Книгу "Прозаический фольклор карелов Кестеньгского края" презентовали в Национальной библиотеке Карелии. 60 минут новости прямой эфир сегодня 5 марта Владимир Соловьев live путин putin. Дневник Крымского Карела. Статья автора «Сбывшиеся мечты.» в Дзене: Вышли мы вчера ночью во двор, с собакевичами, свежим ночным крымским воздухом подышать. Haspra, Yalta city municipality, Crimea (territorial dispute), Russia.
Дневник коренного крымчанина
«Переселенец из Карелии в Крым». В Крымском государственном театре юного зрителя в рамках проекта «PROподростка: Предкам на заметку» прошла читка пьесы драматурга Ивана Алифанова «Остров 13». Ученикам одной из крымских школ за родительский счёт закупили «Дневники крымского школьника» с переименованным Украиной аэропортом. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Утро в Крыму.
Я из бахчисарая 43 фото
Книга Алисы Макаровой «Весь Крым за две недели, или Крымский дневник» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн. Оставляйте комментарии и отзывы, голосуйте за понравившиеся. Возрастное ограничение:.
Крым мой. Мы на пляже Васили 2021. Пляж Васили 12. Детский мир Петрозаводск. Старый детский мир Петрозаводск.
Мир Петрозаводск. Детский мир в центре старое здание Петрозаводска.
Вышел новый выпуск «Крымского журнала»: читайте в одном издании всё о жизни полуострова Вышел новый выпуск «Крымского журнала»: читайте в одном издании всё о жизни полуострова 06 сентября 2023, 13:44 Фото: Евгений Летов Среда, 06 сентября - «Крымская газета». Очередной выпуск «Крымского журнала» доступен к подписке. Он посвящен бархатному сезону 2023 и разным вариантам отдыха в это уникальное время. Также главной темой выпуска выступает образование. Продолжаем нашу рубрику крымских династий.
Будущее нашего общего дома зависит от каждого из нас». Слева вверху размещены гербы с геральдическим описанием: герб города Евпатории, герб города Магадана, герб Северо-Эвенского городского округа Магаданской области. Внизу страницы, как бы подводя итог, размещена новая эвенская пословица «Дружба — всего сильнее. Листаем страницы… Бьет в бубен шаман, каюр ведет упряжку усталых собак, и кажется, что мы видим, как нарты скользят по снегу, шурша полозьями. И читатель чувствует себя гостем Колымы, путешествующим по Северо-Эвенскому городскому округу.
Дневник крымского карела сбывшиеся мечты
Она приучила меня всегда говорить только правду. Однажды я заболела настолько сильно, что, пролежав месяц в постели, умирала. Няня все время была со мной и только молилась. Лампочка на потолке то удалялась от меня, то приближалась. Потом я увидела женщину в развевающихся белых одеждах. Она пролетела надо мной, рукой задела за голову, и я стала дышать.
Наутро врач, пришедший посмотреть на меня, был поражен, что я победила дифтерит. В конце 1939 г. Папа устроился работать в поликлинику хирургом, а мама — в санаторий «Аэрофлот» главным бухгалтером. Начальником санатория был Виктор Иванович Мальцев впоследствии командующий авиацией у генерала Власова. Годы оккупации мы пережили в Ялте и Симферополе.
И в семнадцать лет я осталась совсем одна, без крыши над головой, без родителей. Я в тот день была у них. Как только машина с «ссыльными» отошла, на их дом налетели соседи и какие-то военные и стали грабить жалкое барахло, оставшееся после стариков. В 1947 г. В декабре родителей освободили.
Выйдя замуж, я уехала к мужу в Москву. Здесь удалось устроиться на работу в районную поликлинику. В работе и воспитании детей прошла жизнь. Двадцать два года назад осталась вдовой. Однако жизнь продолжается.
Я на пенсии, но продолжаю работать. Несмотря на трудности, несчастья, жизнь была прожита не зря. Плохое забывается. Да и в любом несчастье есть зерно хорошего. Зоя Александровна Доброхотова Хабарова От редакции Вести дневники во время войны было не принято, даже рискованно.
Детские же дневники военных лет — случай вообще крайне редкий, поэтому записки Зои Хабаровой уникальны. Историки давно заметили, что личные детские записи — источник весьма объективный. Детям неведомо явление самоцензуры, пишут они без политической коньюктуры, «без оглядки». В кратких, простых по форме записках Зои показаны страхи ялтинцев перед приходом немцев, постоянный голод и унижения горожан, отношение оккупантов к жителям. Удивление девочки вызывают постоянные изнуряющие бомбардировки Ялты советской авиацией в то время, когда осажденный Севастополь нуждался в любой военной помощи.
Помимо интереснейших сведений о повседневной жизни в оккупации в дневниковых записях Зои содержится ценная информация о занятиях и настроениях русской интеллигенции Ялты и Симферополя, о событиях после освобождения городов советскими войсками и т. В общем, нам, читателям, остается поблагодарить судьбу за то, что до нас дошел детский дневник крымской девочки Зои — бесценный источник по истории оккупированного Крыма 1941—1944 гг. Твердит одно — скоро война. Я не хочу уезжать. На Приморском последний раз прыгали по скалам.
Море холодное. Промочила ноги. Я прошу оставить меня хоть до каникул. Мама сердится. Папа ездит в Ялту по делам.
На улице холодно, ветер. Мама топит печку, когда приходит с работы. Я хожу в школу, а когда мы уедем, не знаю. Завтра уезжаем. Кот Васька едет с нами.
Как мне жаль расставаться с моим городом. Я ведь знаю здесь каждый дом. Аптека, где работала Александра Александровна. Там кроме лекарств есть кролики и морские свинки. Александра Александровна уехала в Ленинград раньше нас.
Папа и ее уговорил уехать от войны. На углу у нас булочная. Там всегда горячий хлеб и вкусные слойки. На углу нашей улицы и Карла Маркса стоят лошади. На голове летом у них шляпы, а под хвостом мешки, чтобы не пачкали улиц.
Наш двор, где мы всегда играли в чурки-палки, жмурки. Почему надо куда-то ехать? Была уже ночь и очень тепло. Пахло чем-то приятным, какой-то свежестью, листьями. Слышен морской прибой, и нет ветра.
Ночью только внесли вещи и тут же легли спать. Комната в полуподвале и кухня. А в Севастополе было 2 комнаты на 2-м этаже. Папа говорит, что никто не хотел меняться. Еле-еле выменял на эту.
Сегодня уже ходила в школу, в 5Б. В классе все такие большие. Есть, кто сидит 2-й и 3-й год. Меня посадили на предпоследнюю парту с Нэлей Романовой. Она вся конопатая.
Сзади сидит грек Афанасиади. Ему уже 18 лет. Я еще не всех знаю. Поджег ее в разных местах класса. Вонь страшная.
Пришла Любовь Андреевна, всех допрашивали. Грек ткнул меня — скажи, что ты. Я встала, но мне не поверили. Зато потом не устроили темную, и я стала своей. Велел идти в очередь за хлебом.
Я ему сказала, что тебе ведь принесут, если ты скажешь. А он все равно погнал меня, сказал, что надо приучаться к трудностям и самостоятельности, а не надеяться на папу и маму. Где-то идет война с какими-то финнами, а в Ялте очереди за хлебом. В Севастополе было затемнение, мы ходили в школу с противогазами. Из школы я шла в темноте, а фонари были синие.
Здесь нет затемнения, на улицах белые фонари. В школу ходим без противогазов. Простояла за хлебом 2 часа, принесла 1 буханку. И еще пропал Васька сразу, как мы приехали. Мама говорит, что коты любят не хозяев, а свой дом.
Вот он и пошел искать свой дом. Я тоже, как Васька, хочу в свой дом. Папа с мамой ушли в санаторий. Начальник Мальцев пригласил их встречать Новый год. Я плакала, пока не заснула.
Мама рассказывала, что раньше им устраивали елку, делали подарки. Я только один раз наряжала елку в Севастополе. Папа был на Дальнем Востоке. Тогда елки были запрещены. Дядя Гена принес маленькую елку, и мы с мамой клеили украшения и цепи из бумаги.
Потом зажгли свечи. Мама рассказывала про свой дом, про бабушку и дедушку. Они тогда жили в деревне. Когда-то мама там жила. А потом мама, дядя Коля и дядя Валя сложились и купили дом в Симферополе.
Мой дедушка был учителем. Когда я пошла в школу, мама сказала, чтоб я хорошо училась и не позорила дедушку. Кажется, я не позорю. Сначала по берегу моря, потом по дороге в Ливадию. Вдруг ко мне подходит облезлый кот и ласкается.
Я узнала своего Ваську. Худой, облезлый, голодный. Я его схватила и побежала домой. Помыла его и накормила. Мама сшила мне сатиновой синий халат и заставляет надевать его сверх платья в школу.
Говорит, чтоб платье беречь и не выделяться. Папа вечно меня ругает — не так ходишь, не так убрала в комнате, не так надела шапку. А что мне надевать? У меня одно платье, один костюм из старого маминого костюма и одни старые парусиновые туфли зимой и летом, и еще халат. Папа только и твердит, чтоб училась.
Даже на набережную меня не пускает. Мама платит 500 р. Только ужин иногда поедаем. Папа заведует зубной поликлиникой и еще работает в нескольких санаториях консультантом. Там он и ест и пьет.
А мне надо носить эти обеды, бежать в школу, потом на музыку, потом сделать уроки, убрать в квартире. Если все успею, то папа даст 20 коп. Даже мамин начальник сказал при мне — она у вас как Золушка. Я опять плакала. А папа только и говорит, что надо приучаться к трудностям, будет война, и будем крыс есть.
Вот как приехал с Дальнего Востока, так все время и говорит — будет война, Севастополь разобьют, и чтоб я готовилась к трудностям. Я ведь еще маленькая. Мне еще нет 13 лет. Я должна петь в хоре. Не люблю петь, не люблю выпендриваться.
И надеть мне нечего, опять старое платье. Конец четверти. Папа говорит, что кончилась финская война, но это ненадолго. Приходил мамин начальник, они с папой долго разговаривали. Как он отличается от остальных людей.
Высокий, седой, уверенный, ходит в форме. Папа больше молчит. Мама готовила чебуреки. Они все съели. На меня никто не обращает внимания.
И гулять не пускают. Васька опять убежал. Учан-Су сейчас многоводный. Там так красиво. Больше всего в жизни люблю море, горы и скалы.
До чего же красивы горы в Ялте. Скалы, сосны. Мы лазили по скалам, проходили по узкой тропинке под водопадом. Потом ходили на развалины. И сады.
Там еще какой-то деревянный дом каких-то дворян или графов. Я ужасно устала, да еще зуб болит. Как много народу. Море тихое, луна делает дорожку на воде. На молу светит маяк.
Как много света. Папа с мамой и я идем в летний театр. Там джаз Эдди Рознера. Как же здорово он играет на трубе. Потом мы еще гуляли по набережной.
Завтра в школе вечер. Должен прийти артист, мой любимый Столяров. Еще я люблю Алейникова. Они сейчас снимаются здесь, в Ялте. Мы с Нэлькой бегали на Чайную горку.
Там сказочные декорации. Шли съемки. Как бы я хотела быть режиссером или оператором. Они без конца снимают одно и то же. Почему им не нравится?
Как я счастлива. Теперь мы с ним бегаем везде. Были уже в Дерекое и на кладбище, доходили до Ливадии. Вместе с тетей Аней ездили в Алупку. Впервые вижу такую красотищу.
Как мне понравился хаос. Мы долго лазили по камням. Потом были во дворце. Никогда не видела такой красоты. Какой красивый зимний сад.
Голубая гостиная, такая особенная. А львы у входа! Внизу море, позади гора Ай-Петри. Я читала сказки Крыма, а теперь увидела. Шторм ужасный.
На берегу высоко сидят Смирнова, Шишкин и еще кто-то. Никто не купается. Мы решили показать, что не боимся шторма. Полезли купаться, и нас унесло волной. Мы долго барахтались, не могли вылезти.
Нэлька начала тонуть. Мы с Жаном тащили ее за волосы. Наконец, когда волна откатилась, мы почувствовали дно и со следующей волной были выбиты на берег. Когда подошли к своим вещам, Смирнова сказала нам: «Дуры девки». Мы долго сидели и не могли отдышаться.
Маме я ничего не сказала. Она ведь не умеет плавать. Была на киностудии. Мама выписала мне журнал «Искусство кино». Я много читаю.
Очень интересный журнал «Вокруг света». Мне бабушка дает старые, и еще она привезла журнал «Сатирикон». Я начала собирать кадрики. Ходила в кино. Посмотрела «Пышку».
Почему-то нас не хотели пускать. И еще ходила на концерт Утесова. И слушала Козина. Маленький, страшный, а поет хорошо. Выучила песню «Дружба».
По вечерам и ночью слушаем Лещенко по радио. Мама когда-то была с ним знакома, но про это нельзя говорить. Не понимаю, почему ничего нельзя. Мама говорит: «Когда вырастешь, поймешь». Как медленно я расту.
Завтра мне будет уже 13 лет. Никто меня не поздравил, и ничего мне не подарили. Ходила в санаторий. Там котенок больной. На него упала крышка от котла.
Я его себе забрала. У него перебит позвоночник. Теперь у меня есть работа, надо приучать не гадить. Назвала Муркой. Мама согласилась не выбрасывать кошку.
Сегодня подписала все тетради и учебники. Мама сшила мне 2 блузки — розовую батистовую и простую белую. И еще юбку, из своей старой. У нас в классе новенькие — Таня Сорокина и Энгель Уланов. Теперь у нас новые предметы: физика, химия, алгебра, геометрия.
В Севастополе у нас с 3-го класса было военное дело. А здесь только сейчас. Почти каждый день 6 уроков. Мы хотели выпустить на уроке физики. Я должна потушить свет.
Когда я полезла на парту, то Соломон Исаакович меня заметил и хотел выгнать с урока. Потом посадил на первую парту. А летучая мышь не полетела, а поползла к столу. Соломон полез на стол и стал кричать: «Уберите эту гадость». Все смеялись, а мне стало его жаль.
У меня была коробочка с блестками. Кончился урок физики. Я решила украсить лысину Соломона Исааковича. Блестки повисли на волосах и переливались. Все опять смеялись.
И сегодня, мы, выкупленные жертвой дедов наших, не знающие выстрелов и солоноватого вкуса крови, видим, как вновь, по-фашистски хладнокровно, убивают людей в Одессе, Славянске, Краматорске. Сейчас, под этим же солнцем, в таком же приморском городе-герое — городе-брате, за двести с лишком километров отсюда, понесли другие гробы: в Одессе хоронили убитых 2 мая в Доме профсоюзов. Полетела земля, ухнув гулким эхом, разлеталась земля — разверзалась Земля, принимая убитых в Одессе. Завопила Земля...
Да, услышал ли кто этот крик? Схоронили мы девяносто восемь, девяносто девятого повезет на Родину ровесник его — Григорий Полтавский, парень — косая сажень в плечах. Такой, бросив горсть земли, не станет вытирать руки белым платочком, не будет и пустословить — приехал по просьбе дочери солдата. Искренность его, глубина сопереживания, богатырская внешность бросалась в глаза еще до того, как узнала я, что возглавляет он поисково-спасательный отряд в месте, где не знали войны.
Не докатилась она до Оренбуржья — остановили такие, как этот, ребята. Нет близ Орска рубежа обороны, заросших окопов и неразорвавшихся снарядов, зато есть память о беженцах, равных населению города, восьми госпиталях, да почти 30-ти эвакуированных заводах. Георгий работает учителем физкультуры в школе, каждое лето выезжая с мальчишками в Смоленскую область на поиски солдат, — за неполных десять лет подняли они около 100 человек: «Считаю, что у меня, моих детей и воспитанников, как и у нашей страны, есть долг перед ребятами, до сих пор лежащими в земле, — теми, кто отдал самое дорогое, что у него было — свою жизнь». Накануне дня Победы хоронили Алексея Чиндяева на Покровском кладбище в Орске, рядом с умершими в годы войны ранеными.
Дочь его, маленькая старушка в платочке, прильнула к маленькому гробу — будто не 72 года, а три дня минуло с момента последнего вздоха отца. Всю жизнь надеялась она получить весточку... Ждала, искала, молилась... Поддерживаемая Григорием, не доходя ему даже до груди, приняла отцов смертный медальон и узенькую полоску бумаги, исписанную отцовской рукой.
Разволновавшись, не смогла сдержать слез.
Карельский пристав отправился в Крым не для отдыха на Черном море, а работать на аналогичной должности - заместителем руководителя местного УФССП. По имеющейся у нас информации, на выбор Эдуарда Талпы повлияло то обстоятельство, что сам он — родом из ближайшей к Севастополю Одессы, где у него остались родственники, и, вероятно, пристава просто потянуло в родные края. Кто заменит Эдуарда Талпы на его, теперь уже бывшей должности в Карелии главный судебный пристав республики Александр Кумиров не ответил.
В городе военных еще больше.
Неужели немцы придут? Говорят, в тех местах, где они захватили, идут расстрелы. Людей сажают в машины и пускают газ. Папа и мама в ужасе. Уехать нам нельзя.
Мол еще не смогли взорвать. Ночью я встала, подошла к окну. Вижу, в порт входят корабли. Утром ни одного уже не было. Корабли серые в пятнах.
Огней не было. А раньше в порт входили белые пароходы. Уже похолодало. Вечером темнеет рано. Маме приходится готовить в темноте.
И ужинаем в темноте. На улицу не выходим. Только приходится мне дежурить на крыше. Ко мне приходит сосед, рассказывает всякие глупости, уж лучше сидеть одной. И вдруг врывается немецкая речь, а потом музыка.
В городе слухи, что немцы уже в Симферополе. Мальцев дал приказ зарезать всех коров и свиней в подсобном хозяйстве, а мясо раздать сотрудникам. Срочно пакуют вещи в тюки, готовятся к эвакуации. Медленно идет колонна. Солдаты усталые, грязные, в обмотках, грязных ботинках.
Жители дают им хлеб, продукты. Поздно вечером поехали машины. Грузовики с НКВД и их семьями. Везут мебель, цветы. Несколько машин приехали в санаторий.
Мама просила взять в Севастополь. Они отказались, сказали: «Нет места». Значит, табуретки и фикусы дороже людей. Схватили несколько тюков с вещами и уехали. Виктор Иванович дал приказ распороть тюки и все раздать сотрудникам.
Все паникуют — боятся немцев. Мама со всех берет расписки за взятые вещи. Поздно пришли домой. Вчера я бегала посмотреть, как течет река вина. Выпустили вино из Массандры.
Вино текло, как вода после ливня по Массандровской улице, уходила за Морской вокзал. Мол уже взорван, и вода свободно проходит в порт. Проем метра четыре. По молу уже нельзя проходить. Писать было негде.
Помещения были заняты НКВДшниками. Мы пошли к папиному знакомому врачу Троицкому, с которым он работал в госпитале. Там ночевали. Ночью мы смотрели, как горит Набережная, большие дома, санатории. На том конце за Массандрой слышалась стрельба.
Там оставили сражаться ополченцев. Мама в ужасе — у нас все сгорит. Ночью к Троицкому прибежала медсестра. В госпитале осталось 60 раненых. Папа с Троицким побежали в госпиталь.
Вынесли всех раненых, распределили их по жителям. Тут подскочил подонок из НКВД, хотел взрывать, но какой-то парень не дал. Он очень ругался, орал на папу и Троицкого из-за того, что они не имели права выносить раненых, чтоб не оставлять врагу. Орал, что так это не оставит. Но парень поддал ему как следует, и тот убежал.
Когда папа с Троицким пришли домой, жена Троицкого сказала, чтоб мы немедленно убирались. Мы с мамой просидели до рассвета на кухне, потом ушли в санаторий. Никто не спал, НКВДшники уже уехали, но нагадили в кровати. Встретили Виктора Ивановича. Он ночью хотел уйти в горы к партизанам, но его не пустили парни, которые охраняли дорогу в лес.
Папа остался в санатории, а мы с мамой пошли посмотреть, что с нашей квартирой. Мы пошли по Володарского, потом по Пушкинской и Виноградной. Везде были немцы. Они мылись прямо на улице голые до пояса. На Виноградной было много немцев на мотоциклах.
У них интересные плащи: длинные, застегиваются на щиколотках, получается комбинезон. На нас никто не обращал внимания. Так мы прошли по Морской на Набережную. На улице у входа во двор санатория лежал мертвый парень. Потом нам сказали, что он не дал взорвать санаторий им.
ХVII партсъезда. Прошли в наш дом. Холодно в подъезде, гулко. Когда пришли в квартиру, нам навстречу выскочила наша кошка. У нее тряслась голова, и она страшно мяукала.
Ведь кругом все горело и взрывалось. Мы взяли продукты и белье. И пошли на старую квартиру в подвале. Мурка молчала. Хотели идти по Набережной, но асфальт был раскаленный.
Водолечебница Учан-Су догорала. Джалита была взорвана, гостиница «Интурист» взорвана наполовину. Мы прошли по Литкенса и дворами пробрались в наш подвал. Потом пошли за папой. Идет дождь, и очень холодно.
Мы переночевали и утром с мамой пошли в санаторий. Немцы приказали собраться всем сотрудникам. Весь день убирали палаты. Какие же гады, так обгадить кровати. Мама считала то, что осталось из инвентаря.
Виктор Иванович иногда выходил. Он страшно переживает. Ходит в военном плаще. Немцы повесили приказ — собраться врачам и учителям в комендатуре. Папа пошел тоже.
Перед отходом наши взорвали электростанцию, водопровод не успели. Вода дома была. Натопили печку и, наконец, поели. Соседи тоже вернулись. Вчера мы с мамой шли из санатория, несли корзину с продуктами.
Уже темнело. У моста через речку из кустов вышли 2 немца. Я испугалась так, что не могла сказать ни слова, хоть и понимала, что они говорят. Они проверили корзинку и дали нам бутылку вина из Массандры. Потом отпустили.
Мы бегом помчались домой, в наш подвал. Они шли, высоко поднимая ноги, чеканя шаг. Посмотрела направо на балкон санатория. Вдруг увидела, что парад принимает Гитлер, а рядом Муссолини. Я перепугалась и легла на балконе.
Они меня не видели. Гитлер что-то кричал, потом говорил Муссолини. Какая-то женщина бросилась к немцам с горшком герани. У нее взяли горшок, и она еще немного бежала рядом с колонной. Я уползла с балкона и больше не выходила.
На улице противно, моросит дождь со снегом, холодно, волны заливают Набережную, разбиваются о железные перила. Папа ушел на работу. Открыли поликлинику. Половина здания для русских, половина — для немцев. Мама тоже ушла в санаторий.
Ее назначили кем-то вроде коменданта. Виктор Иванович решил сдаться в плен. Пошел в военной форме. Его посадили с другими пленными в нашей школе. Люди ходят кормить пленных и многих забирают.
Мы тоже ходим к Виктору Ивановичу. Он жаловался, что его никак не выделяют среди других пленных. Папа предложил ему уйти. Папа вышел без пальто, а ему отдал свое. Я с Виктором Ивановичем вышла, никто нас не остановил, и я дворами провела его в санаторий.
Теперь он сидит в своей квартире и никуда не выходит. С ним его незаконная жена. Мама называет ее вриожена. В санатории сейчас какая-то немецкая часть. Уговорила какого-то мужчину принять у нее все дела.
Ходит, сдает все под расписку. Всех сотрудников послали на кухню. Нескольких женщин посадили чистить картошку. Меня тоже хотели заставить чистить, но я сказала, что не могу портить руки. Немец спрашивает: «А что ты можешь?
Он сказал: «Поиграй». Я сыграла несколько вальсов Штрауса. Пришли еще немцы, послушали, потом дали нам продукты. Больше я не играла и картошку не чистила. Дома одна не остаюсь.
Немцы повесили приказ: «Всем евреям надеть три звезды». Понадели, кто знает, где еврей. И еще друг друга ругают. Сегодня на улице одна еврейка кричала другому: «Ах ты, пархатый жид». Сидели б тихо.
Нам предлагают переехать в другое место. Папа пошел в домоуправление. Я уже хожу в школу. Продукты у нас кончаются. Открыли магазин.
Там дают 100,0 липкого вонючего хлеба на троих. И дали 10 кг мороженой картошки. Открылась комиссионка. В ней продают награбленное из музеев. Мама не выдержала и купила на последние 1500 р.
Продукты никто не продает. На рынке только вещи. Наши деньги в 10 раз дешевле немецких марок. Перед отходом наши сожгли и уничтожили все что можно. Пшеницу в колхозах обливали керосином и сжигали.
А теперь из этого зерна пекут хлеб и дают русским. Некоторые женщины пешком идут в степной Крым в деревню менять вещи на продукты. Две женщины вернулись, не дойдя до Никиты. Видели трупы мужчин, сложенные поленницей. Наверное, ополченцы, которые погибли при обороне.
У мамы начало болеть сердце. У нее порок сердца. А теперь столько неприятностей. Дом тоже на Набережной, метров шестьдесят от старого. В домоуправлении сразу предложили нам квартиру.
В ней раньше жили евреи. Они уехали сразу, как началась война. Одна комната метров 40, вторая метров 20. Есть соседка русская. Кухня общая.
Везде грязь. От хозяев осталась мебель каких-то огромных размеров. Нашу мебель перетащили немецкие солдаты. Пришли человек 20. За 2 часа перетащили все.
Хозяйскую мебель сложили в большой комнате. А сами разместились в маленькой. Здесь есть печка. Здесь готовим и спим, и папа принимает больных. Приходят татарки из деревни.
Платят продуктами. Папа очень страдает от недоедания. Я хожу в школу на Садовой. Из старых наших учеников только Бакши. Она носит звезду.
И еще Витька Кирюшин. Я с ним дралась в 6-м классе. Теперь он ко мне не лезет. Уроки скучные. Все притихли.
Учителя пасмурные. Евреи потащились. Несут кровати, матрацы, ковры, чемоданы. Папа встретил знакомого врача. Говорит ему: «Беги в лес».
А тот отвечает: «Нас отправят в Палестину». Папа ему говорит, что везде, где немцы, давно уже всех перестреляли. А тот твердит свое: «Немцы люди культурные, они не обманут, а большевики все врут». Отец просил его оставить у нас хоть дочь. Но он не хочет.
И еще один папин знакомый зашел прощаться. Прощается и говорит: «Нас все равно убьют. В лес нельзя, туда без пропуска не пускают. Там только райком, горком и дурачки молодые для охраны. А нас всех бросили на растерзание.
Самое страшное то, что свои холуи прислуживают, доносят, выдают евреев и коммунистов». Наш бывший сосед еврей работает у немцев. Донес на маму, что она еврейка, а звезду не носит. Приходил к нам немец с переводчиком болгарином. Мама ведь и по паспорту болгарка.
Дед мой чистый болгарин, а бабушка русская. Они успокоили соседа. Начались налеты нашей авиации, но гибнут только русские. В санатории «Россия» бомба пробила три этажа и взорвалась в подвале. Там работали русские, перебирали картошку.
Несколько человек убило. Я думала, что он меня застрелит. Но он поднялся, поднял меня, спросил, не ушиблась ли. Потом пошел провожать меня домой. Когда папа открыл дверь, то перепугался насмерть.
Но солдат, а вернее моряк, и не немец, а австриец из хорватской морской части, ему все рассказал. Когда узнал, что папа зубной врач, то попросил вырвать ему зуб. Он ходил в свою, но там ему не стали рвать. Папа вырвал зуб, и он ушел. Зовут его Мариан Барстелло.
Немного говорит по-русски. Он принес банку тушенки, хлеб и колбасу за папину работу. Это вовремя. Мама уже не знает, что сготовить. Кроме сахара и бутылки горчичного масла ничего нет.
Кошка тоже голодная. Папа иногда выходит на берег, подбирает дохлую рыбу. Немцы знают, что это кошке, и папу не трогают. Больше ходить некуда. Хорошо, что никого не убили.
Крымские дневники
Небольшой, но отлично организованный коллектив сотрудников, возглавляемый известным писателем, публицистом и фотографом Валерием Басыровым, смог за короткий период выпустить 62 номера журнала на трёх государственных языках Крыма. Куриная жизнь как отражение жизни человека Дневник Крымского Карела. В рамках празднования десятилетнего юбилея журнала» Крым-Север» состоялась през. В Национальной библиотеке Республики Карелия (Петрозаводск) прошла презентация книги «Прозаический фольклор карелов Кестеньгского края» Марии Кундозеровой. Дневник двух захватывающих путешествий по самым живописным местам Крыма. ## $a: peri $b: Каталог журналов и продолжающихся изданий $c: rgb.
В Крымском ТЮЗе проведена читка пьесы «Остров 13»
От редакции Вести дневники во время войны было не принято, даже рискованно. Дневник двух захватывающих путешествий по самым живописным местам Крыма. Ведь всех в детстве заставляли вести Дневник Юного Натуралиста(ки). Этот эпизод – часть крымского дневника, начатого в марте 2014 года в Крыму – я писала несколько лет. Дневник крымского карела дзен. Дневник Карела сбывшиеся мечты. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Утро в Крыму. Дом в Истомино ул Заречная 99. Кызыл ул Серекея дом 16. Мой вид с утра. Икар-1 Севастополь. Севастополь ст Икар 1. Домик в Крыму. Пятиэтажки в.
Лунный календарь садовода и огородника
- Смотрите также
- Вышел новый выпуск «Крымского журнала»: читайте в одном издании всё о жизни полуострова
- Архив публикаций
- Вышла пятая англоязычная версия «Крымского журнала» - Новости
- Дневник крымского карела
Заболевший коронавирусом карельский чиновник начал вести дневник: мужчина рассказал о сильных болях
Смотрите видео онлайн «1.5 Месяца Чипу! За окном Июль, Море, Крым» на канале «?Дневник Белки Чип?» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 9 февраля 2023 года в 22:37, длительностью 00:00:32, на видеохостинге RUTUBE. Дневник двух захватывающих путешествий по самым живописным местам Крыма. Незабываемые приключения двух юных путешественников на южном побережье Крыма с подробным описанием красот и туристических жемчужин. Кадр 3 из видео Алушта 15 12 22Г.ёлка На Центральной-Подготовка К Нг, Звучит Саксофон, Инсталляции, У Чёрного Моря, Крым. Дневник крымского карела. Пожаловаться. Дневник крымского карела. ворота в солнечный Крым Снимаем свои путешествия и об отдыхе в Крыму!
Заболевший коронавирусом карельский чиновник начал вести дневник: мужчина рассказал о сильных болях
Москва. Загрузка © 2009–2024 АИС «Электронный журнал». И на страницах Дневника я веду свою летопись нашей жизни на полуострове Крым, с элементами воспоминаний, новыми впечатлениями, новыми событиями. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Мой вид с утра. Карельские школьники, получившие путевки в «Артек». Спасатели МЧС эвакуировали с горно-лесной зоны в районе Ялты троих туристов, которые сбились с маршрута во время прогулки по тропе Керезла, сообщили в пресс-службе МЧС Крыма. Крым сегодня: последние новости из Крыма, Симферополя, Севастополя. Оперативная информация о ситуации на Крымском мосту, Запорожской и Херсонской областей.
После визита
Пушкина, передает «Московский комсомолец». Обаятельный, светлый, легкий, открытый и отзывчивый человек», — говорится в сообщении на сайте учреждения. Решетников родился в 1950 году, является выпускником Красноярского училища искусств. Среди театральных работ актера — роли в постановках «Темные аллеи», «Тихий шорох уходящих шагов», «Матренин двор», «Ромео и Джульетта», «Чайка». Кроме того, он снялся в спортивной драме «Начни сначала».
На прошлой неделе стало известно о смерти актера Юрия Омельченко. Он скончался в больнице от повторного инсульта в возрасте 48 лет. Речь идет о не предназначенной к продаже символике на брендированной продукции группы, «где изображены древнеславянские символы в виде различных образов солнца с загнутыми по кругу лучами».
В программе литературно-исторического журнала прозвучали авторские стихотворения и песни. Информационным дополнением мероприятия послужили подготовленные специалистами библиотеки книжно-иллюстративная выставка «И вспомним, как это было», фотовыставка «Хроника «Крымской весны»» и видео-информ-досье «В единстве с Россией». Copyright c 2024 https:rk-kmk.
Суета сует природных. Ах да, договор прямой мы тоже забрали, но еще не разбирались что к чему, про нормативы ни слова, мол мы про них знать не знаем, а они есть на сайте Правительства г. Скачаю и отвезу. Главное, что на руках есть документ, осталось дождаться акта о подключении на 15кВт. Сегодня строители работали даже в ливень, спешить начали, полмесяца ничего не делали и вот те на. После прокладки кабеля, на улице, где он проложен, картина маслом. Судьи смеются и отказывают им в этом. Где мы, а где Херсонес, совсем у людей с совестью плохо. А у нас снег исчез. Все снова по осеннему зеленое. Пока только ругаются. Мой канал на Телеграм, он пока работает в режиме анонсов материалов с двух каналов. Можно подписаться и прямо оттуда заходить на оба канала. Всем удачи и до новых встреч! Я думал на пенсии: спи - нехочу. А там тоже по будильнику вставать надо. Еще и в три часа. А где же обещанное что на пенсии люди отдыхают?? Еще и по судам нервы мотать.
Мите понравился истребитель. Дальше погуляли по набережной здесь всё полностью коммерциализованно, даже с голубями фото за деньги. Полезли к Генуэзской крепости. Опять прибились к группе, послушали экскурсию. Потом плюнули и полезли на самый верх холма. Останки крепости представлены тремя башнями-руинами: одна находится у подножия холма, туда и водят экскурсии, вторая — посередине подъёма, туда добираются самые стойкие группы туристов с гидом, и последняя башня находится на самой вершине, но туристов туда не водят, видимо, жалеют. Вид на Балаклавскую бухту потрясающий. Высмотрели сверху катера, идущие к пляжам, и пошли по склону горы. Шли над обрывом по козьей тропке, круто поднимались по камням над морем, потом спустились по крутому дикому склону к пляжу я для пущей безопасности медленно, но эффективно сползла вниз на попе, крепко прижимаясь к земле. Митя купался в волнах, я любовалась закатом на пляже. Пришёл обратный катер до Балаклавы. С него высадилась группа парней с велосипедами и палаткой. С пляжа залезли в лодку семеро, компания из пяти человек и мы. Недолго размыслив, капитан сказал, что не повезёт столько народу, мол, перегруз. В итоге нас двоих и высадили. Солнце зашло, стемнело. Встал выбор — лезть в полной темноте обратно по горам, пробираясь по скользкому склону наощупь, или остаться на пляже, надеясь ещё на одну лодку. Парни, что приплыли с предыдущей лодкой, разбили палатку, разожгли костёр. У нас же ни еды, ни фонарика, лишь заметно поубавившийся энтузиазм. Стоим на берегу, ругаем капитанов, плывущих мимо. Слава богу, кроме нас ещё человек пять таких же припозднившихся туристов выползли из ближайших кустов. В итоге с дальнего пляжа подошла ещё одна плывшая мимо последняя лодка. А уже и волны поднялись метровые. Капитан к самому берегу не подошёл, слишком штормило, остановился на глубине по грудь, с борта скользкая лестница свисает, и нижняя ступень над водой болтается на уровне моей шеи. Ясно представив себе картину голодной холодной ночёвки на пустынном пляже, я кинулась вперёд в волны и, растолкав всех соседних туристов, также жаждущих поскорее эвакуироваться с этого необитаемого пляжа а их было пятеро , проделала один из лучших шпагатов под стать Анастасии Волочковой и залезла в лодку по хлипкой лесенке со скоростью молнии. Где и угнездилась с суровым выражением на лице, призванным показать всякому, кто осмелится, что никакими калачами меня не удастся из этой лодки выманить обратно. У Мити отвисла челюсть. С моим ростом в сто шестьдесят, хрупкостью и миниатюрностью, ранее пределом моих спортивных ухищрений был кривой пистолетик до полуседа. В общем, всё обошлось благополучно. Плыли в кромешной тьме, завернули в порт — Балаклава вся в огнях. В небе луна. На набережной музыка, народ ест в кафешках. Но мы рисковать больше не стали. Прыгнули на автобус и рванули в Севастополь. На сегодня хватит приключений. Изучены: Балаклавская бухта, Генуэзская крепость, музей подводных лодок, Ближний пляж. Фраза дня: А это точно та тропа? А то все люди наверху идут? Провал дня: Чуть не остались ночевать на диком каменистом пляже под скалой вдвоём без еды, воды и тёплого одеялка. You have finished the free preview. Would you like to read more?
В гости к древним карелам
Instagram и Facebook Metа запрещены в РФ за экстремизм. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии. Сетевое издание «МК в Карелии» karel.
В бывших санаториях — госпитали. Сколько было самолетов, я не видела. Только услышала взрывы. Я знала, что за санаторием «Аэрофлота» есть щели. Их выкопали еще в начале войны. Я бежала туда изо всех сил из папиного госпиталя. Когда прибежала, бомбежка кончилась. Я побежала смотреть развалины.
Бомба попала в гостиницу «Крым». Там были какие-то организации, и люди были еще на работе. Начали выносить трупы. Они были желтые и обсыпаны штукатуркой. Как же страшно. Приемники у нас отобрали. Мы теперь можем слушать только репродуктор. Целый день говорят об успехах на фронте и отступают. Говорят, что Кутузов тоже нарочно отступал, чтоб потом разбить Наполеона. В школе нас заставляют ходить по госпиталям, петь песни раненым.
Я петь не умею и не хочу ходить, а папа заставляет. Говорит, что могут быть неприятности. А почему? Если я петь не умею. Почему папа и мама все чего-то боятся? Маяк больше не светит, а мол взрывают недалеко от морского вокзала. А зачем взрывать, если Крым не отдадут. По ночам страшно. Море шумит, стало какое-то серое и неприятное. Нас больше не бомбят.
Говорят, что Севастополь сильно бомбят. Мои подруги мне не пишут. Интересно, где они. Мама опять обращалась в Москву, чтоб разрешили эвакуацию. Не разрешают. Приходил Виктор Иванович. Его не хотят брать в армию. Говорят, что могут бросать зажигалки. И еще говорят, что какой-то парень сигналил из окна, когда над морем появился самолет. Его арестовали.
Мы свет почти не зажигаем. Уже привыкли жить в темноте. Все делаем наощупь. Днем в доме не так страшно. Ночью в пустоте все гудит. Музыку я бросила. Мол стали взрывать днем и ночью. А он не поддается, крепко строили когда-то. В городе военных еще больше. Неужели немцы придут?
Говорят, в тех местах, где они захватили, идут расстрелы. Людей сажают в машины и пускают газ. Папа и мама в ужасе. Уехать нам нельзя. Мол еще не смогли взорвать. Ночью я встала, подошла к окну. Вижу, в порт входят корабли. Утром ни одного уже не было. Корабли серые в пятнах. Огней не было.
А раньше в порт входили белые пароходы. Уже похолодало. Вечером темнеет рано. Маме приходится готовить в темноте. И ужинаем в темноте. На улицу не выходим. Только приходится мне дежурить на крыше. Ко мне приходит сосед, рассказывает всякие глупости, уж лучше сидеть одной. И вдруг врывается немецкая речь, а потом музыка. В городе слухи, что немцы уже в Симферополе.
Мальцев дал приказ зарезать всех коров и свиней в подсобном хозяйстве, а мясо раздать сотрудникам. Срочно пакуют вещи в тюки, готовятся к эвакуации. Медленно идет колонна. Солдаты усталые, грязные, в обмотках, грязных ботинках. Жители дают им хлеб, продукты. Поздно вечером поехали машины. Грузовики с НКВД и их семьями. Везут мебель, цветы. Несколько машин приехали в санаторий. Мама просила взять в Севастополь.
Они отказались, сказали: «Нет места». Значит, табуретки и фикусы дороже людей. Схватили несколько тюков с вещами и уехали. Виктор Иванович дал приказ распороть тюки и все раздать сотрудникам. Все паникуют — боятся немцев. Мама со всех берет расписки за взятые вещи. Поздно пришли домой. Вчера я бегала посмотреть, как течет река вина. Выпустили вино из Массандры. Вино текло, как вода после ливня по Массандровской улице, уходила за Морской вокзал.
Мол уже взорван, и вода свободно проходит в порт. Проем метра четыре. По молу уже нельзя проходить. Писать было негде. Помещения были заняты НКВДшниками. Мы пошли к папиному знакомому врачу Троицкому, с которым он работал в госпитале. Там ночевали. Ночью мы смотрели, как горит Набережная, большие дома, санатории. На том конце за Массандрой слышалась стрельба. Там оставили сражаться ополченцев.
Мама в ужасе — у нас все сгорит. Ночью к Троицкому прибежала медсестра. В госпитале осталось 60 раненых. Папа с Троицким побежали в госпиталь. Вынесли всех раненых, распределили их по жителям. Тут подскочил подонок из НКВД, хотел взрывать, но какой-то парень не дал. Он очень ругался, орал на папу и Троицкого из-за того, что они не имели права выносить раненых, чтоб не оставлять врагу. Орал, что так это не оставит. Но парень поддал ему как следует, и тот убежал. Когда папа с Троицким пришли домой, жена Троицкого сказала, чтоб мы немедленно убирались.
Мы с мамой просидели до рассвета на кухне, потом ушли в санаторий. Никто не спал, НКВДшники уже уехали, но нагадили в кровати. Встретили Виктора Ивановича. Он ночью хотел уйти в горы к партизанам, но его не пустили парни, которые охраняли дорогу в лес. Папа остался в санатории, а мы с мамой пошли посмотреть, что с нашей квартирой. Мы пошли по Володарского, потом по Пушкинской и Виноградной. Везде были немцы. Они мылись прямо на улице голые до пояса. На Виноградной было много немцев на мотоциклах. У них интересные плащи: длинные, застегиваются на щиколотках, получается комбинезон.
На нас никто не обращал внимания. Так мы прошли по Морской на Набережную. На улице у входа во двор санатория лежал мертвый парень. Потом нам сказали, что он не дал взорвать санаторий им. ХVII партсъезда. Прошли в наш дом. Холодно в подъезде, гулко. Когда пришли в квартиру, нам навстречу выскочила наша кошка. У нее тряслась голова, и она страшно мяукала. Ведь кругом все горело и взрывалось.
Мы взяли продукты и белье. И пошли на старую квартиру в подвале. Мурка молчала. Хотели идти по Набережной, но асфальт был раскаленный. Водолечебница Учан-Су догорала. Джалита была взорвана, гостиница «Интурист» взорвана наполовину. Мы прошли по Литкенса и дворами пробрались в наш подвал. Потом пошли за папой. Идет дождь, и очень холодно. Мы переночевали и утром с мамой пошли в санаторий.
Немцы приказали собраться всем сотрудникам. Весь день убирали палаты. Какие же гады, так обгадить кровати. Мама считала то, что осталось из инвентаря. Виктор Иванович иногда выходил. Он страшно переживает. Ходит в военном плаще. Немцы повесили приказ — собраться врачам и учителям в комендатуре. Папа пошел тоже. Перед отходом наши взорвали электростанцию, водопровод не успели.
Вода дома была. Натопили печку и, наконец, поели. Соседи тоже вернулись. Вчера мы с мамой шли из санатория, несли корзину с продуктами. Уже темнело. У моста через речку из кустов вышли 2 немца. Я испугалась так, что не могла сказать ни слова, хоть и понимала, что они говорят. Они проверили корзинку и дали нам бутылку вина из Массандры. Потом отпустили. Мы бегом помчались домой, в наш подвал.
Они шли, высоко поднимая ноги, чеканя шаг. Посмотрела направо на балкон санатория. Вдруг увидела, что парад принимает Гитлер, а рядом Муссолини. Я перепугалась и легла на балконе. Они меня не видели. Гитлер что-то кричал, потом говорил Муссолини. Какая-то женщина бросилась к немцам с горшком герани. У нее взяли горшок, и она еще немного бежала рядом с колонной. Я уползла с балкона и больше не выходила. На улице противно, моросит дождь со снегом, холодно, волны заливают Набережную, разбиваются о железные перила.
Папа ушел на работу. Открыли поликлинику. Половина здания для русских, половина — для немцев. Мама тоже ушла в санаторий. Ее назначили кем-то вроде коменданта. Виктор Иванович решил сдаться в плен. Пошел в военной форме. Его посадили с другими пленными в нашей школе. Люди ходят кормить пленных и многих забирают. Мы тоже ходим к Виктору Ивановичу.
Он жаловался, что его никак не выделяют среди других пленных. Папа предложил ему уйти. Папа вышел без пальто, а ему отдал свое. Я с Виктором Ивановичем вышла, никто нас не остановил, и я дворами провела его в санаторий. Теперь он сидит в своей квартире и никуда не выходит. С ним его незаконная жена. Мама называет ее вриожена. В санатории сейчас какая-то немецкая часть. Уговорила какого-то мужчину принять у нее все дела. Ходит, сдает все под расписку.
Всех сотрудников послали на кухню. Нескольких женщин посадили чистить картошку. Меня тоже хотели заставить чистить, но я сказала, что не могу портить руки. Немец спрашивает: «А что ты можешь? Он сказал: «Поиграй». Я сыграла несколько вальсов Штрауса. Пришли еще немцы, послушали, потом дали нам продукты. Больше я не играла и картошку не чистила. Дома одна не остаюсь. Немцы повесили приказ: «Всем евреям надеть три звезды».
Понадели, кто знает, где еврей. И еще друг друга ругают. Сегодня на улице одна еврейка кричала другому: «Ах ты, пархатый жид». Сидели б тихо. Нам предлагают переехать в другое место. Папа пошел в домоуправление. Я уже хожу в школу. Продукты у нас кончаются. Открыли магазин. Там дают 100,0 липкого вонючего хлеба на троих.
И дали 10 кг мороженой картошки. Открылась комиссионка. В ней продают награбленное из музеев. Мама не выдержала и купила на последние 1500 р. Продукты никто не продает. На рынке только вещи. Наши деньги в 10 раз дешевле немецких марок. Перед отходом наши сожгли и уничтожили все что можно. Пшеницу в колхозах обливали керосином и сжигали. А теперь из этого зерна пекут хлеб и дают русским.
Некоторые женщины пешком идут в степной Крым в деревню менять вещи на продукты. Две женщины вернулись, не дойдя до Никиты. Видели трупы мужчин, сложенные поленницей. Наверное, ополченцы, которые погибли при обороне. У мамы начало болеть сердце. У нее порок сердца. А теперь столько неприятностей. Дом тоже на Набережной, метров шестьдесят от старого. В домоуправлении сразу предложили нам квартиру. В ней раньше жили евреи.
Они уехали сразу, как началась война. Одна комната метров 40, вторая метров 20. Есть соседка русская. Кухня общая. Везде грязь. От хозяев осталась мебель каких-то огромных размеров. Нашу мебель перетащили немецкие солдаты. Пришли человек 20. За 2 часа перетащили все. Хозяйскую мебель сложили в большой комнате.
А сами разместились в маленькой. Здесь есть печка. Здесь готовим и спим, и папа принимает больных. Приходят татарки из деревни. Платят продуктами. Папа очень страдает от недоедания. Я хожу в школу на Садовой. Из старых наших учеников только Бакши. Она носит звезду. И еще Витька Кирюшин.
Я с ним дралась в 6-м классе. Теперь он ко мне не лезет. Уроки скучные.
Экологическое кольцо — Боткинская тропа. Экологическое кольцо Крым. Крым Ялтинское кольцо. Село широкое Севастополь. Лствновкс сады Севастополь сапун.
Севастополь 2023. Куколка муравьиного Льва. Муравьиный Лев кошка. Муравьиный Лев фигурка. Севастопольская тропа. Большая Севастопольская тропа Ласпи. Севастопольская тропа Балаклава. Севастопольская тропа Крым.
В этот раз пишем о нашем мороженом. А каких потрясающе вкусных улиток подают в ресторанах полуострова! Не пробовали? Мы подскажем и расскажем!
Объявление с матами и рекламой наркотиков висит в электронном дневнике БАРС в Карелии
Выступающие поздравили всех присутствующих с Днём воссоединения Крыма с Россией и отметили, что череда событий «Крымской весны» закалила, укрепила российский дух и сознание крымчан, а референдум 16 марта 2014 г. В программе литературно-исторического журнала прозвучали авторские стихотворения и песни. Информационным дополнением мероприятия послужили подготовленные специалистами библиотеки книжно-иллюстративная выставка «И вспомним, как это было», фотовыставка «Хроника «Крымской весны»» и видео-информ-досье «В единстве с Россией».
Ну, ничего, пошли в кафе. Ели солянку, где колбасы и мяса было в три раза больше, чем картошки. Бывает же такое! Вечером отправились на пляж. Огромные волны, вода теплейшая, но сильный ветер на берегу. Поплескались, как морские котики. Потом увидели, что народ перелазит по бетонно-скальному поребрику в Херсонес.
Мы же русские люди — взяли сумки в зубы и полезли следом. Высоко, метра три, внизу камни. Зато сэкономили сто двадцать рублей на человека за вход. Облазили все раскопы. Митя залазил на каменную башню. Присоседились, послушали экскурсию, встретили трёх местных котов, посидели на камнях настоящего амфитеатра, видели античные колонны — руины древнегреческого храма. Потом сделали морду кирпичом и вышли через главный вход. Пошли в магазин за ужином — цены дикие, баночка йогурта — восемьдесят пять рублей. Плюнули на правильное питание, взяли хлеб и колбасу и заварили в номере Ролтон.
Отдыхаем, сделали кучу фото. От моря детский восторг. Завтра едем в центр. Изучены: руины Херсонеса, Свято-Владимирский кафедральный собор, пляж Солнечный. Фраза дня: Митя, ты куда полез? Провал дня: Море-то тёплое, да вот ветер на берегу дикий. День 2. Тайный грот и яблочные пирожки 14. Видели музей-панораму Оборона Севастополя, обошли кругом здания, облизнулись, но за двести рублей на человека внутрь не пошли.
Зато от души нафотографировались на пушках и других орудиях в окрестном парке. Они выставлены прямо под стенами музея под открытым небом и находятся в свободном доступе для всех желающих отполировать их своими руками и ногами. Потом поехали на Фиолент. Долго добирались на троллейбусе до автостанции. Отсюда нужно садиться на маршрутку до самого посёлка. Впервые увидели цивильную очередь на маршрутку. Все стоят затылок в затылок и ждут, никто не ругается. В итоге всё равно ехали на переполненной маршрутке, на остановке вышли всей туристической гурьбой, да так и пошли по посёлку в направлении моря. Шли по деревне, уже потеряли всякую надежду, и тут — панорама, от края до края море и высоченная скала.
А вот и монастырская лестница. Сбежали вниз легко — семьсот с чем-то ступеней. Я считала лично. Вот только я думала, это будет цивильная лестница, а там оказались крутые полуразрушенные переходы. По пути продают кизиловое варенье, пирожки, кукурузу и овсяный квас. Море теплющее, волн нет, галька мелкая. Это и есть знаменитый Яшмовый пляж. Стали искать яшму — за пять минут нарыли около тридцати камушков.
Пляж Васили 12.
Севастопольская тропа. Большая Севастопольская тропа Ласпи. Большая Севастопольская тропа Балаклава. Севастопольская тропа Крым. Древние Карелы. Карелы картина. Карелы рисунок. Карелы народ рисунок. Мой вид с утра.
Фантастический Киномир Карела Земана. Конан Карела. Карелы крестьяне иллюстрации Брюханов. Конан Карела иллюстрации. Карел Чапек война с саламандрами.
Мыс хамелеон в Крыму.
Новый свет Крым фото. Дневник Крымского Карела. Дневник Крымского Карела дзен. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Крым мой. Мы на пляже Васили 2021.