1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: «Глупость или измена?». Лента новостей Размышления. Глупость или измена? К вопросу о чистке российской делегации на переговорах с Украиной. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменой?
«Глупость или измена?»: 100 лет назад Павел Милюков произнёс знаменитую речь в Госдуме
Первым на трибуну вышел лидер кадетов Павел Милюков, выступивший с речью, в которой рефреном, в ходе перечисления действий правительства, звучало: «Что это, глупость или измена? Первым на трибуну вышел лидер кадетов Павел Милюков, выступивший с речью, в которой рефреном, в ходе перечисления действий правительства, звучало: «Что это, глупость или измена?». Его речь была глупостью, хотя бы потому, что ставила крест на политических планах и амбициях самого лидера кадетов.
Речь П.Милюкова Глупость или измена (1916 г)
Первым на трибуну вышел лидер кадетов Павел Милюков, выступивший с речью, в которой рефреном, в ходе перечисления действий правительства, звучало: «Что это, глупость или измена? Знаменитая речь Милюкова на заседании Государственной думы в ноябре 1916 года. Переходя вновь непосредственно к речи Милюкова, приходится отметить, что и другие конкретные вопросы, при которых он ставил свой риторический вопрос: глупость или измена? – с фактической стороны были не более обоснованы.
Утечки национального значения: глупость или измена?
Заканчивая свою речь, Милюков несколько раз бросил с кафедры слова «что это, глупость или измена? Последствия те же». На резонную реплику из зала, брошенную лидером русских монархистов Н. Марковым : «А ваша речь - глупость или измена? Нет господа, воля ваша, уж слишком много глупости....
Как будто трудно объяснить все это только одною глупостью». Правые ответили на речь Милюкова обструкцией, выражавшейся шумом, стуком пюпитров и выкриками с мест, среди которых в адрес оратора не раз было брошено слово «клеветник». Однако преодолеть общее настроение они не смогли - думское большинство было на стороне Милюкова. Речь Милюкова, вспоминал член Государственного совета П.
Менделеев, произвела впечатление на всю страну. Я сам вернулся в этот день из Думы совершенно удрученный. В ушах звучала постоянно повторяемая в речи Милюкова трагическая присказка: "Что это - глупость или измена? Значит, он располагал действительно бесспорными данными, дававшими ему право с трибуны Государственной думы бросать обвинения, или хотя бы подозрения, в измене, да еще, против кого?
Против Русской Царицы! От такого обвинения кружилась голова. Страшно становилось за родину». Ведь с трибуны Парламента императрица объявлена изменницей народу, предательницей России, а Дума?
По мнению начальства и слушателей, в лекции содержались «намёки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия». После увольнения Павел Милюков приступил к написанию своего главного исторического труда — «Очерки по истории русской культуры», а в 1897 году возглавил кафедру истории в Софийском высшем училище. После возвращения в Россию в 1899 году Милюков начал принимать активное участие в политической жизни страны. В 1901 году за участие в собрании, посвящённом памяти Петра Лаврова — одного из главных идеологов народничества — Милюкова арестовали и запретили проживать в России. Как следствие, до 1905 года Милюков с семьёй находился за границей.
Именно в эти годы он зарекомендовал себя в качестве одного из главных идеологов российского либерализма, возглавил Союз освобождения, публиковался в оппозиционном эмигрантском журнале «Освобождение». Прогрессивный блок В мае 1905 года Павел Милюков возглавил Союз союзов — объединение организаций, находящихся в оппозиции к действующему правительству. А уже в октябре 1905 года, за несколько дней до обнародования Высочайшего манифеста об усовершенствовании государственного порядка 17 октября 1905 года, на основе Союза союзов создал конституционно-демократическую партию — партию кадетов. Партия, которую он возглавил, принимала активное участие в деятельности Государственной думы первого, второго и третьего созывов. Для того чтобы объединить все оппозиционно настроенные думские фракции, в 1915 году был создан Прогрессивный блок.
В него вошли более 300 человек. С трибун Государственной думы от лица депутатов блока раздавалась критика в адрес правительства и выступления против участия России в Первой мировой войне. Результатом деятельности Прогрессивного блока в IV Государственной думе стала отставка председателя Совета министров Российской империи Ивана Горемыкина. Но останавливаться на этом Павел Милюков и его сторонники по блоку не собирались. Результатом провала на начальном этапе войны стали две знаковые отставки, произошедшие летом 1915 года: военного министра Владимира Сухомлинова и верховного главнокомандующего сухопутными и морскими силами Российской империи великого князя Николая Николаевича.
Смена командования помогла стабилизировать положение на фронте и наладить снабжение армии боеприпасами и оружием. По словам доктора политических наук Юрия Пивоварова, «главным раздражителем среди общественности являлась Первая мировая война, в которой участвовала Российская империя. Но на фоне положения других стран-участниц в России было не всё так катастрофично: у нас не были введены карточки на питание, не было никаких признаков голода. К началу 1917 года Россия преодолела все проблемы и готова была с новыми силами вести военные действия». Сложившаяся ситуация не устраивала Милюкова.
Вы помните, что страна в тот момент под впечатлением грозной опасности, ставшей для всех очевидной, требовала объединения народных сил и создания министерства из лиц, к которым страна могла бы относиться с доверием. И вы помните, что тогда с этой кафедры даже министр Горемыкин признал "что ход войны требует огромного, чрезвычайного подъема духа и сил". Вы помните, что власть пошла тогда на уступки. Ненавистные обществу министры были тогда удалены до созыва Думы. Был удален Сухомлинов, которого страна считала изменником голос слева: "Он и есть". И в ответ на требования народных представителей в заседании 28 июля Поливанов объявил нам, при общих рукоплесканиях, как вы помните, что создана следственная комиссия и положено начало отдаче под суд бывшего военного министра.
Господа, я не хотел бы идти навстречу излишней, быть может, болезненной подозрительности, с которой реагирует на все происходящее взволнованное чувство русского патриота. Но как вы будете опровергать возможность подобных подозрений, когда кучка темных личностей руководит в личных и низменных интересах важнейшими государственными делами?
Так немецкий автор имеет наивность думать, что Штюрмер арестовал Манасевича-Мануйлова, своего личного секретаря. Господа, вы все знаете, что это не так и что люди, арестовавшие Манасевича-Мануйлова и не спросившие Штюрмера, были за это удалены из кабинета. Нет, господа, Манасевич-Мануйлов слишком много знает, чтобы его можно было арестовать. Вы можете спросить: кто такой Манасевич-Мануйлов? Почему он нам интересен: Я вам скажу, господа. Но он, что для нас интереснее, есть также исполнитель особых секретных поручений. Одно из этих поручений вас может заинтересовать сейчас. Несколько лет тому назад Манасевич-Мануйлов попробовал было исполнить поручение германского посла Пурталеса , назначившего крупную сумму, говорят около 800 000 руб.
Это давно известно и я не скажу ничего нового, если вам повторю, то, что вы знаете. Он был арестован за то, что взял взятку. А почему он был отпущен? Это, господа, также не секрет. Он заявил следователю, что поделился взяткой с председателем совета министров. В статье называются еще два имени — князя Андронникова и митрополита Питирима , как участников назначения Штюрмера вместе с Распутиным шум. Позвольте мне остановиться на этом назначении подробнее. Я разумею Штюрмера министром иностранных дел.
Я пережил это назначение за границей. Оно у меня сплетается с впечатлением моей заграничной поездки. Я просто буду рассказывать вам по порядку то, что я узнал по дороге туда и обратно, а выводы вы уже сделаете сами. Итак, едва я переехал границу, несколько дней после отставки Сазонова , как сперва шведские, а затем германские и австрийские газеты принесли ряд известий о том, как встретила Германия назначение Штюрмера. Вот что говорили газеты. Я прочту выдержки без комментариев. Министр-президент Штюрмер свободен от заблуждений, приведших к войне. Он не обещал, — господа, заметьте, — что без Константинополя и проливов он никогда не заключит мир.
В лице Штюрмера приобретено орудие, которое можно употреблять по желанию. Благодаря политике ослабления Думы, Штюрмер стал человеком, который удовлетворяет тайные желания правых, вовсе не желающих союза с Англией. Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны? Из сведений русской печати. Это — старая для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых нападок. Замысловский с места — Подписи. Пускай скажет подписи. Председательствующий — Член Думы Замысловский, прошу вас не говорить с места.
Глупость или измена. Речь П.Н. Милюкова 1 ноября 1916 года
Подставим вторую щёку в надежде на возвращение западных брендов? Нужно уважать себя. Если коллективный Запад так активно отменяет россиян и выдавливает наш бизнес, почему мы должны это терпеть? Да, кто-то уходит тихо и нехотя, под давлением собственного правительства. А кто-то открыто демонизирует Россию и пытается хайпить в западной прессе. Каждый бренд охраняется законом только на территории конкретной страны.
И нам пора установить свои правила. Ушёл из России по политическим мотивам, хочешь пошуметь — автоматом вычёркиваем из Роспатента.
Автор пишет: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войною для производства переворота было принято нами вскоре после начала этой войны. Заметьте также, что ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования…. История проклянет вождей наших, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю. Что же делать теперь, спрашиваете Вы…Не знаю. То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха». Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций помимо полной своей бессмысленности уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками и подорвала наш кредит.
Конечно, это не было сюрпризом для изобретателей. Не буду излагать Вам, зачем все это было им нужно, кратко скажу, что здесь играла роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть к популярности. Но, конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, то есть на блоке партий Государственной Думы. То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха. Но признать этого мы просто не можем. Признание есть крах всего дела нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями. Признать не можем, противодействовать не можем, не можем и соединиться с теми правыми, подчиниться тем правым, с которыми так долго и с таким успехом боролись. Конечно, письмо это строго конфиденциально.
Можете показать его лишь членам известного Вам кружка». Сам Милюков не подтверждал подлинность этого письма до конца своих дней.
Автор пишет: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войною для производства переворота было принято нами вскоре после начала этой войны. Заметьте также, что ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования…. История проклянет вождей наших, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю. Что же делать теперь, спрашиваете Вы…Не знаю.
То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха». Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций помимо полной своей бессмысленности уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками и подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для изобретателей. Не буду излагать Вам, зачем все это было им нужно, кратко скажу, что здесь играла роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть к популярности. Но, конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, то есть на блоке партий Государственной Думы. То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха.
Но признать этого мы просто не можем. Признание есть крах всего дела нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями. Признать не можем, противодействовать не можем, не можем и соединиться с теми правыми, подчиниться тем правым, с которыми так долго и с таким успехом боролись. Конечно, письмо это строго конфиденциально. Можете показать его лишь членам известного Вам кружка». Сам Милюков не подтверждал подлинность этого письма до конца своих дней.
Только почему-то у тех же адвокатов, судей, чиновников особый статус. А до арбитражного управляющего могут докапываться для развлечения или корыстного интереса кто угодно. И арбитражный управляющий больше занимается своей защитой, а не работой. Многие «теоретики» скажут: не нарушай закон! Арбитражного управляющего привлекают не за четко прописанные в законе случаи с дискрецией ответственности.
И вызывает недоумение дикая несоразмерность наказания за «правонарушение»: за опечаток -дисквалификация, за пустую дебиторку взыскивают с арбитражных управляющих миллионы. Это гибкое регулирование или уничтожение? В суде любимая формулировка: «должен был». В КоАП есть специальная глава с множеством статей по всевозможным нарушениям участников дорожного движения: проезд на красный цвет, превышение скорости и т. В банкротстве только арбитражный управляющий в КоАП фактически ответственен за все и всех.
Кредиторов, контроллеров не привлекают за их чрезмерную «активность» или бездействие. В Кодексе короткая общая формулировка, которую можно расширительно и произвольно трактовать и возбуждаться: «Неисполнение арбитражным управляющим…обязанностей, установленных законодательством о несостоятельности банкротстве ». И никого не интересует, а я думаю, никто и не понимает, как эти «обязанности» влияют на качество и эффективность процедуры, на возникновение негативных последствий. Если причинно следственная связь? И вопрос зачем эта имитация псевдоконтроля?
Есть польза процедурам от его применения? Время тратится на защиту. И арбитражный управляющий подвергается влиянию сторон. То есть чиновники вместо декларируемой цели- назначать незаинтересованного арбитражного управляющего усиленно толкают его в зависимость от всех. Даже, если назначается независимый суперпрофессиональный управляющий, за счет легкости придирок и отсутствия защиты он становится зависим от влияния активных участников дела и даже посторонних лиц.
А теперь представим, как будет работать арбитражный управляющий на новых территориях. Проблемы с интернетом, банками, почтой, логистикой, нахождением должника и его имущества, и документов, охраной имущества, безопасностью, автоматом приводят к более длительным срокам для уведомлений, направлений и получения запросов, хищениям, гибели, порче, недостачам и другим проблемам. Но наши диванные аналитики из суда любят вставлять в свои судебные акты, что «арбитражный управляющий, назначаясь на процедуру давал согласие- поэтому, действуя добросовестно и разумно он должен был предвидеть наступление неблагоприятных последствий», следовательно он виноват априори, так как суд сам не знает и не может обосновать, что можно было бы делать в условиях правовой, управленческой и информационной неопределенности и угроз. То есть поводов для привлечения самых добросовестных, добропорядочных и суперпрофессиональных арбитражных управляющих будет предостаточно. И те же украинские олигархи для защиты своей собственности и контроля над арбитражными управляющими будут массово клепать жалобы хоть от себя, хоть от Васи Пупкина, хоть от Иосифа Джугашвили.
И девочки из Росреестра с удовольствием будут возбуждать административные дела, а суды дела о взыскании убытков.
Глупость или измена? К вопросу о чистке российской делегации на переговорах с Украиной
Что же делать теперь, спрашиваете Вы…Не знаю. То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха». Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций помимо полной своей бессмысленности уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками и подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для изобретателей. Не буду излагать Вам, зачем все это было им нужно, кратко скажу, что здесь играла роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть к популярности. Но, конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, то есть на блоке партий Государственной Думы. То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха. Но признать этого мы просто не можем. Признание есть крах всего дела нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями. Признать не можем, противодействовать не можем, не можем и соединиться с теми правыми, подчиниться тем правым, с которыми так долго и с таким успехом боролись.
Конечно, письмо это строго конфиденциально. Можете показать его лишь членам известного Вам кружка». Сам Милюков не подтверждал подлинность этого письма до конца своих дней. Что не удивительно. Признание его достоверным было бы равносильно акту саморазоблачения. Поэтому Милюков продолжал делать хорошую мину при плохой игре.
Передавая эти «темные слухи», оратор как будто делал некоторую оговорку: «Я не хотел бы идти навстречу излишней, быть может, болезненной подозрительности, с которой реагирует на все происходящее взволнованное чувство русского патриота»... На основании сообщения «Berl. Tageblatt» в речи далее назывались имена, принадлежавшие к этой всемогущей «кучке темных личностей»: Манасевич, Распутин, Штюрмер. В «статье, — прибавлял оратор, — называют еще два имени — кн. Андронникова и митр. Питирима, как участников назначения Штюрмера вместе с Распутиным». И вся последующая речь Милюкова в сущности стремилась доказать, что «темные» и «зловещие» слухи имеют определенную достоверность. Эта сторона речи должна представлять для нас особый интерес. Приведя упомянутые выше цитаты из немецких газет с характеристикой Штюрмера, Милюков спрашивал: «откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желания правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны». В этой записке заявляется, что, хотя и нужно бороться до окончательной победы, но нужно кончить войну своевременно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие революции. Это — старая для наших германофилов тема, но она на этот раз развивается с новыми подробностями... Кто делает революцию? Вот кто: оказывается ее делают городские и земские союзы, военно-промышленные комитеты, съезды либеральных организаций... Господа, вы знаете, что кроме подобной записки существует целый ряд отдельных записок, которые развивают ту же мысль... Так вот, господа, та idee fixe революции, грядущей со стороны левых, та idee fixe помешательства, но которая обязательна для каждого вступившего члена кабинета, и этой idee fixe приносится в жертву все: и высокий национальный порыв на помощь войне, и зачатки русской свободы, и даже прочность отношений к союзникам». Переходя к характеристике впечатления за границей от отставки Сазонова, Милюков нащупывал тех агентов, которые по «рецепту» Штюрмера производили разрушение «деликатнейших фибр междусоюзной ткани». Все это были «те же темные тени» из «прежнего ведомства Штюрмера — министерства вн. Милюков нащупал их в дни пребывания в Швейцарии, где в узле скрещивания всевозможных махинаций немецкой пропаганды могли найти себе наибольшее применение «особые поручения», и где Милюков узнал, что департаментские чиновники являлись постоянными «посетителями салонов русских дам, известных своим германофильством»: «оказывается, что Васильчикова имеет преемниц и продолжательниц. Я не буду называть вам имя той дамы, перешедшей от симпатии к австрийскому князю к симпатии к германскому барону, салон которой на Виа-Курва во Флоренции, а затем в Монтрэ в Швейцарии был известен открытым германофильством хозяйки... Теперь эта дама приблизительно в это самое время переселилась из Монтре в Петроград. Газеты в особо торжественных случаях упоминают ее имя. Проездом через Париж обратно, я застал еще свежие следы ее пребывания. Парижане были скандализированы германскими симпатиями этой дамы, и должен прибавить, ее отношениями к русскому посольству, в которых, впрочем, наш посол не виноват. Кстати сказать, это та самая дама, которая начала делать и политическую карьеру г. Но это одно из звеньев той однородной ткани, которая очень плотно облегает известные общественные круги. Чтобы открыть пути и способы той пропаганды, о которой еще недавно откровенно говорил нам сэр Дж. Бьюкенен, нам нужно судебное следствие, вроде того, какое было произведено над Сухомлиновым. Когда мы обвиняли Сухомлинова, мы ведь тоже не имели тех данных, которые следствие открыло. Мы имели то, что имеем теперь: инстинктивный голос всей страны и ее субъективную уверенность». Обращаться к современному правительству со словами убеждения, по мнению лидера оппозиции бесполезно, «когда страх перед народом, перед всей страной слепит глаза и когда основной задачей является поскорее окончить войну, хотя бы в ничью, чтобы только отделаться поскорее от необходимости искать народной поддержки» 350. Дума собирается говорить об измене, взволнованно воскликнул: «Я, может быть, дурак, но не изменник»... В подтверждение оратор дал несколько иллюстраций: выступление Румынии о чем уже говорилось , польский вопрос — его тормозят и помогают тем самым осуществлению надежд Вильгельма, «получить полумиллионную армию», дезорганизация продовольствия — власть «сознательно предпочитает хаос», провокация беспорядков — это может служить мотивом для прекращения войны. В заключение несколько неожиданно Милюков свел все дело к «неспособности и злонамеренности данного состава правительства», победа над которым «будет равносильна выигрышу всей кампании» и заявлял, что Дума будет бороться, пока не добьется ответственного правительства, готового «выполнить программу большинства». Этой утопической — при половинчатой парламентской тактике прогрессивного блока — мечтой и была закончена речь об «измене» той придворной партии, которая готовилась захватить власть и реализовать проект сепаратного мира. В изображении оратора эта могущественная партия свелась к «кучке авантюристов», заседавших в «Царской прихожей», через которую должны были проходить кандидаты на министерские посты. Тем самым было засвидетельствовано, что трагический вопрос об «измене» лишь демагогический постамент, которому сам обличитель фактически серьезного значения не придавал. Недаром речи об «измене» предшествовало шумное традиционное «ура» императорской власти после речи председателя Думы. Для настроения момента, конечно, показательно, что «грубоватая, но сильная», по выражению Шульгина, речь Милюкова, «совершенно соответствовавшая настроению России, была встречена почти без критики за исключением «крайне правых» — даже в таких кругах, где этого ожидать нельзя было. Своеобразную теорию развил в показаниях Чр. Игнатьев, если только он был в это уже революционное время вполне искренен в своих словах. Игнатьев сообщал, что еще до заседания Думы в Совете министров обсуждался предлагаемый блоком проект резолюции правительство имело своего информатора в лице примыкавшего к блоку депутата Крупенского. Резолюция «всех возмутила»; «меня она не возмутила, а смутило по отношению к Гос. Думе то, что выдвинуто в резолюции выражение «измена», «нельзя слово «измена» формулировать на всю Европу. Дума может это делать в речах в пылу красноречия, но в резолюции, заготовленной заранее, должны быть выражения ответственные, которые могут иметь доказательства, если же доказательств нет, то таких выражений не должно быть... Могли быть предположения, но данных не было, и мне казалось, что Думе рискованно выступать для ее авторитета». Следовательно, по мнению быв. В своих, чрезвычайно стилизованных воспоминаниях 352 Шульгин рассказывает, что в бюро прогрессивного блока под председательством весьма умеренного депутата Шидловского подверглась предварительному обсуждению резолюция Думы к «переходу к очередным делам». В проекте имелось «ужасное» «роковое слово» — «измена». При обсуждении «резко обозначились два мнения», столкновение которых привело к тому, что «едва не треснул блок». Но для этого нужно быть убежденным в наличности измены» 353. Слово «измена» «повторяет вся страна». Если этого слова не скажет Гос. Дума и «хотя бы в смягченном виде» не выскажет того, чем «кипит вся Россия» — «тогда это настроение найдет себе другой выход». Сообщите нам факты измены». Блок «зловеще скрипнул». Слово «измена» было включено в резолюцию, но «без приписывания измены правительству». Говорилось лишь, что действия правительства привели к тому, что «роковое слово измена ходит из уст в уста». Беглые карандашные заметки Милюкова вновь помогают вставить в надлежащие рамки мемуаров воспроизведение прошлого, несколько конкретизируя то, что происходило на заседаниях бюро блока, — контуры изложения не всегда совпадут. Прения о тактике в связи с выработкой резолюции к предстоящей сессии Гос. Думы заняли целый месяц. Начал Милюков, поставивший в категорической форме 1 октября вопрос: «Мы должны перестать длить обман, то есть снять те «декорации» в виде Гос. Думы, которыми прикрывалась в той или иной степени власть». Милюкова очень решительно и образно поддержал Шульгин, высказавшись «за ломку шеи правительства». И по мнению Шингарева пришло время поставить вопрос «ребром — или правительство или Дума». Должен начаться общий «штурм власти», как тогда же охарактеризовал подобные предложения националист Крупенский. Он не сочувствовал столь решительной постановке проблемы: «если все заденем, ничего не достигнем «главное уничтожить Штюрмера». Маклаков заявлял, что вообще «блок провалился», то есть оказалась мертворожденной идея возможного соглашения думского большинства с правительством — и на программе и в тактике; дискредитирована сама концепция «министерства доверия», — признавал Шингарев. Единичные голоса, предлагавшие испробовать путь непосредственного обращения к короне Стемпковский , поддержки не встречали. Только Родзянко продолжал настаивать на необходимости воздействовать непосредственно на Императора, у которого «большое чутье и никакой воли». В воспоминаниях Родзянко говорит, что он предлагал коллективное выступление в частном порядке ответственных думских кругов в целях выяснить монарху серьезность положения в стране, но Милюков протестовал против такого неконституционного действия. Мы видим, что игра в «парламент», мало соответствовавшая существовавшим взаимоотношениям верховной власти и народного представительства, была свойственна не одному только Милюкову 355. Но не конституционные соображения, не воспоминания о неудачных обращениях к монарху, набивших «оскомину», сыграли решающую роль в признании в данном случае метода обращения к короне «в основе порочным», как выразился Шингарев. Сама «корона» уже ставилась под подозрение с момента, когда, — говорил Капнист, — «нас готовят к сепаратному миру, показывая разными путями, что дальше так нельзя». Непосредственное обращение к короне становилось психологически невозможным. Но что следовало дальше? Тут мысль лидеров блока упиралась в обычный тупик, из которого выхода она не могла найти. Логически вытекал «путь революционный». Представитель прогрессистов боялся, однако, сделать революционный «вывод» и сказать: «братцы, свергайте правительство». Боялся, очевидно, не только потому, что знал неспособность к такому шагу блоковского объединения: «на революционное действие не пойду» — ультимативно заявил Родзянко, не веровавший в «свержение» и не представлявший себе «будущего царя, нет другого человека». Не только в этой плоскости лежало сомнение, что отчетливо подчеркнул Шингарев — большой «скептик на счет революции» — полагавший, что «революционный взрыв даст возможность свалить на нас ответственность» — это будет «услугой врагу и режиму». Капнист считает, что «революционным путем» можно пойти только «в случае сепаратного мира». Шингарев не верил, что «сепаратный мир вызовет революцию». Он «уверен, что удар по национальному самолюбию бесследно не пройдет» и предвидел полосу «террора», революции в будущем, но не «непосредственно после войны». Реальный страх был не в том, что «в случае роспуска волна нас захлестнет», а в том, что активный призыв думской оппозиции может натолкнуться прежде всего на апатию в стране — надо еще «готовность бороться до конца». Слово об «измене» было самым агитационным средством — гораздо более действенным, нежели «булавочные уколы» обычных нападок на своекорыстную и неумелую политику власти. Неизбежная при таких условиях коллизия между «правдой» и тактикой весьма определенно сказалась в последние дни обсуждения блоком своей последующей ориентации. То, что держалось в «тайне», стало явным. В Совет министров была доставлена одна из шести копий, размноженного по числу блоковых фракций, проекта декларации — она была передана националистом Крупенским. Со стороны Совета министров была сделана попытка воздействовать на лидеров блока об этом ниже и побудить устранить из резолюции слово «измена», в котором видели выпад против короны: Шидловский докладывал в блоке, что правительство считает, что подобное слово, произнесенное с кафедры, будет иметь характер «удостоверения для народа». С этим вполне солидаризировались некоторые ораторы блокового совещания. Например, Гурко. Он считал «представление об измене правительства ложным» — «я первый буду протестовать против обвинения в измене», «пускать мысль об измене есть увеличение смуты в стране... Масса схватывает общий тон. Впечатление получится: во главе России предатели и поэтому будем их изгонять». Гурко предлагал усилить в декларации положение, что «правительство столь глупо, что приводит к ложным слухам об измене». Если Дума вычеркнет об измене, «правительство одержит победу», — доказывал другой член Гос. Совета Шебеко. Отсюда и родился компромисс закамуфлированного удара: «предупреждение есть умелая попытка попугать», — определил смысл этого компромисса Стахович. В проекте Милюкова утверждалось, что «уверенность в измене родине... Но общая резолюция является «блюдом», а не «соусом», — обосновал в одном из заседаний бюро блока Шидловский свободу творчества депутатского слова: фракционные ораторы вольны подносить приготовленное блоком «блюдо» под соответствующим индивидуальным «соусом». Это и сделал Милюков, по его собственным словам, получивший от своей фракции carte blanche. Сама форма «предупреждения», сделанного лидером оппозиции с трибуны Гос. Думы была подсказана одним из выступавших в блоке представителей Гос. Совета кн. Голицыным , предложившим такую формулировку: «факты приводят к убеждению: либо круглые идиоты, либо изменники — выбирайте». Блок, действительно, дал трещину — в обе стороны: на правом фланге, и на левом. Значительная часть «националистов» не пожелала присоединиться к «штурмованию» власти «во время войны», отказались присоединиться к декларации и прогрессисты, усомнившиеся в готовности думского большинства к дальнейшей реальной борьбе с правительством. Но не только земцы-октябристы, о которых говорил Ефремов в своем объяснительном слове в бюро по поводу воздержания прогрессистов, склонны были, переходя от слов к действиям, до времени не сходить с пути, который Капнист назвал, «булавочными уколами». Для того, чтобы уничтожить фикцию хотя бы некоей согласованности правительства и народного представительства, на собрании, где говорились горячие речи о подготовке сепаратного мира и пр. Гора рождала мышь. Post factum Шульгину они не казались «очень убедительными» — «чувствовалось, что Штюрмер окружен какими-то подозрительными личностями, но не более». В действительности «историческая» речь со стороны конкретного материала, легшего в ее основу, в значительной своей части, особенно в той, что касается «измены», абсолютно не выдерживает критики. Милюков считал себя вправе бросать тяжелые обвинения на основании, более чем зыбком, что и побуждало эти обвинения на крайне правом фланге Думы рассматривать, как инсинуацию и клевету. Когда, напр. Милюков, заявив, что он «не чувствителен к выражениям Замысловского «клеветник»! Я передаю те впечатления, которые за границей определяли мнение печати о назначении Штюрмера». По существу в формулировке, сделанной в речи с чужих слов, ничего криминального не было; криминальное являлось лишь по связи с общим контекстом речи. Но дело в том, что, конечно, ни в каких московских газетах не могло появиться сообщение о секретном заседании в Ставке по поводу сепаратного мира. Никакого заседания в Ставке с обсуждением условий возможного мира не было, и никакой записки в Ставку от имени крайне правых в то время не представлялось. Ни в одной из дошедших до нас записок правых, доведенных до сведения монарха, такой формулировки, какую придала немецкая печать на основании сообщения «русских газет», не встречается. Нет ее и в записке, приписываемой правому кружку Римского-Корсакова, и, по утверждению Белецкого, в свое время не представленной Штюрмером Царю 357 в виду того, что она не отвечала либеральному курсу, которого после февральского посещения Царем Думы собиралось держаться правительство. Быть может, нечто похожее можно найти лишь в анонимной записке, процитированной в марте в Гос. Думе одним из тогдашних политических «перелетов» Савенко см. Однако, это мифическое заседание в Ставке о сепаратном мире со слов Милюкова 1-го ноября настолько прочно утвердилось в общественном мнении, что в нему не раз возвращалась Чр. Временного Правительства. Стараясь выявить штюрмеровскую агентуру за границей, Милюков нашел в германофильствующей болтовне в дамском салоне один из «каналов» преступного общения с врагом во время войны. Не называя имени «преемницы и продолжательницы» Васильчиковой, он более чем прозрачно намекал на родственницу жены русского посла в Париже Извольского. Смысл этого намека заключался в заявлении, что упомянутая дама переселилась в Петербург, и что «газеты в особо торжественных случаях упоминают ее имя». Непосвященные поняли, что речь идет о близкой царской семье гофмейстерине Ел. Нарышкиной — в царском семейном кругу именовавшейся «М-м Зизи». Дело в том, что оратор спутал разных Нарышкиных — за границей проживала Е. Нарышкина Лили Нарышкина , имевшая связь с б. Это появится в «Речи», и теперь она опять успокоилась. Они задевают всех окружающих меня. Лили Н. Появилось ли опровержение в «Речи», я не наводил справок, но в Чр. Но тогда, когда Милюков был за границей, сведения о ней казались подозрительными. Получил эти сведения Милюков от эмигрантов в Швейцарии, которые были убеждены, что «русское правительство через своих агентов ведет переговоры с Германией. Это считалось общепризнанным» 359. Когда дело коснулось Штюрмера, Милюков без колебания поверил. Несколько по-иному политик сумел отнестись к сведениям, позорившим Извольского. Ему в Париже была передана записка некоего Рея, натурализованного француза, о том, что русский посол в Париже принимает участие в переговорах с немцами через банки. Милюков передал заявление Рея Извольскому, тот снесся с Брианом, причем выяснилось, что архитектор Рей — человек подозрительный, «наблюдавший интересы Германии» и числившийся на полицейской фишке, как «агент особого типа, квалифицированный, не платный»... Было уже говорено, как использовал Милюков лично против Штюрмера свою частную беседу с Бенкендорфом... Невозможность подтвердить никакими конкретными данными и следовательно риск быть вновь квалифицированным «клеветником» не остановили настойчивого дуэлянта от публичного нанесения тяжелого удара противнику. Гораздо важнее этого блефа было заявление Милюкова, что он имеет «некоторые основания думать», что стокгольмское предложение Варбурга «было повторено более прямым путем и из более высокого источника». До некоторой степени этот туман Милюков рассеял в показаниях перед Чр.
Я поехал дальше в Швейцарию отдохнуть, а не заниматься политикой, но и тут за мной тянулись те же тёмные тени. На берегах Женевского озера, в Берне я не мог уйти от прежнего ведомства Штюрмера — от министерства внутренних дел и департамента полиции. Конечно, Швейцария есть место, «где скрещиваются всевозможные пропаганды, где особенно удобно можно следить за махинациями наших врагов». И понятно, что здесь особенно должна быть развита система «особых поручений», но среди них развита система особого рода, которая привлекает к себе наше особое внимание. Ко мне приходили и говорили: «Скажите, пожалуйста, там, в Петрограде, чем занимается известный Ратаев? Спрашивали, зачем сюда приехал какой-то неизвестный мне чиновник Лебедев. Спросили, зачем эти чиновники департамента полиции оказываются постоянными посетителями салонов русских дам, известных своим германофильством. Оказывается, что Васильчикова имеет преемниц и продолжательниц. Чтобы открыть пути и способы той пропаганды, о которой недавно ещё откровенно говорил нам сэр Джордж Бьюкенен. Нам нужно судебное следствие, вроде того, какое было произведено над Сухомлиновым. Когда мы обвиняли Сухомлинова, мы ведь тоже не имели тех данных, которые следствие открыло. Мы имели то, что имеем теперь: инстинктивный голос всей страны и её субъективную уверенность аплодисменты. Господа, я может быть не решился бы говорить о каждом из моих отдельных впечатлений, если бы не было совокупных, и в особенности, если бы не было того подтверждения, которое я получил, переехав из Парижа в Лондон. В Лондоне я наткнулся на прямое заявление, мне сделанное, что с некоторых пор наши враги узнают наши сокровеннейшие секреты и что этого не было во время Сазонова возгласы слева: «Ага». Если в Швейцарии и в Париже я задавал себе вопрос, нет ли за спиной нашей официальной дипломатии какой-нибудь другой, то здесь уже приходилось спрашивать об иного рода вещах. Прошу извинения, что, сообщая о столь важном факте, я не могу назвать его источника, но если это моё сообщение верно, то Штюрмер, быть может, найдёт следы его в своих архивах Родичев с места: «Он уничтожит их». Я миную Стокгольмскую историю, как известно, предшествовавшую назначению теперешнего министра и произведшую тяжёлое впечатление на наших союзников. Я могу говорить об этом впечатлении, как свидетель; я хотел бы думать, что тут было проявление того качества, которое хорошо известно старым знакомым А. Протопопова — его неумение считаться с последствиями своих собственных поступков смех, голоса слева: «Хорош ценз для министра». По счастью, в Стокгольме он был уже не представителем депутации, так как депутации в то время уже не существовало, она частями возвращалась в Россию. То что Протопопов сделал в Стокгольме, он сделал в наше отсутствие Марков 2-й с места: «Вы делали то же самое в Италии». Но всё же, господа, я не могу сказать, какую именно роль эта история сыграла в той уже известной нам прихожей, через которую, вслед за другими, прошёл А. Протопопов на пути к министерскому креслу голоса справа: «Какая прихожая? Это та придворная партия, победой которой, по словам «Нейе Фрейе Прессе», было назначение Штюрмера: «Победа придворной партии, которая группируется вокруг молодой Царицы». Во всяком случае, я имею некоторое основание думать, что предложения, сделанные германским советником Варбургом Протопопову, были повторены более прямым путем и из более высокого источника. Я нисколько не был удивлён, когда из уст британского посла выслушал тяжеловесное обвинение против того же круга лиц в желании подготовить путь сепаратному миру. Может быть, слишком долго остановился на Штюрмере? Но, господа, ведь на нём преимущественно сосредоточились все чувства и настроения, о которых я говорил раньше. Я думаю, что эти чувства и настроения не позволили ему занимать это кресло. Он слышал те возгласы, которыми вы встретили его выход. Будем надеяться вместе с вами, что он сюда больше не вернётся аплодисменты слева. Возгласы слева: «Браво! Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: «Я, быть может, дурак, но я не изменник» смех. Господа, предшественник этого министра был несомненно умным министром так же как предшественник министра иностранных дел был честным человеком. Но их теперь ведь нет в составе кабинета. Так разве же не всё равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменой? Когда вы целый год ждёте выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы ещё раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, — как вы назовёте это: глупостью или изменой? Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г. Выбирайте любое. Последствия те же. Когда со всё большей настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, — значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию — что это, глупость или измена? Аджемов: «Это глупость». Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек — потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, — так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путём провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, — что это делается, сознательно или бессознательно? Когда в разгар войны «придворная партия» подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников шум и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать всё, что я сказал раньше, то это… Марков 2-й: «А ваша речь — глупость или измена? Моя речь — есть заслуга перед родиной, которой вы не сделаете. Нет господа, воля ваша, уж слишком много глупости Замысловский: «Вот это верно».
А разве сейчас не расползаются такие слухи? Естественно, что на этой почве возникают слухи о признании в правительственных кругах бесцельности дальнейшей борьбы, своевременности окончания войны и необходимости заключения сепаратного мира. Так и сейчас народ больше всего боится похабного Минска-3. Но как вы будете опровергать возможность подобных подозрений, когда кучка темных личностей руководит в личных и низменных интересах важнейшими государственными делами? Так и сейчас олигархи трутся вокруг операции, жируют на ней и всячески зарабатывают. Нет, господа, Манасевич-Мануйлов слишком много знает, чтобы его можно было арестовать. Чубайс, это ты? Вечная беда капиталистических войнушек - вокруг них трутся слишком много рыжих прохвостов. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: "Я, быть может, дурак, но я не изменник". И какой современный смех! Выбирайте любое. Последствия те же. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою? Согласен с голосом слева. Промедление затянулось. Когда будем бить диверсантов по-настоящему, да хоть в туалетах. И все частные причины сводятся к одной этой: неспособность и злонамеренность данного состава правительства Голоса слева: "Правильно". Это наше главное зло, победа над которым будет равносильна выигрышу всей кампании. Голоса слева: "Верно! Я уже сказал: добивайтесь ухода этого правительства.
«Глупость или измена?»: 100 лет назад Павел Милюков произнёс знаменитую речь в Госдуме
Неоднозначную реакцию среди думцев, а впоследствии и во всём обществе вызывало высказывание Милюкова «глупость или измена». Если конфликт имел место в нескольких новостях, то очередность нарушения в каждой новости определяется отдельно. Если конфликт имел место в нескольких новостях, то очередность нарушения в каждой новости определяется отдельно. Знаменитая речь Милюкова на заседании Государственной думы в ноябре 1916 года.
Выпуск 130. Кургинян - Администрация президента подставила Путина. Глупость или измена
Что это — глупость или измена? Из речи (1 ноября 1916 г.) председателя Государственной думы Павла Николаевича Милюкова (1859—1943), который говорил о том, что правительство находится во власти «темных сил», не способно управлять страною. глупость или измена?'. глупость или измена?'. Также Андрей Турчак в своем блоге напомнил об известной фразе политического деятеля времен Российской империи Павла Милюкова «Что это — глупость или предательство?». 14 ноября 1916 года депутат Павел Милюков произнес в Таврическом дворце Санкт-Петербурга на заседании Государственной Думы свою знаменитую антиправительственную речь «Глупость или измена?».
Речь П. Н. Милюкова на заседании Государственной думы.
Вскоре кто-то распустил слух, что и новый военный министр Д. Шугаев — немецкий шпион. Разговоры на этот счет дошли до самого министра. Как рассказывали очевидцы, старый генерал был крайне возмущен, ходил по министерству и говорил: «Я, может быть, дурак, но я — не изменник! Таким образом, выступая с думской трибуны, Милюков только перефразировал всем хорошо знакомое «самооправдание» генерала Шугаева. Слова упали на подготовленную почву, и выражение думского деятеля стало очень популярным.
Это гибкое регулирование или уничтожение? В суде любимая формулировка: «должен был». В КоАП есть специальная глава с множеством статей по всевозможным нарушениям участников дорожного движения: проезд на красный цвет, превышение скорости и т.
В банкротстве только арбитражный управляющий в КоАП фактически ответственен за все и всех. Кредиторов, контроллеров не привлекают за их чрезмерную «активность» или бездействие. В Кодексе короткая общая формулировка, которую можно расширительно и произвольно трактовать и возбуждаться: «Неисполнение арбитражным управляющим…обязанностей, установленных законодательством о несостоятельности банкротстве ». И никого не интересует, а я думаю, никто и не понимает, как эти «обязанности» влияют на качество и эффективность процедуры, на возникновение негативных последствий. Если причинно следственная связь? И вопрос зачем эта имитация псевдоконтроля? Есть польза процедурам от его применения? Время тратится на защиту.
И арбитражный управляющий подвергается влиянию сторон. То есть чиновники вместо декларируемой цели- назначать незаинтересованного арбитражного управляющего усиленно толкают его в зависимость от всех. Даже, если назначается независимый суперпрофессиональный управляющий, за счет легкости придирок и отсутствия защиты он становится зависим от влияния активных участников дела и даже посторонних лиц. А теперь представим, как будет работать арбитражный управляющий на новых территориях. Проблемы с интернетом, банками, почтой, логистикой, нахождением должника и его имущества, и документов, охраной имущества, безопасностью, автоматом приводят к более длительным срокам для уведомлений, направлений и получения запросов, хищениям, гибели, порче, недостачам и другим проблемам. Но наши диванные аналитики из суда любят вставлять в свои судебные акты, что «арбитражный управляющий, назначаясь на процедуру давал согласие- поэтому, действуя добросовестно и разумно он должен был предвидеть наступление неблагоприятных последствий», следовательно он виноват априори, так как суд сам не знает и не может обосновать, что можно было бы делать в условиях правовой, управленческой и информационной неопределенности и угроз. То есть поводов для привлечения самых добросовестных, добропорядочных и суперпрофессиональных арбитражных управляющих будет предостаточно. И те же украинские олигархи для защиты своей собственности и контроля над арбитражными управляющими будут массово клепать жалобы хоть от себя, хоть от Васи Пупкина, хоть от Иосифа Джугашвили.
И девочки из Росреестра с удовольствием будут возбуждать административные дела, а суды дела о взыскании убытков. Вы в курсе, что Росреестр премируют от количества привлеченных к административной ответственности арбитражных управляющих? Поэтому они не прекращают административные дела по малозначимости или если жалоба сделана, чтоб воздействовать на арбитражных управляющих или если не нарушены права заявителя. Даже, если попадется вдумчивое управление Росреестра в одном регионе, то в другом регионе, другое управление с удовольствием возбудится по заявлению не участника дела о банкротстве. Тем более, что некоторые управления агитируют придумывать инновации для массового осуждения арбитражных управляющих. Другие государственные органы клепают методички не как помочь арбитражному управляющему, а как бы пополнить конкурсную массу за счет взыскания убытков с арбитражного управляющего.
Он не будет утверждать, как Сазонов, что нужно обезвредить прусскую военную каску». Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны? Из сведений русской печати. В московских газетах была напечатана заметка по поводу записки крайне правых Замысловский с места: «И всякий раз это оказывается ложью» , доставленная в Ставку в июле перед второй поездкой Штюрмера. В этой записке заявляется, что, хотя и нужно бороться до окончательной победы, но нужно кончить войну своевременно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие революции Замысловский с места: «Подписи, подписи». Это — старая для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых нападок. Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: «Я, быть может, дурак, но я не изменник». Господа, предшественник этого министра был несомненно умным министром так же как предшественник министра иностранных дел был честным человеком. Но их теперь ведь нет в составе кабинета. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою? Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы еще раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, — как вы назовете это: глупостью или изменой? Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г. Выбирайте любое. Последствия те же. Когда со все большею настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, — значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию — что это, глупость или измена? Аджемов: «Это глупость». Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек — потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, — так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путем провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, — что это делается, сознательно или бессознательно? Когда в разгар войны "придворная партия «подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников шум и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать все, что я сказал раньше, то это... Марков 2-й: «А ваша речь — глупость или измена? Моя речь — есть заслуга перед родиной, которой вы не сделаете. Нет господа, воля ваша, уж слишком много глупости. Замысловский: «Вот это верно». Как будто трудно объяснить все это только одною глупостью. Нельзя поэтому и население обвинять, если оно приходит к такому выводу, который я прочитал в заявлении председателей губернских управ. Вы должны понимать и то, почему у нас сегодня не раздается никакой другой речи, кроме той, которую я уже сказал: добивайтесь ухода этого правительства.
Оппозиционный фронт на то время разваливался. Было очевидно, что их способы борьбы с режимом не давали желаемых результатов. Необходимо было вывести оппозиционный накал на новый уровень, что Павел Милюков и сделал. На основе германских газет он намекнул на то, что императрица и премьер-министр Штюрмер — изменники, что они передавали информацию нашим врагам и готовили сепаратный мир. При этом, спасая оппозицию такой разоблачительной речью, Милюков создал ситуацию, при которой ей стало ещё тяжелее договориться с властью. Потому что договариваться с изменниками, как следовало из речи Милюкова, — невозможно». Помимо этого, по мнению Пивоварова, «речь была направлена на развал существующего тогда режима, и кто-то воспринял её как сигнальный выстрел». Ни Милюков, ни его сторонники не планировали, что это произойдёт именно 14 ноября», — добавляет он. В конце своей речи Милюков действительно призвал правительство уйти в отставку: «... Во имя миллионов жертв и потоков пролитой крови, во имя достижения наших национальных интересов, во имя нашей ответственности перед всем народом, который нас сюда послал, мы будем бороться, пока не добьёмся той настоящей ответственности правительства, которая определяется тремя признаками нашей общей декларации: одинаковое понимание членами кабинета ближайших задач текущего момента, их сознательная готовность выполнить программу большинства Государственной думы и их обязанность опираться не только при выполнении этой программы, но и во всей их деятельности, на большинство Государственной думы. Кабинет, не удовлетворяющий этим признакам, не заслуживает доверия Государственной думы и должен уйти». Многие из них опасались, что в стране может начаться революция. Член Государственного совета Павел Менделеев так отреагировал на выступление политика: «По моему мнению, она речь. Я сам вернулся в этот день из Думы совершенно удручённый. В ушах звучала постоянно повторяемая в речи Милюкова трагическая присказка: «Что это — глупость или измена? Значит, он располагал действительно бесспорными данными, дававшими ему право с трибуны Государственной думы бросать обвинения, или хотя бы подозрения, в измене, да еще, против кого? Против русской царицы! Многих смущал тот факт, что политик ссылался на немецкие газеты и выдавал информацию из них за неопровержимые доказательства предательства и измены со стороны Штюрмера и императрицы. Особенно на это обращал внимание один из лидеров русского монархизма Николай Марков: «Вся линия поведения члена Думы Милюкова базировалась на вырезках из иностранных газет — германских, английских и, кажется, итальянских… Это очень красочно, это для театра эффект чрезвычайно сильный, но позвольте вас спросить, господа… Представьте себе всю эту картину наоборот, представьте себе, что в Англии один из депутатов возьмёт и огласит какую-нибудь вырезку из «Русского знамени» о депутате Милюкове и скажет, что в России о Милюкове вот что говорят, а потом спросит английский парламент, что это — глупость или измена? Последнего Милюков допустить не мог никак».
Утечки национального значения: глупость или измена?
Милюкова «Глупость или измен Не нашел ответ, воспользуйся поиском: Вопрос: Какие конкретные обвинения содержались в речи П. Милюкова «Глупость или измена? В России новости о поражениях и упущенных победах подогревали антинемецкие настроения. Если конфликт имел место в нескольких новостях, то очередность нарушения в каждой новости определяется отдельно.
"Нехитрый план" - на что был "обменян" Херсон?
| «глупость или измена?» ((с) Милюков П.Н. 1916): waspono — LiveJournal | глупость или измена?'. |
| Глупость или измена | глупость или измена?". |
| Выпуск 130. Кургинян - Администрация президента подставила Путина. Глупость или измена | Выступление «Глупость или измена» в Государственной Думе в 01.11.1916 году Павла. |
| Что это — глупость или измена? | это... Что такое Что это — глупость или измена?? | Знаменитая речь Милюкова на заседании Государственной думы в ноябре 1916 года. |
| Утечки национального значения: глупость или измена? | Первым на трибуну вышел лидер кадетов Павел Милюков, выступивший с речью, в которой рефреном, в ходе перечисления действий правительства, звучало: «Что это, глупость или измена? |