Автор: Ганс Дёрр, Курт Цейтцлер. Все книги Цейтцлер Курт доступные для скачиванив в fb2, а также для чтения онлайн • Сортировка по дате добавления ⇣. A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday.
Who Is Kurt Perez? 'The Blacklist' Tribute, Explained
Действия немецкого командования 23 ноября 1942 г. Командование 6-й армии готовилось к прорыву кольца окружения. Прорыв предполагалось предпринять 25 ноября после перегруппировки, необходимой для сосредоточения ударных сил на юго-западе. Планировалось, что армия выступит на рассвете правым флангом восточнее Дона на юго-запад и форсирует Дон в районе Верхне-Чирская.
Кроме того, за последние два дня она понесла очень тяжелые потери. Долго оставаться в окружении было нельзя — необходимы были большие запасы топлива, боеприпасов, продовольствия и других припасов. Паулюс писал: «Запасы горючего скоро кончатся, танки и тяжелое оружие в этом случае будут неподвижны.
Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на 6 дней». Командующий 6-й армией Фридрих Паулюс Гитлер, ещё вечером 21 ноября, отдал приказ: «Командующему армией со штабом направиться в Сталинград, 6-й армии занять круговую оборону и ждать дальнейших указаний».
Тогда штаб 6-й армии, оказавшийся на пути наступления советских танков, перебрался из района Голубинского в Нижне-Чирскую, Вечером 22 ноября Гитлер подтвердил свой первый приказ: «6-й армии занять круговую оборону и выжидать деблокирующего наступления извне». Он отмечал, что снабжение армии, насчитывающей двадцать дивизий, по воздуху невозможно. Запасы армии быстро иссякнут и их можно растянуть только на несколько дней.
Боеприпасы будут быстро израсходованы, так как окруженные войска отбивают атаки со всех сторон. Потери при прорыве, «будут значительно меньшими, чем при голодной блокаде армии в котле, к которой приведут ее в противном случае развивающиеся сейчас события». Начальник генерального штаба сухопутных сил ОКХ генерал пехоты Курт Цейтцлер также настаивал на необходимости оставить Сталинград и бросить 6-ю армию на прорыв окружения.
Детали операции по выходу 6-й армии из окружения, намеченной на 25 ноября, были согласованы между штабами группы армий «Б» и 6-й армии.
После повышения Цейтцлера Гитлер сначала был впечатлен его работоспособностью и боевым духом [5]. В ноябре 1942 года советские войска окружили 6-ю армию в Сталинграде. Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда в излучину Дона , чтобы восстановить прорванный фронт. Вместо этого Гитлер пришел в ярость, отменил приказ Цейтцлера и лично приказал 6-й армии держаться в Сталинграде, где она и была уничтожена.
Армейские коллеги призвали Цейтцлера самому отдать приказ о прорыве, но он отказался противоречить главнокомандующему. В знак солидарности с голодающими войсками в Сталинграде Цейтцлер уменьшил свой рацион до их уровня. Гитлер был проинформирован об этих действиях Мартином Борманом. После двух недель и потери веса примерно на 12 кг Гитлер приказал Цейтцлеру прекратить голодовку и вернуться к обычному рациону. В начале 1943 года Цейтцлер разработал первоначальные планы операции «Цитадель» [6].
В 1941-м он во главе 16-й танковой дивизии тд дрался в самом пекле вышеупомянутого приграничного сражения на Украине. Недаром в январе 1943 года Гитлер приказал Хубе покинуть на самолете обреченный Сталинград. И не напрасно — в январе 1944-го 1-я танковая армия Хубе оказалась окружена в районе Каменец-Подольска, но генерал сумел разорвать кольцо.
Командир сильнейшей в корпусе 16-й тд генерал Гюнтер Ангерн неизменно на передовой. Был ранен в 1941-м, но вернулся в строй, а когда для 6-й армии все было кончено, плену предпочел пулю в лоб. Характеристика высоких боевых качеств некоторых нацистских генералов отнюдь не попытка их восхваления, но обоснование причин, заставивших советское командование отказаться от операции «Сатурн».
Высокий профессионализм противника в данном случае не последний аргумент. К тому же блокированные в Сталинграде фашистские войска опирались, по словам командующего Донским фронтом и победителя Паулюса маршала тогда еще генерала Константина Рокоссовского, «на хорошо подготовленные в инженерном отношении позиции, значительно развитые в глубину». Созданы эти укрепления были еще защитниками города.
Очевидно, что столь мощная по численности и боевым качествам группировка во главе с опытными командирами путем сильного контрудара могла вырваться из окружения. Это прекрасно понимали как Рокоссовский и начальник Генерального штаба Александр Василевский, так и командующий ГА «Б» в ее состав входила 6-я армия Максимилиан фон Вейхс. Последний уже на второй день после окружения дивизий Паулюса счел нужным отдать приказ последнему на прорыв.
Его мнение поддержал начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Курт Цейтцлер, сменивший в этой должности Гальдера в сентябре 1942-го. Названные германские военачальники не сомневались в положительном ответе Гитлера и запланировали прорыв 6-й армии на 25 ноября. Однако фюрер запретил Паулюсу покидать Сталинград, равно как и не спешил отдавать приказ группе армий «А» на отход с Кавказа.
Остановить Манштейна Увы, об этом не знало советское командование. В Ставке были убеждены: Паулюс попытается разорвать кольцо. Однако Гитлер принял иное решение: он переподчинил 6-ю армию командующему группой армий «Дон» Манштейну, которому приказал ударом из района Котельниково деблокировать войска Паулюса.
Сильнейшим соединением ГА «Дон» был 57-й танковый корпус с одной из лучших в вермахте 6-й тд, представлявшей собой ударный клин наступления и имевшей в распоряжении 160 танков и 40 самоходных орудий. Ее боевой путь начался в 1939-м с польской кампании, где она стремительным наступлением окружила группировку противника. Это был первый во Второй мировой войне «котел».
Ломая сопротивление советских войск, 4-я танковая армия Германа Гота продвигалась вперед. Но слишком медленно — для развития удара необходимы были резервы, а их, по воспоминаниям Манштейна, у главного командования не оказалось. Но дело не только в этом.
На пути 4-й танковой встала 2-я армия генерала Родиона Малиновского, по собственной инициативе, то есть без согласования со Ставкой, двинувшего свои дивизии, направлявшиеся к Ростову-на-Дону, навстречу Готу. Храбрый командарм начал свой славный боевой путь еще в Первую мировую, особо отличился на полях Франции в составе Русского экспедиционного корпуса «За четверть века до маршальской звезды» , на фронтах Великой Отечественной — с первого дня. Зимой 1942-го во главе войск Южного фронта Малиновский нанес поражение противнику под Харьковом, спустя несколько месяцев под этим же городом вверенные ему войска ожидала серьезная неудача, обернувшаяся для Родиона Яковлевича понижением до командарма, но вместе с неудачами будущий маршал приобрел и опыт.
После Котельникова Малиновский уже не знал поражений. Противник был остановлен, действия Малиновского одобрены Ставкой. Немцы же убедились: русские научились воевать, проявляя не только свойственный им героизм, но и инициативу и тактическое мастерство.
В этой ситуации Сталин и его военачальники оказались перед дилеммой: либо, следуя первоначальному замыслу, нанести удар в направлении Ростова, либо сосредоточить силы на решении более скромных, но, как казалось, важнейших задач — нанести удар в левый фланг ГА «Дон», заставив прекратить наступление на помощь 6-й армии. Сторонником первого варианта был Рокоссовский.
Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление. Тем временем обстановка продолжала ухудшаться.
Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус "X", который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских. Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода. На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении.
Обстановка становилась опасной. С точки зрения группы армий "Б" и главного командования сухопутных сил обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус "X" не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение.
В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной. Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск.
Затем нужно было создать новый крепкий фронт.
Книги Цейтцлер Курт
Вместо этого Гитлер пришёл в ярость, отменил приказ Цейтцлера и лично приказал 6-й армии держаться в Сталинграде, где она и была уничтожена. Армейские коллеги призвали Цейтцлера самому отдать приказ о прорыве, но он отказался противоречить главнокомандующему. В знак солидарности с голодающими войсками в Сталинграде Цейтцлер уменьшил свой рацион до их уровня. Гитлер был проинформирован об этих действиях Мартином Борманом. После двух недель и потери веса примерно на 12 кг Гитлер приказал Цейтцлеру прекратить голодовку и вернуться к обычному рациону. В начале 1943 года Цейтцлер разработал первоначальные планы операции «Цитадель» [6]. Отношения Цейтцлера с Гитлером ухудшились в 1944 году. Гитлер обвинил его в поражении Германии в Крыму в апреле и мае. Это заставило Цейтцлера заявить о своем желании уйти в отставку.
Advertisement Last month, a judge at the High Court ruled that she be declared bankrupt after an official from HMRC said she has failed to pay any money owed or responded to any correspondence since the demand was made for the unpaid tax last year. The amount is made up of unpaid tax from self-assessment on her earnings from between 2020 and 2022 as well as penalties and surcharges. When you are ill and depressed everything accumulates.
Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда к излучине Дона, где можно было восстановить сломанный фронт. Вместо этого Гитлер устроил истерику, отклонил Цейтцлера и лично приказал Шестой армии крепко держаться под Сталинградом, где она была разрушена. Его армейские коллеги убеждали Цейтцлера лично отдать приказ о прорыве, но он отказался действовать непослушным образом перед главнокомандующим. В знак солидарности с голодающими войсками в Сталинграде Цейтцлер сократил свой рацион до их уровня.
Гитлер был проинформирован об этих действиях Мартин Борман. После двух недель и видимой потери веса примерно на 12 килограммов 26 фунтов Гитлер приказал Цейтцлеру прекратить диету и вернуться к нормальному рациону. В начале 1943 г. Цейтцлер разработал первоначальные планы Операция Цитадель , последнее крупное наступление немцев на востоке, и убедил Гитлера предпринять наступление, несмотря на возражения, высказанные несколькими другими высокопоставленными офицерами. Отношения Цейтцлера с Гитлером ухудшились в 1944 году. Гитлер обвинил его в немцах. Это заставило Цейтцлера заявить о своем желании уйти в отставку.
Он хотел увидеть, какой эффект произведет ввод в бой танкового корпуса. Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление. Тем временем обстановка продолжала ухудшаться. Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус «X», который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских.
Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода. На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении. Обстановка становилась опасной. С точки зрения группы армий «Б» и главного командования сухопутных сил, обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус «X» не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок.
Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение. В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной. Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск.
Затем нужно было создать новый крепкий фронт. Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов. Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было.
Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы. Гитлер отверг это смелое решение. Несмотря на все мои требования и предупреждения, он оставался непреклонным. Вместе со своими военными советниками Гитлер решил вернуться из Баварии в Восточную Пруссию. Я этого не ожидал.
Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться. Его штаб ведал Южным и Западным фронтами. Восточным фронтом занимались главнокомандующий сухопутными силами и начальник генерального штаба сухопутных сил. В моем присутствии Йодль воздерживался давать Гитлеру советы по вопросам, касавшимся Восточного фронта, и ограничивал свою деятельность управлением двумя другими театрами военных действий, осуществлением общего руководства по ведению войны и вопросами военной политики. Теперь, однако, стало очевидно, что в поезде в отсутствие начальника генерального штаба сухопутных сил он и фельдмаршал Кейтель сочли удобным давать Гитлеру советы и относительно Восточного фронта.
Возможно, он сам обратился к ним за советом. Во всяком случае, они дали ему совет, и что это был за совет, вскоре стало ясно. Генерал Йодль сказал по телефону, что главному командованию сухопутных сил следовало бы рассмотреть возможность изъятия одной танковой дивизии из состава группы армий «А», действовавшей на Кавказе, и переброски ее в распоряжение группы армий «Б» для использования в качестве подвижного резерва. Такое решение было принято в поезде Гитлера. Переброска этой танковой дивизии в угрожающий район боевых действий должна была занять много времени, и трудно было сказать, как сложится обстановка, когда эта дивизия прибудет туда.
Я был крайне удивлен и сказал Йодлю, что хочу говорить лично с Гитлером. Опять я стал упрашивать Гитлера отдать приказ об отходе 6-й армии. Тон ответа был холодным и непреклонным: «Мы нашли другой выход из создавшегося положения. Йодль сообщил вам о нем. Обо всем остальном мы поговорим завтра».
И это было все. Позже меня официально информировали, что Гитлер желает видеть меня в полдень на следующий день, чтобы обсудить со мной обстановку. Я ответил, что это будет слишком поздно. Тогда мне было сказано, что видеть Гитлера раньше невозможно, так как ему необходимо отдохнуть после продолжительного путешествия. Следует заметить, что этот разговор происходил в то время, когда весь фронт пылал в огне и каждый час гибли сотни храбрых солдат.
Я игнорировал это предупреждение и в полночь, когда должен был прибыть поезд Гитлера, приехал в штаб верховного главнокомандующего. Я настоял, чтобы Гитлер принял меня немедленно, так как задержка даже на несколько часов могла катастрофически отразиться на ходе боевых действий. Гитлер и его окружение были взбешены тем, что я появился там в полночь, не дожидаясь полудня следующего дня. Наконец меня все же впустили к нему. Эта встреча настолько важна для хода боевых действий в районе Сталинграда и так характерна для методов Гитлера, что я опишу ее как можно подробнее.
Гитлер вышел мне навстречу, протянув руку, с сияющей улыбкой, которая должна была изображать уверенность и надежду. Он пожал мне руку и сказал: «Благодарю вас. Вы сделали все, что могли. Если бы я был здесь, я не смог бы сделать большего». Затем, так как выражение моего лица оставалось печальным, он продолжал с некоторым пафосом в голосе: «Не расстраивайтесь.
В несчастье мы должны показать твердость характера. Нужно помнить Фридриха Великого». Несомненно, он хотел ободрить меня и надеялся, что, если он сможет вселить в меня эту «твердость характера», я отброшу свои «пораженческие» аргументы и перестану настаивать на отступлении 6-й армии. Вероятно, он также хотел, чтобы я восхитился твердостью его духа перед лицом такого несчастья. Мне кажется, Гитлер не мог понять, что во время величайшей опасности актерская игра не только бесполезна, но, пожалуй, может иметь даже пагубный эффект.
Наш разговор начался с моего доклада об обстановке северо-западнее Сталинграда. Я сообщил Гитлеру о последних донесениях с фронта и о моих предположениях относительно развития событий в ближайшем будущем. Я представил ему доклады, полученные мною от командующего группой армий «Б» фельдмаршала фон Вейхса и его начальника штаба генерала фон Зоденштерна, которые разделяли мое мнение. Свой доклад я закончил заявлением, что, если ход событий не изменится, 6-я армия неизбежно будет окружена. Это нужно предотвратить любой ценой, так как, если 6-я армия будет окружена, мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать ее.
Здесь Гитлер прервал меня. Вне себя от ярости он сослался на решение, выработанное им совместно с Йодлем. Оно заключалось всего лишь в переброске одной танковой дивизии с Кавказа. Я ожидал этого и заранее приготовился дать подробный обзор транспортных возможностей и назвать приблизительную дату прибытия дивизии в район Сталинграда, а также самый ранний срок ввода ее в бой. Этого можно было ожидать не раньше чем через две недели.
Трудно сказать, какая обстановка сложится к тому времени, известно только одно: она катастрофически ухудшится, если мы будем бездействовать в течение двух недель. К тому времени одна дивизия, кстати даже не полного состава, оказалась бы совершенно бесполезной и неспособной оказать влияние на ход боевых действий. Более того, эта дивизия едва ли смогла бы вступить в бой как цельное соединение. Вероятно, отдельные ее части и подразделения пришлось бы вводить в бой по мере выгрузки их с железнодорожных платформ. Мне показалось, что эти заявления, а особенно предположение о дате прибытия дивизии, произвели на Гитлера некоторое впечатление.
Но он не хотел отказаться от своего плана. Немного подумав, он сказал: «В таком случае мы перебросим с Кавказа две дивизии». Я ответил, что и это не дало бы хороших результатов. Опасность существовала сейчас, и ввод в бой двух дивизий именно теперь еще мог бы благоприятно сказаться на ходе боевых действий. Но перебросить их своевременно с Кавказа не представлялось возможным.
Железные дороги не позволили бы перебросить вторую дивизию раньше, чем они освободятся после выгрузки первой дивизии. К тому времени и две дивизии не смогут восстановить положение, и 6-я армия определенно попадет в окружение. Гитлер опять вышел из себя и стал прерывать меня, но я продолжал: «Поэтому и есть только одно возможное решение. Вы должны немедленно приказать сталинградской армии повернуть фронт и атаковать в западном направлении. Этот маневр спасет 6-ю армию от окружения, нанесет большие потери прорвавшимся русским войскам и даст нам возможность использовать 6-ю армию для создания нового фронта далее на запад».
Теперь Гитлер совершенно потерял самообладание. Ударив кулаком по столу, он закричал: «Я не оставлю Волгу, я не уйду с Волги! Я ничего не достиг. Но прошлый опыт показал, что, как начальник генерального штаба, я не должен терять надежду, а, наоборот, продолжать настаивать на своем, так как, может быть, еще удалось бы убедить Гитлера изменить решение. Впрочем, верно и то, что, если бы он в конце концов и согласился со мной, его положительный ответ мог бы оказаться слишком запоздалым.
Время истекало, а обстановка ухудшалась с каждым часом. Таковы были обстоятельства, когда я утром вошел в свой кабинет. Там меня ждали дурные вести с фронта. Перспектива становится еще более мрачной В течение последних нескольких часов обстановка на фронте ухудшилась, и притом значительно быстрее, чем мы ожидали. Беспокойство в моем штабе, а также в штабах группы армий «Б» и 6-й армии возрастало по мере того, как все явственнее определялись масштабы надвигавшейся на нас катастрофы.
В то же время никто в этих штабах не был в состоянии изменить ход событий. Только Гитлер мог это сделать, но он яростно отвергал все благоразумные предложения. А я еще надеялся, что хотя бы теперь удастся заставить его изменить мнение и прислушаться к словам начальника генерального штаба и высших командиров на поле боя, а не к увещеваниям льстивых советников, которые говорили ему только то, что он хотел слышать. Во имя спасения отчаянно сражавшихся солдат у меня не оставалось иного выбора, как снова и снова пытаться воззвать к его благоразумию. Здесь они также нанесли удар по румынским войскам, умышленно выбрав занимаемый ими фронт.
Таким образом, для сталинградской армии создалась угроза окружения с обоих флангов. Осталось всего несколько часов до того момента, когда клещи противника сомкнутся в тылу нашей армии. Ни командующий группой армий «Б», ни командующий 6-й армией не были в состоянии предотвратить окружение своих войск. Они могли только приказать, чтобы в кратчайший срок из подразделений тылового обслуживания были созданы и подготовлены для ввода в бой новые части. Но такие войска вряд ли могли оказать отборным русским ударным дивизиям более сильное сопротивление, чем боевые части, которые уже были разгромлены русскими.
Небольшие, слабые, созданные на скорую руку части, к тому же плохо вооруженные и недостаточно подготовленные, оказались лицом к лицу с лучшими частями Красной Армии, щедро оснащенными танками и артиллерией. Несмотря на всю свою храбрость, эти тыловые войска были не в состоянии задержать продвижение русских. Они смогли только замедлить темп русского наступления, но предотвратить окружения 6-й армии им не удалось. Больших результатов вряд ли можно было ожидать и от контратаки танкового корпуса «X». Гитлер и его окружение возлагали, вероятно, немалые надежды на это соединение, которое на карте выглядело довольно внушительно и имело более 100 танков.
Однако внешние данные были обманчивыми. Они не должны были ввести в заблуждение Гитлера, так как он хорошо знал об истинном состоянии этого корпуса. Однако он опять отказался смотреть правде в лицо, ссылаясь, как всегда, на то, что донесения с фронта носят якобы «пораженческий» характер. Корпус состоял из двух дивизий — 1-й румынской и 22-й немецкой. Румынская дивизия, еще ни разу не вступавшая в бой, целиком была оснащена трофейными танками.
Корпусу предстояло действовать в ужасную погоду: дороги обледенели, непрерывно шел снег. Дни стали такими короткими, что видимость сократилась до нескольких часов в сутки. И в этих условиях ждали, что танковый корпус «X» остановит лавину русских танков, двигавшихся через огромную, все расширявшуюся брешь в нашей линии фронта. Те, кто хорошо знал реальную обстановку, понимали, что танковый корпус «X» обречен еще до вступления в бой. Как мы и ожидали, контратаку корпуса задержала плохая погода.
Наконец он был введен в бой и вначале добился некоторых успехов: в нескольких пунктах русские были остановлены и понесли большие потери, особенно в танках. Но это, разумеется, не привело к кардинальному изменению обстановки, на которое так надеялся Гитлер. Двум слабым дивизиям не под силу была такая серьезная задача. Для ее выполнения требовалось много сильных дивизий, укомплектованных закаленным в боях личным составом и оснащенных первоклассной боевой техникой. Когда Гитлер узнал о провале контратаки танкового корпуса «X», его ярость не имела границ.
Повернувшись к фельдмаршалу Кейтелю, который ведал вопросами, связанными с поддержанием воинской дисциплины в вооруженных силах, он закричал: «Сейчас же пошлите за командиром корпуса, сорвите с него погоны и бросьте в тюрьму! Это он во всем виноват! Зная его характер, я не удивился, когда он наотрез отказался выслушать очередную мою просьбу об отводе 6-й армии. Он с недоверием и пренебрежением относился к донесениям из группы армий «Б» и 6-й армии, командующие которых, сознавая свою ответственность, пытались обратить его внимание на серьезность сложившейся у Сталинграда обстановки. В этих донесениях они высказывали предположения о возможном ходе событий в зоне боевых действий и требовали отвода 6-й армии.
Гнев Гитлера усиливал его упрямство. Через несколько часов, полагая, что Гитлер уже пришел в себя, я попросил у него личной аудиенции. На этот раз я хотел добиться от него положительного решения двух вопросов. Во-первых, я надеялся, что если я представлю Гитлеру фактические данные о реальной обстановке и выводы, сделанные на основании изучения этой обстановки, и если при этом меня не будут прерывать шептуны из его личного окружения, то мне удастся убедить его отвести 6-ю армию. Во-вторых, я хотел доказать ему, что обвинения, выдвинутые против командира танкового корпуса «X», не оправданны и должны быть отвергнуты.
Гитлер спокойно принял и внимательно выслушал меня. Я рассчитывал, что мой доклад увенчается успехом. Когда я обрисовал обстановку и возможный ход будущих событий, Гитлер, который на этот раз не прерывал меня, обещал, что он снова рассмотрит свое решение со всей тщательностью и хладнокровием. Затем я вернулся к вопросу о командире корпуса. Жесткое выражение появилось на лице Гитлера, но я продолжал: «Я вмешиваюсь в это потому, что считаю данный вопрос оперативным, поскольку он связан с ведением операций на Восточном фронте.
Как начальник генерального штаба, я считаю, что генерал, который допустил ошибки, имевшие губительные последствия, должен быть привлечен к ответственности. Но прежде чем судить его, нужно доказать, что он действительно виновен. А с этим генералом дело обстоит совсем не так: обвинения против него целиком основаны на предположениях». Я предложил передать дело в военный трибунал, который занялся бы проверкой фактов. Я предложил Гитлеру членами этого трибунала назначить генералов, которым он полностью доверял.
Гитлер подумал и затем сказал: «Хорошо, я это сделаю». К сожалению, мои успехи оказались эфемерными.
Фото | Германия. Полководцы (маршалы, генералы, адмиралы). Часть 9
Во избежание окружения начальник Генерального штаба сухопутных войск Курт Цейтцлер предложил Адольфу Гитлеру подготовить их отступление. Цейтцлер, Курт — статья из Интернет-энциклопедии для сентябрь 25, 1963) был начальником генерального штаба армии в вермахте из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Цейтцлер был по. После этого трения между Цейтцлером и Гитлером усилились, Цейтцлер заявил о своей отставке, которую фюрер не принял. Цейтцлер рекомендовал 6-й армии немедленно прорваться и отойти от Сталинграда в излучину Дона, чтобы восстановить прорванный фронт.
Фото | Германия. Полководцы (маршалы, генералы, адмиралы). Часть 9
сентябрь 25, 1963) был начальником генерального штаба армии в вермахте из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Цейтцлер был по. Теперь, после поражения под Сталинградом, Курт Цейтцлер и генерал-инспектор бронетанковых войск Гейнц Гудериан, отправленный Гитлером в отставку после разгрома под. The Supreme Court considers Donald Trump’s assertion of total immunity from criminal charges over his attempt to overturn the 2020 election results. Читать 2 книги Курт Цейтцлер — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. Цейтцлер выступал за немедленный прорыв и вывод Шестой армии генерала Паулюса после того, как она была окружена в Сталинграде. 29 апреля 1943 года начальник штаба Вермахта генерал Курт Цейтцлер издал «положение о добровольцах».
Власовцы и георгиевская лента: правда и мифы
По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в. Цейтцлер, Курт — статья из свободной большой энциклопедии. Генерал Курт Цейтцлер (справа) беседует с Адольфом Гитлером. Курт Цейтцлер (нем. Kurt Zeitzler; 9 июня 1895(18950609), Хайдеблик — 25 сентября 1963, Ашау-им-Кимгау) — немецкий генерал-полковник, участник Второй мировой войны. Сталинград: К 60-летию сражения на Волге, Роковые решения вермахта. список книг по порядку, биография.
'Beverly Hills' star Shannen Doherty files for divorce from Kurt Iswarienko after 11-year marriage
биография, дата рождения. A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday. A Russian court has ordered a journalist for the Russian edition of Forbes, Sergei Mingazov, to be placed under house arrest, Russia's state-owned RIA news agency reported on Saturday. Цейтцлер Курт (читаемые книги ).
От Сталинграда до Курской дуги
29 апреля 1943 года начальник штаба Вермахта генерал Курт Цейтцлер издал «положение о добровольцах». По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в. Цейтцлер попросил Гитлера о личной встрече и стал настаивать на выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены.
Война и неправда
Он также считался экспертом в военной логистике в отношении передвижения и снабжения войск из-за его сильных организаторских способностей. Цейтцлер никогда не считался блестящим полководцем, хотя его действия на фронте в качестве генерал-майора были вполне приличными. Их решения и инициативы обычно сдерживались частыми требованиями Гитлера, все более неоправданными. Цейтцлер выступал за изоляцию и отвод 6-й армии генерала Паулюса после попытки захватить Сталинград. После контрнаступления русских, как только он увидел, что происходит, Цейтцлер срочно просил Гитлера отдать приказ 6-й армии отойти от Сталинграда к излучине Дона, где можно было бы перестроить прорванный фронт. Малейший намек приводил фюрера в истерику : «Я не уйду с Волги!
Я не отступлю! Ширер, Взлет и падение Третьего рейха» Фюрер лично приказал 6 - й армии твердо стоять и держаться под Сталинградом: «Сталинград просто необходимо оккупировать. Должно быть; это ключевая позиция. Препятствуя движению по Волге на такой высоте, мы можем причинить русским огромные проблемы».
Гитлер обвинил его в немцах. Это заставило Цейтцлера заявить о своем желании уйти в отставку. К середине года Цейтцлер полностью потерял веру в тактику Гитлера из-за ухудшения ситуации в Западной Европе после высадки союзников в Нормандии и отказа Гитлера позволить группе армий «Центр» отойти на более защищенные позиции на Восточном фронте.
Бергхоф резиденция. Гитлер больше никогда с ним не разговаривал и уволил его из армии в январе 1945 года, отказав ему в праве носить форму. Он был военнопленным до конца февраля 1947 года. Он выступал в качестве свидетеля защиты во время Нюрнбергский процесс и работал с отделом оперативной истории немецкий Исторического отдела армии США. Цейтцлер умер в 1963 г. Hohenaschau в Верхнем Бавария. Позиции во Второй мировой войне 1939.
Приток людского состава, боевой техники, оружия и боеприпасов на Восточный фронт явно недостаточен и не может возместить потери наших войск. Это должно привести к гибельным последствиям. В 1942 г. Этот факт следует принимать в расчет. Мы должны проявлять значительно большую осторожность. В этом пункте я коснулся необходимости улучшения работы тыла, повышения пропускной способности железных дорог и других, главным образом технических, проблем».
И какой же была реакция Гитлера? Вот как ее описал Цейтцлер: «Когда я кончил, он улыбнулся и сказал: «Вы отчаянный пессимист. Здесь, на Восточном фронте, мы пережили куда худшие времена и то остались живы. Справимся и с новыми трудностями». Как известно, Сталинградская наступательная операция началась 19 ноября. Цейтцлер утверждает, что в течение первых недель ноября он «снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру». А весь генштаб разделял его мрачные предчувствия и с тревогой ожидал неизбежного наступления советских войск: «Если оно будет успешным, оно поставит всю сталинградскую армию в отчаянное положение.
Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее. Тяжело видеть, что единственное в тех условиях средство излечения отвергается единственным человеком, который может принимать решения, — Гитлером». Когда наступление Красной армии привело к окружению 6-й армии фашистов, Гитлер издал приказ, в котором говорилось: «Войска 6-й армии, окруженные в Сталинграде, впредь будут именоваться войсками крепости Сталинград». Цейтцлер спустя полтора десятилетия иронизировал в книге: «Так, одним росчерком пера, район окружения превратился в крепость, по крайней мере в воображении Гитлера. Вероятно, некоторые наивные люди были обмануты этой хитростью, но военные штабы, войска, да, по-видимому, и противник знали, что такое «крепости» Гитлера». Бывший начальник генштаба в своих мемуарах вновь с гордостью противопоставляет бесноватый авантюризм фюрера своему военному профессионализму: «Гитлер был без ума от своего изобретения. Говоря о нем мне, он сиял от удовольствия и, очевидно, ждал, что и я буду в восторге.
Но я сказал: «В доброе старое время крепостью называлось фортификационное сооружение, которое было результатом долгих подготовительных работ. Когда строительство фортификационных сооружений заканчивалось, в крепости создавались большие запасы продовольствия и боеприпасов. Сталинград не имеет ни фортификационных сооружений, ни запасов предметов снабжения. Кроме того, цель крепости — отвлечь большие силы противника своими сравнительно небольшими силами. С 6-й же армией дело обстоит как раз наоборот». Наоборот — это значит, численность советских войск была гораздо меньше, по мнению самого Цейтцлера. Но тогда давайте вспомним его же слова: «эта таблица доходчиво и внушительно убеждала в численном превосходстве противника».
Если автор мемуаров претендовал на объективность изложения истории Сталинградского сражения, то это собственное противоречие нужно было бы как-то объяснить. Цейтцлер не удосужился это сделать. Воспользовавшись авторитетным источником История Второй мировой войны: в 12 т.
Генерал-полковнику Гальдеру выпало одно из сложнейших заданий - руководить силами победоносной Германии в ее борьбе с большевизмом. Вермахт под его руководством продемонстрировал, что вместе с объединенной Европой способен бороться за Новым порядок на континенте и давать отпор угрозе жидобольшевизма. Однако война меняется и в 1942 она уже не та, что в 1941, это уже разные реальности.