убедили его переснять финал сериала «Слово пацана.
Любой хейтер работает на нас: режиссер «Слова пацана» Жора Крыжовников о критике сериала
В новом выпуске Белой студии – режиссёр Жора Крыжовников, в котором удивительным образом уживаются как минимум два человека. Известный российский режиссер Жора Крыжовников (настоящее имя Андрей Першин), создатель популярного сериала «Слово пацана. Эксклюзивное интервью Жоры Крыжовникова по сериалу Слово Пацана.
Режиссер Жора Крыжовников рассказал, дрался ли он в реальной жизни
По словам Крыжовникова, поначалу он не очень понял, почему «Слово пацана» обрел популярность у молодежи, и успех, ставший очевидным после третьей-четвертой серии сериала, испугал автора. Вместе с тем режиссер отметил, что проект стал популярен среди молодой аудитории, потому что его герои «оказались симпатичны вне исторических фантиков».
Есть замечательное видео, как талантливый Владимир Владимирович Познер в 1985 году говорит, что сбитый советскими силами ПВО самолёт вёл себя странно, провоцировал. Хотя уже в тот момент было известно, что самолёт был сбит по ошибке. Что это было? Я вполне допускаю, что Владимир Владимирович верил, потому что ему кто-то соврал. Вот это fake news, или это просто обман тех людей, которые распространяли эту информацию? Погибли все находившиеся на его борту 269 человек Мне кажется, что это какой-то красивый термин, просто громкий какой-то термин. Не случайно это любимый термин Трампа. Для меня один тот факт, что Трамп всё время твердит «Fake news, fake news, The New York Times — это fake news, CCN — это fake news» — этот факт отвращает от обсуждения fake news.
Господи, что это такое fake news? Это что-то из мира Дональда Трампа. Про творчество Вот Анатолий Васильевич Эфрос — великий театральный режиссёр. Выложили на Youtube его лекции, где он говорит: «Один из главных вопросов искусства: нам надо отражать действительность или противопоставлять действительности что-то? И вот ты либо борешься во имя светлого, либо изучаешь, как это происходит на самом деле. Я сейчас хочу отражать действительность, потому что она мне кажется сложной, непонятной, до конца не исследованной, с какими-то тайнами.
И поэтому, мне кажется, есть еще огромное количество жанров, которые пока не востребованы, пока не появились и не возродились. Советский кинематограф был настоящей индустрией. Мы по мощи несравнимы с советской киноиндустрией. Телевидение — да, оно стало разнообразней, каналов больше, контента много, он качественный. Но в кино мы пока все еще находимся в ситуации послевоенной разрухи — и по количеству экранов, и по количеству востребованных зрителем жанров. Музыкальная комедия, мне кажется, — жанр перспективный сам по себе, широкий, неисчерпаемый, и наш фильм — просто первая ласточка, мы смельчаки, которые считают, что раз уж занялись таким рисковым бизнесом, как кино, то надо рисковать, а не отсиживаться в окопах проверенных кейсов. Ваш главный герой Петя Васютин продолжает традицию советской комедии. Неизбежно возникает вопрос: зачем этим женщинам такие мужчины? Вы назвали сразу несколько фильмов, которые я держал в голове, когда работал над картиной, а я вам назову еще ряд пьес, которые рассказывают о русском характере. И везде это еще с Островского началось женщина интереснее, глубже, душевнее мужчины. И раз мы сейчас с вами вдруг начинаем разбирать фильм с понятийной точки зрения, это значит, что история рассказана правильно — вы сразу переходите к теме. Для меня это, конечно, история про женщин. Это история про то, что любая женщина делает для своей семьи в десятки раз больше, чем мужчина, и ему остается только благодарить. И когда я нашел эту песню, «Спасибо за день, спасибо за ночь», то очень обрадовался, потому что понял: это именно то, что наши герои, наши мужчины должны говорить женщинам. И такие полярные мнения! Меня это пугает». На что Константин Львович ответил: «Лучше спорить, чем молчать». Поэтому если среди двух женщин, которые посмотрят наш фильм, возникнет два мнения, и одна из них поймет, что так бывает, что такое возможно и простить тоже возможно, а вторая — нет, то лучше не придумаешь, потому что это спровоцирует разговор. Понимаете, в чем дело? Я в этот финал верю — в том смысле, что прощение возможно. А еще я верю, что есть геном почему я, например, с таким упоением смотрю на советское кино и может меняться темпоритм монтажа, может меняться то, как выглядит герой, во что он одет, но Иван-дурак все равно остается основным персонажем российской мифологии. У Островского был, в свою очередь, Бальзаминов. Это счастливый человек, на которого падает счастье ни за что. Это вот тоже абсолютно русский миф. Посмотрим, насколько мы изменились. Я на самом деле не очень верю в то, что мы каким-то фантастическим образом в сущности основ своих поменялись. Да, внешне мы уже другие — прически, гаджеты... Но понимаете, это как «Ромео и Джульетта». Почему данная история продолжает жить столько времени? Да потому что молодые девушки все так же горячи, молодые юноши способны на жертву, и ради любви в определенном возрасте они готовы потерять все. Люди не особо меняются духовно. Русский характер существует, именно его исследованием мы и занимаемся. А как насчет алкоголя? Комедия про россиян невозможна без пьянства? Начнем с того, что есть определение комедии от Аристотеля: она рассказывает о безобразном, но без боли. Смысл в том, что мы смеемся не над прекрасным, волшебным, голубоглазым и белоснежным. Мы смеемся над нелепым, нескладным, чудным, глупым, неумелым и так далее. Материал комедии — это то, что не получается. В свою очередь алкоголь часто вытаскивает из людей их потаенные пороки, которые становятся смешными. Алкоголь смешон не сам по себе — бутылка водки никого не насмешит. Смешит то, что человек под воздействием алкоголя начинает совершать нелепые поступки или, как наши герои, проявляет что-то в своем характере скрытое, пока он трезв. Здесь наш интерес связан с человековедением. Это первое. Второе — я сначала эту пьесу Островского, по которой сделан фильм, поставил в театре. Ко мне пришел директор театра и говорит: «Ну что же они так много пьют? То есть на Руси много пили всегда. В принципе, наш герой свернул со своего счастливого пути под воздействием алкоголя. Алкоголь его сбил в начале истории и в конце он отказывается пить, потому что понимает: это не та дорожка. То есть если говорить о теме, о дидактике, то наш герой как раз проходит тяжелый, непростой путь отказа от алкоголя. Возвращаясь к вашему вопросу, насколько это необходимо и можно ли сделать комедию без алкоголя. Конечно, можно. Но мы рассказываем историю про россиянина, и как честные люди не можем скрывать правду. Он как студия выступает в первую очередь.
И в этом смысле важна не программа: «Андрей победил, потому что мы романтизируем бандитизм — если ты бандит, то ты сильный». Наоборот, это мы узнаем многое, только после того, как он победил. Если бы победил Марат, это была бы неправда — у него на нет ресурса». И в том проекте он не мог побриться, и у нас не мог быть с бородой. Поэтому мы переснимали сцены с Маратом, Андреем, но Ваня освободился только 27 ноября — тогда и побрился. Она мне не понравилась. Понял, что надо переснять. Как — я не знал. В день премьеры проекта я на большом экране посмотрел техническую копию, и в финале второй серии, где Ильдар бьет Марата валенком, и понимаю, что он должен это сделать с Коликом Роман Черепанов в том же самом туалете. Такая сцена должна быть! Колесо насилия, которое не остановить. Вторая обязательная вещь: я задумался — как бы поступил мой папа, если бы узнал, что я совершил убийство. Вспомнил ситуацию, в которой мой троюродный брат убил человека.
Жора Крыжовников: «Действительность мне кажется непонятной»
И я думал: мои одногодки услышат этот звон и заплачут. А они не включили, потому что не разобрались, как ввести данные карты»,— отметил режиссер. По словам Крыжовникова, поначалу он не очень понял, почему «Слово пацана» обрел популярность у молодежи, и успех, ставший очевидным после третьей-четвертой серии сериала, испугал автора.
И я думал: мои одногодки услышат этот звон и заплачут. А они не включили, потому что не разобрались, как ввести данные карты», — пошутил Крыжовников. Режиссер также был крайне удивлен, когда наткнулся на ролик в соцсетях, где людей стригли под хит группы «Аигел» из «Слова пацана». Крыжовников встревожился популярностью сериала среди молодежи, так как не был уверен, как подростки отреагируют и воспримут жестокие кадры в шоу.
Во что бы то ни стало стараюсь избегать. И могу сказать, что, когда я был режиссёром фильма «Ёлки новые» я был режиссёром, который собирал все новеллы вместе и снимал ещё пару новелл из фильма , то боролся с продакт-плейсментом. Когда он совсем нам был не нужен, я отказывался, говорил: «Нет, не получится, мы не сможем, это не подходит». Ел, например.
Нет, в «Ёлках новых» есть продакт-плейсмент и где-то он торчит и вызывает неприятие. Я не борюсь с продакт-плейсментом как с таковым. Потому что это позволяет нам кино снимать. Мы же эти деньги берём не в карман: они чаще всего идут в производство, ты на них какую-то технику дополнительную можешь взять, какую-то смену позволить, декорацию построить. Продакт-плейсмент — часть бюджета. Поэтому я с ним не борюсь как с таковым. Но я сопротивляюсь излишнему, немотивированному, странному. Да и то, должен сказать, это из-за того возникает, что у нас продакт-плейсмент в основном продуктовый. Какой продакт-плейсмент в «Бонде»? Только это никого не раздражает, потому что он люксовый, премиальный.
У них продакт-плейсмент — последние модели Mercedes, Cadillac, Aston-Martin, новые телефоны, брендовый алкоголь, может быть, одежда. А у нас продакт-плейсмент — это пельмени и майонез. Мы не производим люксовые машины. Сделай что-нибудь, дорогой зритель, чтобы мы вставили российское крутое. Сказали: «Вот, смотри, что есть! И ты тоже этим пользуйся». А пока рекламируем то, что есть. Как вы с ней работаете? Вы обсуждаете роли и фильмы дома, заранее, или всё происходит так же, как с другими актёрами? Я даже отдельно не репетирую.
Я вообще стараюсь делать так, чтобы оттолкнуться от артиста и не нагружать его какими-то своими желаниями, стараюсь сделать это работу над ролью. Поэтому нет, никаких изменений относительно других людей у меня нет. Может, какие-то домашние конфликты переносятся на площадку, или, наоборот, творческие разногласия — домой? За годы совместной работы мы научились это разделять. Если бы мешало — уже помешало бы давно. Работая над персонажем, вы представляли именно её, или опять же случайно так получилось? Да, я писал этот сценарий. Но в итоге я его продал. И над проектом впрямую не работал. Продюсеры, режиссёры даже со мной не консультировались.
Я, например, с режиссёром фильма « Не идеальный мужчина» не знаком лично. Только видел его на фотографии, а он — меня. Поэтому именно в случае « Не идеального мужчины» — это, конечно, совпадение. Мне кажется, это очень интересный жанр. У нас в российском кино музыкальных фильмов мало: «Стиляги», мой «Самый лучший день», опыт ремейка «Весёлых ребят» он малоизвестный, как-то не полюбился зрителю, но тем не менее , и вот «Лёд». Предложение сделать музыкальный фильм показалось мне интересным вызовом. И история трогательная, вполне себе человеческая. Совокупность факторов. Я сам не ожидал, что могу взяться за вторую часть фильма «Лёд». По сравнению с первым фильмом и в целом.
Я же всё-таки что-то сделал, что-то попробовал. И что-то из того, что попробовал, мне кажется, сработало. Но одну и ту же историю рассказывать... И потом она не совсем моя, до конца. Всё же это вторая часть. Я думаю, что нет... Опять же, пока мало что известно кроме того, что это трагикомедия и там Сергей Бурунов снимается. Можете немного рассказать о проекте? О чём он? Запланированы ли уже съёмки?
Правда, сейчас вот с коронавирусом есть опасность, что, может быть, само начало сдвинется или переедет. Но мы надеемся, что вся эта история закончится и мы сможем снимать. О чём фильм? Ну, вы знаете, вообще не принято заранее обсуждать сюжет. Единственное, я могу сказать, что это история про семью. И мы её придумали вместе с Алексеем Казаковым, с которым написали «Горько! Этот фильм в каком-то смысле продолжает тему прощения, темы примирения поколений, поиска диалога, но в комедийной форме. Где отец заявляет своей довольно большой семье у него трое детей, жена , что хочет выполнить юношескую мечту — спеть на Грушинском фестивале. Живут они в Архангельске.
Мы уже сделали тысячу и один вариант титров, поэтому, конечно, в кино будет версия с текстами, чтобы зритель, если почувствует в себе силы, мог подпеть. То есть это прием, именно чтобы намекнуть зрителям, что можно подпевать, не стесняясь? Слова-то всех этих песен народ, в принципе, и так знает. Да, это подсказка. Знаете, кино — это момент некого ритуального объединения, когда мы все вместе смотрим одно и то же и вместе реагируем, отчего, возможно, реагируем сильнее, нежели поодиночке. Поэтому я смотрю на нашу караоке-задачу так: даже если это случится один раз и люди хотя бы просто подхлопают песне, то мы уже задачу нашу выполнили — потому что мы рассказываем историю, чтобы народ в зале в некоем одном переживании, одной эмоцией объединить. Но я не исключаю артефакты зрительской реакции, что разогретая публика в хорошем новогоднем настроении может и запеть. Мой театральный опыт подсказывает еще вот что: когда люди в зале с одного места работы так называемые целевые показы , уровень реакции всегда падает. Удивительное дело, но зрители должны быть незнакомы друг с другом. Когда знакомы, то я понимаю, что мои коллеги смотрят на меня, как я реагирую, и это все немножко гасит восприятие. Так что я не исключаю, что в новогоднем настроении незнакомые люди на позитиве запоют. Еще я разговаривал с лидерами музыкальной индустрии, просто на уровне консультации, например, с Константином Меладзе, которому я рассказал о нашей задаче и о том, что мы хотим заставить людей петь в кинотеатре. Он сказал, что это возможно. Это очень зависит от зала, но, тем не менее, если подхлопывать, если обращаться напрямую, то, в принципе, это может произойти. В общем, мы работаем на то, чтобы люди подпели, спели, получили уникальный опыт в кино, которого у них до этого не было, и тем самым побывали на аттракционе, который никто другой сейчас на рынке предложить не в состоянии. Вообще интересно: в нашей стране ведь действительно очень любят караоке, любят советские комедии, где поют, но почему-то до настоящего времени жанр музыкального фильма в современном кинематографе за исключением СТИЛЯГ, которые были все-таки не про это в первую очередь не был успешным. И почему-то именно в эти праздники выходит сразу два мюзикла. Как вы думаете, почему? Я так скажу. Побеждает только тот, кто делает что-то в первый раз. В то, что ЕЛКИ — альманах новогодних историй — могут собрать деньги, не верили даже некоторые люди в компании «Базелевс». В итоге 701 миллион рублей у первой части и сейчас уже «ЕЛКИ для бедных» выпускают все кому не лень. Все, у кого не хватает фантазии и творческого потенциала, теперь делают альманахи. Трудно было поверить, что самым кассовым фильмом 2013 года окажется российская военная драма. Да, масштабно, да, круто, и это произошло в первый раз. Мне кажется, кинобизнес должен удивлять, в нем должно быть что-то инновационное. А когда основная масса продюсеров идет по кейсовому сценарию, по прецедентной истории, то они так или иначе уже изначально ограничивают планку предыдущим проектом — больше собрать нельзя, потому что в конце концов люди идут в кино для того, чтобы увидеть то, что они еще никогда не видели. Для всего остального есть телевизор. Ты должен заставить человека подняться с дивана, пойти куда-то, да еще и заплатить деньги вместо того, чтобы просто включить телевизор. Для этого должна быть мощная мотивация. Но при этом наша аудитория, в отличие от американской, довольно консервативная, оттого так хорошо у нас работают все эти бесконечные продолжения. Я сейчас не про продолжения говорю. Что мне не нравится, что я не принимаю в современной российской индустрии, так это то, что люди работают на постер. Их задача — собрать постер с названием, жанром и людьми, а то, что там дальше происходит, реальный вкус продукта, их не заботит. Вы сейчас говорите про кино на один уикенд? Да, я про это уже не раз говорил на заседаниях сценарной группы Фонда кино: сформулировали фантик, закрутили, он блестящий, цветной, стенди большое, люди, глядя на него, улыбаются, название яркое, реклама есть, а когда фантик разворачивают, там ничего нет, нет хорошей актерской игры, нет интересного сценария. Этот вот кризис, мне кажется, мы переживаем. И более того, эти фантики еще ведь друг у друга воровать начинают, понимаете? Сейчас вот выходит проект, и по тому, как он выглядит, как сформулирован, даже по той истории, которую там рассказывают, это ведь одна из новелл вторых ЕЛОК! Неужели нечего больше рассказать? Неужели закончились истории? Вот это страшно. Потому что наш бизнес — мне кажется, все-таки рассказывание историй, а не печатанье постеров и не распространение флаеров. Но без них ведь тоже нельзя. Сколько же примеров… Нельзя, нельзя! Но все-таки мы рассказываем историю. Представьте себе ситуацию: прекрасная реклама фейкового «Айфона», который не работает, и средняя реклама работающего «Айфона». Понятно, что средняя реклама работающего телефона победит, потому что там продукт, а где-то продукта нет… И при этом часть коллег бесконечно удивляется, почему никак за 200 миллионов рублей перейти не может. Появляются разговоры о том, что комедии перестали работать. Теперь про музыкальную комедию, почему не было кейсов до. Как я уже сказал, наша российская индустрия все-таки еще как молодой птенец, который пробует летать, но периодически приземляется и снова пытается — уверенного полета пока нет. И поэтому, мне кажется, есть еще огромное количество жанров, которые пока не востребованы, пока не появились и не возродились. Советский кинематограф был настоящей индустрией.
Режиссер «Горько!» Жора Крыжовников: «Семья - это бои без правил под маской большой любви»
Актер Сергей Светлаков и Жора Крыжовников (слева направо) на премьере фильма "Горько!". Кровь на асфальте» Жора Крыжовников (настоящее имя Андрей Першин) на конференции, организованной изданием «Коммерсант», не стал скрывать, что испугался популярности проекта среди молодежи. Жора Крыжовников на съёмках фильма «Горько!». Жора Крыжовников на съёмках фильма «Горько!». Режиссер Жора Крыжовников в интервью YouTube-каналу «Что Посмотреть» признался, что он и его команда задумывали три сезона сериала «Слово пацана.
Жора Крыжовников о продолжении сериала «Слово пацана»: «Есть ли смысл?»
Жора Крыжовников, режиссер фильма «Горько!», обладатель многочисленных наград всевозможных фестивалей и член жюри третьего фестиваля короткометражного кино «Короче» рассказал о роли короткого метра в судьбе режиссера и о том, почему. Кровь на асфальте" Жора Крыжовников (Андрей Першин) поделился неожиданными результатами своей работы. И вот теперь заметно загорелый Крыжовников, который явно отдохнул от ажиотажа вокруг своего последнего проекта, дал развернутое интервью влогу «Что посмотреть». Национальная премия в области веб-контента признала Жору Крыжовникова с его проектом «Слово пацана. Кровь на асфальте» лучшим режиссером интернет-сериала. Об этом сообщило РИА «Новости». Первый ГОРЬКО! – полнометражный дебют режиссера Андрея Першина, более известного под псевдонимом Жора Крыжовников, – случился лишь в 2013 году. Режиссер: Жора Крыжовников Главные роли: Сергей Светлаков, Юлия Александрова, Егор Корешков, Ян Цапник, Елена Валюшкина, Василий Кортуков.
От Шекспира к «Большой разнице»
- фотографии >>
- Эмоции от статьи
- Отар Кушанашвили неоднозначно оценил последнюю работу Жоры Крыжовникова — Росбалт
- Жора Крыжовников стал лучшим режиссером интернет-сериала
- Жора Крыжовников: «Действительность мне кажется непонятной»
- Жора Крыжовников рассказал, почему переснял финал «Слова пацана»
Жора Крыжовников просит не сравнивать его с Гайдаем
То есть все, как говорит новый министр культуры, «смыслы-коромыслы» он выносил за скобки. Потому что [болтовня] о смыслах вне технологии — это просто бесконечная пустая говорильня. Профессия — это то, насколько ты умеешь быть в контакте со зрителем. Существует единственный способ проверить, имеет ли какой-то смысл то, чем ты занимаешься, или это просто самообман и мастурбация — спросить у зрителя. Плачет он? Если да, то смысл есть. То есть, конечно, есть тема произведения, есть какая-то мысль. Но как только ты начинаешь о них говорить напрямую, ты их обесцениваешь. Артур Миллер, кажется, говорил, что в тот день, когда я понимаю, о чем пишу, я останавливаюсь, записываю эту мысль и больше не работаю, потому что это большой праздник.
История начинается с того, что ты видишь… Эфрос говорил, что понял, что поставит «Власть тьмы» Толстого, когда увидел человека, лежащего на диване, спиной к нему. Так это происходит. Ты видишь какого-то конкретного персонажа, веришь в него, а дальше начинаешь расширять пространство видения, тянешься за ним. И он начинает рассказывать историю, а ты сам плачешь, смеешься и вдруг понимаешь, про что это. Впервые со мной произошло такое на Шекспире. Мы разбирали в институте с артистами сцену из «Меры за меру», и в какой-то момент обсуждения мы все вместе закричали от того, как страшно было то, что мы нашли. У нас была такая же реакция — настоящий, неподдельный ужас. Я не придумал это, мы просто пытались понять, куда он пойдет, что будет делать.
Формулировать заранее какие-то месседжи — это значит толкать твоего живого персонажа в сторону предсказуемых ходов. Я хочу делать, не знаю, Достоевского. Возможно, вполне справедливо. Но скажите, а много у нас в стране, что мы умеем делать хорошо? Может, эти хейтеры что-то делают, что достойно внимания? Мы не можем сделать ни автомобиль, ни телефон. Ну да, но это советский багаж еще. А с новыми — падают спутники, ракеты не взлетают.
С чем у нас порядок? Ну, с балетом. В спорте есть какие-то достижения. Но это не про технологию. У нас [плохо] с технологиями. С тем, чтобы сделать что-то, что будет работать и воспроизводиться. Советская кинопромышленность не родила ни одного нормального учебника по драматургии. Никто не попробовал хоть что-то сформулировать.
В восьмидесятых прервалась «ручная» традиция, а через десять лет начали с нуля. Пытались снимать про секс, про монстров… Понимания истории, того, как она движется, не было и в помине. Вот американцы доперли, что можно так оформить сценарий, что страница будет равняться минуте. А мы до такой простой вещи не додумались. Мы отстаем во всех, во всех технологических инструментах. Мне повезло, что Марк Анатольевич был представителем технологического крыла советского театрального и кинопроизводства. Поэтому он говорил о зрителе, о том, чтобы удерживать внимание. Если вернуться к мелодрамам, то главный специалист в жанре — канал «Россия 1».
При этом смотреть это все невозможно. Тем не менее у них есть зритель, а у канала все-таки какая-то выработанная технология. Если же говорить о большом кино, то у нас сейчас всего по одному, по два. Военное кино — «Сталинград» и «Т-34», идущие в сторону комикса. Спортивных драм тоже две — «Легенда 17» и «Движение вверх». То есть компания «Тритэ» накопила какую-то экспертизу в области спортивных драм. В области комедийных проектов экспертиза есть у Тимура [Бекмамбетова]. У него были «Елки», он запустил «Горько!
То есть мы переходим на второй этап: когда после полного отсутствия технологий у каких-то групп людей вдруг появились какие-то инструменты — долото, шуруповерт… — Можно идти людей грабить.
Кровь на асфальте» реж. Под его руководством вышли такие сериалы, как «Ваша честь», «The Телки» и «Фишер». А вместо того чтобы снимать «Родных» вместе со своим соавтором Алексеем Казаковым , Крыжовников решил выйти из зоны комфорта и пойти туда, где ему страшно, то есть сделать серьезный драматический сериал на основе исторических событий. Режиссер начал работу практически одновременно над двумя проектами. Первый из них — «Преступление и наказание 1992». Крыжовников перенес события романа Фёдора Достоевского в 1992 год, время « нищеты , безумия, полной потери понимания того, как выжить». По мнению режиссера, именно этот исторический период идеально пересекался с событиями, описываемыми в романе.
Однако сериал оказался слишком амбициозным и дорогостоящим, поэтому Крыжовников решил сконцентрироваться на втором проекте — по книге Роберта Гараева «Слово пацана». Гараев рассказывал о «казанском феномене» , когда в 70—80-е годы в Казани и Татарской АССР формировались банды подростков. Детство режиссера выпало на 1980-е, но ему не пришлось столкнуться с малолетней преступностью лично. Крыжовникову было важно воссоздать то время максимально детально, чтобы практически всё в сериале, даже диалоги, опиралось на реальность. Из этого ощущения времени рождались герои сериала, а режиссер снова окунулся в свое детство. Постановщик понял, что в проекте теплится жизнь, про которую он хотел рассказать.
Мы объявили конкурс среди российских семей — у каждой была возможность сыграть тех, к кому в фильме приходит в гости Снегурочка. Надо было отправить нам фото, видео того, как семья справляет Новый год. Было около 500 заявок. Что они присылали? Это были прикольные видео, милое и непосредственное домашнее творчество. Одна семья разыграла детский спектакль, где ребенок был волком, а родители — поросятами, другая — водила хороводы вокруг ребенка, который был наряжен королем. Мы пригласили победителей в Москву, сняли кусочки их домашнего творчества, а затем вмонтировали в сцены похода Снегурочки по домам. В Туле — отдельная копия для Тулы и так далее. Так и получилось пять вариантов «Ёлок новых». Нет ли у вас ощущения, что «Ёлки новые» получились драматичнее, чем все предыдущие фильмы франшизы? Не согласен. Мне повезло: я учился в единственной мастерской, которая занималась комедией, — мастерской Марка Анатольевича Захарова.
Так вот Канеман, нобелевский лауреат по экономике, по-моему, говорит, что люди передают опыт через истории. Что такое история? Это начало, конец и пики. То есть проснулся, светило солнце, потом пошел на улицу, сломал ногу, закончил день в больнице, ору. Каждый такой случай уникален. Мы не складируем истории по типам, не собираем из них статистическую и социологическую информацию. Для нас каждый случай — отдельный. Я знаю, что эта женщина — отличная мать и эта — отличная мать. То есть все женщины, которых я знаю, — отличные матери. Дальше мы смотрим фильм «Крамер против Крамера», где отец лучше матери, это показано достаточно убедительно. То есть теперь мы знаем одного отца — вот там, в фильме... Взаимодействие с аудиторией на уровне месседжей, смыслов, поворотных точек истории — это ноль информации. Все это бессмысленно, пока это не конкретный, например, Глеб Жеглов. Жеглов — это наш общий опыт: есть такие менты — могут подкинуть, но благородные. А Шарапов не является таким опытом, потому что сыгран неубедительно, мямля какая-то. Фабула может быть внешней или внутренней. А опыт мы получаем через ее эмоциональные пики. Давайте вернемся к началу разговора, когда вы сказали, что не могли делать что-то свое. А свое это что? Хочу исследовать предельные температуры: страсти, страхи, любовь — все на высочайшем накале. Но я не мог. Потому что вы на многих, насколько я знаю, производите впечатление такого холодного профессионала, решающего формальные задачи. Что вы, грубо говоря, можете на калькуляторе у себя в голове просчитать, как добиться от зрителя того самого эмоционального пика — как правило, довольно болезненного. А вот что вы в этот момент испытываете… — Зрителю знать не надо. Знаете, у Марка Анатольевича Захарова была уникальная черта — я такого больше ни у кого не встречал. Обсуждая наши студенческие работы, он говорил только: «Здесь я начал сочувствовать». Или: «Не держит внимание». То есть все, как говорит новый министр культуры, «смыслы-коромыслы» он выносил за скобки. Потому что [болтовня] о смыслах вне технологии — это просто бесконечная пустая говорильня. Профессия — это то, насколько ты умеешь быть в контакте со зрителем. Существует единственный способ проверить, имеет ли какой-то смысл то, чем ты занимаешься, или это просто самообман и мастурбация — спросить у зрителя. Плачет он? Если да, то смысл есть. То есть, конечно, есть тема произведения, есть какая-то мысль. Но как только ты начинаешь о них говорить напрямую, ты их обесцениваешь. Артур Миллер, кажется, говорил, что в тот день, когда я понимаю, о чем пишу, я останавливаюсь, записываю эту мысль и больше не работаю, потому что это большой праздник. История начинается с того, что ты видишь… Эфрос говорил, что понял, что поставит «Власть тьмы» Толстого, когда увидел человека, лежащего на диване, спиной к нему. Так это происходит. Ты видишь какого-то конкретного персонажа, веришь в него, а дальше начинаешь расширять пространство видения, тянешься за ним. И он начинает рассказывать историю, а ты сам плачешь, смеешься и вдруг понимаешь, про что это. Впервые со мной произошло такое на Шекспире. Мы разбирали в институте с артистами сцену из «Меры за меру», и в какой-то момент обсуждения мы все вместе закричали от того, как страшно было то, что мы нашли. У нас была такая же реакция — настоящий, неподдельный ужас. Я не придумал это, мы просто пытались понять, куда он пойдет, что будет делать. Формулировать заранее какие-то месседжи — это значит толкать твоего живого персонажа в сторону предсказуемых ходов. Я хочу делать, не знаю, Достоевского. Возможно, вполне справедливо. Но скажите, а много у нас в стране, что мы умеем делать хорошо? Может, эти хейтеры что-то делают, что достойно внимания? Мы не можем сделать ни автомобиль, ни телефон.
Жора Крыжовников о продолжении сериала «Слово пацана»: «Есть ли смысл?»
Отмечается, что Кушанашвили беспокоится о том, что подростки могут неверно интерпретировать события и романтизировать поведение персонажей сериала. Важно отметить, что он выразил свою критику по сценарию и общей концепции проекта, но не имеет замечаний к актерской игре, подчеркивая, что все актеры справились отлично. Необходимо напомнить, что после выхода первых серий, ранее малоизвестные актеры, такие как Леон Кемстач, Рузиль Минекаев, Лев Зулькарнаев и другие, стали популярными и приобрели широкое признание.
На этом же месте гоняли медики на скорой в фильме «Аритмия». Жора Крыжовников Кстати, милиционеры в сериале тоже оказались не такими, какими были настоящие сотрудники в 1989 году. Точнее, их служебный транспорт. Это, конечно, не так сильно бросается в глаза, но всё же. Дело в том, что осенью 1988-го года министр внутренних дел Вадим Бакатин изменил окраску полицейских машин — на смену желто-синим пришли белые с синими полосами. И подобных ляпов в сериале много.
Вот, например, пачка сигарет, которую явно купили сейчас, ведь в советские годы на них не писали огромные надписи о вреде курения с мертворождением и импотенцией. Внимание, курение вредит вашему здоровью! Жора Крыжовников.
И я думал: мои одногодки услышат этот звон и заплачут. А они не включили, потому что не разобрались, как ввести данные карты», — пошутил Крыжовников. Режиссер также был крайне удивлен, когда наткнулся на ролик в соцсетях, где людей стригли под хит группы «Аигел» из «Слова пацана». Крыжовников встревожился популярностью сериала среди молодежи, так как не был уверен, как подростки отреагируют и воспримут жестокие кадры в шоу.
Мог отец долбить младшего за то, что он гопник, а старшего нет? Это возможно, но здесь мне это не понравилось. Еще мне показалось, что Наташа и Вова достойны неких любовных приключений. Мне показалось важным хоть раз столкнуть его с антагонистом, а то Ильдар его ищет-ищет. Вот [Вова и Наташа] оказываются в этой сторожке, уехать они не могут, на возкале он везде висит. В черновике он очень легко приходил, билеты покупал, садился в поезд и должен был уехать. Меня устраивала сцена, где Вову настигает Цыган, соратник Желтого, настигало зло из мира группировок. Но пересобирая историю, брать Цыгана, сажать его в ресторане — показалось менее убедительным. Эта сцена мне нравилась, но она все-таки происходит после того, как Марат мстит Колику. То есть нужно поставить сцену в туалете, потом баню, а потом песню Андрея на рояле. Слышал версию, что [ее вырезали], потому что многие комсомольцы сейчас у власти. Там переснят разговор Искандера, где он Андрею рассказывает про новых татарских. В пятую серию досняли большой кусок в школе, как [Марат с Айгуль] по-татарски говорит, как он ей конфету приносит. Изначально они целуются и сразу наступает новый день. Монтируя, мы подумали.
Читайте также
- От Шекспира к «Большой разнице»
- Жора Крыжовников: Смех ради смеха мне неинтересен
- О свадьбе без пристрастия
- «INFORMING»
Народный режиссер поневоле: Как Жора Крыжовников поженил авторское и зрительское кино
| Жора Крыжовников признался, что был напуган успехом «Слова пацана» у молодежи | Андрей Першин), однако, не только снимает сам, но и помогает другим - недавно в прокат вышла комедия «Родные», в титрах которой он фигурирует как соавтор сценария. |
| Жора Крыжовников признался, что испугался популярности сериала «Слово пацана» у молодежи | Мы поговорили с Жорой (настоящее имя — Андрей Першин) о литературе, фейковых новостях и страшных психологических экспериментах. |
| Жора Крыжовников рассказал, как начиналась работа над сериалом «Звоните ДиКаприо!» | две минуты назад. Пожаловаться. Жора Крыжовников впервые дал обстоятельное двухчасовое интервью после «СЛОВА ПАЦАНА», чтобы обсудить все детали финала. |
Но говорить о съёмках пока очень рано
- «Слово пацана»: очень страшные дела
- Смотрите еще
- Комментарий эксперта
- Теория «большой лжи»
- Жора Крыжовников: «Действительность мне кажется непонятной»
- Жора Крыжовников о комедии «Ёлки новые», настоящем снеге на съемках, чудаках и слабых мужчинах