Александр Сергеевич Ходаковский (род. 18 декабря 1972, Донецк, Украинская ССР, СССР) — военный и политический деятель самопровозглашённой Донецкой Народной Республики. Александр Ходаковский — военный и политический деятель Донецкой Народной Республики, основатель и командир бригады «Восток», бывший командир подразделения «Альфа» Управления Службы безопасности Украины Донецкой области. биография, дата рождения. Александр Ходаковский ушел в оппозицию правительству Александра Захарченко в 2015 году.
Комбат Ходаковский повышен в должности
Александр Ходаковский, командир батальона "Восток" ДНР, фото. Президент РФ Владимир Путин подписал указ о назначении командира батальона «Восток» Александра Ходаковского на должность заместителя начальника Главного управления Росгвардии по Донецкой народной республике. Readovka взяла интервью у командира батальона «Восток» Александра Ходаковского. Александр Ходаковский в соцсетях высказался о кончине бывшего бойца «Востока» Владлена Татарского. Политик и военный деятель Александр Ходаковский – личность не публичная.
Александр Ходаковский — герой Донбасса, или...
Ходаковский улыбается и поясняет, что ему очень нравится знаменитая фраза первого чекиста СССР про холодную голову, горячее сердце и чистые руки. Рядом с Дзержинским — кусок стекла, на котором выгравированы альфовцы, и еще один стеклянный куб тоже с какой-то плохо различимой гравировкой, и небольшой глобус. С правой стороны — фигурка спецназовца, целящегося из пистолета. Фигурка совы, сидящей на раскрытой книге. На краю стола — три антикварные дореволюционные книги: «Киевский патерик», «Псалтырь» и еще одна, тоже богослужебная, названия которой я прочесть не смог. Последние две — на застежках.
В кабинете есть еще два стола. Один для совещаний приставлен поперек к главному. Второй, небольшой, стоит около стены. На нем — дисплей компьютера. Рядом словарь Ожегова.
С недавних пор Ходаковский завел себе аккаунт в ЖЖ. Пишет под «позывным» Александр Скиф. Заверил меня, что пишет лично. На стене позади письменного стола висит щит с двуглавым орлом и подписью «Новороссия». В Украину — нет.
Для него нет никакой «единой пророссийской Украины». Он считает, что если в Донбасс вновь вернется Украина, то у него тут не будет никакого будущего. Потому что вариант с вхождением в состав Украины, с автономизацией ДНР и подчинением наших местных органов власти центральным киевским структурам, которые мы сейчас создаем, для меня равносилен самоубийству. Это для того, чтобы вы понимали, что Украина — это не моя вожделенная мечта. Скорее всего, мне придется просто покинуть пределы территории».
А прострелковская интеллигенция и московские патриотические диванные барабашки постоянно называют Ходаковского агентом СБУ и «сливщиком Новороссии».
А что может при этом Украина? Красиво играть на публику, выпрашивая закабаляюшую её военную помощь... Конечно, прав Шарий, возражая мне по теме моей сегодняшней публикации - грабить страну нельзя.
Нам надоело, что через этот аэропорт поставляются вооружения и живая сила нашего противника. Естественно, нам нужно было это прекратить… А украинская власть решила пойти на принцип.
Это было просто избиение младенцев. Все-таки авиабомбардировки — штука опасная. Видимо, Киев счел, что для него этот регион потерян. Соответственно, зачем его беречь? Но мы даже не брали их с собой — не предполагали, что у Украины хватит ума применить авиацию. Все-таки аэропорт — это многомиллиардный проект.
Его только к "Евро-2012" сделали. До какой степени цинизма нужно дойти, чтобы решиться на такое? Ходаковский утверждал, что приказ исходил от Бородая, а сам он приказывал дожидаться темноты, чтобы под ее покровом организовать прикрытие отхода. В результате автомобили попали под «дружественный огонь» как утверждалось в прессе , его тоже вели бойцы «Востока» , из-за чего и погибла основная масса российских добровольцев. Сам командир «Востока» неоднократно отвергал эти обвинения, а их первоисточником назвал того же Александра Бородая. По словам Ходаковского , первый глава ДНР «позаимствовал у старших товарищей и применил на практике метод разделять и властвовать», постоянно стравливая друг с другом разных влиятельных лиц донбасского ополчения: «Представляете, что было бы, если бы мы со Стрелковым и Безлером образовали устойчивую коалицию, к чему определенные предпосылки были?
А так, московский политтехнолог с сомнительной репутацией...
Плюс ко всему внешние факторы, которые содействуют или же, наоборот, препятствуют развитию данного сценария. Фото: архив Александра Ходаковского - Чем продиктовано конкретно это обострение? При этом, как видно, его не устраивает фигура Зеленского. Возможно, у него есть свои соображения на счет кандидатуры главы украинского государства. Но это частности. В целом же, все говорит о том, что Украина близка к решению конфликта в Донбассе военным путем. Возможно, в этом и заключался их пресловутый план «Б». Кроме того, не забывайте, что за семь лет войны там подросло целое поколение, которому упрямо вкладывали в голову определенные мысли.
Это достаточно радикальные молодые люди, что вполне осознанно примыкают к рядам националистов, потому как хотят действия. Молодость всегда требует динамики и самоутверждения. Для них это способ сублимировать дурную энергию, что, конечно же, на руку определенной политической конъюнктуре. И пусть процент таких людей ничтожно мал, но они давят на правительство, политиков и чувствуют себя хозяевами положения. И этот ресурс только нарастает. Вы разделяете эти надежды? Он увидел свободную нишу - электорат, условно говоря, носителей советского сознания, ориентированных на Россию, и просто сделал ставку на этих людей. Этого достаточно, чтобы закрепиться на верхушке политического айсберга, несмотря на распри в их коалиции «За жизнь». Там апеллируют к общечеловеческим ценностям, нашей памяти, общей истории и приобретают флер пророссийскости.
Хотя я отдаю себе отчет, что это далеко не так. Просто сейчас им так выгодно. Это конъюнктурщики. И я далек от мнения, что «пусть сукин сын, да наш». Никакой он не наш. Этот человек видит свой интерес в ситуации и его мало интересует будущее русского и украинского народов. Он не меряет такими эпохальными категориями, как Путин, который видит в России особую миссию.
Александр Ходаковский «Скиф»
Единственное, что у них получилось — повредить чужое имущество, но и с этими последствиями они оперативно справились. Последние новости.
Бззз бзз-з? Биография[ править ] Родился 18 декабря 1972 года в Донецке. В связи с этим после начала гражданской войны на востоке Украины быстро стал частью ополчения и выступил против новой украинской власти, которая воцарилася на троне в Киеве после Евромайдана.
До начала столкновений работал в СБУ, в подразделении «Альфа». После начала гражданской войны длительное время воевал непосредственно на фронте, руководил бригадой «Восток».
В 2018 году Ходаковский заявил о том, что не примет участия в выборах главы ДНР [7]. С марта 2022 года принимает участие в военных действиях на Украине [8] [9]. Участвовал в боях за Мариуполь [10]. Санкции [ править править код ] 12 июля 2014 года Ходаковский включён в санкционный список всех стран Евросоюза [12] [13] , ранее, 11 июля, попал под санкции Канады [13].
До пяти утра я сдерживал себя, но потом всё-таки сдался. Правда, открывшаяся мне картина отбила всякое желание «диалога»: компания к тому времени была уже вусмерть пьяна. Да, собственно, — о чём говорить? О том, что там погибают русские, а вы тут наслаждаетесь песнями русофобской группы? Такие не поймут. Но дело не в том, что среди нас есть такие люди, а в том, что они среди нас.
Александр Ходаковский: кто он
| Подвиг бывших. Ходаковский об отваге украинских «гаишников», воюющих за РФ | Главные новости о персоне Александр Ходаковский на Замначальника Росгвардии по ДНР А. Ходаковский о ситуации на Угледарском направлении. |
| Бывший командир «Альфы», лидер батальона «Восток» | Александр Ходаковский не освещает все новости. Замначальника Главного управления Росгвардии по ДНР, первый командир батальона «Восток» Александр Ходаковский. |
| Ходаковский Александр Сергеевич: биография, семья, фото | Александр Ходаковский — все новости о персоне на сайте издания Об этом в эфире телеканала «НТС» заявил экс-секретарь Совбеза ДНР, основатель батальона «Восток» Александр Ходаковский, передаёт корреспондент «ПолитНавигатора». |
Александр Ходаковский: кто он
Это сложно, но, наверное, можно, потому что все же зависит от тех усилий, которые ты к себе приложил и от ответа на вопрос, зачем ты это сделал, для себя. Просто если ты, например, не хочешь с этим жить, с этой ненавистью, с этой эмоцией, которая тебя самого разлагает и разъедает внутри, ну, наверное, ты можешь приложить какие-то очень колоссальные, недюжинные усилия для того, чтобы вот это ощущение, чувство, прежде всего набор эмоций, тебя покинули — ради самоспасения, плюс фактор времени, когда мы говорим, что время лечит. Но тебе удавалось решить эту проблему, то есть тебе удавалось простить? Да, но до определенной степени. Это что значит? Например, я, как мне ни было неприятно и больно в том смысле, что себя же ведь в качестве причины сложно же ведь все-таки признать для самого себя, и я пытался говорить себе: ну подожди, хорошо, а твои действия, вот этот твой деспотизм, твоя требовательность… Это ты себе говорил? Это я себе говорил. То есть ты возводил все до ранга акмеизма такого своеобразного, когда ты требовал по высшему разряду от людей самоотдачи такой, такой и такой, при этом сам таковым не являясь, себя же ты щадил, себя же ты где-то там умел пожалеть и где-то там снизить уровень нагрузки, ты же не можешь сказать, что ты четыре часа на сон отводил и все остальное время посвящал людям и прочее, а с других-то ты требовал. Ну вот посмотри на себя, может быть, это является следствием и твоих, собственно, твоего образа, который ты из себя формируешь, плюс то воздействие эмоциональное, психологическое, которое ты на человека оказывал.
Вот человек, например, засбоил и вышел из твоей, например, команды и образовал у тебя брешь какую-то, которую тяжело заполнить, потому что каждый человек, который попадает в эту обойму, это человек, который прошел с тобой что-то. И в этой ситуации ты начинаешь уже саморегулировать как-то это все, причем прибегаешь к таким даже примитивным приемам: тебе хочется с ним не общаться, но ты усилием воли заставляешь себя общаться, заставляешь взаимодействовать, и потом на каких-то бытовые же отношения могли сохраниться, какие-то просто личностные отношения могли сохраниться, и на каком-то уровне, понуждая себя, ты все-таки потом начинаешь замечать, посмотрел направо-налево, а у тебя уходит, во-первых, ты начинаешь сильней к себе прислушиваться, то есть те аргументы, которые ты сам себе говорил и отторгал же их, потому что не хотелось, твое «я», твое эго сопротивлялось против аргументов твоей логики, когда ты сам себе говорил о том, что ты тоже часть этой ситуации, и ты мог являться даже первоисточником в какой-то степени этой истории. И в том состоянии, к которому ты приходишь через понуждение, когда ты на каких-то таких простых вещах не позволяешь себе разорвать общение, например, просто усилием воли, ты потом начинаешь понимать, что все устаканивается, и собственные аргументы у тебя уже не вызывают такого отторжения. И в этот момент приходит то состояние, которое можно назвать прощением, что ты вот простил тот поступок. А скажи, пожалуйста, как ты думаешь, ты сам бывал в ситуациях, когда твои поступки по отношению к человеку — в дружеских, еще в каких-то — могли быть им тоже восприняты, как какая-то форма предательства? Да, безусловно. Тогда, возможно, я и не расценивал это как предательство со своей стороны, находил какие-то, действительно, оправдания для своих каких-то действий, для каких-то решений, со временем мог переоценить, мог дать уже другую квалификацию. И тут, безусловно, каких-то способов урегулировать, кроме как, если есть еще возможность, прийти и сказать об этом, что ты понял, ты осознал...
Попросить прощения? Или, если такой возможности нет, попросить у Бога прощения за то, что ты так поступил, в надежде на то, что… ведь предавая кого-то, предаешь не только человека, но ты же предаешь и Бога, потому что ты в этот момент поступаешь не по заповедям Его, получается, что ты совершаешь двойное предательство, и здесь, слава Богу, если удавалось потом, спустя время человеку в глаза сказать: ты знаешь, вот в этой ситуации я был не прав. И слава Богу, у меня хватало, я даже не знаю, какого-то прозрения внутреннего — осознать это, и, если я еще имел возможность это сделать, я это делал. И наверное, если мы сами умеем так поступать, то, наверное, чего-то подобного мы и от других ждем, и, может быть, вопрос нашего взаимодействия с людьми как самой главной составляющей нашего окружающего мира, потому что все остальное не имеет значения, только соприкосновение наших душ, нашего духа, вот это главное и важно. Наверное, нам было бы легче гораздо существовать в этом мире, если бы рядом были люди, которые способны были бы поступать вот так вот ,и тогда, вопрос прощения, он решался бы легче, и если говорить еще раз о прощении, то нам тяжелее простить то, что не осознается и не признается противоположной стороной, вот в этом, когда ты один на один остаешься с ситуацией и когда ты сам до конца не можешь ее правильно квалифицировать, потому что сам не уверен, насколько твой субъективный фактор повлиял на создание этой ситуации, и это разрывает сильнее всего. А вот когда, например, кто-то придет и скажет «прости» — это, конечно, как бальзам на душу. То, что люди в стрессовой, в критической ситуации, в ситуации боевых действий меняются, это такое общее место, такое клише. А скажи, пожалуйста, с твоей точки зрения, что самое страшное может произойти с человеком на войне?
Да я много вещей наблюдал, которые появлялись в результате того, что человек оказывался в таких нечеловеческих условиях. Все зависит, наверное, от того, что в нем преобладает, в этом человеке, изначально, потому что война, она же ведь примитивизирует, она не одухотворяет никогда и никого. Я не знаю, может быть, гусары после ящика шампанского одухотворенно скакали на лошадях и размахивали саблями в нижнем белье, но война современного типа, она вообще, она настолько примитивизирует человека, потому что ведь, собственно говоря, способ осуществления войны — это же убийство себе подобных, а убийство никогда не связано ни с чем высоким, благородным, как бы мы себе ни говорили про то, что мы боремся с врагом и прочее, я не видел за столько лет, сколько имею дело с военным сословием в условиях войны, войны разной интенсивности, я никогда не видел людей, которые сидят в окопе и говорят примерно то же, что говорят люди в соцсетях, например, о войне и о мотивах войны, — никогда. Только рутина, только преодоление, только концентрация усилий на превозмогание всех тех условий, которые создаются войной, страха, всех этих просто чудовищных бытовых условий, в которых человек пребывает, и у него нет возможности следить за собой, у него нет возможности спать по-человечески, у него нет возможности принимать пищу по-человечески, извините, ходить по нужде по-человечески, и все это в скотских условиях происходит, я никогда не видел там ничего такого. Я смотрел на этих дураков восторженных каких-то, замполитов, которые иногда приезжали к нам на передовую, не живя там, но иногда, периодически себя подвергая риску, чтобы чувствовать этот флер, чтобы потом основательно так: «я же там тоже был». Жить там и навещать это место — это разные вещи, и меня всегда раздражали эти люди, которые толкали какие-то выспренные, высокопарные речи, нет этого, вот на войне этого на самом деле нет. Для тех участников войны, которые действительно участники войны, а не со-участники, для этих людей война это всегда действительно грязное неблагодарное дело. И я только потом, когда сам с этим соприкоснулся, начал понимать Толстого.
Вот я никогда не мог понять, как он, офицер русской армии, который участвовал как минимум в двух кампаниях — Крымской и Кавказской, так не любил военное сословие и почему не любил, он ведь столько много писал об этом, так много говорил об этом, но он, на самом-то деле он не любил, ни войну, ни военное сословие, не романтизировал войну. Даже мало кто дочитывает до конца эту «Войну и мир» его, например, но, если там все-таки сюжетная линия заканчивается и все, кто женился, те женились, все кто умер, те умерли, или должен был умереть и умерли, все там уже случилось, там идут уже рассуждения о роли личности в истории, вполне такие спорные, он там приводит такие примеры различные, достаточно логичные, но в узком контексте, в узком рассмотрении. Но там он говорит еще и о войне ведь, он говорит о том, что война это неблагодарное дело, он говорит, что нравы военного сословия — праздность, пьянство, невежество и обман, но он говорит это про то военное сословие. Сейчас все страшнее, не в том плане, что… там нет праздности, там нет пьянства, ну, невежество может быть, обман — это вещь условная, это чисто человеческие проявления, а вот там все стало вот так, как я описываю, это действительно человек, помещенный не то что не в комфортную, а в невозможную для себя среду, для которой он не предназначен, и постоянное нахождение в этой среде настолько испытывает все душевные силы, всю его волю, которая есть, и очень часто приводит к такому состоянию, когда ты просто видишь, что регулировать ситуацию нужно только ручными методами воздействия извне. Потому что человек лишается внутреннего кодекса, человек лишается какой-то очень такой понятной вроде бы как в обычное время внутренней структуры размышления, рассуждения о чем-то, в нем просыпаются простые вещи: выжить любой ценой, например, в этих обстоятельствах выжить любой ценой, в том числе и, может быть, за счет кого-то. И нужно постоянно работать, вот почему мы говорим про этот экран и отсутствие звука, когда ты не понимаешь состояние этой среды, то ты и не поймешь, когда там будет, в этой среде перейдена какая-то черта, когда это уже будет не армия, это уже будет не подразделение. А вот у тебя я услышал мысль, я об этом, естественно, никогда не думал, когда говорят про священников во время боевых действий, я всегда говорил, что священник нужен, потому что люди могут погибнуть, они находятся в критической ситуации, он за них молится. А ты сказал, что священник, если я правильно понял, очень нужен здесь, потому что, когда в человеке это просыпается — выжить за счет кого-то, у него может какая угодно появиться тяга, в том числе тяга убивать, и священник, как вот этот противовес, который может это попытаться как-то, вот внешнее воздействие.
Правильно я услышал? Одно из. Я просто беру такую ярко выраженную форму, одну крайность беру. Конечно, не без того, что на войне есть дух определенный, человеческий дух, и вот тут он как раз таки и проявляется, поэтому когда я говорю, что мне бы хотелось успеть, прежде чем я окажусь перед такими совершенно невозможными для себя обстоятельствами, невозможными для моего выживания, и мне бы хотелось накопить вот этого внутреннего духа, внутренней мотивации, внутренних причин оставаться человеком, потому что я видел разные формы и степени обесчеловечивания, разные. Потом я видел, как эти люди, выходя из этих критических ситуаций и попадая уже в более комфортные для себя условия, как их била истерика, причем она проявлялась в таких вот формах какой-то напускной веселости, все остальное, но ты понимаешь, что это все вызвано только одним: что человек сейчас нырнул туда, откуда он вынырнул весь в нечистотах, это на нем теперь, он это чувствует, он это понимает, и вот такими сублимированными какими-то способами он пытается показать, что он еще человек, он способен к юмору, улыбаться, смеяться и прочее, но на самом деле очень часто виден надлом. И я видел людей сильно мотивированных, и эта мотивированность помогала им сохранить человеческое лицо в таких обстоятельствах. И я видел людей, практически не мотивированных, и, к сожалению, эти люди не смогли сохранить в себе это состояние, облик человеческий. Я сожалел о таких ситуациях, бывало не один раз, когда приходилось наблюдать такие картины и это очень показательно.
Это показывает, во-первых, что дух бродит где хочет, не каждого человека можно научить или, там, прочитав несколько лекций на партсобрании, сделать его духоносным и, поместив его потом в эту среду, ждать от него каких-то внутренних духовных подвигов, чаще всего это совсем не так работает, потому что чаще всего они что носят в своей основе, в своей базе, они то и демонстрируют. Просто это и показывает, что вроде бы мы все люди, вроде бы одинаково устроены и говорим на одном языке, и тем же вербальным аппаратом пользуемся, а мы все разные на самом деле, и определяет, как раз таки наше «я» определяет тот дух, носителем которого мы являемся. Ты сегодня говорил и о том, что, в общем, ты себя довольно неплохо уже знаешь, и о том, что, конечно, есть ситуации, в которых ты не знаешь, как себя поведешь. А вот, поскольку мы сейчас говорим об этих тяжелых ситуациях, вот что для тебя было самым неприятным открытием себя в этих условиях, что вот ты понял, что ты на это способен? Знаешь, ничего нового, наверное, я о себе не открыл. Я просто понял, что те вещи во мне, те качества, от которых я хотел бы избавиться, они подверглись катализации такой, мне приходится прилагать больше усилий для того, чтобы держать их в узде, например. Ну что, обычные вещи: самолюбие, гордыня человеческая; я не знаю, насколько я тщеславный человек, может, я в меньшей степени тщеславный, ну уж гордости-то во мне — в том, в нашем, христианском понимании — ее предостаточно. Понятно, что нам всем не хватает, того же терпения не хватает, которое, может быть, очень хорошо бы поконкурировало с другими способами воздействия.
Просто если бы я, например, проявил во многих вещах просто терпение и сумел бы заткнуть свои эмоции прежде всего, свои эмоции, которые толкают к каким-то… ну есть же такой способ, как контролируемая истерика так называемая, когда ты посылаешь такой мощный шар энергетический, когда ты бьешь человека эмоциями, когда ты просто давишь его, прессуешь и заставляешь делать то, что тебе нужно. Я никогда не пробовал, например, а мог бы я это сделать другим способом, просто перемолчав ситуацию, а потом, вернувшись к ней, уже когда оба переварят — и я, например, и тот, на кого бы я хотел воздействовать, когда мы оба переварим эту всю историю и, вернувшись к ней, может быть, потом работа над чем-то была более продуктивной, чем когда надавил на человека. Я вижу, что кто-то там, извините, налажал, и я мгновенно проявляю реакцию и заставляю человека что-то менять, делать, это эффективно — это работает и чем это эффективнее работает, тем больше ты убеждаешься в том, что этим приемом надо пользоваться. Причем это не столько прием такой, логически-рациональный, когда ты так — раз, посидел, перебрал спектр возможных приемов воздействия или способов воздействия, остановился на этом, отточил его до уровня совершенства и потом начинаешь применять, нет, это же идет все из тебя, это изнутри идет, и это ведь основано на тех вещах, про которые мы говорим, когда говорим о мистике, когда мы говорим про то, что нами, часто на нас воздействуют, управляют какие-то силы, и мы… я не говорю прямо про влияние, вмешательство потусторонних сил каких-то, но это все вещи взаимосвязанные. Если мы с этим в себе боремся, если мы это в себе подавляем, иногда это эффективно работает, и часто это эффективно работает, потому что среда человеческая, ты же имеешь дело примерно с такими же больными, хромыми и косыми, как ты сам, соответственно, вы на одном языке коммуникации и разбираетесь в этой всей жизни. Но от этого страдаешь ты, от этого страдает пространство вокруг тебя, и это все приводит к одной мысли: когда же бедная душа уже успокоится, когда ты уже выйдешь из этих обстоятельств, когда же ты сможешь жить так, как просит от тебя душа, которая по природе христианка, когда будешь тихо, спокойно, созерцать, смотреть на море, на лес, слушать пение птиц. Но пока ты во всем это находишься, конечно, ты работаешь с пространством только тем единственно возможным для тебя способом, который продемонстрировал свою эффективность, и не всегда это, конечно, лучший способ, но, как мы говорили в начале разговора, что это ты и это твое, и только то, что присуще тебе, оно становится частью этой всей системы взаимоотношений, к сожалению. Был бы я другим, был бы я метр девяносто ростом, косая сажень в плечах, и мог только одним своим видом и взглядом подавлять человека, мне, может, и не приходилось бы прибегать к этой управляемой истерике, а так, поскольку я метр семьдесят с кривыми ногами, то, условно говоря, меня воспринимают так, как воспринимают, и мне приходится ломать шаблоны отношений, стереотипов и прибегать к тем способам, которые себя зарекомендовали, к сожалению, и много взаимосвязей, конечно, и это работает, вот так это работает, скорее всего.
Сложный на самом деле аспект такой — любить врага. Кого считать врагами? Вот сейчас у нас вроде бы как есть враги, да? Могу ли я назвать их врагами для себя? Это вопрос личный, интимный, это внутренний вопрос, считаю ли я их врагами. Я думаю, ты очень постараешься, чтобы найти в моих многочисленных публикациях за несколько лет слово «враг». Это так, да. Там только «противник».
У меня нет врагов, объективно их нет, я не знаю, что такое любовь к врагу, я просто никогда не имел врагов на самом деле, вот таких, настоящих, убежденных, у меня если и были, то только противники. Ну вот сейчас мы имеем дело с нашим противником, и, к сожалению, к моей глубокой скорби, нашим противником стали мы сами по большому счету, и то, что мы, конечно, должны бороться сейчас с этой сложившейся ситуацией и в этой сложившейся ситуации, в ее рамках, но мы-то все равно понимаем, как люди, стоящие где-то в духовном смысле над ситуацией, что то, что происходит, это очень тяжелое испытание для нас для всех. Я думаю, что там найдутся такие же люди на той стороне, которые могут на этот вопрос ответить так же, но это тяжело дается. Сейчас, в данный момент у меня нет необходимости, если применять эту ситуацию к себе, не о какой-то говорить гипотетической ситуации, а говорить о конкретной ситуации, в которую я сейчас вовлечен, сейчас вовлечены другие люди, и если я в эту ситуацию вовлечен добровольно, осознанно и уже много-много лет, уже действительно много лет, уже больше восьми лет, то я сталкиваюсь, например, с российскими ребятами, которые оказались вовлечены в эту же ситуацию, и я и от их имени могу сказать: там нет ненависти к врагу, там нет любви к нему, но и ненависти нет, я не видел ни в ком — ни в морской пехоте, ни в мотострелках, ни в мобилизованных, я ни в ком не вижу этой ненависти, то есть, может быть, она и хороша как мотиватор дополнительный, с ней легче страх преодолевать, потому что мы же знаем, что адреналин вырабатывается и помогает побеждать этот гормон страха, это примерно в тех же железах и вырабатывается. С ненавистью легче жить, с ненавистью легче решать свою задачу, легче побеждать даже в какой-то степени, не зря мы же пытались и во время Великой Отечественной войны вызвать ненависть к врагу, не показывать какие-нибудь там затрофеенные фотографии немецких солдат, которые они получали из дому, где его какая-нибудь матрона с ребенком, а мы же показывали оскал волчий противника, что мы хотели этим добиться — вызвать ненависть, мы хотели, чтобы это чувство сопровождало нас. А вот скажи, пожалуйста, если не абстрактно, я вот знаю, что, скажем, человек, который какое-то время сидел с тобой в одном кабинете, он после событий четырнадцатого года, он стал участвовать в АТО, в котором ты не стал участвовать, оказался по другую сторону, и, как мне говорили, даже в твоем кабинете стоял его шкаф, этих его вещей. Вот что ты по этому поводу чувствовал, понимая, что человек, который сколько-то лет, наверное, был с тобой рядом, вот он теперь там? С одной стороны, я могу сказать: на все воля Божья.
С другой стороны, я могу сказать о нем: прости, Господи — и о нем или о них, — ибо не ведают что творят. А с третьей стороны, я же ведь делаю свою работу бескомпромиссно, и мне не нужно испытывать от отсутствия у меня к ним ненависти, кто бы то ни был — мой бывший товарищ и сожитель по кабинету, скажем так, или это «азовцы», которые вот там. Я смотрю на них… не в ущерб ни для кого, ни для себя, я смотрю на них как на каких-то заблудших овец, только в разной степени глубины падения. Все же ведь изначально родились по образу, но то, что они не стремились к подобию, это уже, наверное, другой разговор. А я же не могу на них смотреть все-таки не как на порождение… я не знаю, как правильно подобрать формулировку, они же все тоже дети Божьи, они же появились на свет не произволением сатаны, а произволением Бога. Конечно, я не вижу в них отражения Божьего, но в то же время я скорблю в какой-то степени о них, и здесь важно, чтобы только не допустить какого-то внутреннего лукавства, здесь я делаю свое дело бескомпромиссно, то есть я воюю бескомпромиссно именно с точки зрения высокой степени эффективности, соответственно это приводит к тому, что их, к моему сожалению, становится меньше, потому что моя работа подразумевает то, что численность моего противника должна сокращаться. Но я всегда хочу, чтобы они сдавались в плен, я себя не пытаюсь здесь ни облагородить для себя самого, ни оправдать как-то, я не обвиняю себя в отсутствии ненависти, я просто себя настраиваю на максимально эффективную работу в этом контексте, и то, что я не испытываю к ним ненависти, это никак не подпорчивает мой образ социально желательный, когда, если бы я делал бы вот так и говорил про то, что «вот, заразы», может быть, я выглядел бы как-то для широкой массы более привлекательно, но я так не чувствую, поэтому я так не делаю. Я знаю, что тебе часто приходилось стоять над гробами и прощаться с теми, кто был с тобой, и, как наш общий друг сказала, что «каждый раз с ними умирала часть его души».
Вот… у меня даже нет здесь какого-то вопроса, но это же тоже про любовь всё? Ты понимаешь, вот я ушел от этого понятия миссии, но где-то там, в глубине души я хочу верить в то, что все-таки Господь, вот я так когда с Ним говорю, я говорю, что: Господи, ты вот меня такого, корявого абсолютно, вот для чего-то же ведь привлек, чтобы я вот с этими людьми как-то был, работал, что-то делал, для чего? Может быть, в результате каких-то моих усилий, в том числе и вот этими руками, вообще, всем моим, что имею, набором инструментов так сказать, может быть, в результате этого кто-то выживет. Но с другой стороны, если я хочу быть эффективным, в результате этого кто-то же и умрет на другой стороне. Здесь очень сложный вопрос, но когда ты понимаешь свое место… может быть, ты не до конца понимаешь свое назначение, но ты понимаешь свое место, вот ты находишься здесь, то ты должен все-таки обладать определенным набором установок внутренних, качеств, само собой, не обладая этими качествами, ты не стал бы командиром, лидером, например, но установок внутренних. И когда я говорю, например, какому-нибудь офицеру, который тоже должен принимать решения и в перспективе должен будет принимать решения, вот сейчас я с ним рядом нахожусь и где-то помогаю ему принимать решение или принимаю его за него, а потом уже, впоследствии, ему придется принимать решения самому, и я ему говорю: знаешь, если ты хочешь перестать быть картонным офицером и стать настоящим, то ты должен преодолеть один барьер: ты должен всегда знать, что твои приказы, распоряжения будут иметь последствия в виде вот этих гробов, и потом уметь с этим жить. И ты должен… не то чтобы спокойно и хладнокровно к этому относиться, но ты должен найти в себе вот ту пустую комнату, куда ты это все будешь складывать и вовремя запирать эту комнату ключом, чтобы это не влияло, не воздействовало на тебя, пока идет процесс, пока идет работа, пока это все происходит вот сейчас, и если ты выпустишь это все, то ты… ты утратишь свою эффективность. Я столько раз говорю это слово «эффективность», потому что это часто у нас употребляется, мы этими категориями оперируем, поэтому я, конечно, это уже в лексикон свой и в понятийный аппарат это внес, оно, может быть, понятие выглядит очень циничным и хладнокровным, ты вроде как убираешь от него человеческую составляющую, вот твоя эффективность, она абсолютно рациональна в этом плане.
Но тем не менее когда ты занимаешься той работой или тем делом, которым занимаюсь я, здесь в первую очередь не твои слезы, не твое воздыхание нужно, а твоя эффективность. И когда мы сидим, позавчера я провожу совещание, и я задаю вопрос: вот сидит рядом со мной командир батальона, этот командир батальона, как он заканчивает каждый раз постановку задач? Раз, народ заулыбался.
А если приложить усилия? Если убрать все прокладки в системе госзакупок и направить все деньги на производство? А что может при этом Украина?
Нам нужно к ней вернуться в новом качестве. Когда с берегов Байкала исчезнет накопленный годами мусор, и сознание человека больше не позволит ему гадить в Божьем храме - тогда решатся все проблемы: и с мигрантами, которые берут то, что плохо! Те, кто закрывают глаза на хронические болезни того или иного века, делая акцент только на привлекательных сторонах, - поступают так из сугубо субъективных соображений.
Кому нравится царский период - тот его воспевает. Кому нравится Сталин - тот воспевает Сталина.... Но на самом деле нам некуда возвращаться. Мы с лёгкостью можем совершить ошибки из прошлого: дурное дело - не хитрое. Но в своём историческом прошлом мы не создали ничего достаточно приемлемого в качестве оптимального образа государственного существования. Вместо того, чтобы доказывать, при ком нам жилось лучше - при царях или коммунистах, - нам бы трезво посмотреть на достижения и ошибки и тех, и других, не доводя свою апологетику до уровня бездумного поклонения. Мы накопили огромный опыт, который мог бы лечь в основу нашего будущего устроения, и постоянные оглядывания назад только мешают нам смотреть вперёд и под ноги, - а именно это нам сейчас более всего необходимо. Всякие попытки государства подружить богоборцев с богомольцами обречены. И обречено будет пространство подобного эксперимента.
Золотая середина в противостоянии Света и Тьмы - это территория Тьмы. Господь призывал возлюбить врагов. Но не Христовых. Государству, как и всякому человеку, придётся сделать чёткий выбор.
Женат, воспитывает троих детей. Любимое место в Москве — Парк Победы. Должностные обязанности. Информационное наполнение и сопровождение: Аппарат Мэра и Правительства Москвы, Управление обеспечения функционирования официального портала Мэра и Правительства Москвы. Все материалы сайта доступны по лицензии Creative Commons Attribution 4.
Александр Ходаковский: кто он
Александр Ходаковский — все новости о персоне на сайте издания А сам Александр Ходаковский 30 марта 2023 года в соответствии с указом Президента РФ был назначен заместителем начальника Главного управления Росгвардии по ДНР. С марта 2022 года Александр Ходаковский принимает участие в новой фазе вооруженного конфликта на востоке Украины как командир батальона «Восток» вооруженных сил ДНР, говорится в его биографии в Википедии. Александр Сергеевич Ходаковский (род. 18 декабря 1972, Донецк, Украинская ССР, СССР) — военный и политический деятель самопровозглашённой Донецкой Народной Республики. Александр Ходаковский – последние новости на сегодня –. Заместитель начальника Росгвардии Луганской республики Александр Ходаковский поделился своим видением по поводу украинского наступления. Биография: Александр Ходаковский (18 декабря 1972). Александр Ходаковский. Если вдаваться в детали исторических ситуаций, в которых оказывалась Россия во время Крымской или Русско-Японской войны, то каждой ситуации будет присущ свой набор компонентов.
Подвиг бывших. Ходаковский об отваге украинских «гаишников», воюющих за РФ
Политик и военный деятель Александр Ходаковский – личность не публичная. Замначальника Главного управления Росгвардии по ДНР, первый командир батальона «Восток» Александр Ходаковский, рассказал в своем Telegram-канале об одном таком примере мужества российских военнослужащих. Алекса́ндр Серге́евич Ходако́вский — бывший сотрудник СБУ Украины, перешедший на сторону ДНР. Военный и политический деятель самопровозглашённой Донецкой Народной. Биография и личная жизнь Александра Ходаковского, его карьера и успех.