Ими оказались братья Бухманы: 37-летний Игорь и 34-летний Дмитрий, уроженцы Вологды и владельцы компании по разработке компьютерных игр Playrix Holding Ltd. основатели Playrix, занимающейся разработкой мобильных игр, Николай Сторонский - сооснователь Revolut и инвестор Юрий Мильнер. Выходцы из Вологды Игорь и Дмитрий Бухманы, создавшие игровую студию Playrix, которая разработала игры Homescapes и Gardenscapes, нашли в Лондоне место для постоянного офиса инвесткомпании Rix Capital, управляющей их личными вложениями. Игорь и Дмитрий Бухманы в начале 2000-х в Вологде стали выпускать игры и создали Playrix. Сейчас это единственная российская компания, которая входит в топ-1. Игорь и Дмитрий Бухманы, живущие ныне в Лондоне, просят "Форбс" считать их гражданами Израиля, куда они репатриировались в 2016 году, а не России. Как сообщалось ранее, сегодня Дмитрий и Игорь Бухманы — третьи в списке самых богатых израильтян.
Братья Бухманы вложили $2 млн в издателей vc.ru, TJ и DTF
Из совета директоров также выйдут один из основных акционеров компании Игорь Бухман и сооснователь Nexters Борис Герцовский. Среди тех, кто оказался в плюсе, — основной владелец разработчика антивирусов и систем интернет-безопасности «Лаборатория Касперского» Евгений Касперский, владельцы компании Playrix Игорь и Дмитрий Бухманы. На данный момент Игорь и Дмитрий Бухманы входят в список долларовых миллиардеров по версии издания Bloomberg, а капитал каждого из предпринимателей оценивается в 1,4 миллиарда долларов.
«Мы не знали, что делать с деньгами». Как братья из Вологды заработали миллиарды долларов
А для нас, как людей, которые жили в Вологде, было понятно, что умных людей много, они есть, и они ничем, мягко говоря, не уступают другим людям, живущим в столицах и где-то ещё. Одно время, я помню, даже помню, что говорили, что это наше преимущество — мы понимаем, что умные люди есть везде. И это, кстати, одна из причин, почему у нас появилась удалённая работа: потому что мы понимали, что талантливые люди — они везде, и вот понять, как сделать так, чтобы до них дотянуться, как сделать так, чтобы они могли с нами работать. Вот, Игорь сказал, что у нас в топ-менеджменте много вологодских, коренных ребят, которые тем не менее сегодня создают на весь мир успешные продукты. Такая, как мне кажется, необычная история». ЛП: «Вы навскидку вспомните начало песни «Вологда-гда»? Но это все знают, не только вологжане».
ЛП: «Скажите, а вот вам в Вологде когда-нибудь говорили, что, вот, а вы — евреи»? ИБ: «Мало раз. Говорили буквально пару раз. В нехорошем контексте имеется в виду, да? Так скажем: антисемитизма какого-то в Вологде нет. Там всё с этим нормально.
Пока мы росли, была буквально пара ситуаций, где сказали… которые были, если сейчас посмотреть, совершенно безобидными, такими мелкими, но они на нас произвели довольно сильное впечатление». ДБ: «Наши дедушки прошли через такой, ну, нормальный, антисемитизм, который в советском союзе был более системным. Для них это было нормой жизни, это их коснулось. Дальше наших родителей это тоже коснулось — видимо, меньше, но достаточно. Начиная от поступления в ВУЗ с квотами и другими вещами. Поэтому мы росли, я знал, что такое может быть и ожидал, что такое может быть, но конкретно у нас, как я сказал, это были»… ИБ: «Нас это никогда не касалось, но была пара бытовых ситуаций, когда нам дали об этом знать, что мы такие».
Когда при советской власти её закрыли, в здании был клуб Вагоноремонтного завода, потом открыли эту больницу. Но память о месте жила, потому что в позднесоветской Вологде я застал ну очень пристрастное отношение к евреям в журналистских и писательских кругах, тогда весьма обширных. И у них считались все названия советских улиц еврейскими. Вот, Благовещенская была Кларой Цеткин — еврейка. Ну как, говоришь, еврейка?! Немкой она была!
Одна хрень! И вот всё эти улицы: Урицкого, Менжинского. Ну, спору нет, ужасные названия, были они чекистские палачи. Но только Урицкий — еврей, а Менжинский-то был поляк. И потом, когда старые названия вернулись, радость по этому поводу была под тем же соусом, и старый знакомый мне объяснял, что нет больше названий этих еврейских улиц — Урицкого, Менжинского. А сколько тебе повторить, что… одна хрень»!
В общем, нет больше этого еврея Менжинского, а старое русское название улицы — Предтеченская. Так Иоанн Предтеча так уж точно был еврей! ЛП: «Неужели вы ни разу не выслушали, что вы потому богаты, что вы — евреи»? ИБ: «Всерьёз — нет, ни разу». ДБ: «Лично мне в комментариях — я уже видел, но я на это не обращаю внимание». ИБ: «Ну мы увидим, я думаю».
С колокольни Софийского Собора слабо просматривается инвестиционный ландшафт Вологды. Очевидная перспектива, которую видят перед собой амбициозные вологжане — переезд в Санкт-Петербург, ещё амбициознее — в Москву, и уже совсем неразличима отсюда Ирландия как место для жизни и работы. ДБ: «Почему Ирландия: там несколько причин, но основная — то, что она с корпоративным правом, с защитой прав инвесторов потенциальных, с защитой интеллектуальной собственности, и, например, Ирландия — это очень понятное право, надёжное, всё хорошо. В России не в Вологде , к сожалению, если бы это было так, то зачем тогда вообще делать — в России это не так: инвесторы… то есть, если я сейчас приду и скажу, что у меня такая компания в России, та же компания, с такими же цифрами, со всем одинаковым — она будет оценена в России ниже, чем в Ирландии, Великобритании, Америке, хотя всё то же самое. Просто потому, что мировые инвесторы, не только из России, скажут, что нам некомфортно, мы не уверены за то, что, вложив деньги в эту компанию, я их через 10 лет получу или через 50. Прочитали в интернете, что это — зелёная страна… Экология… Там много рейтингов было.
Я помню, пожалуй, аэропорт, с чем он соединён — в этом плане стало мне тяжело». ИБ: «Ирландия удивительным образом оказалась во многих рейтингах очень высоко: самая чистая, самая дружелюбная для бизнеса, там третье, второе место… Я думаю: ничего себе страна»! ДБ: «Причём так оно и есть: она и вправду в этих «левых» рейтингах высоко». ИБ: «И мы просто взяли, ещё раз говорю ни разу здесь не были, были сотрудники какие-то, которым лично здесь нравится , и переехали». ДБ: «Причём приехали — уже у нас семьи были с детьми». ИБ: «Но так делать не надо.
Правильно, конечно, приехать посмотреть сначала, а потом переезжать». ЛП: «Ну вы бесстрашные, конечно, люди». ДБ: «По наивности какой-то». ИБ: «Сейчас бы мы так делать не стали». В Вологодской области до Бухманов уже был, есть многомиллиардный бизнес — «Северсталь», металлургическая компания. Но не в самой Вологде, а в 120 километрах от неё, в Череповце.
Владелец — известный миллиардер Алексей Мордашов. Главный актив «Северстали» — Череповецкий металлургический завод, основанный в 1950-х. Это — десятилетия советских госинвестиций и труд нескольких поколений. А братья Бухманы свои миллиарды создали сами, с нуля. ЛП: «А когда вы узнали, что вы — миллиардеры. Ведь явно раньше, чем об этом написал «Блумберг»»?
ИБ: «Ну, мы не комментируем на самом деле эти оценки и не обязаны раскрывать наши доходы»… ЛП: «Но это же не доход, это капитализация». ИБ: «Капитализация. Но капитализация компании однозначно больше миллиарда — в этом никаких сомнений быть не может. В какой-то момент мы стали думать, что, наверное… Я уже не скажу когда… Достаточно давно мы стали думать о том, что капитализация компании за миллиард, и это приводит к мыслям»… ЛП: «Вы как, переглядываясь друг с другом, говорили: слушай, а кажется, мы уже миллиардеры»? За прошедшие три года и миллиарда стало три, по оценкам. Ещё важно: бизнес братьев Бухманов — IT, умная экономика, ископаемых не потребляет, экологию не разрушает и вообще — на производство не похоже.
ЛП: «Вот вы говорите: могут люди на удалёнке работать хоть из кафе. А зачем тогда офисы вообще нужны? Офис на кафе больше похож». ИБ: «Людям некоторым принципиально важно работать в офисе, некоторым принципиально важно работать удалённо, некоторым всё равно. И ещё, многие люди у нас часть времени работают в офисе, часть — дома, часть — из поездок, то есть таких тоже довольно много, и мы не следим за этим». ДБ: «И получилось так, что наша цель — не в том, чтобы человек работал из дома либо работал из офиса.
Наша мысль в том, чтобы человеку было максимально комфортно работать: где бы этот человек хотел — там пускай и работает». ИБ: «Или, правильно сказать, наша цель — чтобы компания была интересна максимально большому числу классных специалистов и если этот человек хочет работать из офиса, например из Москвы, у него будет такая возможность; если он хочет работать из дома»… ЛП: «И вы идёте на такие траты, чтобы держать целое здание в Москве»? ИБ: «Получается, что да». ЛП: «Потому что набралось, сколько там — 150 человек, которые хотят приходить на работу». Игра Homescapes про обзаведение жилища : сперва новое кресло, потом кресло-коврик и так далее. Как только братья из Вологды учуяли интерес этих всемирных тётенек?
ДБ: «Это не те игры, которые нам нравятся. То есть мы их делаем не потому, что я очень люблю играть в эти игры. Мне нравится как искусство, как что-то очень красивое. Она очень классная, она — лучшая, горжусь ей, как предметом искусства.
В попытках стать частью западной элиты они долгие годы выводили в чужие страны миллиарды, а сейчас ради сохранения там активов отрекаются от страны. Многих из топ-100 списка Forbes по праву можно считать олигархами, так как они получили свои богатства за счет связей с чиновниками, приватизации и активного использования общественно порицаемых механизмов защиты капитала, в том числе офшорных схем. Павел Дуров и братья Бухманы — скорее исключения из правил, поскольку разбогатели, создав что-то новое и своими усилиями.
Олигархами же, в отличие от их денег, на Западе брезгуют. Миллиардеры предпочитали обосноваться в Европе, в первую очередь Великобритании и Швейцарии, где складывали деньги и скупали недвижимость. Этим Запад их и зацепил своими санкциям, снятие которых теперь приходится отрабатывать. Его сын объявил себя украинцем и стал жаловаться, что из-за санкций вынужден жить в съемной квартире в ОАЭ. Роман Абрамович активно лоббирует «мир» на Украине, которая по сути станет капитуляцией России. Он способствовал переговорам в Стамбуле в марте, после которых ВС РФ ушли из-под Киева и Чернигова, а в сентябре — обмену на 55 пленных россиян и Виктора Медведчука на 219 боевиков «Азова» признаны террористами и иностранных наемников.
Большую часть выручки Playrix составляют покупки в играх, а сами братья Бухманы в основном не работают с рекламодателями, чтобы не отвлекать пользователя от игры. В начале 2019 года появлялись сообщения о том, что Playrix могут купить китайские инвесторы. Братья Бухманы заявили Bloomberg, что это не та цена, за которую они готовы продать свою компанию.
Компания переместила штаб-квартиру в Ирландию около десяти лет назад, а в 2022 году окончательно свернула деятельность в России. Сегодня братья являются гражданами Израиля и просят не называть их россиянами. Самые важные и оперативные новости — в нашем телеграм-канале «Ямал-Медиа».
Отечественная студия Playrix полностью ушла из России
Причем оба дома находятся рядом. В октябре 2022-го стало известно, что геймдев-компания с российскими корнями Playrix покидает рынки Беларуси и России. В минском офисе на тот момент работали около 100 человек, компания была резидентом ПВТ.
В конце 1990-х они играли на подаренном дедушкой компьютере в игры вроде Super Mario Bros. Их это удивило, и они решили попробовать. За месяц работы по ночам на домашнем компьютере они придумали Discovera, свою первую игру, похожую на аркадную Xonix 1984 года. Через некоторое время игра стоимостью 15 долларов уже приносила им по 100 долларов в месяц, хотя их родители тогда зарабатывали около 200 долларов. Дмитрию и Игорю на тот момент было 15 и 18 лет.
Офис Playrix в 2015 году Компания была основана через несколько лет, и тоже в Вологде — в 2004 году Бухманы сняли первый офис в подвале книжного склада, «где пару месяцев бегали крысы».
Владелец — известный миллиардер Алексей Мордашов. Главный актив «Северстали» — Череповецкий металлургический завод, основанный в 1950-х. Это — десятилетия советских госинвестиций и труд нескольких поколений. А братья Бухманы свои миллиарды создали сами, с нуля. ЛП: «А когда вы узнали, что вы — миллиардеры. Ведь явно раньше, чем об этом написал «Блумберг»»?
ИБ: «Ну, мы не комментируем на самом деле эти оценки и не обязаны раскрывать наши доходы»… ЛП: «Но это же не доход, это капитализация». ИБ: «Капитализация. Но капитализация компании однозначно больше миллиарда — в этом никаких сомнений быть не может. В какой-то момент мы стали думать, что, наверное… Я уже не скажу когда… Достаточно давно мы стали думать о том, что капитализация компании за миллиард, и это приводит к мыслям»… ЛП: «Вы как, переглядываясь друг с другом, говорили: слушай, а кажется, мы уже миллиардеры»? За прошедшие три года и миллиарда стало три, по оценкам. Ещё важно: бизнес братьев Бухманов — IT, умная экономика, ископаемых не потребляет, экологию не разрушает и вообще — на производство не похоже. ЛП: «Вот вы говорите: могут люди на удалёнке работать хоть из кафе.
А зачем тогда офисы вообще нужны? Офис на кафе больше похож». ИБ: «Людям некоторым принципиально важно работать в офисе, некоторым принципиально важно работать удалённо, некоторым всё равно. И ещё, многие люди у нас часть времени работают в офисе, часть — дома, часть — из поездок, то есть таких тоже довольно много, и мы не следим за этим». ДБ: «И получилось так, что наша цель — не в том, чтобы человек работал из дома либо работал из офиса. Наша мысль в том, чтобы человеку было максимально комфортно работать: где бы этот человек хотел — там пускай и работает». ИБ: «Или, правильно сказать, наша цель — чтобы компания была интересна максимально большому числу классных специалистов и если этот человек хочет работать из офиса, например из Москвы, у него будет такая возможность; если он хочет работать из дома»… ЛП: «И вы идёте на такие траты, чтобы держать целое здание в Москве»?
ИБ: «Получается, что да». ЛП: «Потому что набралось, сколько там — 150 человек, которые хотят приходить на работу». Игра Homescapes про обзаведение жилища : сперва новое кресло, потом кресло-коврик и так далее. Как только братья из Вологды учуяли интерес этих всемирных тётенек? ДБ: «Это не те игры, которые нам нравятся. То есть мы их делаем не потому, что я очень люблю играть в эти игры. Мне нравится как искусство, как что-то очень красивое.
Она очень классная, она — лучшая, горжусь ей, как предметом искусства. И я могу в неё поиграть немножко, но я не буду прям залипать. Поэтому мы делаем не какую-то игру мечты в смысле, что я всегда мечтал сделать эту игру , а мы делаем потому, что это будет коммерчески успешным. Бывшая усадьба Фоминская, ныне посёлок Молочная под Вологдой. Место предыдущего вологодского мирового успеха. Разработанное здесь Николаем Верещагиным сливочное масло с началом XX века стало особо реномированным. И по сию пору в любом справочнике деликатесов, собственно, два всего именных сливочных масла — это Солёное нормандское и здешнее, Вологодское, как бы со сладчинкой, с ореховым привкусом от сильно нагретых сливок.
Молочный институт, основанный по приказу Николая II. В общем, это столица вологодского масла. Тут должен последовать какой-нибудь оборот торжествующей журналистской риторики: «Та-да-да-дам! Получается, что здесь — главная ферма офлайн, а у Бухманов главная ферма — онлайн, и обе они вологодского происхождения. И, что ещё тут сказать по-журналистски… «Перекличка столетий»! ЛП: «Так и что, нужно масло произвести»? ИБ: «Нужно молоко.
Произвести нужно два, у нас только одно. Молоко у коров. Вот как раз молоко, которое я произвёл, вот я его собираю… Амбар переполнен. Пойдём в амбар. Допустим, продадим немножко хлопка — заработаем денег. Вернёмся, соберём молоко — теперь у нас есть три молока. Через 59 минут 59 секунд масло будет готово.
Вологодское, естественно. Игра разрабатывалась два года и на рынке уже рекордные шесть лет. ИБ: «После запуска, после релиза проекта, команда обычно увеличивается, бывает, существенно, и идёт полноценная работа: постоянно что-то добавляется, обновляется, графика перерисовывается. Это сервис, постоянный, и там команда только растёт. Мы учимся делать игру более интересной, мы постоянно следим за метриками, как это всё работает». ДБ: «Восемь лет разработки». ИБ: «Она не умирает и сейчас на пике за всё время своего существования по доходам».
Главный завод самой Вологды был пущен в начале 1970-х, то есть город давно образовался, но тут получил градообразующее предприятие, поскольку и тогда городским счастьем считалось делать что-то из железа и иметь Партком с правами Райкома. ЛП: «Действительно, со стороны посмотреть: вот это всё в сумме — 3 миллиарда. А в это время… Не знаю, стоит ли хотя бы 300 миллионов ГПЗ 23»? ГПЗ он был давно». ЛП: «Ну, был когда-то. Ну хорошо, он перестал быть государственным — от этого он вряд ли стал дороже». ИБ: «Мне очень интересно, сколько завод стоит.
Не знаю». ЛП: «Я постараюсь проверить. Но представление о том, что Вологодский подшипниковый завод… Здесь их десять»! Сравнить удалось только выручку: с 2018 год у Вологодского подшипникового завода — 2,3 миллиарда рублей, примерно 33,5 миллионов долларов. У компании Playrix — 1,2 миллиарда долларов, в 35 раз больше. ИБ: «У нас мама проработала всю жизнь на подшипниковом заводе. Я там работал когда-то в детстве в озеленении.
И он такой огромный — там же куча недвижимости! Это вроде огромные деньги! Я не понимаю, почему это не так». ДБ: «Завод он находится — вот он завод. А у нас в день играет, если взять все наши продукты, 30 миллионов человек. Представьте, что такое 30 миллионов человек, которые каждый день проводят время в наших играх. Среднее время — оно значительное.
В день каждый человек может играть в среднем 30-40 минут». ЛП: «Значит, 20 миллионов человеко-часов на планете в день тратится на то, чтобы играть в игры братьев Бухманов». ИБ: «В игры компании Playrix — так будет сказать правильнее. Но, видимо, да». Была такая династия адмиралов Баршей — отец и сын, и у них здесь было родовое гнездо. И смолоду мне это всегда служило примером того, до чего же раньше была децентрализованная жизнь, потому что при советской власти адмирал ни по что бы в Вологде не остался. Он бы поехал в Москву, в Ленинград, где ему положена адмиральская квартира, адмиральский паёк, адмиральская медицина, а в Вологде это, мол, не жизнь.
Нам нужно было время, чтобы сориентироваться, что делать с деньгами и как с ними жить. До этого мы вообще не жили в парадигме бизнеса — у нас в Вологде даже знакомых не было, которые бы занимались бизнесом. Сейчас уже не понимаю, зачем я это делал, но нас воспитывали так, что только неудачники не оканчивают вуз. Я даже не знал, что бывают люди, которые не оканчивают вуз по собственному желанию. На старте было четыре человека, включая нас. Сначала арендовали несколько комнат на книжном складе, где пару месяцев бегали крысы, пока их не вытравили.
Года два так проработали, потом нас стало 10—15, еще через два-три года — под 100. Сначала меняли офисы, а потом уже построили свой. Тогда мы думали, что построить выгоднее, чем снимать или купить что-то, потом стало понятно, что это не было хорошей идеей. Но в России бывает, что проблемы возникают там, где их быть не должно. Мы купили землю под офис за три или четыре миллиона рублей, через год-полтора начали строить. Построили фундамент, а потом оказалось, что человек, который продал нам ее, этой землей не владел.
Она принадлежала и правительству города — и одновременно нам, потому что он как-то так сделал, что нам в государственных органах все документы на землю зарегистрировали. В итоге мы второй раз купили эту землю, иначе нам пришлось бы просто сносить все построенное. Человека, который продал нам землю, в итоге не нашли. Мы сделали выводы из этой истории — больше заниматься строительством не будем. Но была проблема: какую бы ты крутую игру ни сделал, ты упирался в потолок по аудитории и, следовательно, по заработку. Мы поняли, что не сможем на этом рынке вырасти, условно, в 10 раз.
Не было мотивации делать что-то новое. Сейчас мы работаем на рынке мобильных игр, тут потолок заработка только теоретический. Прорывом стал выход игры Township на мобильных платформах — на iOS она вышла в 2012 году, на Android — в 2013-м. Она сразу же стала успешной и растет уже пять лет. Сейчас она на пике по аудитории за свою историю — около шести миллионов пользователей в день. За все время она выросла больше чем в 10 раз по этому показателю.
Всегда сложно говорить о причинах какого-то успеха, но, наверно, это просто хороший продукт. И мы его уже пять лет улучшаем, добавляем новые возможности и так далее.
Братья Бухманы: каково открывать ИТ-компанию в провинции 2000-х
Игорь и Дмитрий Бухманы. Она занимается разработкой мобильных игр, и благодаря любви всего мира к подобным развлечениям Playrix обеспечил своему создателю состояние в 3,1 млрд долларов. Дмитрий и Игорь Бухманы родились в Вологде. братья Игорь и Дмитрий Бухманы (родились в Вологде, основали Playrix, Израиль, $16 млрд), Николай Сторонский (родился в Долгопрудном, Revolut, Великобритания, $1,2 млрд). Дмитрий и Игорь Бухманы, им принадлежит разработчик игр Playrix. Они потеряли $1,1 млрд каждый, сейчас у каждого $7 млрд. Братья Бухманы заработали состояние, занимаясь разработкой компьютерных игр. Сейчас они владеют компанией Playrix Holding Ltd, годовая выручка которой оценивается в 1,2 миллиарда долларов.
Как братья из Вологды стали миллиардерами, создавая компьютерные игры
Подписка на URA. RU в Telegram - удобный способ быть в курсе важных новостей! Подписывайтесь и будьте в центре событий. Все главные новости России и мира - в одном письме: подписывайтесь на нашу рассылку! Подписаться На почту выслано письмо с ссылкой. Перейдите по ней, чтобы завершить процедуру подписки.
Внимание: годовая выручка компании-монстра ПАО "Северсталь" в 2017 году равнялась 7,8 млрд. В разработанные Playrix игры, среди которых Fishdom и Gardenscapes, играют более тридцати миллионов пользователей во всем мире. В 2017 году назад вологодский офис Playrix посетил бывший мэр Вологды Андрей Травников, который впоследствии был назначен Владимиром Путиным губернатором Новосибирской области. И добавил, что достижения самой «Playrix» - предмет особой гордости всей Вологодчины". Игорь и Дмитрий Бухманы родились в небогатой семье: их отец работал ветеринаром на мясокомбинате, а мама — в отделе кадров на подшипниковом заводе. Первый компьютер Pentium 100 братьям в 1996-1997 году подарил дедушка, и они увлеклись играми и программированием. Игорь Бухман в 2001 году поступил на математический факультет в Вологодский университет. Один из его преподавателей оказался «прогрессивным» — он создавал программы и продавал их через интернет. Игорь предложил брату попробовать заработать таким образом, и они впервые провели домой интернет, подключив ночной безлимит.
Там тоже сейчас около 150 человек». ЛП: «Я одного только не пойму. А в таких офисах не предполагается кабинетов миллиардеров? Вот там были переговорные — вам достаточно этого»? ИБ: «Мы работаем на самом деле… В основном используя чаще всего ноутбук. Часть времени работаем в переговорной, звоним в основном по «Скайпу». ЛП: «То есть вам кабинет не нужен, приёмная, помощник по личным вопросам, водитель»? ДБ: «У нас нет, ни у кого в компании». ЛП: «А о чём можно договариваться в переговорных»? ИБ: «По сути дела интересные часто у нас проходят встречи: мы созваниваемся по «Скайпу» и созванивается сразу несколько человек. Не один на один. Если, например, надо созвониться вшестером, то все сидят в шести разных местах». А это — технопарк вологодской губернской власти ещё с советских времён. Тогда здесь был Облисполком. Кстати сказать, при советской власти мне было понятнее, отчего их так много. Ну, всё же в государственной собственности, и власть ответственна и за градообразующие предприятия, и за последнюю столовку, за какой-нибудь там газетный киоск. Ну, поди-ка порули каждым резным палисадом. Но теперь-то на дворе капитализм: и сталь варится, и корова доится без участия власти, это ответственность частного собственника, а власти места требуется не меньше. Это же известно, что сегодняшняя российская бюрократия в два раза больше советской бюрократии, это притом что нынешняя Российская Федерация в два раза меньше СССР. Критерии их деятельности мне совершенно непонятны. Ясно, что в этих кабинетах никто не чихнул от того, что «молодые перспективные инвесторы перенесли свой бизнес из Вологды в Ирландию». У них даже, вот — элементарная функция ночного сторожа с колотушкой не очень-то получается — но, судя по тому, как они держат свой земельный реестр. И нет в этих словах никакой оппозиционности, ну, ничего нет! Кроме тягостного недоумения… ДБ: «Всегда вокруг нас — московские технари, ещё кто-то. Их удивляло, что в Вологде кто-то что-то может делать. Для людей столиц это казалось: да у вас и людей-то умных нет! А для нас, как людей, которые жили в Вологде, было понятно, что умных людей много, они есть, и они ничем, мягко говоря, не уступают другим людям, живущим в столицах и где-то ещё. Одно время, я помню, даже помню, что говорили, что это наше преимущество — мы понимаем, что умные люди есть везде. И это, кстати, одна из причин, почему у нас появилась удалённая работа: потому что мы понимали, что талантливые люди — они везде, и вот понять, как сделать так, чтобы до них дотянуться, как сделать так, чтобы они могли с нами работать. Вот, Игорь сказал, что у нас в топ-менеджменте много вологодских, коренных ребят, которые тем не менее сегодня создают на весь мир успешные продукты. Такая, как мне кажется, необычная история». ЛП: «Вы навскидку вспомните начало песни «Вологда-гда»? Но это все знают, не только вологжане». ЛП: «Скажите, а вот вам в Вологде когда-нибудь говорили, что, вот, а вы — евреи»? ИБ: «Мало раз. Говорили буквально пару раз. В нехорошем контексте имеется в виду, да? Так скажем: антисемитизма какого-то в Вологде нет. Там всё с этим нормально. Пока мы росли, была буквально пара ситуаций, где сказали… которые были, если сейчас посмотреть, совершенно безобидными, такими мелкими, но они на нас произвели довольно сильное впечатление». ДБ: «Наши дедушки прошли через такой, ну, нормальный, антисемитизм, который в советском союзе был более системным. Для них это было нормой жизни, это их коснулось. Дальше наших родителей это тоже коснулось — видимо, меньше, но достаточно. Начиная от поступления в ВУЗ с квотами и другими вещами. Поэтому мы росли, я знал, что такое может быть и ожидал, что такое может быть, но конкретно у нас, как я сказал, это были»… ИБ: «Нас это никогда не касалось, но была пара бытовых ситуаций, когда нам дали об этом знать, что мы такие». Когда при советской власти её закрыли, в здании был клуб Вагоноремонтного завода, потом открыли эту больницу. Но память о месте жила, потому что в позднесоветской Вологде я застал ну очень пристрастное отношение к евреям в журналистских и писательских кругах, тогда весьма обширных. И у них считались все названия советских улиц еврейскими. Вот, Благовещенская была Кларой Цеткин — еврейка. Ну как, говоришь, еврейка?! Немкой она была! Одна хрень! И вот всё эти улицы: Урицкого, Менжинского. Ну, спору нет, ужасные названия, были они чекистские палачи. Но только Урицкий — еврей, а Менжинский-то был поляк. И потом, когда старые названия вернулись, радость по этому поводу была под тем же соусом, и старый знакомый мне объяснял, что нет больше названий этих еврейских улиц — Урицкого, Менжинского. А сколько тебе повторить, что… одна хрень»! В общем, нет больше этого еврея Менжинского, а старое русское название улицы — Предтеченская. Так Иоанн Предтеча так уж точно был еврей! ЛП: «Неужели вы ни разу не выслушали, что вы потому богаты, что вы — евреи»? ИБ: «Всерьёз — нет, ни разу». ДБ: «Лично мне в комментариях — я уже видел, но я на это не обращаю внимание». ИБ: «Ну мы увидим, я думаю». С колокольни Софийского Собора слабо просматривается инвестиционный ландшафт Вологды. Очевидная перспектива, которую видят перед собой амбициозные вологжане — переезд в Санкт-Петербург, ещё амбициознее — в Москву, и уже совсем неразличима отсюда Ирландия как место для жизни и работы. ДБ: «Почему Ирландия: там несколько причин, но основная — то, что она с корпоративным правом, с защитой прав инвесторов потенциальных, с защитой интеллектуальной собственности, и, например, Ирландия — это очень понятное право, надёжное, всё хорошо. В России не в Вологде , к сожалению, если бы это было так, то зачем тогда вообще делать — в России это не так: инвесторы… то есть, если я сейчас приду и скажу, что у меня такая компания в России, та же компания, с такими же цифрами, со всем одинаковым — она будет оценена в России ниже, чем в Ирландии, Великобритании, Америке, хотя всё то же самое. Просто потому, что мировые инвесторы, не только из России, скажут, что нам некомфортно, мы не уверены за то, что, вложив деньги в эту компанию, я их через 10 лет получу или через 50. Прочитали в интернете, что это — зелёная страна… Экология… Там много рейтингов было. Я помню, пожалуй, аэропорт, с чем он соединён — в этом плане стало мне тяжело». ИБ: «Ирландия удивительным образом оказалась во многих рейтингах очень высоко: самая чистая, самая дружелюбная для бизнеса, там третье, второе место… Я думаю: ничего себе страна»! ДБ: «Причём так оно и есть: она и вправду в этих «левых» рейтингах высоко». ИБ: «И мы просто взяли, ещё раз говорю ни разу здесь не были, были сотрудники какие-то, которым лично здесь нравится , и переехали». ДБ: «Причём приехали — уже у нас семьи были с детьми». ИБ: «Но так делать не надо. Правильно, конечно, приехать посмотреть сначала, а потом переезжать». ЛП: «Ну вы бесстрашные, конечно, люди». ДБ: «По наивности какой-то». ИБ: «Сейчас бы мы так делать не стали». В Вологодской области до Бухманов уже был, есть многомиллиардный бизнес — «Северсталь», металлургическая компания. Но не в самой Вологде, а в 120 километрах от неё, в Череповце. Владелец — известный миллиардер Алексей Мордашов. Главный актив «Северстали» — Череповецкий металлургический завод, основанный в 1950-х.
Руководство уже открыло новые представительства в других странах и перевозит туда своих сотрудников. О прекращении деятельности компании сообщили её основатели Игорь и Дмитрий Бухманы. Мы больше не ведём коммерческую деятельность в России и Беларуси. Мы открыли офисы в других странах и начали релокацию сотрудников.
Новые русские: 6 российских миллиардеров, заработавших на технологиях
Как рассказывал Дмитрий Бухман, причина была также в том, что они быстро осознали, что талантливые люди есть везде: и в маленьких городах, и в столицах. Отчасти поэтому предприниматели лишь в 2014 году уехали из Вологды в Дублин, где сейчас находится штаб-квартира Playrix. Сегодня в компании работают более 2 тыс. Playrix готова открывать и новые, если потребуется. Братья Бухман объясняют это тем, что некоторым сотрудникам удобно трудиться в кафе или из дома, а кому-то необходимо приезжать в офис. Чтобы и дальше привлекать специалистов, предприниматели не скупятся на аренду, но не готовы вкладываться в строительство таких объектов — научил горький опыт. Чтобы построить собственную штаб-квартиру в Вологде, Бухманы по объявлению купили участок. А когда стали заливать фундамент, вдруг выяснили, что их обманули: земля одновременно принадлежала и им, и правительству города.
В итоге предпринимателям пришлось фактически дважды заплатить за свой офис. Чтобы не сносить построенное, они профинансировали местную социальную программу. Про неповоротливый бизнес и компромиссы По словам самих братьев, между ними никогда не было конфликтов. В любой ситуации они стараются найти компромисс, пусть даже на обсуждение уходит много времени. Его брат Дмитрий объясняет, что такой позиции придерживаются не только они, и ссылается на книгу Рэя Далио «Мои принципы». В ней известный инвестор пишет, что ему важно не самостоятельно принимать решения, а смотреть на каждую ситуацию с нескольких ракурсов и учитывать позиции разных людей. Культуру компромисса предприниматели стараются внедрить и в Playrix.
По их словам, в компании ни одно решение не принимается единолично: внутри команд в обсуждении всегда принимают участие все сотрудники, и мнение каждого из них учитывается. Мои принципы: жизнь и работа Менеджмент Саммари Smart Reading Вместе с тем принимать решения становится сложнее, потому что, как признает Игорь Бухман, «у больших бизнесов естественным образом появляется некоторая неповоротливость». Из-за нее Playrix медленнее, чем могла бы, реагирует на меняющуюся среду, где постоянно появляются новые ниши и маленькие компании, которые в них активно развиваются. Управлять большой компанией тоже непросто.
Павел Дуров Состояние: 2,7 миллиардов долларов Павел Дуров, 2012 год Основатель популярнейшей в России социальной Сети «ВКонтакте», а ныне владелец мессенджера Telegram, которого называют российским Марком Цукербергом, в 2019 году занял 39 строчку рейтинга Forbes «200 самых богатых бизнесменов России». Однако в 2014 году пути Дурова и акционеров социальной Сети разошлись — 1 апреля предприниматель заявил о своем уходе из «ВКонтакте», объяснив свое решение тотальными ограничениями свободы действий. Павел Дуров, 2012 год Следующим проектом Дурова стал мессенджер Telegram, идея создания которого пришла к предпринимателю за год до ухода из «ВКонтакте», когда он задумался о безопасном способе общения онлайн. Новый проект Павла Дурова стал крайне успешным, однако вызвал негативную реакцию со стороны некоторых представителей ведомств, поскольку мессенджер основан на технологии шифрования MTProto, исключающей любое разглашение личных данных пользователей. В 2018 году Таганский суд Москвы официально объявил о блокировке проекта Telegram, однако Дуров предпринял ряд мер по реструктуризации мессенджера.
На сегодняшний день миллиардер называет себя гражданином мира и переезжает из одной страны в другую в компании своей команды. В своих интервью Дуров отмечает, что вряд ли когда-либо вернется в Россию.
Игорь и Дмитрий Бухманы с коллегами Сегодня в мобильные игры, которые выпускает Playrix, играет более 30 миллионов человек по всему миру, а сама компания входит в топ-10 приложений для iOS и Android. В 2017 году по выручке компания обогнала даже разработчиков популярной игры Angry Birds. Успех Бухманов не остался незамеченным: в начале этого года появилась информация, что китайские инвесторы заинтересовались Playrix, предложив братьям порядка трех миллиардов долларов, но сделка не состоялась. Дмитрий Бухман За три миллиарда мы не будем продавать. Мы хотим стать одной из самой успешных компаний в области игр, стать конкурентами Activision Blizzard и Electronic Arts. Расти, насколько это только возможно, и приглашать к сотрудничеству таланты из стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы, — пояснил Дмитрий в интервью Bloomberg. Молодое поколение Бухманы действительно поддерживают: так, ежегодно они проводят внутренние конференции PlayriхCON для своих сотрудников.
Мы хотим стать одной из самой успешных компаний в области игр, стать конкурентами Activision Blizzard и Electronic Arts. Расти, насколько это только возможно, и приглашать к сотрудничеству таланты из стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы, — пояснил Дмитрий в интервью Bloomberg. Дмитрий Бухман с участниками PlayrixCON Разработкой игр братья занялись в 2001 году, когда университетский профессор Игоря посоветовал ему продавать софт онлайн. Свою первую игру братья написали на каникулах и за первый месяц заработали 60 долларов — для тех лет в Вологде это были неплохие деньги. Playrix они основали в 2004 году.
Два брата‐миллиардера ворвались в рейтинг Bloomberg. На чем они поднялись?
| Playrix уходит из России и Беларуси | Новости | КомпьютерПресс | Игорь и Дмитрий Бухманы создали одного из крупнейших в мире разработчиков мобильных игр за последние два десятилетия. |
| Telegram: Contact @iosilevich | Ими оказались братья Бухманы: 37-летний Игорь и 34-летний Дмитрий, уроженцы Вологды и владельцы компании по разработке компьютерных игр Playrix Holding Ltd. |
| Вологжанин купил особняк в Лондоне за $30 млн | Новый дом находится в районе Кенсингтон рядом с другим особняком Игоря Бухмана, который он приобрел в 2019 году примерно за £45 млн. Братья Игорь и Дмитрий Бухманы родились в столице Вологодской области. |
Могут ли в России забрать активы уехавших бизнесменов
Разработчик мобильных игр Nexters, среди совладельцев которого миллиардеры Игорь и Дмитрий Бухманы, купит за $100 млн трех издателей игр. Ее основатели, братья Игорь и Дмитрий Бухманы, уже встречались с представителями Goldman Sachs Group Inc. и Bank of America Corp. Игорь и Дмитрий Бухманы, фото — Corinna Kern/Bloomberg. Об этом говорится в развернутом материале о Playrix на страницах Bloomberg. Основатели компании Игорь и Дмитрий Бухманы сообщили в письме сотрудникам, что закрывают все свои офисы в Беларуси и России и прекращают операционную деятельность в обеих странах.
Касперский, Ротенберги и братья Бухманы — кто из российских миллиардеров разбогател
Совладельцами компании выступают братья Игорь и Дмитрий Бухманы, создатели другого разработчика мобильных игр – Playrix. Братья Игорь и Дмитрий Бухманы родились в Вологде. В 2000-х основали Игорь Бухман, которая сейчас является одним из крупнейших в мире разработчиков мобильных игр. По данным Bloomberg Billionaires Index, состояние Игоря Бухмана составляет $3,5 млрд. Игорь и Дмитрий Бухманы о разработке компьютерных игр. Как братья в 2004 году создали Playrix, которая входит в тройку компаний с самым большим доходом в мире. Братья из Вологды Игорь и Дмитрий Бухманы оказались в рейтинге миллиардеров Игорю Бухману 37 лет, его брату Дмитрию — 34.