Главная» Новости» Выступление семеновского полка аракчеевщина.

узнайте все о его биографии, достижениях и вкладе в историю!

"Когда командир бестолковый". Как муштра полковника Шварца довела Семеновский полк до восстания

Он, по собственному убеждению, стал поступать совершенно противным образом: ученья пред прежним утроены были, не соображаясь даже с силою людей, и множество больных было следствием сего первого распоряжения; но полк видимо начал маршировать лучше и Шварца хвалили старшие, извиняли младшие! Он перестал пускать солдат на работу, говоря, что они, выправленные на ученье, поработав, теряют солдатскую стойку. Он не боялся причину сию говорить громко. Ее приняли как утончение военного искусства; однако-ж доходы солдата уменьшались, а расходы ежедневно прибавлялись, потому что чистоплотный полковник требовал необыкновенной чистоты и опрятности, и в два месяца 1-я рота употребила свои артельные деньги, на говядину определенные, на щетки и мел. Изнурение и бедность произвели всеобщее неудовольствие, только страх заграждал уста. Шварц, неистощимый в притесненьях, кажется, взялся быть мерилом терпенья русского солдата. Он приказал, чтоб всякий день роты по очереди присылали к нему по 10-ти дежурных, что было названо десятками. Их учил он для развлеченья от дневных трудов в зале, и они были мучениками его бешеного сумасбродства.

Их раздевали донага, заставляли неподвижно стоять по целым часам, ноги связывали в лубки, кололи ножами и вилками, рвали усы, плевали в глаза, — одним словом, делали все то, что выдумывал полковник, который в это время лежал навзничь на полу и стучал ногами и руками в землю, и презренные с ненавистью делили чувства победителей Кульма и Бородина! Наконец верх безрассудства повенчал жестокости. Гренадерские роты были составлены из людей, отличных заслугам и покрытых ранами. Они имели пред прочими ротами особые права и получали двойное жалованье. Из природы вещей проистекающее разнообразие в сих ротах не понравилось, и красивых людей стал переводить, без всяких других заслуг, в гренадерские роты, — заслуженных и старых гренадер, без всякой вины, перемещать в другие, и тем лишал их не только денежных выгод, но и заслуженных почестей, столь драгоценных солдату, ибо они — цена крови! Явная несправедливость подействовала сильно, и совокупясь с вышеозначенными причинами, довела ненависть до высочайшей степени. Презренья не скрывали, роптали громко и явно косились.

Офицеры, столь же недовольные Шварцом за его грубое и невежественное обращение с ними, не только не старались остановить солдат, но еще внутренне радовались сему движению. Хотя из осторожности никто из них не принимал деятельного участия, но чувства каждого, вырываясь невольно, более и более воспламеняли угнетенных страдальцев. Все кипели и волновались. По привычке к тишине, новость неповиновенья и темная надежда на инспекторский смотр еще удерживали решительный шаг. Один Шварц, занятый ученьями и смотрами, ничего не знал и не подозревал. Наконец давно всеми и с нетерпением ожидаемый инспекторский смотр приспел. Корпусной командир знал об некоторых неудовольствиях солдат на Шварца, но тоже знал, что Шварц любимец великого князя Михаила Павловича.

Никогда не умея соображать двух мыслей, Васильчиков 1-й не стал задумываться и искать способа согласить две противоположные выгоды. Он хотел, подобно Александру, рассечь гордиев узел, и вместо того, чтобы быть человеком и генералом, он выбрал роль придворного, дабы сохранить формы, которые одни свято наблюдались. Васильчиков 1-й выехал пред фронт и громко возвестил, "что буде кто осмелится произнести жалобу на начальника, тот будет прогнан сквозь строй». Тогда, отделив офицеров от солдат, начал спрашивать о претензиях. Все, пораженное не столько страхом, сколько удивлением, молчали. Смотр кончился, и солдаты с кипящею яростью и негодованием разошлись по казармам. Шварц получил благодарность за опрятность и устройство и за хорошее обхождение с подчиненными, и Васильчиков 1-й, довольный насмешкою здравому смыслу, поехал в нему завтракать.

Ободренный Шварц продолжал свои угнетенья, которые тем тягостнее становились, чем способы их выносить уменьшались. Несчастные солдаты, потеряв последнюю надежду, истощив все терпенье и думая еще, что потому только допускают их мучит, что не знают до какой степени страданья они доведены, решились довести до сведения начальства все бесконечные варварские поступки Шварца, но хотели испытать, не образумится ли он сам: столь боялись самой тени ослушанья! Все роты взаимно обещались клятвою не отставать друг от друга, ни в каком, случае. Возложили на государеву роту, так-названную главу полка, обязанность подать первым голос и принесть первую жалобу, — и рота сию честь приняла с радостью и действовать решилась. После переклички, на которой рота не могла говорить, потому что в строю солдат обязан молчать, рота собралась в казармах и послала просить к себе своего капитана Кошмарева. Капитан приезжает немедленно, и рота единогласно просит его ехать к полковнику Шварцу и объяснить ему, что они угнетены ученьями, разорены не позволением работать на воле и непомерным требованием чистоты и щегольства. На вопрос капитана: "Чем они особенно угнетены?

Капитан обещал все исполнить по их просьбе, приказал роте разойтись, и она разошлась. Кошмарев тотчас едет к Шварцу, излагает ему происшествие, как было, и просит его войти в положение солдат, которых просьба кажется ему справедливою, и представляет, что упрямство в сем случае может иметь вредные последствия. Шварц отвечает ему строгим выговором, укоряет в слабости и уверяет, что он завтра все кончит. Кошмарев уехал, но Шварц, невзирая на свою наружную бодрость, покоен не бал, на себя не надеялся и боялся один показаться солдатам, которых ненависть он знал. Робость с жестокостью часто одна другую рождает. Но следствием сего было то, что он, положась на их свидетельство, решился роту наказать. Какими причинами он тут руководствовался — мудрено решить, потому что двор и ничтожество всегда его делили между собою!

Опасаясь употребить явную строгость, он прибегнул к коварству. Приказав спрятать батальон Павловских гренадер с заряженными ружьями в экзерциргаузе, послал повеление в Семеновский полк, чтобы пригласили капитана Кошмарева с ротою, но без офицеров и в полуформе в экзерциргауз для справки об амуниции. Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью. Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению. Их повели в крепость в 10 час.

Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства. Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали. Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений. Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь. Дежурные офицеры, приехав, восстановили порядок, развели роты по отделениям и все, казалось, умолкло.

Наружная тишина царствовала, но покоя не было. Все молчали, но никто не спал, никто не двигался, но все готовы были. Вдруг в полночь 1-я рота выходит из своего отделенья и идет к прочим, напоминает опасность товарищей, данные клятвы. В одно время все роты на ногах. Напрасно дежурные офицеры останавливают, грозят, просят, — все тщетно! Весь полк нестройными, но единодушными толпами выбегает на площадь и собирается пред госпиталем. Тут, удивленные и обрадованные неизвестною дотоле им свободою, они предаются вполне своему восхищению: друг друга поздравляют, целуют!

Но заблуждение продолжалось недолго. Вскоре вспомнили они цель своего сборища и стали заниматься способами освободить своих товарищей, или в противном случае разделить их участь, наказать Шварца и не показаться бунтовщиками.

Был ранен, удостоен ряда орденов и награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» 1808 [2]. В 1809 году был переведён в гренадерский графа Аракчеева полк [1] в чине майора , командовал батальоном. Участвовал в сражении при Валутиной Горе. Во время Бородинского боя «с начала сражения находился под выстрелами, ободрял людей, потом, когда 1 батальон пошёл отбивать батарею от неприятеля, то другая неприятельская колонна из лесу хотела ударить в тыл, по чему он с батальоном ударил на нею в штыки и опрокинул оную в бегство», за что был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом [3]. С 1815 по 1819 год командовал Екатеринославским гренадерским полком [4]. Его кратковременное командование полком связано с так называемой « Семёновской историей », немало способствовавшей повороту правительства на путь реакции.

Товарищи их в других крепостях. Всеобщее участие в их пользу. Один голос за них: от либералов до ультра глупцов». Также сочувственно отнеслось к семеновской истории и московское общество. Не только образованное общество сочувствовало положению семеновцев. И другие слои петербургского населения были на их стороне. Пока команда собирались, к ее начальнику Михайлову подошел человек, по виду купец и, подавая ему 100 рублей, просил истратить их на угощение солдат в походе. На вопрос офицера, нет ли у него родственников среди семеновцев, купец отвечал, что нет, но что он привык уважать семеновцев, как добрых и порядочных людей, и всех их считает своими. Сочувственное отношение петербуржцев к восставшим семеновцам выразилось еще в том, что они относились к вновь сформированному по приказу царя полку с презрением и враждебностью. Особенно недружелюбно относились к новым собратьям гвардейцы других столичных полков. Даже высшее офицерство проявляло это недружелюбие довольно откровенно. Так, Васильчиков сообщал Волконскому, для передачи царю, что прежний командир Семеновского полка, ген. Потемкин, позволял себе заступаться за восставших, везде проповедовал, что они не виновны, что Васильчиков «хотел погубить войско, которое оказало столь большие услуги государству, наконец, он не снимал семеновского мундира, рисуясь им на разводе; можете себе представить, какое действие должно было производить на войска его поведение; Левашев громко объявлял, что рота его величества совершенно невинна и что военно-судная комиссия должна оправдать ее». Таково же было, как жаловался Васильчиков, поведение генералов Милорадовича, Розена начальник гвардейской дивизии и других. Жаловался он еще на других «болтунов» из гвардейских офицеров, в том числе на П. Пестеля, будущего главного деятеля заговора 1825 года, и добился того, что царь велел перевести Пестеля в армию. Что Васильчиковым руководили в этом случае только соображения карьерного свойства видно из следующих строк одного его письма к Волконскому: «Энергические меры, вызванные важностью обстоятельств, навлекли на меня осуждение всех тех, которые не знают ни солдат, ни дисциплины; к этим лицам присоединялись мои личные враги и изменившие мне друзья, которые нашли минуту эту благоприятной для обнаружения своих замыслов и искали случая повредить мне... Женщины подняли крик против тиранства, и нашлись военные, которые, подражая женщинам, как эхо отвечали на подобные вопли; это малообдуманное поведение сделало мое положение весьма щекотливым». Васильчиков переслал царю и стихи под заглавие «Гений отечества», написанные по поводу семеновских событий, авторство которых приписывалось полковнику Шелехову и которые были распространены в столице во многих списках. Собирались гвардейские офицеры подать царю адрес с просьбой простить офицеров-семеновцев, но из этого, конечно, ничего бы не вышло хорошего. Движение грозило принять обширные размеры. Были обнаружены признаки готовности солдат других полков встать на защиту семеновцев. Так, после ареста, восставшего полка был задержан унтер-офицер гвардейского егерского полка Степан Гущевозов и заключен в Шлиссельбургскую крепость за разговор с одним солдатом Преображенского полка о том, что «если не возвратят арестованных батальонов, то они докажут, что революция в Испании ничего не значит в сравнении с тем, что они сделают». Взбунтуется вся гвардия — не Гишпании чета, все подымет». Бенкендорф писал Волконскому: «более чем вероятно, что если бы настоящая катастрофа потребовала вмешательства сооруженной силы, то сия последняя отказалась бы повиноваться, так как, большая часть полков уже давно разделяла неблагоприятное мнение семеновцев о полковнике Шварце». Тем не менее Бенкендорф высказывал сожаление, что Васильчиков поступил слишком мягко с восставшими солдатами. В числе проектов расправы с непокорными были предложения отправить семеновцев на Кавказ, в обстановку вечной войны с горцами. Когда Милорадович объявил об этом заключенным, они ответили: пойдем, когда отдадут нам государеву роту». Так стойко держались семеновцы, несмотря на тягостное положение в крепости. Теснота в казематах вызвала усиленные заболевания среди заключенных. Уже 1 ноября А. Тургенев писал брату Сергею: «батальон в крепости, и от сырости и дурной пищи без кваса, но с водою, в которую кладут уксус, несколько солдат уже занемогли, особливо глазами». Тургенев занес в свой дневник: «солдат и крепости содержат дурно». Пришлось даже оборудовать специальный лазарет на несколько десятков человек. Начальство над отправленными в Финляндию батальонами поручено было полковнику Bадковскому, которого торопили так, что он даже не успел попрощаться с родными и собраться к походу. В столице при этой приняты были чрезвычайные меры предосторожности. Троицкий мост у крепости был занят казачьим, кавалергардским и гренадерским полками. Начальство обнаруживало необычайную трусливость перед безоружными людьми, опасаясь взрыва народного сочувствия к ним. Боялись, что солдаты откажутся идти без первой роты, и хотели картечью принудить их повиноваться. Рассказав, как высшее начальство ухаживало за ним и льстило ему при отправке из Петербурга, И. Вадковский пишет: «Вот каким образом 19 октября, сопутствуемый ветром и дождем, я поплыл из Санктпетербурга, предводительствуя восемью стами в ветхих шинелях одетых людей, из коих половинное число было почти без обуви. В Кронштадт приехал я весьма поздно; людей, обмокших и целый день не евших, в самый город не впустили, а поместили на военный корабль «Память Евстахия». Оный стоял на рейде в самом жалком положении, без окошек, без рам, без бортов и налитый водою. На корабле, по малой помощи, данной мне начальством, едва я мог устроить между подчиненными какой-либо порядок касательно их пищи. Если я счастливо доплыл до Свеаборга, то я это приписываю не попечению и не старанию начальников, но единственно Провидению, избавившему от гибели суда, которые, по ветхости своей, нисколько не казались способными к дальнему пути. Морозы, ветры, снега и дожди беспокоили нас во всю переправу, что тем тягостнее было, что люди почти никакой одежды не имели». После целого ряда невольных остановок в пути и других приключений семеновцы были доставлены к месту назначения. В числе приключений была история в Пскове, где вследствие грубой придирчивости к семеновцам местного начальства едва не возник бунт. При этом несколько высланных из столицы солдат были «нещадно наказаны» розгами, якобы за буйство и обиды жителям города, хотя губернатор доносил в Петербург, что семеновцы «обывателям стеснения не делали». Выяснилось еще, что солдат в пути морили голодом и что бывшие их офицеры устроили складчину для облегчения участи высланных. Вадковскому же был сделан выговор за раздачу солдатам денег вопреки приказанию начальства. Такова была расправа со вторым и третьим батальонами, впредь до решения дальнейшей участи всего полка, а над первым батальоном был наряжен военный суд под председательством ген. Это был милый, светский офицер, «душа общества», любимец царя и его братьев, свитский генерал и командир гвардейских гусар. Под внешним лоском аристократа и культурного представителя высшего общества в этом выхоленном господние жила душа аракчеевца, пред которым грубый, необразованный армеец Шварц должен считаться образцом человечности. Муравьев-Апостол передает про него в своих воспоминаниях такой случай. Однажды в Царском Селе Левашев приказывает вахмистру собрать на другой день в манеж его эскадрон, а сам отправляется в Петербург, Вахмистр сообщил об этом эскадронному начальнику полк. Злотвицкому, который обращает внимание вахмистра на то, что «завтра — великий церковный праздник», и, не дав ему более определенных указаний, также уезжает в Петербург. Вахмистр заключил из этого, что эскадрона собирать не надо. Вернулся Левашев, узнал обо всем и, ничего не говоря вахмистру, посылает за розгами. В это время генералу подали обед, и он садится за стол, приказав наказать вахмистра и крича из столовой несколько раз: «не слышу ударов! А когда любимец царя наелся, старого, заслуженного вахмистра унесли и госпиталь, где он через пару дней умер. Для Левашева это дело имело только приятные последствия: его продолжали осыпать наградами. И надо сказать, что Левашев был не из худших представителей тогдашнего правящего класса. Такова была среда, в которой, по замечанию М. Муравьева-Апостола, «жестокость и грубость, заведенные Павлом, не искоренялись, а поддерживались и высоко ценились». Пока наряжался суд, Васильчиков посылал царю донесения о событиях одно на них послано было с известным другом Пушкина П. Чаадаевым , рисуя Александру поведение офицеров и солдат в мрачных красках. Он велел распределить всех солдат-семеновцев и офицеров по разным армейским полкам и образовать новый Семеновский полк из состава других полков. Приказав предать Шварца суду за неумение удержать полк в должном повиновении, царь одновременно писал Аракчееву, что никто на свете не убедит его, чтобы сие происшествие было вымышлено солдатами, или происходило единственно от жестокого обращения с оными полк. Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера и командовал с честью полком, отчего же вдруг сделаться ему варваром? В то же время прибывшему к нему Чаадаеву царь говорил: «надо признаться, что семеновцы, даже совершая преступление, вели себя отлично хорошо». И хотя царь писал Аракчееву что «если бы с первою гренадерскою ротою поступлено было приличнее при самом начале, ничего другого важного не было бы», он раскассировал свой «любимый» полк, раскассировал даже вопреки советам Васильчикова, который указывал, что это «произведет слишком много шуму и представит дело более серьезным, нежели оно есть». При этом царю хотелось скрыть от Европы всю историю. Он как бы стыдился восстания гвардии и ареста целого полка. По рассказу Чаадаева, первый вопрос Александра при приеме его был следующий: — Иностранные посланники смотрели с балконов, когда увозили Семеновский полк в Финляндию? Затем царь спросил Чаадаева, где он остановился в Лайбахе и узнав, что у князя А. Меньшикова, начальника канцелярии главного штаба при царе, сказал: — Будь осторожен с ним, не говори о случившемся с Семеновским полком. Меньшиков был известен как салонный балагур, и царь, опасался только, что начальник канцелярии его штаба, ведавшего все военные тайны государства, разболтает о волнении нескольких тысяч человек, происходившем в столице в течение нескольких дней на глазах всех жителей. Между тем, европейские дипломаты доносили из Петербурга своим правительствам, что «негодование против Шварца всеобщее; раздаются общие жалобы против гибельной мании всей императорской фамилии, особенно вел. Разослав мятежных семеновцев в разные армейские полки, царь предписал соответственным начальствующим лицам иметь за ними неослабный надзор как для предотвращения их тлетворного влияния на других офицеров и солдат, так и для выпытывания подробностей восстания, особенно причин его. В начале января 1821 года кн. Волконский писал из Лайбаха главнокомандующему первой армии ген. Сакену, что царю «угодно», чтобы генерал дал «секретное предписание всем полковым командирам под начальство которых поступили б семеновцы строжайше наблюдать, чтобы штаб и обер-офицеры исправляли службу со всею должною точностью, не позволяя им ни под каким предлогом уклоняться от оной и не принимать от них прошений ни в отставку, ни в отпуск без особого на то разрешения; а за поведением нижних чинов иметь наистрожайший надсмотр». Сверх того, было «государю угодно, чтобы через ротных командиров или через нижних же чинов стараться во всех полках через разговоры с поступившими нижними чинами выведывать из них о настоящем начале происшествия, бывшего в Семеновском полку, что подало повод оному, не были ли они к сему подучаемы и кем именно, и о таковых разговорах каждого чина немедленно доносили бы». Аракчееву Волконский писал, что «необходимо нужно дойти до источника сего возмущения», ибо он уверен, что «оное произошли не от нижних чинов». В письме к ген. Дибичу он также высказывал уверенность в том, что «подстрекателями смуты» были офицеры, которых можно найти, если расположить солдат к болтливости». Через полгода после этого, в мае 1821 года, Сакен еще предписывал своим генералам доставить ему для сообщения царю сведения: «каково ныне ведут себя как офицеры, так и нижние чины, поступившие из Семеновского полка» в армию. Царь и его приближенные не ошибались в своих предположениях, что в семеновской истории без влияния офицеров дело не обошлось!.. Клейнмихель уже через 4 дня после первого волнения в полку писал Аракчееву, что он «в душе своей уверен, что заговор сей происходит не от солдат; к сему делу есть наставники, и хотя пишут, что офицеры в оном не участвуют, но верить сему мудрено». Закревский высказывал в письме к царю, сомнение в том, чтобы солдаты сами решились на возмущение, «если бы не были кем-нибудь особенно к тому, подучены и даже руководимы. Зачинщики и руководители, вероятно, окажутся не из нижних чинов сего полка... Офицеры доказали свою неспособность командовать и даже не заслуживают звания, ими носимого. По одной разве молодости и неопытности извинительно иметь к ним некоторое снисхождение.

А на соседних улицах строились для атаки конногвардейцы, артиллеристы разворачивали и наводили пушки. Это не Сенатская площадь 14 декабря 1825 года, это 18 октября 1820 года, казармы Семёновского полка, Санкт-Петербург. Элитный полк Семёновский полк был одним из двух полков, основанных Петром I. Семёновцы и преображенцы были ударной силой русской армии в Северной войне, принимали участие в Полтавском сражении. К 1820 году рядовыми в полку служили уже не дворяне, а как и во всей русской армии рекруты. Но этот полк отличался от всех прочих. Офицерами в полку служили родовитые дворяне, обладавшие огромными состояниями. Среди них не принято было курить табак, сквернословить, посещать сомнительные заведения. В полку не применялись телесные наказания, зато обучали солдат грамоте и всячески культивировали среди них понятие о чести и личном достоинстве. Однако при дворе это рассматривалось как падение дисциплины. В апреле 1820 года командир полка генерал Потёмкин получил под начало гвардейскую бригаду, а полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в штыковую при Бородино. Однако худшей кандидатуры нельзя было сыскать. Он был неродовит. Он был беден. Ни образования, ни лоска, ни воспитания. Он был полковник, в то время как в Семёновском полку даже отдельными батальонами командовали генералы. Муштровик Шварц С первых же дней Шварц начал «закручивать гайки». В полку, где забыли о розгах и шпицрутенах, вновь начали сечь солдат, героев Отечественной войны, отмеченных наградами. Гвардейских кавалеров, которых согласно статусу награды нельзя было подвергать телесным наказаниям, изобретательный Шварц щипал за нос, щёки, дёргал за усы. Кроме батальонных и ротных смотров Шварц ввёл десятичные и каждый день 10 солдат должны были приходить к нему демонстрировать исправность амуниции и свою строевую выучку. Выбранную десятку готовили к смотру всей ротой, потому как если какой элемент амуниции признавался полковником негодным, приходилось покупать новый. За 7 месяцев рядовые и унтер-офицеры только 1-го батальона приобрели 4321 единицу обмундирования, затратив на это 10.

Полковник шварц

Последняя капля В октябре 1820 полковник приехал в манеж. Там были учения второй фузилерной роты. Солдат Бойченко немного замешкался при построении. Тогда Шварц оплевал его и предложил сделать это другим солдатам. Вечером гренадеры пожаловали к Кашкарову и потребовали любыми путями убрать из Семеновского Шварца. Капитан был ошарашен и доложил полковнику.

А тот поспешил к Михаилу Павловичу князю , чтобы доложить о происшествии. Все участники события боялись реакции Александра Первого на бунт. Трудно было сказать, кто пострадает: солдаты или командиры. На следующий день солдат выстроили перед полковником Вадковским. Он выслушал их претензии и попросил разойтись.

Но бойцы уходить не собирались. Тогда полковник предложил солдатам через пару часов прийти без оружия к генералу Васильчикову, чтобы поговорить с ним. Солдаты пришли. Но разговора не было, их встретили с оружием и арестовали. В этом «крестовом» походе участвовала только рота Семеновского полка.

И всех 167 человек поместили в Петропавловскую крепость. Тем же вечером на защиту арестованных поднялся практически весь элитный полк.

Александр I, находившийся тогда в Троппау, отдал приказ о раскассировании лейб-гвардии Семёновского полка; весь состав полка, как офицеры так и нижние чины, были переведены в различные армейские полки, а новый Семёновский полк, которому предоставлены были права лишь молодой гвардии, был сформирован из других гвардейских частей; сам Шварц и рота Его Величества были преданы военному суду.

Шварц обвинялся в том, что вызвал возмущение своим суровым и несправедливым обращением с нижними чинами, а приказом 3 сентября 1821 г. Несмотря, однако, на этот приговор, Шварц в скором времени опять был определён на службу, награждён уже в 1823 г. Владимира 3-й степени, а в следующих годах и другими орденами и весьма крупными денежными подарками и произведён 20 августа 1828 г.

Он участвовал в кампаниях против кавказских горцев и состоял с 1837 г. Высочайшим приказом от 19 марта 1838 г. Шварц снова состоял командиром 3-й бригады Грузинских линейных батальонов, исправлял с 1841 г.

Солдаты отправились спать, а капитан отправился к командиру батальона, чтобы доложить о ЧП. Тот немедленно поехал к Шварцу, который несмотря на ночь поехал к Великому князю Михаилу Павловичу. Повод для беспокойства был, и какой! Рассматривая портреты русских царей и императоров, обратите внимание, что почти все они облачены в военный мундир. Наука воевать — первая, которую осваивал царь, ни один из них не избежал войны. Ещё в малолетстве царевича приписывали к какому-либо полку и будущий государь а впоследствии император становился шефом этого полка, носил его форму, рос в звании, знал многих своих «сослуживцев» в лицо и по именам. Так вот, Александр I числился в списках 1-й гренадёрской роты 1-го батальона Семёновского полка, и кто его знает, как отреагирует император на бунт, с кого полетят головы: с солдат или с командиров.

Полковник Вадковский выслушал уже известные ему требования о смене командира полка. На обещание довести требование до начальства и разойтись солдаты уже не отреагировали. В 11 утра Вадковский предложил им пройти к штабу гвардейского корпуса и изложить свою просьбу лично командиру корпуса генералу Васильчикову. Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты.

К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?! Офицеры бегали между солдат и приказами, авторитетом пытались привести солдат к повиновению, но их никто не слушал. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Генерал Васильчиков приехал к генерал-губернатору Милорадовичу: «Генерал, солдаты вас любят, если они кого и послушают, то только вас». Вспомнили о любимом солдатами прежнем командире Потёмкине. Однако ни Потемкин, ни Милорадович, не могли погасить недовольство.

На следующий день кажется, так Риман с женою в статском платье и, если не ошибаюсь, загримированный выехал за границу. Он вернулся только через год, летом 1907 года, прямо в лагерь, в статском платье, с большой бородой. Позднее он мне лично говорил, что даже за границей ему все время приходилось менять место жительства, о чем его предупреждали какие-то агенты, приставленные для его охраны. Даже в Испании он был кем-то узнан и ему пришлось спешно уехать, ибо агенты не ручались за его безопасность.

Вот все то, что я в настоящее время помню по делу о Московском восстании и до смерти Мина. Командир лейб-гвардии Семеновского полка Г. Мин В декабре 1905 года Мин во главе Семеновского полка усмиряет Московское восстание. По воспоминаниям современников, Мин сам вызвался провести операцию, буквально уговорив Николая II отправить семеновцев на подавление бунта.

Семеновский полк прибыл в Москву 15 декабря 1905 года, к новому году порядок в столице был восстановлен. В декабре 1905 года командующий Семеновским полком полковник Мин назначил полковника Н. Римана командиром специального карательного отряда. В Голутвине Риман творил расправу на глазах и своих же солдат, и большого количества свидетелей, не жалея ни подростков, ни стариков.

До этого полковник Риман учавствовал в событиях Кровавого воскресенья 9 января 1905 года в качестве одного из командующих расстрелом и разгоном демонстрации. Исполнение Мином задачи было признано "блестящим". Владимира 3-й степени. Мин был убит на станции Новый Петергоф несколькими выстрелами в спину эсеркой Зинаидой Коноплянниковой.

Убийство было публичным, на станции было много народу. По полковнику Н. Риману большинство источников сходятся в том, что полковник Н. Риман был арестован в феврале или начале марта 1917 года и расстрелян если не сразу, то вскоре после Октябрьской революции.

В сражениях против красных полк потерпел поражение, отступил в Эстонию, где и разоружился, несколько бесславно завершив свою трехвековую историю. Часть офицеров-семеновцев и рядовых вернулись в Ленинград, где осели на разных сугубо гражданских работах. Лишь некоторые из них поддерживали отношения друг с другом, сводившиеся в основном к бытовым делам вроде продажи и обмена вещей. В 1930 году в Ленинграде обнаружился "контрреволюционный военно-офицерский заговор", в орбиту которого попало и несколько бывших офицеров-семеновцев.

Так как о заговоре арестованные в общем-то мало знали, то им пришлось рассказывать на допросах о своем участии в подавлении революции 1905 года.

Выступление Семёновского полка 1820

Семёновский полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в. Семеновский полк нового набора не принял участия в декабрьском вооруженном восстании 1825 года. Шварц исчез из полка с момента получения им известия о недовольстве солдат, и больше в Семеновском полку он уже не появлялся. Семеновский полк достался Шварцу и против него взбунтовался — если можно только назвать бунтом справедливые и законные требования людей, притесненных безрассудным начальником. Фёдор Ефимович Шварц (1783 — 1869) — русский генерал, командир лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии (с 9 апреля по 2 ноября 1820 года), главный виновник «Семёновской истории» 1820 года.

Семёновский полк в Москве: каратели его величества (18+)

В этом году в Семёновский полк отправились служить 18 человек, а в Преображенский – 7. Шварц, Григорий — Григорий Ефимович Шварц 1791 — 1882 Портрет Курская государственная картинная галерея им. и Принадлежность Россия Род войск пехота Звание генерал-лейтенант Командовал Семёновский лейб-гвардии полк, 3-я бриг. Полковник Шварц был назначен командиром Лейб-гвардии Семёновского полка. один из двух первых полков регулярного строя, созданных Петром Великим в конце XVII века.

«НЕ ПОСЛЕДНЯЯ МЕРЗОСТЬ В ГВАРДИИ»

Царь приказал объявить членам комиссии строгий выговор и произвести дополнительное расследование. Дело перешло в другое судилище, где решено было из 802 привлеченных солдат наказать около 600 человек шпицрутенами в том числе из 216 солдат — десятого по жребию и плетьми. Резолюцией царя, писанной рукою Аракчеева, было приказано; восемь солдат прогнать по 6 раз сквозь строй через батальон и отослать на работу в рудники; всех остальных разослать в армию, причем они должны присутствовать при наказании товарищей, наказании, представлявшем худший вид смертной казни. Этим не ограничилось правительство в своей мести семеновским офицерам и солдатам за дело 17 октября. О злопамятности Александра, пишут все современники, расценивающие его мстительность и жестокость хуже отцовской. Переведенных в армию всячески преследовали. Офицерам не давали отпусков и не позволяли выйти в отставку. Так, М.

Бестужеву-Рюмину позднее деятельный участник заговора 1825 года на юге не позволили поехать домой для свидания с отцом в виду смерти матери. Тютчев признавался впоследствии, что, «просившись в отставку и получив на все отказ, в отчаянии решился, чего бы ни стоило, выйти из сего положения». Каховский в письме к Николаю I из Петропавловской крепости говорил о мстительности правительства по отношению к семеновским офицерам, указывая на то, что по переводе офицеров в армию «тайно отняты у них права, данные дворянской грамотой, и те, которые просили себе отставку, отставлены от службы по неспособности и по слабости ума». Что касается солдат, то, по удостоверению официального историка семеновского восстания, генерала М. Богдановича, — «судьба нижних чинов, переведенных в армию, была горестна. Там смотрели на них, как на людей, совершивших самое важное преступление, и столь уважаемое прежде имя Семеновцев, для некоторых из новых их командиров, сделалось однозначащим с именем мятежников. Малейшие их проступки были непростительны в глазах начальников, усердных не по разуму, либо думавших, преувеличенною взыскательностью, угодить государю»...

По приказу царя было предписано не давать, отставки солдатам, выслужившим свои сроки, не представлять их к производству в унтер-офицеры, а последних за выслугу лет — в офицеры. В июле 1821 г. Еще раньше велено было детей бывших семеновцев, отданных в кантонисты, ни куда на службу не назначать, иметь за ними особенный присмотр, о каждом их проступке доносить инспекторскому департаменту. В связи с Семеновской историей Васильчиков придумал учредить в гвардии тайную полицию для наблюдения за поведением и образом мыслей солдат и офицеров. Волконскому, — есть, по моему мнению, вещь необходимая. Я считаю нужным высказать вам, как подобная мера мне противна, но теперь таковы обстоятельства, что надо заставить молчать свои предубеждения и удвоить бдительность надзора». Через несколько недель он снова писал Волконскому что «ежедневно чувствует необходимость учреждения» в гвардии «хорошо организованной тайной полиции», которая сумеет предупредить злонамеренную агитацию таких «болтунов», как Пестель и др.

При этом он сам заявлял, что «все тревожные, сведения полиции вызываются жадностью агентов, которые, чтобы поддержать свое достоинство и добыть деньг, выдумывают, что им вздумается». В конце концов, тайная полиция при гвардии была учреждена и начальником «мерзавцев» был назначен: некий Грибовский, усердно взявшийся лично наблюдать за настроением офицеров и насадивший своих шпионов для наблюдения за солдатами всюду, где они бывают, вплоть до бань. Следить было за чем. Не успело еще начальство опомниться от событий 17—19 октября, как было повергнуто в ужас другим происшествием. В конце октября 1820 года на дворе Преображенских казарм была найдена прокламация следующего, очень интересного содержания: «Божиим благоволением приношу жалобу от Семеновского полка Преображенскому полку за притеснение оных начальниками. Господа воины Преображенского полка. Вы почитаетесь первый полк Российский, потому вся Российская Армия должна повиноваться вам.

Смотрите на горестное наше положение! Ужасная обида начальников довела весь полк до такой степени, что все принуждены оставить орудия и отдаться на жертву злобе сих тиранов, в надежде, что великий из воинов, увидя невинность, защитит нас от бессильных и гордых дворян. Они давно уже изнуряют Россию чрез общее наше слепое к ним повиновение. Ни великого князя, ни всех вельмож не могли упросить, чтоб выдали в руки тирана своего начальника, для отмщения за его жестокие обиды; из такового поступка наших дворян мы, все российские войска, можем познать явно, сколь много дворяне сожалеют о воинах и сберегают тех, которые им служат; за одного подлого тирана заступились начальники и весь полк променяли на него. Вот полная награда за наше к ним послушание! Истина: тиран тирана защищает! У многих солдат от побоев переломаны кости, а многие; и померли от сего!

Но за таковое мучение ни один дворянин не вступился. Скажите, что должно ожидать от царя, разве того, чтобы он нас заставил друг с друга кожу сдирать! Поймите всеобщую нашу глупость и сами себя спросите: кому вверяете себя и целое отечество и достоин ли сей человек, чтоб вручить ему силы свои, да и какая его послуга могла доказать, что он достоин звания царя? И если рассмотрите дела своего царя, то совершенно не вытерпите, чтобы публично не наказать его. Александр восстановлен на престол тиранами, теми, которые удавили отца его Павла. Войско, или вы, в то время были в таких же варварских руках, в каких и ныне находится. Граждан гоняли к присяге в признании государя Александра, но присяга сия не вольная, а потому Бог от народа оную не принимает, ибо всякий гражданин и солдат для избежания смерти обязан принять присягу!

Следственно, царь никто иной, значит, как сильный разбойник. Он не спрашивает народа, что желают ли его признать царем, или не желают; а военную силу побуждает называть себя царем, — поныне берет в жертву наши головы и угнетает отечество; точно так и разбойник поступает со встретившимся путешественником. Он его грабит, и великая милость, если ограбленного оставит живого! Неужели и вы, господа воины, должны просить царя, как разбойника, о помилования себя тогда, когда он без вашей силы не в состоянии обидеть вас? Страшитесь, чтоб он не приказал вам самих себя пересечь кнутом. Не напрасно дворяне почитают воинов скотами, ибо воины себя не спасают от несчастия, а сами себе соделывают оное! Удивительное заблуждение наше!

У государя много войска, но это вы сами и есть, а потому вы составляете силу государя, без вашего же к нему послушания он должен быть пастухом. Потому войско должно себя почитать в лице царя, ибо оно ограждает своими силами отечество, а не царь. Царь же значит приставник или сторож всеобщего имущества и спокойствия, но вы воины почитаете его не только полным владетелем имущества, но и в жизни вашей хозяином. Жалуйтесь, что солдатская жизнь несносна; но жалуйтесь себе и на себя, ибо от самих вас бедствие происходит. Беспечность и слабость к царю навлекла на вас великое несчастие: если и еще продолжите не радеть о своем благе, то сделаетесь виною своей погибели. Бесчестно Российскому войску содержать своими силами царя. Вы, гвардейские воины, противу напольных полков имеете двойное продовольствие, но хотя бы имели весьма хорошую жизнь, то и тогда, должны несчастным подать руку помощи.

Нет христианской веры там, где друг другу помощи не творят. Честно истребить тирана и вместо его определить человека великодушного, который бы всю силу бедности народов мог ощущать своим сердцем и доставлять средства к общему благу. Бедные воины! Посмотрите глазами на Отечество, увидите, что люди всякого сословия подавлены дворянами. В судебных местах ни малого нет правосудия для бедняка. Законы выданы для грабежа судейского, а не для соблюдения правосудия. Чудная слепота народов!

Хлебопашцы угнетены податьми: многие дворяне своих крестьян гоняют на барщину шесть дней в неделю. Скажите, можно ли таких крестьян выключить из числа каторжных? Дети сих несчастных отцов остаются без науки, но оная всякому безотменно нужна; семейство терпит великие недостатки; а вы, будучи в такой великой силе, смотрите хладнокровно на подлого правителя и не спросите его, для какай выгоды дает волю дворянам торговать подобными нам людьми, разорять их и нас содержать в таком худом положении. Для счастья целого отечества возвратите Семеновский полк, он разослан — вам неизвестно куда. Они бедные безвинно избиты, изнурены. Подумайте, если бы вы были, на их месте и, вышедши из терпения, брося оружие, у кого бы стали искать помощи, как не у войска. Спасите от разбойников своего брата и отечество.

Не было примера, чтоб виновник сам себя винил. Дворяне указы печатают о делах с похвалою — к себе и с затмением их варварских поступков. По ихнему называется возмутителем, тот, который ищет спасения отечеству, ибо от сих показанных мною неоспоримых истин они все должны трепетать, чтобы их власть не учинилась безвластно. Кровь моя должна быть пролита рукою тирана. Ищу помощи бедным, ищу искоренить пронырство тиранов и полагаюсь на ваше воинское правосудие и на вашу великую силу. Вы защищаете отечество от неприятеля, а когда неприятели нашлись во внутренности отечества, скрывающиеся в лице царя и дворян, то без отменно сих явных врагов вы должны взять под крепкую стражу и тем доказать любовь свою друг к другу. Вместо сих злодеев определить законоуправителя, который и должен отдавать отчет во всех делах избранным от войска депутатам, а не самовластителем быть.

Взамен государя должны заступить, место законы, которые отечеством за полезное будут признаны. По таковым народ должен управляться чрез посредство начальников. Выбор начальников. Примерно сказать: служа рядовым солдатом десять лет и не быв на сражении, не должен быть начальником роты; здесь солдат беспорочно служит двадцать лет и покрыт ранами, не попадает в чиновники. Малолетний дворянин не может понимать о солдатских трудах, но командует стариком таким, который весь военный регул выучил еще до рождения сего надутого скота. Стыдно и посрамительно солдатам держаться такой глупости и смотреть на нестоющего стоющим!.. Не знать той важной причины, от которой жизнь людей безвременно отнимается, значит не иметь разума; вам Бог дал разум, и вы по своему разуму должны сберегать жизнь свою и Отечество, и не разумом тиранов управлять собою; но следует истреблять врага и в руки им не отдаваться, а злодеев в руках у себя должны держать.

В то же время была найдена другая любопытная прокламация, в которой говорится: «Воины! Дворяне из Петербурга рассылают войска, дабы тем укротить справедливый гнев воинов и избегнуть общего мщения за их великие злодеяния. Но я советую, призвав Бога в помощь, учинить следующее: 1 Единодушно арестовать всех начальников, дабы тем прекратить вредную их власть. Когда старые начальники по всем полкам будут сменены и новые учреждены, то Россия останется по сему случаю без пролития крови. Если сего не учините и станете медлить в сем случае, то вам и всему отечеству не миновать ужасно революции! Спешите последовать сему плану, а я к вам явлюсь по зачатии сих действий. Во славу Бога отдаю себя вашему покровительству.

Любитель отечества и сострадатель несчастных. Через некоторое время у одного унтер-офицера Преображенского полка найден был другой экземпляр большой прокламации, приведенной выше.

Боевые задачи 1-й отдельный стрелковый Семёновский полк предназначен для охраны и обороны объектов центральных органов военного управления: главных штабов видов и родов Вооружённых Сил на территории Москвы; главных и центральных управлений Министерства обороны, других важных военных объектов. Учебный центр Гордостью командира и всей воинской части является учебный батальон полка, расположенный в Раменском районе Московской области. Учебное подразделение ведёт свою историю с мая 1951 года, тем самым представляя собой на практике некое связующее звено между сегодняшними семёновцами и их предшественниками...

При дворе получили ход прорицатели и религиозные шарлатаны, что вызывало недовольство даже Аракчеева. Тогда же Сперанский заявлял, что он «не знает ни одного государственного вопроса, который нельзя было бы свести к духу Евангелия. Все, до самого тарифа, может быть обработано в этом духе и под его руководством». Семеновский полк находился в исходящем углу позиции. В 5 часу по полудни 20 июля 1711 г.

Русский лагерь огрызнулся прицельным ружейным и артиллерийским огнем. Залп за залпом выкашивали ряды турок, атака захлебнулась. Сражение на реке Прут. У русской армии закончилось продовольствие, из-за недостатка фуража кавалерия лишилась почти всех лошадей. На военном совете было решено вести переговоры о мире. Турецкий визирь медлил с ответом. Русские полки приготовились идти на прорыв. Но как только русские барабаны сыграли атаку, турецкий визирь согласился прекратить военные действия. Мехмед-паша получил выкуп в размере 150 000 казенных рублей. Потери Семеновского полка в сражении на реке Прут составили убитыми: нижних чинов-103 ранеными: обер-офицеров-4 капитан князь Вяземский в правую руку пулей на вылет, поручик Овцын в плечо саблею, подпоручик Нестеров оторвало ядром правую руку, прапорщик Кофтырев в правую ногу картечью нижних чинов-195 без вести пропало нижних чинов-52 утонуло-18.

По возвращению из Прутского похода Семеновский полк был отправлен в Лифляндию и Курляндию. Полк нес караулы в Риге, Дерпте Тарту , Динамюнде Даугавгрива , содержал верховую почту и караулы на почтовых станциях по всей Лифляндии. Местные жители недоброжелательно относились к полкам Петра. Продавали продовольствие по завышенным ценам и самого плохого качества. Когда население стали облагать штрафами за некачественную продукцию, местные жители отговаривались отсутствием денег, на что царь Петр язвительно ответил: «Знаю, что в Риге был мор, да только на людей, а не на деньги». Появление чинов подпоручик и полковой адъютант. Повышение мобильности пехотных полков. В июле 1706 г. Семеновский полк был переведен в Киев. Впервые со времени своего формирования полк получил возможность отдохнуть от походов и боевой жизни.

Солдатам шились мундиры, чинилась амуниция. В Киеве семеновцы строили новую Печерскую крепость. Батальоны выходили на строительные работы по очереди. Офицерам и нижним чинам были разрешены отпуска до 4 месяцев, но с условием, чтобы в отпуске находилось не более трети личного состава. Князь Михаил Михайлович Голицин получил генеральское звание за успешный отвод войск из осажденного шведами Гродно. В знак особого монаршего благоговения Петр Первый включил Семеновский полк в дивизию Голицина, которая состояла еще из Ингерманландского, Вятского и Черниговского полков. В это же время был принят первый определенный и постоянный штат на жалованье войскам. Издан указ об обязательной ежегодной пересылке ведомостей в военный приказ к 1 октября. Рекрутов приказано рассылать по войскам в декабре, с таким расчетом, чтобы в январе они уже прибыли к месту службы. Офицерам было запрещено задействовать для полковых и личных работ строевых солдат.

Предписывалось использовать денщиков. Денщикам было назначено жалованье в размере 6 руб. Знамена Семеновского полка образца 1706 г. Полковое знамя белого цвета, ротные знамена - голубого. Количество звезд соответствовало номеру роты. В Киеве Семеновскому полку были обновлены знамена. По прежнему дано 1 белое полковое знамя и 11 голубых ротных знамен. Полковое знамя было квадратное, трехаршинной меры. По середине между пальмовыми ветвями располагалась золотая Андреевская цепь, связанная внизу лентой. Под нею орденский крест с короной.

Внутри цепи двуглавый орел, над ним большая корона. В левом верхнем углу полотна изображен крест в облаках. Голубые знамена отличались от белого тем, что внутри цепи вместо двуглавого орла располагался меч, острием вниз. А над ним было всевидящее око в облаках. В сентябре 1705 г. За полком тянулся громадный хвост самых разнообразных устройств. Всякий солдат, имеющий пожитки, взваливал их на телегу и тащил в поход. Офицеры везли посуду, запас провизии на продолжительное время и даже мебель. За полком следовали телеги с патронными ящиками, топливом, фуражом, инструментами. Обоз привлекал массу отставших, предпочитавших ехать на повозке и наблюдать за своим добром.

Полковая колона растягивалась на огромные расстояния, задерживалась поломанными повозками и принимала вид беспорядочной разрозненной толпы. Петр Первый приказал иметь в каждой роте по 4 повозки: для провианта, для палаток и две для больных. Под заряды назначил две телеги на батальон. К казенному обозу было запрещено употреблять строевых солдат, к нему были приставлены рекруты. Личные повозки дозволялось иметь только тем солдатам, у которых есть свои или наемные слуги. Все повозки назывались фурманками и были четырехколесными. Под заряды определили двухколесные телеги, они назывались одноколками. В это же время Петр Первый добавляет к обер-офицерским званием чин подпоручика и учреждает должность адъютанта. По воинскому уставу на должность адъютанта назначались «умные, трудолюбивые и храбрые молодые люди, дабы они могли указы высших своих принадлежащих образом объявлять: понеже от того много зависит и временем все войско поступать имеет». Первыми адъютантами Семеновского полка с 1706 г.

С 1709 г. Адъютантов было в полку два, и они еженедельно чередовались для исполнения обязанностей. В 1712 году в ходе кампании против шведских войск в Померании Семеновский полк расквартирован в Гистроу. В это время Петр издает распоряжения по поддержанию внутреннего порядка в войсках. В январе издается указ о раздаче солдатам денежных средств, оставшимся от пошива мундиров. Вводится штраф с обер и унтер офицеров, рядовых и извозчиков за побеги нижних чинов. Установлен штраф с офицеров по 10 руб. Определена ссылка на галеры за укрывательство беглых. Во всех губерниях империи были учреждены госпиталя для увечных, раненых и престарелых воинов.

Приехав верхом, он спросил причину неудовольствия и почему не хотят строиться. Мы рады служить с вашим превосходительством! Вы своих на работу пускаете! Удивительно было видеть сей полк прежде блестящий, однообразный, одному движению покорный, а теперь превращенный в шумную, нестройную толпу; но еще более удивленья было достойно единомыслие, одушевляющее эту нестройную толпу людей, единомыслие, которым она горела только в часы битвы, предвидимые любимым начальником. Тогда почитали их героями, теперь — бунтовщиками! Тогда они забывали себя для пользы общей, — теперь хотят напомнить о своих страданиях! Благодарность тяжела, мщение легко! Между тем Васильчиков 1-й послал повеление егерскому полку занять семеновский казармы, где находились ружья; приказал вывесть все прочие пехотные полки. Оба полка кирасирские, гвардейская артиллерия и два загородные полка были приготовлены. Все генералы вместе и по одиночке уговаривали семеновцев повиноваться, идти в караул, — они всякому отвечали с почтением и покорностью, но пребыли, тверды в своем намерении. Потемкину сказал: — Ваше превосходительство! Великий князь ничего от них добиться не мог — молчали. Желая солдат попугать, распустили под рукою слухи, что на них идет конница и готовы 6 пушек. После сего с радостью приняли вызов идти в крепость. Хотели полк вести рядами, но они не пошли, говоря: "мы под арест идем, как, ни идти — лишь бы там там спешили пользоваться минутным облегчением бесполезного и тягостного бремени. Офицеры пошли с ними. В крепости, сойдясь с государевою ротою, они сказали: "вы вчерась за нас заступались, а мы нынче — за вас! Полки ходили беспрестанно; пушки везли, снаряды готовили, адъютанты скакали, народ толпился, в домах было недоумение, не знали, что придумать и что предпринять, опасаясь бунта, я даже мудрено, как страх никакой опасности не произвел настоящей. Васильчиков 1-й не расчел, что ежели Семеновский полк бунтует от того только, что он недоволен Шварцем, то два взвода достаточно для усмирения безоружной толпы; ежели он предполагал другие причин, то сии семена неудовольствия существовали уже во всех гвардейских полках, и принятые меры могли обратиться во вред, потому что все угнетенные и негодующие были собраны вместе, и одна искра могла воспламенить всеобщий пожар бунта. Но на бунт ничего похожего не было, чего Васильчиков 1-йу нельзя было не знать, если знать только он что-нибудь мог, или хотел. Вероятно, что Васильчиков 1-й всеми этими приготовлениями желал в главах государевых волнения Семеновцев показать бунтом и придать мнимою опасностью важность делу, которое само по себе ничего назначило и до сей даже точки были доведены солдаты только его неосмотрительностью. Посему видно, что неудовольствие государя и сопряженная с ним потеря места, его более ужасали, нежели клятва несчастных и справедливое негодование России. Еслж-б он знал расположение умов, как счет пуговицам, то легко бы мог предвидеть последствия своей строгости неуместной. Узнавши обстоятельнее о первом движении, он бы увидел в нем не частное неудовольствие одной роты, но справедливое неудовольствие всего полка, равно угнетенного выбранным им самим начальником. Если-б он тогда же назначил инспекторский смотр, вместо того, чтоб сажать солдат в крепость, а на смотру принял бы дельные жалобы и, уважив справедливость оных, отрешил бы Шварца, так как он чрев несколько часов и сделал, то смело можно ручаться, что полк никогда бы не дошел до крайности неповиновения, но еще благословил бы его справедливость, а посторонние похвалили бы его благоразумие. Он неповиновение власти принял за бунт, не рассмотревши не только что законна-ли она, но даже благоразумна-ли и есть-ли способы исполнить ее предписанья. Ежели солдат не должен рассуждать, и так как нет возможности повиноваться безрассудству, то не всякое неповиновение достойно наказания. Васильчиков 1-йу показалось гораздо легче за свою вину казнить других. Ежели бунтом назвать неповиновение законам, то первый бунтовщик — Шварц, потому что он поступал против законов; но нарушенье законов солдатами было природным следствием "поступков Шварца. Если-б вздумалось Шварцу приказать разграбить дворец, вероятно, что и самые страстные охотники дисциплины скажут, что полк имел право не слушаться его и представить его повеленье на вид высшему начальству, не для того, что дворец тут замешан, но потому, что поступок сей противозаконный, а высшее начальство не терпит нарушенья законов. Тут случай подобный. Шварц учинил в непозволительное время, не соблюдал праздников, бил солдат за ученье, и за всякие безделицы наказывал строжайшим образом, чем преступил законы не только здравого смысла и человеколюбия, но и законы военного устава, где подобные поступки именно запрещаются. Следовательно, полк, упираясь на существующий устав и предполагая, что и высшее начальство сего терпеть, не может, решился принесть прописанную выше жалобу на нарушителей законов; а тот не бунтует тем, что выставляет беззаконные поступки бунтовщика. Пусть один здравый смысл разберет и решит, кого тут обвинять надобно? Солдат-ли, которые, не в состоянии будучи более сносить все несправедливые истязания начальника, пришли сказать прямо, законным порядком, потому что рота во всякое время может говорить с своим капитаном, — или тех, которые дали им начальника неспособного управлять ими? Всякий бунт предполагает насилие. Они угроз не употребляли, ружья оставили в казармах и добровольно пошли в крепость. Сей поступков мог повредить их делу, но вины им не придал. По всему, кажется, что все сие можно было кончить, не упоминая слова бунт, и никому не показав, что бунтовать можно. На другой день Васильчиков 1-й, из предосторожности, положил полк разделить на части и разослать по разным городам. Для сего снова все генералы съехались в крепость уговаривать солдат разделиться. Они долго не соглашались, наконец, просьбы и уверения Милорадовича подействовали. Еще полагаясь на высшее правосудие, они покорились судьбе своей. Приняв сии меры, Васильчиков 1-й успокоил жителей, но сам покоен не был. Он чувствовал себя виновным, по крайней мере, в неблагоразумии и знал, что Милорадович не преминет довести до сведения императора все происшествие в истинном его виде. Первое потому, что граф, всегдашний защитник невинных, особенно воинов, свидетелей и сподвижников его славы и потому еще, что Милорадович личный соперник Васильчиков 1-йу, который своими происками успел заступить его место в начальстве гвардии. Васильчиков 1-й знал, что граф писал уже к императору и решился попробовать пожертвовать всеми, чтоб оправдать только себя. Странно показаться может, что в президенты суда избран человек, который никогда не отличался глубокими сведениями и еще более справедливостью. Но вот причины. После сего послал он с адъютантом своим, ротмистром Чаадаевым , государю полное донесение всего случившегося. В сей любопытной бумаге он, обвинив всех — Шварца в неумении командовать, солдат в нехотении повиноваться и офицеров, как не оказавших должной твердости, в подобных обстоятельствах — кончил наказать всех строжайшим образом. В ожидании ответа, довольный уверенностью — пострадать не один, заперся дома и никому не показывался под предлогом болезни. Их в Кронштадте не приняли, потому что повеленье было тотчас отправить батальон в путь; но как мореплаванье уже кончилось и готовых судов не было, многие перемерли от простуды, другие от духоты, некоторые от недостатка пособий. Наконец ужасные три дня кончились; солдат посадили на поспевшие три фрегата и отправили в Свеаборг. Поднявшаяся буря разделила корабли и отбросила один в Ревель, а о другом долго не знали, где он. Причина, заставившая Васильчиков 1-йа поступить столь жестоким образом с людьми, которых он, если не в бумаге к императору, то в душе еще более признавал невинными, было одно желание оправдать себя, показав государю их бунтовщиками, которых опасно в городе держать. Не мог он сказать, что поступает, таким образом, для примера, потому что, по словам сей же бумаги, пример ослушанья Семеновского полка имел более хорошее, чем дурное влияние на прочие войска. Если он не достиг цели, то но крайней мере нельзя сказать, чтоб его остановил выбор средств. В столице между тем уныние и ропот был всеобщий. Гвардейские полки грозили вступиться за товарищей. Находили подброшенные прокламации. Люди, одни тронутые бедственным положением солдат, другие по одному желанию перемены, поджигали неудовольствие. Жители опасались возмущения. Полки переведены были? Полиция скакала с обыкновенною деятельностью и разгоняла толпы народные. Семеновские казармы опустели и затихли; одни жены и дети, которые останавливали толпы прохожих со слезами и спрашивали, не знают-ли чего об участи мужей и отцов, рассказывали жестокости Шварца в подробности происшествия, как будто утешаясь известностью в наказании несправедливости.

«Восстание Семёновского полка»: почему взбунтовалась гвардия Александра I

Знамена Семеновского полка образца 1706 г. Полковое знамя белого цвета, ротные знамена - голубого. Количество звезд соответствовало номеру роты. В Киеве Семеновскому полку были обновлены знамена. По прежнему дано 1 белое полковое знамя и 11 голубых ротных знамен. Полковое знамя было квадратное, трехаршинной меры. По середине между пальмовыми ветвями располагалась золотая Андреевская цепь, связанная внизу лентой. Под нею орденский крест с короной. Внутри цепи двуглавый орел, над ним большая корона. В левом верхнем углу полотна изображен крест в облаках.

Голубые знамена отличались от белого тем, что внутри цепи вместо двуглавого орла располагался меч, острием вниз. А над ним было всевидящее око в облаках. В сентябре 1705 г. За полком тянулся громадный хвост самых разнообразных устройств. Всякий солдат, имеющий пожитки, взваливал их на телегу и тащил в поход. Офицеры везли посуду, запас провизии на продолжительное время и даже мебель. За полком следовали телеги с патронными ящиками, топливом, фуражом, инструментами. Обоз привлекал массу отставших, предпочитавших ехать на повозке и наблюдать за своим добром. Полковая колона растягивалась на огромные расстояния, задерживалась поломанными повозками и принимала вид беспорядочной разрозненной толпы.

Петр Первый приказал иметь в каждой роте по 4 повозки: для провианта, для палаток и две для больных. Под заряды назначил две телеги на батальон. К казенному обозу было запрещено употреблять строевых солдат, к нему были приставлены рекруты. Личные повозки дозволялось иметь только тем солдатам, у которых есть свои или наемные слуги. Все повозки назывались фурманками и были четырехколесными. Под заряды определили двухколесные телеги, они назывались одноколками. В это же время Петр Первый добавляет к обер-офицерским званием чин подпоручика и учреждает должность адъютанта. По воинскому уставу на должность адъютанта назначались «умные, трудолюбивые и храбрые молодые люди, дабы они могли указы высших своих принадлежащих образом объявлять: понеже от того много зависит и временем все войско поступать имеет». Первыми адъютантами Семеновского полка с 1706 г.

Указом Петра предписано оказывать офицерам почести и всюду давать им первые места. Переход в кавалерию 1706-1710 гг.. В сентябре 1706 г. Петр Первый срочно отзывает все чины полка из отпуска и предписывает им вернутся к 1 января 1707 г. Шведы уже занимали Саксонию и готовили вторжение в Россию. Большая часть войска Петра, да к тому же лучшая, стояла далеко от границ, в Киеве. Пехота не успеет подойти к границам к назначенному сроку, и Петр Первый решает сделать из Семеновского полка кавалерийскую часть. К тому же не был еще определен план обороны границ, предвиделись частые и скорые переезды. Семеновский полк в кавалерии 1706-1710 гг.

Петр желал, чтобы в столь тяжелое время его гвардия всюду могла сопровождать его и находилась постоянно под рукой, чтобы он мог выдвинуть против неприятеля надежную силу там, где это потребуют обстоятельства. В январе 1707 г. Восстание Семеновского полка. В 1820 году вспыхнуло солдатское восстание в гвардейском Семеновском полку в Санкт-Петербурге. Все сходятся в одном — это был бунт рядовых, сержантов и унтер-офицеров против командования. Во время Кочубея и Сперанского все были приверженцам и конституции, во время фавора князя А. Голицына все были ханжами, во время Аракчеева все были льстивы». И на солдатской спине больно отзывался этот поворот в настроении правящих кругов. Но первое место в ряду всех свидетельств, бесспорно, принадлежит талантливо написанному политическому очерку «Возмущение старого лейб-гвардии Семеновского полка», автором которого принято считать Рылеева11.

Взамен расформированного Семеновского полка был создан новый. Когда по возвращении гвардии из заграничного похода какие-то прислужники Аракчеева устроили подписку, связанную с чествованием всесильного временщика, — офицеры Семеновского полка, без уговора, но единодушно, отказались от участия в этой подписке. Восстание Семеновского полка как яркий пример противостояния населения введению военных поселений. Казармы лейб-гвардии Павловского полка как памятник высокого классицизма. История, архитектура, интерьер и ограда Спасо-Преображенского собора. Постройки: Троице-Измайловский собор и триумфальные ворота. Итоги и последствия восстания как одного из важных событий периода холодной войны. Программы и конституции Северного и Южного обществ. Причины и основные итоги восстания Семеновского полка, выступления Южного сообщества.

Противочумной карантин в Севастополе, выселение жителей в лагеря - повод к восстанию в 1830 году. Сплоченность и единство слобожан. Отмена карантина по требованию народа. Подавление восстания графом Воронцовым. Пестеля и "Конституция" Н. Восстание 14 декабря в Петербурге, выступление Черниговского полка. Расправа над декабристами. Значение восстания. Формирование общественной мысли в России.

Анализ предпосылок, характера, социального состава восстания, отношения правительства к восставшим.

Раньше в свободное от ученья время солдатам разрешалось наниматься на работы, что давало им возможность личного заработка. Теперь свободного времени для заработка уже не оставалось. Между тем Шварц требовал, чтобы солдаты на свои деньги покупали фабру для усов, пудру, а иногда и обмундирование взамен преждевременно приходившего в ветхость из-за беспрерывной чистки и бесконечной шагистики. Шварца ненавидел весь полк. Его ненавидели и как человека, и как представителя топ прусской системы, которая вновь начала насаждаться в русской армии после 1812 г. Наблюдательный современник семеновских событий флигель-адъютант Бутурлин считал, что одна из причин недовольства пехотных полков гвардии в этот период заключалась именно в том, что во главе пехотных полков находились сплошь немцы. И действительно, когда начались события в Семеновском полку, солдаты других полков расценивали их как сигнал к борьбе со своим «немцем».

Последним событием, переполнившим чашу терпения солдат, был случай, происшедший во время учения 16 28 октября 1820 г. Шварц, взяв за руку в чем-то провинившегося рядового, повел его вдоль фронта, приказывая всем плевать солдату в лицо. В этот же день были подвергнуты телесному наказанию и старые солдаты, имевшие знаки отличия, а в силу этого не подлежавшие по уставу телесным наказаниям.

Исполняя варшавское обещание, он поручил Н.

Новосильцеву подготовить Государственную Уставную грамоту, работа над которой велась в обстановке секретности и была завершена в 1820 г. Уставная грамота 1820 г. По сути дела, это была конституционная хартия Российской империи, где провозглашались гражданские свободы: свобода слова, свобода печати, свобода вероисповедания, неприкосновенность личности, равенство всех жителей России перед законом. В ней последовательно проводился принцип разделения властей, были предусмотрены представительные учреждения, имущественный ценз, независимость суда и судопроизводства от администрации.

Она содержала важнейшую норму буржуазного права: «Всякая собственность, на поверхности ли земли находящаяся, или в недрах оной сокровенная, какого бы рода ни была, в чем бы ни состояла и кому бы ни принадлежала, признается священною и неприкосновенною. Никакая власть и ни под каким предлогом посягнуть на нее не может». Уставная грамота предусматривала деление государства на несколько крупных областей — наместничеств, которые обладали бы равными правами. При определении границ наместничеств принимались во внимание историко— географические, демографические и экономические факторы.

В каждом наместничестве предполагалось создание органов народного представительства — наместнических сеймов, которые должны были созываться каждые три года. Наместничества обладали большой долей самостоятельности в решении местных вопросов земледелия, промышленности, торговли и финансов. Объем прав, которыми наделялись наместничества, и характер их взаимоотношений с императорской властью и общегосударственным двухпалатным сеймом в полной мере соответствовали классическим принципам федерализма. Император оставался главой исполнительной власти, ему подчинялись Государственный совет и министры.

Государственная Уставная грамота не стала политической реальностью. Александра I беспокоили нестабильность режимов во Франции и немецких государствах, революции и народные волнения в Южной Европе, выступление Семеновского полка. Однако главную роль сыграло то обстоятельство, что в российской действительности не было той социальной силы, которая готова была поддержать конституционные преобразования. Строго соблюдая законы чести, в товарище не потерпели бы они ни малейшего пятна на ней.

Сего мало: они не курили табаку, даже между собою не позволяли себе тех отвратительных, непристойных слов, которые сделались принадлежностию военного языка. Если которого из них увидят в Шустерклубе, на балах Крестовского острова или в каком-нибудь другом подозрительном месте, из полку общим приговором был он изринут. Они составляли из себя какой-то рыцарский орден, и все это в подражание венчанному своему шефу. Их пример подействовал и на нижние чины: и простые рядовые возымели высокое мнение о звании телохранителей государевых.

Семеновец в обращении с знакомыми между простонародья был несколько надменен и всегда учтив. С такими людьми телесные наказания скоро сделались ненужны. Всё было облагорожено так, что, право, со стороны любо-дорого было смотреть. Развитие событий[ ] Весной 1820 года великий князь Михаил Павлович и граф А.

Аракчеев добились перемещения Потёмкина , представив его Александру I «неспособным, по излишнему мягкосердию, командовать полком». На его место был назначен ставленник Аракчеева по имени Фёдор Шварц. Так или иначе, но всё- таки не знаю пока до конца- была ли сохранена вся та полковая геральдика и атрибутика? Был ли сам полк сохранён, как действующая воинская единица?

Вот, и более важному предстояло обучаться: я об воинском героизме... И, конечно, обязательно набрали, наверно, в полк новых офицеров- солдатам командиров, непосредственно преданных всей душой и телом лично государю- императору... Вы точно человек? Солдаты роты Его Величества, недовольные непомерной строгостью и взыскательностью нового полкового командира, собрались вечером 16 октября, самовольно «вышли на перекличку», отказались идти в караул, требовали ротного командира и не хотели расходиться, несмотря на увещания начальства; тогда эта рота была окружена двумя ротами лейб-гвардии Павловского полка и посажена в Петропавловскую крепость.

Остальные роты решили заступиться за товарищей и выказали непослушание явившемуся высшему начальству, потребовали освобождения товарищей из-под ареста или отправить в крепость весь полк. Начальство приняло второй вариант. Под конвоем казаков, без оружия, полк проследовал в Петропавловскую крепость. Эти события, продолжавшиеся дня четыре, произошли в отсутствие государя, который тогда находился на конгрессе в Троппау.

Распоряжения исходили от комитета, составившегося из санкт-петербургского генерал-губернатора Милорадовича, генералов Васильчикова и Закревского. О событиях в полку каждые полчаса слались со специальными нарочными донесения Милорадовичу, «все меры для сохранности города были взяты. Через каждые полчаса, — вспоминает современник событий, — сквозь всю ночь являлись квартальные в штаб-квартиру Милорадовича , через каждый час частные пристава привозили донесения изустные и письменные… отправляли курьеров, беспрестанно рассылали жандармов, и тревога была страшная…». Но Аракчеев «со товарищи» успокоились рано — другие роты Семеновского полка потребовали освобождения арестованной роты.

Когда им было отказано, семёновцы выразили желание присоединиться к арестантам, что и было сделано. Под конвоем казаков, демонстративно сложив оружие, остальные роты всё в том же горделивом молчании прошествовали в Петропавловку. По сути, мятеж был подавлен — причём, без единого выстрела. В то время мятежи, в том числе, и кровавые, вспыхивали во многих районах России.

И, возможно, «тихий бунт» семёновцев вообще остался бы незамеченным, если бы бунтарями не были офицеры и солдаты элитного гвардейского полка. Это тебе уже не крестьяне, насильно одетые в солдатскую форму. Лучшие офицеры, личная гвардия государя сказала свое «нет» творящемуся в стране. Несмотря на то, что полк находился в заточении под усиленной охраной, весь Санкт-Петербург пребывал в изрядной тревоге.

Аракчеев и его помощники понимали, что пока они легко отделались. Ведь возьми семеновцы оружие в руки, столица утонула бы в крови. И даже безоружных арестантов царские сановники боялись, как огня. А вдруг те чего удумают и захотят вырваться на свободу?

Город буквально кишел войсками и полицией, донесения из крепости доставлялись аракчеевским генералам каждые полчаса специальными нарочными. По сути, российская столица пребывала на военном положении. Хотя гвардейцы Семёновского полка, воспитанные в духе либерализма, изначально даже и не думали браться за оружие. Поэтому, в истории мятеж этого воинского подразделения называют одним из самых бескровных, но одновременно и самых громких антицарских выступлений того времени.

После «бури» Когда Александр Первый, находившийся тогда за границей, узнал о восстании Семёновского полка, то был в ярости. Восстание Семеновского полка в 1820 году. Штрайх Пятница, 11 Октября 2019 г. Каховский письмо 24 февраля 1826 г.

Освободительные войны России с Наполеоном в начале XIX века имели огромное значение не только для распространения революционных идей среди офицеров — представителей привилегированных классов русского общества, но и для распространения сознательности и чувства собственного достоинства среди солдат — представителей многомиллионной забитой народной массы. Пребывание в 1813—1814 годах во Франции, где самый воздух еще был насыщен свободолюбивыми идеями,— раскрыло русским воинам глаза на их тяжелое положение в России; приветливые встречи, устраиваемые наших войскам в Германии жителями освобожденных от чужеземного ига немецких провинций,— еще резче оттеняли варварское обращение с нашими солдатами на родине; непривычно-человечное обращение начальников, вынужденных сдерживать во время заграничных походов свою природную грубость, особенно ярко выявило перед солдатами несправедливость того рабского состояния, в которое они вернулись, перейдя обратно западную границу России. Понятно, что все это шевелило мысли солдат, вызывало в них критическое отношение к порядкам отечественного управления и возбуждало стремление к улучшению своего положения. Но особенно значительным было влияние передового офицерства на развитие в солдатах чувства собственного достоинства.

Просветительная деятельность либеральных офицеров, их человечное отношение к подчиненным укрепили в солдатах начала сознательности и были лучшим средством пропаганды для развития свободолюбивых стремлений в солдатской массе. Так, генерал М. Орлов окружил себя группой радикально-настроенных помощников, усердно проводивших в жизнь его программу, устроил в командуемых им частях школы грамоты с весьма обширной программой, решительно запретил применять к провинившимся солдатам телесное наказание и строго преследовал офицеров, нарушавших запрет. Генерал М.

В войну с Наполеоном Россия вступила при самых неблагоприятных условиях. Финансы были расстроены, внутренняя и внешняя торговля страдала от континентальной блокады. Все сословия жаловались на произвол администрации и всевластие чиновников. Начало военных действий выявило недостатки военного командования, отсутствие у него ясного плана кампании.

Общественное мнение винило во всем императора. Александр I должен был идти на уступки. Сначала он, уступая давлению генералов, покинул действующую армию, а затем утвердил решение Чрезвычайного комитета назначить на пост главнокомандующего неприятного ему М. Еще раньше он согласился с тем, чтобы генерал-губернатором Москвы стал Ф.

Ростопчин, павловский фаворит, который умел нравиться простому народу. После оставления Москвы престиж императора был низок как никогда. Сестра Александра I великая княгиня Елена Павловна писала ему: «Недовольство дошло до высшей точки, и Вашу особу далеко не щадят… Вас громко обвиняют в несчастье, постигшем Вашу империю, во всеобщем разорении и разорении частных лиц, наконец, в том, что Вы погубили честь страны и Вашу личную честь. И не один какой-нибудь класс, а все классы объединяются в обвинениях против Вас».

Александр I вышел из трудного положения с гордо поднятой головой. Именно в тяжелых обстоятельствах он умел проявлять свои лучшие качества государственного деятеля. Отказавшись от переговоров с Наполеоном, он довел кампанию 1812 года до изгнания врагов с территории России, а затем принял непопулярное в консервативных кругах решение о переносе военных действий в Центральную и Западную Европу и ведении их до окончательного разгрома Наполеона.

Шварц, Фёдор Ефимович Фёдор Ефимович Шварц 1783 — 1869 — русский генерал, командир лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии с 9 апреля по 2 ноября 1820 года , главный виновник «Семёновской истории» 1820 года. Биография Фёдор Ефимович Шварц начал службу в 1797 году прапорщиком Псковского гарнизонного батальона. Затем был переведён в армию: сначала служил в Кекскгольмском пехотном полку, позднее — в Перновском. В составе последнего участвовал в кампаниях 1805 и 1806—1807 годов. Был ранен, удостоен ряда орденов и награждён золотым оружием.

В 1809 году был переведён в гренадерский графа Аракчеева полк в чине майора, командовал батальоном. Участвовал в сражении при Валутиной Горе. Во время Бородинского боя «с начала сражения находился под выстрелами, ободрял людей, потом, когда 1 батальон пошёл отбивать батарею от неприятеля, то другая неприятельская колонна из лесу хотела ударить в тыл, по чему он с батальоном ударил на нею в штыки и опрокинул оную в бегство», за что был награждён орденом Св.

Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади)

9 апреля 1820 года, состоя в чине полковника, Шварц был назначен командиром Лейб-гвардии Семёновского полка. В декабре 1905 года командующий Семеновским полком полковник Мин назначил полковника Н.К. Римана командиром специального карательного отряда. Восстание семёновского полка 1820 г. Шварц восстание Семеновского полка. Причины, повод, ход, результаты восстания Семеновского полка 1820 года. узнайте все о его биографии, достижениях и вкладе в историю!

Шварц, Фёдор Ефимович

Шварц, Григорий \| это... Что такое Шварц, Григорий?	Полковник Шварц, однако, к месту происшествия не явился, а когда Вадковский доложил ему о событиях, командир полка сказал, что известит обо всем высшее начальство.
Семёновский полк в Москве: каратели его величества (18+)	Полковник Шварц был назначен командиром Лейб-гвардии Семёновского полка.
Возмущение старого Лейб-Гвардии Семеновского полка » Международная военно-историческая ассоциация	один из двух первых полков регулярного строя, созданных Петром Великим в конце XVII века.

Новости полковник шварц семеновский полк