Книга Мартине, который самостоятельно изучает всю школьную и университетскую программу, почти не ест, не спит и все время пишет для издательств. Мартин Иден вспомнил свое многолетнее состязание с одним из своих недоброжелателей (Масляную Рожу), в котором он победил и убедился в верности своего решения продолжать борьбу (глава 15). подхлестывала воображение и возносила над облаками. 9.1M views. Discover videos related to Мартин Иден on TikTok. See more videos about Новогодняя Песня Для Видео С Воспоминаниями, Анюта С Новым Годом 2024анечка С Новым Годом 2024, График Аыплаты Пенсии За Январь 2024 Года, Красивые Картинки Поздравления С Новым. 4. Когда он наконец ушел, Мартин вздохнул с облегчением.
Цитаты из книги «Мартин Иден. Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги Цитаты из мартина идена
Рабы помешаны на своем рабстве. Для них работа — золотой идол, перед которым они падают ниц, которому поклоняются. Могучий прибой с грохотом разбивается о выступ скалы, мрачные грозовые тучи затянули небо , а вдали, за линией прибоя, на фоне грозового закатного неба — лоцманский бот в крутом повороте, он накренился, так что видна каждая мелочь на палубе. Была здесь красота , и она влекла неодолимо. Парень позабыл о своей неуклюжей походке, подошел ближе, совсем близко. И красота исчезла. Это страдание не смерть , билась мысль в меркнущем сознании. Смерть не страдание.
Это страшное удушье — жизнь , муки жизни , это последний удар , который наносит ему жизнь. Но и в условности должна быть реальность. Но его чувство не стали от этого более низменными. Это не она опустилась до него.
Это было ново. Мартин никогда еще не встречал женщин, которые делали его лучше, чем он был раньше. Напротив, они превращали его в грубое животное. Он не знал, что очень многие из них все де отдавали ему свое самое лучшее, хотя это лучшее само по себе и было плохо. Никогда не задумываюсь о себе, он и не предполагал, что есть в нем нечто, притягивающее женщин, и что ради этого они зачастую отдавались ему.
Сам марте никогда не искал женщин и не мог подозревать, что некоторые из них делались лучше из-за него» Джек Лондон. И все это он выписывал и изучал. Он не подражал.
Простой моряк, в котором легко узнать самого автора, проходит длинный, полный лишений путь к литературному бессмертию… Волею случая оказавшийся в светском обществе, Мартин Иден вдвойне счастлив и удивлен: и пробудившимся в нем творческим даром, и божественным образом юной Руфи Морз «хрупкий золотистый цветок» , так не похожей на всех людей, которых он знал прежде... Отныне две цели неотступно стоят перед ним: слава писателя и обладание любимой женщиной.
Мать девушки считает, что юноша без положения в обществе, стабильного жалованья, да к тому же, младше Руфь на четыре года, не может составить ей достойную партию. Чета Морз решает поступить так: дождаться, когда Мартин уйдет в плаванье и отправить дочь на год к тетушке Кларе, жившей на Востоке. Главы 20—23 Мартин не пишет, а только делает заметки. Он решает устроить себе небольшие каникулы и «посвятить их любви и отдыху». Однако Мартин по-прежнему не в силах заговорить с Руфь о своих чувствах к ней, поскольку «боялся ее испугать и не был уверен в себе». Первой не выдерживает Руфь, и между молодыми людьми происходит объяснение. Мартин понимает, что его возлюбленная — такая же женщина из плоти и крови, как и тысячи других.
Это осознание помогает ему понять, что между ними нет никакой пропасти, кроме социальной, но и ее можно преодолеть при большом желании. Родители Руфь, узнав о помолвке дочери с моряком, делают вид, что не против их союза. Но втайне они надеются на скорый его разрыв, поскольку не сомневаются в меркантильности дочери. Главы 24—30 У Мартина заканчивается запас денег, он продолжает писать повести, которые по-прежнему не публикуют. Начинается «жизнь в кредит». Мартин вынужден продать велосипед, часы, пальто, чтобы обеспечить себе самое скудное питание. Он голодает и лишь изредка может себе позволить нормальную еду, обедая у Руфь и сестры.
Мартин просит у своей возлюбленной два года, в течение которых он обязательно улучшит свое финансовое положение и сможет жениться на ней. Однако дни идут за днями, а ситуация никак не меняется: работы начинающего писателя неизменно возвращаются неопубликованными. Неожиданно журнал «Трансконтинентальный вестник» соглашается напечатать его рассказ, но оплатить готовы только 5 долларов. Мартин морально раздавлен, поскольку ожидал гораздо больший гонорар. Он понимает, что все, «что он читал о высоких денежных вознаграждениях писателям» — неправда. Измученный постоянным голодом, Мартин заболевает. В этот трудный для юноши момент начинают приходить чеки на небольшие суммы от других журналов.
Мартину удается расплатиться с долгами, но самое главное — его признают как писателя. Чтобы иметь стабильный заработок, Мартин осваивает «искусство сочинять короткие рассказы для газет». Однако Руфь это не устраивает: она хочет, чтобы возлюбленный забросил свою «писанину» и стал работать в адвокатской конторе ее отца. Главы 31—37 На одном из вечеров в семействе Морз Мартин знакомится с мистером Рэссом Бриссенденом — большим вольнодумцем, интеллектуалом, который «знает все на свете». Будучи близким по духу людьми, Рэсс и Мартин быстро становятся друзьями. Они подолгу разговаривают о литературе, и Мартин, в полной мере доверившись своему другу, знакомит его со своими произведениями.
Отзыв «Мартин Иден» Джек Лондон
admin добавил цитату из книги «Мартин Иден» 5 лет назад. Read the best quotes from the book «Martin Eden» «Jack London». More than 88 quotes and “catchphrases” from the book in the liters electronic library. Главная. Мартин Иден (Джек Лондон) — 93 цитаты.
Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги. Цитаты из книги «Мартин Иден
Значительное влияние на формирование взглядов главного героя романа оказывают известные философы конца XIX века Фридрих Ницше и Герберт Спенсер. Мировоззрение Мартина Идена основано на своеобразном смешении материализма Спенсера и рационализма и этики Ницше.
Мартин Иден Джек Лондон является автором произведения "Мартин Иден", цитаты из которого мы собрали в этом разделе. Перейдите на страницу автора для просмотра цитат из всех произведений.
Обрушьте на них Ницше, и получите за это взбучку. Затейте драку. Им это полезно. Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать.
Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета. Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни. Вот вы удивляетесь, почему я социалист. Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне. Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало.
Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет. Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге? Сильной личности не дождешься, и я предпочту все. Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг. А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора! Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие.
Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью. Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен. Этот тщедушный человек показался Мартину символом. Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни. Они не приспособлены к жизни. Несмотря на их лукавую философию, несмотря на муравьиную склонность объединять свои усилия. Природа отвергает их, предпочитая личность исключительную. Из множества живых существ, которых она щедрой рукой бросает в мир, она отбирает только лучших. Ведь именно этим методом, подражая ей, люди выводят скаковых лошадей и первосортные огурцы.
Без сомнения, иной творец мог бы для иной вселенной изобрести метод получше; но обитатели нашей вселенной должны приспосабливаться к ее миропорядку. Разумеется, погибая, они еще пробуют извернуться, как изворачиваются социалисты, как вот сейчас изворачиваются оратор на трибуне и обливающаяся потом толпа, когда они тут все вместе пытаются изобрести новый способ как-то смягчить тяготы жизни и перехитрить свою вселенную. Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару. Он повиновался и, как было здесь принято, взошел на трибуну и обратился к председателю. Он начал негромко, запинаясь, на ходу формулируя мысли, которые закипели в нем, пока говорил тот еврей. На таких собраниях каждому оратору отводили пять кинут; но вот время истекло, а Мартин только еще разошелся и ударил по взглядам социалистов разве что из половины своих орудий. Он заинтересовал слушателей, и они криками потребовали, чтобы председатель продлил Мартину время. Они увидели в нем достойного противника и ловили каждое его слово. Горячо, убежденно, без обиняков, нападал он на рабов, на их мораль и тактику и ничуть не скрывал от слушателей, что они и есть те самые рабы. Он цитировал Спенсера и Мальтуса и утверждал, что все в мире развивается по законам биологии.
Извечный закон эволюционного развития действителен и для общества. Как я уже показал, в борьбе за существование для сильного и его потомства естественней выжить, а слабого и его потомство сокрушают, и для них естественней погибнуть. В результате сильный и его потомство выживают, и пока существует борьба, сила каждого поколения возрастает. Это и есть развитие. Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных. А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться. Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества.
Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики. Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики.
Мартин иден цитаты на английском Обновлено: 27. Читая произведения авторов достигнувших успеха, он отмечал все особенности их стиля, изложения, освещения событий, характерные выражения, сравнения, эпиграммы — одним словом, все, что могло способствовать их успеху. И все это он выписывал и изучал. Он не стремился к механическому подражанию. Он только искал каких-то общих принципов. Он составлял длинные списки искусственных литературных приемов, подмеченных у разных писателей, что позволяло ему делать общие выводы о природе литературного приема, и, отталкиваясь от них, он вырабатывал собственные, новые и оригинальные приемы, и учился применять их с тактом и мерой. Точно так же он собирал и записывал удачные и красочные выражения из обыденной речи, — выражения, которые жгли, как огонь, или, напротив, нежно ласкали слух, яркими пятнами выделяясь среди унылой пустыни обывательской болтовни.
Джек Лондон «Мартин Иден» — цитаты из книги
Боюсь, Мартин Иден никогда не научится зарабатывать деньги. печально спросил он себя, а потом поднялся и искусно, остроумно ответил на искусный остроумный тост. 2844 цитаты и крылатые фразы. «Мартин Иден». Раньше он, по глупости, воображал, что каждый хорошо одетый человек, не принадлежащий к рабочему сословию, обладает силой ума и утонченным чувством прекрасного. Роман «Мартин Иден» продолжает вдохновлять и провоцировать читателей к саморефлексии и поиску смысла в своей жизни. Главная мысль, тематика, проблематика, описание главных героев и история создания романа Лондона "Мартин Иден".
Джек Лондон "Мартин Иден"
«Мартин Иден». Раньше он, по глупости, воображал, что каждый хорошо одетый человек, не принадлежащий к рабочему сословию, обладает силой ума и утонченным чувством прекрасного. Следующая записьДалее Емец, Дмитрий Александрович — цитаты, высказывания, афоризмы. Джек Лондон, "Мартин Иден". Именно в любви человеческий организм вполне оправдывает своё назначение, а потому любовь должна приниматься без всяких оговорок, как высшее благо жизни.
Джек Лондон "Мартин Иден"
В советское время был снят прекрасный телеспектакль "Мартин Иден" с актёрами Юрием Богатырёвым, Ириной Печерниковой. Мировоззрение Мартина Идена основано на своеобразном смешении материализма Спенсера и рационализма и этики Ницше. Мартин Иден — персонаж одноименного романа английского писателя Джека Лондона. Мартин Иден про общество подобрал Цитатикс. Собрали их 4 штук, они точно увлекательные. В советское время был снят прекрасный телеспектакль "Мартин Иден" с актёрами Юрием Богатырёвым, Ириной Печерниковой.
Мартин Иден. Джек Лондон. Цитаты
Они пробовали писать, но потерпели неудачу. И вот тут-то и получается нелепейший парадокс. Все двери к литературному успеху охраняются этими сторожевыми собаками, литературными неудачниками. Редакторы, их помощники, рецензенты, вообще все те, кто читает рукописи, — это все люди, которые некогда хотели стать писателями, но не смогли.
Then again for the money I have earned and am earnin. But money is not I. And is it for the recognition and money, that you now want me?
It would seem so. Saints in heaven - how could they be anything but fair and pure? No praise to them. But saints in slime - ah, that was the everlasting wonder! That was what made life worth while. To see moral grandeur rising out of cesspools of iniquity; to rise himself and first glimpse beauty, faint and far, through mud- dripping eyes; to see out of weakness, and frailty, and viciousness, and all abysmal brutishness, arising strength, and truth, and high spiritual endowment.
Why should you mint beauty into gold? The world belongs to the strong - to the strong who are noble as well and who do not wallow in the swine-trough of trade and exchange. He had developed into an alien. As the steam beer had tasted raw, so their companionship seemed raw to him. He was too far removed. Too many thousands of opened books yawned between them and him.
He had exiled himself. He had travelled in the vast realm of intellect until he could no longer return home. On the other hand, he was human, and his gregarious need for companionship remained unsatisfied. He had found no new home. The chief qualification of ninety-nine per cent of all editors is failure. They have failed as writers.
They have tried to write, and they have failed.
Ну, а кто в обществе стоит выше всех? Бездельники, богатые бездельники. Как правило, они не знают того, что знают люди, занятые каким-либо делом.
И красота исчезла. Это страдание не смерть , билась мысль в меркнущем сознании. Смерть не страдание. Это страшное удушье — жизнь , муки жизни , это последний удар , который наносит ему жизнь. Но и в условности должна быть реальность. Но его чувство не стали от этого более низменными. Это не она опустилась до него. Это он поднялся за облака и приблизился к ней. Она была изумительнее всего, что он знал, о чем мечтал, о чем догадывался. Другой перевод: Неважно, что вы говорите, а важно, как вы это делаете. За все время деятельности мы выполнили более 400 тысяч работ. Написанные нами работы все были успешно защищены и сданы.
Цитаты из книги “Мартин Иден”, Джек Лондон
Это «изматывающая работа, час за часом, в бешеном темпе» , и она отбирает все силы Мартина. Замкнутый круг, в котором оказывается молодой человек, лишает его и интереса к жизни: «для вселенной, для ее великих загадок в сознании уже нет места». Насобирав необходимое количество денег, он не сразу приходит «в себя после тяжкого испытания». Лишь спустя некоторое время в нем возрождается былой интерес к литературе. Мартин сообщает Руфи что, «как только хорошенько отдохнет, вновь отправится в плавание». Девушка не может скрыть своего разочарования: она влюблена в Мартина и не хочет с ним расставаться. Между молодыми людьми близость только усиливается: теперь Мартин «мог рассуждать с нею обо всем как равный» , и пропасть между ними становится все менее ощутимой. Тем временем в семействе Морз обсуждают Мартина и его влияние на Руфь. Мать девушки считает, что юноша без положения в обществе, стабильного жалованья, да к тому же, младше Руфь на четыре года, не может составить ей достойную партию. Чета Морз решает поступить так: дождаться, когда Мартин уйдет в плаванье и отправить дочь на год к тетушке Кларе, жившей на Востоке. Главы 20—23 Мартин не пишет, а только делает заметки.
Он решает устроить себе небольшие каникулы и «посвятить их любви и отдыху». Однако Мартин по-прежнему не в силах заговорить с Руфь о своих чувствах к ней, поскольку «боялся ее испугать и не был уверен в себе». Первой не выдерживает Руфь, и между молодыми людьми происходит объяснение. Мартин понимает, что его возлюбленная — такая же женщина из плоти и крови, как и тысячи других. Это осознание помогает ему понять, что между ними нет никакой пропасти, кроме социальной, но и ее можно преодолеть при большом желании. Родители Руфь, узнав о помолвке дочери с моряком, делают вид, что не против их союза. Но втайне они надеются на скорый его разрыв, поскольку не сомневаются в меркантильности дочери. Главы 24—30 У Мартина заканчивается запас денег, он продолжает писать повести, которые по-прежнему не публикуют. Начинается «жизнь в кредит». Мартин вынужден продать велосипед, часы, пальто, чтобы обеспечить себе самое скудное питание.
Он голодает и лишь изредка может себе позволить нормальную еду, обедая у Руфь и сестры. Мартин просит у своей возлюбленной два года, в течение которых он обязательно улучшит свое финансовое положение и сможет жениться на ней. Однако дни идут за днями, а ситуация никак не меняется: работы начинающего писателя неизменно возвращаются неопубликованными. Неожиданно журнал «Трансконтинентальный вестник» соглашается напечатать его рассказ, но оплатить готовы только 5 долларов. Мартин морально раздавлен, поскольку ожидал гораздо больший гонорар. Он понимает, что все, «что он читал о высоких денежных вознаграждениях писателям» — неправда.
До чего трудная задача — передать чувство, ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты. Это великая задача. Не могу я что то любить или не любить по велению моды.
Отныне две цели неотступно стоят перед ним: слава писателя и обладание любимой женщиной. Но мечты непредсказуемы и коварны: неизвестно, когда они сбудутся и принесет ли это долгожданную радость… Цитата дня.
Ему с каждым днём было всё труднее и труднее общаться с людьми. Присутствие их тяготило, а необходимость поддерживать разговор раздражала его. Люди действовали ему на нервы, и, не успев встретиться с человеком, он уже искал предлога от него отделаться. Она сверкала перед ним и переливалась всеми цветами радуги, и ему было больно. Нестерпимо больно. Не было у ней никогда защиты и опоры. Самой пришлось о себе заботиться, а раз девушка сама о себе заботится, где уж глазам смотреть мягко и нежно, как... Он спал крепко, но проснулся мгновенно будто кошка, и проснулся полный нетерпенья, радуясь, что пять часов беспамятства позади. Он терпеть не мог сонное забытье. Слишком много всего надо сделать, слишком насыщена жизнь.
Цитаты из книги «Мартин Иден. Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги Цитаты из мартина идена
| Цитаты из книги «Martin Eden» Jack London – Литрес | Жизнь была для Мартина Идена мучительна, как яркий свет для человека с больными глазами. |
| Цитаты Из Книги Мартин Иден Джек Лондон | Более 9942 цитат и афоризмов, высказываний и крылатых фраз из книги в электронной библиотеке |
Цитаты из книги «Мартин Иден» Джек Лондон
| Цитаты из источника Джек Лондон. Мартин Иден про общество читать | Цитатикс | Для любой цитаты Вы можете создать изображение и скачать его. |
| Мартин иден. джек лондон. цитаты | Вот лишнее доказательство устойчивости общепринятых мнений, — запальчиво возразил Мартин, раздраженный упоминанием о своих врагах — редакторах. |
Мартин иден цитаты на английском
Это и есть развитие. Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных. А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться. Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества. Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики.
Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики. И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях. Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев.
У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот. Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться. Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой? Сформулируйте его. Он уже сформулирован?
Тогда объявите его во всеуслышание. Под взрыв криков Мартин прошел к своему месту. Человек двадцать вскочили на ноги и требовали, чтобы председатель предоставил им слово. Один за другим, поддерживаемые, одобрительными возгласами, они горячо, увлеченно, в азарте размахивая руками, отбивали нападение. Буйный был вечер, но то было интеллектуальное буйство-битва идей. Кое-кто отклонялся в сторону, но большинство ораторов прямо отвечали Мартину. Они ошеломляли его новым для него ходом мысли, и ему открывались, не новые законы биологии, а новое толкование старых законов.
Спор слишком задевал их за живое, чтобы постоянно соблюдать вежливость, и председатель не раз яростно стучал, колотил по столу, призывая к порядку. О славе и известности… К нему хлынули и деньги и слава; он вспыхнул в литературе подобно комете, но вся эта шумиха не слишком его трогала, разве что забавляла. Одно его изумляло, сущий пустяк, которому изумился бы литературный мир, узнай он об этом. Но мир был бы изумлен скорее не этим пустяком, а изумлением Мартина, в чьих глазах пустяк этот вырос до громадных размеров. Судья Блаунт пригласил его на обед. Да, пустяк, но пустяку предстояло вскоре превратиться в нечто весьма существенное. Когда-то он оскорбил судью Блаунта, был с ним чудовищно груб, а судья, встретившись с ним на улице, пригласил его на обед.
Мартину вспомнилось, как часто он встречался с судьей Блаунтом у Морза и хоть бы раз тот пригласил его на обед. Почему же судья не приглашал его тогда? Он, Мартин, не изменился. Он все тот же Мартин Иден. В чем же разница? В том, что написанное им вышло в свет в виде книги? Но ведь написал он это раньше, работа была уже сделана.
Это вовсе не достижение последнего времени. Все уже завершено было в ту пору, когда судья Блаунт заодно со всеми высмеивал его увлечение Спенсером и его рассуждения. Значит, не за то, что в нем и вправду ценно, пригласил его судья на обед, а за то, что он поднялся на какие-то мнимые высоты. Ведь его книги раскупали и осыпали его золотом буржуа, а по тому немногому, что знал он о буржуа, ему не ясно было, как они могли оценить по достоинству или хотя бы понять то, что он пишет. Подлинная красота и сила его книг ничего не значили для сотен тысяч, которые раскупали и шумно восхваляли автора. Все вдруг помешались на нем, на дерзком смельчаке, который штурмом взял Парнас, пока боги вздремнули. Сотни тысяч читают его и шумно восхваляют, в своем дремучем невежестве ничего, не смысля в его книгах, как, ничего не смысля, подняли шум вокруг «Эфемериды» Бриссендена и разорвали ее в клочья… Эта волчья стая ластится: к нему, а могла вы впиться в него клыками.
Ластиться или впиться клыками- это дело случая, одно ясно и несомненно: «Эфемерида» несравнимо выше всего, что написал он, Мартин. Несравнимо выше всего, на что он способен. Такая поэма рождается однажды в несколько столетий, а значит, восхищению толпы грош цена, ведь та же самая толпа вываляла в грязи «Эфемериду». Мартин глубоко, удовлетворенно вздохнул. Хорошо, что последняя рукопись продана и скоро со всем этим будет покончено. Почетным гостем сидел он на банкете Арден-клуба, среди людей выдающихся, о которых он слышал, о которых читал всю свою жизнь, и они говорили ему, что, едва прочитав в «Трансконтинентальном» «Колокольный звон», а в «Осе» «Пери и жемчужину», тут же разгадали в нем огромный талант. Господи, думал он, слушая это, а я голодал и ходил в отрепьях!
Почему вы не накормили меня обедом тогда? Тогда это было бы в самый раз. Моя работа была уже сделана. Если вы кормите меня сейчас за то, что сработано прежде, почему же не кормили тогда, когда я в этом нуждался? Ни в «Колокольном звоне», ни в «Пери и жемчужине» я с тех пор не изменил ни слова.
Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару. Он повиновался и, как было здесь принято, взошел на трибуну и обратился к председателю.
Он начал негромко, запинаясь, на ходу формулируя мысли, которые закипели в нем, пока говорил тот еврей. На таких собраниях каждому оратору отводили пять кинут; но вот время истекло, а Мартин только еще разошелся и ударил по взглядам социалистов разве что из половины своих орудий. Он заинтересовал слушателей, и они криками потребовали, чтобы председатель продлил Мартину время. Они увидели в нем достойного противника и ловили каждое его слово. Горячо, убежденно, без обиняков, нападал он на рабов, на их мораль и тактику и ничуть не скрывал от слушателей, что они и есть те самые рабы. Он цитировал Спенсера и Мальтуса и утверждал, что все в мире развивается по законам биологии. Извечный закон эволюционного развития действителен и для общества.
Как я уже показал, в борьбе за существование для сильного и его потомства естественней выжить, а слабого и его потомство сокрушают, и для них естественней погибнуть. В результате сильный и его потомство выживают, и пока существует борьба, сила каждого поколения возрастает. Это и есть развитие. Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных. А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться.
Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества. Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики. Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики.
И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях. Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев. У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот. Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться.
Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой? Сформулируйте его. Он уже сформулирован? Тогда объявите его во всеуслышание. Под взрыв криков Мартин прошел к своему месту. Человек двадцать вскочили на ноги и требовали, чтобы председатель предоставил им слово. Один за другим, поддерживаемые, одобрительными возгласами, они горячо, увлеченно, в азарте размахивая руками, отбивали нападение.
Буйный был вечер, но то было интеллектуальное буйство-битва идей. Кое-кто отклонялся в сторону, но большинство ораторов прямо отвечали Мартину. Они ошеломляли его новым для него ходом мысли, и ему открывались, не новые законы биологии, а новое толкование старых законов. Спор слишком задевал их за живое, чтобы постоянно соблюдать вежливость, и председатель не раз яростно стучал, колотил по столу, призывая к порядку. О славе и известности… К нему хлынули и деньги и слава; он вспыхнул в литературе подобно комете, но вся эта шумиха не слишком его трогала, разве что забавляла. Одно его изумляло, сущий пустяк, которому изумился бы литературный мир, узнай он об этом. Но мир был бы изумлен скорее не этим пустяком, а изумлением Мартина, в чьих глазах пустяк этот вырос до громадных размеров.
Судья Блаунт пригласил его на обед. Да, пустяк, но пустяку предстояло вскоре превратиться в нечто весьма существенное. Когда-то он оскорбил судью Блаунта, был с ним чудовищно груб, а судья, встретившись с ним на улице, пригласил его на обед. Мартину вспомнилось, как часто он встречался с судьей Блаунтом у Морза и хоть бы раз тот пригласил его на обед. Почему же судья не приглашал его тогда? Он, Мартин, не изменился. Он все тот же Мартин Иден.
В чем же разница? В том, что написанное им вышло в свет в виде книги? Но ведь написал он это раньше, работа была уже сделана. Это вовсе не достижение последнего времени. Все уже завершено было в ту пору, когда судья Блаунт заодно со всеми высмеивал его увлечение Спенсером и его рассуждения. Значит, не за то, что в нем и вправду ценно, пригласил его судья на обед, а за то, что он поднялся на какие-то мнимые высоты. Ведь его книги раскупали и осыпали его золотом буржуа, а по тому немногому, что знал он о буржуа, ему не ясно было, как они могли оценить по достоинству или хотя бы понять то, что он пишет.
Подлинная красота и сила его книг ничего не значили для сотен тысяч, которые раскупали и шумно восхваляли автора. Все вдруг помешались на нем, на дерзком смельчаке, который штурмом взял Парнас, пока боги вздремнули. Сотни тысяч читают его и шумно восхваляют, в своем дремучем невежестве ничего, не смысля в его книгах, как, ничего не смысля, подняли шум вокруг «Эфемериды» Бриссендена и разорвали ее в клочья… Эта волчья стая ластится: к нему, а могла вы впиться в него клыками. Ластиться или впиться клыками- это дело случая, одно ясно и несомненно: «Эфемерида» несравнимо выше всего, что написал он, Мартин.
И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях. Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев. У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот. Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться. Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой? Сформулируйте его. Он уже сформулирован? Тогда объявите его во всеуслышание. Под взрыв криков Мартин прошел к своему месту. Человек двадцать вскочили на ноги и требовали, чтобы председатель предоставил им слово. Один за другим, поддерживаемые, одобрительными возгласами, они горячо, увлеченно, в азарте размахивая руками, отбивали нападение. Буйный был вечер, но то было интеллектуальное буйство-битва идей. Кое-кто отклонялся в сторону, но большинство ораторов прямо отвечали Мартину. Они ошеломляли его новым для него ходом мысли, и ему открывались, не новые законы биологии, а новое толкование старых законов. Спор слишком задевал их за живое, чтобы постоянно соблюдать вежливость, и председатель не раз яростно стучал, колотил по столу, призывая к порядку. О славе и известности… К нему хлынули и деньги и слава; он вспыхнул в литературе подобно комете, но вся эта шумиха не слишком его трогала, разве что забавляла. Одно его изумляло, сущий пустяк, которому изумился бы литературный мир, узнай он об этом. Но мир был бы изумлен скорее не этим пустяком, а изумлением Мартина, в чьих глазах пустяк этот вырос до громадных размеров. Судья Блаунт пригласил его на обед. Да, пустяк, но пустяку предстояло вскоре превратиться в нечто весьма существенное. Когда-то он оскорбил судью Блаунта, был с ним чудовищно груб, а судья, встретившись с ним на улице, пригласил его на обед. Мартину вспомнилось, как часто он встречался с судьей Блаунтом у Морза и хоть бы раз тот пригласил его на обед. Почему же судья не приглашал его тогда? Он, Мартин, не изменился. Он все тот же Мартин Иден. В чем же разница? В том, что написанное им вышло в свет в виде книги? Но ведь написал он это раньше, работа была уже сделана. Это вовсе не достижение последнего времени. Все уже завершено было в ту пору, когда судья Блаунт заодно со всеми высмеивал его увлечение Спенсером и его рассуждения. Значит, не за то, что в нем и вправду ценно, пригласил его судья на обед, а за то, что он поднялся на какие-то мнимые высоты. Ведь его книги раскупали и осыпали его золотом буржуа, а по тому немногому, что знал он о буржуа, ему не ясно было, как они могли оценить по достоинству или хотя бы понять то, что он пишет. Подлинная красота и сила его книг ничего не значили для сотен тысяч, которые раскупали и шумно восхваляли автора. Все вдруг помешались на нем, на дерзком смельчаке, который штурмом взял Парнас, пока боги вздремнули. Сотни тысяч читают его и шумно восхваляют, в своем дремучем невежестве ничего, не смысля в его книгах, как, ничего не смысля, подняли шум вокруг «Эфемериды» Бриссендена и разорвали ее в клочья… Эта волчья стая ластится: к нему, а могла вы впиться в него клыками. Ластиться или впиться клыками- это дело случая, одно ясно и несомненно: «Эфемерида» несравнимо выше всего, что написал он, Мартин. Несравнимо выше всего, на что он способен. Такая поэма рождается однажды в несколько столетий, а значит, восхищению толпы грош цена, ведь та же самая толпа вываляла в грязи «Эфемериду». Мартин глубоко, удовлетворенно вздохнул. Хорошо, что последняя рукопись продана и скоро со всем этим будет покончено. Почетным гостем сидел он на банкете Арден-клуба, среди людей выдающихся, о которых он слышал, о которых читал всю свою жизнь, и они говорили ему, что, едва прочитав в «Трансконтинентальном» «Колокольный звон», а в «Осе» «Пери и жемчужину», тут же разгадали в нем огромный талант. Господи, думал он, слушая это, а я голодал и ходил в отрепьях! Почему вы не накормили меня обедом тогда? Тогда это было бы в самый раз. Моя работа была уже сделана. Если вы кормите меня сейчас за то, что сработано прежде, почему же не кормили тогда, когда я в этом нуждался? Ни в «Колокольном звоне», ни в «Пери и жемчужине» я с тех пор не изменил ни слова. Нет, вы кормите меня сейчас не за то, что сработано. Кормите потому, что все меня кормят, и потому, что это почетно - кормить меня обедом. Вы кормите меня из стадного чувства, потому что и вы тоже чернь и потому что бессмысленная стадная тупость ввела у черни моду - кормить меня обедами. Но при чем тут сам Мартин Иден и книги, которые он написал? Так оно и шло. Где бы Мартин ни оказывался - в Пресс-клубе, в Редвуд-клубе, на светских чаепитиях и литературных сборищах, - всегда речь заходила о «Колокольном звоне» и «Пери и жемчужине», и о том, что их прочли еще когда они впервые появились в журнале. И всегда Мартина бесил невысказанный вопрос: «Почему вы не кормили меня тогда? В них и тогда было то же мастерство, те же достоинства. Но не из-за них вы меня угощаете, не из-за других моих вещей. Вы потому угощаете, что теперь это признак хорошего тона, потому что сейчас вся чернь помешалась на желании угостить Мартина Идена». Обзоры книг Джека Лондона:.
Таков их лексикон прописных истин. Найти место! Несчастные тупые рабы. Рабы помешаны на своем рабстве. Для них работа — золотой идол, перед которым они падают ниц, которому преклоняются. Радость не в том, что твоя работа пользуется успехом, радость — когда работаешь. Все, что было в нем живо, блекнет, гаснет, отмирает» «Они изучали жизнь по книгам, в то время как он был занят тем, что жил. Этого человека, настолько гибкого, что он мог приспособляться к любым формам человеческого существования, Руфь считала упрямым и своенравным, потому что не умела перекроить его по своей мерке — единственной, которую знала. Она не могла следовать за полётом его мысли, и когда он достигал высот, ей недоступных, она просто считала, что он заблуждается. Рассуждения отца, матери, братьев и даже Олни ей всегда были понятны, — и потому, не понимая Мартина, она считала, что в этом его вина.
Джек Лондон «Мартин Иден» — цитаты из книги
шедевра Джека Лондона. Цитаты из книги «Мартин Иден Мартин иден цитаты про любовь. Именно, все они– мелкие души, долбят убогую прописную мораль, которую сызмальства вдолбили в них, а жить настоящей жизнью боятся. Цитаты о мужчинах. — Вы только посмотрите: он сверху — и она уже кончает. Жизнь была для Мартина Идена мучительна, как яркий свет для человека с больными глазами.