«Мастер и Маргарита» — пронзительная история любви, сатира на советское общество и борьба добра со злом. Философское содержание романа Булгакова "Мастер и Маргарита" | Сочинение по литературе Роман Булгакова Мастер и Маргарита не был опубликован при жизни автора и увидел свет лишь в середине 60-х годов. это слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете «Фауст». В «Мастере и Маргарите» червонцы были, конечно, волшебные — они сыпались с потолка Варьете, и только при использовании по назначению оказывалось, что их не существует. Несложно догадаться, что в "Мастере и Маргарите" эпиграф относит нас к Воланду.
Значение эпиграфа в романе «Мастер и Маргарита»
Об эпиграфе к роману “Мастер и Маргарита”. Ответ. Только один вариант верный. Ведущий предложил 4 варианта: "Фауст", "Макбет", "Илиада", "Божественная комедия". Я не буду использовать подсказку. Цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова о любви, о жизни, про людей, кота Бегемота, Воланда, Коровьева и других персонажей. В финале романа по дороге к своему будущему жилищу Мастер и Маргарита переходят «каменистый мшистый мостик» — и именно этим словом обозначена важная деталь её давнего тревожного сна. Смысл эпиграфа «Мастер и Маргарита» заключается в том, что он предопределяет двухчастность произведения, смешение времен (прошлого и настоящего), оригинальную философскую концепцию. одного из персонажей драмы И. Булгаков предваряет появление Воланда; он как бы предупреждает читателя, что нечистая сила в романе занимает одно из ведущих мест.
Эпиграф к произведению мастер и маргарита. Значение эпиграфа в романе «Мастер и Маргарита
Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта. Я не могу удрать отсюда не потому, что высоко, а потому, что удирать мне некуда. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах.
Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах. Моя драма в том, что я живу с тем, кого я не люблю, но портить ему жизнь считаю делом недостойным. Я от него ничего не видела, кроме добра… Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет.
Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а… как бы выразиться… заинтересовал, что ли. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь.
Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории. Странно ведут себя красавицы.
Она приходила ко мне каждый день, а ждать её я начинал уже с утра. Ожидание это выражалось в том, что я переставлял на столе предметы. Я знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде.
В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик. Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдёт, и я никогда её более не увижу.
Нужно было или забыть его, или самой умереть. Ведь нельзя же влачить такую жизнь. Забыть его, чего бы ни стоило — забыть!
Но он не забывается, вот горе в чем. Дорогая, в том-то и штука, что закрыты!
Первую редакцию романа в 1930 году писатель в отчаянии сжег.
Спустя некоторое время Булгаков вернулся к работе над романом. Много раз он менял заглавие произведения: «Черный маг», «Великий канцлер», «Сатана», «Черный богослов», «Он появился», «Происшествие», «Копыто консультанта». В ноябре 1937 года была начата и в 1938 году набело перепечатана последняя редакция романа, получившего название «Мастер и Маргарита».
Если кратко попытаться обозначить путь, который прошел М. Булгаков в своей работе над романом, то его можно обозначить как путь от злободневной сатиры к философии, к общечеловеческим, «вечным» проблемам». Учащийся 3.
Булгаков последний раз работал над романом 13 февраля 1940 года умер писатель 10 марта 1940. Булгакова вспоминала: «Когда в конце болезни он уже потерял речь, у него выходили только концы или начала слов. Я предлагала ему лекарство, питье, но поняла…, что не в этом дело.
Тогда я догадалась и спросила: «Мастер и Маргарита? И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали». Исполнить эту предсмертную волю автора было нелегко.
Просто смотрит, как изменились люди. Развлекаются Коровьев тип в клетчатом и Бегемот. Сначала они показывают карточные фокусы, потом вызывают дождь из денег. Затем прямо на сцене свита Воланда открывает французский магазин моды, куда приглашают женщин. Из магазина те возвращаются полностью обновленные — в дорогих нарядах. Один из зрителей требует разоблачения фокусов, и Коровьев разоблачает его измену жене. Видя, что в зале начинается суматоха, Воланд и его свита растворяются в воздухе.
В палате Ивана Бездомного мужчина объясняет, что он пациент, но ранее стащил связку ключей и периодически скрашивает скуку походами в гости. Он называет себя Мастером и рассказывает Ивану историю своей жизни, а также говорит, что ее разрушил Понтий Пилат, о котором мужчина написал роман. Однажды на Тверской Мастер увидел женщину, которая шла ему навстречу с букетом. Встретившись взглядами, они поняли, что созданы друг для друга и дальше пошли под руку вместе. Мастером мужчину начала звать любимая, так как ей понравился роман. Девушка была замужем, но постоянно ходила к Мастеру в его подвальчик, где они вместе проводили время и были счастливы. Через время Мастер отнес роман в издательства, однако там религиозную тему сочли неприемлемой.
Одна редакция согласилась напечатать отрывок, но он получил разгромную критику. В то же время Мастер связался с лицемерным журналистом по имени Алоизий Могарыч. Мужчина перестал спать. В одну из ночей Мастер решил сжечь свою рукопись, однако вовремя вернулась любимая и частично ее спасла. Затем она ушла, чтобы расстаться с мужем, но в это время Мастера арестовали. А потом он попал в лечебницу. С любимой мужчина не связывался, так как не хотел расстраивать ее письмами из дурдома.
Тем временем к Римскому возвращается Варенуха. Он ведет себя странно, а потом и вовсе пытается убить коллегу. Спасает Римского неожиданный крик петуха. Однако Римский перепуган до смерти и немедленно уезжает из города. Ночью Ивану Бездомному снится сон о казни Иешуа. Того распинают на кресте и оставляют висеть на жаре. За всем этим наблюдает Левий Матвей.
Однако резко небо темнеет, собирается гроза. Командир отдает приказ казнить преступников. Под ливнем Левий Матвей освобождает тело Иешуа и забирает с собой. После сеанса черной магии на следующий день царит неразбериха. Милиция ищет Лиходеева, Римского и Варенуху. Таксисты сообщают, что червонцы, которые на сеансе раздавали людям, превращаются в обычные бумажки. В Комиссии зрелищ от председателя там остался только костюм, так как ранее туда заходил Бегемот.
В филиале комиссии все поют и не могут остановиться, так как туда забегал Коровьев. Бухгалтер Варьете идет сдавать кассу, но в свертке вместо денег валюта, поэтому его арестовывают. Часть 2 Маргарита Николаевна — любовь Мастера. Эта женщина 30 лет живет с нелюбимым мужем в огромной богатой квартире. Когда Мастера арестовывали, она действительно приходила к нему, но с мужем объясниться не успела. Поэтому не обнаружив любимого в подвале, она вернулась в квартиру. Во время посещения Воландом Москвы она выходит прогуляться на улицу, присаживается на лавочку и слышит беседу о том, что у какого-то важного покойника украли голову.
В этот момент к Маргарите подсаживается рыжий незнакомец, который указывает на похоронную процессию Берлиоза и говорит, что именно его голову похитили. И сделал это Бегемот. Незнакомец представляется Азазелло и приглашает Маргариту в гости к одному иностранцу. Та сразу же соглашается, когда рыжий намекает, что там Маргарита сможет узнать о судьбе Мастера. Азазелло дает Маргарите особый крем и велит его использовать вечером. Та слушается и после использования крема молодеет, становится легкой и полупрозрачной. Затем звонит Азазелло и велит лететь на реку, где ее ждут.
Из другой комнаты к ней выпрыгивает половая щетка. Маргарита на ней вылетает в окно. Все это наблюдает с ужасом Наташа — домработница. По пути на реку, Маргарита устраивает хаос в квартире одного из критиков, разгромивших роман Мастера. Там ее встречает Коровьев и объясняет, что Воланд каждый год устраивает бал, которому нужна хозяйка и ее обязательно должны звать Маргаритой и она должна быть уроженкой того места, где бал проводится. Из всех Маргарит Москвы подошла только она. Потом она знакомится с Воландом, который выглядит по-домашнему и играет в шахматы с Бегемотом.
Культовый роман полон приключений, загадок, иронии и бесконечной мудрости. Впервые роман увидел свет только через 26 лет после смерти автора, в 1966 году, да и то лишь в сокращённом журнальном варианте.
Цитаты из «Мастера и Маргариты»
Сатанинская месса содержит в себе идею осквернения христианских святынь, ибо диавол с латинского значит «противник» Бога. Что же увидела Маргарита? Прежде всего «широкую дубовую кровать со смятыми и скомканными грязными простынями и подушкою» — то есть горнее место, на котором возлежал Воланд. В этих семи золотых лапах горели как и положено во время службы. Воланд «был одет в одну ночную длинную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече». Его одежда — пародия на архиерейское облачение с застегиваемым на левом плече омофором[4]. Совершенно очевидно, что приуготовляется осквернение Божественной литургии. Если во время литургии происходит бескровная жертва — пресуществление преобразование святых даров — хлеба и вина — в плоть и кровь Спасителя, то что происходит на балу у сатаны? Кровная жертва барона Майгеля! Кровь его превращается в вино, которое пьют из чаши-головы Берлиоза.
Пьет в том числе и Маргарита, королева. Происходит еще одна профанация святыни. Иисус Христос — Царь Иудейский, противоположность Ему — королева Марго — осознанная жертва, готовая «пострадать за други своя», точнее за друга своего. Они ведь не только не венчаны, но и не женаты! К тому же, уйдя от законного мужа, она разрушила «малую Церковь» — семью. Поэтому она может пострадать только за возлюбленного своего. Все богослужение в храме происходит в настоящем времени. Тем самым мы становимся соучастниками всех событий и действий, которые когда-то происходили в Иерусалиме. Для этого во время литургии обязательно читается Евангелие!
Значит, Воланду необходимо было антиевангелие, искажающее сущность Христа — Богочеловека. Так появляется роман об Иешуа Га-Ноцри, в котором искажается Истина! Человек сотворен по образу и подобию Божию и несет в себе образ Божий. С одной стороны, это самовластие — проявление свободы воли, с другой — умение творить. Сатана, или Люцифер, или падший ангел, не имеет телесной природы и не имеет возможности творить. Он — не творец! А вот человек — творец, и поэтому сатана завидует человеку и не может простить ему, что тот носит в себе образ Божий. Первое сотворчество человека Богу было в раю, когда Адам давал имена всему сотворенному Творцом: то, что Господь подумал и сотворил, Адам увидел и назвал. Это и есть со-творчество.
И каждая литургия есть сопереживание Христу. Это тоже очень важный посыл для понимания романа. Поскольку же Воланд не способен творить, то он не может даже записать собственное «евангелие», он только рассказчик и поэтому нуждается в Мастере. Ему подходит Мастер, который отказался от Бога и от ангела-хранителя. Мастер, которого легко соблазнить Маргаритой. Мастер, который улавливает помыслы, исходящие от Воланда, то есть Мастер, который может стать апологетом Воланда, его отражением! Вот теперь следует обратить внимание на написание самого имени Воланда. В романе он назван одним из своих 96 цифра-перевертышь! Возглас Мефистофеля: «Voland kommt!
Как видим, «Voland» пишется через «V». Но на визитной карточке мессира было отпечатано «W». Это не ошибка и не случайность. Для Булгакова важно было написать имя сатаны через «W». У отказавшегося от своего имени Мастера на черной! Получается, что Мастер — отражение Wоланда: «О, как я все угадал! Может, позднее он и хотел бы отказаться от «своего» сочинения «Как ненавистен мне стал этот роман! Оценка значимости сочинения Мастера происходит при воскрешении рукописи его романа, ведь «рукописи не горят». По приказу Воланда кот Бегемот достает роман из-под хвоста!
Значит, написанное Мастером всего лишь — коту под хвост! Тем не менее, для Воланда оно значимо, иначе бы он не воскресил его. Вскоре и Мастер сделает свой окончательный выбор и на веки привяжет себя к Воланду. Когда Коровьев устраивает пожар в подвальчике, где прежде жили Мастер и Маргарита, Мастер машинально с полки берет большую книгу и бросает ее в огонь. Она медленно начинает гореть. Только одна книга не имеет названия, потому что она так и называется — Книга. Это — Библия. Роман Мастера остался потомкам взамен Библии! Чего хотел Мастер?
Он не искал Истину — Бога, он сознательно ее искажал. Он превратил Христа в душевнобольного Иешуа Га-Ноцри. Он не искал света, то есть он не стремился к Богу. Мастер жаждал покоя и награждается покоем тем, кому он послужил. Но он не обрел вечный покой. Обрести временный покой помогает ему Маргарита, продав душу диаволу. Они оба делают осознанный выбор и улетают вместе со свитой — четырьмя апокалипсическими всадниками. Перед тем как исчезнуть из Москвы, Воланд с удовольствием оглядывает ее панораму с балюстрады самого высоко сооружения старой Москвы — дома Пашкова: новый Иерусалим без церквей! Уже взорван храм Христа Спасителя, и это отразилось в четвертой редакции романа, над которой Булгаков продолжал работать до последнего дня умер он 4 марта 1940 года , так и не завершив ее.
Воланд остался доволен увиденным: новый Иерусалим стал атеистическим, и в нем исчезают православные храмы! Однако и гости не смеют дольше задерживаться, ибо в полночь с субботы на воскресенье Иисус Христос воскреснет и будет Его торжество на земле! Прежде чем Мастер навсегда покинет этот мир, и у него появилась возможность закончить роман о Понтии Пилате. У Мастера, но не у Булгакова! И Мастер произносит знаменательные слова: «Свободен! Он ждет тебя! И, идя рядом, они спорят, спорят, спорят… Иешуа — не Иисус Христос, а обычный человек, с которым можно спорить, которого возможно даже переспорить. Примечательно, что в предпоследней редакции романа Иешуа приказывает Воланду взять на себя заботу о Мастере. В последней редакции он просит.
Существенная редактура Булгакова.
Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить. И все, кроме неподвижного прокуратора, проводили взглядом Марка Крысобоя, который махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним. Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он ни появлялся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще, что лицо кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит ударом германской палицы. Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике, связанный пошел за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода пела замысловатую приятную песню в фонтане. Прокуратору захотелось подняться, подставить висок под струю и так замереть. Но он знал, что и это ему не поможет. Выведя арестованного из-под колонн в сад.
Крысобой вынул из рук у легионера, стоявшего у подножия бронзовой статуи, бич и, несильно размахнувшись, ударил арестованного по плечам. Движение кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица и глаза обессмыслились. Марк одною левою рукой, легко, как пустой мешок, вздернул на воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво, плохо выговаривая арамейские слова: — Римского прокуратора называть — игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя? Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска вернулась, он перевел дыхание и ответил хрипло: — Я понял тебя. Не бей меня. Через минуту он вновь стоял перед прокуратором.
Прозвучал тусклый больной голос: — Мое? Прокуратор сказал негромко: — Мое — мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Мне говорили, что мой отец был сириец... Я один в мире. Вспухшее веко приподнялось, подернутый дымкой страдания глаз уставился на арестованного. Другой глаз остался закрытым. Пилат заговорил по-гречески: — Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ? Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески: — Я, доб...
Удивление выразилось на лице секретаря, сгорбившегося над низеньким столом и записывающего показания. Он поднял голову, но тотчас же опять склонил ее к пергаменту. Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, — говорил монотонно прокуратор, — а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной. Наступило молчание.
Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, — тут арестант усмехнулся, — я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово... Секретарь перестал записывать и исподтишка бросил удивленный взгляд, но не на арестованного, а на прокуратора. Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю: — О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем.
Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу! Не зная, как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата. Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию. И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. Он смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом, и какие еще никому не нужные вопросы ему придется задавать. Голос отвечавшего, казалось, колол Пилату в висок, был невыразимо мучителен, и этот голос говорил: — Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее. Что такое истина?
И тут прокуратор подумал: «О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше... Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет. Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова. Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца.
Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло. Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека. Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку.
Твоя жизнь скудна, игемон, — и тут говорящий позволил себе улыбнуться. Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора. Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего: — Развяжите ему руки. Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта. Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться. Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры.
Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни: — Как ты узнал, что я хотел позвать собаку? Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески: — Итак, ты врач? Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... Разве я похож на слабоумного? Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку?
Арестант недоуменно поглядел на прокуратора. Ты всех, что ли, так называешь? Можете дальнейшее не записывать, — обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: — В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев.
Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я. В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора.
Оставалось это продиктовать секретарю. Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились. Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов.
И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества... Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти. Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил... Его этот вопрос чрезвычайно интересовал. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова.
Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой. Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь. Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками. Первым заговорил арестант: — Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль. Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди? Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их! Руби их!
Великан Крысобой попался! А затем, понизив голос, он спросил: — Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов? Покрепче помолись! Впрочем, — тут голос Пилата сел, — это не поможет. Жены нет? Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал: — Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю!
И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись. И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом. Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы. По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона. Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Это был командующий легионом легат. Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта.
Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками. Тогда прокуратор распорядился, чтобы легат выделил из римской когорты две кентурии. Одна из них, под командою Крысобоя, должна будет конвоировать преступников, повозки с приспособлениями для казни и палачей при отправлении на Лысую Гору, а при прибытии на нее войти в верхнее оцепление. Другая же должна быть сейчас же отправлена на Лысую Гору и начинать оцепление немедленно. Для этой же цели, то есть для охраны Горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу. Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине. Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа. В саду было тихо. Но, выйдя из-под колоннады на заливаемую солнцем верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах, площадь, с которой перед прокуратором развернулся весь ненавистный ему Ершалаим с висячими мостами, крепостями и — самое главное — с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским, — острым слухом уловил прокуратор далеко и внизу, там, где каменная стена отделяла нижние террасы дворцового сада от городской площади, низкое ворчание, над которым взмывали по временам слабенькие, тонкие не то стоны, не то крики.
Прокуратор понял, что там на площади уже собралась несметная толпа взволнованных последними беспорядками жителей Ершалаима, что эта толпа в нетерпении ожидает вынесения приговора и что в ней кричат беспокойные продавцы воды. Прокуратор начал с того, что пригласил первосвященника на балкон, с тем чтобы укрыться от безжалостного зноя, но Каифа вежливо извинился и объяснил, что сделать этого не может. Пилат накинул капюшон на свою чуть лысеющую голову и начал разговор. Разговор этот шел по-гречески. Пилат сказал, что он разобрал дело Иешуа Га-Ноцри и утвердил смертный приговор. Таким образом, к смертной казни, которая должна совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар-равван и, кроме того, этот Иешуа Га-Ноцри. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римскою властью, числятся за прокуратором, и, следовательно, о них здесь речь идти не будет. Последние же, Вар-равван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом. Согласно закону, согласно обычаю, одного из этих двух преступников нужно будет отпустить на свободу в честь наступающего сегодня великого праздника пасхи.
Итак, прокуратор желает знать, кого из двух преступников намерен освободить Синедрион: Вар-раввана или Га-Ноцри? Каифа склонил голову в знак того, что вопрос ему ясен, и ответил: — Синедрион просит отпустить Вар-раввана. Прокуратор хорошо знал, что именно так ему ответит первосвященник, но задача его заключалась в том, чтобы показать, что такой ответ вызывает его изумление. Пилат это и сделал с большим искусством. Брови на надменном лице поднялись, прокуратор прямо в глаза поглядел первосвященнику с изумлением. Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной местной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести.
Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Вар-равван гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри. В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Каифа прямо в глаза посмотрел Пилату и сказал тихим, но твердым голосом, что Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-раввана. Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть? Первосвященник, повтори в третий раз. Все было кончено, и говорить более было не о чем.
Га-Ноцри уходил навсегда, и страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. Но не эта мысль поразила сейчас Пилата. Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал. Пилат прогнал эту мысль, и она улетела в одно мгновение, как и прилетела. Она улетела, а тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке. Тут он оглянулся, окинул взором видимый ему мир и удивился происшедшей перемене. Пропал отягощенный розами куст, пропали кипарисы, окаймляющие верхнюю террасу, и гранатовое дерево, и белая статуя в зелени, да и сама зелень.
Поплыла вместо этого всего какая-то багровая гуща, в ней закачались водоросли и двинулись куда-то, а вместе с ними двинулся и сам Пилат. Теперь его уносил, удушая и обжигая, самый страшный гнев, гнев бессилия. Он холодною влажною рукою рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок. Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление. Может ли это быть? Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что-нибудь сказать. Не услышал бы нас кто-нибудь, игемон? Пилат мертвыми глазами посмотрел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку. Кто же может услышать нас сейчас здесь?
Разве я похож на юного бродячего юродивого, которого сегодня казнят? Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель! Да не только мышь, не проникнет даже этот, как его... Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, — и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, — это я тебе говорю — Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! Он вознес руку к небу и продолжал: — Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь!
Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! Не нужно было подбирать слова. Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим! Нет, не водою! Вспомни, как мне пришлось из-за вас снимать со стен щиты с вензелями императора, перемещать войска, пришлось, видишь, самому приехать, глядеть, что у вас тут творится! Вспомни мое слово, первосвященник. Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет!
Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью! Лицо первосвященника покрылось пятнами, глаза горели. Он, подобно прокуратору, улыбнулся, скалясь, и ответил: — Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат?
Каифа смолк, и прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого. Этот шум поднимался снизу к ногам и в лицо прокуратору. А за спиной у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, — тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно: — Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать. В изысканных выражениях извинившись перед первосвященником, он попросил его присесть на скамью в тени магнолии и обождать, пока он вызовет остальных лиц, нужных для последнего краткого совещания, и отдаст еще одно распоряжение, связанное с казнью. Каифа вежливо поклонился, приложив руку к сердцу, и остался в саду, а Пилат вернулся на балкон. Там ожидавшему его секретарю он велел пригласить в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи, ожидавших вызова на следующей нижней террасе сада в круглой беседке с фонтаном. К этому Пилат добавил, что он тотчас выйдет и сам, и удалился внутрь дворца.
Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо сказал человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду прошел в сад. Там в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, и официально осведомился у членов Синедриона о том, кого из преступников угодно оставить в живых. Получив ответ, что это — Вар-равван, прокуратор сказал: — Очень хорошо, — и велел секретарю тут же занести это в протокол, сжал в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал: — Пора! Тут все присутствующие тронулись вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, источавших одуряющий аромат, спускаясь все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднелись колонны и статуи Ершалаимского ристалища. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке. То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто, но зато впереди себя Пилат площади уже не увидел — ее съела толпа. Она залила бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую — не держал ее.
И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали». Исполнить эту предсмертную волю автора было нелегко. В период с 1946 по 1966 год Е. Булгакова несколько раз пыталась опубликовать роман, но безуспешно. Полностью был напечатан в 1973 году. Роман вызывал и вызывает острую полемику, различные трактовки и удивляет своей неисчерпаемостью. На финальном слайде презентации учащихся остаются только основные тезисы Учитель: Что же нетрадиционного в романе?
Работа в группах 10 мин. Учитель: Вы сказали о 3 событийных планах. Какие это планы? Мистический, библейский, бытовой. Давайте рассмотрим особенности хронотопа, сюжета в них, определим круг героев. Объединяет учащихся в три группы.
А если это кощунственное произведение включено в школьную программу, задача учителя — спасти неокрепшие души школьников, объяснив им это. Другое, несколько отличное мнение пришлось услышать недавно на одном из учительских семинаров: Булгаков вовсе не славит дьявола, но понять это трудно, и задача учителя — правильно истолковать роман. Соглашаясь с этим тезисом, никак не могу принять само предложенное истолкование: никакой справедливости Воланд не вершит и вершить не может, так как справедливость на земле вообще неосуществима до Страшного суда с позиций богословия и христианской религии, наверное, так оно и есть, но где это показано в романе? Мы вновь сталкиваемся с желанием — и даже требованием — разъяснить, в чём ошибался Булгаков а на очереди Лев Толстой, Достоевский и Пушкин. Разъяснить на этот раз не с позиций марксизма-ленинизма, а с позиций православия. А причина в том, что такой подход начисто игнорирует всю художественную сторону произведения: систему образов, композицию, многочисленные реминисценции и культурные аллюзии. Остаётся голая схема, которую можно толковать как угодно, не оглядываясь на текст. Природа же истинно художественного произведения такова, что в нём нет лишнего, случайного — важно всё. В полной мере это относится и к эпиграфу. Булгаков сделал эпиграфом к роману, как будто сразу высказывая своё отношение к Воланду. Но понять эти слова можно только в контексте трагедии Гёте. Почему Мефистофель так себя рекомендует? Действительно ли чёрт а точнее, злая сила, частью которой он является совершает благо для людей? А может, Мефистофелю надо просто привлечь Фауста, очаровать его, чтобы обмануть? Конечно же, Мефистофель лжёт; уточним: думает, что лжёт. Ты прекрасно! Но зачем эту лживую саморекомендацию Булгаков выбрал из множества афоризмов Мефистофеля? Неужели принял за чистую монету? Вот теперь пора вспомнить, кто дал Мефистофелю право искушать доктора Фауста и чем это обернулось.
«Мастер и Маргарита»: чем вдохновлялся Булгаков
Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» со времени опубликования несколько раз менял свой статус среди читателей. Булгаков М.А. - Мастер и Маргарита - Значение эпиграфа в романе «Мастер и Маргарита». Значение эпиграфа романа «Мастер и Маргарита» (Булгаков Михаил). В галерее собрали цитаты из «Мастера и Маргариты», чью мудрость можно познать и без знания сюжета.
Эпиграф к произведению мастер и маргарита. Значение эпиграфа в романе «Мастер и Маргарита
Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их… 14. Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это!
Трусость — самый страшный человеческий порок 17.
Был выгнан из своей новой квартиры свитой Воланда. После суда Воланда в беспамятстве покинул Москву, но, очнувшись где-то у Вятки, вернулся. Деятельность Могарыча на этой должности доставляла большие терзания Варенухе. Фрида Грешница, приглашённая на бал к Воланду. Когда-то она задушила нежеланного ребёнка платком и закопала, за что испытывает определённого рода наказание — каждое утро ей неизменно подносят к изголовью этот самый платок каким бы способом она ни пыталась избавиться от него накануне. На балу у сатаны Маргарита обращает внимание на Фриду и обращается к ней персонально предлагает ей напиться и всё позабыть , что вызывает у Фриды надежду на прощение. После бала настает время озвучить свою единственную главную просьбу Воланду, ради которой Маргарита заложила свою душу и стала королевой сатанинского бала. Маргарита расценивает своё внимание к Фриде как неосторожно данное завуалированное обещание избавить её от вечного наказания, под влиянием чувств она жертвует в пользу Фриды своим правом на единственную просьбу Понтий Пилат Пятый прокуратор Иудеи в Иерусалиме, жестокий и властный человек, тем не менее успевший проникнуться симпатией к Иешуа Га-Ноцри во время его допроса.
Пытался остановить отлаженный механизм казни за оскорбление кесаря, но не сумел этого сделать, о чём всю жизнь впоследствии раскаивался. Страдал сильной мигренью, от которой избавил его во время допроса Иешуа Га-Ноцри. Характерно, что он говорит Понтию Пилату, что Левий. Сказал так, чтобы было понятнее. Левий Матвей Единственный последователь Иешуа Га. Ноцри в романе. Сопровождал своего учителя до самой смерти, а впоследствии снял его с креста, чтобы похоронить. Также имел намерение зарезать ведомого на казнь Иешуа, чтобы избавить его от мук на кресте, но в итоге потерпел неудачу. В конце романа приходит к Воланду, посланный своим учителем Иешуа, с просьбой о даровании покоя для Мастера и Маргариты.
Марк Крысобой Центурион, охранник Пилата, покалеченный когда -то в битве с германцами, исполняющий обязанности конвоира и непосредственно проводивший казнь Иешуа и ещё двух преступников. Когда на горе началась сильная гроза, заколол Иешуа и других преступников, чтобы иметь возможность покинуть место казни. Другая версия гласит, что Понтий Пилат приказал заколоть осуждённых что не допускается законом , дабы облегчить им их страдания. Возможно, прозвище «Крысобой» он получил потому, что сам был германцем. Афраний Начальник тайной службы, соратник Пилата. Руководил приведением в исполнение убийства Иуды и подбросил деньги, полученные за предательство, в резиденцию первосвященника Каифы. Низа Жительница Иерусалима, агент Афрания, притворявшаяся возлюбленной Иуды, чтобы по приказу Афрания заманить его в ловушку. Понтий Пилат, переживая свою причастность к казни Иешуа, организовал тайное убийство Иуды, чтобы отомстить. И многие другие….
Вино какой страны вы предпочитаете в это время дня? Имейте в виду, что Иисус существовал. Каждому будет дано по его вере. Понтий Пилат[ править ] О, город Ершалаим! Чего только ни услышишь в нём.
Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу! Что такое истина? Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырёх солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда, — все они добрые люди? Тесно мне! Но ты мне, пожалуйста, скажи: ведь её не было!
Молю тебя, скажи, не было? Это тебе померещилось.
Таинственный странник прибывает откуда-то из-за границы. Во всяком случае, так можно сказать, если посмотреть на его костюм: «иностранные» туфли, серый пиджак, трость с набалдашником… В его облике нет ничего необычного, кроме разве что разного цвета глаз. Только буфетчик Соков невольно становится свидетелем того, как Воланд открывает душу: он приехал, чтобы посмотреть, чем живёт Москва, чего хотят люди, что они любят и ценят.
Князь Тьмы искушает тех, кто встретился ему на пути. Поддавшиеся на искушение получают по заслугам, и это справедливо. Дьявол восстанавливает справедливость. Есть у него и помощники в этом деле: Азазелло, Фагот Коровьев, кот Бегемот. Правда, выглядят они скорее шутами при властном короле. А вот Гелла совсем другая.
Её образ в большей степени соответствует образу помощника самого Сатаны. Не дьявол является источником их зла, они сами хранят и создают его в своем сердце. Воланд представляет темные силы, но никак не генерирует их. Но каждый герой, проявляющий жестокость, нетерпимость или подлость, укрепляет демона в самом себе. И потом этот демон в образе тени приходит на бал к Воланду, если удостаивается чести быть принятым. Воланд в романе играет роль силы, вершителя справедливости.
Возможности его не являются ограниченными. Это хорошо понимает Маргарита, королева весеннего бала, в награду за свою душу получившая Мастера. Она не осуждает Воланда, осознавая, что он лишь демонстрирует, выявляет недостатки людей. В этом противоречивость образа булгаковского героя. Так что, по-моему, Булгаков через призму невероятных событий, произошедших с момента прибытия Воланда, показал пороки современного ему общества. Значение его образа состоит в том, чтобы продемонстрировать людям их грехи и восстановить справедливость.
Князь Тьмы не добр и не зол, он объективен. Его пример подтверждает: люди, которые делают всё для того, чтобы в их душах свет победил тьму, обязательно избегут мести. Они увидят своё отражение в зеркале под названием «Воланд» и поймут, как нужно праведно жить. Пример сочинения 2 Воланд — центральный персонаж и один из самых ярких персонажей булгаковского романа «Мастер и Маргарита». С образом Воланда связан и мир московский, и мир ершалаимский, и мир Вечности; и реальное, и фантастическое. Воланд — сатана, дьявол, князь тьмы, дух зла, повелитель теней.
Все эти характеристики используются в самом повествовании. Образ Воланда появляется на страницах романа с самых первых страниц. Читатель еще не догадывается о том, кем на самом деле является Воланд, так как он представляется прибывшим в Москву иностранцем. В ходе беседы с Берлиозом и Бездомным Воланд ведет себя странно, однако когда Берлиоз действительно лишается головы, читатель понимает, что Воланд — представитель нечистой силы. Воланд имеет собственную свиту. К ней относятся Коровьев и Бегемот, выступающие в роли шутов, Азазелло, выполняющий всю грязную работу, и служанка-вампир Гелла.
Все члены свиты уважительно и почтительно относятся к Воланду, выполняют все его поручения. Стоит отметить, что все недоразумения, произошедшие в Москве, совершаются свитой Воланда. Он участвует только в разговоре с Берлиозом и Бездомным. Даже на представлении в театре Варьете Воланд просто наблюдает за людьми, а все действия выполняют члены свиты. В повествовании указывается, что Воланд знает многие языки, что он много где побывал. Это говорит о том, что сатана долгие годы наблюдает за людьми со всей планеты.
Воланд и его свита наказывают людей, которые заросли пороками. Воланд прибыл в Москву, чтобы посмотреть на людей, увидеть, изменились ли они или нет. В отличие от Бегемота, который имел вид кота, или Геллы, которая всегда появлялась нагой, Воланд выглядел как обычный человек. У него были отличительные черты: скошенное на сторону лицо, кривой рот, одна бровь была выше другой, глаза были разного цвета: один зеленый, другой — черный, «пустой».
Цитаты из романа «Мастер и Маргарита»
Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются. Праздничную полночь иногда приятно и задержать. Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима. Смотри, какие у тебя глаза! В них пустыня... Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.
Совершенно ясно, что автор его ненавидел хотя и дал ему все три своих инициала; нам еще придется вернуться к этому факту. Притом Берлиозу поручена евангельская тема: он задает ее историографическую канву — и Булгаков воспроизводит его указания с издевательской точностью, но так, что результат выходит обратный тому, чего хотел бы «начитанный редактор». Тема вырывается из рук Берлиоза и обращается против него. Булгаков делает его фигурой в некотором роде трагической; в последнюю секунду псевдожизни, в которой он уже лишен тела, глаза его «полны мысли и страдания»… Так вот, я спрашиваю себя: а спроста ли Булгаков дал этому человеку фамилию французского композитора? Ведь тот упорно писал музыку по «Фаусту», а Булгаков страстно любил оперу Гуно едва ли не всю жизнь. В «Белой гвардии» он сделал то, что позволял себе крайне редко: авторским текстом провозгласил: «Фауст… совершенно бессмертен». Музыка и текст оперы Гуно слышны и в «Белой гвардии», и в «Театральном романе», где под нее появляется Мефистофель-Рудольфи. Думается мне, что симфонические фантазии Эктора Берлиоза раздражали Булгакова после простой и благозвучной музыки Гуно. Не так, мол, он интерпретировал Гете — и вот его фамилия дана другому неудачливому интерпретатору. Вернемся к Воланду. Буквально с порога мы насчитали несколько явных отсылок к «Фаусту» и его культурной свите, и сам Мастер их удостоверил. Зададим непременный вопрос: а зачем? Зачем нам, читателям, сразу дают понять, что важнейший герой романа — сугубо условный персонаж, сколок с Мефистофеля? Только для того, чтобы мы насторожили уши и начали ждать пакостей в духе саркастического дьявола Гете? Но ведь дальше, и очень скоро, выяснится, что Воланд, по сути, совершенно иной… Мне кажется, что в первой и третьей главах это его качество, которое я назвал бы «пролитературенностью», само по себе срабатывает как митральеза: одним выстрелом поражено несколько целей. Во-первых, читатель и вправду настораживается. Затем он получает предупреждение обо всей манере романа — о его пролитературенности. Третья же причина художественная; точнее, здесь даже две причины. Булгакову по цензурным соображениям было нужно, чтобы расправа с Берлиозом не выглядела справедливой казнью, и он этого добился: ну какой из Мефистофеля судья?.. А кроме того, писатель с блеском решил тяжелую литературную задачу. Добиться ощущения достоверности в фантастической вещи очень трудно, если читатели знают, что описываемая ситуация совершенно нереальна. Суд Пилата над Иешуа мог быть на самом деле, явление Воланда — нет.
Примус периодически носил с собой или просто упоминал кот Бегемот. А еще он выразил один из принципов советского общежития фразой «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус». Значит это примерно «Я здесь ни при чем, моя хата с краю». Просто знаковой приметой быта в описываемое время была не хата, а как раз индивидуальный примус. На сцене эстрадно-циркового театра Варьете Воланд и его свита проводили сеанс черной магии. На момент написания романа театр с таким названием был только в Париже, а его московский вариант Булгаков, как и многое другое, выдумал. Но само слово «варьете» — вполне реальное несклоняемое существительное, заимствованное из французского языка. Означает оно эстрадный театр легкого жанра. Обычно в репертуар варьете входят танцевальные, музыкальные и цирковые номера, комические и пародийные сценки. Ну или разоблачения черной магии. В «Мастере и Маргарите» червонцы были, конечно, волшебные — они сыпались с потолка Варьете, и только при использовании по назначению оказывалось, что их не существует. В польском языке слово czerwony — «красный» — относилось к золоту высшей пробы. В русском оно закономерно связано с деньгами — но есть нюансы.
С другой стороны, не стоило лишний раз ставить ещё и под переводом фамилию автора... Без переводчика даже лучше: как сам Гёте подписал. Так даже не подписывание эпиграфа сработало на руку автору романа. Гёте — это огромное и трудно переоценимое влияние на мировую культуру как творчеством, так и универсализмом личности. Для себя Булгаков оставил эпиграф на языке оригинала: не успел? Скорее, другое! Именно немецкий подлинник — как бы рукой самого Гёте! Отсюда насколько богаче и сложнее видится смысл романа?! Так исторически выходит, что всегда и во всех странах светская литература рассуждала добре и зле, Свете и Тьме с полного неодобрения официальной государственной цензуры и церкви:спайка эта в разные времена называлась — Святая инквизиция, - Святейший синод 1721—1917 или коммунистическая идеология —- нет существенной разницы. Высмеиваемая ещё Пушкиным российская жесткая Духовная цензура Святейшего синода в 1912 г. Констант Романова «Царь Иудейский». В правительственных газетах К. Когда царская кровь поэту не помогла, что говорить о обычных сочинителях! После 1905 цензура в России резала все затрагивающие вопросы веры произведения. Народ не должен рассуждать: народу должно только исполнять обряды. С изменением внешней обрядовой формы положение это, как мы выше уже видели, не только не ослабело, но чудовищно вздулось в России советской. В истинно демократическом государстве размышления активные и публичные рассуждения граждан о природе добра и зла должны бы являться опорой демократии этого государства. Когда же свободная мысль одинаково душилась в старом и душится новом обществе тогда... Тогда новое общество выступает не антиподом, но наследником всего худшего в обществе старом. Это философское положение через мытарства самого Булгакова и имя опального Пастернака становилось живой и до слёз актуальной темой. Вот какова может быть цена одного Имени... Которое читающие просто домыслили. А что в этом во всём —- в сопутствующей славе гения травле —- такого особенного?! Ничего особенного: за отгораживающим СССР от остального мира "железным занавесом" всё происходило так же. Занавес для того и существовал, чтобы в СССР действия вырождающейся западной буржуазии прямо не сопоставляли с поступками наших вождей. Например, в оные годы, когда в маленьком Веймаре автор «Фауста» Гёте мимоходом писал эпиграмму, —- в какой-то европейской стране уходил в отставку министр. Нельзя быть министром, когда над тобой смеётся половина мира! Вот какова иногда бывает сила четырёх строчек! В свою время, власть имущие осмеянные и церковь на Гёте в печати кидались люто. Но ведь изучавший философию в Германии Борис Пастернак-то всё это о Гёте должен был знать знал лучше всех: переводить «Фауста» в сталинское время, —- сам по себе уже Поступок! Добротный дореволюционный перевод «Фауста» Н. Холодковского переиздавался после 1917-го даже роскошно. Значит, особой нужды в новом переводе не было. Так что, если роман МиМ начинается с гётевского эпиграфа и кому перевод этого эпиграфа приписали одинаково значимо. Из дореволюционных переводов «Фауста» рассмотрим два наиболее значимые. Есть выдающиеся переводы — Фета только дореволюционные издания и переиздававшийся после 1917-го и более доступный перевод Ник. Холодковского 1858 -1921 , профессора зоологии Военно-медицинской академии и переводчика по призванию. В юности поражённый неохватным универсализмом личности Гёте, после первого в 1878 г. Универсализм мышления переводимого поэта заставлял Холодковского особенно чётко обозначить в русском переводе сквозные мотивы и скрепляющие текст противопоставленные слова — антонимы: истина — не истина, ложь; свет — добро; ложь — зло и т. Русский язык немецкому не созвучен. Перевод Холодковского нельзя назвать дословным, но можно быть уверенным: если у Гёте —- этот смысл, тот же и у Холодковского. Если у Гёте речи Мефистофеля увертливо софистично темны,- — софизм этот не только сохранён, но почти отмечен указательной галочкой в переводе. Вот источник эпиграфа —- сцена разоблачения мнимого пуделя — первое явление Мефистофеля доктору Фаусту: Ф а у с т. Как звать тебя? Часть вечной силы я Всегда желавший зла, творивший лишь благое. Кудряво сказано; а проще — что такое? Ответ Фауста ироничен: если Фауст чёрту не верит, то почему должен верить ему читатель?! Я отрицаю всё — и в этом суть моя. Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться, Годна вся эта дрянь, что на земле живет... Короче всё, что злом ваш брат зовёт, -- Стремленье разрушать, дела и мысли злые Вот это всё — моя стихия. Он есть пропаганда правды, света, разума» - так признается Фет. Что приводит к ещё более тонкой и опасной софистичности речей М е ф и с т о ф е л я: Я дух, всегда привыкший отрицать. Нет в мире вещи, стоящей пощады. Итак, я то, что ваша мысль связала С понятьем разрушенья зла вреда. Я части часть, которая была Когда то всем и свет произвела. Свет этот —- порожденье тьмы ночной И отнял место у неё самой. Его удел — поверхность твердых тел. Он к ним прикован, связан с их судьбой, Лишь с помощью их может быть собой, И есть надежда, что когда тела Разрушатся, сгорит и он дотла... Прямого ответа на вопрос чёрт всеми силами старается не дать. Чёрт перед вами —- младенец... Однако "допрашиваемый" Фаустом нечистый дух вынужден признаться, что с в е т ему ненавистен. Далеко не восторженный юноша, седой переводчик отлично понимал, Что он переводит: о каких священных вещах идёт речь. Пока неизученной остаётся проблема влияния перевода Фета на правку своего перевода Холодковским. Будучи созвучны подлиннику, оба перевода -- Фета и Холодковского -— созвучны и разговору Воланда с Левием Матвеем в черновых редакциях МиМ не было ни самого Левия, ни разговора в конце МиМ: «Я к тебе, дух зла и повелитель теней ответил вошедший», —- Левий. И далее Воланд всё «перевертывает» -— выше цитированные из двух переводов слова Мефистофеля то есть свои же прошлые слова — приписывает теперь собеседнику — Левию : «Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если б с неё исчезли тени? Ты глуп». Умный ответ, - ничего не скажешь. Так мог говорить уже согласно новому времени образованный бывший Мефистофель — «прочитавший» гётева «Фауста» во всевозможных изложениях: не может же он без этого прибыть в Москву в двадцатом веке!.. Оба перевода подошли бы как источники цитаты эпиграфа: язык перевода Холодковского — доходчивее и проще для среднего читателя. Есть ли в переводе Пастернака нечто отличное вместе и от Холодковского, и от Фета? Перевод Пастернака как нельзя более был созвучен — психологически приближен ко времени сталинских репрессий! Ныне, когда культура чтения стремительно летит в пропасть, многие ли поймут, что гётевский «П р о л о г на Небесах» под пером Пастернака неуловимо —- доказать нельзя! Не слишком ли большое созвучие тому, о чём не мыслил великий немецкий поэт: нужно ли это в п е р е в о д е?
Об эпиграфе к роману “Мастер и Маргарита”
Морозова, пока его, не без её молчаливого участия, застрелил выстрелом в голову другой её любовник — большевик Красин, а она через суд получила 100 тысяч рублей страховой премии. Наконец, можно привести выдержку из текста из более ранней редакции романа [3] «Великий канцлер». В сцене на «шабаше» поэт, которому Булгаков даже не дал имени, а только указал его призвание «мастер», спросил Воланда: «Что с нами будет? Мы погибнем?
Он вынул из под подушки два кольца, надел на палец Маргариты, а Маргарита взяла второе кольцо и надела его на палец безмолвного поэта. Отсюда видно, что женил их все-таки Воланд. На дьявольском шабаше.
И причем здесь типичный горьковский «гражданский брак». А роль мастера здесь просматривается особенно отчетливо, как вторичная по отношению к роли Маргариты, которая «притянула» его за руку, являясь исполнительницей воли Воланда в совращении оподлении мастера. Ещё был какой-то отзвук от полета над скалами, ещё вспоминалась луна, но уже не терзали сомнения И угасал казненный на Лысом Черепе и бледнел, и уходил навеки, навеки шестой прокуратор Понтийский Пилат».
В России главой правительства канцлером был глава совнаркома — Ленин. Второй вариант романа Мастер и Маргарита назывался «Великий Канцлер» Образ Воланда в романе Булгакова, являющегося прообразом Сатаны, по замыслу автора был центральным. Фактически всё действие романа происходит вокруг его фигуры, начиная с первых страниц романа, где Михаил Александрович Берлиоз и поэт Иван Понырев псевдоним — Бездомный встретили странного гражданина, который коренным образом изменил судьбу их обоих, круто закрутив сюжет романа.
В романе Воланд владеет не только судьбами москвичей, которые они и сами с удовольствием вручают ему, но и всем миром, за исключением того Одного, Кто согласовывал ему судьбу мастера и Маргариты, отказывая поместить их в рай и направляя их на «покой», которым является забвение и духовная смерть мастера-писателя, который по ходу романа даже не удостоился получения имени. При этом, говоря об инфернальных силах и об их способностях, следует отметить, что в образе булгаковского сатаны есть что-то, что никак не вяжется с образом Падшего ангела, у которого должны были бы быть козлиные копыта и такие же рога. У булгаковского Воланда таких атрибутов нет совсем.
Наоборот, мы видим, что Воланд испытывает такие же естественные, как и для каждого советского гражданина, присущие ему чувства. В ходе романа мы видим, что Воланд постоянно мучается болью в колене, что никак не согласуется со всемогуществом и бессмертием. Такое же представление Булгаков сформировал в отношении образа Маргариты, наделяя её механическим набором положительных качеств и таким же набором отрицательных, с откровенными чертами и повадками нечистой силы.
Интересно, но не все заметили, что Булгаков наделил Воланда признаками, характерными для больного сифилисом. Он привел четкие и клинические признаки этой болезни. Известно, что Булгаков был по профессии врачом-венерологом.
Именно эти свои знания он употребил, чтобы детально описать признаки, характерные для этой болезни. Более того, в чёрной папке, хранящейся в архивах Булгакова, с материалами, которые были использованы исключительно для написания «закатного» романа, были найдены, наряду с биографическими данными королевы Марго, Маргариты Наваррской и др. Это факт из материалов подлинников документов, хранящихся в архиве писателя в ГБЛ.
Автор делает подробное описание признаков заболевания Воланда через описание его взгляда: «Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотой искоркой на дне, сверлящий любого до дна души, левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней». Художник Виктор Ефименко.
Никогда не разговаривайте с неизвестными Эти признаки: больная нога и искажение зрачка, для специалиста — являются безусловным подтверждением того, что Воланд болел сифилисом. Кроме того, в качестве подтверждения вышесказанного, Воланд прямо и открыто говорит о характере своей болезни: «Приближенные утверждают, что это ревматизм… но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в одна тысяча пятьсот пятьдесят первом году в Брокенских горах, на Чертовой кафедре». Возникает вопрос: зачем Воланду ко всему прочему ещё и сифилис?
Ведь не мог же автор наделить Воланда болезнью просто так? Однако если вспомнить, что современники Ленина полагали, что весь его паралич был следствием подхваченного где-то сифилиса, то станет ещё более понятно, кого Булгаков выбрал в качестве прототипа Воланда. Академик Б.
Петровский, бывший министр здравоохранения СССР, писал, что «…за рубежом ходили слухи, что у него был наследственный сифилис». Как мы уже говорили и раньше, здесь просматривается связь реального прототипа персонажа романа, который был представлен в виде Воланда, через связь героев романа, чьими отображениями в жизни были Алексей Горький и Мария Андреева. Единственным человеком в жизни Горького и Андреевой, кто действительно распоряжался их жизнями и перед кем отчитывалась Мария Андреева, был руководитель совнаркома — В.
В этой связи, по иному выглядят признания Воланда о том, что он и раньше бывал в Москве: он устроил сеанс магии, чтобы увидеть, что изменилось в жителях Москвы. Заслуживает внимание и тот факт, отмеченный Барковым [2, стр. В булгаковские времена, правда, не писали, но говорить — говорили.
Шепотом… Видимо, по этой причине при диктовке на машинку окончательной редакции Булгаков опустил содержавшиеся в рукописи слова Воланда «Их ферштее нихт». Но пойдем дальше. Воландовская фраза «О, я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков» также согласуется с тем фактом, что Ленин, действительно, хорошо владел несколькими европейскими языками.
Еще факт. В беседе с Берлиозом и Бездомным Воланд упоминает о своем несогласии с положениями философии Канта. Вряд ли можно найти в числе близких Горького другого, кроме Ленина, человека, который бы не только уделил столько внимания критике идей этого философа, к которым в России проявляли большой интерес, но и развязал беспрецедентный по своим масштабам террор по их искоренению из умов граждан Страны Советов».
И наконец, хотелось бы привести ещё одно «ружье». Эффектно… Но мерзко. Я бы этого делать не стал.
Не смог бы… Наверное, большинство из читателей «Мастера и Маргариты» — тоже. Просто, если верить появившимся в последнее время публикациям наших известных историков, в его кабинете, до самой его смерти хранилась доставленная из Екатеринбурга в качестве отчета о выполненной работе голова убиенного Императора Всея Руси Николая Второго». Итак, совокупность представленных Булгаковым деталей достаточно четко указывает на личность Ленина, как прототип образа Воланда.
От Иегудила Хламиды до Воланда Надо помнить, что на заре своей творческой деятельности Алексей Пешков взял себе творческий псевдоним в виде древнееврейского имени Иегудил Хламида. Этот псевдоним, в котором сочетались еврейское имя Иуды и антагонистическое ему имя Христа, выглядел крайне провокационно. Провокационно — это, пожалуй, мягко сказано, это сочетание вызывает чувство мерзости и гадливости по отношению к его носителю.
На самом деле, Горький никогда не был никаким пролетарским писателем. Всё его творчество, начиная от повести «Мать», которую он начал писать в поездке по Америке, до последних его трудов, всегда было пронизано ненавистью ко всему русскому и посвящено восхвалению всего еврейского, того, что называлось борьбой с антисемитизмом. В этой апологетике уничижения всего русского одно из главных мест в его творчестве занимала деятельность по созданию человека, который бы был свободен от Бога, это его соревнование с А.
Толстым, направленное на восхваление и противопоставление человека божественному миру, получило название гуманизм. Естественно, как только Бог в их представлении оказался позади человека, на первое место вышел его антипод — Антихрист, который в иудаизме носит имя Машиах. Именно поэтому Булгаков в своём произведении уделил так много внимания Воланду, который был не только представителем нечистой силы, но и носителем идеологии Зла, «…которое вечно делает добро».
Именно это Булгаков через образы героев романа старается донести потомкам... Сатана Горького — это революционер, положительный герой. А фигура Ленина здесь проявляется как прототип образа Воланда.
Странно ведут себя красавицы. Она приходила ко мне каждый день, а ждать её я начинал уже с утра. Ожидание это выражалось в том, что я переставлял на столе предметы. Я знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик.
Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдёт, и я никогда её более не увижу. Нужно было или забыть его, или самой умереть. Ведь нельзя же влачить такую жизнь. Забыть его, чего бы ни стоило — забыть!
Но он не забывается, вот горе в чем. Дорогая, в том-то и штука, что закрыты! В этом-то вся и соль! А в открытый предмет может попасть каждый! Да, погиб, погиб… Но мы-то ведь живы!
Он не заслужил света, он заслужил покой. Кот оказался не только платёжеспособным, но и дисциплинированным зверем. Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю, и там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья. У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно. Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, и еще считаю своим долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное.
Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая. Да, да, представьте себе, я в общем не склонен сходиться с людьми, обладаю чертовой странностью: схожусь с людьми туго, недоверчив, подозрителен.
Первая цитата "Москва, России дочь любима, где равную тебе сыскать" принадлежит И. Кто является автором эпиграфа к роману Мастер и Маргарита? Булгакова «Мастер и Маргарита» служат строки не менее известного произведения — «Фауст», принадлежащего перу классика немецкой литературы И. Какой русский писатель в качестве эпиграфа для своего романа использовал знаменитые строки из трагедии Фауст?
Не мог гений М. Всё это не более чем уловка, хитрость, сознательно используемая автором, чтобы путать придирчивую цензуру...
Эпиграф избран М. Булгаковым, вероятно, одновременно с рождением замысла самого романа, настолько точно отражает он суть произведения и стиль самого автора. С одной стороны он изначально обозначает то, что «закатный» роман повествует о силах зла, «Ершалаимской тьмы», которая покрыла всю Россию. С другой, автор как бы льстит И.
Мастер и Маргарита. Тайна эпиграфа и Пастернак
Коллекция самых лучших цитат, статусов, анекдотов, тостов, застольных песен. Непревзойденные цитаты культового романа полного приключений, загадок, иронии и бесконечной мудрости – Самые лучшие и интересные новости по теме: Лучшее, мастер и маргарита, цитаты на развлекательном портале По этой причине большинство цитат из романа, будучи вырванными из повествования, становятся либо. В финале романа по дороге к своему будущему жилищу Мастер и Маргарита переходят «каменистый мшистый мостик» — и именно этим словом обозначена важная деталь её давнего тревожного сна. В «Мастере и Маргарите» червонцы были, конечно, волшебные — они сыпались с потолка Варьете, и только при использовании по назначению оказывалось, что их не существует.
Цена вдохновения
Цитаты Маргариты из произведения «Мастер и Маргарита». В связи с юбилеем М.А. Булгакова было бы небезынтересно обратиться к истории, связанной с эпиграфом к его роману "Мастер и Маргарита", взятым из третьей сцены первой части трагедии И.В Гёте "Фауст". Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» со времени опубликования несколько раз менял свой статус среди читателей. Любимые цитаты из романа «Мастер и Маргарита».