Эмоциональный интеллект (Emotional Intelligence или Emotional Quotient) — это способность распознавать эмоции, намерения, мотивацию, желания свои и других людей и управлять этим. Заур Абуталимов, исполнительный директор сервиса облачного видеонаблюдения Ivideon рассказывает, как появился эмоциональный ИИ и для чего он ловит наши улыбки.
Управление эмоциями других (62 фото)
Эмоциональный интеллект как когнитивная способность впервые был рассмотрен в 1990 году. О том, что это такое простыми словами, как развить эмоциональный интеллект человека во взрослом возрасте и у детей, а также как определить его уровень, — в материале РИА Новости. Картинки на тему эмоциональный интеллект. Эмоциональный интеллект как когнитивная способность впервые был рассмотрен в 1990 году. Find over 100+ of the best free emotional intelligence images.
Что такое эмоциональный интеллект (одной картинкой)
Мне хочется на них прикрикнуть, или подвергнуть их поведение критике. Но я понимаю, что мое раздражение на них — это подмена. На самом деле я раздражен, потому что у меня был тяжелый рабочий день, я устал и поссорился с начальником, а близкие тут ни при чем. Поэтому мне стоит спокойно объяснить свое состояние близким и обеспечить себе отдых.
Эмпатия С этого пункта начинается наше прямое взаимодействие с эмоциями и чувствами окружающих. Эмпатия — это наша способность распознавать и понимать эмоции, желания и мотивацию окружающих: по мимике, жестам, голосу и интонациям, позе и походке, внешнему виду. А еще — распознавать причину этих эмоций и желаний: Я понимаю, что чувствует этот человек, и могу догадываться, почему он это чувствует.
Эмпатия особенно нужна людям, которые работают в социальной сфере, регулярно общаются с незнакомцами по долгу службы. Стоит задуматься о низком эмоциональном интеллекте у человека, если он: Постоянно обижается на окружающих и регулярно вступает в мелкие и крупные конфликты Часто жалуется, что его не понимают и к нему несправедливы, противопоставляет себя миру Не умеет справляться со стрессом здоровыми способами, часто проявляет вербальную или даже физическую агрессию Не может понять, что именно он чувствует и почему, «путается» в своих эмоциях Не может спокойно и понятно объяснить окружающим, что именно он чувствует и почему Регулярно критикует других, при этом крайне болезненно реагирует на критику в свой адрес Часто спорит с окружающими, не пытается понять своего собеседника, думает лишь о своих аргументах и нацелен не на разрешение спора, а на доказательство своей правоты Не умеет быстро адаптироваться к изменению ситуаций, долгое время ощущает сильную злобу или глубокую подавленность при изменениях в жизни Источник: Яндекс-картинки Источник: Яндекс-картинки Как повысить эмоциональный интеллект? Но это довольно непростой процесс — он требует готовности работать над собой, своим образом мышления и поведения, своими эмоциями и поведением.
Если вы хотите повысить свой эмоциональный интеллект, эти первые шаги серьезно вам помогут: 1.
Книга Smart Reading «Инфографика по книге: Эмоциональный интеллект. Почему он может значить больше, чем IQ. Дэниел Гоулман» — скачать в pdf или читать онлайн. Оставляйте комментарии и отзывы, голосуйте за понравившиеся.
Будь то слова поддержки, благодарности или просто добрые пожелания, открытки на тему эмоционального интеллекта помогут вам выразить себя и поделиться своей эмоциональной глубиной с близкими.
Управление эмоциями дети.
Также важно читать профильную и сопутствующую литературу, получать новые знания, например, по навыкам презентации, по выступлениям, по работе с аудиторией. Также важно участвовать в публичных дискуссиях, круглых столах, выставках, ставить себе сложные, но реалистичные цели и достигать их. А затем — выбирать цель сложнее. Так будет сохраняться постоянное движение не просто вперед, но и наверх. Зачем нужен эмоциональный интеллект в современных цифровых профессиях? Чтобы взаимодействовать с разными людьми Юлия Кондратьева, дизайнер интерфейсов, автор и наставник курса «Дизайнер интерфейсов» в «Яндекс. Практикуме» Если говорить про дизайнеров интерфейсов, то, помимо общения в команде, нашу работу отличает большое количество недолгих и неглубоких контактов с другими людьми, в которых нужно вести себя очень внимательно и корректно. Приведу несколько примеров.
Первый — это так называемое коридорное тестирование, когда мы ловим коллегу прямо в коридоре и просим протестировать продукт, например выполнить несколько задач в приложении или на сайте. Нужно быть очень убедительным, чтобы человек согласился и потратил на все это свое время. Еще страшнее, когда с такими просьбами нужно обращаться не к коллегам, а к посторонним людям. Одному моему знакомому нужно было проверить, как люди в Казахстане воспринимают и используют платежные инструменты: пользуются ли банковскими приложениями, как предпочитают совершать переводы, где хранят деньги. Два дня он гулял по рынкам и улицам, пробуя разговорить случайных прохожих, продавцов в магазине, таксистов. Если бы он не умел правильно формулировать интересующие его вопросы, он бы просто не смог добыть нужную ему информацию. Чтобы успешно работать в команде Софья Шматова, интернет-маркетолог, основатель и директор по стратегии Brave Red Market Intelligence Я считаю, что люди в команде должны очень четко и адекватно оценивать свои возможности и возможности своих коллег: нет ничего постыдного в том, чтобы не знать чего-то, что знает коллега. Чем сильнее люди вокруг, тем сильнее становитесь и вы.
Стоковые иллюстрации на тему эмоциональный интеллект
В рамках нее эмоциональный интеллект рассматривается как совокупность врожденных способностей человека, помогающих ему обрабатывать эмоциональную информацию. Составляющие эмоционального интеллекта Согласно модели Мэйера — Сэловея — Карузо, эмоциональный интеллект состоит из четырех основных компонентов. Восприятие эмоций. Это базовый компонент эмоционального интеллекта. Он включает в себя: способность человека замечать свои эмоции; способность распознавать и расшифровывать эмоции других людей по вербальным и невербальным признакам, в том числе по мимике и жестам; способность считывать эмоциональную информацию, заложенную в произведениях искусства. Использование эмоций в когнитивной деятельности. Например, для решения задач и проблем или для обучения. В частности, эмоции помогают: смотреть на вещи под разными углами зрения: эмоции нередко противоречат рациональному восприятию и это расширяет наши представления о вещи; фокусировать внимание на определенном предмете, действии, человеке — чем больше эмоций они у нас вызывают, тем дольше мы искренне интересуемся ими; лучше запоминать информацию: эмоции играют важную роль в работе памяти, поэтому все, что связано с ними, мы запоминаем быстрее — и помним дольше.
Понимание эмоций. Оно включает в себя способность воспринимать эмоции во всей их полноте и сложности, улавливать мельчайшие нюансы в них, видеть взаимосвязь эмоций друг с другом. Это дает возможность: предсказать поведение человека в будущем на основе его текущего эмоционального состояния; верно определять ситуации, которые могут вызвать бурную эмоциональную реакцию. Управление эмоциями. Оно подразумевает способность: контролировать свои эмоции для достижения результата; включать положительные и отключать отрицательные эмоциональные реакции; принимать и проживать негативные эмоции; влиять на эмоциональное состояние окружающих. Человеком с высоким эмоциональным интеллектом считается тот, у кого хорошо развиты все четыре его компонента.
Другие сообщали, что такую же реакцию наблюдали у абонентов кабельного телевидения, узнавших, что соседу, подключившемуся позже, предоставили более выгодные условия. Сами же капуцины к своей славе остались равнодушны.
Несколько лет назад мне пришлось распустить лабораторию. Мне было грустно расставаться со своими друзьями-капуцинами и в то же время несказанно радостно, что всем им удалось найти хороший новый дом. Половина колонии отправилась в зоопарк Сан-Диего и собирает толпы посетителей вокруг своего фантастического, словно созданного для птиц вольера с высокими деревьями для лазания. Недавно я наведывался туда, и у меня потеплело на сердце, когда я увидел их здоровыми и довольными жизнью: любящие служители знают каждого по имени, балуют и не дают скучать, грамотно распределяя пищу по вольеру и подкидывая задачки на использование орудий. По словам служителей, Ланс, тот самый, который швырялся огурцами на видео, по-прежнему такой же темпераментный. Вторая половина колонии осталась служить науке — их перевели на лесистую площадку в районе Атланты, где Сара, получившая должность преподавателя в Университете штата Джорджия, продолжает доказывать несостоятельность модели Homo economicus не только для нашего вида, но и для приматов в целом. Когда я в последний свой приезд туда подошел к открытому вольеру, никто из капуцинов не кинулся на деревья, все остались на земле. Это примечательно, поскольку капуцину для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, нужно забраться повыше.
И это еще до того, как моя любимица Байас принялась заигрывать со мной, подергивая бровями и кивком указывая куда-то себе за спину, то есть намекая, что знает укромное местечко. Джон Мильтон в своей поэме «Потерянный рай», сочтя, что у падших ангелов слишком много свободного времени, решил подыскать им тему для дискуссии. Этой темой стала свобода воли. Всем нам кажется, что мы ею обладаем, однако четкого определения у нее нет, и поэтому, возможно, все мы глубоко заблуждаемся. Как однажды выразился Исаак Башевис-Зингер: «Мы вынуждены верить в свободу воли, у нас нет выбора». Так что тема для вечного спора более чем подходящая. К эмоциям этот спор имеет самое прямое отношение, поскольку свобода воли часто считается их противоположностью. Предполагается, что свободный рациональный выбор требует отмести или подавить первое побуждение.
Собственно, идея эта берет начало в более широкой дискуссии о том, насколько наше сознание формируется телом. Адепты свободы воли доказывают, что тело можно вынести за скобки вместе со всеми его непроизвольными желаниями и эмоциями и возвыситься над ними, ведь человек — и только человек — способен быть полновластным хозяином своего выбора и судьбы. Противоположность — человек, который не может себя контролировать, «распущенный», как его называют философы. Распущенный всегда следует первому порыву, идет на поводу у самого горячего и соблазнительного желания и действует без оглядки. Сожаление — это не про него. К этой категории принято причислять детей и всех животных. Мы можем сколько угодно писать Свободу Воли с большой буквы, обозначая свой пиетет перед этим ключевым для ответственности, нравственности и юридического закона понятием, но, если у нас нет способа ее измерить, как нам дать ей единое определение? Кто-то сводит свободу воли к выбору, но выбор делает даже бактерия, и уж конечно, любое животное, обладающее мозгом, способно решить, приблизиться ему или держаться подальше, кого уволочь из стада, на север двигаться или на юг и так далее.
Белки в моем районе то и дело решают, перебегать им дорогу или нет. Причем иногда передумывают чуть ли не под колесами, заставляя меня изрядно понервничать. Допрыгивают до середины — и кидаются обратно, так и не определившись. Пара сиалий лазурных птиц на моем заднем дворе, собравшись свить гнездо, заглядывает во все пустые скворечники — самец с самкой по очереди ныряют в леток снова и снова, много-много раз. Из них вышли бы идеальные герои телешоу «Охотники за недвижимостью». После нескольких недель поисков самец кладет в выбранный скворечник несколько веточек или стеблей травы, затем запускает самку вить гнездо, а сам охраняет территорию. Затянувшийся процесс принятия решения достиг логического конца. Есть ли у сиалий свобода воли?
Один из первооткрывателей ДНК — британец Фрэнсис Крик в своей книге «Поразительная гипотеза» The Astonishing Hypothesis, 1994 высказал предположение, что свобода воли у человека базируется в совершенно определенной области мозга — передней части поясной извилины. Но человек не единственный обладатель такой области, у нас есть все данные, что и у крыс за принятие решений тоже отвечает она. Однако, несмотря на свидетельства того, что животные принимают решения каждый день, свободу воли мы у них признавать отказываемся. Мы утверждаем, что они скованы прошлым опытом, врожденными склонностями и предпочтениями и у них нет возможности рассмотреть все открывающиеся перед ними перспективы. И неважно, что тот же самый довод с успехом приводился в доказательство отсутствия свободы воли у нашего собственного вида, и именно поэтому величайшие умы в истории — Платон, Спиноза, Дарвин — сомневались в ее существовании. Свобода воли просто не укладывается в рамки господствующего материалистического мировоззрения, как отметил в 1884 г. Широко распространенное учение о свободе воли с научной точки зрения совершенно несостоятельно. Любой физиолог, исследующий научными методами изъявление воли у человека и животных, непременно придет к убеждению, что в действительности воля никогда не бывает свободной, но всегда обусловлена внешними или внутренними факторами.
И все-таки есть среди бесчисленного множества определений одно, которое, на мой взгляд, оставляет простор для дальнейших исследований. Американский философ Гарри Франкфурт именует «личностью» того, кто не просто покоряется своим желаниям, но полностью их осознает и способен хотеть их изменить. Как только индивид задумывается о «целесообразности своих желаний», можно сказать, что он обладает свободой воли, уверяет Г. И это замечательно, поскольку это значит, что для проверки нам всего-то и нужно поставить животных в такие ситуации, когда у них возникало бы некое желание, но при этом имелась возможность отказаться от его удовлетворения ради другого желания. Способны ли они отказаться от первого соблазна? Судя по всему, способны, поскольку, поддаваясь каждому возникающему порыву, ни одно животное долго не протянет. Распущенность не имеет ценности для выживания. Мигрирующие гну в заповеднике Масаи-Мара подолгу стоят на берегу реки, которую им предстоит перейти, прежде чем решаются, наконец, прыгнуть в воду.
Детеныши обезьян, прежде чем затеять потасовку с товарищем по играм, дожидаются, пока его мать удалится из поля зрения. Кошка стащит кусок мяса с разделочной доски, только когда вы отвернетесь. Животные прекрасно осознают последствия своего поведения, поэтому часто колеблются или передумывают — как белки перед колесами моей машины. Они могут даже совсем отказаться от достижения цели, особенно это заметно в иерархических сообществах. Молодому самцу шимпанзе хочется спариться с самкой, и он увивается вокруг нее, надеясь улучить подходящий момент, но, едва наткнувшись на взгляд альфа-самца, украдкой отступает, понимая, что у него ничего не выйдет. Еще отчетливее это проявляется, когда высокоранговый самец, появившись из-за угла, застает молодого за демонстрацией самке своей эрекции — у шимпанзе в ходу «толстые намеки». Увидев доминанта, молодой самец поспешно прикрывает пенис руками, понимая, как сильно ему не поздоровится, если высокоранговый самец просечет его намерения. Все это требует и способности догадываться о том, что видят и понимают другие, и умения подавлять свои порывы.
Так ли это далеко от определения свободы воли, которое дал Франкфурт? Однако сам Г. Франкфурт не предполагает свободы воли ни у одного живого существа, кроме взрослого человека, заявляя буквально следующее: «Моя теория свободы воли легко объясняет наше нежелание признавать ее наличие у каких бы то ни было низших по отношению к нам биологических видов». Это брехня собачья! Поймите меня правильно, я сам не любитель подобной лексики, но, поскольку Гарри Франкфурт известен, в частности, как автор вышедшей в 2005 г. В своей вдумчивой, высокоинтеллектуальной работе — с отсылками к Витгенштейну и святому Августину — Франкфурт подробно объясняет, чем брехня отличается от вздора, искажения или надувательства и блефа. Брехня — это творческая натяжка, сближающаяся с ложью и, по словам Франкфурта, «неизбежная в тех случаях, когда по воле обстоятельств человек вынужден рассуждать о том, в чем не разбирается». Заявляя, что «низшие по отношению к нам» виды не отслеживают собственные желания, Франкфурт явно не представляет, о чем говорит, а значит, его заявление подпадает под определение брехни.
Впрочем, возможно, это даже не брехня, а просто полная ахинея. Как-никак этому заявлению уже пятьдесят лет, и в свое время оно могло считаться резонным, однако с тех пор появились новые данные, его опровергающие. Теперь мы гораздо больше знаем об ориентации на будущее и контроле эмоций у животных и детей, и там все совсем не так примитивно, как мы когда-то считали. Начнем с того, что популярное представление о животных как о пленниках настоящего, живущих исключительно «здесь и сейчас», развенчивают недавние исследования на тему «путешествий во времени». Человекообразные обезьяны, птицы с крупным мозгом и, возможно, другие животные способны как возвращаться к прошлым событиям своей жизни, так и строить планы на будущее. Их сознание путешествует во времени. Шимпанзе могут набрать охапку длинной жесткой травы и несколько миль нести ее во рту из одной части леса в другую, чтобы там использовать для выуживания термитов из термитников. Надо полагать, они всю дорогу помнят о том, куда и зачем несут эту траву.
Самцы орангутанов издают громкие горловые крики иногда сидя высоко в кроне , которые далеко разносятся по суматранскому дождевому лесу. Мне как-то довелось стоять под деревом, на котором ухал орангутан, — пробирает до дрожи, скажу я вам. Все окрестные орангутаны обращаются в слух, поскольку с доминантным самцом обладателем самых выдающихся щечных валиков среди всех своих половозрелых собратьев нельзя не считаться. Устраивая себе гнездо на ночь, он всегда обращает сигналы в определенном направлении, меняющемся от раза к разу в зависимости от того, куда он намерен направиться наутро. То есть он еще накануне вечером знает, куда двинется на следующий день, и оповещает о своих намерениях остальных. Еще одно доказательство ориентации животных на будущее было получено благодаря серии контролируемых экспериментов, в которых приматам и птицам выдавали орудие или пищу, которые они могли использовать или съесть только на следующий день. Эти исследования послужили дальнейшему распространению представлений о том, что некоторые животные способны к когнитивной деятельности, ориентированной на будущее. Не менее показательны и исследования чувства справедливости.
Если шимпанзе в игре «Ультиматум», понимая, какой жетон принесет больше вкусной еды им лично, все-таки выбирают «уравнительный», нам нужно найти этому объяснение. Я предпочитаю считать, что они жертвуют немедленной выгодой, чтобы сохранить хорошие отношения. Если это так, то они не просто ориентируются на будущее, но и обладают отменным самоконтролем. Для целенаправленной проверки самоконтроля проводился эксперимент с зефиром. Большинство из вас наверняка видели уморительные видеозаписи, в которых дети, оставшись один на один с кусочком зефира, отчаянно борются с желанием его съесть — кто-то лизнет тайком, кто-то отщипнет крошку, кто-то усиленно отворачивается, чтобы не поддаться искушению. Ребенку обещана вторая зефиринка, но получит он ее лишь в том случае, если не съест первую, пока экспериментатора нет. Этот эксперимент позволяет установить значимость отсроченного вознаграждения по сравнению с немедленным. Как же поведут себя обезьяны, если смоделировать для них аналогичную ситуацию?
Вот шимпанзе терпеливо смотрит на контейнер, в который каждые полминуты падает конфета. Испытуемый знает, что может отсоединить лоток в любой момент и слопать все содержимое сразу, но знает и другое: после этого конфеты сыпаться перестанут. Чем дольше ждешь, тем больше конфет наберется. Человекообразные обезьяны справляются с экспериментом на отсроченное вознаграждение не хуже детей — время выжидания доходило у шимпанзе до восемнадцати минут. А как с этим обстоит дело, скажем, у птиц? Им-то уж наверняка никакой самоконтроль не нужен? Однако многим из них приходится носить голодным птенцам пищу в клюве, стараясь не проглотить ее по дороге. У некоторых видов самцы кормят самок, за которыми ухаживают, а сами при этом остаются голодными.
Так что и тут самоконтроль необходим. Серый африканский попугай Гриффин, с которым Айрин Пепперберг проводила эксперимент на отсроченное вознаграждение, мог выжидать довольно долго. Его усаживали на жердочку, ставили перед ним плошку с обычной едой, например смесью злаков, и просили подождать. Гриффин знал, что за терпение получит что-нибудь повкуснее — кешью или даже конфету. Принципиальный вопрос, вытекающий из определения свободы воли, предложенного Г. Франкфуртом: понимают ли животные, что борются с искушением? Осознают ли они свое желание? Когда ребенок отворачивается от зефира или закрывает глаза ладонями, мы делаем вывод, что он испытывает искушение.
Дети в таких экспериментах отвлекают себя разговорами, поют, играют с собственными руками и ногами, могут даже задремать — лишь бы чем-то скрасить бесконечное ожидание. Основоположник американской психологии Уильям Джеймс еще в позапрошлом веке утверждал, что в основе самоконтроля лежит «воля» и «сила эго». Именно в этом ключе и рассматривается поведение детей в подобных экспериментах. Считается, что дети осознанно прибегают к тем или иным способам отвлечься. С той же меркой можно подойти и к человекообразным обезьянам. В эксперименте с сыплющимися конфетами, например, обезьянам удается продержаться значительно дольше, если у них есть с чем играть. Сосредоточение на игрушке помогает им отвлечься от конфетного автомата. Судя по тому, что во время таких экспериментов они возятся с игрушками гораздо чаще, чем в обычной обстановке, они это делают намеренно.
Попугай Гриффин тоже активно пытался избавиться от маячившей перед глазами еды. В одном из самых долгих периодов выжидания он, выдержав примерно треть времени, просто запустил плошку с зерном через всю комнату. В других случаях он отодвигал плошку подальше, разговаривал сам с собой, чистил перья, встряхивался, протяжно зевал или дремал. Иногда он лизал зерно, не склевывая, и кричал: «Хочу орех! А значит, ответ на извечный вопрос о свободе воли звучит так: если мы допускаем свободу воли у себя, то не должны отказывать в ней и другим видам. Иначе непонятно, как трактовать все самоограничения, которые животные демонстрируют как в лабораторных условиях, так и в дикой природе. Рассмотрим такой пример: детеныша взрослой шимпанзе берет на руки самка-подросток. Это нормально, это происходит сплошь и рядом, юные самки постоянно тянутся к малышам и обожают с ними возиться.
Но при этом они, к сожалению, бывают весьма неуклюжи. Мать это знает, поэтому будет ходить за младшей самкой по пятам, жалобно поскуливая и пытаясь забрать у нее детеныша, а та будет лавировать и уворачиваться. Мать старается не особенно наседать и не гнаться за похитительницей, чтобы та, чего доброго, не полезла на дерево, подвергая драгоценного малютку еще большей опасности. Отнять ребенка силой она не может по той же причине. Представьте себе двух самок, которые тянут вопящего детеныша в разные стороны за руки и за ноги! Мне доводилось видеть и такое — картина жуткая, прямо скажем. Чтобы до этого не дошло, матери приходится сохранять спокойствие и выдержку. Она может даже сделать вид, будто ей все равно — присесть где-нибудь в сторонке, беззаботно пожевать листья или траву, стараясь усыпить бдительность похитительницы.
Но стоит ей получить детеныша обратно и стиснуть в объятиях, как все меняется. Я видел, как мать после этого довольно долго гоняла хулиганку, выплескивая в возмущенном реве и воплях всю накопившуюся ярость. Последовательность событий позволяет предположить, что мать заставляет себя сдерживать отчаянное беспокойство и раздражение, чтобы не навредить детенышу. Как я уже упоминал, подчиненным приматам приходится подавлять или скрывать свои желания в присутствии доминантов, однако и доминантам приходится делать то же самое. Проверить это удалось благодаря полевому эксперименту в ЮАР, в ходе которого одну низкоранговую самку из стаи диких верветок сделали «добытчицей», научив открывать контейнер с пищей. Больше никто открывать этот контейнер не умел, и самке хватало хитрости применять свой навык только тогда, когда поблизости не было доминантов, которые могли отнять у нее еду. Поэтому она дожидалась, пока все вышестоящие уберутся подальше. Доминанты же, в свою очередь, усвоили, на каком расстоянии им нужно держаться от контейнера, чтобы добытчица решилась его открыть.
Многократно повторив этот эксперимент в трех разных обезьяньих группах, исследователи сообщили, что доминанты проявляют невероятное терпение и осторожность. За контейнером они зачастую подсматривают с какого-нибудь дерева, расположенного за пределами воображаемого «запретного круга» радиусом около десяти метров, но границу этого круга не пересекают. Открыв контейнер, добытчица загребает еду обеими руками и лихорадочно запихивает в защечные мешки — незаменимое приспособление для живущих на земле карликовых мартышек. Только битком набив их персиками, абрикосами и сушеным инжиром, добытчица уступает место остальным, которые спешат последовать ее примеру. Сама она тем временем усаживается в каком-нибудь тихом уголке, где можно спокойно и без помех уплетать утащенное. Если бы не самоконтроль вышестоящих и готовность соблюдать очередность, операция провалилась бы, не послужив взаимной выгоде. Примеров подобного самоконтроля наберется предостаточно.
Скачать Интеллект: что это такое? Интеллект - это способность человека к мышлению, пониманию, анализу и решению различных задач. Это также может означать общую способность к обучению и приспособлению к новым ситуациям. Существует множество определений интеллекта, исследования на эту тему продолжаются уже много лет.
Неплохо, правда? Эмоционально интеллектуальные организации также сообщают о хорошем клиентском опыте и лояльности потребителей. Сотрудники, у которых есть менеджеры с высоким эмоциональным интеллектом, например, в 4 раза реже увольняются. Эмоциональный интеллект в будущем К сожалению, эмоциональный интеллект снизился в 2020 году — в начале пандемии. Журнал Personality опубликовал новое исследование, показывающее, что 3 из 4 аспектов эмоционального интеллекта с годами ухудшились. Метаанализ включал 70 исследований с 17 000 участников.
Стоковые иллюстрации на тему эмоциональный интеллект
Агентство Mera четвертый год подряд разбирается, как эмоциональный интеллект (ЭИ) помогает брендам выразить свою уникальность и выстроить прочные связи с аудиторией. О том, что это такое простыми словами, как развить эмоциональный интеллект человека во взрослом возрасте и у детей, а также как определить его уровень, — в материале РИА Новости. Появился даже специальный термин «эмоциональный интеллект», под которым понимают способность человека понимать свои эмоции, эмоции других людей и уметь ими управлять. Эмоциональный искусственный интеллект (Emotion AI) — это ИИ, который позволяет компьютеру распознавать и интерпретировать человеческие эмоции и реагировать на них.
Как эмоциональный интеллект стал самым востребованным навыком
У людей эмоциональный интеллект обычно изучают как индивидуальную особенность. Какие книги могут помочь родителям развить эмоциональный интеллект ребенка? Когда дружат интеллект и эмоции эмоциональный интеллект. Эмоциональный интеллект (ЭИ) — это не развитие гениальности, быстроты ума или эрудированности. Эмоциональный интеллект (Emotional Intelligence или Emotional Quotient) — это способность распознавать эмоции, намерения, мотивацию, желания свои и других людей и управлять этим.
эмоциональный интеллект
По их словам, эмоциональный интеллект — это набор навыков, имеющий отношение к точной оценке, а также выражению, использованию и эффективному регулированию своих и чужих эмоций. Несколько десятков лет спустя это определение дополнил психолог из Гарварда, научный журналист и автор книги «Эмоциональный интеллект. Почему он может значить больше, чем IQ» Дэниел Гоулман, который выделил четыре основные сферы эмоционального интеллекта: Самосознание, или способность слышать свои эмоции; Самоуправление, или возможность держать эмоции и импульсы под контролем; Социальное сознание, или возможность считывать и интерпретировать эмоции других людей; Управление взаимоотношениями, или способность мотивировать других и слаженно работать в команде. Каждая из этих сфер складывается из одного или нескольких навыков, всего их 12: эмоциональное самосознание, эмоциональный самоконтроль, адаптивность, фокус на результат, позитивный подход, эмпатия, понимание группы, влияние, менторство, регулирование конфликтов, лидерство и работа в команде. Кому необходим эмоциональный интеллект? В целом, на сегодняшний день регулярно развивать и поддерживать эти качества и навыки необходимо каждому, однако существуют профессии, представителям которых просто не справиться без эмоционального интеллекта. Первыми в этом списке стоят медицинские сотрудники: согласно исследованиям , эмоциональный интеллект напрямую влияет на исход болезни пациентов. Ученые из Медицинского колледжа Джефферсона в Филадельфии пришли к такому выводу после наблюдения за 890 больными диабетом, проходившими лечение у 29 разных врачей.
Также в этом списке профессий значатся социальные работники, архитекторы, менеджеры по персоналу, маркетологи и менеджеры по продажам. Эмоциональный интеллект играет ключевую роль и в сфере высоких технологий. Искусственный интеллект постепенно вытесняет человека в тех областях, где возможна автоматизация: сбор и анализ данных, выполнение повторяющихся задач, — но нет такого инструмента, который помог бы искусственно воспроизводить подлинные человеческие взаимоотношения. С таким типом задач лучше всего справляются как раз люди с высоким эмоциональным интеллектом, которые долгое время будут оставаться вне конкуренции: ни один компьютер на подлинные эмоции пока не способен. Таким образом, эмоциональный интеллект помогает наладить связь между человеком и машиной и быстрее находить точки контакта с любой аудиторией. Поэтому он особенно важен и полезен представителям профессий, которые регулярно взаимодействуют с пользователями: продакт-менеджерам, веб-дизайнерам, дизайнерам интерфейсов, интернет-маркетологам. Как развивать эмоциональный интеллект?
Софья Шматова, интернет-маркетолог, основатель и директор по стратегии Brave Red Market Intelligence Человек, абсолютно любой, вне зависимости от возраста и профессии, должен стараться постоянно развиваться.
Emotional intelligence in relationships: Building and maintaining strong relationships based on trust, mutual respect, and effective communication. Developing and nurturing these seven signs of emotional intelligence can lead to improved communication, stronger relationships, effective leadership, and overall personal and professional success. What are the 12 keys of emotional intelligence? Ans: The 12 keys of emotional intelligence provide a framework for developing and enhancing emotional intelligence skills. Emotional regulation: Managing and expressing emotions in a balanced and constructive manner. Motivation: Being driven by personal goals and a sense of purpose. Emotional resilience: Bouncing back from setbacks and handling adversity with strength. Interpersonal communication: Effective listening, assertiveness, and expressing oneself clearly.
Но много ли их? Исследование, проводящееся 80 учеными в течение 40 лет, также показало, что социальные и эмоциональные способности в определении профессионального успеха и престижа в 4 раза важнее, чем IQ. Преимущества развитого эмоционального интеллекта Новое исследование TalentSmart показало, что люди с высоким эмоциональным интеллектом зарабатывают в среднем на 29 000 долларов в год больше, чем люди с низким ЭИ. В среднем каждый пункт повышения эмоционального интеллекта добавляет к годовой зарплате еще 1 300 долларов. Неплохо, правда? Эмоционально интеллектуальные организации также сообщают о хорошем клиентском опыте и лояльности потребителей.
В 2019 году интеллектуальные системы для этих целей активно начал внедрять Китай. Медицинские учреждения тоже применяют FER для определения эмоций пациентов в приемных Читает не только по глазам: может ли ИИ сканировать мысли человека Несмотря на то, что камеры кажутся всевидящим оком, есть вещи, которые им пока не под силу. Например, камеры не умеют читать мысли и определять скрытые эмоции. Но есть и хорошая новость: распознать скрытое недовольство и разочарование можно по голосу. Уже несколько программ обрабатывают аудиоинформацию и анализируют паралингвистические сигналы, интонацию, темп и тембр речи говорящего. Потом искусственный интеллект переводит данные на язык эмоций. Такие решения уже используются крупными брендами в маркетинговых исследованиях. Устройство для чтения мыслей — тоже вполне реальная технология. Пока такие устройства не применяются широко, но научные разработки уже ведутся в этой области. В этом направлении продвинулась компания Meta Facebook , которая в прошлом году в совместно с Калифорнийским университетом в Сан-Франциско UCSF представила нейрокомпьютерный интерфейс BCI , распознающий слова и целые фразы, которые хотел сказать человек: подключенные к мозгу электроды считывают сигналы и преобразуют их в текст. В 2019 году Neuralink вместе с Илоном Маском презентовала аналогичное устройство Link. Этот микрогаджет размером с небольшую монету с помощью крошечных проводов тоньше человеческого волоса предполагают «вшивать» в мозг человека. Ожидается, что устройство будет передавать информацию об активности центров мозга и переводить мысли человека в текст, который можно транслировать на компьютер или телефон. Устройство для чтения мыслей — тоже вполне реальная технология Чувства и разум: сможет ли искусственный интеллект обрести эмпатию Пока умные устройства работают только с чужими эмоциями. Но уже вовсю поговаривают, что близок тот день, когда роботы и сами будут испытывать чувства. Правда, речь в данном случае идет не о любви и ненависти, а об эмпатии — способности сочувствовать и сопереживать.
Среди разработок компаний — очки с ИИ, которые помогают детям и взрослым с аутизмом распознавать чужие эмоции и нарабатывать социальные навыки. Так работают очки с эмоциональным ИИ. Источник: сайт Brain Power. Но нейросети могут помогать больным и без нательных датчиков. Ученые из Массачусетского технологического института создали нейросеть , которая определяет депрессию, анализируя речь человека.
А стартап Beyond Verbal использует ИИ для анализа ментального здоровья пациентов. При этом нейросеть выделяет только голосовые биомаркеры из аудиозаписи. Автомобили Массачусетский технологический институт разрабатывает ИИ под названием AutoEmotive, который определит состояние водителя и пассажиров. Он будет не только следить за уровнем стресса, но и пытаться снизить его — включать спокойную музыку, регулировать температуру в салоне или выбирать менее загруженный маршрут.
С помощью обычной камеры, размещенной в салоне автомобиля, можно анализировать эмоциональное состояние агрессию и напряженность , уровень стресса, усталости, измерять пульс человека. В отличие от носимых датчиков, камера не отвлекает от процесса вождения и повышает безопасность. Таксопарки смогут выявлять водителей, которые часто садятся за руль слишком уставшими. Такие технологии также помогут автомобилю лучше понимать настроение и водителя, и пассажиров, и будут подстраивать атмосферу в салоне — музыку, освещение — чтобы сделать ее более комфортной.
Пригодятся такие навыки и виртуальному голосовому помощнику. ИИ научился определять базовые человеческие эмоции и состояния, но пока плохо справляется с более сложными ситуациями. Ученые отмечают , что выражение лица не всегда точно показывает, что человек чувствует на самом деле. Его улыбка может быть наигранной или саркастической, и определить это можно только по контексту.
Специалисты NtechLab считают, что безошибочно определить причину, по которой возникает та или иная эмоция, пока трудно. И даже если они расстроены или злы, возможно, что их расстроил или разозлил совсем не определенный товар в магазине и не качество обслуживания конкретного человека» Ntech Lab В NtechLab подчеркивают, что необходимо распознавать не только выражение лица, но и движения человека. Разнообразие данных сделает эмоциональный ИИ намного эффективнее. С этим согласен и Даниил Киреев, ведущий исследователь компании-разработчика продуктов по распознаванию лиц VisionLabs.
По его мнению, с большим объемом данных точность алгоритмов повышается. Добавив информацию из разных источников, — например, голос — можно улучшить качество работы системы. При этом важно понимать, что по лицу мы скорее определяем его выражение, нежели конечную эмоцию. Алгоритм может попытаться определить наигранную эмоцию, но для этого развитие технологии должно сделать небольшой шаг вперед», — говорит Даниил Киреев.
Плохое оборудование. На качество работы алгоритмов влияют внешние факторы. Чтобы точность распознавания эмоций была высокой, видеокамеры и микрофоны должны быть качественными. Кроме того, на результат воздействуют освещение, расположение камеры.
По мнению Даниила Киреева, неконтролируемые условия усложняют процесс определения состояний человека. Также стоит отметить, что во многих сценариях использования пользователи проявляют эмоции крайне сдержанно, либо вообще стараются их скрыть, что определенно усложняет работу алгоритму» Даниил Киреев, ведущий исследователь VisionLabs Чтобы эмоциональный ИИ развивался, нужно качественное оборудование. Если найти хорошую аппаратуру и правильно ее настроить, точность результатов будет очень большой. И когда она станет более доступной и распространенной, технологии распознавания эмоций будут совершенствоваться и внедряться активнее.
Главный из них — качество стоп-кадров с камеры, которые отдаются системе для распознавания. На качество стоп-кадров в свою очередь влияют настройки и характеристики камеры, матрица, освещение, расположение устройства, количество лиц в кадре. Перспективы технологии Сейчас в России эмоциональный ИИ только набирает обороты. Стартапы развивают технологии и предлагают рынку свои продукты, а клиенты тестируют их с осторожностью.
Громкие PR-кейсы о том, что какая-то компания внедряет распознавание эмоций, чтобы измерять удовлетворенность каждого посетителя сервисом, вызывают у нас недоверие. Чтобы получить обоснованные результаты, нужно проанализировать толпы людей — даже не сотни, а тысячи, и уж точно не кого-то одного. Компания NtechLab Но по оценке Gartner, к 2024 году больше половины рекламных объявлений в интернете будут сделаны с применением эмоционального ИИ. Компьютерное зрение, которое используют для определения эмоций, станет одной из самых важных технологий в следующие 3-5 лет.
Если вы понимаете, что причины возникновения своих эмоций, то сможете грамотно выстроить границы, научитесь правильно воспринимать критику и не обижаться», — отметила она. Кроме того, эмоциональный интеллект помогает поднять свою рабочую продуктивность и управлять конфликтами. И эмоциональный интеллект дает для этого простые алгоритмы и схемы. ЭИ помогает лучше понимать эмоции окружающих, управлять коммуникацией и взаимоотношениями с людьми, не реагировать на бессмысленные эмоции, сохранять спокойствие и рациональный подход, когда это нужно», — подчеркнула коуч. Также, помимо прочего, до определенного уровня развития карьеры очень важными являются профессиональные компетенции. Но руководящая позиция, например, будет требовать надпрофессиональных компетенций — soft skills.
Если я дам вам один доллар, а вашему другу — тысячу, вы, может, и возмутитесь, но свой доллар все-таки заберете, поскольку это лучше, чем ничего. Однако в действительности люди далеки от рациональной максимизации. На это указывает, помимо прочего, и совершающееся сейчас драматическое ниспровержение Homo economicus — персонажа из учебников экономики, согласно которым человек руководствуется исключительно рациональными соображениями, стремясь удовлетворить свою страсть к наживе.
Исследования развенчивают этот популярный образ, показывая, что под воздействием эмоций мы зачастую действуем совершенно не по учебнику. Мы вовсе не так рациональны и эгоистичны, как принято было считать, и не все наши желания лежат в материальной плоскости. Однако применительно к другим биологическим видам это осознается не всегда. Американский антрополог Джозеф Хенрих, подводя итог своим долгим поискам Homo economicus, сострил: «В конце концов, мы его нашли. Он оказался шимпанзе». Забавно, конечно, но о шимпанзе Хенрих судил по исследованиям 15-летней давности, которые действительно не выявили у них ни малейших проявлений заботы об окружающих. Хотя у нас не было никаких оснований признавать этот отрицательный результат окончательным мантра ученого: «отсутствие доказательств — это еще не доказательство отсутствия» , определенную популярность те ранние исследования все же получили. Тем не менее за прошедшие годы было проведено достаточно много других исследований, убедительно демонстрирующих наличие у шимпанзе и эмпатии, и просоциальных склонностей. Собственно, для большинства приматов изначальной склонностью является именно сотрудничество, а не эгоцентризм, поэтому мы можем с уверенностью утверждать, что Homo economicus развиться так нигде и не сумел — ни в нашем собственном человеческом роду, ни в других семействах отряда приматов.
Он попросту не подает признаков жизни. Сначала мы с Сарой уклонялись от любых разговоров о «справедливости» у капуцинов и осторожно рассуждали о «неприятии неравенства». Но, когда о наших исследованиях стало известно — в тот самый день 2003 г. Однако многих эти новости обескуражили, и мы получили немало гневных писем: одни подозревали, что мы марксисты, раз пытаемся убедить всех, будто стремление к справедливости заложено в нас природой, а другие заявляли, что обезьяны никак не могут обладать чувством, присущим человеку, поскольку понятие справедливости появилось лишь во времена Великой французской революции. Обвинения совершенно абсурдные: наших капуцинов я сравнивал бы, скорее, с мелкими капиталистами работают за прибыль и мерятся доходом , а в нравственные принципы, придуманные горсткой парижских бунтарей два с половиной века назад, я и вовсе не верю. Истоки нашей нравственности таятся гораздо глубже. Чувство справедливости — это наглядная иллюстрация перехода от «нравственных чувств», как называл их шотландский философ Дэвид Юм, к полноценным моральным принципам. Отправной точкой всегда служит эмоция. В данном случае — зависть.
Капуцины возмущались преимуществом напарника. Их негодование вызывала не сама недоступность более ценного лакомства — в некоторых наших экспериментах мы не выдавали виноград одному из испытуемых, а просто оставляли на виду в миске или закидывали в пустой отсек вольера. В таких случаях капуцины реагировали гораздо спокойнее, а значит, недовольство огурцом как наградой было связано именно с социальным сопоставлением. То есть с тем, что другому достается нечто получше. Вы скажете, что на чувство справедливости это все равно не очень похоже, поскольку возмущается только один из капуцинов, а «счастливчику» на неравенство наплевать. Все правильно, и тем не менее реакция зависти, которую демонстрирует обделенная виноградом обезьяна, действительно составляет основу чувства справедливости, и сейчас я объясню почему. Только добавлю сначала, что аналогичная реакция отмечена и у других видов. Заодно вспомните, что мы обычно слышим от маленького ребенка, которому достался меньший кусок пиццы, чем брату. Ко мне не раз подходили владельцы собак с рассказами о том, как реагирует один из питомцев, когда другому перепадает что-то повкуснее.
Как показали эксперименты, проводившиеся лабораторией «Умный пес» при Венском университете, собака готова давать лапу много раз подряд, даже если за это не будет никакой награды. Но если другой собаке за выполнение той же команды скормят лакомство, первая собака потеряет интерес и давать лапу перестанет. Точно так же вели себя волки, выращенные в человеческом доме. Зависть к чужому успеху может показаться мелочностью, однако в долгосрочной перспективе она оберегает нас от надувательства. Так что называть эту реакцию «иррациональной» неправомерно. Если мы с вами часто охотимся вместе и вы всегда забираете лучшие куски добычи себе, я должен либо высказать свои претензии вслух, либо искать себе кого-нибудь другого в напарники. Но оставаться в дураках я точно не должен. Внимание к тому, как распределяется вознаграждение, позволяет гарантировать выгоду для обеих сторон, а для продолжительного сотрудничества это жизненно важно. Поэтому, может быть, не случайно наиболее остро реагируют на неравенство именно те животные — шимпанзе, капуцины, псовые, — которым свойственно охотиться сообща и делиться добычей.
Однако возмущение неравенством характерно не только для этих видов. Американский психолог Айрин Пепперберг описывает типичную застольную перебранку двух жако африканских серых попугаев — ныне покойного пернатого гения Алекса и его более молодого коллеги Гриффина: Я ужинала с Алексом и Гриффином. Они действительно составляли мне компанию, то есть угощались из моих тарелок. Им нравилась стручковая фасоль и брокколи. Главное было следить, чтобы им всего доставалось поровну, иначе начинались громкие жалобы. Ну и Гриффин не отставал. Ни в одном из этих примеров мы пока не наблюдаем ничего выходящего за рамки эгоцентрической реакции, которую мы назвали «чувством справедливости первого порядка» и которая характеризуется тем, что тот, кто чувствует себя обделенным, испытывает раздражение. Только начав работать с человекообразными обезьянами, мы стали обнаруживать признаки «чувства справедливости второго порядка», связанного с равенством вообще. Человек способен расстраиваться не только когда получает меньше другого, но иногда и в тех случаях, когда получает больше.
Нас может смущать собственная привилегированность. Не сказать, впрочем, чтобы она сильно смущала Ричарда Грассо все-таки у нашего вида вторая разновидность этого чувства развита довольно слабо , однако в принципе справедливости ищут не только бедные, но и богатые. Чувство справедливости второго порядка проявляется в естественном поведении человекообразных обезьян, когда они, например, улаживают чужие конфликты из-за еды. Однажды я наблюдал, как двое детенышей ссорились из-за ветки с пышной листвой, пока не вмешалась самка-подросток. Она забрала у них ветку, сломала пополам и вручила каждому ее часть. Чем она руководствовалась? Просто хотела прекратить ссору или что-то понимала в дележе? Высокоранговым самцам тоже нередко приходится гасить ссоры из-за еды, от которой они не берут себе ни куска. Они просто распределяют ее между остальными.
Бонобо по имени Панбаниша, участвовавшая в экспериментах по выявлению познавательных способностей, заработала за выполнение заданий уйму изюма и молока. Но, чувствуя завистливые взгляды подруг и родных, следивших за ней со стороны, начала отказываться от вознаграждения, словно тяготясь своей привилегированностью. Глядя на экспериментатора, она упорно показывала на остальных, пока и тем наконец не перепало от ее щедрот. Только после этого Панбаниша принялась за еду. Человекообразные обезьяны умеют просчитывать последствия. Если бы Панбаниша съела все сама на глазах у остальных, по возвращении к ним ее ждали бы серьезные неприятности. Игра «Ультиматум» Известно, что многие богатые люди стараются не афишировать стоимость мебели, кухонной техники и прочих дорогих предметов обихода и снимают с них ценники, чтобы не расстраивать домработниц, нянь и помощников по хозяйству. Не хотят кичиться достатком. Беседуя с состоятельными ньюйоркцами, социолог Рейчел Шерман обнаружила, что подчеркивание разницы в доходах доставляет им дискомфорт и они пытаются приглушить различия.
Они избегают таких характеристик, как «богатые», «представители высших слоев», предпочитая именоваться «обеспеченными». Понимая, что им могут позавидовать, они пытаются не давать для этого лишних поводов. Мотив понятный, но отклеивать ценники бесполезно, такими фокусами уже никого не обманешь. Единственный действенный способ избежать зависти — тот, к которому прибегла Панбаниша, то есть поделиться своим богатством. Это распространенная практика в компактных человеческих общинах — у охотников-собирателей этика обобществления чрезвычайно сурова вплоть до того, что удачливым охотникам даже хвастаться своим мастерством не позволяется. Аналогичными принципами руководствуются и шимпанзе. Впервые это выяснилось в ходе организованного Сарой Броснан крупномасштабного исследования, в котором за выполнение простого задания шимпанзе получали кусок моркови, однако время от времени Сара выдавала кому-нибудь из испытуемых виноградину, любимое их лакомство. Обделенные виноградом шимпанзе, как и капуцины, отказывались выполнять дальнейшие задания и вышвыривали морковку за ограду. Однако никто не предполагал, что и получатели винограда могут занервничать.
Если они отказывались от виноградины, то лишь в тех случаях, когда партнеру доставалась морковка, но не в тех, когда виноград получали оба. Обнаружив у шимпанзе эту реакцию, гораздо более близкую к человеческому чувству справедливости, мы отважились сыграть с ними в игру «Ультиматум». Эта игра считается эталоном оценки чувства справедливости у людей и проводится антропологами по всему миру. Условия ее таковы: изначально человеку дается, скажем, сто долларов, которыми он должен поделиться с другим. Соотношение он определяет сам — хоть пятьдесят на пятьдесят, хоть десять на девяносто. Партнер имеет право как принять предложенную долю, так и отказаться. Если он принимает, оба остаются при деньгах. Если же партнер отказывается, оба не получают ничего. Право отказа означает, что делить изначальную сумму нужно осмотрительно, поскольку недостаточную с его точки зрения долю партнер может отвергнуть.
Если бы люди руководствовались исключительно принципами рациональной максимизации выгоды, партнер, несомненно, принимал бы любую долю. Но даже те, кто отродясь не слышал ни про какую Французскую революцию, от чрезмерно урезанной доли отказывались. Китобои индонезийской деревни Ламалера, например, выходят в открытый океан на больших каноэ, вмещающих около дюжины охотников. Они загарпунивают кита, запрыгивая ему на спину из каноэ. От успеха этого крайне рискованного предприятия зависят целые семьи, поэтому, возвращаясь с добычей, китобои очень ответственно подходят к ее дележу. Неудивительно, что жители Ламалеры более остро воспринимают справедливость, чем представители других культур, например земледельческих, в которых каждая семья собирает урожай с собственного участка. Чувство справедливости у человека тесно связано с сотрудничеством. Шимпанзе тоже сотрудничают — и на охоте, и при защите территории, не говоря уже о политических коалициях. Но как нам играть в «Ультиматум» с другими видами, если мы не можем объяснить им правила?
Мы придумали использовать жетоны двух цветов, которые обменивались на соответствующее каждому цвету количество еды. Наш сотрудник Дарби Проктор приглашал двух испытуемых сесть друг напротив друга по разные стороны решетки и предлагал одному на выбор два жетона разных цветов. За один цвет Дарби выдавал выбравшему пять кусков банана, а партнеру — только один. За другой цвет Дарби выдавал по три куска обоим. Таким образом, выбирающему оставалось принять простое решение — выбрать вариант, лучший только для себя самого или для обоих. Самое важное, что, как и в «Ультиматуме», его партнеру нужно было принять или отвергнуть этот выбор. Сам выбирающий не мог вернуть жетон Дарби, это должен был сделать партнер. Поэтому выбирающий протягивал жетон через прутья решетки партнеру, который возвращал его Дарби, тем самым показывая, что принимает этот выбор. Шимпанзе быстро усвоили значение каждого из цветов — это было видно по реакции партнера на вручаемый ему «эгоистичный» жетон, по которому выбирающий получал в пять раз больше.
Партнер колотил по прутьям клетки или плевался в выбирающего водой, выражая негодование. Когда Дарби играл в ту же самую игру с дошкольниками им в награду вместо кусочков банана выдавались наклейки , они реагировали так же, только выражали возмущение словесно. Получив «жетон неравенства», они говорили: «У тебя больше, чем у меня» или «Я хочу больше наклеек! В большинстве попыток выбирающие предпочитали жетон, который давал равную награду. На первый взгляд решение кажется экономически неэффективным, но только если мы упускаем из вида ценность социальных взаимоотношений. Чрезмерное себялюбие может положить конец дружбе. Если вы теперь спросите меня, отличается ли чувство справедливости у человека и у шимпанзе, я скажу, что на самом деле уже не знаю. Наверное, некоторые различия все же остаются, но в общем и целом оба вида активно стремятся уравнять результаты. Большой шаг вперед по сравнению с чувством справедливости первого порядка у низших обезьян, собак, ворон, попугаев и некоторых других состоит в том, что мы, гоминиды, лучше умеем прогнозировать будущее.
Люди и человекообразные обезьяны сознают, что, оставляя все себе, могут вызвать недоброжелательные чувства. Поэтому чувство справедливости второго порядка несложно объяснить с чисто утилитарной точки зрения. Мы проявляем справедливость не потому, что любим друг друга или просто такие хорошие, а потому что нам нужно поддерживать сотрудничество. Так мы не позволяем команде распасться. Вот это я и подразумеваю под эмоциональным интеллектом. У человека и высших обезьян чувство справедливости зарождается как негативная эмоция, но затем, дополненное осознанием ее пагубных последствий, меняет минус на плюс. Здесь я диаметрально расхожусь во взглядах с американским философом, специалистом в области философии морали Джоном Ролзом, изложившим свою позицию в знаменитой монографии «Теория справедливости» A Theory of Justice, 1971. И хотя я восхищаюсь изяществом логических построений Ролза, рассуждающего о том, почему справедливость лучше несправедливости, он упускает из вида эмоциональную природу нашего вида. Он рассматривает только те эмоции, которые одобряет, заявляя ближе к концу своей книги, что «исходя из требований простоты и теории морали, допускал отсутствие зависти».
У меня нет слов. С каких пор можно вот так просто взять и исключить эмоцию из анализа человеческого поведения? Какому здравомыслящему человеку такое в принципе придет в голову, особенно когда речь идет об эмоции настолько вездесущей, представленной в любом языке? Ролз считает, что принципы справедливости должны целенаправленно устанавливать те, кому зависть неведома. Но где же таких найдешь? Даже если зависть — это «порок», как ее называет Ролз, парадокс в том, что, живи мы в мире, где отсутствует зависть, у нас в принципе не было бы оснований заботиться о справедливости. Ее отсутствие просто не вызывало бы никакой реакции, так зачем суетиться? Принципы справедливости Ролза выглядят чрезвычайно логичными и действительно могли бы способствовать уменьшению зависти в этом мире, но, возможно, в ней есть определенный смысл? В 1987 г.
Без зависти и попыток ее предотвратить, утверждает он, мы не смогли бы построить свое общество. Нам следует не отрицать эту эмоцию и не считать ее угрозой высокоорганизованному обществу, а принять ее и направить в нужное русло. Шёк призывал «рассекретить» роль зависти в нашей жизни — как психоанализ рассекретил роль секса. Рациональные доводы — катастрофически слабый фундамент для нравственных принципов, которые всю свою силу черпают из эмоций. Судя по резким формам, которые принимает наша борьба с несправедливостью — вопли и марши протеста, погромы, готовность подставляться под полицейские дубинки и водометы, троллинг и травля в «Фейсбуке», — мы имеем дело отнюдь не с безобидным умозрительным конструктом. Отсутствие справедливости потрясает нас до глубины души — никакие абстрактные рассуждения, пусть даже бесконечно элегантные, на это не способны. Если с шимпанзе обходятся не так, как он ожидает, то он устроит бурную истерику, оглушительно вопя и катаясь по земле в отчаянии. Чрезмерно драматичный, но все же действенный способ напомнить другим, что с ним нужно считаться. Даже альфа-самец будет вынужден выпрашивать и терпеливо дожидаться раздачи, если на охоту он опоздал.
В первую очередь владелец добычи оделяет мясом обступивших его охотников. Это логично: кому захочется в следующий раз помогать и участвовать, если вложенные усилия никак не связаны с наградой? Было бы вопиющей несправедливостью не поделиться с охотниками, помогавшими поймать добычу. Высокий эмоциональный накал реакции на несправедливость хорошо известен и у нашего собственного вида — именно из-за него в сплоченных компактных сообществах не приживается принцип «победитель забирает все». Охотники-собиратели активно его искореняют, в отличие от современного общества, создающего слишком много возможностей для того, чтобы некоторые люди этим принципом злоупотребляли. Однако склонность отхватывать кусок не по заслугам настолько пагубна, что отражается даже на физическом здоровье. Как свидетельствуют эпидемиологические данные, чем сильнее расслоение в обществе, тем короче продолжительность жизни у его представителей.
Эмоции всегда прогоняются через оценочный фильтр, поэтому разные люди и реагируют на одну и ту же ситуацию по-разному. Пусть у нас нет безраздельной власти над эмоциями, однако их рабами нас тоже нельзя назвать. Поэтому не стоит оправдывать свои дурацкие поступки тем, что вы «поддались эмоциям» или «пошли у них на поводу»: ведь это вы подчинились, вы позволили им одержать верх. В подчинении эмоциям всегда остается элемент добровольности. Вы сами позволяете себе влюбиться не в того или ненавидеть некоторых людей. Вы позволяете жадности затуманить вам разум, а воображению — подпитывать вашу ревность. Эмоции — это не «всего лишь эмоции», они не бывают полностью автоматизированными. Величайшее, пожалуй, заблуждение относительно эмоций — считать их противоположностью мыслительному процессу. Мы перенесли противопоставление тела и сознания на восприятие интеллекта и эмоций, хотя в действительности они неразлучны и друг без друга функционировать не могут. Американский нейробиолог португальского происхождения Антонио Дамасио описывал случай своего пациента, Эллиотта, у которого была повреждена вентромедиальная префронтальная кора. Он сохранил членораздельную речь и интеллект — и даже остроумие, — но абсолютно утратил эмоциональность. На всем протяжении долгих бесед Эллиотт оставался абсолютно бесстрастным, никогда не расстраивался, не проявлял нетерпения, не сердился, не досадовал. Однако отсутствие эмоций мешало ему принимать решения. Он мог целый вечер выбирать, в каком кафе ему поесть и что заказать, по полчаса раздумывал, на какой день записаться к врачу или какой ручкой заполнять бланк. Дамасио с сотрудниками всесторонне обследовали Эллиотта. Хотя логические способности у него остались прежними, он явно не мог довести задачу до конца и, главное, прийти к какому-то окончательному выводу. Как подытожил Дамасио: «Судя по всему, дефект проявлялся на поздних стадиях рассуждения, ближе к моменту или в сам момент выбора действия или реакции». Сам же Эллиотт после сеанса, на котором он тщательно просчитал все доступные варианты, сказал: «И все равно я не знаю, как мне поступить! Эмоции составляют существенную часть нашего интеллекта. Но представление о том, что они существуют отдельно, укоренилось настолько глубоко, что во многих научных кругах по-прежнему в ходу. Люди все так же отзываются о них пренебрежительно и полагают, будто для обоснованного решения необходима холодная голова и полнейшая беспристрастность, — вспомним Чарльза Дарвина с его «аргументами» в пользу и против женитьбы. В плену этой иллюзии мы пребываем со времен древнегреческих философов, которые преклонялись перед рациональными суждениями себе подобных, но гораздо меньше рационализма находили у женщин и еще меньше у животных. Считалось, что женщины сентиментальны, полагаются на интуицию, больше слушаются своего тела и потому в интеллектуальном отношении заведомо слабее мужчин. Мужчины не только не подвержены ежемесячным перепадам настроения, но и, в отличие от всех прочих, способны обуздать свои страсти. Единственное, что смущало философов и, видимо, смущает многих из них до сих пор: человеческому разуму требуется материальное вместилище. Он не может существовать без тела. Эта приземленность сильно ему мешает, поскольку вдобавок к тому, что тело без конца терзает нас неконтролируемыми порывами и побуждениями, вынуждая думать о том, о чем мы думать не хотим, оно еще и бренно. Как сказано в Евангелии от Фомы: «Но я, я удивляюсь тому, как такое великое богатство поместилось в такой нищете! Они удалялись в пустыню или ближайшую пещеру, чтобы отрешиться от всех соблазнов плоти, а в итоге мучились бесконечными видениями обильных яств и пышнотелых прелестниц. Это же презрение объясняет, почему богачи — тоже в подавляющем большинстве мужчины — выстраиваются в очередь на посмертное криосохранение мозга. Их мозг будет ждать того дня, когда научно-технологическое развитие позволит «загрузить» его содержимое в компьютер. Уверенные, что тело мозгу не нужно, они платят целое состояние за цифровое бессмертие — за будущее, в котором все, что сейчас содержится у них в голове, можно будет перенести в программу. В конце концов, сознание — это и есть некая программа, работающая на платформе плоти. Значит, с таким же успехом сможет работать и в компьютере. И неважно, что наука слабо представляет себе, как должно выглядеть сознание без тела. Компьютерная метафора здорово сбивает нас с толку, ведь на самом деле мозг соединен с остальным организмом миллионом разных связей и составляет неотъемлемую его часть. Человеческое сознание не разделяет тело и мозг, в нем они представлены как единое целое. Поэтому я совсем не уверен, что очнуться однажды в цифровом воплощении — это действительно счастье. Счастье мы ощущаем внутри, «всем сердцем», это физиологическое чувство, которое отсеченный от всей физиологии мозг ощутить, скорее всего, не сможет. Со всеми этими заблуждениями мы сталкиваемся в любой дискуссии об эмоциях у животных. В привычном представлении свободный человеческий дух почти не имеет биологической основы, сильнее развит у одного пола и кардинально отличается от всего, что возникало прежде. Мы превозносим мозг и верим в «чистый разум», а эмоции, тело и все биологические виды, помимо своего, считаем низменными и примитивными. Эти культурно-религиозные предрассудки прорастали в нас не одну тысячу лет, поэтому искоренить их не так-то просто. И все же нам придется от них дистанцироваться, если мы собираемся всерьез рассматривать эмоции животных как признак интеллекта, а именно к этому я сейчас и перейду. Животные, как и человек, обладают эмоциональным интеллектом. Под этим популярным психологическим термином в его обычном толковании понимается способность распознавать чужие эмоции, пользоваться эмоциональной информацией и контролировать собственные эмоции для достижения той или иной цели. Я же употребляю его в более широком смысле, подразумевающем взаимодействие эмоций и познавательных способностей. У людей эмоциональный интеллект обычно изучают как индивидуальную особенность. Одним из нас лучше удается справляться с эмоциональными потрясениями или обращать чувства себе на пользу, другим хуже. Здесь все зависит от воспитания, навыков, психического склада. Когда же дело касается животных, мы рассматриваем, как совместная работа эмоций и познавательных способностей обеспечивает наблюдаемые нами результаты — от социальной иерархии до семейной жизни, от противостояния хищникам до разрешения конфликтов. Хорошей иллюстрацией здесь служит чувство справедливости. Его часто считают продуктом разума и логики, а также исключительно человеческой нравственной ценностью, однако оно никогда не смогло бы развиться без той базовой эмоции, которая роднит нас с другими приматами, псовыми и птицами. Наше чувство справедливости — это результат интеллектуального преобразования этой общей эмоции. Обезьяны, огурцы и виноград Более двадцати лет я занимался колонией капуцинов в Национальном центре изучения приматов им. Около тридцати этих шоколадно-коричневых обезьян обитали на открытой территории, примыкающей к нашему лабораторному корпусу, где мы каждый день проводили с ними тесты на социальный интеллект. Мы придумывали ситуации, в которых им приходилось сотрудничать, делиться едой, обмениваться жетонами, распознавать лица и так далее. Все это обезьяны проделывали с огромным энтузиазмом. Капуцины радуются, когда для них находится интересное дело. Они никогда не сдаются — в дикой природе будут колотить по устричной раковине, пока устрица не расслабит мускул, не дающий разжать створки, а в лаборатории точно так же, до победного, будут тыкать пальцем в изображения на сенсорном экране, пока не научатся различать собратьев и незнакомцев. Они проявляют упорство в каждом задании. Мы никогда не загоняли капуцинов в лабораторию силой, зато сеансы всегда старались подсластить в буквальном смысле слова и не затягивать, чтобы поддерживать у них интерес. Что мне, пожалуй, больше всего нравилось в этих экспериментах, так это фоновые звуки, которые издавали капуцины. Выполняя задание, они постоянно «переговаривались» с остальными. В дикой природе капуцины живут в чаще, то есть обычно скрыты друг от друга ветвями и листвой, поэтому вокализация — это единственный способ поддерживать связь с группой. В лаборатории мы тестировали их поодиночке, отдельно от остальных, но всегда в пределах слышимости. Испытуемые непрестанно окликали родных и друзей, а те им отвечали. Очарованный капуцинами — и всеми вместе как видом, и отдельными особями, которых я знал по именам, — я съездил в Бразилию и Коста-Рику, посмотреть, как они ведут себя в природе. Хотя это всего-навсего низшие обезьяны, почти во всех проявлениях их умственных способностей мы узнаем что-то свое, человеческое. Примерно как палеонтологи, не желающие признавать, что свеженайденные ископаемые остатки могут принадлежать «всего-навсего» обезьяне, и пытающиеся правдами и неправдами втиснуть их в искусственный конструкт, который представляет собой род Homo. Капуцины же действительно создания незаурядные, это стало особенно ясно, когда обнаружилось, как они используют камни для того, чтобы расколоть орехи в лесу. Отыскав подходящий плоский каменный выступ, они издалека приносят к нему орехи и булыжник-молоток. До тех пор применение каменных орудий превозносилось как присущее лишь гоминидам — точнее, только человеку и шимпанзе. Теперь же в клуб «укротителей камней» пришлось принять и этих маленьких цепкохвостых обезьянок, которые, сами будучи не крупнее кошки, не уступают в относительном размере мозга шимпанзе и невероятно долго живут. Манго, старейшая самка в моей колонии, здравствует по сей день, а ей по всем признакам уже около пятидесяти. В ходе экспериментов с капуцинами нам с моей бывшей студенткой Сарой Броснан удалось совершить неожиданное открытие, которое перевернуло традиционные представления о человеческой справедливости, до тех пор считавшейся феноменом культурным, а не биологическим. В том, что нам трудно вообразить себе чувство справедливости как продукт эволюционного развития, отчасти виноват существующий в нашем сознании образ природы. Привыкнув слышать на каждом шагу про «выживание сильнейших» и «закон джунглей», или, говоря словами Альфреда Теннисона, о «природе с окровавленными клыками и когтями», мы воспринимаем природу как жестокую и безжалостную среду, в которой нет места справедливости, есть только право сильнейшего. Однако мы забываем, что животные часто зависят от взаимодействия друг с другом и выживают, в том числе за счет сотрудничества. Собственно, они гораздо больше борются с окружающими условиями, голодом, болезнями, чем друг с другом. Именно поэтому естествоиспытатель и анархист Петр Алексеевич Кропоткин задавался в 1902 г. В этом он намного опередил свое время. А мы с Сарой между тем ломали голову над поведением тестируемых капуцинов. Они не могли спокойно съесть полученное в награду лакомство, им непременно требовалось знать, что выдали соседу. Прежде ничего подобного не отмечалось, потому что эксперименты традиционно организовывались иначе. Крыса сидит одна в своем вольере и нажимает рычаг, чтобы получить награду. Единственное, что ее интересует — трудность задания, привлекательность наград и условия их выдачи. У меня же в лаборатории — поскольку я занимался изучением социального поведения — все было устроено иначе. Обезьяны почти никогда не выполняли задания в одиночку. Только поэтому мы и заметили, что они пристально следят за каждым куском, который получают остальные. Они как будто сравнивали свою награду с тем, что досталось другим. Ну не абсурд ли? Ведь их должны интересовать только собственные результаты и собственное вознаграждение? Однако в свете того, что нам известно о человеческом поведении, интерес к другим совершенно логичен. Так называемый парадокс Истерлина был назван в честь американского экономиста Ричарда Истерлина, заметившего, что в каждом сообществе богачи счастливее бедняков. Тут пока ничего нового. Но Истерлин обнаружил и другое: если богатеет все сообщество в целом, средний уровень благополучия при этом не повышается. Иными словами, богатый народ радуется жизни совсем не больше бедного. Как же так, ведь богатство делает нас счастливыми? Дело в том, что ощущение благополучия связано не с абсолютным достатком, а с относительным. Наше восприятие зависит от того, насколько высокими наши доходы выглядят на фоне доходов остальных. Однако в то время мы с Сарой ничего о парадоксе Истерлина не знали. Заметив, что наши обезьяны волнуются, когда награда не оправдывает их ожиданий, мы решили присмотреться к этому поведению повнимательнее. И поставили сравнительно простой эксперимент, основанный на пристрастии капуцинов к обмену, на который они идут без всяких раздумий. Если вы забыли в клетке капуцина отвертку, достаточно показать на нее и протянуть арахис, инструмент вам охотно просунут сквозь сетку. Этот процесс они обожают настолько, что готовы даже сухую апельсиновую корку принести в обмен на мелкий камешек и то и другое для них предметы совершенно бесполезные. Мало того, иногда они не просто вручают вам предмет обмена, а кладут на ладонь и своей крохотной лапкой зажимают ваши пальцы в кулак, словно говоря: «Вот так, держи крепче! Мы заметили, что реакция на неравенство трофеев возникает только тогда, когда они добыты трудом. Если просто выдать двум капуцинам разное лакомство, разница останется практически незамеченной, а вот если за награду приходится потрудиться, сразу начинаются сравнения. Чтобы неравенство было воспринято остро, еда должна превратиться в заработную плату. В нашем эксперименте мы поместили двух капуцинов в два смежных лабораторных вольера, имеющих общую сетчатую стенку. Закинув в вольер небольшой камешек, мы протягивали руку, прося вернуть нам пропажу. Мы проделывали это упражнение с обеими обезьянами по очереди двадцать пять раз подряд. Если в качестве награды обеим выдавалось по кусочку огурца, камешки возвращали без заминок и огурцы поедались с удовольствием. Но, если одной начинали выдавать виноград, а вторую по-прежнему держали на огурцах, разыгрывалась самая настоящая драма. Пищевые предпочтения обычно коррелируют с ценами в супермаркетах, то есть виноград ценится намного выше огурцов. Заметив, что соседу «дали прибавку», капуцины, которые до этого совершенно не возражали работать за огурцы, вдруг устраивали забастовку. Они не только с меньшей охотой шли на обмен, но и, впав в истерику, могли вышвырнуть за ограду вольера не только камешек, но иногда и кусочки огурца. Лакомство, от которого они обычно не отказывались, вдруг становилось не просто неугодным, а попросту отвратительным! Досада была настолько глубокой, что мы решили перед возвращением испытуемых в группу выдавать им побольше лакомств, чтобы эксперименты не вызывали негативных ассоциаций. Разумеется, прежде чем прийти к каким-то определенным выводам, мы протестировали не одну пару капуцинов, а гораздо больше, выдавая награды в разных сочетаниях. Экономисты назвали бы выкидывание совершенно нормальной еды «иррациональным поведением». По идее, рациональный деятель не должен отказываться от того, что дают, поскольку он стремится к максимальной выгоде. Если я дам вам один доллар, а вашему другу — тысячу, вы, может, и возмутитесь, но свой доллар все-таки заберете, поскольку это лучше, чем ничего. Однако в действительности люди далеки от рациональной максимизации. На это указывает, помимо прочего, и совершающееся сейчас драматическое ниспровержение Homo economicus — персонажа из учебников экономики, согласно которым человек руководствуется исключительно рациональными соображениями, стремясь удовлетворить свою страсть к наживе. Исследования развенчивают этот популярный образ, показывая, что под воздействием эмоций мы зачастую действуем совершенно не по учебнику. Мы вовсе не так рациональны и эгоистичны, как принято было считать, и не все наши желания лежат в материальной плоскости. Однако применительно к другим биологическим видам это осознается не всегда. Американский антрополог Джозеф Хенрих, подводя итог своим долгим поискам Homo economicus, сострил: «В конце концов, мы его нашли. Он оказался шимпанзе». Забавно, конечно, но о шимпанзе Хенрих судил по исследованиям 15-летней давности, которые действительно не выявили у них ни малейших проявлений заботы об окружающих. Хотя у нас не было никаких оснований признавать этот отрицательный результат окончательным мантра ученого: «отсутствие доказательств — это еще не доказательство отсутствия» , определенную популярность те ранние исследования все же получили. Тем не менее за прошедшие годы было проведено достаточно много других исследований, убедительно демонстрирующих наличие у шимпанзе и эмпатии, и просоциальных склонностей. Собственно, для большинства приматов изначальной склонностью является именно сотрудничество, а не эгоцентризм, поэтому мы можем с уверенностью утверждать, что Homo economicus развиться так нигде и не сумел — ни в нашем собственном человеческом роду, ни в других семействах отряда приматов. Он попросту не подает признаков жизни. Сначала мы с Сарой уклонялись от любых разговоров о «справедливости» у капуцинов и осторожно рассуждали о «неприятии неравенства». Но, когда о наших исследованиях стало известно — в тот самый день 2003 г. Однако многих эти новости обескуражили, и мы получили немало гневных писем: одни подозревали, что мы марксисты, раз пытаемся убедить всех, будто стремление к справедливости заложено в нас природой, а другие заявляли, что обезьяны никак не могут обладать чувством, присущим человеку, поскольку понятие справедливости появилось лишь во времена Великой французской революции. Обвинения совершенно абсурдные: наших капуцинов я сравнивал бы, скорее, с мелкими капиталистами работают за прибыль и мерятся доходом , а в нравственные принципы, придуманные горсткой парижских бунтарей два с половиной века назад, я и вовсе не верю. Истоки нашей нравственности таятся гораздо глубже. Чувство справедливости — это наглядная иллюстрация перехода от «нравственных чувств», как называл их шотландский философ Дэвид Юм, к полноценным моральным принципам. Отправной точкой всегда служит эмоция. В данном случае — зависть. Капуцины возмущались преимуществом напарника.
Эмоциональный ИИ: кто и зачем распознаёт эмоции в России и за рубежом
Улучшение эмоционального фона. Эмоциональный интеллект ребенка. Обои искусственный интеллект, интеллект, машинное обучение, искусственная нейронная сеть, человеческий интеллект на телефон Android, 1080x1920 картинки и фото бесплатно. Скачивайте иллюстрации Эмоциональный интеллект в PNG, SVG, GIF, JSON, AE. «Эмоциональный интеллект становится критически важным в момент любых стрессовых ситуаций: болезнь, потеря работы, разрыв отношений, сложная семейная ситуация, безденежье, возрастной кризис, профессиональное выгорание одного из членов семьи. Появился даже специальный термин «эмоциональный интеллект», под которым понимают способность человека понимать свои эмоции, эмоции других людей и уметь ими управлять. эмоциональный интеллект stock illustrations.
Эмоциональный интеллект: почему он определяет нашу жизнь и как над ним работать?
Если коротко: эмоциональный интеллект — это способность человека делать пять вещей. По научной концепции Эмоционального Интеллекта Йельского Университета не бывает положительных и отрицательных эмоций. Это видео про эмоциональный интеллект, компоненты ЭИ и способы развития ЭИ. Говорим о том, что такое эмоциональный интеллект и как он влияет на качество нашей жизни.