Новое Средневековье вовсе не должно считаться постоянным чистилищем неопределенности – как ни странно, но во многих отношениях оно вселяет надежду, что наше нынешнее положение. Похожие. Следующий слайд. Новое средневековье XXI века, или Погружение в невежество Эксмо. Как работает YouTube Тестирование новых функций. Написать поэму, получить дворянство, заказать герб и ростовой портрет: новое средневековье в конкретных примерах.
# новое средневековье
Как выглядит новое Средневековье, в котором мы все живем: «поместная федерация», удельно-цифровые княжества и настоящие феодальные войны. Коронавирус и новое Средневековье0. «С недавнешнего времени с разных сторон начали говорить о нашей эпохе как о новеньком Средневековье. Считаю достаточно часто употребляемый последнее время термин, понятие «новое средневековье» очень удачным, хоть разные люди и вкладывают в эти слова разные понятия. На ежегодной книжной ярмарке NonFiction прошла презентация новой научно-популярной книги Олега Воскобойникова "Средневековье крупным планом". Свою влюбленность в XV-ый век участники выставки реализовали через немецкие скульптуры, французские гобелены, рыцарские стихи и византийские лики.
Новое средневековье XXI века, или Погружение в невежество. Кара-Мурза С. Г.
Размышление о судьбе России и Европы» в Берлине в 1924 г. Затем цикл публикаций Эко 1973—1976 гг. Но для меня нет сомнений, что идея сопоставления современности и средневековья вызревала и у медиевистов — современников Бердяева, и среди специалистов-историков ее выразил именно П. Разумеется, оба свидетеля заката Российской империи, и Бердяев, и Бицилли интерпретировали идею Нового Средневековья различным образом. Более четко, в названии публикации, эта тема была сфокусирована Бициллии уже в эмиграции и несколько позже, чем это сделал Бердяев. Философ подвел общий итог рассуждениям о послевоенных судьбах России и Европы в 1920-е, а историк сформулировал особенности своей концепции Нового Средневековья в доступном для широкой читающей публики виде только в 1930-е годы 3. Однако при внимательном изучении творчества Бицилли более раннего периода возникает сложный образ представлений о перекличке времен и эпох, актуализации пластов социальной культуры прошлого и опасности вульгаризации и модернизации при интерпретации. На мой взгляд, правомерно выделить как особую проблему исторических исследований специфику работы академических историков, изучавших социальные катаклизмы прошлого, и одновременно, бывших свидетелями революционной поры. Есть все основания подчеркнуть значение таких работ: как их ключевой роли в интеллектуальной биографии ученого — очевидца трагических перемен, так и для понимания историко-культурного контекста эпохи. Ведь профессиональный взгляд историка должен был отметить нечто особенное в натяжении еще не порвавшейся ткани повседневности, а в научных штудиях прошлого должна была прорываться эмоциональная нота современности.
По крайней мере, правомерно поставить вопрос о том, был ли конструкт «Нового Средневековья» схемой, рожденной в публицистическом поле и после вынужденного расставания с Россий, или же накануне крушения Империи историк интуитивно чувствовал себя свидетелем наступающего Нового средневековья? И пытался ли он в своей профессиональной деятельности донести эту идею актуализации Средневековья до читателей и учеников? И если да, то какие именно аспекты им выделялись? Бицилли — историк нелегкой судьбы, который в дальнейшем стал эмигрантом, видным представителем интеллектуального русского зарубежья, в начале века проходил период долгого и сложного ученичества и формирования исследовательской и преподавательской манеры. Этот период жизни и творчества ученого исследован несколько менее, чем вклад Бицилли в мировую историческую науку и литературо-ведение, который был им внесен за рубежами России, в период изгнания и обретения новой родины 4. При всем том, покидая Россию достаточно зрелым, сформировавшимся человеком, Бицилли мог и должен был взять с собой и тратить именно символический капитал идей, доставшийся ему в прошлый период жизни, который стал и периодом социальных конфликтов, кризиса и падения Российской империи. Один из последних учеников Бицилли в России, О. Вайнштейн 5 1894—1980 станет известным исследователем средних веков в науке советского периода. То, что именно по учебнику Вайнштейна преподавали историю науки историографию в советских профильных вузах, сыграло важную роль в процессе формирования студентов-историков.
В советской России также остался и медиевист И. Гревс, один из наставников Бицилли, из «семинария» которого вышла плеяда ученых, в т. Таким образом, для отечественной школы исторической мысли, от «имперской» до «советской», Бицилли — недостающее звено в развитии, как это видится с одной из возможных точек зрения, но в другой интерпретации — именно этот «недостающий», почти забытый на годы элемент традиции исторической мысли, представитель дореволюционной школы явился важным представителем исторической мысли России в мире. Бицилли до эмиграции не успел стать признанным авторитетом, не занял престижного места в академической иерархии, но прошел ученичество у виднейших историков и общался со своими сверстниками, европейски известными медиевистами: достаточно упомянуть такие имена как Л. Карсавин и В. Забугин последний рецензировал труды Бицилли на итальянском языке для европейского читателя. Будучи незначительно старше обоих коллег, Бицилли достиг статуса магистра несколько позже, с традициями Санкт-Петербургского университета и его научной школой кандидат соприкасался в основном при подготовке и защите диссертации, но по своей формации тяготел к другому образовательному центру: Бицилли получил образование в Новороссийском университете, преподавал в Одессе сам, из Одессы же эмигрировал на Балканы Сербия и Болгария в 1920 г. Кондаков, чья научная деятельность на начальном этапе также была связана с университетом в Одессе. На первый взгляд, 1917 год не стал переломным в жизни и интеллектуальной биографии Бицилли: наиболее весомые публикации в период до эмиграции появились незадолго до и после этой даты, решение об эмиграции было принято позже.
Таким образом, не год двух революций разделил жизнь ученого пополам, а скорее годы гражданской войны — ровно век назад. Однако именно в 1917 г. Бицилли опубликовал весьма любопытную работу под названием «Общественные движения в изображении средневековых историков» 6 , которая стала поводом для настоящего исследования. Но в средние века это делалось грубее и наивнее». Забегая вперед, скажем, что легко разобраться с той «наивностью» мог только блестяще подготовленный историк и латинист. Это была очень сложная источниковедческая работа. Разумеется, статья Бицилли 1917 г. Тем не менее, очевидно, что, пусть и не в явной, ло-бовой манере, но для историков наступающего Нового Средневековья были важны исторические сравнения. Бицилли, медиевист и педагог, в 1917 г.
Таким об-разом, в единый контекст, в общее поле зрения историка и его читателя этих лет, попадали и источники по истории средневековья, повеству-ющие о социальных кризисах о крестовом походе детей, возмущении простолюдинов от поборов на Крестовый поход и о кризисе современ-ной ученому социальной системы. Разумеется, опубликованная в 1917 г. Формат публикации, сам журнал, в котором она появилась, — знаковый и, можно сказать, уникальный.
Сергей Георгиевич Кара-Мурза, выдающийся российский ученый, социолог и политолог, впервые провел полный и всесторонний анализ "нового средневековья" в своем фундаментальном исследовании, материалы для которого он собирал в течение тридцати лет. Здесь разбираются причины этого исторического явления, его характерные черты в политике, обществе, культуре, говорится о носителях и противниках новой средневековой идеологии.
Во-вторых, королева якобы, по ее собственным словам, мылась всего дважды в своей жизни — при крещении и перед свадьбой. Откуда же появились эти легенды? Принцесса Изабелла тоже была набожной и решительной, поэтому, по легенде, дала обет не менять белье, пока ее муж Альбрехт VII не возьмет осажденный им в 1601 году Остенде. Соблюдать обет ей пришлось три года, и это настолько впечатлило ее современников, которые считали, что подобное подвижничество ушло в прошлое вместе с Крестовыми походами, что в честь принцессы даже был назван новый цвет — «изабеллин» или «изабелловый» грязновато-белый с желтовато-розовым оттенком. Наряд такого цвета был даже в гардеробе английской королевы Елизаветы I. Конечно, принцесса Изабелла оставила меньший след в истории, поэтому ее обет со временем начали приписывать знаменитой прапрабабушке, якобы давшей соответствующий обет до взятия Гранады. Однако Гранаду осаждали меньше года, и получается, что, если королева и дала бы подобную клятву, то рекорда праправнучки ей бы побить не удалось. И постепенно богатое воображение сочинителей заменило осаду Гранады на длившееся двадцать лет изгнание мавров. Ну а потом при помощи с древности известного метода обобщения единичный случай объявили обычным. И совершившая что-то вроде религиозного подвига принцесса Изабелла превратилась в «доказательство» немытости всей средневековой Европы. Загадка ванны Со второй легендой дело серьезнее, и касается оно религии. На самом деле фраза о том, что королева мылась всего дважды, звучит: «принимала ванну всего дважды», и слово «ванна» в ней ключевое. Изабелла такого, скорее всего, не говорила, но суть вопроса о ваннах. Дело в том, что основным делом всей жизни Изабеллы и ее мужа Фердинанда было очищение Испании от мавров и еретиков. А в исламской религии омовения в ваннах играли большую роль, в одной только Гранаде, по разным источникам, было от четырехсот до тысячи купален. Поэтому христианин, принимающий ванну, действительно мог попасть под подозрение как еретик. Именно в Испании и именно тогда — таковы были реалии времени. Благодаря близости исламской культуры общий уровень гигиены в Испании был очень высоким. Ведь не принимать ванну и не мыться вообще — разные вещи. Даже сейчас хватает людей, принимавших ванну всего несколько раз в жизни. Это и жители индустриальной Европы, где во многих квартирах есть только душевые кабины я сама целый год прожила в Германии в такой квартире и за год ни разу ванну даже не видела, хотя мылась дважды в день , и большая часть населения деревень, где и сейчас моются не в ваннах, а в банях. Так и средневековые жители посещали общественные и частные бани и сауны, а дома пользовались тазиками и ковшиками. А летом знать и простонародье могли купаться в реках и озерах. Да здравствует мыло душистое Интересно, что именно во времена королевы Изабеллы в Испании под патронажем короны стали производить и продавать в соседние страны знаменитое и сейчас кастильское мыло. Мыло в Европе варили в каждой стране, но использовали для этого животные жиры, поэтому оно получалось грубым и напоминало современное хозяйственное. Попытки производить туалетное мыло были, но оно получалось жидким, плохо хранилось, и пользовались им только в той местности, где его делали. На кастильское твердое мыло из оливкового масла был огромный спрос, в Кордове, например, оно стало одной из основных статей экспорта. Королевским указом даже был установлен максимум цены — 5 мараведи за фунт, чтобы избежать спекуляции. Для сравнения — мясо тогда стоило в районе 6 мараведи, а рыба в период подъема цен доходила до 9 мараведи за фунт. Чтобы был понятен порядок цен — судья в то время получал около 250 мараведи в день, а королевский чиновник — до 400. Поэтому для людей состоятельных туалетное мыло было так же доступно, как и сейчас, а простонародье пользовалось более дешевым хозяйственным мылом из животных жиров. В XVI веке в Испании была издана книга под названием «Manual de mugere se nel qual se contien en muchas y diversas reсeutas muy buenas» — что-то вроде сборника по домоводству. В ней были приведены не просто рецепты домашнего мыла, но и отдельные рецепты мыла для рук и лица. Видимо, настоящая дама уже тогда не могла мыть лицо мылом для рук. Вот такая «антисанитария». До этого хватало домашнего изготовления и разных мылящихся трав, таких как мыльнянка, сапиндус, гипсофил и так далее — наши предки знали много растений, которые хорошо мылятся в воде. Однако численность населения росла, мыла требовалось все больше, и первые мыловаренные центры появились в Марселе и Савойе. Из них производство постепенно распространилось в северные страны, и уже с 1000 года в деловых записях английских монастырей стали упоминаться закупки местного английского мыла. В 1192 некий Ричард Девайзес жаловался на ужасный запах от мыловаренных мастерских в Бристоле. Лучшее — кастильское, которое продают в брикетах cakes … Стоит оно 4 пенса за брусок. Более дешевое белое, серое и черное хозяйственное мыло производят в Англии. Этот вид мыла жидкий одна бочка в 80-х годах XIV века стоила около 13 шиллингов 4 пенсов ; для использования его сливают в миски. У прачек, склонившихся над тазами и стиральными досками либо утаптывающих одежду в ручье, на ногах от черного мыла серые пятна. Естественно, черным мылом белый лен стирать нельзя, так что приходится покупать более дорогое, белое. Жидким мылом нельзя мыть руки, оно тут же повредит кожу — достаточно взглянуть на волдыри, покрывающие руки и ноги прачек. Но зато его много где можно достать: Генрих Ланкастер обновил запасы мыла, отправляясь в Крестовый поход в Пруссиюв 1391 году. В некоторых городах даже можно взять в аренду тазы и стиральные доски: Генрих поступил именно так, в 1396 году посетив Кале.
Не скажу, что этот менталитет характерен только для современной России. Скорее, в него проваливается весь мир, но Россия в силу большей близости к нему делает это быстрее. Этот менталитет я попытался описать в «Чезаре» без лишней критичности. У этого менталитета есть свои плюсы: для душевно ленивых людей нет лучшего варианта, чем поверить в божественность вожака и слепо покоряться во всём. И не скажу, что все «средневековые люди» обязательно плохи: как раз нет, их свойство жить по установленным правилам часто даёт хороший результат. Проблема в другом: средневековые люди не способы замечать кренов системы координат. Север у них всегда там, где стрелка компаса, а компас всегда точен это аксиома их веры. Однако сложно игнорировать тот факт, что мир за тысячу лет сильно изменился. Мы ушли от феодализма в пользу глобального мира и вряд можем вернуться к крестьянской самодостаточности. Мы больше не воюем луками и дубинами, мы способны уничтожить друг друга враз, и это накладывает новую ответственность. Природа перестала быть безлимитным океаном, из которого можно черпать вёдрами: теперь мы видим его дно. Нам определённо нужно отходить от категоричности XV века, и мы бы давно отошли, если бы знали куда.
Новое средневековье
В связи с крайне обострившейся международной эпидемиологической обстановкой, мы выбрали отрывок из раздела, посвященного гигиеническим практикам того времени. Мытое Средневековье О том, что в Средние века люди любили телесные удовольствия не меньше чем сейчас, было сказано уже достаточно слов. И это, в принципе, никто не отрицает. К сожалению, широко бытует мнение, что средневековые люди были устроены иначе, чем мы: им нравились грязные тела, они не чувствовали вони, их не беспокоили укусы вшей, блох и клопов. Правда, они почему-то воспевали белую кожу и золотые кудри, умудряясь разглядеть их под слоем грязи, да и рисовали не реальных людей, а дочиста отмытых и в чистой одежде. Удивительно, не правда ли? Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Мода ругать Средние века возникла еще в Возрождение, когда появилось резкое отрицание всего, что имело отношение к недавнему прошлому.
Но время шло, прошлое становилось все более отдаленным, окутывалось романтическим флером и обрастало мифами. И в XIX веке, на почве роста интереса к истории, сложилось такое отношение к Средневековью, которое живо и поныне — что есть средневековая романтика с рыцарями и прекрасными дамами, а есть средневековая реальность, грязная, грубая и жестокая. С легкой руки историков этим самым грязным, жестоким и грубым временем стали считать практически весь период с падения античных государств и до самого XIX века, объявленного торжеством разума, культуры и справедливости. Тогда и появились мифы, которые теперь кочуют из статьи в статью, пугая поклонников не только рыцарства, но и Короля-солнца, пиратских романов и всей исторической романтики. О многих из этих мифов — всеобщей безграмотности, забитых женщинах, старости в тридцать лет — я уже рассказала. Но все они меркнут перед самым ярким и популярным —мифе о «грязном средневековье». Грязное Средневековье Я даже специально написала слово «средневековье» с маленькой буквы, поскольку по правилам русского языка Средневековье — это историческая эпоха, а средневековье — это нарицательное обозначение чего-то отсталого и устаревшего.
И действительно, есть Средневековье — историческая эпоха, о которой я пишу, а есть средневековье — набор укоренившихся в массовом сознании стереотипов о том, что когда-то, в давние темные времена, все было ужасно, прежде всего, с точки зрения гигиены. Откуда пошли эти стереотипы? Из человеческой психологии. Жизнь всегда была нелегкой, и иногда, чтобы легче относиться к насущным проблемам, люди сравнивают свое время с какими-то прежними, когда было еще хуже. По принципу — у нас стоматология дорожает, но зато она есть, а вот в средневековье люди вообще все беззубые были. Или у нас горячую воду отключают на две недели, а вот в средневековье вообще не мылись. И сразу жить становится легче и веселее.
К тому же существует определенная категория людей, которая продвигает стереотипы об ужасном прошлом, чтобы справиться с комплексами. Если нечем гордиться, можно начать гордиться тем, что ты лучше средневекового рыцаря, ведь он был полтора метра ростом, не умел читать и никогда не мылся. Поэтому псевдоисторические статьи и книги, где в средневековых городах по улицам текут нечистоты, все больны сифилисом и жутко воняют, пользуются огромной популярностью. Многие им верят и на полном серьезе, говоря о средневековой гигиене, приводят в пример книгу Патрика Зюскинда «Парфюмер». Хотя Зюскинд — наш современник, в прошлом никогда не был и написал художественное произведение, действие которого происходит не в Средневековье, а в середине XVIII века. Боюсь, я могу долго растекаться мыслью по древу — тема гигиены в Средние века одна из моих любимых. Но постараюсь быть краткой и рассказать только о самых известных мифахи заблуждениях.
Изабеллы Испанские: оболганная королева и забытая принцесса Пожалуй, самой известной жертвой мифов о «грязном средневековье» стала испанская королева Изабелла. В период ее правления была объединена Испания, мавры изгнаны с Пиренейского полуострова, а Христофор Колумб открыл Америку. Тем не менее набожная и рассудительная королева в глазах потомков имеет репутацию полоумной фанатички и замарашки. Вплоть до того, что рассказывают, будто она поддержала Колумба только за то, что он не обращал внимания, как от нее пахло. Получилось, что о самой великой из испанских королев обыватели в первую очередь знают две вещи: во-первых, она дала обет не менять рубашку, пока мавры не будут изгнаны из Испании, и ей пришлось соблюдать этот обет двадцать лет. Во-вторых, королева якобы, по ее собственным словам, мылась всего дважды в своей жизни — при крещении и перед свадьбой. Откуда же появились эти легенды?
Принцесса Изабелла тоже была набожной и решительной, поэтому, по легенде, дала обет не менять белье, пока ее муж Альбрехт VII не возьмет осажденный им в 1601 году Остенде. Соблюдать обет ей пришлось три года, и это настолько впечатлило ее современников, которые считали, что подобное подвижничество ушло в прошлое вместе с Крестовыми походами, что в честь принцессы даже был назван новый цвет — «изабеллин» или «изабелловый» грязновато-белый с желтовато-розовым оттенком. Наряд такого цвета был даже в гардеробе английской королевы Елизаветы I. Конечно, принцесса Изабелла оставила меньший след в истории, поэтому ее обет со временем начали приписывать знаменитой прапрабабушке, якобы давшей соответствующий обет до взятия Гранады. Однако Гранаду осаждали меньше года, и получается, что, если королева и дала бы подобную клятву, то рекорда праправнучки ей бы побить не удалось. И постепенно богатое воображение сочинителей заменило осаду Гранады на длившееся двадцать лет изгнание мавров. Ну а потом при помощи с древности известного метода обобщения единичный случай объявили обычным.
И совершившая что-то вроде религиозного подвига принцесса Изабелла превратилась в «доказательство» немытости всей средневековой Европы. Загадка ванны Со второй легендой дело серьезнее, и касается оно религии. На самом деле фраза о том, что королева мылась всего дважды, звучит: «принимала ванну всего дважды», и слово «ванна» в ней ключевое. Изабелла такого, скорее всего, не говорила, но суть вопроса о ваннах.
Мастерство создания книги было очень ресурсозатратным: их писали долго, материал был очень дорогим в основном использовали пергамен из кожи животных. Текст оформляли рисунками, так называемыми миниатюрами. Несмотря на то, что книжные миниатюры в каждом регионе были очень разными, их объединяла ювелирная техника исполнения, а также нетерпимость к пустому пространству листа, которое средневековый мастер чаще всего заполнял растительным мотивом. Британский художник Том Филиппс в 29 лет начал проект Humument сокращение от human document — англ. Бродя по лондонскому складу в поисках какой-нибудь покупки, художник наткнулся на полки с дешевыми старыми книгами и пообещал себе купить первую, которая будет стоить не больше десяти центов, и «сделать из нее серьезный долгосрочный проект».
Этой книгой оказался «Человеческий документ» викторианского писателя Уильяма Харрелла Мэллока название художник тоже нашел подходящим. Следующие 50 лет своей жизни он занимался переработкой романа. Художник вырезал каждую страницу и подвергал ее беспощадному редактированию, зарисовывая блоки текста и получая стихотворение в духе Аполлинера. Главным источником вдохновения для него служили средневековые миниатюры, то, как они обрамляют текст и одновременно влияют на его интерпретацию. Филлипс показывает, что у текста есть свое бессознательное, которое можно найти, откапывая, подобно археологу, из повествования отдельные фразы и слова. Том Филлипс. Источники: 1 , 2 Российская же художница Таня Пеникер переосмысляет средневековые бестиарии. Она часто делает изображения сказочных созданий: чертей, троллей и горгулий. Со средневековой миниатюрой ее работы сближает невероятно скрупулезная техника — это всегда очень сложный рисунок, будь это акварель или офорт.
Таня Пеникер. Источник Ее серия «Семь» посвящена смертным грехам. Используя форму рондо круга , она обращается к метафоре зеркала, но не для того, чтобы показать греховную сущность человека, а чтобы высмеять эти пороки, отзеркалить их. Вымышленные персонажи смешиваются с личной мифологией художницы и современным политическим контекстом — в итоге рождаются апокалиптичные изображения в духе Босха. По словам Пеникер, «мои переклички с Босхом и бестиарием неслучайны. Я размышляю о новом Средневековье». Ткань общества В Средневековом соборе появляется еще один вид искусства, который очень быстро стал популярен среди мирян, — гобелены. Сегодня они ассоциируются скорее с дворцами, нежели чем с храмами. Однако изначально гобелены создавали для церкви, а изображались на них не прекрасные дамы с единорогами, а библейские сцены.
Анжерский апокалипсис. Источник Однажды увидев гобелен «Анжерский апокалипсис», американская художница Кики Смит решила создать нечто похожее: «В моей фантазии между средневековыми зрелищами, иконографией зла, грандиозным кино 1920-х и движением хиппи есть определенная связь. Я хотела смешать все эти вещи воедино». В 2015 она выпустила серию из 12 жаккардовых гобеленов, посвятив их экологическому кризису. Изображая ночные пейзажи с хищниками совами, орлами, волками, лисами и змеями , их жертвами мотыльками, кроликами и оленятами и людьми, она подчеркивает взаимосвязь всех существ на Земле, которая становится с каждым годом слабее. Апокалипсис для Смит — это разрыв не с богом, а с природой: «Наше воздействие на Землю крайне драматично, поэтому гораздо разумнее сказать: нет, я тоже часть природы… У нас с природой общие интересы… Тогда у всех будет больше шансов на совместное будущее». Кики Смит. Источник Британский художник Грейсон Перри тоже переводит свои рисунки в гобеленовые полотна.
Отмечу для себя следующее: Блекуа оговаривается, что было бы несправедливо возлагать всю вину на президента Трампа за системный кризис, который гноится уже более десяти лет. На этой оговорке следует заострить внимание, поскольку основные усилия по развалу существующего мирового порядка были предприняты не в течение последних десяти лет, но гораздо раньше такими предшественниками Трампа, как семейный тандем Бушей, Клинтоном и Обамой.
Именно при них реальная власть перешла в руки т. Вызванные упомянутым переходом власти в руки не связывающих себя нормами морали и этикой гуманизма тайных деятелей за последние несколько десятков лет привели к грандиозным преобразованиям геополитического ландшафта. Эти перемены будут иметь далеко идущие последствия не только для того, как осуществляются международные отношения, но и для всех аспектов социальной и экономической жизни людей во всем мире. Если, конечно ГГ удержит власть. В принципе, свой прогноз Блекуа строит на основе этого варианта. Поэтому посмотрим, что может ожидать человечество в ближайшем будущем при таком подходе к его прогнозированию. Влияние «могущественных негосударственных субъектов» так Блекуа называет закулисников ГГ на международной арене становится более актуальным, чем классическая борьба за власть между государствами. Дилеммы, с которыми столкнется человечество, больше не будут относительно простым выбором между биполярными, однополярными или многополярными порядками. Самое ужасное заключается в том, что государства больше не являются главными действующими лицами на мировой арене. Ослабление их суверенитета связано с ростом мощи и влияния транснациональных корпораций, ярким примером которых являются цифровые технологии.
White Label контент Онлайн-ресурсы IM входит в число крупнейших контентных холдингов страны по охвату диджитальной аудитории. У всех сайтов IM — уникальное контентное наполнение, они функционируют на единой технологической платформе, имеют высокие показатели видимости рекламы и надежную защиту от фрода. Социальные сети и мессенджеры У брендов IM сильные сообщества во всех социальных сетях, мессенджерах и Telegram. У каждого паблика — собственная контентная сетка, рубрикатор, широкая палитра редакционных и рекламных форматов, множество механик взаимодействия с аудиторией и высокая степень вовлечения пользователей. Глянцевые журналы Глянцевое портфолио IM — крупнейшее на рынке.
Максим Горюнов. Новое Средневековье
Средневековая песочница Medieval Dynasty получила небольшой хот фикс v1.3.0.3 и обновленную дорожную карту. Новое Средневековье вовсе не должно считаться постоянным чистилищем неопределенности – как ни странно, но во многих отношениях оно вселяет надежду, что наше нынешнее положение. Надо сказать, что этот расклад не нов. Он в какой-то мере отражает позиции российских западников и славянофилов, можно сказать, литературного XIX века. Фото: РИА Новости/Виталий Аньков. Страны поделились на господ и вассалов, готовых «поцеловать перстень». средневековье» 35:20 Антиутопия или новое средневековье?
На ПК вышла новая средневековая выживалка с большим открытым миром, где можно собрать свою армию
Философ Елена Пилюгина собрала основные тезисы Умберто Эко, Зигманта Баумана и Ульриха Бека, которыми те описывают основные черты Нового Средневековья. Blizzard начала искать кандидатов на руководящие должности нового проекта. Это лишь начало глобальных перемен, которые несёт новая стратегия США и союзников по атлантическому блоку. освобождает целостность личности (изрезанную Модерном и превращенную в субпродукт: индивид).
Николай Стариков
- Telegram: Contact @new_middle_ages
- Как паблик с мемами превратился в бизнес
- Вышли первые обзоры Manor Lords: стратегию хвалят за симуляцию средневековья
- Другие новости раздела
- Страдариум от Страдающего Средневековья
- Главные детали игры
На ПК вышла новая средневековая выживалка с большим открытым миром, где можно собрать свою армию
Основатели «Страдающего Средневековья» о новых гуманитарных курсах и юморе в темные времена. Большая перезагрузка, вакцинация и новое Средневековье. Философ Елена Пилюгина собрала основные тезисы Умберто Эко, Зигманта Баумана и Ульриха Бека, которыми те описывают основные черты Нового Средневековья. «С недавнего времени с разных сторон начали говорить о нашей эпохе как о новом Средневековье. Фото: РИА Новости/Виталий Аньков. Страны поделились на господ и вассалов, готовых «поцеловать перстень». Тверская область готовится к проведению очередного фестиваля "Новоторжский рубеж 2024", который состоится 29 апреля в музее "Василёво".
Вышли первые обзоры Manor Lords: стратегию хвалят за симуляцию средневековья
беседе на радио Sputnik Беларусь российский политический эксперт, писатель, публицист Николай Стариков."Что такое Средневековье? Последние новости России и Мира» Новости» В Мидгарде» Новое Средневековье старого мира. Теперь же мир возвращается в язычество, и наступающая «новая нормальность» это скорее даже не Средневековье, а Новые Тёмные Века. ИМПЕРСКИЕ НОВОСТИ Z. Новое средневековье В сети распространилось видео, как уже задержанному предположительно боевику отрезают ухо и заставляют его съесть.
Главные детали игры
- Подпишитесь на рассылку
- Кризис сверхдержавы и “новое средневековье” -
- На ПК вышла новая средневековая выживалка с большим открытым миром, где можно собрать свою армию
- Новое Средневековье
- Современное искусство и Средневековье — Нож
"Новое средневековье". Из русских опять лепят варваров
Есть те, кто двигал этими войсками. Скорее всего, мы не сможем пока ни с кем договориться, потому что пока мир не переживёт это десятилетие, пока мир не переживёт то самое падение экономик, падение уровня жизни, грани конфликта, грани войны, пока не появятся какие-то здравомыслящие люди или пока те, кто ведёт человечество, как они считают, из точки А в точку Б, либо они доведут, либо их планам не суждено сбыться, вот тогда там можно будет с кем-то говорить». По словам эксперта, произошла делегитимизация системы европейского права. Она остаётся действующей, пока большинство стран соблюдают эти законы.
Новое время, капитализм и урбанизация стали началом распада семьи.
Современный либерализм и ортодоксальный коммунизм доводят отрицание семьи до логического предела. Для либерала семья — это контракт, для коммуниста — пережиток буржуазного стоя. Гегель подчеркивает, что само гражданское общество, где каждый за себя, и есть институт разрушения семьи. Он видит в этом диалектический момент развития истории, который должен быть преодолен переходом от гражданского общества к государству, которое только и способно спасти семью и защитить ее структуры от токсичного индивидуализма.
Немецкий социолог Вернер Зомбарт замечал, что буржуазные условия города и индустриализация с самого начала создавали почву для распада семьи. Он считал, что мотором капитализма и либерализма в урбанистической Европе Нового времени стал полупризнанный институт городских любовниц. На селе для обычного крестьянина содержать кого-то еще, кроме семьи, было проблематично. Увеличение индивидуальных ресурсов и городской образ жизни у буржуазии способствовали появлению института паразитических содержанок.
По Зомбарту, они были важным фактором капитализации и модернизации европейского общества, вампирически требуя еще и еще, что содействовало техническому прогрессу, инновациям и предпринимательству, но разрушало нравственность. В этой ситуации для России вернуться к своим корням, но при этом на новом витке развития означает приступить к массовому расселению мегаполисов и государственной программе по организации жизни людей на селе, в пригородах и поселках. Лозунгом может быть — "К родной земле! Если крестьянство — историческая матрица полноценной крепкой на селе трудно куда-то убежать и многодетной семьи, то возродить одно без другого невозможно.
Бицилли делает кардинальный вывод исследования, предваряя его любопытным суждением: «Но, с другой стороны, не менее верно и то, что если об одном и том же факте люди обыкновенно рассказывают разно при условии их независимости друг от друга , то тем более мы должны ожидать встречи со значительными расхождениями там, где налицо несколько сообщений о различных аналогичных фактах». Таков предварительный итог выкладок интерпретатора-медиевиста. Остается только один критерий: органичности художественного произве-дения. Этим пассажем Бицилли предвосхищает, как мне кажется, свои будущие известные труды в качестве художественного литературного критика. Кроме того, изложенное выше — яркое свидетельство высокого уровня исследований, которого достигла отечественная историческая школа накануне революционных событий.
Уже сто лет назад интересно и плодотворно решалась русской школой историографии и медиеви-стики проблема интерпретации средневековых нарративных историчес-ких источников, то есть проблема объективности и общих установок ин-терпретатора-современника или близкого потомка, лиц и событий, описываемых в рассказе. Проблема анализа подлинности является акту-альной в исторической науке постоянно помимо того, что и сейчас вы-зывает сложности у берущихся работать с темой «объективности» и «фальсификации», анализируя особенности нарратива. В определенный момент, после общего теоретического посыла, Бицилли возвращается к своему средневековому сюжету: «Повторяю, что если мы допускаем зависимость анонима, автора анналов Пьяченцы А. Но тем самым, что мы предполагаем эту двойную зависимость, вероятность нашего предположения возрастает: именно то, что схема, которую мы старались вскрыть из анализа трех отрывков трех хронистов, оказывается у двух налицо в частях, а у третьего в целом, является решающим доводом в поль-зу предположения, что у двух первых она находится in statu nascendi, третий же воспользовался ею в готовом виде». И Бицилли сразу делает вывод по поводу достоверности нарративов: «Другими словами, не служит ли наблюденная особенность показателем того, что Арнульфу и Ландульфу их схема была отчасти дана самим ходом событий, между тем как пьячентинский аноним располагал факты, которые ему были известны, по чужой, внешней по отношению к ним, схеме?
Но если это верно, то мы не можем не пойти и дальше и должны будем предпо-ложить, что и там, где совпадения у А. В этом месте изложения позиции средневековых создателей хроник, Бицилли объявляет, что пора прийти к окончательному выводу. По его мнению, «анализируемое место пьячентинских анналов стоит… совер-шенно особняком. Это — очевидно позднейшая вставка в летопись. Таким образом, речь идет не о намеренном искажении истории, но об использовании схем, готовых топосов, что являлось вполне легитим-ной практикой средневековых хронистов, искажение и дополнение делалось по эстетическим соображениям, а не из-за особой идеологи-ческой заинтересованности или с практической целью.
Тем не менее, многоступенчатая платформа фиктивного нарратива средневековым анонимом, ответственным за переписывание анналов, создавалась. Не менее интересен, хотя и еще более труден в изложении второй составной блок работы Бицилли 1917 года. Отметим, что в основе второй части рассуждений т. Этот еще более сложный, чем первый казус, конструируемый Бицилли, еще больше перекликается с темой современного автору социального переворота и вовлеченности в него молодежи. Сам автор публикации поясняет переход от одного сюжета к другому таким образом: «в изложенном выше мы имеем пример влияния литературной схемы повествования об общественном движении».
Итак, пишет Бицилли: «Следующий пример относится к иному типу случаев: влияния схемы, выработанной общественным мнением» 19. Сразу же, как и должен сделать толковый педагог, Бицилли дает краткую вводную о том, что представляет собой летописная традиция и какие именно источники свидетельствуют о т. По их рассказам, в общем совпадающим, движение представляется в следующем виде: появились в 1251 г. Бесчисленная толпа их шла со знаменами, на которых изображалось чудо, вызвавшее проповедь похода «содержание этих видений они изображали в картинах, которыми украшали знамена и несли их перед собой». Весьма примечательна подмеченная историком наглядность ло-зунгов и пропаганды идеи движения, доступная эмблематика как моби-лизующий фактор, но главный акцент в описании — достигнутая массо-вость движения, которая превращает особую спорную форму выраже-ния религиозности почти что в революцию.
Задумываясь о распростра-ненном названии участников движения, вникая в этимологию, Бицилли начинает сопоставлять это движение с детскими крестовыми похода-ми. Он приходит к выводу, что некоторые общественные стереотипы мешали даже прямым очевидцам событий описывать их более адекватно, не прибегая к схемам восприятия, которые возникли раньше, под влиянием детского крестового похода 1212 года. В «пастушках» хотели видеть таких же чистых детей, не успевших проститься с отцом и матерью, затем подпавших под влияние злых людей, хотя с самого начала и до конца движение сохраняло совсем другой характер: агрессивный и антиклерикальный. Сам Бицилли также следует этой логике источника и сопо-ставляет несколько радикальных религиозных движений. Итак, мы имеем дело с филигранной работой текстолога, озабо-ченного поиском общих мест и пересечений тестов своеобразных «ме-мов» хронистики и анналистики , а также принципов создания средне-вековых нарративов.
Образ социальной борьбы в городе и религиоз-ных движений и ересей привлекал ряд исследователей этого времени и в России Гревс, Карсавин , и в Италии Вольпе и Каджезе , но это кон-кретное, свежее и оригинальное для своего времени, исследование, в сущности вполне может быть использовано и сейчас — не как свиде-тельство этапа развития науки, но как пособие для занятий студентов. Образ средневековья с акцентом социальной борьбы, который, явно намекал на актуальные, современные социальные бури, слишком детален и привязан к историческим источникам, и поэтому не смог сам по себе стать популярным у читающей публики, отделиться от исследовательской практики. Однако этот образ связан с наступавшим Новым Средневековьем не менее, чем образ, созданный Бердяевым и закрепившийся за ним. Можно сказать, что специалист-историк высказы-вался на ту же тему, что и философ-проповедник идеологемы Нового средневековья, но оттеняя эту мысль особым образом. Медиевист обращался к конкретным подобранным историческим примерам и препарировал идею и образ средневековых социальных переворотов и общественных движений иначе, чем философ, богослов или романтик.
Именно в силу понимания исторической конкретики, образ Нового Средневековья, отчеканенный медиевистом, не мог стать распространенным стереотипом, употребимым штампом. Примечательно, однако то, что в конце прошлого века, как и в период между мировыми войнами, идея «Нового Средневековья» звучала и была в интеллектуальной моде. Вернее всего будет не спорить об авторстве концепта, а, вслед за Бицилли, постулировавшим общие литературные схемы или влияние общественного мнения на различных авторов средневековых текстов, увидеть и во взглядах, излагаемых Бицилли и Бердяевым некую общую схему — модель, вынесенную ими из общей для них интеллектуальной среды Серебряного века России — в эмиграцию. Думается, то же самое утверждение, что касалось практики взаим-ных заимствований и обращения к общим образам восприятия истории, применимо и к творчеству создателей концепции Нового средневе-ковья. Появился бродячий сюжет, мем, который воспроизводился и развивался разными интерпретаторами.
Как некрасовская строчка "бывали хуже времена, но не было подлей": 1-й раз - круто, 2-й - уже нет, а повторять дальше - только демонстрировать пошлость. Ладно, "Новое Средневековье" - это другое. Как там описали русский философ Николай Бердяев и итальянский писатель Умберто Эко, что XXI век переживает возрождение религиозного и культурного традиционализма, а также отказ от ценностей и идеологии Просвещения, подобно периоду европейской... Читать далее.
"Новое средневековье". Из русских опять лепят варваров
| Новое Средневековье | 1 июля 2023 года в Эрмитаже в Аванзале и Николаевском зале Зимнего дворца о ткрылась новая выставка «Цари и рыцари. |
| # новое средневековье | Основная идея работы, что мир вступил в новое Средневековье — без единого центра управления, поскольку США уже не способны управлять миром напрямую. |