Однополчане призвали Цейтцлера самому отдать приказ об отступлении, но он отказался это сделать, подчиняясь власти Гитлера как главнокомандующего. Во избежание окружения начальник Генерального штаба сухопутных войск Курт Цейтцлер предложил Адольфу Гитлеру подготовить их отступление. Генерал Курт Цейтцлер (справа) беседует с Адольфом Гитлером. 29 апреля 1943 года начальник штаба Вермахта генерал Курт Цейтцлер издал «положение о добровольцах».
Курт Рассел сыграет в «Кинокритике» Квентина Тарантино — инсайдер
Во избежание окружения начальник Генерального штаба сухопутных войск Курт Цейтцлер предложил Адольфу Гитлеру подготовить их отступление. Актриса Шеннен Доэрти рассталась с мужем, фотографом Куртом Исваринко, после 11 лет брака, об этом сообщают People. Курт Цейтцлер прослужил в должности начальника штаба сухопутных сил Германии до июля 1944 года. Цейтцлер Курт (читаемые книги ). Тем временем Цейтцлер снова и снова предлагал Гитлеру начать вывод войск из Сталинграда.
К 76-летию ПОБЕДЫ НАД ФАШИЗМОМ ЧТОБЫ ПОМНИЛИ...
Теперь, после поражения под Сталинградом, Курт Цейтцлер и генерал-инспектор бронетанковых войск Гейнц Гудериан, отправленный Гитлером в отставку после разгрома под. Тем временем Цейтцлер снова и снова предлагал Гитлеру начать вывод войск из Сталинграда. Цейтцлер не пользовался особым авторитетом среди высшего командного состава вермахта, а его боевой опыт считался недостаточным, хотя он и был грамотным штабным работником. Цейтцлер, Курт — статья из свободной энциклопедии. Цейтцлер выступал за немедленный прорыв и вывод Шестой армии генерала Паулюса после того, как она была окружена в Сталинграде. Генерал-полковник Курт Цейтцлер, начальник генерального штаба сухопутных войск (ОКХ, с 22 сентября 1942 года по 31 января 1945года), “Сталинградская битва”.
Russian court places Forbes journalist Mingazov under house arrest, says RIA
В это время мы как раз резали собаку, и водка явилась очень кстати. В общей сложности зарезали уже четырёх собак, а товарищи никак не могут наесться досыта. Однажды я подстрелил сороку и сварил её», — строки из письма солдата Отто Зехтига. В каком-то отношении попавшим в котел немцам помогли советские войска, в целях пропаганды засылая к ним кошек снабженных агитационными листовками.
Очень кстати такой подарок оказался к Рождеству. Скудный рацион, переохлаждение и антисанитария — вот главные факторы заболеваемости в рядах вермахта под Сталинградом. Наиболее частыми болезнями, косившими немцев, были гепатит, дизентерия и тиф.
Переносчиком наиболее страшного из перечисленных заболеваний — сыпного тифа — были вши, которые буквально заедали германских солдат. Факт остается фактом. Немцы, чей уровень медицины превосходил советский, так и не смогли полностью избавиться от этой напасти.
Все дело в том, что для борьбы с паразитами германское руководство использовало почти бесполезные химические порошки, в то время как красноармейцы прибегали к паровой обработке одежды, бане и стрижке наголо. Советские источники свидетельствуют, что за один день с двенадцати немецких военнопленных в полевом госпитале было снято 1,5 кг вшей! Обычно с каждого немецкого солдата набиралось до 130 тысяч паразитов.
И в плену жизни нет Из 91 тысячи попавших в советский плен немецких солдат в живых осталось лишь 5 тысяч. Немецкая сторона во всем обвиняла русских, утверждая, что к такому большому числу потерь привели невыносимые условиях существования в советских лагерях для военнопленных.
Когда же вслед за этим последовал еще и разгром под Сталинградом, стало очевидно, что "Третий рейх" недолговечен. Поэтому с подачи финансистов начался поиск новой военно-политической надстройки для делового сотрудничества англосакских и континентально-европейских банковских групп.
Один из проектов нового формата военно-политического сотрудничества был представлен в феврале 1943 года главе европейского центра Управления стратегических служб США Аллену Даллесу. Для переговоров с ним в Берн прибыло практически все руководство Вермахт: фельдмаршал Вальтер фон Браухич личный представитель начальника штаба Верховного командования "Третьего рейха" Вильгельма Кейтеля , генерал-полковник Курт Цейтцлер начальник генштаба сухопутных войск Германии , генерал-лейтенант Адольф Хойзингер руководитель оперативного отдела генштаба сухопутных сил Германии. С учетом положения этих лиц в рейхе прибыть в Швейцарию на переговоры с Даллесом они могли исключительно с санкции Гитлера. С собой они привезли проект сепаратного соглашения, который включал следующие положения.
Предлагалось создать новый военный альянс в составе англосакских и континентально-европейских стран, ведущую роль в котором заняли бы США. В свою очередь, американцы должны были взять германское государство под свое покровительство, т. В качестве "благодарности", а по сути дани за протекторат, "Третий рейх" был готов пойти на обязательные платежи в общий фонд будущего альянса. Несложно догадаться, что эти платежи фактически пошли бы в карманы тех англосакских финансовых групп, которые присутствовали на переговорах с нацистскими генералами.
На эти же лица был ориентирован и еще один тезис проекта. Новый военно-политический альянс мыслился в качестве силового инструмента по распространению влияния Банка международных расчетов или структуры, которая будет создана на его основе. Конкретный ответ представители "Третьего рейха" тогда так и не получили. Но обсуждение представленного ими проекта продолжилось в ходе последующих переговоров.
Наконец, в 1946 году идея нового альянса была артикулирована никем иным как британским премьером Уинстоном Черчиллем. В своих выступлениях в Фултоне и Цюрихе Черчилль представил несколько обновленный нацистский проект североатлантического альянса англосакских и европейских наций, при этом сохранив словесные обороты нацистов.
В июле 1944 года после разгрома немецких армий в верховьях Днепра Цейтцлер лично просил Гитлера о выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены. Гитлер отказался, последовала ссора, после чего Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя груз ответственность.
В июле 1944 года непокорный генерал был снят с должности, лишен всех привилегий и 31 января 1945 уволен из армии в отставку без права ношения военной формы. В 1945 году Цетцлер был взят англичанами в плен, в 1946 году в качестве свидетеля был привлечен к участию в Нюрнбергском процессе и уже в 1947 отпущен на свободу.
Сегодня фюрер встретился с командующим ОКХ генерал-полковником Францем Гальдером и поблагодарил его за 2 года успешной работы на Восточном Фронте.
Генерал-полковнику Гальдеру выпало одно из сложнейших заданий - руководить силами победоносной Германии в ее борьбе с большевизмом. Вермахт под его руководством продемонстрировал, что вместе с объединенной Европой способен бороться за Новым порядок на континенте и давать отпор угрозе жидобольшевизма.
Цейтцлер Курт.
Гитлер отказался, последовала шумная ссора. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести. Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы. Последние записи:.
Пока что у ленты нет даже примерной даты выхода. Когда стартуют съёмки, неизвестно. Материалы по теме.
После войны Цейтцлер утверждал, что, когда он предложил Гитлеру отвести армию к Дону , Гитлер крикнул: «Я не оставлю Волгу! Я не вернусь с Волги» [1] Фюрер приказал 6-й армии оставаться в Сталинграде: «Сталинград просто необходимо удержать. Это должно быть; это ключевая позиция.
Прерывая торговлю на Волге, мы причиняем большой вред русским». Посоветовавшись с фюрером, Геринг , командующий люфтваффе , заявил, что положение осажденных в Сталинграде «не так уж серьезно», считая осуществимой доставку двухсот пятидесяти тысяч человек по воздуху, что вместо этого оказалось невозможным. Цейтцлер записал в своем дневнике: «Я могу только думать, что мои отчеты даже не читали или не придавали им значения». Цейтцлер в знак солидарности с окруженными в Сталинграде войсками уменьшил свой пищевой паек до уровня их, потеряв за две недели 12 кг; Гитлер, проинформированный Борманом о диете, приказал Цейтцлеру прервать ее и вернуться к обычному питанию; несмотря на это, Гитлер продолжал не рассматривать идею отступления 6-й армии, тем самым обрекая ее на уничтожение.
Полномочия же Гитлера решили урезать. Еще раньше Геббельса и Геринга в руководстве СС, обладавшем обширной разведывательной информацией, стали осознавать обреченность авантюристичность планов Гитлера. Участник антигитлеровского заговора среди военных Хассель писал в сентябре 1941 года: «Совершенно ясно, что окружение Гиммлера всерьез обеспокоено и ищет выхода». Весной 1942 года Чиано в своем дневнике записал, что Гиммлер «ощущает пульс страны и хочет компромиссного мира». Судя по воспоминаниям начальника разведки СД Шелленберга, он в августе 1942 года убеждал Гиммлера, что добиться выгодного для Германии результата возможно сейчас, пока ее руководители могут действовать с позиции силы. Гиммлер согласился с доводами Шелленберга и приказал ему немедленно приступить к подготовке тайных переговоров. Гиммлер и Шелленберг решили, что Германия могла бы отказаться от большей части оккупированных территорий, но сохранить власть в регионах, считавшихся исконно германскими. Во второй половине 1942 года Гиммлер настаивал на использовании адвоката Лангбена и его связей в поисках сепаратного мира. Хассель записал в дневнике, что в декабре «Лангбен имел беседу с английским официальным лицом в Цюрихе и американским чиновником Хоппером в Стокгольме с одобрения СД». В качестве посредника в переговорах с американским дипломатом Хьюиттом выступал и личный массажист Гиммлера Керстен. Одновременно Гиммлер, которого Гитлер именовал «мой верный Генрих», усилил изучение состояния здоровья фюрера. В конце 1942 года Гиммлер, по словам его личного массажиста Керстена, ознакомился с досье о состоянии здоровья Гитлера, из которого следовало, что фюрер, возможно, страдал прогрессирующим параличом. Объясняя свой интерес к состоянию здоровья своего шефа, Гиммлер говорил Керстену, что в случае смерти Гитлера «между партией и армией начнется бешеная грызня из-за наследства». Гиммлер верно оценивал неизбежность усиления грызни между руководством нацистской партии и начальством вермахта. В своем дневнике Геббельс писал 2 марта 1943 года: «Геринг очень сурово осуждал генштаб. Он особенно настроен против Йодля, который, по словам Геринга, начал распространять анекдоты о фюрере… Геринг считает, что методы работы генштаба совершенно порочны… Геринг считает, что генералы, включая тех, что находятся на фронте, пользуются сложившейся обстановкой для того, чтобы создать трудности для фюрера». Геббельс поддержал Геринга, заметив: «Надо быть начеку в отношении генералов старого вермахта и рейхсвера… Они стараются настроить нас друг против друга». Многие же из военных руководителей возлагали вину за поражения на политическое руководство страны, и прежде всего на Гитлера, который после поражения под Москвой отправил в отставку десятки генералов и единолично возглавил руководство сухопутной армии. Особенно возмущался Гитлером начальник генерального штаба Курт Цейтцлер, который еще в октябре 1942 года предложил Гитлеру вывести войска из Сталинграда, предупреждая о возможности нового зимнего наступления Красной армии. Однако Гитлер отказывался принять решение об отступлении. Выступая по случаю очередной годовщины «пивного путча» 9 ноября 1942 года, Гитлер говорил: «Я хотел достичь Волги в определенном месте возле определенного города. Этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город… Я теперь могу сообщить вам, что город взят. Остались лишь очень небольшие части города, которые не находятся в наших руках». Тем временем Цейтцлер снова и снова предлагал Гитлеру начать вывод войск из Сталинграда. Узнав о начале советского наступления 19-20 ноября 1942 года, Цейтцлер сразу же связался с Гитлером, перемещавшимся в это время в поезде между Мюнхеном и Берхтесгаденом. Начальник генерального штаба потребовал немедленно вывести 6-ю армию под командованием генерала Паулюса из Сталинграда. Однако Гитлер не желал и слушать об этом. Он уверял: «Сталинград надо удерживать. Это ключевая позиция. Разрывая транспорт по Волге, мы создаем русским огромные трудности. Как они будут перевозить свое зерно с юга России на север? В ответ Гитлер кричал: «Я не оставлю Волгу!
Newsweek reporter goes after Twitter after user triggers seizure
Но на какой день намечено русскими начало наступления, мы еще не знали. Перед наступлением Упорно отказываясь принять какое-либо из основных решений, Гитлер, однако, разрешил провести мероприятия, направленные на усиление войск, занимавших участок фронта, над которым нависла русская угроза. Но даже теперь он не терял надежды захватить Сталинград. Он гневно отдавал приказы продолжать бои в городе за каждый дом, за каждый квартал, и 6-я армия несла напрасные потери. Последние резервы ОКВ — первоклассные штурмовые саперные батальоны — были переброшены в Сталинград, где они должны были захватить застроенный район, прибегнув к «новой штурмовой тактике». Эти батальоны были уничтожены.
А тем временем северо-западнее Сталинграда все явственнее надвигалась угроза. В начале ноября Гитлер выступил с политической речью, в которой заявил: «Я хотел выйти к Волге в определенном месте, возле определенного города. Случилось так, что этот город носит имя самого Сталина… Я хотел взять этот город. Не делая преувеличенных заявлений, я могу теперь сказать вам, что мы его захватили. Только небольшая его часть пока еще не в наших руках.
Время в данном случае не имеет никакого значения». Это была странная речь. Гитлер говорил и как верховный главнокомандующий, и как партийный агитатор. Нельзя было не опасаться, что Гитлер, заявив однажды о своих намерениях на всю Германию и на весь мир, откажется когда-либо изменить их, так как выполнение этих намерений станет для него вопросом личного престижа. А когда речь идет о престиже, диктаторы, как известно, всегда проявляют повышенную чувствительность.
Более того, Гитлер был политиком, а не солдатом. Объявляя о своих намерениях, он думал дать ясные цели своим командирам и войскам и таким образом укрепить их решимость. Гитлер считал, что его речи повышают стойкость солдат. Он не знал, как будут звучать его слова в ушах высших командиров, младших офицеров и солдат, ожесточенно сражавшихся и умиравших в Сталинграде. Он не знал, какое впечатление могут произвести его слова на генеральный штаб сухопутных сил и его начальника.
Кстати, мне никто не сообщил об этой речи до того, как она была произнесена, — впервые я услышал ее по радио. В течение первых недель ноября я снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру. Благодаря данным нашей разведки картина становилась яснее с каждым днем. Мы работали в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, подвергая районы сосредоточения русских войск ударам с воздуха. Большего мы не могли сделать.
Оставалась единственная надежда. Несмотря на все, еще можно было в самый последний момент убедить Гитлера принять основное решение. Я беспрестанно приводил ему все новые и новые доказательства. Весь генеральный штаб — от старшего начальника до рядового сотрудника — разделял мои мрачные предчувствия и с тревогой ожидал неизбежного, как мы все понимали, русского наступления. Если оно будет успешным, оно поставит всю сталинградскую армию в отчаянное положение.
Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее. Тяжело видеть, что единственное в тех условиях средство излечения отвергается единственным человеком, который может принимать решения, — Гитлером. Командующий группой армий «Б» и его начальник штаба дали такую же оценку обстановки, как я. Они тоже считали, что избежать надвигающейся катастрофы можно, только приняв кардинальное решение. Они чувствовали себя несчастными, так как были не в состоянии влиять на ход событий.
Они могли только заострить внимание Гитлера на действительном положении дел, представляя свои донесения с оценкой обстановки. Сосредоточивая внимание на самом опасном участке фронта, они старались не пропустить критического момента. Конечно, мы пытались наносить удары по движущимся колоннам и районам сосредоточения русских войск авиацией и дальнобойной артиллерией. Но самое большее, что могли дать такие действия, это отсрочить день наступления. Предотвратить наступление можно только тогда, когда обороняющийся имеет абсолютное превосходство в воздухе и способен беспрерывно наносить мощные удары по железным и шоссейным дорогам, а также по районам сосредоточения противника.
Мы не обладали военно-воздушными силами необходимых для этого размеров. Такова была обстановка, когда на нас со всей яростью обрушилась суровая русская зима. Теперь мы знали, что наступления русских придется ждать недолго. Русское наступление началось Ранним утром 19 ноября 1942 г. Наша группа связи проследила за тем, чтобы эта телеграмма пришла к нам через штаб группы армий «Б» без задержки.
Итак, наступление началось, и мы были уверены, что оно будет развиваться так, как мы не раз говорили об этом Гитлеру. Теперь нам предстояло убедиться, правильно ли мы подсчитали силы русских. Гитлер дал согласие на вывод его из резерва». Этот единственный резервный корпус мог быть введен в бой только по личному приказанию Гитлера. Как только я услышал о русской артиллерийской подготовке и понял, что обстановка будет развиваться, как и предполагалось, я обратился к Гитлеру с просьбой о выводе корпуса из резерва.
Если же события не примут опасного оборота, такая предосторожность не повредит. В это время Гитлера в Восточной Пруссии не было — он находился в своем поезде на пути в Мюнхен или Берхтесгаден. Его сопровождал личный штаб, в который входили фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль. По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в распоряжение группы армий «Б». Даже тогда он хотел отложить принятие решения по этому вопросу и дождаться дальнейших сообщений с фронта.
Как обычно, с немалым трудом мне удалось убедить его, что потом будет слишком поздно. Добившись согласия Гитлера на вывод танкового корпуса из резерва, я почувствовал себя прямо-таки победителем. Командование группы армий «Б» было от этого в восторге. Артиллерийская бомбардировка румынских позиций становилась все более интенсивной. И вот под прикрытием сильной снежной метели, в двадцатиградусный мороз Красная Армия перешла в наступление.
На румын шли массы танков с пехотой, находившейся на танках или двигавшейся позади них. Повсюду русские имели огромное численное превосходство. Румынский фронт представлял собой печальную картину полного хаоса и беспорядка. Штаб группы армий «Б» теперь получал поток часто совершенно противоречивых сведений, которые тут же препровождались в генеральный штаб. Одни донесения рисовали общую картину панического бегства румынских войск и появления русских танков глубоко в нашем тылу.
В других же говорилось о героическом сопротивлении румын и уничтожении множества советских танков. Наконец обстановка прояснилась. Русские прорвали румынский фронт в двух местах. Между участками этих прорывов, а также на левом фланге румынские войска и немецкие части усиления продолжали вести упорные бои с превосходящими силами противника. Как только командование группы армий «Б» осознало, что произошло, оно приказало танковому корпусу «X» контратаковать те русские части, которые достигли наибольших успехов.
Я непрерывно информировал Гитлера по телефону об изменении обстановки на фронте. Снова и снова я указывал ему на то, что наступило время провести в жизнь основное решение, то есть отступить из Сталинграда, или хотя бы подготовиться к его выполнению в ближайшем будущем. Это только раздражало Гитлера. Как обычно, он цеплялся за каждую соломинку. Он хотел увидеть, какой эффект произведет ввод в бой танкового корпуса.
Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление. Тем временем обстановка продолжала ухудшаться. Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус «X», который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских. Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода.
На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении. Обстановка становилась опасной. С точки зрения группы армий «Б» и главного командования сухопутных сил, обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус «X» не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение.
В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной. Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск. Затем нужно было создать новый крепкий фронт.
Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов. Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было. Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы.
Гитлер отверг это смелое решение. Несмотря на все мои требования и предупреждения, он оставался непреклонным. Вместе со своими военными советниками Гитлер решил вернуться из Баварии в Восточную Пруссию. Я этого не ожидал. Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться.
Его штаб ведал Южным и Западным фронтами. Восточным фронтом занимались главнокомандующий сухопутными силами и начальник генерального штаба сухопутных сил. В моем присутствии Йодль воздерживался давать Гитлеру советы по вопросам, касавшимся Восточного фронта, и ограничивал свою деятельность управлением двумя другими театрами военных действий, осуществлением общего руководства по ведению войны и вопросами военной политики. Теперь, однако, стало очевидно, что в поезде в отсутствие начальника генерального штаба сухопутных сил он и фельдмаршал Кейтель сочли удобным давать Гитлеру советы и относительно Восточного фронта. Возможно, он сам обратился к ним за советом.
Во всяком случае, они дали ему совет, и что это был за совет, вскоре стало ясно. Генерал Йодль сказал по телефону, что главному командованию сухопутных сил следовало бы рассмотреть возможность изъятия одной танковой дивизии из состава группы армий «А», действовавшей на Кавказе, и переброски ее в распоряжение группы армий «Б» для использования в качестве подвижного резерва. Такое решение было принято в поезде Гитлера. Переброска этой танковой дивизии в угрожающий район боевых действий должна была занять много времени, и трудно было сказать, как сложится обстановка, когда эта дивизия прибудет туда. Я был крайне удивлен и сказал Йодлю, что хочу говорить лично с Гитлером.
Опять я стал упрашивать Гитлера отдать приказ об отходе 6-й армии. Тон ответа был холодным и непреклонным: «Мы нашли другой выход из создавшегося положения. Йодль сообщил вам о нем. Обо всем остальном мы поговорим завтра». И это было все.
Позже меня официально информировали, что Гитлер желает видеть меня в полдень на следующий день, чтобы обсудить со мной обстановку. Я ответил, что это будет слишком поздно. Тогда мне было сказано, что видеть Гитлера раньше невозможно, так как ему необходимо отдохнуть после продолжительного путешествия. Следует заметить, что этот разговор происходил в то время, когда весь фронт пылал в огне и каждый час гибли сотни храбрых солдат. Я игнорировал это предупреждение и в полночь, когда должен был прибыть поезд Гитлера, приехал в штаб верховного главнокомандующего.
Я настоял, чтобы Гитлер принял меня немедленно, так как задержка даже на несколько часов могла катастрофически отразиться на ходе боевых действий. Гитлер и его окружение были взбешены тем, что я появился там в полночь, не дожидаясь полудня следующего дня. Наконец меня все же впустили к нему. Эта встреча настолько важна для хода боевых действий в районе Сталинграда и так характерна для методов Гитлера, что я опишу ее как можно подробнее. Гитлер вышел мне навстречу, протянув руку, с сияющей улыбкой, которая должна была изображать уверенность и надежду.
Он пожал мне руку и сказал: «Благодарю вас. Вы сделали все, что могли. Если бы я был здесь, я не смог бы сделать большего». Затем, так как выражение моего лица оставалось печальным, он продолжал с некоторым пафосом в голосе: «Не расстраивайтесь. В несчастье мы должны показать твердость характера.
Нужно помнить Фридриха Великого». Несомненно, он хотел ободрить меня и надеялся, что, если он сможет вселить в меня эту «твердость характера», я отброшу свои «пораженческие» аргументы и перестану настаивать на отступлении 6-й армии. Вероятно, он также хотел, чтобы я восхитился твердостью его духа перед лицом такого несчастья. Мне кажется, Гитлер не мог понять, что во время величайшей опасности актерская игра не только бесполезна, но, пожалуй, может иметь даже пагубный эффект. Наш разговор начался с моего доклада об обстановке северо-западнее Сталинграда.
Я сообщил Гитлеру о последних донесениях с фронта и о моих предположениях относительно развития событий в ближайшем будущем. Я представил ему доклады, полученные мною от командующего группой армий «Б» фельдмаршала фон Вейхса и его начальника штаба генерала фон Зоденштерна, которые разделяли мое мнение. Свой доклад я закончил заявлением, что, если ход событий не изменится, 6-я армия неизбежно будет окружена. Это нужно предотвратить любой ценой, так как, если 6-я армия будет окружена, мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать ее. Здесь Гитлер прервал меня.
Вне себя от ярости он сослался на решение, выработанное им совместно с Йодлем. Оно заключалось всего лишь в переброске одной танковой дивизии с Кавказа. Я ожидал этого и заранее приготовился дать подробный обзор транспортных возможностей и назвать приблизительную дату прибытия дивизии в район Сталинграда, а также самый ранний срок ввода ее в бой. Этого можно было ожидать не раньше чем через две недели. Трудно сказать, какая обстановка сложится к тому времени, известно только одно: она катастрофически ухудшится, если мы будем бездействовать в течение двух недель.
К тому времени одна дивизия, кстати даже не полного состава, оказалась бы совершенно бесполезной и неспособной оказать влияние на ход боевых действий.
Это — не обычные мемуары. Будучи написана в 1946 — 1948 гг.
Советский читатель найдёт в книге довольно много сведений прежде известных недостаточно широко о разработке германским генеральным штабом стратегических планов войны, о подготовке вооружённых сил фашистской Германии к войне против Советского Союза, о разногласиях в верховном командовании на различных этапах войны и т. Авторы несколько приподнимают завесу и над тем, что происходило в ставке Гитлера, дают характеристики некоторым видным военным деятелям немецко-фашистской армии, сообщают любопытные факты из повседневной работы высших штабов. Все это небезынтересно знать советскому читателю. Но в воспоминаниях немецких генералов есть не только правда, но и неприкрытая ложь.
Вдумчивый читатель без особого труда разберётся в этом. Он увидит классовое лицо авторов и поймёт глубоко тенденциозный характер освещения ими важнейших событий войны. Первая статья — «Битва за Англию» — написана генералом авиации Вернером Крейпе. После падения Франции в июне 1940 г. Крейпе был назначен начальником оперативного отдела 3-го воздушного флота, того самого флота, на который была возложена бомбардировка Англии. Поэтому ему хорошо известны основные этапы битвы за Англию. Небольшой обзор, сделанный генералом Крейпе, ещё раз убеждает нас, что серьёзной подготовки немецко-фашистских войск к вторжению в Англию не велось.
Германское верховное командование, как видно, не намеревалось двигать свои вооружённые силы через Ла-Манш. Операция «Морской лев» операция по вторжению на Британские острова , о которой много говорилось в высших и низших штабах, как о грандиозном военном мероприятии Гитлера, по сути дела была задумана как большой дезинформационный манёвр. Кроме немецких военно-воздушных сил, ни флот, ни сухопутные войска участия в битве за Англию почти не принимали. Да и сама битва в сущности не состоялась. Все дело ограничилось ударами немецкой авиации правда, иногда весьма чувствительными по английским портовым городам, караванам торговых судов, промышленным центрам, военным базам и аэродромам.
Из сообщения "Фолькишер Беобахтер". Сегодня фюрер встретился с командующим ОКХ генерал-полковником Францем Гальдером и поблагодарил его за 2 года успешной работы на Восточном Фронте.
Генерал-полковнику Гальдеру выпало одно из сложнейших заданий - руководить силами победоносной Германии в ее борьбе с большевизмом.
Цейтцлер Курт - 2 книг. Главная страница.
Запад» РОССИЯ В ВОСПРИЯТИИ ЗАПАДА» ЗАПАД О РОССИИ XX века» Курт Цейтлер Сталинградская битва. Во время этой беседы Цейтцлер объяснил мне причину необычайного возбуждения Гитлера. Сталинград: К 60-летию сражения на ВолгеВидер Иоахим, Дёрр Ганс, Цейтцлер Курт, Паулюс Фридрих Вильгельм Эрнст. Цейтцлер, Курт — статья из свободной большой энциклопедии. Курт Цейтцлер с 1947 года служил в Историческом отделе армии США, а Адольф Хойзингер стал председателем военного комитета НАТО, расположенного в Вашингтоне. [2] На Цейтцлера оказали давление его коллеги, чтобы он сам отдал приказ об отступлении, но отказался это сделать, подчиняясь приказам Гитлера, главнокомандующего.
Спорное кольцо «Сатурна»
as programme is. "Не надо ли побольше артиллерии?" — спросил начальник штаба сухопутных войск Курт Цейтцлер. Kurt Vile has shared a new cover of the Chastity Belt track “This Time of Night.”. По воспоминаниям рейхсминистра вооружений и военного производства Альберта Шпеера ему позвонил начальник генерального штаба вермахта генерал-полковник Курт Цейтцлер.