В конце концов, история повторяется. История повторяется. Любовь Тютина (Будаева). 724 просмотра. Главная» Новости» Фф одиннадцатое апреля. Возможны перебои при доставке СМС-уведомлений абонентам Мегафон. Приносим извинения и просим подождать.
История повторяется дважды…
Фанфик «История повторяется?»-Здравия желаю, автор всю ночь смотрел Игру в кальмара, и поэтому решил сделать фанфик со своими. The Ficbook is full of such fanfictions, but I read them all and here is not one It would be nice if a ff was written where OFC is a member of the Uzumaki clan. 22:23 автор nestir. Aгапушка опубликовал новый миди-фанфик новый История повторяется (джен). FF Update. February 16.
История повторяется дважды…
Аналогичная ситуация возникла в штаб-квартире Avalanche, поскольку Баррет не хотел брать протагониста на саботаж второго реактора. При этом духи иногда блокировали персонажам маршрут в цели, отличающейся от каноничной. Почти как в фильмах из серии «Пункт назначения». Концовка Final Fantasy 7 Remake — чем отличается от оригинала? Ближе к окончанию мы вновь встречаемся с Сефиротом. В главе 18 открывается портал, который якобы должен расставить все точки над «и». Нам предстоит продолжительная схватка с хранителями судьбы, которой не было в оригинальной JRPG.
Троица гигантов стремится сохранить баланс сил во вселенной. Затем начинается эффектная битва, где противником стал сам могущественный Сефирот — легендарный воин, не справившийся с воздействием Дженово.
Не к яйцам, а герою, экспрессу, всяким Предателям крови, братьям шалопаям и самым любимым хорькам... Хорёк конечно же любим нашим Даниэлем, а они оба наши подопытные... А почему они наши, да ещё и подопытные, я не скажу.
Так вот вернёмся... Даниэль поставил защиту от всех кроме Дракоши, близнецов Уизли, и... Через 30 минут от мяса не осталось и кусочка. А через 5-10 минут дверь открылась и вошёл Драко Малфой. Ты не знаешь где он?
Он перед тобой.
Это может объяснить только менеджер, принимавший решение о локализациях, ведь предыдущая часть — Final Fantasy XV — была полностью локализована. Вчера мы выкладывали ролик , который снял дистрибьютор игры в России — компания «СофтКлаб». Всем оказалось глубоко плевать на его содержание: абсолютно все комментарии посвящены отсутствию у игры локализации. Хотя «СофтКлаб» в ситуации совершенно не виноват — решение принимает издатель. Знаете, я понимаю, когда локализация отсутствует в небольших проектах.
Например, в Battle Brothers или в недавнем Disco Elysium.
Эпизод с маленькой Айрис растрогает, пожалуй, любого. Разговоры по душам между героями в гостиницах тоже хороши. Тифа ведёт себя более адекватно, слушая басни Клауда про прошлое. К тому же Rebirth нормально вписывает Юффи в основной сюжет, да и Кейт Сит Cait Sith больше не ощущается глубоко второстепенным персонажем. Когда игра начинает бомбить событиями с сумасшедшей дорогущей постановкой, её действительно можно назвать одной из лучших «финалок». К сожалению, на один такой отрезок приходится несколько часов а то и десятков часов, если заниматься сторонними активностями куда менее зрелищных моментов, что серьёзно сказывается на темпе повествования и общем впечатлении. К тому же начинаешь подмечать места, где Rebirth либо топчется на месте, либо срезает углы, либо предлагает эпизоды, которые заканчиваются ничем вроде поселения клана Ги. А Сефирота, капающего Клауду на мозги, здесь так много, что он появляется даже в побочных квестах.
В оригинале загадочного антагониста до финальной битвы встречаешь всего несколько раз, а тут он больше похож на назойливую барышню, которая никак не может отстать от главного героя. Злодея хлебом не корми, дай шепнуть Клауду на ухо про тёмную материю Странно обошлись и с Сидом. Из матерящегося, обиженного на весь мир пилота с мечтами о космосе и вечной сигаретой он превратился в обычного перевозчика, которого герои встречают просто потому что. У персонажа нет никакого прошлого, всю его предысторию, как и город с ракетой, из Rebrith вырезали, хотя игра и охватывает события первого диска. Даже у Винсента почему-то оказалось больше сюжетных деталей, чем у Сида. Возможно, это оставили на триквел, однако основное повествование уже ушло слишком далеко, чтобы возвращаться обратно к одному из героев. Подробности действительно могут добавить в третьей части, а вот финал Rebirth уже не изменить никак. Rebirth уничтожила одно из ключевых событий не только игры, но и, пожалуй, всего жанра JRPG. Сюрпризов от ремейка ждать, понятное дело, смысла нет, поскольку о смерти Айрис всё уже известно заранее, но, если у вас есть настолько мощный момент, вы либо его не трогаете и оставляете как есть, либо хотя бы не пытаетесь сломать.
У-тю-утю Сиквел же решил запрыгнуть на поезд мультивселенных, поменяв понятие Reunion с воссоединения клеток Женовы на объединение параллельных миров, образовавшихся после финала предыдущей части. Что ломает весь смысл и сюжет «cемёрки», окончательно переводя ремейки в разряд очередных вбоквелов, присосавшихся к первоисточнику. Remake в конце тоже делала финт ушами, но не затрагивала чего-то по-настоящему важного. Rebirth же в попытках сделать не так, как все ожидают, переиграла саму себя. Да и в целом сиквел оставляет ощущение двух проектов, никак не связанных друг с другом. С одной стороны, у нас есть гигантский, но скучный открытый мир, существующий в вакууме, с другой — неплохая сюжетная кампания с интересными моментами и убитым финалом, для которой все эти десятки квадратных километров пространства не нужны. Талантливые художники нарисовали каждую локацию в мельчайших подробностях — пожалуй, Rebirth можно назвать одной из наиболее дотошно проработанных в графическом плане игр на данный момент. При этом гейм-дизайнеры и сценаристы не смогли вдохнуть в эти локации жизнь — здесь нет ни интересных побочных квестов за парой исключений , ни маленьких событий вроде забавных встреч с Джонни в разных локациях, ни чего-то другого, что делало бы города и виртуальные поля занимательными в плане игрового процесса или непосредственно окружения. Формула «лучше меньше, да лучше» никому ещё не помешала, но Rebirth предпочла всеми силами её игнорировать.
Тифа и Айрис не одобряют оценку Достоинства: боевая система получила несколько нововведений вроде совместных атак и работает так же классно, как и в Remake; сумасшедшее внимание к графическим деталям и много отсылок для внимательных; карточная игра вернулась в весьма неплохом исполнении; отдельные сюжетные эпизоды получились прекрасными. Недостатки: в игре есть гигантский открытый мир, но она совершенно не понимает, что с ним делать, — это собирательство ради собирательства; невменяемое количество мини-игр, присутствие большинства из которых сложно объяснить; побочные квесты, за редким исключением, совершенно не изобретательны и не рассказывают о мире ничего; у сюжета очень неравномерный темп, в отличие от оригинала, а несколько важных моментов странно переделали или вовсе вырезали; концовка отчаянно пытается удивить, но вместо этого переигрывает саму себя; вместо развития вглубь игра решила раздуться вширь, что сказалось и на основных событиях, и уж тем более на качестве остального контента. Графика Графически Rebirth уже не удивляет так, как это делала Remake.
История повторяется... @Fancraftedits #shorts
Это главным образом потому, что действие Remake и Rebirth происходит в своего рода мультивселенной, в которой параллельно существуют несколько временных линий. Но хотите ли вы самого простого ответа на вопрос о судьбе Аэрис: да, Аэрис умирает в конце Возрождения. Но существуют и другие временные рамки, в которых Аэрис выживает. Но давайте начнем с самого начала. Большая часть истории в FF7 Rebirth остается близкой к оригиналу. Группа Клауда узнает, что Сефирот ищет Черную Материю, чтобы уничтожить жизнь во всех реальностях с помощью заклинания Метеор и править «бесконечностью». Аэрис — единственный человек, который может остановить его, поскольку она может использовать свою белую материю, чтобы молиться о заклинании Святости — Святость способна защитить планету от метеоров. Однако белая материя нашей Аэрис потеряла свою силу из-за неоднократных столкновений с мойрами и теперь представляет собой просто прозрачный шар. После того, как Клауд и компания захватывают черную материю подделку, которая является ключом к «настоящей» черной материи в Храме Старых Людей и сталкиваются с Сефиротом. Клауд оказывается в одной из параллельных временных линий.
Он возвращается в Мидгар, а в небе появляется трещина. Здесь Зак встречает Сефирота, и, похоже, черные мойры втягивают его в промежуточный мир. Аэрис из этого параллельного мира дает Клауду свою белую материю, прежде чем вытолкнуть его обратно в его мир.
Джошуа мог убить сам Клайв; хотя пока что он появился как невинный ребенок только в FF16, он уже продемонстрировал некоторую ревность к своему брату. Джошуа выражает чувство незначительности в демонстрационном ролике, полагая, что люди уважают его только из-за его связи с Фениксом, в то время как Клайв зарабатывает уважение своими собственными заслугами. В игре также есть щедрый пропуск времени, который дает ему достаточно времени, чтобы превратиться в монстра. Это может быть даже "горькая правда" которую Клайв упоминает в своем голосе за кадром из трейлера «Месть».
В демоверсии эрцгерцог Росфилд объясняет, что их благородная родословная всегда полагалась на благословение кристаллов. Другие используют магию этих кристаллов для мирских целей, таких простых вещей, как черпание воды из колодцев. Кажется, что великие народы FF16 в Валистее могут процветать только благодаря своим эксплуатации Материнских кристаллов. Клайв, как герой, может попытаться положить этому конец. Однако это может повлиять на власть семьи Росфилд. Будь то просто ущерб их политическому положению или фактически высасывание жизни из их земли и их тел, конец Материнских кристаллов также может означать конец для Клайва. FF16 не может закончиться смертью другого главного героя Кажется маловероятным, что вторая основная линия Последняя фантазияигра подряд закончится смертью главного героя.
Ноктис жертвует собой в конце FF15, уничтожая чуму Звездной скверны, превращающую людей в демонов. Только по этой причине Square Enix могла выбрать более счастливую концовку для FF16, и их трудно винить, учитывая, что остальная часть игры выглядит немного из депрессивного. Однако другой формат FF16 делает смерть Клайва немного более вероятной.
История не отпускала и даже спустя время отзывается болью в груди. Наверное, именно поэтому «Вам повторить? Это история о любви и о семейных ценностях. История о том, как раз за разом каждый готов пожертвовать собой ради того, кого любит.
Никто из них не мог и представить, что однажды в их жизни появится мальчик, которого они полюбят всем сердцем и будут готовы отдать за него жизнь. Мальчик, с которого начинается вся история — а может, и продолжается? Я безумно люблю детей в фанфиках, но отдельное место в сердце занимают дети адекватно прописанные. Скорпиус смышлёный не забываем, кто его родители , но все же ребёнок. Он не решает все их проблемы, за него несут ответственность взрослые. Скорпиус — отдельная любовь в этой работе. И первые мои слезы были связаны именно с ним — я никак не ожидала, что магия маховика так жестока и категорична.
До сих пор помню ужас, который испытала, как только Скорпиус начал задыхаться, а то, что последовало дальше, — настоящий кошмар для всей их семьи. И семья в их случае — это не только папа и мама. Скорпиус смог собрать вокруг себя всех близких людей, смог найти общий язык с каждым. Дети из будущего — интересная тема. По ней немало историй не только в Драмионе.
Вторая же часть показывает большой город и… всё. Вот тебе пара заданий в открытом мире от как-тебя-там-зовут, и хватит, а как и что тут внутри происходит — не важно, сходи лучше ещё пару вышек активируй. Исполнение заглавной песни — один из лучших и наиболее трогательных моментов игры. Сам трек чуть ниже: При этом продолжение, если захочет, может удивить. Встреча Баррета со старым другом Дайном получилась очень мощной. Золотому блюдцу, основному хабу для мини-игр в оригинале, возросшие масштабы к лицу. Постановка военного парада — выше всяких похвал. Виртуальный спектакль — просто чудо. Эпизод с маленькой Айрис растрогает, пожалуй, любого. Разговоры по душам между героями в гостиницах тоже хороши. Тифа ведёт себя более адекватно, слушая басни Клауда про прошлое. К тому же Rebirth нормально вписывает Юффи в основной сюжет, да и Кейт Сит Cait Sith больше не ощущается глубоко второстепенным персонажем. Когда игра начинает бомбить событиями с сумасшедшей дорогущей постановкой, её действительно можно назвать одной из лучших «финалок». К сожалению, на один такой отрезок приходится несколько часов а то и десятков часов, если заниматься сторонними активностями куда менее зрелищных моментов, что серьёзно сказывается на темпе повествования и общем впечатлении. К тому же начинаешь подмечать места, где Rebirth либо топчется на месте, либо срезает углы, либо предлагает эпизоды, которые заканчиваются ничем вроде поселения клана Ги. А Сефирота, капающего Клауду на мозги, здесь так много, что он появляется даже в побочных квестах. В оригинале загадочного антагониста до финальной битвы встречаешь всего несколько раз, а тут он больше похож на назойливую барышню, которая никак не может отстать от главного героя. Злодея хлебом не корми, дай шепнуть Клауду на ухо про тёмную материю Странно обошлись и с Сидом. Из матерящегося, обиженного на весь мир пилота с мечтами о космосе и вечной сигаретой он превратился в обычного перевозчика, которого герои встречают просто потому что. У персонажа нет никакого прошлого, всю его предысторию, как и город с ракетой, из Rebrith вырезали, хотя игра и охватывает события первого диска. Даже у Винсента почему-то оказалось больше сюжетных деталей, чем у Сида. Возможно, это оставили на триквел, однако основное повествование уже ушло слишком далеко, чтобы возвращаться обратно к одному из героев. Подробности действительно могут добавить в третьей части, а вот финал Rebirth уже не изменить никак. Rebirth уничтожила одно из ключевых событий не только игры, но и, пожалуй, всего жанра JRPG. Сюрпризов от ремейка ждать, понятное дело, смысла нет, поскольку о смерти Айрис всё уже известно заранее, но, если у вас есть настолько мощный момент, вы либо его не трогаете и оставляете как есть, либо хотя бы не пытаетесь сломать. У-тю-утю Сиквел же решил запрыгнуть на поезд мультивселенных, поменяв понятие Reunion с воссоединения клеток Женовы на объединение параллельных миров, образовавшихся после финала предыдущей части. Что ломает весь смысл и сюжет «cемёрки», окончательно переводя ремейки в разряд очередных вбоквелов, присосавшихся к первоисточнику. Remake в конце тоже делала финт ушами, но не затрагивала чего-то по-настоящему важного. Rebirth же в попытках сделать не так, как все ожидают, переиграла саму себя.
MMV | Клип | История повторяется - История повторяется | Папа я против этого брака
Единственный же смысл просторных, бесспорно красивых регионов FF VII Rebirth — в затягивании времени, поскольку основное повествование затрагивает хорошо если процентов 10 от каждой локации. Ответь на все вопросы в тесте и узнай, кто ты из сериала Слово Пацана: Кровь на асфальте. Новости База игр Ревью Прохождения Статьи История ff Видео Галерея Форум. В мире FF7 лайфстрим это "поток жизни", но если точнее, то поток энергии всего, что происходило, происходит и однажды произойдет с планетой.
Final Fantasy 7 Rebirth: Объяснение концовки
"The Crisis Core remaster may add a new wrinkle to the FF7 Remake trilogy". Фф "История повторится вровь" часть 4See more. — Это как тогда, под радостный, весёлый праздник сажают, ты правильное в начале слово употребил, сказал, „повторяется“ 37-й год! История повторяется Отказ от авторских прав: "Copyright Disclaimer und. В конце концов, история повторяется.
🖤 Наследие 🖤
- Final Fantasy IV: The After Years | Final Fantasy Wiki | Fandom
- Мини фф "История повторяется" - смотреть бесплатно
- Скачать книгу
- Разбор сюжета и концовки Final Fantasy VII Remake
- Promoted works
[Авторская колонка] Почему отсутствие локализации в Final Fantasy VII Remake – позор Square Enix
История повторяется. Любовь Тютина (Будаева). 724 просмотра. Название: История повторится Автор: Омела_Esterat Жанр: драма/романс Отказ: герои мира Гарри Поттера принадлежат. Этот фф будет рассказываю о жизни Вару и Пика в реальной и в Карточной(не одни личностей!).
Я вернулся знахарем FFF-класса
В конце концов, история повторяется. Он настоятельно требует отправится к Башне Бабиль, а также говорит, что история повторяется. static/5a00c5f2a803bbe2eb0ff14e/t/5aca6f45758d46742.
Смотрите также
- История повторяется... @Fancraftedits #shorts
- # Заголовок 1
- История повторяется... | Голос Книги Фанфиков | ВКонтакте
- Последняя реальность
Обзор Final Fantasy VII Rebirth
An alternate Aerith summons Cloud to her world, where she confesses her feelings for him and gives him her White Materia as a replacement. Although Cloud blocks his sword and disarms him, reality distorts into one where he succeeds in killing Aerith as the White Materia falls into the water. Sephiroth banishes Zack back to his timeline, only for an alternate Aerith to arrive to aid Cloud. Sephiroth is defeated and retreats as Zack is confident that he and Cloud will cross paths again. Meanwhile, Rufus realizes that Sephiroth caused the recent tensions between Shinra and Wutai to distract him as more black robes congregate in Nibelheim. As the party prepares to pursue Sephiroth further north, Cloud fuses the Black Materia into the Buster Sword and parts ways with the alternate Aerith, who says she will stay behind to find a way to stop Meteor.
Часам к двенадцати ночи гостиная опустела, а Рон обнаружил у себя на коленях Лаванду Браун, которая давно хотела с ним помириться.
Она щебетала ему на ухо что-то неразборчивое и сладкое, и нежно скользила руками по его крепким плечам. Рон не собирался повторять прошлые ошибки, о чем немедленно сообщил девушке и постарался стряхнуть ее. На это Рон был согласен и позволил ей скрепить это обещание дружбы совсем недружеским поцелуем. Целовать ее было здорово: от нее сладко пахло, она мягко прижималась к нему, ее идеально ровные зубы аккуратно прикусывали его язык. А еще во время поцелуя Лаванда не могла говорить. Совесть его не мучила, он устоял.
Расслабь руку, отпусти кисть. Серебро и медь. Память о прошлом и обещание будущего. Горечь знания. И Учитель однажды назвал меня так… - А кто я? Как я узнаю?
Солнце сверкает в ярко-синих глазах, согревает его кожу своими маленькими поцелуями. Никто из нас не сможет пройти мимо боли, но ты обязан будешь защитить. И сможешь… Даже сейчас ты сильнее меня». А он опять берет такую непокорную кисть и старательно выводит на дощечке знак за знаком, пока вдруг… - Смотри! Ну и пусть этот знак не похож на четкие руны Къертира, зато в этих дрожащих неуверенных линиях явно угадывается Слово. Вдруг она видит его уже взрослым, за книгой в черном переплете.
Он усердно хмурит широкие рыжие брови и запускает пальцы левой руки в волосы. Заносит над тонкой блестящей бумагой кисть и старательно выводит руну Элхе. Линии такие же дрожащие, неуверенные, как у ребенка. Он разжимает руку и кисть падает. На его правой руке нет двух пальцев. Эленхел зажмуривается, так сильно, что веки почти болят.
Силится не заплакать, но когда открывает глаза, то видит обеспокоенную мордочку братишки, словно сквозь плотный туман. Она сама тает, растворяется в этом тумане… Гермиона просыпается в шесть утра с удивительно ясной головой. Но в комнате стоит тяжелый запах, и она спешно выходит в гостиную. Садится в кресло, поджимает ноги и погружается в чарующий мир рун. Логика четко вырезанных строчек спорит с тонкими летящими знаками. Среди свитков затерялся маленький кусочек пергамента с рваными краями.
Гермиона вглядывается в него до боли в глазах, пока в висках не начинает стучать. Такой знакомый знак, ведь она его видела совсем недавно… Но воспоминание ускользает туманом сквозь пальцы. К завтраку из комнат начинают выползать сонные взъерошенные одноклассники. Они тихо перешептываются, планируют посещение Хогсмитских магазинчиков, и это заставляет девушку остро жалеть об упущенной возможности. Снейп долго размышлял о том, какое задание предложить этой всезнайке. Еще год назад этот вопрос не был бы проблемой: заставить ее чистить котлы, и дело с концом!
Но как профессор по ЗОТИ он не может придумать подходящее задание. Разве что заставить девчонку переписывать строчки, чтобы она слегка заскучала. Тогда он сможет проникнуть в ее память незамеченным, если повезет… Ровно в два часа пополудни мисс Грейнджер осторожно стучится в дверь кабинета по Защите от Темных Сил. Открывает ее, морщась от тихого, но навязчивого скрипаЗа дверью царит полумрак. Как всегда. Снейп сидит за столом, крутит в руках перо, молчит.
Это тяжелое молчание словно растекается по темному классу. Перед мужчиной неярко горит толстая желтая свеча. Пергамент и перо уже ждут вас, — мрачный, глухой, надтреснутый голос. Никакого определенного задания. Просто пишите. Снейп откинулся на стуле, прикрыл глаза, скрестил руки на груди.
Гермиона нерешительно занесла руку над пергаментом и вывела первую строчку таинственных рун, затем вторую. Тщательно восстанавливала по памяти летящие линии. Не задумывалась о смысле, просто вглядывалась в рисунок. Все вокруг зыбко, нереально, как во сне. Танцуют отблески свечей на стенах, огромной люстре, заставляя картины масляно блестеть. Мечутся тени в углах.
Лицо профессора поминутно меняется из-за танца света и тени. То вдруг становится дьявольской маской, то приобретает скорбное выражение. Вместо глаз у него два черных провала, кровавый блик от занавески упал пятном на шею. Гермиона хочет вскочить и закричать, так, чтобы заложило уши. Но девушка сидит за партой, часто дыша. Ей чудиться скользкое прикосновение узкого змеиного тела к ногам.
Но видение отступает. Теперь профессор перестает казаться покойником, а тревожные тени тихо расползлись по углам. Гермиона вновь опускает глаза на пергамент. Как будто ледяные пальцы лежат на ее затылке. А перед глазами легко-легко колышутся тонкие знаки. Сейчас она помнит каждую из тех странных рун.
Это не только буквы, но слова и целостные образы. Все это в одном маленьком значке. Судорожно пытается записать на пергаменте свое откровение, но перо не слушается. Здесь нужна кисть. И больше света. И чтобы звучала вдалеке тихая низкая мелодия полузнакомого девятиструнного инструмента.
А сейчас перед ней только наполовину сгоревшая свеча и черные глаза жестокого, непонятного человека. Что в них, неужели паника? Кто зовет ее хриплым, срывающимся голосом? Девушка не может объяснить, почему. Я первый раз сталкиваюсь с подобным. Дамблдор осторожно погладил девушку по спутанным волосам, когда она внезапно открыла глаза и схватила его за другую руку.
Вцепилась так, что побелели костяшки пальцев. Тихо и быстро зашептала что-то, пока профессор Снейп пытался оторвать ее от директора. Обморочная чернота зрачков постепенно растворилась. Гермиона сама разжала пальцы, со слабым изумлением разглядывая склонившихся над ней преподавателей. В глаза ярко било вечернее солнце. Она лежала в больничном крыле.
Неподалеку суетилась мадам Помфри, негромко позвякивая бутылочками. Произносить знакомые звуки очень тяжело. Он выговаривает каждое слово тихо, но отчетливо. Словно убеждая ее в чем-то. Лишь она может позволить себе такую вольность. И профессора под ее суровым взглядом выходят в коридор.
Медсестра садится рядом с Гермионой, вливает ей в рот несколько разных настоек. Мягко массирует горло, ласково гладит по голове. Гермиона вжимается носом в пахнущие лавандой и жасмином простыни и сладко засыпает. В кабинете директора профессор Снейп в очередной раз смазывает руку Дамблдора целебной мазью. Такой бесполезной мазью… - Знаешь, Северус, — тихо говорит директор, — когда мисс Грейнджер держала мою руку, мне не было больно. Ее навещают друзья — Гарри и Джинни, Рон.
Приносят кучу сладостей и сувениров из Зонко. Джинни сладко шепчет на ухо, как им было без нее скучно. Гарри и Рон вполголоса ругают Снейпа. Все это вызывает у Гермионы легкую улыбку. Она ждет не дождется, когда мадам Помфри выпустит ее из больничного плена. Тогда девушка сможет, наконец, сесть за руны.
Ведь она теперь знает, что они значат. Или помнит? В воскресенье утром она почти выбегает из больничного крыла и сталкивается с профессором Снейпом. Вздрагивает и пятится назад, упираясь в стену, почти вжимаясь в каменную кладку. Профессор жестко ухмыляется, но проходит мимо. Без единого замечания.
И это пугает гораздо сильнее. Опять уже успевший надоесть рунический камень. Четкие, ровные линии спорят с танцующими знаками. И содержание рассказывает словно о разных людях: о могучем вожде и защитнике своего народа и об учителе, мудреце, что принес людям знания. Научил их… магии? Здесь говорилось о лекарях, способных вылечить тело и душу, о видящих и помнящих, которые рассказывали о том, что было, и том, что будет, о звездочетах и простых пахарях.
А отдельные слова были почти непонятны: слушающие землю, говорящие с травами, говорящие с драконами… Гермиона попыталась перевести руны, но они словно рассыпались на части. Становились сухими, бессмысленными фразами. Для того чтобы говорить так, как неведомый мастер, нужно было мыслить иначе. Но этого Гермиона не умела. Она просто смогла впустить в свою душу кусочек чужой жизни, и та уже начинала разворачиваться, ломая ее. Что-то странное и больное рвалось из груди девушки наружу.
Это было страшно. Будто бы Гермиону опять затягивало в неведомый водоворот. Она отбросила пергамент и достала учебник по Истории Магии. Нужно было отвлечься. Густо-фиолетовые сумерки опустились на зубчатые башни Цитадели. На стене через каждые двадцать шагов стояли часовые.
Она часто поднималась сюда, на открытую всем ветрам площадку. Стояла, глядя с высоты на раскинувшиеся вокруг леса и луга. Выше нее была только Башня, в которой все ночи напролет трепетал живой, теплый огонек. Ему ведь не нужно спать… Если раскинуть руки в стороны и повернуться лицом к ветру, можно представить, что летишь. Ей никогда не снились полеты, даже в детстве. Но здесь, рядом с Тано, она почти верила в то, что сможет полететь наяву.
Иначе, почему так замирает сердце рядом с ним? Почему дрожат руки, когда она готовит целебную мазь для него? Ведь это, горячее и сильное в ее груди — полет. А днем она опять собирает тонкие стебельки, тщательно перетирает их, смешивает. Добавляет в порошки настойку полыни. Горько-зеленую кровь трав.
Может она исцелит эти страшные раны? Тщетно… Каждый вечер девушка смазывает руки Тано, замирая от необыкновенного счастья — она прикасается к его ладоням, вздрагивая от безумной боли, потому что заставляет его страдать. Ах, если бы ее руки смогли превратиться в крылья бабочки, в звездный свет… Снейп просыпается с больной головой и одеревеневшей спиной. Он не в первый раз засыпает за своим письменным столом, положив голову на скрещенные руки. Перед ним пергамент с вырисованной формулой. Это зелье способно вылечить даже самый сильный ожог за считанные секунды.
Оно несомненно пригодится врачам, возможно даже войдет в учебники. Вот только оно не способно спасти Альбуса Дамблдора. Проблема Грейнджер так же заботит профессора. Он солгал директору и не сказал, что пытался очистить девчонке память — мягко подправить некоторые воспоминания, но потерпел неудачу. Даже хуже, он столкнулся с чем-то непонятным. На какой-то момент у Снейпа возникло впечатление, что память мисс Грейнджер словно исчезла, а остался бездонный черный колодец.
Он чуть не упал в эту бездну и еле удержал мисс Грейнджер. Мужчина запаниковал, кинулся к профессору Дамблдору, но передумал пугать старика — у него и так слишком много проблем. Снейп просто вскользь поинтересовался у директора, сталкивался ли тот с чем-то подобным, и явственно почувствовал его недоумение. Профессор решил присмотреться к девчонке повнимательнее. Похоже, что Гермиона Грейнджер превращалась в личную головную боль Северуса Снейпа. Лаванда торжествующе щебетала за завтраком, беспрестанно обращаясь к Рону.
Все как две недели назад, словно и не было той безобразной ссоры. Рон, впрочем, почти не обращал на эту перемену внимания, сосредоточенно поглощая яичницу. У Гермионы не было аппетита, последнее время ее мучили странно объемные сны. А наяву были те самые ужасные руны, которые ломали ее рассудок. Девушка рассеянно рассматривала Большой Зал, пока не встретилась глазами с Луной Лавгуд. Та сидела на своем обычном месте, вокруг нее было пустое пространство.
Одноклассники сторонились странной девушки. Луна спокойно и задумчиво кивнула Гермионе, сережки-редиски качнулись в ее ушах. Затем она начала неловко выбираться из-за стола, подошла к гриффиндорцам, остановилась рядом с Гермионой, неловко покачиваясь из стороны в сторону. Или мне кажется… - О чем ты, Луна? Ты плохо спишь, да? Хочешь, я тебе помогу?
У меня есть музыкальная шкатулка, очень старая. Я всегда слушаю ее перед сном. Мне помогает… - Спасибо, Луна, но не нужно, я справлюсь сама. Мне не жалко. Вот и сейчас она говорит мягко, нараспев, полу прикрыв серебристые глаза. И у Гермионы просто не хватает сил отказываться от этой странной, по большему счету абсолютно ненужной помощи.
И вот, после урока Гербологии около грядок с юными мандрагорами ее ждет Когтевранка с большой коробкой из-под обуви в руках. Она рассеянно ковыряет носком туфли влажную рыхлую землю и что-то шепчет себе под нос. У меня пропала тетрадь по Астрономии, а подготовиться нужно обязательно. Профессор Синистра очень строгая… - Хочешь, я тебе помогу? Она не понимает Луну и вряд ли сможет подружиться со столь нелогичным человеком, но только когтевранка проявила к ней участие. Постаралась помочь, пусть таким странным образом.
И Гермиона благодарна ей за это. Как и ты. В дверях теплицы останавливается и машет рукой. Гермионе очень интересно посмотреть на эту загадочную музыкальную шкатулку хотя бы одним глазком. Она откидывает трясущимися руками картонную крышку и еле удерживается от восхищенного вздоха. Действительно, красивая вещь!
Неизвестный мастер украсил янтарную крышку изящной резьбой. Сад, сплетающиеся ветви цветущих яблонь, а в глубине очертания домика. И как будто бы горит свеча в окне. Руки сами тянутся к теплому камню, но Гермиона одергивает себя, закрывает коробку и выходит на улицу. Она спешит в Большой Зал, на обед. Там ее ждут Гарри и Рон, наверняка они уже волнуются, ведь Гермиона никогда не задерживалась так сильно.
Хогвартс пуст, ведь все сейчас в Большом Зале. Даже Филч и миссис Норрис. Забавно, мальчишки почему-то уверены, что самое безопасное время для всяческих проделок — ночь. А на деле, именно этот сонный полдень идеально подходит для того, чтобы забраться потихоньку в запретную секцию библиотеки, или позаимствовать пару флаконов из кабинета Слизнорта. Все расслаблены и спокойны, никто не обратит внимания на отсутствие за обедом одного или даже парочки учеников. Хмыкнув, Гермиона сворачивает в знакомый только ей и еще нескольким студентам проход.
Там голые стены и одинокий гобелен на одной из них: темноволосая девушка с чуть раскосыми глазами. В глазах пляшут искорки смеха, глаза завораживают, привлекают к себе внимание. Гермиона тихо шепчет: «Алохомора», и гобелен отодвигается в сторону, открывая ее взгляду простую деревянную дверь. Уже взявшись за ручку, девушка кидает последний взгляд на гобелен и замечает вытканные черной нитью по золотой кайме знаки. Опять те руны… Она трясет головой, задыхается от внезапного иррационального ужаса. Но все же оставляет полуоткрытой дверь и касается шероховатой ткани кончиками пальцев.
В голове словно сами собой возникают слова: Черной нитью в парче золотых легенд… Гермиона села на пол, закрыла голову руками, чтобы не видеть горького пронзительного взгляда вытканной девушки. Не замечать неестественно счастливой улыбки. Коробка со шкатулкой стояла рядом — когда она успела поставить ее? Через силу ведьма заставила себя оторвать ладони от лица и опять посмотреть на гобелен. Рун не было. Гермиона нервно рассмеялась, встала, хватаясь руками за стену.
Ноги словно превратились в желе. Пожалуй, я сниму с вас за это пятнадцать баллов. Что у вас в коробке? У нее не было сил на споры и сопротивления. Эта вещь волшебная? Откуда она у вас?
Он открыл коробку и уставился на крышку шкатулки. Брезгливо вытащил вещицу и поставил ее на ладонь, открыл. Музыки не было. Прошептал что-то себе под нос. Вроде бы колыбельную, она нужна для того, чтобы снились хорошие сны. Гермиона подалась вперед, протянула руки к сверкающей даже в полутьме заброшенного коридора вещице.
С любопытством заглянула внутрь и еле сдержала восхищенный вздох. Там был маленький город, словно сияющий изнутри. Тонкие стеклянные дома, деревья из странного тепло-коричневого камня, белые мосты. Зеркальные стенки отражали все так, что казалось, что город бесконечен, просто тает в туманной дымке. Гермиона подняла глаза и увидела зачарованно-изумленное лицо профессора Снейпа, так близко… - Что это? Что вы сделали, там только что ничего не было!
Мир вокруг покачнулся, Гермионе показалось, что она стремительно уменьшается и летит куда-то. Вверх или вниз, она затруднялась сказать, вокруг мелькали цветные пятна, девушка не могла вздохнуть или пошевелится. Пальцы профессора словно одеревенели на ее запястье. Гермиону бросило на влажную, пахнущую теплом и свежестью траву, рядом рухнул Снейп. Тяжелое сукно его мантии закрыло ее с головой.
Сефирот особенный, уникальный, он должен жить вечно, и уничтожение и забытие для него анафема. И так как поток жизни не бесконечен, даже если Сефирот сможет существовать в нем как дух, однажды он исчезнет, как и все остальные. Поэтому цель Сефирота сделать лайфстрим бесконечным, а для этого ему нужно предотвратить две вещи: естественный застой и потребление мако. Последнее понятно: все, что для этого требуется - избавиться от человечества.
С первым - сложнее. Однако и от подобных махинаций планета защищена - например, whispers, бороться с которыми Сефирот так упорно подталкивал нас всю дорогу в Remake. Whispers существуют существовали, в основном ради сохранения целостности лайфстрима, были гарантией сохранения его упорядоченности и хронологии. Но так как в конце Remake Сефирот успешно нашими руками их побеждает, это повреждает структуру лайфстрима... Он перестаёт быть единым и распадается на бесконечно распутывающийся клубок нитей. Игра визуализирует это как свет, проходящий и преломляющийся через призму. Мы видим этот прием когда происходят события затрагивающие пересечения "миров", например когда Аэрис или Сефирот открывают межмировые порталы: На самом же деле эти "миры" ничто иное, как ответвления лайфстрима, которые наложились на исходный мир. Они содержат в себе следы оригинальной судьбы - Зака, например, постоянно преследуют солдаты Шинры. Эти миры хрупкие, как говорит Сефирот, и когда персонажи внутри них делают новые выборы как опять-таки Зак , они раскалываются еще сильнее: так мир Зака Терьер породил второй мир Зака мопс.
Первоначально же "терьер", как в принципе сам Зак догадался, создан благодаря Аэрис. В конце Remake именно она открыла портал в сингулярность, в которую попали Клауд и ко, и оказавшись в этой точке Аэрис, используя воспоминания будущей себя, смогла перенестись в точки прошлого, спасая Зака "Ветер... Хотя такое нарушение потока может быть губительным для лайфстрима в целом, в текущей опасности Аэрис выбирает это как путь лучший от возможной участи. После этого маневра материя Аэрис становится пустой, и Аэрис теряет свои будущие воспоминания, остаются лишь настоящие и прошлые. Теперь вернемся к Сефироту. Итак, его цель получить полный контроль над планетой и лайфстримом и навечно удержать его от распада и возвращения в космос. Его метод нам уже знаком - его мы видели в Advent Children. Сефирот пожинает негативные эмоции, боль, гнев, ненависть, страх, и ими отравляет лайфстрим, ломая его и упрощая его подчинение.
Садится в кресло, поджимает ноги и погружается в чарующий мир рун. Логика четко вырезанных строчек спорит с тонкими летящими знаками. Среди свитков затерялся маленький кусочек пергамента с рваными краями. Гермиона вглядывается в него до боли в глазах, пока в висках не начинает стучать. Такой знакомый знак, ведь она его видела совсем недавно… Но воспоминание ускользает туманом сквозь пальцы. К завтраку из комнат начинают выползать сонные взъерошенные одноклассники. Они тихо перешептываются, планируют посещение Хогсмитских магазинчиков, и это заставляет девушку остро жалеть об упущенной возможности. Снейп долго размышлял о том, какое задание предложить этой всезнайке. Еще год назад этот вопрос не был бы проблемой: заставить ее чистить котлы, и дело с концом! Но как профессор по ЗОТИ он не может придумать подходящее задание. Разве что заставить девчонку переписывать строчки, чтобы она слегка заскучала. Тогда он сможет проникнуть в ее память незамеченным, если повезет… Ровно в два часа пополудни мисс Грейнджер осторожно стучится в дверь кабинета по Защите от Темных Сил. Открывает ее, морщась от тихого, но навязчивого скрипаЗа дверью царит полумрак. Как всегда. Снейп сидит за столом, крутит в руках перо, молчит. Это тяжелое молчание словно растекается по темному классу. Перед мужчиной неярко горит толстая желтая свеча. Пергамент и перо уже ждут вас, — мрачный, глухой, надтреснутый голос. Никакого определенного задания. Просто пишите. Снейп откинулся на стуле, прикрыл глаза, скрестил руки на груди. Гермиона нерешительно занесла руку над пергаментом и вывела первую строчку таинственных рун, затем вторую. Тщательно восстанавливала по памяти летящие линии. Не задумывалась о смысле, просто вглядывалась в рисунок. Все вокруг зыбко, нереально, как во сне. Танцуют отблески свечей на стенах, огромной люстре, заставляя картины масляно блестеть. Мечутся тени в углах. Лицо профессора поминутно меняется из-за танца света и тени. То вдруг становится дьявольской маской, то приобретает скорбное выражение. Вместо глаз у него два черных провала, кровавый блик от занавески упал пятном на шею. Гермиона хочет вскочить и закричать, так, чтобы заложило уши. Но девушка сидит за партой, часто дыша. Ей чудиться скользкое прикосновение узкого змеиного тела к ногам. Но видение отступает. Теперь профессор перестает казаться покойником, а тревожные тени тихо расползлись по углам. Гермиона вновь опускает глаза на пергамент. Как будто ледяные пальцы лежат на ее затылке. А перед глазами легко-легко колышутся тонкие знаки. Сейчас она помнит каждую из тех странных рун. Это не только буквы, но слова и целостные образы. Все это в одном маленьком значке. Судорожно пытается записать на пергаменте свое откровение, но перо не слушается. Здесь нужна кисть. И больше света. И чтобы звучала вдалеке тихая низкая мелодия полузнакомого девятиструнного инструмента. А сейчас перед ней только наполовину сгоревшая свеча и черные глаза жестокого, непонятного человека. Что в них, неужели паника? Кто зовет ее хриплым, срывающимся голосом? Девушка не может объяснить, почему. Я первый раз сталкиваюсь с подобным. Дамблдор осторожно погладил девушку по спутанным волосам, когда она внезапно открыла глаза и схватила его за другую руку. Вцепилась так, что побелели костяшки пальцев. Тихо и быстро зашептала что-то, пока профессор Снейп пытался оторвать ее от директора. Обморочная чернота зрачков постепенно растворилась. Гермиона сама разжала пальцы, со слабым изумлением разглядывая склонившихся над ней преподавателей. В глаза ярко било вечернее солнце. Она лежала в больничном крыле. Неподалеку суетилась мадам Помфри, негромко позвякивая бутылочками. Произносить знакомые звуки очень тяжело. Он выговаривает каждое слово тихо, но отчетливо. Словно убеждая ее в чем-то. Лишь она может позволить себе такую вольность. И профессора под ее суровым взглядом выходят в коридор. Медсестра садится рядом с Гермионой, вливает ей в рот несколько разных настоек. Мягко массирует горло, ласково гладит по голове. Гермиона вжимается носом в пахнущие лавандой и жасмином простыни и сладко засыпает. В кабинете директора профессор Снейп в очередной раз смазывает руку Дамблдора целебной мазью. Такой бесполезной мазью… - Знаешь, Северус, — тихо говорит директор, — когда мисс Грейнджер держала мою руку, мне не было больно. Ее навещают друзья — Гарри и Джинни, Рон. Приносят кучу сладостей и сувениров из Зонко. Джинни сладко шепчет на ухо, как им было без нее скучно. Гарри и Рон вполголоса ругают Снейпа. Все это вызывает у Гермионы легкую улыбку. Она ждет не дождется, когда мадам Помфри выпустит ее из больничного плена. Тогда девушка сможет, наконец, сесть за руны. Ведь она теперь знает, что они значат. Или помнит? В воскресенье утром она почти выбегает из больничного крыла и сталкивается с профессором Снейпом. Вздрагивает и пятится назад, упираясь в стену, почти вжимаясь в каменную кладку. Профессор жестко ухмыляется, но проходит мимо. Без единого замечания. И это пугает гораздо сильнее. Опять уже успевший надоесть рунический камень. Четкие, ровные линии спорят с танцующими знаками. И содержание рассказывает словно о разных людях: о могучем вожде и защитнике своего народа и об учителе, мудреце, что принес людям знания. Научил их… магии? Здесь говорилось о лекарях, способных вылечить тело и душу, о видящих и помнящих, которые рассказывали о том, что было, и том, что будет, о звездочетах и простых пахарях. А отдельные слова были почти непонятны: слушающие землю, говорящие с травами, говорящие с драконами… Гермиона попыталась перевести руны, но они словно рассыпались на части. Становились сухими, бессмысленными фразами. Для того чтобы говорить так, как неведомый мастер, нужно было мыслить иначе. Но этого Гермиона не умела. Она просто смогла впустить в свою душу кусочек чужой жизни, и та уже начинала разворачиваться, ломая ее. Что-то странное и больное рвалось из груди девушки наружу. Это было страшно. Будто бы Гермиону опять затягивало в неведомый водоворот. Она отбросила пергамент и достала учебник по Истории Магии. Нужно было отвлечься. Густо-фиолетовые сумерки опустились на зубчатые башни Цитадели. На стене через каждые двадцать шагов стояли часовые. Она часто поднималась сюда, на открытую всем ветрам площадку. Стояла, глядя с высоты на раскинувшиеся вокруг леса и луга. Выше нее была только Башня, в которой все ночи напролет трепетал живой, теплый огонек. Ему ведь не нужно спать… Если раскинуть руки в стороны и повернуться лицом к ветру, можно представить, что летишь. Ей никогда не снились полеты, даже в детстве. Но здесь, рядом с Тано, она почти верила в то, что сможет полететь наяву. Иначе, почему так замирает сердце рядом с ним? Почему дрожат руки, когда она готовит целебную мазь для него? Ведь это, горячее и сильное в ее груди — полет. А днем она опять собирает тонкие стебельки, тщательно перетирает их, смешивает. Добавляет в порошки настойку полыни. Горько-зеленую кровь трав. Может она исцелит эти страшные раны? Тщетно… Каждый вечер девушка смазывает руки Тано, замирая от необыкновенного счастья — она прикасается к его ладоням, вздрагивая от безумной боли, потому что заставляет его страдать. Ах, если бы ее руки смогли превратиться в крылья бабочки, в звездный свет… Снейп просыпается с больной головой и одеревеневшей спиной. Он не в первый раз засыпает за своим письменным столом, положив голову на скрещенные руки. Перед ним пергамент с вырисованной формулой. Это зелье способно вылечить даже самый сильный ожог за считанные секунды. Оно несомненно пригодится врачам, возможно даже войдет в учебники. Вот только оно не способно спасти Альбуса Дамблдора. Проблема Грейнджер так же заботит профессора. Он солгал директору и не сказал, что пытался очистить девчонке память — мягко подправить некоторые воспоминания, но потерпел неудачу. Даже хуже, он столкнулся с чем-то непонятным. На какой-то момент у Снейпа возникло впечатление, что память мисс Грейнджер словно исчезла, а остался бездонный черный колодец. Он чуть не упал в эту бездну и еле удержал мисс Грейнджер. Мужчина запаниковал, кинулся к профессору Дамблдору, но передумал пугать старика — у него и так слишком много проблем. Снейп просто вскользь поинтересовался у директора, сталкивался ли тот с чем-то подобным, и явственно почувствовал его недоумение. Профессор решил присмотреться к девчонке повнимательнее. Похоже, что Гермиона Грейнджер превращалась в личную головную боль Северуса Снейпа. Лаванда торжествующе щебетала за завтраком, беспрестанно обращаясь к Рону. Все как две недели назад, словно и не было той безобразной ссоры. Рон, впрочем, почти не обращал на эту перемену внимания, сосредоточенно поглощая яичницу. У Гермионы не было аппетита, последнее время ее мучили странно объемные сны. А наяву были те самые ужасные руны, которые ломали ее рассудок. Девушка рассеянно рассматривала Большой Зал, пока не встретилась глазами с Луной Лавгуд. Та сидела на своем обычном месте, вокруг нее было пустое пространство. Одноклассники сторонились странной девушки. Луна спокойно и задумчиво кивнула Гермионе, сережки-редиски качнулись в ее ушах. Затем она начала неловко выбираться из-за стола, подошла к гриффиндорцам, остановилась рядом с Гермионой, неловко покачиваясь из стороны в сторону. Или мне кажется… - О чем ты, Луна? Ты плохо спишь, да? Хочешь, я тебе помогу? У меня есть музыкальная шкатулка, очень старая. Я всегда слушаю ее перед сном. Мне помогает… - Спасибо, Луна, но не нужно, я справлюсь сама. Мне не жалко. Вот и сейчас она говорит мягко, нараспев, полу прикрыв серебристые глаза. И у Гермионы просто не хватает сил отказываться от этой странной, по большему счету абсолютно ненужной помощи. И вот, после урока Гербологии около грядок с юными мандрагорами ее ждет Когтевранка с большой коробкой из-под обуви в руках. Она рассеянно ковыряет носком туфли влажную рыхлую землю и что-то шепчет себе под нос. У меня пропала тетрадь по Астрономии, а подготовиться нужно обязательно. Профессор Синистра очень строгая… - Хочешь, я тебе помогу? Она не понимает Луну и вряд ли сможет подружиться со столь нелогичным человеком, но только когтевранка проявила к ней участие. Постаралась помочь, пусть таким странным образом. И Гермиона благодарна ей за это. Как и ты. В дверях теплицы останавливается и машет рукой. Гермионе очень интересно посмотреть на эту загадочную музыкальную шкатулку хотя бы одним глазком. Она откидывает трясущимися руками картонную крышку и еле удерживается от восхищенного вздоха. Действительно, красивая вещь! Неизвестный мастер украсил янтарную крышку изящной резьбой. Сад, сплетающиеся ветви цветущих яблонь, а в глубине очертания домика. И как будто бы горит свеча в окне. Руки сами тянутся к теплому камню, но Гермиона одергивает себя, закрывает коробку и выходит на улицу. Она спешит в Большой Зал, на обед. Там ее ждут Гарри и Рон, наверняка они уже волнуются, ведь Гермиона никогда не задерживалась так сильно. Хогвартс пуст, ведь все сейчас в Большом Зале. Даже Филч и миссис Норрис. Забавно, мальчишки почему-то уверены, что самое безопасное время для всяческих проделок — ночь. А на деле, именно этот сонный полдень идеально подходит для того, чтобы забраться потихоньку в запретную секцию библиотеки, или позаимствовать пару флаконов из кабинета Слизнорта. Все расслаблены и спокойны, никто не обратит внимания на отсутствие за обедом одного или даже парочки учеников. Хмыкнув, Гермиона сворачивает в знакомый только ей и еще нескольким студентам проход. Там голые стены и одинокий гобелен на одной из них: темноволосая девушка с чуть раскосыми глазами. В глазах пляшут искорки смеха, глаза завораживают, привлекают к себе внимание. Гермиона тихо шепчет: «Алохомора», и гобелен отодвигается в сторону, открывая ее взгляду простую деревянную дверь. Уже взявшись за ручку, девушка кидает последний взгляд на гобелен и замечает вытканные черной нитью по золотой кайме знаки. Опять те руны… Она трясет головой, задыхается от внезапного иррационального ужаса. Но все же оставляет полуоткрытой дверь и касается шероховатой ткани кончиками пальцев. В голове словно сами собой возникают слова: Черной нитью в парче золотых легенд… Гермиона села на пол, закрыла голову руками, чтобы не видеть горького пронзительного взгляда вытканной девушки. Не замечать неестественно счастливой улыбки. Коробка со шкатулкой стояла рядом — когда она успела поставить ее? Через силу ведьма заставила себя оторвать ладони от лица и опять посмотреть на гобелен. Рун не было. Гермиона нервно рассмеялась, встала, хватаясь руками за стену. Ноги словно превратились в желе. Пожалуй, я сниму с вас за это пятнадцать баллов. Что у вас в коробке? У нее не было сил на споры и сопротивления. Эта вещь волшебная? Откуда она у вас? Он открыл коробку и уставился на крышку шкатулки. Брезгливо вытащил вещицу и поставил ее на ладонь, открыл. Музыки не было. Прошептал что-то себе под нос. Вроде бы колыбельную, она нужна для того, чтобы снились хорошие сны. Гермиона подалась вперед, протянула руки к сверкающей даже в полутьме заброшенного коридора вещице. С любопытством заглянула внутрь и еле сдержала восхищенный вздох. Там был маленький город, словно сияющий изнутри. Тонкие стеклянные дома, деревья из странного тепло-коричневого камня, белые мосты. Зеркальные стенки отражали все так, что казалось, что город бесконечен, просто тает в туманной дымке. Гермиона подняла глаза и увидела зачарованно-изумленное лицо профессора Снейпа, так близко… - Что это? Что вы сделали, там только что ничего не было! Мир вокруг покачнулся, Гермионе показалось, что она стремительно уменьшается и летит куда-то. Вверх или вниз, она затруднялась сказать, вокруг мелькали цветные пятна, девушка не могла вздохнуть или пошевелится. Пальцы профессора словно одеревенели на ее запястье. Гермиону бросило на влажную, пахнущую теплом и свежестью траву, рядом рухнул Снейп. Тяжелое сукно его мантии закрыло ее с головой. Но он почти мгновенно вскочил на ноги и принял боевую позицию, подслеповато щурясь. Девушка открыла глаза и была оглушена буйством красок. Ярко зеленая трава, такая, какой она бывает только ранней весной, когда ломкие стебельки лишь проклюнулись, чтобы потянутьсянавстречу солнцу. Красно-коричневая земля, темные шершавые стволы деревьев. Ослепительная белизна цветов вишни, янтарно-желтый деревянный дом в глубине сада. На этом слишком ярком и свежем фоне профессор смотрелся чуждо, как выходец из преисподней. Черно-белый фотографический отпечаток, но не живой человек. Никто не спешил к ним с волшебными палочками наготове, видимо, это все-таки не ловушка. Снейп неохотно опустил палочку и обратил, наконец, внимание на свою спутницу. Девчонка сидела на земле, ее юбка задралась, обнажив расцарапанные колени, тонкие пальцы неосознанно терзали серебристый стебелек полыни. Он резко шагнул вперед, схватил ее за плечи и поставил на ноги, еле удержавшись от желания хорошенько встряхнуть. Для него хватило беглого взгляда, чтобы понять — она понятия не имеет о том, что вокруг происходит. Более того, мисс Грейнджер, видимо, находилась на грани истерики. Мисс Грейнджер, это важно! Я уверена, что Луна не хотела причинить никому вред. Она бы меня предупредила… Сэр, это ведь был не портал, правда? Портал действует немного иначе. И как можно отсюда выбраться. Он снова достал волшебную палочку, взял за руку девушку и попробовал дизаппарировать. Не получилось. С досадой отбросил руку мисс Грейнджер и сосредоточился на заклинании левитации. Опять промах. Ее руки тряслись, лицо побелело, сухие губы еле шевелились. Действительно, стояла мертвая тишина. Ни пения птиц, ни стрекота кузнечиков. Вообще ни одного живого звука. Снейп наклонился, сорвал полынь, растер ее между пальцами и поднес к своему огромному носу. Не лезьте вперед, хотя я понимаю, что после «подвигов» с Поттером это будет сложно.
Final Fantasy 16 Theory: Клайв умрет в конце игры
Удар вызвал бы утечку духовной энергии мира, известной как Лайфстрим, которую Сефирот мог бы затем поглотить, чтобы подпитывать свое восхождение к божественности. Версия Сефирота из Rebirth планирует нечто подобное, но его цель теперь больше, чем просто стать богом. Он хочет править бесконечностью — претендовать на всю мультивселенную. Для этого он планирует то, что он называет «возвращением домой», объединение многих реальностей мультивселенной. Сефирот объясняет, что все миры обречены на исчезновение. Мы видим это в нескольких случаях, когда небеса некоторых реальностей разрываются на части.
Когда эти миры умирают, они, видимо, возвращаются в «объятия планеты». По сути, это Лайфстрим на мультивселенском уровне. Сефирот не говорит прямо о своих планах по такому сближению реальностей, но поскольку он все еще ищет призывающую метеоры Черную Материю, логично предположить, что он хочет объединить мультивселенную, а затем уничтожить ее. Если поглощение Лайфстрима одной реальности может сделать его богом, то поглощение Лайфстрима нескольких реальностей, вероятно, поможет ему достичь всей этой амбиции «Короля Бесконечности». Судьба Аэрис Чтобы Сефирот смог уничтожить мультивселенную с помощью метеора, ему нужно убедиться, что ничто не стоит на его пути.
Это означает убийство Аэрис, последней из Сетра и единственного человека, способного использовать Белую Материю для молитвы о Святости, магическом барьере, который защитит планету. И это именно то, что он делает. Но давайте вернемся назад, потому что многое произошло накануне смерти Аэрис. Но в ходе событий первой игры каждая ее встреча с Шепотами истощала Белую Материю знаний и воспоминаний, которые ее питают. К тому времени, как Аэрис покинула Мидгар, это был не более чем пустой, бесполезный шар.
Таким образом, если Аэрис хочет защитить планету, ей нужна новая Белая Материя. К счастью, мультивселенная означает, что существует множество Аэрис, каждая из которых имеет свою собственную материю. Под видом сна альтернативная Аэрис втягивает Клауда в свою реальность — мир, где небо рушится и нет надежды на спасение. Эта версия Аэрис дает Клауду свою Белую Материю и отправляет его обратно в реальность, как раз перед тем, как Сефирот прибывает, чтобы остановить ее. Вернувшись в основную реальность, Клауд дает Аэрис новую Белую Материю, возвращая судьбу в нужное русло.
Конечно, как мы хорошо знаем из оригинальной Final Fantasy 7, эта судьба предполагает быть пронзенным мечом Сефирота. И, возможно, как и ожидалось, именно это и происходит. Но это сложнее. Мы видим, как Клауд отклоняет клинок Сефирота, спасая Аэрис от смертельного удара.
Они опаздывали на Историю Магии. Сначала столкнулись с Пивзом в коридоре, потом долго ждали, пока повернется лестница. Мальчишки даже и не волновались, дескать, призрак и не заметит, что они немного задержались. Он, конечно до тошноты пунктуален, но постоянно витает в облаках. Но Гермиона переживала — ее усталость как рукой сняло, и девушка упрямо тянула Гарри и Рона вперед. Остался последний поворот, и именно за ним их всех поджидало несчастие в лице профессора Снейпа. А если так, то я жду ее на отработку, завтра, в два. Если нет, советую вам не тратить время на пререкания и поспешить на урок. Да я и не собиралась в Хогсмит, мне нужно разобраться с рунами… - Тем не менее, Рон прав. Снейп прекрасно понимает, что тебе плохо: он ведь тебя сильно измотал на занятии. Да и кто знает, что он там на тебя наслал, так как все заклинания произносил невербально… — задумчиво протянул Гарри. Я немного ушиблась, но не более того. Он специально нас тут поджидал, будь уверена! Я могу и не ходить в Хогсмит, тем более… — Рон говорил уверенно, улыбался ласково и решительно, но в глазах его притаилась тоска. Тоска по прыгучим конфетам, взрывающимся шарикам мороженого, свежему сливочному пиву, чудесам Зонко, словом, по всему тому, что так привлекает мальчишек. Гермиона не могла позволить себе быть такой жестокой. Это же Хогвартс, а профессор Снейп все еще наш преподаватель. Зато теперь я могу не опасаться, что буду весь вечер чистить котлы! Вечером все школьники гостиной Гриффиндора были немало удивлены: Гермиона Грейнджер, самая суровая староста, бессменная всезнайка, вместо того чтобы писать какие-нибудь эссе, или читать неподъемные фолианты, отправилась спать. Она оставила бразды правления Рону Уизли, который немедленно организовал внеплановую вечеринку. Домовые эльфы обеспечили их сладостями, а братья Криви, хитро ухмыляясь, достали откуда-то сливочное пиво. Часам к двенадцати ночи гостиная опустела, а Рон обнаружил у себя на коленях Лаванду Браун, которая давно хотела с ним помириться. Она щебетала ему на ухо что-то неразборчивое и сладкое, и нежно скользила руками по его крепким плечам. Рон не собирался повторять прошлые ошибки, о чем немедленно сообщил девушке и постарался стряхнуть ее. На это Рон был согласен и позволил ей скрепить это обещание дружбы совсем недружеским поцелуем. Целовать ее было здорово: от нее сладко пахло, она мягко прижималась к нему, ее идеально ровные зубы аккуратно прикусывали его язык. А еще во время поцелуя Лаванда не могла говорить. Совесть его не мучила, он устоял. Расслабь руку, отпусти кисть. Серебро и медь. Память о прошлом и обещание будущего. Горечь знания. И Учитель однажды назвал меня так… - А кто я? Как я узнаю? Солнце сверкает в ярко-синих глазах, согревает его кожу своими маленькими поцелуями. Никто из нас не сможет пройти мимо боли, но ты обязан будешь защитить. И сможешь… Даже сейчас ты сильнее меня». А он опять берет такую непокорную кисть и старательно выводит на дощечке знак за знаком, пока вдруг… - Смотри! Ну и пусть этот знак не похож на четкие руны Къертира, зато в этих дрожащих неуверенных линиях явно угадывается Слово. Вдруг она видит его уже взрослым, за книгой в черном переплете. Он усердно хмурит широкие рыжие брови и запускает пальцы левой руки в волосы. Заносит над тонкой блестящей бумагой кисть и старательно выводит руну Элхе. Линии такие же дрожащие, неуверенные, как у ребенка. Он разжимает руку и кисть падает. На его правой руке нет двух пальцев. Эленхел зажмуривается, так сильно, что веки почти болят. Силится не заплакать, но когда открывает глаза, то видит обеспокоенную мордочку братишки, словно сквозь плотный туман. Она сама тает, растворяется в этом тумане… Гермиона просыпается в шесть утра с удивительно ясной головой. Но в комнате стоит тяжелый запах, и она спешно выходит в гостиную. Садится в кресло, поджимает ноги и погружается в чарующий мир рун. Логика четко вырезанных строчек спорит с тонкими летящими знаками. Среди свитков затерялся маленький кусочек пергамента с рваными краями. Гермиона вглядывается в него до боли в глазах, пока в висках не начинает стучать. Такой знакомый знак, ведь она его видела совсем недавно… Но воспоминание ускользает туманом сквозь пальцы. К завтраку из комнат начинают выползать сонные взъерошенные одноклассники. Они тихо перешептываются, планируют посещение Хогсмитских магазинчиков, и это заставляет девушку остро жалеть об упущенной возможности. Снейп долго размышлял о том, какое задание предложить этой всезнайке. Еще год назад этот вопрос не был бы проблемой: заставить ее чистить котлы, и дело с концом! Но как профессор по ЗОТИ он не может придумать подходящее задание. Разве что заставить девчонку переписывать строчки, чтобы она слегка заскучала. Тогда он сможет проникнуть в ее память незамеченным, если повезет… Ровно в два часа пополудни мисс Грейнджер осторожно стучится в дверь кабинета по Защите от Темных Сил. Открывает ее, морщась от тихого, но навязчивого скрипаЗа дверью царит полумрак. Как всегда. Снейп сидит за столом, крутит в руках перо, молчит. Это тяжелое молчание словно растекается по темному классу. Перед мужчиной неярко горит толстая желтая свеча. Пергамент и перо уже ждут вас, — мрачный, глухой, надтреснутый голос. Никакого определенного задания. Просто пишите. Снейп откинулся на стуле, прикрыл глаза, скрестил руки на груди. Гермиона нерешительно занесла руку над пергаментом и вывела первую строчку таинственных рун, затем вторую. Тщательно восстанавливала по памяти летящие линии. Не задумывалась о смысле, просто вглядывалась в рисунок. Все вокруг зыбко, нереально, как во сне. Танцуют отблески свечей на стенах, огромной люстре, заставляя картины масляно блестеть. Мечутся тени в углах. Лицо профессора поминутно меняется из-за танца света и тени. То вдруг становится дьявольской маской, то приобретает скорбное выражение. Вместо глаз у него два черных провала, кровавый блик от занавески упал пятном на шею. Гермиона хочет вскочить и закричать, так, чтобы заложило уши. Но девушка сидит за партой, часто дыша. Ей чудиться скользкое прикосновение узкого змеиного тела к ногам. Но видение отступает. Теперь профессор перестает казаться покойником, а тревожные тени тихо расползлись по углам. Гермиона вновь опускает глаза на пергамент. Как будто ледяные пальцы лежат на ее затылке. А перед глазами легко-легко колышутся тонкие знаки. Сейчас она помнит каждую из тех странных рун. Это не только буквы, но слова и целостные образы. Все это в одном маленьком значке. Судорожно пытается записать на пергаменте свое откровение, но перо не слушается. Здесь нужна кисть. И больше света. И чтобы звучала вдалеке тихая низкая мелодия полузнакомого девятиструнного инструмента. А сейчас перед ней только наполовину сгоревшая свеча и черные глаза жестокого, непонятного человека. Что в них, неужели паника? Кто зовет ее хриплым, срывающимся голосом? Девушка не может объяснить, почему. Я первый раз сталкиваюсь с подобным. Дамблдор осторожно погладил девушку по спутанным волосам, когда она внезапно открыла глаза и схватила его за другую руку. Вцепилась так, что побелели костяшки пальцев. Тихо и быстро зашептала что-то, пока профессор Снейп пытался оторвать ее от директора. Обморочная чернота зрачков постепенно растворилась. Гермиона сама разжала пальцы, со слабым изумлением разглядывая склонившихся над ней преподавателей. В глаза ярко било вечернее солнце. Она лежала в больничном крыле. Неподалеку суетилась мадам Помфри, негромко позвякивая бутылочками. Произносить знакомые звуки очень тяжело. Он выговаривает каждое слово тихо, но отчетливо. Словно убеждая ее в чем-то. Лишь она может позволить себе такую вольность. И профессора под ее суровым взглядом выходят в коридор. Медсестра садится рядом с Гермионой, вливает ей в рот несколько разных настоек. Мягко массирует горло, ласково гладит по голове. Гермиона вжимается носом в пахнущие лавандой и жасмином простыни и сладко засыпает. В кабинете директора профессор Снейп в очередной раз смазывает руку Дамблдора целебной мазью. Такой бесполезной мазью… - Знаешь, Северус, — тихо говорит директор, — когда мисс Грейнджер держала мою руку, мне не было больно. Ее навещают друзья — Гарри и Джинни, Рон. Приносят кучу сладостей и сувениров из Зонко. Джинни сладко шепчет на ухо, как им было без нее скучно. Гарри и Рон вполголоса ругают Снейпа. Все это вызывает у Гермионы легкую улыбку. Она ждет не дождется, когда мадам Помфри выпустит ее из больничного плена. Тогда девушка сможет, наконец, сесть за руны. Ведь она теперь знает, что они значат. Или помнит? В воскресенье утром она почти выбегает из больничного крыла и сталкивается с профессором Снейпом. Вздрагивает и пятится назад, упираясь в стену, почти вжимаясь в каменную кладку. Профессор жестко ухмыляется, но проходит мимо. Без единого замечания. И это пугает гораздо сильнее. Опять уже успевший надоесть рунический камень. Четкие, ровные линии спорят с танцующими знаками. И содержание рассказывает словно о разных людях: о могучем вожде и защитнике своего народа и об учителе, мудреце, что принес людям знания. Научил их… магии? Здесь говорилось о лекарях, способных вылечить тело и душу, о видящих и помнящих, которые рассказывали о том, что было, и том, что будет, о звездочетах и простых пахарях. А отдельные слова были почти непонятны: слушающие землю, говорящие с травами, говорящие с драконами… Гермиона попыталась перевести руны, но они словно рассыпались на части. Становились сухими, бессмысленными фразами. Для того чтобы говорить так, как неведомый мастер, нужно было мыслить иначе. Но этого Гермиона не умела. Она просто смогла впустить в свою душу кусочек чужой жизни, и та уже начинала разворачиваться, ломая ее. Что-то странное и больное рвалось из груди девушки наружу. Это было страшно. Будто бы Гермиону опять затягивало в неведомый водоворот. Она отбросила пергамент и достала учебник по Истории Магии. Нужно было отвлечься. Густо-фиолетовые сумерки опустились на зубчатые башни Цитадели. На стене через каждые двадцать шагов стояли часовые. Она часто поднималась сюда, на открытую всем ветрам площадку. Стояла, глядя с высоты на раскинувшиеся вокруг леса и луга. Выше нее была только Башня, в которой все ночи напролет трепетал живой, теплый огонек. Ему ведь не нужно спать… Если раскинуть руки в стороны и повернуться лицом к ветру, можно представить, что летишь. Ей никогда не снились полеты, даже в детстве. Но здесь, рядом с Тано, она почти верила в то, что сможет полететь наяву. Иначе, почему так замирает сердце рядом с ним? Почему дрожат руки, когда она готовит целебную мазь для него? Ведь это, горячее и сильное в ее груди — полет. А днем она опять собирает тонкие стебельки, тщательно перетирает их, смешивает. Добавляет в порошки настойку полыни. Горько-зеленую кровь трав. Может она исцелит эти страшные раны? Тщетно… Каждый вечер девушка смазывает руки Тано, замирая от необыкновенного счастья — она прикасается к его ладоням, вздрагивая от безумной боли, потому что заставляет его страдать. Ах, если бы ее руки смогли превратиться в крылья бабочки, в звездный свет… Снейп просыпается с больной головой и одеревеневшей спиной. Он не в первый раз засыпает за своим письменным столом, положив голову на скрещенные руки. Перед ним пергамент с вырисованной формулой. Это зелье способно вылечить даже самый сильный ожог за считанные секунды. Оно несомненно пригодится врачам, возможно даже войдет в учебники. Вот только оно не способно спасти Альбуса Дамблдора. Проблема Грейнджер так же заботит профессора. Он солгал директору и не сказал, что пытался очистить девчонке память — мягко подправить некоторые воспоминания, но потерпел неудачу. Даже хуже, он столкнулся с чем-то непонятным. На какой-то момент у Снейпа возникло впечатление, что память мисс Грейнджер словно исчезла, а остался бездонный черный колодец. Он чуть не упал в эту бездну и еле удержал мисс Грейнджер. Мужчина запаниковал, кинулся к профессору Дамблдору, но передумал пугать старика — у него и так слишком много проблем. Снейп просто вскользь поинтересовался у директора, сталкивался ли тот с чем-то подобным, и явственно почувствовал его недоумение. Профессор решил присмотреться к девчонке повнимательнее. Похоже, что Гермиона Грейнджер превращалась в личную головную боль Северуса Снейпа. Лаванда торжествующе щебетала за завтраком, беспрестанно обращаясь к Рону. Все как две недели назад, словно и не было той безобразной ссоры. Рон, впрочем, почти не обращал на эту перемену внимания, сосредоточенно поглощая яичницу. У Гермионы не было аппетита, последнее время ее мучили странно объемные сны. А наяву были те самые ужасные руны, которые ломали ее рассудок. Девушка рассеянно рассматривала Большой Зал, пока не встретилась глазами с Луной Лавгуд. Та сидела на своем обычном месте, вокруг нее было пустое пространство. Одноклассники сторонились странной девушки. Луна спокойно и задумчиво кивнула Гермионе, сережки-редиски качнулись в ее ушах. Затем она начала неловко выбираться из-за стола, подошла к гриффиндорцам, остановилась рядом с Гермионой, неловко покачиваясь из стороны в сторону. Или мне кажется… - О чем ты, Луна? Ты плохо спишь, да? Хочешь, я тебе помогу? У меня есть музыкальная шкатулка, очень старая. Я всегда слушаю ее перед сном. Мне помогает… - Спасибо, Луна, но не нужно, я справлюсь сама. Мне не жалко. Вот и сейчас она говорит мягко, нараспев, полу прикрыв серебристые глаза. И у Гермионы просто не хватает сил отказываться от этой странной, по большему счету абсолютно ненужной помощи. И вот, после урока Гербологии около грядок с юными мандрагорами ее ждет Когтевранка с большой коробкой из-под обуви в руках. Она рассеянно ковыряет носком туфли влажную рыхлую землю и что-то шепчет себе под нос. У меня пропала тетрадь по Астрономии, а подготовиться нужно обязательно. Профессор Синистра очень строгая… - Хочешь, я тебе помогу? Она не понимает Луну и вряд ли сможет подружиться со столь нелогичным человеком, но только когтевранка проявила к ней участие. Постаралась помочь, пусть таким странным образом. И Гермиона благодарна ей за это. Как и ты. В дверях теплицы останавливается и машет рукой. Гермионе очень интересно посмотреть на эту загадочную музыкальную шкатулку хотя бы одним глазком. Она откидывает трясущимися руками картонную крышку и еле удерживается от восхищенного вздоха. Действительно, красивая вещь! Неизвестный мастер украсил янтарную крышку изящной резьбой. Сад, сплетающиеся ветви цветущих яблонь, а в глубине очертания домика. И как будто бы горит свеча в окне. Руки сами тянутся к теплому камню, но Гермиона одергивает себя, закрывает коробку и выходит на улицу. Она спешит в Большой Зал, на обед. Там ее ждут Гарри и Рон, наверняка они уже волнуются, ведь Гермиона никогда не задерживалась так сильно. Хогвартс пуст, ведь все сейчас в Большом Зале. Даже Филч и миссис Норрис. Забавно, мальчишки почему-то уверены, что самое безопасное время для всяческих проделок — ночь. А на деле, именно этот сонный полдень идеально подходит для того, чтобы забраться потихоньку в запретную секцию библиотеки, или позаимствовать пару флаконов из кабинета Слизнорта. Все расслаблены и спокойны, никто не обратит внимания на отсутствие за обедом одного или даже парочки учеников. Хмыкнув, Гермиона сворачивает в знакомый только ей и еще нескольким студентам проход. Там голые стены и одинокий гобелен на одной из них: темноволосая девушка с чуть раскосыми глазами. В глазах пляшут искорки смеха, глаза завораживают, привлекают к себе внимание. Гермиона тихо шепчет: «Алохомора», и гобелен отодвигается в сторону, открывая ее взгляду простую деревянную дверь. Уже взявшись за ручку, девушка кидает последний взгляд на гобелен и замечает вытканные черной нитью по золотой кайме знаки. Опять те руны… Она трясет головой, задыхается от внезапного иррационального ужаса. Но все же оставляет полуоткрытой дверь и касается шероховатой ткани кончиками пальцев. В голове словно сами собой возникают слова: Черной нитью в парче золотых легенд… Гермиона села на пол, закрыла голову руками, чтобы не видеть горького пронзительного взгляда вытканной девушки. Не замечать неестественно счастливой улыбки. Коробка со шкатулкой стояла рядом — когда она успела поставить ее? Через силу ведьма заставила себя оторвать ладони от лица и опять посмотреть на гобелен. Рун не было. Гермиона нервно рассмеялась, встала, хватаясь руками за стену. Ноги словно превратились в желе. Пожалуй, я сниму с вас за это пятнадцать баллов.
Клайв умело владеет клинком и разрушительной магией, а также может призывать айконов на помощь в битвах с врагами. По ходу приключения вас ждут живописные локации, опасные подземелья и мистические руины. А главное — интересная история о судьбах героев на фоне грандиозного противостояния.
Дети из будущего — интересная тема. По ней немало историй не только в Драмионе. Но я считаю, что важно любую идею вкусно подать, и с этим в фанфике проблем точно нет. Как же прекрасно было наблюдать за изменениями в отношениях Драко и Гермионы. Еще бы, не каждый день встречаешь своего ребёнка, второй родитель которого — твой враг. Но это ПостХог, они взрослые люди. Они берут ответственность за ребенка на себя, постепенно привыкая к тому, что помочь ему и решить главную проблему смогут только вместе. При этом они не бросаются в омут с головой, а держат дистанцию, ведь Драко помолвлен с Асторией. Очень стараются держать дистанцию. Эстетика: Рузия Калимуллина Прекрасные постельные сцены, написанные в нужное время и в нужном месте. Гермиона понимает, что начинает чувствовать что-то к отцу своего ребенка. Безусловно, появляется интерес, ведь когда-то в будущем они смогли быть вместе. Скорпиус активно помогает родителям, раскрывая детали их счастливой семейной жизни. Детали, которые навсегда останутся в сердце читателей. В сердце Драко. Но не будем забывать, что сюжет крутится не только вокруг их отношений.