Интернет-издание «Рабкор» сообщило об этапировании своего главного редактора Бориса Кагарлицкого (признан СМИ-иноагентом) в Сыктывкар. Борис Юльевич Кагарлицкий – отечественный социолог стойкой левой ориентации, общественный деятель, писатель, видеоблогер, кандидат политических наук. Мы, нижеподписавшиеся, были глубоко потрясены, когда 13 февраля ведущий российский левый интеллектуал Борис Кагарлицкий был приговорен к пяти годам лишения свободы.
Кагарлицкий Б.Ю.. Книги онлайн
Происшествия - 12 декабря 2023 - Новости Санкт-Петербурга - Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Кагарлицким Борисом Юльевичем, либо касается деятельности иностранного агента Кагарлицкого Бориса. С 1983 по 1988 год Борис Кагарлицкий работал лифтёром, писал книги и статьи, публиковавшиеся на Западе, а с началом перестройки и в СССР. Ну и в общем я очень рад, что наш выдающийся современник, реально большой и серьезный ученый Борис Юльевич Кагарлицкий* на свободе. Социологу Борису Кагарлицкому суд отменил штраф и назначил 5 лет колонии.
Социолога Бориса Кагарлицкого внесли в реестр террористов и экстремистов
О знаменитости Карьера: политолог, публицист, социолог Дата рождения: 29 августа 1958 г. (Дева) Место рождения: Москва, СССР Семейное положение: женат Биография Борис Кагарлицкий — российский социолог, автор книг и статей, кандидат политических наук. Борис Кагарлицкий. Суд ужесточил приговор социологу Борису Кагарлицкому (внесен Минюстом РФ в список иноагентов). За что посадили общественника, что он говорил об СВО, как отреагировали на это президент России Владимир Путин и политологи? Это канал Бориса Кагарлицкого. Борис Юльевич Кагарлицкий (род. 29 августа 1958, Москва) — российский социолог, левый публицист, кандидат политических наук. О знаменитости Карьера: политолог, публицист, социолог Дата рождения: 29 августа 1958 г. (Дева) Место рождения: Москва, СССР Семейное положение: женат Биография Борис Кагарлицкий — российский социолог, автор книг и статей, кандидат политических наук. Социолог и политолог Борис Кагарлицкий*, арестованный в конце июля на два месяца по обвинению в призывах к терроризму, внесен в список террористов и экстремистов.
«Кагарлицкий Борис Юльевич - биография и книги»
Психолого-лингвистическая экспертиза обнаружила признаки признания практики устрашения. Фигурант не признал вину. Кагарлицкий не оспаривал фактические обстоятельства дела, но категорически не согласился с оценкой его действий. По его мнению, в обвинении ничего не сказано о конкретном содержании видео и влиянии на общество. По мнению фигуранта, претензии действительно могут быть к заголовку видео, так как он неудачный, но это не акт оправдания.
Его можно поправлять, дополнять, развивать, но есть неоспоримые фундаментальные вещи; их авторство принадлежит Марксу. В конце концов, система категорий, которыми оперирует социология, также восходит к Марксу, как основные понятия политики — к Аристотелю. Но есть другой аспект, связанный не с тем, что Маркс в опоре на труды своих предшественников — выдающихся философов и экономистов — создал потрясающую методологию социально-экономического и исторического анализа. Другой вопрос: насколько прогноз Маркса о предстоящем социализме и коммунизме оправдывается. И тут можно сделать вывод, что Марс был слишком оптимистом. Он поторопился, как большинство, собственно, мыслителей ХIХ века, которые твердо верили в силу прогресса. Последующее столетие, а теперь уже и ХХI век показали: с прогрессом у нас далеко не всё столь поступательно и жизнеутверждающе, как хотелось бы. В принципе, Маркс в этом плане был человеком своего времени. Может быть, из классиков не столь уверен в прогрессе был Макс Вебер, но он жил позже и уже застал ХХ век. Моя коллега Анна Очкина как-то сказала, что Маркс бы очень удивился, узнав, что сейчас мы имеем возможность, с одной стороны, за десять часов долететь от Москвы до Нью-Йорка и говорить по скайпу между Лондоном, Буэнос-Айресом и Канберрой в режиме реального времени. А с другой стороны, параллельно с этим на планете все, как и 150 лет назад: голод, нищета, эксплуатация людей, авторитарные режимы; весь неизменный набор, как говорится, в наличии… Маркс был убежден, что определенный уровень прогресса подстегнет неминуемые и необратимые социальные преобразования. Они произошли — да, но далеко не в тех масштабах, которые ожидались, и далеко не во всех странах. Это исторически неверно. Поскольку рынок существовал задолго до капитализма и в каких-то формах будет и после капитализма. Многие известные экономисты, начиная с Джона М. Кейнса хотя он не был «чисто» левым , и такие, как Михаил Калецкий, Оскар Ланге, Карл Поланьи, еще в 30-е годы прошлого века предсказывали, что вполне реально увидеть посткапиталистическую экономику, но и в ней определенные элементы рыночных механизмов вполне могут функционировать. Напомню в этой связи известную работу чехословацкого экономиста и политика Ота Шика «План и рынок при социализме». Во всяком случае, представление, что социализм должен отменить в любой форме рынок, для современного левого движения не является очевидным. Второй тезис заключается в том, что нам опять навязывают ложную дилемму — «рынок или планирование». С одной стороны, современный капитализм уже давно ушел от модели рынка, которую описал в свое время Адам Смит; с другой стороны, он давно включает в себя устойчивые элементы планирования. Беда в том, что планирование находится в частных руках и идет в частных интересах. По этому поводу есть интересная работа Мартина Хора, сингапурского экономиста кстати, показательно, что наиболее известный и влиятельный экономический мыслитель этой маленькой страны, которую нам выдают за витрину свободного рынка, был марксистом. Хор доказывает: рынок, стремящийся к т. Вот тогда классическая модель Адама Смита работает. Но это возможно, лишь когда на равных работают несколько сотен! Как только число участников с однотипным товаром снижается до двухзначных чисел, они могут в режиме реального времени прекрасно знать о действиях друг друга. Поэтому при капитализме, который не на бумаге, а в жизни, схема «корректируется». На рынке работают вовсе не сотни поставщиков: порой их меньше десятка. Таким образом, автоматически формируется олигополия, даже если нет картельного сговора.
Позднее он разочаровался в Левом фронте. Конфликтные ситуации В 2006 году обвинил лидера КПРФ Геннадия Зюганова в том, что тот торговал местами в партийных списках на парламентских выборах. Зюганов подал на Кагарлицкого в суд, после чего политолог со своей стороны подал встречный иск на Зюганова. По иску Кагарлицкого суд присудил Зюганову штраф в 500 рублей. Дело «Зюганов против Кагарлицкого» продолжалось более полутора лет и закончилось мировым соглашением, которое пресса КПРФ интерпретировала как свою победу. Критика Уже «в мае 1986 г. А в сентябре 1986 г. Обстоятельства его возникновения до сих пор покрыты тайной. Можно лишь отметить, что он был организован «по инициативе молодых учёных Центрального экономико — математического института АН СССР» при «Комсомольской правде» для обработки писем, посылаемых с мест в центральные газеты. Впоследствии клуб несколько раз менял помещение и учредителей, пока в октябре 1987 г. В связи с этим заслуживает внимания следующий факт. Бобков, — мы тогда буквально через несколько месяцев в Институте социологии создали закрытый сектор нашего Пятого управления, послали туда 15 наших офицеров. Во главе отдела встал заместитель директора. На базе этого отдела потом и рос институт». Это признание представляет для нас особый интерес, если учесть, какую роль в подготовке и осуществлении перестройки играла возглавляемая Т. Заславской Советская социологическая ассоциация. Очевидно, что «социологи» из КГБ имели не только полную информацию о том, что происходило в этой ассоциации, но и могли оказывать влияние на её деятельность. Главная проблема данного автора и это обратная сторона используемого им марксистского подхода состоит в том, что он рассматривает развитие как игру с нулевой суммой. Если Карл Маркс выстроил теорию, в которой выигрыш капиталиста присвоение прибавочной стоимости всегда оборачивался проигрышем для рабочего усилением эксплуатации , то Кагарлицкий считает, что вовлечение периферийных стран в мировое хозяйство выгодно центру, но губительно для самой периферии. Подобные теории хороши для пропаганды, или, точнее, для создания теоретической базы, с помощью которой можно вовлекать людей в борьбу рабочих против капиталистов, а периферию против центра , однако для понимания проблем развития они мало что дают, поскольку сильно схематизируют сложную историческую картину. Россия накануне новых битв 2000 — Реставрация в России Кагарлицкий Б. Восстание среднего класса. Культура, 2003.
С другой стороны, вы не можете снять этого кандидата, потому что подписались. Центризбирком неплохо играет на таких настроениях: кого-то назло регистрирует, кому-то назло отказывает. Им просто нужно ограничить количество кандидатов, сведя их к четырем-пяти. Тут еще проблема и расходов, эфирного времени, управления процессом. Четыре-пять — это нормально. Когда их количество достигает 8 и более — это уже много хлопот, там работает чисто арифметическая логика. За что? Кстати, как вы к таким картинам относитесь? Подозреваю, что фильм плохой. Я очень плохо отношусь к западным лентам о России, потому что не умеют европейцы и американцы снимать о нашей стране. Там даже показано, будто все происходит на сцене театра. Кстати, английская экранизация «Войны и мира» 1970-х годов в 13 сериях — пример удачного западного фильма про Россию. Но они даже не пытались изобразить русских, а решили снять фильм про аристократию — и у них все получилось, потому что у них есть своя аристократия. В XIX веке аристократия русская, английская, французская, немецкая была примерно одинаковой. Вот они и играли аристократов, это выглядит довольно убедительно. И Толстой становится ужасно похожим на Теккерея. А когда они сделали новый сериал «Война и мир», там уже не получилось, потому что пытались изобразить Россию. Возможно, мы более требовательны. Но это не повод что-то запрещать» Советская культура довольно удачно экранизировала западную литературу и историю. Характерный пример — сериал про Шерлока Холмса и доктора Ватсона с Ливановым. Хотя там много исторических ляпов: начиная с того, что Лондон снимали в Прибалтике, отсюда много архитектурных ляпов; в какой-то момент полицейские в форме прибегают с пистолетами, хотя в то время они могли быть с только дубинками. Тем не менее англичане этот фильм приняли. Когда вы придете в музей Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, то вы услышите известную музыку из советского сериала и увидите фотографию. Наши смогли передать дух культуры. Что касается « Смерти Сталина », может быть, это только наша претензия — людей русской культуры — что мы не доверяем иностранным интерпретациям. Но это не повод что-то запрещать. Дело не в культуре, не в фильме даже, а в той истерии, которая овладевает нашими чиновниками. Они привыкли управлять процессом, а тут даже не понимают, что делать. И самое простое решение — запретить, отменить, закрыть. Это проявление растерянности. Но фильм все равно будет в интернете. Так бы я в кино не пошел смотреть, теперь обязательно посмотрю. Тимур Рахматуллин Справка Борис Юльевич Кагарлицкий — российский политолог, социолог, публицист левых взглядов , кандидат политических наук. Директор Института глобализации и социальных движений Москва. Главный редактор журнала «Рабкор. Советский диссидент. С 1977 года — левый диссидент. Участвовал в издании самиздатовских журналов «Варианты», «Левый поворот» «Социализм и будущее». В 1979 году стал кандидатом в члены КПСС. В 1980 году, после отлично сданного госэкзамена, по доносу был допрошен в КГБ и исключен из ГИТИСа и кандидатов в члены партии «за антиобщественную деятельность». Работал почтальоном. В апреле 1982 года был арестован по «Делу молодых социалистов» и 13 месяцев провел в Лефортовской тюрьме по обвинению в антисоветской пропаганде. В апреле 1983 года помилован и освобожден. С 1983 по 1988 годы работал лифтером, писал книги и статьи, публиковавшиеся на Западе, а с началом перестройки — и в СССР. Книга «Мыслящий тростник», вышедшая на английском языке в Лондоне, получила в Великобритании Дойчеровскую мемориальную премию. С 1989 по 1991 годы — обозреватель агентства «ИМА-пресс». В 1992—1994 годах работал обозревателем газеты Московской федерации профсоюзов «Солидарность».
Про Бориса Кагарлицкого и онлайн-школу «Возрождение»
| Социолог-иноагент Кагарлицкий* включён в список террористов и экстремистов | Читайте последние новости дня по теме Борис Кагарлицкий: Кагарлицкий vs Киреев: подражание Западу — это наш карго-культ, Кагарлицкий: наше общество стало более мещанским. |
| Гособвинение запросило 5,5 года колонии социологу Борису Кагарлицкому | Кагарлицкий – один из ведущих идеологов мирового социалистического движения. |
| Борис Кагарлицкий: asafaradjev — LiveJournal | ↑ Кагарлицкий Борис Юльевич — Книга: [?b=107005&p=4 «Биография и книги»] — Страница 4. |
| Апелляционный суд назначил Кагарлицкому пять лет колонии | Кагарлицкий Борис Юльевич родился 29 августа 1958 года, проживает в Москве, социолог, публицист, видеоблогер, политик левых взглядов, главный редактор интернет-СМИ «Рабкор». |
| Борис Кагарлицкий: биография и личная жизнь, жена, карьера и успех, Ютуб и фото | Гляжу, целая полоса: "Борис Кагарлицкий впервые отвечает на обвинения" (Солидарность, 1991, № 12, с.13) После выступления Ривкина Борю, оказывается, выгнали из какой-то партии. |
Апелляционный суд назначил Кагарлицкому пять лет колонии
| Про Бориса Кагарлицкого и онлайн-школу «Возрождение» – Telegraph | Штраф в 600 тыс. рублей Борису Кагарлицкому* заменили на 5 лет лишения свободы. |
| Борис Кагарлицкий - Они Знамениты | Кагарлицкий Борис Юльевич родился 29 августа 1958 года, проживает в Москве, социолог, публицист, видеоблогер, политик левых взглядов, главный редактор интернет-СМИ «Рабкор». |
Социолога Бориса Кагарлицкого внесли в реестр террористов и экстремистов
КАГАРЛИЦКИЙ БОРИС ЮЛЬЕВИЧ Биография и книги. 1. Политолога Бориса Кагарлицкого* (признан в России иноагентом) оштрафовали на 609 тыс. рублей и освободили в зале суда. С этими протестными настроениями Кагарлицкий из перестроечной и ельцинской России попал в Россию сегодняшнюю. Это канал Бориса Кагарлицкого. российский социолог, левый публицист, видеоблогер.
Кагарлицкий Борис Юльевич
КАГАРЛИЦКИЙ Борис Юльевич. Родился Борис Кагарлицкий (иностранный агент) 28 августа 1958 года. КАГАРЛИЦКИЙ БОРИС ЮЛЬЕВИЧ Биография и книги. 1. С этими протестными настроениями Кагарлицкий из перестроечной и ельцинской России попал в Россию сегодняшнюю. 25 июля был арестован Борис Кагарлицкий (признан иностранным агентом) – левый социолог, придерживающийся социал-демократических, оппортунистических взглядов.
Борис Юльевич Кагарлицкий
Кагарлицкий уверен, что рассмотрение нашей истории в рамках мир-системного анализа помогает выработать более эффективные инструменты борьбы за справедливость, а заодно понять логику нашего исторического «отставания» от Запада. К тому же без анализа чужого опыта невозможно ставить локальные политические эксперименты. Попутно социолог и историк развенчивал транслируемый властью миф об особом пути России: как показано в «Периферийной империи», мы веками развивались как нормальный «донор» западноевропейского мира, и в этом процессе не было ничего таинственного. Вопрос состоит лишь в том, были ли у России шансы «соскочить» с периферийного пути до революции 1917 года. Кагарлицкий считает, что были: один из таких шансов возник в 1825 году на Сенатской площади. Но история показала, что только превращение Советской России в авангард мирового пролетариата временно вырвало страну из привычной «периферийной» колеи. Оставаясь деталью глобального механизма, нынешняя Россия технически не может мирно «дорасти» до более высокого статуса.
При этом у Кагарлицкого 2000-х годов возникали заметные расхождения с мир-системщиками — а точнее, с их весьма расплывчатой стратегией борьбы. В отличие от многих других западных марксистов, социолог последовательно критикует «размывание» классовой повестки. Другими словами, он считает, что интересы рабочего класса не должны приноситься в жертву интересам миноритарных групп то, что часто возникает в повестке современных левых. По образному выражению Кагарлицкого, чтобы армия могла победить, надо знать направление главного удара. Это значит, что экологическая, феминистская, религиозная и любая другая прогрессивная программа развития общества должна быть вторичной по сравнению с магистральной идеей — освобождением человека от капитализма. Создание сильных профсоюзов, налаживание горизонтальных связей между коллективами, установление общественного контроля над экономикой — все это оказывается для философа куда важнее, чем пламенные речи о спасении пчел и деревьев, с помощью которых буржуазия любой страны усыпляет внимание пролетариата.
Здесь, правда, надо учитывать, что никто из марксистов не считает традиционного промышленного «пролетария» единственным двигателем борьбы. Поскольку в постиндустриальной экономике классовая структура изменилась, речь сегодня идет об интересах всех наемных работников — отсюда популярный термин «когнитариат», который обозначает «пролетариев умственного труда». С высокой долей вероятности читатель этого материала принадлежит именно к категории «когнитариев». Кроме того, в отличие от некоторых мир-системщиков, Кагарлицкий середины нулевых годов отстаивал антиглобалистское понимание левого проекта. Он писал, что международное левое движение априори не может встроиться в существующую неолиберальную логику. Именно потому, что многие радикальные альтернативы прямо-таки лежат на поверхности, для неолиберальной идеологии вопросом жизни и смерти является недопущение самой мысли о возможности каких-то новых подходов к экономике.
Тонны бумаги и несметное количество телевизионного времени, огромные интеллектуальные силы затрачиваются на то, чтобы подавить любое обсуждение альтернативы». Нетрудно заметить, что приведенный нами тезис Бориса Юльевича по поводу недопущения антилиберальных и антикапиталистических идей перекликается с концепцией культурной гегемонии, которую выдвигал итальянский философ Антонио Грамши. Согласно концепции, буржуазия «прикармливает» пролетария и заставляет мыслить ее собственными категориями. Так, например, массмедиа транслируют определенный стиль мышления, встраивая угнетенные классы в логику угнетателя. Удобно ли это власти? Пока не просыпается классовое сознание — то, над чем Кагарлицкий размышляет почти в каждом сочинении.
Популяризация Маркса: призрак снова бродит? В 2010-е Борис Кагарлицкий активно преподавал — главным образом, в Шанинке. Преподавание, по его словам, выявило любопытный тренд: молодежь интересуется марксизмом, но мало что про него знает. С одной стороны, это не слишком радостный факт. С другой стороны — это отличная возможность «реабилитировать» марксизм, очистить его как от советских схем, так и от антисоветских идеологических мантр как диалектик, Кагарлицкий умеет в минусах видеть скрытые плюсы. Еще в фундаментальной книге 2005 года «Марксизм: не рекомендовано для обучения» автор обрисовывает историю левой философии в сочетании с экономическими теориями от самого Маркса до современности.
Ученый доказывает, что превращение марксизма в упрощенную схему, как это случилось в СССР, едва ли лучше, чем полное отрицание всего марксистского, — как это случилось после 1991 года. Марксизм, что особенно важно, научился приспосабливаться к национальной специфике разных стран, образуя разные гибриды — такие, как маоизм в Китае или теология освобождения в Латинской Америке. По мнению Бориса Кагарлицкого, партия левых в мире еще не доиграна, и доигрывать ее будут, вероятно, страны периферии — в том числе пресловутый «глобальный Юг». В то же время и страны «центра» не имеют возможности отмахнуться от марксизма, поэтому легально преподают его в вузах, но стараются не выпускать на улицы. В вопросе «уличного» активизма социолог Кагарлицкий еще к середине 2000-х годов и особенно в 2010-е выработал достаточно ясную позицию. Он осознавал, что традиционные партийные структуры — и в России, и в остальном мире — во многом превращаются в экспонат, теряя очки на фоне популизма.
Кагарлицкий печатается в различных западных левых журналах New politics, пресса Итальянской соцпартии и др. В России с 1991 г. Иногда читает японские и никакие другие детективные рассказы и старается раз в 3 месяца перечитывать что-нибудь из нормальной, то есть не политическую и не социологическую книгу. Любит китайскую и итальянскую кухни, никогда не отказывается от хорошего вина.
Любит путешествовать. Когда он оказался рядом с внутренней вертушкой ФНПР, и почувствовал, что "может приводить в действие какие-то механизмы". Это доставляет ему удовольствие и, по его же словам, "это у него получается". Кагарлицкий - атеист, свободно владеет английским языком.
Жена - Ирина Глущенко - журналистка закончила МГУ , переводчица, обучала будущего мужа испанскому языку. Борис язык не выучил, но Ирину от прежнего мужа отбил. В семье - сын Георгий Гоша , 1986 года рождения, и дочь. Казус Кагарлицкого Владимир Волков 10 апреля 2006 г.
В конце марта — начале апреля этого года известный "левый" публицист и директор московского Института проблем глобализации Борис Кагарлицкий ненадолго оказался в фокусе общественного внимания, попал в большую прессу и спровоцировал своего рода скандал в кругах, относящихся себя к "левой" оппозиции российской власти. Доклад был выпущен от имени Контр-Олигархического фронта КОФР — организации, созданной в конце прошлого года и неимеющей внятной структуры. В качестве своих программных ориентиров КОФР заявил о целях, не выходящих за пределы стандартного набора либерально-демократических требований, однако в качестве главного приоритета была провозглашена борьба с транснациональными корпорациями как носителями "олигархического" начала — во имя защиты "национальных интересов" граждан России. Таким образом КОФР позиционировал себя как часть антиглобалистского движения, предлагающего услуги по защите национального в данном случае российского капитала от давления международной конкуренции.
Комментируя во время пресс-конференции содержание доклада "Штормовое предупреждение", Кагарлицкий выступил не только как его соавтор, но и как идеолог. Несмотря на то что собранные в документе разоблачения не содержат ничего, чего не было бы в открытых источниках, и обвинения в коррупции и нечистоплотности легальной Кремлю "оппозиции" вполне справедливы по сути, Кагарлицкий немедленно подвергся резким нападкам со стороны тех, кто, казалось бы, должен был его поддержать. Так повел себя, например, Илья Пономарев, выходец из "Юкоса" и глава так называемого Молодежного Левого фронта, или Анатолий Баранов, главный редактор интернет-сайта forum. Реакция фигур, подобных И.
Пономареву, могла показаться неожиданной лишь тем, кто имеет несчастье верить их самоназваниям и формальным политическим этикеткам, поскольку в действительности они выступают в качестве агентуры правящей элиты в российском левом движении, и все их усилия направлены на то, чтобы не дать развиться самостоятельному революционному движению рабочего класса. Все эти лица вместе с их преимущественно номинальными "фронтами" и организациями работают на дезориентацию радикализированных и политизированных слоев молодежи и рабочих. Они пытаются канализировать их справедливый гнев в адрес существующего в России олигархически-бюрократического режима в безопасное русло и использовать эти протестные настроения в интересах той или иной фракции правящей элиты. Однако "казус" Кагарлицкого состоит не только в том, что он добровольно и старательно играет роль респектабельной ширмы для реализации подобных сценариев.
Он еще и искренно полагает, будто демократизация России должна начаться с "очищения" и "демократизации" официальной оппозиции. Между тем эта оппозиция не представляет собой никакой принципиальной альтернативы путинскому авторитаризму. Она опирается на те же социальные силы, что и кремлевская власть прежде всего на "олигархов", спецслужбы и высшую бюрократию и выступает как неотъемлемый и необходимый элемент функционирования социально-политической системы, главная цель которой — обеспечение частных прибылей за счет разграбления природных ресурсов страны и сталкивания большинства граждан на уровень бесправия и нищеты. Компартия Зюганова стала de facto одним из главных кремлевских "проектов" 1990-х годов, сумев объединить вокруг себя — при помощи административных рычагов и государственной финансовой поддержки — значительную долю протестного электората, бесстыдно-лицемерно проповедуя под красными знаменами классовый мир, необходимость капиталистических реформ и оголтелый национализм.
Союз Правых сил — просто нанятая олигархическим капиталом и высшей бюрократией лоббистская группа, так сказать политическая гвардия постсоветского либерального фундаментализма. Что же касается "Родины", то это относительно недавний кремлевский "проект", задуманный для перехвата части влияния КПРФ. Эта партия сочетает социальную демагогию с антикоммунизмом, ультраправым национализмом и верной преданностью политике капиталистических реформ. Что можно ожидать от этой "оппозиции", кроме простой перемены лиц в креслах политического Олимпа и табличек на дверях кабинетов?
Какие бы тактические разногласия ни отделяли все эти партии друг от друга и от той клики, которая сегодня верховодит за кремлевской стеной, эти разногласия имеют глубоко вторичный характер перед лицом тех общих целей, которые всех их объединяют. Победа одной из этих сил или их группы может частично изменить характер кремлевской политики, сделать ее, к примеру, более жесткой по отношению к Западу или, наоборот, более дружественной. Но это нисколько не изменит общего политического курса, нацеленного на дальнейшее проведение капиталистических реформ и являющегося кардинально враждебным интересам абсолютного большинства населения. Однако все это выглядит совсем иначе для "левого" Кагарлицкого.
Он считает, что именно от этих сил можно ожидать действительной демократизации России, только в них спасение. Выступая на пресс-конференции по поводу презентации "Штормового предупреждения", он заявил: "На мой взгляд, абсолютно необходима своего рода революция внутри оппозиции. Это главный вывод, к которому мы пришли... Если мы хотим демократических перемен в обществе, то начинать надо с самой оппозиции, нужна революция внутри самой оппозиции".
Это приведет, продолжил он, к "повороту" в сторону "социальных интересов", в сторону "интересов большинства населения". Как это ни удивительно, но именно таково убеждение Кагарлицкого. Защищая его от недобросовестных атак со стороны политически коррумпированного крыла "левых" и признавая, что его стремление бороться с политической коррупцией вполне справедливо и соответствует самым элементарным требованиям порядочности и здравого смысла, мы в то же время самым решительным образом осуждаем политическую концепцию, которая стоит за выраженной им позицией. Борис Кагарлицкий с головой разоблачил себя как вульгарный демократ, мечтающий о "правильной", "настоящей" буржуазной демократии в то время, когда речь должна идти о радикальном сломе всей существующей политической надстройки вместе с ее фиктивной "оппозицией".
Добиться демократизации России невозможно путем "обновления" политических структур, выросших в постсоветское время. Они прогнили и коррумпировались насквозь и притом безвозвратно, потому что вопрос не в субъективной честности и порядочности отдельных лиц, составляющих власть или оппозицию, а в самом механизме капиталистического режима, неудержимо ведущего в сторону все большего социального неравенства, все большей пропасти, отделяющей привилегированное меньшинство от абсолютного большинства. Коррупция выступает лишь формой, в рамках которой имущий слой реализует свои интересы, продвигая нужные решения через чиновничий аппарат или политические партии. Действительная демократизация России возможна и мыслима только в рамках борьбы за коренное изменение социально-экономических основ общества, в котором интересы частных прибылей будут починены удовлетворению реальных нужд рядовых граждан.
Для этого требуется создание нового массового движения рабочего класса, опирающегося на независимую революционную программу интернационального социализма. А это как раз перспектива, которую Кагарлицкий напрочь отвергает. Надо сказать, что политическая биография Кагарлицкого знает эпизоды и страницы, вызывающие уважение; в особенности они относятся к тому периоду, когда он был социалистическим диссидентом при брежневском режиме. Уже тогда его политическое мировоззрение имело серьезные изъяны, — в том случае, конечно, если рассматривать Кагарлицкого в качестве фигуры, выступающей от имени марксизма.
Но это могло быть отнесено к специфическим особенностям того времени: закрытости советского общества, трудностям в доступе к информационным источникам, тоталитарном прессе бюрократии, делавшем любое свободное слово поводом для свирепых репрессий, отсутствием политического опыта, наконец, необходимостью усвоения того идейного наследия, которое было накоплено международным социалистическим движением в течение послевоенного периода. Однако то, что было до известной степени простительно тогда, в эпоху до горбачевской "перестройки", стало совершенно недопустимым — с точки зрения революционного марксизма — позднее, когда советское общество вступило в период бурного политического брожения и вскоре после этого, когда крах Советского Союза поставил все вопросы классовой борьбы в их более-менее "классический" контекст. Мы не предполагаем представить подробную политическую биографию Б. Кагарлицкого или прокомментировать все его многочисленные писания.
Достаточно охарактеризовать некоторые ключевые эпизоды его эволюции и дать критическую оценку наиболее важных идейно-политических вопросов, которые он затрагивает. Несмотря на определенные колебания, неизбежные для любого образованного, думающего автора, Кагарлицкий на всем протяжении последней четверти века оставался верен нескольким основным положения своего мировоззрения. Эти общие черты характерны для мелкобуржуазного демократа и противоположны ориентирам революционного марксиста: нежелание бороться за идейную ясность, поощрение интеллектуальной аморфности и путаности — под видом "широты" взглядов; отказ от борьбы за построения независимой политической партии рабочего класса; вместо этого — стремление собрать вокруг себя как можно больше разношерстной радикализованной публики при неизменной ориентации на поддержку тех или иных слоев правящей элиты бюрократии или буржуазии ; подмена пролетарского интернационализма фразами о "солидарности" в духе морального сочувствия или организационной координации при общем стремлении к союзу с национально-ориентированными реформистами; всегдашний субъективизм оценок и дух группового сотрудничества вместо стремления к открытому и принципиальному выражению своей позиции. Для того чтобы понять, каким образом сформировались основы мировоззрения Бориса Кагарлицкого как ведущего "легального" левого политика постсоветской России, необходимо кратко рассмотреть, какие процессы происходили в общественно-политической жизни Советского Союза в 1970-х — начале 1980-х годов прошлого века.
В СССР этот период принято называть брежневским "застоем", хотя само это понятие, вполне здравое по своему общему смыслу, требует более конкретного описания. Причина этого лежала в самих успехах советской экономики и соответствующим технологическим и организационным усложнением всего народно-хозяйственного механизма. Методы бюрократического командования и "планирования", дававшие относительные результаты на примитивном уровне экономического развития 1920-1930-х годов, не могли более обеспечивать дальнейшего движение вперед, — причем это справедливо как в отношении количественных показателей роста, так и применительно к качеству продукции, особенно потребительских товаров. Невозможно говорить об экономическом кризисе в СССР 1970-х годов в том смысле, который приложим, например, к 1990-м годам, когда происходило масштабное падение производства, закрытие и банкротство целых отраслей промышленности и выброс на рынок труда десятков миллионов работников, ставших в одночасье ненужными.
В позднебрежневский период кризис выражался скорее в общей стагнации, в исчерпанности прежних форм и методов хозяйствования, в накоплении диспропорций, — что представляло собой громадную угрозу, но само по себе не делало еще советскую экономику фатальным банкротом. В социальной сфере продолжалось проведение мер в интересах широких слоев трудящихся. Условия труда носили относительно "цивилизованный" характер, если учитывать интенсивность и продолжительность рабочего дня и гарантированный оплачиваемый отпуск. Значительная доля семей могла перебраться в дешевое и относительно комфортное городское жилье.
Словом, именно в этот период жизнь советского общества впервые стала обретать "нормальный" характер, а суровые тяготы и страдания поколений, прошедших годы индустриализации и коллективизации, а затем войны и первых послевоенных лет ушли, казалось, навсегда в прошлое. Однако в духовной атмосфере и культурной жизни 1970-х годов — несмотря на очевидные и весьма значительные достижения в литературе, кино и театре — кризис ощущался весьма остро и имел наиболее выраженный характер. Он проявлялся во все большем массовом отчуждении от официально декларируемых целей, в разочаровании тем сортом "социализма", который строился под руководством привилегированной партийной номенклатуры. Сама она все глубже погружалась в пучину цинизма и коррупции.
Хрущевская "оттепель", казалось, открыла дорогу десталинизации, очищения социализма от "деформаций" периода "культа личности" и возрождения форм советского народовластия. Увы, эти надежды оказались быстро похоронены самой бюрократией, испытывавшей смертельный страх перед эгалитаристскими устремлениями советского народа, стремившегося демократизировать формы управления партией и государством. Жестокое подавление событий в Новочеркасске в 1962 году показало, что бюрократия будет беспощадно карать любой протест против ее властных привилегий, а ввод советских войск в Прагу в 1968 году окончательно похоронил надежды на то, что лицо "реального социализма" имеет более гуманный характер по сравнению с эпохой Сталина. Идеологический кризис сталинизма В общественном мнении резко усилились брожение и фрустрации.
Значительная часть интеллигенции повернула в сторону отказа от самой социалистической перспективы в пользу примирения с буржуазной цивилизацией, притягательность которой усилилась благодаря эпохе послевоенного экономического бума и социальных реформ на Западе. Этот сдвиг главным образом и можно рассматривать в качестве основного вектора тех духовных перемен, которые происходили в эпоху "застоя". Рука об руку с этим шла активизация сил, делавших ставку на русский национализм. В высших эшелонах советской бюрократии оформилось несколько центров, которые со второй половины 1960-х годов настойчиво и целенаправленно покровительствовали неофициальным формам проявления русского национализма, — как это хорошо показано в недавно вышедшей книге Н.
Разумеется, русский национализм с самого начала был неотъемлемым элементом сталинизма как идеологии национальной бюрократической элиты, однако с конца 1960-х годов эта тенденция стала все более открыто выступать как нечто самостоятельное, в полном отрыве от идей социализма. Что касается более широких слоев, то возможность социалистического обновления еще продолжала до известной степени служить путеводной нитью, а с началом "перестройки" даже получила новый временный импульс. Но все же в целом это было больше настроением, бессознательной привычкой, специфическим проявлением национальной психологии, нежели действительно осознанным пониманием исторического процесса и его всемирных альтернатив. К сожалению, характерной чертой советского общества в том виде, каким он вышел из кровавой трагедии Большого террора, — когда были физически уничтожены несколько поколений социалистической интеллигенции и рабочих, — было то, что живая связь с историей революции Октября 1917 года и ее политическими основами оказалась утрачена.
Советские люди в широком смысле слова перестали осознавать "связь времен" и в результате этого стали маловосприимчивы к угрозе реставрации капитализма — перспективе, все более открыто проповедовавшейся не только прозападными диссидентами 1970-1980-х годов, но и, более косвенным образом, элитными отрядами самой бюрократии. Стоит напомнить, что Мих. Лифшиц, одна из крупнейших фигур советской теоретической мысли, еще в конце 1960-х годов говорил о "засилье либерала" в среде партийно-государственной элиты. Усиление прозападно-либеральных и националистических тенденций объективно выступало в качестве двуединого процесса, в рамках которого происходил поворот в сторону от идей социализма.
Необходимость выработки жизнеспособной альтернативы сталинизму слева в условиях этих господствующих тенденций стала как никогда острой. Объективно на карте стояло само существование Советского Союза. Но именно в этот период те оппозиционные силы и течения в СССР, которые считали себя социалистическими, переживали глубокий кризис. Наиболее значимой и символичной фигурой в этом отношении был историк Рой Медведев, с которым Кагарлицкий был лично знаком и который, по словам Кагарлицкого, оказал на него существенное влияние на рубеже 1970-80-х годов.
Рой Медведев Выступив на арену общественно-политической борьбы в период хрущевской "оттепели", Рой Медведев занял вскоре место ведущего представителя социалистической оппозиции официальному сталинизму. Однако эта оппозиция радикальным образом отличалась от той Левой оппозиции, которая существовала в СССР в 1920-30-е годы и была связана с интернациональной программой Октября 1917 года. При всех драматических особенностях ее эволюции как массового течения в партии, она в целом ориентировалась на Льва Троцкого и его идеи. Если левая оппозиция двух первых послереволюционных десятилетий рассматривала сталинизм как отрицание наиболее фундаментальных принципов и целей революции, то в 1960-е годы оппозиция номенклатуре слева, по существу, не выходила за рамки "генеральной линии", представляя собой лишь наиболее левый фланг официальной государственной идеологии.
Взгляды Роя Медведева, сформировавшиеся в целом в период после "эпохи 1937 года", с самого начала впитали в себя ряд основных догматов сталинизма — прежде всего признание поражения троцкизма 1920-30-х годов исторической неизбежностью и ориентация на строительство социализма "сначала" в национальных рамках, чему соответствовало стремление к созданию "сильного" государства. Важной составляющей этой общей ориентации был русский национализм, хотя в случае Роя Медведева он принимал — по крайней мере, поначалу — достаточно просвещенную форму. Не представляя собой какого-либо решительного разрыва со сталинизмом, Р. Медведев оказался неспособен выработать по-настоящему самостоятельную и, стоить добавить, марксистскую линию в момент усилившего брожения и дифференциации в среде советской интеллигенции и политических диссидентов.
Его работы того времени показывают, до какой степени он, по существу, шел по пути последовательной капитуляции перед сталинизмом и русским национализмом. Так, полемизируя в середине 1970-х годов с Солженицыным, с его в то время уже окончательно оформившимся креном в сторону крайних форм русского национализма, Рой Медведев в целом признавал законность общего направления мысли автора "Архипелага ГУЛАГ". Медведев заявлял, что "национальная жизнь русского народа, как это ни странно, затруднена гораздо больше, чем, скажем, армянского, грузинского или узбекского народов" [1]. Продолжая размышлять на эту тему, он утверждал, что "наблюдающееся ослабление русских национальных начал не является в настоящее время ни закономерным, ни прогрессивным" [2], после чего задавался вопросом: "Каким образом следовало бы способствовать не только сохранению, но и развитию национальной самобытности русского народа?
Медведева также и на признание общественно-значимой роли православной церкви. Между тем исторически православие было прежде всего связано с деспотическим государством, преданно обслуживало интересы абсолютной монархии и воплощало все самое отсталое и реакционное, что было в русском обществе. Не удивительно, что к концу 1970-х годов Р. Медведев уже в значительной степени отошел от своей роли левого диссидента и стал открыто поддерживать "прогрессивные" течения в сталинистском аппарате, идентифицируя их в определенный период с именем Ю.
Он завязал также тесные связи с некоторыми кругами в КГБ — теми, которые позднее патронировали М. Все это были слои высшей советской элиты, которые со все большей нервозностью и опасением относились к советской политике в том виде, как она проводилась в годы позднего Брежнева. В целом путь, по которому пошло развитие мировоззрения Р. Медведева, — начиная, по крайней мере, с периода "оттепели" — привел его уже в постветское время к активной поддержке политики В.
Путина и неумеренным восторгам по отношению к мэру Москвы Ю. Злая ирония истории состоит в том, что нашедший свой путь примирения с новым русским капитализмом Рой Медведев был среди тех, кто в 1970-е годы вообще отрицал саму возможность капиталистической реставрации. В 1974 году, например, он писал, что "перемены, которые произошли в нашей стране после Октября, необратимы" [5]. Чуть позднее в том же году он говорил об общественном сознании, "которое уже сложилось у нашего народа и которое не повернуть ни капитализму, ни к древнему православию" [6].
Такова была степень исторической слепоты и идейной путаницы, которой отличался даже такой нерядовой представитель левого диссидентства как Рой Медведев! Его эволюция как общественного деятеля является лучшим доказательством неотвратимого действия той закономерности, что любые попытки построить левую альтернативу сталинизму, не признавая исторической правоты троцкизма, обречены на провал и идейное перерождение. Медведева, пошел дальше влево. Однако вместо возвращения к политическим истокам русской революции — что требовало поворота в сторону восстановления ориентиров и принципов "троцкистской" оппозиции 1920-х годов, — он оказался под влиянием разнообразных "модных" в то время на Западе леворадикальных течений.
Среди них, правда, был и троцкизм, однако лишь в лице его реформистских фракций, которые к тому времени порвали всякую реальную связь с революционным марксизмом и на свой лад искали примирения со сталинизмом, социал-демократией и профсоюзными бюрократиями. Это широкое явление, у которого Кагарлицкий заимствовал некоторые свои идеи, получило название паблоизма. Мы пока ограничимся только общей констатацией, а более полную характеристику паблоизма как международного феномена дадим позже. Начав оппозиционную деятельность в конце 1970-х годов, будучи еще студентом, Кагарлицкий вскоре привлек внимание КГБ и был подвергнут репрессиям за "антиобщественную деятельность".
По существу, вся его жизненная карьера была вмиг сломана "ежовыми рукавицами" тоталитарной бюрократии. Как обычно, она била налево с гораздо большей свирепостью, чем направо. В 1982 году он был арестован в числе группы из семи человек, связанных с изданием социалистических журналов "Варианты" и "Левый поворот" вскоре переименованного в "Социализм и будущее". Они были обвинены в "антисоветской пропаганде" и создании антисоветской организации, но почти все избежали суда после заступничества руководителей западных компартий и согласия "раскаяться".
Автор анонимной рецензии, написанной в те же годы, писал, что основополагающую идею круга единомышленников, к которому принадлежал Кагарлицкий, можно было сформулировать так: "Реформы сверху под давлением снизу". По свидетельству одного современного исследования, группа предпочитала относить себя к "еврокоммунистам", сочетая это с идеями левой социал-демократии и западных "новых левых" [7]. В коллективном ответе на вопросы французского журнала "Альтернативы" члены редакции "Вариантов" заявляли, что хотя "с современной властью не может быть никакого сближения", все же в отдаленной перспективе можно надеяться на то, что при достаточно остром кризисе властвующий блок расколется и определенная его часть пойдет на сотрудничество с оппозицией. При этом они ссылались на опыт Чехословакии 1968 года, Испании после 1976 года, Бразилии после 1978 года, Польши в 1980-1981 гг.
Эта политическая концепция самым недвусмысленным образом порывала с одним из фундаментальнейших постулатов марксизма, а именно, что социализм может стать результатом лишь независимой и самостоятельной политической мобилизации рабочего класса. Эта мобилизация реализуется в виде борьбы за построения революционной партии пролетариата. Группа, к которой принадлежал Кагарлицкий, противопоставила этому идею давления на бюрократию снизу и слева, ожидая, что именно по инициативе самой привилегированной касты начнется возрождение социализма. Другим словами, рабочий класс сбрасывался со счетов в качестве революционной социальной силы.
Скорее, он должен был своей пассивной поддержкой придать необходимый политический вес тем силам, которые стремились "убедить" бюрократию в выгодах "демократического социализма". Это была, по существу, глубоко реформистская концепция. Но всякий реформизм неизбежно связан с национальным государством, в рамках которого проводятся реформы, а потому всякий реформизм по определению национально ориентирован. В итоге программа Кагарлицкого свелась к отказу от революционного интернационализма в пользу "реалистичной" тактики борьбы за частичные уступки и реформы сверху.
Вся последующая политическая биография Кагарлицкого есть постоянное воспроизведение, с небольшими вариациями, этой самой перспективы, в которой реформистская "тактика" навсегда и полностью вытеснила революционную "стратегию". В 1981 году Кагарлицкий обобщает свои исторические взгляды и через призму этого формулирует свое политическое кредо в книге Диалектика перемен написанной под псевдонимом В. В ней он излагает историю развития социалистических идей в России и их применение на практике, от создания социал-демократической партии и победы Октябрьской революции до наших дней. Эта книга — наряду с другой, написанной позднее в 1980-е годы под названием Мыслящий тростник The Thinking Reed , — стала как бы политической визитной карточкой Кагарлицкого, в особенности в кругах леворадикальной интеллигенции на Западе.
Обе книги были переведены на английский язык и опубликованы издательством Verso Press, а за одну из них он получил премию Исаака Дойчера. Диалектика перемен дает представление о том, какого сорта идеологическую альтернативу Кагарлицкий попытался предложить марксизму или, в определенном смысле, троцкизму. Он писал, что среди левых сегодня троцкисты являются наиболее идеологически ориентированной группой. Среди всех радикальных течений они наиболее последовательно отвергают реформизм, рассматривая себя в качестве выразителя революционной воли рабочего класса и бескомпромиссных защитников чисто социалистической политики.
Однако, продолжал он, в той степени, в какой рабочий класс в промышленных демократиях не выказывает какой-либо реальной революционной роли, троцкисты остаются небольшой группой с ограниченным влиянием на массы. Беда троцкистов не в том, что они слишком революционны, а в том, что они недостаточно диалектически понимают революцию. Ссылки на диалектику имеют здесь, конечно, насквозь спекулятивный характер. Под разговоры про диалектику можно удобно проталкивать самые оппортунистические идеи, которые кажутся "ближе к жизни".
Вообще, элементы интеллектуального и политического шарлатанства уже тогда были присущи методу аргументации Кагарлицкого. Например, он попытался развить теорию "революционного реформизма", находя ее истоки в работах самого Маркса и говоря о существовании "откровенно реформистских тем" в Капитале, таких как рассмотрение английского фабричного законодательства. Оказывается, с точки зрения Кагарлицкого, что Парижская Коммуна вызвала сильнейший кризис у Маркса. Под давлением активистов рабочего движения он, видите ли, был вынужден делать все больше и больше уступок старому утопическому социализму.
Итогом стало то, что Маркс якобы отверг свои до того научные и по существу реформистские концепции. Затем в Диалектике перемен Кагарлицкий взял под свою защиту Мильерана, французского социалиста, который стал министром в кабинете Вальдека-Руссо и был единодушно осужден всеми революционными социалистами своего времени, став символом предательства рабочего движения. Поставив вопрос о том, как добиться того, чтобы отдельные реформы могли перерасти из этапов улучшения системы до ее замены новым строем, Кагарлицкий заявил, что этот вопрос был решен Жоресом. При этом Кагарлицкий противопоставил Жореса Розе Люксембург.
Если первого он назвал "реалистом", то Люксембург — "революционным романтиком". После этого Кагарлицкий заявил, что к концу жизни реформистом стал и Ленин. Об этом якобы свидетельствует работа Ленина Детская болезнь левизны в коммунизме, где Ленин, по мысли Кагарлицкого, защищал парламентаризм и необходимость сотрудничества с реформистскими профсоюзами. Однако апофеозом можно считать рассуждения Кагарлицкого о Народных фронтах 1930-х годов.
Сталинистскую политику поддержки Народных фронтов он считает лучом света в царстве сталинистской системы. Эта линия содержала много "конструктивных элементов". Речь идет о том, что компартии должны были не только вступать в альянс с социал-демократами, но также и защищать каждый дюйм буржуазной демократии от фашизма и буржуазной реакции. Впервые, по мнению Кагарлицкого, был выдвинут лозунг критической поддержки социал-демократических реформ.
Между тем этот альянс ГПУ с буржуазной демократией пришелся как раз на тот период, когда в СССР была проведена самая кровавая в мировой истории бойня революционеров. В целом, если рассматривать книгу Кагарлицкого объективным образом, то есть с точки зрения условий того времени, когда происходил процесс внутреннего разложения идеологических и политических институтов сталинизма, то приходится признать, что это была попытка создать некое центристское движение, направленное против независимого движения рабочего класса. Примечания: 1. Медведев, Р.
Почему еще 10 лет назад одни люди шли в тюрьму, распространяя "Архипелаг ГУЛАГ", даже если не соглашались с идеями автора, адругие столь жестоко преследовали за эту, как обнаружилось, не столь уже страшную деятельность? И писатели и те кто преследовал писателей, затыкал им рот, верили, что CЛОВО всемогуче, оно может само по себе быть опасным. Это традиционное российское и восточное представление, увы, разрушается на глазах. Писатель болше не преобразует мир. Он лишь поставляет товары на книжный рынок".
Борис, родившийся в Москве 29 августа 1958 года, на Патриарших прудах, генетически противником интеллигенции бытиь не мог. Его отец Юлий Иосифович 1926 г. Популярны, даже в Великобритании его книги о Герберте Уэльсе. В конце 80-х годов в теченине годы на страницах газет обсуждалась его статья о кризисе советского искусствознания так что Борис от яблони упал невдалеке. Мать - Померанцева Раиса Николаевна 1923-1989 гг.
Дед Бориса Николай Николаевич Померанцев - известный реставратор. У Кагарлицких были глубокие исторические корни. Они появились на Украине в 40-е годы Х! Х века, в Кошеватом тогда жил Илья Кагарлицкий - преуспевающий предприниматель, арендовавший земли и создававший на ней, как сказали бы сейчас "фермерские хозяйства". После указа, запрещающего евреям заниматься сельским хозяйством, он взялся за торговлю зерном, на этом опять разбогател, возил хлеб в Швейцарию, Австрию.
Потеря состояния радикализировала детей как и положено современной еврейской молодежи того времени - они стали социалистами, постепенно большинство из них оказываются в Глазго, где тогда же образовалась болшая еврейская община, с синогогой, а Кагарлицкие поменяли фамилию на Коллинзов и живут благополучно в Глазго до сих пор. Иосиф Вульфович Кагарлицкий дед Бориса жил в России, вовевал на фронтах 1 мировой войны. Во время февральской революции был одним из основавших полковой совет. В 1917 г. Октябрьская революция заставила его отказаться от политики и оказатся в Шанхае, где Иосиф списался с невестой и вернулся в Москву, поселившись на Патриарших прудах.
Семья интеллигентов-гуманитариев в начале 60-х годов "быстро становится благополучной" в 1961 г. Юлий Иосифович становится доцентом, а потом и профессором в Государственном институте театрального искусства, то есть ГИТИСе, стал зам. В конце 1960-х он имеет смелость подписывать письма, в частности, в защиту Даниэля и Синявского 1966. Для Бориса - это значит, что "режил был не столь жестким, как сейчас его пытаются изобразить, второстепенных подписчиков просто забывали и не преследовали". Благополучие омрачается в 1969 г.
Двадцать лет, которые мать проводит прикованной к кровати, Борис считает "важной частью своей жизни", сделавшей его "домашним" интеллигентным юношем, типичным для "детей Аэропортовской улицы", получивших достаточно хорошее образование. Как большинство из них, они закончил в 1975 г. Социалистом Борис стал рано, так как "Запад для него никогда не был вожделенной загадкой". В нашей семье все было по другому. И отец хорошош вписывался в английскую интеллигенцию, когда бывал там, где он был не чужой.
Часто они были у нас. И уже в детстве, я четко понял: вся английская интеллигенция, с которой я общался, все творческие, интеллектуальные люди настроены все? Для наших интеллигентов не существует проблемы проблемы "третьего мира", есть мы и Запад. Остальное "нечеловеки". Это как раз то, что никогла не было свойственно образованнымм людям Запада.
Они понимали, что их благополучие тесно связано с нищетой в других странах мира, мучались угрызениями совести, вступая в политическую борьбу. Наша интеллигенция возбудилась лишь когда почувствовала, что сама попадает в "страну третьего мира", тогда она поняла, что в мире еще есть Индия, Африка, Латинская Америка. В первой книге, вышедшей на Западе, об Уэльсе, Юлий Иосифович сделал замечание, которое полностью принимается сейчас его сыном: "анализ уэльсовской социологии это анализ марксиста... Я марксистс, который живет в Москве, и жил в Москве в 1953, 1956 и в 1968". Кагарлицкий младший много времени проводит за чтением работ Ленина, Маркса, позже переходит к изучению Грамши и других марксистов.
Для Бориса "марксизм дла определенный инструмент для понимания советского общества и обреченности той системы, которая называется "коммунистическим обществом". В этом я был убежден еще школьником". Убежденность юноши не поддерживали большинство знакомых интеллигентов "изображавшие сейчас из себя пророков" и диссидентов, вхожих в семю Кагарлицких, считавших свое поведение "скорее не осознанными действиями на подрыв системы,а просто выполнением морального долга". Чуть позже в 1980 г. Его западные коллеги неоднократно говорили: "У тебя Борис, хрустальный шарик", отмечая частные попадания в предсказаниях - начала перестройки в конце 70-х гг.
В 1988 г. Кагарлицкий предлагает английскому издательству заказать у него книгу о Ельцине под названием "Будущие лидер России". Отказ был категоричным: "это невозможно. Это какая-то чушь". В 1990 г.
Борис пишет статью "Жизнь после Горбачева", а в 1991 г. Встретив в Швейцарии августовские события, Кагарлицкий 20 августа дал интервью стокгольмской газете "Дагенс нюхетер" сказав, что все закончится в течение 2-3 дней "что есть много признаков того, что хунта и Елцин не являются жесткими оппонентами, как это было представлено на Западе.
Пронина защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России 90-е годы » специальность 23.
Официальные оппоненты — доктор юридических наук О. Мартышин , доктор экономических наук А. Колганов и кандидат философских наук А.
Ведущая организация — Московский государственный социальный университет [3]. В августе 1987 года участвовал в организации первой конференции неформалов «Общественные инициативы в перестройке». В сентябре 1987 года совместно с Александром Гришиным начал издавать самиздатский журнал «Свидетель» позже переименованный в «Левый поворот».
Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твёрдой социалистической ориентации, создают клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Б. Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Б.
Кагарлицкий становится одним из лидеров создающегося Московского народного фронта МНФ , где вместе с М. Малютиным вёл борьбу за социалистическую ориентацию новой организации. Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Б.
Кагарлицкий создаёт Московский комитет новых социалистов МКНС , постепенно отходя от участия в деятельности фронта.
ФСБ предъявила Борису Кагарлицкому* обвинение в призывах к терроризму через интернет
Социологу Борису Кагарлицкому суд отменил штраф и назначил 5 лет колонии. Борис Кагарлицкий — все последние новости на сегодня, фото и видео на. Борис Юльевич Кагарлицкий (род,29 августа 1958,Москва) — российский социолог,левый публицист,кандидат политических наук,Биография Сын известного литературоведа и театроведа Ю, И, Кагарлицкого,Был студентом ГИТИСа,где его отец был профессором. Политика - 12 декабря 2023 - Новости Москвы - Апелляционный военный суд ужесточил приговор политологу и социологу Борису Кагарлицкому (признан в РФ иноагентом) по делу об оправдании терроризма и назначил ему пять лет колонии общего режима.
Биография Кагарлицкий Борис Юльевич
| Гособвинение запросило 5,5 года колонии социологу Борису Кагарлицкому | Борис Кагарлицкий — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. |
| Свободу Борису Кагарлицкому! | Борису Кагарлицкому* зачитали обвинение в Сыктывкаре. 11 декабря в Верховном суде Коми началось выездное заседание Второго западного окружного военного суда по делу социолога-иноагента Бориса Кагарлицкого. |
| Суд ужесточил наказание Борису Кагарлицкому, заменив штраф на пять лет колонии | Борис Кагарлицкий — все последние новости на сегодня, фото и видео на. |
| Иноагента Бориса Кагарлицкого освободили в зале суда. Суд назначил штраф в 600 тыс. рублей | Политика - 12 декабря 2023 - Новости Москвы - |