Просмотрите доску «Последняя реальность» пользователя Алиса Афтон в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «фандом, сезоны, милые рисунки».
Глава 24. Вынужденная мера.
Стекло будет издавать противный хруст под вашей подошвой во время всего прочтения. Я все фанфики поглощаю за раз только если работы не размером с «Fallout» , поэтому вы, окунувшись во всю историю с головой, испытаете чувство незыблемоего отчаяние, которым так и пропитанны буквы в каждой строчке. Драмиона начинается в 3 главе, когда главная героиня узнает, КТО является вторым личным и секретным аврором Волдеморта. Ну, а дальше...
Он защищает любовь. А она убивает во имя любви. Любовь здесь рождается из одиночества, которые чувствуют оба в сложившейся ситуации.
У них есть секреты, которыми они могут поделиться только друг с другом, и не только из-за конфиденциальности информации, но и из-за страха быть отвергнутыми близкими после всего ужаса, сотворенного руками Драко и Гермионы. Нет ничего страшнее преданной женщины, которая находит спасение в новой любви. Будет больно, клянусь.
И да, любовный треугольник, а с кем, возможно, кого-то удивит, кого-то нет, но я ему поверила. Так позвольте этой истории раскрыться на ваших экранах. Перечитывая, я смогла увидеть некоторые изъяны, сюжетные дыры и прочее, но...
Сюжет Гарри Поттер мертв. После окончания войны, чтобы укрепить свою власть, Волдеморт прибегает к программе повышения рождаемости и возрождения магического населения. У Гермионы Грейнджер есть тайна, скрытая и защищённая ее разумом, которая ставит под угрозу существование нового режима.
Поэтому ее, как пленницу, отправляют к Верховному Правителю, чтобы взять под контроль и использовать в качестве суррогатной матери. Пока ее разум наконец не будет сломлен. И эта работа — тот самый случай.
Любовь драмионы здесь вынужденная, но не менее прекрасная. Я думаю, что такая глубокая привязанность Драко к Гермионе и наоборот могла родиться только в тех условиях, в которые их поместил автор. Я плакала.
Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит... Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее.
Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес. Я думаю, казаки, зевающие на своих вышках, видя меня скачущего без нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо, верно, по одежде приняли меня за черкеса. Мне в самом деле говорили, что в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет белый, черкеска темно-бурая. Я долго изучал горскую посадку: ничем нельзя так польстить моему самолюбию, как признавая мое искусство в верховой езде на кавказский лад.
Я держу четырех лошадей: одну для себя, трех для приятелей, чтоб не скучно было одному таскаться по полям; они берут моих лошадей с удовольствием и никогда со мной не ездят вместе. Было уже шесть часов пополудни, когда вспомнил я, что пора обедать; лошадь моя была измучена; я выехал на дорогу, ведущую из Пятигорска в немецкую колонию, куда часто водяное общество ездит en piquenique 6. Дорога идет, извиваясь между кустарниками, опускаясь в небольшие овраги, где протекают шумные ручьи под сенью высоких трав; кругом амфитеатром возвышаются синие громады Бешту, Змеиной, Железной и Лысой горы. Спустясь в один из таких оврагов, называемых на здешнем наречии балками, я остановился, чтоб напоить лошадь; в это время показалась на дороге шумная и блестящая кавалькада: дамы в черных и голубых амазонках, кавалеры в костюмах, составляющих смесь черкесского с нижегородским ; впереди ехал Грушницкий с княжною Мери. Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон в этом геройском облечении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный.
Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора: — И вы целую жизнь хотите остаться на Кавказе? Лицо Грушницкого изобразило удовольствие. Он продолжал: — Здесь моя жизнь протечет шумно, незаметно и быстро, под пулями дикарей, и если бы бог мне каждый год посылал один светлый женский взгляд, один, подобный тому... В это время они поравнялись со мной; я ударил плетью по лошади и выехал из-за куста... Чтоб ее совершенно разуверить, я отвечал по-французски, слегка наклонясь: — Ne craignez rien, madame, — je ne suis pas plus dangereux que votre cavalier 8. Она смутилась, — но отчего?
Я желал бы, чтоб последнее мое предположение было справедливо. Грушницкий бросил на меня недовольный взгляд. Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по липовой аллее бульвара. Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих ключей, спущенных на ночь.
Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом. Я сел на скамью и задумался... Я чувствовал необходимость излить свои мысли в дружеском разговоре... Я бы дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку. Вдруг слышу быстрые и неровные шаги... Верно, Грушницкий...
Так и есть! Какое мне дело!.. Она нашла, что это неслыханная дерзость; я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог иметь намерение ее оскорбить; она говорит, что у тебя наглый взгляд, что ты, верно, о себе самого высокого мнения. А ты не хочешь ли за нее вступиться? Я внутренно улыбнулся. Послушай, пойдем лучше в ресторацию, там игра...
Я пошел домой. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил два, три нежных взгляда, — надо этому положить конец.
Вчера у колодца в первый раз явилась Вера... Она, с тех пор как мы встретились в гроте, не выходила из дома. Мы в одно время опустили стаканы, и, наклонясь, она мне сказала шепотом: — Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?.. Мы только там можем видеться... Но я его заслужил... Кстати: завтра бал по подписке в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку.
В девять часов все съехались. Княгиня с дочерью явилась из последних; многие дамы посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна Мери одевается со вкусом. Те, которые почитают себя здешними аристократками, утаив зависть, примкнулись к ней. Как быть? Где есть общество женщин — там сейчас явится высший и низший круг. Под окном, в толпе народа, стоял Грушницкий, прижав лицо к стеклу и не спуская глаз с своей богини; она, проходя мимо, едва приметно кивнула ему головой.
Он просиял, как солнце... Танцы начались польским; потом заиграли вальс. Шпоры зазвенели, фалды поднялись и закружились. Я стоял сзади одной толстой дамы, осененной розовыми перьями; пышность ее платья напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи — счастливую эпоху мушек из черной тафты. Самая большая бородавка на ее шее прикрыта была фермуаром. Она говорила своему кавалеру, драгунскому капитану: — Эта княжна Лиговская пренесносная девчонка!
Вообразите, толкнула меня и не извинилась, да еще обернулась и посмотрела на меня в лорнет... И чем она гордится? Уж ее надо бы проучить... Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать, пользуясь свободой здешних обычаев, позволяющих танцевать с незнакомыми дамами. Она едва могла принудить себя не улыбнуться и скрыть свое торжество; ей удалось, однако, довольно скоро принять совершенно равнодушный и даже строгий вид: она небрежно опустила руку на мое плечо, наклонила слегка головку набок, и мы пустились. Я не знаю талии более сладострастной и гибкой!
Ее свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей щеке моей... Я сделал три тура. Она вальсирует удивительно хорошо. Она запыхалась, глаза ее помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать необходимое: «Merci, monsieur». После нескольких минут молчания я сказал ей, приняв самый покорный вид: — Я слышал, княжна, что, будучи вам вовсе незнаком, я имел уже несчастье заслужить вашу немилость... И, право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались...
Хохот и шушуканье нас окружающих заставили меня обернуться и прервать мою фразу. В нескольких шагах от меня стояла группа мужчин, и в их числе драгунский капитан, изъявивший враждебные намерения против милой княжны; он особенно был чем-то очень доволен, потирал руки, хохотал и перемигивался с товарищами. Вдруг из среды их отделился господин во фраке с длинными усами и красной рожей и направил неверные шаги свои прямо к княжне: он был пьян. Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он уставил на нее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом: — Пермете... Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure... Вы, может, думаете, что я пьян?
Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить... Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования. Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, — потому, прибавил я, что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною. Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом. Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпе и благодарила.
Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек. Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин... Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный случай. Кадрили тянулись ужасно долго. Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись. Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, ни о Грушницком.
Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки... Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела. Они все прескучные... Неужели все? Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потом опять слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все!
А вам смешно? Я б желала, чтоб вы были на его месте... Кто эта дама? Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался. Вот мазурка кончилась, и мы распростились — до свидания. Дамы разъехались...
Я пошел ужинать и встретил Вернера. А еще хотели не иначе знакомиться с княжной, как спасши ее от верной смерти. Грушницкий, увидав меня издали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах. Он крепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом: — Благодарю тебя, Печорин... Ты понимаешь меня?.. Мери мне все рассказала...
Видишь: я ее люблю до безумия... У меня есть до тебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков... Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне, нынче они тусклы и холодны... В девятом часу мы вместе пошли к княгине.
Проходя мимо окон Веры, я видел ее у окна. Мы кинули друг другу беглый взгляд. Она вскоре после нас вошла в гостиную Лиговских. Княгиня меня ей представила как своей родственнице. Пили чай; гостей было много; разговор был общий. Я старался понравиться княгине, шутил, заставлял ее несколько раз смеяться от души; княжне также не раз хотелось похохотать, но она удерживалась, чтоб не выйти из принятой роли; она находит, что томность к ней идет, — и, может быть, не ошибается.
Грушницкий, кажется, очень рад, что моя веселость ее не заражает. После чая все пошли в залу. Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этим взглядам; но некогда они составляли мое блаженство. Княгиня усадила дочь за фортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, — я молчал и, пользуясь суматохой, отошел к окну с Верой, которая мне хотела сказать что-то очень важное для нас обоих... Вышло — вздор...
Между тем княжне мое равнодушие было досадно, как я мог догадаться по одному сердитому, блестящему взгляду... О, я удивительно понимаю этот разговор немой, но выразительный, краткий, но сильный!.. Она запела: ее голос недурен, но поет она плохо... Зато Грушницкий, облокотясь на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «Charmant! Мы здесь только будем видеться... Она покраснела и продолжала: — Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться...
По крайней мере я хочу сберечь свою репутацию... О, я прошу тебя: не мучь меня по-прежнему пустыми сомнениями и притворной холодностью: я, может быть, скоро умру, я чувствую, что слабею со дня на день... Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки, а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь к твоему голосу, чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его. Между тем княжна Мери перестала петь. Ропот похвал раздался вокруг нее; я подошел к ней после всех и сказал ей что-то насчет ее голоса довольно небрежно. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении.
Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична... Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину внутреннего волнения, изображавшегося иногда в ее беспокойном взгляде... Но я вас отгадал, милая княжна, берегитесь! Вы хотите мне отплатить тою же монетою, кольнуть мое самолюбие, — вам не удастся! В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в их разговор, но она довольно сухо встречала мои замечания, и я с притворной досадою наконец удалился.
Княжна торжествовала, Грушницкий тоже. Торжествуйте, друзья мои, торопитесь... Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет... Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине... За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более, что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями...
Неужели зло так привлекательно?.. Мы вышли вместе с Грушницким; на улице он взял меня под руку и после долгого молчания сказал: — Ну, что? Княжне начинает нравиться мой разговор; я рассказал ей некоторые из странных случаев моей жизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами: это начинает ее пугать. Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой; но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня, в третий — на Грушницкого. Я отвечал, что жертвую счастию приятеля своим удовольствием...
Я пристально посмотрел на нее и принял серьезный вид. Потом целый день не говорил с ней ни слова... Вечером она была задумчива, нынче поутру у колодца еще задумчивей; когда я подошел к ней, она рассеянно слушала Грушницкого, который, кажется, восхищался природой, но только что завидела меня, она стала хохотать очень некстати , показывая, будто меня не примечает. Я отошел подальше и украдкой стал наблюдать за ней: она отвернулась от своего собеседника и зевнула два раза... Решительно, Грушницкий ей надоел. Еще два дня не буду с ней говорить.
К чему это женское кокетство? Вера меня любит больше, чем княжна Мери будет любить когда-нибудь; если б она мне казалась непобедимой красавицей, то, может быть, я бы завлекся трудностью предприятия... Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца. Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому?
Бедняжка, он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости?
А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара. Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка.
Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие. Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от своего предмета... Но что за нужда?.. Ведь этот журнал пишу я для себя, и, следовательно, все, что я в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием. Пришел Грушницкий и бросился мне на шею: он произведен в офицеры. Мы выпили шампанского.
Доктор Вернер вошел вслед за ним. Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило. Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты... О, эполеты, эполеты! Я хочу ее удивить... Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине.
Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет... И, вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?.. Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел.
Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу. По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука, в версте от города.
Она очень напоминает «Скованные». А вот вторая концовка темная, буквально беспросветная. Она показалась мне более реальной и интересной. Гермиона Грейнджер поймана в плен и, как следствие, продана по самой высокой цене в качестве главного лота на небезызвестном Аукционе членов Ордена и их приверженцев.
Гвен Стейси человек паук и Питер Паркер. Питер Паркер и Гвен Стейси поцелуй. Супермен и Супергерл поцелуй. Бэтмен и Супергерл любовь. Супермен и Супергерл любовь. Супергёрл и Супермен поцелуй. Марвел 11 ноября 2022. Jayroy DC. Red Hood female. Bryce Tankthrust fanart. Марвел 11 Вселенная. DC Universe 11. Лига справедливости Фрэнк Куайтли. Супермен земля 11 DC Comics. DC Earth 11. DC Comics Earth 11. Флеш земля 1. Damian Wayne and Starfire. Дэмиен Уэйн и Старфайр. Дэмиен Уэйн и Старфайер любовь. Эмико и Демиан. Мстители арты. Локи и Капитан Марвел. Фанфики Марвел. Мстители хуманизация. Люди х Курт мультсериал. Люди Икс Эволюция братство мутантов. Люди Икс Эволюция ртуть. Люди Икс шип. ДС 11 фанфики. Земля 11 фанфики. Книга фанфиков земля 11. Питер Квилл и Гамора комиксы. Стражи Галактики Гамора и Питер комикс. Гамора и Питер Квилл фанфики. Гамора и Звездный Лорд комикс. Мир Марвел 11 фанфики. Марвел зомби 2021 смотреть. Мстители сильнейшие злодеи. Самые сильные злодеи Марвел. Самый мощный злодей Марвел. Самый сильный мститель в Марвел. Локи и Валькирия. Валькирия тор и Локи. Валькирия тор и Локи арт. Локи и Валькирия арт. Джейсон Тодд и баки Барнс. Bucky Barnes vs Jason Todd. Питер Паркер и Мэри Джейн. Питер Паркер и Мэри Джейн комикс. Мэри Джейн человек паук.
Глава 24. Вынужденная мера.
Гарри не мог... А слабые попытки описать смутные ощущения... И самому-то непонятно, какого доверия. То ли — некому доверять? То ли нечего доверить?
Глупо же, право! И потом, он ведь прекрасно знает, что, например, семье Уизли, ставшей семьей и ему, он может доверить все на свете. От ключа к банковской ячейке кстати, ключ все еще у Молли, надо забрать, кончились карманные деньги, а до стипендии в Академии еще неделя , до своей спины в случае нового сражения. Зацепившись за ключ от хранилища, мысли свернули на отношения Гарри с гоблинами Гринготтса.
Ну, «отношения», наверное, неправильное слово... За прошедшие после войны годы Гарри ни разу не был в банке. Не то, что он чувствовал себя преступником — вовсе нет! Взлом Гринготтса и похищение дракона он рассматривал, как военную необходимость: ведь если бы у них не получилось добыть крестраж Волдеморта, то и самого Волдеморта убить бы не удалось.
Тем более, к гоблинам он никогда не испытывал никаких плохих чувств, даже после того, как выяснилось, что Крюкохват пытался их надуть из-за меча Гриффиндора. Только вот сразу после победы он услышал, как Молли допытывалась у Билла, не начнут ли гоблины предъявлять Гарри претензии: существа они злобные и злопамятные, законы Визенгамота им не указ, а Золотое Трио изрядно подпортило репутацию банка своим... Билл хмыкал как-то неопределенно, из чего Гарри заключил, что гоблинам ему на глаза пока лучше не показываться. И попросил Молли по-прежнему использовать его ключ.
Молли тогда даже расплакалась, причитая, какой он хороший мальчик, и что она не подведет его доверия. В общем-то, насущной необходимости в наличных у Гарри до сих пор не случалось: на повседневные мелочи ему хватало стипендии кадета Академии авроров. Но учеба заканчивалась, предстояли выпускные экзамены, а после экзаменов Гарри планировал сделать Джинни предложение. А чтобы его делать по всем правилам, было необходимо кольцо...
Вот тут-то и возникла необходимость в личном посещении хранилища: не просить же Молли снять денег на кольцо для ее дочери!
Указанная информация охраняется в соответствии с законодательством РФ и международными соглашениями. Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz. Сайт функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации.
Она показалась мне более реальной и интересной. Гермиона Грейнджер поймана в плен и, как следствие, продана по самой высокой цене в качестве главного лота на небезызвестном Аукционе членов Ордена и их приверженцев. Учитывая весь ужас, привнесенный в волшебный мир правлением Волдеморта, помощь поступает из наиболее неожиданного места.
Она очень напоминает «Скованные». А вот вторая концовка темная, буквально беспросветная. Она показалась мне более реальной и интересной. Гермиона Грейнджер поймана в плен и, как следствие, продана по самой высокой цене в качестве главного лота на небезызвестном Аукционе членов Ордена и их приверженцев.
Дневники трат
Анна кос Iron Harvest фанфик кроссовер попаданчество Радуга 6. На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека. Фанфики по фэндому «Человек-паук: Нет пути домой / Spider-Man: No Way Home». На дверях написано "не входить" (но вы можете остаться). Скачать книги в жанре фанфик в формате fb2 с электронной библиотеки без регистрации.
Нулевой мир 6. Мера человек
Сайт для удобного чтения манги онлайн. Большой каталог манги, самые свежие переводы. Предлагаем вашему вниманию произведение «Мера человека». Автор inadaze22. Рецензии, цитаты. Возможность купить. не соглашусь! Добро пожаловать в мини-экскурс по фанфикам из вселенной Гарри Поттера! Скованные Аннотация: Гарри Поттер мертв.-2. Сервер предоставляет авторам возможность свободной публикации и обсуждения произведений современной прозы. Евгений Осьминожкин бесплатно в формате epub, fb2, pdf, читать отзывы, аннотацию.
Топ-11 фанфиков, у которых есть власть над моим несуществующим сердцем
Расписания всех мероприятий Краснодара на 2024 год, удобная покупка билетов, понятные схемы залов, регулярные акции и скидки на Яндекс Афише. Актуальные и свежие новости дня в режиме реального времени. Последние новости России и мира. Читать онлайн Все/Мигель О'Хара — Bottom Miguel Supremacy. Вернер человек замечательный по многим причинам.
Мэри и саша известные люди фанфик. Перлы из фанфиков. Осторожно: Мэри-Сью
Сухость во рту стояла невыносимая. Хааах, ладно, окажу тебе бесплатную услугу, открой рот. Анита почувствовала раздражение от этого голоса, но поступила так, как он и сказал. К открытому рту девушки прислонилось что-то холодное, и она смогла сделать первый глоток. Неизвестный напоил её водой. Слипшиеся от обезвоживания глаза открылись, и Анита смогла посмотреть на своего спасителя. Им оказался мужчина, ростом в метр семьдесят, одетый в афганский тёмный мужской тунбан. Старк за время заключения в пещере террористов успела рассмотреть огромное разнообразие национальной одежды Афганистана и неплохо разбиралась в ней. Поверх тунбана был нацеплен лёгкий бронежилет, а голова была сплошь замотана длинным чёрным платком. Лицо мужчины сквозь слои ткани было не разглядеть. На плече аккуратно висел калашников.
Знаю, я красавчик, — отложил мужчина пустую железную кружку в сторону. Видимо мой побег не удался, позови Разу, я не хочу тратить на тебя время, — голос Аниты потух. Её побег не удался, она снова оказалась в руках десяти колец. Теперь она не знала, что с ней будет. Просто так эти террористы побег с рук не спустят. Мужчина ничего не ответил лежащей в тёплом спальнике девушке. Взяв отложенную пустую кружку, он вернулся на своё прошлое место, к костру.
В оригинале у Руса магия порталов- самая требовательная к мане, раскачанные в инту маги портальщики вынуждены давиться маной из банок, чтобы суметь открыть и поддержать портал даже для одного человека в зависимости в т. В "человеке" нуб 11! Камни маны, по условиям игры, могут помочь в сложных ситуациях, но потом очень долго накапливают ману. Как гг делает то, что делает?? Нет этому объяснения в книге.
В комнате был альфа, чей соблазнительный феромон одурманивал не хуже омежьего. Серам полностью потерял самообладание от возбуждающего аромата и вступил в интимную связь с Тео. В итоге, сбежавшего Серама снова поймали и отправили на казнь.
Произведение состоит из 77 глав. Его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти». В сети можно найти фанфик, переведенный на русский язык. Порталы предупреждают, что «Скованные» содержат множество описаний различных форм насилия.
Марвел: Система ведения дневников
Давно мной был прочитан фанфик, не стыжусь этого, ведь он был шикарным. Слушайте лучшие аудиокниги онлайн бесплатно без регистрации: популярные новинки, лучшие чтецы, удобная навигация и доступ с любого гаджета. Фанфик. Когда люди узнали об отношениях Питера и Тони, они буквально сошли с ума от их любимого дуэта отца и сына. Мне известно, что, по меньшей мере двоих людей он казнил без суда и следствия.
Мера за меру
Я нашёл тебя переломанную в пустыне, рядом с грудой металлолома, подобрал и выходил. Счёт за оказанные услуги я тебе потом предоставлю, — подкинул палок в костёр мужчина и выставил свои руки над ним, чтобы немного согреться. Слова неизвестного немного успокоили Аниту, и она решила оглядеться по сторонам. Её окружали тёмные каменные своды, они образовывали куполообразное помещение.
Это была небольшая сухая пещера, метров пять в диаметре. Живот девушки громко заурчал. Перед побегом из плена она толком ничего не ела и после падения с высоты провалялась без сознания неизвестное количество времени.
Теперь тебя ещё и кормить надо, — недовольно пробубнил себе под нос сидящий у костра мужчина. Благодаря эху гуляющему по пещере, его слова были отчётливо слышны. Ты ведь хочешь денег получить от моего спасения?
Без живой меня, ты их не увидишь, — улыбаясь говорила Анита, догадываясь по прошлым словам о целях мужчины. Просто с живой можно получить больше, — встал мужчина со своего места и начал медленно приближаться к обездвиженной девушке. Та немного напряглась, но лишь слегка смогла пошевелить руками.
Сознание Джона включалось урывками, будто перед ним прогоняли старый фильм. Вот он с отрядом попал под обстрел, укрылся за холмом и начал вести ответный огонь. А вот уже с ослепительной вспышкой по их позиции прилетел термобарический заряд производства Старк Индастриз.
Взрыв и по округе рассыпается химический порошок, потом шипящий звук и тело покрывается агонией. Ему срочно нужна помощь!
Каждый сможет выбирать между борьбой или вспомогательной работой через пробуждение, когда ему исполнится 18 лет. Эти люди станут сильнее, убивая демонических существ. Лу Ян проснулся для самой слабой работы, некроманта. Однако он также получил Систему поддержки работы и смог пробудиться к скрытой работе, Повелителю Смерти. Он получил боевую работу, но она самая слабая.
Призвать несколько скелетов? У них не так много опыта или ресурсов, которые они могли бы унаследовать. Их будущее кажется мрачным». Я получил работу Святого Рыцаря! Твой всесторонний король здесь!
Посмотрим на примеры ист. Всё предельно просто, если разобраться. Расскажите, есть ли ошибки, которые режут вам глаз или объяснение которого вы никак не можете понять.