Родился Борис Кагарлицкий (иностранный агент) 28 августа 1958 года. В сентябре Сыктывкарский городской суд продлил Борису Кагарлицкому (признан в РФ иноагентом) меру пресечения в виде содержания под стражей на 2 месяца. Борис Кагарлицкий — российский социолог, кандидат политических наук, главный редактор интернет-издания «Рабкор» и автор одноименного YouTube-канала. Борис Юльевич Кагарлицкий — российский социолог и политолог, специалист в области политической теории и социальной истории.[1]. * Борис Кагарлицкий внесен Росфинмониторингом в реестр террористов и экстремистов, признан в РФ иноагентом.
Кагарлицкий, Борис Юльевич
Главная» Новости» Кагарлицкий борис новости последние. Книги Бориса Кагарлицкого включены в списки обязательной литературы по истории и социологии СССР и России рядом университетов США. Что касается конкретно Кагарлицкого, то нужно понимать, что он является рукопожатным в среде левых из демпартии США и уже вписан в эту систему.
Политолог, социолог, публицист
- Детство и образование Бориса Кагарлицкого
- Кагарлицкий Борис Юльевич - Поддержка политзаключённых. Мемориал
- КАГАРЛИЦКИЙ БОРИС ЮЛЬЕВИЧ
- Шотландское наследие Бориса Кагарлицкого // — Глобальный еврейский онлайн центр
- Новости Республики Коми | Комиинформ
- Борис Кагарлицкий: кто это такой, биография и личная жизнь
Суд заменил Борису Кагарлицкому* наказание со штрафа на реальный срок
Выездное заседание прошло в здании Верховного суда Коми. Социолога признали виновным по делу о публичном оправдании терроризма и приговорили к штрафу, сообщает 12 декабря « Комиинформ ». Настоящий материал информация произведен иностранным агентом Кагарлицким Борисом Юльевичем либо касается деятельности иностранного агента Кагарлицкого Бориса Юльевича. Отсылка, по его словам, появилась в Интернете за сутки до взрыва, поэтому ролик получился провокационным.
Но тут тоже возникают вопросы. Возьмем Шекспира: я читал его в нескольких переводах, а кое-что читал и в оригинале, но самое сильное впечатление на меня произвели не Пастернак и не Лозинский, а переводы в издании Брокгауза и Ефрона. Они, конечно, были устаревшими и довольно кондовыми уже во времена моего детства, но давали гораздо более точное представление об английском оригинале. Однажды режиссер Анатолий Васильев попросил меня отредактировать перевод «Виндзорских кумушек», они же «Виндзорские насмешницы», и мне фактически пришлось переводить пьесу заново: наличный перевод был очень неадекватным. А в процессе выяснилась еще одна вещь: я удивился тому, насколько современен язык Шекспира в прозаических фрагментах. Контраст между поэтическими и прозаическими фрагментами очень интересен, поскольку поэтические написаны высоким стилем, а прозаические — очень простым. Например, вы слышали когда-нибудь приветствие «How now»?
Я спрашивал у Аманды Колверт, англичанки, которая жила в Москве, существует ли в Англии такое приветствие, и она ответила: «Ну, это явный американизм». Еще был забавный случай, когда я читал в разных переводах «Генриха V». Там есть место, где встречаются три офицера, один из которых валлиец, другой — шотландец, а третий — ирландец, и каждый говорит со своим акцентом. Сцена выстроена таким образом, что они понимают друг друга, но зрителю безумно смешно. Как разные переводчики справились с этим фрагментом? В издании Брокгауза и Ефрона решение было фантастически идиотское, но очень доходчивое: один офицер говорил с украинским акцентом, другой — с грузинским, а третий — с каким-то еще, с белорусским, кажется. А в одном советском переводе вообще пропала суть этой сцены, потому что ее перевели нормальным русским языком. Меня такие переводческие задачи всегда интересовали, поскольку моя бабушка родилась на Украине, потом уехала и провела молодость в Шотландии, затем жила в Лондоне. В Россию она вернулась в 1920-е годы, английским владела как родным и обожала эти акценты, любила их мне демонстрировать. А поскольку моя мама была переводчиком, я спросил у нее, что бы она сделала с этой сценой — не должен ведь шотландец говорить с грузинским акцентом?
Она ответила совершенно замечательно: ты должен придумать, как звучал бы по-русски шотландский акцент. В общем, мой короткий ответ такой: переводы художественных текстов нужно делать и переделывать бесконечно, но фундаментальные теоретические переводные тексты — часть нашей культуры, и их терминология должна быть устойчивой. К тому же более поздние переводы теоретических текстов очень часто их ухудшают. Как вы думаете, стоит ли пытаться выявлять таким образом новые смыслы в классических понятиях или лучше тоже оставлять все как есть? Но здесь есть опасность уйти в аксиологию: стоимость измерима, а ценность — это скорее этическая категория. Именно поэтому Бухарин так атаковал Ойгена Бём-Баверка, когда говорил, что он объективизм Маркса заменяет субъективизмом. Мне тоже кажется, что перевод value словом «ценность» провоцирует субъективистские интерпретации. Ценность прежде всего имеет смысл для другого: это понятие подчеркивает, насколько нечто ценно для того, кто что-то приобретает, а прибавочная стоимость, наоборот, реализуется тем, кто ее создает. Так что давайте лучше оставим прибавочную стоимость такой, какая она есть. И вообще, насколько системно издатели подходят к выбору подобных книг?
Их, видимо, пропустили еще в 1990-е годы, когда ряд марксистских текстов не стали переводить, потому что кому тогда нужен был этот марксизм? О книге Оскара Негта я уже говорил, можно также упомянуть «План и рынок при социализме» чешского экономиста Ота Шика — эти вещи я прочел в молодости и до сих пор цитирую. Есть любопытные работы польского экономиста Влодзмежа Бруса, а также интересная книжка Алекса Ноува Feasible Socialism буквально — «Достижимый социализм», но я бы перевел как «Социализм, который будет работать». Правда, в плане теории у меня к ней масса претензий: Ноув хоть и происходит из семьи русских меньшевиков, он все же совершенный британский эмпирик — но в плане обсуждения реальных возможностей и проблем, связанных с обобществлением производства, его текст весьма поучителен. Конечно, все это действительно уже очень старые тексты — хорошие и важные, но не самые главные. Из центральных текстов марксизма ХХ века, думаю, переведено практически все. Если обратиться к более современным работам, то здесь, конечно, все зависит от инициативы тех, кто хочет видеть ту или иную книгу в русском переводе. Именно так произошло, например, с книгой Роберта Бреннера «Экономика глобальной турбулентности», которую я принес Валерию Анашвили и убедил ее издать. Валерий — человек очень добросовестный и увлекающийся, он обязательно издаст книгу, которая его заинтересовала.
А поскольку моя мама была переводчиком, я спросил у нее, что бы она сделала с этой сценой — не должен ведь шотландец говорить с грузинским акцентом? Она ответила совершенно замечательно: ты должен придумать, как звучал бы по-русски шотландский акцент. В общем, мой короткий ответ такой: переводы художественных текстов нужно делать и переделывать бесконечно, но фундаментальные теоретические переводные тексты — часть нашей культуры, и их терминология должна быть устойчивой. К тому же более поздние переводы теоретических текстов очень часто их ухудшают. Как вы думаете, стоит ли пытаться выявлять таким образом новые смыслы в классических понятиях или лучше тоже оставлять все как есть? Но здесь есть опасность уйти в аксиологию: стоимость измерима, а ценность — это скорее этическая категория. Именно поэтому Бухарин так атаковал Ойгена Бём-Баверка, когда говорил, что он объективизм Маркса заменяет субъективизмом. Мне тоже кажется, что перевод value словом «ценность» провоцирует субъективистские интерпретации. Ценность прежде всего имеет смысл для другого: это понятие подчеркивает, насколько нечто ценно для того, кто что-то приобретает, а прибавочная стоимость, наоборот, реализуется тем, кто ее создает. Так что давайте лучше оставим прибавочную стоимость такой, какая она есть. И вообще, насколько системно издатели подходят к выбору подобных книг? Их, видимо, пропустили еще в 1990-е годы, когда ряд марксистских текстов не стали переводить, потому что кому тогда нужен был этот марксизм? О книге Оскара Негта я уже говорил, можно также упомянуть «План и рынок при социализме» чешского экономиста Ота Шика — эти вещи я прочел в молодости и до сих пор цитирую. Есть любопытные работы польского экономиста Влодзмежа Бруса, а также интересная книжка Алекса Ноува Feasible Socialism буквально — «Достижимый социализм», но я бы перевел как «Социализм, который будет работать». Правда, в плане теории у меня к ней масса претензий: Ноув хоть и происходит из семьи русских меньшевиков, он все же совершенный британский эмпирик — но в плане обсуждения реальных возможностей и проблем, связанных с обобществлением производства, его текст весьма поучителен. Конечно, все это действительно уже очень старые тексты — хорошие и важные, но не самые главные. Из центральных текстов марксизма ХХ века, думаю, переведено практически все. Если обратиться к более современным работам, то здесь, конечно, все зависит от инициативы тех, кто хочет видеть ту или иную книгу в русском переводе. Именно так произошло, например, с книгой Роберта Бреннера «Экономика глобальной турбулентности», которую я принес Валерию Анашвили и убедил ее издать. Валерий — человек очень добросовестный и увлекающийся, он обязательно издаст книгу, которая его заинтересовала. А для меня она стала особенно важной после того, как публика с восторгом приняла книгу Ричарда Лахмана «Капиталисты поневоле». Почему на нее все так запали? Потому что не читали работу Бреннера об аграрном происхождении капитализма в Англии. На мой взгляд, Лахман более поверхностно, пусть и с большим количеством интересного, но случайного эмпирического материала, рассказывает о том, что систематически и концептуально проанализировал Бреннер. Но, поскольку он не переведен, стали активно цитировать книгу Лахмана. Но все равно не так все плохо в сравнении с 1990-ми, когда огромное количество вещей не было переведено в принципе. В идеале, конечно, нужно ориентироваться на то, как был поставлен процесс в советском издательстве Academia. Советское государство, несомненно, занималось цензурой, но оно же создавало условия для академических проектов. Такую попытку систематичности, кстати, предприняли Валерий Анашвили с Александром Погорельским в серии «Территория будущего» — к ней стоило бы вернуться. Тем более, что сейчас все книги, которые надо переводить, в спецхранах не лежат, а людей, знающих английский, немало, так что пазл этот надо понемногу собирать. Но проблема опять же в том, что у нас в книжном деле, как и в социальных движениях, и в политике, все сильно зависит от конкретных людей. Вот, к примеру, Борис Куприянов организовал интеллектуальный книжный магазин «Фаланстер», а потом по той же модели создавались другие магазины. А Валерий Анашвили запустил процесс более или менее систематической академической публикации переводных книг, и если бы не было такого человека с его увлечениями и амбициями, то отдельные переводы, конечно, появлялись бы, но не появилась бы институция. Хотя того, что есть, конечно, мало. Думаю, что теоретически в России может существовать еще как минимум полдюжины академических издательств — для них найдется место на рынке. Другое дело, найдутся ли в наши дни такие капиталисты, как дореволюционные Брокгауз и Ефрон?
Это открытая проблема, у нее нет однозначного решения. Почему Маркса не нужно переводить заново — Как переводчик не могу не спросить, устраивают ли вас переводы Маркса на русский? Актуальны ли по-прежнему те из них, что достались нам в наследство от советских времен, качественны ли новые переводы и нужно ли продолжать работу в этом направлении? Новый перевод «Капитала» Валерия Чеховского я просматривал в электронной версии, и он мне не понравился. Мне показалось, что его качество существенно ниже, переводчик попытался сделать из Маркса какого-то заурядного политэконома. Подробный разбор этого перевода дал мой друг Александр Петрович Сегал — могу адресовать к его мнению. Что касается классических переводов, то дело даже не в том, хороши они или плохи — на мой взгляд, вполне хороши, — но в том, что они уже стали частью нашей культуры, политического языка, и не только для левых и марксистов, но и для многих либеральных политологов и социологов нередко они сами не осознают, что используют марксистские термины. Конечно, к старым переводам могут быть вопросы, этим стоит заняться специалистам по Марксу, но в целом в новых переводах нет смысла, поскольку Марксов язык вышел далеко за пределы его работ. Ситуация примерно такая же, как с переводами Аристотеля: я не знаю древнегреческого языка и не могу оценить, насколько они хороши, но даже если они не идеальны, то нужно ли делать новые? Ведь все базовые аристотелевские понятия мы используем именно в том виде, как они даны в классических переводах, и чаще всего просто не задумываемся, откуда они вообще взялись. Среди переводчиков художественной литературы бытует довольно обоснованное мнение, согласно которому каждое поколение должно иметь свою версию крупнейших классических произведений. Например, некоторое время назад начали выходить первые тома «Поисков утраченного времени» Пруста в переводе Елены Баевской — великолепном, на мой вкус, куда более интересном, чем любимовский. Благодаря ему я открыл для себя совершенно нового Пруста — социального критика, у Любимова же этот пласт остался где-то на заднем плане. В общем, такую работу стоит делать хотя бы в сугубо дидактических целях. Но тут тоже возникают вопросы. Возьмем Шекспира: я читал его в нескольких переводах, а кое-что читал и в оригинале, но самое сильное впечатление на меня произвели не Пастернак и не Лозинский, а переводы в издании Брокгауза и Ефрона. Они, конечно, были устаревшими и довольно кондовыми уже во времена моего детства, но давали гораздо более точное представление об английском оригинале. Однажды режиссер Анатолий Васильев попросил меня отредактировать перевод «Виндзорских кумушек», они же «Виндзорские насмешницы», и мне фактически пришлось переводить пьесу заново: наличный перевод был очень неадекватным. А в процессе выяснилась еще одна вещь: я удивился тому, насколько современен язык Шекспира в прозаических фрагментах. Контраст между поэтическими и прозаическими фрагментами очень интересен, поскольку поэтические написаны высоким стилем, а прозаические — очень простым. Например, вы слышали когда-нибудь приветствие «How now»? Я спрашивал у Аманды Колверт, англичанки, которая жила в Москве, существует ли в Англии такое приветствие, и она ответила: «Ну, это явный американизм». Еще был забавный случай, когда я читал в разных переводах «Генриха V». Там есть место, где встречаются три офицера, один из которых валлиец, другой — шотландец, а третий — ирландец, и каждый говорит со своим акцентом. Сцена выстроена таким образом, что они понимают друг друга, но зрителю безумно смешно. Как разные переводчики справились с этим фрагментом? В издании Брокгауза и Ефрона решение было фантастически идиотское, но очень доходчивое: один офицер говорил с украинским акцентом, другой — с грузинским, а третий — с каким-то еще, с белорусским, кажется. А в одном советском переводе вообще пропала суть этой сцены, потому что ее перевели нормальным русским языком. Меня такие переводческие задачи всегда интересовали, поскольку моя бабушка родилась на Украине, потом уехала и провела молодость в Шотландии, затем жила в Лондоне. В Россию она вернулась в 1920-е годы, английским владела как родным и обожала эти акценты, любила их мне демонстрировать. А поскольку моя мама была переводчиком, я спросил у нее, что бы она сделала с этой сценой — не должен ведь шотландец говорить с грузинским акцентом? Она ответила совершенно замечательно: ты должен придумать, как звучал бы по-русски шотландский акцент. В общем, мой короткий ответ такой: переводы художественных текстов нужно делать и переделывать бесконечно, но фундаментальные теоретические переводные тексты — часть нашей культуры, и их терминология должна быть устойчивой. К тому же более поздние переводы теоретических текстов очень часто их ухудшают. Как вы думаете, стоит ли пытаться выявлять таким образом новые смыслы в классических понятиях или лучше тоже оставлять все как есть? Но здесь есть опасность уйти в аксиологию: стоимость измерима, а ценность — это скорее этическая категория.
«Это удар по лидерству России!» Сеть в шоке от приговора Борису Кагарлицкому*
Борис расскажет о своем деле и опыте жизни в заключении, о том как политические события отзываются в тюрьме и о своих размышлениях вокруг политического насто. Кагарлицкий Борис Юльевич родился 29 августа 1958 года, проживает в Москве, социолог, публицист, видеоблогер, политик левых взглядов, главный редактор интернет-СМИ «Рабкор». Борис Кагарлицкий — российский социолог, кандидат политических наук, главный редактор интернет-издания «Рабкор» и автор одноименного YouTube-канала. Борис Кагарлицкий родился 29 августа 1958 года в городе Москва. Интерфакс: Апелляционный военный суд изменил наказание Борису Кагарлицкому (признан в РФ иноагентом) со штрафа на лишение свободы, сообщили "Интерфаксу" в суде. В сентябре Сыктывкарский городской суд продлил Борису Кагарлицкому (признан в РФ иноагентом) меру пресечения в виде содержания под стражей на 2 месяца.
Кагарлицкий - хитрый жучара) Такой же "левый", как и Ясенпенько в СОО.
Опытный оратор и полемист активно участвовал в создании разных общественных структур типа «Левый фронт», «Социалистическая инициатива», «Демократическая Россия». Все прилагаемые усилия принесли Борису Юлиевичу известность в кругах политически активного населения. Многие книги, написанные в этот период, переизданы за рубежом. Любовь зарубежной аудитории к произведениям российского политика замешана на уважении к разрушенной Советской державе. Личная жизнь Кагарлицкого сложилась традиционно.
Он состоит в браке. Муж и жена вырастили дочь. Семейство проживает в столице. Борис Юлиевич полон сил и творческих планов.
Психолого-лингвистическая экспертиза обнаружила в ролике социолога и политолога Бориса Кагарлицкого признан в РФ иноагентом и внесен в перечень террористов и экстремистов признание идеологии совершения взрыва с целью дискредитации органов государственной власти. Выводы экспертизы зачитал гособвинитель Павел Садомский на выездном заседании Коллегии Второго Западного окружного военного суда в Сыктывкаре. То есть экспертиза видит однозначное толкование", - представил выводы экспертизы гособвинитель. По словам гособвинителя, у Кагарлицкого "возник умысел публичного оправдания терроризма в целях его оправдания и формирования в соцсети "ВКонтакте", видеохостинге YouTube и мессенджере Telegram мнения признания идеологии и практики терроризма правильными и нуждающимися в поддержке путем размещения в открытом доступе самостоятельно сформулированного и подготовленного информационного видеоролика, оправдывающего совершение 8 октября 2022 теракта - взрыва на Крымском мосту". Кагарлицкому предъявлено окончательное обвинение по части 2 статьи 205.
Кимаковский отметил, что отступление вооруженных сил Украины произошло «на одном из наиболее крупных и важных укрепрайонов». Напомним, российские силы прорвали оборону ВСУ и ворвались в Красногоровку. Экс-сотрудник французской контрразведки Николя Чинкуини утверждает, что определение «наемник» в Уголовном кодексе Франции слишком узкое, что позволяет им избежать наказания. МИД Франции отрицает наличие в рядах ВСУ французских наемников, называя заявления об этом якобы «российской дезинформацией». Чинкуини объясняет это тем, что понятие «наемник» во Франции табуировано, так как за это грозит уголовное преследование, передает РИА «Новости». На родине этих людей называют «волонтерами», однако, как подчеркивает эксперт, Россия справедливо называет их наемниками. По мнению аналитика, ожидаются «интересные юридические дебаты», если российским военным удастся поймать «разоблаченного агента французского правительства». Ранее Чинкуини сообщал , что на Украине погибли минимум 75 французских наемников. При этом следователи так и не смогли сообщить, инцидент был организован намеренно или произошел ввиду непрофессионального судовождения, сообщает «Интерфакс». Ранее стало известно, что газопровод Balticconnector возвращен в эксплуатацию. Напомним, утечка на газопроводе была обнаружена 8 октября 2023 года. По данным финской полиции, трубу повредил якорь, вероятно, китайского судна. Скорее всего, это связано с ротацией ВСУ на херсонском направлении, сообщил представитель пророссийского подполья Сергей Лебедев. По его словам, наблюдается большое скопление военных около военкомата в Корабельном районе Николаева, что может быть связано с ротацией на Херсонском направлении, передает ТАСС. Однако их инвестиции ограничены из-за сложностей с трансграничными платежами, вызванными санкциями США. Предлагаемая схема позволит FPI переводить рупии со счетов SRVA на свои инвестиционные счета и вкладывать их в ценные бумаги, котирующиеся на индийских биржах, пишет издание. FPI будут платить за рупии эквивалентную сумму в рублях российским компаниям, экспортирующим товары в Индию, но не желающим принимать оплату в рупиях. В настоящее время SNRR могут быть открыты только для внесения иностранной валюты с последующей конвертацией в рупии. Поэтому, возможно, предполагается, что такие инвестиции будут носить долгосрочный характер, а санкции не будут длиться вечно, добавил он. Выставка будет интересна и тем, кто все еще верит в «западные ценности» и не видит «гибридной агрессии, развернутой натовцами» против России и ее населения, добавила дипломат. Ранее в Кремле оценили выставку трофейной техники в Москве.
Член научного сообщества Транснационального института с 2000 года. Осенью 1986 года вместе с Григорием Пельманом и Глебом Павловским создал Клуб социальных инициатив, одну из первых «неформальных», то есть неподконтрольных КПСС, организаций. В августе 1987 года участвовал в организации первой конференции неформалов «Общественные инициативы в перестройке». Тогда же вместе с лидерами клуба «Община» Андреем Исаевым и Александром Шубиным создает Федерацию социалистических общественных клубов. В сентябре 1987 года совместно с Александром Гришиным начал издавать самиздатский журнал «Свидетель». Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твердой социалистической ориентации, создают клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Борис Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Борис Юльевич становится одним из лидеров создающегося Московского народного фронта, где вместе с Малютиным вел борьбу за социалистическую ориентацию новой организации. Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Кагарлицкий создает Московский комитет новых социалистов, постепенно отходя от участия в деятельности фронта. В конце 1989 года создал Всероссийский комитет за Социалистическую партию. В начале 1990 года вошел в блок кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия» и в марте был избран депутатом Моссовета. Один из авторов предвыборной программы «Город для горожан», которую поддержало около ста кандидатов в депутаты Моссовета от блока «ДемРоссия». В Моссовете открыто выступил против Гавриила Попова. Уже летом 1990 года вышел из «ДемРоссии», создав депутатскую группу «Московские левые».
Биографическая справка
- Моё завещание. Глава 5. Студенты
- Политолог, социолог, публицист
- Обсуждение (3)
- Борис Кагарлицкий
Детство и юность
- ФСБ предъявила Борису Кагарлицкому* обвинение в призывах к терроризму
- Суд заменил Борису Кагарлицкому* наказание со штрафа на реальный срок
- Суд заменил Борису Кагарлицкому* наказание со штрафа на реальный срок
- Политолог, социолог, публицист
- Кагарлицкий, Борис Юльевич
Моё завещание. Глава 5. Студенты
Кагарлицкий Борис Юльевич (внесен Минюстом РФ в список СМИ — «иностранных агентов») сын известного литературоведа и театроведа Ю. И. Кагарлицкого и переводчицы английской литературы Раисы Николаевны Померанцевой. 51:47 Кагарлицкий о Глебе Павловском 55:25 О слухах о сотрудничестве с Владиславом Сурковым 58:51 Кагарлицкий об Илье Пономарёве (признан властями РФ иноагентом) 01:02:19 Глава третья. Борис Кагарлицкий. Суд ужесточил приговор социологу Борису Кагарлицкому (внесен Минюстом РФ в список иноагентов). За что посадили общественника, что он говорил об СВО, как отреагировали на это президент России Владимир Путин и политологи? Гособвинение запросило суд признать социолога Бориса Кагарлицкого (внесен Росфинмониторингом в реестр экстремистов и террористов, признан в РФ иноагентом) виновным в публичных призывах к терроризму и назначить ему пять с половиной лет колонии, передает. Борис Кагарлицкий — российский социолог, кандидат политических наук, главный редактор интернет-издания «Рабкор» и автор одноименного YouTube-канала.
Кагарлицкий Борис Юльевич: биография, карьера, личная жизнь
Кагарлицкий, Борис Юльевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Кагарлицкий. Борис Кагарлицкий Дата рождения: 29 августа 1958(1958-08-29) (54 года) Место рождения: Москва. Главная» Новости» Кагарлицкий борис новости последние. Борис Кагарлицкий родился 29 августа 1958 года в городе Москва. Борис Юльевич Кагарлицкий – отечественный социолог стойкой левой ориентации, общественный деятель, писатель, видеоблогер, кандидат политических наук.