Врач должен быть способен критически мыслить и принимать сложные решения в непростых и стрессовых ситуациях. Холод является необходимой частью закаливания, считает врач и телеведущий Александр Мясников.
Что вдохновляет врачей в их профессии: главные факторы
Сегодня мы рассмотрим такие вопросы, как: какие врачи существуют и какие проблемы они лечат. Помните, что правильный выбор специалиста — это ключевой шаг на пути к выздоровлению. В этой статье мы представим список различных врачей и их специализаций. Это поможет вам получить общее представление о том, кто они и чем занимаются, чтобы было легче сориентироваться в медицинском мире. Терапевт Основной универсальный специалист, занимающийся диагностикой и лечением широкого спектра заболеваний Кардиолог Специализируется на диагностике и лечении заболеваний сердца и сосудов Гастроэнтеролог.
Мясников защитил кандидатскую диссертацию. После этого он какое-то время работал врачом в составе группы геологов в Мозамбике, затем — в Замбези и в Анголе. После 8 лет, проведенных в Африке, Мясников вернулся в Россию и продолжил практику во Всесоюзном кардиологическом центре.
После подтверждения диплома в США он получил звание врача высшей категории. На телевидение он пришел в качестве ведущего программы «Врача вызывали? Александр Мясников Фото: kleo. Главное, чтобы теледоктора не становились единственными специалистами, которым публика доверяет в вопросах медицины, и чтобы зрители не занимались самолечением. Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:.
Наталия Нехлебова Павел Бранд Почему медицинские новости похожи на сводки с фронта Есть ли что-то хорошее в нашем здравоохранении, как надо менять медицинское образование, с чем связано исчезновение важных лекарств и как у нас понимают врачебную ошибку? О медицинских итогах года «Правмир» поговорил с Павлом Брандом, медицинским директором научно-практического центра хирургии, сети клиник «Семейная» и «Дента-Эль». Потенциально частным клиникам разрешили доступ к федеральным квотам на высокотехнологическую медицинскую помощь.
Пока все непросто, но это значит, что сложные операции людям можно будет делать бесплатно в частных клиниках. Они смогут получать онкологическую, ортопедическую, кардиологическую помощь. Это хорошо для населения, думаю.
Терапевты носятся по району целыми днями — Министр здравоохранения Вероника Скворцова сказала, что у нас здравоохранение эталонное. Павел Бранд — Да, и как пример эталонного здравоохранения она приводит тот факт, что у нас врачи ходят по домам. На самом деле это убогая система, нигде в мире этого нет.
Врач, который ходит по домам, выпадает из структуры оказания помощи. Мы все говорим, что у нас дефицит врачей первичного звена, и начинаем гонять врачей по домам. Это экономически неэффективно, медицински неграмотно, бесполезно, бестолково, а мы говорим, что это эталонно.
Ни одна страна в мире не может позволить себе врачей гонять к пациенту домой. Везде пациент теми или иными способами попадает к врачу. Если есть экстренная ситуация, вызывается скорая медицинская помощь.
Если ситуация неотложная или срочная, едет сам. И это нормально. Что терапевт на дому может сделать — послушать, заглянуть в горло?
Если человеку требуется такая помощь, он способен до врача дойти. Если это классическое ОРВИ, температура, кашель, насморк — педиатр на дому не нужен. Ничего нового он не скажет.
У нас врач ходит на дом для того, чтобы маму успокоить. Это не очень хорошая функция для человека, который 8 лет учился. Теперь собираются найти 550 млрд на его восстановление.
Это хорошая новость? Все боятся запустить настоящую медицинскую реформу. Представьте корабль, который уже врезался в айсберг и идет ко дну.
Вместо того, чтобы латать эту огромную пробоину и ставить насосы, капитан принимает решение: будем вычерпывать ложками, а потом решает: нет, лучше половниками. Половники больше ложек, но от этого ничего не изменилось. Все эти попытки действовать вот таким образом — сначала оптимизировать, потом спасать первичное звено — это черпание ложками… Наше здравоохранение отстало на 30 лет от общемирового минимума, нам нужна тотальная реформа.
Наше образование находится на пещерном уровне — Что нужно сделать? Мы не можем поставить телегу впереди лошади. Сначала нужно научить врачей правильно лечить.
Отправить учиться людей, которые будут учить у нас врачей. Они отучатся, вернутся, каждый подготовит специалистов. На это нужно 25 лет.
Но никто не хочет это инициировать. Подробнее Турция запустила реформу здравоохранения еще в начале 80-х годов и только сейчас подводит ее к концу. И становится одной из лидирующих медицинских держав.
А у них было просто пещерное здравоохранение. Да, понадобилось больше 30 лет на реформу. Но за это время в Турции произошло несколько государственных переворотов, а реформа не остановилась ни на один день.
Было принято решение в интересах нации о том, что надо реформировать здравоохранение. Мы в свое время такое решение не приняли, и здравоохранение у нас сейчас примерно такое, как в Турции в 80-е годы. Да, у нас есть роботы, томографы, но это ничего не дает.
Потому что на этих роботах работают три с половиной человека, к томографу имеют доступ еще 52 человека, а у нас население 144 миллиона. Поэтому глобально это ситуацию не меняет. Нужно отправлять наших врачей учиться.
Отправил несколько тысяч врачей учиться за границу. И про них на 10 лет забыл. Через 10 лет они должны вернуться и отработать еще 10 лет в системе.
Это утопия. Они отправляли своих учиться в Америку. И у них был договор с американцами, что человек, обучившийся по этой программе, никогда не получит американское гражданство.
Точно так же может сделать Россия. Изначально подписать контракт, что человек обязан вернуться — и все. Но у нас никто на это не пойдет, потому что это еще и политический вопрос.
Но образование — ключевой момент.
Пирогова, затем прошел ординатуру и аспирантуру на базе Института клинической кардиологии. В 1981 г. Мясников защитил кандидатскую диссертацию. После этого он какое-то время работал врачом в составе группы геологов в Мозамбике, затем — в Замбези и в Анголе. После 8 лет, проведенных в Африке, Мясников вернулся в Россию и продолжил практику во Всесоюзном кардиологическом центре. После подтверждения диплома в США он получил звание врача высшей категории. На телевидение он пришел в качестве ведущего программы «Врача вызывали?
Александр Мясников Фото: kleo. Главное, чтобы теледоктора не становились единственными специалистами, которым публика доверяет в вопросах медицины, и чтобы зрители не занимались самолечением. Понравилась статья?
Врачи-женщины улучшают результаты лечения пациентов
О том, какой она будет и какие проблемы со здоровьем возникают с возрастом, рассказывает главный внештатный гериатр Министерства здравоохранения России и директор Российского геронтологического научно-клинического центра РНИМУ им. Пирогова Ольга Ткачёва. Какие болезни лечит врач-гериатр? Александр Мельников, «АиФ»: В прошлом году гериатрическую помощь впервые включили в стандарты обязательного медицинского страхования ОМС. Что это значит для пожилых людей, как изменится их лечение? Ольга Ткачёва: Теперь они могут лечиться бесплатно у врача-гериатра, специализирующегося именно на помощи пожилым людям, имеющим целый букет возрастных заболеваний.
До этого они не оставались без медицинской помощи, но лечились только у терапевта, кардиолога, невролога или других специалистов, в зависимости от проблем со своим здоровьем. Это необходимо для более эффективной и безопасной терапии. Ведь организм пожилого человека воспринимает их по-другому, печень и почки, играющие главную роль в переработке и выведении лекарств, работают уже не так, как раньше. Это имеет особо важное значение ещё и потому, что у пожилых людей обычно уже много болезней, и им назначают сразу несколько разных лекарств. Из-за этого каждый новый препарат нужно добавлять очень осторожно.
Именно в таких случаях нужна помощь врача-гериатра. Например, оценив состояние больного, он вообще может отменить некоторые препараты. И это пойдёт только на пользу — не все болезни в таком возрасте нужно лечить активно, а от большого количества принимаемых лекарств может быть больше вреда, чем от некоторых заболеваний. Задача гериатра — скорректировать лечение, спланировать его на перспективу. Гериатр — это консультант, он помогает в сложных случаях, чтобы лечение у пациентов со множественными болезнями было более эффективным и более безопасным.
Но он не заменяет лечащего врача.
Наше образование находится на пещерном уровне — Что нужно сделать? Мы не можем поставить телегу впереди лошади. Сначала нужно научить врачей правильно лечить. Отправить учиться людей, которые будут учить у нас врачей. Они отучатся, вернутся, каждый подготовит специалистов. На это нужно 25 лет. Но никто не хочет это инициировать. Подробнее Турция запустила реформу здравоохранения еще в начале 80-х годов и только сейчас подводит ее к концу. И становится одной из лидирующих медицинских держав.
А у них было просто пещерное здравоохранение. Да, понадобилось больше 30 лет на реформу. Но за это время в Турции произошло несколько государственных переворотов, а реформа не остановилась ни на один день. Было принято решение в интересах нации о том, что надо реформировать здравоохранение. Мы в свое время такое решение не приняли, и здравоохранение у нас сейчас примерно такое, как в Турции в 80-е годы. Да, у нас есть роботы, томографы, но это ничего не дает. Потому что на этих роботах работают три с половиной человека, к томографу имеют доступ еще 52 человека, а у нас население 144 миллиона. Поэтому глобально это ситуацию не меняет. Нужно отправлять наших врачей учиться. Отправил несколько тысяч врачей учиться за границу.
И про них на 10 лет забыл. Через 10 лет они должны вернуться и отработать еще 10 лет в системе. Это утопия. Они отправляли своих учиться в Америку. И у них был договор с американцами, что человек, обучившийся по этой программе, никогда не получит американское гражданство. Точно так же может сделать Россия. Изначально подписать контракт, что человек обязан вернуться — и все. Но у нас никто на это не пойдет, потому что это еще и политический вопрос. Но образование — ключевой момент. Пока наше образование находится на пещерном уровне.
Да, у нас есть врачи-самородки. И их сотни, а должны быть десятки тысяч. Они появляются не благодаря, а вопреки нашему образованию. И, пока такая ситуация существует, изменить глобально ничего нельзя. Понятно, почему настоящей реформы нет. Страшно выйти и сказать: у нас плохие врачи, у нас убогая система здравоохранения, у нас ужасающее медицинское образование. Мы пропустили этот момент, мы могли это сделать в 90-е. А сейчас мы по сути идем в обратную сторону. И чем больше мы в нее идем, тем больше мы удаляемся от качественной медицины. Чтобы компенсировать нехватку врачей в поликлиниках, была отменена интернатура.
Теперь выпускников медвузов сразу без практики отправляют работать с пациентами. Пускать людей после 6 лет обучения в институте сразу в поликлиники — это тушение пожара голыми руками. Понятно, что в первичном звене не хватает людей, понятно, что это попытка решить проблему. Но фактически мы сажаем на прием медсестер. На восстановление первичного звена собираются найти 550 млрд. Да растворятся эти деньги, как не было. Но бессмысленно повышать процент, ничего не сделав до этого. Мы сначала должны полностью изменить систему, должны уйти от безумного контроля Минздрава, который контролирует все и вся, издает документы, которые мешают работать врачам, а не помогают. Их Минздравы занимаются глобальными проблемами, у нас Минздрав определяет, каким молоточком невролог должен стучать по коленке. Этим должны заниматься неврологи, они сами разберутся.
Медицинские системы прекрасно саморегулируются. Но образование должно, конечно, измениться, чтобы люди, которые придут, были готовы к саморегулированию. Минздрав эти функции должен отдавать постепенно. Нигде не определено, что такое врачебная ошибка — Пока Минздрав только усиливает давление на врачей. Почему это происходит? При этом у него потрясающие результаты. Он берется за случаи, за которые больше никто не берется. Подробнее Минздрав раздражает, что делают что-то не так. Берем и увольняем — он же нарушает.
Если на эти деньги мы могли выявить 10 тысяч, а не 100, и еще при этом 5 тысяч вылечить. Вам поставили задание сделать глюкометрию — проверить сахар у миллиона человек. Одна тест-полоска стоит 1 доллар США. Миллион человек обследовали — потратили миллион долларов. Выявили 6 сахарных диабетов. Что это дало глобально? Этим шести людям круто, но тем 2 тысячам, которые вы могли на этот миллион вылечить, — это что-то дало? Будет гипердиагностика. Все кинутся выявлять. Сначала нужно понять — а надо ли его рано выявлять и что это дает. Из них на ранней стадии мы лечить умеем 10. Потому что деньги, потраченные на выявление тех, что мы не умеем лечить, можно было бы потратить на лечение тех, что мы умеем. Например, рак предстательной железы. У всех мужчин старше 60 лет берут кровь на ПСА простатспецифический антиген. Это стоит огромных денег. А нужно ли это? Вот мы выявили у мужчины 80 лет рак простаты. Что дальше мы будем с ним делать? А он ее перенесет? А он умрет от рака простаты? Скорее всего, нет. Это же шанс на жизнь человека. Это правомочно только для очень маленького количества видов рака. Существуют раки трех типов — раки-черепахи, раки-кролики и раки-коршуны. Нам надо искать только раки-кролики. Когда он еще маленький на ранней стадии и человека можно спасти. Раки-черепахи нам искать не нужно, потому что человек от них никогда не умрет, а раки-коршуны нам искать не нужно, потому что, даже если мы найдем на первой стадии, мы уже ничего сделать не можем. Все остальное — вариации. Огромные деньги тратятся на то, что не имеет смысла, хотя их можно потратить гораздо эффективнее. Здравоохранение недофинансировано — ок. Но сначала верните все деньги, которые вы тратите в воздух. Вопрос, например, всем ли нужно делать маммографию или только тем, кто имеет высокий риск заболевания, у кого онкология была у ближайших родственников. В США отказываются от того, чтобы проверять всех на рак простаты. Они поняли, что это экономически и медицински неэффективно. Начинаем брать ПСА только у того, у кого уролог подозревает рак простаты. А мы сейчас потратим на это грандиозные деньги и будем отчитываться, какие мы молодцы, сколько раков мы нашли. Мы же не будем отчитываться, сколько пропустили, сколько ложноположительных определили и сколько оперировали тех, кого не надо. Глобальные проблемы же у нас не решаются. С ВИЧ у нас борются не антиретровирусной терапией, а вопросами пропаганды, у нас пропадают лекарства, которые нужны сотням тысяч больных, у нас пропадают вакцины. А производитель не будет продавать лекарства ниже себестоимости. Он же не идиот. Приорикс и энджерикс — самые эффективные вакцины от гепатита и от кори-краснухи-паротита так ушли с нашего рынка. Их заменили российскими. Потом появилась одна иностранная. Но был перерыв в год, когда, кроме российских вакцин, не было вообще ничего. Российские вакцины есть, но они более реактогенные, менее очищенные, есть нюансы, люди их боятся больше. Подробнее У человека в принципе должен быть выбор, какой вакциной прививаться — корь, краснуха, паротит — в одной вакцине российской в принципе не существует. Они отдельные. Каждому ребенку вместо одного укола нужно ввести два или три. И у нас в списке ЖНВЛП такое количество фуфломицинов, условно говоря, с недоказанной эффективностью, что даже если их просто оттуда вывести, перестать закупать для государственных нужд препараты, которые не имеют доказанной эффективности, мы сэкономим огромное, просто гигантское количество денег. У нас концепция доказательной медицины в стране не принята на государственном уровне. Лекарственное регулирование происходит очень своеобразно. Достаточно принести определенные документы, чтобы лекарство зарегистрировали. А если лекарство регистрируют, значит, оно работает скорее всего, нет. Для гомеопатии у нас, например, тоже проводятся клинические исследования. Люди получают такие результаты, что это вызывает смех у всего мира. И у нас на основании этого закупают препарат для государственных поликлиник на огромные суммы. У нас Минздрав покровительствует гомеопатическим препаратам, остеопатии.
Фото: Pixabay Кроме того, психиатр отметил, что за счет выработки гормонов нормализуется работа других систем. По словам эксперта, во время смеха задействуется до 80 мышц. Таким образом, за час смеха сжигается до 350 килокалорий. Поэтому веселое настроение не только притупляет симптомы артрита, но и помогает похудеть, резюмировал врач.
Чем поможет врач-гериатр?
Делать активные перерывы советуют врачи. Врач: описание профессии, зарплаты, профессиональные качества, описание задач и перспективные специальности. Гериатр — это врач, который учитывает особенности организма пожилых людей и назначает адекватную терапию для улучшения качества и продолжительности жизни. Интеллектуальная работа — профессия врача требует многих умений и знаний, что является привлекательным для людей, которые хотят заниматься такой работой. Репортеры программы «НашПотребНадзор» выяснили, есть ли польза в физиотерапии, которую так любят назначать пациентам российские врачи. Она – доктор медицинских наук, профессор Московского государственного медико-стоматологического университета, автор около 50 научных статей.
Чем поможет врач-гериатр?
сохранение жизни человека и улучшение ее качества путем оказания неотложной, плановой и профилактической медицинской помощи. Третья причина — лечение у врача-женщины может облегчить смущение, дискомфорт и социально-культурные табу, которые могут возникнуть в результате деликатных обследований или бесед. Минимальной задачей врача-реабилитолога является восстановление у пациента возможности самообслуживания, что позволяет ему быть независимым от других. На вопрос о том, чем работа врача полезна для общества, есть очевидный ответ — тем, что врачи спасают наши жизни. Главная страница Новости Общество Врач рассказал, какие бутерброды полезны.
Спасать людей и здоровье: за что любят свою работу врачи?
Чем полезно упражнение "Вакуум живота". Интеллектуальная работа — профессия врача требует многих умений и знаний, что является привлекательным для людей, которые хотят заниматься такой работой. лучший практикующий врач Липецкой области» на канале «Вести Липецк» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 17 июня 2022 года в 0:30, длительностью 00:02:42, на видеохостинге RUTUBE. В этой статье мы рассказываем, в чем именно состоит польза врачей для общества. Приходя домой, врач постоянно думает о своих пациентах, их болезнях, правильном назначении лечения, об общении с родственниками больных.
Профессия: врач
сохранение жизни человека и улучшение ее качества путем оказания неотложной, плановой и профилактической медицинской помощи. На вопрос о том, чем работа врача полезна для общества, есть очевидный ответ — тем, что врачи спасают наши жизни. Врач Александр Мясников рассказал, чем полезен лишний вес пожилым людям. Андрей Иванович в «Врачи, Клиники, Страхование», 1 год назад.
Чем полезна для общества профессия врача. Польза профессии врача для общества
Врач, также доктор (лат. doctor — учитель) — специалист с высшим медицинским образованием, использующий свои навыки, знания и опыт в профилактике и лечении заболеваний, поддержании нормальной жизнедеятельности организма человека. Главная страница Новости Общество Врач рассказал, какие бутерброды полезны. Алексей Утин известен как врач, который знает о долголетии всё. Он изучает сердце, помогает предотвратить сердечно‑сосудистые заболевания и рассказывает о здоровом образе жизни на YouTube‑канале «Доктор Утин». Подборка статей о здоровье, новости медицины и здравоохранения, только проверенные публикации — на сайте РБК Стиль. Главная страница Новости Общество Врач рассказал, какие бутерброды полезны.
Более 50% россиян считают профессию врача одной из самых полезных для общества
Преимущества врачебной профессии неоспоримы, и, прежде всего, это: Всеобщее уважение, чувство значимости в обществе. Врачи — это люди, которым доверяешь в самые сложные моменты своей жизни, это люди, которые спасают других людей и дарят надежду их родственникам. Даже не смотря на то, что многие скептически относятся к этой профессии, врачи все равно остаются уважаемыми людьми. Ощущение значимости и важности данной профессии многих подталкивает именно к этому выбору профессии. Врачи всегда востребованы. Где бы вы ни жили, в городе, поселке или глухом селе, хороший врач всегда пользуется огромным успехом и не имеет отбоя от пациентов. Хороший специалист может без проблем завоевать доверие и уважение, стать чрезвычайно востребованным и успешным человеком. Карьерный рост и достойная зарплата в частности, когда речь идет о частных клиниках.
На сегодняшний день врачи имеют шанс высокого карьерного роста, и это ни для кого не секрет. Частная медицина также находится на стадии своего развития, поэтому высокие заработные платы, достойные уровня современной жизни — это еще один стимул стать хорошим врачом. Возможность спасать жизни людей и тем самым найти свое истинное призвание в жизни. Многие люди задаются вопросом относительно того, для чего они пришли в этот мир. Для врачей тут есть отдельный ответ — они помогают людям жить, спасают, дарят надежду и веру в себя. От их умений зависит не просто здоровье человека, но и его возможность нормально жит и радоваться каждой минуте. Негативных факторов, омрачающих профессию врача, к сожалению, также очень много: Большая ответственность за жизнь и здоровье человека.
Далеко не каждый рискнет взять на себя ответственность за чью-то жизнь, поэтому в психологическом плане данная профессия очень тяжела. Длительный процесс обучения, стажировки. На протяжении многих лет необходимо тщательно изучать все тонкости врачебного дела, потому что на практике у врача нет права на ошибку.
Делать активные перерывы советуют врачи. Своих же рекомендаций придерживаются и сами медики. Достаточно включить динамичную музыку и сделать простые упражнения — кстати, для «сидячих» работников подойдут потягивания, наклоны и приседания.
Единственное, хотелось бы, чтобы пациенты к нам обращались не только когда им плохо, но и когда им хорошо — хочется иметь обратную связь.
И конечно, хочется видеть больше здоровых людей. Расскажите интересный случай из практики. Случаев очень много, и чаще всего они не относятся непосредственно к терапии — эта специальность довольно рутинная, без сюрпризов. И в то же время все случаи, все обращения можно назвать интересными. Хотя мне довелось и роды принимать в «скорой» по пути в роддом, и зашивать рассеченную коленку маленькому мальчику — ему даже к травматологу не пришлось потом обращаться… Запомнился один интересный случай с постановкой диагноза. В самом начале профессионального пути была пациентка, с которой мы долго бились, не могли понять, в чем проблема, откуда скачки давления. Оказалось, что у нее нетипичное для женщин заболевание — эритроцитоз, или болезнь Вакеза: он характеризуется очень высоким уровнем гемоглобина и эритроцитов.
В 80-е годы эритроцитоз лечили… кровопусканием! Любой верно поставленный диагноз, продуктивное лечение — это большое облегчение для врача. Это не зря потраченные время, силы и знания. Елена Александровна Колосова, главная медицинская сестра Первого клинического медицинского центра. Стаж в профессии — 27 лет. Это глобальный праздник, который мы каждый год ждем и отмечаем. Коллектив у нас дружный, поэтому праздники всегда проходят на ура.
Как медработник — чисто с практической точки зрения — я хочу, чтобы все действия, направленные на лечение, приносили пациенту только пользу и улучшение состояния здоровья, чтобы все получалось так, как задумано. А как человек я желаю только одного: внуков. Какой-то период своей практики я работала фельдшером скорой помощи. Зима, мороз, гололед, машина УАЗик. Глубинка Ковровского района. Роды на дому. И мы «родили» мальчика!
Когда в твоих руках сразу две жизни — это очень страшно и ответственно. Слава богу, все прошло быстро и благополучно. Это были 2000-е годы — медицина на скромном уровне, в отличие от сегодняшней я начала работать в 1994 году, мне есть с чем сравнить.
Это все говорит о тотальном непрофессионализме. Это было всегда, но наказывать начали в последние 3-4 года.
Ничего нового не произошло. Все делают, как делали. И вот начали всех давить вместо того, чтобы договориться. В Минздраве идут по самому простому пути. По пути наказания.
Мы всех накажем, все испугаются и будут делать правильно. Основная проблема в том, что у нас нигде не определено, что такое врачебная ошибка, даже терминологически мы ее не понимаем. Если мы возьмем за основу международное определение врачебной ошибки — это «добросовестное, не злонамеренное заблуждение врача», то судить за это невозможно. Вот представьте себе, что вы делаете операцию, у человека аномальное расположение сосудов и в процессе вы ему разрезали сосуд, он умер от кровотечения. Это врачебная ошибка.
Но вы не знали об аномальном расположении сосудов. Это ни одним исследованием нельзя проверить. Это нельзя предположить. Нужно вас судить? Они определяют, халатность это была или непреднамеренная ошибка.
У нас для следователя «ошибка» равно «халатность». Потому что он не готов разбираться, мог врач знать, что там аномальное расположение сосудов или нет. Человек умер — все. У каждой ошибки есть фамилия, имя и отчество, и… возбуждаем уголовное дело… процесс такой примерно. Подробнее Поэтому возникают такие чудовищные истории, как с Элиной Сушкевич.
Есть явно какой-то человек, который преследует свои цели, который обвинил врачей в убийстве. Следователи не имеют специального образования, они обращаются к экспертам. Эксперты у нас такого уровня бывают, что лучше бы они не работали. Даже если они в высоких профессорских и академических званиях, это не говорит о том, что они качественные специалисты. Написал такой человек, что сульфатом магния можно убить младенца, — и это уже доказательство вины.
А зачем, почему, как такое возможно — кого это интересует. Следователь думает: «Ну, он же эксперт, ему виднее». Минздрав у нас просто активно делает вид, что работает. Они выпускают проекты, программы, нацпроекты, диспансеризация эта бессмысленная… «Диспансеризация — это не про здоровье конкретного человека» — Минздрав гордится диспансеризацией — это и правда повод для гордости? Ему нужно было понять, условно говоря, чем болеют беспризорники и чем болеют шахтеры.
Это отлично, когда у тебя есть ограниченный круг людей, имеющих одинаковый социальный статус, но когда ты пытаешься экстраполировать это на все население страны, то получаешь совершенно бессмысленные результаты. Становится понятно, как лечить людей. Мы стреляем из пушки по воробьям. Существует определенная шкала скринингов, с помощью которой возможно выявлять заболевания на начальном этапе. Диспансеризация к этой шкале не имеет никакого отношения.
Эти скрининги у нас не применяются. Минздрав взял идею 1939 года, включил туда пару современных исследований. Назвали это все «диспансеризация», и население радостно раз в три года должно ее проходить. Что это дает? Где оценки результатов?
Подробнее Диспансеризация — это популяционное исследование, оно должно оценивать не здоровье конкретного человека, а здоровье популяции. Например, вы выявляете случаи рака. Выявили, допустим, 100, грохнув в это 50 миллионов долларов. Что это глобально дает? Если на эти деньги мы могли выявить 10 тысяч, а не 100, и еще при этом 5 тысяч вылечить.
Вам поставили задание сделать глюкометрию — проверить сахар у миллиона человек. Одна тест-полоска стоит 1 доллар США. Миллион человек обследовали — потратили миллион долларов. Выявили 6 сахарных диабетов. Что это дало глобально?
Этим шести людям круто, но тем 2 тысячам, которые вы могли на этот миллион вылечить, — это что-то дало? Будет гипердиагностика. Все кинутся выявлять. Сначала нужно понять — а надо ли его рано выявлять и что это дает. Из них на ранней стадии мы лечить умеем 10.
Потому что деньги, потраченные на выявление тех, что мы не умеем лечить, можно было бы потратить на лечение тех, что мы умеем.