Сколько зарабатывает Педиатр в России? По данным , средняя зарплата Педиатра в России за 2024 год ‒ 66 989 рублей. Когда я устраивался в поликлинику врачом-педиатром участковым в 2020 году, моя зп была 55-60 тысяч в месяц (город Новосибирск). Какая зарплата у педиатра в Челябинской области и сколько хотят зарабатывать сами врачи, выяснила служба исследования платформы онлайн-рекрутинга.
Педиатр в России: статистика и рейтинг зарплат, количество вакансий и анализ рынка
Сколько денег зарабатывают педиатры на вакцинах?[. Зарплата педиатров в Москве Сколько зарабатывает авиадиспетчер Средняя зарплата педиатра в Москве в государственных лечебных учреждениях колеблется в пределах 70 тыс. Кому полагаются специальные социальные выплаты и как заполнить реестр медработников в СФР. Рассказываем, в какие сроки подавать реестр медицинских работников и как рассчитываются специальные соцвыплаты в 2023 году. Анализ информации о том, сколько зарабатывает терапевт, показал, что по стране средний оклад составляет 52 тыс. руб.
Стало известно, сколько зарабатывают врачи-педиатры в частных клиниках Воронежа
Какая кр проплата у педиатров,достаточно ли они получают? Младший медперсонал медорганизаций получит 4,5 тыс. руб. Статистика зарплат на должности Врач-педиатр, узнайте, сколько в среднем зарабатывает Врач-педиатр, в каких компаниях самая высокая и самая низкие оплаты труда на позиции. Экономика - 15 августа 2023 - Новости Новосибирска - всего 11 708 медикам, которые ежемесячно получают социальную выплату в размере 11,5 тысячи рублей. Анализ информации о том, сколько зарабатывает терапевт, показал, что по стране средний оклад составляет 52 тыс. руб.
«Я не хочу быть рабом системы». Педиатры — анонимно и честно о своей работе
Значит, нет проблем с назначением лекарств: я делаю назначения и понимаю, что они будут выполнены ровно так, как я их назначила. Родители могут зайти в интернет, почитать отзывы либо, основываясь на своем опыте, поменять терапию. А здесь я сделала назначения, и их выполнили. Мы — государственная структура, у нас идет госзакупка: в конце года мы планируем закупку на весь год. И потом мы уже не можем это сильно поменять. Иногда приходится лечить тем, что есть. Иногда используем «детские деньги»: если ребенок — сирота, каждый месяц ему на сберкнижку «падают» деньги от государства.
Либо родители платят алименты, если они лишены родительских прав. Тут могут быть проблемы, потому что не все родители платят эти деньги. То есть у ребенка может не быть денег, на которые ему купят лекарства. Чаще всего при острой необходимости я иду к директору. У детей из детского дома много неврологических заболеваний на грани с психиатрией. Во многом это зависит от того, в каком возрасте ребенка забирают из семьи.
Это проявляется в поведенческих нарушениях: гиперактивность, агрессия, которая нуждается в седативной терапии. Я общаюсь с психологами, спрашиваю их мнения. Плюс подключают воспитателей и консультации участкового психиатра или невролога. Но, по факту, помочь получается очень редко. На самом деле, к сожалению, у нас люди настолько загружены заполнением бумажек и соблюдением норм и правил, что на детей часто времени просто не хватает. Большая проблема этой системы: дети живут по расписанию.
Утром они встают, идут в столовую, затем школа, после школы обязательные кружки. Потом выучить уроки, и отбой. И все. Воспитателям нужно проследить, чтобы ребенок был одет, подготовил уроки, посетил все кружки. Мало возможностей просто поговорить с ребенком. На помощь самому ребенку элементарно не хватает сил.
Ребенок справляется с этим так, как он может справляться. То самое агрессивное поведение, девиантное поведение со всеми вытекающими проблемами. Я шла не совсем в медицину, я шла именно в педиатрию. Мне очень нравится работа с детьми. Это самые светлые, чистые, открытые люди. Первое время вообще очень сложно было, когда я читала истории детей: почему они здесь находятся, через что им пришлось пройти.
Сложно от этого абстрагироваться. Сложно смириться и с самой системой, и с тем, что здесь происходит. Уже полгода думаю о том, чтобы уволиться. Но меня затянуло. Да, это сложно, но я очень привязалась и к месту, и к детям. Я больше нигде не найду такого тесного взаимодействия с детьми, которое мне нужно и которого хочется.
Я устраиваю «малышковый день». У нас есть две дошкольные группы с детьми от трех до шести лет. В пятницу утром я брала свой фонендоскоп и шла к ним. Просто пообщаться, узнать, как у них дела. Детям не хватает этого, особенно маленьким. У них такой период, что они ко всем тянутся.
Они мне давали то тепло и разрядку, которые мне были нужны. И я им немножко помогала. Я понимаю, что мой вклад очень маленький. Но у меня есть возможность хоть как-то поговорить с ними. Воспитатели не все на это способны, и не всегда у них есть такая возможность. Я пытаюсь дать им понять, что со мной можно нормально поговорить, что я выслушаю и пойму.
Но очень сложно не привязываться к ним. А привязываться нельзя: они сильно это чувствуют, надеются на это. И как только ты пересекаешь грань, появляется проблема. Не всегда получается ставить границы. Хотя как-то пытаюсь это сделать. Когда понимаю, что я слишком близка стала с ребенком и он ко мне привязывается, я пытаюсь отстраниться на некоторое время.
Потому что это будет болезненно для всех. Раньше медицина в России была одна — основанная на личном мнении и на опыте. И клиники тоже были примерно одинаково ориентированные. Работала система откатов, неважно, явных или нет. В открытую говорили, что чем больше человек оставил денег в клинике, тем ты лучше врач. Других клиник не было.
Были врачи, которые в таких условиях могли работать, сохраняя свое лицо. Их не трогали, потому что у них был очень большой поток пациентов. Их терпели. А были врачи, которые работали по этим навязанным схемам. Верили ли они искренне в эти схемы, я не знаю. Я так никогда не работала, поэтому не могу сказать, что ими руководило.
Сейчас стали появляться другие клиники, потому что в России стала появляться другая медицина. Их называют клиниками доказательной медицины, но, по факту, это просто нормальные клиники. Я их называю цивилизованными. Там работают врачи, которые ставят нормальные диагнозы, а не те, что есть только в голове у какого-нибудь профессора. Например, в таких клиниках не ставят диагноз вегетососудистой дистонии, не ставят аллергию всем подряд, у кого есть какие-то проблемы с кожей, не лечат то, что не требует лечения. У детей масса заболеваний, которые проходят сами.
Это особенности детского возраста. Например, масса сыпей, которые возникают после вируса, розовый лишай. В таких клиниках врачи не сажают ребенка на диету, потому что у него красные щеки. У красных щек может быть миллион причин, и аллергия там занимает очень маленький процент, если речь только о щеках. А в головах многих любая сыпь — это аллергия. В такие клиники набирают, в основном, молодежь.
Обычно это доктора в пределах 35-40 лет, перспективные.
Сколько работодатели готовы платить подходящим под эти требования кандидатам? В Москве средняя заработная плата врача-педиатра в частных клиниках составляет порядка 110 тысяч рублей, максимальная — до 250 тысяч. В Санкт-Петербурге соискателям предлагают в среднем 95 тысяч рублей, максимальная зарплата — 210 тысяч. На что могут рассчитывать их кубанские коллеги? Среднерыночная зарплата в коммерческих клиниках Краснодарского края — около 75 тысяч рублей.
Об этом говорилось в информации, которая была опубликована 25 декабря на сайте кабмина. Также там было сказано, что в 2024 году штат медицинских учреждений увеличится почти на 10 тысяч врачей и на 17 тысяч специалистов среднего медицинского персонала. Денег больше, дефицита кадров — меньше Президент также пообещал, что модернизация первичного звена здравоохранения обязательно будет продолжена. При этом существенно увеличится уровень финансирования фельдшерско-акушерских пунктов и врачебных амбулаторий. Кроме того, в России запустят нацпроект по развитию технологий сбережения здоровья. При его реализации задействуют весь потенциал передовых технологий. Наша медицина в последние годы и без того совершила настоящий прорыв, сказала «Парламентской газете» член Комитета Госдумы по охране здоровья Тамара Фролова. Но вызовов, безусловно, много, потому здравоохранение России не стоит на месте, подчеркнула депутат. И речь не только про федеральные клиники страны, особый акцент глава государства д елает на разви тии регионального здравоохранения, чтобы все эти технологии были доступны везде», — отметила Тамара Фролова.
В Приморье, согласно прогнозу на 2023 год, это 56 970,40 рублей. Средняя зарплата за январь-август 2023 года составила 113 668,10 и 61 332,50 рублей — соответственно у врачей и среднего медперсонала. Как видим, Приморский край почти идеально вписывается в раскладку. Оно и понятно. Министерство не скрывает, что "в целях достижения среднекраевых показателей ежегодно рассчитывается и доводится до подведомственных учреждений план средней заработной платы по категориям медицинского персонала". Кроме приличных зарплат кадры пытаются сохранить и привлечь с помощью многочисленных "плюшек". Так, по состоянию на начало октября 2023 года 450 врачей и 686 средних медицинских работников воспользовались правом получить компенсацию за аренду жилья. Суммы тут серьезные — по фактическим затратам за найм, но не более 30 тысяч рублей во Владивостоке и 20 тысяч в муниципальных образованиях Приморского края.
Работа педиатром в Ростове-на-Дону
Можно сравнить эти зарплаты с окладами детских врачей в муниципальных клиниках. По данным портала Trud. Ранее «Живая Кубань» писала, от чего жители Кубани чаще всего страдают на работе. Самые важные новости теперь в нашем Telegram-канале.
Мне нравится, когда хороший коллектив. У нас он хороший. В ординаторской мы обсуждаем какие-то случаи, можем помочь друг другу, смеемся. Мы, врачи, ведь такие: когда удается поставить правильный диагноз, быстро помочь кому-то, мы прямо счастливы, собой гордимся, что у нас есть знания, что у нас получилось. Очень сложно это бросить и уйти, если у тебя нет других обстоятельств. Меня почти все устраивает. Бывает, думаю: «Все, я уйду, у меня нет больше сил». А бывает нормально. Пока я работаю так. Да и зарплата неплохая. А еще, какие бы у тебя ни были проблемы или какая бы ни была мамаша с ребенком, приходят чистые души, дети. Они подходят и обнимают тебя просто так, им ничего не надо взамен. Они меня знают, называют тетей Тиной. Недавно была у меня девочка пяти лет. Она сидит и говорит: «Хочу вам сказать, что вы — классный доктор! Это Бог, который говорит словами ребенка. Я рассказываю, и меня это саму трогает до слез. Кто-то меня рисует и приносит портрет. Иногда приходят мальчики, подойдут, молча обнимут тебя. Посмотрят на тебя своими глазками, и ты понимаешь: «Вот оно, то место, где ты должен быть! После вуза я поехала работать в лагерь. А там как раз были четыре центра содействия семейному воспитанию. Они сейчас так называются. И меня позвали работать в один из этих центров. Представлений о том, как это будет, не было. Я даже не спрашивала о специфике работы, о своих обязанностях. Просто пошла пробовать. Это пятидневка, восьмичасовой рабочий день. Есть свой личный кабинет, где я заполняю все бумажки. В детском доме больше бюрократии, чем в поликлинике. Очень много бумажек для комитета, опекунов, плюс внутренняя документация. И есть смотровая, куда приходят дети. Я их там осматриваю, там же и лечим при необходимости. У нас больше 90 детей. Дети здесь живут с трех лет, иногда раньше, и могут находиться до 23 лет. Когда ребенку исполняется 18 лет, мы не можем просто его отчислить. Он либо поступает в учебное заведение с общежитием, либо возвращается к родственникам, либо получает квартиру. Он должен где-то жить. Если такого варианта нет, ребенок остается у нас. Я — единственный педиатр на этот детский дом, у меня нет коллеги-сменщицы. Это очень тяжело. У меня есть 28 календарных дней отпуска. Но так как мои обязанности, кроме меня, никто делать не может, то в отпуске я обычно на работе. Я могу со спокойной совестью уйти куда-то на обед, прогуляться, но, тем не менее, свои обязанности нужно выполнять. Бумажки кроме меня никто не заполнит. Детей кроме меня никто не осмотрит, лечение не назначит. Плюс работы в детском доме по сравнению с обычной поликлиникой в том, что нет общения с родителями. Значит, нет проблем с назначением лекарств: я делаю назначения и понимаю, что они будут выполнены ровно так, как я их назначила. Родители могут зайти в интернет, почитать отзывы либо, основываясь на своем опыте, поменять терапию. А здесь я сделала назначения, и их выполнили. Мы — государственная структура, у нас идет госзакупка: в конце года мы планируем закупку на весь год. И потом мы уже не можем это сильно поменять. Иногда приходится лечить тем, что есть. Иногда используем «детские деньги»: если ребенок — сирота, каждый месяц ему на сберкнижку «падают» деньги от государства. Либо родители платят алименты, если они лишены родительских прав. Тут могут быть проблемы, потому что не все родители платят эти деньги. То есть у ребенка может не быть денег, на которые ему купят лекарства. Чаще всего при острой необходимости я иду к директору. У детей из детского дома много неврологических заболеваний на грани с психиатрией. Во многом это зависит от того, в каком возрасте ребенка забирают из семьи. Это проявляется в поведенческих нарушениях: гиперактивность, агрессия, которая нуждается в седативной терапии. Я общаюсь с психологами, спрашиваю их мнения. Плюс подключают воспитателей и консультации участкового психиатра или невролога. Но, по факту, помочь получается очень редко. На самом деле, к сожалению, у нас люди настолько загружены заполнением бумажек и соблюдением норм и правил, что на детей часто времени просто не хватает. Большая проблема этой системы: дети живут по расписанию. Утром они встают, идут в столовую, затем школа, после школы обязательные кружки. Потом выучить уроки, и отбой. И все. Воспитателям нужно проследить, чтобы ребенок был одет, подготовил уроки, посетил все кружки. Мало возможностей просто поговорить с ребенком. На помощь самому ребенку элементарно не хватает сил. Ребенок справляется с этим так, как он может справляться. То самое агрессивное поведение, девиантное поведение со всеми вытекающими проблемами. Я шла не совсем в медицину, я шла именно в педиатрию. Мне очень нравится работа с детьми. Это самые светлые, чистые, открытые люди. Первое время вообще очень сложно было, когда я читала истории детей: почему они здесь находятся, через что им пришлось пройти. Сложно от этого абстрагироваться. Сложно смириться и с самой системой, и с тем, что здесь происходит.
Средний медицинский персонал получает более 61 тысячи рублей в месяц. Такие данные представлены в ответе на письменный запрос ИА PrimaMedia. Правда, уточняет ведомство, чтобы получать такие деньги, медицинским работникам нужно трудиться больше, чем на одну ставку. В соответствии с указом президента РФ, зарплата медработников должна напрямую зависеть от среднемесячного дохода от трудовой деятельности в соответствующем регионе. В Приморье, согласно прогнозу на 2023 год, это 56 970,40 рублей. Средняя зарплата за январь-август 2023 года составила 113 668,10 и 61 332,50 рублей — соответственно у врачей и среднего медперсонала. Как видим, Приморский край почти идеально вписывается в раскладку. Оно и понятно.
Мы считаем среднюю, медианную и модальную зарплаты на основе российских вакансий. Наша статистика показывает предложения работодателей, а не реальные зарплаты, которые получают работники с учётом премий, надбавок и переработок. Мы включаем в расчёты все вакансии с любым типом занятости: стажировка, вахта, временная работа, полная занятость.
Первые, кто спешат на помощь: стало известно, сколько зарабатывают медики скорой
- Кировчанам рассказали, сколько зарабатывают педиатры.
- Д-р РОБЕРТ ЙОХО. ДЕТСКИЕ ПРИВИВКИ, это КАТАСТРОФА. СКОЛЬКО ДЕНЕГ ЗАРАБАТЫВАЮТ ПЕДИАТРЫ на ВАКЦИНАХ?
- Минздрав Приморья раскрыл данные по "плюшкам" и зарплатам медработников
- Врач-педиатр, работа врачом-педиатром, вакансии врач-педиатр в России
- Стало известно, сколько зарабатывают врачи-педиатры в частных клиниках Воронежа
Санитарам и нянечкам повысят зарплату в 2024 году
Сколько зарабатывают педиатры Зарплата педиатра может варьироваться в зависимости от нескольких факторов, таких как опыт работы, специализация, регион, тип медицинской организации государственная или частная, а также уровень образования. Статистика зарплат на должности Врач-педиатр, узнайте, сколько в среднем зарабатывает Врач-педиатр, в каких компаниях самая высокая и самая низкие оплаты труда на позиции. Статистика зарплат на должности Врач-педиатр, узнайте, сколько в среднем зарабатывает Врач-педиатр, в каких компаниях самая высокая и самая низкие оплаты труда на позиции. Рассмотрим, сколько зарабатывают терапевты, хирурги, педиатры и другие врачи в России в 2024 году, а также выясним, какой доход у их зарубежных коллег. Какая кр проплата у педиатров,достаточно ли они получают?
Повышение зарплаты медработникам в 2024 году
Детские педиатры зарабатывают в среднем 45 тыс. руб., что не очень много по сравнению с врачами других специальностей. Сколько зарабатывают педиатры. Зарплата педиатра может варьироваться в зависимости от нескольких факторов, таких как опыт работы, специализация, регион, тип медицинской организации (государственная или частная), а также уровень образования. Работа врачом педиатром в России: вакансии от 100 000 рублей. Сколько зарабатывают педиатры в России Среднестатистическая зарплата российских медиков, установленная Росстатом на 2022 г. Эту цифру не стоит воспринимать буквально. Сколько зарабатывают специалисты по детским болезням в России Опираясь на данные анализа имеющихся вакансий, в 2017 году российским педиатрам готовы платить 47 тыс. Повышение зарплаты бюджетникам в 2024 году: на сколько увеличат зарплату врачам и другим медикам весной 2024, последние новости.
Известно, сколько зарабатывают педиатры в Кирове
Я работаю на полторы ставки и получаю в среднем 80 тысяч рублей. В том году мы получали больше: я работала в ковидной бригаде, нам платили «ковидные». Это плюс к зарплате еще довольно приличная сумма, иногда доходило до 70-80 тысяч рублей в месяц. Сейчас «ковидные» всем урезали.
Я считаю, что, в целом, зарплата достойная, но за нее приходится попахать. Получается около девяти часов в день работы. Но пока что эту нагрузку я переношу легко.
В целом, условия нормальные, я не вижу никаких проблем. Компьютеры есть, хотя принтер и может барахлить. Хотелось бы, чтобы нам купили куртки, а не мы свои таскали.
Но, знаете, с зарплатой в 90 тысяч я уж как-нибудь куплю себе куртку за две тысячи и буду нормально в ней ходить. Тем более, что куртки эти мы по очереди носим. В прошлом году, когда мы еще не знали, как лечить ковид, у нас были респираторные бригады.
Тогда принцип участковости был другой: все респираторные вызовы записывались в бригаду из четырех человек. Два утром, два вечером. И мы так работали на 12 участков.
Поликлиника делилась на зоны: зеленую и красную. В красной зоне были повторные случаи с ОРЗ. В зеленой — диспансерные больные.
Вот и вся разница. Сейчас такие бригады тоже есть, я в такой работаю по понедельникам и вторникам. Сейчас, если это вызов по ОРЗ, то приезжает врач из респираторной бригады.
Если просто повышенная температура, то приходит обычный врач в обычной маске. Ничего ни с кем не делается: все уже давно переболели и понаставили прививок. В том году было страшновато, когда из поликлиники почти все врачи ушли на больничные листы.
И болели, кто тяжело, кто не очень. Но к тому моменту мы уже хорошо знали, как нужно это лечить, и помогали друг другу, поддерживали. Даже молились друг за друга.
Меня как участкового врача любят на участке. И мы рады друг друга видеть после отпуска. Хороших людей большинство.
Но бывает, что один-два человека надолго испортят настроение. Мы — живые люди, не компьютеры, и тяжело даются хамство и неблагодарность. Не тотально, конечно, но очень много хамства.
Вплоть до мата и прямого оскорбления, недостойного поведения. Здесь это практически каждый день: можно нахамить врачу, и тебе ничего не будет. Машин у участковых врачей нет: на одном участке нет смысла их иметь, если это не частный сектор.
У дежурного врача машины есть. Я работаю дежурным врачом в ковидной бригаде, у нас машины, конечно, есть. Тем более, что мы в СИЗ.
А в этом костюме покемона пешком по всему городу не находишься. Тяжело, когда тебя вызывают, ты в этом костюме идешь, на голове у тебя забрало, ты подъезжаешь к дому, а он перегорожен. В машине жарко, теплее ты одеться не можешь.
Двести-триста метров идешь, на тебя дует. Подходишь, домофон не работает. Люди об этом не позаботились.
Очень много таких нюансов. Меня просто трясет: как так можно? Я не знаю, кто виноват в этой ситуации.
Наверное, власти. Люди же не понимают этого, они не ходят в этих костюмах. Мы все грешные, мы реально не понимаем, когда кому-то тяжело.
А вот власти должны регулировать этот процесс. Что еще бывает тяжело? Вызовы принимаются до восьми, и ты работаешь до восьми.
И вот какая-нибудь мама, у которой ребенок болеет четыре-пять дней, в 19:30 вспоминает: «Надо вызвать врача! Это раздражает. Силы отнимает бумажная работа.
Классический мой день: три часа на приеме. Если не успела за прием, можешь остаться доделать дела. Потом еще бумажной работы на три-четыре часа.
Три часа в день ты просто пишешь всякую ерунду и бесконечные отчеты. Потом столько же ходишь по участку. У каждого своя поддержка.
Кто-то после работы занимается йогой или идет заливать горе горячительными напитками. Я — человек верующий, меня поддерживает церковь, пастор, братья и сестры. В минуты отчаяния я внутренней молитвой прошу, чтобы мне полегче было работать.
Мне нравится, когда хороший коллектив. У нас он хороший. В ординаторской мы обсуждаем какие-то случаи, можем помочь друг другу, смеемся.
Мы, врачи, ведь такие: когда удается поставить правильный диагноз, быстро помочь кому-то, мы прямо счастливы, собой гордимся, что у нас есть знания, что у нас получилось. Очень сложно это бросить и уйти, если у тебя нет других обстоятельств. Меня почти все устраивает.
Бывает, думаю: «Все, я уйду, у меня нет больше сил». А бывает нормально. Пока я работаю так.
Да и зарплата неплохая. А еще, какие бы у тебя ни были проблемы или какая бы ни была мамаша с ребенком, приходят чистые души, дети. Они подходят и обнимают тебя просто так, им ничего не надо взамен.
Они меня знают, называют тетей Тиной.
А количество кандидатов на одну вакансию в этой области остается самым дефицитным. В Северной столице педиатрам предлагают 65,7 тысячи рублей в месяц. Ранее телеканал «Санкт-Петербург» сообща л, как правильно просить повышение.
Насколько увеличат зарплату врачей и медсестер в 2023 году Согласно заявлению вице-премьера РФ Татьяны Голиковой, на дополнительные выплаты всем медикам в 2023 году выделено 152,4 миллиарда рублей, которые будут распределены среди: 725 тысяч специалистов со средним образованием; 379 тысяч врачей; Так, зарплата врачей будет увеличена на: 18,5 тысяч для тех, кто работает в центральных и районных больницах; 14,5 тысяч для первичного звена; 11,5 тысяч для врачей скорой помощи. Средний медперсонал центральных и районных больниц может рассчитывать на выплаты в размере 8 тысяч, а первичного звена — на 6,5 тысяч. Младшему медперсоналу добавят 4 тысячи, а фельдшерам скорой медпомощи — 4,5 тысяч рублей в месяц. Предполагается, что уровень зарплаты медсестер и врачей в 2023 году должен быть выше 2022 благодаря индексации и специальным выплатам. Как происходит расчет зарплат и соцвыплат отдельным категориям врачей и другим специалистам Шаг 1. Определение отработанного времени На размер выплат медработников в 2023 году влияет выполнение трудовых функций и суммарное отработанное время по табелю.
Очень сложно это бросить и уйти, если у тебя нет других обстоятельств. Меня почти все устраивает. Бывает, думаю: «Все, я уйду, у меня нет больше сил». А бывает нормально. Пока я работаю так. Да и зарплата неплохая. А еще, какие бы у тебя ни были проблемы или какая бы ни была мамаша с ребенком, приходят чистые души, дети. Они подходят и обнимают тебя просто так, им ничего не надо взамен. Они меня знают, называют тетей Тиной. Недавно была у меня девочка пяти лет. Она сидит и говорит: «Хочу вам сказать, что вы — классный доктор! Это Бог, который говорит словами ребенка. Я рассказываю, и меня это саму трогает до слез. Кто-то меня рисует и приносит портрет. Иногда приходят мальчики, подойдут, молча обнимут тебя. Посмотрят на тебя своими глазками, и ты понимаешь: «Вот оно, то место, где ты должен быть! После вуза я поехала работать в лагерь. А там как раз были четыре центра содействия семейному воспитанию. Они сейчас так называются. И меня позвали работать в один из этих центров. Представлений о том, как это будет, не было. Я даже не спрашивала о специфике работы, о своих обязанностях. Просто пошла пробовать. Это пятидневка, восьмичасовой рабочий день. Есть свой личный кабинет, где я заполняю все бумажки. В детском доме больше бюрократии, чем в поликлинике. Очень много бумажек для комитета, опекунов, плюс внутренняя документация. И есть смотровая, куда приходят дети. Я их там осматриваю, там же и лечим при необходимости. У нас больше 90 детей. Дети здесь живут с трех лет, иногда раньше, и могут находиться до 23 лет. Когда ребенку исполняется 18 лет, мы не можем просто его отчислить. Он либо поступает в учебное заведение с общежитием, либо возвращается к родственникам, либо получает квартиру. Он должен где-то жить. Если такого варианта нет, ребенок остается у нас. Я — единственный педиатр на этот детский дом, у меня нет коллеги-сменщицы. Это очень тяжело. У меня есть 28 календарных дней отпуска. Но так как мои обязанности, кроме меня, никто делать не может, то в отпуске я обычно на работе. Я могу со спокойной совестью уйти куда-то на обед, прогуляться, но, тем не менее, свои обязанности нужно выполнять. Бумажки кроме меня никто не заполнит. Детей кроме меня никто не осмотрит, лечение не назначит. Плюс работы в детском доме по сравнению с обычной поликлиникой в том, что нет общения с родителями. Значит, нет проблем с назначением лекарств: я делаю назначения и понимаю, что они будут выполнены ровно так, как я их назначила. Родители могут зайти в интернет, почитать отзывы либо, основываясь на своем опыте, поменять терапию. А здесь я сделала назначения, и их выполнили. Мы — государственная структура, у нас идет госзакупка: в конце года мы планируем закупку на весь год. И потом мы уже не можем это сильно поменять. Иногда приходится лечить тем, что есть. Иногда используем «детские деньги»: если ребенок — сирота, каждый месяц ему на сберкнижку «падают» деньги от государства. Либо родители платят алименты, если они лишены родительских прав. Тут могут быть проблемы, потому что не все родители платят эти деньги. То есть у ребенка может не быть денег, на которые ему купят лекарства. Чаще всего при острой необходимости я иду к директору. У детей из детского дома много неврологических заболеваний на грани с психиатрией. Во многом это зависит от того, в каком возрасте ребенка забирают из семьи. Это проявляется в поведенческих нарушениях: гиперактивность, агрессия, которая нуждается в седативной терапии. Я общаюсь с психологами, спрашиваю их мнения. Плюс подключают воспитателей и консультации участкового психиатра или невролога. Но, по факту, помочь получается очень редко. На самом деле, к сожалению, у нас люди настолько загружены заполнением бумажек и соблюдением норм и правил, что на детей часто времени просто не хватает. Большая проблема этой системы: дети живут по расписанию. Утром они встают, идут в столовую, затем школа, после школы обязательные кружки. Потом выучить уроки, и отбой. И все. Воспитателям нужно проследить, чтобы ребенок был одет, подготовил уроки, посетил все кружки. Мало возможностей просто поговорить с ребенком. На помощь самому ребенку элементарно не хватает сил. Ребенок справляется с этим так, как он может справляться. То самое агрессивное поведение, девиантное поведение со всеми вытекающими проблемами. Я шла не совсем в медицину, я шла именно в педиатрию. Мне очень нравится работа с детьми. Это самые светлые, чистые, открытые люди. Первое время вообще очень сложно было, когда я читала истории детей: почему они здесь находятся, через что им пришлось пройти. Сложно от этого абстрагироваться. Сложно смириться и с самой системой, и с тем, что здесь происходит. Уже полгода думаю о том, чтобы уволиться. Но меня затянуло. Да, это сложно, но я очень привязалась и к месту, и к детям. Я больше нигде не найду такого тесного взаимодействия с детьми, которое мне нужно и которого хочется.
«Я не хочу быть рабом системы». Педиатры — анонимно и честно о своей работе
Сколько зарабатывает педиатр в месяц. Важно отметить, что количество доступных мест в частных клиниках ограничено, и в некоторых городах и регионах может существовать конкуренция. Сейчас врачи центральных районных (ЦРБ) и районных больниц получают максимальную выплату в размере 18,5 тыс. руб. Если сравнить, сколько получает педиатр в столице и крупном региональном центре, то разница составит минимум 30 %.
Мудрость форума: Работа
- Медработникам обещают дополнительные выплаты в 2023 году
- Первые, кто спешат на помощь: стало известно, сколько зарабатывают медики скорой
- Специальная социальная выплата медицинским работникам
- Стоит ли она своих денег?