«Пикник на обочине» – фантастическая повесть Аркадия и Бориса Стругацких, впервые изданная в 1972 году.
«Пикник на обочине» как учебник о полосе препятствий?
Или вот есть в живописи некое направление, кто-то когда-то нащупал его, а другие выразили солидарность и подхватили идею, и несколько художников работают в этом стиле — они не копируют друг друга, они просто увлечены одним направлением и работают так сказать в его «луче» — как их сравнивать, да и зачем. Так же и со сценарием для фильма — он написан просто по мотивам, идея позаимствована, но переработана и получилось другое произведение другого типа. Но глупо. Спор это состязание, а мы не состязаемся, просто обмениваемся мнениями.
Это, — говорит, — что-то новенькое. А с кем ты ходил? С русским? Знаешь, наш лаборант. Вполне прилично держались ребята. Особенно Кирилл.
Прирожденный сталкер, — говорю. Считай, что я тебе должен две плюхи… — Кому две плюхи? Схватили мы его за руки, еле усадили. Дик ему сигарету в зубы вставил и зажигалку поднес. А народу тем временем все прибавляется. Стойку уже облепили, многие столики заняты. Эрнест своих девок кликнул, бегают они, разносят кому что — кому пива, кому коктейлей, кому чистого. Я смотрю, последнее время в городе много незнакомых появилось — все больше какие-то молокососы в пестрых шарфах до полу. Я сказал об этом Дику.
Дик кивнул. Институт три новых здания закладывает, а кроме того, Зону собираются стеной огородить — от кладбища до старого ранчо. Хорошие времена для сталкеров кончаются… — А когда они у сталкеров были? А сам думаю: вот тебе и на, что еще за новости? Значит, теперь не подработаешь. Ну что ж, может, это и к лучшему — соблазна меньше. Буду ходить в Зону днем, как порядочный, — деньги, конечно, не те, но зато куда безопаснее: «галоша», спецкостюм, то-се, и на патрулей наплевать… Прожить можно и на зарплату, а выпивать буду на премиальные. И такая меня тоска взяла! Опять каждый грош считать: это можно себе позволить, это нельзя себе позволить, Гуте на любую тряпку копи, в бар не ходи, ходи в кино… И серо все, серо.
Каждый день серо, и каждый вечер, и каждую ночь. Сижу я так, думаю, а Дик над ухом гудит: — Вчера в гостинице зашел я в бар принять ночной колпачок — сидят какие-то новые. Сразу они мне не понравились. Подсаживается один ко мне и заводит разговор издалека, дает понять, что он меня знает, знает, кто я, где работаю, и намекает, что готов хорошо оплачивать разнообразные услуги… — Шпик, — говорю я. Не очень мне интересно было все это, шпиков я здесь навидался и разговоров насчет услуг наслышался. Ты послушай. Я немножко с ним побеседовал, — осторожно, конечно, дурачка такого состроил. Его интересуют кое-какие предметы в Зоне, и при этом предметы серьезные. Аккумуляторы, «зуда», «черные брызги» и прочая бижутерия ему не нужна.
А на то, что ему нужно, он только намекал. Это же раз плюнуть! Похороны за свой счет. Дик молчит, смотрит на меня исподлобья и даже не улыбается. Что за черт, нанять он меня хочет, что ли? И тут до меня дошло. Понял теперь, кто это? Ничего я не понимал. Он расхохотался, похлопал меня по руке и говорит: — Давай-ка лучше выпьем, простая ты душа!
Какого хрена — нашли себе простую душу, сукины дети! Хватит спать, давай выпьем. Нет, спит Гуталин. Положил свою черную ряшку на черный столик и спит, руки до полу свесил. Выпили мы с Диком без Гуталина. Уж на что я не люблю полицию, а сам бы пошел и донес. Я помотал головой. Ты, толстый боров, в городе третий год, а в Зоне ни разу не был, «ведьмин студень» только в кино видел, а посмотрел бы ты его в натуре, да что он с человеком делает — ты бы тут же и обгадился. Это, милок, страшная штука, ее из Зоны выносить нельзя… Сам знаешь, сталкеры — люди грубые, им только капусту подавай, да побольше, но на такое даже покойный Слизняк не пошел бы.
Стервятник Барбридж на такое не пойдет… Я даже представить себе боюсь, кому и для чего «ведьмин студень» может понадобиться… — Что ж, — говорит Дик, — все это правильно. Только мне, понимаешь, не хочется, чтобы в одно прекрасное утро нашли меня в постельке покончившего жизнь самоубийством. Я не сталкер, однако человек тоже грубый и деловой и жить, понимаешь, люблю. Давно живу, привык уже… Тут Эрнест вдруг заорал из-за стойки: — Господин Нунан! Вас к телефону! Везде найдут. Извини, — говорит, — Рэд. Встает он и уходит к телефону. А я остаюсь с Гуталином и с бутылкой, и поскольку от Гуталина проку никакого нет, то принимаюсь я за бутылку вплотную.
Черт бы побрал эту Зону, нигде от нее спасения нет. Куда ни пойдешь, с кем ни заговоришь — Зона, Зона, Зона… Хорошо, конечно, Кириллу рассуждать, что из Зоны проистечет вечный мир и благорастворение воздухов. Кирилл — хороший парень, никто его дураком не назовет, наоборот — умница, но ведь он же о жизни ни черта не знает. Он же представить себе не может, сколько всякой сволочи крутится вокруг Зоны. Вот теперь пожалуйста: «ведьмин студень» кому-то понадобился. Нет, Гуталин хоть и пропойца, хоть и психованный он на религиозной почве, но иногда подумаешь-подумаешь, да и скажешь: может, действительно оставить дьяволово дьяволу? Не тронь дерьмо… Тут усаживается на место Дика какой-то сопляк в пестром шарфе. Меня к вам направил Эрнест. Сволочь все-таки этот Эрнест.
Ни жалости в нем нет, ничего. Вот сидит парнишка — смугленький, чистенький, красавчик, не брился поди еще ни разу и девку еще ни разу не целовал, а Эрнесту все равно, ему бы только побольше народу в Зону загнать, один из трех с хабаром вернется — уже капуста… — Ну и как поживает старина Эрнест? Он оглянулся на стойку и говорит: — По-моему, он неплохо поживает. Я бы с ним поменялся. Он покраснел, перестал улыбаться и негромко так говорит: — Наверное, — говорит, — это только меня касается, господин Шухарт, правда ведь? В голове, надо сказать, уже немного шумит, и в теле этакая приятная расслабленность: совсем отпустила Зона. Ходил в Зону, вернулся живой и с деньгами. Это не часто бывает, чтобы живой, и уж совсем редко, чтобы с деньгами. Так что давай отложим серьезный разговор… Тут он вскакивает, говорит «извините», и я вижу, что вернулся Дик.
Стоит рядом со своим стулом, и по лицу его я понимаю — что-то случилось. Садится, наливает себе, подливает мне, и вижу я, что не в рекламации дело. На рекламации он, надо сказать, поплевывает — тот еще работничек. Сквозь хмель я его не сразу понял. Умер там кто-то и умер. Помнится, я встал, уперся в столешницу и смотрю на него сверху вниз. И через это жуткое потрескивание голос Дика доходит до меня как из другой комнаты: — Разрыв сердца. В душевой его нашли, голого. Никто ничего не понимает.
Про тебя спрашивали, я сказал, что ты в полном порядке… — А чего тут не понимать? Весь бар запутался в паутине, люди двигаются, а паутина тихонько потрескивает, когда они ее задевают. А в центре мальтиец стоит, лицо у него удивленное, детское — ничего не понимает. Тысячи хватит? Бери, бери! Он же трус!.. Скажи и сейчас же иди на станцию, купи себе билет и прямиком на свою Мальту! Нигде не задерживайся!.. Не помню, что я там еще кричал.
Помню, оказался я перед стойкой, Эрнест поставил передо мной бокал освежающего и спрашивает: — Ты сегодня вроде при деньгах? Мне завтра налог платить. И тут я вижу — в кулаке у меня пачка денег. Смотрю я на эту капусту зеленую и бормочу: — Надо же, не взял, значит, Креон Мальтийский… Гордый, значит… Ну, все остальное — судьба. Хоть сейчас в душ. Шелудивый, что ли? Паскуда ты, — говорю. Смертью ведь торгуешь, морда. Купил нас всех за зелененькие… Хочешь, сейчас всю твою лавочку разнесу?
И только я замахнулся как следует, вдруг меня хватают и тащат куда-то. А я уже ничего не соображаю и соображать не хочу. Ору чего-то, отбиваюсь, ногами кого-то пинаю, потом опомнился — сижу в туалетной, весь мокрый, морда разбита. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю, и тик мне какой-то щеку сводит, никогда этого раньше не было. А из зала — шум, трещит там что-то, посуда бьется, девки визжат, и слышу — Гуталин ревет, как белый медведь во время случки: «Покайтесь, паразиты! Где Рыжий? Куда Рыжего дели, дьяволово семя?.. Как она завыла, тут у меня в мозгу все словно хрустальное сделалось. Все помню, все знаю, все понимаю.
И в душе уже больше ничего нет — одна ледяная злоба. Так, думаю, я тебе сейчас устрою вечерочек. Я тебе покажу, что такое сталкер, торгаш ты вонючий. Вытащил я из часового карманчика «зуду», новенькую, ни разу не пользованную, пару раз сжал ее между пальцами для разгона, дверь в зал приоткрыл и бросил ее тихонько в плевательницу. А сам окошко в сортире распахнул — и на улицу. Очень мне, конечно, хотелось посмотреть, как все это получится, но надо было рвать когти. Я эту «зуду» переношу плохо, у меня от нее кровь из носа идет. Перебежал я через двор и слышу: заработала моя «зуда» на полную катушку. Сначала завыли и залаяли собаки по всему кварталу — они первыми «зуду» чуют.
Потом завопил кто-то в кабаке, так что у меня даже уши заложило на расстоянии. Я так и представил себе, как там народишко заметался, — кто в меланхолию впал, кто в дикое буйство, кто от страха не знает, куда деваться… Страшная штука — «зуда». Теперь у Эрнеста не скоро полный кабак наберется. Он, сволочь, конечно, догадается про меня, да только мне наплевать… Все. Нет больше сталкера Рэда. Хватит с меня этого. Хватит мне самому на смерть ходить и других дураков этому делу обучать. Ошибся ты, Кирилл, дружок мой милый. Прости, да только, выходит, не ты прав, а Гуталин прав.
Нечего здесь людям делать. Нет в Зоне добра. Перелез я через забор и побрел потихоньку домой. Губы кусаю, плакать хочется, а не могу. Впереди пустота, ничего нет. Тоска, будни. Кирилл, дружок мой единственный, как же это мы с тобой? Как же я теперь без тебя? Перспективы мне рисовал, про новый мир, про измененный мир… А теперь что?
Заплачет по тебе кто-то в далекой России, а я вот и заплакать не могу. И ведь я во всем виноват, паразит, не кто-нибудь, а я! Как я, скотина, смел его в гараж вести, когда у него глаза к темноте не привыкли? Всю жизнь волком жил, всю жизнь об одном себе думал… И вот в кои-то веки вздумал облагодетельствовать, подарочек поднести. На кой черт я вообще ему про эту «пустышку» сказал?.. И как вспомнил я об этом — взяло меня за глотку, хоть и вправду волком вой. Я, наверное, и завыл — люди от меня что-то шарахаться стали, а потом вдруг словно бы полегчало — смотрю: Гута идет. Идет она мне навстречу, моя красавица, девочка моя, идет, ножками своими ладными переступает, юбочка над коленками колышется, из всех подворотен на нее глазеют, а она идет как по струночке, ни на кого не глядит, и почему-то я сразу понял, что это она меня ищет. Куда это ты, — говорю, — направилась?
Она окинула меня взглядом, в момент все увидела — и морду у меня разбитую, и куртку мокрую, и кулаки в ссадинах, но ничего про это не сказала, а говорит только: — Здравствуй, Рэд. А я как раз тебя ищу. Она молчит, отвернулась и в сторону смотрит. Ах как у нее головка-то посажена, шейка какая — как у кобылки молоденькой, гордой, но покорной уже своему хозяину. Потом она говорит: — Не знаю, Рэд. Может, ты со мной больше встречаться не захочешь. У меня сердце сразу сжалось — что еще? Но я спокойно ей так говорю: — Что-то я тебя не понимаю, Гута. Ты меня извини, я сегодня маленько того, может, поэтому плохо соображаю… Почему это я вдруг с тобой не захочу встречаться?
Беру я ее под руку, и идем мы не спеша к моему дому, и все, кто только что на нее глазел, теперь торопливо рыла прячут. Я на этой улице всю жизнь живу, Рэда Рыжего здесь все прекрасно знают. А кто не знает, тот у меня быстро узнает, и он это чувствует. Я еще несколько шагов прошел, прежде чем понял, а Гута продолжает: — Не хочу я никаких абортов, я ребенка хочу от тебя. А ты — как угодно. Можешь на все четыре стороны, я тебя не держу. Слушаю я ее, как она понемножку накаляется, сама себя заводит, слушаю и потихоньку балдею. Ничего толком сообразить не могу. В голове какая-то глупость вертится: одним человеком меньше — одним человеком больше.
Проходимец он, говорит, ни семьи у вас не будет, ничего. Сегодня он на воле — завтра в тюрьме. А только мне все равно, я на все готова. Я и сама могу. Сама рожу, сама подниму, сама человеком сделаю. И без тебя обойдусь. Только ты ко мне больше не подходи — на порог не пущу… — Гута, — говорю, — девочка моя! Да подожди ты… — А сам не могу, смех меня разбирает какой-то нервный, идиотский. Я хохочу как последний дурак, а она остановилась, уткнулась мне в грудь и ревет.
Рэдрик Шухарт, 28 лет, женат, без определенных занятий Рэдрик Шухарт лежал за могильным камнем и, отведя рукой ветку рябины, глядел на дорогу. Прожектора патрульной машины метались по кладбищу и время от времени били его по глазам, и тогда он зажмуривался и задерживал дыхание. Прошло уже два часа, а на дороге все оставалось по-прежнему. Машина, мерно клокоча двигателем, работающим вхолостую, стояла на месте и все шарила и шарила своими тремя прожекторами по заросшим запущенным могилам, по покосившимся ржавым крестам и плитам, по неряшливо разросшимся кустам рябины, по гребню трехметровой стены, обрывавшейся слева. Патрульные боялись Зоны. Они даже не выходили из машины. Здесь, возле кладбища, они даже не решались стрелять. Иногда до Рэдрика доносились приглушенные голоса, иногда он видел, как из машины вылетал огонек сигаретного окурка и катился по шоссе, подпрыгивая и рассыпая слабые красноватые искры. Было очень сыро, недавно прошел дождь, и даже сквозь непромокаемый комбинезон Рэдрик ощущал влажный холод.
Он осторожно отпустил ветку, повернул голову и прислушался. Где-то справа, не очень далеко, но и не близко, здесь же, на кладбище, был кто-то еще. Там снова прошуршала листва и вроде бы посыпалась земля, а потом с негромким стуком упало тяжелое и твердое. Рэдрик осторожно, не поворачиваясь, пополз задом, прижимаясь к мокрой траве. Снова над головой скользнул прожекторный луч. Рэдрик замер, следя за его бесшумным движением, ему показалось, что между крестами сидит на могиле неподвижный человек в черном. Сидит, не скрываясь, прислонившись спиной к мраморному обелиску, повернув в сторону Рэдрика белое лицо с темными ямами глаз. На самом деле Рэдрик не видел и за долю секунды не мог увидеть всех этих подробностей, но он представлял себе, как это должно было выглядеть. Он отполз еще на несколько шагов, нащупал за пазухой флягу, вытащил ее и некоторое время полежал, прижимая к щеке теплый металл.
Затем, не выпуская фляги из руки, пополз дальше. Он больше не прислушивался и не смотрел по сторонам. В ограде был пролом, и у самого пролома на расстеленном просвинцованном плаще лежал Барбридж. Он по-прежнему лежал на спине, оттягивая обеими руками воротник свитера, и тихонько, мучительно кряхтел, то и дело срываясь на стоны. Рэдрик сел рядом с ним и отвинтил колпачок у фляги. Потом он осторожно запустил руку под голову Барбриджа, всей ладонью ощущая липкую от пота, горячую лысину, и приложил горлышко фляги к губам старика. Было темно, но в слабых отсветах прожекторов Рэдрик видел широко раскрытые и словно бы остекленевшие глаза Барбриджа, черную щетину, покрывающую его щеки. Барбридж жадно глотнул несколько раз, а затем беспокойно задвигался, ощупывая рукой мешок с хабаром. Говорил он отрывисто, на выдохе.
Хватит пока. Ты меня не бросай. Не бросишь — не помру. Тогда не пожалеешь. Не бросишь, Рыжий? Рэдрик не ответил. Он смотрел в сторону шоссе на голубые сполохи прожекторов. Мраморный обелиск был виден отсюда, но непонятно было, сидит там ЭТОТ или сгинул. Я не треплюсь.
Не пожалеешь. Знаешь, почему старик Барбридж до сих пор жив? Боб Горилла сгинул, Фараон Банкер погиб, как не было. Какой был сталкер! А погиб. Слизняк тоже. Норман Очкарик. Пит Болячка. Один я остался.
Без этого нельзя. Но ведь и все так. А остался один я. Знаешь почему? Не знаешь. Про Золотой Шар слыхал? Мы с тобой столько ходили! Неужели бросишь? Я тебя вот такого… маленького знал.
Отца твоего. Рэдрик молчал. Очень хотелось курить, он вытащил сигарету, выкрошил табак на ладонь и стал нюхать. Не помогало. Это ты Мальтийца не взял. Мальтиец очень набивался пойти с ними. Целый вечер угощал, предлагал хороший залог, клялся, что достанет спецкостюм, и Барбридж, сидевший рядом с Мальтийцем, загородившись от него тяжелой морщинистой ладонью, яростно подмигивал Рэдрику: соглашайся, мол, не прогадаем. Может быть, именно поэтому Рэдрик сказал тогда «нет». Помолчи лучше.
Некоторое время Барбридж только кряхтел. Он снова запустил пальцы за воротник и совсем запрокинул голову. Рэдрик посмотрел на часы. До рассвета оставалось совсем немного, а патрульная машина все не уходила. Прожектора ее продолжали шарить по кустам, и где-то там, совсем рядом с патрулем, стоял замаскированный «лендровер», и каждую минуту его могли обнаружить. Вранья вокруг него потом наплели. Я и сам плел. Что любое, мол, желание выполняет. Хрена — любое!
Если бы любое, меня б здесь давно не было. Жил бы в Европе.
Это когда все время думаешь о. Это когда всю жизнь стремишься к. О будущем не говорят, его делают! Все, на самом деле, сложнее. Бывают взрослые и бывают взрослые.
Доктор Пильман, может быть, вы скажете своим землякам несколько слов по этому поводу? Имейте в виду, в Хармонте меня тогда не было… — Тем более интересно узнать, что вы подумали, когда ваш родной город оказался объектом нашествия инопланетной сверхцивилизации… — Честно говоря, прежде всего я подумал, что это утка. Трудно было себе представить, что в нашем старом маленьком Хармонте может случиться что-нибудь подобное. Гоби, Ньюфаундленд — это ещё куда ни шло, но Хармонт! Я сосчитал координаты радианта и послал их в «Нэйчур». Помнится, наш брат информатор тогда много напутал… Однако вернёмся к науке. Открытие радианта Пильмана было первым, но, вероятно, не последним вашим вкладом в знания о Посещении? Не так уж важно, кто были эти пришельцы. Неважно, откуда они прибыли, зачем прибыли, почему так недолго пробыли и куда девались потом.
Чехов. «Вишневый сад»
- Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине читать онлайн
- Содержание
- Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине
- 4. Рэдрик Шухарт, 31 год
Новости по теме
- Виртуальная выставка одной книги "А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине»"
- Совместные чтения 17: обсуждаем Пикник на обочине Аркадия и Бориса Стругацких
- Краткое содержание «Пикник на обочине»
- Пикник на обочине – Вселенная Братьев Стругацких
- Аркадий и Борис Стругацкие «Пикник на обочине»
Пикник на обочине / Братья Стругацкие
Книга "Пикник на обочине" и фильм "Сталкер" не имеют друг к другу никакого отношения. Фантастическая повесть «Пикник на обочине» стала самым переводимым произведением Стругацких на иностранные языки и была удостоена многих международных наград. Повесть «Пикник на обочине» братьев Стругацких написана в 1971 году. Читать онлайн книгу «Пикник на обочине» автора Стругацких полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай. Действие "Пикника на обочине" разворачивается после внеземного события под названием "Посещение", которое произошло одновременно в нескольких местах по всей Земле в течение двухдневного периода. «Пикник на обочине» – фантастическая повесть Аркадия и Бориса Стругацких, впервые изданная в 1972 году.
Краткое содержание «Пикник на обочине»
В интернете появился трейлер пилотного эпизода сериала «Roadside picnic» по мотивом повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», пишет РИА-Новости. Премьера сериала планировалась в 2017 году, но первый эпизод не устроил руководителей телеканала WGN America, на котором планировалось появление ситкома. Компания-продюсер телесериала «Sony», которая выкупила права на экранизацию повести в далеком 1992 году, выставила свой проект на продажу.
Я сосчитал координаты радианта и послал их в «Нэйчур». Помнится, наш брат информатор тогда много напутал… Однако вернемся к науке. Открытие радианта Пильмана было первым, но, вероятно, не последним вашим вкладом в знания о Посещении! Не так уж важно, кто были эти пришельцы.
Неважно, откуда они прибыли, зачем прибыли, почему так недолго пробыли и куда девались потом. Важно то, что теперь человечество твердо знает: оно не одиноко во Вселенной. Боюсь, что институту внеземных культур уже никогда больше не повезет сделать более фундаментальное открытие. Открытия, которые могла бы использовать наша земная наука и техника. Ведь целый ряд очень видных ученых полагает, что находки в Зонах Посещения способны изменить весь ход нашей истории. А что касается конкретных находок, то я не специалист.
Но я не имею никакого отношения к изучению внеземных культур. Грубо говоря, мы следим, чтобы инопланетными чудесами, добытыми в Зонах, распоряжался только Международный институт.
Из «Пикника» посыпались и компьютерные игрушки, и последовавший за ними цикл книг-перепевов, и названия рок-групп, и многочисленные литературные «хождения за опасными артефактами», и теперь вот-вот начнет выходить американский сериал, который ждут кто с нетерпением, кто с содроганием... Рецепт и история написания «Пикника» довольно просты, что, конечно, не лишает замысел элегантности. Самая первая формулировка: «... После посещения пришельцев остатки хлама, брошенного ими, — предмет охоты и поисков, исследований и несчастий... Исключительные мытарства начались лишь в связи с книжной публикацией, они продолжались восемь лет, но это уже совсем другая история... Не менее драматичной была, кстати, и история «экранизации» «Машины желаний» — «Сталкера» тогда же в 1970-х, но совсем по иным причинам, связанным в первую очередь с творческим видением Андрея Тарковского. Вероятно, оно того стоило как ни жаль сил и нервов братьев, переписывавших сценарий бесчисленное количество раз.
Еще Борис Натанович закономерно гордился введенным и в том числе с помощью Тарковского, разумеется в русский язык словом «сталкер» которое придумалось при написании самой повести далеко не сразу. Чем-то эта гордость сродни похвальбе Достоевского, который утверждал, что ввел в оборот «стушевался», впервые употребив словечко в «Двойнике». Неясно, опирались ли Стругацкие на «Регистр НФ-идей» Генриха Альтова составлявшего его начиная с 1964 года , но делали они всё «по науке».
В погоне за счастьем Шухарт совершенно забывает, что "если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя".
Это книга о бесконечной проблеме нравственного выбора, фантастических приключениях и непростых судьбах. Время идёт… Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров — Рэда Шухарта — по-прежнему тревожит и будоражит читателя.
Оглавление:
Книга "Пикник на обочине" стала одним из самых известных произведений братьев Стругацких и настоящей классикой научной фантастики. «Пикник на обочине» Фантазия — бесценная вещь, но нельзя ей давать дорогу внутрь. Пикник на обочине — повесть братьев Стругацких, написанная в 1971 году. Безусловно, повесть Стругацких «Пикник на обочине» — самая «эмблемная» и всеми «растасканная», а еще самая переводимая.
Краткое содержание «Пикник на обочине», сталкеры и Зона
Пикник на обочине — повесть братьев Стругацких, написанная в 1971 году. В интернет выложили трейлер пилотной серии сериала, снятого по мотивам фантастической повести «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких. «Пикник на обочине» – фантастическая повесть Аркадия и Бориса Стругацких, впервые изданная в 1972 году.
Оглавление:
"Пикник на обочине" – одно из самых прославленных произведений братьев Стругацких, увлекательная история сталкеров – отчаянно смелых людей, на свой страх и риск снова и снова отправляющихся в место высадки пришельцев – аномальную Зону. «Пикни́к на обо́чине» — философская фантастическая повесть братьев Стругацких, впервые изданная в 1972 году. Повесть лидирует среди прочих произведений авторов по количеству. Авторы «Пикника на обочине» (1972) – фантасты, братья Аркадий и Борис Стругацкие – в качестве посыла взяли свой рассказ «Забытый эксперимент» (1959). Тегиглавные герои пикник на обочине стругацкий, пикник брат 2, лучшие книги братьев стругацких аст серия, стругацкие книги аст. В интернете появился трейлер пилотного эпизода сериала «Roadside picnic» по мотивом повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», пишет РИА-Новости.
Версия для слабовидящих
- «Сталкер» Тарковского — это не Стругацкие, так же, как «Солярис» — это совершенно не Лем»
- В Италии выходит новое издание романа братьев Стругацких «Пикник на обочине»
- «Пикник на обочине»
- Аудиокниги слушать онлайн
- Аудиокниги слушать онлайн
- Пикник на обочине
Пикник на обочине / Братья Стругацкие
Дьявол, припекает-то как! И это с утра, а что будет потом? Артур, который шел шагах в пяти впереди, поднял руку и вытер со лба пот. Рэдрик покосился на солнце. Солнце было еще невысоко. И тут он вдруг осознал, что сухая трава под ногами не шуршит, как раньше, а словно бы поскрипывает, как картофельная мука, и она уже не колючая и жесткая, как раньше, а мягкая и зыбкая, — она рассыпалась под сапогом, словно лохмотья копоти. И он увидел четко выдавленные следы Артура и бросился на землю, крикнув: "Ложись! Он лежал, стараясь не двигаться, все еще надеясь, что, может быть, пронесет, хотя и понимал, что они попались.
Жар усиливался, наваливался, обволакивая все тело, как простыня, смоченная кипятком, глаза залило потом, и Рэдрик запоздало крикнул Артуру: "Не шевелись! И стал терпеть сам. И он бы вытерпел, и все обошлось бы тихо-благородно, пропотели бы только, но не выдержал Артур. То ли не расслышал, что ему крикнул, то ли перепугался сверх всякой меры, а может быть, разом припекло его еще сильнее, чем Рэдрика, — во всяком случае управлять собой он перестал и слепо, с каким-то горловым воплем, кинулся, пригнувшись, куда погнал его бессмысленный инстинкт — назад, как раз туда, куда бежать уж никак нельзя было. Рэдрик едва успел приподняться и обеими руками ухватить его за ногу, и он всем телом грянулся о землю, подняв тучу пепла, взвизгнул неестественно высоким голосом, лягнул Рэдрика свободной ногой в лицо, забился и задергался, но Рэдрик, сам уже плохо соображая от боли, наполз на него, прижимаясь обожженным лицом к кожаной куртке, стремясь задавить, втереть в землю, обеими руками держа за длинные волосы дергающуюся голову и бешено колотя носками ботинок и коленями по ногам, по земле, по заду. Он смутно слышал стоны и мычание, доносившиеся из-под него, и свой собственный хриплый рев: "Лежи, жаба, лежи, убью…". А сверху на него все наваливали и наваливали груды раскаленного угля, и уже полыхала на нем одежда, и трещала, вздуваясь пузырями и лопаясь, кожа на ногах и боках, и он, уткнувшись лбом в серый пепел, судорожно уминая грудью голову этого проклятого сопляка, не выдержал и заорал изо всех си л… Он не помнил, когда все это кончилось.
Понял только, что снова может дышать, что воздух снова стал воздухом, а не раскаленным паром, выжигающим глотку, и сообразил, что надо спешить, что надо как можно скорее убираться из-под этой дьявольской жаровни, пока она снова не опустилась на них. Он сполз с Артура, который лежал совершенно неподвижно, зажал обе его ноги под мышкой и, помогая себе свободной рукой, пополз вперед, не спуская глаз с черты, за которой снова начиналась трава, мертвая, сухая, колючая, но настоящая, — она казалась ему сейчас величайшим обиталищем жизни. Пепел скрипел на зубах, обожженное лицо то и дело обдавало остатками жара, пот лил прямо в глаза, наверное, потому, что ни бровей, ни ресниц у него больше не было.
С «Серебристой паутиной», в принципе, очень много ассоциаций. Например, говорят «я запутался в паутине», то есть сложность разобраться в ситуации или вопросе. Таких примеров огромное множество, и это можно продолжать бесконечно! Важно то, что в мире существует невероятное количество фразеологизмов, высказываний, наречий. И наш язык хранит образы тысячелетиями. Как видно на описываемых выше примерах, в ходе проведения лингвистического анализа все аномалии, описанные у Стругацких, имеют место в нашей повседневной жизни. Это факт.
А существуют ли в бизнесе такие ситуации? Проведём аналогию. Так или иначе, все присутствует. Попадание в «Паутину» представляет собой систему, из которой нет выхода, безвыходную ситуацию. И «Ведьмин студень» в бизнесе — превращение человека в «социального урода», то есть процесс его морального и принципиального падения. Есть еще такое выражение: «гнилой человек». Исходя из проведённого лингвистического анализа, следует вывод, что подобные явления имеют место быть и в жизни, а соответственно, и в памяти человека. Где препятствия располагаются в памяти? Проведём небольшой эксперимент. Давайте припомним, какие у нас есть блоки памяти: родовая концепция, архетипологический блок, прототипологический блок и ядро рецензорной группы.
Предположим, что каждое из препятствий следует отнести к определённому блоку. К родовой концепции относится все двигательное: «Мясорубка», «Веселые призраки», «Серебристая паутина», «Чёртова капуста». К архетипологическому блоку можно отнести «Комариную плешь», «Жгучий пух» и «Жаровню»: то, что воздействует на человека, производит на него давление; прототипологический блок — «Зелёнка», «Ведьмин студень»; а Ядро рецензорной группы — молнии, стреляющие диагонально в объект. С чем аномалии ассоциируются? Обратите внимание, что все препятствия отражаются в жизни, в сознании человека. Можно сказать, это невидимые внутренние механизмы, которые, по сути своей, двигают человеком, определяют, КТО ОН, каким авторитетам следует. Это все человеческие «внутренние призраки» и страхи, утверждения и заблуждения, иллюзии и готовность к атакам или подлостям со стороны других людей; препятствия, которые нас ждут, когда мы соберемся что-то делать в жизни, что-либо претворять. Память — неотъемлемая часть каждого человека. И мы слишком много не знаем о собственной памяти, об этом силовом механизме, направляющим нашу жизнь.
А в самых популярных гостиницах мест уже не осталось. И это не удивительно. Весна в этом году в Крыму особенно яркая и теплая.
Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят? На траву понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные фильтры. Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной ключ... Ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других полян... Пикник на обочине какой-то космической дороги». В предположении о том, что «они нас даже и не заметили», звучит горькая отрезвляющая насмешка над гордыней человека-титана, которому «все подвластно». Однако величие притчи Стругацких выявляется тогда, когда перед читателем предстает вторая трагедия, связанная с Посещением — трагедия нравственная. Зона вызывает повышенный интерес не только у бескорыстных исследователей. Найденные там предметы получают практическое применение во множестве областей — от косметики и медицины до военного дела. Тот же Пильман с тонкой иронией подчеркивает контраст между величием и таинственностью даров Посещения и пошлостью и профанацией, с которой они используются в повседневной жизни. Есть объекты, которым мы нашли применение. Мы используем их, хотя почти наверняка не так, как их используют пришельцы. Я совершенно уверен, что в подавляющем большинстве случаев мы забиваем микроскопами гвозди... Как вы их называете, эти черные красивые шарики, которые идут на украшения?
«Настоящая «Зона!» В Мурманской области снимают фильм по мотивам вселенной «Сталкера»
| «Настоящая «Зона!» В Мурманской области снимают фильм по мотивам вселенной «Сталкера» | Тегиглавные герои пикник на обочине стругацкий, пикник брат 2, лучшие книги братьев стругацких аст серия, стругацкие книги аст. |
| Пикник на обочине / Братья Стругацкие | Прочитанная мной книга Пикник на обочине, произвела на меня неизгладимое впечатление. |
| Братья Стругацкие: Пикник на обочине. Страница 35 | Миры братьев Стругацких Пикник на обочине Отель «У погибшего альпиниста» Улитка на склоне. |
4 причины прочитать повесть братьев Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине».
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ. Братья Стругацкие и Тарковский, совместно работавшие над сценарием к фильму, дружно в гробу перевернулись от вашего высказывания. Книга "Пикник на обочине" стала одним из самых известных произведений братьев Стругацких и настоящей классикой научной фантастики. Не пикник на обочине, не призыв к контакту – вторжение. Братья Стругацкие бесплатно на сайте. На мой взгляд, «Пикник на обочине» можно читать абсолютно разновозрастной категории любителей книг.
Краткое содержание «Пикник на обочине», сталкеры и Зона
| «Пикник на обочине»: одна из самых известных книг Стругацких | Строки | Очень долго я тоже понимала все именно так: концовка у «Пикника на обочине» открытая, но открытая на оптимистичной ноте. |
| Повесть Стругацких «Пикник на обочине»: краткое содержание и сталкеры, смысл произведения | Братья Стругацкие и Тарковский, совместно работавшие над сценарием к фильму, дружно в гробу перевернулись от вашего высказывания. |
| Пикник на обочине (слушать аудиокнигу бесплатно) - автор Аркадий Стругацкий | Из Стругацких нужнее всего «Хищные вещи века», «Улитка на склоне» и «Жук в муравейнике». |
«Вечные паруса фантастики братьев Стругацких»: юбилей книги «Пикник на обочине»
Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит и тут же уходит. Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта. Надо только найти в нем это гениальное. Только вовне, только вовне. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье — в непрерывном познании неизвестного, и смысл жизни в том же.
Носит название «объект 77 Б». Тут же объявились сталкеры, ходившие за периметр искать подобные предметы, они обнаружили Золотой шар или Машину желаний. Хотя в Зонах неосторожный шаг легко приведёт к тому, что охотник за редкостями станет завтраком для очередной ловушки, желающих много. Персонаж произведения Пильман, учёный с мировым именем, предположил: артефакты попросту мусор, инопланетяне случайно их оставили на Земле, как люди бросают на обочине дороги после пикника забытые бутылки и прочее Борисо и Аркадий Стругацкие создали до невозможности странный, порою уродливый и жестокий, но до мелочей продуманный и живой мир. Если по диалогам и всему произведению делать анализ эмоций, первая из них — печаль, вторая — разочарование. Авторы показывают героев не со своей точки зрения, а как их видит Зона: оказываемое влияние и чаяния.
Загадочное место словно декорация, высвечивающая нутро каждого, соприкасающегося с ним. Основной темой повествования является нравственный выбор героев, в чьи руки попадают артефакты, ведь мало кто понимает их назначение. Читатель задаётся поневоле вопросами: что можно совершить ради цели и насколько это допустимо. Главный герой и его дорога Главного героя повествования зовут Рэдрик Шухарт, он живёт в Хармонте, сталкер. Каждая глава произведения — отрывки из его жизни. Стервятник, он же Барбридж, поведал коллеге про Золотой шар. Однако имеются несколько нюансов: Машина исполняет лишь самое сокровенное желание. Дорога к ней сложная, с 2 ловушками.
Каждый день он начинает в 5. Он эффективно управляет как объектами недвижимости делюкс-уровня, так и своей жизнью. А в самых популярных гостиницах мест уже не осталось.
Термин «сталкер» от англ. В контексте книги сталкер — это человек, который, нарушая запреты, проникает в Зону и выносит из неё различные артефакты, которые впоследствии обычно продаёт и тем самым зарабатывает на жизнь. В русском языке после фильма Тарковского этот термин приобрёл смысл проводника, ориентирующегося в различных запретных и малоизвестных другим местах и территориях, позднее сталкерами также стали называть любителей индустриального туризма, особенно посещающих заброшенные объекты и города-призраки. Произведение было написано братьями Стругацкими в 1971 году первые наброски сделаны с 18 по 27 января в Ленинграде, чистовой вариант закончен с 28 октября по 3 ноября в Комарове. Из воспоминаний Бориса Натановича Стругацкого: «История написания этой повести в отличие, между прочим, от истории ее опубликования не содержит ничего занимательного или, скажем, поучительного. Задумана повесть была в феврале 1970 года, когда мы съехались в ДТ Комарове, чтобы писать «Град обреченный», и между делом, во время вечерних прогулок по пустынным заснеженным улочкам дачного поселка, придумали там несколько новых сюжетов, в том числе сюжеты будущего «Малыша» и будущего «Пикника... Обезьяна и консервная банка. Через 30 лет после посещения пришельцев остатки хлама, брошенного ими —— предмет охоты и поисков, исследований и несчастий.
«Сталкер» Тарковского — это не Стругацкие, так же, как «Солярис» — это совершенно не Лем»
| «Настоящая «Зона!» В Мурманской области снимают фильм по мотивам вселенной «Сталкера» | описание и краткое содержание, автор Аркадий Стругацкий, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки |
| Читать "Пикник на обочине" - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 1 - ЛитМир Club | Как книга Стругацких «Пикник на обочине» превратилась в убивший создателей проклятый фильм «Сталкер». |
| «Пикник на обочине»: одна из самых известных книг Стругацких | Пикник на обочине — повесть братьев Стругацких, написанная в 1971 году. |