Легендарный Евгений Владимирович Скрипник, позывной Прапор, участник Движения Новороссия, находящийся в отпуске по семейным обстоятельствам, в коротком интервью передаёт привет всем соратникам и друзьям. Евгений Скрипник (Прапор): правда о Стрелкове. Евгений Скрипник (Прапор): правда о Стрелкове. Вышел очередной видеоотчёт о гуманитарной миссии "Прапора" в Донецкой Народной Республике.
В Крыму пьяный военнослужащий ранил полицейского
Об этом сообщил журналистам представитель военного следственного управления Следственного комитета РФ по Черноморскому флоту Александр Куратов. Следствием установлено, что инцидент произошел 23 сентября 2018 года в Керчи. Чапурин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес старшему сержанту полиции осколком разбитой бутылки удар в руку.
Но, как известно, ни в каких боях далее Прапор не соизволил принимать участие, предпочитая ошиваться в тылу до своего отбытия в Москву, ещё летом 2014-ого года. В отличии от бойцов николаевского гарнизона, многие из которых уже не дожили до сегодняшнего дня, принимавших и далее участие в боях на самых тяжёлых участках. Исчез из Николаевки, на следующий после убийства день, и сам Прапор николаевский гарнизон вышел в Славянск только 4-ого июля. По этому событию у нас наконец-то появился полный и подробнейший расклад, чему я вполне удовлетворён, так как всё таки версии клонились немного в разное русло, хотя и суть их одна: В конце июня 2014 года, на передних позициях у г. Николаевка, что близ Славянска, Прапор при строе выстрелом в голову убил ополченца приехавшего защищать Донбасс. Попавшего добровольно на передний край, в разгар боёв вокруг Славянска.
Потом это пошло поколение конформистов, желающих только, только мечтающих о том, чтоб дожить до пенсии, жрать от пуза, пить и спать»[2]. К «офицерам» такого пошиба Скрипник сохранил презрение на всю жизнь. Идеалом же офицера для него стал его близкий друг Игорь Стрелков, с которым судьба свела его в Приднестровье, когда тот был ещё безвестным студентом, приехавшим добровольцем на свою первую войну. Но это — идеал офицерской чести. То есть других людей в своей жизни, о которых я могу сказать, офицерской чести, я не встречал. Кого можно поставить в пример» [3]. В Приднестровье Евгений прилетел с Сахалина в 1992 году, услышав по телевизору, что взяли горисполком в Бендерах: «По новостям только услышал, понимаете, щелкнул тумблер, и проснулась генетическая память. Что надо идти, без меня там не обойдутся русские люди. Захотелось встать в ряд, в один ряд с этими людьми, с мужественными людьми. Захотелось стать таким же, как они. Перестать быть амёбой, просто… «телевизор, диван, работа» [4]. Но прибывшего добровольца в Тирасполе встретили без особого воодушевления, и пополнить ряды приднестровского ополчения молодому сахалинцу помог лишь курьёзный случай. Вот как рассказывал об этом сам «Прапор»: «Подошел к милиционеру, говорю: «Где можно записаться в добровольцы? Такое все… «Ух, ну надо же», — думаю. Какая прелесть. Как прекрасно. Наконец-то в своей среде нахожусь, как мечтал. Пошел в гвардию, там берут только с местной пропиской. И что теперь делать, летел черт те откуда. Они говорят: «Иди в казачество. Там берут всех подряд». Ну, думаю — хорошо, люди, значит, знают, что говорят. Но не тут-то было. Пришел в казачество, дождался какого-то их атамана, не помню, как его зовут, такой типичный полковник, замполит с плакатной внешностью, знаете, с советской, бюрократ был там. Вы тут приходите, потом с оружием пропадаете. Вот тут парень пришел с Москвы, со своей винтовкой — вот молодец». Я думаю: «Ух ты, мерзавец. Из-за тебя меня не берут». Оказалось, это Стрелков, с винтовкой копанной приехал с Москвы. Вышел на порог их казачьего штаба, кто там суетится, ходят какие-то личности, босяком, полупьяные, непонятно — с лампасами, с нагайками. Боже мой, вот думаю, спектакль, бляха-муха. Подходит ко мне какая-то пьянь, очередная, с каким-то платком французским на шее. Говорит: «Деньги есть? Дай на вино». Говорю: «Сколько стоит то вино? Говорю: «Да на тебе десять. Иди хоть запейся». Они купили эти три банки вина, сели тут же у порога пить, казаки, человек семь. Там еще и на закуску хватило какую-то, лук с помидорами. А я стою. Они говорят: «Хлопчик, а что стоишь? Давай…» Я говорю: «Да нет, я не пью, извините». А откуда? Хлопцы, да как ж мы такого не возьмем в казаки? Эти, за банкой вина, приняли меня в казаки, повели там к какому-то кошевому атаману без ног, на коляске, миной ему ноги оторвало. Все — поцеловал шашку, ударили нагайкой, сдал военный билет, тут же получил пулемет РПК, тут же мой командир взвода новый, немец Витя, снял с себя камуфляж, ему там что-то другое принесли, надел. Мертвых из ЗИЛа выгрузили, туда боеприпасы с продуктами, и тут же поехали в Бендеры. Почему я разговор завел про память? Едем, все нормально, заезжаем на мост, тут танк без башни лежит с правой стороны, с Тирасполя. А на встречу едет попрошайка, это трактор такой с красным кузовом, и там лежат два наших гвардейца, наши ополченцы — русские ребята, вот с такими дырками в голове, мозги вытекли, и кузов видно.. И у меня все такое радостное, там же все такое яркое, в этом Приднестровье. И тут все черно-белое, тут же у меня страх включился, тоннельное зрение, и началось — червяк меня душит, с меня требует — отдай им пулемет. Никому присягу не давал, что тебе будет? Он там у меня изнутри говорит. И реально, меня что остановило, не выпрыгнуть с этого кузова, не отдать этот пулемет — это память о моих предках. Это бабушка, которая закончила войну в Берлине. Вот такой вот метр с кепкой, понимаете, метр с кепкой, она воевала с 43-го до 45-го года в рядах штрафбата. Она была связисткой. Это дед в Кенигсберге, дядя воевавший в морской пехоте, понимаете… И все вот это, это реально помогло преодолеть этот кризис. Реально помогло» [5]. После Приднестровья добровольцы из десятки, в которую входили Стрелков и Скрипник, собрались ехать в Боснию. А трое решили перед тем ещё и съездить в Абхазию. Среди них и Евгений. Из Абхазии он возвратился легко раненым и контуженным, а потому в Боснию так и не попал. Шесть лет «Прапор» прослужил в Таджикистане в Кулябском 149-м полку. Там же служила и его жена. По свидетельству «Прапора», «в восприятии русского мира, так как она жила в нерусской среде, в русском анклаве буквально мизерном, натерпелась и унижений, много чего натерпелась из-за того, что она русская, мы с ней полные единомышленники в этом плане. Тем более, что мы верующие люди и осознаём чётко, что здесь сейчас подготавливаемся для перехода в тот светлый мир с чистой душой, поэтому здесь нас кроме долга перед детьми своими и чужими и долга перед своим народом ничего не держит. Поэтому всё посвящено этому, какие бы ни были препятствия моральные, материальные — какие угодно. Обострённое чувство справедливости и у меня и супруги»[6]. Годы спустя, отвечая на вопросы подруг, зачем отпустила мужа в Новороссию, жена «Прапора» отшучивалась: «Разве его задержишь? Легла бы я на порог — переступил бы да пошёл». В последние годы Евгений занимался строительством, поддерживая в своих бригадах железную армейскую дисциплину. А ещё — вместе со Стрелковым участвовал в реконструкциях. Хотя там, конечно, видел чудеса, этих людей — генералов на реконструкции, эти же типажи я встречал и во время гражданской войны как в Крыму, так и в Новороссии. Чего стоит Козицын. Типичный сумасшедший генерал с реконструкции, типичный сумасшедший. Типичный человек, который не реализованные свои возможности, свою лень и тугодумие, не реализованные в той жизни, он стремится успеть реализовать до смерти хотя бы так, внешней фактурой. А так, были рядовыми. У нас пулеметная команда была, там всего-то человек 6-7. Он — мотор, фанат. Ну, какое-то звание имел, выше нашего то однозначно. Но не офицерское, а там что-то такое… унтер-офицер. Принципиальная позиция — только на русской стороне, на немецкой никогда в жизни не…, просто не надену мундир. Это принципиальная позиция». С первыми залпами войны на Донбассе доброволец со стажем «Прапор» поспешил на передовую — в Славянск. В новом противостоянии он увидел «продолжение Приднестровья, где война шла за национальную идентификацию русского человека. Его хотели просто уничтожить этнически. Чтоб он забыл, что он русский, и принял ценности западного мира. Тогда то, это было для нас аморфно, просто на интуиции мы сопротивлялись, но сейчас-то мы понимаем, что это ювенале, это гомосексуализм, прочие эти гадкие вещи, которые чужды нашей культуре и нашему прошлому. Без прошлого-то будущего не может быть, по-любому. И на примере Запада мы понимали, что это смерть. Самый яркий пример — это демография. Это смерть нации, смерть прежде всего продолжения. То есть человек в их мире посвящен только самому себе, живет для себя и после его смерти ничего не остается. Нам это чуждо, наше будущее — это наши дети, прежде всего, если примитивно это говорить. Вопрос более широкий, правильно, ответ на этот вопрос. Но самое главное — это все-таки вот это. Сопротивление западному миру» [7]. Славянск поразил бывалого воина своими людьми, своим русским духом, своей верой. Проходя через поселок этот, Царицыно, люди выходили… кто-то давал маскировочную сеть, кто-то потом приносил еду. Вот она день только баррикада, поставили — стоит. Сами ж Славянск поставили, не мы. Они приезжает, сами ставят баррикаду, их жители. Ищут, ставят, уже и стол принесли, скамейки, они принесли казан, они варят компот, борщи и всех кормят. Никто не заставлял, не просил, и не надо было это делать, потому что централизовано было налажено питание. Тыл, тыл был налажен сильно, была у нас такой зам по тылу — «Вика-Вика» у нее был позывной. Вот, от и до. Она обеспечивала нас продуктами, никогда мы перебоев не знали ни с продуктами, ни с вещами, благодаря ей. Поэтому вот это участие местных жителей в обеспечении питания на баррикадах не требовалось совершенно. Но они это делали, каждый хотел из дома что-то принести. В том же Царицыно, в целинном районе, только стали для рекогносцировки около одного дома, с машины вышли, тут же вышла женщина с подносом, чай, бублики, какие-то пирожки. Угоститесь, пожалуйста, попейте» [8]. Несмотря на вынужденное оставление этого столь дорогого теперь каждому русскому сердцу города, Евгений Скрипник считает итог обороны Славянска тактической победой, так как он сдерживал на своём участке силы противника, давая время укрепиться сопротивлению на остальной территории Донбасса, и «дал людям эволюционно прийти к пониманию, что они русские люди. Их не успели задавить, резко и сразу. Славянск включил тот тумблер, который разбудил в людях генетическую русскую память. Славянск через себя, как курс молодого бойца, прокрутил тысячи людей, научив их воевать, заразив их русским духом, военным духом, ориентированным на победу. Не зря, когда славянцы пришли в Донецк, там совершенно картина изменилась на фронтах. Взять то же Снежное. Незадолго до выхода из Славянска меня назначили комендантом Снежного. Когда я пришел, там было просто болото. Никто не хотел воевать принципиально. И те, кто не хотели мерзавцы воевать, они запрещали воевать, тем, кто хотел воевать. Вот в чем дело. Я разогнал это болото буквально огнем и мечом. Но все равно, было такое нейтральное положение. Да, воевали, но не так как я хочу, не так, как в Ямполе. Когда просто украм жизни не давали вообще, и потери их были колоссальные. Каждый был настроен убить врага. Всех настраивал — перед смертью должен убить как минимум одного. И тогда война закончится, если каждый убьет хотя бы одного врага. Просто исчезнут враги как вид. Но, вот, например, взять Дмитровку, где стоял батальон «Степь» и «Оплот» — болото, мертвое царство. Я не смог этих людей заставить воевать. С Донецка забираю группу «Сокола», они со Славянска, вышли со Стрелком. Неделю там стояли, разложились уже. Началось разложение, когда ехал этот табор, с простреленными машинами, побитыми, без стекол, с осколками, побитый корпус весь, пьяные гортанные песни. Два раза меня пытались расстрелять по дороге, были на это разговоры. Все это терпел, я знал этих людей, я просто терпел. Я знал, что все это пройдет, я знал, что это просто расслабились люди, потому что неделя бездействия. Приехав в Дмитровку утром, в обед эти люди уже воевали. Уже их снайперы пошли в «нейтралку» и убивали укров. Пришли люди, которые нацелены на победу и на бой. А не вот эти амёбы, которые там стояли. Вот это Славянск. Славянцы чем и отличаются, что они заходят в магазин — они покупают в Донецке, а не отбирают. Это коронное их. Их поэтому узнавали, по-своему воспитанию.
Все материалы, содержащиеся на веб-сайте novorussiia. Фотографии и прочие материалы являются собственностью их авторов и представлены исключительно для некоммерческого использования и ознакомления , если не указано иное. Несанкционированное использование таких материалов может нарушать закон об авторском праве, торговой марке и другие законы.
Евгений Скрипник "Прапор": правда о Стрелкове и событиях. 29.11.14
Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Мосгорсуд приговорил бывшего министра обороны Донецкой Народной Республики Игоря Стрелкова (настоящая фамилия – Гиркин). Ўзбекистон Янгиликлари Хамма. Евгений Скрипник Прапор: правда о Стрелкове и событиях. Собранные 549-м военным следственным отделом Следственного комитета Российской Федерации доказательства признаны судом достаточными для признания военнослужащего воинской части 6942 прапорщика Евгения Чапурина виновным в совершении преступления. Актуальные новости в бизнес среде, технологические новинки и интересные стартапы. Смотрите прапор евгений скрипник в хорошем качестве, обсуждайте и. Евгений Скрипник " Прапор": правда о Стрелкове и событиях. Всё о Дзене Вакансии Все статьи Все видео Все каналы Все подборки Все видеоигры Все фактовые ответы Все рубрики новостей Все региональные новости Все архивные новости Все программы передач ТелепрограммаДзен на iOS и Android.
Евгений Скрипник "Прапор": правда о Стрелкове и событиях. 29.11.14
На них какие-то плащи-невидимки? Ходит чиновник в таком плаще и никто не замечает, что он взяточник или вор. И только когда владелец плащ небрежно надел, не прикрыв жопу, тогда его за эту жопу и хватают. Увидели, поймали!
Приводим его комментарий: Захарченко и Плотницкий находятся за пределами досягаемости украинской артиллерии. И легко принимают решение не открывать ответный огонь по убийцам своих избирателей.
А также ввели уголовную ответственность за нарушение «одностороннего перемирия». А вот если бы Захарченко с Плотницким жили вместе со своими избирателями в подвалах и каждый день бы носили в подвалы детей, стариков, своих родителей, разве были бы они столь миролюбивы и благодушны к украинцам? Может «укропы» стреляют по мирным жителям ДНР и ЛНР потому что Захарченко с Плотницким запрещают убивать «укропов», которые стреляют по мирным жителям?
Там события начали активно развиваться именно тогда, когда запретили принимать на работу людей, не знающих молдавского языка. Жители Донбасса восстали, так как знали, что подобное произойдет на их земле.
Именно из-за этого, только из-за этого», - отметил «Прапор».
По окончанию контракта "Прапор" переехал в Орехово-Зуево под Москвой, открыл строительную фирму и забыл о войне вплоть до 2014 года. После мартовских событий в Крыму, опытный воин решил снова вспомнить о былом и влился в готовящийся к переходу через границу в Славянск отряд из 52 человек под командованием своего друга Игоря Стрелкова. С 12 апреля участвовал в операции по захвату административных зданий в городе и после установления власти ДНР стал одним из приближенных Стрелкова.
После этого "Прапор" воевал в окрестностях города, в частности под Семеновкой и Ямполем. В последнем селе руководил всей обороной. Незадолго до выхода из города был назначен Стрелковым комендатом Снежного. Только за войну в Донбассе "Прапор" был трижды ранен и получил два Георгиевских Креста.
После вывода ополчения из Славянска в июле 2014 года вернулся в Россию и активно занимается сбором гумпомощи для отправки ее на фронт. Понравился пост? Поставь лайк! Хочешь поделиться или взять?
Помощь Донбассу (Евгений Скрипник "Прапор") — телеграмм канал
В результате указанных противоправных действий была нарушена нормальная деятельность органов государственной власти, а также старшему сержанту К. Крымский гарнизонный военный суд признал Чапурина виновным в применении насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.
Может «укропы» стреляют по мирным жителям ДНР и ЛНР потому что Захарченко с Плотницким запрещают убивать «укропов», которые стреляют по мирным жителям? И причина только в этом. Если бы не запреты глав этих республик, то возможно, что у Украины давно не было бы ни артиллерии, ни артиллеристов. Как пример можно привести Славянск. И мы украинских соколов уже никогда больше не видели в небе Донбасса благодаря этому. Это плевок в лицо людям, которые погибают там каждый день.
Чапурин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес старшему сержанту полиции осколком разбитой бутылки удар в руку. Полицейский получил резаную рану левой кисти с частичным повреждением сухожилия пальца. Это травма квалифицируется как вред здоровью человека средней тяжести.
Возраст и состояние здоровья, думаю, позволяют товарищу Гиркину воевать. У нас в «Барсах» зачастую воюют люди куда менее здоровые и куда более возрастные, чем он. Он, скорее всего, был бы принят в тот же самый «Крымский батальон», который формируется на базе бригады. Поэтому возникает вторая версия, что на самом деле он никуда заходить не хотел, и рассчитывал ровно на то, что в итоге и произошло. То есть на свое задержание. У Игоря Гиркина есть достаточно широкая читательская аудитория, и есть большая группа поддержки. И этой группе поддержке будет предъявлено обоснование того, почему он в нынешней войне не участвует. Теперь он ей может заявить: его на фронт, куда он рвался, не пустила «коррумпированная власть», проклятая «кремлевская клика» и т. У нас традиционно любят несчастных и обиженных. Игорь Всеволодович у нас из себя несчастного и обиженного рисует с 2014 года, делает это старательно и достаточно эффективно. Сейчас как бы получено подтверждение того, что он хотел и старался. Также, возможно, это всё имеет смысл увязать с появлением в Крыму с неким идеологическим турне некого полковника Квачкова. Итак, в Крыму появляется Гиркин с «Прапором» и практически одновременно появляется полковник Квачков, который тоже пытается разъезжать по Крыму собирать аудиторию, рассказывать о том, что надо срочно собирать силы, потому что должны появиться Минин и Пожарский, которые спасут Родину, которая в опасности. Со вторым пунктом никто не спорит — Родина, действительно, в опасности, только Минин и Пожарский из Квачкова и Гиркина такие же, как и балерины. Однако всем известен конфликтный характер Стрелкова, его гипертрофированное самомнение — он ведь претендует на должность не меньше, чем на генеральскую, на командующего армией. И после всего этого он бы удовлетворился положением рядового бойца? Боец, который демонстрирует опыт, знания, отвагу и прочие отличные качества, очень легко может стать из рядового командиром взвода, командиром роты, заместителем командира батальона. Как правило, командир батальона выходит с батальоном сразу и не меняется. Но продвижение действительно возможно, тем более батальоны часто оказываются в непростых ситуациях, несут потери «двухсотыми», «трехсотыми», а, зачастую и «пятисотыми», и замены в командном составе осуществляются прямо на месте. Я думаю, конечно, Гиркину очень не хотелось быть ни командиром отделения, ни взводным, ни ротным, ни замкомандира батальона в обычном линейном батальоне «Барсов». Ему хотелось намного большего, что он и артикулировал, насколько мне известно из рассказов моих товарищей, полицейским, которые держали его ночь в «обезьяннике». Он рассказал, что должен стать главнокомандующим — только таким образом возможно спасение России. Всем известен его неуживчивый характер — он же со всеми почти сразу начинает ссорится. При этом то, как он ссорится с сослуживцами и начальством, Стрелков сразу начинает выкладывать в интернет.
Смотрите также
- Евгений Владимирович Скрипник ("Прапор") вновь обратился за помощью
- Прапор скрипник |
- Прапор скрипник |
- Позывной барсук
- Навигация по записям
- Евгений Скрипник "Прапор" о национальной политике
ГЕРОЮ И ВОЛОНТЕРУ НОВОРОССИИ ЕВГЕНИЮ "ПРАПОРУ" ЗАПРЕТИЛИ ВЪЕЗД В ДНР
Ведьма позывной Яна Червоная. Боец ВСУ позывной Торнадо. Боец ВСУ позывной сталкер. Позывной сталкер.
Погиб военный с позывным. Современные солдаты в бою. Украинские военные в бою.
Украинские солдаты на войне. Дмитрий Рубашевский позывной Ганс. Дмитрий Рубашевский.
Беллорус Ганс. Боец Украины позывной Торнадо. Украинец позывной Торнадо.
Российский солдат. Торнадо Украина батальон Моджахед. Позывной Моджахед Торнадо.
Азов Торнадо Моджахед. Позывной Моджахед боец Торнадо. Михаил Галустян страйкбол.
Миша Галустян страйкбол. Галустян о ФВТИ. Галустян Михаил айрсофт.
Позывной койот. Позывной Яша. Евгений Скрипник.
Евгений Скрипник прапор. Евгений Скрипник позывной прапор. Позывной прапор Славянск.
Дмитро Коцюбайло. Дмитрий Коцюбайло да Винчи. Коцюбайло герой.
Коцюбайло правый сектор. Руслан Абальмаз Торнадо. Командир батальона Торнадо Руслан Онищенко.
Батальон Торнадо Онищенко. Онищенко Украина Торнадо батальон. Позывной Карайя на шлеме.
Позывной Эфиоп герой России. Война Украина позывной сопливый. Даниил Ляшук Моджахед.
Моджахед Торнадо Даниил Ляшук. Украина батальона «Торнадо» Даниил Ляшук. Торнадо батальон Даниил Ляшук Моджахед.
Украинский разведчик. Позывные для военных разведчиков. Офицеры список.
Погибшие разведчики на Украине. Позывной в разведке. Комбат Олег Кузьминых.
Полевой командир Гиви. Позывной бешеный на Украине. Воловой Украина.
Масса ядовитых комментариев, в частности от Игоря Безлера командир обороны Горловки в 2014 году; отказался сдавать город ВСУ, хотя получил письменный приказ об этом от министра обороны ДНР Игоря Стрелкова; скан приказа опубликован в интернете; его наличие Стрелков подтверждает. Все наши добровольцы просто поржали, простите за это жаргонное выражение. В таких ситуациях ты в голову человеку не залезешь. Да, действительно есть два варианта. Первый — это была искренняя попытка попасть на войну, осуществленная негодными средствами. Если это была искренняя попытка, то она показывает, что мозгов в голове «легендарного командарма», — это ироничное прозвище за ним закрепилось еще в начале 2014 года, — осталось очень мало. Было бессмысленно надеяться с поддельными документами, будучи столь известным человеком, пройти службы безопасности по приему в любой из отрядов. Если бы это была честная попытка, то куда проще было зайти со своими реальными, настоящими документами, под реальной, настоящей фамилией. Дело в том, что прием добровольцев в подразделения «Барсов», которые подчиняются Министерству обороны РФ, — это достаточно формализованная процедура. Я плохо себе представляю, по каким критериям ему бы могли отказать в приеме в «Барсы», если бы он пришел со своими настоящими документами.
Думаю, что скорее всего, он бы зашел в любой из батальонов «Барса». Никто бы не отказал, не имел бы права это сделать, кроме батальонов СДД. Возраст и состояние здоровья, думаю, позволяют товарищу Гиркину воевать. У нас в «Барсах» зачастую воюют люди куда менее здоровые и куда более возрастные, чем он. Он, скорее всего, был бы принят в тот же самый «Крымский батальон», который формируется на базе бригады. Поэтому возникает вторая версия, что на самом деле он никуда заходить не хотел, и рассчитывал ровно на то, что в итоге и произошло. То есть на свое задержание. У Игоря Гиркина есть достаточно широкая читательская аудитория, и есть большая группа поддержки. И этой группе поддержке будет предъявлено обоснование того, почему он в нынешней войне не участвует. Теперь он ей может заявить: его на фронт, куда он рвался, не пустила «коррумпированная власть», проклятая «кремлевская клика» и т.
У нас традиционно любят несчастных и обиженных. Игорь Всеволодович у нас из себя несчастного и обиженного рисует с 2014 года, делает это старательно и достаточно эффективно. Сейчас как бы получено подтверждение того, что он хотел и старался. Также, возможно, это всё имеет смысл увязать с появлением в Крыму с неким идеологическим турне некого полковника Квачкова.
Как прекрасно. Наконец-то в своей среде нахожусь, как мечтал. Пошел в гвардию, там берут только с местной пропиской. И что теперь делать, летел черт те откуда.
Они говорят: «Иди в казачество. Там берут всех подряд». Ну, думаю — хорошо, люди, значит, знают, что говорят. Но не тут-то было. Пришел в казачество, дождался какого-то их атамана, не помню, как его зовут, такой типичный полковник, замполит с плакатной внешностью, знаете, с советской, бюрократ был там. Вы тут приходите, потом с оружием пропадаете. Вот тут парень пришел с Москвы, со своей винтовкой — вот молодец». Я думаю: «Ух ты, мерзавец.
Из-за тебя меня не берут». Оказалось, это Стрелков, с винтовкой копанной приехал с Москвы. Вышел на порог их казачьего штаба, кто там суетится, ходят какие-то личности, босяком, полупьяные, непонятно — с лампасами, с нагайками. Боже мой, вот думаю, спектакль, бляха-муха. Подходит ко мне какая-то пьянь, очередная, с каким-то платком французским на шее. Говорит: «Деньги есть? Дай на вино». Говорю: «Сколько стоит то вино?
Говорю: «Да на тебе десять. Иди хоть запейся». Они купили эти три банки вина, сели тут же у порога пить, казаки, человек семь. Там еще и на закуску хватило какую-то, лук с помидорами. А я стою. Они говорят: «Хлопчик, а что стоишь? Давай…» Я говорю: «Да нет, я не пью, извините». А откуда?
Хлопцы, да как ж мы такого не возьмем в казаки? Эти, за банкой вина, приняли меня в казаки, повели там к какому-то кошевому атаману без ног, на коляске, миной ему ноги оторвало. Все — поцеловал шашку, ударили нагайкой, сдал военный билет, тут же получил пулемет РПК, тут же мой командир взвода новый, немец Витя, снял с себя камуфляж, ему там что-то другое принесли, надел. Мертвых из ЗИЛа выгрузили, туда боеприпасы с продуктами, и тут же поехали в Бендеры. Почему я разговор завел про память? Едем, все нормально, заезжаем на мост, тут танк без башни лежит с правой стороны, с Тирасполя. А на встречу едет попрошайка, это трактор такой с красным кузовом, и там лежат два наших гвардейца, наши ополченцы — русские ребята, вот с такими дырками в голове, мозги вытекли, и кузов видно.. И у меня все такое радостное, там же все такое яркое, в этом Приднестровье.
И тут все черно-белое, тут же у меня страх включился, тоннельное зрение, и началось — червяк меня душит, с меня требует — отдай им пулемет. Никому присягу не давал, что тебе будет? Он там у меня изнутри говорит. И реально, меня что остановило, не выпрыгнуть с этого кузова, не отдать этот пулемет — это память о моих предках. Это бабушка, которая закончила войну в Берлине. Вот такой вот метр с кепкой, понимаете, метр с кепкой, она воевала с 43-го до 45-го года в рядах штрафбата. Она была связисткой. Это дед в Кенигсберге, дядя воевавший в морской пехоте, понимаете… И все вот это, это реально помогло преодолеть этот кризис.
Реально помогло» [5]. После Приднестровья добровольцы из десятки, в которую входили Стрелков и Скрипник, собрались ехать в Боснию. А трое решили перед тем ещё и съездить в Абхазию. Среди них и Евгений. Из Абхазии он возвратился легко раненым и контуженным, а потому в Боснию так и не попал. Шесть лет «Прапор» прослужил в Таджикистане в Кулябском 149-м полку. Там же служила и его жена. По свидетельству «Прапора», «в восприятии русского мира, так как она жила в нерусской среде, в русском анклаве буквально мизерном, натерпелась и унижений, много чего натерпелась из-за того, что она русская, мы с ней полные единомышленники в этом плане.
Тем более, что мы верующие люди и осознаём чётко, что здесь сейчас подготавливаемся для перехода в тот светлый мир с чистой душой, поэтому здесь нас кроме долга перед детьми своими и чужими и долга перед своим народом ничего не держит. Поэтому всё посвящено этому, какие бы ни были препятствия моральные, материальные — какие угодно. Обострённое чувство справедливости и у меня и супруги»[6]. Годы спустя, отвечая на вопросы подруг, зачем отпустила мужа в Новороссию, жена «Прапора» отшучивалась: «Разве его задержишь? Легла бы я на порог — переступил бы да пошёл». В последние годы Евгений занимался строительством, поддерживая в своих бригадах железную армейскую дисциплину. А ещё — вместе со Стрелковым участвовал в реконструкциях. Хотя там, конечно, видел чудеса, этих людей — генералов на реконструкции, эти же типажи я встречал и во время гражданской войны как в Крыму, так и в Новороссии.
Чего стоит Козицын. Типичный сумасшедший генерал с реконструкции, типичный сумасшедший. Типичный человек, который не реализованные свои возможности, свою лень и тугодумие, не реализованные в той жизни, он стремится успеть реализовать до смерти хотя бы так, внешней фактурой. А так, были рядовыми. У нас пулеметная команда была, там всего-то человек 6-7. Он — мотор, фанат. Ну, какое-то звание имел, выше нашего то однозначно. Но не офицерское, а там что-то такое… унтер-офицер.
Принципиальная позиция — только на русской стороне, на немецкой никогда в жизни не…, просто не надену мундир. Это принципиальная позиция». С первыми залпами войны на Донбассе доброволец со стажем «Прапор» поспешил на передовую — в Славянск. В новом противостоянии он увидел «продолжение Приднестровья, где война шла за национальную идентификацию русского человека. Его хотели просто уничтожить этнически. Чтоб он забыл, что он русский, и принял ценности западного мира. Тогда то, это было для нас аморфно, просто на интуиции мы сопротивлялись, но сейчас-то мы понимаем, что это ювенале, это гомосексуализм, прочие эти гадкие вещи, которые чужды нашей культуре и нашему прошлому. Без прошлого-то будущего не может быть, по-любому.
И на примере Запада мы понимали, что это смерть. Самый яркий пример — это демография. Это смерть нации, смерть прежде всего продолжения. То есть человек в их мире посвящен только самому себе, живет для себя и после его смерти ничего не остается. Нам это чуждо, наше будущее — это наши дети, прежде всего, если примитивно это говорить. Вопрос более широкий, правильно, ответ на этот вопрос. Но самое главное — это все-таки вот это. Сопротивление западному миру» [7].
Славянск поразил бывалого воина своими людьми, своим русским духом, своей верой. Проходя через поселок этот, Царицыно, люди выходили… кто-то давал маскировочную сеть, кто-то потом приносил еду. Вот она день только баррикада, поставили — стоит. Сами ж Славянск поставили, не мы. Они приезжает, сами ставят баррикаду, их жители. Ищут, ставят, уже и стол принесли, скамейки, они принесли казан, они варят компот, борщи и всех кормят. Никто не заставлял, не просил, и не надо было это делать, потому что централизовано было налажено питание. Тыл, тыл был налажен сильно, была у нас такой зам по тылу — «Вика-Вика» у нее был позывной.
Вот, от и до. Она обеспечивала нас продуктами, никогда мы перебоев не знали ни с продуктами, ни с вещами, благодаря ей. Поэтому вот это участие местных жителей в обеспечении питания на баррикадах не требовалось совершенно. Но они это делали, каждый хотел из дома что-то принести. В том же Царицыно, в целинном районе, только стали для рекогносцировки около одного дома, с машины вышли, тут же вышла женщина с подносом, чай, бублики, какие-то пирожки. Угоститесь, пожалуйста, попейте» [8]. Несмотря на вынужденное оставление этого столь дорогого теперь каждому русскому сердцу города, Евгений Скрипник считает итог обороны Славянска тактической победой, так как он сдерживал на своём участке силы противника, давая время укрепиться сопротивлению на остальной территории Донбасса, и «дал людям эволюционно прийти к пониманию, что они русские люди. Их не успели задавить, резко и сразу.
Славянск включил тот тумблер, который разбудил в людях генетическую русскую память. Славянск через себя, как курс молодого бойца, прокрутил тысячи людей, научив их воевать, заразив их русским духом, военным духом, ориентированным на победу. Не зря, когда славянцы пришли в Донецк, там совершенно картина изменилась на фронтах. Взять то же Снежное. Незадолго до выхода из Славянска меня назначили комендантом Снежного. Когда я пришел, там было просто болото. Никто не хотел воевать принципиально. И те, кто не хотели мерзавцы воевать, они запрещали воевать, тем, кто хотел воевать.
Вот в чем дело. Я разогнал это болото буквально огнем и мечом. Но все равно, было такое нейтральное положение. Да, воевали, но не так как я хочу, не так, как в Ямполе. Когда просто украм жизни не давали вообще, и потери их были колоссальные. Каждый был настроен убить врага. Всех настраивал — перед смертью должен убить как минимум одного. И тогда война закончится, если каждый убьет хотя бы одного врага.
Просто исчезнут враги как вид. Но, вот, например, взять Дмитровку, где стоял батальон «Степь» и «Оплот» — болото, мертвое царство. Я не смог этих людей заставить воевать. С Донецка забираю группу «Сокола», они со Славянска, вышли со Стрелком. Неделю там стояли, разложились уже. Началось разложение, когда ехал этот табор, с простреленными машинами, побитыми, без стекол, с осколками, побитый корпус весь, пьяные гортанные песни. Два раза меня пытались расстрелять по дороге, были на это разговоры. Все это терпел, я знал этих людей, я просто терпел.
Я знал, что все это пройдет, я знал, что это просто расслабились люди, потому что неделя бездействия. Приехав в Дмитровку утром, в обед эти люди уже воевали. Уже их снайперы пошли в «нейтралку» и убивали укров. Пришли люди, которые нацелены на победу и на бой. А не вот эти амёбы, которые там стояли. Вот это Славянск. Славянцы чем и отличаются, что они заходят в магазин — они покупают в Донецке, а не отбирают. Это коронное их.
Их поэтому узнавали, по-своему воспитанию. Их «Стрелок» так воспитал. Ничего не брать, за все платить. За все просить, и не забывать благодарить. Это наш стиль, это стиль Стрелкова. И этим и отличаются. И за это их ненавидят там. Ненавидят люди, которые просидели в тылу, и не хотят воевать.
Для них это, как бельмо. Эти люди — светоч, ведь люди смотрят и сравнивают, какие стрелковцы и какие другие. Это раздражает». Всё в том же интервью Евгений Скрипник довольно подробно рассказывал о своём боевом пути на Донбассе: «Начнем с ранения. Первое ранение получил под Ямполем, во время диверсии нашей группы, когда по наводке корректировщика из разведгруппы «Беркута», был такой «Береза», хороший парнишка, погиб потом, тоже под Ямполем. Он корректировал огонь из АГС-а. Когда открыли кузов у «Мицубиси», туда поставили автоматический гранатомет, прям на ходу оттуда подъезжали, разворачивались, стреляли, задним ходом туда подъезжали на «нейтралку» и оттуда стреляли. До этого я не помню такого случая, чтоб такие были, на легковых машинах, на верху — да, а внутри — нет.
Все материалы, содержащиеся на веб-сайте novorussiia. Фотографии и прочие материалы являются собственностью их авторов и представлены исключительно для некоммерческого использования и ознакомления , если не указано иное. Несанкционированное использование таких материалов может нарушать закон об авторском праве, торговой марке и другие законы.
Защитник Славянска назвал единственную причину восстания Донбасса против Украины
Евгений: На примере Приднестровья, где давным-давно провели референдум о присоединении к России, можно смело констатировать, что нынешняя прозападная власть в России никогда на такой шаг не решится. Помощь Донбассу ("Особая миссия" ОД "Новороссии" Игоря Стрелкова, Евгений Скрипник "Прапор") Помощь фронту, раненым бойцам, семьям раненых и погибших военносл. Как Евгений Скрипник (Прапор) убивал ополченца николаевского гарнизона на позиции Весовая.
ПОМОЩЬ ДОНБАССУ (ЕВГЕНИЙ СКРИПНИК "ПРАПОР") Telegram канал
Несмотря на то, что он занимал тыловые должности прапорщик , его служба проходила именно в то время, когда полк участвовал в обеспечении прикрытия российских застав на афганско-таджикской границе. В частности Евгений застал время, когда моджахеды разгромили 12-ю московскую погранзаставу. Там же в Таджикистане Евгений Скрипник завел семью. По окончанию контракта "Прапор" переехал в Орехово-Зуево под Москвой, открыл строительную фирму и забыл о войне вплоть до 2014 года. После мартовских событий в Крыму, опытный воин решил снова вспомнить о былом и влился в готовящийся к переходу через границу в Славянск отряд из 52 человек под командованием своего друга Игоря Стрелкова. С 12 апреля участвовал в операции по захвату административных зданий в городе и после установления власти ДНР стал одним из приближенных Стрелкова. После этого "Прапор" воевал в окрестностях города, в частности под Семеновкой и Ямполем.
В последнем селе руководил всей обороной. Незадолго до выхода из города был назначен Стрелковым комендатом Снежного. Только за войну в Донбассе "Прапор" был трижды ранен и получил два Георгиевских Креста. После вывода ополчения из Славянска в июле 2014 года вернулся в Россию и активно занимается сбором гумпомощи для отправки ее на фронт.
Патриотизм — это долг каждого человека перед своей страной в настоящем, и прошлом, и будущем. Оскорбительный срок. Столько дают школьникам, режиссеркам и древним старушкам. Кто-то писал, что его точно не посадят, ведь полковник ФСБ, много знает.
Но посадили, конечно. За слова, как и многих в наше время. Включат ли правозащитные организации его в список политзаключенных?
Вот, от и до. Она обеспечивала нас продуктами, никогда мы перебоев не знали ни с продуктами, ни с вещами, благодаря ей. Поэтому вот это участие местных жителей в обеспечении питания на баррикадах не требовалось совершенно.
Но они это делали, каждый хотел из дома что-то принести. В том же Царицыно, в целинном районе, только стали для рекогносцировки около одного дома, с машины вышли, тут же вышла женщина с подносом, чай, бублики, какие-то пирожки. Угоститесь, пожалуйста, попейте» [8]. Несмотря на вынужденное оставление этого столь дорогого теперь каждому русскому сердцу города, Евгений Скрипник считает итог обороны Славянска тактической победой, так как он сдерживал на своём участке силы противника, давая время укрепиться сопротивлению на остальной территории Донбасса, и «дал людям эволюционно прийти к пониманию, что они русские люди. Их не успели задавить, резко и сразу. Славянск включил тот тумблер, который разбудил в людях генетическую русскую память. Славянск через себя, как курс молодого бойца, прокрутил тысячи людей, научив их воевать, заразив их русским духом, военным духом, ориентированным на победу.
Не зря, когда славянцы пришли в Донецк, там совершенно картина изменилась на фронтах. Взять то же Снежное. Незадолго до выхода из Славянска меня назначили комендантом Снежного. Когда я пришел, там было просто болото. Никто не хотел воевать принципиально. И те, кто не хотели мерзавцы воевать, они запрещали воевать, тем, кто хотел воевать. Вот в чем дело.
Я разогнал это болото буквально огнем и мечом. Но все равно, было такое нейтральное положение. Да, воевали, но не так как я хочу, не так, как в Ямполе. Когда просто украм жизни не давали вообще, и потери их были колоссальные. Каждый был настроен убить врага. Всех настраивал — перед смертью должен убить как минимум одного. И тогда война закончится, если каждый убьет хотя бы одного врага.
Просто исчезнут враги как вид. Но, вот, например, взять Дмитровку, где стоял батальон «Степь» и «Оплот» — болото, мертвое царство. Я не смог этих людей заставить воевать. С Донецка забираю группу «Сокола», они со Славянска, вышли со Стрелком. Неделю там стояли, разложились уже. Началось разложение, когда ехал этот табор, с простреленными машинами, побитыми, без стекол, с осколками, побитый корпус весь, пьяные гортанные песни. Два раза меня пытались расстрелять по дороге, были на это разговоры.
Все это терпел, я знал этих людей, я просто терпел. Я знал, что все это пройдет, я знал, что это просто расслабились люди, потому что неделя бездействия. Приехав в Дмитровку утром, в обед эти люди уже воевали. Уже их снайперы пошли в «нейтралку» и убивали укров. Пришли люди, которые нацелены на победу и на бой. А не вот эти амёбы, которые там стояли. Вот это Славянск.
Славянцы чем и отличаются, что они заходят в магазин — они покупают в Донецке, а не отбирают. Это коронное их. Их поэтому узнавали, по-своему воспитанию. Их «Стрелок» так воспитал. Ничего не брать, за все платить. За все просить, и не забывать благодарить. Это наш стиль, это стиль Стрелкова.
И этим и отличаются. И за это их ненавидят там. Ненавидят люди, которые просидели в тылу, и не хотят воевать. Для них это, как бельмо. Эти люди — светоч, ведь люди смотрят и сравнивают, какие стрелковцы и какие другие. Это раздражает». Всё в том же интервью Евгений Скрипник довольно подробно рассказывал о своём боевом пути на Донбассе: «Начнем с ранения.
Первое ранение получил под Ямполем, во время диверсии нашей группы, когда по наводке корректировщика из разведгруппы «Беркута», был такой «Береза», хороший парнишка, погиб потом, тоже под Ямполем. Он корректировал огонь из АГС-а. Когда открыли кузов у «Мицубиси», туда поставили автоматический гранатомет, прям на ходу оттуда подъезжали, разворачивались, стреляли, задним ходом туда подъезжали на «нейтралку» и оттуда стреляли. До этого я не помню такого случая, чтоб такие были, на легковых машинах, на верху — да, а внутри — нет. И тут же в «таблетку» я его поставил, ко мне пришел расчет молодых ребят, один был армянин, позывной «Ара» у него был, и два мальчишки-близнеца, с Лисичанска, мальчишки маленькие, голубоглазые, все на них такое большое, сапоги эти, кирзовые. Вот, они отработали великолепно, прям в центр лагеря и попали, «ответка» пошла. Эта уже не та украинская армия, что была под Славянском первые дни, они «ответку» дают, дают хорошую, это достойный противник, нормальный, любо-дорого с таким воевать.
В госпиталь поехал, вставили дренаж, ложиться не стал, потому что в тот момент держалось все там на мне командование. Так просто, на перевязки приезжал регулярно. Потом была танковая атака через пять дней, хорошая танковая атака, танк подбили тогда с СПГ. СПГ подбил его. Было у нас двое ребят, один с Кургана — «Геолог», двухметровый детина, образец русской генетики, голубоглазый, здоровенный, такой добрый, розовощекий, настоящий русский мужик, пять детей у него, а второй — «Дизель», прекрасно разбирался в машинах, вот почему его на СПГ поставили, потому что все приходили не исправные, он там разбирал машину, какой-то пусковой механизм разбирали, все отладили, сделали 2-3, ну молодцы. Но, это взрослые мужики. Две-три позиции запасных сделали, и они сожгли танк.
Они сожгли танк, БМД подбили, молодцы ребята. Везет ребятам. Спокойные, вот как показывают Великую Отечественную, как «Они сражались за Родину», с противотанкового ружья ребята стреляют, в общем-то, спокойно, те — точно также. Спокойно, обсуждают чего-то, взрывается в метре от них и они ноль эмоции, все в пыли, в пороховой гари, не теряют ничего, бьют до последнего. Пять раз стреляли по танку пока не подбили. Пять раз стреляли по танку, пока не подбили. Уже я пришел, меняйте позицию, уже все, хватит, судьбу за усы не дергайте.
Все, поменяли позицию, молодцы ребята. И танк подбили, эвакуировали танк, чтоб… у нас как в Семеновке не чем было добить его. Думаю: «Нет, здесь я такого не допущу». И пошел через позиции в обход, ложбина песчаная — прошел через нее, там укров увидел, поработали мы, в одиночку некого было взять, всех отрывать не хотел, думал, быстро сбегаю. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Все побежал, эвакуационную команду отогнал, и в это время, другой осколок где-то во вторую ногу попал. Ну, думаю, ладно, где один, там и второй, побегаем и так.
И потом в контратаку поднимал роту резервную… Бой был, были позиции, выносные от блокпоста, справа и слева были засадные позиции, в клещи взять, в клещи — кто будет заходить. Стрелять тогда, когда они зайдут, во фланг и с тыла. С левой стороны, было подразделение, рота «Скифа» — они молодцы, хорошо отработали, особенно там пулеметчик «Угрюмый», это классика пулеметчика. Просто пулемет не замолкал. Я когда потом видел убитых десантников, у них у всех с пулемета, в основном с пулемета, у всех были перебиты ноги. Он знал, что в бронежилетах, бил по ногам. Потери они понесли от него колоссальные, просто колоссальные потери.
Но там случился такой… во-первых, он всего три или четыре дня руководил ротой, этот парень, был у меня охранником, ну некого ставить. Батальон формировался на сырую, привозили ополченцев машинами, желающих воевать, и, из них формировали подразделение, не зная не имен, ничего. Единственно, какая была особенность у меня там на месте. Я под мостом поставил стрельбище, они круглыми сутками у меня стреляли. Круглыми сутками стреляли. Первый раз брали оружие, я сказал не жалеть патронов, круглыми сутками у меня стрелять. Был у меня там заместитель, командир роты «Мачете», все было возложено на него, и он оправдал мои надежды.
Он не слазил с них, пока они не набили себе руку. Даже некоторым, как я видел, набивал и глаз, кто нерадиво к этому относился. Но, особенности такие гражданской войны. Приехал «Первый», я, честно говоря, двое суток не спал. У нас там было самое безопасное место, я такой спокойный человек, где бы там не был — надо часик поспать. Когда будет что-то нечто — меня разбудят. Лег, поспал, меня будят — приехал «Первый».
Пошли с ним на передовую, к этому посту, он посмотрел: «Да, такого я еще не раз не видел». Там, прямой наводкой, мою баррикаду любимую разбивают. Так и не разбили, кстати. У меня там своя технология есть, которая отработана. Два боекомплекта выпустили — хоть бы что баррикаде, есть у меня технология отработанная. Он говорит: «Ничего себе». Но, они и танки бьют, и минометы, и «Грады» — одновременно.
За весь артобстрел, по 12 часов в сутки — двое убитых только. А в этом бою, у меня, вообще только шесть убитых было. Там был встречный бой, все как положено, с контратакой. Люди, которые оттуда вышли, я с ними общаюсь. Какое видели в кино, и о чем мечтали — настоящая война. Танки эти пошли. Я смотрю, идет «Скиф», в окружение 10-15 человек.
Ну, понятно, у человека стресс, контузия, и он с собой еще ведет этих людей. А сам «Беркут»-трус, командир трус, и люди, глядя на него, тоже не стреляли. И стреляли только слева, с подразделения «Скифа», его «Угрюмый» — пулеметчик, погибший расчет СПГ — «Гном», три раза успел выстрелить — его убило, выстрелом. А с той стороны — молчок. Ну что делать? Смотрю — ситуация критическая. У меня была резервная рота со стороны Ямполя.
Это, со Славянска ребята, которые базировались у «Беса» в Горловке, их туда послал «Первый» в помощь, без этой роты, он бы ничего там не сделал, и выгнали бы его там, и линчевали на самом деле. За Сталина! За Родину! Без криков, без шума — люди вышли, рассыпались. Зашли во фланг, как долбанули, и вперед. Возможно из-за этого, так вот, и дали, первый крест, четвертой степени. Второй за Мариновку, где… меня сначала поставили на Дмитровку, там глухо, артподготовки нет, людей поднять бесполезно.
Там была бойня, потому что там открытая степь, без мощной артподготовки бесполезно идти! Постреляли немного, напугали — как мертвому припарка. Вернулся туда, а там, сложная ситуация, в этой Мариновке. Подразделение, которое мы думали, спецназ, они начали паниковать. Наши, со Славянска пехотинцы — нормально себя ведут. Была такая великолепная группа, «Штурмана», разведвзвод в батальоне «Тора». Вот они взяли, на самом деле, блокпост в Мариновке, молодцы ребята.
Пошел, без пафоса, без крика, пошел — выбил, убил, захватил. Привел пленных еще. Развернул там батальон, на этом опорном пункте, танк был у нас «Оплотовский», было написано «Оплот». Хорошие ребята! Эти ребятишки погибли, из трех человек двое из них под обстрелом, не послушали меня, бедненькие. Вывел их на прямую наводку, на Мариновский таможенный терминал, два раза успели выстрелить, в ответ кумулятив пошел, мимо пролетело, волосы жаром обдало на голове, начал его прятать, и тут пошли «Тюльпаны» работать, 240-мм. Как начали бахать, вывел стариков из дома, разрушило дом — они в хозблоке спрятались, вывел их оттуда, раненный в ногу был старик, с бородой, седой, без усов.
Спрятал в подвал их, только хотел туда зайти, и передо мной мимо газели шесть человек забежали, и там взрыв за этой газелью, и эти шесть человек… уже. Там, наверху. А мне там оттуда осколок пришел в руку, раздробило сустав, и в ногу. За Мариновку дали уже третьей степени крест. За оборону СлАвянска это…».
Там события начали активно развиваться именно тогда, когда запретили принимать на работу людей, не знающих молдавского языка. Жители Донбасса восстали, так как знали, что подобное произойдет на их земле. Именно из-за этого, только из-за этого», - отметил «Прапор».
Евгений Скрипник (Прапор): Правда о Стрелкове
пишите в личку Прапору - Евгений Скрипник или Мурзу - Андрей Морозов. Евгений Скрипник — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Евгений Скрипник сомневается, что руководство ДНР жёстко отреагирует на это убийство, хоть последовавшие за терактом официальные заявления и были довольно резкими. Помощь Донбассу ("Особая миссия" ОД "Новороссии" Игоря Стрелкова, Евгений Скрипник "Прапор"). Помощь фронту, раненым бойцам, семьям раненых и погибших военнослужащих. Антология интервью с добровольцем Евгением Скрипником (Прапор). Евгений Скрипник сомневается, что руководство ДНР жёстко отреагирует на это убийство, хоть последовавшие за терактом официальные заявления и были довольно резкими.
Статистика
- «У меня воюют все…» Боевой путь русского добровольца («Прапор»)
- Евгений Скрипник
- Если это не нацистские выступления то что тогда ?
- Блиц-конференция Евгения Скрипника, позывной Прапор 24.12.2023 | СОЛДАТСКАЯ ПРАВДА | Дзен
- «У меня воюют все…» Боевой путь русского добровольца («Прапор»)
- Выберите здание: