Новости семичастный кгб

Семичастный был уволен «в почётную отставку» на малозначительный пост первого заместителя Председателя Совмина УССР. Главная» Новости» Владимир семичастных чем выделился. С 1961 года КГБ возглавлял генерал-полковник Владимир Семичастный. В ноябре 1961 года Семичастный стал председателем КГБ при Совмине СССР, получив сразу звание полковника (до этого он нигде не служил, в отставку ушёл в звании генерал-полковника). Например, Шелепин через выдвиженца Семичастного брал на себя КГБ, Косыгин — аппарат Совмина, а Миронов — аппарат ЦК.

Советская элита: как сложилась судьба главы КГБ Владимира Семичастного

Но удалось ли им сломить воинственный дух наш? Сумели ли они загасить пламя уникального разума нашего? Смогли ли убить святую цель, оставленную в сердцах наших пращурами нашими?.. Им никогда не удастся этого сделать, пока жив хоть один армянин, любящий народ свой, знающий свою обильно политую армянской кровью историю и чтящий славных предков. Мы гордимся героями прошлого. Нет их вины в том, что они не сумели сохранить созданной ими Великой Армении. Они пали в кровопролитных боях с превосходящими силами противника — нецивилизованными, дикими варварами, не стоящими худшего из нас. Перед нами трепетали Рим и мир. Мы должны и обязаны, не жалея себя, ни тем более врагов своих, сделать все, чтобы перед нами трепетал новый Рим, называемый ныне Москвой, и новый мир. Это-то нас, где бы мы ни жили, и объединяет.

И здесь, в Советском Союзе, и во Франции, и в Америке успех одного армянина — успех всего народа, ощутимый вклад в уже близкую нашу победу. На одной из недавних проповедей Его Святейшество католикос всех армян сказал: «Более яркой нации, более великого народа я не знаю. Что такое земное расстояние между нами?.. Самая существенная и непреодолимая дистанция — это не километры, а отсутствие взаимодействия душ. Мы, единственная нация, расположенная самим Всевышним, обладаем такой способностью. Наши души четко чувствуют друг друга. Узнают друг друга… Грех, большой грех не воспользоваться этим даром Господним и не вернуть вселенскую славу многострадальному народу нашему. Его поддержка — залог наших побед…» И еще Его Святейшество обратил внимание на то, что из логова лютого врага нашего, отсюда, из Азербайджана, денежные средства идут в недостаточном количестве. Им, армянам, проживающим в Азербайджане, следует напомнить, что на щедрые взносы во имя будущего нации не скупились такие известные коммунисты, как Камо и Шаумян.

Регулярно их вносят семьи выдающегося государственного деятеля Анастаса Микояна, всемирно известных маршалов Баграмяна, Бабаджаняна и выдающихся деятелей науки и культуры… Нежелание платить в общенародную казну Эчмиадзин считает предательством и изменой. А за предательство и измену рано или поздно придется отвечать… Спрашивать с таких будете вы. Его Святейшество возлагает большие надежды на вас, на слушателей курсов, которые по окончании их будут проводить соответствующую и, если надо, жесткую работу среди тех, кто забыл истоки своего родства. Они нуждаются в том, чтобы им вернули память. Даже если это надо делать кастетом, ножом или пулей. Это богоугодное дело Его Святейшество возлагает на вас. Передаю вам его напутственный девиз: «Цель оправдывает средства! Считаю также не совсем продуманным тот факт, когда сотни тысяч армянских семей, репатриированных в 50-е годы из-за рубежа, по указанию свыше расселялись на территории Армении в местах аборигенного проживания азербайджанцев. Последних зачастую принудительно отправляли в Азербайджан.

Подобное, на мой взгляд, не только противоречит ленинской национальной политике, но и чревато элементами непредсказуемых последствий… Наши аналитики названную мной проблему, очевидно, не рассматривали в свете того, по чьей разнарядке и почему именно так, а не иначе, расселялись приглашенные нами армяне-репатрианты. Я составил карту их дислокации. Доложу Вам, получилась любопытная картина. Таким образом, очертив места размещения армянских репатриантов, мы получим рельефный контур дашнакской карты мифической Великой Армении — от моря до моря и до Ростова-батюшки». Содержание этой докладной настолько меня потрясло, что, вернувшись в Баку, я поспешил встретиться с бывшим заместителем председателя КГБ Азербайджана по кадрам Нури Гасановичем Кулиевым. Легендарная личность! По счастью, нас, чекистов бериевских и багировских времен, метла хрущевской чистки органов не коснулась: когда в Азербайджане свирепствовали репрессии, мы с ним работали за рубежом. Я в Иране, а Томаз Георгиевич — в Испании. Кстати, думаю, именно он завербовал там Кима Филби, одного из руководителей английской разведки МИ-6… Что касается докладной Каричадзе, то она и поставила жирный крест на его карьере: его почти сразу отправили на пенсию, а вскоре полковник неожиданно скончался.

Между чекистами — мы ведь народ подозрительный — поговаривали, что смерть Томаза Георгиевича была неслучайной. Благо и основания для этого были — докладная по сути своей затрагивала интересы очень высоких людей в Москве…» Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть слухи о причинах смерти полковника Каричадзе, ходившие в чекистской среде, я не могу. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному начальнику, генералу армии Семену Цвигуну с суровой резолюцией: «Тов. Цвигун, разберитесь и дайте оценку! Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича. Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей. Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З.

Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом. По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении. К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!.. Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан. К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего.

Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание. Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян! Бей, как они нас бьют! А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии.

Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся. Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался. Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий. Вот он: «…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите.

Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно. Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами. Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда. Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами! И только потом я внимательно рассмотрел снимки.

Семичастный стал одним из активных участников свержения Хрущёва в 1964 году и принял меры, чтобы всё прошло мирным путём. Однако вскоре его ждала опала. Формально — из-за бегства за границу дочери Иосифа Сталина Светланы Аллилуевой. Однако, по мнению историков, на самом деле она была связана скорее с политическими амбициями Шелепина, которого Леонид Брежнев старался «обезоружить». Первый начался в 1954 году и завершился с приходом на пост Юрия Андропова. КГБ пережил значительные сокращения, но работал всё равно достаточно эффективно. Комитет пользовался высоким авторитетом, однако при этом его работа была относительно незаметной и непубличной», — рассказал в интервью RT историк спецслужб Александр Колпакиди. При активном участии КГБ были подавлены антиправительственные выступления в Венгрии в 1956 году. Продолжались суды над гитлеровскими пособниками. Его сотрудники обеспечили режим строгой секретности в ходе переброски на Кубу советских войск, а затем — при организации переговоров о деэскалации между Москвой и Вашингтоном. В Советский Союз не впустили ряд иностранных шпионов. Влияние и полномочия комитета стали расширяться. В 1978 году Андропову удалось добиться резкого повышения формального статуса КГБ. Из его названия пропали слова «при Совете министров». Он стал Комитетом государственной безопасности СССР — центральным органом государственного управления. Начали массово выпускаться фильмы, публиковаться книги о чекистах », — рассказал эксперт. Сместились акценты в самой работе спецслужбы. Притом что комитет продолжал активно заниматься разведкой и контрразведкой, гораздо больше внимания, чем в хрущёвские времена, стало уделяться внутригосударственным вопросам.

Доложили С. Игнатьеву, он информировал Политбюро. Никакого обвинительного заключения по «делу врачей» в материалах следствия я лично не видел, ничто не указывало и на «готовящуюся депортацию». Какое у вас было звание в то время? Как был капитаном, так и остался. От больших звезд отказывался. Считал: присвоят высокое звание — и я застрял. Я не хотел работать в органах. Тянуло на общественное поприще… В это время руководителем двух силовых структур стал Берия. Я был вызван к нему. Меня предупредили: не называй его министром, он любит, когда его называют «народный комиссар». Зашел, доложился. Разговор начался с моей заключительной записки. А потом он стал рисовать перспективы и нажимать. А у меня росло все большее отторжение и предложений, и его личности. Отпустите, говорю, я по натуре — пропагандист… Нет, останешься, напирает, мы с тобой такую пропаганду развернем, все удивляться будут… Я счастлив, что мне не пришлось никого удивлять своей службой под руководством Берии. Делом Абакумова Николай Николаевич напрямую не занимался, то есть не допрашивал своего бывшего начальника по линии СМЕРШ, этим занимался Зайчиков при консультативном обеспечении Месяцева. У этого дела был суровый разворот. Месяцев выехал в Лондон выяснять, была ли у кремлевских врачей связь с «Джойнтом» — организацией, которую подозревали в сионистской шпионской деятельности. Именно в это время Сталин решил ознакомиться с ходом дела Абакумова. Он вызвал на ближнюю дачу Игнатьева, его зама Гоглидзе и Зайчикова. Рассказ Зайчикова об этой встрече Месяцев приводит в своей книге. На Василия Никифоровича Сталин произвел впечатление старого, озабоченного, с опущенными плечами человека в потертом мундире и подшитых валенках. Это было уже незадолго до рокового марта. Он без всяких вступлений начал расспрашивать, как ведет себя Абакумов, что намерено предпринять следствие, чтобы добиться признаний. В своем докладе о допросах Абакумова Василий заметил: мои впечатления такие, что Абакумов затягивает следствие, на что-то надеется, а на что именно, пока, мол, не знаю. Игнатьев посоветовал взять в разработку тему бытовой нечистоплотности и предложил взглянуть на альбом с фотографиями, сделанными при домашнем обыске. Сталин начал листать страницы, внешне был спокоен, но руки нервно подрагивали. А министр в это время перечислял: изъято 350 пар различной обуви, обнаружена комната со стеллажами, забитыми отрезами шерсти, шелка, других тканей, литые из золота дверные ручки и тому подобное. Недолистав, Сталин отбросил альбом и закурил. После паузы глухо произнес: «Если альбом показать рабочим и рассказать им, что стяжательством занимается советский министр, министр государственной безопасности, призванный стоять на защите их интересов, то им, рабочим, нас всех, вместе взятых, надо разогнать». И, уже обращаясь к Зайчикову, заключил: «В ходе допроса Абакумова у вас не должны дрожать колени при упоминании им разных лиц, как бы высоко они ни стояли. Вы, товарищ Зайчиков, не можете не догадываться, на чье покровительство рассчитывает Абакумов и кто так долго от имени ЦК контролировал ЧК. Не доверяю я Берии; он окружил себя какими-то темными личностями». Мы недоумевали, замечает Николай Николаевич, когда втроем обсуждали рассказ Василия о встрече со Сталиным, почему он сказал это при Гоглидзе? Видимо, старый лев уже готовился к прыжку на своего «заклятого сподвижника». Политическое творчество и лоцманы в идеологии — Николай Николаевич, а как вы оказались у главной кнопки Гостелерадио? Но началось все на тихих дачных тропинках в Усово, за Барвихой, где мы с семьей отдыхали в редкие выходные. Прогуливаясь, вели неторопливые разговоры на свободные темы, которые всегда оказывались несвободными от политики и острозлободневными. Однажды во время «грибной охоты» на привале Миронов доверительно сообщил: «Среди членов ЦК вызревает мнение о целесообразности в интересах партии, государства и народа смещения Хрущёва с занимаемой должности… Как ты относишься к этому? Мы уж выясняли: хрущёвская политика дает серьезные сбои, катастрофически возрастают ее издержки. Не беспокойся». Но сам уже назавтра с беспокойством стал приглядываться к окружающим и, конечно, к Андропову, с которым работал бок о бок. Ни гу-гу, все тихо. Дня за три до знаменитого октябрьского Пленума Миронов назвал мне дату — 14 октября, а также сообщил, что в «Правде», «Известиях» и на Гостелерадио произойдет замена первых лиц. У тебя авторитет среди творческой интеллигенции, к тебе по-доброму относятся, не новичок и в журналистике… Резонанс явно будет положительным». Конечно, такое предложение делать не адмотделу. Но мои попытки выяснить, от кого оно исходит, успехом не увенчались. На раздумье дан был всего день. А раздумывать было над чем. Мое ли это дело? Справлюсь ли? Да и пелена секретности оставляла вопрос: а если неудача? Тогда конец всему… Но прошедшим войну страх — не советчик. Наутро, поднимаясь с Мироновым в лифте, сказал: «Николай Романович, я согласен. Можешь сообщить об этом людям в масках». Около полуночи, 13 октября 1964 года, я был приглашен в кабинет Брежнева. И, что называется, без словопрений и эмоций решили: сейчас же, в полночь, собрать в доме на Пятницкой членов Комитета Гостелерадио и представить им нового руководителя. Сделать это было поручено Ильичёву. Наказали: из ближайших передач и программ подубрать упоминание Хрущёва. В случае необходимости звони». Было ясно, кто сменит Хрущёва. Меня это не окрыляло. Я давно уже знал Леонида Ильича, еще с молдавской поры, где работал секретарем комсомола, знал все плюсы и минусы этого доброго, но не исключительного человека. Считал, что для советского поезда, несколько забуксовавшего на социалистическом пути, нужен иной, более мощный локомотив, с высоким КПД. Мы заговорили о том, что «маски» и тайны вокруг Пленума дали простор фантастическим слухам о заговоре верхов.

Власть надо крепко держать в руках и при необходимости уметь защищать. И не всегда это можно сделать в белых перчатках. Меня, например, часто упрекают за Новочеркасск. А я в таких случаях отвечаю: а вы что, хотели, чтобы разгромили город, а я сидел сложа руки и наблюдал себе в сторонке? Какой же бы я тогда был председатель КГБ?! А эти всё прос... Да ещё полетели затем в Форос - «извиняться», в ножки падать Горбачёву... Действия ГКЧП - это такой позор, это просто чёрное пятно в нашей истории! Убеждён - всё могло сложиться по-другому. Никакой фатальной неизбежности этого развала не было. И все эти разговоры, что семьдесят лет мы не так жили и не туда шли - просто чепуха! Многое в советской системе нужно было поправлять, улучшать. Но не уничтожать, не под корень резать. Имелось скорее пассивное недовольство своим положением - в основном в кругах украинской интеллигенции. Впрочем, иногда случались странные вещи, которые для меня были просто непонятны. Так, например, во второй половине 60-х вдруг каждый год в мае перед памятником Шевченко в Киеве небольшие группки людей начали устраивать какие-то сходки. Поводом для них служила очередная годовщина перевоза тела Шевченко из Петербурга на Канев. И хотя кучковались там обычно несколько десятков, самое большее - сотня человек, носило это явный характер какой-то демонстрации, причём с откровенным националистическим душком. Ведь на официальном уровне память Шевченко традиционно чтили в марте, когда он родился и умер, причём чтили с большим размахом - Шевченко-то был у Советской власти в почёте! Да и от России, если на то пошло, он видел много хорошего: кто его выкупил из крепостного права, кто помог получить образование? И сам он и свою прозу, и дневник писал на русском языке. Но для националистически настроенной интеллигенции это было неважно, им главное было выпятить в жизни и творчестве Шевченко какие-то отдельные моменты, чтобы противопоставить его «москалям», как они говорили. И вот это меня всегда поражало и удивляло. Однако потом, при Щербицком, всё это прекратилось. А кое-кто так и до сих пор на полном серьёзе повторяет эту байку... Такая, я бы сказал, отрыжка куркульской психологии. А в действительности Украине самой ещё выделяли из союзных фондов зерно и корма для животноводства, поскольку того, что она производила, ей не хватало. Добавьте к этому ежегодные многомиллиардные дотации из союзного бюджета. Покажите мне ещё хоть одну такую «колонию», которая бы жила так, как жила Украина в Советском Союзе! Или вот любят говорить о «русификации». А что в русские школы кого-то водили по приказу? Ведь полно было в советское время в том же Киеве школ с украинским языком обучения, но большинство родителей предпочитало давать детям образование на русском языке. Никто их не заставлял и не насиловал - для них это был родной язык. И, между прочим, 99 процентов украинских писателей отдавали детей в русские школы - а почему? Да и сами эти писатели, тот же Павлычко и прочие, были бы они так известны в стране, если бы их не издавали миллионными тиражами на русском языке? Что это был за человек? Но я бы его не назвал крупной политической фигурой. Действительно, он питал определённую слабость к украинской старине, особенно - к Запорожской Сечи. Ему даже к какому-то празднику преподнесли в подарок гетманскую булаву, специально изготовленную для такого случая на одном из наших заводов. Шелеста это очень растрогало... Любил он и тему украинского языка педалировать, причём часто в довольно бестактной форме. И это подхватывалось и разносилось потом по всей Украине. Однако, несмотря на все свои загибы, Шелест не был националистом, каким его сейчас пытаются представить. Тем более никогда не выступал он за отделение Украины от Советского Союза, даже в мыслях не держал ничего подобного. В Киеве Пётр Ефимович жил не на квартире, а в отдельном особняке с большой парковой территорией вокруг. И не съехал оттуда даже после специального постановления Президиума ЦК, определявшего жилищно-бытовые условия для высшего партийного руководства. В Москве тогда все освободили особняки на Ленинских горах мы их ещё между собой называли «Заветы Ильича» - и Хрущёв, и Микоян, и Подгорный, и Кириленко, и другие. В дальнейшем эти особняки использовались для официальных приёмов различных зарубежных делегаций, руководителей братских партий, глав правительств. А вот Шелест съезжать отказался, и это ему потом припомнили. Большой резонанс также получила и его известная поездка на отдых в Трускавец, куда он прибыл со «своим» молоком - привёз с собой корову и сено. Ради этого к поезду специально прикрепили товарный вагон. И потом ещё в несколько поездок он возил за собой эту корову. Я его очень уважал. Владимир Васильевич отличался своей эрудицией, интеллектом, широким кругозором, внутренней культурой. Если он вёл заседания Политбюро или Совета министров, то всегда со знанием дела. В этом отношении его можно сравнить с Косыгиным - тоже очень грамотным руководителем. Я ведь всяких повидал... Я при иных секретарях готов был под стол залезть от стыда, когда они на разных совещаниях выступали по вопросам, в которых ничего не смыслили. Щербицкий себе такого никогда не позволял, он не пережёвывал чужую жвачку. Единственной слабостью Владимира Васильевича было известное пристрастие к днепропетровским кадрам здесь он полностью копировал Брежнева. Но в любом случае и он, и другие первые секретари, которых я знал, очень много сделали для республики, никто из них себе карманы не набивал, ни при одном Украина не голодала и не вымирала, как сегодня. Должен признаться, мы здесь были весьма удивлены, когда узнали, что Кравчук стал секретарём ЦК, потом председателем Верховного Совета Украины, а впоследствии - президентом. Лично я Лёне Кравчуку не доверил бы и футбольной команды будучи заместителем предсовмина Украины, я курировал вопросы спорта. Он же только языком работать мастер. Недаром всю жизнь «просидел» на пропаганде. Хотя и с этой стороны он далеко не безупречен.

Сумгаитская трагедия. С чего начиналось и как это было

Им, армянам, проживающим в Азербайджане, следует напомнить, что на щедрые взносы во имя будущего нации не скупились такие известные коммунисты, как Камо и Шаумян. Регулярно их вносят семьи выдающегося государственного деятеля Анастаса Микояна, всемирно известных маршалов Баграмяна, Бабаджаняна и выдающихся деятелей науки и культуры… Нежелание платить в общенародную казну Эчмиадзин считает предательством и изменой. А за предательство и измену рано или поздно придется отвечать… Спрашивать с таких будете вы. Его Святейшество возлагает большие надежды на вас, на слушателей курсов, которые по окончании их будут проводить соответствующую и, если надо, жесткую работу среди тех, кто забыл истоки своего родства.

Они нуждаются в том, чтобы им вернули память. Даже если это надо делать кастетом, ножом или пулей. Это богоугодное дело Его Святейшество возлагает на вас.

Передаю вам его напутственный девиз: «Цель оправдывает средства! Считаю также не совсем продуманным тот факт, когда сотни тысяч армянских семей, репатриированных в 50-е годы из-за рубежа, по указанию свыше расселялись на территории Армении в местах аборигенного проживания азербайджанцев. Последних зачастую принудительно отправляли в Азербайджан.

Подобное, на мой взгляд, не только противоречит ленинской национальной политике, но и чревато элементами непредсказуемых последствий… Наши аналитики названную мной проблему, очевидно, не рассматривали в свете того, по чьей разнарядке и почему именно так, а не иначе, расселялись приглашенные нами армяне-репатрианты. Я составил карту их дислокации. Доложу Вам, получилась любопытная картина.

Таким образом, очертив места размещения армянских репатриантов, мы получим рельефный контур дашнакской карты мифической Великой Армении — от моря до моря и до Ростова-батюшки». Содержание этой докладной настолько меня потрясло, что, вернувшись в Баку, я поспешил встретиться с бывшим заместителем председателя КГБ Азербайджана по кадрам Нури Гасановичем Кулиевым. Легендарная личность!

По счастью, нас, чекистов бериевских и багировских времен, метла хрущевской чистки органов не коснулась: когда в Азербайджане свирепствовали репрессии, мы с ним работали за рубежом. Я в Иране, а Томаз Георгиевич — в Испании. Кстати, думаю, именно он завербовал там Кима Филби, одного из руководителей английской разведки МИ-6… Что касается докладной Каричадзе, то она и поставила жирный крест на его карьере: его почти сразу отправили на пенсию, а вскоре полковник неожиданно скончался.

Между чекистами — мы ведь народ подозрительный — поговаривали, что смерть Томаза Георгиевича была неслучайной. Благо и основания для этого были — докладная по сути своей затрагивала интересы очень высоких людей в Москве…» Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть слухи о причинах смерти полковника Каричадзе, ходившие в чекистской среде, я не могу. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному начальнику, генералу армии Семену Цвигуну с суровой резолюцией: «Тов.

Цвигун, разберитесь и дайте оценку! Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича.

Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей. Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З.

Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом.

По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении.

К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!.. Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан. К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего.

Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание.

Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян!

Бей, как они нас бьют! А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии.

Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся.

Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался.

Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий. Вот он:«…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите.

Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно.

Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами. Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда.

Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами! И только потом я внимательно рассмотрел снимки. Жуткие, доложу я вам, и сделанные явно профессионалом.

На одном изображен мужчина с выколотыми глазами, от горла до паха горелкой выжжен крест, на другом — молодая женщина. Одна грудь отсечена, вторая болтается, словно подвешенная на нитках. Из влагалища торчит горлышко бутылки.

Следующий снимок — лицо старика, рассеченное ножом накрест. Потом фотография пацана лет 17 с отрубленными гениталиями и кистями рук — как мне объяснили, у этого паренька был роман с армянской девушкой. На других фотографиях были запечатлены 40-летний мужчина из села Советашен, что под Ереваном, расплющенный катком асфальтоукладчика, старушка из Ленинакана с порванным ртом, обезглавленный мальчик из Кировакана… Как профессионал я не мог не обратить внимания на фон и отдельные детали фотографий.

Судя по всему, они были сделаны не в вагоне ереванского поезда и не на вокзале в Баку, а загодя, на месте совершения этих жутких актов вандализма. Помню, меня тогда затошнило. А тут еще с верхнего этажа два санитара и врач спускали на носилках мою соседку, Валиду Асадову.

Спрашиваю: — Что случилось? Чуть ли не по всему городу разбросали, сволочи!.. Услышанное не могло не встревожить.

Я тут же соединился с первым секретарем и сказал, что страшные снимки и текст с призывом к патриотам, набранный и напечатанный к тому же явно не в единственной на весь Сумгаит типографии, попахивают опасным подстрекательством. А вот полковник Ярмоленко, представитель округа ПВО — он, кстати, слушает сейчас наш разговор, — уверяет, что у него все под контролем. Именно это он и доложил в ЦК партии… Как выяснилось позднее, Ярмоленко лгал самым беззастенчивым образом!

Никто и ничего в городе не контролировал. Обещанных патрулей, которым, по указанию сверху, милиция не должна была мешать, я не видел.

В народной памяти остались реабилитация репрессированных и массовое строительство жилья, с одной стороны, но и личное участие Хрущева в сталинском терроре, фатальные ошибки в экономике, с другой. Хрущев запустил человека в космос, выдал паспорта колхозникам и начал осваивать целину. На обратной стороне весов — подавление инакомыслия, просчеты в животноводстве, преследование интеллигенции и как апофеоз — травля Бориса Пастернака. Хрущев — единственный руководитель Советского Союза, чей прах покоится не на Красной площади.

Все остальные окончили свой земной путь на рабочем посту и были похоронены со всеми почестями. О Хрущеве же после отставки предпочитали не вспоминать, его имя в последние семь лет предали забвению. В замечательном фильме Игоря Гостева «Серые волки», целиком посвященном событиям, предшествовавшим отставке Хрущева со всех постов, главному герою дается емкая характеристика: «Никита только с виду простачок, а скольким уже головы открутил». Жертвами интриг бывшего сталинского «шута», который годами терпел шутки Хозяина, танцевал гопак на застольях и никем из окружения не воспринимался всерьез, стали могущественные Лаврентий Берия в физическом плане и Георгий Маленков в моральном. Влиятельных врагов у Хрущева было не меньше, чем сторонников. Впервые заговор против него составили в июне 1957 года ближайшие сталинские сподвижники — Вячеслав Молотов , Лазарь Каганович , Маленков, а также «примкнувший к ним» Дмитрий Шепилов.

Однако на помощь тому, как и в случае с устранением Берии, пришел Георгий Жуков. В подковерных политических играх маршал Победы оказался не столь искушен, как в военной стратегии. Опрометчиво кинутая им для устрашения врагов Хрущева фраза — «Ни один солдат не выйдет из казармы без моего приказа» — стоила ему в конечном итоге карьеры. Пройдет всего несколько месяцев после разгрома «антипартийной группы», когда Хрущев снимет своего дважды спасителя, задвинув его в запасники. Победа над сталинистами в известной степени вскружила Хрущеву голову. Он искренне полагал, что разделался со всеми своими противниками, и более за собственное положение опасаться не стоит.

Между тем рядом с «троном» сколотилась компания молодых и амбициозных министров и секретарей ЦК, освоившихся на высоких постах, осмелевших и задумавших забрать у Хрущева верховную власть. До поры они стройным хором славословили в адрес своего босса, а тот принимал хвалебные оды за чистую монету, даже не подозревая, какая хитроумная комбинация плетется вокруг него. Происки шелепинцев Исследователи расходятся во мнениях при определении временных рамок начальной стадии заговора. Большинство склоняется к тому, что секретная работа по смещению Хрущева началась весной 1964 года.

Валерий Харазов: — Его власть не испортила. Я так смело говорю, потому что я его всю жизнь знал.

И проговорили мы за жизнь столько, сколько ни с кем не говорили. Он был скромным и застенчивым человеком, но твердым в делах. После того как Шелепина и Семичастного убрали из политической жизни, они оказались под контролем госбезопасности. Два бывших председателя КГБ разговаривали друг с другом, зная, что бывшие подчиненные их подслушивают. Владимир Семичастный: — Мы выходили на улицу и на свежем воздухе разговаривали. Разговоры, не предназначенные для чужого уха, мы в помещении старались не вести.

Мы понимали, что все контролируется и ставится на учет. Хотя иногда мы делали это назло, чтобы знали наше мнение… Шелепин тяжело переживал случившееся. По мнению Николая Егорычева, ему не хватало фронтовой закалки. Кто через ад войны прошел, тому и на гражданке легче было. Николай Егорычев: — Пережить такое не просто. Мне или Месяцеву было легче, мы прошли фронт.

Я ходил в атаку, схватывался врукопашную, мерз в окопах, у меня два ранения… Ну, освободили меня, и что? Есть образование, есть работа — будем работать. Александр Николаевич отнесся к этому очень болезненно… В апреле 1984 года его отправили на пенсию. Пенсия у Шелепина была маленькая, он трудно жил последние годы, нуждался. Жалел, что, работая в КГБ, отказался от генеральского звания. Генеральская пенсия бы пригодилась.

Незадолго до смерти он съездил на родину в Воронеж, нашел свой дом. Хотел зайти в квартиру, в которой вырос, да хозяйка не пустила. Она уже забыла, кто такой Шелепин. Валерий Харазов: — Он стеснялся, уходил от разговоров. Он прихрамывал к концу жизни, и у него плохо было с сердцем. Он умер от сердечного приступа.

Позвонил мне из больницы: «Все хорошо, выписываюсь», а через два дня умер. Это был октябрь 1994 год. Аппарат показал, что если человек сопротивляется, то найдутся жернова, которые любого сотрут в порошок. К концу жизни Александр Николаевич Шелепин стал другим человеком, сильно изменился. Судьба обошлась с ним жестоко. Дело было не только в том, что Семичастный должен был сменить охрану Хрущева и вообще проследить, чтобы темпераментный Никита Сергеевич не предпринял каких-то неожиданных действий.

Не всякий решился бы в тот момент оказаться один на один с Хрущевым. Он все еще был первым человеком в стране, и его боялись. По словам Семичастного, Брежнев даже предлагал убить Хрущева, потому что не верил, что им удастся заставить его уйти в отставку. В какой-то момент у Брежнева сдали нервы, он расплакался и с ужасом повторял: — Никита нас всех убьет. А Семичастный Хрущева не боялся. Чего-чего, а воли, решительности и властности у Владимира Ефимовича было хоть отбавляй.

Шелепину и Семичастному не нравилось, когда смещение Хрущева называли заговором. На самом деле это был дворцовый переворот. Ему предшествовал долгий подготовительный период, когда руководители партии сговаривались между собой. Поскольку Семичастный в этом активно участвовал, никакой информации о закулисной деятельности Хрущев от КГБ не получал. Какие-то сведения до него доходили, и он даже собирался обновить президиум ЦК. Почти каждый вечер они вдвоем гуляли по территории резиденции.

Хрущев откровенно говорил о товарищах по партийному руководству — нелестно о Брежневе и совсем убийственно — о Суслове. Хрущев находился в очень возбужденном состоянии. За ним неотступно следовал сотрудник Девятого управления КГБ. В какой-то момент охранник слишком приблизился к Хрущеву. Никита Сергеевич просто рассвирепел: — А вам что нужно, что вы подслушиваете, шпионите за мной? Занимайтесь своим делом!

Шелест попытался урезонить Хрущева: — Никита Сергеевич, он ведь находится на службе. Хрущев все так же раздраженно ответил: — Если он на службе, пусть и несет свою службу, а не подслушивает. Знаем мы их. Никита Сергеевич правильно чувствовал, что опасность исходит от органов госбезопасности, но подозревал не тех людей. Он действительно высоко вознес этих молодых людей, но относительно их настроений и планов он глубоко ошибся.

Именно через него Пеньковский «вышел» на МИ-6, начав с весны 1961-го передавать секретную информацию и англичанам, и американцам. Ещё одним его каналом связи стала Джанет Анн Чизхолм, муж которой, английский дипломат и кадровый разведчик, работал в британском посольстве в Москве. В своих мемуарах «Беспокойное сердце» Семичастный рассказывает, что к дому Пеньковского на набережной Максима Горького по дну Москва-реки сотрудники Управления оперативной техники проложили с противоположного берега кабель, позволявший управлять спецаппаратурой. И, как только Пеньковский начинал фотографировать разложенные на подоконнике документы, видеокамера, вмонтированная в цветочный ящик балкона, расположенного этажом выше, фиксировала все его действия. Дом на набережной М. Горького, где жил Пеньковский сегодня — Космодамианская набережная Из этого здания на противоположном берегу Москвы-реки велось наблюдение за квартирой Пеньковского В октябре 1962 года Пеньковский и Винн были арестованы чекистами. В освещении процесса активно участвовали советские пресса и телевидение. Пеньковского, обвинённого в измене Родине и шпионаже в пользу США и Великобритании, приговорили к расстрелу; 16 мая приговор был приведён в исполнение. Олег Пеньковский в зале суда Винн, признанный виновным в шпионаже, получил 8 лет лишения свободы. Однако в апреле 1964-го его обменяли на советского разведчика-нелегала Конона Трофимовича Молодого, отбывавшего 20-летний срок в британской тюрьме. Советский разведчик Конон Молодый, на которого обменяли Гревилла Винна «Миротворец» Позднее западная пропаганда пыталась представить Пеньковского «миротворцем», якобы спасшим мир от ядерной войны: арест шпиона пришёлся на пик Карибского кризиса и Пеньковский, дескать, сыграл ключевую роль в том, что американцы узнали о вывозе советского ядерного оружия на Кубу.

В. Семичастный: "От меня требовали арестовать Брежнева"

И хотя экс-председатель КГБ Семичастный и отрицал шпионаж подчинённого в пользу США, вред от литературной деятельности Калугина считал однозначным. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному. Председатель Комитета государственной безопасности СССР (1961—1967).Архивное интервью 1992 года. При этом он добился назначения вместо себя Председателем КГБ своего друга, тридцатисемилетнего комсомольца В.Е. Семичастного.

Как на самом деле Светлана Аллилуева сбежала на Запад

Сенсационные признания Владимира Семичастного были записаны дословно и дословно воспроизведены в этом тексте. Председатель КГБ при Совете министров СССР Владимир Семичастный (1-й слева) принимает советских разведчиков Рудольфа Абеля (2-й слева) и Конана Молодого (2-й справа). 1967 гг В.Е. Семичастный: Мы не жалели о том, что выступили против Хрущева, мы жалели о том, что ошиблись с Брежневым. Семичастный», в Политбюро решался вопрос о назначении зампреда Совета министров Анастаса Ивановича Микояна на должность председателя президиума Верховного совета СССР. именно Семичастный сменил Шелепина на посту руководителя советских органов госбезопасности, в КГБ. Бывший председатель КГБ СССР, один из активнейших участников знаменитого антихрущевского заговора, политик, при котором строилась Берлинская стена и преодолевался.

Семичастный, Владимир Ефимович

В состав нового комитета вошли выделенные из Министерства внутренних дел СССР управления, службы и отделы, занимавшиеся вопросами обеспечения государственной безопасности. Председателем комитета был назначен бывший первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник И. Инициатива выделения «оперативно-чекистских управлений и отделов» Министерства внутренних дел СССР в самостоятельное ведомство приписывается министру внутренних дел Сергею Круглову, который 4 февраля 1954 года подал официальную записку с соответствующим предложением в Центральный комитет КПСС.

Уже в то время, отмечает Владимир Ефимович, американцы стремились «перенести игру на наше поле» и приводит в подтверждение слова директора ЦРУ Уильяма Кейси: «Очень важно понять, насколько нужны разведка, тайные операции и организованное движение сопротивления… Их успешность подсказывает нам использование диссидентов против мощных центров и тоталитарных правительств». Левко Лукьяненко, с конца 1950-х выступавший за отделение Украины от СССР, в 1960-х отбывал срок заключения после распада Союза он, став депутатом Верховной Рады, будет делать заявления о том, что «империя массово завозила московитов в Украину для размывания генетического кода украинцев» и выступать против использования русского языка на Украине.

Иными словами, многие из украинских диссидентов 1960-х после распада СССР превратились в идеологов ярого антисоветизма, антироссийскости, агрессивного национализма, прозападного курса Украины точнее, переформатирования государственной политики под интересы Запада. И конкретные результаты их деятельности — обрушение украинской экономики, военный конфликт на Донбассе, бегство населения из страны, переход её под внешнее управление -- мы видим сегодня воочию. И я никогда не забывал всего, что он для меня сделал. Моё тогдашнее неприятие касалось лишь его более позднего политического развития, а именно оно заслуживало и неприятия, и отзыва с должности».

Однако в скором времени глава КГБ стал разочаровываться и в новом генсеке Брежневе, который, по мнению Семичастного, подбирал «кадры с одного хутора». Нашёлся и формальный повод — побег из Советского Союза Светланы Аллилуевой и публикация на Западе её книги «20 писем к другу». Семичастного назначили на пост первого заместителя председателя Совмина УССР, сам он называл это «почётной ссылкой». На Украине он проработал 14 лет, до мая 1981-го, когда ему подыскали другую должность — заместителя председателя правления Всесоюзного общества «Знание».

В апреле 1988-го он вышел на пенсию, но тем не менее встречался с журналистами, писал мемуары.

Советский Союз обучал африканских военнослужащих и поставлял оружие для защиты суверенитета народов континента. Подпольная армия Известным направлением работы КГБ в Африке была военная подготовка бойцов освободительных движений. Чекистам удалось организовать обучение таким образом, чтобы о нем не знали спецслужбы Запада. Незарегистрированные рейсы, на борту которых находились группы молодых людей до 30 лет, приземлялись в Крыму поздним вечером.

На полуострове их ждали автобусы с задернутыми шторами, африканских бойцов представляли в роли «студентов», которых сопровождали в 165-й учебный центр в крымском селе Перевальное, созданный в 1965 году. В центре одновременно обучалось 500 человек. Бойцы изучали русский язык, марксизм и историю революций по всему миру. Подготовка в 165-м центре оказалась настолько эффективной, что даже после развала СССР многие окончившие специальные курсы занимали руководящие должности в военном аппарате своих стран. Многие силовые структуры суверенных африканских стран были выстроены при поддержке советских специалистов.

Тайные операции КГБ удавалось проводить на континенте эффективные операции против западных держав. Одним из таких стала операция «Алекс» в западноафриканской Гане — первом государстве на континенте, получившем независимость от британского колониального господства в 1957 году.

Спустя годы генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко вспоминал, что Владимир Ефимович «был неприлично молод», однако «вникал в дела службы». По мнению генерала армии Филиппа Бобкова, новый глава КГБ «быстро схватывал любую идею», был доступен и прост, прислушивался к профессионалам, кадры расставлял вдумчиво. Чекисты заподозрили Пеньковского в шпионской деятельности в декабре 1961-го; разработка «объекта» продолжалась около полугода под личным контролем Семичастного. Основным посредником между «предателем века», как позднее станут называть Пеньковского, и МИ-6 был англичанин Гревилл Винн, регулярно приезжавший в Москву по «коммерческим делам». Именно через него Пеньковский «вышел» на МИ-6, начав с весны 1961-го передавать секретную информацию и англичанам, и американцам. Ещё одним его каналом связи стала Джанет Анн Чизхолм, муж которой, английский дипломат и кадровый разведчик, работал в британском посольстве в Москве. В своих мемуарах «Беспокойное сердце» Семичастный рассказывает, что к дому Пеньковского на набережной Максима Горького по дну Москва-реки сотрудники Управления оперативной техники проложили с противоположного берега кабель, позволявший управлять спецаппаратурой.

И, как только Пеньковский начинал фотографировать разложенные на подоконнике документы, видеокамера, вмонтированная в цветочный ящик балкона, расположенного этажом выше, фиксировала все его действия. Дом на набережной М. Горького, где жил Пеньковский сегодня — Космодамианская набережная Из этого здания на противоположном берегу Москвы-реки велось наблюдение за квартирой Пеньковского В октябре 1962 года Пеньковский и Винн были арестованы чекистами. В освещении процесса активно участвовали советские пресса и телевидение.

Ровно 67 лет назад был создан Комитет государственной безопасности СССР

Шебаршин и В. Бакатин — не важно, занимали ли этот пост несколько лет или несколько дней, самые интересные у Владимира Семичастного. С 1961 года по 1967 год он — председатель КГБ.

Подставил меня! Соучастником твоим стать? Или ты хочешь сказать, что ничего не знал? Мне доподлинно известно, что вы сговорились, так, что ты брось! Семичастный вспоминал, что к нему иногда обращались с просьбой и Хрущев, и Брежнев выяснить кое-какие щекотливые вопросы. Многих на самом верху стало интересовать — а, что же там такого пишет маршал? Хотя, как вспоминал сам Семичастный, Каганович был в два раза старше и когда-то участвовал в назначении Владимира Ефимовича руководителем комсомола Украинской ССР. Но распоряжение получено, его надо выполнять и Семичастный проводил воспитательные беседы с Кагановичем.

Время руководства Семичастным органами КГБ — это известные трагические события в Новочеркасске в июне 1962 года. Новочеркасские события стали следствием неудачной сельскохозяйственной политики, проводимой Хрущевым и его командой, которая еще больше усугубилась попыткой лишения сельских жителей приусадебных участков. А это, по цепочке, привело к повышению цен на мясо, масло, молоко. Рабочие в Новочеркасске прекратили работу и начали забастовку, к ним присоединились горожане, начались волнения… В общем, в результате всех событий и применения войсками, прибывшими на подавление волнений, оружия, погибло не менее 25 человек… Как глава КГБ Семичастный сделал все, что было в его силах, чтобы информация об этом не могла просочиться за рубеж. После прихода к власти Брежнев стал задумываться и о смене председателя КГБ. В ходе одного из разговоров он сказал Семичастному, как бы между прочим, что, мол, наверно, стоит тебе перейти на другую работу. Но Семичастный неожиданно отказался — мол, я в КГБ всего ничего, только стал что-то понимать, надо бы еще поработать. Семичастный в центре о чем-то говорит с Брежневым. Рядом стоит Суслов. И повод.

Вопрос и решился — в мае 1967 года. А поводом послужил побег дочери Сталина Светланы Аллилуевой, которая поехала в марте 1967 года в Индию на похороны мужа-индийца. Находясь в Индии она неожиданно обратилась в посольство США с просьбой о предоставлении политического убежища. Скандал разразился нешуточный — дочь Сталина сбежала в США! Теперь повод разобраться с Семичастным был просто идеальный. На заседание Политбюро, на которое был вызван ничего не предполагавший и не знавший Семичастный, Брежнев накричал на него, предъявил претензии по качеству работы органов, упомянул и сбежавшую Аллилуеву.

Когда осенью 1943 года советские войска освободили Украину, Владимир вернулся на родину. Его карьера ускоряется: в 21 год он возглавил Киевский обком комсомола. Семичастного продвигал лично Никита Сергеевич Хрущев, который тогда был первым секретарем ЦК украинской компартии. Много позже Владимир Ефимович скажет, что Хрущев относился к нему как отец. Личная жизнь Со своей женой Владимир Семичастный познакомился в эвакуации в Кемерово. Владимир Семичастный с женой Антониной Валерьевной Владимир Семичастный с женой Антониной Валерьевной Юная сибирячка Тоня училась на первых курсах металлургического института. Владимир приметил ее на одном из вечером, организованных обкомом комсомола. Его покорило, как вдохновленно девушка пела военные песни. Он начал захаживать к ней в институт, встречать возле общежития. Долго ухаживать не пришлось — молодой и красивый комсомольский работник понравился Тоне тоже с первого взгляда.

Шахмагонова и полковника КГБ Е. Зотова «Invicta» [8] , авторы которой описали некую «разведывательную школу американцев», шефом которой являлся один из руководителей ЦРУ: «Из питомцев школы готовились разведчики для подрывной работы на территории Советского Союза. Их обучали не только искусству шпионить, добывать важные секретные сведения о нашей стране, убивать и совершать диверсионные акты. Наряду с другими предметами им преподавали русскую литературу, заставляли изучать советское искусство, читать советские книги. Разумеется, все это преподносилось под антисоветским соусом» [9]. Естественно, американцы внимательно следили за появлением фильмов и романов о шпионах и чекистах, которые боролись с ЦРУ. Примечательно подробное донесение от 17 декабря 1965 г. Моралью кампании для советских граждан является необходимость постоянной бдительности, осторожности в отношениях с иностранцами и помощь КГБ в его работе. Кампания также обеспечивает народ живым развлечением и служит идеологически чистым заменителем западных детективов. Затем дипломат изложил фабулу произведения [10]. Американскую разведку разоблачали и четыре других художественных фильма: «Застава в горах» 1953 , «Над Тиссой» 1958 , «Выстрел в тумане» 1963 и «Черный бизнес» 1965 , а также документальные фильмы «По черной тропе» 1962 и «Снова по черной тропе» 1963. Два последних снял режиссер-документалист Л. Махнач, являвшийся агентом КГБ [11]. Таким образом, обозреватель нашего журнала Л. Документы КГБ показывают, что требование было сформулировано уже в 1963 г. Кроме того, говорить о крахе КГБ абсурдно. Комитет всего лишь избавился путем «перестройки» от «надстройки», всегда раздражавшей чекистов, — то есть от КПСС, и оказался у власти непосредственно, по ходу дела захватив и всю ту собственность, которую партноменклатура упорно именовала «общенародной». На самом деле фильм имеет документальную основу — поимку в 1977 г. Огородника, о чем и написано много, и сняты соответствующие документальные фильмы. Это была одна из операций Второго главного управления КГБ СССР, то есть контрразведки, материалы которой предоставили Юлиану Семенову, вылезавшему из здания на Лубянске только для того, чтобы добраться до здания на Петровке. Конечно, «заграничная линия» была придумана исключительно для разоблачения ЦРУ, напоминая о «Службе А» Первого главного управления КГБ службе дезинформации, в состав которой целиком входило, например, Агентство печати «Новости» и фильм губит, но в целом сериал опирается на реальные документы. Кстати, эта тенденция нашла продолжение в некоторых сериалах последнего времени. Так, в сериале «Туман рассеивается» 2008 отразились детали знаменитой операции ФБР «Solo», благодаря которой американцам удавалось с 1956 по 1980 г. Полякова, расстрелянного в 1988 году. Иными словами, киносказки, которые нам рассказывают, в отличие от истории, которой нас учат, не всегда врут. Федор Бондарчук. Гебизм, который спит в генах Сериал «Спящие» посвящен работе сети «спящих» то есть законсервированных агентов, стремящихся раскачать ситуацию в России перед майданом на Украине. Это забавная, но крайне неумело сляпанная на скорую руку телепродукция во славу контрразведки ФСБ. Сценарий сочинил по всем рецептам администрации президента бездарный Сергей Минаев, в один прекрасный момент назвавший себя писателем. Интересно тут только одно: продюсером сериала стал Федор Бондарчук. Внимания заслуживает его заявление о том, что «ФСБ к фильму отношения не имела и его не курировала» [14]. Но зачем еще какое-то отношение, когда социальный заказ на такой сценарий и на такой сериал давно есть, тема давно висит в воздухе, и надо было только одно: чтобы группа приспособленцев решилась на соответствующий поступок. Кстати, режиссер сериала Юрий Быков уже в панике заявил, что кино вообще покидает. Якобы бедолагу сперва обаял Федор Бондарчук, потом он, снимая восемь серий подряд, вообще не понимал, что творит, а в итоге его затравила либеральная интеллигенция.

Тайные пружины развала СССР-12

Только на должности руководящего состава в органы КГБ направлено более 460 человек из числа партийных, советских и комсомольских работников. Шелепин руководил мощной организацией, плюс де-факто контролировал через Семичастного еще и КГБ. — На посту председателя КГБ мне открылись секреты взаимоотношений в высшем эшелоне власти, — рассказывал Семичастный. во время Карибского кризиса и строительства Берлинской стены. В 1967 году Семичастного сняли с должности главы КГБ.

Как Шеварднадзе Семичастного козлом отпущения сделал

Шелепина отправили в отставку, по слухам за то, что он хотел занять высший партийный пост в стране. Но и он позже был отправлен в отставку пришедшим на смену Хрущевым Брежневым. Среди причин отставки называли дружеские связи Семичастного с его предшественником на посту председателя КГБ Александром Шелепиным. Это впервые в советской истории позволило руководителю спецслужбы возглавить страну.

Питовранов не брезговал привлекать к работе бывших кадровых сотрудников СД. Здесь Питовранов, по его словам, применил рекомендацию Сталина, который во время беседы с ним сказал, что слишком большая сеть осведомителей неэффективна. Питовранов освободил «стукачей» от официальных обязательств по работе, предоставив им право добровольно сотрудничать с КГБ. Тем самым штат осведомителей стал как бы личной агентурой самого Питовранова.

По утверждениям Жирнова и историка Юрия Фельштинского, одним из его осведомителей о настроениях среди интеллигенции был поэт Евгений Евтушенко. В 1960 году новый председатель КГБ Александр Шелепин расформировал 4-е управление, а Питовранова отправил в двухгодичную командировку делиться опытом с китайскими товарищами. Питовранов считал, что разведку ему не доверяли, опасаясь его слишком большого влияния. В 1966 году, под предлогом 50-летия, Питовранова отправили в отставку из «органов» на почётную работу заместителем председателя ТПП. Питовранов считается наставником Фёдора Бобкова, возглавлявшего 5-е управление КГБ по борьбе с антисоветскими элементами в 1967-1983 годах, а также Евгения Примакова и самого Юрия Андропова.

Андропов, ранее не работавший по линии спецслужб, сделал Питовранова своим главным советником на своём новом посту, который возглавил в 1967 году. Таланты Питовранова были оценены Юрием Андроповым. В 1969 году он предложил опытному разведчику возглавить секретный отдел «П», который занимался бы вербовкой западных бизнесменов, близких к правящим кругам своих стран. По словам Питовранова, идея создания агентурной сети из бизнесменов пришла ему в голову во время работы в Германии, когда ему удалось подслушать разговоры спецслужбистов ФРГ.

Много позже Владимир Ефимович скажет, что Хрущев относился к нему как отец. Личная жизнь Со своей женой Владимир Семичастный познакомился в эвакуации в Кемерово. Владимир Семичастный с женой Антониной Валерьевной Владимир Семичастный с женой Антониной Валерьевной Юная сибирячка Тоня училась на первых курсах металлургического института. Владимир приметил ее на одном из вечером, организованных обкомом комсомола. Его покорило, как вдохновленно девушка пела военные песни. Он начал захаживать к ней в институт, встречать возле общежития. Долго ухаживать не пришлось — молодой и красивый комсомольский работник понравился Тоне тоже с первого взгляда. Уже через три месяца влюбленные расписались. В 1947-м, уже в Киеве, у пары родился сын, а в 1951-м, когда семья перебралась в Москву, на свет появилась дочка. Супруги прожили в счастливом браке почти 55 лет.

С 1939 года являлся секретарем комитета комсомола средней школы города Красноармейска. В июне 1941 года окончил школу с отличием и подал документы в Харьковский авиационный институт. В годы Великой Отечественной войны был признан не годным к строевой службе и находился в эвакуации, сначала в Махачкале, Астрахани, Челябинске, потом в Кемерово, где поступил в Кемеровский химико-технологический институт и занял должность секретаря бюро Кемеровского районного комитета комсомола. После освобождения Донбасса, в сентябре 1943 года, направлен в Красноармейск первым секретарем районного комитета комсомола. С января 1944 года возглавлял отдел рабочей молодежи Сталинского обкома комсомола. В 1946 году избран первым секретарем Донецкого обкома комсомола.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий