майором госбезопасности Карлом-Хайнцом Шарпегге. Оригинал взят у beria_lavr в Надежный союзник: Слава и секреты Штази Одним из самых результативных союзников КГБ СССР в борьбе с. СВР отказалась комментировать обнаруженное удостоверение Путина Штази НОВОСТИ Политика. Оригинал взят у beria_lavr в Надежный союзник: Слава и секреты Штази Одним из самых результативных союзников КГБ СССР в борьбе с. Рассказывает Александр Камкин, ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН.
Штази: министерство, которое треть века наводило ужас на людей
В феврале 1990 года в своей квартире он покончил с собой. А почему отметки о продлении удостоверения Путина заканчиваются четвертым кварталом 1989 года, объясняется просто. Конрад Фельбер, руководитель дрезденского отделения архива документов Штази: «В квадратике за первый квартал 1990 года штемпель отсутствует. Потому что 5 декабря 1989 года Штази после занятия здания демонстрантами фактически прекратила свое существование. Поэтому, скорее всего, удостоверения Путина и его товарищей еще перед этим были сданы в Штази на продление, но назад они их уже не получили, никого это уже не волновало».
Есть еще фотография, сделанная как раз в актовом зале Штази. На ней Путину вручают почетный знак министерства безопасности ГДР за укрепление советско-германской дружбы. Картина дня.
После разгрома штаб-квартиры демонстрантами многие досье на сотрудников просто исчезли — очевидно, попали в руки западных «покровителей» бархатной революции 1989 года. Вспоминается Довлатов со своим бессмертным афоризмом про 4 миллиона доносов. Будь бдителен! Враг не дремлет! Типичная униформа военнослужащих армии ГДР. Его называли еще «мастер страха». Типичный кабинет руководителя.
Тюрьма Штази в Берлине. В комплексе зданий Штази в Берлине стояли шкафы с тысячами банок, в которых лежали куски ткани: частицы одежды диссидентов или пропитанные их потом пробы. Процесс их сбора хорошо показан в немецком худ. Потом проба могла помочь выследить человека с помощью овчарок.
Сегодня эти банки экспонируются в Берлине. Те самые запаховые пробы. Многие потом раскаивались, пытались убедить себя и других, что стали жертвами исторических обстоятельств. Например, глава внешней разведки Маркус Вольф, отдававший приказы о похищении людей и причинении вреда их здоровью, писал, что вынужден задаваться вопросом «о собственной ответственности и собственной вине за столь жалкий конец исполненного надежд начинания за то, что так долго ничего не делалось при столь явственно скверном состоянии дел в нашей стране».
Но такого рода понимание обычно приходит слишком поздно. А пока ГДР была цела, в своей работе Штази не останавливалась ни перед чем: сотрудников приучали к беспощадному отношению к «врагам общества». Надпись на советском танке: «Освободите нас еще раз». Berlin, 2015 Возглавлял службу человек с соответствующим уровнем жестокости — Эрих Мильке руководил Штази с 1957 по 1989 г.
Бюсты и портреты «железного Феликса» украшали кабинеты Штази. Но начинал он свою политическую карьеру не как герой, а как убийца — Мильке участвовал в убийстве двух немецких полицейских и покушении на жизнь еще одного в 1931 г. Мильке в 1988 г. Berlin, 2015 Кабинет Э.
Мильке в Берлине до сих пор в том виде, в каком он его покинул. Через два года из-за преклонного возраста Мильке отпустили на свободу досрочно. И он, как и остальные штазисты, спокойно зажил во враждебной ФРГ. Секреты Штази.
История знаменитой спецслужбы ГДР. Смоленск: «Русич», 2000 Вольф, Маркус. Друзья не умирают. Berlin, 2015 Лучшее за.
Удачи геноссе! Библиотека тегов: Историчный - история ГДР, фотографии, тексты, кинодокументы. Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии. Музыкальный - ноты и стихи эпохи, выраженной в песне.
Архивы "Штази": величайшая головоломка в истории
Часть конфиската продавалась в квартале Штази в Берлине в магазине только для сотрудников. Другие шли на сотрудничество из страха или из-за шантажа. Большая численность сотрудников давала возможность почти тотальной слежки за народом. Все посылки и письма из-за границы вскрывались Штази. А прослушиванием телефонных линий с ФРГ круглосуточно занимались ок. Вскрытие почты сотрудницей Штази.
Berlin, 2015 О постоянной слежке в ГДР знали все, и во всех слоях общества страх перед Штази был огромен. Поступив в университет, студенты сразу получали предупреждение от старших о том, что как минимум два «шпицеля» так называли «чекистов» есть в каждой семинарской группе, и они сообщают о «неправильных высказываниях» и, наоборот, о лояльных студентах, которые могут оказаться полезными. Все это вызывало взаимное недоверие и опасение обнаружить в друге сотрудника «фирмы» для Штази было много наименований, службу называли даже «бандой свиней». Один из популярных у немцев анекдотов показывает паранойю общества, вызванную слежкой: «В одном баре мужчина болтает с другими посетителями за стойкой: «Знаешь, в чем разница между этим пивом и партией? Спустя пару лет его освобождают, и он снова встречается с тем стукачом в баре.
Стукач говорит: «Я бы хотел убедиться, что тюрьма заставила тебя пересмотреть свои взгляды и ты стал правильной социалистической личностью. Скажи мне: в чем разница между Эрихом Хонеккером прим. Berlin, 2015 Штази использовало довольно стандартные методы подавление инакомыслия: аресты и показательные процессы, высылки и заключение диссидентов, пытки узников. За почти 40 лет служба Штази инициировала не менее 60 тыс. Иногда немецкие «чекисты» применяли и более изощренные способы уничтожить диссидента например, если он был известен, и простой арест вызвал бы политические осложнения.
Один из таких способов назывался «разложение». Пока диссидент был на работе, агенты Штази проникали в его квартиру, меняли вещи местами. Например, ставили в непривычные места зажигалки или стаканы. И так повторяли изо дня в день. Конечно, влияли и на положение человека на работе, вплоть до увольнения.
В результате несчастный оппозиционер начинал чувствовать, что сходит с ума, теряет свое социальное благополучие, и сходил с политической арены. В ряде случаев «разложенных» вербовали, и они становились осведомителями, стучавшими на свое диссидентское окружение. В нескольких случаях «разложение» заканчивалось суицидом.
Там сеть осведомителей и агентов Штази составила на пике 38 тыс. Так, удалось завербовать такую крупную рыбу, как Х. В 1972 г. Раскрыть его удалось только в 1974 г. Через несколько лет Гийом вернулся в ГДР как герой. Гийом и канцлер В. Именно за репрессии в отношении восточных немцев Штази и получила свою репутацию одной из самых зловещих спецслужб в мире. Кстати, рост численности Штази особенно бурным был с 1970-х гг. В таких условиях борьба с политическим инакомыслием приобрела приоритетное значение, и население насытили агентами. Кроме официальных сотрудников 91 тыс. Сотрудники Штази, 1980-е гг. Им мог оказаться любой рабочий, стоявший за станком и докладывавший «куда следует» о проявлениях оппозиционных настроений. Штазисты присутствовали во всех многоквартирных домах часто осведомителями становились пенсионеры , в школах почти все учителя были завербованы , университетах, больницах и других учреждениях. Вербовали даже официантов и горничных в отелях. Иногда осведомителями оказывались самые неожиданные люди, например, Генрих Финк, профессор теологии и вице-президент берлинского Гумбольдтского университета. Иногда друг за другом шпионили «друзья» и даже члены семей. После падения ГДР выяснилось, что у Штази имелось досье почти на каждого взрослого гражданина страны. Следили чекисты и друг за другом: даже селить их старались по возможности рядом например, в Берлине при квартале Штази были свои жилые дома для сотрудников. Центральный комплекс зданий Штази, Берлин. Многие сотрудничать с «красным гестапо» шли с охотой, искренне веря в дело социализма или ради материальных привилегий. В условиях социалистического дефицита сотрудники имели преимущества — получали квартиры побольше, машины без 15-летних очередей, продукты и промтовары с Запада. Кроме того, они разворовывали и покупали конфискат отнятые у населения посылки из ФРГ. Часть конфиската продавалась в квартале Штази в Берлине в магазине только для сотрудников. Другие шли на сотрудничество из страха или из-за шантажа.
Я убрал зимние, летние вещи, еле запихнул внутрь. И Володя произнёс: «Эгон, ты знаешь разницу между социализмом и коммунизмом? И пошёл к своему шкафу, где висел один костюм: «А вот наш коммунизм. Мы помогаем вам, кубинцам, Африке… Только когда установится всеобщее братство, русские наконец нормально заживут». Советские люди хотят жить не в коммуналках, а в пятиэтажках. Многие в гэдээровском политбюро этого не поняли — а я как раз понял: ибо знал, в каких условиях находится русский народ. Наш преподаватель в московской партийной школе, профессор Янсен, объяснял: «Товарищи, вы заносчивы, считая: русские, которые победили фашизм, живут хуже немцев. Это потому, что они поддерживают вас, не жалея средств». Отношение восточных немцев к России лучше, чем у западных. Во время моей молодости слова «советский человек» и «друг» были равнозначны. Миллионы русских и немцев переписывались, ездили в гости, проводили фестивали, запускали поезда дружбы. А власти ФРГ всё разрушают.
Слева — Владимир Путин. В здании Штази в настоящее время создан музей. Там можно увидеть рабочий кабинет генерала Хорста Бёма. Когда тысячи демонстрантов все-таки заняли здание, генерала заставили сдать личный пистолет. Для Бёма, по словам директора музея Конрада Фельбера, долгие годы занимавшего пост уполномоченного по изучению документов Штази в Дрездене, это была огромная трагедия, которую он не смог пережить. В феврале 1990 года в своей квартире он покончил с собой. А почему отметки о продлении удостоверения Путина заканчиваются четвертым кварталом 1989 года, объясняется просто. Конрад Фельбер, руководитель дрезденского отделения архива документов Штази: «В квадратике за первый квартал 1990 года штемпель отсутствует.
Надежный союзник: Слава и секреты «Штази»
Разоблачения и дебаты 1990-х годов питали идею о вездесущей, всеведущей и всепроникающей Штази. Тот, кто хочет задаться вопросом, насколько Штази обеспечивала возможность существования ГДР или, наоборот, насколько диктатура СЕПГ могла бы существовать без Штази, должен понимать, что этот вопрос требует ответа, в высочайшей степени дифференцированного по времени: в принципе, ГДР, скорее всего, никогда — в отличие, например, от нацистской диктатуры, не опиралась на поддержку большинства населения и не строилась при его поддержке. Это относится в первую очередь к концу 1940-х и к 1950-м годам. В течение ярко выраженной сталинистской фазы, продолжавшейся до 1956 г. Вместе с ростом аппарата расширялся круг задач, вследствие чего Штази по указке партии могла вмешиваться не только в политику, но и в жизнь общества далеко за ее пределами. Наивысшими проявлениями сталинистского террора стали внутрипартийные чистки, начавшиеся в 1949 г.
Укрепление власти СЕПГ и — как это называлось на техническом жаргоне аппарата — «обезвреживание» политических противников без МГБ было бы неосуществимо. В том, что касается периода 1950-х и начала 1960-х годов, практически неоспоримо, что Штази представляла собой неотъемлемую предпосылку установления и существования диктатуры СЕПГ. Однако более вирулентной, более настоятельной дискуссия вокруг роли Штази в особенности становится тогда, когда речь идет о 1970-х годах. Ностальгические реминисценции, как правило, ссылаются на это десятилетие, часто называемое «золотым». Свое место в жизни заняло выросшее в ГДР и, в случае полной идеологической покорности и лояльности к государству, пользовавшееся частью просто удивительными возможностями послевоенное поколение.
Национализация частной экономики, целенаправленное и ориентирующееся на классовую модель управление карьерными и образовательными шансами, как и монополизация возможностей доступа к общественности, создали социальную базу общества, ориентированного на требования диктатуры. Вместе с тем благодаря провозглашенному Эрихом Хонеккером «единству экономической и социальной политики» в ГДР вырос скромный, но надежный уровень жизни. Вместе с переходом от красного пиетизма в его «ульбрихтовском варианте» к «жизни в социализме» a—la Хонеккер уменьшились и масштабы идеологического давления на большинство населения. Помимо этого, от 300 000 до 400 000 «ключевых функционеров, которые на самом деле играли важную роль в осуществлении и укреплении власти», автор выделяет группу численностью «от одного до двух млн взрослых граждан», участвовавших в деятельности многочисленных массовых организаций, политических партий, представительных органов или аппарата управления. В это число не входят те граждане, которые время от времени выступали в роли внештатных активистов.
Если диктатура таким образом опиралась на население, то она, возможно, даже приобрела легитимность и уже гораздо меньше нуждалась в репрессиях? Прежде всего режим отказался от жесткого преследования политических противников, как это происходило в период расцвета сталинизма. В служебных кабинетах министерства обосновалось новое поколение штатных сотрудников — технически и психологически образованных, по большей части окончивших собственный институт МГБ. На первый план теперь вышли сбор информации, контроль и именно манипулирование общественным мнением. Масштабы использования грубого насилия уменьшились из-за стремления к международному признанию, слишком явные нарушения прав человека могли этому лишь мешать.
В результате такой переориентации деятельность Штази стала более деликатной, но вместе с тем расширился и круг лиц, которых Штази могла брать «в разработку». Не только активные оппозиционеры, но и каждый гражданин ГДР теперь являлся потенциальным объектом наблюдения, если возникала повышенная необходимость собирать информацию и предотвращать политическое сопротивление. Самое позднее, вместе с ростом движения за выезд из страны, с которым Штази активно боролась, она начала воздействовать на все большее число граждан ГДР с использованием самых разных средств и стратегий. В лучшем случае речь могла идти не о каком-то ослаблении репрессий, а лишь об изменении их характера. На вопрос, какое количество восточных немцев на выборах отдало бы свой голос за эту систему, с уверенностью ответить не представляется возможным.
Но многое говорит о том, что диктатура в 1950—1960-х годах смогла утвердиться исключительно с помощью своего репрессивного аппарата. Неоспорим и тот факт, что масштабы ожесточения и недовольства в конце 1970-х годов сильно выросли, так что без Штази политически непреклонный режим вряд ли смог бы сохраниться так долго. С образом государства Штази и всемогущества МГБ был тесно связан вопрос о готовности большого числа граждан к доносительству, который приобрел актуальность после 1990 года. Были ли граждане ГДР «стукачами»? Прежде всего образ неофициального сотрудника давал повод для разнообразных спекуляций69.
Так, если взять лишь один пример из масштабных дебатов, то весной 1990-го разные источники оценивали число информаторов Штази чуть ли не в два миллиона70. И тогда не один только министр внутренних дел ГДР Петер-Михаэль Дистель трубил в этот рог, заявляя, что, по его мнению, в системе ГДР не было никакой вины разве только у новорожденных и никогда не просыхающих алкоголиков71. Назначенный на должность министра по делам обороны и разоружения пастор Райнер Эппельманн Rainer Eppelmann вначале полагал, что примерно одна треть населения в той или иной степени интенсивно сотрудничала со Штази72. Сегодня мы знаем, что эти цифры были значительно завышены: на основании изученных до настоящего момента архивных материалов МГБ Мюллер-Энбергс показал, что количество неофициальных сотрудников в 1950 г. Всего же за весь период своего существования Штази привлекла в качестве неофициальных сотрудников 624 000 человек73.
Таким образом, вне всякого сомнения, исключительно плотную сеть информаторов, от помощи которых в значительной степени зависела система и которых верхушка МГБ не только риторически постоянно называла «главным оружием МГБ»74. Тем не менее представление о «стукачах»-информаторах, как показывают некоторые углубленные и сравнительные размышления, не соответствует действительности: система неофициальных сотрудников прямо опиралась на пример советского репрессивного аппарата, который во многих отношениях определял построение, структуру и методы работы МГБ. Но, помимо этого, интенсивные усилия по созданию в высшей степени формализованной сети доносчиков показывают и принципиальную слабость режима. Если, например, гестапо в качестве тайной полиции национал-социалистической партии Германии едва могло справиться с огромным количеством поступающих доносов, то диктатура СЕПГ в гораздо меньшей степени могла рассчитывать на признание и поддержку населения и по этой причине опиралась на формализованную сеть неофициальных сотрудников75. Также с полным на то основанием указывалось, что привлечение большого числа неофициальных сотрудников было отражением «психологии валовых показателей», свойственной режиму, и само по себе мало что говорит об эффективности этого инструмента.
Намного основательнее, чем до сих пор, необходимо исследовать мотивы согласия неофициальных сотрудников на сотрудничество, поставляемую ими информацию и результаты этой деятельности. Лишь после этого можно будет понять, как и насколько деятельность неофициальных сотрудников распространялась на непосредственные социальные отношения в семье, на рабочем месте и в кругу друзей — и какова была реакция на разоблачение доносительства и его последствия после 1990 года. November 2008, и по поводу интервью премьер-министра земли Мекленбург—Передняя Померания Эрвина Зеллеринга: Frankfurter Allgemeinen Sonntagszeitung vom 22. Andrew H. Beattie: Playing Politics with History.
Laurence H. Beattie: Playing, S. April 2003. Jens Gieseke: Der Mielke-Konzern. Die Geschichte der Stasi 1945—1990, Stuttgart 2001, S.
Petra Bock: Vergangenheitspolitik im Systemwechsel.
Машинок, режущих бумагу, не хватало, поэтому многие листы рвали руками. С переменным успехом. Правозащитники спасли более 15 тысяч мешков с обрывками, которые позднее были вывезены в Баварию, где сейчас там расположен архив, занимающийся восстановлением истории ГДР. И рвали прилежно, и восстанавливают с беспримерной дотошностью: 12 сотрудников архива за 16 лет вручную собрали из обрывков около 1 млн листов — это 90 мешков, найденных в отделе «штази», отвечавшем за иностранную разведку. В 2012 году работа должна пойти поживее — обрывки начнут собирать компьютерным способом. Как заявил Роланд Ян, правительственный советник, отвечающий за архивы восточногерманской разведки, «подготовка завершена, в следующем году начинается пробная фаза, затем будут собраны обрывки из 400 мешков». Бывший гэдээровский оппозиционер, в свое время угодивший в тюрьму за поддержку польской «Солидарности», убежден, что скоро можно будет узнать немало нового о делах «штази» в последние годы существования социалистической Германии, в частности, о попытках спецслужб локализовать и заглушить волнения, которые в итоге привели к падению Берлинской стены.
Berlin, 2015 Штази использовало довольно стандартные методы подавление инакомыслия: аресты и показательные процессы, высылки и заключение диссидентов, пытки узников. За почти 40 лет служба Штази инициировала не менее 60 тыс. Иногда немецкие «чекисты» применяли и более изощренные способы уничтожить диссидента например, если он был известен, и простой арест вызвал бы политические осложнения. Один из таких способов назывался «разложение». Пока диссидент был на работе, агенты Штази проникали в его квартиру, меняли вещи местами. Например, ставили в непривычные места зажигалки или стаканы. И так повторяли изо дня в день. Конечно, влияли и на положение человека на работе, вплоть до увольнения. В результате несчастный оппозиционер начинал чувствовать, что сходит с ума, теряет свое социальное благополучие, и сходил с политической арены. В ряде случаев «разложенных» вербовали, и они становились осведомителями, стучавшими на свое диссидентское окружение. В нескольких случаях «разложение» заканчивалось суицидом. Тюрьма Штази в Берлине. В комплексе зданий Штази в Берлине стояли шкафы с тысячами банок, в которых лежали куски ткани: частицы одежды диссидентов или пропитанные их потом пробы. Процесс их сбора хорошо показан в немецком худ. Потом проба могла помочь выследить человека с помощью овчарок. Сегодня эти банки экспонируются в Берлине. Те самые запаховые пробы. Многие потом раскаивались, пытались убедить себя и других, что стали жертвами исторических обстоятельств. Например, глава внешней разведки Маркус Вольф, отдававший приказы о похищении людей и причинении вреда их здоровью, писал, что вынужден задаваться вопросом «о собственной ответственности и собственной вине за столь жалкий конец исполненного надежд начинания за то, что так долго ничего не делалось при столь явственно скверном состоянии дел в нашей стране». Но такого рода понимание обычно приходит слишком поздно. А пока ГДР была цела, в своей работе Штази не останавливалась ни перед чем: сотрудников приучали к беспощадному отношению к «врагам общества». Надпись на советском танке: «Освободите нас еще раз». Berlin, 2015 Возглавлял службу человек с соответствующим уровнем жестокости — Эрих Мильке руководил Штази с 1957 по 1989 г. Бюсты и портреты «железного Феликса» украшали кабинеты Штази.
Удачи геноссе! Библиотека тегов: Историчный - история ГДР, фотографии, тексты, кинодокументы. Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии. Музыкальный - ноты и стихи эпохи, выраженной в песне.
«Я токсичен»: экс-офицер «Штази» в интервью Die Zeit рассказал о встрече с Путиным в начале СВО
-Когда «Штази» официально существовало, то оно было, действительно, очень сильной структурой. Так что товарищ Гессе спокойно перенес в свою машину сначала один сейф, потом второй, спокойно закрыл все помещения обратно, сел в свой мерседес и поехал в ГДР. Бывший сотрудник службы безопасности Восточной Германии «Штази», бизнесмен, исполнительный директор компании Nord Stream 2 и друг Путина – Матиас Варниг (на фото) дал интервью газете Die Zeit, в котором рассказал о разговоре с Путиным уже после начала. Так что товарищ Гессе спокойно перенес в свою машину сначала один сейф, потом второй, спокойно закрыл все помещения обратно, сел в свой мерседес и поехал в ГДР.
Лучшие посты
- Возвращался Блинкен из Шанхая пешком...
- Account Options
- Мы из "Штази" 17 тысяч госслужащих ФРГ в прошлом были сотрудниками "Штази": Мир:
- Как работает ePuzzler
Архивы некогда одной из самых сильных разведок мира получили статус государственных
Товарищ Штази, 8.2.1950 профиль пользователя. Адрес, телефон, фото, аналитика, данные о подписчиках и друзьях. Аккаунт ВКонтакте и биография. The phrase Stasi 2.0 is the catchphrase of a civil rights campaign in Germany. В отличие от КГБ, архивы "Штази" были открыты, что, по мнению Щербаковой, стало большим успехом для немецкого гражданского общества. Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR 5 апр. в 18:00. #Историчный@genossestasi Остатки былой эпохи, ржавеющий МиГ-19С Люфтштрайткрефте ГДР.
Информация
- Масштабная вербовка
- МВД России предупредило ветеранов о мошеннической схеме ко Дню Победы
- Статистика ВК сообщества "Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR"
- DDR 1976: Wegen Flugblatt in Stasi-Haft
- ГДР (2023): новости >>
- Удостоверения Штази нашлось у Путина
Пользователь (id663647767) не существует!
С поистине немецким педантизмом агенты «Штази» шпионили за диссидентами и простыми обывателями Вы читаете новости Республиканского информационного агентства Самые свежие новости со всех уголков Республики Казахстан. эта галлюцинация разрослась и заполнила собой все, подобно кошмару. -Когда «Штази» официально существовало, то оно было, действительно, очень сильной структурой. #Историчный@genossestasi Готовая продукция Горьковского Автомобильного Завода, предназначенная для ГДР. Начало 1970-х годов. -Когда «Штази» официально существовало, то оно было, действительно, очень сильной структурой.
А на черной скамье, на скамье подсудимых...
- Возвращался Блинкен из Шанхая пешком...: valery_brest_by — LiveJournal
- Архивы "Штази": величайшая головоломка в истории
- Опыт «Штази» живет, но уже не побеждает
- Неофициальный сотрудник ШТАЗИ - Colonel Cassad — КОНТ
- Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR
Как агенты Штази контролировали Европу? Ужасные тайны знаменитой спецслужбы ГДР
У СВР никогда не было и нет оснований сомневаться в полной непричастности кого-либо из представителей советской и российской внешней разведки к попаданию архивов "Штази" в руки американских спецслужб. The phrase Stasi 2.0 is the catchphrase of a civil rights campaign in Germany. Бывшая штаб-квартира "штази" на Норманненштрассе в Берлине должна стать "местом памяти и исследований", об этом заявила госминистр по вопросам культуры в ведомстве федерального канцлера Клаудия Рот (Claudia Roth). Гугл товарищ майор.
Тюрьма Штази
Штази накопила столько секретных документов, что ее офицеры не успели их уничтожить Спустя 20 с лишним лет после падения Берлинской стены многие могли бы подумать, что Штази ушла в историю. Так что товарищ Гессе спокойно перенес в свою машину сначала один сейф, потом второй, спокойно закрыл все помещения обратно, сел в свой мерседес и поехал в ГДР. Рассказывает Александр Камкин, ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН.
«Штази» — лучшая спецслужба XX века
| СССР — спонсор международного терроризма-9 и 10: у истоков Штази | Статистика cообщества ВКонтакте Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR. Детальный анализ рекламы, постов и пользователей группы. |
| Опыт «Штази» живет, но уже не побеждает | Товарищ Штази, 01.04.1999, Россия. Доступны для просмотра фотографии, лайки, образование. |
Бывшая штаб-квартира "штази" в Берлине - что там теперь?
В рабочих коллективах распространялись правдоподобные дискредитирующие слухи о политически неблагонадёжных лицах. Устраивались провокации, направленные на увольнение жертв. Некоторые действия отличались особым цинизмом, напоминающим методы современных российских коллекторов. Например, «штазисты» позаботились, чтобы в квартиру молодого отца работники похоронного агентства доставили детский гроб. Священникам присылали порнографические журналы. Также практиковались частые ночные телефонные звонки, изматывавшие жертв. В результате деморализованные оппозиционеры сходили с ума, спивались и кончали с собой. Общее количество объектов воздействия по программе Zersetzung составило 10 тысяч человек. Радиоактивные метки Во время визитов в дома агенты наносили на одежду граждан слаборадиоактивные вещества. Это делалось для того, чтобы любой работник «Штази», снабжённый счётчиком Гейгера, мог легко вычислить диссидента, например, в толпе.
Шмельн, К. Торгау, К. Росток, К. Грайфсвальд, К. Штральзунд, К. Висмар 6 округов: К. Бад Доберан, К.
Гревесмюлен, К. Гриммен, К. Рибниц-Дамгартен, К. Рюген, К. Администрация 2000 года управляла секретной неофициальной сетью информаторов внутри NVA. Администрирование 2000 было названием подразделения в документации NVA. Фактическое название Штази - Главное управление I.
Управление безопасности тяжелой промышленности и исследований и Главное управление безопасности экономики: защита от саботажа или шпионажа. Гвардейский полк Феликса Дзержинского : вооруженные силы в распоряжении министерства, названные в честь основателя ЧК , большевика Тайная полиция. Члены этого полка, прослужившие не менее трех лет, отвечали за охрану высоких правительственных и партийных зданий и личного состава. В состав полка входили шесть мотострелковых батальонов, один артиллерийский дивизион и один учебный батальон. В его состав входили бронетранспортеры ПСЖ-IV , 120-мм минометы, 85-мм и 100-мм противотанковые орудия, зенитные установки ЗУ-23, вертолеты. Швейцарский источник сообщил в 1986 году, что в войсках Министерства государственной безопасности также есть подразделения коммандос, аналогичные силам спецназа ГРУ Советского Союза. Утверждается, что эти восточногерманские подразделения носили форму воздушно-десантных войск, но с фиолетовой нашивкой на воротнике Министерства государственной безопасности, а не с оранжевой нашивкой у десантников.
Также на рукавах была нашивка Гвардейского полка Феликса Дзержинского. Охранно-охранное подразделение Wach- und Sicherungseinheit WSE в каждом из 15 районных отделов было собственное ГСУ, подчиненное непосредственно начальнику районного отдела.. Численность частей составляла примерно от 200 до 400 человек. У них было четыре роли - охрана штаб-квартиры Штази в районе, боевая подготовка личного состава районного отдела, начальная командировка вновь назначенных офицеров Штази на пару лет до их карьерного продвижения на специализированные должности и что наиболее важно предупреждение быстрого реагирования. Организация договора , но она также управляла восточногерманской разведкой во всех зарубежных странах. Главное управление по борьбе с подозрительными лицами было обвинено в слежке за иностранцами, с Запада, которые на законных основаниях путешествовали или проживали в стране. Сюда входили дипломатические круги, туристы и официальные гости.
Главное координационное управление Государственной безопасности: координировало свою работу с советскими спецслужбами. Главное управление связи безопасности и защиты персонала. Пенитенциарная система: для облегчения своей миссии по политической безопасности Восточной Германии Штаззи собственная пенитенциарная система, в отличие от внутреннего деления. Эта система включается в себя тюремные лагеря для политических, а не для уголовных преступников. Тюрьма Баутцен Операции Персонал и вербовка В период с 1950 по 1989 год в Штази работало общей сложности 274 000 человек в попытке искоренить классового врага. В 1989 г. На регулярной основе.
Офицеры Штази набирались из призывников, которые были с честью уволены с 18-месячной принудительной военной службы, были членами СЕПГ , имели высокий уровень участия в молодежном крыле партии. Затем кандидаты должны были рекомендовать политические офицеры их воинских частей и агенты Штази, местные Окружной Безирк Штази и Фольксполицей округа, в котором они постоянно проживающими и районными секретарем СЕПГ. Затем эти кандидаты заставили пройти несколько тестов и экзаменов, которые выявили их интеллектуальные способности быть офицерами и их политическую надежность. Выпускникам вузов, прошедшим военную службу, не нужно было сдавать эти тесты и экзамены. Затем они прошли двухлетнюю программу подготовки офицеров в колледже Штази Высшая школа в Потсдаме. Менее умственно и академически одаренных кандидатов делали обычными техническими специалистами и посещениями годичные технологически интенсивные курсы для унтер-офицеров. К 1995 г.
Судя по объему материалов, уничтоженных в последние дни режима, офис Федерального комиссара по делам Штази БГТУ полагает, что там могло быть до 500 000 информаторов. Бывший полковник Штази, служивший в управлении контрразведки, подсчитал, что эта цифра могла бы достичь 2 миллионов, если бы включались случайные информаторы. Существуют серьезные споры о том, сколько IM на самом деле было нанято. Инфильтрация Офицеры, работающие на полную ставку, были размещены на всех крупных промышленных предприятиях масштабы любого наблюдения во многом зависели от, насколько ценным был продукт для экономики , и в каждом многокрельном доме находился один арендатор. Шпионы сообщали о каждом родственнике или друге, ночевавшем в чужой квартире. В стенах квартир и гостиничных номеров были просверлены крошечные дыры, через которые агенты Штази снимали горожан на специальные видеокамеры. Широко проникли в школы, университеты и больницы, а также в организации, такие как компьютерные клубы , где подростки обменивались западными видеоиграми.
У Штази была формальная категоризация каждого типа информаторов, и официальные инструкции о том, как извлекать информацию от тех, с кем они вступали в контакт, и контролировать их. Роли информаторов, участвовавших в государственной безопасности например, полиция и вооруженные силы , участников диссидентских движений таких как искусство и протестантская церковь. Информация, собранная о последних группах, часто использовалась для разделения или дискредитации членов. Значительная часть информирующих были члены СЕПГ. Использование той или иной формы шантажа не было редкостью. Многие информаторы Штази были кондукторами трамвая, дворниками, врачами, медсестрами и учителями. Мильке считал, что лучшими информаторами были те, чья работа связана с частыми контактами с общественностью.
Ряды Штази значительно пополнились после того, как страны Восточного блока подписали в 1975 г. Хельсинкские соглашения , которые лидер ГДР Эрих Хонеккер рассматривал серьезную угрозу своему режиму, поскольку в них содержались лица, подписавшие документы, обязательные для соблюдения "человеческих и основных прав, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений ". Число IM достигло пика примерно в 180 000 в том году, постепенно увеличиваясь с 20 000 до 30 000 в начале 1950-х и впервые достигнув 100 000 в 1968 году в ответ на протест Ostpolitik и во всем мире. Штази также выступала в качестве доверенного лица КГБ для ведения деятельности в других странах блока, таких как Польша , где презирали Советы. Штази проникли почти во все аспекты жизни ГДР. В середине 1980-х годов сеть IM начала расти в обоих немецких землях. К моменту распада Восточной Германии в 1989 году в Штази работало 91 015 сотрудников и 173 081 информатор.
Примерно каждый 63 восточных немцев сотрудничал со Штази. По крайней мере, по одной из оценок, Штази вела за своим народом больший надзор, чем любая тайная полиция в истории. В Штази на каждые 166 Восточной Германии приходился один сотрудник тайной полиции. Для сравнения: гестапо задействовало одного тайного полицейского на 2000 человек. Каким бы повсеместным это ни было, соотношение увеличилось, когда информаторы были учтены: подсчитывая информаторов, работающих неполный рабочий день, у Штази был один агент на 6,5 человек. Это сравнение привело к тому, что нацистский охотник Симон Визенталь назвал Штази даже более деспотичным, чем гестапо. Агенты Штази проникли в правительство и шпионские агентства Германии и подорвали их.
Глобке при Аденауэре — руководитель ведомства федерального канцлера или о федеральном министре Т. Оберлендере, который был нацистским офицером в пресловутом батальоне «Соловей», творившем расправу над евреями в Западной Украине. В отличие от ФРГ, в восточногерманской элите евреям принадлежало видное место. Можно, например упомянуть тех же Хильду Беньямин и Маркуса Вольфа, о которых Кёлер пишет с нескрываемой ненавистью.
Ведь внутри МГБ «политическая полиция» составляла лишь небольшую часть, а в гитлеровском рейхе кроме гестапо только в структуре РСХА главное ведомство имперской безопасности было еще шесть управлений. В то же время нельзя не признать явную несоразмерность численности МГБ и численности восточногерманского населения — 16,5 миллиона человек. Для сравнения: в эти же годы в штатах КГБ СССР, за исключением пограничных войск и войск правительственной связи, состояли 220 000 человек. Весьма значительной была и степень вовлеченности населения ГДР, особенно его интеллектуального слоя, в деятельность органов государственной безопасности.
Даже «цвет нации» не был исключением. Понятно, что столь массированное присутствие службы государственной безопасности было существенным фактором жизни в ГДР и не могло не привести к деформации общественного сознания, которая до сих пор дает о себе знать. Естественно, что Кёлер специально останавливается на этих вопросах, однако, в обычной для него манере, до предела утрирует ситуацию. Кёлер резко отрицательно относится к преемнице СЕПГ — Партии демократического социализма, считает оправданным ведение наблюдения за ПДС силами ведомства по охране конституции, как это имеет место в Баварии, поддерживает идею запрета ПДС.
По ходу изложения руководящие деятели этой партии характеризуются только отрицательно, В частности, предпринимается попытка дискредитировать почетного председателя ПДС X. Модрова, который завоевал высочайший авторитет в бывшей ГДР, в том числе и в оппозиционных кругах, как первый секретарь Дрезденского окружкома СЕПГ и на посту председателя совета министров республики в период «поворота». В то же время, если оставить в стороне идеологически мотивированный отбор и интерпретацию фактов, книга Кёлера содержит значительный по объему конкретный материал о деятельности спецслужб социалистических стран и стран НАТО. Виганда, X.
Буша, К. Гроссмана, сведения из американских источников, материалы следственных органов ФРГ. Некоторые из этих данных публикуются впервые и представляют несомненный интерес. Например, вопреки принятой на Западе версии, Кёлер приводит достоверное свидетельство о присутствии сотрудников западногерманской разведки БНД на центральном объекте МГБ ГДР 15 января 1990 года во время погрома, организованного там «Новым форумом».
Тогда эти сотрудники, руководствуясь схемами, составленными при участии перебежчиков из МГБ, проникли в помещения наиболее интересных для них подразделений и, вскрыв сейфы, изъяли там ценные документы. Новым является свидетельство Кёлера о том, что ЦРУ непосредственно осуществляло руководство диверсионными акциями на территории ГДР в 50-е годы, проводившимися «Группой борьбы против бесчеловечности». Сведения о работе восточногерманской внешней разведки — главного управления «А» МГБ ГДР, приводимые в книге, являются существенным дополнением к тем публикациям об этой спецслужбе, которые доступны российскому читателю. Здесь автор в основном полагается на сведения, подученные им от перебежчика Р.
Последний, видимо, в угоду вкусам американца, предпочитает не останавливаться на успешных совместных операциях спецслужб обеих стран. Вместо этого он рассказывает о возникавших противоречиях. В частности, во всех подробностях, излагается криминальная история, когда группа авантюристов, выдавая себя за сотрудников КГБ и Штази, занималась вымогательством. Попутно автор не упускает возможности, чтобы обвинить советских оперработников во всевозможных грехах.
Он бездоказательно утверждает, что сотрудники КГБ зачастую присваивали информацию немецких друзей, выдавая ее за свою. В этой связи необходимо подчеркнуть, что существовавший в аппарате КГБ порядок обращения с информацией полностью исключал возможность подобного образа действий. При этом ей присваивался специальный индекс, который проставлялся и на информационном сообщении, направлявшемся в Москву. В книге обстоятельно рассказывается о репрессивной деятельности МГБ ГДР, приводятся конкретные примеры нарушения властями законов своей страны, привлечения людей к уголовной ответственности за малейшие признаки инакомыслия, жестокого обращения с заключенными.
Не пытаясь ни в коей мере оправдать действия Штази, для которых была характерной полная бесконтрольность, хотел бы упомянуть, что применявшиеся немецкими чекистами методы не являлись столь необычными и для других стран. Чтобы вспомнить об этом, достаточно вновь перелистать известную повесть Генриха Белля «Потерянная честь Катарины Блюм». Специфика ГДР заключалась в ином. Это — невиданная по своим масштабам интенсивность работы органов государственной безопасности, охват ими всех сфер человеческой деятельности, «работа по площадям».
Всеобъемлющая система слежки, организованная МГБ, в сочетании с присущей немецкому менталитету склонностью к доносительству, привела к тому, что фиксировалось малейшее проявление недовольства властями, а его носители автоматически зачислялись в категорию противников социализма и подвергались многообразным мерам воздействия, вплоть до тюремного заключения. Основную часть среди этой категории составляли лица, вынашивавшие намерение уйти на Запад. С другой же стороны, применявшиеся властями ГДР меры репрессивного характера не давали желаемого результата. Так, в отношении лиц, подвергавшихся относительно мягким мерам воздействия, и в дальнейшем последовательно осуществлялась линия на ограничение их прав.
А это неизбежно приводило их к закреплению на позициях противников существующего строя. Лица же, которые по политическим мотивам подвергались тюремному заключению, через короткое время за соответствующий выкуп переселялись на Запад. В ГДР даже бытовало изречение, что «самый короткий путь на Запад лежит через тюрьму».. Таким образом, деятельность МГБ ГДР внутри страны в конечном счете вела к увеличению негативного политического потенциала в обществе, который осенью 1989 года обрел критическую массу.
Разделы в книге, касающиеся истории ГДР и обстановки в этой стране, а также репрессивной политики восточногерманских властей, являются своего рода вступлением. Они создают негативный фон для повествования о деятельности внешней разведки ГДР, которая без этого выглядела бы слишком триумфальной. Кёлер подробно рассказывает о становлении и об основных акциях внешней разведки — главного управления «А» МГБ ГДР, во главе которого на протяжении тридцати четырех лет стоял генерал Маркус Вольф. Эта часть книги отличается большей достоверностью, так как опирается преимущественно на документы, сохранившиеся в архиве МГБ ГДР, и на данные следственных органов ФРГ.
Автор пытается определенным образом систематизировать имеющийся обширный материал. Вначале он рассматривает разведывательную деятельность главного управления «А» в ФРГ и Западном Берлине, его агентурное проникновение в основные правительственные учреждения, в спецслужбы, в руководство политических партий и общественных организаций, в полицию и службу пограничной охраны, в СМИ, ведущие фирмы ФРГ. Результатом этой деятельности стало, прежде всего, внедрение восточногерманской агентуры во все важнейшие правительственные и государственные учреждения и службы Западной Германии. Контрразведка ФРГ оказалась в этой ситуации полностью несостоятельной.
Если наряду с данными, приводимыми Кёлером, учесть также сведения, которые сообщает М. Вольф в своей книге «Игра на чужом поле», становится очевидным, что в ведомстве федерального канцлера и во внешнеполитическом ведомстве ФРГ постоянно находились не менее пяти надежных агентов ГДР, которые имели доступ к важнейшим государственным секретам. Внедрение агентуры в федеральную разведывательную службу БНД , в федеральное и земельные ведомства по охране конституции БФФ и ЛФФ , в службу военной контрразведки МАД обеспечило управлению Вольфа возможность контролировать важные направления работы этих учреждений. Дело доходило до того, что разведка ГДР могла регулярно докладывать руководству своей страны сводные документы, которые готовились аналитиками БНД для доклада федеральному канцлеру.
Этим обеспечивалось не только получение важной информации о деятельности политических партий и властей ФРГ. Тем самым открывались также возможности для проведения мероприятий содействия в поддержку политической линии Советского Союза и ГДР. Наиболее громкой акцией в этом плане явился подкуп нескольких депутатов бундестага, благодаря чему было предотвращено поражение федерального канцлера В. Значительных результатов главное управление «А» добилось в разведке Западной Германии как основного плацдарма НАТО, на котором размещалась наиболее мощная группировка вооруженных сил этого блока.
Управление постоянно располагало детальными сведениями об изменениях в организации, боевом составе, дислокации и вооружениях западных войск, о планах их боевой подготовки. Оно имело в своем распоряжении подробнейшие данные об оборудовании театра военных действий, включая планы строительства позиций ракет средней дальности и хранилищ ядерного орудия. Весьма эффективно работали отделы научно-технической разведки, входившие в структуру главного управления «А». Благодаря их усилиям была добыта ценная документация о технологии производства не только военной техники, но и новейшей продукции гражданского назначения.
Благодаря этому ГДР и Советский Союз смогли сэкономить миллиарды долларов на проведении научно-исследовательских и опытноконструкторских работ. Конечно, усилия ведомства Вольфа, направленные против американцев, не были столь масштабными, как против соотечественников из ФРГ. Однако на счету восточногерманских чекистов ряд офицеров и гражданских служащих вооруженных сил США, а также американские граждане — носители секретов научно-технического характера. Руппе «Топаз» , который, работая в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, имел доступ к документам высшей категории секретности по военной и экономической тематике.
Разоблачение Руппа и судебный процесс над ним в 1994 году привлекли к себе большое внимание наших отечественных СМИ. При этом господствовало мнение, что Рупп был идентифицирован как агент ГДР благодаря сигналу со стороны американцев, в руках которых находятся сводные учетные данные на агентуру внешней разведки МГБ. Кёлер приводит более правдоподобную версию: Руппа выдал контрразведке ФРГ перешедший на Запад бывший заместитель начальника седьмого информационного отдела главного управления «А» полковник X. Буш, который в свое время непосредственно обрабатывал материалы, поступавшие от «Топаза».
В 70-е годы произошел прорыв дипломатической блокады Германской Демократической Республики, что привело к существенному расширению географической сферы деятельности главного управления «А». Восточногерманские разведчики сумели создать неплохие позиции в частности в странах Ближнего Востока, в Индии. Однако в разделе об операциях в странах третьего мира речь идет о другом. Этот раздел посвящен той поддержке, которую МГБ ГДР оказывало в организации, обучении и техническом оснащении полиции и органов безопасности таких стран, как Никарагуа, Эфиопия, Южный Йемен.
Заключительная часть книги Кёлера посвящена обоснованию тезиса о том, что МГБ ГДР было непосредственно причастно к международному терроризму и оказывало активное содействие террористическим организациям. Здесь подробнейшим образом излагается версия Р. Виганда о подготовке и осуществлении ливийцами известного террористического акта в Западном Берлине — взрыва в апреле 1986 года дискотеки «Ла Белль», которая была излюбленным местом отдыха американских военнослужащих. Как утверждает Виганд, высшее руководство ГДР было проинформировано о подготовке указанного террористического акта, однако не стало препятствовать его осуществлению.
Далее следует рассказ о связях Штази с международными террористами и о поддержке руководителями ГДР международных террористических организаций. Тенденциозность изложения затрудняет оценку достоверности приводимых здесь сведений, которые сами по себе представляют определенный интерес. Кульминацией повествования Кёлера о причастности МГБ ГДР к террористическим акциям является разделов книге, в котором предпринята попытка нарисовать картину многолетнего сотрудничества Штази с западногерманской террористической организацией «Фракция Красная Армия» РАФ. Как известно, в первые месяцы 1990 года в Восточной Германии были арестованы несколько членов РАФ, которые в начале 80-х годов отказались от террористической деятельности и попросили убежища в ГДР.
По некоторым данным, западногерманская сторона была поставлена об этом в известность и не возражала против подобной акции, так как тем самым гарантировался контроль над группой активных террористов и исключалась возможность рецидива их опасной деятельности. Он утверждает, в частности, что «красноармейцы» якобы проходили боевую подготовку в секретных лагерях в Восточной Германии, а резидентуры главного управления «А» оказывали им всяческую поддержку за рубежом. Однако доказательства, подкрепляющие эти утверждения, вызывают сомнения в их достоверности. Гаука — которые, правда, трудно проверить, — министерство смогло завербовать в общей сложности не менее 20 тысяч граждан ФРГ.
Размышляя об успехах разведки ГДР, Кёлер, естественно, пытается определить причины этих успехов. По его мнению, это — умелое использование широкого арсенала методов и средств воздействия на интересующих разведку лиц: психологическая обработка, подкуп, угроза компрометации, шантаж родственников и т. Здесь же упоминается отсутствие языкового барьера при общении между «осси» и «весси» и общность их менталитета. Но ведь все это в равной степени относилось и к возможностям западногерманской разведки и контрразведки, которые потерпели явное поражение в противоборстве со спецслужбами ГДР.
Кёлер не хочет признать очевидную истину: значительная часть восточных и западных немцев привлекалась спецслужбами ГДР к сотрудничеству на идейной основе — борьба с фашизмом, борьба за мир, борьба за социалистические идеалы. Наглядные примеры этого приводятся и в данной книге: супруги Гийом, Габриэла Гаст, Вильям Борм и другие. В полной мере это относилось и к мотивации деятельности многих восточногерманских оперативных работников. С крушением ГДР и развалом социалистического содружества эта истина поблекла и предается забвению.
Доктор политических наук И. Кузьмин Введение Впервые я познакомился с Эрихом Мильке, печально знаменитым главой тайной полиции Восточной Германии, в феврале 1965 года на приеме, устроенном в честь Алексея Косыгина, преемника Никиты Хрущева на посту премьер-министра Советского Союза. Косыгин прибыл в Восточную Германию, чтобы принять участие в праздновании 700-й годовщины Лейпцигской промышленной ярмарки и тем самым продемонстрировал поддержку Германской Демократической Республики со стороны СССР. Поскольку я в то время был берлинским корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс», в мои обязанности входило освещение этого события.
В те годы ярмарка давала западному журналисту единственную возможность бросить хотя бы мимолетный взгляд на жизнь в «государстве рабочих и крестьян». Коммунистический режим дал мне добро на посещение Лейпцига, но у меня все еще не было официальных документов, которые гарантировали бы доступ к новому советскому лидеру. Вскоре мне все же удалось добыть их через Олега Панина, шефа протокольного отдела советского посольства в Восточном Берлине, с которым я познакомился в те донельзя напряженные дни октября 1962 года, когда американские и советские танки стояли друг против друга по разные стороны контрольно-пропускного пункта «Чекпойнт Чарли» на границе, отделявшей Восток от Запада. Сначала Панин оказывал мне благосклонное внимание, очевидно, по той простой причине, что ему нравились наши совместные роскошные завтраки в Западном Берлине, за которые платил я, потому что у него не было марок ФРГ.
Позднее у него появилась западная валюта и стало ясно, что он рассчитывает завербовать меня в качестве шпиона. Панин не знал, что мне была известна вся его подноготная. Затем, через несколько лет, он вернулся туда в качестве «дипломата», став к этому времени полковником КГБ. Когда я попросил его помочь мне с аккредитацией и пропуском на все мероприятия с участием премьера Косыгина, он тут же ответил согласием.
Там восточно-германский премьер Вилли Штоф давал прием в честь своего советского коллеги. Увидев советский пропуск, охранники отнеслись ко мне как к привилегированному лицу и торопливо махнули мне: «Проходи быстрее». Я очутился в узком тесном зале для церемоний, выглядевшем уныло и неухоженно. Возможно, причинами были многовековая копоть от камина и коммунистическая безалаберность, начавшая за два десятка лет разъедать немецкий национальный характер.
Как и во всех общественных местах Восточной Германии, здесь здорово отдавало туалетной дезинфекцией и дешевым табаком. Столы были заставлены хрустальными вазочками с икрой, блюдами с осетриной и другими деликатесами, а также неизбежными в таких случаях бесчисленными запотевшими бутылками водки. Все это сооружение протянулось по центру зала примерно метров на пятнадцать. В конце зал расширялся, переходя в более просторное помещение, где перпендикулярно этому столу стоял еще один стол с напитками и яствами.
Там перед угощавшимися кто во что горазд восточногерманскими аппаратчиками, которых было около сотни, стоял Косыгин с немногочисленной свитой, включавшей советского посла П. Абрасимова и Вилли Штофа. Генерал Павел Кошевой, главнокомандующий группой советских войск в Германии, ложками поглощал икру, заедая ее черным хлебом и запивая водкой. Между правым концом длинного стола и стеной был проход, который вел к месту, где находились высокопоставленные лица.
Его охраняли сотрудники восточногерманских и советских спецслужб. Заметив меня, Олег Панин махнул мне рукой, приглашая присоединиться к кругу избранных. Это был Эрих Мильке, генерал-полковник в 1980 году он стал генералом армии и министр государственной безопасности ГДР, тайной полиции, которую в народе называли «Штази». Он был самым страшным человеком в Восточной Германии.
Широкоплечий крепыш, одетый в темно-синий костюм, белую рубашку и темный галстук, он казался сантиметров на пять ниже меня. Темные с проседью волосы были зачесаны назад, при этом в глаза бросались большие залысины. У него были отвисшие щеки, а под глазами — большие мешки. Джек, познакомься, пожалуйста, с герром Мильке».
Когда мы обменивались рукопожатием, я сказал: «О, я очень хорошо знаю герра Мильке». Мильке это, похоже, озадачило. Я улыбнулся и ответил: «Объявление с вашей фотографией, как разыскиваемого лица, несколько лет висело на КПП «Чекпойнт Чарли»». У Панина от неожиданности выкатились глаза.
Но Мильке улыбнулся и взмахом руки показал, что он не сердится: «Ах, я тоже всего лишь журналист, наподобие вас». Я не мог сдержать ухмылку. Панин буквально извился, не зная куда деваться от смущения, но Мильке моя дерзость не обескуражила. Затем он взял со стола бутылку водки, наполнил две рюмки и одну подал мне.
Приятно познакомиться с одним из друзей Олега». Мильке, очевидно, ожидал, что, осушив рюмку, я уйду. Однако я должен был выполнять свои журналистские обязанности и попросил Панина сообщить послу Абрасимову, что хочу взять интервью у советского премьера. Панин выполнил эту просьбу с видимой неохотой.
Седовласый посол посовещался с Косыгиным, а затем повернулся и сделал мне знак подойти. Мильке внимательно наблюдал за мной все то время, пока я беседовал с Косыгиным. Это было первое интервью, которое новый советский лидер дал западному журналисту. Оно длилось около получаса.
Следующий день Косыгин посвятил осмотру экспонатов ярмарки. Согласно инструкции Панина я должен был присоединиться к советской делегации в павильоне Восточной Германии. Приблизившись к входу в него, я увидел там Мильке, который лично проверял документы у входивших. Я застыл на месте от удивления.
Сам министр госбезопасности ГДР в чине генерала и вдруг выполняет функции обычного охранника. Заметив меня, он торжествующе ухмыльнулся и громко воскликнул: — А, это вы! Я вас не пропущу, потому что вчера вечером вы вели себя нетактично. Я пожал плечами и протянул ему советский пропуск.
Значит, наши друзья будут разочарованы, если не увидят меня, — сказал я, сделав ударение на слове «наши». Теперь припоминаю. Вы друг Олега. Пожалуйста, входите, — сказал Мильке, легонько подтолкнув меня к двери.
Признаюсь, что когда позднее в тот же день я еще раз воскресил в своей памяти стычку с всесильным шефом тайной полиции ГДР, мне стало немного не по себе. Штази в Восточной Германии выполняла те же функции, что и органы государственной безопасности в других странах, находившихся под властью коммунистов. Проводились массовые аресты политических оппонентов, включая многих старых коммунистов, возражавших против современного курса руководства. По слухам, с полдюжины тюрем были битком набиты десятками тысяч политзаключенных.
Восточная Германия стала полицейским государством, а когда в 1961 году была построена Берлинская стена, все население оказалось на положении заключенных. Режим строжайшей секретности и страх населения перед возмездием со стороны тайной полиции чрезвычайно затрудняли получение сведений как о размахе репрессий, так и о подробностях внутрипартийной борьбы. Однако к середине пятидесятых на Западе все же узнали о некоторых операциях восточногерманской разведки. Это стало возможным потому, что в результате усовершенствования методов работы западногерманской контрразведки в ее сети стало попадаться все больше шпионов с Востока.
Тем не менее истина о масштабе террора Штази по отношению к германскому народу и о грандиозной структуре ее разведывательного аппарата стала очевидной лишь после падения Берлинской стены 9 ноября 1989 года. Коммунистический режим рухнул в считанные недели после этого события. Параллельно шел распад органов безопасности. В последнюю минуту офицеры Штази попытались уничтожить компрометирующие их документы, однако большую часть архива этой организации все же удалось спасти.
По мере раскрытия секретов Штази негодование германских граждан нарастало. Дважды за предыдущие полвека клика безжалостных идеологов присваивала себе единоличное право властвовать именем «социальной справедливости». После второй мировой войны западная часть Германии стала современным, экономически мощным демократическим государством, где главенствовал закон, в то время как другая Германия все глубже погружалась в трясину коррупции, переходя от одной диктатуры к другой. Эта книга — бесстрастная хроника отвратительных в своей жестокости деяний Штази под руководством Эриха Мильке, деяний, без которых этой диктатуре вряд ли удалось бы удержаться у власти так долго.
Другим фактором, обеспечившим поразительную жизнеспособность восточногерманского режима, была вооруженная мощь Советского Союза. Этот побег он готовил в течение двух лет, БНД ручалась за достоверность информации Виганда. Мне было сказано, что ЦРУ, а также французская и британская разведки дали высокую оценку его прямоте и искренности. Он занимал должность начальника рабочей группы, ведавшей всеми делами, касающимися иностранцев.
Уникальность его положения заключалась в том, что он имел доступ к «секретам почти всех управлений и отделов МГБ. Помимо отдела в Берлине Виганду подчинялись и сотрудники Штази на периферии; в каждом из пятнадцати окружных управлений МГБ у него были свои люди. Бывший полковник частенько наведывался в Москву и другие европейские города, а также на Ближний Восток. В ходе многонедельных допросов Виганд открыл наиболее тщательно охранявшиеся секреты МГБ.
Он во всех подробностях рассказал о разведывательной и подрывной деятельности, которая велась против Соединенных Штатов и других стран, о подготовке и укрывательстве террористов, убийствах, похищениях людей, шантаже, подтасовке результатов выборов и многих других преступлениях и вопиющих нарушениях прав человека и гражданина. Бывший начальник Виганда генерал-лейтенант Гюнтер Кратч в частной беседе подтвердил достоверность большей части информации, сообщенной его подчиненным. Немало исключительно ценной информации о разведывательной деятельности восточногерманских спецслужб я почерпнул из бесед с Карлом Гроссманом, бывшим полковником, который ушел в отставку в 1986 году. Он помогал генералу Маркусу Вольфу при создании и становлении главного управления «А» внешняя разведка.
Он рассказал о многих американцах, которые выдали Штази чрезвычайно важные военные тайны США. Из другого источника мне удалось получить образцы секретных американских документов, которые были проданы восточным немцам предателями и которые были впоследствии обнаружены в архивах Штази. Несмотря на то, что Виганд рассказал немало интересного о личности и карьере Эриха Мильке, он не смог заполнить некоторые важные пробелы. В официальных биографиях отсутствовали важные детали, что было загадкой не только для меня, но и для моих коллег», — рассказывал Виганд.
Наконец весной 1991 года я получил доступ к досье на Эриха Мильке, найденному в его личном сейфе. В этой папке были материалы, собранные берлинским судом в 30-е годы и освещавшие действия молодого коммуниста, головореза и агитатора, полицейские рапорты о его причастности к убийству в 1931 году двух офицеров берлинской полиции и сообщения о его учебе в Советском Союзе. Эти документы подтвердили информацию, полученную мной из других источников, и позволили мне нарисовать портрет Мильке если и не с соблюдением мельчайших деталей, учитывая, что КГБ еще не открыл своих архивов, но, во всяком случае, достаточно подробной. В августе 1993 года мне пришлось давать показания в качестве свидетеля перед берлинским судом, который судил Мильке за убийство в 1931 году двух полицеских.
Мой рассказ о давней встрече с Мильке, в ходе которой он не отрицал своей причастности к этому преступлению, был сочтен важной уликой, подтвердившей вину подсудимого. Мильке был признан виновным и приговорен к шести годам тюрьмы, что фактически означало для него пожизненное заключение. Ведь тогда ему уже было восемьдесят шесть лет.
Особенно выделялся, с моральной точки зрения, «в роли стукача» образ соседа, друга, даже супруга.
При этом из поля зрения выпадало то, что неофициальные сотрудники хотя и поставляли важные сведения, но в иерархии и в системе принятия решений в МГБ в лучшем случае играли второстепенную роль. Лишь после обеспечения регулярного доступа к документам Штази начался регулируемый процесс, который, правда, так и не положил полностью конец сенсационным разоблачениям. Подлинные задачи исторических исследований, для которых тема Штази представляла собой особый вызов, заключались в том, чтобы поставлять надежную информацию, интерпретировать обстоятельства и раскрывать контексты. Уже в прежних западногерманских исследованиях на тему ГДР имелись правда, в деталях хотя и неполные, однако в основных своих чертах солидные знания о деятельности МГБ, но они были сведены воедино исследователями, находившимися вне рамок мейнстрима этой области исследований.
Общественное восприятие этих знаний осталось ограниченным31. После 1990-х годов бывшая ранее «белым пятном» тема Штази вновь стала играть особую роль. Она стала самой востребованной темой в изучении ГДР и уже в 2002 г. Как и во многих других случаях, исторически уникальная ситуация с наличием документов и поддерживаемая на политическом уровне «потребность» в воспоминаниях решающим образом влияли на развитие исследовательской деятельности: прежде всего подходы первых лет часто определялись стремлением приобрести неограниченное право на интерпретацию наследия ГДР и любыми способами делегитимировать режим СЕПГ.
Вместе с тем ограничение взгляда исключительно документами привело к сужению рамок рассмотрения до дихотомии исполнителей и жертв. Гизике называет это «осознанным или неосознанным перениманием точки зрения МГБ, хотя и с обратным знаком: мир вдруг стал полон неофициальных сотрудников, офицеров по особым поручениям, неизвестных сотрудников или еще более тщательно законспирированных сотрудников и информаторов госбезопасности. С другой стороны, такое восприятие имеет тенденцию переоценивать сопротивление и оппозицию в обществе ГДР»34. Соответственно, как он считает, сложно совместить эти исследования с другими разделами изучения ГДР.
Кроме того, здесь вырабатывались и важные импульсы и поправки для распространенных представлений о Штази. В то же время пределы такого подхода в отношении плодотворного воздействия на общественную дискуссию и ее ориентирования очевидны35. Если инициированный историком Фрицем Фишером в 1961 г. Несмотря на всю ее остроту, эта дискуссия в научном отношении не дала никаких результатов.
Ученые соответствующего профиля в лучшем случае выступали во второстепенных ролях, благодаря чему автор книги о специфическом немецком элиминаторском антисемитизме «послушных исполнителей» Гольдхаген предстал в еще более ярком свете37. Аналогично обстояло дело с так называемой «выставкой о вермахте», на которой роль германской армии в войне на уничтожение на Востоке при исключении большого объема имеющихся научных знаний, скорее скандализировалась, нежели дискутировалась38. В той мере как исторические знания стали пользоваться спросом, а прошлое приобрело популярность и им начали заниматься средства массовой информации, некоторые результаты исследований стали адаптироваться к новым правилам: актуальность, сенсационность, персонализация — эти и другие факторы гарантировали внимание общественности и политических органов. Тем самым обострялся всегда вирулентный вопрос: в какой степени всегда бывшая близкой к политике история ГДР имеет право оказаться в струе политики, ее интересов и ее целевого финансирования?
За бумом вокруг Штази и возникшей в результате странной чересполосицы интерпретаций и инструментализаций последовала их критика. Проблемы вскрывались и комментировались с разной степенью серьезности — с самых разных сторон: так, журналист Петер Йохен Винтерс в 1992 г. И Йоахим Гаук Joachim Gauk , которого нельзя заподозрить в каком-либо стремлении что-то приукрасить или обелить, еще в 1991 г. Дискуссия особым образом сфокусировалась на бумажном наследии Штази: послужат ли эти документы в качестве «инструмента примирения», как на это надеялась Марианне Биртлер Marianne Birthler 42, или они лишь спровоцируют разлад и месть, как предполагал Фридрих Шорлеммер Friedrich Schorlemmer в целом ряде своих публикаций?
Вскоре появилось огромное количество самых разных оценок и высказываний, в значительной степени определяемых различными интересами, а также попыток выделиться и курьезов, которые были уже весьма слабо связаны с содержанием дебатов как таковым46: Матиас Вагнер, сам будучи разоблаченным в качестве неофициального сотрудника, клеймил «синдром Штази» как «арену битвы оппортунизма и ограниченности», на которой с помощью документов можно «при необходимости раскрывать биографии и таким образом ставить разоблаченных к позорному столбу»47. Вольфганг Энглер критиковал стилизацию Штази под молоха, которая в первую очередь обеспечивала возможность выделиться тем, «кто занят этим осознанием истории»48. Петер Маркузе, сын философа Герберта Маркузе, назвал интерес к Штази прежде всего преднамеренно используемым инструментом, который должен обеспечить Западу сохранение статус-кво и лишить объединенную Федеративную Республику Германии возможности стремиться к новой утопии49. Используя родственные наблюдения и схожие результаты, психоаналитики и социальные психологи проецировали на дебаты свои представления о немецком табу на прикосновение или родстве с «козлом отпущения»50.
Это тем более удивительно, что существование Штази в ГДР не было тайной, совсем наоборот: в некоторых провинциальных городах отдельные места на общественных парковках помечались надписью «зарезервировано для транспортных средств МГБ»51. Целые участки улиц в Восточном Берлине были заселены исключительно сотрудниками МГБ и их семьями; остановки общественного транспорта действовали там только перед началом и после окончания рабочего дня. Хотя в ГДР, в отличие от других государств Восточного блока, существовал лишь весьма умеренный общественный культ вокруг создателя советской секретной полиции Феликса Дзержинского52, тем не менее ежегодно 8 февраля отмечалась очередная годовщина создания МГБ в 1950 г. Само МГБ вело «работу с общественностью», используя передвижные выставки и акции по привлечению в Штази новых кадров из молодежной среды53.
В шпионских романах и фильмах постоянно возникал «концерн Мильке», насаждался образ врага, а миф о всеведении приукрашивался образом заботливого ведомства54. Этот и другие примеры показывают, что существовал обширный опыт жизни со Штази, причем не только самих сотрудников Штази, но и активистов оппозиционного движения и движения за права человека. Самые обычные граждане ГДР знали о том, что существует такой репрессивный аппарат. Штази изменяла, ограничивала и контролировала их жизнь и права, могла, в случае проявления враждебности к режиму, даже разрушить ее.
Некоторые оппозиционные группы пытались защититься от Штази, договариваясь между собой о том, чтобы просто игнорировать внедрение сотрудников МГБ в их среду. Из биографических и автобиографических текстов мы знаем, как отдельные лица вели себя с МГБ и как им, например, удавалось успешно избежать попытки вербовки, «деконспирируясь» перед общественностью. Мы хорошо информированы о методах вербовки новых кадров, типичных карьерах и смене поколений на разных уровнях служащих Штази55. Новаторское исследование Йенса Гизике о штатных сотрудниках Штази характеризуется прежде всего социально-историческим подходом, однако, несмотря на это, оно предоставляет хорошие возможности получить представление о формирующихся, а с 1985-го года также и меняющихся структурах чекистского56 мира.
Но в целом мы знаем об опыте и жизни людей во времена существования Штази слишком мало. Как протекали будни оппозиционного активиста, который должен был постоянно опасаться того, что это «оно» вмешается в его судьбу? Как взаимодействующие между собой борцы за права человека воспринимали угрозу со стороны МГБ? Как функционировало и могло действовать «разложение», известно в первую очередь на примере таких выдающихся оппозиционеров ГДР, как Юрген Фукс или Вольфганг Темплин57.
Ценную информацию сообщает и Бабетт Бауэр, исследуя индивидуальный опыт «Контроля и репрессий» в отношении людей, попавших в жернова Штази58. Как протекали служебные будни Штази, какое самосознание служило для сотрудников мотивацией в их работе? Как внутри аппарата воспринимались различные фазы в существовании ГДР? Схожим образом следовало бы изучить до сих пор не привлекавшие к себе большого внимания рассказы офицеров Штази о самих себе61.
И, конечно же, как Штази влияла на жизнь большинства населения? Насколько распространен и насколько эффективен был «миф Штази» о тотальном присутствии аппарата? За исключением этих и схожих ссылок в вымышленных текстах, анекдотах и авто биографических набросках об этой стороне истории Штази мы знаем очень мало63.
Штази – «КГБ» социалистической Германии
По данным издания, документ якобы хранился в актах отдела "Кадры и квалификация" бывшего районного управления Штази в Дрездене. Как отмечается в опубликованном во вторник материале издания, удостоверение, выданное на имя майора Владимира Путина 31 декабря 1985 года, было собственноручно им подписано и продлевалось каждый квартал вплоть до конца 1989 года. По словам руководителя дрезденского отделения по работе с архивами Штази Конрада Фельбера, с этим документом работавший тогда в дрезденском подразделении КГБ Путин мог беспрепятственно проходить в учреждения органов госбезопасности ГДР и не должен был никому выдавать того, что работал на советскую спецслужбу. Он также предположил, что наличие удостоверения могло облегчать задачу по вербовке агентов в бывшей ГДР.
Генсекретарь пока против и блокирует заявления в духе Макрона. Но насколько его позиция тверда, и не скрывается ли за ней попытка оттянуть время? На эту мысль наводят заявления Столтенберга о подготовке к затяжному конфликту на десятилетия. Вопрос: по-прежнему руками украинцев или не только?
Масштабная вербовка С 1957 года «Штази» возглавлял бывший активист антифашистского движения Эрих Мильке. Парадоксально, но, несмотря на ненависть к нацизму, этот руководитель создал в своей стране «усовершенствованное» подобие гитлеровского гестапо. В распоряжении «Штази» имелась самая плотная агентурная сеть в мире — больше 620 тысяч внутренних осведомителей, среди которых были и несовершеннолетние. Таким образом, каждый 50-й житель ГДР сотрудничал с МГБ, предоставляя спецслужбе данные о малейшей политической оплошности, допущенной любым из 49 его сограждан. Порой даже родственники, живущие в одной квартире, доносили друг на друга. Тотальная слежка С поистине немецким педантизмом агенты «Штази» шпионили за диссидентами и простыми обывателями. В ход шли самые совершенные на тот момент технические устройства, например, микрофоны, встроенные в телефонные розетки или мини-фотокамеры с миллиметровым объективом. Чтобы понять, какие объёмы имели накопленные на граждан ГДР досье, достаточно сказать, что только сохранившиеся стеллажи с документами, микрофильмами и аудиозаписями имеют общую длину 150 километров. Прослушивание телефонов и вскрытие почты Разумеется, ни о какой тайне личной информации в ГДР не было и речи.
Работа над ошибками поможет вашему динамичному росту Основные показатели под контролем Оценивайте эффективность страницы как по классическим показателям, так и инновационным, охватывающем все показатели и динамику их роста, в сравнении с конкурентами - Score Сводная статистика бренда Смотрите, как развиваются ваши страницы в сводных таблицах, сразу по всем соцсетям Сравнение с конкурентами Определяйте вашу позицию в рейтинге всех страниц. Сортируйте по нужной вам метрике прямо в интерфейсе Влияние постов на показатели Анализируйте наглядно, какие посты произвели резкое изменение показателей. Посмотрите, когда ваша аудитория на самом деле видит ваши посты.