Если раньше, когда меня спрашивали что прочитать/посмотреть в жанре биографии, я говорила "не знаю, может ", то сейчас не задумываясь-" Кто-нибудь видел мою девчонку?
Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) смотреть онлайн
Последние новости. Показать 0 свежих новостей. Картине Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» после показа в основном конкурсе «Кинотавра» российские кинокритики устроили подлинную обструкцию, какой наше сообщество давно не видывало. реальная история о любви обычной студентки и молодого кинокритика 90-хНовинка 2021Рассказываю о том, что мне понравилось, а что нет. Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?».
Обзор критики: «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
А тут старый муж пить начал и безобразничать… и она окончательно свалила к богатому новому..... Где любовь? С её стороны расчёт и поиск выгоды, а вот он любил наверное до смерти.
Я так свыклась с этой макабрической связью, с этой Хиросимой, моей любовью, с жизнью, в которой прошлое важнее настоящего, что почти не задумывалась о том, что жизнь может быть совсем другой. И что я снова могу быть живой. И — страшно подумать — счастливой. А потом я влюбилась. Началось это как легкое увлечение. Ничего серьезного, просто чистая радость.
Но странным образом это невесомое чувство, ни на что в моей душе не претендующее, вдруг открыло в ней какие-то шлюзы, откуда хлынуло то, что копилось годами. Хлынули слезы, неожиданно горячие. Хлынуло счастье, перемешанное с несчастьем. И во мне тихо, как мышь, заскреблась мысль: а вдруг он, мертвый, меня отпустит? Вдруг позволит жить настоящим? Годами я говорила с ним. Теперь я стала писать ему письма. Заново, шаг за шагом, проживая нашу с ним жизнь, так крепко меня держащую.
Мы жили на улице Правды. Нашей с ним правды. В этих письмах нет никаких претензий на объективный портрет Добротворского. Это не биография, не мемуары, не документальное свидетельство. Это попытка литературы, где многое искажено памятью или создано воображением. Наверняка многие знали и любили Сережу совсем другим. Но это мой Сережа Добротворский — и моя правда. Цитаты без ссылок взяты из статей и лекций Сергея Добротворского.
Разумеется, ее мемуары в свое время тоже вызвали реакцию довольно резкую. Сергей Добротворский умер от передозировки героином в 1997 году. Свою самую личную книгу она доверила экранизировать Ангелине Никоновой «Портрет в сумерках», «Велкам хом» , которая тоже какое-то время провела не в России — в молодости она успела получить образование в Нью-Йорке. Третье важное лицо в этом проекте — Нателла Крапивина, перезапустившая сначала карьеру Светланы Лободы, а позже спродюсировавшая громкий режиссерский дебют Александра Горчилина сыгравшего Добротворского «Кислота».
Судя по всему, у нее большие планы на кино: в прошлом году она также «опекала» драму «Трое» Анны Меликян, а также успела неоднократно ответить хейтерам по поводу своих проектов в фирменной экспрессивной манере. Централ Партнершип Претензии рецензентов к ленте можно условно разделить на два типа: упреки в сторону правдоподобности кругом ложь, это надругательство над памятью гения, Петербург был не такой, Франция вообще не такая и критика непосредственно картины, того, как она сделана — те, кому удалось абстрагироваться от крепко связанной с профессией историей, отмечают, что это просто слабая мелодрама, которой не хватает вкуса и драматургической выверенности. Нашедших в фильме что-то хорошее не так много, но они есть: например, «Девчонку» умеренно защищает кинокритик Михаил Трофименков, причем с позиции непосредственного участника событий поскольку в ленте используются псевдонимы и вообще, это скорее проект по мотивам, чем прямая экранизация, его личность «разбили» на два образа. Также картину высоко оценила Мария Кувшинова, отдельно осмыслив проблемную коммуникацию произведения со зрителями.
Им не понравился искусственный мир фильма, не имеющий ничего общего с 90-ми, в которые и происходит действие, и упрощенность до банальной мелодрамы. О чем кино На дворе начало 1990-х годов. Студентка театроведческого факультета университета Кира Анна Чиповская встречает кинокритика с большим потенциалом и многообещающим будущим, всеобщего любимца — 28-летнего Сергея Добротворского Александр Горчилин. А потом на события почти 20-летней давности смотрит уже редактор и медиаменеджер — повзрослевшая героиня — из 2010 года Виктория Исакова. Сергей и Кира выглядели как самая счастливая пара Питера, влюбленные друг в друга и в кино. Романтичные интеллектуалы и оба с головой в омуте страсти.
Однако счастливая романтическая история заканчивается жестко. Кира оставляет Сергея, и вот она уже в другом городе, с другим человеком. Режиссер картины Ангелина Новикова высказалась о фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку? Но вот как отреагировали те самые «все»? Если вы поклонник атмосферы 90-х, вам идти не стоит, фильм не про нее.
“Кто-нибудь видел мою девчонку?” – биографическая драма о любви
Добротворский умрет — то ли от наркотиков, то ли от разбитого сердца, а Карина сделает фантастическую карьеру в глянце и впоследствии передислоцируется в Париж. Письма, которые она пишет своему давно погибшему Сереже, попытка то ли заговорить смерть, то ли оправдаться. Некоторые из свидетелей легшего в основу книги сюжета считают роль Карины в судьбе Добротворского роковой и не верят ее рефлексии. Другим — тем, кого там не было впрочем, в таких случаях никого, кроме двоих, не бывает , — бессмысленно комментировать книгу и фильм с этих позиций.
Талисман скоро вернулся в Питер, к тебе на могилу. Приехала я одна, с грудью, переполненной молоком, — в Москве остался мой месячный сын Иван. Положила нашего маленького вола за серый могильный камень, присыпала землей, чтобы никто его не увидел. Мне казалось, что я тебя слышу, что ты уговариваешь меня перестать наконец плакать. И что я отвечаю тебе: — Только не надо мне вертеть вола! В нашей паре ты был большим Иваном, а я — маленьким, несмотря на то, что я была выше тебя.
Но тебе нравилось, когда я называла тебя большим Иваном. И ты, конечно, был для меня таким огромным! И — светлым, легким, ласковым. Куда ушли надменность и поза, которые раньше так пугали меня? Начало нашей совместной жизни совпало с наступлением голодных осени и зимы 1990—1991 годов. Мы как-то со стороны наблюдали, как из магазинов стремительно исчезают продукты. Мы прикончили немало этих трапез. Потом исчезли и они. Нам выдавали карточки, но за продуктами надо было стоять в длиннющих очередях, чего никто из нас делать не мог.
Карточки, чтобы не пропадали, забирали родители, покупали на них макароны, муку, маргарин, сахар — и почти всё отдавали нам. Ты по тем временам неплохо зарабатывал, метался по каким-то видеосалонам, которые открывались повсюду. Своих видеомагнитофонов почти ни у кого не было, у нас в том числе. Народ, изголодавшийся по западным картинам, валом валил на всё. За салонами пристально следили власти, опасаясь порнографии и всякого тлетворного влияния.
Как вы нашли эту студию?
Почему решили делать Воннегута? Почему выбрали такую нудную пьесу? И как это подвальное помещение отнимали, и как ты бегал сражаться за него по обкомам и пытался очаровать теток с халами на голове я узнала об этом только из твоих коротких писем Лёньке Попову в армию. И правда ли, что ты был влюблен в Ануш? И как вы на этом подоконнике проводили дни и ночи? Все, конечно, смотрели на тебя восторженными глазами, открыв рот?
А ты раздувался от гордости и был счастлив? Ничего никогда я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась. Да, всё в этой подвальной студии довольно большой и даже неожиданно светлой показалось мне тоскливым и бессмысленным. Всё, кроме тебя. Ты появился в черной рубашке, залитый кровью, с выбеленным и раскрашенным лицом, как на Хэллоуин, в женских сапогах и с игрушечной обезьянкой в руке. Демонический грим был не страшен, а смешон, но мне почему-то было не смешно.
Сейчас я уверена, что ты рисовал свой грим с Боуи, но тогда я едва ли знала, кто это такой. Энергия, исходящая от тебя, была такой сильной, что у меня мурашки по коже пошли. Я вспомнила твой острый взгляд тогда, на Фонтанке. Когда ты выходил на сцену, я тоже остро чувствовала твое физическое присутствие. Я всегда верила только в результат, меня не волновал процесс. Я не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное.
С этого спектакля я вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную выдающимся человеком. Прости, что я никогда тебе этого так и не сказала. Ни с кем. Я могла тебя процитировать или вспомнить одну из твоих блестящих реплик. Но говорить о тебе — нет, не могла. Было слишком больно.
Возникало ощущение, что тем самым я тебя предаю. Или с кем-то делю. И вдруг — я заговорила. Что это? Потому ли, что я стала тебе и о тебе писать, понемногу выпуская своих демонов? Или потому, что я влюбилась?
Сегодня я видела Таню Москвину — впервые за много лет. Вы вместе учились в институте, ты восхищался мощью ее критического дара и способностью ничего и никого не бояться. Однажды, когда мой сын Иван был еще совсем маленьким, Москвина пришла ко мне в гости. Иван внимательно посмотрел на ее яркое асимметричное лицо. Она, как и я, перенесла в юности неврит лицевого нерва. Что из меня теперь не выйдет красивой женщины и что это для меня куда большая драма, ее не занимало.
То, что такое обычно не говорят маленьким детям, ей и в голову не приходило. Так она жила — ни в чем никаких ограничений. Ты свою бунтарскую природу мучительно укрощал, к тому же был деликатен и не любил задевать людей. А Танька позволяла себе всегда и во всем быть собой и ничего не делать наполовину. Если бутылка водки — то до дна. Если страсть — то до победного конца.
Если ненависть — то до самых печенок. Она умела быть так упоительно свободной и так одержимо неправой, что ты немного ей завидовал. Она тебе всегда отдавала должное, как будто ваша группа крови, замешанная на питерском патриотизме, была одинаковой. Сегодня Москвина рассказала мне, как ты впервые показал ей меня — в библиотеке Зубовского института на Исаакиевской, 5, куда вы с ней два раза в неделю ходили в присутствие. Она очень интересуется рок-культурой. Но он уже явно был влюблен.
Ну да, рок-культура, конечно. Тогда было модно рассуждать про молодежную культуру. Он был первым рокером, чью кассету я слушала по десять раз на дню, еще не зная, как он золотоволос и хорош собой. Эта захлебывающаяся студенческая работа понравилась руководительнице критического семинара Татьяне Марченко. Она показала ее Якову Борисовичу Иоскевичу, который вместе с тобой делал сборник статей о молодежной культуре. Меня вызвали на Исаакиевскую — на встречу с вами обоими.
Я готовилась к этой встрече, безжалостно завивала длинные волосы горячими щипцами, румянила щеки ватой, густо красила ресницы тушь надо было развести слюной и слоями накладывала тональный крем. Зачем я это делала — понятия не имею, моя кожа была идеально гладкой и косметики не требовала. Но мне с детства казалось, что можно быть лучше, красивей, хотелось преодолеть разрыв между тем, какой я была на самом деле и какой могла бы быть, если б… Если б что? Ну хотя бы волосы были кудрявей, глаза больше, а щеки румяней. При этом я надела джинсы с шестью молниями — молодежная культура все-таки. Не жук чихнул.
Я была уверена, что ты будешь меня хвалить, ведь не каждую студентку третьего курса собираются печатать во взрослом научном сборнике. Ты вошел на кафедру, смерил меня ледяным взглядом я спросила себя, помнишь ли ты нашу встречу на Фонтанке и высокомерно сказал: — Я не поклонник такого стиля письма, как ваш. Я молчала. Да и что можно было ответить? Я-то считала, что написала нечто и вправду классное. И вообще, не я сюда напросилась, вы меня позвали.
Очень сопливо. Много штампов. И к тому же это надо будет в два раза сократить, — произнося всё это, ты почти на меня не смотрел. Я продолжала молчать. В этот момент на кафедру вошел Яков Борисович. Прекрасная работа, прекрасная.
Очень украсит наш сборник — написано так страстно и с такой личной интонацией. Помню, что я испытала благодарность ему и обиду на тебя, который в этот момент равнодушно смотрел в окно. Текст я действительно сократила вдвое. Тебе этот финал казался глупым, а мне — принципиальным, потому что мне хотелось сохранить эту личную интонацию. Обида долго не проходила, я не могла забыть, как ты со мной обошелся. Но цену этому занудству я уже начала понимать.
Я начинаю письмо и теряюсь — как мне к тебе обращаться? Я никогда не называла тебя Сережей или Сережкой. И уж точно никогда не говорила — Сергей. Впрочем, едва ли; скорее всего, я избегала имени, потому что уже понимала, что между нами существует пространство, где отчество не предполагается. Я никогда не обращалась к тебе по фамилии, хотя другие твои девушки — до меня — это делали. А может быть, просто от ревности.
До меня только недавно дошло, что никого из своих любимых мужчин я не могла называть по имени, словно боясь коснуться чего-то очень сокровенного. И меня никто из них не называл в глаза Кариной, всегда придумывались какие-то нежные или забавные прозвища. Но когда все-таки называли, то это задевало меня как что-то почти стыдное. А может, мне просто были необходимы имена, которые были бы только нашими, — никем не истрепанные. Когда мы начали жить вместе, то довольно скоро стали называть друг друга Иванами. Почему Иванами?
Ужасно жаль, я совсем не помню. Не помню, как и когда это имя пробралось в наш словарь. Всегда в мужском роде. И помню, как мы однажды стали смеяться, когда я впервые назвала тебя Иваном в постели. Ты ведь не любил говорить в постели? И еще помню, как твоя мама, Елена Яковлевна, ревела в телефонную трубку: — Ты ведь сына Иваном назвала, да?
В честь Сережки? Это было в тот день, когда я узнала о твоей смерти. Сейчас мне кажется, что я влюбилась с первого взгляда. И что каждая следующая встреча была особенной. На самом деле в то время я была влюблена в другого, чью систему ценностей безоговорочно принимала. Я тебя остро чувствовала, это безусловно.
Но прошло еще несколько лет, прежде чем я осознала, что это любовь. Случилось это, когда ты читал у нас лекции по истории кино, подменяя Якова Борисовича Иоскевича. Я училась на последнем курсе, значит, мне было года двадцать два. А тебе, соответственно, — тридцать, вполне серьезный возраст. Лекции Иоскевича нам нравились, но казались уж слишком заумными. Когда вместо него пришел ты и сказал, что Яков Борисович заболел и что ты проведешь несколько занятий, мы обрадовались.
С её стороны расчёт и поиск выгоды, а вот он любил наверное до смерти. По итогу книга прочитана, положительных эмоций нет.
В Кадре: Кто-нибудь видел мою девчонку?, Девяностые, Мы, дети станции Зоо
Кадр из фильма «Кто нибудь видел мою девчонку?». Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Смотрите фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? в эфире канала СТС в хорошем качестве с профессиональным переводом. Драмы. Режиссер: Ангелина Никонова. В ролях: Александр Горчилин, Алексей Золотовицкий, Анна Чиповская и др. Фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? это русская драма по роману Карины Добротворской, действие которой развернётся в Петербурге. Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Кто-нибудь видел мою девчонку? Картина «Кто-нибудь видел мою девчонку» показывает, какой непредсказуемой может быть человеческая судьба, насколько неожиданно могут повернуться события.
«Кто-нибудь видел мою девчонку?»: Юлия Снигирь и Евгений Цыганов вышли в свет
Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин. Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже Издательство АСТ. История больных отношений, изначально обречённых на крах, в воспоминаниях о которых героиня упорно копается и в которых по какой-то причине видит упущенное счастье. Кадр из фильма «Кто нибудь видел мою девчонку?». Кто-нибудь видел мою девчонку? Трейлер Фильм 2020.
Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже: краткое содержание, описание и аннотация
- Фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? - смотреть эфир онлайн
- Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? (фильм 2020) в хорошем качестве HD
- Кто-нибудь видел мою девчонку? 2020 смотреть онлайн бесплатно
- Смотреть Кто-нибудь видел мою девчонку? 2020 в хорошем качестве
Карина Добротворская "Кто-нибудь видел мою девочку? 100 писем к Сереже"
История больных отношений, изначально обречённых на крах, в воспоминаниях о которых героиня упорно копается и в которых по какой-то причине видит упущенное счастье. Вышел трейлер нового российского фильма 2021 года – “Кто-нибудь видел мою девчонку?”. Картине Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» после показа в основном конкурсе «Кинотавра» российские кинокритики устроили подлинную обструкцию, какой наше сообщество давно не видывало. В основу сюжета легло автобиографическое произведение Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? Ктонибудь или кто нибудь видел мою девчонку.
Отзывы на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку? Ими украшены интерьеры квартир 90-х. У Добровольского дома висит постер великого фильма «На последнем дыхании», в конце которого погибает герой Жан-Поля Бельмондо. Ангелина Никонова намекает, что Сергей живет так же стремительно и умирает молодым. Внимательные зрители могут обратить внимание на небольшая нестыковку. Культовый сериал вышел на экраны в 1990 году, в России — и вовсе в 1993-м. А на надгробном камне Добровольского указаны даты жизни «1960-1990».
Наверное, Сергей не мог посмотреть «Твин Пикс», но зато эта деталь указывает на его киновкус. На стенах видеосалона висят плакаты фильмов «Челюсти» и «Рэмбо». Говоря о Цыбульском, Сергей подчеркивает, что актер умер дважды — в реальности и на экране: «и в жизни это случилось от водки». Еще один мягкий намек на нравы ленинградской артистической интеллигенции того времени — в окружении Добровольского все пьют водку из хрустальных стопок. В другой сцене Кира и Сергей играют в киноцитаты. Забава заканчивается уморительной отсылкой к «Последнему танго в Париже» Бертолуччи.
В фильме Пол Марлон Брандо занимается анальным сексом с Жанной Мария Шнайдер , вместо смазки он использует сливочное масло. У Никоновой Добровольский достает из холодильника пачку масла и с улыбкой направляется к Кире. Догадавшись, о чем идет речь, девушка, заливаясь смехом, убегает в спальню. Кто-нибудь видел мою девчонку?
А все споры, которые у нас случались, в итоге пошли картине на пользу. Это вкусовое совпадение проявляется еще на этапе создания сценария: я его переписывала до того момента, пока он не понравился продюсерам. Продюсеры участвовали в кастинге? Мы коллегиально принимали решение по кастингу. Это было наше с продюсерами сотворчество. Что для вас самое важное в кастинге? Горящие глаза актера. Для меня главное, чтобы артист хотел воплотить героя на экране. Потому что это желание впоследствии поможет ему пройти все сложности производства, которые неизбежны. Важно, чтобы актер хотел эту роль, чувствовал ее и доверял режиссеру. Ангелина Никонова: «Мы купаемся в зрительской любви» Кто из актеров не проходил пробы и был утвержден сразу? Вика Исакова. Мы сразу поняли, что Вика идеально подходит на эту роль. Случайно ли то, что Сабина Еремеева — продюсер фильма Александра Горчилина «Кислота» и он же играет главную роль в вашей картине? Это не совпадение, а закономерность. На роль Сергея я искала актера, который больше чем актер. Человека, который бы понимал образ думающего, рефлексирующего, творческого мужчины. Так как у Александра уже был режиссерский опыт, для меня это был большой плюс — с таким багажом ему было легче понять своего персонажа. Чем вас покорила Аня Чиповская? В Ане есть удивительное сочетание силы и уязвимости. А это именно то, то мы искали в главной героине. С какими сюрпризами столкнулись на съемочной площадке? На съемках в Нормандии погода менялась каждые 30 минут. То шел дождь, то выходило солнце.
Автор рисунков и стихов — Сергей Добротворский. Почему у меня не осталось твоих писем? Сохранились только несколько листков с твоими смешными стишками, написанными-нарисованными рукотворным печатным шрифтом. Несколько записок, тоже написанных большими полупечатными буквами. Сейчас я понимаю, что почти не помню твоего почерка. Ни мейлов, ни смс — ничего тогда не было. Никаких мобильных телефонов. Даже пейджер был атрибутом важности и богатства. А статьи мы передавали отпечатанными на машинке — первый 286-й компьютер появился у нас только спустя два года после того, как мы начали жить вместе. Тогда в нашу жизнь вошли и квадратные дискеты, казавшиеся чем-то инопланетным. Почему мы не писали друг другу писем? Просто потому, что всегда были вместе? Однажды ты уехал в Англию — это случилось, наверное, через месяц или два после того, как мы поженились. Тебя не было совсем недолго — максимум две недели. Не помню, как мы тогда общались. Звонил ли ты домой? Мы жили тогда в большой квартире на 2-й Советской, которую снимали у драматурга Олега Юрьева. А еще ты был без меня в Америке — долго, почти два месяца. Потом я приехала к тебе, но вот как мы держали связь всё это время? Или в этом не было такой уж безумной потребности? Разлука была неизбежной данностью, и люди, даже нетерпеливо влюбленные, умели ждать. Самое длинное твое письмо занимало максимум полстраницы.
Кира Аня Чиповская — очень красивая и влюблённая в него студентка. Роман у этой пары начинается бурно, и всем кажется, что Сергей и Кира просто созданы друг для друга. Но проходит немного времени, и её начинают раздражать его безволие и вечные пьянки, а его выводят из себя бесконечные замечания и ссоры. Кира бросает Сергея, а тот вскоре умирает из-за передозировки наркотиков. Она делает блестящую карьеру, находит новую любовь, но воспоминания о прошлом не дают ей покоя.
Смотреть Кто-нибудь видел мою девчонку? 2021 онлайн в хорошем качестве hd 1080 бесплатно
- Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже: краткое содержание, описание и аннотация
- Питерская квартира влюбленных. Смотрим на интерьер из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
- Фильм, сериал рекомендуем еще:
- Кто-нибудь видел мою девчонку? (1952)
- Информация
- Популярные книги
Влюбленные Снигирь с Цыгановым, Чиповская и другие на показе «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Сейчас я понимаю, что почти не помню твоего почерка. Ни мейлов, ни смс — ничего тогда не было. Никаких мобильных телефонов. Даже пейджер был атрибутом важности и богатства. А статьи мы передавали отпечатанными на машинке — первый 286-й компьютер появился у нас только спустя два года после того, как мы начали жить вместе. Тогда в нашу жизнь вошли и квадратные дискеты, казавшиеся чем-то инопланетным. Почему мы не писали друг другу писем? Просто потому, что всегда были вместе? Однажды ты уехал в Англию — это случилось, наверное, через месяц или два после того, как мы поженились. Тебя не было совсем недолго — максимум две недели.
Не помню, как мы тогда общались. Звонил ли ты домой? Мы жили тогда в большой квартире на 2-й Советской, которую снимали у драматурга Олега Юрьева. А еще ты был без меня в Америке — долго, почти два месяца. Потом я приехала к тебе, но вот как мы держали связь всё это время? Или в этом не было такой уж безумной потребности? Разлука была неизбежной данностью, и люди, даже нетерпеливо влюбленные, умели ждать. Самое длинное твое письмо занимало максимум полстраницы. Жизнь с тобой не была виртуальной.
Мы сидели на кухне, пили черный чай из огромных кружек или кисловатый растворимый кофе с молоком и говорили до четырех утра, не в силах друг от друга оторваться. Я не помню, чтобы эти разговоры перемежались поцелуями. Я вообще мало помню наши поцелуи. Электричество текло между нами, не отключаясь ни на секунду, но это был не только чувственный, но и интеллектуальный заряд. Впрочем, какая разница? Мне нравилось смотреть на твое слегка надменное подвижное лицо, мне нравился твой отрывистый аффектированный смех, твоя рок-н-ролльная пластика, твои очень светлые глаза. Когда ты выходил из нашего домашнего пространства, то становилась очевидной несоразмерность твоей красоты внешнему миру, которому надо было постоянно что-то доказывать, и прежде всего — собственную состоятельность. Мир был большой — ты был маленький. Ты, наверное, страдал от этой несоразмерности.
Ты тоже умел завораживать. Любил окружать себя теми, кто тобой восторгался. Любил, когда тебя называли учителем. Обожал влюбленных в тебя студенток. Многие называли по отчеству. Я никогда тебе этого не говорила, но ты казался мне очень красивым. Особенно дома, где ты был соразмерен пространству. А в постели между нами и вовсе не было разницы в росте. Я, студентка театрального института, стою со своими сокурсницами на переходе у набережной Фонтанки, около сквера на улице Белинского.
Напротив меня, на другой стороне дороги — невысокий блондин в голубом джинсовом костюме. У меня волосы до плеч. Кажется, у тебя они тоже довольно длинные. Зеленый свет — мы начинаем движение навстречу друг другу. Мальчишеская худая фигурка. Пружинистая походка. Едва ли ты один — вокруг тебя на Моховой всегда кто-то вился. Я вижу только тебя. По-женски тонко вырезанное лицо и голубые как джинсы глаза.
Твой острый взгляд меня резко полоснул. Я останавливаюсь на проезжей части, оглядываюсь: — Это кто? Это же Сергей Добротворский! А, Сергей Добротворский. Тот самый. Ну да, я много слышала про тебя. Гениальный критик, самый одаренный аспирант, золотой мальчик, любимец Нины Александровны Рабинянц, моей и твоей преподавательницы, которую ты обожал за ахматовскую красоту и за умение самые путаные мысли приводить к простой формуле. Тебя с восторженным придыханием называют гением. Ты дико умный.
Ты написал диплом об опальном Вайде и польском кино. Там, в этой студии на Моховой, в двух шагах от Театрального института так написано в билете , занимаются несколько моих друзей — однокурсник Леня Попов, подруга Ануш Варданян, университетский вундеркинд Миша Трофименков. Там ошивается мой будущий лютый враг и твой близкий друг, поэт Леша Феоктистов Вилли. Мне, презирающей подобного рода камлания, они напоминают сектантов. Андеграундные фильмы и театральные подвалы меня не привлекают. Я хочу стать театральным историком, азартно роюсь в пыльных архивах, близоруко щурюсь, иногда ношу очки в тонкой оправе еще не перешла на линзы и глубоко запутана в отношениях с безработным философом, мрачным и бородатым. Он годится мне в отцы, мучает меня ревностью и проклинает всё, что так или иначе уводит меня из мира чистого разума читай — от него. А театральный институт уводит — каждый день. Театральный институт был тогда, как сказали бы сейчас, местом силы.
Это были его последние золотые дни. Здесь еще преподавал Товстоногов, хотя жить ему оставалось недолго, несколько месяцев. Мы ходили на репетиции к Кацману. Кацман любил меня, часто останавливал на институтских лестницах, задавал вопросы, интересовался, чем я занимаюсь. Я болезненно стеснялась, что-то лепетала про темы своих курсовых. Лучшие педагоги были еще живы — студентки-театроведки млели от лекций Барбоя или Чирвы, в аудиториях витали эротические флюиды. Так что и ленинградский театр, и ЛГИТМиК он сменил столько названий, что я запуталась были еще полны жизни и притягивали одаренных и страстных людей. Тогда, на Фонтанке, когда я остановилась и обернулась, то увидела, что ты тоже обернулся. Мне показалось, что ты посмотрел на меня почти презрительно.
При твоем маленьком росте — сверху вниз. Ты потом говорил мне, что не помнишь этой встречи — и что вообще увидел меня совсем не там и не тогда. Я о ней столько слышала и читала, что казалось, я там уже побывала. Но, оказавшись внутри, почувствовала, что сейчас потеряю сознание. Там было столько тебя, что я эту выставку проскочила почти по касательной, не в силах впустить в себя. Потом сидела где-то на подоконнике у внутреннего музейного дворика и старалась удержать слезы увы, безуспешно. И дело не в том, что ты всегда восхищался Боуи и сам был похож на Боуи. И не в том, что твои коллажи, рисунки, даже твой полупечатный почерк так напоминали его. И даже не в том, что для тебя, как и для него, так много значила экспрессионистская эстетика, так важны были Брехт и Берлин, который ты называл городом-призраком, исполненным пафоса, пошлости и трагизма.
Дело в том, что жизнь Боуи была бесконечной попыткой превращения себя в персонаж, а жизни — в театр. Сбежать, спрятаться, изобрести себя заново, обмануть всех, закрыться маской. Я нашла твою статью о Боуи двадцатилетней давности. Помню, как ты любовался его разноцветными глазами. Называл его божественным андрогином. Тогда меня всё это не слишком впечатляло, но теперь неожиданно ударило в самое сердце. Ну почему, почему у меня текут эти глупые слезы? Ты умер, он жив. Счастливо женат на роскошной Иман, остепенился, обрел вполне себе физическую реальность — и как-то живет со своим виртуальным мифом.
А ты умер. Рылась в сети — вдруг найдется что-то, что я о тебе совсем не знаю? Разыскала письма Леньки Попова, блестящего театрального критика, одного из тех, кто называл тебя учителем. Так что — все-таки — Лёнька. Он умер через два года после тебя — от лейкемии. Говорят, накануне смерти он просил театральную афишу — был уверен, что к концу недели сможет пойти в театр. Ему было тридцать три, меньше, чем тебе на момент твоей смерти. Он умер так нелепо, так рано. Он не убегал от себя ты писал, что романтический герой всегда бежит от самого себя, а значит — по кругу , не осмыслял свой обожаемый театр как трагический медиум.
Хотя что я о нем знала? Лёнькины письма я тогда пропустила. Я столько лет после твоей смерти жила как сомнамбула — и так много всего мимо меня проскользнуло. Ну так что тут говорить? Говорить ли о том, какое счастье с ним работать, общаться с ним и вообще?.. Если он далеко не бездарный актер, гениальный организатор это половина режиссерского успеха , великий педагог, непревзойденный рассказчик, собеседник и собутыльник, большой знаток современного искусства, философии, музыки — ну что там перечислять все его достоинства? А может быть, меня позвала Ануш, подруга первого года моей институтской жизни. Ты потом не раз говорил мне, что режиссер должен быть влюблен в свою актрису, и, думаю, был немного влюблен в Ануш. Шла я на этот спектакль неохотно, ничего хорошего не ожидая.
Это драматический фильм? Он музыкальный? Он весь пропитан и дышит джазом. Но это тот момент, когда человек прошёл по тончайшей грани, вся музыка здесь на месте, её не много, её ровно столько, сколько нужно, это редкость. Есть ли что-то, чему бы ты хотела научиться? Из любой сферы - новый язык, вязать, готовить фондю?.. Я очень люблю готовить, поэтому в этом смысле обожаю учиться чему-то новому, что-то пробовать, выдумывать. Из языков хотелось бы знать грузинский и итальянский. По-моему, они самые красивые.
Аня и Дмитрий Ендальцев Как ты любишь отдыхать? Как восстанавливаешь силы? Я люблю быть дома. Читать, приглашать друзей, смотреть что-то, готовить, спать.
Спустя 17 лет Кира, топ-менеджер издательского дома, живет в Париже, встречается с молодым парнем и каждый день пишет письма Сереже, которого безумно любила. Только вот он уже никогда не узнает, как сложилась жизнь Киры после их расставания. Чтобы узнать, как развивались отношения пары и какой трагедией обернулись, включайте драму «Кто-нибудь видел мою девчонку?
Год изменяла мужу-алкоголику. Потеряла собаку. Нашла собаку. Ушла к другому.
Читать книгу: «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
| Кто-нибудь видел мою девчонку? (1952) | Сегодня, 4 февраля, в прокат выходит фильм Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» с Анной Чиповской, Александром Горчилиным и Викторией Исаковой. |
| «Кто-нибудь видел мою девчонку?»: Юлия Снигирь и Евгений Цыганов вышли в свет | Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?». |
| «Кто-нибудь видел мою девчонку?» – главный скандал «Кинотавра» – выходит в прокат | Если вам понравилось видео, ставьте лайк и подписывайтесь на канал: 4 февраля в прокате фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку», снятый. |