Но я почти не читаю новостей, спрятался в Средневековье.
Страдающее средневековье картинки мемы
Сам, без ансамбля. Но в сопровождении девицы с низкими моральными устоями. Вот это завязочка для легенды! Это в книжках все герои сплошь прекрасны, а все дамы невинны, кони белы, а святой Грааль сияет под почти святыми небесами.
В реале было всё странно, страшно и причиняло невыносимую боль. В первую очередь глазам. Потому что все герои игры были взяты из реальных средневековых рукописей.
А художники, видимо, срисовали их с натуры. Ну что, ещё хочется в машину времени и в Средневековье? То-то же.
Продолжаем страдать за игровым столом. На самом деле заселить в город и нужно-то десяток приличных людей. Только где ж их взять посреди такого кошмара?
На одной из пар по медиевистике исторической науки, изучающей Средневековье парни заметили, что практически на каждой средневековой гравюре, картине или иллюстрации в книге персонажи непременно страдают. Это показалось Юрию и Константину забавным. А если в 2010-х годах кому-то что-то показалось забавным — это обязательно станет мемом. Так и родилось «Страдающее Средневековье». Паблик начинался как локальный источник смешного контента «для своих», однако за год набрал более 5000 подписчиков. Пользователям ВКонтакте пришлось по душе сочетание страдающих лиц в забавном средневековом стиле и смешных подписей, дополняющих или комментирующих происходящее.
Контраст между старинными гравюрами и современными фразами только усиливал комический эффект, к тому же у парней оказалось отличное чувство юмора. И, как говорится, понеслось: за четыре года паблик дорос до 420 000 подписчиков, мемы разлетелись по всему рунету и даже вышли в оффлайн.
Мы переключались, листали инстаграмы музеев, твиттеры западных историков, которые занимались оцифровкой средневековых миниатюр, и буквально проецировали на них свою жизнь. У нас много картинок про фейковую студенческую жизнь, в том числе про дипломы, про сдачу дипломов, про выпрашивание оценок и так далее. Это было таким развлекательным моментом в нашей какой-то серьезной, часто научной деятельности в университете.
А какой момент стал поворотным и вы поняли, что это становится не просто какой-то университетской историей, а чем-то глобальным? Это интересный вопрос, потому что пару лет про нас никто абсолютно не знал. В масштабе сегодняшнего дня это выглядит странно: чтобы какое-то классное сообщество, твиттер-аккаунт или Telegram оставалось долго незамеченным. А у нас получилось именно так, потому что у нас… …историки, а не специалисты по продвижению? Это было тогда.
И сейчас я уже не историк, а наоборот — больше специалист по продвижению. Тогда мы просто в этом заинтересованы не были, не понимали, насколько это можно масштабировать вообще. Вот ты опубликовал картинку, и там у тебя три лайка от твоих однокурсников, а потом ты заходишь в ленту новостную и видишь там всякие огромные сообщества, страшно популярные на тот момент: «Лепра», MDK и прочие, и в них то, что ты сделал пять минут назад, сидя на паре. Тогда еще не было, как сейчас, методов защищать вконтактовский контент. Ты просто видишь: то, что происходит на твоем компьютере, в твоем маленьком сообществе однокурсников, очень интересно другим.
Картинки лайкают по 50 тыс. И в какой-то момент я себе поставил планку: вот у нас сейчас 300 человек в паблике, вот будет тысяча — и надо это прекращать, потому что я лично на тот момент переживал чувство стыда от того, что делаю. Это как на полях рукописи в Средневековье рисовали всякие непотребства, и тут ты тоже берешь то, что кажется многим серьезным медиевистам чем-то высоким, и превращаешь это в объект массовой культуры. И кажется, что это немножко все обесценивает. Сейчас я уже так не думаю, конечно.
В общем, не хотелось какую-то грань популярности переходить почему-то. И все равно в какой-то момент нас заметили. Первое, что я увидел: мой будущий коллега Султан Сулейманов, журналист, написал в Facebook пост, что вот есть такой паблик, он самый смешной, удивительно, а мы не знали про него. И так как он был довольно медийный человек, это заметили всякие журналисты, не знаю, всяких городских изданий Москвы, потом огромное медиа «AdMe». И все они выпустили примерно в два дня подборку наших картинок.
У нас было там 5 тыс. Я вступил, и вы вступайте». Короче, какая-то огромная волна была, недельная, мы тогда даже дали пару интервью. Кто-то пытался это всерьез анализировать на каких-то сайтах типа Colta. Мемоведы, да-да-да.
Например, Arzamas дал подборку самых смешных картинок, по мнению историков. И мы такие: вау, все, жизнь никогда не будет прежней. В общем, был такой момент. А к вам не пришли в тот момент какие-то ребята, например smm-агентство, которое сказало: «Так, вы ничего не умеете, сейчас мы вам заводим то, се, другое, продаем рекламу и ведем к успеху»? К нам приходили какие-то люди, которые хотели купить паблик, предлагали на тот момент, как нам казалось, большие деньги.
Какой это был год и сколько вам предлагали? Мне кажется, в 2016 и 2017 годах предлагали, может быть, 400—500 тыс. Теперь понятно, что это были не такие большие деньги. Мне нравится то, что мы не относились к этому серьезно. Обсуждали, смеялись и думали: ну уж нет, это слишком классно, чтобы продавать.
Это бесценно. Например, Telegram-канал «Бывшая» Артура Чапаряна купили несколько лет назад за миллион, чтобы потом продать за пять миллионов. То есть часто ты не можешь оценить рыночную стоимость, капитализацию своего паблика. Как была размещена первая реклама? К нам приходило очень много странных рекламодателей, и я все время настаивал на том, что никого не надо брать, потому что на старте популярности, если ты сразу начинаешь играть в рекламу, это отпугивает аудиторию.
Несмотря на то, что деньги — дело не лишнее, мы всем абсолютно отказывали. Мы не понимали, как сделать интересно и чтобы этим никого не бесить. Потому что реклама — это бесящая штука в основном. И если мы начнем заваливать людей, которые только что к нам пришли, рекламой, они просто развернутся и уйдут. Поэтому первая реклама у нас появилась в 2018 году, то есть спустя три года после старта.
Мы рекламировали сервис уборки. Они пришли к нам, и у нас получилось так смешно, что эта реклама собрала больше, чем наш обычный традиционный контент. Все писали: «А можно больше такого? Что может быть лучше рекламы, которая не бесит? Посмотреть эту публикацию в Instagram Когда думаю о «Страдающем Средневековье», я удивляюсь тому, как нишевый и неочевидный юмор стал настолько популярным.
Конечно, у вас есть часть мемов в духе «смотрите, у чувака большая мошонка», но при этом внушительный массив шуток основан на каких-то сложных вещах, для понимания которых нужен определенный культурный бэкграунд. В связи с этим вопрос. Когда на вас свалилась вся эта популярность, у вас не стали появляться мысли «вот это вот никто не поймет, давайте фигачить попроще»?
В паблике «Вконтакте» больше 400 000 подписчиков. Один из создателей «Страдающего средневековья», Юрий Сапрыкин, рассказал «Вокруг света», почему все так полюбили непонятные древние картинки Разговаривала Наталия Овчинникова О том, как все началось Я читала, название группы появилось благодаря фразе вашего преподавателя об изображении мук грешников в аду: «Посмотрите, они все страдают». Чем эти слова так вас зацепили? Михаил Анатольевич Бойцов — известный медиевист, преподаватель строгий и уважаемый. И мы очень серьезно относились ко всему, что происходило на его курсе по Средневековью. Его семинары дико сложные, почувствовать себя там дураком было максимально просто. А это был момент, когда мы вместе смеялись.
И у нас какой-то более свободный диалог завязался, напряженность, существовавшая во время занятий, немножко испарилась, и возникло такое словосочетание, которое впоследствии вылилось в проект «Страдающее Средневековье». У Бахтина советского исследователя смеховой культуры Средневековья и Ренессанса.
Страдающее средневековье картинки мемы
Страдающее средневековье кот. Красивые картинки. Фотографии помогают увидеть детали, которые ранее не были замечены зрителям, посещавшим Меншиковский дворец или домик Петра I, где убранство изобилует бело-голубой голландской керамикой. Свежие и веселые, до слёз смешные и позитивные картинки на тему страдающего средневековья. Страдающее Средневековье @souffrantmitte1 Кать, успокойся, мы вообще культурно пришли отдохнуть, чего ты начинаешь,Приколы для даунов,разное,Страдающее средневековье,твиттер,интернет,nsfw? Страдающее средневековье. 2.5K views04:58. Страдающее средневековье / смешные картинки и другие приколы: комиксы, гиф анимация, видео, лучший интеллектуальный юмор.
На "Красной площади" представили книгу "Страдающее Средневековье"
Картина Бронзино реально гипнотизирует и это большое счастье, что она доехала до Москвы. Но это ещё не все. Вот что еще есть на выставке 1.
И мы очень серьезно относились ко всему, что происходило на его курсе по Средневековью. Его семинары дико сложные, почувствовать себя там дураком было максимально просто. А это был момент, когда мы вместе смеялись. И у нас какой-то более свободный диалог завязался, напряженность, существовавшая во время занятий, немножко испарилась, и возникло такое словосочетание, которое впоследствии вылилось в проект «Страдающее Средневековье». У Бахтина советского исследователя смеховой культуры Средневековья и Ренессанса.
Возможно, этот момент — как раз такой переход. В который и родилось что-то новое. Источник вдохновения для создателей мема с «конем Игорем» — французская миниатюра из «Истории Мерлина». Мы не были особо погружены в медиапространство, просто сидели в комнатах, писали всякие работы и в перерывах делали картинки для группы «ВКонтакте», потому что это нам казалось забавным.
О Скоте что-то помнили потомки.
Данте отправил его в ад, а в Шотландии о нем складывали баллады. Но с его реальными текстами была знакомы по рукописям лишь дюжина специалистов в мире. Думаю, я сделал полезное дело для науки и для будущих поколений медиевистов. Но вряд ли это сенсационное открытие. Так живет медиевистика: из небытия, из прожорливой пасти времени выхватывает фрагменты прошлого и открывает их миру.
В какой момент вы присоединились к этому проекту? Жена Юры Сапрыкина Вера работала у меня на кафедре ассистенткой по истории искусства еще в 2013 году. Я был у них на свадьбе в Казани. Они младше меня почти на поколение, но мы друзья. С Костей Мефтахудиновым то же самое.
Правда, он пока не женат, поэтому я еще не пил у него на свадьбе. Изначально это была шуточная, полухулиганская выходка однокурсников. Они создали группу во «ВКонтакте» под названием «Бойцовский клуб», потому что у них вел историю Средних веков Михаил Анатольевич Бойцов. Однажды он показал студентам средневековую картинку и сказал: «Видите, как тут все страдают, как им тяжело». С шуток и даже неприличных картинок.
Но через пару лет после открытия в паблике стали уже не просто смеяться над мемами, а спрашивать, что это на самом деле значит. Почему зверушка так изображена? Почему герои картины совокупляются? Почему сверху, а не снизу? И мои друзья-историки стали отвечать на эти вопросы.
В 2018 году появилась книга «Страдающее Средневековье» — веселая и познавательная. Она получила премию «Просветитель» и стала самым успешным научпопом за всю историю российского книгоиздательства последних 20 лет. Для меня это было лакмусовой бумажкой: стало понятно, что сейчас всплеск интереса к Средневековью и этот интерес надо куда-то направлять для общего блага. Подумал, что это шанс издавать и продвигать средневековые тексты и книги о той эпохе. И к записи подкастов тоже присоединился — по дружбе.
Мы нашли общую тональность буквально год назад и надеемся, что из этого что-то выйдет. Что у нас общего с их героями? В этом процессе есть немножко поэзии. Главное, подходить к нему с юмором. Кажется, вначале это было экзотично.
А художник за словом в карман не лез, говорит ему: «Здрасьте! Ну, покрасил — получилась Сикстинская капелла.
Существует и ещё один вариант иллюстрации к этому псалму — безумец бежит с колотушкой и куском хлеба в руках, в соответствии со словами «Неужели не вразумятся все, делающие беззаконие, съедающие народ мой, как едят хлеб» Пс. Франциск Ассизский Фрагменте полиптиха XV века. Это изображение святого Франциска Ассизского, который жил в Италии в начале XIII века и был известен тем, что молился так горячо, что получил стигматы.
На фрагменте полиптиха XV века святой Франциск демонстрирует стигматы на груди, ногах и руках, а рядом с ним — архангел Михаил, которые поражает дракона. В данном случае филин, изображённый на миниатюре из бестиария XIII века, которого атакуют дневные птицы, олицетворяет грешника. Поскольку филин «весьма ленив» и проводит ночи и дни в пещерах и гробовых склепах, Храбан Мавр, автор труда «О природе вещей», сравнивает его с грешниками, которые возлюбили тьму греха и бегут от света, являясь посмешищем для праведных людей. На фреске из римских катакомб IV века — история из Книги Чисел. По сюжету этой истории прорицатель Валаам по приказу царя моавитян Валака едет на ослице, чтобы проклясть народ еврейский.
У него на пути встаёт ангел с мечом. Валаам ангела не видит, но видит его ослица, которая всеми способами пытается остановить ничего неподозревающего прорицателя, а после тщетных попыток начинает говорить. Именно из этой истории и пошла поговорка — «Валаамова ослица заговорила». Эта шпалера, созданная в конце XV века, входит в цикл «Пять чувств». Хранится она в настоящее время в Музее Клюни в Париже.
Страдающее Средневековье российских историков
| Как житель Новомосковска стал создателем паблика «Страдающее Средневековье» | Смотрите 54 фотографии онлайн по теме обои страдающее средневековье. |
| Страдающее Средневековье: петербургский вариант | Главная» Новости» Страдающее средневековье зарплата ветка. |
| «Страдающее Средневековье» выпустило новогодние открытки, которые нужно сжечь – The City | Книга "Страдающего Средневековья" — не просто попытка перевести шутливое обсуждение в соцсетях в серьезную плоскость, но и первый научно-популярный текст на русском языке, охватывающий такое количество сюжетов средневековой иконографии. |
| Веселое Средневековье (Страдающее средневековье) часть 14 | Страдающее средневековье. Тема фотографий: Страдающее средневековье фрески Страдающее средневековье Трубадур Страдающее средневековье Иисус Страдающее средневековье Святой Бестиарий страдающее средневековье. |
| Страдающее средневековье картинки мемы | Сегодня огромной популярностью в социальных сетях пользуются изображения из серии «Страдающее Средневековье», на свой лад пропагандирующие современное искусство. |
«Страдающее средневековье»: соавтор паблика — о шутках про религию и образование
| РС 129 Страдающее Средневековье - Родина слонов | Юмор Картинка с текстом Страдающее Средневековье Холодное оружие Король Летопись Подтасовка. |
| Настольная игра «Страдающее Средневековье» | На них молодые люди и девушки воссоздают изображения из средневековых манускриптов, знакомые аудитории Рунета во многом благодаря паблику «Страдающее Средневековье». |
| Страдающее Средневековье (веселые картинки) | «Страдающее Средневековье» стало одной из самых продаваемых книг АСТ в сегменте нон-фикшен в 2018-м, а в ноябре даже получило премию «Просветитель» в номинации «Гуманитарные науки». |
| Страдающее средневековье – Telegram | ADPASS сделал подборку различных работ петербургского художника и мемов из сообщества «Страдающее Средневековье», которое вдохновляет иллюстратора. |
Страдающее средневековье (28 фото)
Мы удалили одну картинку, потому что она была несмешной: то есть мы посмотрели и даже не поняли, почему мы это опубликовали. Там была какая-то совсем не смешная штука. И просто написали максимально честно и по-доброму этим людям: простите, но мы не будем это трогать, потому что не видим в этом никаких нарушений, а вот это мы сотрем, потому что нам кажется это действительно не смешным; спасибо, что проверили. Даже в Средневековье было свободнее: очень мало мы знаем судебных процессов над какими-либо художниками, которые рисовали на полях рукописей какие-нибудь непотребства. Вы говорили о том, что все начиналось как антистресс от больших письменных работ. А не было ли это еще антистрессом от того количества дичи и жестокости, которую приходилось изучать в рамках курса истории Средних веков?
Как будто, если посмеяться над этим, то уже не так страшно? Я бы слукавил, если бы сказал «Смотрите, как там было плохо, невозможно, я в депрессии, не могу представить, как они это все переживали…», а потом еще и смеяться над этим. Я не чувствовал никакого беспокойства за темные времена истории. Понятно, что мы все равно в паблике акцентируем внимание на каких-то таких заезженных штуках из истории: казни, пытки, но все это очень поверхностно. В том числе потому, что я, если честно, никогда не представлял себя в роли ученого.
Я был абсолютно средним студентом и не планировал связываться с серьезной наукой. Классно, что у нас получился такой популяризаторский проект, где часть аудитории любит смеяться, воспринимает проект как развлекательный, а еще есть часть аудитории, которая хочет в это углубиться и начать что-то изучать. Я знаю много историй, когда люди начинали заниматься медиевистикой, поступали в университет просто потому, что подписались на паблик и решили что-то еще дополнительно узнавать. И потом наш проект перешел от стадии развлекательной, со смешными картинками и прочим, к просветительскому варианту, где мемов и истории — 50 на 50. И для всех, кто к нам присоединился, мы привлекаем академ-сообщество, преподавателей, которые вели у нас в университете пары, интересных авторов, с которыми мы не знакомы, и делаем вместе с ними что-то для просвещения.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Сколько сейчас людей занимается «Страдающим Средневековьем»? Есть я и мой друг Костя, с которым мы все это придумали. Позже к нам стали присоединяться новые основатели. И даже если этот человек придумал условно значки, которые мы хотим продавать, мы считаем, что это уже «Страдающее Средневековье». Мы сделали научно-популярную книгу «Страдающее Средневековье», привлекли авторов, спустя какое-то время она получила премию «Просветитель», и людей, которые ее написали, мы тоже считаем, что они — «Страдающее Средневековье».
Мы решили сделать настольную игру, пришли ребята из издательства к нам, говорят: «Давайте сделаем вместе», — и они тоже «Страдающее Средневековье». Все, кто записывают с нами подкаст, — тоже страдают. То есть наша команда расширяется, но в ней как бы есть две центральные фигуры и есть люди, которые занимаются «Страдающим Средневековьем» как проектами в конкретной сфере. У вас есть менеджеры, которые отвечают за рекламу, продвижение и прочее? Все делаем мы вдвоем.
Мой друг Костя пошел больше в сторону науки. Я уверен, что он будет преподавать, он сейчас собирается поступать в аспирантуру, а я ушел больше в продюсирование и медиасферу. В последние годы я вообще занимался игровыми проектами в «Медузе» и вел и веду! Несмотря на то, что мы делали это как хобби, его получилось масштабировать, раскрутить, в том числе благодаря людям, которые приходили и делали еще какие-то дополнительные проекты вместе с нами. Я не знаю, у нас все так быстро меняется.
То, что остается неизменным, — мы всегда присутствуем в информационном пространстве. За счет картинок про современную повестку, новых проектов нас почему-то продолжают любить люди, лайкать, комментировать. Все время ходим запускать какие-то новые штуки. Пусть это будет даже коммерческий проект, но он должен быть классный, его надо придумать таким, чтобы он всем понравился. Это может быть, не знаю...
Кино сейчас начнем снимать, например. То есть мы постоянно хотим какими-то новыми проектами заниматься, чтобы постоянно привлекать внимание людей, и нам это просто интересно с точки зрения развития бренда. А еще нам ребята, с которыми мы делали настолку, написали недавно: кажется, ваш секрет в том, что вас просто очень любят. Кажется, это самое приятное, что можно услышать. А с точки зрения заработка?
Существуют абсолютно разные порядки сумм, которые зарабатывают люди, которые занимаются подобными вещами. Кто-то покупает квартиру в Сити, а кто-то работает, условно, за бартер с доставкой еды. При том что это могут быть примерно сопоставимые масштабы медийности, и речь тут идет скорее об умении монетизировать свои таланты. В этом плане вы ближе к апартаментам в Сити или к бесплатным обедам? Мы хотели какой-нибудь замок купить, чтобы там офис сделать смеются!
Вообще у нас нет какого-то четкого заработка. Все проекты, которые приносят деньги, приходят к нам сами с конкретным запросом. И мы должны очень совпасть в том, как мы это видим, чтобы вместе это делать. В этом смысле деньги тут не приоритет и не самое интересное, что здесь можно найти. То есть деньги — это хорошо, но нам больше нравится, когда люди счастливы, люди смеются, людям интересно.
Мы чувствуем себя в этом плане свободно, делаем периодические проекты, но у нас нет регулярного сверхогромного дохода. Мы, в общем, просто живем всем интересным, а завтра — уже нет, а послезавтра — снова да. Так и с деньгами примерно. Для нас очень классно иметь свой курс по медиевистике совместно с такой передовой образовательной платформой. Это, мне кажется, большой успех, и мы рады, что они обратились именно к нам.
В этом случае «животные» из Апокалипсиса, словно небесные двойники, помещаются над головами «хозяев» в специальной рамке 120 ; изображаются в медальонах, которые те держат в руках 121 ; выглядывают из-за плеча евангелистов, что-то им «надиктовывают» или приносят в пасти чернильницу; словно питомцы, ложатся у их ног или у входа в келью, где они корпят над своим свидетельством о Христе 122. Порой морда соответствующего зверя просто пристраивается к голове «хозяина», словно бы символ прятался у него за спиной 123. Примерно c VIII в.
Гибридные образы евангелистов зачастую выглядели агрессивно: Иоанн получал хищный клюв, Марк показывал львиный оскал, а Лука больше напоминал пса, чем тельца. На некоторых ранних изображениях голова Марка больше похожа на волчью. Видимо, дело в том, что большинство художников, рисовавших экзотических зверей а лев на севере Европы не водился , в реальности их никогда не видело и опиралось на словесные описания или более древние образы.
По одной из версий, такие изображения возникли в христианском Египте, где еще была жива память о древних богах со звериными головами. От местных христиан, которых арабы стали называть коптами, гибридные образы евангелистов попали к вестготам в Испанию, к франкам во Францию, а потом в Ирландию. Ирландские монахи в раннее Средневековье были активными миссионерами и создавали свои монастыри а в них скриптории, где переписывались и украшались рукописи во многих концах Европы.
Вместе с их манускриптами фигуры евангелистов-гибридов стали известны далеко за пределами изумрудного острова. Однако к XV в. В раннее Новое время художники, изображая Матфея, Марка, Луку и Иоанна, постепенно стали терять интерес и к их традиционным символам.
Сначала четырех «животных» из Откровения Иоанна Богослова оттесняют на второй план 128 , а потом — вместе с множеством других атрибутов святых, которые были унаследованы от средневековой иконографии, — и вовсе отправляют на иконографические задворки.
Она служит мессу, а вместо алтаря перед ней другая обезьяна подставляет свой зад. В XV веке такие сюжеты появляются уже реже — в моду входят цветочный декор, изображения птиц, бабочек и прочих природных красот, выписанных настолько реалистично, что их хочется снять с листа. При этом старые изображения не уничтожают. Во-первых, потому, что до Реформации в них вряд ли кто-то видел какую-то угрозу. Во-вторых, непродуктивно судить о том времени в категориях современного государства с его эффективным бюрократическим аппаратом и инструментами контроля и принуждения. У католической церкви и у государств домодерной эпохи не было всепроникающего контрольно-карательного аппарата: никто бы не стал что-то вымарывать из книг, как в СССР избавлялись от упоминаний Троцкого в энциклопедиях. Если церковь признавала образ еретическим и опасным, его, конечно, могли уничтожить, но это были редкие случаи, не система. Да, в XIII веке могли спорить о том, дозволено ли изображать Христа, прибитого к кресту тремя, а не четырьмя, как повелось исстари, гвоздями, а в конце XIV века канцлер Парижского университета Жан Жерсон критиковал складные статуи Девы Марии с Младенцем, у которых внутри помещалось изображение Троицы, — ведь кто-то из простецов мог решить, что через Деву воплотился не только Сын, но и Бог-Отец со Святым Духом.
Но такие сомнения, даже если они звучали из уст иерархов, почти всегда оставались их частным мнением — примеров того, чтобы какие-то образы централизованно изымались и уничтожались, нет. Конечно, клирики регулярно сжигали книги, сочиненные еретиками, или писания иноверцев например Талмуд , но контроль над Словом на средневековом Западе был более жестким, чем контроль над Образом. Их начали коллекционировать и воспринимать как старинную редкость, так что смысла вести с ними тотальную войну уже не было. Совсем другое дело — культовые образы или декор в храмах, куда верующие ходили на богослужения. Витраж или каменная скульптура имели воздействие на более широкий круг людей, поэтому у архитектурных элементов с сомнительными изображениями было меньше шансов уцелеть, чем у рукописей. Возвращаясь к золотому периоду маргиналий — были ли у художников какие-то табу? Сложно сказать. Ни в каких источниках они прямо не проговариваются. Но наверняка были.
Например, мы вряд ли встретим пародийные распятия или изображения Бога-Отца в облике обезьяны с седой бородой. Но вообще границы допустимого четче видны не в изображениях, а в текстах. От Средних веков осталось достаточно много пародий на жития, мессы или проповеди, которые клирики сочиняли на латыни. Была, например, «месса пьяниц» — в ее основе лежала структура обычной мессы, но основные термины из возвышенного регистра заменялись на что-то созвучное, связанное с радостями винопития: таверны, кубки, опьянение и все в таком духе. Изучая подобные модификации, американский историк Марта Бейлесс заметила, что в них обыгрываются почти все части мессы, кроме евхаристического канона — текста, с помощью которого священник пресуществляет хлеб и вино в плоть и кровь Христа. Вероятно, модифицировать этот текст считалось совсем уж неуместным. Можно ли сказать, что корни сегодняшнего либерализма европейского публичного дискурса стоит искать в Средневековье? Я помню, как после теракта в редакции Charlie Hebdo вышла статья архитектурного критика Григория Ревзина. В ней он, в частности, объясняет, почему этот журнал трудно представить себе где-либо, кроме Франции по сути имея в виду, что его трудно представить в России.
Такой тип политического юмора — с его грубой телесностью и постоянными отсылками к сексу — отзвук средневековой и ренессансной традиции осмеяния вспомним Рабле. По его мнению, специфика западного христианства Ревзин говорит только о Франции, но я бы посмотрел шире в том, что там носителями скабрезного, в том числе обращенного на саму церковь, юмора долго было и духовенство. В этом он видит одну из причин «радикализма европейской свободы». Юмор маргиналий был понятен всем средневековым людям? Или в нем были какие-то более глубокие уровни, скрытые смыслы для образованных и посвященных? Скорее всего, существовали разные уровни восприятия, но наверняка сказать сложно. У историков есть изображения — зачастую довольно странные. Мы сами часто не уверены, что толкуем их правильно, и не знаем, как это делал средневековый читатель: дневников, авторы которых писали бы что-то вроде «сегодня видел уморительную картинку в часослове», к сожалению, нет. Вообще свидетельства конкретных средневековых зрителей о конкретных да еще дошедших до наших дней изображениях — огромная редкость.
Произошло это благодаря двум студентам исторического факультета Высшей школы экономики Юрию Сапрыкину и Константину Мефтахудинову, которые во время одной из пар по медиевистике раздел исторической науки, изучающий европейское Средневековье заметили, что на иллюстрациях к средневековым текстам «все страдают», и решили как-то это обыграть. Они завели паблик «ВКонтакте» под названием «Страдающее Cредневековье», где выкладывали мемы с реальными изображениями из средневековых книг, сопровождая их забавными подписями с отсылками к современности, которые придавали картинкам новый смысл. За четыре года местечковая группа в соцсети превратилась в коммерческий проект, который продает значки, носки и другой мерч с изображением полюбившихся публике героев, выпускает лучшую в России научно-популярную литературу и планирует производство настольной игры, которая за несколько недель собрала почти 10 млн рублей инвестиций с помощью краудфандинга. Как «Страдающему Средневековью» удалось сделать «темное время» модным и научиться зарабатывать на лошади Игоре и эксгибиционисте Коле сотни тысяч рублей в месяц? Студенты К своим 25 Юрий Сапрыкин успел окончить исторический факультет «Вышки», поработать с Михаилом Зыгарем и Тоней Самсоновой , запустить несколько популярных групп в соцсетях, записать популярный подкаст и обзавестись потомством — сыну Льву скоро будет два года.
Но самый известный из его проектов — паблик «Страдающее средневековье» почти с 500 000 подписчиков «ВКонтакте», который давно вышел за тесные рамки соцсети и приносит Сапрыкину и его партнеру Константину Мефтахудинову дополнительный доход от нескольких десятков до 400 000 рублей в месяц. Сапрыкина часто путают с тезкой — бывшим главным редактором журнала «Афиша» Юрием Сапрыкиным, который приходится нашему герою родным дядей. Сапрыкин-старший сильно повлиял на его судьбу, признается Юрий: «Дядя был и остается классным примером — благодаря ему я понял, что хочу работать в медиа». Против журналистского образования у Сапрыкина было стойкое предубеждение, и он поступил на исторический факультет, переехав в Москву из родного Новомосковска Тульской области. На втором курсе он устроился работать в «Афишу», но не автором, а ревизором — проверял, верно ли расставлены журналы на полках в киосках и магазинах.
Первой «серьезной» работой стал тогда еще начинающий стартап The Question Тони Самсоновой был продан Яндексу в марте 2019 года, сумма сделки не разглашалась , где Юрий «делал все понемногу, как и все тогда». С поста главного редактора сервиса он ушел в конце 2015 года — приходилось все больше заниматься коммерческими проектами, что ему было не по душе. Как журналистка «Эха Москвы» продала «Яндексу» «русскую Quora» К тому моменту в его жизни уже появилось «Страдающее Средневековье» — очень спонтанно, во время одной из пар. А в ночь перед семинаром, часа в четыре утра, кто-то скинул в чат группы ангела с фрески Джотто «Оплакивание Христа». Ангел был очень страдающим, и мы стали шутить про страдающее Средневековье», — вспоминает партнер Сапрыкина по паблику Константин Мефтахудинов.
Он создал группу «ВКонтакте» с таким названием, где вместе с Юрием стал выкладывать подборки картинок с подписями, отражающими «студенческую боль: спать хочется, курсовую надо писать, ну поставьте хотя бы троечку и так далее». Знаменитости Поначалу группа была «междусобойчиком человек на пятьдесят», но вскоре обрела популярность за пределами студенческой тусовки — за год органически доросла до 5000 подписчиков, а потом пережила неожиданный взрыв популярности. Толчком к этому, по словам Юрия, стал пост его друга Султана Сулейманова, ныне директора по инновациям издания Meduza, а тогда шеф-редактора портала TJournal, который назвал «Средневековье» «великим пабликом». После этого «страдающие» мемы стали появляться в популярных группах «ВКонтакте» MDK и «Лепра» правда, без упоминаний «Средневековья» с тысячами хвалебных комментариев. К ним начали стучаться другие паблики и компании с просьбой разместить платную рекламу, но администраторы отказывались: «Мы ничего коммерческого не публиковали, за это нас как раз и любили».
Зато они стали «партнериться» с другими просветительскими проектами, которые так или иначе касались темы Средних веков например, «Арзамасом» , размещать объявления о наборе в магистратуру на родной истфак и т. У каждой была своя специфика: так, в Twitter и Facebook чаще появлялись мемы с политическим уклоном — например, миниатюра, подписанная фразой «москвичи и реновация». Группа оставалась для основателей исключительно хобби — они окончили университет и нашли постоянную работу. Мефтахудинов занялся SMM, а Сапрыкин пришел в только стартовавший «Проект 1917» Михаила Зыгаря , где также отвечал за развитие соцсетей, маркетинг и пиар. Внимание Зыгаря он привлек как раз пабликами «Страдающее Средневековье» и « Личка императора » — в последнем размещались реальные цитаты исторических персонажей в формате постов в соцсетях.
Новые мемы для «Средневековья» друзья создавали и постили «одной рукой под столом» по вечерам и во время обеда. Из проекта Зыгаря Сапрыкин ушел в 2018 году — захотелось заниматься чем-то новым.
Страдающее Средневековье - История и наука Рунета
Свежие и веселые, до слёз смешные и позитивные картинки на тему страдающего средневековья. ADPASS сделал подборку различных работ петербургского художника и мемов из сообщества «Страдающее Средневековье», которое вдохновляет иллюстратора. Нормой для Средневековья была куртуазная любовь — платонические ухаживания слуги (в данном случае придворного музыканта), обращённые к знатной даме, как правило — жене его сеньора.
«Страдающее средневековье»: соавтор паблика — о шутках про религию и образование
Остальные включая довольно неприличные, как и их средневековые прототипы можно посмотреть здесь.
Просвещенная стыдливость Глава 12. От апологии до скандала: история изучения кровавого навета Глава 14. Погромы, мученичество и мессианские ожидания Imitatio Abrahami Иерархия пространства и мученичество как обряд перехода Ladies first: отговорка невежеством?
Глава 15. Умереть нельзя обратиться, истребить нельзя обратить. Ашкеназы и сефарды перед лицом смерти и в ожидании Мессии Словарик часто встречающихся в книге терминов Валерия Косякова - Апокалипсис Средневековья.
В Средневековье каждая такая практика сопровождалась дискомфортом. Поэтому интересно, что мы видим очень много в проповедях того же самого знаменитого генуэзского епископа Иакова Ворагинского. У него очень много примеров, аллюзий, он рассказывает о страданиях Христа через бытовые вещи. Через стирку, например. Потому что в каком-то смысле средневековая стирка, когда нужно бельё тереть через специальные деревянные агрегаты, уподобляется страданиям Христа, потому что его тоже растягивали на кресте, пытали так же, как прачки пытают бельё каждый день. Так же каждый день человечество распинает Христа, если оно грешит. Или страсти Христовы могли уподоблять охоте, жаре курицы. И подобных сравнений было очень много. Одновременно они служили двум целям: чтобы человек памятовал о страданиях Христа и тем самым продвигался к Царству Небесному, потому что он не замыкался в земных мыслях, а думал о благом, и, с другой стороны, он видел в этом что-то похожее на свои ежедневные практики. Я бы, конечно, не обобщал и не говорил, что человек идёт стирать и для него это какая-то невыносимая боль, но уровень комфорта был гораздо ниже.
Родин: Иногда в некоторой литературе возникает образ Средневековья реально страдающего, в том смысле, что у каждого человека или есть какая-то травма, поскольку быт тяжёлый, или что-то у него натёртое, какие-то струпья от болезней. И все к этому относились нормально. Для нас порез — это проблема, мы бежим прижигать чем-то, а в Средневековье к этому проще относились. Есть ли какие-то источники, которые позволяют нам проникнуть в эту сферу жизни? Зотов: Самый красноречивый источник, то, что мы до сих пор можем встретить на фресках у входа в храм, это изображения того, как страдали грешники. Во многом эти образы брались из реальной жизни. Это какие-то пытки, действительно. Иногда это вещи, связанные с повседневными страданиями, болезнями. И когда мы читаем Данте, какие кары ожидают грешников в загробной жизни, если они попадут в Ад, то это не всегда какие-то извращённые пытки. Иногда это повторяющиеся до бесконечности вещи, которые с любым человеком Средневековья происходили.
Поэтому самое страшное было обречь себя на страдания после смерти, а страдания во время жизни считались иногда скорее какой-то положительной практикой. Это можно видеть в текстах немецких мистиков. Потому что очень многие немецкие мистики, и женщины, и мужчины, эти самые мистические монахини, о которых сейчас много пишут, очень часто считали, что страдания возвышают их и приводят к Богу. И классическая картинка, которая в этот момент возникает — это какой-нибудь епископ, который идёт после службы и хлещет себя по спине. Но это было лишь маленькой толикой того, что люди сами с собой делали. Например, у некоторых мистиков была такая практика уподобления себя Христу: они прибивали к себе крест и носили его на спине каждый день по своей комнате. И у них были своего рода остановки. Как сейчас можно идти по Иерусалиму, там есть остановки: тут Христос взял вот это, тут его оплевали, тут его обругали, тут привязали к колонне. То же самое было в формате своей собственной кельи. Человек просто представлял себя Христом, истязал себя разными способами, пытаясь каждый день воспроизвести то, что было в библейской истории.
И тем самым считал, что приходит к Богу через это. Родин: Но это, наверное, какая-то радикальная манера поведения. Для общества, для среднего человека, это, наверное, тоже было дико, как для нас сейчас. Я правильно понимаю? Зотов: Я думаю, что да. Но им это было несоизмеримо ближе. Все эти монахи, многочисленные юродивые, которые существовали в средневековых городах, всё таки были к ним достаточно близко. Если мы сравниваем с современной ситуацией, все потенциально опасные для общества люди находятся в специальных учреждениях и мы их не видим. Но в тот момент такого в основном не было. И, по суждению знаменитого историка Арьеса, у нас сейчас период, когда смерть, телесные страдания, вытесняются из человеческой культуры.
Мы считаем, что никто не умирает, мы к этому относимся совсем не так, как к этому относились в Средневековье. Всё таки в Средневековье считали, что смерть рядом. Её можно бояться, можно не бояться, но о ней постоянно думали. Сейчас думать о смерти — это удел монахов, совсем духовных или депрессирующих людей. Понятно, есть декаданс и тому подобные вещи, но быть унылым депрессивным готов — достаточно специфическая практика. В Средневековье отношение к смерти было другое. Более в каком-то смысле лёгкое, если отношение к смерти вообще может быть лёгким. Но тем не менее о смерти думали, о ней говорили. И о страданиях, которые являются смертью в миниатюре, говорили гораздо больше. И в практически любой средневековой практике можно найти какие-то страдания.
Например, я занимаюсь алхимическими всякими изображениями. Там тема страдания магистральная и центральная. Там от страданий никуда не уйти. Философский камень, который должен превращать любой металл в золото, является плодом долгих и долгих страданий, материала, из которого он производится. И тут уже в зависимости от того, с чем автор-алхимик сравнивает философский камень. Если это христианский автор, то часто сравнивает его с телом Христовым, если это античный автор, он говорит, что это бог Меркурий, которого истязают другие боги или ещё кто-нибудь. Или, если мы говорим о совсем давней традиции алхимии, александрийской, начала III в. Постоянно в центре находится страдание. Тело какого-то мифического существа или библейского персонажа. Оно могло расчленяться и это обозначало определённые химические процессы.
В принципе, химические процессы можно описать не обязательно через страдания. Их можно описать через какие-то позитивные образы. Но не смотря на это практически всегда в центре алхимических аллегорий было убийство какого-то персонажа. Например, в книге Святой Троицы Христа вешают на виселице, четвертуют на колесе, он различными казнями убивается. Не каноническими, не традиционными для иконографии, не только распятие на кресте, но многие-многие другие практики. Ему отрубают голову, например. Такие вещи были призваны показать, что происходит очищение того или иного металла. Отрубание головы, допустим, ассоциировалось с очисткой определённого металла. Мы можем задаться вопросом, почему именно голову нужно отрубать, почему очистку металла нельзя показать через что-то другое? Через купающихся девиц, например.
Такое, конечно, тоже было. Но так или иначе практически все образы связаны с каким-то страданием и это, видимо, было неминуемой чертой ментальности средневекового человека. Родин: Всё, о чём мы говорим, показывает, что в центре мира средневекового человека всё-таки было тело, вопреки расхожему мнению о том, что это из культуры наоборот, выдвигалось. Отсюда вопрос: что было в Средневековье с телесностью? Как это отражалось в бытовой жизни, на взаимоотношениях полов? Что с телом происходило? Приключения тела в Средневековье. Зотов: Мне кажется то, через что можно показать приключения тела, это сюжеты, которые мы в книжке назвали условно «профессии Иисуса Христа». Даже такой возвышенный духовный персонаж, как Иисус Христос, который является и Богом и одновременно человеком, даже его показывали, как простого человека, которому свойственны не только телесные проявления, но даже какие-то страсти, свойственные телесному. Он мог разгневаться и кого-нибудь побить или даже убить.
В христианских апокрифах, так называемых «Евангелиях детства» Спасителя, он вёл себя абсолютно как несносный ребёнок. Его обижали на детской площадке, и он мстил за это. Мама потом приходила и таскала его за уши, просила его воскрешать чудесно убитых простым прикосновением. Его отдавали подмастерьем к красильщику, он бедокурил и красил ткани во что попало. Потом, опять же, Богородице приходилось тащить его за ухо и просить исправить чудесным прикосновением. Родин: Это мы комиксы описываем? Зотов: Да, к этим сюжетам есть очень много изображений. Какое-то количество мы даём в книге. Интересно, что эти апокрифы были призваны не только служить сиквелами, приквелами к основному евангельскому сюжету, потому что в Новом Завете мы не находим подробностей жизни Христа в его детстве, и т. И то, чего хотела публика — это каких-то чудесных историй, то, чем всегда обрастает серьёзная теологическая, философская история.
С тем же самым буддизмом примерно то же самое: мы имеем свод философских правил, требований к праведной жизни и одновременно мы имеем огромное количество чудесных историй о том, как будды, или бодхисаттвы, или ещё какие персонажи буддизма творили чудеса. Хотя это даже порицается в философии буддизма, мы всё равно это видим. И то же самое в христианстве. Хотя чудеса Христа были способом аллегорически показать какие-то вечные истины, то простой публике они требовались в качестве простого развлечения и в качестве подтверждения настоящей мощи христианства, показать, что этот человек мог творить чудеса даже в раннем детстве. И поэтому он, подобно Будде, и разговаривает в самом раннем возрасте, борется с драконами, сидит на радуге, убивает своих врагов одним прикосновением. То есть такие вещи характерны и показывают, что не смотря на то, что Иисус Христос является Богом, частью божественной Троицы, у него было человеческое тело, в котором он хотел жить как человек, по концепции этих апокрифов. Родин: А что касается обычных людей, их как изображали? Насколько я понимаю, мы в средневековой живописи видим большое количество того, что у нас не ассоциируется со Средневековьем, с христианством. Я имею ввиду сношающихся людей, низкие половые взаимоотношения, что-то такое, совершенно дикое для нас. Я правильно понимаю, что этого было много?
Зотов: Да, абсолютно.
Сейчас планируется выход новых изданий, посвященных Иерониму Босху и скандинавистике в частности, сходству скальдов с современными рэперами. Книги будут интересны как новичкам, так и знакомым с темой. А главное, у людей есть шанс привыкнуть к мысли, что Средние века - не только эпоха догматов, крестовых походов и запретов, а еще время травести, фривольности и карнавала.
Страдающее Средневековье - История и наука Рунета
Укажите здесь URL изображения Примечание: использование чужих изображений без разрешения их владельцев может являться нарушением авторских прав. Юмор Картинка с текстом Страдающее Средневековье Холодное оружие Король Летопись Подтасовка. Один из создателей «Страдающего Средневековья», Юрий Сапрыкин, рассказал «Вокруг света», почему все так полюбили непонятные древние картинки. Просмотрите доску «страдающее средневековье» пользователя yurievaann в Pinterest. В период Средних веков среди королей и церковной знати были распространены манускрипты с красочными иллюстрациями на библейские темы, декорированные золотыми обложками.
О чем страдает «Страдающее Средневековье»
| Страдающее средневековье | В интернете «Страдающее Средневековье» — это основанный любителями истории паблик социальной сети «ВКонтакте» со смешными картинками, созданными по мотивам средневековой живописи и книжной миниатюры. |
| Идеи на тему «Страдающее средневековье» (110) | средневековье, мемы, веселые картинки | Фотоджоин — фото новости, интересные факты и интересные истории. |
| Идеи на тему «Страдающее средневековье» (100) | средневековье, веселые картинки, веселые мемы | Канал автора «Страдающее Средневековье» в Дзен: Страдающее Средневековье — развлекательно-просветительский проект, созданный Юрием Сапрыкиным—младшим и Константином Мефтахудиновым. |