27. Какой художник дважды «подсказал» героям романа «Инферно» Дэна Брауна, как сбежать из садов Боболи из 6 букв. Последний, неоконченный роман Саган «Четыре стороны сердца», найденный сыном писательницы в её архиве, вышел в русском переводе в 2020 году. Испанский художник, один из самых значительных представителей кубизма (1887-1927) (4 буквы, кроссворды, сканворды). ЭПИГРАФ АВТОР ---> Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года на территории британского посольства в Париже. Луна и грош автор Сомерсет Моэм читает Владимир Самойлов.
Луна и грош
Английский писатель ХХ века, автор романов: 'Бремя страстей человеческих', 'Театр', 'Луна и грош', 'Разрисованная вуаль' (моэм). «Луна и грош» — слушайте аудиокнигу автора Уильяма Сомерсета Моэма, в исполнении Максим Суслов на сайте электронной библиотеки MyBook. Уильям Сомерсет Моэм Собрание сочинений Том второй Луна и грош Роман Пироги и пиво, или Скелет в шкафу Роман Театр Роман. вымышленный герой романа Соммерсэта Моэма "Луна и грош".
CodyCross Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош"
Здесь он создал своё первое произведение — биографию композитора Мейербера, которое сам же и сжёг из-за отказа издателя в публикации. В 1892 году Моэм поступил в Лондонское медицинское училище и стал дипломированным хирургом и терапевтом. Почти пять лет писатель проработал в больнице. Написанные в тот период роман «Лиза из Ламбета» 1897 и пьеса «Леди Фредерик» 1907 принесли ему первый успех.
Приезжали на медовый месяц. С тех пор я не был". Мне нужно было что-нибудь подешевле". Принесли абсент, и мы с должной торжественностью добавили воду в абсент, куда был опущен кусочек сахара. Он заморгал глазами. У меня столько писем от Эми".
Я зажёг сигарету, чтобы выкроить мгновение. Теперь я уж совсем не знал, как приступить к своей миссии. Выразительные фразы, которые я заготовил, патетические или негодующие, на авеню де Клиши казались неуместными. Неожиданно он засмеялся. Я колебался. Я не могу описать, с какой неожиданной жесткостью он бросил эту реплику. Это смутило меня, но я постарался этого не показать. Я принял тон, которым мой дядя Генри, священник, просил сделать подписку в подьзу Общества Сверхштатных Приходских Священников. Я взглянул на него с удивлением.
Его готовность соглашаться со всем, что я ни говорил, выбивало у меня почву из-под ног. Моё положение становилось сложным, если не сказать - смехотворным. Я готовился убеждать, трогать и увещевать, предостерегать и спорить, если понадобиться даже бранить, быть негодующим и саркастичным; но какого дьявола делать ментору, когда грешник не сморгнув глазом признаёт за собой грех? У меня не было опыта, моя собственная практика заключалась как раз в том, чтобы всегда всё отрицать. Я изобразил на своём лице презрительную улыбку. Я чувствовал, что не бог с каким искусством осуществил своё посольство. Я был явно уязвлён. Почему бы ей ни начать содержать себя для разнообразия? Конечно, многое я мог бы на это ответить.
Я мог сказать об экономическом положении женщины, об обязательствах, явных и неявных, которые принимает на себя мужчина, вступая в брак, и о многом ещё; но я чувствовал, был лишь один действительно существенный момент. Положение было чрезвычайно серьёзно для всех увязанных сторон, но в манере, с которой он отвечал, было столько весёлого нахальства, что мне приходилось прикусывать губу, чтобы не расхохотаться. Я напомнил себе, что поведение его отвратительно. Я старался привести себя в состояние морального негодования. Да подумайте о детях. Они-то вам не сделали ничего дурного. Они ведь не просились, чтоб их произвели на свет. Если так всем вы будете бросаться, они окажутся на улице". Куда больше, чем большинство других детей.
И потом, за ними кто-нибудь присмотрит. Когда на то пошло, Мак-Эндрью будет платить за школу". Таких милых ребятишек. Не станете же вы говорить, что у вас с ними ничего больше не будет? Я попробовал по-другому. Его короткие ответы звучали настолько насмешливо, что мои вообще-то естественные вопросы казались нелепыми. Я размышлял одну-две минуты. Уверены ли вы, что это не начнёт вас тревожить? У каждого своя совесть, и рано или поздно она вас отыщет.
Предположим, ваша жена умрёт, не будет ли вас мучить раскаянье? Наконец, мне пришлось самому прервать молчание. Во всяком случае, вас могут принудить содержать жену и детей", - воскликнул я, несколько задетый: "Полагаю, у закона есть для них какая-то защита". У меня нет денег. У меня в наличии порядка ста фунтов". Мои недоумения ещё больше увеличились. Верно, его гостиница свидетельствовала о самых стеснённых обстоятельствах". Он был совершенно спокоен, и в его глазах была та дразнящая улыбка, от которой всё, что бы я ни говорил, начинало казаться довольно глупым. Я остановился на короткое мгновение, чтобы сообразить, что бы сказать.
Но он начал первым. Она сравнительно молода, и нельзя сказать, что непривлекательна. Я могу порекомендовать её как отличную жену. Если она захочет развестись со мной, я не против дать соответствующие основания". Теперь была очередь улыбнуться за мной. Он был очень хитёр, но то, к чему н стремился, было очевидно. У него были некоторые причины умалчивать тот факт, что он бежал с женщиной, и он использовал все меры предосторожности, чтобы скрыть её местопребывание. Я решительно произнёс. Она совершенно решительно настроена.
И любые сомнения на этот счёт вы можете выкинуть из головы". Он посмотрел на меня с удивлением, определённо притворным. Улыбка на губах исчезла, и он заговорил серьёзно. Для меня не имеет ни на чёртов грош значения - так или иначе". Я засмеялся. Мы ведь знаем, что вы уехали с женщиной". Он сделал небольшую выдержку, и вдруг взорвался громким хохотом. Он так отчаянно хохотал, что сидевшие поблизости стали оглядываться, и некоторые тоже стали смеяться. Затем его лицо стало горько презрительным.
Всегда любовь. Они думают, мужчина оставляет их только потому, что ему хочется иметь других. Не думаете ли вы, что я так глуп, чтобы совершить ради женщины то, что я совершил". С моей стороны это было очень простодушно. Долгое время я смотрел на него в полнейшем молчании. Я не понимал. Я подумал, что он сумасшедший. Напомню, что я был очень молод, а в нём видел мужчину среднего возраста. Я забыл всё на свете, кроме своего изумления.
Я начал немного рисовать год назад. В прошлом году я посещал вечерние классы". Но я буду. Потому я и здесь. Я не мог достичь, чего хотел, в Лондоне. Быть может смогу здесь". Большинство начинает рисовать лет в 18". Его взгляд покоился на проходящих, но не думаю, чтоб он их видел. Его ответ не был ответом.
Его глаза содержали в себе что-то странное, так что мне стало слегка не по себе. Двадцать три? Было бы естественно, когда б я рисковал, но его-то молодость была в прошлом, маклер с вполне определённым положением, женой и двумя детьми. Тот путь, который был бы естественен для меня, был для него абсурден. Я решил быть совершенно беспристрастен. Какое ужасное разочарование, если в итоге вы должны будете узнать, что просчитались". В конце концов, при всяких других занятиях не важно, если вы не слишком подходите; вы можете неплохо устроиться, если вы как-то соответствуете; но другое дело - художник". Я не могу ничего поделать. Когда человек упал в воду, уже неважно как он плавает, плохо или хорошо; он постарается выплыть, или же утонет".
В его голосе было неподдельное чувство, и я наперекор себе был им заражён. Казалось, я чувствовал в нём какую-то неистовую силу, которая старалась вырваться наружу; это давало мне ощущение чего-то очень сильного, властного, удерживающего его, как бы то ни было, против его воли. Я не мог понять. Поистине, он казался одержим дьяволом, и я чувствовал, что это могло неожиданно изменить и растерзать его. Сейчас он выглядел достаточно обыкновенно. Мой взгляд, с удивлением остановившийся на нём, не вызывал в нём смущения. Я удивлялся, что за незнакомец как будто подменил его, сидя в его широкой куртке и начищенном цилиндре; брюки были мешковатыми, руки не чисты, а лицо, с рыжей щетиной небритого подбородка, маленькими глазками и большим агрессивным носом, было грубым и неотёсанным. Крупный рот, губы полные и чувственные. Нет, я не мог его вместить.
Она никогда не сделает вам ни единого упрёка". Вам всё равно, что она и ваши дети должны просить на кусок хлеба? Я помолчал какое-то мгновенье, чтобы вложить всю силу в свою следующую реплику. И произнёс с расстановкой. XIII Что говорить, было б приличнее отказаться от этого предложения. Я бы продемонстрировал возмущение, которое действительно испытывал, и уверен, что наконец Полковник Мак-Эндрью был бы высокого мнения обо мне, когда б я сумел коротко и энергично отказаться сесть за один стол с человеком его репутации. Но боясь оказаться не в состоянии выполнить всё должным образом, я всегда избегал напускать на себя моральную позу; а в данном случае, уверенность, что мои сентименты будут только напрасно истрачены на Стрикленда, делали их выражение особенно затруднительным. Только поэт или святой станет лить воду на асфальт, втайне надеясь, что лилии будут ему наградой за труд. Я расплатился за то, что мы выпили; мы направились в дешёвый ресторанчик, где было полн; людей и весело, и мы с удовольствием пообедали.
Я ел с аппетитом юности, а он с ожесточением. Затем пошли в таверну, чтобы взять кофе и ликёры. Я сказал всё, что нужно, по предмету, который привёл меня в Париж, и хотя чувствовал, что не продолжать было бы до некоторой степени предательством по отношению к мистрис Стрикленд, я не мог более бороться с его безразличием. Здесь требовался женский нрав, чтобы одно и то же повторять с неослабевающим жаром по три раза. Я утешал себя, думая, что для меня было бы не бесполезно, насколько смог, выяснить склад ума Стрикленда. К тому же он меня очень интересовал. Но здесь дело обстояло не так просто, поскольку Стрикленд был отнюдь не говорлив. Казалось, он выражал мысли с трудом, как будто отнюдь не слова были тем материалом, над которым работал его мозг, и приходилось намерения его души угадывать в банальных жаргонных фразах, в неопределённых и отрывистых жестах. Но хотя он ничего существенного не сказал, что-то такое в нём было, отчего он не казался скучным.
Возможно, искренность. Не видно было, чтоб он слишком был озабочен Парижем, где был первый раз я не принимаю в расчёт его поездку с женой , и всё вокруг, должно быть странное для него, он принимал без тени удивления. Я был в Париже сотни раз, и он никогда не обманывал, наделяя меня трепетом возбуждения; ходя по его улицам, я не мог ни чувствовать себя в краю приключений. Стрикленд же оставался на месте. Оглядываясь назад, теперь я думаю, что он был слеп ко всему, кроме волнующей его душу мечты. Имел место один довольно нелепый инцидент. В таверне было изрядно проституток: некоторые сидели с мужчинами, другие сами по себе; и тут я заметил, что одна из них смотрит на нас. Когда она сделала Стрикленду глазки, он улыбнулся. Не думаю, чтоб он её видел.
На короткий срок она отлучилась, но через минуту вернулась и, поравнявшись с нашим столиком, весьма учтиво попросила нас заказать для неё что-нибудь выпить. Она села, и я начал с ней болтовню, но было ясно, что её интересовал Стрикленд. Я объяснил, что он по-французски не знает и пары слов. Она попробовала заговорить с ним, частью знаками, частью на ломаном французском, который почему-то представлялся ей более для него понятным, и у неё было с полдюжины фраз на английском. Она заставила меня переводить то, что она могла выразить только на своём языке, и нетерпеливо справлялась о значении его реплик. Он был доброжелателен, чуть удивлён, но его безразличие было очевидным. Я на его месте был бы более смущён и менее равнодушен. У неё были смеющиеся глазки и самый очаровательный ротик. Она была молода.
Я удивлялся, что такого привлекательного она обнаружила в Стрикленде. Она не делала тайны из своих желаний, и мне приходилось переводить. Я передал его ответ возможно поприятнее. Мне казалось, что несколько неграциозно отклонять предложение такого рода, и я его отказ объяснил недостатком в деньгах. Когда я перевёл, Стрикленд нетерпеливо передёрнул плечами. Его манера сделала его ответ совершенно ясным, и девица в неожиданном движении резко откинула назад голову. Вероятно, она покраснела под слоем румян. Она поднялась. Она вышла из гостиницы.
Я был слегка раздосадован. Я смотрел на него с удивлением. На его лице было самое настоящее отвращение, и теперь это было лицо грубого, чувственного человека. Я подумал, что определённая грубость в нём девицу и привлекла. Не для того я сюда приехал". Я постарался привести в порядок, что должен рассказать его жене. Всё мало удовлетворяющее, - мне не приходилось надеяться, что она будет довольна мною; я собою не был доволен. Стрикленд меня сбил с толку. Я не мог понять его мотивы.
Когда я спросил его, что впервые навело его на мысль стать художником, он толи не смог толи не захотел сказать. Здесь я ничего не мог поделать. Я пробовал убедить себя, что смутное чувство протеста постепенно пришло ему в голову при его нерасторопной мысли, но против этого был тот несомненный факт, что он никогда на всём протяжении своей монотонной жизни не выказывал нетерпения. Если, охваченный нестерпимой скукой, он решил стать художником, чтобы только порвать докучные путы, это было бы понятно и обыкновенно; но именно обыкновенным, как я чувствовал, он не был. Наконец, поскольку я был романтик, я придумал объяснение, которое, как я сознавал, было весьма далёким, однако - единственным, которое удовлетворило меня во всех отношениях. Оно было таково: не было ли, вопрошал я самого себя, в его душе некоего глубокоукоренившегося инстинкта созидания, который обстоятельства его жизни приглушили, но который неумолимо пророс, как раковая опухоль в живых тканях, пока наконец ни завладел всем его существом, побуждая его к неизбежным действиям. Кукушка кладёт свои яйца в гнездо к другой птице, и когда вылупляется птенец, он выбрасывает из гнезда своих молочных братьев, а после разрушает и само приютившее его гнездо. Но как же странно, что созидательный инстинкт охватил этого скучного маклера, к его собственной погибели и на несчастье тех, кто от него зависел; впрочем, это не так странно, как то состояние, в котором божий дух завладедевает людьми, - всесильное и роскошное, побуждая их к упрямому бодрствованию, покуда покорённые они не оставляют земные радости и женскую любовь ради полной страданий суровой жизни затворника. Обращение может наступить в любой форме и может быть по разному выражено.
Для некоторых нужен катаклизм, как камень может быть раздроблен на куски яростной силой потока, а с другими всё происходит постепенно, как камень же может быть источен непрестанными каплями воды. Стрикленд обладал прямотой фанатика и неистовством апостола. Но по моему разумению, ещё нужно было посмотреть, оправдана ли была работой завладевшая им страсть. Когда я спросил его, что мыслили о его живописи товарищи-студийцы на вечерних курсах, которые он посещал в Лондоне, он с усмешкой ответил: "Они считали это чудачеством". Утром приходил зануда-мастер, знаете ли; когда он взглянул на мои рисунки, он только брови поднял и пошёл восвояси". Стрикленд захихикал. Он не казался обескураженным. Он был независим от мнения товарищей. И это было как раз то, что наиболее смущало меня при моём общении с ним.
Когда люди говорят, что не заботятся, как о них думают другие, то по большей части обманывают себя. Обыкновенно они только намереваются делать то, что избрали, в тайной уверенности, что об их капризах никто не узнает, и разве что тогда решаются идти против мнения большинства, когда поддерживаемы одобрением соседей. Нетрудно быть нетрафаретным во мнении целого света, когда твоя нетрафаретность только трафарет твоей установки. Затем это даёт чрезвычайное самоуважение. Вы вкушаете удовлетворение храбрости, не испытывая неудобств опасности. Но возможно, глубже всего страсть к снисканию одобрений угнездилась в мозгу цивилизованного человека. Никто так поспешно ни прикрывается респектабельностью, как чуждая условностям женщина, которая привыкла подставлять себя пращам и стрелам яростной пристойности. Я не верю людям, которые говорят, что ни в малой степени не заботятся о мнении ближних. Это - бравада неведения.
Они потому только придумали, что не страшатся порицаний, поскольку те грешки, которые они взлееяли, никто не откроет. Здесь же был человек, которому искренне было безразлично, что о нём думают люди, и потому условность над ним не имела власти; он был - как борец, чьё тело смазано маслом; вы не могли схватиться с ним; это дало ему свободу, от которой произошёл его проступок. Помню, я сказал ему: "Послушайте, если бы все поступали, как вы, мир бы долго не протянул". Поступать так, как я, желает далеко не каждый. Громадное большинство - образцовые орудия, чтобы творить вещи обыкновенные". А однажды я оказался язвительным. С таким же успехом вы могли расчитывать на отражение без зеркала. Согласен, что сознание каждой личности - это хранитель тех правил, которые вырабатывает общество для своей защиты. Это полисмен в сердце каждого, поставленный туда следить, чтобы мы не нарушали его законы.
Это шпион, прорвавшийся в центральную твердыню личности. Страсть человека получать одобрения ближних настолько сильна, настолько отчаян его ужас перед их осуждением, что он сам пропускает врага в ворота, и тот стоит на страже, всегда бдительно круша по шаблонам господствующего вкуса любое едва проклюнувшее желание порвать со стадом. Это же его побуждает ставить общественную пользу превыше своей собственной. То - сильнейшая связь, скрепляющая индивидуальность со всем целым. И человек, следующий интересам, как он себя убедил, более важным, чем его собственные, превращается в раба своего надсмотрщика. Тот держит его в плену его репутации. И наконец, как придворный, который ластится к королевскому посоху, прохаживающему по его спине, он гордится чуткостью своей интуиции. Потом он не находит слов, достаточно крепких, на того, кто не признаёт этого влияния, потому что, теперь уже член общества, он совершенно точно знает, что против него он бессилен. Когда я разглядел, что Стрикленд действительно равнодушен к порицаниям, возбуждаемым его поступком, мне оставалось лишь с ужасом отпрянуть от него, как от монстра, разве что в человечьем обличье.
Последние слова, сказанные им мне, когда я пожелал ему доброй ночи, были: "Передайте Эми, не стоит преследовать меня. Во всяком случае, я буду менять свой отель, так что найти меня она не сможет". Хотя, женщины слишком невежественны". XV Когда я добрался до Лондона, меня ждала настоятельная просьба от мистрис Стрикленд быть у неё как можно скорее сразу же после обеда. Я обнаружил её с Полковником Мак-Эндрью и его женой. Сестра мистрис Стрикленд была старше; не сказать, что не похоже на неё, но более увядшая; у неё был аффектированный вид, как будто она держала в кармане Британскую империю, - этот вид жёны господ офицеров приобретают от сознания принадлежности к высшей касте. У неё были оживлённые манеры, и её благовоспитанность едва скрывала убеждение, что если вы не военный, то по ней будте хоть приказчиком. Она ненавидела гвардейцев, которых считала самонадеянными, и не могла ни говорить об их женах, которые были так нерадивы на посещения. Она была одета в дорогое и аляповатое платье.
Мистрис Стрикленд явно нервничала. Боюсь, что он твёрдо решил не возвращаться". Я немного переждал: "Он хочет заниматься живописью". Мистрис Стрикленд притихла, чуть нахмурившись. Она рылась в своих воспоминаниях. Вам не вообразить такой мазни. Мы обычно поддразнивали его. Ни к чему такому у него абсолютно не было дара". Мистрис Стрикленд на какое-то время глубоко задумалась.
Было совершенно ясно, что в моём сообщении она ничего не могла уразуметь. Она уже навела некоторый порядок в гостиной, её инстинкт хозяйки ничуть не пострадал от её уныния; и пустынный вид, который я наблюдал в первое своё посещение после катастрофы, сохранялся не дольше, чем могла то позволить мебель в доме. Но теперь, когда я увидел Стрикленда в Париже, было уже трудно представить его в этой обстановке. Я подумал, что их едва ли не поразит перемена в нём. Мистрис Мак-Эндрью поджала губы. Мне представилось, что она никогда одобрительно не смотрела на тягу своей сестры к личностям, культивирующим искусство. О "культюре" она говорила иронически. Мистрис Стрикленд продолжала: "В конце концов, если у него какой-то талант, то я бы первая его поддержала. Против таких жертв я бы не возражала.
Куда скорее я бы вышла замуж за художника, чем за маклера. Когда б ни дети, я бы ничуть не возражала. Я куда счастливее была бы в жалкой мастерской где-нибудь в Челси, чем в этой квартире". Она взглянула на меня снисходительно. Полагаю, он встретил одну из своих - подружек по искусству, и она ему вскружила голову". Краска залила щеки мистрис Стрикленд. Я понимал, что подготовил "бомбу". На лицах Полковника Мак-Эндрью и его жены выразилось недоверие, а мистрис Стрикленд вскочила на ноги. Он совсем один".
Он не в шикарном отеле. Он живёт в крошечной комнатке самым убогим манером. Если он оставил свой дом, то не для того, чтоб вести блестящую жизнь. Едва ли у него есть деньги". Он не влюбился. Даже приблизительно ничего подобного". Наступила пауза, покуда они размышляли над моими словами. Мистрис Стрикленд взглянула на неё, но ничего не сказала. Сейчас она очень побледнела, она нахмурилась, её прекрасный лоб потемнел.
Я не мог понять выражения её лица. Мистрис Мак-Эндрью продолжала: "Если это только каприз, то он пройдёт".
По возвращении из России Моэм отправился в путешествие по странам Азии. Всё это время он не переставал писать: «Маг», «Покоритель Африки», «Луна и грош», «Священное пламя», «Узорный покров», «Верная жена», «Шеппи»… К началу 40-х годов Моэм стал одним из самых известных и состоятельных писателей Англии. В театрах шли десятки его пьес, его романы выходили огромными тиражами, их переводили на иностранные языки. В 1952 году Моэму присвоили докторскую степень в области литературы.
Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию. Мнения критики Ранняя советская критика не одобрила ни писателя, ни его героя: так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме в 1934 г. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [1]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [2]. Позднее, в более либеральной атмосфере 1960-х гг. Комментируя эту трактовку, критик Эдварда Кузьмина опирается на название книги: "В романе Моэма на все двести страниц лишь однажды упомянута луна. Художнику говорят, что закон заставит его содержать жену и детей, возьмет их под защиту. Он отвечает: «А закон может снять луну с неба? Неотвратимо влекущее, притягивающее, как луна — лунатиков. Недаром почти три четверти книги никто не понимает, что случилось с прежним заурядным биржевым маклером.
Поль Гоген и Чарльз Стрикленд в романе Сомерсета Моэма «Луна и грош»
Музыка Калевалы - задорный и разудалый фолк-метал. Яркие и запоминающиеся мелодии никого не оставят равнодушными, а узнаваемый вокал Ксении сразу предстанет визитной карточкой коллектива, наряду с виртуозной игрой аккордеона и соло-гитары.
И при этом продолжают считать себя цивильными гражданами. А вот тут их ждет разочарование. Отец девушки — главарь мафии. Она бежала от него, думая, что в другом месте сможет жить чистой жизнью. И вот что нашла… Отец предлагает ей сделать с жителями городка все, что она захочет, и девушка убивает всех… Этот фильм Ларса фон Триера показывает, как страшен «маленький» грех, скрывающийся под маской приличия, в котором человек и самому себе не хочет признаться, как страшно самооправдание, как растут в геометрической прогрессии грех и зло, как снежный ком, катящийся с горы, как грех неизбежно рождает смерть, что не нужно бежать куда-то от себя, точку опоры нужно искать в собственной душе.
И эти проблемы переплетаются с теми, которые проявляются в романе «Луна и грош». Другой во многом автобиографический роман У. Моэма «Бремя страстей человеческих» очень многопланов и сложен. Поэтому хотелось бы выделить в рамках статьи один лишь пример: Милдред Роджерс, к которой главный герой Филипп Кэрри пылает необъяснимой страстью. По мнению Н. Дьяконовой, «Моэм нередко даже выходит за границы правдоподобия, изображая свою героиню настолько отталкивающей, что невозможно поверить в ее власть над влюбленным» [16].
Она объясняет это тем, что «по-видимому, чувство к ней должно показать умалчиваемое благопристойными романистами нерассуждающее физическое влечение, более могущественное, чем интеллект и благородство. Здесь Моэм показывает себя человеком нового, «фрейдовского» поколения с его уверенностью в приоритете подсознания над сознанием или, говоря языком старой трагедии, с уверенностью победы страсти над долгом» [17]. Вряд ли с этим можно согласиться: образ Милдред очень живой и, скорее всего, списан с натуры. Герой сам не понимает своего выбора: «он вспомнил свои мальчишеские мечты, и ему казалось невероятным, что он влюбился в Милдред Роджерс. Даже имя ее было уродливо. Он вовсе не считал ее красивой, ему не нравилась ее худоба — сегодня вечером он заметил, как торчат ключицы в вырезе ее вечернего платья, он перебрал в памяти одну за другой ее черты; у нее был неприятный рот и противный, болезненный цвет лица.
Она была вульгарна. Ее речь, грубая и бедная, отражала скудость мысли; он вспомнил ее резкий смех в театре, претенциозно отставленный мизинец, когда она подносила ко рту бокал; ее манеры, так же как и ее слова, были полны отвратительного жеманства. Он вспомнил ее заносчивость — часто его так и подмывало отвесить ей пощечину; и вдруг — неизвестно почему, то ли при мысли, что ее можно ударить, то ли при воспоминании о ее крошечных красивых ушах — его охватило глубокое волнение. Он томился по ней» [18]. Страсть Филиппа к Милдред заставляла его совершать множество безумств, но сама Милдред, не ценящая то, что ее любят, идущая на поводу своих страстей, скатывалась все ниже, навстречу гибели. Не раз предпочтя Кэрри других, она рожает ребенка от одного из них, потом и вовсе становится проституткой.
Филипп же, встретив ее, предлагает ей с ребенком пожить у него, без близких отношений, чтобы она могла выбраться из болота, в которое попала. Но в итоге она все равно уходит от него, и как?
Главный герой романа, Чарльз Стрикленд, - обычный, скучный биржевой маклер, пока в возрасте 40 с небольшим лет он не бросает жену и семью, чтобы стать художником. Моэм написал эту книгу в 1919 году, и она вдохновлена жизнью Поля Гогена. Книга описывает человека, одержимого потребностью творить, чего бы это ни стоило его семье, ему самому или другим.
Перейти к характеристикам Книга «Луна и грош : роман» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Уильям Сомерсет Моэм «Луна и грош : роман» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.
Автор романа луна и грош - 4 буквы. Ответы для кроссворда
Это не значит, что у них нет сравнительно более сильных и более слабых произведений, но свидетельствует, что некоторые их произведения, у Моэма это ряд новелл и романы «Бремя страстей человеческих», «Луна и грош», «Пироги и пиво», «Театр», «Острие бритвы». Сомерсет Моэм вообще очень хороший писатель, а ''Луна и грош'' мой. В романе «Луна и грош», вышедшем в 1919 году, получил отражение путь гениального художника-постимпрессиониста Поля Гогена. английский писатель, мастер новеллы, роман «Луна и грош».
Поль Гоген и Чарльз Стрикленд в романе Сомерсета Моэма «Луна и грош»
Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Книжный интернет-магазин «Читай-город» «Читай-город» — сеть книжных магазинов, успешно работающих в Москве и других регионах России. А ещё это — крупный интернет-магазин книг.
В 1921 году в Лондоне на улицах появился первый полицейский патруль на мотоцикле. В 1986 году произошла авария на Чернобыльской АЭС, одна из крупнейших техногенных катастроф в истории человечества. В 1994 году американские ученые из Национальной лаборатории им. Ферми представили доказательства того, что ими обнаружен последний, шестой кварк Top или t-кварк , поиск которого велся в течение 20 лет. Кто из знаменитостей родился в этот день В 1787 году родился немецкий поэт-лирик и филолог Людвиг Уланд, который одновременно с этим является основоположником германистики. В 1798 году родился французский живописец и график Эжен Делакруа, мировую известность которому принесла «Свобода, ведущая народ». Картина стала одним из наиболее узнаваемых полотен в истории. В 1812 году родился немецкий промышленник и изобретатель Альфред Крупп, создатель металлургического и машиностроительного концерна «Крупп».
В 1829 году родился немецкий хирург Теодор Бильрот, один из основоположников абдоминальной хирургии. В 1879 году родился британский и американский актер-комик эпохи немого кино Эрик Кэмпбелл, которого называют «Голиафом» Чаплина. В 1886 году родилась американская певица Ма Рейни, известная как «мать блюза». В 1893 году родилась американская сценаристка, драматург и писательница Анита Лус, автор романа «Джентльмены предпочитают блондинок».
Сомерсет Моэм санаторий. Маг Моэм Уильям Сомерсет. Сомерсет Моэм Луна и грош книга. Сомерсет Моэм эксклюзивная классика.
Луна и грош Моэм фильм. Сумка с книгами Моэм. Моэм Луна и грош 1980. Моэм Луна и грош книга. Моэм Сомерсет лучшие произведения. Сомерсета Моэма «театр» книга. Сомерсет Моэм Луна и грош театр. Моэм Сомерсет Уильям "театр".
Моэм Уильям Сомерсет собрание сочинений. Моэм с Луна и грош Москва металлургия 1980. Эмиль Золя доктор Паскаль Новосибирск 1955 г.. Эмиль Золя доктор Паскаль краткое содержание. Сомерсет Луна и грош театр эксклюзивная классика. Луна и грош Фейхтвангер. Луна и грош краткое содержание. Луна и грош.
Сомерсет Моэм Издательство Москва. Произведение Уильяма Сомерсета Моэма «Луна и грош». Луна и грош обложка книги. Реклама книги о художнике. Книги где есть работы знаменитых художников. Книги о художнике в. Чарльз Стрикленд Луна и грош. Луна и грош Гоген.
Луна и грош персонажи.
И если муж в начале семейной жизни готов оплачивать увлечения жены, но не имея возможности воплотить свои стремления, в итоге перестанет оплачивать и ее. Вообще, книга поражает своим разнообразием, здесь каждый найдет свое. Я и улыбалась, и злилась на непонимание и равнодушие окружающих, и плакала о своем.
Книга совсем не сентиментальна, но как всякая по настоящему хорошая книга может дать каждому человеку что-то свое. Как тяжело жить с художником, и как тяжело жить художнику, я знаю не понаслышке. Вопрос в том, нужно ли гению прощать все или относится к нему как к обычному человеку, волнует даже здесь на фл многих. Мне кажется не имеет значение, гений человек или нет.
Главное помнить, что никто и никому ничего не должен. И если ты делаешь добро — делай. Но помни, что ты делаешь его в первую и последнюю очередь только для себя. Ждать благодарности бессмысленно.
Можно только любить, или не любить. И все. Поскольку высшая оценка 10 — ставлю ее, а вообще роман легко выходит за рамки оценок и его стоит прочесть. Да, и еще.
Его голос будто создан для чтения английских романов. Есть несколько озвучек «Луны и... Остался один вопрос: почему роман так назван? Ответа я не знаю.
Оценка: 10 vesnyshka , 29 октября 2015 г. Она того не стоит» Книга — своего рода биография художника Чарльза Стрикленда , признанного гением только после смерти, прототипом которого был Поль Гоген. Автор умело повествует о человеке, который смог пренебречь условностями, стереотипами, чужим мнением и бросить стабильную работу, положение в обществе, жену и детей ради мечты — быть художником. Конечно, можно спорить о том, хорош ли его поступок в отношении семьи, но гениям прощается чуть больше.
Жизнь, поступки, взгляды Чарльза вызывали в равной мере и мое одобрение, и порицание. Неприкрытый цинизм, особенно в отношении к женщинам, я прощала ему за его прямолинейность и честность, за его нежелание подстраиваться подо что и кого бы то ни было. Моэм не жалеет красок на описание жизни Стрикленда, которому довелось голодать, перебиваться с хлеба на воду в ночлежке, мучиться проказой. Как бы жизнь его не проверяла, он оставался верен себе и выбранному пути.
Особое удовольствие я получила от мастерства автора — прекрасный язык, отлично выписанные характеры, складывалось ощущение, что я лично знакома с каждым из персонажей и путешествую из Лондона в Париж, а оттуда на Таити. Чопорность бывшей жены Чарльза, чрезмерная доброта Дирка, чью жену Стрикленд доведет до края, жизненная энергия старой таитянки, беспрекословное подчинение Аты — всё это так ловко выписано в деталях, мелких штрихах, создающих панорамную картину становления и жизни художника, что по окончанию книги жаль расставаться с героями. В эпиграф я выбрала именно эту цитату хотя для себя на полях отметила их множество , так как главное, что прозвучало для меня в этом романе — не думать о том, что подумают другие, что будет завтра, так как завтра может и не наступить, а позволить себе прожить жизнь так, как хочется именно тебе. Позволить себе быть собой, не зависимо от того — будешь ты перебиваться грошами или достанешь до луны в своих деяниях.
Оценка: 9 hooook , 24 марта 2016 г. Мне понравилось, как пишет Моэм, но не очень понравилось то, ЧТО он пишет. Во-первых, журналисткий подход. Сначала вводится персонаж, объясняется его отношение к главному герою и участие в его жизни, потом следует «анализ» в стиле «наверное, у нее был сложный характер», «он, скорее, комический персонаж» и все на этом, никакого раскрытия.
Эх, Достоевского бы сюда, какие глубины, какие бездны он бы отыскал, каких чертей повытаскивал на свет. А у Моэма герои совершают гигантские, сверхъестественные по своей силе поступки, а он говорит «черт их знает, почему они так делают, такие вот люди». И постоянные «я не знаю, что происходило между ними в течение этих месяцев». Простите, автор, но это Ваш роман, поданный как биография.
Если Вы не знаете, то кто знает? Во-вторых, навешивание ярлыков. О да, все женщины только и ждут, когда их близкие начнут умирать, чтобы сыграть свою роль у постели умирающего, и да, для женщин самое важное на свете — это любовь, кроме любви они ни на что и не способны не из речи Стрикленда, а из размышлений автора. И Струве в переводе Наталии Ман — умеющий видеть прекрасное, жертвующий чуть ли не всем, что у него есть, прощающий все на свете — да, просто смешной толстяк, жалкий тип.
Вот если бы он «хорошенько отколотил» свою женщину, тогда бы она перестала его презирать... В-третьих, и это самое главное — никаких подробностей из мира искусства, живописи, ничего о душе художника и о творческом процессе в этой книге нет. С тем же успехом Стрикленд мог быть великим математиком, тогда Моэм бы сказал: «Я ничего не понимаю в математике, и его теорему я не понял, но теперь все о ней говорят и всем она известна, так что нет смысла говорить о ней, к тому же это скучно». Оценка: 6 [ 9 ] prival89 , 7 мая 2013 г.
С первого раза «Луна и грош» показалась мне скучной и бессмысленной. Но вернувшись спустя пару книг к ней, я взахлеб прочитал её и могу сказать, что это хорошая книга.
Сомерсет Моэм. Луна и грош
Шмель - бас-гитара Василий Конюхов - барабаны В сентябре была записана демо запись из двух песен «Гой, олень» и «Пастушок» , имевшая немалый успех. Альбом полчает наилучшие рецензии в российских, а так же зарубежных изданиях.
Моэм написал эту книгу в 1919 году, и она вдохновлена жизнью Поля Гогена. Книга описывает человека, одержимого потребностью творить, чего бы это ни стоило его семье, ему самому или другим. Она переносит его из Парижа в Марсель и, наконец, на Таити, где он по-настоящему находит своё место и начинает создавать свои самые заметные работы.
Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни.
Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [1]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [2]. Позднее, в более либеральной атмосфере 1960-х гг. Комментируя эту трактовку, критик Эдварда Кузьмина опирается на название книги: "В романе Моэма на все двести страниц лишь однажды упомянута луна.
Художнику говорят, что закон заставит его содержать жену и детей, возьмет их под защиту. Он отвечает: «А закон может снять луну с неба?
Также ему безразлично материальное положение или слава. Он пишет картины, потому что «должен писать». Следующие пять лет Стрикленд писал картины, живя в нищете и перебиваясь случайными заработками. Посредственный художник Дирк Стрёв, единственный на тот момент, разглядел в нём гения и начал заботиться о Стрикленде, взамен получая только оскорбления. Когда Стрикленд серьёзно заболел, Дирк перенёс больного к себе домой невзирая на возражения своей жены Бланш, ненавидевшей Стрикленда и выходил. Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Стрёв, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно. Написав портрет Бланш Стрёв в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты.
Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы.
Автор книги
- Школьникам и студентам
- Характер Стрикленда
- Луна и грош (1942)
- информация о фильме
- Ответы на сканворд дня из "Одноклассников" номер 22428
- Лучший из второстепенных писателей. К 145-летию Уильяма Сомерсета Моэма
Луна и грош автор 4
Спасибо, что посетили нашу страницу, чтобы найти ответ на кодикросс Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош". Российский писатель и журналист, автор известного постапокалиптического романа «Метро 2033», который стал мировым бестселлером. Все ответы для определения Автор романа "Луна и грош" в кроссвордах и сканвордах вы найдете на этой странице.
Зарубежные писатели XX века: кого читали в России
Главная» Новости» Писатели юбиляры 2024 года для библиотек по месяцам. В романе Сомерсета Моэма «Луна и грош» отражен творческий путь французского художника Поля Гогена. «Луна и грош» — слушайте аудиокнигу автора Уильяма Сомерсета Моэма, в исполнении Максим Суслов на сайте электронной библиотеки MyBook.