Immanuel Kant, German philosopher who was one of the foremost thinkers of the Enlightenment and who inaugurated a new era of philosophical thought. His comprehensive and systematic work in. Emmanuel Kant. 39 лет, Павлодар. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости.
Ипохондрик, гений и городская звезда: 5 фактов об Иммануиле Канте
Новости. Видеоигры. An unrelated news platform with which you have had no contact builds a profile based on that viewing behaviour, marking space exploration as a topic of possible interest for other videos. Иммануил Кант – самый русский из европейских и самый европейский из русских философов. Он родился и всю жизнь работал в Кенигсберге – сегодня это Калининград, несколько лет даже. Эммануэль (а именно такое имя при рождении получил будущий гений философии) Кант родился 22 апреля 1724 года в Кёнигсберге в семье шорника – мастера по изготовлению. Полузащитник «Челси» Н’Голо Канте дал согласие на переход в миланский «Интер».
Иммануил Кант
Гости: Александр Федоров, ректор Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта, и Алексей Козырев, исполняющий обязанности декана философского факультета Московского государственного университета имени М. Показать больше.
Лично у меня впечатление, что люди его слишком усложняют. Уже начинает казаться, что на свидании нужно 20 раз спросить разрешения, прежде чем что-то сделать. Это не так. Главное — проявлять уважение. Скажите, что вы чувствуете, спросите, что чувствует другой человек, и с уважением примите ответ.
Никаких сложностей. Уважение занимает важное место в системе ценностей Канта. Он утверждал, что у всех разумных существ есть достоинство и с этим нужно считаться. Вопрос о согласии — это демонстрация уважения. Любые действия без согласия между двумя людьми в какой-то степени неуважительны. Всё это звучит несколько старомодно, но проблема согласия затрагивает любые человеческие отношения, и её последствия огромны. Другая проблематичная сфера — продажи и реклама.
Почти все маркетинговые стратегии строятся на отношении к людям как к средству для получения денег. Кант назвал бы это неэтичным. Он с сомнением относился к капитализму, считая, что невозможно накопить состояние, не прибегая к каким-то манипуляциям и принуждению. Он не был антикапиталистом коммунизма тогда ещё не существовало , но ошеломляющее экономическое неравенство его беспокоило. По его мнению, моральный долг каждого, кто накопил значительное состояние, — раздать большую часть нуждающимся. Предубеждения У многих мыслителей эпохи Просвещения были расистские взгляды, в то время это было распространено. Хотя Кант тоже высказывал их в начале карьеры, позднее он сменил мнение.
Он понял, что ни у одной расы нет права порабощать другую, ведь это классический пример отношения к людям как к средству для достижения цели. Кант стал яростным противником колониальной политики. Он говорил, что жестокость и угнетение, необходимые для порабощения народа, разрушают человечность людей независимо от их расы. Для того времени это была настолько радикальная идея, что многие называли её абсурдной. Но Кант считал, что единственный способ предотвратить войны и угнетение — это международное правительство, объединяющее государства. Несколько веков спустя на основе этого была создана Организация Объединённых Наций. Саморазвитие Большинство философов Просвещения считали, что лучший способ жить — как можно больше увеличивать счастье и сокращать страдания.
Такой подход называется утилитаризмом. Это и сегодня самый распространённый взгляд. Кант смотрел на жизнь совершенно по-другому. Он считал так: если хочешь сделать мир лучше, начни с себя. Вот как он это объяснял. В большинстве случаев невозможно узнать, заслуживает человек счастья или страдания, потому что невозможно узнать его настоящие намерения и цели. Даже если стоит сделать кого-то счастливым, неизвестно, что именно для этого нужно.
Вы не знаете чувств, ценностей и ожиданий другого человека. Не знаете, как ваш поступок на нём скажется. К тому же неясно, из чего именно состоит счастье или страдание. Сегодня развод может причинять вам невыносимую боль, а через год вы будете считать это лучшим, что с вами происходило. Поэтому единственный логичный способ сделать мир лучше — это стать лучше самому. Ведь единственное, что вы знаете хоть сколько-то точно, — это вы сами. Кант определял саморазвитие как способность придерживаться категорических императивов.
Он считал это долгом каждого. С его точки зрения, награда или наказание за невыполнение долга даётся не в раю или аду, а в той жизни, которую каждый создаёт для себя. Следование моральным принципам делает жизнь лучше не только для вас, но и для всех вокруг. Точно так же нарушение этих принципов создаёт лишние страдания для вас и окружающих. Правило Канта запускает эффект домино. Став честнее с собой, вы станете честнее и с другими. Это, в свою очередь, вдохновит людей быть честнее с собой и внесёт позитивные изменения в их жизнь.
Если бы правила Канта придерживалось достаточное количество людей, мир изменился бы к лучшему. Причём сильнее, чем от целенаправленных действий какой-то организации. Самоуважение Уважение к себе и уважение к окружающим взаимосвязаны.
Сегодня его могила - место паломничества последователей учения со всего света. День рождения философа Кафедральный собор отмечает каждый год, но только в этот раз празднику посвятили три дня, презентовав новую экспозицию в музее Иммануила Канта и даже представив книгу, изданную Кафедральным собором и рассказывающую об идеях великого мыслителя просто. Изменилось не только содержание, но и оформление - в залах установили новый профессиональный свет, заменили травмоопасные лестницы и сделали косметический ремонт.
Сегодня экспозиция насчитывает более 2000 предметов и решена с использованием современных технологий - появились монофоны, игры, мультимедийные инсталляции. Есть несколько залов, где мы интерактивные приемы используем. В зале "Кенигсбергское время", например, можно услышать цитаты известных людей определенной эпохи - мы о пяти веках Кенигсберга говорим. Надели мононаушник — слышим Иммануила Канта, который рассуждает о городе. Надели другой - мы уже в двадцатом столетии, слышим Маяковского, который прилетал в Кенигсберг и из Девау ехал на машине в Берлин.
Иммануил Кант родился в Кенигсберге в 1724 году, прожил в городе всю жизнь, не покидая его пределов, и был похоронен у северной стены Собора в профессорском склепе. Сегодня его могила - место паломничества последователей учения со всего света. День рождения философа Кафедральный собор отмечает каждый год, но только в этот раз празднику посвятили три дня, презентовав новую экспозицию в музее Иммануила Канта и даже представив книгу, изданную Кафедральным собором и рассказывающую об идеях великого мыслителя просто. Изменилось не только содержание, но и оформление - в залах установили новый профессиональный свет, заменили травмоопасные лестницы и сделали косметический ремонт. Сегодня экспозиция насчитывает более 2000 предметов и решена с использованием современных технологий - появились монофоны, игры, мультимедийные инсталляции. Есть несколько залов, где мы интерактивные приемы используем. В зале "Кенигсбергское время", например, можно услышать цитаты известных людей определенной эпохи - мы о пяти веках Кенигсберга говорим.
Emmanuel Kant
В предисловии издатели отмечали, что труды Канта- одни из теоретических источников марксизма, без изучения которых невозможно понять диалектику, а также полноценно критиковать «современную буржуазную философию». Выпущенные в дальнейшем не вошедшие в собрание малоизвестные работы, а также записи лекций, письма и прочие материалы в целом довершили дело издания на русском языке всего наследия философа. Приблизительно в те же годы в значительной степени был возбуждён интерес исследователей к научному наследию Канта. В рамках дисциплины «Немецкая классическая философия» значение его как учёного и мыслителя признавалось, бесспорно, но он рассматривался как хоть и первый, но всё же в общем ряду немецких философов: Кант-Гегель-Маркс. Упор делался на материализм и диалектику Канта, но в советское время всё же они затенялись величиной Гегеля — в современной же философии гораздо большее внимание уделяется как раз Канту. Наиболее крупные исследования Канта появились в середине 1980-х годов.
После распада СССР научное сообщество отошло от рассмотрения научной проблематики через материалистическую или религиозную призму. Появились новые фундаментальные исследования, которые смотрят на кантианство под другим углом. Главный результат — немецкое Просвещение окончательно реабилитировано в глазах научного сообщества, а кантианство окончательно осознано им как самостоятельно значимое течение. Кант в России сегодня Застрельщиком в деле продвижения кантианства в современной российской науке выступает Калининградский государственный университет, где логическое кантоведение — одно из ведущих направлений исследований на местном философском факультете. Ещё с 1975 года здесь, правда, периодически меняя название и с разной регулярностью, выпускается «Кантовский сборник».
На базе университета проводятся научно-практические конференции с международным участием «Кантовские чтения», на которых ведущие специалисты представляют результаты своих исследований кантовской философии. Проводятся подобные конференции и в других вузах, но там, как правило, они приурочены к юбилейным датам — в Институте философии Российской академии наук, Московском государственном университете имени М. Ломоносова, Российском государственном гуманитарном университете, Санкт-Петербургском государственном университете, ряде региональных вузов. Международный характер этих конференций ознаменовал заодно и постепенное налаживание связей между российскими и зарубежными кантоведами. В день, когда читатель увидит эту статью, в Балтийском федеральном университете, который, кстати, носит имя великого философа, состоится Международный Кантовский конгресс — масштабнейшее мероприятие, совмещающее в себе научную конференцию, философский симпозиум, различные научно-популярные и культурные мероприятия.
Конгресс станет важной частью празднования 300-летия со дня рождения Канта, Указ о праздновании которого подписан ещё 20 мая 2021 года Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. В рамках этих мероприятий разработаны новые экскурсионные маршруты, арт-события, реализованы кинопроекты и конкурсные мероприятия, учреждениями культуры подготовлены новые выставки и обновлены старые экспозиции. Так, в Калининградской музее янтаря к юбилею Канта воссоздана обстановка его кабинета — помимо философии, он увлекался минералогией и даже изучал свойства балтийского янтаря, в изобилии издавна имевшегося в Восточной Пруссии. А для самого города Калининграда философ уже давно стал своеобразным «маскотом», лицом города. В сувенирных лавках можно найти книги, магнитики, статуэтки, открытки и прочую продукцию с его изображением и цитатами.
Ещё в 1950-е годы была завершена перепланировка усыпальницы Канта, посетить которую считает своим долгом каждый приезжающий в Калининград. В здании бывшего Кафедрального собора, на его третьем и четвёртом этажах, с 1995 года работает музей великого мыслителя, ведущий большую научную и просветительскую работу. В экспозиции представлены документы, книги и другие экспонаты, связанные с его жизнью. Ещё один Кантовский музей работает с 2018 года в посёлке Веселовка Черняховского района Калининградской области в бывшей усадьбе пастора прихода Юдшен. А в Балтийском университете имени Канта создан мемориальный кабинет-музей.
Помимо этого, необходимо упомянуть и топонимических объектах. В Калининграде имеется и улица Канта получившая это название ещё при немцах, и именовавшаяся как Кантштрассе , и живописный остров Канта бывший Кнайпхоф , на котором как раз и находится Кафедральный собор с усыпальницей великого мыслителя, и даже закусочные его имени. В 1992 году был воссоздан поставленный ещё в 1857 году в городе памятник Иммануилу Канту. Эта скульптура бесследно исчезла ещё во время Второй Мировой войны, а взамен него на постаменте несколько десятилетий находился вождь немецкого пролетариата Эрнст Тельман. Новодел отлили по сохранившейся модели, и теперь он стоит примерно на том же месте, что и ранее.
Она называлась «Мысли об истинной оценке живых сил», и в ней Кант вступил в полемику с Декартом и Лейбницем. Научное сообщество встретило этот труд прохладно и раскритиковало автора за излишнюю многословность и поверхностные познания в области механики. И все-таки Иммануил Кант добился своей цели — на него обратили внимание. Правда, впоследствии он испытывал неловкость, когда вспоминал о своей пробе пера. Был ипохондриком и строго следовал расписанию Еще в детстве будущий философ читал труды по медицине и находил симптомы описанных болезней у себя.
Его ипохондрия с возрастом только усилилась и привела к появлению еще одной его особенности. Будучи уверенным, что на врачей и лекарства того времени полагаться нельзя, Иммануил Кант придумал строгий распорядок дня, который должен был укрепить его тело и разум. Первые часы после пробуждения он посвящал собственным работам, далее отправлялся в университет читать лекции. Затем следовал единственный прием пищи за сутки — плотный обед в час дня. Обедал Кант всегда в компании друзей, среди которых были представители кенигсбергской знати и купечества.
Чтобы беседа за столом была оживленной и интересной, философ даже придумал собственное правило: число гостей должно быть больше количества граций, но не превышать количество муз. А еще на обедах его доме говорили о чем угодно, но не о философии. Во второй половине дня Кант в одиночестве совершал продолжительную прогулку, строго следуя по одному и тому же маршруту. Некая эксцентричность привычек не мешала философу вести светский образ жизни — у него было много знакомств и приятелей, а сам он был галантен с дамами.
Эта система была изложена прежде всего в работах: «Критика чистого разума» «Kritik der reinen Vernunft», 1781, 2. Ранний Кант пытался сочетать некоторые принципы естественно-научного материализма с идеями Г. Лейбница и его последователя X. Наиболее значительный труд этого периода — «Всеобщая естественная история и теория неба» «Allgemeine Naturgeschichte und Theorie des Himmels», 1755 — содержит космогоническую гипотезу об образовании планетарной Солнечной системы из первоначальной «туманности». Опираясь на законы механики, открытые И. Ньютоном , Кант заявляет: «Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен возникнуть мир», оговариваясь, однако, что естественно-научное в то время механистическое понимание природы не может объяснить «возникновение одной только былинки или гусеницы» Соч. Сочинение «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира» «De mundi sensibilis atque intelligibilis forma et principiis», 1770 знаменует начало перехода Канта к «критической философии», поворотным пунктом в котором стало его «пробуждение» в 1771 г. Юмом анализа причинности. В «Критике чистого разума» Кант обосновывает исходное положение своей системы: кроме мира явлений, находящихся в пространстве и времени, т. Эта родственная философскому скептицизму дуалистическая концепция обычно характеризовалась в 19 в. Главная задача «Критики чистого разума» — исследование возможности создания философии как науки предшествующая философия, по Канту, была лишь рассуждением на философские темы. Для этого Кант предпринимает исследование природы научного знания, общепризнанным образцом которого является чистая математика и математическое естествознание, т. Содержание математического знания составляют положения, обладающие строгой всеобщностью и необходимостью. Но такие положения а без них невозможна наука не могут быть почерпнуты из опыта, дающего основания лишь для индуктивных выводов, которым недоступна аподиктическая всеобщность. Следовательно, положения чистой математики априорны, т. Необходимо, однако, объяснить, как в этой системе априорных положений возможно приращение знания. Рационалисты 17—18 вв. Кант не отрицает наличия априорных аналитических суждений, но показывает, что они не ведут к приращению знания. Чтобы понять реально совершающееся умножение математических знаний, необходимо признать существование априорных синтетических суждений, в то время как рационалисты рассматривали все синтетические суждения как апостериорные, т. Апостериори и априори. Кант ставит основополагающий вопрос: как возможны синтетические суждения априори? Поскольку такие суждения не могут быть почерпнуты из опыта, из чувственных восприятий окружающих вещей ибо в таком случае они не были бы априорными , следует признать существование априорных чувственных созерцаний, образующих источник синтетических суждений априори. Такими априорными чувственными созерцаниями являются, согласно Канту, пространство и время. И здесь Кант решительно расходится с рационалистами, утверждавшими, что априорные созерцания, или интеллектуальная интуиция, присущи только разуму. Кант отвергает понятие интеллектуальной интуиции и тем самым рационалистическое понимание априорного как имеющего сверхопытное применение, т. Априорное знание, утверждает Кант, не выходит за границы возможного опыта, оно носит не сверхопытный, а доопытный характер.
Кто такой Иммануил Кант В зависимости от вашей точки зрения Кант был либо скучнейшим человеком на планете, либо воплощением мечты любого адепта продуктивности. Больше 40 лет подряд он просыпался в пять утра и ровно три часа писал. Четыре часа читал лекции в университете, потом обедал в одном и том же ресторане. Во второй половине дня он выходил на длительную прогулку по одному и тому же парку, шёл одной и той же дорогой, возвращался домой в одно и то же время. Каждый день. Кант всю жизнь провёл в Кёнигсберге нынешнем Калининграде. Он в буквальном смысле никогда не покидал город. Хотя море было всего в часе езды, он никогда его не видел. Он настолько автоматизировал свои привычки, что соседи шутили: «По нему можно сверять часы». Он выходил на ежедневную прогулку в 15:30, каждый вечер ужинал с одним и тем же другом, потом возвращался домой закончить работу и ложился спать в 22:00. Как не посмеяться над таким человеком. Ну и зануда! Серьёзно, чувак, начни уже жить. Тем не менее Кант был самым влиятельным мыслителем в современной истории. Он сделал больше для судьбы мира, чем многие короли и армии до и после него. Он так описал пространство-время, что это вдохновило Эйнштейна на открытие принципов относительности. Он впервые высказал идею, что у животных потенциально могут быть права. Он переосмыслил этику от начала до конца, ниспровергнув идеи, которые были в основе западной цивилизации со времён Аристотеля. Демократическое общество, которое защищает права личности, частично его заслуга. Его учение о морали до сих пор обсуждают в университетах. Давайте и мы поговорим об этом человеке. Возможно, вы скажете, что это полная ерунда. Кому вообще есть до этого дело? Но в самих этих фразах — проявление моральной философии. Произнося их, вы подвергаете сомнению ценность какого-то явления. Стоит ли оно вашего времени и внимания? Оно лучше или хуже других? Такие вопросы относятся к сфере морали. В чём заключается моральная философия Канта Моральная философия определяет наши ценности — что для нас важно, а что неважно. Ценности определяют наши решения, поступки и убеждения. Поэтому моральная философия затрагивает абсолютно всё в нашей жизни. Моральная философия Канта уникальна и на первый взгляд противоречит интуиции. Он был уверен: что-то может считаться хорошим, только если оно универсально. Нельзя назвать поступок правильным в одной ситуации и неправильным в другой. Если лгать — плохо, значит, это всегда плохо, кто бы и когда бы это ни делал. Кант назвал такие универсальные этические принципы категорическими императивами. Это правила, по которым нужно жить. Они действуют в любых ситуациях для любого человека. Некоторые из них были разгромлены другими философами в пух и прах, другие выдержали испытание временем. Один из императивов поразил меня больше всего. В любой ситуации он чётко указывает, как нужно действовать и почему. Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству. Ничего не понятно! Но давайте притормозим на минутку. Кант считал, что рациональность священна. Под рациональностью здесь подразумевается не умение играть в шахматы или разгадывать судоку, а сознание. Насколько сейчас известно, мы единственный во Вселенной пример разумной самоорганизации. Единственные существа, которые способны принимать решения , взвешивать варианты и оценивать моральные последствия своих действий. Значит, нам нужно относиться к этому серьёзно. Значит, рациональность и охрана сознательного выбора должны быть основой моральных суждений.
Иммануил Кант: философ, присягнувший на верность Российской империи
Et l'activité mentale, Filosofia, Kant (Emmanuel). Etudes. не столько повествование о «последних днях» немецкого философа, сколько собрание любопытных фактов, легенд и баек об Последние дни Иммануила Канта: Directed by Philippe Collin. Хиты и новинки в хорошем качестве. Чтобы скачать песни исполнителя Immanuel Kant, установите приложение Звук и слушайте бесплатно оффлайн и онлайн по подписке Прайм. Иммануил Кант родился 22 апреля 1724 года в Кенигсберге, Пруссия, в небогатой семье ремесленника.
Advance: концепция Макрона о воинственной и сильной Европе ошибочна
Иммануил Кант с младенчества, просто по праву рождения, был зачислен в гильдию шорников. Immanuel Kant, German philosopher who was one of the foremost thinkers of the Enlightenment and who inaugurated a new era of philosophical thought. His comprehensive and systematic work in. Veröffentlichungen von Kant, Emmanuel.
Библиография
- Spotify is currently not available in your country.
- Immanuel Kant 🎓 Idealism – Telegram
- Bookreader Item Preview
- I Kant Even: German Chancellor Triggered After Putin Quotes Legendary Philosopher | ZeroHedge
- Chronicle of Normand Baillargeon: thinking about education with Emmanuel Kant - World Today News
- No new idea
Climate change and the environment take a back seat in Emmanuel Macron's speech on Europe
Иммануил Кант — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг. Emmanuel Kant, Gravure sur bois, publiée en 1881. Emmanuel Chukwudi Eze is credited with bringing Kant's contributions to racism to light in the 1990s among Western philosophers, who he believed often glossed over this part of his life and works.[210]. Новости компаний. Иммануил Кант родился в Кенигсберге в 1724 году, прожил в городе всю жизнь, не покидая его пределов, и был похоронен у северной стены Собора в профессорском склепе. An unrelated news platform with which you have had no contact builds a profile based on that viewing behaviour, marking space exploration as a topic of possible interest for other videos.
Канте прошёл вторую часть медобследования перед переходом в «Аль-Иттихад»
These questions are transcending because their point is not to get an understanding of one definite being from other being; rather, it is an understanding of existence itself that each question seeks at the boundary of existence, from principles that do not belong to existence as objects of cognition. He stops at the boundary. What his transcending in thoughts of possibility clarifies, together with the mode of our existence, is its phenomenality as an expression of our assurance of intrinsic Being.
That is the aim of the copula is in them: to distinguish the objective unity of given representations from the subjective. Kant is speaking here about the mental act of judging that results in the formation of a judgment. We must represent an objective world in order to distinguish ourselves from it, and we represent an objective world by judging that some representations necessarily belong together.
Moreover, recall from 4. It follows that objective connections in the world cannot simply imprint themselves on our mind. The understanding constructs experience by providing the a priori rules, or the framework of necessary laws, in accordance with which we judge representations to be objective. These rules are the pure concepts of the understanding or categories, which are therefore conditions of self-consciousness, since they are rules for judging about an objective world, and self-consciousness requires that we distinguish ourselves from an objective world. Kant identifies the categories in what he calls the metaphysical deduction, which precedes the transcendental deduction.
But since categories are not mere logical functions but instead are rules for making judgments about objects or an objective world, Kant arrives at his table of categories by considering how each logical function would structure judgments about objects within our spatio-temporal forms of intuition. For example, he claims that categorical judgments express a logical relation between subject and predicate that corresponds to the ontological relation between substance and accident; and the logical form of a hypothetical judgment expresses a relation that corresponds to cause and effect. Taken together with this argument, then, the transcendental deduction argues that we become self-conscious by representing an objective world of substances that interact according to causal laws. To see why this further condition is required, consider that so far we have seen why Kant holds that we must represent an objective world in order to be self-conscious, but we could represent an objective world even if it were not possible to relate all of our representations to this objective world. For all that has been said so far, we might still have unruly representations that we cannot relate in any way to the objective framework of our experience.
So I must be able to relate any given representation to an objective world in order for it to count as mine. On the other hand, self-consciousness would also be impossible if I represented multiple objective worlds, even if I could relate all of my representations to some objective world or other. In that case, I could not become conscious of an identical self that has, say, representation 1 in space-time A and representation 2 in space-time B. It may be possible to imagine disjointed spaces and times, but it is not possible to represent them as objectively real. So self-consciousness requires that I can relate all of my representations to a single objective world.
The reason why I must represent this one objective world by means of a unified and unbounded space-time is that, as Kant argued in the Transcendental Aesthetic, space and time are the pure forms of human intuition. If we had different forms of intuition, then our experience would still have to constitute a unified whole in order for us to be self-conscious, but this would not be a spatio-temporal whole. So Kant distinguishes between space and time as pure forms of intuition, which belong solely to sensibility; and the formal intuitions of space and time or space-time , which are unified by the understanding B160—161. These formal intuitions are the spatio-temporal whole within which our understanding constructs experience in accordance with the categories. So Kant concludes on this basis that the understanding is the true law-giver of nature.
Our understanding does not provide the matter or content of our experience, but it does provide the basic formal structure within which we experience any matter received through our senses. He holds that there is a single fundamental principle of morality, on which all specific moral duties are based. He calls this moral law as it is manifested to us the categorical imperative see 5. The moral law is a product of reason, for Kant, while the basic laws of nature are products of our understanding. There are important differences between the senses in which we are autonomous in constructing our experience and in morality.
The moral law does not depend on any qualities that are peculiar to human nature but only on the nature of reason as such, although its manifestation to us as a categorical imperative as a law of duty reflects the fact that the human will is not necessarily determined by pure reason but is also influenced by other incentives rooted in our needs and inclinations; and our specific duties deriving from the categorical imperative do reflect human nature and the contingencies of human life. Despite these differences, however, Kant holds that we give the moral law to ourselves, as we also give the general laws of nature to ourselves, though in a different sense. Moreover, we each necessarily give the same moral law to ourselves, just as we each construct our experience in accordance with the same categories. Its highest principle is self-consciousness, on which our knowledge of the basic laws of nature is based. Given sensory data, our understanding constructs experience according to these a priori laws.
Practical philosophy is about how the world ought to be ibid. Its highest principle is the moral law, from which we derive duties that command how we ought to act in specific situations. Kant also claims that reflection on our moral duties and our need for happiness leads to the thought of an ideal world, which he calls the highest good see section 6. Given how the world is theoretical philosophy and how it ought to be practical philosophy , we aim to make the world better by constructing or realizing the highest good. In theoretical philosophy, we use our categories and forms of intuition to construct a world of experience or nature.
In practical philosophy, we use the moral law to construct the idea of a moral world or a realm of ends that guides our conduct 4:433 , and ultimately to transform the natural world into the highest good. Theoretical philosophy deals with appearances, to which our knowledge is strictly limited; and practical philosophy deals with things in themselves, although it does not give us knowledge about things in themselves but only provides rational justification for certain beliefs about them for practical purposes. The three traditional topics of Leibniz-Wolffian special metaphysics were rational psychology, rational cosmology, and rational theology, which dealt, respectively, with the human soul, the world-whole, and God. In the part of the Critique of Pure Reason called the Transcendental Dialectic, Kant argues against the Leibniz-Wolffian view that human beings are capable of a priori knowledge in each of these domains, and he claims that the errors of Leibniz-Wolffian metaphysics are due to an illusion that has its seat in the nature of human reason itself. According to Kant, human reason necessarily produces ideas of the soul, the world-whole, and God; and these ideas unavoidably produce the illusion that we have a priori knowledge about transcendent objects corresponding to them.
This is an illusion, however, because in fact we are not capable of a priori knowledge about any such transcendent objects. Nevertheless, Kant attempts to show that these illusory ideas have a positive, practical use. He thus reframes Leibniz-Wolffian special metaphysics as a practical science that he calls the metaphysics of morals. If this was not within his control at the time, then, while it may be useful to punish him in order to shape his behavior or to influence others, it nevertheless would not be correct to say that his action was morally wrong. Moral rightness and wrongness apply only to free agents who control their actions and have it in their power, at the time of their actions, either to act rightly or not.
According to Kant, this is just common sense. On the compatibilist view, as Kant understands it, I am free whenever the cause of my action is within me. If we distinguish between involuntary convulsions and voluntary bodily movements, then on this view free actions are just voluntary bodily movements. The proximate causes of these movements are internal to the turnspit, the projectile, and the clock at the time of the movement. This cannot be sufficient for moral responsibility.
Why not? The reason, Kant says, is ultimately that the causes of these movements occur in time. Return to the theft example. The thief decided to commit the theft, and his action flowed from this decision. If that cause too was an event occurring in time, then it must also have a cause beginning in a still earlier time, etc.
All natural events occur in time and are thoroughly determined by causal chains that stretch backwards into the distant past. So there is no room for freedom in nature, which is deterministic in a strong sense. The root of the problem, for Kant, is time. But the past is out of his control now, in the present. Even if he could control those past events in the past, he cannot control them now.
But in fact past events were not in his control in the past either if they too were determined by events in the more distant past, because eventually the causal antecedents of his action stretch back before his birth, and obviously events that occurred before his birth were never in his control. In that case, it would be a mistake to hold him morally responsible for it. Compatibilism, as Kant understands it, therefore locates the issue in the wrong place. Even if the cause of my action is internal to me, if it is in the past — for example, if my action today is determined by a decision I made yesterday, or from the character I developed in childhood — then it is not within my control now. The real issue is not whether the cause of my action is internal or external to me, but whether it is in my control now.
For Kant, however, the cause of my action can be within my control now only if it is not in time. This is why Kant thinks that transcendental idealism is the only way to make sense of the kind of freedom that morality requires. Transcendental idealism allows that the cause of my action may be a thing in itself outside of time: namely, my noumenal self, which is free because it is not part of nature. My noumenal self is an uncaused cause outside of time, which therefore is not subject to the deterministic laws of nature in accordance with which our understanding constructs experience. Many puzzles arise on this picture that Kant does not resolve.
For example, if my understanding constructs all appearances in my experience of nature, not only appearances of my own actions, then why am I responsible only for my own actions but not for everything that happens in the natural world? Moreover, if I am not alone in the world but there are many noumenal selves acting freely and incorporating their free actions into the experience they construct, then how do multiple transcendentally free agents interact? How do you integrate my free actions into the experience that your understanding constructs? Finally, since Kant invokes transcendental idealism to make sense of freedom, interpreting his thinking about freedom leads us back to disputes between the two-objects and two-aspects interpretations of transcendental idealism. But applying the two-objects interpretation to freedom raises problems of its own, since it involves making a distinction between noumenal and phenomenal selves that does not arise on the two-aspects view.
If only my noumenal self is free, and freedom is required for moral responsibility, then my phenomenal self is not morally responsible. But how are my noumenal and phenomenal selves related, and why is punishment inflicted on phenomenal selves? We do not have theoretical knowledge that we are free or about anything beyond the limits of possible experience, but we are morally justified in believing that we are free in this sense. On the other hand, Kant also uses stronger language than this when discussing freedom. Our practical knowledge of freedom is based instead on the moral law.
So, on his view, the fact of reason is the practical basis for our belief or practical knowledge that we are free. Every human being has a conscience, a common sense grasp of morality, and a firm conviction that he or she is morally accountable. We may arrive at different conclusions about what morality requires in specific situations. And we may violate our own sense of duty. But we all have a conscience, and an unshakeable belief that morality applies to us.
It is just a ground-level fact about human beings that we hold ourselves morally accountable. But Kant is making a normative claim here as well: it is also a fact, which cannot and does not need to be justified, that we are morally accountable, that morality does have authority over us. Kant holds that philosophy should be in the business of defending this common sense moral belief, and that in any case we could never prove or disprove it 4:459. Kant may hold that the fact of reason, or our consciousness of moral obligation, implies that we are free on the grounds that ought implies can. In other words, Kant may believe that it follows from the fact that we ought morally to do something that we can or are able to do it.
This is a hypothetical example of an action not yet carried out. On this view, to act morally is to exercise freedom, and the only way to fully exercise freedom is to act morally. First, it follows from the basic idea of having a will that to act at all is to act on some principle, or what Kant calls a maxim.
The Enlightenment was about replacing traditional authorities with the authority of individual human reason, but it was not about overturning traditional moral and religious beliefs.
Yet the original inspiration for the Enlightenment was the new physics, which was mechanistic. If nature is entirely governed by mechanistic, causal laws, then it may seem that there is no room for freedom, a soul, or anything but matter in motion. This threatened the traditional view that morality requires freedom. We must be free in order to choose what is right over what is wrong, because otherwise we cannot be held responsible.
It also threatened the traditional religious belief in a soul that can survive death or be resurrected in an afterlife. So modern science, the pride of the Enlightenment, the source of its optimism about the powers of human reason, threatened to undermine traditional moral and religious beliefs that free rational thought was expected to support. This was the main intellectual crisis of the Enlightenment. In other words, free rational inquiry adequately supports all of these essential human interests and shows them to be mutually consistent.
So reason deserves the sovereignty attributed to it by the Enlightenment. The Inaugural Dissertation also tries to reconcile Newtonian science with traditional morality and religion in a way, but its strategy is different from that of the Critique. According to the Inaugural Dissertation, Newtonian science is true of the sensible world, to which sensibility gives us access; and the understanding grasps principles of divine and moral perfection in a distinct intelligible world, which are paradigms for measuring everything in the sensible world. So on this view our knowledge of the intelligible world is a priori because it does not depend on sensibility, and this a priori knowledge furnishes principles for judging the sensible world because in some way the sensible world itself conforms to or imitates the intelligible world.
Soon after writing the Inaugural Dissertation, however, Kant expressed doubts about this view. As he explained in a February 21, 1772 letter to his friend and former student, Marcus Herz: In my dissertation I was content to explain the nature of intellectual representations in a merely negative way, namely, to state that they were not modifications of the soul brought about by the object. However, I silently passed over the further question of how a representation that refers to an object without being in any way affected by it can be possible…. And if such intellectual representations depend on our inner activity, whence comes the agreement that they are supposed to have with objects — objects that are nevertheless not possibly produced thereby?
The position of the Inaugural Dissertation is that the intelligible world is independent of the human understanding and of the sensible world, both of which in different ways conform to the intelligible world. But, leaving aside questions about what it means for the sensible world to conform to an intelligible world, how is it possible for the human understanding to conform to or grasp an intelligible world? If the intelligible world is independent of our understanding, then it seems that we could grasp it only if we are passively affected by it in some way. So the only way we could grasp an intelligible world that is independent of us is through sensibility, which means that our knowledge of it could not be a priori.
The pure understanding alone could at best enable us to form representations of an intelligible world. Such a priori intellectual representations could well be figments of the brain that do not correspond to anything independent of the human mind. In any case, it is completely mysterious how there might come to be a correspondence between purely intellectual representations and an independent intelligible world. But the Critique gives a far more modest and yet revolutionary account of a priori knowledge.
This turned out to be a dead end, and Kant never again maintained that we can have a priori knowledge about an intelligible world precisely because such a world would be entirely independent of us. The sensible world, or the world of appearances, is constructed by the human mind from a combination of sensory matter that we receive passively and a priori forms that are supplied by our cognitive faculties. We can have a priori knowledge only about aspects of the sensible world that reflect the a priori forms supplied by our cognitive faculties. So according to the Critique, a priori knowledge is possible only if and to the extent that the sensible world itself depends on the way the human mind structures its experience.
Kant characterizes this new constructivist view of experience in the Critique through an analogy with the revolution wrought by Copernicus in astronomy: Up to now it has been assumed that all our cognition must conform to the objects; but all attempts to find out something about them a priori through concepts that would extend our cognition have, on this presupposition, come to nothing. Hence let us once try whether we do not get farther with the problems of metaphysics by assuming that the objects must conform to our cognition, which would agree better with the requested possibility of an a priori cognition of them, which is to establish something about objects before they are given to us. This would be just like the first thoughts of Copernicus, who, when he did not make good progress in the explanation of the celestial motions if he assumed that the entire celestial host revolves around the observer, tried to see if he might not have greater success if he made the observer revolve and left the stars at rest. Now in metaphysics we can try in a similar way regarding the intuition of objects.
If intuition has to conform to the constitution of the objects, then I do not see how we can know anything of them a priori; but if the object as an object of the senses conforms to the constitution of our faculty of intuition, then I can very well represent this possibility to myself. Yet because I cannot stop with these intuitions, if they are to become cognitions, but must refer them as representations to something as their object and determine this object through them, I can assume either that the concepts through which I bring about this determination also conform to the objects, and then I am once again in the same difficulty about how I could know anything about them a priori, or else I assume that the objects, or what is the same thing, the experience in which alone they can be cognized as given objects conforms to those concepts, in which case I immediately see an easier way out of the difficulty, since experience itself is a kind of cognition requiring the understanding, whose rule I have to presuppose in myself before any object is given to me, hence a priori, which rule is expressed in concepts a priori, to which all objects of experience must therefore necessarily conform, and with which they must agree. Bxvi—xviii As this passage suggests, what Kant has changed in the Critique is primarily his view about the role and powers of the understanding, since he already held in the Inaugural Dissertation that sensibility contributes the forms of space and time — which he calls pure or a priori intuitions 2:397 — to our cognition of the sensible world. But the Critique claims that pure understanding too, rather than giving us insight into an intelligible world, is limited to providing forms — which he calls pure or a priori concepts — that structure our cognition of the sensible world.
So now both sensibility and understanding work together to construct cognition of the sensible world, which therefore conforms to the a priori forms that are supplied by our cognitive faculties: the a priori intuitions of sensibility and the a priori concepts of the understanding. This account is analogous to the heliocentric revolution of Copernicus in astronomy because both require contributions from the observer to be factored into explanations of phenomena, although neither reduces phenomena to the contributions of observers alone. For Kant, analogously, the phenomena of human experience depend on both the sensory data that we receive passively through sensibility and the way our mind actively processes this data according to its own a priori rules. These rules supply the general framework in which the sensible world and all the objects or phenomena in it appear to us.
So the sensible world and its phenomena are not entirely independent of the human mind, which contributes its basic structure. First, it gives Kant a new and ingenious way of placing modern science on an a priori foundation. In other words, the sensible world necessarily conforms to certain fundamental laws — such as that every event has a cause — because the human mind constructs it according to those laws. Moreover, we can identify those laws by reflecting on the conditions of possible experience, which reveals that it would be impossible for us to experience a world in which, for example, any given event fails to have a cause.
From this Kant concludes that metaphysics is indeed possible in the sense that we can have a priori knowledge that the entire sensible world — not just our actual experience, but any possible human experience — necessarily conforms to certain laws. Kant calls this immanent metaphysics or the metaphysics of experience, because it deals with the essential principles that are immanent to human experience. In the Critique Kant thus rejects the insight into an intelligible world that he defended in the Inaugural Dissertation, and he now claims that rejecting knowledge about things in themselves is necessary for reconciling science with traditional morality and religion. This is because he claims that belief in God, freedom, and immortality have a strictly moral basis, and yet adopting these beliefs on moral grounds would be unjustified if we could know that they were false.
Restricting knowledge to appearances and relegating God and the soul to an unknowable realm of things in themselves guarantees that it is impossible to disprove claims about God and the freedom or immortality of the soul, which moral arguments may therefore justify us in believing. Moreover, the determinism of modern science no longer threatens the freedom required by traditional morality, because science and therefore determinism apply only to appearances, and there is room for freedom in the realm of things in themselves, where the self or soul is located. We cannot know theoretically that we are free, because we cannot know anything about things in themselves. In this way, Kant replaces transcendent metaphysics with a new practical science that he calls the metaphysics of morals.
Transcendental idealism Perhaps the central and most controversial thesis of the Critique of Pure Reason is that human beings experience only appearances, not things in themselves; and that space and time are only subjective forms of human intuition that would not subsist in themselves if one were to abstract from all subjective conditions of human intuition. Kant calls this thesis transcendental idealism. What may be the case with objects in themselves and abstracted from all this receptivity of our sensibility remains entirely unknown to us. We are acquainted with nothing except our way of perceiving them, which is peculiar to us, and which therefore does not necessarily pertain to every being, though to be sure it pertains to every human being.
We are concerned solely with this. Space and time are its pure forms, sensation in general its matter. We can cognize only the former a priori, i. The former adheres to our sensibility absolutely necessarily, whatever sort of sensations we may have; the latter can be very different.
Space and time are not things in themselves, or determinations of things in themselves that would remain if one abstracted from all subjective conditions of human intuition. Space and time are nothing other than the subjective forms of human sensible intuition. Two general types of interpretation have been especially influential, however. This section provides an overview of these two interpretations, although it should be emphasized that much important scholarship on transcendental idealism does not fall neatly into either of these two camps.
It has been a live interpretive option since then and remains so today, although it no longer enjoys the dominance that it once did. Another name for this view is the two-worlds interpretation, since it can also be expressed by saying that transcendental idealism essentially distinguishes between a world of appearances and another world of things in themselves. Things in themselves, on this interpretation, are absolutely real in the sense that they would exist and have whatever properties they have even if no human beings were around to perceive them. Appearances, on the other hand, are not absolutely real in that sense, because their existence and properties depend on human perceivers.
Moreover, whenever appearances do exist, in some sense they exist in the mind of human perceivers. So appearances are mental entities or mental representations. This, coupled with the claim that we experience only appearances, makes transcendental idealism a form of phenomenalism on this interpretation, because it reduces the objects of experience to mental representations. All of our experiences — all of our perceptions of objects and events in space, even those objects and events themselves, and all non-spatial but still temporal thoughts and feelings — fall into the class of appearances that exist in the mind of human perceivers.
These appearances cut us off entirely from the reality of things in themselves, which are non-spatial and non-temporal. In principle we cannot know how things in themselves affect our senses, because our experience and knowledge is limited to the world of appearances constructed by and in the mind. Things in themselves are therefore a sort of theoretical posit, whose existence and role are required by the theory but are not directly verifiable. The main problems with the two-objects interpretation are philosophical.
Most readers of Kant who have interpreted his transcendental idealism in this way have been — often very — critical of it, for reasons such as the following: First, at best Kant is walking a fine line in claiming on the one hand that we can have no knowledge about things in themselves, but on the other hand that we know that things in themselves exist, that they affect our senses, and that they are non-spatial and non-temporal. At worst his theory depends on contradictory claims about what we can and cannot know about things in themselves. Some versions of this objection proceed from premises that Kant rejects. But Kant denies that appearances are unreal: they are just as real as things in themselves but are in a different metaphysical class.
But just as Kant denies that things in themselves are the only or privileged reality, he also denies that correspondence with things in themselves is the only kind of truth. Empirical judgments are true just in case they correspond with their empirical objects in accordance with the a priori principles that structure all possible human experience. But the fact that Kant can appeal in this way to an objective criterion of empirical truth that is internal to our experience has not been enough to convince some critics that Kant is innocent of an unacceptable form of skepticism, mainly because of his insistence on our irreparable ignorance about things in themselves. The role of things in themselves, on the two-object interpretation, is to affect our senses and thereby to provide the sensory data from which our cognitive faculties construct appearances within the framework of our a priori intuitions of space and time and a priori concepts such as causality.
But if there is no space, time, change, or causation in the realm of things in themselves, then how can things in themselves affect us? Transcendental affection seems to involve a causal relation between things in themselves and our sensibility. If this is simply the way we unavoidably think about transcendental affection, because we can give positive content to this thought only by employing the concept of a cause, while it is nevertheless strictly false that things in themselves affect us causally, then it seems not only that we are ignorant of how things in themselves really affect us. It seems, rather, to be incoherent that things in themselves could affect us at all if they are not in space or time.
On this view, transcendental idealism does not distinguish between two classes of objects but rather between two different aspects of one and the same class of objects. That is, appearances are aspects of the same objects that also exist in themselves. So, on this reading, appearances are not mental representations, and transcendental idealism is not a form of phenomenalism. One version treats transcendental idealism as a metaphysical theory according to which objects have two aspects in the sense that they have two sets of properties: one set of relational properties that appear to us and are spatial and temporal, and another set of intrinsic properties that do not appear to us and are not spatial or temporal Langton 1998.
This property-dualist interpretation faces epistemological objections similar to those faced by the two-objects interpretation, because we are in no better position to acquire knowledge about properties that do not appear to us than we are to acquire knowledge about objects that do not appear to us. Moreover, this interpretation also seems to imply that things in themselves are spatial and temporal, since appearances have spatial and temporal properties, and on this view appearances are the same objects as things in themselves. But Kant explicitly denies that space and time are properties of things in themselves.
Рецепт один — отойти в сторону, чтобы не заразиться. Был момент, когда Кант в Кенигсберге оказался практически рок-звездой. Его работы мало кто мог прочесть и осмыслить, но это добавляло загадочности персонажу. В городе его знали все, и все делали вид, что понимают хоть что-нибудь. С другой стороны, если уж Генрих Гейне, которому было семь лет, когда Кант умер, так сильно спустя годы реагировал на упоминание философских трудов чудака из Кенигсберга не любил Гейне «Критику чистого разума», что тут поделаешь? График не на фиг Он был узнаваем.
Человек, ненавидевший дневник в гимназии и самокопание, придумал для себя график. График, практически исключавший вмешательства извне. Как ни странно, этот график как раз извне был особенно интересен: выход из дома в определенный час на прогулку по определенному маршруту. Те, кто в дом были вхожи, знали и другие правила. В пять утра встать после семичасового сна, надеть колпак, а сверху — маленькую треугольную шляпу. Работать до семи в кабинете. Прочитать лекцию. Без пятнадцати час начать одеваться к обеду, пообедать и пойти на прогулку. Его прогулки стали настолько известными, что на пути Канта стали караулить местные попрошайки.
На прогулках он дышал носом. Считал, что это правило гигиены. Что же касается обеда, то это был единственный прием пищи, с тремя блюдами. В остальное время был слабый чай, а за обедом — полбутылки французского вина философ предпочитал медок. Пива не любил. Часто приглашал друзей, но при условии, что за едой никто не будет говорить о философии. Сам страдал, когда видел, что кому-то может быть нанесен вред. Одна история: слуга разбил бокал во время обеда. Осколки стали настоящей проблемой: Кант боялся за гостей, за слугу, и начал сам собирать осколки.
Завернул в бумагу, а потом вместе с друзьями пошел в сад, чтобы закопать стекло и не причинить никому вреда.
Главное правило жизни, которому учит философия Канта
| Биография Иммануила Кант – читайте об авторе на Литрес | Breaking Irish and International News. |
| Последние дни Иммануила Канта (1994) Les derniers jours d Emmanuel Kant | Биография немецкого философа Иммануила Канта: личная жизнь, присяга Российской империи, университет его имени, могила в Калининграде. |
| Последние дни Иммануила Канта (1996) | Новости компаний. |
| Emmanuel Kant | Ethics Alarms | Иммануил Кант родился в Кенигсберге в 1724 году, прожил в городе всю жизнь, не покидая его пределов, и был похоронен у северной стены Собора в профессорском склепе. |
| Search code, repositories, users, issues, pull requests... | Полузащитник «Челси» Н’Голо Канте дал согласие на переход в миланский «Интер». |
Иммануил Кант: философ, присягнувший на верность Российской империи
He urged Europe to be more a master of its own destiny, saying in the past it was over-dependent on Russia for energy and Washington for security. However, many EU officials believe there is currently no credible alternative to the US military umbrella, and some suspect Macron of pushing French industrial interests. Macron said Europe also risks falling behind economically in a context where global free-trade rules are being challenged by major competitors, and he said it should aim to become a global leader in artificial intelligence, quantum computing, space, biotechnologies and renewable energy.
По состоянию на 21. Праздник народного волеизъявления продолжится до 30 ноября 2018 года. Как голосуют за Канта В голосовании по проекту «Великие имена России» калининградцы проявляют большую, чем в среднем активность при сравнении с другими регионами страны. Проголосовать за одно из предложенных имён для аэропорта Храброво можно здесь.
По некоторым данным, дядя Иммануила взял на себя расходы по публикации дебютной работы Канта — «Мысли об истинной оценке живых сил». Это произведение автор писал три года, и оно увидело свет в 1749 году. После смерти отца молодой человек бросил учебу в университете. Чтобы прокормить семью, Иммануил стал домашним учителем. В свободное от уроков время он занимался теоретическим исследованием Солнечной системы и вскоре опубликовал свою гипотезу о ее происхождении из первоначальной туманности. В 1755 году Кант защитил докторскую диссертацию, давшую ему право преподавать в университете.
После этого он в течение сорока лет вел лекции в альма-матер.
Допустим, я хочу съесть буррито. Я сажусь в машину и еду в любимый ресторанчик мексиканской кухни. В этой ситуации съесть буррито — это моя конечная цель. Именно поэтому я сажусь в машину, заезжаю по пути на заправку и так далее. Всё это средства для достижения цели. Конечная цель — то, что мы хотим, само по себе. Это главный мотивирующий фактор наших решений и поступков.
Если я еду за буррито, потому что моя жена его захотела, а я хочу её порадовать, то буррито больше не конечная цель. Конечная цель — сделать приятное жене. Но если я хочу сделать ей приятное, чтобы вечером у меня было больше шансов на секс, радость жены — это тоже не цель, а средство для получения секса. Скорее всего, после последнего примера вы подумали, что я какой-то мерзкий тип. Это именно то, о чём говорил Кант. Отношение к человеку как к средству для достижения своей цели — это основа аморального поведения. Проверим, применимо ли это правило к другим поступкам: Лгать неэтично, потому что вы дезориентируете человека для достижения собственных целей. То есть используете его как средство.
Жульничать неэтично, потому что так вы подрываете ожидания других разумных существ. Вы относитесь к правилам, на которые согласились вместе с другими, как к средству для достижения своей цели. Прибегать к насилию неэтично по тем же причинам: вы используете человека для достижения личных или политических целей. Что ещё попадает под действие этого принципа Лень Я ленюсь не меньше других и часто виню себя за это. Все мы знаем, что, бездельничая, неизбежно вредим себе в долгосрочной перспективе. Но почему-то это не останавливает. Однако, с точки зрения Канта, лень неэтична вовсе не поэтому. Он считал, что у каждого человека есть моральный долг: всегда поступать наилучшим образом.
Не для выгоды, самооценки или общественной пользы. Нужно стараться сделать всё от себя зависящее, потому что иначе вы относитесь к себе как к средству, а не как к цели. Сидя на диване и в двадцатый раз обновляя ленту в соцсетях, вы используете своё сознание и внимание только как средство для получения удовольствия. Вы не раскрываете весь потенциал своего сознания. Согласно Канту, это не просто плохо, а неэтично. Зависимость Обычно мы считаем зависимость аморальной, потому что она наносит вред окружающим. Но Кант утверждал, что злоупотребление алкоголем в первую очередь аморально по отношению к самому себе. Он не был совсем занудой.
За обедом Кант выпивал немного вина, а по утрам курил трубку. Он не выступал против всех удовольствий. Он был против чистого эскапизма. Кант считал, что нужно смотреть проблемам в лицо. Что страдание иногда оправданно и необходимо. Поэтому использовать алкоголь или другие средства для того, чтобы убежать от жизни , неэтично. Вы используете свой рассудок и свободу как средство для достижения определённой цели. В данном случае — чтобы в очередной раз словить кайф.
Желание угодить другим Что же тут неэтичного, скажете вы. Разве старание сделать людей счастливыми не проявление нравственности? Не в том случае, когда вы делаете это ради одобрения. Когда вы хотите угодить, ваши слова и поступки больше не отражают настоящие мысли и чувства. То есть вы используете самого себя для достижения цели. Но дальше — хуже. Вы меняете своё поведение, чтобы понравиться другим. Манипулируете их представлениями о вас, чтобы получить одобрение.
А значит, используете их как средство для достижения цели. Это основа токсичных отношений. Манипуляции и принуждение Даже когда вы не лжёте, но общаетесь с человеком, чтобы получить от него что-то без его чётко выраженного согласия, вы ведёте себя неэтично.
Кант Иммануил
| Chronicle of Normand Baillargeon: thinking about education with Emmanuel Kant | Адмиралы Балтийского флота уверены, что Канта звали Эммануэль. Эммануэль Кант.#кант #балтфлот |
| Emmanuel Kant Archives - Carl Jung Depth Psychology | President Emmanuel Macron, during a speech on Europe, in the amphitheater of the Sorbonne University, Paris, April 25, 2024. |