Два слова о книге «Голодные игры»«Почему книга прогремела на весь мир?» — задумается кто-то, прочитав краткое содержание «Голодных игр». Перед вами популярная боевая фантастика от Сьюзен Коллинз: Голодные игры — все книги по порядку серии. «Голодные игры» — это трилогия американской писательницы Сьюзен Коллинз. Первым в этой последовательности был выпущен «Голодные игры» в 2012 году, затем — «Голодные игры: И вспыхнет пламя» (2013 год) и финальный фильм — «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Голодные игры были средством наказания Дистриктов, но подробности из книг о Голодных играх и их приквела многое говорят об этом жестоком виде спорта.
Вымышленный мир Голодных игр
Киносага «Голодные игры» разделена на 4 полнометражных фильма. Кинокомпания Lionsgate снимет приквел кинофраншизы «Голодные игры» на основе новой книги Сьюзен Коллинз. Действие франшизы «Голодные игры» происходит в антиутопической стране, расположенной на остатках Северной Америки, но что случилось с остальной частью планеты? Выходите на арену с нашим руководством о том, как смотреть все фильмы "Голодных игр" по порядку.
Серия книг «Голодные игры»
Из каждого дистрикта методом случайной жеребьевки выбирают по два человека — мальчика и девочку в возрасте 12-18 лет — чтобы они, сражаясь друг с другом, стремились к победе, суть которой — жизнь. Время показа фильмов на ТВ-3: «Голодные игры» — в 12. Часть 1» — в 18.
Как называется последняя часть Голодных игр? Часть 1 была выпущена 20 ноября 2014 года, а часть 2 — 19 ноября 2015 года. Сколько было Дистриктов? Дистрикты — тринадцать округов, двенадцать из которых эксплуатируются Капитолием. Как хеймитч победил на Голодных играх? Капитолий поступил достаточно символично: за одного жителя Капитолия каждый Дистрикт отправил на игры не по два, а по четыре трибута. Поэтому вместо 24-х на игры отправилось 48 трибутов. Хеймитч победил.
Арена еще опасней, масштаб еще больше, ставки еще выше! Голодные игры: Сойка-пересмешница. Китнисс нарушила правила, и непоколебимое до той поры деспотичное правление Капитолия пошатнулось. У людей появилась надежда, и ее символ — Сойка-пересмешница. Теперь, чтобы освободить захваченного в плен Пита и защитить своих близких, Китнисс придется сражаться в настоящих битвах и стать еще сильнее, чем на арене игр.
Может быть, это и актуально в нынешнее время, но не очень интересно основной аудитории фильма подросткам. Такой финал создатели фильма еще и разделили на две части — очевидно, чтобы побольше денег собрать. Тех, кто читал книгу да и не только , это могло разочаровать. Не самый удачный момент для выхода на экраны Некоторые эксперты мира кино считают, что часть молодежной аудитории могла потратиться на билет на новые «Звёздные войны: Пробуждение силы» и как следствие — не иметь лишних денег, чтобы пойти на «Голодные игры». Как известно, предпродажу билетов запустили на днях в США и уже получили с нее более 50 миллионов долларов.
Седьмой фильм звездной серии выходит в прокат 17-18 декабря. Кроме того, вторая «Сойка-пересмешница» попала в прокат между двумя блокбастерами — «Спектром» и «Пробуждением силы». И, вероятно, между ними несколько затерялась. Антиутопии надоели Обсуждается версия, что мир просто устал от подростковых франшиз антиутопического жанра. Ведь за внимание зрителей сейчас борются еще «Дивирген» и «Бегущий в лабиринте». Недавние террористические атаки Есть вероятность, что из-за недавних трагических событий в Париже многие люди не стремятся посещать общественные места, в том числе и кинотеатры. Это могло сказаться на кассовых сборах в Европе. Однако представитель Lionsgate Дэвид Спиц заявил, что гораздо больше на доходы от фильма в первые выходные повлияли слишком сильные снегопады на Среднем Западе США, нехарактерные для этого региона. Впрочем, в компании могут сочинять какие угодно оправдания, а вот нам с вами виднее.
Премьера фильма «Голодные игры: Баллада о певчих птицах и змеях» назначена на ноябрь 2023 года
Его сделали из раскрашенных вручную перьев. Дженнифер Лоуренс больше всего нравится золотое платье, которое было на Китнисс во время Парада Трибутов во второй части трилогии. Во время съемок фильма «Голодные игры: И вспыхнет пламя», Дженнифер Лоуренс оглохла на одно ухо. Она простудила уши, когда ей пришлось погрузиться под воду, да еще и получила струей воды в ухо во время съемок.
Но все, конечно, обошлось. Фото 23. Чтобы одеть жителей Капитолия, было создано 1 800 костюмов.
Борода Сенеки Крейна, роль которого исполнил Уэс Бентли, была настоящей, а не нарисованной. Каждое утро ее приводили в порядок около трех часов. У этой чудо-бороды даже появилась страничка на Facebook запрещенная в России экстремистская организация.
Во время съемок первого фильма на площадке была так называемая swear jar банка с ругательствами. Когда кто-то матерился, особенно в присутствии очень молодых актеров, то жертвовал деньги в банку. Лоуренс, говорят, потратилась больше всех.
Часть 1 Третья часть Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть 2 Четвертая часть Рекомендуется смотреть фильмы в указанной последовательности, так как они следуют друг за другом и образуют законченную историю. Стартуйте свой просмотр с первой части и наслаждайтесь сюжетом, который разворачивается на протяжении всей серии «Голодные игры». Первая часть называется «Голодные игры» Первая часть серии называется «Голодные игры». Этот фильм стал стартовой точкой для всей истории и просмотра других частей.
В «Голодных играх» зрителям представляется мир Панем, где жестокая диктатура контролирует своих граждан и устраивает ежегодные смертельные игры. Сюжет фильма рассказывает о Китнисс Эвердин, которую играет Дженнифер Лоуренс. Она вынуждена участвовать в этих ужасных играх, чтобы выжить. Фильм показывает ее историю и ее борьбу за выживание, а также неожиданный поворот событий во время игр. Голодные игры — это увлекательная и захватывающая серия фильмов, которые стоит смотреть в следующем порядке: «Голодные игры», «Голодные игры: И вспыхнет пламя», «Голодные игры: Сойка-пересмешница.
Да, я целовала его, когда камеры не работали". Лиам также рассказал, что Дженнифер действительно помогла ему справиться с разрывом с Майли Сайрус. Он сказал Cosmopolitan во время интервью 2014 года: "Находясь рядом с кем-то вроде Джен, которая так честна и смеется весь день напролет, я стал намного счастливее… Я чувствую себя более комфортно в своей собственной шкуре, чем когда-либо". Это было просто испытание для слуха, потому что я подхватил все эти ушные инфекции от дайвинга, воды и всего такого. А затем струя из одной из сцен "Рога изобилия" пробила мне барабанную перепонку". По иронии судьбы, Китнисс на самом деле глохнет на левое ухо в книгах.
Нас ничего не связывает… кроме одного случая несколько лет назад. Возможно, сам Пит о нем уже и не помнит. Зато помню я. И знаю, что никогда не забуду. То было самое тяжелое время для нашей семьи. Тремя месяцами раньше, в январе, суровее которого, по словам старожилов, в наших местах еще не бывало, мой отец погиб в шахте. Поначалу я почти ничего не чувствовала — словно окаменела, а потом пришла боль. Она накатывала внезапно из ниоткуда, заставляя корчиться и рыдать. Дистрикт выделил нам небольшую компенсацию, достаточную, чтобы прожить месяц, пока мама найдет работу. Только она не искала. Целыми днями сидела, как кукла, на стуле или лежала скрючившись на кровати и смотрела куда-то невидящим взглядом. Иногда вставала, вдруг встрепенувшись, будто вспомнив о каком-то деле, но тут же снова впадала в оцепенение и не обращала никакого внимания на мольбы Прим. Мне было страшно, очень страшно. Теперь я могу представить, в каком мрачном царстве тоски пришлось побывать маме, но тогда я понимала лишь одно: вместе с отцом я потеряла и ее. Прим всего семь лет, мне — одиннадцать, и я стала главой семьи. Что мне оставалось делать? Я покупала на рынке продукты, варила еду, как умела, и старалась прилично одеваться сама и одевать сестру — ведь если бы стало известно, что мама о нас не заботится, мы бы оказались в муниципальном приюте. В нашу школу ходили дети из приюта — понурые, с синяками на лицах, с согбенными от безысходности спинами. Я не могла допустить, чтобы Прим стала такой же. Добрая маленькая Прим, которая плакала, когда плакала я, еще даже не зная причины, расчесывала и заплетала мамины волосы перед школой, и каждый вечер по-прежнему вытирала отцово зеркало для бритья — он терпеть не мог угольную пыль, покрывавшую все в Шлаке. Прим не выдержала бы приюта. А потому я никому словом не обмолвилась о том, как нам трудно. Наконец деньги закончились, и мы стали умирать от голода. По-другому не скажешь. И продержаться-то нужно было всего лишь до мая, только до восьмого числа, а там мне бы исполнилось двенадцать, я бы взяла тессеры и получила на них драгоценные зерно и масло. Но до мая оставалось еще несколько недель, а к тому времени мы могли умереть. В Дистрикте-12 голодная смерть не редкость. За примерами далеко ходить не надо: старики, не способные больше работать, дети из семей, где слишком много ртов, рабочие, искалеченные в шахтах. Бродил вчера человек по улицам, а сегодня, смотришь, лежит где-нибудь, привалившись к забору, и не шевелится. Или на Луговине наткнешься. А другой раз только плач из домов слышишь. Приедут миротворцы, заберут тело. Власти не признают, что это из-за голода. Официально причина всегда — грипп, переохлаждение или воспаление легких. В тот день, когда судьба свела меня с Питом Мелларком, я была в городе. Пыталась продать что-нибудь из старых вещичек Прим на публичном рынке. Раньше я несколько раз бывала с отцом в Котле, но одна ходить туда боялась — место очень уж суровое. Ледяной дождь лил непрерывным потоком. Отцова охотничья куртка промокла насквозь, и холод пробирал до костей. Последние три дня у нас во рту не было ничего, кроме кипяченой воды с несколькими листиками мяты, завалявшимися в буфете. Простояв до самого закрытия рынка, я ничего не продала и дрожала так сильно, что уронила связку с детскими вещами в лужу. Подбирать не стала, побоялась, что сама упаду следом и тогда уже точно не встану. Да и кому нужны эти тряпки? Домой нельзя. Невыносимо смотреть в потухшие глаза матери, видеть впалые щеки и потрескавшиеся губы сестры. В комнатке полно дыма: с тех пор как закончился уголь, топить приходилось сырыми ветками, которые я подбирала на краю леса. Как я могла вернуться туда с пустыми руками и без всякой надежды? Не помню, как ноги привели меня на грязную улочку, тянувшуюся позади лавок и магазинов для богачей. Но сами-то заведения на первом этаже, а на втором живут их хозяева. Так что оказалась я у них на задворках. Возле домов пустые грядки, время посадки еще не пришло. Пара коз в сарае. Мокрая собака на цепи, обреченно сгорбившаяся посреди грязной лужи. Любое воровство в Дистрикте-12 карают смертью, а в ящиках с мусором можно рыться безнаказанно. Вдруг что-нибудь отыщется? Кость из мясной лавки или гнилые овощи от зеленщика. То, чего не станет есть никто, кроме моей семьи. Как назло, мусор недавно вывезли. Когда я проходила мимо пекарни, от запаха свежего хлеба у меня закружилась голова. Где-то в глубине пылали печи, и через отрытую дверь лил золотой жар. Я стояла, не в силах двинуться с места, прикованная теплом и дивным ароматом, пока дождь не охватил ледяными пальцами всю спину и не пробудил меня от очарования. Я подняла крышку мусорного ящика перед пекарней, и он тоже оказался безукоризненно, безжалостно пуст. Вдруг я услыхала крик и подняла глаза. Жена пекаря кричала, чтобы я шла своей дорогой, а то она позовет миротворцев, и как ей надоело все это отродье из Шлака, постоянно роющееся в ее мусоре. У меня не было сил ответить на ее брань. Я осторожно опустила крышку, попятилась и тут заметила светловолосого мальчика, выглядывавшего из-за материнской спины. Я его встречала в школе. Он мой ровесник, но как его зовут, я не знала. У городских детей своя компания. Потом женщина, все еще ворча, возвратилась в пекарню, а мальчик, должно быть, наблюдал, как я зашла за свинарник и прислонилась к старой яблоне. Последняя надежда принести домой что-нибудь съестное пропала. Колени у меня подогнулись, и я безвольно соскользнула на землю. Вот и все. Я слишком больна, слишком слаба и слишком устала — о, как же я устала. Пусть приедут миротворцы, пусть заберут нас в приют. А лучше пусть я сдохну прямо здесь под дождем. До меня донесся шум: опять ругалась жена пекаря, потом раздался удар. Вот разбушевалась. Хлюпая по грязи, ко мне кто-то шел. Это она. Хочет прогнать меня палкой, успела подумать я. Но нет, это был мальчик. В руках он держал две большие буханки хлеба с дочерна подгоревшей коркой — наверное, они упали в огонь. Какой дурак купит горелый хлеб?! Он стал отрывать от буханок подгоревшие куски и бросать в корыто. Тут в пекарне зазвенел колокольчик, и мать поспешила к покупателю. Мальчик даже ни разу не взглянул на меня, зато я смотрела на него не отрываясь. Потому что у него был хлеб. А еще из-за алого пятна на скуле. Чем она его так ударила? Мои родители нас никогда не били. Я и представить себе такого не могла. Он воровато оглянулся — не смотрит ли кто, снова повернулся к свинарнику, и быстро бросил одну, потом другую буханку в мою сторону. И как ни в чем не бывало пошлепал назад к пекарне. Я глядела на буханки и не верила своим глазам. Они были совсем хорошие, кроме подгорелых мест. Неужели это мне? Должно быть. Буханки валялись у самых моих ног. Испугавшись, что кто-то мог видеть, как все произошло, я поскорее сунула их под рубашку, запахнула сверху охотничью куртку и быстро пошла прочь. Горячий хлеб обжигал кожу, а я только сильнее прижимала его к себе — в нем была жизнь. Пока я дошла до дома, буханки подостыли, но внутри были еще теплыми. Я вывалила их на стол, и Прим сразу хотела отломить кусок. Я сказала ей немного подождать, уговорила маму сесть с нами за стол и налила всем горячего чаю. Соскребла с хлеба черноту и нарезала. Это был настоящий, вкусный хлеб с изюмом и орехами. Мы съели целую буханку, ломоть за ломтем. Оставив одежду сушиться у печки, я забралась в кровать и тут же провалилась в глубокий сон. Только утром мне пришло в голову, что мальчик мог нарочно подпалить буханки. Сбросил в огонь, зная, что накажут, а потом сумел передать мне. Хотя с чего это я взяла? Видно, все-таки случайно. Зачем ему помогать совсем чужой девчонке? Даже просто бросив хлеб, он проявил невероятное великодушие; узнай об этом мать, ему бы здорово досталось. Я не могла его понять. На завтрак мы с сестрой опять поели хлеба и отправились в школу. За ночь, казалось, пришла весна: воздух чист и свеж, легкие пушистые облака в небе. В вестибюле школы я встретила того мальчика. Щека у него опухла, под глазом проступил синяк. Мальчик разговаривал с друзьями и ничем не показал, что знает меня. Но когда мы с Прим шли домой после занятий, я заметила, как он смотрит на нас с другой стороны школьного двора. На секунду наши глаза встретились; он тут же отвернулся, а я, смутившись, опустила взгляд на землю. А там, надо же — одуванчик, первый одуванчик в этом году. Сердце у меня учащенно забилось. Я вспомнила отца, как мы вместе охотились в горах, и внезапно поняла, что нужно делать, чтобы выжить. До сих пор не могу отделаться от странной мысли, будто этот спасительный одуванчик оказался там не случайно, а как-то связан с Питом Мелларком и его хлебом, подарившим мне надежду. Потом еще не раз я ощущала на себе взгляд Пита, но он мгновенно отводил его, стоило мне обернуться. У меня такое чувство, будто я осталась ему что-то должна, а я не люблю ходить в должниках. Возможно, мне было бы легче, если бы я хоть поблагодарила его. Я и правда хотела, просто случая не подвернулось. Теперь поздно. Нас бросят на арену, и нам придется сражаться насмерть. Хороша я там буду со своим «спасибо»! Боюсь, слишком уж натянуто оно звучит, когда одновременно пытаешься перерезать благодетелю глотку. Мэр наконец заканчивает читать нестерпимо скучный договор и жестом велит нам с Питом пожать друг другу руки. Ладони Пита плотные и теплые, как тот хлеб. Он глядит мне прямо в глаза и ободряюще сжимает мою ладонь. А может, это просто нервный спазм? Играет гимн, и мы стоим повернувшись к толпе. Есть шанс, что кто-то убьет его раньше меня». Хотя в последнее время ни на что нельзя слишком полагаться. Нет, нам не надевают наручники — ничего такого. Просто пока мы идем к Дому правосудия, рядом неотступно следует группа миротворцев. Возможно, раньше трибуты пытались бежать. При мне такого не случалось. Меня отводят в комнату и оставляют одну. Никогда не встречала такой роскоши: ноги утопают в мягких коврах, диван и кресла обиты бархатом. Я знаю, что это бархат, у мамы есть платье с воротником из такой ткани. Когда я сажусь на диван, то не могу удержаться, чтобы не погладить его. Мягкий ворс действует успокаивающе. Спокойствие, ох как оно мне понадобится в следующий час — время, отведенное на прощание с близкими. Нельзя позволить себе раскиснуть, нельзя выйти отсюда с опухшими глазами и натертым носом. Плачем делу не поможешь. А на вокзале повсюду будут камеры. Первыми приходят сестра и мама. Я протягиваю руки к Прим, она забирается ко мне на колени, обхватывает за шею и кладет голову мне на плечо, совсем как маленькая. Мама сидит рядом и обнимает нас обеих. Несколько минут мы не в силах говорить. Потом, опомнившись, я тороплюсь высказать свои наставления о том, что им теперь делать. Прим не придется брать тессеры. Они справятся без этого, если поведут дело с умом. Можно продавать козье молоко и сыр, а мама будет делать лекарства для людей из Шлака. Гейл обещал приносить травы, которые она не выращивает сама, надо только поточнее объяснять, какие именно, — Гейл ведь не так хорошо в этом разбирается, как я. Дичью он тоже обеспечит — у нас с ним договор с прошлого года. Даже не возьмет платы, но все ж лучше его чем-нибудь благодарить — молоком или лекарствами. Я не предлагаю Прим охотиться. Пару раз я пыталась ее научить, все без толку. В лесу она пугалась, а стоило подстрелить какого-нибудь зверька, так и вовсе пускалась в слезы и просила, чтобы ей дали его вылечить. Зато за козой она здорово ухаживает. Пусть этим и занимается. Рассказываю, где добывать дрова и уголь для печки, как торговать, чтобы не обманули, прошу Прим не бросать школу. Затем беру маму за руку и твердо смотрю ей в глаза. Послушай меня внимательно! Мама кивает, встревоженная моей настойчивостью. Она догадывается, о чем пойдет речь. Мама опускает взгляд. Я не уйду. В тот раз я не справилась… — Теперь ты обязана справиться. Ты не можешь замкнуться в себе и бросить Прим совсем одну. Я уже не смогу вам помочь. Что бы ни случилось, что бы ни показывали на экране, обещай мне, что ты будешь бороться! Мой голос срывается на крик. В нем — вся злость и все отчаяние, которые я чувствовала, пока мама находилась в плену своего безволия. Она рассерженно высвобождает руку из моих тесно сжатых пальцев. Я смогла бы себя вылечить, будь у меня лекарства, какие есть теперь. Возможно, мама права. Я уже не раз видела, как она возвращала к жизни людей, раздавленных горем. Наверное, это болезнь, но мы не можем себе позволить так болеть. И заботься о ней! Ты быстрая и смелая. Может быть, ты сумеешь победить. Нет, я не сумею. Прим в душе это понимает. Это состязание мне не по силам. Дети из более богатых дистриктов, где победа в Играх считается огромной честью, тренируются всю жизнь. Парни в три раза крупнее меня, а девушки знают двадцать способов ударить ножом. Да, такие, как я, там, конечно, будут. Для разминки, пока не начнется настоящее веселье. Какое у меня право требовать стойкости от мамы, если на саму себя я махнула рукой? Да и не в моем характере сдаваться без боя, даже когда нет надежды на победу. Я хочу, чтобы ты вернулась. Ты ведь постараешься? Постарайся, пожалуйста, очень-очень! И я знаю, что должна сдержать эту клятву. Ради Прим. В дверях появляется миротворец — время вышло. Мы до боли стискиваем друг друга в объятиях, а я все повторяю: «Я люблю вас. Я люблю вас обеих». В конце концов миротворец выдворяет их за дверь. Я утыкаюсь лицом в бархатную подушку, как будто могу укрыться в ней от всего мира. Входит кто-то еще. Я поднимаю глаза и с удивлением вижу пекаря, отца Пита Мелларка. Даже не верится, что он пришел ко мне, ведь совсем скоро я, возможно, буду пытаться убить его сына. С другой стороны, мы с ним знакомы, а Прим он вообще хорошо знает. Когда она продает козий сыр в Котле, всегда приберегает для него пару кусков, а пекарь, не скупясь, рассчитывается хлебом. Мы всегда предпочитаем сторговаться с ним, пока его жены-ведьмы нет рядом. Сам он неплохой человек. Я уверена, он ни за что не ударил бы сына за подгоревший хлеб. И все-таки зачем он пришел? Пекарь смущенно присаживается на край плюшевого кресла. Большой, широкоплечий мужчина с лицом, опаленным от долгих лет работы у печи. Видно, только что попрощался с сыном. Он достает из кармана куртки белый бумажный кулек и протягивает мне. Внутри печенье. Мы никогда не могли себе позволить таких лакомств. Пекарь, не слишком-то разговорчивый и в лучшие времена, сейчас вовсе не в состоянии выдавить ни слова. Мой друг Гейл отдал вам за него белку. Пекарь кивает, как будто вспомнил. В ответ он только плечами пожимает — неважно, мол. Теперь и я не знаю, что сказать. Так мы и сидим молча, пока не приходит миротворец. Тогда пекарь встает и откашливается. Голодать не будет, не сомневайся. От этих слов на душе становится чуточку легче. Люди знают, что со мной можно иметь дело, зато Прим они по-настоящему любят. Надеюсь, этой любви хватит, чтобы она выжила. Следующую гостью я тоже не ожидала. Уверенным шагом ко мне приближается Мадж. Она не плачет и не отводит глаз, но в ее голосе слышится странная настойчивость. Что-то, напоминающее о доме. Ты не могла бы надеть вот это? Она протягивает мне круглую брошь — ту, что сегодня украшала ее платье. Тогда я не рассмотрела ее как следует, теперь вижу: на ней маленькая летящая птица. Вот уж не думала брать с собой что-то на память. Надо ж как меня сегодня одаривают! Печенье, брошь. А еще, уходя, Мадж целует меня в щеку. Может, Мадж в самом деле всегда была моей настоящей подругой? Наконец приходит Гейл. И пусть мы никогда не испытывали друг к другу романтических чувств, но когда он протягивает руки, я, не раздумывая, бросаюсь к нему в объятия. Мне все так знакомо в нем — его движения, запах леса.
Все фильмы серии «Голодные игры»
На премьере трейлера к «Голодным играм» на площади Таймс-сквер, пришлось перекрыть движение на нескольких центральных улицах Манхэттена. Студия Lionsgate во время сессии на CinemaCon анонсировала дату премьеры будущего приквела по «Голодным играм» — кинолента выйдет 17 ноября 2023 года, сообщает |. «Голодные игры» и мир Панема Действие «Голодных игр» происходит в далёком постапокалиптическом будущем. Перед вами хронология, куда вошли фильмы Голодные игры: все части по порядку просмотра с названиями, сколько есть. Канал ТВ-3 покажет подряд все четыре фильма «Голодные игры» о храброй лучнице Китнисс в исполнении Дженнифер Лоуренс.
Голодные игры смотреть онлайн
«Голодные игры» позволяют нам смотреть на потенциальное развитие собственного мира и размышлять, какие сценарии могли привести к реалиям Панема. "И вспыхнет пламя" Китнисс и Пит выжили в страшных Голодных играх, заставили признать победителями их обоих. «Все Голодные игры» — список Победителей Голодных игр всех сезонов по дистриктам. Произведение, по которому снята популярная сага про Голодные игры, содержит всего три части.
Голодные игры смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве
- Премьера фильма «Голодные игры: Баллада о певчих птицах и змеях» назначена на ноябрь 2023 года
- Голодные игры · Краткое содержание романа С. Коллинз
- Сколько всего было Голодных игр? - Ответы на женские вопросы и не только
- Экранизация 🎥
- Серия «Голодные игры»
- Все части «Голодных игр» покажут за один день на ТВ-3
голодные игры какие по счету с китнисс
История «Голодных игр» началась в 2008 году, когда американская писательница Сьюзен Коллинз выпустила первую книгу фантастической трилогии, прежде всего рассчитанную на подростков. Действие романов «Голодные игры» (трилогия) переносит нас в постапокалиптический Панем – мир с четкой иерархией и устоявшимися законами. Фильм «Голодные игры: И вспыхнет пламя» снят по мотивам одноименной книги Сюзанн Коллинз.
Голодные игры: 10 вещей, которые нужно знать об играх до приквела
Его латинское название имеет те же корни, что и Стрелец". Смотрите также 13. Она одна из моих лучших подруг. Я люблю ее. Но если у нас была сцена поцелуя, она обязательно ела чеснок, или тунца, или что-нибудь другое не менее неприятное, и прямо перед сценой она такая: "Я не почистила зубы... Да, я целовала его, когда камеры не работали".
Эффи говорит, я могу надевать что хочу и делать что хочу — здесь все для меня. Нужно только через час выйти к ужину. Я снимаю мамино голубое платье и принимаю горячий душ.
Я никогда раньше не была в душе. Это все равно что стоять под теплым летним дождем, только еще теплее. Затем надеваю темно-зеленую рубашку и штаны. В последний момент вспоминаю о золотой броши Мадж. Теперь я рассматриваю ее как следует. Кажется, кто-то сделал сначала маленькую золотую птичку, а уж после прикрепил ее к кольцу. Птица касается кольца только самыми кончиками крыльев. Внезапно я узнаю ее — это ведь сойка-пересмешница!
Забавные птицы — сойки-пересмешницы, зато Капитолию они точно бельмо на глазу. Когда восстали дистрикты, для борьбы с ними в Капитолии вывели генетически измененных животных. Их называют перерождениями или просто переродками. Одним из видов были сойки-говоруны, обладавшие способностью запоминать и воспроизводить человеческую речь. Птиц доставляли в места, где скрывались враги Капитолия, там они слушали разговоры, а потом, повинуясь инстинкту, возвращались в специальные центры, оснащенные звукозаписывающей аппаратурой. Сначала повстанцы недоумевали, как в Капитолии становится известным то, о чем они тайно говорили между собою, ну а когда поняли, такие басни стали сочинять, что в конце концов капитолийцы сами в дураках и остались. Центры позакрывались, а птицы должны были сами постепенно исчезнуть — все говоруны были самцами. Должны были, однако не исчезли.
Вместо этого они спарились с самками пересмешников и так получился новый вид птиц. Потомство не может четко выговаривать слова, зато прекрасно подражает другим птицам и голосам людей — от детского писка до могучего баса. А главное, сойки-пересмешницы умеют петь как люди. И не какие-нибудь простенькие мелодии, а целые песни от начала до конца со многими куплетами — надо только не полениться вначале спеть самому, и птицам должен понравиться твой голос. Отец очень любил соек-пересмешниц. В лесу, на охоте, он всегда насвистывал им сложные мелодии или пел песни, и, подождав немного, как бы из вежливости, они всегда пели в ответ. Такой чести удостаивается не каждый. Когда пел мой отец, все птицы замолкали и слушали.
Его голос был такой красивый, мощный, светлый — в нем звучала сама жизнь, и хотелось плакать и смеяться одновременно. С тех пор как отец погиб, я забыла о сойках… Сейчас от взгляда на маленькую птичку на душе становится спокойнее. Будто отец все еще со мной и не даст меня в обиду. Я прикалываю брошь к рубашке, и на ее фоне кажется, что птица летит меж покрытых густой зеленью деревьев. Эффи Бряк приходит, чтобы отвести меня на ужин. Я иду вслед за ней по узкому качающемуся коридору в столовую, отделанную полированными панелями. Посуда не из пластика — изящная и хрупкая. Питер уже ждет нас за столом, рядом с ним — пустой стул.
Думаю, она рада, что Хеймитча нет. Я ее не виню. Ужин состоит из нескольких блюд, и подают их не все сразу, а по очереди. Густой морковный суп, салат, бараньи котлеты с картофельным пюре, сыр, фрукты, шоколадный торт. Эффи постоянно напоминает нам, чтобы мы не слишком наедались, потому что дальше будет еще что-то. Я не обращаю на нее внимания — никогда еще не видела столько хорошей еды сразу. К тому же самая лучшая подготовка к Играм, на какую я сейчас способна, это набрать пару фунтов веса. У меня от этого совершенно пропадал аппетит.
Те двое с прошлого года были детьми из Шлака, и они никогда за всю свою жизнь не наедались досыта. Неудивительно, что правила поведения за столом не сильно их заботили. Мы — другое дело. Пит — сын пекаря; нас с Прим учила мама. Что ж, пользоваться вилкой и ножом я умею. Тем не менее замечание задевает меня за живое, и до конца ужина я ем исключительно пальцами. Потом вытираю руки о скатерть, заставляя Эффи поджать губы еще сильнее. Наелась я до отвала, теперь главное удержать все это в себе.
Пит тоже выглядит довольно бледно. К таким пирам наши желудки не привычны. Но раз уж я выдерживаю мышиное мясо с поросячьими кишками — стряпню Сальной Сэй, а зимой и древесной корой не брезгую, то тут как-нибудь справлюсь. Мы переходим в другое купе смотреть по телевизору обзор Жатвы в Панеме. В разных дистриктах ее проводят в разное время, чтобы все можно было увидеть в прямом эфире, но это, конечно, только для жителей Капитолия, которым не приходится самим выходить на площадь. Одну за другой показывают все церемонии, называют имена; иногда выходят добровольцы. Мы внимательно разглядываем наших будущих соперников. Некоторые сразу врезаются в память.
Здоровенный парень из Дистрикта-2 чуть из кожи не выпрыгнул, когда спросили добровольцев. Девочка с острым лисьим лицом и прилизанными рыжими волосами из Пятого дистрикта. Хромоногий мальчишка из Десятого. Но более всех запоминается девочка из Дистрикта-11, смуглая, кареглазая, и все же очень похожая на Прим ростом, манерами. Ей тоже двенадцать. Вот только когда она поднимается на сцену и ведущий задает вопрос о добровольцах, слышен лишь вой ветра среди ветхих построек за ее спиной. Нет никого, кто бы встал на ее место. Последним показывают Дистрикт-12.
Вот называют имя Прим, вот выбегаю я и отталкиваю ее назад. В моем крике отчаяние, словно боюсь, что меня не услышат и все равно заберут Прим. Я вижу, как Гейл оттаскивает сестру и я взбираюсь на сцену. Потом — молчание. Тихий прощальный жест. Комментаторы, похоже, в затруднении. Один из них замечает, что Дистрикт-12 всегда был чересчур консервативен, но в местных традициях есть свой шарм. Тут, как по заказу, со сцены падает Хеймитч, и из динамиков раздается дружный хохот.
Наше с Питом рукопожатие. Потом играет гимн, и программа заканчивается. Эффи Бряк недовольна тем, как выглядел ее парик. Особенно когда их показывают по телевизору. Пит неожиданно смеется. Каждый год напивается. Со слов Эффи выходит так, что Хеймитч просто несколько неотесан и все можно исправить, если он будет следовать ее советам. Ментор, как вам должно быть известно, — единственная ниточка, связывающая игроков с внешним миром.
Тот, кто дает советы, находит спонсоров и организует вручение подарков. От Хеймитча может зависеть, выживете вы или умрете! В этот момент в купе пошатываясь входит Хеймитч. Пару секунд мы с Питом молча наблюдаем, как наш ментор пытается подняться из скользкой мерзкой жижи. Вонь от блевотины и спирта стоит такая, что меня саму чуть не выворачивает. Мы переглядываемся. Да, толку от Хеймитча мало, однако больше нам рассчитывать не на кого, тут Эффи Бряк права. Не сговариваясь, мы берем Хеймитча за руки и помогаем встать на ноги.
Он закрывает ладонью нос, вымазывая лицо блевотиной. Хеймитч едва переставляет ноги, и мы почти тащим его на себе. Конечно, не может быть и речи, чтобы взвалить эту грязную тушу прямо на расшитое покрывало, мы заталкиваем его в ванну и включаем душ. Он почти не реагирует. Я невольно чувствую к нему благодарность. Меньше всего мне хочется сейчас раздевать Хеймитча, отмывать блевотину с волосатой груди и укладывать его в постельку. Возможно, Пит старается произвести хорошее впечатление, стать любимчиком. Хотя, судя по состоянию Хеймитча, утром он все равно ничего не вспомнит.
Их тут полно в поезде. Готовят, прислуживают, охраняют. Заботиться о нас — их работа. Я киваю и отправляюсь к себе. Пита можно понять, сама не выношу капитолийцев. Хотя возиться с пьяным Хеймитчем — это как раз то, что они заслуживают. Интересно, отчего Пит такой заботливый? И внезапно понимаю — просто он добрый и был таким всегда.
Поэтому и хлеба мне тогда дал. От этой мысли мне становится не по себе. Добрый Пит Мелларк гораздо опаснее для меня, чем злой. Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце. Я не должна этого допустить. Только не там, куда мы едем. С этого момента я решаю держаться от пекарского сына подальше. Когда я прихожу в купе, поезд останавливается у платформы для заправки.
Я быстро открываю окно и вышвыриваю печенье, которое мне дал отец Пита. Не хочу. Ничего не хочу от них. Как назло, пакет падает на клочок земли, поросший одуванчиками. Поезд уже отправляется; я вижу рассыпавшееся среди цветов печенье всего одно мгновение, но этого достаточно. Достаточно, чтобы вспомнить тот, другой одуванчик на школьном дворе… Тогда, несколько лет назад, я только-только отвела взгляд от лица Пита Мелларка, как вдруг увидела одуванчик и поняла, что не все потеряно. Я бережно сорвала его и поспешила домой. Схватила ведро, и мы с Прим побежали на Луговину.
Она и впрямь была вся усыпана золотистыми цветками. Мы рвали их вместе с листьями и стеблями, пока не набрали целое ведро, хотя для этого нам пришлось исходить Луговину до самого забора. Зато на ужин у нас было вдоволь салата из одуванчиков. А еще хлеб Пита. Вечером Прим спросила: — А что мы будем есть после? Сможем найти еще еду? Много всего, — пообещала я. У мамы сохранилась книга из аптеки.
На ее старых пергаментных страницах тушью были нарисованы растения, и под каждым рисунком аккуратным почерком указано название, место, где его нужно искать, когда оно цветет и от каких болезней помогает. А на свободных страницах папа добавил еще кое-что от себя — о растениях не для аптекарей, но которые можно есть. Одуванчики, лаконос, дикий лук, молодые сосновые побеги. Мы с Прим до поздней ночи просидели над этими записями. На следующий день в школе не было занятий. Я покрутилась немного на краю Луговины, а потом все-таки решилась и подлезла под забор. В первый раз я оказалась там совсем одна, без отцовой защиты, без оружия. Я помнила, где спрятаны маленький лук и стрелы, которые отец сделал для меня.
В тот день я отважилась уйти в лес едва ли больше чем на полсотни шагов. Почти сразу же я облюбовала большой старый дуб и устроилась в его ветвях, надеясь застигнуть врасплох какую-нибудь дичь. Часа через два-три надежды оправдались: я подстрелила зайца. Мне и раньше доводилось стрелять зайцев, но то было с отцом. Теперь я все сделала сама. К тому времени мы уже много месяцев не ели мяса. Когда мама увидела зайца, она как будто очнулась от наваждения. Поднялась, ободрала тушку и поставила мясо тушиться с зеленью, которую собрала Прим.
Потом опять стала отрешенной и легла. Когда еда была готова, мы уговорили ее поесть. Лес стал нашим спасителем, и с каждым днем я все смелее вступала в его зеленые объятия. Я твердо решила, что мы не будем больше голодать, и решимость победила страх. Я воровала яйца из гнезд, ловила сетями рыбу, иногда удавалось подстрелить белку или зайца. И, конечно, я собирала разные травы, попадавшиеся мне повсюду. С растениями смотри в оба. Съедобных среди них много, но стоит раз ошибиться, и тебе конец.
Я всегда по сто раз сверялась с отцовыми рисунками. Мы выжили. Поначалу чуть какая опасность — вой вдалеке послышится или ветка неожиданно хрустнет, — я тут же бросалась к забору. Потом привыкла спасаться на деревьях — собакам быстро надоедает ждать внизу, а медведи и рыси живут глубоко в лесу; наверное, запаха гари из дистрикта не любят. Восьмого мая я отправилась в Дом правосудия и, получив тессеры, привезла домой на детской тачке сестры первую порцию зерна и масла. Теперь я имела право получать их восьмого числа каждого месяца. Тем не менее бросать охоту и собирательство было нельзя. Зерна и на еду-то не хватает, а нужно ведь еще другое покупать — мыло, молоко, нитки.
То, без чего мы худо-бедно могли обойтись, я продавала в Котле. В первые разы идти туда одной было страшно, но люди помнили и уважали моего отца, и меня приняли. К тому же дичь есть дичь — неважно, кто ее подстрелил. Еще я стала ходить со своим товаром к домам богатых горожан. Тут тоже свои хитрости. Какие-то я помнила из разговоров с отцом, чему-то научилась сама. Мясник, к примеру, берет только зайцев, с белками к нему не лезь. Пекарь — другое дело, белок любит, хотя купит, только если жены нет рядом.
Глава миротворцев — тому диких индеек подавай. Ну а для мэра лучше земляники ничего нет. Однажды в конце лета я купалась в озере, и мое внимание привлекла высокая трава, торчащая из воды. У нее были белые цветы с тремя лепестками, а листья острые, как наконечники стрел. Я присела в воде и, раскопав пальцами мягкое дно, вытащила горсть корней. Невзрачные голубоватые клубни, но если сварить, не хуже картошки будут. Это давнее название стрелолиста дало мне имя. Я словно услышала веселый голос отца: «С голоду ты не умрешь, тебе нужно только найти себя».
Несколько часов я выкапывала где палкой, где пальцами ног маленькие клубеньки. Вечером у нас был пир — рыба с корнями стрелолиста, и мы впервые за долгие месяцы наелись досыта. Постепенно мама вернулась к жизни. Она начала убираться и готовить; делала соленья на зиму, когда было из чего. Потом к ней стали приходить люди за лекарствами. Платили деньгами или давали что-нибудь в обмен. Однажды я услышала, как мама поет. Прим не помнила себя от радости, что мама снова в порядке, но я была настороже и все боялась, что это ненадолго.
Я ей больше не доверяла. Во мне выросло что-то жесткое и неуступчивое, и оно заставляло меня ненавидеть маму за ее слабость, безволие, за то, что нам пришлось пережить. Прим сумела простить, я — нет. Между нами все стало по-другому. Я оградила себя стеной, чтобы никогда больше не нуждаться в маме. Теперь я умру и ничего уже не исправлю. Я вспомнила, как кричала на нее сегодня в Доме правосудия. Но ведь я сказала, что люблю ее.
Может, одно уравновешивает другое? Я стою и смотрю в окно, мне хотелось бы его открыть, да не знаю, что может случиться на такой скорости. Вдали виднеются огни другого дистрикта. Я думаю о людях в тех домах, они уже ложатся спать. Потом представляю себе наш дом с плотно закрытыми ставнями. Что сейчас делают мама и Прим? К ужину мы оставляли тушеную рыбу и землянику. Смогли ли они поесть?
Или все так и осталось нетронутым? Наверняка они смотрели повтор Жатвы по нашему старенькому телевизору. Держится ли мама? Хотя бы ради Прим. Неужели опять отстранится от всего мира, взвалив его тяжесть на хрупкие плечи Прим? Прим, конечно же, ляжет спать с мамой. Рядом примостится старый верный Лютик, будет охранять их сон. Эта мысль меня немного утешает.
Если Прим заплачет, он подберется поближе и приласкается, успокаивая ее. Хорошо, что я его не утопила. От воспоминаний о доме становится тоскливо. День тянется бесконечно. Неужели только сегодня утром мы с Гейлом ели ежевику? Кажется, прошла целая жизнь. Очень долгий сон, превратившийся в кошмар. Может, если я лягу спать, то проснусь в своем Дистрикте-12?
В выдвижных ящиках, наверное, полно ночных сорочек, но я просто стягиваю штаны и рубашку и ложусь в кровать. Шелковые простыни ласкают кожу, а легкое пуховое одеяло сразу окутывает теплом. Если я собираюсь выплакаться, то сейчас самое время. Утром умоюсь. Слезы не приходят. Внутри все перегорело, я чувствую только усталость и хочу домой. Под мерное покачивание поезда я забываюсь. Меня будит стук в дверь, сквозь оконные занавески уже просачивается серый свет.
Я слышу голос Эффи Бряк: «Подъем, подъем! Нас ждет важный-преважный день! Какие мысли занимают ее днем? Что ей снится по ночам? Трудно себе представить. Я надеваю вчерашнюю одежду, она еще чистая, только немного измялась, провалявшись ночь на полу. Обвожу пальцем маленькую золотую сойку-пересмешницу и думаю о лесе, об отце, о том, что делали мама и Прим. Справятся ли они без меня?
Я не распускала на ночь волосы, так и спала с косой, которую мама старательно заплела мне перед Жатвой. Прическа выглядит не так уж плохо. Пусть пока остается как есть. Все равно уже ненадолго. Скоро мы прибудем в Капитолий, и там моим образом для церемонии открытия Игр займется стилист. Надеюсь, не из тех, кто считает высшим писком моды наготу. Когда я вхожу в вагон-ресторан, мимо меня, бормоча под нос ругательства, проскальзывает Эффи Бряк с чашкой кофе. Хеймитч давится от смеха.
Лицо у него опухшее и красное от вчерашних возлияний. Пит с булочкой в руке сидит рядом. Выглядит он слегка смущенным. Едва я опускаюсь на стул, передо мной возникает большой поднос. Ветчина, яйца, гора жареной картошки. На льду стоит ваза с фруктами. Булочек в корзинке хватило бы нашей семье на целую неделю. В изящном стакане апельсиновый сок.
Теперь на публике им приходится притворяться влюбленными, чтобы поддерживать красивую легенду. Им предстоит снова вернуться на арену. Близится юбилей Голодных игр. Сойка-Пересмешница превращается в национальную героиню. Ей предстоит разгадать все тайны Капитолия. Сойка-пересмешница Китнисс становится пленницей повстанцев, Пит временно соглашается выполнять все требования Сноу.
Премьера: «Голодные игры: Сойка-пересмешница, ч. Cлоган: «Храбрость одного изменит мир» Третьему фильму франшизы выпала интересная задача: стать связующим звеном между красочной прошлогодней лентой и будущим финальным эпиком. Китнисс нарушила правила, и непоколебимое до той поры деспотичное правление Капитолия пошатнулось. У людей появилась надежда, и ее символ — Сойка-пересмешница. Если в предыдущей части упор делался личностном аспекте «выживания», в этой перед зрителем развернется классический сюжет борьбы против системы. Будет натуральная партизанская война, в которой банду красивых подростков возглавит не такая уже молодая, но дающая им фору Дженнифер Лоуренс.
Сьюзен Коллинз «Голодные игры»
| 35 фактов о фильме «Голодные игры», который мы знаем наизусть, а он все равно преподносит сюрпризы | Произведение, по которому снята популярная сага про Голодные игры, содержит всего три части. |
| «Голодные игры» — когда смотреть по ТВ — Яндекс.Телепрограмма | Рассказываем, чем интересны все фильмы «Голодные игры», в каком порядке смотреть эту серию и почему она так популярна. |
| «Голодные игры – 2023»: о чём фильм, которого мы так долго ждали | «Голодные игры» — это трилогия американской писательницы Сьюзен Коллинз. |
Голодные игры: 10 вещей, которые нужно знать об играх до приквела
Питер Динклэйдж. Виола Дэвис. Джейсон Шварцман. Фото: globallookpress Роль: Хофф — лидер миротворцев, отправленных в 12-й дистрикт. Берн Горман. Фото: globallookpress Роль: очень строгая бабушка Кориолана. Финола Флэнаган.
Фото: globallookpress. Все фильмы франшизы «Голодные игры»: хронологический порядок 1. Государство Панем на территории Северной Америки. Его руководство — в Капитолии — ежегодно проводит Голодные игры — жестокое реалити-шоу на выживание с участием подростков из разных округов дистриктов.
Девушка отказывается следовать правилам и заставляет мир узнать о жестокости Президента. Теперь на публике им приходится притворяться влюбленными, чтобы поддерживать красивую легенду. Им предстоит снова вернуться на арену. Близится юбилей Голодных игр.
Сойка-Пересмешница превращается в национальную героиню. Ей предстоит разгадать все тайны Капитолия.
Новое поколение 2010-х увидело себя в антиутопии, их героиней стала 16-летняя Китнисс Эвердин из бедной семьи угольных шахтеров, неукротимая бунтарка, показывающая средний палец всем, кто указывает ей, что делать. Спустя годы, можно точно сказать, что тетралогия «Голодные игры» 2008—2010 — главная подростковая книга а затем кинофраншиза 2010-х годов, затмившая ближайшие аналоги в виде «Дивергента» 2011—2013 и «Бегущего в лабиринте» 2009—2011. Экранизации романов выходили примерно в одно время с 2012 по 2018 год , но только «Голодные игры» не растеряли фанатов к выходу финального, четвертого фильма по моде тех дней последнюю главу разделили на две части. Успех цикла можно рассматривать с точки зрения пиара скандалов вокруг отношений Лиама Хемсворта, Майли Сайрус и Дженнифер Лоуренс , но все же не разбирательства и слухи между звездами заставили миллионы фанатов покупать книги и потом идти в кино.
Государство Панем в альтернативном будущем возглавляет диктатор, несменяемый президент Кориолан Сноу Дональд Сазерленд. Он сидит в столице Капитолий и год за годом проводит Голодные игры, где выбранные методом жеребьевки дети выходцев из 12 регионов их именуют дистриктами на арене дерутся насмерть друг с другом. Разделение между нижним и высшим классами в Панеме грандиозное: пока одни сдирают с костей остатки мяса, другие на светских вечерах пьют тошнотворный напиток, чтобы проблеваться и снова сесть за потребление еды. Президент Сноу правит тоталитарно из страны нельзя уехать , ублажая привилегированный класс и запугивая низший, унижая их при помощи Голодных игр. В интервью Сьюзен Коллинз вспоминает детство, когда по телевизору шли репортажи о войне во Вьетнаме, где как раз был ее отец. Страх перед экранным насилием тогда поселился в ее памяти и напомнил о себе во второй раз в 2000-х, когда по тому же самому телевидению показывали сводки конфликта в Ираке.
Параллельно со страшными кадрами убийств и страданий шли реалити-шоу, где люди ради денег и известности показывали худшие стороны своего «я», — этот ядерный микс человеческой низости и насилия стал отправной точкой для Сьюзен Коллинз. Наоборот, скандальность отдельных личностей была приоритетом для продюсеров, потому что она поднимала рейтинги передачи. Популярные реалити-шоу 2000-х годов типа «Плохие девчонки» Bad Girls Club , «Вкус любви» Flavor of Love , «Холостяк» The Bachelor и им подобные сейчас тяжело смотреть, осознавая, на какие жертвы шли участники ради успеха и как травмировали себя. В мире Сьюзен Коллинз также есть карьеристы, это чаще всего выходцы-волонтеры из 1-го и 2-го дистрикта. Они знают, как вести себя на камеру и понимают, чего от них хотят продюсеры действа.
Она следует совету Хеймитча и убегает в лес.
У Рога начинается бойня. О смерти каждого трибута сообщает выстрел из пушки, а с наступлением темноты портреты погибших высвечиваются на ночном небе. Несколько дней Китнисс выживает одна, ночует на деревьях, чуть не погибает от жажды, но вовремя находит воду. Больше всего она опасается трибутов из богатых дистриктов. Там детей учат сражаться с раннего детства. Эти трибуты сильные и рослые, они часто вызываются добровольцами и побеждают.
Остальные участники Игр называют их профи. В начале Игр профи заключают союз и убивают слабейших. Именно такую шайку заметила Китнисс как-то ночью. С изумлением она замечает в этой компании Пита. Реклама Из разговора профи Китнисс понимает: они терпят Пита, чтобы с его помощью найти и убить её — опасную дурочку, получившую одиннадцать баллов. На третий день Игр девушка попадает в центр лесного пожара.
Огненную волну вызвали распорядители, чтобы капитолийская публика не заскучала, ведь убийств в тот день не было. Китнисс обстреливают огненными шарами, один из которых задевает её ногу. К вечеру раненную Китнисс находят профи, но достать её не могут — девушка отлично лазает по деревьям. Тогда профи остаются ждать под деревом. На соседнем дереве Китнисс замечает малышку из Дистрикта-11 Руту. Этих ос вывел Капитолий для борьбы с повстанцами.
В это время на серебристом парашюте спускается первый дар спонсоров — мазь от ожогов. На рассвете Китнисс сбрасывает осиное гнездо на профи и забирает у них лук и колчан стрел. Саму Китнисс тоже жалят осы-убийцы. Сквозь дурман галлюцинаций она видит Пита, который заставляет её спрятаться от профи, и защищает её от самого сильного — Катона. Тот ранит Пита ножом. Реклама Китнисс приходит в себя через несколько суток.
Девушка добывает себе еду и заключает союз Рутой. Они решают обезвредить профи, лишив их запасов пищи. Пока девочка отвлекает их внимание, Китнисс пробирается к озеру и обнаруживает, что огромная куча припасов из Рога Изобилия заминирована. Девушка умудряется активировать минное поле. Запасы, без которых профи не смогут выжить в лесу, уничтожены, но и сама Китнисс контужена взрывом и глохнет на одно ухо. Китнисс долго ищет Руту и обнаруживает её, запутавшуюся в сеть-ловушку.
Она не успевает освободить малышку — её убивает один из профи. Теперь Китнисс, как и Пит, хочет, чтобы Капитолий понял: трибуты не принадлежат ему без остатка. В знак протеста она украшает тело Руты цветами. Китнисс обессилена. Она прячется на дереве, пока сверху не раздаётся голос ведущего Игр, сообщающий об изменениях в правилах. Теперь победить в Играх могут двое, если они из одного дистрикта.
Реклама Часть 3.
Голодные игры
Район 8 восстает первым. В «Восстании» Китнисс посещает больницу в районе, который подвергся бомбардировке Капитолием. Командующий округа 8 Пэйлор будет избран президентом Панема после смерти Коина. Девятый округ Специализация в фолианте неизвестна. В фильме рассказывается, что изюминкой района является выращивание зерновых культур. Десятый район 10-й район специализируется на разведении крупного рогатого скота. Одиннадцатый район Район 11 очень большой и специализируется на сельском хозяйстве. В томе 1 мы узнаем с La petite Rue, что условия жизни очень тяжелые: жителям не разрешается есть урожай под страхом сурового публичного наказания. В период сбора урожая привлекаются даже школьники. Простая банальная кража карается казнью. Двенадцатый округ 12-й район специализируется на добыче угля.
Расположенный в Аппалачах , это очень бедный район с населением около 8000 жителей, где на месте бывшего угольного склада был открыт черный рынок под названием «Тарелка». Несмотря на тяжелые условия жизни, отношения между жителями и миротворцем лучше, чем в Округе 11. Правила менее строгие, и люди часто мирно ведут переговоры с миротворцами, чтобы улучшить свой уровень жизни. Все меняется после 74- й игры. Прибывают новые миротворцы, и Мемориальная доска поджигается. Шахта закрывается на две недели, еда остро нуждается, цены растут, равно как и аресты и приговоры. Гейлу удастся спасти около 800 человек, включая свою семью и семью Китнисс. Они пробудут в лесу три дня, прежде чем их спасут суда на воздушной подушке District 13. Двенадцать из них - это не более чем обширная братская могила, и после окончания войны район медленно восстанавливается. Многие трупы захоронены в братской могиле, которая когда-то была лугом.
Рудники - не что иное, как воспоминания, вспахиваются почвы и строится фабрика по производству лекарств. Тринадцатый район До наступления темных дней Район 13 был официально специализирован на производстве графита, тайно в атомной энергетике. По инициативе восстания, которое приведет Панем к «темным дням» , район был ликвидирован. По крайней мере теоретически, потому что на самом деле он взял под контроль ядерную программу Капитолия и нацелил на него свои ракеты. Не желая подвергаться репрессиям, Капитолий прекратил борьбу с тринадцатью, а о последней забыли. Поэтому его выжившие живут в подвалах, построенных на нескольких уровнях, вырытых десятилетиями, что составляет большую часть района. Некоторые подземные помещения используются для производства электроэнергии, другие обеспечивают воздух, воду и еду. На поверхности остались только руины, несколько постов охраны и полигон. Жизнь в 13-м районе очень строгая. График каждого гражданина вытатуирован на руке, а порции пищи рассчитываются индивидуально в зависимости от возраста, размеров тела, состояния здоровья и физических нагрузок, запланированных в расписании.
С 14 лет дети района становятся солдатами. Таким образом, большая часть тринадцати человек имеет военную подготовку. Тринадцать все еще содержат часть вооружения Капитолия до Темных дней, в том числе флот судов на воздушной подушке.
Каска никогда не собирался сдавать то, что он придумал, и был опустошен, обнаружив, что его партнер по заданию и лучший друг Красс Сноу отец Кориолана представил это без его согласия. Спустя годы, после войны, это задание было снято и использовано в качестве основы для Голодных игр, и Каска будет считать свое участие в создании Голодных игр своим худшим решением. Однако после опыта наставника и осознания своей кровавой натуры он начал верить пропаганде, которой его кормили: Голодные игры отражали то, что сделали бы люди, если бы они не находились под строгим контролем. Это дало ему повод всем сердцем принять свою природу, и появился безжалостный диктатор, которого знали зрители Голодных игр. Однако он внес улучшения в игры. В дополнение к изменениям, которые он внес перед 10-ми Голодными играми, он установил положительные стимулы для победителей Игры.
Сноу позаботился о том, чтобы в игре не было победителей Сноу не сделал одолжений, предоставив победителям место в Деревне победителей своего округа. Этот шаг был тактическим и гарантировал, что Победители Игр останутся рабами Капитолия. Мало того, что они должны были служить наставниками для будущих трибьютов, но Викторы, как выяснилось, служили своего рода валютой для Сноу. Финник Одаир рассказал в Голодных играх, что Сноу будет продавать свое тело гражданам Капитолия для различных целей, и что другие Победители получали аналогичное лечение, в зависимости от их навыков или желания. Для Сноу это гарантировало, что Победители останутся под его контролем, поскольку он понял из своего собственного опыта во время 10-х Голодных игр, что Победители обладают определенной силой, которую необходимо поддерживать.
Хеймитч Эбернети Дистрикт 12 58 - Сесилия Дистрикт 8 62 Победитель разгрызла своими зубами горло трибуту, вместе с которым они убили других трибутов.
Энорабия Дистрикт 2 63 - Блеск Дистрикт 1 64 - Кашмира Дистрикт 1 65 Победитель выиграл благодаря своему умению плести сети, а также использованию трезубца, полученного от спонсоров. Финник Одэйр Дистрикт 4 70 Ближе к финалу на арене прорвало плотину, и победитель смогла выжить благодаря тому, что плавала лучше других трибутов. Энни Креста Дистрикт 4 71 Победитель выиграла благодаря тому, что притворялась слабой и беспомощной, и она смогла убить всех трибутов, так как они не видели в ней угрозы Джоанна Мейсон Дистрикт 7 73 Игры проводились в холодное время года на безлесной арене и большинство трибутов умерли от холода. Это были очень скучные игры.
Когда последний трибут метнул в него топор, он пригнулся и топор, отрикошетив от силового поля, раскроил череп метавшего.
Хеймитч Эбернети Дистрикт 12 58 - Сесилия Дистрикт 8 62 Победитель разгрызла своими зубами горло трибуту, вместе с которым они убили других трибутов. Энорабия Дистрикт 2 63 - Блеск Дистрикт 1 64 - Кашмира Дистрикт 1 65 Победитель выиграл благодаря своему умению плести сети, а также использованию трезубца, полученного от спонсоров. Финник Одэйр Дистрикт 4 70 Ближе к финалу на арене прорвало плотину, и победитель смогла выжить благодаря тому, что плавала лучше других трибутов. Энни Креста Дистрикт 4 71 Победитель выиграла благодаря тому, что притворялась слабой и беспомощной, и она смогла убить всех трибутов, так как они не видели в ней угрозы Джоанна Мейсон Дистрикт 7 73 Игры проводились в холодное время года на безлесной арене и большинство трибутов умерли от холода.