В 1823 году в жизни Тропинина произошло еще одно важное событие, за картину «Кружевница» он получил звание «назначенного в академики». 1823 Иван Есаулков Автор рисунков: В.А. Тропинин «Кружевница», 1823. Читая "Кружевницу" (1974) французского писателя Паскаля Лене (Pascal Laine), словно заглядываешь в старые парижские журналы мод. Автор снабжает отправившихся на летний. КРУЖЕВНИЦА Неблагоприятные жизненные обстоятельства заставили Василия Андреевича Тропинина потерять 20 лет художнической жизни, но, несмотря на это. это первая из опубликованных автором в качестве вольного художника.
Кружевницу Тропинина восприняли восторженно
Девушка закончила курсы медсестёр и попала на фронт. Там она спрашивала всех о Балашове. Легенда о верной девушке Насте расходилась среди бойцов. Все завидовали неизвестному солдату. Девушка нашла батарею Балашова, но он погиб. Основная мысль рассказа — проявление самоотверженности ради любимого человека и Родины.
В ее романах всегда есть любовная линия, но это не обязательно любовь с первого взгляда. В своих произведениях автор старается уходить от стандартных понятий, развивать новые мысли, вести читателей к тому, чтобы они задумались — правильно ли они живут, относятся к своим близким, к своим детям. Может кто-то найдет в книгах подсказку, как поступить в той или иной жизненной ситуации, или узнает что-нибудь новое, так как Ирина включает во все свои романы сведения из разных областей знаний — истории, литературы, искусства.
А уж перед сельскими женщинами как она гордилась да чего с них требовала — так просто точно и за людей их не считала! Особенно ж любила она бывшую фрелину доехать.
В церкви, либо на улице встретит — выше лба на нее смотрит, точно и не видит, а не то пошлет ее весной — хворую-то! Обидно было бедняжке, и больной-то, и к чистой жизни привыкшей! Часто она плакивала и пуще расхварывалась. Попробовал было Николай барыню просить: она его и слушать не стала, разгневалась. Мы вас, можно сказать, как детей своих любили, первыми людьми у себя считали, а вы… И пошла, и пошла ему высчитывать такие вины да беды, которых им с женой и во сне не видывалось, а все они из Арининой змеиной головы вышли.
Видит Николай, что жалобами от барыни ничего не добиться, попробовал барину говорить. Тот выслушал его, поверил и к жене пошел, а та и разговаривать не стала. Барин только головой тряхнул. Пришел в кабинет, где его Николай ждал, да и говорит ему: — Знаешь, брат, их дело бабье, его не разберет сам квартальный, так лучше нам в него и не вмешиваться. Ну, сами бабы его заварили — сами и разберутся.
У Николая даже кровь в голову стукнула!.. Скрепил он свое сердце, поклонился и вышел, а сам в душе решил, что все-таки поуймет Арину. И прежде они перебранивались, а теперь он стал ее громко при людях корить и страмить, да раза два так поддел, что вся дворня со смеху покатывалась. А Арина-то, не будь плоха, прямо к барыне. Уж лучше сгоните вы меня на скотный двор, или хоть в другую вотчину, чем мне здесь такую обиду терпеть.
Сама причитает, да так слезами и обливается! Барыня растревожилась, расспрашивать стала, а как узнала, что все дело из-за Николая вышло, за барином послала, с ним объяснилась, а барин Николаю строгий выговор сделал. Что было делать Николаю? Как только барин улегся, он — к жене. Долго они в ту ночь советовались и плакали.
Часов в пять утра вышел Николай из своей избенки, сам не свой. Лицо, как бумага, белое, в глазах свет мутный, нехороший, губы, как у разбойника, сжатые. Идет да пошатывается. Однако, как в дом пришел, сейчас за барские сапоги принялся… С тех пор уж завсегда ходил он сумрачный и бледный, и даже слова, а не то что шутки, от него добиться было трудно. Заметил это и барин, пробовал с ним толковать, и даже зашучивать; но не веселили его и барские милости.
Все делает вовремя, все у него чисто, все на своем месте, а молчит человек, как закаменелый в своем горе истукан. С этих пор и стали замечать, что Николай хиреть да и запивать стал. И всегда-то он был бледен, а как выпьет лишнее — даже позеленеет весь и ходить злой-презлой, точно одичалый; даже барину два раза нагрубил. Пробовал и барин его увещевать — ничто не помогало! Пил Николай горькую, хирел да кашлять начал.
Вдруг барину занадобилось в Питер по делам ехать. Кого из людей с собой взять? Понятно, Николая: и барин к нему привычен, и он, хоть пьяница стал, а все же человек бывалый, ловкий, видный… А в новом-то месте, может, и одумается, чужих людей стыдно станет. Как сказали Николаю, чтоб он в Питер собирался, он сразу отрезвел и только в лице страшнее стал, точно чернеть начал. Как прощались они с женой и дочерью — об этом и рассказывать нечего.
Барыне он писал часто, но до людей те новости доходили редко. Один только раз пришло и от Николая письмо к жене. Он был, как и все тогдашние простые люди, безграмотный, и, должно быть, много хлопот и издержек то письмо ему стоило! Ну, пишет: «Хвораю, тоскую, терпи, молись…» Много бессонных ночей проплакала над тем письмом его хворая жена!.. А от дочки она всегда свои горести таила.
Арина сама пришла бывшей фрелине эту новость поведать, но та перед ней даже не заплакала, только побелевшим лицом поникла, да тихо-тихо вымолвила: — Буди ми воля Господня! Успокоил Ты, Господи, душу его неспокойную. Благодарю Тебя, Создатель! Арина больше ничего и сказать не смогла, только головой покачала да из избы вышла, а потом и барыне, и по всему селу рассказывала, что «парикмахерша-то своего мужа никогда не любила, а как умер он, даже Бога благодарить принялась». Слушали ее добрые люди и, — кто честен был, — молча от нее отворачивался, а кто духом послабее, да поничтожнее, — даже поддакивать ей да дивиться принимался.
С отъездом барина и мужа жизнь бывшей фрелины пошла еще тошнее! Говорят, что Арина бывало, ее даже при народе поколачивала. Но у нее был уж свой клад, который она заслоняла от врага своей собственной плотью и кровью. Понимала она, что Арина хочет ей сделать самое большое зло, какое только может; а наибольшим-то злом была бы для нее обида ее Маши. Ну, и делала она, как делает птица перед охотниками: и вьется она, и кричит, и крыльями машет над пустым местом, лишь бы отвлечь их внимание от своего гнездышка с птенчиками… Пусть, дескать, стреляют в меня, а их-то, — клада моего бесценного — не заметят и не тронут!
Сердце от страха кровью обливается, в глазах от ужаса рябит: видит она, как стволы ружей под солнцем блестят, знает, какая смерть быстрая из этих золотых черточек вылетит, а все вьется и трепыхает… И кто знает, чего в этом трепыханье над пустым местом больше: хитрости ли животного, или мольбы до отчаяния дошедшего материнского сердца? Кто их знает, как у них все это было, только и весна и половина лета прошла — а никто об Машутке даже и не вспомнил. Всю злобу Арины выносила больная камердинерша на себе величаво и безропотно… И чего-чего не заставляли ее делать, каких обид она не терпливала, каких мук не выносила! И все это лишь из-за того, чтобы, муча ее, враг не заметил ее гнездышка с беспредельно-любимым птенчиком. Ни одного супротивного, укоризненного слова не высказывала злой мучительнице!
Зато и Маша росла у ней смелая, прямая и гордая! А уж добрая-то какая! Всюду эта девчонка поспеет: кого приласкает и до слез примирительных доведет, кого так рассмешит и потешить, что тот со смеху и горе позабудет! Однако, и до нее добралась судьба ее горькая. Было это в месяце июле, когда все лучшие грибы и цветы поспевают.
Бывшая фрелина ходила везде, где ее по работам посылали, а Машутка на свободе летала, куда Бог пошлет: то в поля, то в луга, то в болото заберется. И, как на беду, задайся в ту пору чудно какой грибной год. Бабы с ребятишками просто не успевали их обирать! Даже мужики с возами за ними по лесам езживали. Их и жарили, и варили, и в пирогах ели, и сушили, и солили, целыми деревнями собирали, а все переводу им нет!
Прослышала о том барыня — а она очень уж без барина-то скучала. Вот и вздумалось ей самой со своим бабьим штатом за грибами поехать. Запрягли три охотничьих брички, насажали туда и горничных, и девчонок, и прачек с кузовками и корзинками, и двинулись в лес. Рядом с барыней, в рессорной коляске, сидит Арина и, поглядывая на лесную дорогу, веселые речи про огромные старинные грибные сборы ведет. Барыня дышит свежей лесной влагой так отрадно.
Наконец, остановилась коляска у самого грибного места. Кучера уж заранее научены были, и целую неделю вокруг того места нарочитые сторожа бродили, чтоб народ туда не ходил и раньше барыни грибов не обобрал. Барыня, благодушно посмеиваясь, вышла из коляски. Арина раньше ее выскочила, две корзиночки захватила, и барыне, вместе с выездным лакеем, выходить помогла. Очень барыне настоящая лесная глушь понравилось!
Спустилась она к оврагу и вдруг слышит: поет кто-то веселую, превеселую песню; голос чистый, звонкий, но совсем еще детский: — Кто это, Ариша? Барыня и грибы забыла. Точно я от них молодею. И детство, и девические годы воскрешают! Кряхтит Арина и бесится, а все идет — барыню подпирает.
Наконец, они к непроходимой топи подошли и обе чуть не по пояс загрузли. Грязно ипрохладно, а барыне — все нипочем. Чудный голос с чарующими песнями чуть не в двух шагах слышится. Ступила она на гнилой стволок, что погряз в болоте и почти совсем перегнил; он хрустнул под нею, она крякнула, и голос вдруг оборвался и замолк. Хоть умри, да сыщи!
Ищет Арина, без оглядки и жалости тростник приминает, а голос, как назло, стих и затаился. Вдруг она, уж с очень большого зла, толстейший сноп тростника отогнула, и перед барыней, с одного ее маху, крошечный болотный островок открылся. А на островке там сидит девочка свежая, румяная из себя; на темно-русой кудрявой головке у нее синий венок из васильков. Девочка, видно, думала, что с нею добрые люди в прятки играют, и притаилась, но даже когда барыню увидела, у ней страху не проявилось: смотрит на нее с Ариной, да так весело и лукаво посмеивается. Чья она?
Как же это я ее до сих пор не видала? А девчонка-то балованная, дикая; сами извольте видеть, куда одна-одинешенька забралась, да и на вашу милость без всякого почтения смотрит. Вишь, глазища-то так и скачут. Барыня Арину точно и не слышит. Вот только цветы соберу.
Встала она, — рубашечка на ней беленькая, сарафанчик красненький, — ну, настоящий цветочек! Барыня смотрит да любуется. Маша из водяных лилий огромный букет сделала и к барыне подошла. Это барыня; ты должка в ножки поклониться! Оробела девочка от этого окрика, букет опустила и глазки потупила.
Слышала — люди пели, я у них и переняла. Давайте я вас по хорошему месту проведу. Я тут все знаю. Во всю прогулку барыня не отпускала от себя Машу, а к вечеру решила и совсем ее к себе в горницы взять. Задрожала парикмахерша, когда ей сказали, что барыня ее к себе с дочкой требует!
Бросилась она к Маше своей, обхватила ее руками и рыдает над ней, как над милым покойником. Вокруг барыни царит Арина, а разве пощадит она сокровище врага своего? Однако все-таки приодела Машутку и в дом за ручку повела. Вот и я хочу твоей дочке милость сделать: она с этого дня при мне останется, а потом поприучится — и в горничные попадет. Кабы знала барыня, сколько слез и горя стоила эта ее милость сердцу парикмахерши — наверное, отказалась бы взять Машу!
Барыня она была добрая. Побледнела парикмахерша, низко поклонилась, благодаря за милость, да и вышла, пошаты-ваясь. В девичьей уж ее ждали горничные. Ее все любили за то, что при ней всем в доме жилось спокойно и привольно. Ну, что?
Долго отливали и отпаивали ее водой девушки; наконец, она очнулась, поднялась на ноги и тихо промолвила: — Не обидьте сиротку; защитите в беде! Потом поклонилась всем и тихонько поплелась вон. Как она первую ночь в опустелой избе без дочери провела — то ведает один Бог да ее подушка; только с тех пор она стала еще быстрее чахнуть. Барыня ее все около себя держит да с нею пошучивает, так, что даже Арина — на что уж змея была — и та ее пальцем тронуть не смела. Прибежит Машутка иной раз в девичью: горничные ей, как празднику, рады, ласкают, целуют.
Аринины каверзы наперерыв рассказывают. Иные, которых в этот день старая ведьма прибила, плакать примутся. Пригорюнится и Маша, вместе с ними повздыхает, а потом вдруг и рассмеется весело. Ну, одно слово — настоящая Арина! Девушки все так и покатятся со смеху, стараясь, чтобы смеха их веселого никто не услышал.
Даже и те, которые плакали, горе свое забудут и, вместе с другими, проказить начнут. Истинной отрадой для всех в доме эта Маша была! Барыня ее от себя просто не отпускала. Маша, прогони-ка муху! Маша, подвинь-ка скамейку под ноги!
Маша, что ты молчишь?
Руднев улыбнулся. Он рассказал мне эту историю. Летом 1940 года ленинградский художник: Балашов уехал охотиться и работать на пустынный наш Север В первой же понравившейся ему деревушке Балашов сошел со старого речного парохода и поселился в доме сельского учителя. В этой деревушке жила со своим отцом — лесным сторожем — девушка Настя, знаменитая в тех местах кружевница и красавица. Настя была молчалива и сероглаза, как все девушки северянки.
Однажды на охоте отец Насти неосторожным выстрелом ранил Балашова в грудь. Раненого принесли в дом сельского учителя. Удрученный несчастьем, старик послал Настю ухаживать за раненым. Настя выходила Балашова, и из жалости к раненому родилась первая ее девичья любовь. Но проявления этой любви были так застенчивы, что Балашов ничего не заметил. У Балашова в Ленинграде была жена, но он ни разу никому не рассказывал о ней, даже Насте.
Все в деревне были убеждены, что Балашов человек одинокий. Как только рана зажила, Балашов уехал в Ленинград. Перед отъездом он пришел без зова в избу к Насте поблагодарить ее за заботу и принес ей подарки. Настя приняла их. Балашов впервые попал на Север. Он не знал местных обычаев.
Они на Севере очень устойчивы, держатся долго и не сразу сдаются под натиском нового времени. Балашов не знал, что мужчина, который пришел без зова в избу к девушке и принес ей подарок, считается, если подарок принят, ее женихом. Так на Севере говорят о любви. Настя робко спросила Балашова, когда же он вернется из Ленинграда к ней в деревню. Балашов, ничего не подозревая, шутливо ответил, что вернется очень скоро. Балашов уехал.
Настя ждала его. Прошло светлое лето, прошла сырая и горькая осень, но Балашов не возвращался. Нетерпеливое радостное ожидание сменилось у Насти тревогой, отчаянием, стыдом. По деревне уже шептались, что жених ее обманул.
Кружевница
Автор: Клементьева Е. Песня «Кружевница» — Александра Стрельченко, Академический оркестр русских народных инструментов Всесоюзного радио и Центрального телевидения & Николай Некрасов. Одним из наиболее известных примеров данного типа является знаменитая «Кружевница» (1823). Автор: Паустовский Константин. Название: Кружевница Настя. Обложка книги Анна Ольшанских КРУЖЕВНИЦА.
Откройте свой Мир!
И затейница же была эта самая Машутка! Все, что ни увидит, сама сейчас сделать хочет: коробку склеить, картинку срисовать, юбку сшить… И потешно, и утешно на нее смотреть бывало, как она со всем этим хлопотливо да живо и ловко возится! Так и жила бы хворая камердинерша с дочкой совсем счастливо, кабы опять не та же злоба людская. Когда она при барыне еще фрелиной состояла, была у нее в подручных девушка Арина. Хоть годами-то она была и гораздо старше ее, да уменьем-то и ловкостью куда поплоше! А душа у этой Арины была настоящая змеиная. Злоба и зависть так ее и душили. Всякий от нее, как от чумы, сторонился, и каждому-то она досадить да насолить сумела. Фрелину она готова была в чайной ложке воды утопить, да любви к ней барыни прибаивалась и до времени помалкивала и вперед не лезла. Но как заболела фрелина, так она и пошла барыню обха-живать: ночи не спит — все ейугождает да потрафляет, а сама нет-нет да дурное словечко про фрелину и вставит… Скоро Арина барыню совсем к рукам прибрала и первым человеком в доме стала.
Уж и всплакнули же не раз все — и горничные, и прачки, и девчонки на посылках; да и казачкам [Казачками назывались в помещичьих домах мальчики от 9 лет до 13 лет. Одевали их в казакинчики с красными стоячими воротниками и с кушаками. По обеим сторонам на груди казакинов вышивались гербы той дворянской фамилии, которой они служили] попадало! Разу в девичью не придет по-хорошему, а непременно кого по щеке обогреет, кого за косу оттреплет, кого ущипнет. Настоящая ехидна была! А девушки только знай плачут, слезами обливаются. Ведь нет им ни утехи, ни защиты. Если барыне жаловаться идти — она, хоть и заступится, а потом еще хуже будет: Арина и совсем со свету сживет. Ну, и терпели молча.
А уж перед сельскими женщинами как она гордилась да чего с них требовала — так просто точно и за людей их не считала! Особенно ж любила она бывшую фрелину доехать. В церкви, либо на улице встретит — выше лба на нее смотрит, точно и не видит, а не то пошлет ее весной — хворую-то! Обидно было бедняжке, и больной-то, и к чистой жизни привыкшей! Часто она плакивала и пуще расхварывалась. Попробовал было Николай барыню просить: она его и слушать не стала, разгневалась. Мы вас, можно сказать, как детей своих любили, первыми людьми у себя считали, а вы… И пошла, и пошла ему высчитывать такие вины да беды, которых им с женой и во сне не видывалось, а все они из Арининой змеиной головы вышли. Видит Николай, что жалобами от барыни ничего не добиться, попробовал барину говорить. Тот выслушал его, поверил и к жене пошел, а та и разговаривать не стала.
Барин только головой тряхнул. Пришел в кабинет, где его Николай ждал, да и говорит ему: — Знаешь, брат, их дело бабье, его не разберет сам квартальный, так лучше нам в него и не вмешиваться. Ну, сами бабы его заварили — сами и разберутся. У Николая даже кровь в голову стукнула!.. Скрепил он свое сердце, поклонился и вышел, а сам в душе решил, что все-таки поуймет Арину. И прежде они перебранивались, а теперь он стал ее громко при людях корить и страмить, да раза два так поддел, что вся дворня со смеху покатывалась. А Арина-то, не будь плоха, прямо к барыне. Уж лучше сгоните вы меня на скотный двор, или хоть в другую вотчину, чем мне здесь такую обиду терпеть. Сама причитает, да так слезами и обливается!
Барыня растревожилась, расспрашивать стала, а как узнала, что все дело из-за Николая вышло, за барином послала, с ним объяснилась, а барин Николаю строгий выговор сделал. Что было делать Николаю? Как только барин улегся, он — к жене. Долго они в ту ночь советовались и плакали. Часов в пять утра вышел Николай из своей избенки, сам не свой. Лицо, как бумага, белое, в глазах свет мутный, нехороший, губы, как у разбойника, сжатые. Идет да пошатывается. Однако, как в дом пришел, сейчас за барские сапоги принялся… С тех пор уж завсегда ходил он сумрачный и бледный, и даже слова, а не то что шутки, от него добиться было трудно. Заметил это и барин, пробовал с ним толковать, и даже зашучивать; но не веселили его и барские милости.
Все делает вовремя, все у него чисто, все на своем месте, а молчит человек, как закаменелый в своем горе истукан. С этих пор и стали замечать, что Николай хиреть да и запивать стал. И всегда-то он был бледен, а как выпьет лишнее — даже позеленеет весь и ходить злой-презлой, точно одичалый; даже барину два раза нагрубил. Пробовал и барин его увещевать — ничто не помогало! Пил Николай горькую, хирел да кашлять начал. Вдруг барину занадобилось в Питер по делам ехать. Кого из людей с собой взять? Понятно, Николая: и барин к нему привычен, и он, хоть пьяница стал, а все же человек бывалый, ловкий, видный… А в новом-то месте, может, и одумается, чужих людей стыдно станет. Как сказали Николаю, чтоб он в Питер собирался, он сразу отрезвел и только в лице страшнее стал, точно чернеть начал.
Как прощались они с женой и дочерью — об этом и рассказывать нечего. Барыне он писал часто, но до людей те новости доходили редко. Один только раз пришло и от Николая письмо к жене. Он был, как и все тогдашние простые люди, безграмотный, и, должно быть, много хлопот и издержек то письмо ему стоило! Ну, пишет: «Хвораю, тоскую, терпи, молись…» Много бессонных ночей проплакала над тем письмом его хворая жена!.. А от дочки она всегда свои горести таила. Арина сама пришла бывшей фрелине эту новость поведать, но та перед ней даже не заплакала, только побелевшим лицом поникла, да тихо-тихо вымолвила: — Буди ми воля Господня! Успокоил Ты, Господи, душу его неспокойную. Благодарю Тебя, Создатель!
Арина больше ничего и сказать не смогла, только головой покачала да из избы вышла, а потом и барыне, и по всему селу рассказывала, что «парикмахерша-то своего мужа никогда не любила, а как умер он, даже Бога благодарить принялась». Слушали ее добрые люди и, — кто честен был, — молча от нее отворачивался, а кто духом послабее, да поничтожнее, — даже поддакивать ей да дивиться принимался. С отъездом барина и мужа жизнь бывшей фрелины пошла еще тошнее! Говорят, что Арина бывало, ее даже при народе поколачивала. Но у нее был уж свой клад, который она заслоняла от врага своей собственной плотью и кровью. Понимала она, что Арина хочет ей сделать самое большое зло, какое только может; а наибольшим-то злом была бы для нее обида ее Маши. Ну, и делала она, как делает птица перед охотниками: и вьется она, и кричит, и крыльями машет над пустым местом, лишь бы отвлечь их внимание от своего гнездышка с птенчиками… Пусть, дескать, стреляют в меня, а их-то, — клада моего бесценного — не заметят и не тронут! Сердце от страха кровью обливается, в глазах от ужаса рябит: видит она, как стволы ружей под солнцем блестят, знает, какая смерть быстрая из этих золотых черточек вылетит, а все вьется и трепыхает… И кто знает, чего в этом трепыханье над пустым местом больше: хитрости ли животного, или мольбы до отчаяния дошедшего материнского сердца? Кто их знает, как у них все это было, только и весна и половина лета прошла — а никто об Машутке даже и не вспомнил.
Всю злобу Арины выносила больная камердинерша на себе величаво и безропотно… И чего-чего не заставляли ее делать, каких обид она не терпливала, каких мук не выносила! И все это лишь из-за того, чтобы, муча ее, враг не заметил ее гнездышка с беспредельно-любимым птенчиком. Ни одного супротивного, укоризненного слова не высказывала злой мучительнице! Зато и Маша росла у ней смелая, прямая и гордая! А уж добрая-то какая! Всюду эта девчонка поспеет: кого приласкает и до слез примирительных доведет, кого так рассмешит и потешить, что тот со смеху и горе позабудет! Однако, и до нее добралась судьба ее горькая. Было это в месяце июле, когда все лучшие грибы и цветы поспевают. Бывшая фрелина ходила везде, где ее по работам посылали, а Машутка на свободе летала, куда Бог пошлет: то в поля, то в луга, то в болото заберется.
И, как на беду, задайся в ту пору чудно какой грибной год. Бабы с ребятишками просто не успевали их обирать! Даже мужики с возами за ними по лесам езживали. Их и жарили, и варили, и в пирогах ели, и сушили, и солили, целыми деревнями собирали, а все переводу им нет! Прослышала о том барыня — а она очень уж без барина-то скучала. Вот и вздумалось ей самой со своим бабьим штатом за грибами поехать. Запрягли три охотничьих брички, насажали туда и горничных, и девчонок, и прачек с кузовками и корзинками, и двинулись в лес. Рядом с барыней, в рессорной коляске, сидит Арина и, поглядывая на лесную дорогу, веселые речи про огромные старинные грибные сборы ведет. Барыня дышит свежей лесной влагой так отрадно.
Наконец, остановилась коляска у самого грибного места. Кучера уж заранее научены были, и целую неделю вокруг того места нарочитые сторожа бродили, чтоб народ туда не ходил и раньше барыни грибов не обобрал. Барыня, благодушно посмеиваясь, вышла из коляски. Арина раньше ее выскочила, две корзиночки захватила, и барыне, вместе с выездным лакеем, выходить помогла. Очень барыне настоящая лесная глушь понравилось! Спустилась она к оврагу и вдруг слышит: поет кто-то веселую, превеселую песню; голос чистый, звонкий, но совсем еще детский: — Кто это, Ариша? Барыня и грибы забыла. Точно я от них молодею. И детство, и девические годы воскрешают!
Кряхтит Арина и бесится, а все идет — барыню подпирает. Наконец, они к непроходимой топи подошли и обе чуть не по пояс загрузли. Грязно ипрохладно, а барыне — все нипочем. Чудный голос с чарующими песнями чуть не в двух шагах слышится. Ступила она на гнилой стволок, что погряз в болоте и почти совсем перегнил; он хрустнул под нею, она крякнула, и голос вдруг оборвался и замолк. Хоть умри, да сыщи! Ищет Арина, без оглядки и жалости тростник приминает, а голос, как назло, стих и затаился. Вдруг она, уж с очень большого зла, толстейший сноп тростника отогнула, и перед барыней, с одного ее маху, крошечный болотный островок открылся. А на островке там сидит девочка свежая, румяная из себя; на темно-русой кудрявой головке у нее синий венок из васильков.
Девочка, видно, думала, что с нею добрые люди в прятки играют, и притаилась, но даже когда барыню увидела, у ней страху не проявилось: смотрит на нее с Ариной, да так весело и лукаво посмеивается. Чья она? Как же это я ее до сих пор не видала? А девчонка-то балованная, дикая; сами извольте видеть, куда одна-одинешенька забралась, да и на вашу милость без всякого почтения смотрит. Вишь, глазища-то так и скачут. Барыня Арину точно и не слышит. Вот только цветы соберу. Встала она, — рубашечка на ней беленькая, сарафанчик красненький, — ну, настоящий цветочек! Барыня смотрит да любуется.
Маша из водяных лилий огромный букет сделала и к барыне подошла. Это барыня; ты должка в ножки поклониться! Оробела девочка от этого окрика, букет опустила и глазки потупила. Слышала — люди пели, я у них и переняла. Давайте я вас по хорошему месту проведу. Я тут все знаю. Во всю прогулку барыня не отпускала от себя Машу, а к вечеру решила и совсем ее к себе в горницы взять. Задрожала парикмахерша, когда ей сказали, что барыня ее к себе с дочкой требует! Бросилась она к Маше своей, обхватила ее руками и рыдает над ней, как над милым покойником.
Вокруг барыни царит Арина, а разве пощадит она сокровище врага своего? Однако все-таки приодела Машутку и в дом за ручку повела. Вот и я хочу твоей дочке милость сделать: она с этого дня при мне останется, а потом поприучится — и в горничные попадет. Кабы знала барыня, сколько слез и горя стоила эта ее милость сердцу парикмахерши — наверное, отказалась бы взять Машу! Барыня она была добрая. Побледнела парикмахерша, низко поклонилась, благодаря за милость, да и вышла, пошаты-ваясь.
Тропинина «Кружевница»!
В нашем музее хранится её первое авторское повторение. Оно идентично по размеру, композиционному и цветовому решению первоначальному варианту «Кружевницы». До 1969 г. При участии коллекционера Феликса Вишневского она поступила в Музей-усадьбу Останкино в то время — «Останкинский дворец-музей творчества крепостных» , а затем в его тогдашний филиал — музей В. Тропинина и московских художников его времени.
Затем попала в собрание публичного Румянцевского музея в Москве. В 1924 году шедевр был передан в Государственную Третьяковскую галерею , где его можно увидеть и сегодня. Картина так полюбилась зрителям, что автор написал семь копий. Некоторые из них можно найти в Музее Тропинина и московских художников его времени в Москве, в собрании Нижегородского государственного художественного музея и в Саратовском художественном музее имени Александра Николаевич Радищева.
Это рассказы о художниках и ии биография. Это яркие впечатления при просмотре картин и фотовыставок Ответы для людей, какие выставки и фотогалереи проходят в ближайшее время, что обязательно посетить и посмотреть, как понять что хотел сказать художник совей работой, обзоры стрит арта в и уличных инсталляций в различных городах России и за рубежом, интересные факты из жизни художников, полезные ресурсы чтобы прокачать свои знания о современном искусстве и просто интересная информация для любителей прекрасного, которая несомненно Вам пригодится. Это интернет-журнал про искусство онлайн, который поможет Вам найти что-нибудь новое и интересное для себя. На сайте публикуются работы известных мастеров и любителей.
В мемуарах Тропинин благодарил хозяина
- Сети кружевницы. Ирина Грин 2020 слушать онлайн
- Кружевница позволила бывшему крепостному Тропинину получить звание назначенного художника
- Лучшая подборка с книгой
- File:Vasily Tropinin - Кружевница - Google Art - Wikimedia Commons
- Кружевница Настя читать онлайн
Кто написал картину Кружевница
- Кружевница Настя читать онлайн
- ДУНЯ-КРУЖЕВНИЦА | Союз pоссийских писателей
- Картина «Кружевница» Василия Тропинина — нежный образ трудолюбивой крестьянки
- Новое и Интересное на портале
- Василий Тропинин "Кружевница" (1823)
Константин Паустовский - Кружевница Настя
Те его за это нередко поколачивали. Но увлеченного Василия это не сбило с пути. Художник Тропинин также был умелым кондитером Несмотря на очевидные художественные способности, отдан он был на обучение к кондитеру. Если бы не родственники графа Моркова которому художник принадлежал , лепил бы Тропинин праздничные торты до гроба.
Но благодаря заступничеству одного из господ отправили юношу учиться в петербургскую Академию художеств. Предполагалось, что одновременно с окончанием заведения он получит вольную. Но вместо этого его вернули в имение графа.
Приходилось быть и слугой, и пастухом, и архитектором, и художником. В 47 лет художник освободился. Сразу же он представил в академию картины «Кружевница», «Нищий старик» и «Портрет художника Е.
Скотникова» и получил звание назначенного художника, а в следующем году и звание академика.
На столе рукодельницы лежат всякие разные инструменты для этого непростого дела. Картина написана в теплых и мягких тонах, а лицо самой героини портрета будто бы светится изнутри. В каком музее хранится картина кружевница? Первая картина «Кружевница» написана Тропининым в 1823 году, это одно из тех полотен, благодаря которым он получил звание академика, она хранится в Третьяковской галерее. В каком стиле написана картина кружевница? Википедия Сочинение по картине «Кружевница» В.
Она с недоумением осмотрела Настю и сказала, что Балашова нет дома. Он на фронте под Ленинградом. Настя узнала правду Балашов был женат. Значит, он обманул ее, насмеялся над ее любовью. Насте было страшно говорить с женой Балашова. Ей было страшно в городской квартире, среди шелковых пыльных диванов, рассыпанной пудры, настойчивых телефонных звонков. Настя убежала. Она шла в отчаянии по величественному городу, превращенному в вооруженный лагерь. Она не замечала ни зенитных пушек на площадях, ни памятников, заваленных мешками с землей, ни вековых прохладных садов, ни торжественных зданий. Она вышла к Неве.
Река несла черную воду в уровень с гранитными берегами. Вот здесь, в этой воде, должно быть, единственное избавление и от невыносимой обиды, и от любви. Настя сняла с головы старенький платок, подарок матери, и повесила его на перила. Потом она поправила тяжелые косы и поставила ногу на завиток перил. Ее кто-то схватил за руку. Настя обернулась. Худой человек с полотерными щетками под мышкой стоял сзади. Его рабочий костюм был забрызган желтой краской. Полотер только покачал головой и сказал. Человек этот — полотер Трофимов — увел Настю к себе и сдал на руки своей жене-лифтерше, женщине шумной, решительной, презиравшей мужчин.
Трофимовы приютили Настю. Она долго болела, лежала у них в каморке. Лифтерша ругала Настю, а Настя радовалась. Радовалась, что она не обманута, и все еще надеялась увидеть Балашова. Полотера вскоре взяли в армию, и лифтерша с Настей остались одни. Когда Настя выздоровела, лифтерша устроила ее на курсы медицинских сестер. Врачи-учителя Насти — были поражены ее способностью делать перевязки, ловкостью ее тонких и сильных пальцев. Прошла осадная ленинградская зима с ее железными ночами, канонадой.
Девочка, видно, думала, что с нею добрые люди в прятки играют, и притаилась, но даже когда барыню увидела, у ней страху не проявилось: смотрит на нее с Ариной, да так весело и лукаво посмеивается. Чья она? Как же это я ее до сих пор не видала? А девчонка-то балованная, дикая; сами извольте видеть, куда одна-одинешенька забралась, да и на вашу милость без всякого почтения смотрит. Вишь, глазища-то так и скачут. Барыня Арину точно и не слышит. Вот только цветы соберу. Встала она, — рубашечка на ней беленькая, сарафанчик красненький, — ну, настоящий цветочек! Барыня смотрит да любуется. Маша из водяных лилий огромный букет сделала и к барыне подошла. Это барыня; ты должка в ножки поклониться! Оробела девочка от этого окрика, букет опустила и глазки потупила. Слышала — люди пели, я у них и переняла. Давайте я вас по хорошему месту проведу. Я тут все знаю. Во всю прогулку барыня не отпускала от себя Машу, а к вечеру решила и совсем ее к себе в горницы взять. Задрожала парикмахерша, когда ей сказали, что барыня ее к себе с дочкой требует! Бросилась она к Маше своей, обхватила ее руками и рыдает над ней, как над милым покойником. Вокруг барыни царит Арина, а разве пощадит она сокровище врага своего? Однако все-таки приодела Машутку и в дом за ручку повела. Вот и я хочу твоей дочке милость сделать: она с этого дня при мне останется, а потом поприучится — и в горничные попадет. Кабы знала барыня, сколько слез и горя стоила эта ее милость сердцу парикмахерши — наверное, отказалась бы взять Машу! Барыня она была добрая. Побледнела парикмахерша, низко поклонилась, благодаря за милость, да и вышла, пошаты-ваясь. В девичьей уж ее ждали горничные. Ее все любили за то, что при ней всем в доме жилось спокойно и привольно. Ну, что? Долго отливали и отпаивали ее водой девушки; наконец, она очнулась, поднялась на ноги и тихо промолвила: — Не обидьте сиротку; защитите в беде! Потом поклонилась всем и тихонько поплелась вон. Как она первую ночь в опустелой избе без дочери провела — то ведает один Бог да ее подушка; только с тех пор она стала еще быстрее чахнуть. Барыня ее все около себя держит да с нею пошучивает, так, что даже Арина — на что уж змея была — и та ее пальцем тронуть не смела. Прибежит Машутка иной раз в девичью: горничные ей, как празднику, рады, ласкают, целуют. Аринины каверзы наперерыв рассказывают. Иные, которых в этот день старая ведьма прибила, плакать примутся. Пригорюнится и Маша, вместе с ними повздыхает, а потом вдруг и рассмеется весело. Ну, одно слово — настоящая Арина! Девушки все так и покатятся со смеху, стараясь, чтобы смеха их веселого никто не услышал. Даже и те, которые плакали, горе свое забудут и, вместе с другими, проказить начнут. Истинной отрадой для всех в доме эта Маша была! Барыня ее от себя просто не отпускала. Маша, прогони-ка муху! Маша, подвинь-ка скамейку под ноги! Маша, что ты молчишь? Говори что-нибудь, а то скучно! Маша, спой что-нибудь! Другой бы ребенок от этакого житья либо зачах, либо обозлился, а этой — ничего! Она и барыне угодит, и в девичью свой смех и веселье занесет, и к матери на село слетать ухитрится. А не скучала она еще и вот почему: век эта девчонка была чем-нибудь да занята. То она рисует, то кроит, то шить примется, то воску притащит, да такой цветок или собачку, либо коровку вылепит, что все только удивляются. Барыня ею просто не нахвалится. Какая она умная да обходительная! Пока Маша ребенком была, Арина хоть в душе и недолюбливала ее, а все же не обижала. Ей даже на руку было, что у барыни такая забава завелась, а забавляясь, та ее к себе не часто требовала. Но как Маша подвыросла, и барыня начала даже о важных делах с нею разговаривать — стало то Арине невтерпеж! И начала она к бедной Маше привязываться: «И то не так, и это не эдак; из-за тебя шум, хохот, гвалт да леность в господском доме! Бранит Машу, а сама старается погромче крикнуть, чтобы барыня слова ее язвительные услышала. Только барыню и это не пронимало. Девкам работать надо, а она такой смех да шум каждый день затевает, что хоть святых вон выноси. Ведь все они господский хлеб каждый день едят, а какой ждать от них работы, коли они все только хохотать будут? А смешит да забавляет их все ваша же Марья. Да и Маша еще почти дитя, пусть повеселится! Пошли-ка ты ее ко мне; может, и мне повеселее станет. Придет Маша, про селовые новости рассказывать начнет: тот такой-то, да вот этак ходит; этот вон на такое-то дело плох, да зато на такое-то мастер. Из каждой речи Маши выходит, что если и плох в чем-нибудь человек, то зато в другом он хорош и ловок, что для господского хозяйства сущий клад составляет. Да и рассказывала все это Маша барыне не просто, а каждого, про кого говорит, так хорошо да живо передразнивает, что барыня только покатывается-хохочет, и не только не гневается на такого человека, а даже интересоваться им начнет: про его нужды, беды и привычки расспрашивать примется. В такие минуты он перед нею прав, а коли и виноват кто, то скорей пожалеть, чем карать его следует. А как придет вечером Арина барыню спать класть, да про те же дела ехидно рассказывать примется, барыня, слушая ее, только хохочет и приговаривает: — Знаю, знаю, все знаю, старая, злая ты дура! Только не так ты это все рассказываешь. Не виноват тот человек, а просто глуп был. Ты рассуди-ка… И начнет с Машиных слов передавать дело. Видит Арина, что барыня от ее рук отбивается: уж не ее глазами на людей смотрит, не по ее советам приказания и наказания раздает, — и порешила она, что жива не останется, а Машу перед барыней очернит и из дому совсем выживет. А барыня с каждым днем к Маше все больше привязывается: шутит с нею, наряды свои ей показывает, а то посмотрит на нее, посмотрит, да и спросит: «Ну что, Маша, любишь ли ты барыню свою старуху? Барыня и довольна. Ведь всякому сердцу ласка нужна. А была барыня еще смолоду большая охотница до кружевов. Тогда на них, говорят, такая мода была, что даже мужчины их носили, и господа ими друг перед другом щеголяли и чванились. Возили те кружева им из-за границы, и деньги за них они платили большущие. В старости Машина барыня кружев, понятно, не носила, но все-таки берегла их пуще глаза, внучкам оставить собиралась, а сама часто на них любовалась и Маше их показывала. И запало девушке в голову: самой такие же кружева делать начать. Она сначала к ним все присматривалась, у барыни расспрашивала да на бумажках что-то вырисовывала, а раз и говорит барыне: — А что, сударыня, ведь и дома можно бы такие же кружева сделать. Все перепутала и бросила? Очень уж она и Машу и кружева любила. Принесла Маша свою убогую подушку с самодельными коклюшками, где за булавочками, что в ней, как щетина, натыканы были, вилась чистенькая прошивочка. Барыня сперва за нее с трепетом схватилась, рассматривает, смеется, а потом бросилась к Маше, и давай ее целовать. А ну-ка, поплети при мне. Маша на пол села, подушку себе на колени положила, и забегали быстрые пальчики по самодельным коклюшкам. Барыня на нее смотрит, дух не переводит. Да только на этих работать неловко. Вот постой, я тебе все настоящее закажу. Позвать сюда столяра, токаря да обойщика! В тогдашних господских селах все мастеровые были свои. Учились они в Москве либо в Питере у немцев да у французов, а потом или в городах на оброке, или при своих господах в родных селах жили. Обзавела барыня свою новую мастерицу на славу и полюбила ее еще более. Просто глаз с нее не сводит! Маше-то уж семнадцать лет было, а все-таки и похохотать, и побегать хочется, ан нет: все сиди с барыней да плети! Но она и тут не унывает: сидит, сидит, а уж если на часок вырвется, то всех в доме до колотья в боках рассмешит. Eе за такое веселье прозвали в селе Моркоткиной [«моркотно» — хорошо, приятно, весело]. Так и шло оно все хорошо, и лучше пошло бы, кабы не змея эта Арина. Приискала-таки случай насолить Маше. Лежит в своей избенке одна-одинехонька, лежит и тает, как свеча, а ей и напиться-то подать некому. Маша нежно любила свою мать. И до всех-то она была жалостлива; ну, а родной матери кто не пожалеет? Вот и стала девушка украдкой из господского дома к матери бегать… Иной раз и засидится у ней. Барыня сначала не замечала, потом, как заметила, ворчать начала, а там уж и не на шутку гневаться стала. Ну, а Арина, уж разумеется, постаралась, чтобы сиделкой самая неумелая баба изо всей вотчины была. В одно утро Маша выскочила часов в пять, да и побежала к матери. Видит — она, сердечная, совсем плоха, непременно сегодня скончается. Лежит в памяти, глаза смотрят разумно, а силы уж никакой нет: чуть губами шевелит! Припала Маша головкой к ее похолодевшей груди, обхватила ее руками, да так и замерла. У больной тоже выступили на глазах слезинки. Тихо-тихо подняла она руку и на голову дочери опустила. Хочет говорить — и не может, а только так жалобно, жалобно смотрит. Вдруг вскочила в избу горничная, насилу дух от бегу переводит. Барыня что-то нездорова, давно проснулась… звонила тебя, звонила, — не дозвонилась, сама встала… тебя требует… Иди скорей! Маша тихонько встала, вышла с подругой на двор да и говорит: — Скажи барыне и Арине Михайловне, что моя мать отходит. Пусть они, ради Христа, дадут мне только ее последний вздох принять. Девушка опять в господский дом побежала; а на крыльце уж ее Арина ждет. Девушка передала, о чем просила Маша. К барыне тебе идти нечего, я им доложу, а ты ступай на свое место и садись работать. Но и сама Арина к барыне не пошла, а пробралась в господскую гардеробную, там в ящиках порылась, кое-что выбрала, потом в Машин комод сходила, там что-то поделала, опять в девичью вышла и за работу принялась. Вдруг вбегает туда барыня: волосы не причесаны, блуза у ворота расстегнута, глаза огнем горят, лицо в пятнах. Я посылаю за Машей, а тут никто и не двинулся. Девушки так со своих мест и вскочили, вытянулись и замерли. Лжешь ты, гадкая старуха, ты из зависти говоришь! Эта девочка меня всегда любила, всегда преданная мне была. Так старые слуги и делали, а вот молодые-то, что господскими милостями осыпаны — у тех преданность змеиная. Ее на сердце отогрели, а она ужалить норовит. Машутка меня всегда любила! В глаза вашей милости льстит, а за глаза вас на смех подымает, да вашей полнотой всю дворню потешает. А случай этот и впрямь был лет пять тому назад; но представала Маша вовсе не свою барыню, потому что она ее непритворно любила, а чужую толстую купчиху, которую все за злость ее ведьмой почитали. Видят девушки, что Арина клевещет, не хотят заодно с нею лгать, да и правду-то сказать опасаются. Стоят, молчат да переминаются. Но барыня их и спрашивать не стала, понурила голову и тихо побрела из девичьей.
Кружевница Настя - Константин Паустовский
Авторский вариант знаменитой «Кружевницы» из собрания Нижегородского музея относится к 1824 году. Но, пожалуй, три из них выходят за рамки простого таланта, выводя своего автора на вершины более значительные: это портрет Пушкина, портрет сына художника и «Кружевница». Как записаться Регистрация на сайте Новости Анонсы. это по-настоящему увлекательное и захватывающее чтение. Открытка 1975 Тропинин В А Кружевница чистая.
Кружевница. Повесть. I-VI
Сверх того, в самом портрете обнаруживается душа красавицы и тот лукавый взгляд любопытства, который брошен ею на кого-то вошедшего в ту минуту…». Правдивость жанровой сцены сочетается в картине Тропинина со стремлением к красоте, а само полотно оставляет впечатление спокойствия и размеренности текущей жизни, нередко вызывающего у зрителей самые разные ассоциации. В «режиссуре» «Кружевницы» иногда видят воздействие художественных приемов популярного французского живописца Ж. Вместе с тем, демократизация образа, «проникнутость» городским духом, поэтизация «мира вещей», особая «уютная» интонация были характерны для современных Тропинину мастеров раннего бидермейера. Тропинин неоднократно обращался к столь полюбившемуся зрителям образу «Кружевницы». Варианты - повторения работы находятся в Нижегородском государственном художественном музее, Саратовском государственном художественном музее имени А.
Все в деревне были убеждены, что Балашов человек одинокий. Как только рана зажила, Балашов уехал в Ленинград. Перед отъездом он пришел без зова в избу к Насте поблагодарить ее за заботу и принес ей подарки. Настя приняла их. Балашов впервые попал на Север. Он не знал местных обычаев. Они на Севере очень устойчивы, держатся долго и не сразу сдаются под натиском нового времени. Балашов не знал, что мужчина, который пришел без зова в избу к девушке и принес ей подарок, считается, если подарок принят, ее женихом. Так на Севере говорят о любви.
У него есть собственные соображения по поводу тайны происхождения девушки, но он не спешил ими делиться… У Инги сохранились смутные воспоминания о матери, ведь ее вырастила бабушка. Вся жизнь девушки сосредоточена в коклюшках, на которых она плетет удивительной красоты кружева. Но действительность грубо врывается в ее уютный мирок, когда кто-то присылает ей письмо с угрозами… Некоторым тайнам лучше оставаться в прошлом.
Лучшее из типичного, самое запоминающееся и радующее глаз. Реакция зрителей Недаром современники художника, «и знатоки, и не знатоки» засматривались и приходили в восторг «при взгляде на сию картину, соединяющую поистине все красоты живописного искусства». Мастерством художника восхищались — «в самом портрете обнаруживается душа красавицы». Это выдержки из сохранившихся воспоминаний историка, журналиста и издателя П. Тугого-Свиньина, коллекционера и любителя всего прекрасного. Путь картины Павел Петрович Свиньин и стал первым владельцем картины. В 1834 году он распродал свою коллекцию, именуемую тогда «Русский музеум». Прянишникова и значилась в реестре как «Русская пригожая кружевница». В 1867 году она попала в первый публичный Румянцевский музей в Москве с другими шедеврами по личному выбору Александра II. В 1925 году музей расформировали и преобразовали в Государственную Третьяковскую галерею. Авторские повторения и не только Удачную композицию, полюбившуюся зрителям, художник повторил дважды: один экземпляр повторения «Кружевницы» находится в Музее Тропинина и московских художников его времени Москва , другой — в Нижнем Новгороде, в государственном художественном музее. В Музее В. Тропинина с 2019 года есть тактильная объёмная, для исследования пальцами копия этой выдающейся работы для посетителей с проблемами со зрением. К ней прилагается описание, выполненное рельефно-точечным шрифтом Брайля. Правда и простота подкупали двести лет назад, заставляют с любопытством всматриваться и сегодня, как в прекрасный и добрый снимок из прошлого. В кадре и за кадром Женщины разных возрастов, от маленьких девочек до согбенных старух, занятые рукоделием вышивающие, штопающие, прядущие или плетущие кружева , в мировой живописи являются довольно частым сюжетом.
Василий Тропинин "Кружевница" . (Авторское повторение)
автор: Константин Паустовский. Полный текст, читать онлайн. Ночью в горах Ала-Тау глухо гремела гроза. Испуганный громом, большой зеленый кузнечик прыгнул в. Здесь есть возможность читать онлайн «Константин Паустовский: Кружевница Настя» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). Читая "Кружевницу" (1974) французского писателя Паскаля Лене (Pascal Laine), словно заглядываешь в старые парижские журналы мод. Автор снабжает отправившихся на летний. Владимир Дружинин «Кружевница Амелия». Всё о книге: оценки, отзывы, издания, переводы, где купить и читать. Сейчас «Кружевница» находится в Государственной Третьяковской галерее. это первая из опубликованных автором в качестве вольного художника.
Кто написал картину Кружевница
- Кружевницу Тропинина восприняли восторженно - Независимая Окружная Газета
- Книга - Сети кружевницы
- «Кружевница»
- Кружевница Тропинина