Новости ленин в смольном

Портрет Владимира Ленина, украшавший актовый зал Смольного дворца. 1919 «В.И. Ленин на фоне Смольного». Картина Исаака Бродского. 1925 год В. И. Ленин в Смольном». Художник И. И. Бродский Янис Андрис Осис «В.И. Ленин в Риге». 27 дек 2023. Вступить. Охpaнa у кaбинeтa Лeнинa в Смoльнoм.

Ленин в Смольном 135-22

Кабинетная скульптура «Ленин в Смольном». это настоящая картина ленин в смольном 1930 выполнена профессиональным художником масляными красками на холсте жанр произведения жанровая картина созд. В основе скульптуры «В.И. Ульянов (Ленин) за работой» лежит картина известного советского живописца И.И. Бродского «Ленин в Смольном», написанная в 1930 году. 97,06 КБ Лоу-фай квест (настольно-печатная игра) «Ленин идет в Смольный» был опубликован в апрельском номере журнала «Веселые картинки» за 1970 год к 100-летию вождя мирового пролетариата. Более того, сам Ленин в момент захвата Зимнего был в конспирации. Когда все случилось, ему позвонили из Смольного, мол, «Владимир Ильич, очень опасно, может, вам не следует сейчас появляться в Смольном?

Смольный Октябрь 1917-го – март 1918-го

У Аллилуева обсуждался вопрос, должен ли Ленин откликнуться на призывы Временного правительства и прийти на суд, чтобы доказывать невиновность большевиков в смерти людей во время демонстрации 4 и 5 июля. Решили, что идти на суд слишком рискованно, а Ильича вообще стоит укрыть за пределами Петербурга. Поздно вечером 9 июля Ленин в сопровождении Зиновьева отправился в Новую Деревню на несохранившийся сегодня Приморский вокзал и последним поездом выехал в Разлив. Перед отъездом для конспирации Сталин сбрил Ленину усы и бороду — сам вождь мирового пролетариата бриться боялся.

Шалаш Ленина в Разливе. Сегодня оба объекта входят в единый музейный комплекс. А рядом с гранитным памятником, имитирующим шалаш, сотрудники каждый год воспроизводят из бревен и сена нехитрое жилище «косца».

По пути в Смольный В начале октября 1917 года Ленин нелегально вернулся в Петроград в кабине паровоза последний установлен в качестве памятника на перроне Финляндского вокзала. Сойдя на станции Удельная, он и сопровождавший его для безопасности финский коммунист Эйно Рахья отправились в дом 1 по Сердобольской улице на квартиру большевички Фофановой. Квартиру подыскала заботливая Крупская.

Здесь он томился, поскольку соратники не пускали его в Смольный. Ильич считал, что промедление смерти подобно, а остальные хотели подождать съезда. По одной из версий, его как бы придерживали на квартире у Фофановой.

По другой — просто боялись за его жизнь, поскольку еще в августе Ленин был обвинен в шпионаже в пользу Германии и объявлен в розыск. Находясь на нелегальном положении в соответствии с партийной дисциплиной Ленин должен был исполнять решение ЦК. Он долго просил соратников разрешения прийти в Смольный, но, не дождавшись, покинул квартиру самовольно.

По легенде, Фофанова, не застав Ленина дома, нашла записку «Я ушел туда, куда вы не хотели чтобы я уходил. До свидания. В сопровождении Рахьи они поехали на трамвае, и Ленин, страдая от дефицита информации, начал расспрашивать пассажиров о ситуации в городе.

Рахъя сидел ни жив ни мертв. Когда они добрались до Смольного, то долго не могли попасть туда, поскольку у них не было пропусков. Такие пропуска охранники насаживали на штык при входе.

Вместе с Рахьей им пришлось смешаться с группой красноармейцев и только так они прошли во дворец, — говорит Наталья Феоктистова. С 1938 по 1991 года на Сердобольской находилась музей-квартира. А после, в силу того, что помещения не были переведены в нежилой фонд, превратилась в обычное жилье, на которое нашелся покупатель.

Другое интересное место — квартира большевички Флаксерман в доме на Карповке, 32. На нем было избрано политбюро для руководства вооруженным восстанием. Сегодня здесь находятся фонды музея «Смольный».

Здесь, в здании Лесновско-Удельнинской подрайонной думы, 16 октября руководство партии приняло окончательное решение о вооруженном восстании. На месте мемориального музея теперь находится Детский центр исторического воспитания — филиал Музея политической истории России. Классная дама Ильич Первым неконспиративным местом работы и жительства Ленина стали кабинет и комната в Смольном.

Картина "В.

Прошу очистить помещение! А Крупская с Арманд наблюдали: чтоб ни соринки не осталось!

Вспоминал, по-моему, Зиновьев. Когда они прятались в шалаше в Разливе, там загорелся торфяник. А у Ильича постоянно была фобия, что сейчас придут и его поймают - он не хотел больше в тюрьму, боялся, что его просто убьют. И вот в какой-то момент вместе с Зиновьевым они побежали куда глаза глядят, и Ленин свалился в яму с горящим торфом. И только героизм Зиновьева, который его оттуда смог вытащить, собственно, решил ключевые пути истории.

В том числе и судьбу самого Зиновьева - он будет в 1936 году расстрелян. Один тот факт, что немцы так быстро дали ему опломбированный вагон, когда даже он сам считал себя неудачником, говорит о многом. Он понимал, что может обещать все что угодно, лишь бы захватить власть. А потом уже можно действовать, как захочет. Но главным паровозом был, конечно, он. Известен такой случай, что шли прения - заключать его или нет. Все большевики были против, называли позорным. Настаивал один Ленин. Он шел один против всей тогдашней большевистской партии.

Не сразу, но он продавливает свою позицию. Потому что противником выступал Троцкий. Он вышел на съезде Советов на трибуну после долгой речи Ленина, когда тому уже казалось, что «все, я всех склонил к этому Брестскому миру»… Троцкий сказал очень короткую речь: «Сегодня на станции Москва-Сортировочная стоят четыре вагона с резолюциями и ни одного вагона с оружием». Сразу после этого овации, позиция Ленина провалена, Троцкий на коне. Но все равно через несколько дней Ленин продавливает свою позицию. Он понимает, что у советской России еще нет должной, настоящей армии. Он понимает, что у него все-таки есть обязательства перед Германией. И он надеялся, что, возможно, ему удастся устроить революцию и в Германии тоже. Совокупность факторов, когда и Россия созрела, и внешние силы подсуетились?

Он вел с ними беседы, пытался понять, какие чаяния у масс и что можно предъявить в качестве лозунгов революции. Лозунгами стали «мир, хлеб, земля». Хоть мы и говорили, что все было относительно стабильно, но пары все равно где-то бродили, могли взорваться раньше или позже. Но как сделать так, чтобы эти пары взорвались? Вот Ленин их и повернул. Но он не был организатором революции. Это же он вождь, дедушка и лидер. А фактическим организатором, так сказать, менеджером, администратором - Троцкий. Именно он провел всю эту систему захвата власти.

В 1918 году оба супруга Латукка, а также братья и сестра Лююли были участниками событий Гражданской войны в Выборге. После поражения "красных" семья эмигрировала в Советскую Россию. Члены семьи поддерживали отношения с Лениным. Он помог найти им работу.

В 1937 году Лююли Латукка была арестована, а через год расстреляна как враг народа. Реабилитирована только в 1953-м. К 100-летию революции в Выборге открылась выставка "Ленин и красные финны", рассказывающая о семье Хайконен-Латукка. Часть документов музейщикам передал правнук Лююли Сергей Фруктов.

Среди них — письма из тюрьмы, написанные перед расстрелом. Из дома на улице Сердобольской до Смольного — 8,5 км Со станции Ланской Ленин отправился по адресу Сердобольская улица, дом 1. Она вела пропагандистскую работу среди учителей и населения. Несколько комнат Фофановой стали последней конспиративной квартирой Ленина, отсюда он руководил подготовкой вооружённого восстания.

В ночь с 24 на 25 октября по старому стилю Владимир Ильич именно в этой квартире нанёс грим, переоделся, чтобы его было невозможно узнать, и отправился в Смольный. Владимир Ильич ехал на трамвае, шёл пешком по Литейному мосту, улице Шпалерной, мимо Таврического дворца и Смольного собора. У него несколько раз проверили документы. Всего от Сердобольской до Смольного преодолел 8,5 км.

В 1937 году в квартире Фофановой открыли музей. В 1958 году дом реконструировали, надстроили два этажа.

В Петербурге коммунисты потребовали восстановить музей Ленина

Чтобы убедить партию в правильности своих идей, Ленину нужно было доказывать свою точку зрения на разнообразных заседаниях. Так было и в случае подготовки вооруженного выступления против Временного правительства: в первой половине октября Ленин уговаривал отдельных членов ЦК и в результате убедил большинство в необходимости восстания. Вполне вероятно, что и без настойчивости Ленина начался бы новый этап революции, но он принял бы другие формы. А что вообще такое Советы? У здания Моссовета. Это были собрания избранных рабочими представителей. Советы руководили рабочим движением, занимались организацией стачек на предприятиях и вооруженных выступлений против правительства. Возникали они стихийно.

Считается, что первый Совет был создан в середине мая 1905 года в центре текстильной промышленности в Иваново-Вознесенске. Ленин видел в Советах колоссальный потенциал и считал, что представители рабочих, солдат и крестьян должны взять государственное управление в свои руки: только так, с его точки зрения, можно было быстро построить в стране социализм. В 1917 году лозунг «Вся власть Советам! Революцию поддерживали рабочие и крестьяне, а остальные были против? Предвыборный плакат Партии народной свободы к выборам во Всероссийское учредительное собрание 12 25 ноября 1917 года Коллекция Серго Григоряна Сторонников и противников Октября невозможно разделить исходя из их социального происхождения. Далеко не все рабочие считали, что Временное правительство нужно отстранить от власти насильственным путем. В России было несколько миллионов крестьян, и, естественно, у них были разные политические взгляды.

Позитивное или негативное отношение к перевороту скорее зависело от позиции авторитетных лидеров, политических партий и общественных организаций. Многие смотрели на переворот как на очередной правительственный кризис и ждали выборов в Учредительное собрание, которое должно было определить пути развития страны. Правда, что революцию подстроили другие страны, чтобы победить в Первой мировой войне? До революции на «революционизирование» стран Антанты выделялись крупные суммы. Германский историк Фриц Фишер показал, что главным образом деньги расходовались на агитацию в поддержку сепаратистских движений. Впрочем, эта работа оказалась крайне неэффективной F. Несмотря на тщательные поиски историков и журналистов, проводившиеся на протяжении прошедших ста лет, до сих пор не найдено подтверждений, что Германия спонсировала большевиков.

Некоторые пытаются показать связь Ленина и коммерсанта Александра Парвуса, который действительно обещал немцам устроить революцию в России. Якобы Парвус через шведско-датскую фирму Fabian Klingsland пересылал деньги в Петроград. Подробное изучение документов, связанных с деятельностью этой компании, показало, что деньги шли из Петрограда в Стокгольм, а не наоборот S. An Inquiry into 1917 Accusations. Pittsburgh, 1995.. Некоторые публицисты для доказательств используют известную фальшивку, так называемые «документы Сиссона», которые, как удалось установить, были сфабрикованы в конце 1917 — начале 1918 года В. Немецкие деньги и русская революция.

Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского. Единственная услуга, оказанная большевикам немцами, заключалась в том, что они позволили Ленину и некоторым другим революционерам-эмигрантам вернуться из Швейцарии в Россию через свою территорию. В годы Первой мировой войны умеренные социалисты называли большевиков «пораженцами» за то, что те призывали не поддерживать царское правительство в войне и желали ему поражения. Германским властям было выгодно, чтобы они поскорее оказались в России. Однако агитация большевиков не имела никакой связи с интересами Германии. Главной их целью оставалась мировая революция. Весь 1917 год они среди прочего призывали немецкий пролетариат свергнуть кайзера Вильгельма II так же, как в России свергли Николая II.

Такая агитация, конечно, не входила в интересы Германии. Все революционеры хотели убить царя?

И если взаимное расположение фигур можно объяснить совпадением или некоей традицией, то руки сидящих персонажей не оставляют сомнения в копировании: Первые комментаторы правы, но с оговоркой. Американский художник Талли Нафтали Филмус родился в 1903 году в Российской империи, в бессарабском местечке Атаки ныне молдавский город Отачь.

В 1913 году его семья перебралась за океан, в Филадельфию, где в 1927 году молодой человек окончил Пенсильванскую академию изящных искусств. Дальше в биографии Филмуса были Париж, Флоренция, Рим и, наконец, Нью-Йорк, где он обосновался по возвращении из Европы и арендовал ателье совместно с будущим лидером абстрактного экспрессионизма Виллемом де Кунингом. В отличие от коллеги, Филмус тяготел к реализму и на протяжении своей творческой карьеры создал, в частности, немало произведений на темы хасидской жизни. Поэтому ничто не мешало Филмусу написать подобную вещь не в 1908 году, а в 1930—1940-е годы, до картины Серова.

При этом американец дожил до 94 лет, так что вполне мог создать картину и после появления последней. Что касается самого факта существования работы Талли Филмуса, то в этом сомнений вроде бы нет. В углу полотна стоит знакомая по другим работам художника подпись. Однако остаётся нерешённой важная проблема — датировка.

До начала флешмоба Филмус — Серов вышеупомянутый сайт содержал единственное упоминание этой работы в интернете. В двух основных альбомах произведений художника Tully Filmus. Selected Drawings 1971 года и Tully Filmus 1963-го подобного произведения тоже нет. Коллекционер еврейского искусства Зигмунд Балка отмечает, что до Второй мировой Филмус рисовал преимущественно улицы Нью-Йорка, но после ужасов Холокоста сфокусировался на жизни еврейской общины.

Прежний строй умер — но, к сожалению, этого мертвеца нельзя просто так вынести из общества. Он находится здесь же, в одной с нами комнате, и разлагается. Очень неприятно. Но, кроме трупного смрада, ноздри Ленина щекотали и другие ароматы — и ему нравится, когда что-то «пахнет революцией»: например, название «Совет народных комиссаров» вместо «кабинет министров», или когда матрос Маркин выполняет обязанности министра иностранных дел, а прапорщик Крыленко — Верховного главнокомандующего. Работа, произведенная Лениным в «смольные» месяцы, кажется сверхъестественной. Никто и никогда не делал ничего подобного за такое короткое время. Уже в середине ноября английский дипломат Линдли, — не репортер «Правды», не зять Ленина, не ткачиха с Торнтоновской фабрики, — описывая свои впечатления от петроградских улиц, заметит: «Люди спокойны, благоразумны и восхищены руководством Ленина. Инстинктивно они чувствовали, что имеют хозяина»[20].

Штука в том, что Ленин не просто принял управление от предыдущей власти — но умудрился руководить расползающейся, разрушающейся, выгорающей страной, одновременно перепридумывая заново и выстраивая на ходу, на полной скорости новый аппарат управления, не имея ни заранее составленного плана, ни специальных знаний, ни квалифицированных кадров и в ситуации, когда внешние противники изводят его саботажем, а товарищи и коллеги — говорильней, дискуссиями. В массовом представлении, закрепленном кинематографом, «смольный» период сводится к самому драматичному эпизоду — истории о заключении Брестского мира, но то был лишь один из десятков, сотен кризисов тех четырех с половиной месяцев: II съезд Советов, Викжель, требовавший представления всех социалистов в правительстве и смещения Ленина, атака Краснова на Пулковских высотах и т. На самом деле, надо было фактически заново «перезапустить» систему, придумать новые законы, порядки, ритуалы, создать новый язык в конце концов — адекватный не в смысле выразительности, а юридически. А буржуазия? Квалифицированный рабочий вроде Аллилуева, снимавший на Песках пятикомнатную квартиру на семью из пяти человек, — богатый? Финн по национальности, у которого не было недвижимости в Финляндии, а была в Петрограде, — какой страны теперь, после отделения Финляндии, он гражданин — и с какими правами? И, похоже, какое-то подобие системы, внутри которой на все эти вопросы находились ответы, было только в голове у Ленина; даже Троцкий в этом смысле не был ему соперником, принимая скорее инстинктивные, чем рациональные, с учетом долгосрочной перспективы решения. Жена Троцкого, вошедшая утром 26 или 27 октября в одну из комнат Смольного, обнаружила там главных фигурантов переворота: «Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротники грязные, в комнате было накурено… Кто-то сидел за столом, возле стола стояла толпа, ожидавшая распоряжений.

Ленин, Троцкий были окружены. Мне казалось, что распоряжения даются, как во сне. Вот комната на втором этаже, где Ленин с Троцким провели пару-тройку ночных часов с 25 на 26 октября — улегшись отдыхать на расстеленных газетах: в Смольном было принято спать на полу или на столах. Теперь в коридоре в этом месте картинная галерея послереволюционных хозяев города: и если в глазах писанных маслом Зиновьева, Яковлева, Матвиенко Ленин с Троцким наверняка прочли бы укор, то друг на друга они смотрели с доброжелательным скепсисом, каждый радовался, что нашел, наконец, равноценного — но вот надежного ли? Он смотрит на меня дружественно, мягко, с угловатой застенчивостью, выражая внутреннюю близость. Мы смотрим друг на друга и чуть смеемся». Первый кабинет Ленина — на максимальном удалении от входа, третий этаж, правое крыло, дальний угол, окна на две стороны — музеефицирован; здесь Ленин подписал вольную Финляндии — что отчасти компенсируется выставкой неполиткорректных военных плакатов 1940 года: «Дожмем финскую гадину! Между прочим, изначально тут был кабинет председателя Петросовета Троцкого; здесь его интервьюировал Джон Рид; но Троцкий любезно уступил «шестьдесят седьмую» Ленину.

Перед входом — где сейчас мемориальная доска и картина в золотой раме «Ленин во дворе Смольного» Бродского — дежурили двое красноармейцев-рабочих; если они просто торчали на посту, Ленин журил их за потерю времени, выносил стул и предлагал погрузиться в чтение: учитесь управлять своим государством. Если бы часовые просидели здесь чуть дольше положенного, то могли бы развлечь себя разглядыванием гигантского мраморного панно, на котором золотыми буквами — как будто это кодекс Хаммурапи — выдолблен текст первой советской Конституции 1918 года где, сколько ни смотри, не сыщешь равноправия избирательных прав: буржуазия лишена их вовсе, а один голос рабочих приравнен к пяти крестьянским. На двери ленинского кабинета висят таблички: «67» и «Классная дама» выглядит издевательски, зато конспирация: береженого бог бережет и напечатанное объявление, запрещающее пускать в кабинет без договоренности кого-либо, кроме Бонч-Бруевича, с — роковой? Задняя часть кабинета выгорожена дощатым барьером — условным, до потолка не доходит; в боксе — кровать и зеркало; это горница таинственной, не идентифицированной историками классной дамы. Местечко по-своему уютное; из одного окна открывается панорамный вид на Неву, из второго — на какие-то не то фабрики, не то офисы; но ВИ не жил здесь, ему не нравилось путать кабинет с квартирой; ночевать и ужинать он до 10 ноября ходил на соседнюю Херсонскую улицу, к Бонч-Бруевичу. В первой комнате Миссис 67 принимала воспитанниц: Горбунов и Бонч-Бруевич установили там сейф — для декретов и наличных денег; в кабинете собирались первые совещания раннего, чисто большевистского Совнаркома: Троцкий, Рыков, Луначарский, Шляпников, Коллонтай, Сталин, Теодорович, Дыбенко, Крыленко, Антонов-Овсеенко какое-то гоголевское, с абсурдинкой, созвучие этих трех все время употребляющихся в одной связке фамилий производит ложно комическое впечатление; хорошо бы знать, что В. Антонов-Овсеенко учился в кадетском корпусе, был блестящим шахматистом и математиком, Н. Крыленко окончил истфил Петербургского университета и много лет работал преподавателем литературы и истории, да и П.

Дыбенко стал председателем Центробалта и наркомом по морским делам не за красивые глаза; про деятельность их ВРК Джон Рид писал, что «искры летели от него, как от перегруженной током динамо-машины». Единственным способом успеть хоть что-нибудь было отказываться от сна; совещания начинались в 11 вечера — и к пяти-шести утра лица комиссаров приобретали «эффект глаз енота» — или панды, если угодно. Бонч вспоминает, что по ночам Ленин сидел и сочинял свои «игуменские» — наполненные кустарной терминологией — декреты «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире». В отличие от квартиры на Херсонской, как раз небедной, Смольный был «толкотливым» местом — «всегда переполненный», он, по словам Коллонтай, «гудел в те дни, как потревоженный улей. По бесконечным его коридорам лились два людских потока: направо — к Военно-революционному комитету, налево — в комнату, где приютился Совнарком». По настоянию Ленина, в советские учреждения — и Совнарком в том числе — могли прийти со своими вопросами и жалобами «простые люди»; они и являлись, часто без дела, — просто сделать «селфи» с Лениным «Не могу уехать домой, не повидавши товарища Ленина. С таким наказом послали меня сюда мои односельчане. Коллонтай рассказывает о безруком рабочем, который пришел в Смольный с планом, как спасти от голодной смерти текстильщиков-инвалидов: купить особые вязальные машины, вокруг которых он сам взялся бы устроить особые артели; с этим планом он и настиг в коридоре Ленина.

Время от времени Ленин выезжал в город — чаще на выступления, чем на деловые встречи. С ноября, когда в жизни образовался какой-никакой ритм, они с НК гуляли вечерами в чахлом садике вокруг Смольного и вдоль Невы; без всякой охраны, никто его в лицо тогда не знал. По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами. Первая — удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство — с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями. Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации. О второй задаче — еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», — Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка!

Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное — исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема — что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а — «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» дьявольская разница. Главный текст этого «головокружительного» периода — написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов — и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» — но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай». Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда. Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов — с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся — и всех выгоним кого-то, может, и сразу: например саботажников. Все это, однако, были инициативы сверху — тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм.

В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы — почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»? Именно сами рабочие, по мысли Ленина, — в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, — должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства. Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач — разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу. Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок — а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив. Значит ли это, что социализм, по Ленину, есть совокупность реализованных инициатив, поступивших от разных сообществ — купальщиков Нейволы, рабочих Путиловского завода, нянек-кормилиц? Тут все дело — в отношениях с собственностью; собственность — по крайней мере, на средства производства, а может быть, и на недвижимость — должна быть обобществлена. Добровольно — или принудительно?

В чью именно пользу — «трудящихся»? А если трудящиеся воспротивятся такой инициативе, что — сидеть и ждать, пока они дорастут до социалистических идей? Или национализировать в пользу пролетарского государства? И позволительно ли вообще экспериментировать со сменой форм собственности сейчас, когда стране грозит интервенция, на которую надо ведь отвечать военным способом, а для этого нужна не демобилизованная, как армия, а работающая промышленность? И если вводить социализм будут сверху — то есть государство, не возникнет ли конфликт интересов: ведь цель коммунизма — отмирание государства? Или просто издать декрет — объявить «обычное» государство социалистическим, а там посмотрим, как будут вести себя люди, начнется ли эпидемия обобществления? Неясно — или ясно не всегда; в конце концов, Ленин был профессиональный заговорщик, строитель некрупных сплоченных структур, а не государств, тем более — государств, не имеющих аналогов в мировой истории. Есть ощущение, что, несмотря на готовность экспериментировать со строительством социализма в отдельно взятой стране, Ленин все же очень рассчитывает на поддержку заграничных революций — еще и потому, что тамошние массы сознательных рабочих смогут подсказать ему, как именно следует «вводить» социализм.

Впрочем, и у них такого опыта не было: даже Парижская коммуна была историей скорее про выживание — но Делеклюз, Пиа и Варлен не доросли до инсталляции социализма. Вот чем на самом деле была занята голова у Ленина — потому что Брестский мир, разгон Учредительного, борьба с голодом — всё это рутина, проблемы, которые в принципе имеют решение: разогнали — не разогнали, заключили — не заключили. Ленин был опытным литератором и журналистом с юридическим образованием; просидев всю жизнь в библиотеке, он прочел много книжек и научился извлекать выводы об экономическом положении страны по статистическим данным о количестве безлошадных хозяйств — но ни у Гегеля, ни у Гобсона не было ответа на вопрос, надо ли поддерживать курс стремительно обесценивающейся национальной валюты в обществе, стремящемся к коммунизму, где всё равно деньги отомрут; и Ленин понятия не имел, когда именно следует после увещеваний саботажников приступать к расстрелам, если из-за их бездеятельности дети рабочих умирают с голода. Нужно ли для того, чтобы «переходить на социализм», полностью почистить диск со старой операционной системой — или просто потихоньку удалять один за другим баги, постепенно меняя «прошивку»? Разумеется — особенно в условиях экономического коллапса — следовало быть конструктивным; и все же в первые месяцы Ленин — еще точно не зная, чего хочет добиться, в порядке бескомпромиссной войны против буржуазии — больше внимания и усилий посвящает «разбиванию машины»; следовало сломать не только государственный строй, но и систему владения землей, юстицию, национальные границы, общепринятую систему собственности государственная, частная , наконец, войну, которая была не только собственно фронтом, но и загружала промышленность военными заказами; мы плохо осознаем, что демобилизовать — организованно! И Ленин идет на это уже в конце ноября — осознавая, что куча людей останется без работы и разруха усугубится. Ха-ха-ха, и мы будем ломать и бить! Не слишком-то убедительное объяснение, если посмотреть на то, что осталось к весне 1918 года от питерской промышленности.

Разумеется, в квесте для Ленина были заготовлены не только трудноразрешимые загадки и набор кувалд, но и какие-никакие подсказки. Социализм предполагает участие как можно большего количества людей в созидательном труде; на практике Россия представляла собой страну, где бегущие из армии солдаты, отвыкшие от труда и привыкшие к насилию, пробегали мимо работы, подняв воротник повыше, — по множеству объективных причин. Как вернуть рабочих на фабрики? Ответ Ленина — через профсоюзы. Как обеспечить повышение производительности их труда на фабриках? Пусть рабочие привлекают профессиональных хозяйственников — и быстро учатся у них и при строительстве новой, классовой, рабоче-крестьянской армии Ленин согласился с Троцким: нужно и должно привлекать царских офицеров; несмотря на факты измены и саботажа. В конце 1917-го в России было множество неработающих непролетариев — ну так почему бы не заставить их работать принудительно: так появляется идея введения «трудовой повинности с богатых». Одновременно крайне остро стоял вопрос безработицы — и Ленин моментально принялся создавать рабочие места, причем не самого очевидного свойства.

Уже в декабре 1917-го!! Навязчивой идеей Ленина-руководителя была артистическая — нетривиальными способами — оптимизация всего, что только можно: назначения на ключевые должности компетентных людей, даже если они были его политическими противниками как Красин или иностранцами; если бы Ленин был главным тренером разваливающегося футбольного клуба, то выбрал бы стратегию покупки звезд-легионеров. Одной из светлых идей такого рода стало предложение пересадить матроса-вестового, мотавшегося по Смольному между расположившимися в разных концах кабинетами Ленина и Троцкого, на велосипед; этот матрос, в бескозырке, шинели и с посылками, видимо, и навел впоследствии писателя Успенского на образ почтальона Печкина. Сам Ленин, спортсмен по духу, надеялся, что и другие люди устроены подобным образом, — а потому еще одной светлой идеей, направленной на стимуляцию производительности труда, стало устройство социалистических соревнований между рабочими коллективами. Соревнование — которое выглядело в голове Ленина как состязание двух деревень из рекламного ролика для домохозяек: а ну, кто быстрее помоет посуду после праздника, у кого тут больше талантов? И раз капитализм исчерпал свои возможности как прогрессивной системы — почему не посоревноваться с ним? Ведь потенциал у социализма — строя, где средства производства принадлежат самим трудящимся, — безграничен. Принуждение к веселому соревнованию — не только завуалированная попытка заставить людей надрываться за меньшие деньги; какой бы нелепой или лицемерной ни казалась эта идея Ленина, в тех обстоятельствах, в том контексте, она выглядела перспективной.

Для раздираемого классовым конфликтом и бытовыми неурядицами общества, разочарованного результатами Февральского майдана, который принес только ухудшения, строительство такого понятного — как потопаешь, так и полопаешь — социализма выглядело не таким уж плохим стимулом: поверить, собраться — и еще раз пойти на жертвы ради новой мечты. Действительность, однако, вносила в планы Ленина свои коррективы. Рабочие, которым внушали, что это они проделали колоссальный, исторический труд — совершили революцию, полагали, что теперь самое время откинуться в кресле, положить ноги на стол и насладиться привилегиями и благами, о которых позаботится их, пролетарское, государство. Ленина, трудоголика и перфекциониста, бесили «босяческие привычки» и «бестолочь», и он изо всех сил пытался внушить рабочим, что теперь-то как раз и надо засучить рукава: учись у немца, дергал он за рукав русского рабочего, учись работать так, как немец и даже позднейшее ленинское планирование, по мнению историка Хобсбаума, «вдохновлялось немецкой военной экономикой 1914—1918 годов». Поскольку, к счастью или к сожалению, мы лишены возможности вдохнуть в себя выхлоп революционного двигателя, идеи и особенно рабочие термины той эпохи «трудовой энтузиазм», «великий почин» и пр. Что касается товарищей Ленина, которые понимали, что управлять все же придется им, то идея молниеносного построения социализма, по факту, в отдельно взятой стране, озадачивала их. Они понимали, что такого рода планы слишком расходятся с марксистскими догмами, — однако вслух не особо протестовали; само присутствие Ленина оказывало на них тонизирующее воздействие; они не знали про конспекты Гегеля в дорожных ленинских корзинах, но их завораживала способность Ленина сражаться на нескольких досках сразу — и обыгрывать противников даже в ситуации, когда выбирать приходится из плохого и очень плохого, даже когда его государственная деятельность производила впечатление авантюрной и проще всего объяснялась упрямством экспериментатора, который готов поставить на кон все что угодно — от жизни товарищей до коренных русских территорий. Вера в математически шахматный — а не авантюрный — интеллект Ленина помогала большевикам справляться с обескураживающими внешнеполитическими новостями: сама интенсивность и «регулярность» «естественного» распада России, усугубленного немецкой интервенцией и стремлением Ленина разворошить деревню, разом избавиться и от тамошней мелкой буржуазии тоже, вызывала панику — и требовала психологической опоры на какую-то сверхъестественную силу.

В шахматных терминах описывает деятельность Ленина в послеоктябрьские месяцы его давний партнер П. Вот производит неожиданную рокировку — центр игры переносит из Смольного за Кремлевские стены»[22]. На протяжении осени и зимы Ленин — без особого удовольствия — наблюдает «майданный» захват рабочими транспорта, фабрик, рудников и пр. В принципе, Ленин не протестовал против подобного рода действий — на начальном этапе: да, вредно в экономическом смысле, однако полезно в политическом — инициатива масс: пусть экспериментируют, пусть почувствуют, что они и правда теперь хозяева — а не буржуазия. Нередко рабочие — видя, как владелец, частный собственник, почуяв, куда ветер дует, пытался свернуть производство, прекратить закупки сырья, продать оборудование, не заплатить, — выгоняли его, чтобы «взять всё в свои руки», после чего извещали явочным порядком, что теперь передают предприятие на баланс государству. Это были щедрые, неподъемные и не подлежащие возврату подарки — глубоко озадачивающие Ленина. Что дальше? Должны ли рабочие просто контролировать производство — или управлять им?

Была создана спецкомиссия, которая ограничивала права слишком уж далеко накренившихся влево фабзавкомов. Но и тут Ленин был крайне «демократичен»: при выборе, каким быть рабочему контролю — стихийным или государственным, он был за стихийный. И пока можно было не национализировать предприятия — их не национализировали; и, собственно, до марта 1918-го — до переезда в Москву — массовой национализации не было. До весны 1918-го Совнарком, когда мог, бывало, даже кредитовал частных собственников, поощряя их продолжать производство — разумеется, подотчетное рабочему контролю. Некоторые рабочие тоже понимали, что просто переложить свои заботы на государство — не лучший способ получить в конце недели жалованье, и преподносили Ленину светлые идеи, касающиеся компромиссных форм собственности. Тот пока и сам не понимал, как именно должен выглядеть «госкапитализм» в текущих условиях, — и, неопределенно-доброжелательно помахивая рукой в воздухе, предлагал: пробуйте, в конце концов это ведь политическое творчество.

От клиентов не было отбоя, и Славкин настолько вошел в образ, что уже забыл, кто он есть: он объявлял себя соратником Ильича, называл жену Надюшей, а вредного соседа по коммуналке - «проституткой Троцким». Похоже, в его мозгу постепенно стиралась грань между реальностью и вымыслом. Славкин мог рассказывать в интервью о том, как он жил в эмиграции, как работал в правительстве... Выступление В. Ленина на III съезде комсомола. Картина группы художников под руководством Бориса Иогансона Нахальство Славкина и поддерживающих его художников переходило все границы. Например, художник Нюрнберг лихо сотворил серию рисунков «Ленин в эмиграции» - разумеется, позировал для них Славкин, - а затем предложил продать их Центральному музею В. Тамошние служащие с негодованием отвергли подделки — их возмутило «извращение образа вождя». Отвергли и многочисленные предложения других художников и скульпторов, выбравших в качестве натурщика Славкина. А Славкина было уже не остановить. Процесс увековечения Ленина набирал обороты. От художников и скульпторов требовали все больше и больше работ. Славкин был нарасхват. Ленин в Смольном. Исаак Бродский Доходный вождь Само собой, позировал ушлый юрист не бесплатно. Доходы вскоре стали настолько серьезными, что к 1940 году Иосиф Славкин без сожаления бросил юриспруденцию и целиком отдался «творческой работе». За один сеанс поддельный «вождь» брал с художников от 25 до 50 рублей. При этом, например, литр молока в то время стоил 2 рубля, хлеб — 1 рубль 70 копеек, кило говядины — 11 рублей, бутылка водки — 11 рублей 50 копеек...

В Петербурге в память о Владимире Ленине к его монументу у Смольного возложили цветы

В картине «Ленин в Смольном» художник придал исторической личности лирический облик, поэтизируя образ. Взрыв памятника Ленину, прогремевший накануне в Пушкине, вызвал на сегодняшнем заседании в Смольном не только возмущение, но и массу вопросов. ВАЛЕНТИНА МАТВИЕНКО, ГУБЕРНАТОР САНКТ-ПЕТЕРБУРГА Вызывает вопросы к Главному управлению внутренних дел. В нем обширная коллекция и суперкреативный персонал. Так, на днях отметили день рождения учреждения, «оживив» несколько картин, среди которых легендарная «Ленин в Смольном». Охрана в Смольном. После того как штаб революции вместе с Лениным были размещены в Смольном, обязанности по охране вождя возложили на Владимира Бонч-Бруевича. Всего от Сердобольской до Смольного преодолел 8,5 км. В 1937 году в квартире Фофановой открыли музей.

Самый знаменитый натурщик, с которого лепили и рисовали Ленина, сколотил себе состояние

В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился. На оборотной стороне картины две надписи: «В. И. Ленин в Смольном» с картины И. Бродского», «Родной школе от выпускников 1960 г. г. Ростов-на-Дону. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Взрыв памятника Ленину, прогремевший накануне в Пушкине, вызвал на сегодняшнем заседании в Смольном не только возмущение, но и массу вопросов. ВАЛЕНТИНА МАТВИЕНКО, ГУБЕРНАТОР САНКТ-ПЕТЕРБУРГА Вызывает вопросы к Главному управлению внутренних дел.

Больше фотографий — в нашей галерее.

• Ленин в гриме - МК
• В. И. Ленин. Смольный. Январь 1918 года.
• Описание документа
• Ленин в Смольном — Википедия
• Музей им. Бродского на 93-ю годовщину оживил «Ленина в Смольном» - Лента новостей Запорожья

В ростовской школе № 49 сохранили Лениниану

По словам очевидцев, картину разобрали в прошлом году. Тогда здесь начался ремонт фасадов: лицевой, прежде бордовый, стал серым. Однако, по всей видимости, работы не закончились. Кто был заказчиком, выяснить пока не удалось. Это не первый случай демонтажа советских настенных панно.

Мальчик Володя, который станет Лениным, играет с своим сверстником в шахматы. Рисунок В. Ленин в Казанском университете. Художник О. Вишняков В.

Ленин на экзамене в Петербургском университете. Орешников В. Ленин на студенческой сходке в Казанском университете. Алякринский П. Якупов Х. Ленин на студенческой сходке в Казанском университете в 1887 году. Ленин», 1970 Марк Клионский «В. Редкий рисунок неканонического вождя художника М. Шафрана, 1920 год.

Николай Величко. Ленин на Красной площади 1970 Скуридин В. Крупская на митинге в честь открытия электростанции в деревне Кашино Волоколамского уезда Московской губернии Смольников. Владимир Ильич Ульянов, изображение составлено из текста ленинской конституции, 1922 Портрет Ленина. Художник Юрий Анненков, 1921 год.

Александр Герасимов считался любимым художником Сталина. А также одним из первых кавалеров почетного звания «Народный художник СССР», учрежденного 26 июля 1943 года — наряду с художником Борисом Иогансоном «Допрос коммунистов» , скульпторами Сергеем Меркуровым и Верой Мухиной. В молодости увлекался импрессионизмом, но в 1920-е годы начал писать картины в жанре социалистического реализма. Хотя признаки увлечений юности все равно проглядывали, в чем можно убедиться, заценив, например, размещенную ниже картину «Сталин и Горький». Портреты Сталина работы А. Герасимова при жизни вождя считались каноническими. Копии всех этих картин туляками писались с эталона — равноценного подлинника образца, просмотренного художником-автором. Художники Тулы отнеслись к выполнению этого сложного задания с большой серьезностью и тщательностью.

На улицах применялся прием попарного движения, причем пары делали вид, что не знают одна другую, но в то же время следили друг за другом, чтобы вовремя помочь или скрыться при опасности. Так, идя на Приморский вокзал, чтобы уехать в Разлив, Ленин шел в первой паре, а во второй — Сталин и Аллилуев. Устраиваясь на новом месте, Ленин знакомился с устройством помещения, где должен был жить, с окружающей обстановкой, людьми и возможностями скрыться в случае налета. Например, у Фофановой он осведомился, далеко ли от его окна находится водосточная труба, по которой можно будет спуститься вниз. Поселившись в квартире, он устанавливал систему сигналов и правила открывания дверей. Так, у Фофановой он имел свой ключ, а Рахья и Надежда Константиновна должны были давать два коротких звонка и два коротких удара. Владимир Ильич требовал, чтобы его местопребывание было известно самому ограниченному кругу лиц. Знали квартиру очень немногие, и без предварительного сговора никто не приходил. К самой Фофановой, в то время как там жил Ильич, тоже никто не приходил, за исключением двух — трех случаев, да и то она старалась пришедших поскорее куда-нибудь сбыть. Ограниченное число лиц, поддерживавших связь, приходило не каждый день. В некоторых местах роль связистов играли хозяева квартир: Ровно, носивший почту на вокзал, Фофанова, отвозившая письма Ленина в Выборгский комитет для пересылки дальше, в ЦК, и т. Переписка шла очень оживленная. Если бы удалось собрать ее целиком, получился бы солидный том, вскрывающий механику организационной работы перед Октябрем. Характерно при этом, что и здесь, принимая внешние предосторожности небольшой, удобный для запрятывания формат листков, посылка писем с заведомо известными людьми: Крупской, Шотманом, Рахьей, Ровио, Ялавой, Токаревой и др. Иванов» и не ставя числа. В отдельных случаях он применял прием химического письма, при котором на листке пишется обыкновенными чернилами ничего не значащее письмо, а затем между строк молоком пишется секретный текст. При подогревании на огне этот текст проявляется. Так было, например, когда Ленин вызвал к себе Надежду Константиновну и прислал в письме не только свой адрес, но и план, как его найти в Гельсингфорсе. В особо важных случаях, зная, что запись может подвести, выдать, он требовал от связистов, чтобы они не записывали, а запоминали его поручения. Время было очень тревожное, но не столь опасное в смысле систематической слежки, как при царском режиме. Поэтому Ленин и позволял себе иногда нарушать строгие правила конспирации. Так, в октябре у Фофановой, увлекшись чем-нибудь или раздраженный неприятными известиями, он позабывал правила осторожности и начинал шагать по квартире в отсутствие Фофановой или громко говорил и смеялся. В последние дни конспирация вообще соблюдалась плохо: слишком напряжены были нервы, да и события разворачивались так быстро, массы так явно переходили на сторону большевиков, что в центре рабочего района особенно опасаться не приходилось. Но, когда положение бывало опасным, Ленин никогда не забывал о правилах конспирации. Так, придя из шалаша на станцию Дибуны, Ленин не пошел на платформу, а спрятался в кустах, под откосом, что спасло его жизнь для дела революции: станция была полна вооруженных добровольцев Временного правительства. Таких случаев, говорящих о мудрой предусмотрительности Ленина, можно было бы привести немало. Благодаря умелой конспирации и хорошо налаженной связи Ленин сумел, не отрываясь, руководить подготовкой восстания и в решительный момент оказался в центре его — Военно-революционном комитете. В период подполья Ленин был, естественно, стеснен в установлении распорядка своей жизни. Постоянная настороженность, готовность к неожиданностям — все это накладывало отпечаток на режим жизни Владимира Ильича. Но и в этот период он не отдался вынужденному безделью. Наоборот, «как раньше Ильич использовал тюрьму и ссылку, чтобы там делать «на свободе» от текущей работы нужную партии работу, так и в этом своем последнем подполье он написал важнейшую работу — «Государство и революция»2. Нужно отметить, что благодаря исключительной работоспособности и быстроте мышления Ленин успевал проделывать чрезвычайно трудоемкие работы в минимально короткие сроки. Вместе с тем он напряженно следил за всем, что делается в Петрограде и во всей России: читал газеты, подробно расспрашивал приезжавших к нему, беспрерывно писал инструктивные письма и записки, руководя подготовкой восстания. Целый ряд совещаний, конференций прошел при его незримом участии. Подготовка восстания играла доминирующую роль во всех его занятиях. В первые дни подполья о введении жизни в определенное русло не приходилось и думать. Зато, попав в Разлив, Владимир Ильич быстро установил твердый распорядок времени и старался его точно соблюдать. Во время пребывания у Сулимовой Ленин немедленно по уходе сопровождавшего его Свердлова принялся за работу. Тут же была написана статейка «Новое дело Дрейфуса», напечатанная в «Листке правды» 6 июля»2. Днем здесь состоялось совещание руководящих работников партии, затем шли телефонные переговоры, причем подходила к телефону Сулимова и, лишь узнав, кто звонит, подзывала Ленина. После этого он опять работал над газетами. Приходила Надежда Константиновна — самый верный личный секретарь Владимира «Ильича, — поддерживавшая связь с внешним миром через нее шли бесчисленные записки и сообщавшая попутно сведения о событиях в городе. Эту роль осведомителя она сохранила до 24 октября, частично разделяя ее с другими товарищами. По двум — трем поставленным им вопросам я уже знала, что ему хочется знать, и глядела во всю. И теперь еще не изжилась привычка — каждое свое впечатление формулировать мысленно для Ильича»3. Поселившись у Аллилуева, Ленин первый день совещался с товарищем Сталиным и другими товарищами по вопросу о явке на суд. Затем большую часть времени он проводил в отведенной ему комнате, усиленно занимаясь. Все эти дни «Владимир Ильич был неподражаемо спокоен и заражал всех своим ровным настроением»5. На сеновале домика Емельянова Ленин имел несколько свиданий с товарищами и в то же время усиленно читал газеты и писал. Устроившись в шалаше, он наладил регулярную работу. Писал книгу «Государство и революция», повидимому, начатую ранее. Параллельно Владимир Ильич настойчиво требовал акуратной доставки газет и выпущенных по поводу июльских событий брошюр, листовок и т. Утром он купался, завтракал и садился за работу, затем, в порядке отдыха, помогал сушить и убирать сено. В июле и в особенности в августе рано темнеет, и работать по вечерам было нельзя. Поэтому с наступлением темноты долго сидели вокруг костра и разговаривали. Характерно, что Ильич жил настолько уединенно, что за все время его пребывания в шалаше у него ни разу не была Н. Крупская, чтобы не навести шпиков на его след. Из города приезжали связисты. В темноте подплывала лодка, гость высаживался, шел по тропинке через кустарник и попадал в «апартаменты» Ленина. Начинались беседа, рассказы о городских новостях, бомбардировка пришедшего знаменитыми ленинскими вопросами. Ночевал гость вместе с Лениным в шалаше и на утро отправлялся обратно, увозя записки и устные наказы. Вставал Владимир Ильич рано, торопясь попользовать утро и день для занятий. Несмотря на постоянную занятость, он находил, однако, время заниматься с сыном Емельянова — Николаем. Что касается любимого отдыха Ленина — прогулок, то и здесь, из соображений осторожности, пришлось от них отказаться. У Парвиайнен Ленин также постарался установить свой распорядок. Вставал рано утром, садился писать. Когда поднималась детвора, он сейчас же отправлялся в лес собирать грибы и ягоды и купаться. Так же, как в Разливе, Ленин начал с установления порядка доставки газет и налаживания связей с городом. Однако получение газет шло с перебоями. Связь поддерживала жена Рахьи, три раза ездившая сюда из Петрограда. У Ровио Владимир Ильич продолжал работать регулярно и усидчиво. Вставая утром, приготовив себе еду и поев, он садился за работу: читал, делал выписки, писал «Государство и революция», которую в Гельсингфорсе и закончил. В своей работе он пользовался библиотечкой Ровно, которая содержала преимущественно книги по вопросам профессионального движения и деятельности социал-демократической партии заграницей1. Перелистывая их страницы, можно заметить на некоторых из них подчеркивания ввиде горизонтальных, вертикальных, прямых и волнистых линий, любимых Ильичем nota bene и т. Они очень напоминают характерные для Владимира Ильича пометки. Однако сказать, что они сделаны именно Лениным, могут только специалисты. Все же характер пометок и тот факт, что Владимир Ильич пользовался этими книгами, дают основания предполагать его авторство, хотя бы в части из них. Работая днем над книгой, вечера Ленин отдавал газетам. Ровио «караулил на вокзале почтовый поезд, покупал газеты и приносил Ленину. Он немедленно прочитывал их и писал статьи до поздней ночи, на следующий день передавал их для пересылки в Питер»2. Только иногда он позволял себе вечерние прогулки по городу вместе с Ровио. Приходили к Владимиру Ильичу товарищи. Приезжали Шотман и Крупская. Надежда Константиновна, переодевшись крестьянкой, приехала к Ленину по его вызову. Я ему рассказала обо всем, что знала. Пожила в Гельсингфорсе пару дней. Ильич непременно захотел проводить меня до вокзала, до последнего поворота довел.

Октябрьский переворот 1917 года начался с Института благородных девиц в Смольном

Советы должны были провести всеобщую демобилизацию, уничтожить военно-морской флот и отказаться от каких-либо притязаний на Украину, Финляндию, Латвию и часть Белоруссии, входивших до октябрьского переворота в состав Российской империи. Речь шла не просто о весьма щедром отказе от громадных территорий в пользу немцев. Кроме того, левые эсеры готовы были вот-вот приступить к "социалистическому эксперименту" на Украине. Понятна была досада и злость "экспериментаторов", чьи надежды оказались погребены под статьями брестского договора. Сговором с "германским империализмом" оказались недовольны и левые коммунисты.

Они интерпретировали одобренный Лениным брестский договор, как предательство интересов немецкого пролетариата. Их обескуражил циничный прагматизм Ленина. Левые коммунисты бредили "мировым пожаром" и требовали от Ленина чистоты "веры", отвергавшей изначально какие-либо компромиссы с капиталистами. Стачки и волнения в Берлине, Вене и Будапеште в этот период, начавшееся брожение в германской армии они принимали за явные признаки неминуемых, как им казалось, революционных потрясений в Европе.

Они были уверены, что толчок с их стороны, то есть доказавшая уже свою эффективность пацифистская пропаганда в армии, на этот раз в германской, - и с кайзеровской Германией будет покончено. Ленин же считал, что при отсутствии у новой власти регулярной армии было бы самоубийством дразнить всё ещё грозного "германского зверя". Незадолго до заключения Брестского мира немцы захватили Киев, закрепились на Нарве и для вящей убедительности сбросили несколько бомб на Петроград. Короче, тевтонский "зверь" был в одном прыжке от большевистской столицы и для сомневающихся в его возможностях издавал соответствующий звериный рык.

Достаточно было одного его прыжка и он разорвал бы в клочья петушившийся безоглядно в лице левых коммунистов и эсеров, едва оперившийся режим. Немцы, между тем, колебались между принятием самых жёстких мер против большевистской власти и страхом ослабить позиции Ленина как сторонника компромисса с ними. На случай затянувшегося упрямства большевиков и эсеров немецкий генштаб рассматривал вариант оккупации большевистской России и замену "твердолобых" "мягколобыми" из других партий. Если дивиденды немцев от брестского договора были очевидны, то власть в Смольном ничего не получала от него, кроме передышки.

Но именно на передышку и уповал Ленин. Позор в Бресте компенсировался в его глазах тем фактом, что немцы, как он выразился "советской власти не трогают". По его мнению, революционер, когда этого требуют от него обстоятельства, должен уметь перешагнуть через всё, даже явное унижение, если этого требуют интересы дела. Ленин и сам свято верил в идею мировой революции, без которой, как он одно время утверждал, большевистской власти не выстоять.

В данном случае он жертвовал частью отечества, "пространством", как он выразился, чтобы удержать власть своей партии. Словно лиса, попавшая в капкан, он готов был отгрызть себе хвост, только бы избежать полной гибели. Ведь Германия только ещё беременна революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребёнок". Революция в других странах, в том числе и в Германии, в конце концов, произойдёт - втолковывает он опять и опять своим коллегам.

Но до этого надо дожить и для этого надо выжить, чего бы это не стоило.

Ноги самого Ленина, кстати, также вызывали кое-какие вопросы; глазастый Молотов, например, запомнил, что, провозглашая советскую власть, Ленин время от времени приподнимал ногу — демонстрируя подошву, протертую до дырки. Угланов , который Ленину приписывали мемуаристы еще в 1906-м, отчасти и позволил ему беспрепятственно проникнуть в Смольный поздно вечером 24 октября. В два часа ночи начались открытые столкновения с «пелевинскими», из «Хрустального мира», юнкерами, драки за мосты и материализация большевистских «зеленых человечков» в военных училищах: юнкеров запирали в помещении — от греха подальше. Захваты организовывал ВРК, провоцируя на бунт солдат, которые не хотели, чтобы их отправляли на фронт, и в особенности матросов, которые из-за немцев оказались, по сути, заперты в Финском заливе и коротали небоевую службу в кокаиновом ничегонеделании, становясь легкими жертвами большевистской пропаганды. Несмотря на то, что 25 октября весь город был уже в руках большевиков, Зимний оставался островом старого режима, то есть формально двоевластие продолжалось. Странным образом, городская жизнь не замерла, ни в одном театре не отменили представления, и даже по Дворцовой набережной весь этот день продолжал ходить трамвай — пассажиры которого слышали, должно быть, доносящиеся из Смольного душераздирающие вопли Ленина, требовавшего разрушить эту идиллию: арестуйте мне Временное правительство, немедленно! Драматизм ситуации состоял в том, что уже давно должен был прозвенеть председательский колокольчик — но большевики всё медлили, чтобы поставить депутатов съезда Советов перед фактом: власть — ваша.

В Петропавловке никак не могли настроить орудия; наконец, пальнула «Аврора»; без пятнадцати 11 вечера съезд открывается; начался штурм Зимнего, арест «министров-капиталистов» произошел только в два часа ночи — и вот уж тут, наконец, съезд «узнал» об этом официально. Несмотря на то, что вся дальнейшая самоидентификация большевиков будет идти не через съезд Советов, но, акцентирует исследователь А. Рабинович, через народное восстание, — смольненская бальная зала с колоннами, где Ленин предстал городу и миру после четырехмесячного отсутствия, — место историческое. Нарядное и белоснежное, будто аналой в церкви: вообразить здесь процедуру бракосочетания членов нынешней правящей партии гораздо проще, чем Мартова, орущего с трибуны: «Гражданская война началась, товарищи! Могли ли те меньшевики и те большевики предположить, в какой ситуации они снова встретятся 26 октября 1917-го, когда состоялась формальная передача отобранной у Временного правительства власти Советам и сформировано «Советское» — представляющее Советы где были только социалисты и не было буржуазных партий правительство где не было уже и никаких «лишних» социалистов: они ушли, оставив большевиков хозяевами и ответчиками за всё. По сути, на этом завершились разом и двоевластие, и многопартийность; и мало кто сомневается — и тогда и сейчас — что, если бы не Ленин, невозможно было изменить общественный строй в считаные часы. Скорее всего, если бы Ленин не вышел из квартиры Фофановой, большевики дотянули бы резину не то что до съезда — но до Учредительного собрания. Любопытно, что сам Ленин триумфально залез на табуретку только через сутки после открытия съезда, обнародовав свои Декреты о мире и земле, на которых еще не просохли чернила.

Что касается последовавшей склоки с «прочими» социалистами из-за состава правительства, то нам важно, что еще 25 октября Ленин отказывался сам входить в его состав и премьер-министром предлагал стать Троцкому, заявив о своем желании работать в ЦК; это свидетельствует о том, что он не хотел перехватывать у Керенского звание «диктатора», ему психологически комфортнее было оставаться теоретиком, руководителем партии, «авангарда» — и что никакого плана практических, хозяйственных мер по переходу к социализму у него не было. Однако его, по сути, силой выпихнули на железнодорожное полотно — договариваться с мчащимся на него паровозом истории. Следующие несколько дней жизни Ленина заняла демонстрация того, что он намерен придерживаться только одного принципа, им самим и сформулированного: «в политике нет морали, а есть целесообразность»; никакие, даже самые кровавые события, никакие, даже самые вероломные нарушения обещаний не могли заставить его ослабить бульдожью хватку. Большевики вели вызывающе бессовестную по отношению к другим партиям — и вполне разумную по отношению к большинству населения страны — политику: обещали многопартийное, ответственное перед ВЦИКом правительство — но сделали всё, чтобы не допустить туда никого, кроме своих. В первых днях советской власти не было массового кровопролития — никаких хрустальных или варфоломеевских ночей; но дни эти были грязные, кровавые, пьяные — и в самой столице, где банды люмпенов, ходившие под местными Советами, громили погреба Зимнего и устраивали буржуям «злые улицы», сводя с ними личные счеты, и под Петроградом, на Пулковских высотах, где 31 октября, с большими потерями с обеих сторон, дрались казаки Краснова и матросы Дыбенко, и в Москве. Ленин, трагикомический курьез, использовался агентами хаоса в качестве своеобразной валюты: сначала Каменев, Ногин и Рязанов чуть не сдали Ленина профсоюзу железнодорожников, требовавшему убрать из правительства одиозных большевиков и допустить туда эсеров и меньшевиков; затем в ходе переговоров с красновскими казаками Дыбенко предложил «в шутку» обменять Керенского на Ленина. Краснова и его штаб большевики вскоре взяли в плен — а затем тоже, видимо, ради пущего комизма, отпустили под честное слово, и Краснов продолжил воевать на Дону, сам заключил мир с немцами и менял продовольствие на оружие. Разумеется, Ленин прекрасно знал — ему жаловались, он читал об этом в газетах, — что происходит на улицах, за которые большевики приняли ответственность.

Знал, как матросы, пользуясь безнаказанностью, «уплотняли» квартиры буржуазии, какими издевательствами — моральными и физическими — сопровождались «реквизиции». Ответ Ленина — ответ политика: все это пережитки старой эпохи. Прежний строй умер — но, к сожалению, этого мертвеца нельзя просто так вынести из общества. Он находится здесь же, в одной с нами комнате, и разлагается. Очень неприятно. Но, кроме трупного смрада, ноздри Ленина щекотали и другие ароматы — и ему нравится, когда что-то «пахнет революцией»: например, название «Совет народных комиссаров» вместо «кабинет министров», или когда матрос Маркин выполняет обязанности министра иностранных дел, а прапорщик Крыленко — Верховного главнокомандующего. Работа, произведенная Лениным в «смольные» месяцы, кажется сверхъестественной. Никто и никогда не делал ничего подобного за такое короткое время.

Уже в середине ноября английский дипломат Линдли, — не репортер «Правды», не зять Ленина, не ткачиха с Торнтоновской фабрики, — описывая свои впечатления от петроградских улиц, заметит: «Люди спокойны, благоразумны и восхищены руководством Ленина. Инстинктивно они чувствовали, что имеют хозяина»[20]. Штука в том, что Ленин не просто принял управление от предыдущей власти — но умудрился руководить расползающейся, разрушающейся, выгорающей страной, одновременно перепридумывая заново и выстраивая на ходу, на полной скорости новый аппарат управления, не имея ни заранее составленного плана, ни специальных знаний, ни квалифицированных кадров и в ситуации, когда внешние противники изводят его саботажем, а товарищи и коллеги — говорильней, дискуссиями. В массовом представлении, закрепленном кинематографом, «смольный» период сводится к самому драматичному эпизоду — истории о заключении Брестского мира, но то был лишь один из десятков, сотен кризисов тех четырех с половиной месяцев: II съезд Советов, Викжель, требовавший представления всех социалистов в правительстве и смещения Ленина, атака Краснова на Пулковских высотах и т. На самом деле, надо было фактически заново «перезапустить» систему, придумать новые законы, порядки, ритуалы, создать новый язык в конце концов — адекватный не в смысле выразительности, а юридически. А буржуазия? Квалифицированный рабочий вроде Аллилуева, снимавший на Песках пятикомнатную квартиру на семью из пяти человек, — богатый? Финн по национальности, у которого не было недвижимости в Финляндии, а была в Петрограде, — какой страны теперь, после отделения Финляндии, он гражданин — и с какими правами?

И, похоже, какое-то подобие системы, внутри которой на все эти вопросы находились ответы, было только в голове у Ленина; даже Троцкий в этом смысле не был ему соперником, принимая скорее инстинктивные, чем рациональные, с учетом долгосрочной перспективы решения. Жена Троцкого, вошедшая утром 26 или 27 октября в одну из комнат Смольного, обнаружила там главных фигурантов переворота: «Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротники грязные, в комнате было накурено… Кто-то сидел за столом, возле стола стояла толпа, ожидавшая распоряжений. Ленин, Троцкий были окружены. Мне казалось, что распоряжения даются, как во сне. Вот комната на втором этаже, где Ленин с Троцким провели пару-тройку ночных часов с 25 на 26 октября — улегшись отдыхать на расстеленных газетах: в Смольном было принято спать на полу или на столах. Теперь в коридоре в этом месте картинная галерея послереволюционных хозяев города: и если в глазах писанных маслом Зиновьева, Яковлева, Матвиенко Ленин с Троцким наверняка прочли бы укор, то друг на друга они смотрели с доброжелательным скепсисом, каждый радовался, что нашел, наконец, равноценного — но вот надежного ли? Он смотрит на меня дружественно, мягко, с угловатой застенчивостью, выражая внутреннюю близость. Мы смотрим друг на друга и чуть смеемся».

Первый кабинет Ленина — на максимальном удалении от входа, третий этаж, правое крыло, дальний угол, окна на две стороны — музеефицирован; здесь Ленин подписал вольную Финляндии — что отчасти компенсируется выставкой неполиткорректных военных плакатов 1940 года: «Дожмем финскую гадину! Между прочим, изначально тут был кабинет председателя Петросовета Троцкого; здесь его интервьюировал Джон Рид; но Троцкий любезно уступил «шестьдесят седьмую» Ленину. Перед входом — где сейчас мемориальная доска и картина в золотой раме «Ленин во дворе Смольного» Бродского — дежурили двое красноармейцев-рабочих; если они просто торчали на посту, Ленин журил их за потерю времени, выносил стул и предлагал погрузиться в чтение: учитесь управлять своим государством. Если бы часовые просидели здесь чуть дольше положенного, то могли бы развлечь себя разглядыванием гигантского мраморного панно, на котором золотыми буквами — как будто это кодекс Хаммурапи — выдолблен текст первой советской Конституции 1918 года где, сколько ни смотри, не сыщешь равноправия избирательных прав: буржуазия лишена их вовсе, а один голос рабочих приравнен к пяти крестьянским. На двери ленинского кабинета висят таблички: «67» и «Классная дама» выглядит издевательски, зато конспирация: береженого бог бережет и напечатанное объявление, запрещающее пускать в кабинет без договоренности кого-либо, кроме Бонч-Бруевича, с — роковой? Задняя часть кабинета выгорожена дощатым барьером — условным, до потолка не доходит; в боксе — кровать и зеркало; это горница таинственной, не идентифицированной историками классной дамы. Местечко по-своему уютное; из одного окна открывается панорамный вид на Неву, из второго — на какие-то не то фабрики, не то офисы; но ВИ не жил здесь, ему не нравилось путать кабинет с квартирой; ночевать и ужинать он до 10 ноября ходил на соседнюю Херсонскую улицу, к Бонч-Бруевичу. В первой комнате Миссис 67 принимала воспитанниц: Горбунов и Бонч-Бруевич установили там сейф — для декретов и наличных денег; в кабинете собирались первые совещания раннего, чисто большевистского Совнаркома: Троцкий, Рыков, Луначарский, Шляпников, Коллонтай, Сталин, Теодорович, Дыбенко, Крыленко, Антонов-Овсеенко какое-то гоголевское, с абсурдинкой, созвучие этих трех все время употребляющихся в одной связке фамилий производит ложно комическое впечатление; хорошо бы знать, что В.

Антонов-Овсеенко учился в кадетском корпусе, был блестящим шахматистом и математиком, Н. Крыленко окончил истфил Петербургского университета и много лет работал преподавателем литературы и истории, да и П. Дыбенко стал председателем Центробалта и наркомом по морским делам не за красивые глаза; про деятельность их ВРК Джон Рид писал, что «искры летели от него, как от перегруженной током динамо-машины». Единственным способом успеть хоть что-нибудь было отказываться от сна; совещания начинались в 11 вечера — и к пяти-шести утра лица комиссаров приобретали «эффект глаз енота» — или панды, если угодно. Бонч вспоминает, что по ночам Ленин сидел и сочинял свои «игуменские» — наполненные кустарной терминологией — декреты «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире». В отличие от квартиры на Херсонской, как раз небедной, Смольный был «толкотливым» местом — «всегда переполненный», он, по словам Коллонтай, «гудел в те дни, как потревоженный улей. По бесконечным его коридорам лились два людских потока: направо — к Военно-революционному комитету, налево — в комнату, где приютился Совнарком». По настоянию Ленина, в советские учреждения — и Совнарком в том числе — могли прийти со своими вопросами и жалобами «простые люди»; они и являлись, часто без дела, — просто сделать «селфи» с Лениным «Не могу уехать домой, не повидавши товарища Ленина.

С таким наказом послали меня сюда мои односельчане. Коллонтай рассказывает о безруком рабочем, который пришел в Смольный с планом, как спасти от голодной смерти текстильщиков-инвалидов: купить особые вязальные машины, вокруг которых он сам взялся бы устроить особые артели; с этим планом он и настиг в коридоре Ленина. Время от времени Ленин выезжал в город — чаще на выступления, чем на деловые встречи. С ноября, когда в жизни образовался какой-никакой ритм, они с НК гуляли вечерами в чахлом садике вокруг Смольного и вдоль Невы; без всякой охраны, никто его в лицо тогда не знал. По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами. Первая — удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство — с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями.

Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации. О второй задаче — еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», — Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка! Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное — исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема — что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а — «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» дьявольская разница. Главный текст этого «головокружительного» периода — написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов — и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» — но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай». Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда.

Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов — с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся — и всех выгоним кого-то, может, и сразу: например саботажников. Все это, однако, были инициативы сверху — тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм. В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы — почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»? Именно сами рабочие, по мысли Ленина, — в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, — должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства. Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач — разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу. Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок — а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив. Значит ли это, что социализм, по Ленину, есть совокупность реализованных инициатив, поступивших от разных сообществ — купальщиков Нейволы, рабочих Путиловского завода, нянек-кормилиц?

Тут все дело — в отношениях с собственностью; собственность — по крайней мере, на средства производства, а может быть, и на недвижимость — должна быть обобществлена. Добровольно — или принудительно? В чью именно пользу — «трудящихся»? А если трудящиеся воспротивятся такой инициативе, что — сидеть и ждать, пока они дорастут до социалистических идей? Или национализировать в пользу пролетарского государства? И позволительно ли вообще экспериментировать со сменой форм собственности сейчас, когда стране грозит интервенция, на которую надо ведь отвечать военным способом, а для этого нужна не демобилизованная, как армия, а работающая промышленность? И если вводить социализм будут сверху — то есть государство, не возникнет ли конфликт интересов: ведь цель коммунизма — отмирание государства? Или просто издать декрет — объявить «обычное» государство социалистическим, а там посмотрим, как будут вести себя люди, начнется ли эпидемия обобществления?

Неясно — или ясно не всегда; в конце концов, Ленин был профессиональный заговорщик, строитель некрупных сплоченных структур, а не государств, тем более — государств, не имеющих аналогов в мировой истории. Есть ощущение, что, несмотря на готовность экспериментировать со строительством социализма в отдельно взятой стране, Ленин все же очень рассчитывает на поддержку заграничных революций — еще и потому, что тамошние массы сознательных рабочих смогут подсказать ему, как именно следует «вводить» социализм. Впрочем, и у них такого опыта не было: даже Парижская коммуна была историей скорее про выживание — но Делеклюз, Пиа и Варлен не доросли до инсталляции социализма. Вот чем на самом деле была занята голова у Ленина — потому что Брестский мир, разгон Учредительного, борьба с голодом — всё это рутина, проблемы, которые в принципе имеют решение: разогнали — не разогнали, заключили — не заключили. Ленин был опытным литератором и журналистом с юридическим образованием; просидев всю жизнь в библиотеке, он прочел много книжек и научился извлекать выводы об экономическом положении страны по статистическим данным о количестве безлошадных хозяйств — но ни у Гегеля, ни у Гобсона не было ответа на вопрос, надо ли поддерживать курс стремительно обесценивающейся национальной валюты в обществе, стремящемся к коммунизму, где всё равно деньги отомрут; и Ленин понятия не имел, когда именно следует после увещеваний саботажников приступать к расстрелам, если из-за их бездеятельности дети рабочих умирают с голода. Нужно ли для того, чтобы «переходить на социализм», полностью почистить диск со старой операционной системой — или просто потихоньку удалять один за другим баги, постепенно меняя «прошивку»? Разумеется — особенно в условиях экономического коллапса — следовало быть конструктивным; и все же в первые месяцы Ленин — еще точно не зная, чего хочет добиться, в порядке бескомпромиссной войны против буржуазии — больше внимания и усилий посвящает «разбиванию машины»; следовало сломать не только государственный строй, но и систему владения землей, юстицию, национальные границы, общепринятую систему собственности государственная, частная , наконец, войну, которая была не только собственно фронтом, но и загружала промышленность военными заказами; мы плохо осознаем, что демобилизовать — организованно! И Ленин идет на это уже в конце ноября — осознавая, что куча людей останется без работы и разруха усугубится.

Ха-ха-ха, и мы будем ломать и бить! Не слишком-то убедительное объяснение, если посмотреть на то, что осталось к весне 1918 года от питерской промышленности. Разумеется, в квесте для Ленина были заготовлены не только трудноразрешимые загадки и набор кувалд, но и какие-никакие подсказки. Социализм предполагает участие как можно большего количества людей в созидательном труде; на практике Россия представляла собой страну, где бегущие из армии солдаты, отвыкшие от труда и привыкшие к насилию, пробегали мимо работы, подняв воротник повыше, — по множеству объективных причин. Как вернуть рабочих на фабрики? Ответ Ленина — через профсоюзы. Как обеспечить повышение производительности их труда на фабриках? Пусть рабочие привлекают профессиональных хозяйственников — и быстро учатся у них и при строительстве новой, классовой, рабоче-крестьянской армии Ленин согласился с Троцким: нужно и должно привлекать царских офицеров; несмотря на факты измены и саботажа.

В конце 1917-го в России было множество неработающих непролетариев — ну так почему бы не заставить их работать принудительно: так появляется идея введения «трудовой повинности с богатых». Одновременно крайне остро стоял вопрос безработицы — и Ленин моментально принялся создавать рабочие места, причем не самого очевидного свойства. Уже в декабре 1917-го!! Навязчивой идеей Ленина-руководителя была артистическая — нетривиальными способами — оптимизация всего, что только можно: назначения на ключевые должности компетентных людей, даже если они были его политическими противниками как Красин или иностранцами; если бы Ленин был главным тренером разваливающегося футбольного клуба, то выбрал бы стратегию покупки звезд-легионеров. Одной из светлых идей такого рода стало предложение пересадить матроса-вестового, мотавшегося по Смольному между расположившимися в разных концах кабинетами Ленина и Троцкого, на велосипед; этот матрос, в бескозырке, шинели и с посылками, видимо, и навел впоследствии писателя Успенского на образ почтальона Печкина. Сам Ленин, спортсмен по духу, надеялся, что и другие люди устроены подобным образом, — а потому еще одной светлой идеей, направленной на стимуляцию производительности труда, стало устройство социалистических соревнований между рабочими коллективами. Соревнование — которое выглядело в голове Ленина как состязание двух деревень из рекламного ролика для домохозяек: а ну, кто быстрее помоет посуду после праздника, у кого тут больше талантов?

Также мероприятие привлекло внимание средств массовой информации и представителей иностранных делегаций. За ходом акции наблюдали сотрудники полиции и ФСО, но она завершилась без эксцессов и задержаний. Отметим, что сегодня мероприятия также проводят районные комитеты партии. О состоявшихся акциях в районах города мы расскажем в отдельном материале. Последние записи:.

Однако, по всей видимости, работы не закончились. Кто был заказчиком, выяснить пока не удалось. Это не первый случай демонтажа советских настенных панно. Весной прошлого года мозаику убрали с главного фасада бизнес-центра «Кварц» , расположенного на Пискаревском проспекте, 63. В управляющей компании корреспонденту «Карповки» тогда заявили, что «мозаика была в плохом состоянии, она осыпалась», но о дальнейшей судьбе там ничего сообщить не смогли.

Ленин в Смольном…

Куда ходил Ленин в 1917 году	1919 «В.И. Ленин на фоне Смольного». Картина Исаака Бродского. 1925 год В. И. Ленин в Смольном». Художник И. И. Бродский Янис Андрис Осис «В.И. Ленин в Риге».
Ленин в Смольном…	"Коммунисты Петербурга": Люди, не попавшие в музей Ленина в Смольном, плакали.
ОГРОМНАЯ 1,5х2,5 метра! "ЛЕНИН В СМОЛЬНОМ. 1930". Размер: 147x247 см. Холст Масло	В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился.
Откройте свой Мир!	Картина "В. И. Ленин в Смольном", И. Бродский, Третьяковская галерея. – Когда на съезде Ленина выбирают главой нового советского правительства, Троцкий отдает ему свой кабинет.

Никто не забыт, ничто не забыто. Ленин в Смольном (комплект из 2 книг)

Тогда портрет больше не будет вписываться во внешний вид зала. Кроме того, портрет не вписывается и в новую политическую концепцию Смольного. В реставрации картина не нуждается - при советской власти за ней тщательно следили. Желание забрать ненужного "Ленина" проявляли разные музеи, но право на владение портретом получила Петропавловка.

А студент Колледжа метрополитена и железнодорожного транспорта Тимофей Кунгурцев прочитал стихотворение о Ленине. В завершение мероприятия активисты возложили цветы. Отметим, что мероприятие привлекло внимание многочисленных чиновников, приезжавших в это время в здание администрации города и покидавших его. Также мероприятие привлекло внимание средств массовой информации и представителей иностранных делегаций. За ходом акции наблюдали сотрудники полиции и ФСО, но она завершилась без эксцессов и задержаний. Отметим, что сегодня мероприятия также проводят районные комитеты партии.

Когда он приехал туда, был устроен фуршет по поводу приезда вождя.

На стол подали бутерброды с маргарином и селедкой, — продолжает Наталья Феоктистова. Сегодня здесь находится Музей политической истории России. К 70-летию Октябрьской революции сотрудники музея воссоздали две комнаты на втором этаже, где работал секретариат ЦК партии и сам Ленин. После пира Ильич утром 4 апреля вместе с Крупской поехал на бывшую Широкую улицу — ныне улицу Ленина — в доме 52. Здесь арендовал квартиру начальник пароходного представительства Марк Елизаров. Марк Тимофеевич был состоятельным человеком, но при этом сочувствовал большевикам. Квартира была роскошная, в пять комнат. Кроме супругов Елизаровых здесь жили их приемный сын Гоша, другая сестра Ленина — Мария и мать Ильича, не дожившая до приезда сына полгода. Ленин и Крупская пробыли здесь до июля 1917 года. Это случилось после человеческих жертв в ходе демонстраций, организованных Ильичом.

И уже 5 июля, после разгрома юнкерами и казаками редакции «Правды», Свердлов увел зачинщика с квартиры на Широкой. Теперь здесь находится музей-квартира Елизаровых, где сохранен быт той эпохи и многие вещи Ленина. В Разлив! От Елизарова и сестер Ленин перебрался в квартиру давнего партийца, служащего электростанции «Общество 1886 года» Сергея Аллилуева. В наши дни — это еще одно из «живых» ленинских мест. Сегодня здесь, на 10-й Советской бывшей Рождественской улице, в доме 17 находится музей-квартира Аллилуевых. Вот комната, где жил Ильич, вот диван, на котором он читал, а вот медная ванна, в которой мылись хозяева и Ильич. У Аллилуева обсуждался вопрос, должен ли Ленин откликнуться на призывы Временного правительства и прийти на суд, чтобы доказывать невиновность большевиков в смерти людей во время демонстрации 4 и 5 июля. Решили, что идти на суд слишком рискованно, а Ильича вообще стоит укрыть за пределами Петербурга. Поздно вечером 9 июля Ленин в сопровождении Зиновьева отправился в Новую Деревню на несохранившийся сегодня Приморский вокзал и последним поездом выехал в Разлив.

Перед отъездом для конспирации Сталин сбрил Ленину усы и бороду — сам вождь мирового пролетариата бриться боялся. Шалаш Ленина в Разливе. Сегодня оба объекта входят в единый музейный комплекс. А рядом с гранитным памятником, имитирующим шалаш, сотрудники каждый год воспроизводят из бревен и сена нехитрое жилище «косца». По пути в Смольный В начале октября 1917 года Ленин нелегально вернулся в Петроград в кабине паровоза последний установлен в качестве памятника на перроне Финляндского вокзала. Сойдя на станции Удельная, он и сопровождавший его для безопасности финский коммунист Эйно Рахья отправились в дом 1 по Сердобольской улице на квартиру большевички Фофановой. Квартиру подыскала заботливая Крупская. Здесь он томился, поскольку соратники не пускали его в Смольный. Ильич считал, что промедление смерти подобно, а остальные хотели подождать съезда. По одной из версий, его как бы придерживали на квартире у Фофановой.

По другой — просто боялись за его жизнь, поскольку еще в августе Ленин был обвинен в шпионаже в пользу Германии и объявлен в розыск.

Впоследствии В. Ленин со всей категоричностью требовал "вдесятеро подтянуть СНК и СТО в смысле том, чтобы наркомы не смели тащить в них мелочь, а решали ее сами я сами за нее отвечали... Предсовнаркома неуклонно добивался того, чтобы постановления СНК по тем или иным вопросам принимались после предварительного тщательного их обсуждения.

Подготовительную работу часто осуществляли различные комиссии. В них, как правило, предварительно рассматривались или редактировались проекты декретов, которые затем утверждались правительством. Ленин принимал участие в работе многих комиссий. Так, на заседании СНК 5 декабря 1917 г.

Ленин , уполномоченная действовать от имени Советского правительства в связи с неудовлетворительным ответом Украинской рады на ультиматум Совнаркома от 3 декабря. На этом же заседании СНК В. Ленин был избран в комиссию для рассмотрения проектов Положения и Инструкции о волостных комитетах9. Постоянные и временные комиссии, организуемые Советским правительством, помогали коллегиально и вместе с тем оперативно решать самые различные вопросы.

И вот для подготовки и предварительного разбора текущих дел, подлежащих ведению правительства, по инициативе В. Ленина была создана специальная комиссия. Такого рода записи имеются и в других ранних протоколах СНК. Так, в протоколе заседания Совнаркома от 24 декабря дважды фигурирует постановление: "В Малый Совет"12.

Вопрос о деятельности МСНК явился предметом специального обсуждения на заседании Совнаркома 18 декабря. Вскоре после этого определился состав МСНК. С 23 декабря он стал функционировать как постоянная комиссия Совнар- 5 См. Ленин и организация деятельности Совета Народных Комиссаров ноябрь 1917 - март 1918 гг.

Ленин в первые месяцы Советской власти. Биографическая хроника". Создание аппарата Совета Народных Комиссаров и его деятельность под руководством В. Ленина октябрь 1917 - март 1918 гг.

О работе в Малом Совнаркоме. СНК обязал руководителей трех наркоматов, входивших в МСНК, обязательно присутствовать на его заседаниях или посылать своих заместителей для работы в Малом Совнаркоме. Одновременно с этим он признал желательным участие в нем представителя от Народного комиссариата финансов. Всем наркоматам было предложено по мере надобности направлять в Малый Совнарком для деловой работы членов своих коллегий13.

Последнее подполье Ленина_100 лет назад

Ленин в Смольном… — Газета "Советская Россия"	27 дек 2023. Вступить. Охpaнa у кaбинeтa Лeнинa в Смoльнoм.
Правда ли, что композиция картины «Ходоки у В. И. Ленина» позаимствована	это картина, которая демонстрирует один из самых значимых моментов русской истории. На этой картины изображен Владимир Ленин, лидер Октябрьской революции, выступающий перед рабочими и солдатами в Смольном дворце.
Смольный заступился за Ленина. Валентина Матвиенко возмущена взрывом памятника	В Петербурге 22 апреля цветы возлагали к памятнику Ленину перед зданием бывшего Смольного института благородных девиц, где революционер жил и работал с осени 1917-го до весны 1918 года.
Telegram: Contact @MR7ru	1919 «В.И. Ленин на фоне Смольного». Картина Исаака Бродского. 1925 год В. И. Ленин в Смольном». Художник И. И. Бродский Янис Андрис Осис «В.И. Ленин в Риге».

Похожие новости: