Интервью адвоката Даниила Бермана. Поиск. Смотреть позже. Адвокат Дарьи Треповой Даниил Берман, обвиняемой в теракте, обжаловал ее содержание под стражей.
Апелляционный военный суд получил жалобы и представление на приговор Дарье Треповой
К ней сразу же выехал адвокат Даниил Берман, однако его не пустили внутрь. Об ограничении для адвокатов со стажем менее 5 лет учреждать адвокатский кабинет, коллегию адвокатов и адвокатское бюро. Об этом RTVI рассказал адвокат «Агоры» Даниил Берман. Во время выпуска новостей Овсянникова вошла в кадр с плакатом, на котором, в частности, было написано: «Не верьте пропаганде.
Лента новостей
- #Даниил Берман —
- Трепову и журналиста WSJ Гершковича будет защищать один адвокат Даниил Берман
- Даниил Берман: «Публичность часто мешает адвокату»
- В Москве задержали адвокатов на одиночных пикетах у здания Следственного комитета - Афиша Daily
В Москве задержали адвокатов на одиночных пикетах у здания Следственного комитета
Об ограничении для адвокатов со стажем менее 5 лет учреждать адвокатский кабинет, коллегию адвокатов и адвокатское бюро. Об ограничении для адвокатов со стажем менее 5 лет учреждать адвокатский кабинет, коллегию адвокатов и адвокатское бюро. При этом адвокат Даниил Берман также заявил «Осторожно, новости», что на Марину Овсянникову могут возбудить уголовное дело.
Берман: Трепову и обвинявшегося в шпионаже Гершковича защищает один адвокат
Со всеми вытекающими». Но, в случае с террористами и убийцами, в принципе, сколько не дай, это будет мало. И тридцать лет было бы мало, и 35. Так что 27 это, с точки зрения юридической, вполне.
Берман работает с Треповой по соглашению. Ранее он должен был защищать Гершковича во время рассмотрения ходатайства о его аресте, но защитника не допустили до заседания. Взрыв произошел в воскресенье в кафе на Университетской набережной Петербурга, в результате которого погиб известный военный корреспондент Владлен Татарский настоящее имя — Максим Фомин , а десятки людей получили ранения.
К публичному распространению информации следует отнести выступления на митингах, перед толпой, перед людьми, где, как правило, есть один оратор и есть его слушатели. В то же время, когда человек разговаривает по телефону в частном, приватном разговоре сначала с одним человеком, потом с другим человеком и через какое-то время ещё с третьим человеком, такое никоим образом нельзя относить к публичному распространению информации. В этом обвинение как минимум заблуждается. И нет никакого смысла говорить об остальных обстоятельствах данного дела. Всё это имело бы хотя бы какую-то основу только при условии, что в статье, которую законодатель недавно ввёл в оборот — в марте прошлого года, — был бы оборот «распространение информации», но там написано: «публичное распространение информации». Согласно материалам уголовного дела, разговоры моего подзащитного прослушивались с начала 2022 года. Специальная военная операция началась 24 февраля 2022 года. И за всё это время они нашли только три разговора, которые они считают преступлением. Если бы мой подзащитный был таковым, каким его представляет обвинение, если он такой злостный нарушитель и фейкомётчик, как у него было всего три разговора? Дело всё в том, что просто обвинение из всей той массы разговоров только эти разговоры посчитало тем, что они могут хотя бы попытаться вменить в качестве вины. Обращаю внимание, что все подобные статьи, которые появились ещё со времен новой коронавирусной инфекции, в их основе лежит самое главное: кроме публичности, заведомая недостоверность распространяемой информации. Уважаемый государственный обвинитель говорил много, но он нигде не говорил, по какой причине он так убеждён, что мой подзащитный был уверен в лживости этой информации. Сейчас многие другие мои коллеги по делам этой категории пытаются вступать в спор с обвинением, с государством о том, что есть факт, а что нет. А я не вижу никакой необходимости этого делать. И сюда притаскивать большие выписки из каких-то международных обзоров, где описываются события, которые оцениваются как-то по-другому. Всеёэто вал мнений, а не фактов. Я, к примеру, когда началась СВО, ездил на электричке в другой регион. И я был поражён: все люди сидели с телефонами и все читали про войну. То есть на тот момент сознание граждан было захвачено этими событиями. Мой подзащитный — человек эмоциональный, возбудимый, к тому же уроженец Украины. Естественно, он воспринимал это всё как личное и об этом переживал. И об этом говорил, и об этом думал, и искал тех, с кем он может этим поделиться. Но обратите внимание, ни в одном томе уголовного дела, ни на одном листе нету ничего, что бы говорило о том, что он знал, что информация, которую он распространяет, является недостоверной. А из чего следствие вообще сделало подобный вывод? Мой подзащитный в своих первых показаниях — а мы с ними не согласны, потому что они были даны вне установленной УПК нормы, — признал себя виновным. Вот перед вами человек, он признал себя виновным. Ему предоставляется возможность подписать какие-то показания, наиболее удобные для следствия. Даже если мы внимательно посмотрим на эти показания, мы увидим, что следователю даже в голову не пришло спросить: «А вы знали, что эта информация недостоверная? Там такого нет. Наоборот, мой подзащитный и тогда говорил: «Я был уверен в правдивости этой информации». Даже в признательных показаниях. Если человек даёт признательные показания, нужно подробно его расспросить, в чем именно он признает себя виновным. Если же он не знал, что эта информация ложная, в данном случае не то что состава преступления нет — события преступления нет. Всё, что представлено в материалах дела, в том числе то, на что ссылается государственный обвинитель, — это то, что была обнаружена некая переписка моего подзащитного, где он переписывается с неким источником из Украины. То есть они сами же представляют доказательства того, что были источники, которыми пользовался мой подзащитный. На сегодняшний день ни законов, ни норм, ни правил о том, что пользоваться такими источниками нельзя, нету. Каждый человек имеет право доверять своим источникам или уж точно имеет право усомниться в правдивости официальной информации. Один из свидетелей здесь привёл неплохой пример. В какой-то момент руководитель нашего государства сказал, что срочников на фронте нет. А через некоторое время Министерство обороны подтвердило, что срочники на фронте есть. Распространил ли глава нашего государства в тот момент фейки? Нет, не распространил, потому что он пользовался источником третьей стороны, он был введён в заблуждение сам. Но по логике государственного обвинителя он тоже виноват! Потому что обвинение по всем этим новым цензурным, или можно их назвать военными статьями... В них во всех идет объективное вменение: если распространил, значит, был уверен в том, что это ложь. А чем это доказывается? Мой подзащитный последовательно, даже когда признавал вину, говорил, что он убеждён, что всё это правда. Заблуждение не является преступлением и не может являться. Мне представляется, что признание моего подзащитного виновным по делу такой категории по сути будет означать, что любой частный разговор, даже на кухне, даже в разное время с разными людьми, может признаваться публичным распространением информации. Они боятся, они переживают, они тревожатся. Обвинение привело всех адресантов так называемых фейков в суд. Они все в один голос утверждали, что к словам Сергея они всерьёз не относились. В их патриотизме, в их отношении к СВО ничего не изменилось. Никто из них никаким третьим лицам содержания этих разговоров не пересказывал. Вот свидетель Зимин говорил, что вообще не смог вспомнить, когда точно были эти разговоры — до 4 марта или после. А закон, по которому судят моего подзащитного, вступил в силу именно 4 марта. Здесь вообще интересный аспект дела. При публичном распространении информации обычно речь идёт о неограниченном круге лиц. А тут мы всех знаем, этих лиц, потому что это были непубличные разговоры. Обращаю внимание, ваша честь, что за этими разговорами не было никаких реальных дел, не было никаких пресс-конференций, не было ничего. В ответе на моё ходатайство о прекращении уголовного дела следователь пишет, что мой подзащитный пытался убедить других людей распространять недостоверную информацию. И тут следствие просто запуталось в обстоятельствах дела. Если он пытался убедить других людей распространять информацию, то это подстрекательство к совершению распространения «фейков». В чём все же обвиняется мой подзащитный? В подстрекательстве или в оконченном преступлении? В какой момент его преступление было окончено? В момент первого разговора, второго, третьего?
Полный перечень лиц и организаций, находящихся под судебным запретом в России, можно найти на сайте Минюста РФ.
«Ей страшно»: адвокат Треповой* объяснил, почему она улыбалась в суде
Защищает Трепову адвокат Даниил Берман, который также представляет интересы гражданина США, журналиста The Wall Street Journal Эвана Гершковича, арестованного на прошлой неделе за шпионаж. Даниил Берман уточнил, что Талантов отказался спать в таких условиях, поэтому ночь с понедельника на вторник адвокат Сафронова провел на лавочке и, естественно, не выспался. Об этом «» рассказал ее адвокат Даниил Берман. По его словам, 27 лет — это почти пожизненное заключение, поэтому девушке «страшно». Об этом во вторник, 22 марта, рассказал адвокат арестованного Даниил Берман.
Экс-адвокаты Белых пожаловались на представителя его невесты за пост в Facebook
Дело адвоката только в одном — защита. Более ничего, — объясняет свою позицию юрист. Иногда из-за подобного можно вполне попасть в разработку как соучастник — и вполне заслуженно. Российским адвокатам надо на лбу прописать — если нарушены Ваши профессиональные права — мы будем оказывать Вам помощь и заступаться за Вас.
Всего после несанкционированного митинга оппозиции 23 января в поддержку Алексея Навального на Пушкинской площади в Москве было возбуждено десять аналогичных дел, девять из них дошли до суда. Пятеро человек, в том числе брат Алексея Навального Олег Навальный, уже осуждены , большинству суд назначил ограничение свободы. Двое фигурантов — бывший юрист Фонда борьбы с коррупцией ФБК, признан иноагентом, экстремистской организацией и ликвидирован по решению суда Любовь Соболь и пресс-секретарь Алексея Навального Кира Ярмыш — покинули Россию, не дожидаясь вступления приговоров в силу.
В начале февраля 2021 года Симоновский суд Москвы принял решение о замене оппозиционеру Алексею Навальному условного срока в 3,5 года по делу «Ив Роше» реальным. В настоящее время он отбывает наказание в колонии во Владимире. Именно этому процессу и предшествовал митинг оппозиции.
Их истребляют как бешеных собак с текущей изо рта ядовитой слюной. Без лишних пафосных слов. Как только появляется возможность. Даже если подчас на это уходят годы. К ним не применимо прощение и сострадание. Именно это и есть высшая справедливость", - написал 4 апреля заместитель председателя Совета Безопасности России и первый заместитель председателя Военно-промышленной комиссии РФ Дмитрий Медведев.
В интервью РИА Новости он призвал ужесточить наказание для женщин за терроризм: "Я соглашусь полностью в том, что должно быть ужесточение в отношение женщин, очень много женщин используются в терактах, а мы знаем, что у нас для женщин нет пожизненного, у нас даже нет специальных учреждений женских для пожизненного содержания. Я думаю, что мы можем разговаривать об ужесточении. То есть террористы должны знать, что они будут жёстко наказываться". Создатель ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин в интервью Shot выступил однозначно за возвращение смертной казни в России: "Моё мнение — возвращение смертной казни и самые жёсткие меры. Поставить её к стенке и просверлить дырку в голове. Она — враг. Её работодатели — враги. Борьба с врагами должна быть абсолютно беспощадной. Общество должно отторгать любые попытки принимать сторону врага".
Ранее Межрегиональная общественная организация "Лига защиты интересов ветеранов локальных войн и военных конфликтов" зачислила погибшего военкора в ряды "Оркестра".
Спустя пару часов препирательств приставы смогли объяснить причину недопуска слушателей: 9 мая — праздничный день, суд не работает. Группа поддержки осталась стоять у дверей, несмотря на начинающийся дождь. Суд и правда не работал. Несмотря на то, что троих фигурантов дела уже привезли и даже доставили в зал заседаний, меру пресечения им так и не избрали, зато продлили срок содержания в ИВС еще на 72 часа. Суд принял такое решение по просьбе прокурора, который сказал, что ему нужно больше времени — «собрать дополнительные характеризующие материалы». Но он просил избрать другую меру пресечения — запрет определенных действий», — объяснял адвокат Хорошенина Артем Немов. Защитник Затеева Даниил Берман, сотрудничающий с «Первым отделом», выступал против продления задержания, но в протоколе судебного заседания записали, что сторона защиты не возражает против продления. Остальных же фигурантов дела в тот день никто так и не увидел. Куда после обысков увезли москвичей Тимофея Васькина, Ивана Дроботова и Ангелину Рощупко, адвокаты доподлинно не знали, а потому предположили, что и их должны доставить в Басманный суд Москвы.
Адвокат Рощупко Михаил Бирюков отправился в суд вместе с коллегами по делу, но был задержан на полпути: полицейские сказали, что адвокат в базе розыска и должен проследовать в ОВД «Дорогомилово». Причин задержания не сообщили, продержали три часа и отпустили без протокола. За сегодняшний день таких случаев в Москве масса », — рассказывал потом Бирюков. Его доверительницу, как и других задержанных в Москве, не доставили в этот день в суд. Мера пресечения и блокировка В итоге меру пресечения, идентичную для всех фигурантов, избирали два дня подряд. На заседании по избранию меры пресечения Евгению Затееву присутствовали сотрудники НТВ, которые из зала кричали ему: «Зачем вы готовили провокации на 9 мая? Статья«Мы все можем последовать путем Вики». Он вел дело "Доксы", он же ведет дело по экстремизму телеграм-чата "Что-делать! И везде работает по одному и тому же принципу: заваливает защиту томами уголовного дела, в которое напихана куча всего, не имеющего отношения к делу, лишь бы много было», — рассказывает один из адвокатов по делу «Весны» Даниил Берман. Немногочисленные материалы дела, с которыми уже дали ознакомиться защите, состоят в значительной мере из фотографий разнообразных плакатов с лозунгом «Нет войне».
По делу «Весны» Басманный суд избрал более мягкую меру, чем запросил следователь: фигурантам нельзя пользоваться интернетом, общаться с фигурантами дела и участниками движения «Весна», а также выходить из дома с 20:00 до 8:00. Затееву, Хорошенину и Максимову запретили общаться с другими участниками «Весны». Через неделю после решения суда о запрете определенных действий на всех фигурантов дела надели браслеты слежения. С того момента никаких следственных действий не проводилось. Фигуранты дела обвиняются в том, что, «будучи несогласными с политическими решениями руководства страны, в том числе с решением о проведении специальной военной операции, осуществляли руководство некоммерческой организацией, деятельность которой сопряжена с побуждением граждан к совершению противоправных действий». Такие же обвинения заочно предъявлены координаторам движения Богдану Литвину и Екатерине Гончаровой, они оба сейчас в безопасности. В мае сторонники «Весны» создали петицию в поддержку фигурантов дела, на момент выхода статьи ее подписали 6 393 человека. С заседания по мере пресечения его доверителя Евгения Затеева выгнали всех слушателей, несмотря на то, что формально заседание было открытым.