В «Книге царей» описывается история Ирана от древних времён до проникновения ислама в Vii веке. Читать онлайн книгу «Тысяча и одна ночь» автора Эпосы, легенды и сказания. Дополнительные материалы: (ФАЙЛ) Категория:Книга Содержание: Книга царей у арабов 7 букв. О 2 буква - С 3 буква - Т.
Иранская культура и история: взгляд на царей в книге.
В это же время, благодаря, главным образом, политическим реалиям, на фоне противостояния непопулярному у персов правлению, большинство населения персидских провинций стало придерживаться шиитской ветви ислама. Причиной этого стал националистический характер правления арабской династии по отношению к персам, которых считали «низшим» классом. Шиизм возник как своего рода протестное движение, направленное против власти Омейядов. Растущим недовольством персов-шиитов для захвата власти впоследствии воспользовались Аббасиды.
Пудов день В этот день православная церковь отмечает память апостолов от семидесяти Аристарха, Пуда и Трофима. По преданию, они были учениками и последователями святого Павла и вместе с ним проповедовали слово Божие. На Руси в этот день пчеловоды осматривали пасеки и омшаники, проверяли: здоровы ли пчелы, хорошо ли пережили зиму. Если весна была ранней, и к концу апреля появлялись первые цветы, ульи вынимали и выставляли на свежий воздух. А все остальные соглашались: «У кого медок и маслице — у того и праздничек». На Пуда обычно распускали почки калина и рябина.
Из них в старину готовили целебные настои.
Чтил все новое, думал о всем справедливом, - И с овцой дружный волк был в те годы не дивом. Так он злых притеснял, что их рот был закрыт, Что повернул он Дария в зависть и в стыд. Дарий первенства жаждал, и много преданий Есть о том, как с царя он потребовал дани, Но румиец, правленья державший бразды, Предпочел примиренье невзгодам вражды: С тем, которому счастье прислуживать радо, В пререканье вступать неразумно, не надо. Он послал ему дань, чтоб от гнева отвлечь, - И отвел от себя злоумышленный меч. Дарий - был ублажен изобилием дара. Царь - укрыл нежный воск от палящего жара Но когда Искендера година пришла, По-иному судьба повернула дела. Он ударил копьем, - и, не ждавший напасти, Дарий тотчас утратил всю мощь своей власти Старцы Рума составили книгу свою Про отшельницу, жившую в этом краю. В день, когда материнства был час ей назначен Муж был ею потерян и город утрачен.
Подошел разрешиться от бремени срок, И мученьям ужасным обрек ее рок. И дитя родилось. И, в глуши умирая, Мать стонала. Тоски ее не было края: "Как с тобой свое горе измерим, о сын? И каким будешь съеден ты зверем, о сын? И ушла она в мир, непричастный заботам, А дитяти помог нисходящий к сиротам. Тот ребенок, что был и бессилен и сир, Победил силой мысли все страны, весь мир. Румский царь на охоте был вмиг опечален, Увидав бедный прах возле пыльных развалив О беспомощность! К женщине мертвой припав, Тихий никнет младенец меж высохших трав, Молока не нашедший, сосал он свой палец, Иль, в тоске по ушедшей, кусал он свой палец..
Язская культура около 1500-1100 гг. Одно из древнейших изображений Заратустры Одно из древнейших изображений Заратустры Упадок Поражение Персии в войне с Грецией, а затем подчинение ее провинций Риму нанесли тяжелый удар национальной культуре и религии персов. На место единобожию шла еллинская культура и религия сонма богов разного калибра. А после завоевания Ирана арабскими мусульманами, во время быстрого расширения Исламской империи в седьмом веке нашей эры было потеряно почти все, что было дорого зороастрийским персам — в национальном, культурном, социальном, экономическом и религиозном плане. В предыдущей статье упоминалась весьма реальная перспектива окончательного упадка и исчезновения зороастрийской религии из-за сокращения числа носителей а также из-за давней политики против принятия новообращенных. Как бывшие завоеватели, персы теперь были среди побежденных. В мире персидского зороастризма, чье благополучие было безвозвратно потеряно, стремление к избавлению нашло свое выражение в обращении к пророческой традиции зороастризма, обещающей избавление и божественного Избавителя. Еще одно изображение Заратустры Еще одно изображение Заратустры Пророчества В каком-то смысле и выхода-то не было у людей, кроме как уповать на чудесное избавление в будущем.
В этом смысле пророчества зороастрийского шаха Бахрама отражают народные чаяния избавления, а потому переданы в ярко националистических тонах. Но за этим кроются столетия и даже тысячелетия пророческой традиции зороастризма об Избавителе. В то время и появляются пророчества Шаха Бахрама. Так что мы не должны строго судить о пророчествах Шаха Бахрама, но трудно считать их собственно зороастризмом. Лучше сказать, они отражают пророческую традицию зороастризма. В конце концов, они - продукты своего времени и места, и демонстрируют аспекты религиозного национализма и этноцентризма. Принимая во внимание все обстоятельства, мы должны понимать, что зороастрийцы были «арийскими» народами с гордым наследием и прежним престижем, что может помочь объяснить, почему Ницше писал о Зороастре с таким восхищением. Исполнение можно рассматривать как «наилучший возможный сценарий» — не только для одной религии, народа или этнической принадлежности.
Это может не соответствовать желаниям тех, кто писал пророчества, особенно зороастрийских жрецов, обнародовавших пророческие сценарии Шаха Бахрама, которые включали апокалиптические сражения с боевыми слонами, лучники, выпускающие мириады стрел из башен на слонах — сцены, которые не могло состояться сегодня. В любом случае и, вероятно, в каждом случае такие пророчества должны быть радикально переосмыслены и переосмыслены. Именно это и сделал в свое время Бахаулла, провозгласив исполнение зороастрийских пророчеств и пророчеств других великих мировых религий. Он показал символизм этих пророчеств - и их настоящее исполнение. Бахаулла Бахаулла Я писал уже прежде о пророческом переосмыслении Ислама и отчасти зороастризма начиная с 1844-го года - сторонниками возникшего тогда религиозного движения Бахай. Я писал в статье О признаках выхода из сокрытия Имама Махди - Белого царя, а также В поисках Скрытого Имама - Белого царя: опыт шиитов, и в Явление Баба и мистика 1844 года о понимании этим движением, а также значительной частью мусульман, пророчеств о Втором пришествии Спасителя, и о предшествующей ему подготовке мира, которую совершает Белый царь - предтеча. Добавьте описание Добавьте описание Зороастризм, который является первоначальной религией Персии или современного Ирана, богат пророчествами относительно последних времен и прихода избранного - или будущего Избавителя.
Ответы на кроссворд АиФ номер 17
Тема «Книги Царей» Фирдоуси в семи буквах настолько привлекательна, что стала объектом различных головоломок и сканвордов. Вопрос: "Книга о царях" у иранцев, 7 букв, на Ш начинается, на Е заканчивается. 'Книга о царях' у иранцев Ответы на кроссворды и сканворды 7 букв. Иран почти полностью вошел в границы омейядского халифата, территория которого в эпоху расцвета (вторая четверть VIII века н.э.) простирались от юга Испании и севера Марокко на западе до Кабула на востоке. 39. Царь из артели «Напрасный труд». (загаданное слово из 5 букв).
Ассирия и Иран. Первые сверхдержавы — 135 книг
Она таит в себе неиссякаемые сокровища мудрости, нравственные принципы и в какой-то мере политическую программу. У Фирдуоси ум, справедливость, храбрость и сила не противопоставляются друг другу по некоему литературному принципу, когда каждый персонаж воплощает в себе какое-то одно качество, но органически сливаются в лице одного человека — справедливого царя Ирана. Кстати, «Книга Царей» и предназначена автором, помимо прочего, для воспитания царей. Фирдоуси писал: «Когда ты напишешь эту книгу царей, дай ее царям». Молодые иранцы в самом юном возрасте знакомятся с замечательным наставлением Фирдоуси, которое поэт Саади воспроизводит в своем «Розовом саду»: «Как можешь ты мириться с тем, что, получив жизнь, сам отнимаешь ее у другого? Не делай зла муравью, несущему зерно, ибо у него тоже только одна жизнь, и даже жизнь муравья для него самого прекрасна». Легко почувствовать, с какой нежностью автор относится к царю Ираджу: «Если нашим ложем будет земля, — говорит Ирадж, — а изголовьем камень, зачем сегодня сажать дерево, чьи корни будут питаться кровью, чьим плодом будет месть, сколько бы времени ни протекло над ним? Позже Ирадж будет убит двумя своими завистливыми и злобными братьями: но сын Ираджа отомстит за отца и в одном бою убьет обоих своих дядей.
В «Книге Царей» происходит много чудесных и удивительных событий. Автор ее не претендует на проникновение в тайны мироздания. Его мудрость в благородстве, чувстве собственного достоинства. В то же время никто не может упрекнуть его в отсутствии ясности и здравого смысла. Изящные метафоры не смягчают горечь суровой истины, которую высказывает поэт: «Не вверяйся милости судьбы; ведь лук не может остаться луком, если ослабнет напрягающая его тетива. Небо, вращаясь над нами, прячет сегодня тот лик, который открывало вчера. Считай его врагом — и оно улыбнется тебе.
Назови его другом — и оно отвернется от тебя. Вот мой совет: омой свою душу от привязанности к этому миру».
Словно встал кипарис посреди луговины. Кудри девы - фиалки, ланиты - жасмины. Жарких полдней пылала она горячей… Под покровом ресниц мрело пламя очей. Ароматом кудрей, с их приманкою властной, Переполнился пир, словно амброю страстной.
Царь свой взор от нее был не в силах отвлечь, Об одной только дивной была его речь. И в одну из ночей взял ее он в объятья, И настал в жаркой мгле миг благого зачатья. Словно тучей весенней повеяла мгла И жемчужину в глуби морской зачала. Девять лун протекло по стезям небосклона, Плод оставил в свой час материнское лоно. В ночь родин царь велел, чтоб созвал звездочет Звездочетов, - узнать, как судьба потечет, Чтоб открыл ему тайну, чтоб в звездном теченье Распознал звездных знаков любое значенье. И пришел предсказателей опытных ряд, Чтоб вглядеться в тот мир, где созвездья горят.
И, держа пред собой чертежи и приборы, На движенья светил старцы подняли взоры. В высшей точке горело созвездие Льва, На предельный свой блеск обретая права. Многозвездный Овен, вечно мчащийся к знанью, Запылав, устремился от знанья к деянью, Близнецы и Меркурий сошлись, и, ясна, Близ Тельца и Венеры катилась луна. Плыл Юпитер к Стрельцу. Высь была не безбурна. Колебало Весы приближенье Сатурна.
Но воинственный Марс шел и шел на подъем И вступил в свой шестой, полный славою, дом.
У Фирдуоси ум, справедливость, храбрость и сила не противопоставляются друг другу по некоему литературному принципу, когда каждый персонаж воплощает в себе какое-то одно качество, но органически сливаются в лице одного человека — справедливого царя Ирана. Кстати, «Книга Царей» и предназначена автором, помимо прочего, для воспитания царей. Фирдоуси писал: «Когда ты напишешь эту книгу царей, дай ее царям».
Молодые иранцы в самом юном возрасте знакомятся с замечательным наставлением Фирдоуси, которое поэт Саади воспроизводит в своем «Розовом саду»: «Как можешь ты мириться с тем, что, получив жизнь, сам отнимаешь ее у другого? Не делай зла муравью, несущему зерно, ибо у него тоже только одна жизнь, и даже жизнь муравья для него самого прекрасна». Легко почувствовать, с какой нежностью автор относится к царю Ираджу: «Если нашим ложем будет земля, — говорит Ирадж, — а изголовьем камень, зачем сегодня сажать дерево, чьи корни будут питаться кровью, чьим плодом будет месть, сколько бы времени ни протекло над ним? Позже Ирадж будет убит двумя своими завистливыми и злобными братьями: но сын Ираджа отомстит за отца и в одном бою убьет обоих своих дядей.
В «Книге Царей» происходит много чудесных и удивительных событий. Автор ее не претендует на проникновение в тайны мироздания. Его мудрость в благородстве, чувстве собственного достоинства. В то же время никто не может упрекнуть его в отсутствии ясности и здравого смысла.
Изящные метафоры не смягчают горечь суровой истины, которую высказывает поэт: «Не вверяйся милости судьбы; ведь лук не может остаться луком, если ослабнет напрягающая его тетива. Небо, вращаясь над нами, прячет сегодня тот лик, который открывало вчера. Считай его врагом — и оно улыбнется тебе. Назови его другом — и оно отвернется от тебя.
Вот мой совет: омой свою душу от привязанности к этому миру». Один из суровых уроков, запечатленных в «Книге Царей», состоит в том, что она показывает, как с гибелью государства Сасанидов рушится национальная независимость, гибнет язык страны и ее цивилизация.
В аккадских записях Фраорт именуется Каштарити, а в древнеиранских — Хшатрита.
В правление этого царя 678—625 до н. Подчинив себе ряд мелких соседних правителей, мидяне на рубеже сороковых и тридцатых годов VII века до н. Звезда Урарту закатилась, едва успев взойти.
В первой половине VIII века до н. Урарту взяло верх Ассирией, а через сто с небольшим лет прекратило свое существование. Как говорят иранцы: «Был плов — и нет плова».
Геродот немного ошибся — к покорению Парса Фраорт-Каштарити приступил после завоевания Урарту. В 627 году до н. Вавилония начала войну за независимость от Ассирии и к 615 году практически выиграла ее.
Победу закрепило вступление в войну Мидии — сын Фраорта Киаксар не мог упустить столь выгодного момента для покорения Ассирии. Мидяне добились значительных успехов, но окончательному покорению Ассирии воспрепятствовали полчища скифов, пришедших на Иранское нагорье из-за Кавказского хребта. Так утверждает Геродот.
Он пишет о 28 годах разорительного владычества скифов в Азии, но многие современные историки считают, что никакого скифского владычества не было, а столкновение мидян со скифами относят к периоду правления Фраорта. По Геродоту, Киаксар смог одолеть скифов при помощи хитрости — пригласил в гости, напоил допьяна и истребил. После этого мидяне и вавилоняне разделили ассирийские земли.
Были скифы или не были, но в любом случае покорение Ассирии состоялось при Киаксаре. Мидийское государство быстрыми темпами превращалось в империю… Для установления власти над всей Передней Азией оставалось покорить Вавилонию и Лидию, занимавшую западную часть Малой Азии, но для этого следовало укрепить разросшуюся державу и поднакопить силенок. Этим занялся сын Киаксара Астиаг он же — Иштувегу , начавший править Мидией в 585 году до н.
Занялся на свою беду. Укрепление центральной власти вызвало недовольство у мидийской знати, а прекращение завоевательных походов настроило против царя армию. В результате переворота, состоявшегося в 550 году до н.
Типичная ситуация — вассал отнял престол у своего сюзерена. Был ли Ахемен? В былые времена редко какой историк рискнул бы усомниться в существовании Ахемена Хахаманиша — основателя династии Ахеменидов.
Сомневающегося ткнули бы носом в барельефы, найденные при раскопках Пасаргада, первой столицы Ахеменидской державы. На этих барельефах на трех языках — древнеперсидском, аккадском и эламском — выбито: «Я — Кир, царь, Ахеменид». Если уж Кир называл себя Ахеменидом, значит Ахеменид действительно существовал… Но на известном цилиндре Кира [9] , найденном при раскопках Вавилона, Ахемен не указывается в числе предков царя.
Разве это не удивительно? Есть еще один настораживающий момент. Древнеперсидское письмо было изобретено после смерти Кира, при Дарии Дарайавахуше I, следовательно, Ахеменидом Кира назвал кто-то из последующих правителей, вероятнее всего, сам Дарий.
Зачем Дарию понадобилось выдумывать Ахеменида? Видимо, великому правителю показалось зазорным вести свой род от Теиспа или Чишпиша , захватившего Аншан в первой половине VII века до н. Понадобился более славный предок, вот и пришлось его выдумать.
Выдуманные персонажи удобны тем, что им можно придумать любую биографию, а вот с реальными людьми такой номер не проходит. Но нельзя исключить и того, что Ахеменид был обнаружен при более детальном исследовании генеалогии царского рода. Дарий I был узурпатором, представителем младшей ветви Ахеменидов, который пришел к власти в результате заговора, а сознание нелегитимности собственной власти часто побуждает узурпаторов к укреплению своих корней.
В сотворение мифа внесли свою лепту древнегреческие авторы. Платон в своем «Алкивиаде» возводит род Ахемена к герою Персею [10] , сыну Зевса, а некоторые историки производили имя «Ахемен» от западногреческой Ахеи, хотя на самом деле имя основателя звучало как «Хахаманиш». Стремление навязать иранцам греческие корни было продиктовано политическими интересами, так греки пытались утвердить право власти над державой Ахеменидов.
Кир II Великий Приведенная Геродотом легенда о происхождении Кира II настолько хороша, что от нее невозможно отмахнуться по причине ее недостоверности. У царя мидян Астиага была дочь, которую звали Манданой. Однажды Астиагу приснилось, что его дочь затопила своей мочой все царство.
Персидская империя
Но в некоторых провинциях Великой Империи, в частности, на территории современного Ирана Персии он трансформировался, впитал в себя местные обычаи и просуществовал вплоть до XIX—XX веков, породив сегодняшние течения зороастризма. В наше время археологи и историки, обнаруживая в Иране и соседних государствах следы этого культа, ошибочно относят его в глубочайшую древность и считают, будто именно здесь когда-то зародился зороастризм. Это — заблуждение, основанное на неверной скалигеровской хронологии и географии. Бегства царевича с родины к ее врагам. Скитания царевича. Женитьба беглого царевича на дочери иностранного властителя. В отличие от романовской версии, иранский Эпос четко утверждает, что беглый царевич Гоштасп Дмитрий никаким самозванцем не был. Он — настоящий царевич, сын царя Лохраспа. Это прекрасно согласуется с нашими результатами, согласно которым, Дмитрий «Самозванец» был настоящим сыном Ивана «Грозного». Тем самым, мы в очередной раз ловим романовских редакторов за руку. Внесенные ими искажения наглядно всплывают при сопоставлении с независимыми источниками.
Существование богатырского эпоса в Иране мы можем отметить по Авесте, по показаниям греческих писателей ещё во времена Ахеменидов; он и при Арсакидах не был забыт. При Сасанидах некоторые эпизоды стали обрабатываться письменно, на языке уже пехлевийском. Старейшее из дошедших до нас произведений этого рода составлено не позже 500 года: «Памятная книга подвигов Зарира» [5]. При Хосрове I Ануширване 531—579 сказания про староиранских царей от баснословного, мифического периода до времен исторических собраны были в один исторический свод, «Ходай-наме» точнее, по-пехлевийски, «Хватай-намак» — «Книга владык» , который при последнем сасанидском царе Ездигерде был не позже 636 года вновь обработан и доведен до Хосрова II Данишвером, с помощью великого жреца и одного вельможи. При аббасидских халифах, в половине VIII века, перс ибн-аль-Мокаффа, известный переводчик «Калилы и Димны», перевел «Ходай-наме» с пехлевийского языка на арабский, после чего она стала доступна всему мусульманскому миру до нас перевод ибн-Мокаффа не дошёл, но обширные выписки из него сделаны у арабского историка Табария умер в 923 году [6]. Лет через сто после смерти ибн-Мокаффа, когда Хорасаном и Бухарой владела династия Саманидов, старавшаяся быть независимой от багдадских халифов и проникнутая чисто-персидским национальным духом, один саманидский вельможа озаботился составить для тусского правителя Мохаммеда Абу-Мансура новоперсидский прозаический перевод сасанидской «Книги владык» с пехлевийского языка — и вот этот-то перевод, или, скорее, переработка, дополненная по другим пехлевийским книгам, был исполнен в дни молодости Фирдоуси особой комиссией из четырёх зороастрийцев в 957—958 году под заглавием «Шахнаме» «Книга царей». Саманидам для политических и национальных целей желательно было иметь эту «Шахнаме» и в обработке стихотворной.
За это дело взялся по поручению нововоцарившегося саманида Нуха II ибн-Мансура 976—997 его придворный поэт Дакики, по религии зороастриец. Он успел составить около 1000 стихов из середины произведения о введении Зороастровой религии в Иране при Гоштасне , но погиб в том же году, и его-то задачу решил исполнить Фирдоуси, причем удержал готовые 1000 стихов Дакики; раздобыть же прозаический новоперсидский оригинал что, по мнению поздних биографов Фирдоуси, вдали от столицы было делом очень трудным оказывалось легким потому, что составлен он был тут же в Тусе, всего лет 20 назад. Сперва Фирдоуси работал урывками, у себя в Тусе, но, когда ему перешло за 60 лет, он принялся за работу с большим усердием, переехал в Халенджан недалеко от Испагани к саманидскому вельможе Ахмеду, и таким образом через 25 лет, в 999 г. Фирдоуси получил от него щедрый подарок и нашел нескольких других покровителей среди саманидских сановников, но как раз в этом же 999 году Хорасаном завладел завоеватель-тюрк Махмуд Газневидский , и материальное положение Фирдоуси ухудшилось. Через 11 лет, вновь переработав свою «Шахнаме», Фирдоуси отправился с ней 1010 в Газни к Махмуду, при дворе которого проживали многие поэты-панегиристы. Как поэт уже знаменитый, Фирдоуси надеялся за посвящение «Шахнаме» Махмуду получить хорошее вознаграждение. Махмуд по-персидски настолько знал, чтобы понимать панегирики и Фирдоуси на это не поскупился , но сама «Шахнаме» была для него во всех отношениях неинтересна: её поэтического достоинства он оценить не был в состоянии, герои-язычники ему, недалёкому тирану-сунниту, могли быть только противны, да противен и их поэт-еретик Фирдоуси был шиит ; национальный персидский дух, веющий из «Шахнаме», был для тюрка чужд, а восхваление победоносной борьбы Ирана с Тураном способно было возбудить в нём прямо враждебные чувства; оттого все восхваления Фирдоуси Махмудовой щедрости, которые вставлены были Фирдоуси в «Шахнаме», не трогали Махмуда, а когда он наконец отпустил Фирдоуси подарок, то это была очень маленькая сумма, которая средств к жизни 76-летнему старику никак обеспечить не могла.
До Махмуда через завистников дошло, что Фирдоуси своей наградой недоволен, и он погрозил затоптать его слонами; для этого достаточно было бы сослаться на то, что Фирдоуси — еретик. Фирдоуси бежал из Газни в Герат и в виде приложения к «Шахнаме» написал сатиру на султана, в которой советовал венценосцу бояться молниеносного стиха поэта, упорно повторял, что навсегда останется шиитом, издевался над суммой, полученной от Махмуда за свои 60000 двустиший «раз пива напиться» — иронически выразился он ; «да чего и ждать было от сына раба? Впрочем, эта сатира не сделалась составною частью «Шахнаме», потому что табаристанский князь Испехбед Шехрияр из царского иранского рода , к которому направился Фирдоуси после полугодичного пребывания в Герате и который признавал верховную власть Махмуда, побоялся, как бы известие о сатире не дошло до султана. Он заплатил Фирдоуси так передавали Арузию 100000 дирхемов, то есть по 1000 дирхемов за каждый стих сатиры, и поэт её вычеркнул. Таким образом, сатира осталась Махмуду неизвестной; тем не менее, Испехбед при всём своем уважении к таланту знаменитого поэта постеснялся держать его у себя долго, и Фирдоуси нашел прибежище у буида Бехаэд-довле и его сына и преемника с 1012 года Солтан-эд-довле, которые были независимыми государями западной половины Персии и хотя исповедовали шиизм, держали в полном повиновении даже главу суннитов — багдадского халифа. Фирдоуси посвятил буидскому султану объемистую романтическую поэму «Юсуф и Зулейха» на сюжет библейской легенды об Иосифе Прекрасном, которая, несмотря на преклонные годы поэта, все же отличается вдохновением; быть может, она была вчерне набросана им в более молодые годы [7]. В этой поэме поэт отрекается от своего бессмертного «Шахнаме», называя все легенды о старых царях ложью.
Скиталец в то время потерял своего единственного сына. Остался ли Фирдоуси и буидским приемом не слишком доволен или же просто стосковался в непривычном климате и обстановке Ирака, но только он вернулся на родину в Тус; вскоре после 1020 года он умер и, так как духовенство отказалось похоронить его на общем мусульманском кладбище, то его похоронили под городом [8]. Предание, имеющееся уже и у Арузия, сообщает, что незадолго до смерти Фирдоуси султан Махмуд случайно услышал от одного придворного выразительный стих из «Шахнаме», осведомился об авторе и узнал, что стих — из посвященной Махмуду же «Книги царей» знаменитого Фирдоуси, который теперь в Тусе проживает в бедности. Махмуд, который о сатире на него ничего не знал, мог сообразить, что «Книгой царей» прославлено теперь в целом Иране его собственное имя; поэтому можно поверить словам предания, что он немедленно распорядился послать в Тус Фирдоуси богатый дар 60000 серебряных дирхемов — по сообщению Арузия; 60000 золотых червонцев — по невероятным поздним преданиям. А Фирдоуси незадолго перед тем шел по базару и услышал, как один ребенок распевает стих из его сатиры: «будь Махмуд царского рода, он бы увенчал мою голову царской короной». Старик вскрикнул и упал без чувств; его отнесли домой, и он скончался. В то самое время, когда через одни городские ворота выносили для похорон его труп, в другие городские ворота вступали верблюды с дарами от Махмуда.
Горн «Gesch. Анализ произведения Исторический анализ «Шахнаме» и сопоставление её с Авестой произвёл Фридрих Шпигель [9] ; при этом оказалось, что часто даже второстепенные мифические лица и подробности «Шахнаме» совпадают не только с Авестой , но и с индийской Ригведой [10]. Сжатый, но всесторонний анализ «Шахнаме» со стороны исторической, художественной, филологической и палеографической с указанием того, что было сделано раньше, дал Теодор Нёльдеке в «Persische Studien» [11] и, окончательнее, в «Das iranische Nationalepos» [12]. Влияние поэмы Персидской литературе [13] поэма Фирдоуси дала сильнейший толчок: она породила бесконечный ряд других эпических произведений, имела влияние на эпос не только героический, но и романтический Низами Гянджеви , Джами и сотни других подражателей не только в Персии , но и в Турции и других странах , своими лирическими местами явилась предвестницей дервишской суфийской поэзии и навеки осталась у персов идеальным, недосягаемым поэтическим образцом. Годы протекут над этой книгой, и всякий умный будет её читать… я не умру, я буду жить, потому что я посеял семя словесное. До настоящего времени иранцы смотрят на «Шахнаме» как на свое величайшее национальное произведение; нередко совсем неграмотный персиянин знал на память немало мест из «Шахнаме» при этом все её сообщения принимались не за мифологию, а за историческую истину даже людьми образованными. Кроме занимательности, художественности и национальности содержания, всех пленяет и язык Фирдоуси, почти чуждый арабизмов, которые заполонили последующую персидскую речь.
К нему пришел Иблис, злой дух, и сказал: «над солнцем возвышу я главу твою, если ты вступишь со мною в союз». Зохак заключил с ним союз, убил при помощи дива своего отца и овладел его престолом. Тогда Иблис превратился в прекрасного юношу, поступил поваром на службу Зохака, питал его кровью, как льва, чтобы сделать его мужественным, и давал ему превосходные кушанья, чтобы приобрести его расположение. И попросил он себе позволения поцеловать Зохака в плечо. Зохак позволил ему — и мгновенно выросли на том месте, которое поцеловал юноша, две черные змеи. Зохак изумился, велел отрезать их у самого корня, но напрасно. Как ветви дерева, они выросли опять. Тогда Иблис пришел к нему в образе врача и дал ему совет кормить их человеческим мозгом. Таким путём надеялся Иблис истребить людей на земле.
Индийское издание конца XVIII века «Шахнаме» рассказывает, что к этому Зохаку и обратились иранцы, недовольные Джемшидом, и провозгласили его своим царем. При известии о приближении Зохака Джемшид бежал, отдавая престол завоевателю-иноземцу. Через сто лет, он снова является к людям на самом далеком востоке, на берегу моря, в стране Чин Китай. Зохак берет его в плен и перепиливает пополам пилой. Зохак, по словам Фирдоуси, царствует над Ираном тысячу лет, совершая злодейства за злодействами. Каждый день отдают в пищу его змеям двух людей. В его дворец насильно приводят чистых девушек и приучают их к дурному. Он кровожадно тиранствует. Он велит убить всех потомков Джемшида, которых может отыскать, потому что сновидение предвестило ему: юноша царского рода, стройностью стана подобный кипарису, убьет его железной булавой, сделанной в виде коровьей головы.
Но, по рассказанной в «Шахнаме» легенде, Феридун древний иранский национальный герой Траэтаона , правнук Джемшида, спасен от поисков Зохака осторожностью матери, отдавшей его пустыннику в лесу горы Эльбрус. Достигнув шестнадцати лет, он сходит с горы, узнает от матери свое происхождение и судьбу своей династии и идет мстить тирану. Фирдоуси описывает, как кузнец Кава, шестнадцать сыновей которого пожраны змеями Зохака, привязывает к копью свой кожаный фартук и под этим знаменем ведет ненавидящих Зохака к Феридуну. Феридун велит выковать булаву, имеющую форму коровьей головы, в воспоминание о корове Пурмайе, которая кормила его в лесу. Он побеждает Зохака, не убивает его, потому что это воспрещено святым Серошем Сраошей , а приковывает к скале в глубокой, ужасной пещере горы Демавенда. В таком виде «Шахнаме» Фирдоуси передаёт видоизменённый в течение веков древний миф о трехголовом змее Дахаке Dahaka , которого убил Траэтаона, сын Атвии. Чудовище, которое создал демон зла Ахриман для опустошения мира чистоты, превращено у иранцев времён Фирдоуси в тирана с одной человеческой и двумя змеиными головами. Мифический герой, победивший изобретением медицины болезнь и смерть, стал просто человеком. Пятьсот лет правит Феридун Ираном мудро и справедливо.
Но сила злого духа продолжает действовать в его роде. Удрученный старостью, он делит царство между тремя сыновьями Сельмом, Туром и Иреджем. Сельм и Тур говорят, что Феридун слишком много дал младшему сыну. Напрасно Иредж, благородный душой и храбрый, заявил, что отказывается ото всего в их пользу. Старшие братья, раздраженные тем, что народ называет Иреджа достойнейшим царской власти, убивают любимого богом юношу. Из уст их отца Феридуна вырывается проклятие, которое «подобно палящему дыханию пустыни пожрёт злодеев»; он призывает на них мщение. Его желание исполняется. Внук Иреджа, Миноджер, убивает обоих убийц и посылает головы их Феридуну.
Это делает произведение еще более ценным и интересным для историков и литературных исследователей. Тема «Книги Царей» Фирдоуси в семи буквах настолько привлекательна, что стала объектом различных головоломок и сканвордов. Это позволяет людям не только насладиться историей и культурой Ирана, но и развить свои интеллектуальные способности. В заключение, Книга Царей Фирдоуси является безусловным шедевром мировой литературы и одним из величайших источников для изучения истории и культуры Ирана. Ее влияние на мировую литературу и культуру не может быть недооценено. Широкий круг читателей находит удовольствие в ее уникальной комбинации эпических и исторических событий, мифов и легенд, которые остаются актуальными и до сих пор вдохновляют людей со всего мира.
Произведение Шах-наме полностью
- Фирдоуси. Шахнаме в прозе
- "Книга о царях" у иранцев 7 букв
- Каким был Иран до Исламской революции 1979 года | Иран 70-х
- Высший духовный титул ученого-богослова у шиитов Ирана
- Ответы на кроссворд АиФ номер 17
Книга царей поэма фирдоуси 7 букв сканворд
Вкус Персии: отведайте ароматнейший плов с шафраном, нежнейшие кебабы, тающие во рту, и фисташковое мороженое, от которого кружится голова. Побродите по колоритным базарам, где специи благоухают, а прилавки ломятся от восточных сладостей. Современный мегаполис: погрузитесь в динамичный Тегеран, где небоскрёбы из стекла и бетона соседствуют с уютными кафе и оживлёнными базарами. Посетите музеи с богатейшими коллекциями артефактов, откройте для себя мир персидского ковра и современного искусства. Природные чудеса: отправляйтесь в Каспийское море, где вас ждут лазурные воды, песчаные пляжи и увлекательная рыбалка. Полюбуйтесь заснеженными вершинами гор Эльбурс, пройдитесь по живописным долинам и оазисам пустыни Дашт-е-Кавир. Необычный опыт: посетите остров Киш, где вас ждёт беспошлинный шопинг, дайвинг в Персидском заливе и сафари по пустыне. Поучаствуйте в традиционных церемониях, попробуйте кальян с фруктовым вкусом и познакомьтесь с гостеприимным местным населением. Важно знать Виза: для посещения Ирана требуется виза.
Махмуд, который о сатире на него ничего не знал, мог сообразить, что «Книгой царей» прославлено теперь в целом Иране его собственное имя; поэтому можно поверить словам предания, что он немедленно распорядился послать в Тус Фирдоуси богатый дар 60000 серебряных дирхемов — по сообщению Арузия; 60000 золотых червонцев — по невероятным поздним преданиям. А Фирдоуси незадолго перед тем шёл по базару и услышал, как один ребёнок распевает стих из его сатиры: «Будь Махмуд царского рода, он бы увенчал мою голову царской короной». Старик вскрикнул и упал без чувств; его отнесли домой, и он скончался. В то самое время, когда через одни городские ворота выносили для похорон его труп, в другие городские ворота вступали верблюды с дарами от Махмуда. Горн «Gesch. Анализ произведения [ править править код ] Исторический анализ «Шахнаме» и сопоставление её с Авестой произвёл Фридрих Шпигель [10] ; при этом оказалось, что часто даже второстепенные мифические лица и подробности «Шахнаме» совпадают не только с Авестой , но и с индийской Ригведой [11]. Сжатый, но всесторонний анализ «Шахнаме» со стороны исторической, художественной, филологической и палеографической с указанием того, что было сделано раньше, дал Теодор Нёльдеке в «Persische Studien» [12] и, окончательнее, в «Das iranische Nationalepos» [13]. Влияние поэмы [ править править код ] Персидской литературе [14] поэма Фирдоуси дала сильнейший толчок: она породила бесконечный ряд других эпических произведений, имела влияние на эпос не только героический, но и романтический Низами Гянджеви , Джами и сотни других подражателей не только в Персии , но и в Турции и других странах , своими лирическими местами явилась предвестницей дервишской суфийской поэзии и навеки осталась у персов идеальным, недосягаемым поэтическим образцом. Сбылись гордые слова Фирдоуси напоминающие Пиндара , 6-я Пифийская ода, 10, и Горация , «Оды», III, 30, хотя Фирдоуси знать их не мог : Я возвел своей поэзией высокий замок, которому не повредит ветер и дождь. Годы протекут над этой книгой, и всякий умный будет её читать… я не умру, я буду жить, потому что я посеял семя словесное. До настоящего времени иранцы смотрят на «Шахнаме» как на своё величайшее национальное произведение; нередко совсем неграмотный персиянин знал на память немало мест из «Шахнаме» при этом все её сообщения принимались не за мифологию, а за историческую истину даже людьми образованными. Кроме занимательности, художественности и национальности содержания, всех пленяет и язык Фирдоуси, почти чуждый арабизмов, которые заполонили последующую персидскую речь. Кроме того, «Шахнаме» не раз касались исследователи старорусской письменности и былевой поэзии. Стасовым Собрание сочинений, том III, 1894, стр. Тихонравовым в его «Летописях русской литературы» 1859, том II, книга 4, отд. II, стр. Сближают с «Шахнаме» и сказание «О 12 снах царя Шахаиши», происхождение которого, впрочем, не выяснено; [15] Всеволод Фёдорович Миллер в своих «Экскурсах в область русского эпоса» Москва, 1892, «Русская мысль» и «Этнографическое обозрение» старался доказать, что иранские предания устным путём, через Кавказ и половцев , имели самое сильное влияние на русские былины и что Илья Муромец — тот же Рустам. Академическая рецензия профессор Н. Дашкевич в «32 Отчёте об Уваровской премии», 1895 отнеслась к этой гипотезе отрицательно, да и сам автор вскоре охладел к ней и в предисловии к «Очеркам русской народной словесности» Москва, 1897 назвал сравнительные фольклорные исследования «ловлей ветра в поле»; кажется, только в бою Ильи с сыном он ещё был склонен видеть отголосок сказания о Рустаме. Однако академик И. Ягич «Arch. Для немецких учёных устное влияние «Шахнаме» на былины киевского цикла есть аксиома [16]. Также отголоски «Шахнаме» находятся в фольклорных традициях народов Кавказа. Переводы [ править править код ] Переводы «Шахнаме» имеются почти на всех мусульманских и отчасти других восточных языках например, грузинском ; наиболее интересен для научной истории персидского текста арабский перевод аль-Бандари Исфаганского 1218—1227 гг. Английский сокращённый перевод, то стихом, то прозой, Джеймса Аткинсона Лондон, 1832. Французский прозаический перевод — Ж. Моля Париж, 1838—78. Итальянский вольный стихотворный перевод — Ит. Пицци Турин, 1886—1888. Также небольшой эпизод из «Шахнаме» «Смерть Иреджа» и отдельные отрывки из поэмы были переведены на русский язык князем Д. Украинский перевод А. Крымского с персидского оригинала доведён до царя Менучихра опубликован в львовском журнале «Життя i слово», 1895. В XX веке поэму на русский язык перевёл С. Соколов 1905. Немалую часть эпоса перевели в советское время М. Лозинский ; С. Липкин , В.
Мидяне осели в окрестностях Экбатаны современный Хамадан. Персы расселились несколько южнее, на равнинах Элама и в горном районе, примыкающем к Персидскому заливу, который позднее получил название Персида Парса или Фарс. Возможно, первоначально персы обосновались к северо-западу от мидян, западнее озера Резайе Урмия , и лишь позднее переместились к югу под давлением Ассирии, переживавшей тогда пик своего могущества. На некоторых ассирийских барельефах 9 и 8 вв. Постепенно набирало силу Мидийское царство со столицей в Экбатане. В 612 до н. Мидийское царство простиралось от Малой Азии современная Турция почти до р. На протяжении всего лишь одного царствования Мидия из маленького княжества-данника превратилась в сильнейшую державу Среднего Востока. Персидское государство Ахеменидов. Могущество Мидии не продержалось дольше жизни двух поколений. Персидская династия Ахеменидов названная так по имени своего основателя Ахемена еще при мидянах стала господствовать в Парсе. В 553 до н. Кир II Великий , Ахеменид, правитель Парсы, поднял восстание против мидийского царя Астиага, сына Киаксара, в результате которого был создан могущественный союз мидян и персов. Новая держава угрожала всему Среднему Востоку. В 546 до н. Согласно легенде, оракул предсказал лидийскому царю, что война закончится крушением великого государства. Обрадованный Крез даже не удосужился спросить, какое именно государство имелось в виду. Война закончилась победой Кира, который преследовал Крёза до самой Лидии и там захватил его в плен. В 539 до н. Кир занял Вавилонию, а к концу своего правления расширил границы государства от Средиземного моря до восточных окраин Иранского нагорья, сделав столицей Пасаргады, город на юго-западе Ирана. Камбис , сын Кира, захватил Египет и провозгласил себя фараоном. Умер он в 522 до н. Некоторые источники утверждают, что он покончил жизнь самоубийством. После его смерти персидским троном завладел мидийский маг, но несколько месяцев спустя он был свергнут Дарием, представителем более молодой ветви династии Ахеменидов. Дарий правил с 522 по 485 до н. При нем под власть Персии перешла северо-западная часть Индии вплоть до р. Инд и Армения до гор Кавказа. Дарий даже организовал поход во Фракию современная территория Турции и Болгарии , но скифы отбросили его от Дуная. В годы правления Дария греки-ионийцы в западной части Малой Азии подняли восстание. Поддержанное греками в самой Греции, оно положило начало борьбе против персидского господства, которая закончилась только через полтора столетия из-за падения Персидского царства под ударами Александра Македонского. Дарий подавил ионийцев и начал поход против Греции. Однако буря разметала его флот у мыса Афон Халкидонский п-ов. Через два года он предпринял второй поход против Греции, но греки разгромили огромную армию персов в битве при Марафоне, недалеко от Афин 490 до н. Сын Дария Ксеркс правил с 485 по 465 до н. Он захватил и сжег Афины, но после разгрома персидского флота при Саламине в 480 до н. Оставшиеся годы своего правления Ксеркс провел в роскоши и забавах. В 485 до н. В долгие годы царствования его сына Артаксеркса I правил с 465 по 424 до н. В 449 до н. После Артаксеркса власть персидских монархов над их обширными владениями стала заметно ослабевать. В 404 до н. Самым значительным в этой борьбе был мятеж, поднятый Киром Младшим против Артаксеркса II и завершившийся поражением Кира в 401 до н. Большая армия Кира, состоявшая из греческих наемников, с боями пробилась через разваливавшуюся империю к себе на родину, в Грецию. Греческий полководец и историк Ксенофонт описал это отступление в своем произведении Анабасис, ставшем классикой военно-художественной литературы. Организация государства Ахеменидов. Если не считать нескольких кратких ахеменидских надписей, основные сведения о государстве Ахеменидов мы черпаем из работ древнегреческих историков. Даже имена персидских царей вошли в историографию так, как их писали древние греки. Например, имена царей, известных сегодня как Киаксар, Кир и Ксеркс, по-персидски произносятся как Увахштра, Куруш и Хшаяршан. Главным городом государства были Сузы. Вавилон и Экбатана считались административными центрами, а Персеполь — центром ритуальной и духовной жизни. Государство было разделено на двадцать сатрапий, или провинций, во главе которых стояли сатрапы. Сатрапами становились представители персидской знати, а сама должность передавалась по наследству. Такое сочетание власти абсолютного монарха и полунезависимых наместников составляло характерную особенность политического устройства страны на протяжении многих веков. Все провинции соединялись почтовыми дорогами, самая значительная из которых, «царская дорога» длиной 2400 км, пролегала от Суз до средиземноморского побережья. Несмотря на то, что по всей империи были введены единая административная система, единая денежная единица и единый официальный язык, многие подвластные народы сохраняли свои обычаи, религию и местных правителей. Период правления Ахеменидов отличался терпимостью. Долгие годы мира при персах благоприятствовали развитию городов, торговли и сельского хозяйства. Иран переживал свой Золотой век. Персидская армия по составу и тактике отличалась от прежних армий, для которых были типичны колесницы и пехота. Главной ударной силой персидских войск стали конные лучники, засыпавшие противника тучей стрел, не вступая при этом с ним в прямое соприкосновение. Армия состояла из шести корпусов по 60 000 воинов в каждом и элитных соединений численностью 10 000 человек, отобранных из членов знатнейших семейств и называвшихся «бессмертными»; они же составляли личную охрану царя. Однако во время походов в Грецию, а также во время правления последнего царя из династии Ахеменидов Дария III в бой шла огромная, плохо управляемая масса конников, колесниц и пехотинцев, не способная маневрировать на небольших пространствах и зачастую значительно уступавшая дисциплинированной пехоте греков. Ахемениды очень гордились своим происхождением. Бехистунская надпись, выбитая на скале по приказу Дария I, гласит: «Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь стран, населенных всеми народами, давно уже царь этой великой земли, простирающейся еще дальше, сын Гистаспа, Ахеменид, перс, сын перса, арий, и предки мои были ариями». Однако цивилизация Ахеменидов представляла собой конгломерат обычаев, культуры, общественных институтов и идей, существовавших во всех частях Древнего Мира. В то время Восток и Запад впервые вступили в непосредственный контакт, и возникший в результате обмен идеями никогда после этого не прерывался. Эллинское владычество. Ослабленное нескончаемыми мятежами, восстаниями и междоусобицей, государство Ахеменидов не устояло перед армиями Александра Великого. Македонцы высадились на азиатском континенте в 334 до н. Граник и дважды разгромили огромные армии под командованием бездарного Дария III — в битве при Иссе 333 до н. Овладев Вавилоном и Сузами, Александр направился к Персеполю и предал его огню, очевидно, в отместку за сожженные персами Афины. Продолжая двигаться на восток, он нашел тело Дария III, убитого его собственными воинами. Более четырех лет Александр провел на востоке Иранского нагорья, основывая многочисленные греческие колонии. Затем он повернул на юг и завоевал персидские провинции на территории, которая в настоящее время является Западным Пакистаном. После этого он отправился в поход в долину Инда. Вернувшись в 325 до н. В 323 до н. Александр в возрасте 33 лет умер от лихорадки в Вавилоне. Завоеванная им огромная территория была тут же поделена между его военачальниками, соперничавшими между собой. И хотя замысел Александра Македонского слить воедино греческую и персидскую культуру так и не был осуществлен, многочисленные колонии, основанные им и его преемниками, в течение веков сохраняли своеобразие своей культуры и оказывали значительное влияние на местные народы и их искусство. После смерти Александра Великого Иранское нагорье вошло в состав государства Селевкидов, получившего свое название по имени одного из его полководцев. Вскоре местная знать начала борьбу за независимость. В сатрапии Парфия, расположенной к юго-востоку от Каспийского моря в местности, известной под названием Хорасан, восстало кочевое племя парнов, изгнавшее наместника Селевкидов. Парфянское государство Аршакидов. Период, последовавший за восстанием Аршака I против Селевкидов, называют либо периодом Аршакидов, либо парфянским периодом. Между парфянами и Селевкидами велись постоянные войны, закончившиеся в 141 до н. Парфяне считали себя прямыми наследниками государства Ахеменидов, и их сравнительно бедная культура восполнялась влиянием эллинистической культуры и традициями, привнесенными ранее Александром Македонским и Селевкидами. Как и раньше в государстве Селевкидов, политический центр переместился к западу от нагорья, а именно в Ктесифон, поэтому в Иране в хорошем состоянии сохранилось немного памятников, свидетельствующих о том времени. Парфия вступила в период практически непрерывных войн с Римской империей, который длился почти 300 лет. Противоборствующие армии сражались на обширной территории. Парфяне разгромили армию под командованием Марка Лициния Красса при Каррах в Месопотамии, после чего граница между двумя империями пролегла по Евфрату. В 115 н. Однако долгие годы войны обескровили парфян, а попытки одолеть римлян на западных границах ослабили их власть над Иранским нагорьем.
Вавилон и Экбатана считались административными центрами, а Персеполь — центром ритуальной и духовной жизни. Государство было разделено на двадцать сатрапий, или провинций, во главе которых стояли сатрапы. Сатрапами становились представители персидской знати, а сама должность передавалась по наследству. Такое сочетание власти абсолютного монарха и полунезависимых наместников составляло характерную особенность политического устройства страны на протяжении многих веков. Все провинции соединялись почтовыми дорогами, самая значительная из которых, «царская дорога» длиной 2400 км, пролегала от Суз до средиземноморского побережья. Несмотря на то, что по всей империи были введены единая административная система, единая денежная единица и единый официальный язык, многие подвластные народы сохраняли свои обычаи, религию и местных правителей. Период правления Ахеменидов отличался терпимостью. Долгие годы мира при персах благоприятствовали развитию городов, торговли и сельского хозяйства. Иран переживал свой Золотой век. Персидская армия по составу и тактике отличалась от прежних армий, для которых были типичны колесницы и пехота. Главной ударной силой персидских войск стали конные лучники, засыпавшие противника тучей стрел, не вступая при этом с ним в прямое соприкосновение. Армия состояла из шести корпусов по 60 000 воинов в каждом и элитных соединений численностью 10 000 человек, отобранных из членов знатнейших семейств и называвшихся «бессмертными»; они же составляли личную охрану царя. Однако во время походов в Грецию, а также во время правления последнего царя из династии Ахеменидов Дария III в бой шла огромная, плохо управляемая масса конников, колесниц и пехотинцев, не способная маневрировать на небольших пространствах и зачастую значительно уступавшая дисциплинированной пехоте греков. Ахемениды очень гордились своим происхождением. Бехистунская надпись, выбитая на скале по приказу Дария I, гласит: «Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь стран, населенных всеми народами, давно уже царь этой великой земли, простирающейся еще дальше, сын Гистаспа, Ахеменид, перс, сын перса, арий, и предки мои были ариями». Однако цивилизация Ахеменидов представляла собой конгломерат обычаев, культуры, общественных институтов и идей, существовавших во всех частях Древнего Мира. В то время Восток и Запад впервые вступили в непосредственный контакт, и возникший в результате обмен идеями никогда после этого не прерывался. Эллинское владычество. Ослабленное нескончаемыми мятежами, восстаниями и междоусобицей, государство Ахеменидов не устояло перед армиями Александра Великого. Македонцы высадились на азиатском континенте в 334 до н. Граник и дважды разгромили огромные армии под командованием бездарного Дария III — в битве при Иссе 333 до н. Овладев Вавилоном и Сузами, Александр направился к Персеполю и предал его огню, очевидно, в отместку за сожженные персами Афины. Продолжая двигаться на восток, он нашел тело Дария III, убитого его собственными воинами. Более четырех лет Александр провел на востоке Иранского нагорья, основывая многочисленные греческие колонии. Затем он повернул на юг и завоевал персидские провинции на территории, которая в настоящее время является Западным Пакистаном. После этого он отправился в поход в долину Инда. Вернувшись в 325 до н. В 323 до н. Александр в возрасте 33 лет умер от лихорадки в Вавилоне. Завоеванная им огромная территория была тут же поделена между его военачальниками, соперничавшими между собой. И хотя замысел Александра Македонского слить воедино греческую и персидскую культуру так и не был осуществлен, многочисленные колонии, основанные им и его преемниками, в течение веков сохраняли своеобразие своей культуры и оказывали значительное влияние на местные народы и их искусство. После смерти Александра Великого Иранское нагорье вошло в состав государства Селевкидов, получившего свое название по имени одного из его полководцев. Вскоре местная знать начала борьбу за независимость. В сатрапии Парфия, расположенной к юго-востоку от Каспийского моря в местности, известной под названием Хорасан, восстало кочевое племя парнов, изгнавшее наместника Селевкидов. Парфянское государство Аршакидов. Период, последовавший за восстанием Аршака I против Селевкидов, называют либо периодом Аршакидов, либо парфянским периодом. Между парфянами и Селевкидами велись постоянные войны, закончившиеся в 141 до н. Парфяне считали себя прямыми наследниками государства Ахеменидов, и их сравнительно бедная культура восполнялась влиянием эллинистической культуры и традициями, привнесенными ранее Александром Македонским и Селевкидами. Как и раньше в государстве Селевкидов, политический центр переместился к западу от нагорья, а именно в Ктесифон, поэтому в Иране в хорошем состоянии сохранилось немного памятников, свидетельствующих о том времени. Парфия вступила в период практически непрерывных войн с Римской империей, который длился почти 300 лет. Противоборствующие армии сражались на обширной территории. Парфяне разгромили армию под командованием Марка Лициния Красса при Каррах в Месопотамии, после чего граница между двумя империями пролегла по Евфрату. В 115 н. Однако долгие годы войны обескровили парфян, а попытки одолеть римлян на западных границах ослабили их власть над Иранским нагорьем. В ряде районов вспыхнули мятежи. Сатрап Фарса или Парсы Ардашир, сын религиозного лидера, объявил себя правителем как прямой потомок Ахеменидов. Разбив несколько парфянских армий и убив в битве последнего парфянского царя Артабана V, он взял Ктесифон и нанес сокрушительное поражение коалиции, пытавшейся восстановить власть Аршакидов. Государство Сасанидов. Ардашир правил с 224 по 241 основал новую персидскую империю, известную как государство Сасанидов от древнеперсидского титула «сасан», или «командир». Его сын Шапур I правил с 241 по 272 сохранил элементы прежней феодальной системы, но создал в высшей степени централизованное государство. Армии Шапура сначала двинулись на восток и заняли все Иранское нагорье до р. Инд, а затем повернули на запад против римлян. В битве при Эдессе близ современной Урфы, Турция Шапур захватил в плен римского императора Валериана вместе с его 70-тысячной армией. Пленных, среди которых были архитекторы и инженеры, заставили работать на строительстве дорог, мостов и ирригационных систем в Иране. На протяжении нескольких веков в династии Сасанидов сменилось около 30 правителей; часто преемников назначали высшее духовенство и феодальная знать. Династия вела непрерывные войны с Римом. Шапур II, вступивший на трон в 309, за 70 лет своего правления трижды воевал с Римом. Величайшим из Сасанидов признается Хосров I правил с 531 по 579 , которого называли Справедливым или Ануширван «Бессмертная душа». При Сасанидах была установлена четырехступенчатая система административного деления, введена фиксированная ставка поземельного налога и осуществлялись многочисленные проекты искусственного орошения. На юго-западе Ирана до сих пор сохранились следы этих ирригационных сооружений. Общество делилось на четыре сословия: воинов, жрецов, писцов и простолюдинов. К последним относились крестьяне, торговцы и ремесленники. Первые три сословия пользовались особыми привилегиями и, в свою очередь, имели несколько градаций. Из высшей градации сословия, сардаров, назначались наместники провинций. Столицей государства был Бишапур, важнейшими городами — Ктесифон и Гундешапур последний славился как центр медицинского образования. После падения Рима место традиционного врага Сасанидов заняла Византия. Его внук Хосров II правил с 590 по 628 , прозванный Парвиз «Победоносный» , ненадолго вернул персам былую славу времен Ахеменидов. В ходе нескольких походов он фактически разгромил Византийскую империю, но византийский император Ираклий совершил смелый бросок по персидским тылам. В 627 армия Хосрова II потерпела сокрушительное поражение при Ниневии в Месопотамии, Хосров был низложен и зарезан собственным сыном Кавадом II, умершим несколько месяцев спустя. Могущественное государство Сасанидов оказалось без правителя, с разрушенной социальной структурой, истощенным в результате долгих войн с Византией на западе и с центральноазиатскими тюрками на востоке. В течение пяти лет сменилось двенадцать полупризрачных правителей, безуспешно пытавшихся навести порядок. В 632 Йездегерд III на несколько лет восстановил центральную власть, но этого оказалось недостаточно. Истощенная империя не могла противостоять натиску воинов ислама, неудержимо рвавшихся на север с Аравийского п-ова. Первый сокрушительный удар они нанесли в 637 в битве при Кадиспи, вследствие чего пал Ктесифон. Окончательное поражение Сасаниды потерпели в 642 в битве при Нехавенде в центральной части нагорья. Йездегерд III бежал как затравленный зверь, его убийство в 651 ознаменовало конец эпохи Сасанидов. Вся экономика древней Персии основывалась на сельском хозяйстве. Количество осадков на Иранском нагорье недостаточно для ведения экстенсивного сельского хозяйства, поэтому персам приходилось полагаться на ирригацию. Немногочисленные и неполноводные реки нагорья не обеспечивали арыки достаточным количеством воды, и летом они пересыхали. Поэтому персы разработали уникальную систему подземных каналов-канатов. У подножия горных хребтов вырывались глубокие колодцы, проходившие сквозь твердые, но пористые слои гравия до подстилающих их водонепроницаемых глин, которые образуют нижнюю границу водоносного горизонта. В колодцах собирались талые воды с горных вершин, покрывающихся зимой толстым слоем снега. От этих колодцев прорывались подземные водоводы высотой в рост человека с расположенными через равные промежутки вертикальными шахтами, через которые поступали свет и воздух для рабочих. Водоводы выходили на поверхность и круглый год служили источниками воды. Искусственное орошение с помощью дамб и каналов, зародившееся и широко использовавшееся на равнинах Месопотамии, распространилось и на сходную по природным условиям территорию Элама, по которой протекает несколько рек. Эта область, известная ныне как Хузистан, густо изрезана сотнями древних каналов. Ирригационные системы достигли своего наивысшего развития в Сасанидский период. В наши дни еще сохранились многочисленные остатки дамб, мостов и акведуков, возведенных при Сасанидах. Поскольку они были спроектированы захваченными в плен римскими инженерами, то как две капли воды напоминают подобные сооружения, встречавшиеся по всей Римской империи. Реки Ирана несудоходны, но в других частях империи Ахеменидов водный транспорт был хорошо развит. Так, в 520 до н. Дарий I Великий реконструировал канал между Нилом и Красным морем. В Ахеменидский период велось широкое строительство сухопутных дорог, однако мощеные дороги сооружались в основном в болотистых и горных районах.
Читать книгу: «Тысяча и одна ночь»
Книга царей книга. Книги про Иран. Магические семь предметов и продуктов на столе становятся символическим даром Солнцу, которое, принимая этот дар, должно позаботиться о богатом урожае. Хаким Абулькасим Фирдоуси всегда открыта к прочтению онлайн. «Книга о царях» у иранских народов. Общее название прозаических и стихотворных сводов мифов и исторических хроник иранских народов.
«Книга о царях» у иранских народов
Сразу после одобрения заявки мы зарезервируем счет и реквизиты будущей карты. Чтобы воспользоваться счетом, установите приложение Тинькофф или зайдите в личный кабинет на www. Войдите с помощью номера телефона, который вы оставили при заполнении заявки. Задайте пароль для входа и пополните зарезервированный счет: так вы сможете совершать онлайн-покупки Пополнить счет можно несколькими способами: Наличными в банкоматах Тинькофф — на любую сумму без комиссии. С другой карты Тинькофф: для этого пришлите отправителю свой номер телефона, номер договора или QR-код с реквизитами. Наличными у партнеров банка: для пополнения понадобится паспорт, номер договора или номер карты.
Если у вас Android, подключите возможность бесконтактных платежей и делайте покупки в офлайне. Как работает кэшбэк по карте? Что такое подписка Tinkoff Pro? Как получать проценты от банка? Есть три способа: Чтобы получать процент на остаток подключите подписку Tinkoff Pro и храните деньги на карте.
На самом деле, если такой брак и был, он объяснялся совсем другими целями. К тому времени Ассирия, жестоко угнетавшая все окрестные народы, пала под натиском своих соседей — Мидии и Вавилона. Как водится, победители тут же перессорились за ассирийские земли, и мидийцы начали искать союзников против вавилонян в Эламе — союз с ним позволял зажать Вавилон в клещи. Как бы то ни было, выданная замуж Мандана около 595 года до н. Тут-то Астиагу приснился новый сон: «Из чрева его дочери выросла виноградная лоза, и эта лоза разрослась затем по всей Азии». Устрашенный царь снова обратился к магам и получил тот же ответ, что и в первый раз. Юный Кир у трона Астиага. Однако Гарпаг пожалел царевича и отдал его на воспитание пастуху Митридату.
По другой версии, Кира, как и многих героев древности, воспитала волчица или собака, но Геродот не верит в это. По его мнению, жена пастуха просто носила имя Спако, что по-мидийски значит «собака». Время шло, Кир подрастал и в играх всегда командовал другими детьми. Когда сын знатного мидянина Артембара не послушался его, он побил того плетью, и отец мальчика пошел жаловаться к царю о забытая простота древних нравов! Вызвав Кира для разбирательства, Астиаг сразу увидел, что тот похож на него внешностью и властным нравом, и понял, что Гарпаг нарушил приказ. Тиран страшно наказал ослушника — обманом заманив во дворец единственного сына Гарпага, Астиаг приказал его убить и зажарить, а затем накормил ничего не подозревающего отца мясом его ребенка. Самого Кира царь почему-то не тронул и отправил домой в Персию. Конечно, это легенда, хотя бы потому, что во время рождения Кира Астиаг Иштувегу еще не был царем Мидии и по возрасту никак не подходил на роль деда персидского царевича.
Достоверные сведения о Кире появляются только около 558 года до н. Это было равносильно объявлению войны Астиагу, носившему тот же титул. Читайте также «Отец истории» или «отец лжи»: как Геродот превратил мифы в науку Новый шахиншах По сообщению Геродота, союзником Кира стал оскорбленный Гарпаг, подбивший мидийских вельмож на восстание против своего царя. Когда заговор созрел, он сообщил об этом Киру в письме, зашитом для конспирации в тушку убитого зайца. Кир тут же собрал войско и в качестве тренировки заставил ратников целый день срезать серпами колючую траву. На другой день он опять призвал уставших воинов, усадил их на мягкие подушки и сытно накормил. А потом спросил, какой день им больше понравился — вчерашний или сегодняшний? Получив ответ, он сказал: «Если вы пожелаете следовать за мной, то у вас будут и эти блага, и еще в тысячу раз больше.
Если же не захотите, то вас ожидает бесконечный тяжкий труд, подобный вчерашнему». Жан-Шарль Никез Перрен. В первом же сражении Гарпаг, назначенный командующим мидян, перешел на сторону Кира. Разбитый Астиаг укрылся в своей великолепной столице Экбатаны нынешний Хамадан и поднял все ее население, включая стариков и подростков, в последний отчаянный бой. Персы победили, и царь попал в плен, но Кир помиловал его, назначив наместником отдаленной провинции. Провинций у него теперь хватало — услышав о гибели Мидии, персам подчинились многие племена Ирана вплоть до отдаленных Парфии и Гиркании. Другую историю восхождения Кира рассказывает греческий писатель Ктесий, автор баснословной «Истории Индии». По его словам, Кир был сыном разбойника Атрадата из племени мардов.
Попав во дворец мидийского царя в должности метельщика, он возвысился до военачальника и поднял мятеж против царя. После долгой войны при помощи хитрого советника Гобрия он обманом победил Астиага. Из надписи вавилонского царя Набонида следует, что война персов против Мидии и правда была долгой — целых три года.
Годы протекут над этой книгой, и всякий умный будет её читать… я не умру, я буду жить, потому что я посеял семя словесное. До настоящего времени иранцы смотрят на «Шахнаме» как на свое величайшее национальное произведение; нередко совсем неграмотный персиянин знал на память немало мест из «Шахнаме» при этом все её сообщения принимались не за мифологию, а за историческую истину даже людьми образованными. Кроме занимательности, художественности и национальности содержания, всех пленяет и язык Фирдоуси, почти чуждый арабизмов, которые заполонили последующую персидскую речь. Кроме того, «Шахнаме» не раз касались исследователи старорусской письменности и былевой поэзии. Стасовым Собрание сочинений, том III, 1894, стр. Тихонравовым в его «Летописях русской литературы» 1859, том II, книга 4, отд. II, стр. Сближают с «Шахнаме» и сказание «О 12 снах царя Шахаиши», происхождение которого, впрочем, не выяснено; [14] Всеволод Фёдорович Миллер в своих «Экскурсах в область русского эпоса» Москва, 1892, «Русская мысль» и «Этнографическое обозрение» старался доказать, что иранские предания устным путем, через Кавказ и половцев , имели самое сильное влияние на русские былины и что Илья Муромец — тот же Рустам. Академическая рецензия профессор Н. Дашкевич в «32 Отчете об Уваровской премии», 1895 отнеслась к этой гипотезе отрицательно, да и сам автор вскоре охладел к ней и в предисловии к «Очеркам русской народной словесности» Москва, 1897 назвал сравнительные фольклорные исследования «ловлей ветра в поле»; кажется, только в бое Ильи с сыном он ещё был склонен видеть отголосок сказания о Рустаме. Однако академик И. Ягич «Arch. Для немецких учёных устное влияние «Шахнаме» на былины киевского цикла есть аксиома. Переводы Переводы «Шахнаме» имеются почти на всех мусульманских и отчасти других восточных языках например грузинском ; наиболее интересен для научной истории персидского текста арабский перевод аль-Бандари Исфаганского 1218—1227 гг. Английский сокращенный перевод, то стихом, то прозой, Джеймса Аткинсона Лондон, 1832. Французский прозаический перевод — Ж. Моля Париж, 1838—78. Итальянский вольный стихотворный перевод — Ит. Пицци Турин, 1886—1888. Также небольшой эпизод из «Шахнаме» «Смерть Иреджа» и отдельные отрывки из поэмы были переведены на русский язык князем Д. Малорусский украинский перевод А. Крымского с персидского оригинала доведен до царя Менучихра опубликован в львовском журнале «Житье i слово», 1895. В XX веке поэму на русский язык перевёл С. Соколов 1905. Немалую часть эпопеи перевели в советское время М. Лозинский ; С. Липкин , В. Державин [16] ; М. Дьяконов ; И. Полный стихотворный русский перевод совершён Цецилией Бенциановной Бану , издан в 1957—1989 годы. Классические издания оригинала: Ломздена Калькутта, 1811 год ; Тёрнера Мекена Макан; Калькутта, 1829 год , основанное отчасти на материалах Ломздена; оно, иногда с малыми изменениями, перепечатывалось персами в Бомбее 1862, 1872 , Тегеране 1847, 1867, 1879 , Тебризе 1875 и т. I—IV, Лейден, с 1877 года. По-русски о Фирдоуси и «Шахнаме» появлялись сперва небольшие заметки, основанные на иностранных почти исключительно французских статьях или книгах. Зиновьев, «Эпические сказания Ирана» диссертация, СПб. Жуковский, «Мусульманство Рустема» «Живая старина», 1892, кн.
Но, несмотря на однозначно мрачное пророчество Ростама, финальные эпизоды поэмы сильно различны. Хормозд и Хосров Парвиз являются запутанными и слабыми царями, кажется унаследовавшими привязанность Бахрама Гура к удовольствиям, но у них нет его щегольства и показательной щедрости, и они не в состоянии управлять привязанностями и взглядами своих подданных. За ними остаётся переносная «чернота». Смысл империи был уничтожен слабостью, жеманностью и убогими распрями её правителей. Также завершение поэмы проникнуто духом вторжения. Хоть поэт решительно сожалеет о цивилизации, разрушенной вторжением, но описание переговоров между арабами и персами подчас склоняется в пользу арабской морали. Несмотря на неоспоримую значимость и известность своих отрывков, Шахнаме никогда не была обыкновенной поэмой, а её моральная сложность придёт к неразрешимым моральным противоречиям на последних страницах. В конце поэмы видно, что гордость примерно также сильна, как и недоумение. Как он часто подмечает, когда он пишет о безвременной смерти какого-то героя, то не может принять безучастность небес. И в этом смысле он не может осознать божественных целей, что к концу поэмы достигает своего апогея. Хоть и в описательной части, посвящённой Сасанидам, мы можем сожалеть об отсутствии эпической силы, бывшей в ранних частях поэмы, в последней части есть другие компенсирующие выгоды, притом чаще всего окончанию уделяется меньше внимания, чем началу поэмы. Такое качество, как большее количество деталей может дать сопровождающим обстоятельствам еще большую живость к примеру, сцена, в которой менестрель играет для Хосрова Парвиза , а также пафос обстоятельств например, события, приведшие к смерти Хосрова Парвиза ,-всё это на фоне интенсивных трагических событий к примеру, самоубийство Ширин кажется, что эта сцена что-то берёт из истории о самоубийстве Клеопатры над телом Антолия, чтобы избежать попадания в руки Октавиана; источником этой истории может быть «Панфея» из «Киропедии» Ксенофонта. Обе истории равны между собой, вызывая сильное чувство ухода цивилизации, которая создала последние страницы Шахнаме, несущие с собой крик о том, что «наши длинные мучения ничего не дадут нам». И кажется, что это — призыв к целой стране в отчаянном объединении. Зороастрийский летописец так писал об этом: «Мир уходит от нас. Эти последние сцены имеют великолепную живость и возвышенность». Фирдоуси очень хорошо подчеркнул пышность и богатство иранской армии и её командиров, сверкающих в своих драгоценностях и золоте, а затем поэт подчёркивает и оттеняет это за счёт выносливости к бедности со стороны их арабских противников. Одновременно мы получаем два противоположных посула — это подчёркнутое великолепие, передаваемое в поэме и приносимое к нам как понимание масштабов самого вторжения, ведь эта пышность была изначально свойственна иранской цивилизации. В короткой сцене, показывающей богатство персов, Фирдоуси с непревзойденным мастером показывает очарование умирающей цивилизации и доблесть нового формирующегося народа. Восприятие поэмы Если Фирдоуси, начав свой труд при Саманидах, надеялся сделать свой вклад в возрождении политически независимой исламско-персидской цивилизации такой же, как и созданная Саманидами и их западными соседями Бундами. Он жил, чтобы увидеть такое же в своей собственной жизни. В последние годы 10-ого и в начале 11-ого веков пала династия Саманидов, и Восточный Иран был захвачен турками — Газневидами при их энергичном царе Махмуде Хезнехе. Полностью переписал ли Фирдоуси свою поэму или же пересмотрел отдельные её части — нам неизвестно, в своём нынешнем виде в поэме есть частые эпизоды панегириков для Махмуда, хоть автор иронично радуется за бесчисленное победы иранцев над турками, и эти переходы не могут быть утеряны как для поэта, так и для царя. Легенда гласит о том, что поэма Фирдоуси не была оценена Махмудом, поэтому поэт умер в бедности и нищете. Безусловно, заключительные строки поэмы говорят об обиде на плохое вознаграждение за то, что стало делом почти всей жизни поэта. Так же, как и политика времён Фирдоуси сыграла свою роль в признании его работы, так и современные политики играют подобную же роль в определение статуса поэта и его поэмы. Пехлевийские цари правили Ираном с 1925-ого до 1979-ого, которые были особенно заинтересованы в доисламском прошлом Ирана, рассматривая его как конечный источник знаний о персидской цивилизации, с этой целью они усердно способствовали изучению поэмы Фирдоуси, так как в ней повествуется именно об этом отрезке прошлого. После Исламской революции 1979-ого Исламская составляющая Иранской культуры получила государственную поддержку, а доисламский период развития был преуменьшен в его роли формирования культуры. В каждом случае учёные как западные, так и иранские, шли совместно с текущим политическими взглядами. До революции учёные писали об иранской культуре, перешедшей в Ислам. Некоторые недавние публикации говорят о предположительно малом значении той части культуры, что пережила завоевание. Что после присоединения к исламскому миру Иран получил новую культурную жизнь подобные аргументы об источниках национальных традиций могут быть найдены и в других странах. К примеру, в Греции тоже были длительное «противостояние» между сторонниками древней и современной цивилизаций. И есть те, кто утверждает, что приход христианства и формирование значимой Византийской цивилизации практически уничтожил всё, что в культуре ранее было. Но поэма Фирдоуси пережила многие политические споры и несёт с собой как литературное произведение, так и несомненный источник Иранского материала и легенд. И они обеспечат сохранение истории и культуры. Как бы то ни было, но Шахнаме — один из неоспоримо великих выживших культурных артефактов, подтверждающих перенос культурной общественной памяти через момент завоевания. По крайней мере, в ней сохранилась легендарная история Ирана до его завоевания, рассказывая людям о великой и значимой цивилизации. Перевод Пара слов о настоящем переводе. Персидский текст написан в виде куплетов — строя с неменяющейся внутренней формой, которая достаточно сильно соответствует по длине строфам из английского героического эпоса. Но истории из Шахнаме всегда пользовались популярностью у Менестрелей, называемых «naggals», которые в основном рассказывали в прозе с небольшими стихотворными вставками. Как в своей книге «The Oral Background of Persian Epics» 2003 написала Кумико Ямамото: «Проза используется для рассказа историй, а стихи, чтобы подчеркнуть внутреннее деление… с точки зрения повествования периодически появляющиеся стихи… и, например: используемые подчёркивания драматичности, показывают внутренние состояния персонажей или для подытоживания истории. Тем самым стихи служат для привлечения внимания, вводя в прозу различную ритмику», страница 28. Это произведение является одним из самых известных примеров, имеющем обычную для Европы форму, к пример, как у «De Consor atione Philosophiae» от Боэция и «Le Vita Nuova» от Данте. При переводе средневековой поэмы из её средневекового вида подразумевалось, что это не повлияет на качество перевода с оригинала. Также была и ещё одна причина выбора такой формы, присущей сказителя «наккали» гарантирует передачу повествования поэмы в наиболее близком к культуре виде. Моя цель в переводе Шахнаме — не подготовить текст для учёных, но дать его широкой публике. Я затрудняюсь сказать, то именно является аудиторией для этого средневекового литературного артефакта, этот интерес может исходить из любой культуры настоящего времени. Мы предпочитаем, чтобы наше повествование было производным от «Властелина колец», а не от «Беовульфа», от «Камелота», а не от «Мэлори или Кретьена де Труа». Тем не менее, ещё есть мир читателей, особенно молодых, не являющийся миром учёных, эти читатели могли бы постараться прочесть Беовульфа или Мэлони, чтобы сблизиться с моим переводом. Я переводил не для учёных, имеющих достаточно хорошие издания, но для стремительно исчезающего вида обыкновенных читателей. Выбор формы повествования «наккаль» - это популярная в Персии форма рассказов из Шахнаме, потому она кажется наиболее применимой. Учитывая огромный размер поэмы, некоторые моменты неизбежно были опущены, а другие — представлены в краткой форме выделенные курсивом отрывки подразумевают сжатие текста Фирдоуси. В основном в данных эпизодах я не опускал текст, а когда и делал это, то значит, в поэме шли постоянные повторения. К примеру, при последних правителях было огромное количество этических советов, даваемых ими либо во время коронации, либо на смертном одре. Большинство этих советов постоянно повторяются, и большую их часть я опустил. Само собой — это изменило структуру поэмы Фирдоуси и в идеале, читатель должен быть к ним внимателен. Но наша заинтересованность в моральных сентенциях значительно меньше, чем у средневековой аудитории, и я не ощущаю то, что должен испытывать терпение читателей, которые как я вновь подчеркну являют моей целевой аудиторией. Наоборот, в выделенных мной как основных историях из поэмы, к примеру, про Сиявуша и Исфандияра, почти ничего не опущено. В особенности я был скрупулезен в переводе всего, касающегося внутренних жизней персонажей и их этих этических дилемм, просто потому, что они кажутся мне выделяющимися и эстетическим значимыми частями поэмы. Наиболее сильно сокращённым был эпизод о двенадцати чемпионах, Даваздах Рох, произошедший во время войны Кая Хосрова против Турана. Современный иранский автор Гольшири писал о том, что этот эпизод — сердце поэмы, показывающий насколько этот момент важен для преданных читателей Шахнаме и содержит в себе различные взгляды на само событие. Эпизод сильно насыщен повторами конечно, это сделано преднамеренно, но от этого у повторов нет большей значимости для современного читателя. Также меня поражала праздность данных описаний и вместе с ней смущающий этноцентризм в триумфализме. Этот эпизод — экстремальный пример тех моментов, что могут быть найдены в этноцентрических эпосах ос всего мира, но ни один из них не имеет в себе эквивалент истории Сиявуша или истории Исфандияра. А потому я сделал подборку историй, которые должны быть, проще потерять у Давваздаха Покса, чем у Сиявуша или Исфандияра. При работе над переводом я использовал различные реакции — издания текста Фирдоуси сильно отличавшиеся друг от друга от рукописи к рукописи. Для историй до Исфандияра я использовал издание, под редакцией Джалала Халегхи-Мотлагха 5 томов, Нью-Йорк, 1988-ой-1997-ой. В этом издании на момент написания были опубликованы лишь ранние части поэмы. Иногда получение однозначно связанного источника было попросту невозможным, если исходить из данного издания источника к примеру, в течение повествования о зале рассматриваются мудрецы при дворе Манучехра, в этом моменте данное следует тому, во что верят большинство учёных и что было в самых древних рукописях поэмы, тем самым давая смысл повествованию. В такие моменты я обращался к так называемому московскому изданию под редакцией Бертелье и других людней 9 томов Москва 1966-1971-ые года. Для истории об Исфандияре я использовал книгу Азизоллаха Джоваяни «Hemasseli-yu rostam oestafandyar» Тегеран, 1995-ый год. Для оставшихся историй, то есть после Исфандияра, я использовал московское издание. Для нескольких моментов, главным образом для добавления ясности к деталям повествования, я использовал издание 19-ого века от Жюля Моля перевыпущено в Париже в 1976-ом году. Обратите внимание на 4 слова Слова «farr» относится к славе и высшей неприкосновенности, данной свыше для царя и иногда для великого героя. Физическое проявление этого — свет, исходящий из лица царя или героя. Предполагается, что практика салютов связана якобы, с тем, что слуги и нищие прикрывали ладонями свои глаза, чтобы не ослепнуть от сияния от «farra». Географическое понятие «Rum» и прилагательное «Runu» в особенности тяжело для перевода в историях Шахнаме. Эти слова относятся к цивилизации, лежавшей на Западе Ирана, в восточной Азии и в Европе. Таким образом, Секандер Македонский является Румом так же, как и римские императоры, нападавшие на ранних Сасанидов и ставшие потом византийскими и нападавшими на поздних Сасанидов. Ради относительной исторической достоверности, я по-разному переводил эти слова в зависимости от конкретной исторической эпохи. Это позволило гибко подойти к врагам Ирана в те периоды и замаскировать одинаковость и монолитность цивилизаций на западе, имеющуюся в поэме Фирдоуси. Также он использует слово «Руми» обычно описывая одежду или броню в «легендарных» историях, происходящих в неясные древние времена. В этих случаях я оставлял слово без изменений, а иначе все переводы были бы анахроничными. Парфянская и Сасанидская столицы были в Ктесифоне на реке Тигр. При поздних Сасанидских царях Фирдоуси часто обращался к городу «Багдад» он делал это и в более ранних местах поэмы , и в большинстве мест я сохранил данное слово, хоть оно и анахронизм. Столица Аббасидов 751-1258-ые нашей эры , «Багдад», было намеренно расположена подальше от руин Ктесифона. И при строительстве был использован опыт Ктесифона. Ссылка на него через название арабского города говорила о том, что он должен был стать административным центром новой империи. Кажется, что Фирдоуси описывал цивилизацию, прошедшую через множество завоеваний, и предсказывал её захват. Слово «nard» обычно переводится как «нарды». И часто говорится об истории ввоза шахмат из Индии в Иран, а в ответ проследовало персидское изобретение нард, пришедшее, по истории из Шахнаме, во время правления Нушин-Равана. Однако из описания нард, чётко данного Фирдоуси ясно, что «nard» — это не современные нарды, так как к примеру, они включали в себя королей. Были средневековые варианты шахмат, использовавшие Зары игральные кости, примечание переводчика для определения допустимых ходов. И скорее всего описанный вариант Фирдоуси — это вряд ли нарды. Так у нас нет слова для такой игры, то я оставил это слово в персидском варианте. Дик Дэвис Заметка об иллюстрациях Огромная популярность повествования Шахнаме, а также её характеристик персидской культуры показывается факт о том, что рукописи были иллюстрированы множеством способов, от фресок во дворцах до роскошных миниатюр из манускриптов, написанных при дворе, до больших изображений в прямом и наивном стиле подобно тому, что использует индийский кинематограф , представляющие собой своего рода фон для Наккаля при его рассказе определённой истории. Иллюстрации для данного перевода были взяты из литографии к популярному изданию 19-ого века. Они соединяют в себе традиционные иранские и западные стили иллюстрирования, берущие начала в Иране тех времён. И их сочетание родного и героического стилей сильно знакомы по сказкам; они дают нам представления о путях, через которые ты проходишь вместе с повествованием, процветавшим в персидской культуре. Рисунок Первые цари Правление Каюмарса Что персидский поэт говорит о первом человеке, ищущем корону мировой верховной власти? Никто не знает о тех первых днях, если только ни слушал истории, передаваемые от отца к сыну. Те предания говорят: первым человеком, ставшим царём и установившим церемонии согласно короне и троне, был Каюмарс. Когда он стал правителем мира, то поначалу он жил в горах, где он установил свой трон, а он сам и его люди носили шкуры леопардов. И именно он первым научил людей готовить пищу и шить одежду, что тогда в том мире было новым. Восседая на троне, прекрасный как Солнце, он правил 30 лет. Он был словно высокий кипарис, увенчанный полной луной, ведь от него шёл свет царского «фара». Все животные мира, дикие и прирученные, благоговейно преклонялись перед ним, кланяясь перед троном, и их послушание возвеличивало его славу и успехи. Каюмарс имел красивого сына, мудрого и жаждущего славы такой же, как и у отца. И звали его Сиамак, и Каюмарс любил его всем сердцем. Сияние сына делало его счастливым, а любовь к нему заставляла плакать, только подумал бы он о разлуке. Сиамак вырос и стал красивым и молодым, не было у него врагов кроме Аримана, тайно завидовавшего его великолепию и искавшего случай унизить его. У Аримана был сын, словно дикий волк, он без страха собрал армию, по всему миру призывая к мятежу и готовясь к атаке на царя. Сиамак убит Чёрным Демоном Не знал Каюмарс о тех делах, но ангел Соруш предстал перед Сиамаком, и был он в образе волшебного зверя, закутанного в шкуру леопарда. И сказал ангел ему о заговорах против его отца. Вскипело от ярости сердце принца, и собрал он войско. Не было брони в те времена и оделся принц для войны в леопардовую шкуру. Лицом к лицу столкнулись две армии. И шагнул тогда Сиамак вперёд, к атаке, но чёрный демон вонзил свои клыки в его незащищённое тело. И в грязи и распростёр демон благородного Сиамака. И теперь на земле распростёр он сына царя, Вцепился в живот и нанёс последний удар. Так от демонической руки погиб Сиамак, Оставив народ без принца и земли. И когда царь услышал о смерти своего сына, его мир потемнел от горя. Плача шёл он с трона и бил свою голову и находился он в агонии бедствия. Лицо его было измазано кровью, а сердце погрузилось в печаль, наполнив ею дни. И пришла к царю его армия, и крик печали прошёл по её рядам. Носился синий цвет каждым в знак траура, все животные, и дикие, и ручные, а ещё птицы в воздухе, все они воедино собравшись, с плачем и криками прошли к горам. И покрыли воздух у царского двора облака пыли, принесённой с собой провожающими. Плакали они целый год, пока славный Соруш ни принёс сообщение бога. Гласило он так: «Каюмарс, не плачь больше, и снова приди в здравый ум. Созови армию и выступи против злого демона». Получив весть, обратил царь свое лицо к небу и молился великому богу о том, чтобы злой удар пришёлся на злых. И подготовился он к мести за смерть Сиамака, чтобы беспросыпно спать по ночам, а днём кушать пищу. И кажется сын был сравним по уму и нравам с сыном Каюмарса, ведь он получал такую же любовь. Так было потому, что Хушанг напоминал ему Сиамака с взглядом подобным его. Когда сердце Каюмарса было объято войной и местью, вызвал он Хушанга и рассказал ему о своих планах и тайнах. И сказал он: «Я должен созвать армию и устроить плач и стоны в рядах демонов. И должен ты вести тех воинов за собой, ведь мой срок близок, и ты будешь новым владыкой». Созвал вместе фей, леопардов и львов, диких волков и страшных тигров, птиц и прирученных зверей, да и была эта армия возглавлена гордым молодым принцем. Каюмарс был в тылу, а его внук Хушанг был впереди. Бесстрашно вышел Чёрный Демон вперёд, и пыль затмила всё небо. Но для ярости царя и храбрости животных не были страшны демона когти. И столкнулись в бою против друг друга две армии. И животные одержали победу. Схватил Хушанг того Чёрного Демона и рассёк его пополам, и отнял он голову демона. Низвергнул Хушанг Чёрного Демона в пыль и стал его бичевать. И исполнил месть Каюмарс, чего он страстно желал. Тогда его дни пришли к окончанию, а мир лишился славного воина. Кто ведал бы не найдёшь того, По силе Каюмарса и его великом троне. Пока он был жив, весь мир был его, И он учил людей процветать. Но весь тот мир растаял как дым, И людское зло, и их слава исчезли Правление Хушанга Теперь хозяином мира стал благоразумный Хушанг и принял он корону, сделав это в местах деда. Восседая на троне, Хушанг произнёс: «Правлю я с этого трона над семью средами, и везде повинуются мне». И помня о воле Небес, приступил он к воцарению справедливости. Помогал он цветению мира и наполнилась земля его волей. Открытие огня и установление праздника Саде; и скакал к горам царь в один из дней, ведя своих людей. И возникло перед ними нечто длинное и чёрного цвета. Два его глаза были, что кровавые миски на его голове, а из носа шёл дым, затмевая весь свет. Теперь Хушанг стал осторожен, незаметно подобрал камень, метнув его в зверя, прилагая все свои силы. Но чудище было проворно, убежав за скалу, а камень от удара о стену скалы распался на части. И ударились осколки того камня, принеся с собой искры, а сердце камней запылало огнём. Не было убито отродье, но нашлась огненная сущность кремня. А потому каждый раз при ударе стали о камни высекаются сильные искры. Когда пришла ночь, своими руками Хушанг и его люди сделали море огня, устроив его целую гору, и ходили вокруг. В ту ночь был их праздник, тогда видно они пили. Праздник был назван «Саде», и дошёл он до нас. Взял затем он руду своими руками и огнём разделили железо и камень. И так создал он мастерство кузнецов, что вылепляют булавы, топоры, топорики, пилы. А уж затем обратился он к воде на полях, её принося ирригацией. Она несла воду с озёр до равнин, каналы были же ею. И применял Хушанг свой фарр для сокращения чужого труда. И стало больше земель, что были годны для растений. И каждый теперь мог заниматься зерном для своего хлеба, и собирать фрукты, приходя на поля. Применил Хушанг свою власть, данную богом, и разделили он животных на диких и пригодных к охоте онагров, и оленей и тех, что имеют назначение у людей.
ГДЗ история древнего мира учебник 5 класс, Вигасин, Годер
Читать Тафсир Корана Ас-Саади на русском. Открывающая Книгу. Магические семь предметов и продуктов на столе становятся символическим даром Солнцу, которое, принимая этот дар, должно позаботиться о богатом урожае. Иранский царь Эрмитаж.
Основание Вавилона
- Иранская культура и история: взгляд на царей в книге.
- "книга о царях" у иранцев - сканворд № 1200
- Сканворд 17 АиФ 2024 год
- Ответы на сканворд 17 АиФ 2024 год
- "Книга о царях" у иранцев 7 букв
- Фирдоуси. Шахнаме в прозе