Девочки с васильевского острова. Яковлев в Юрий Девочки с Васильевского острова Юрий Яковлевич Яковлев ДЕВОЧКИ С ВАСИЛЬЕВСКОГО ОСТРОВА ВЕЛИКОЕ НЕПОСЛУШАНИЕ Умерли все. Читать онлайн книгу Девочки с Васильевского острова автора Яковлев Юрий.
В библиотеке на улице Софьи Ковалевской пройдут чтения «Девочки с Васильевского острова»
Девочка с Васильевского острова в иллюстрации. Я Валя Зайцева с Васильевского острова. "Девочки с Васильевского острова". В героическую историю нашей страны навечно вписана дата 27 января 1944 года. В ночь на 19 ноября девочки с приметами объявленных в розыск были обнаружены нарядом ППС полиции Василеостровского района у дома №32 по Среднему проспекту В.О.
«Девочки с Васильевского острова»
Об этом сообщили в пресс-службе ОКЦ САО. «Приглашаем на презентацию выставки «блокадный Ленинград» и чтение рассказа Юрия Яковлева «Девочки с Васильевского острова». — Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Девочки с Васильевского острова. Читать онлайн «Девочки с Васильевского острова». Автор Юрий Яковлевич Яковлев. Детские сказки Детские рассказы автора Юрий Яковлев Девочки с Васильевского острова. У тебя же есть подруга — Валя Зайцева, твоя соседка с Васильевского острова.
Рассказ девочки с васильевского острова читать
Девочки с Васильевского острова — щемящий рассказ Юрия Яковлева, затрагивающий темы дружбы и памяти. Сегодня мы читаем рассказ Юрия Яковлева «Девочки с Васильевского острова». Читать онлайн книгу Девочки с Васильевского острова автора Яковлев Юрий. Читать онлайн книгу Девочки с Васильевского острова автора Яковлев Юрий. Я Валя Зайцева с Васильевского острова.
Девочки с Васильевского острова
Для начала стоит отметить, что, мне кажется, без знания истории Тани Савичевой и представления о Блокаде в целом детям не до конца будет понятна вся эта история. Сама задумка очень интересна: девочка Валя Зайцева воспринимает Таню Савичеву как свою живую подружку, ведь у них так много общего: они обе с Васильевского острова, соседки, одного возраста и почерк у них одинаковый, а ещё Валя абсолютно всё знает о своей "подруге": что та любила петь, хотела стать учительницей, боролась с заиканием...
Может быть, от голода еще больнее... Я решила отыскать Дорогу жизни. Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Прошла два с половиной километра - там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду. Я тоже захотела строить.
Какие-то взрослые спросили меня: - Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить. Мне сказали: - Нельзя! Приходи со своим районом. Я не ушла. Осмотрелась и увидела малыша, головастика.
Я ухватилась за него: - Он тоже пришел со своим районом? С братом можно. С районом можно. А как же быть одной? Я сказала им: - Понимаете, я ведь не так просто хочу строить. Я хочу строить своей подруге...
Тане Савичевой. Они выкатили глаза. Не поверили. Переспросили: - Таня Савичева твоя подруга? Мы одногодки. Обе с Васильевского острова.
До чего бестолковые люди, а еще взрослые! Что значит "нет", если мы дружим? Я сказала, чтобы они поняли: - У нас все общее. И улица, и школа. У нас есть хомячок. Он набьет щеки...
Я заметила, что они не верят мне. И чтобы они поверили, выпалила: - У нас даже почерк одинаковый! Неожиданно они повеселели, от почерка: - Это очень хорошо! Это прямо находка. Поедем с нами. Я хочу строить...
Ты будешь для памятника писать Таниным почерком. На бетоне не пишут карандашом. Я никогда не писала на бетоне. Я писала на стенках, на асфальте, но они привезли меня на бетонный завод и дали Танин дневник - записную книжку с алфавитом: а, б, в... У меня есть такая же книжка. За сорок копеек.
И если у подруги умерла старшая сестра, я должна остаться с ней, а не удирать. Буду писать. Кран опустил к моим ногам огромную раму с густым серым тестом. Я взяла палочку, присела на корточки и стала писать. От бетона веяло холодом. Писать было трудно. И мне говорили: — Не торопись.
Я делала ошибки, заглаживала бетон ладонью и писала снова. У меня плохо получалось. Пиши спокойно. Пока я писала про Женю, умерла бабушка. Если просто хочешь есть, это не голод — поешь часом позже. Я пробовала голодать с утра до вечера. Голод — когда изо дня в день голодает голова, руки, сердце — все, что у тебя есть, голодает.
Сперва голодает, потом умирает. У Лёки был свой угол, отгороженный шкафами, он там чертил. Зарабатывал деньги черчением и учился. Он был тихий и близорукий, в очках, и все скрипел у себя своим рейсфедером. Где он умер? Наверное, на кухне, где маленьким слабым паровозиком дымила «буржуйка», где спали, раз в день ели хлеб. Маленький кусочек, как лекарство от смерти.
Лёке не хватило лекарства... В новой раме бетон был жидкий, он наползал на буквы. И слово «умер» исчезло. Мне не хотелось писать его снова. Но мне сказали: — Пиши, Валя Зайцева, пиши. И я снова написала — «умер». Я очень устала писать слово «умер».
Я знала, что с каждой страничкой дневника Тане Савичевой становилось все хуже. Она давно перестала петь и не замечала, что заикается. Она уже не играла в учительницу. Но не сдавалась — жила. Мне рассказывали... Наступила весна. Зазеленели деревья.
У нас на Васильевском много деревьев. Таня высохла, вымерзла, стала тоненькой и легкой. У нее дрожали руки и от солнца болели глаза. Фашисты убили половину Тани Савичевой, а может быть больше половины. Но с ней была мама, и Таня держалась. Я долго не решалась открыть страничку на букву «М».
Я читала и понимала, как тяжело было в то нелегкое время. Бедные дети! Им столько пришлось пережить…. Про то страшное и тяжелое время написаны сотни книг, сняты фильмы. Но этот короткий рассказ оставил очень сильное впечатление своей пронзительностью. При прочтении у меня несколько раз подкатывал комок к горлу и сжималось сердце от сопереживания девочке с Васильевского острова Тане, которая несмотря на все испытания, доставшиеся ей, продолжала жить уже, казалось бы, из последних сил... Она теряла и теряла своих родных и близких и…осталась одна. Очень важные выводы сделала героиня рассказа Валя Зайцева: «Мы с Таней одногодки, мы, василеостровские девчонки, умеем постоять за себя, когда надо.
Яковлев ЮрийДевочки с Васильевского острова
И с ними дружат сегодняшние ребята, как я дружу с Таней. А дружат ведь только с живыми. Но уверена, дети считающие ребят из блокадного Ленинграда своими соседями, друзьями, были. Этого автор не выдумал. На одном из уроков "Разговоры о важном" им рассказывали историю Тани Савичевой.
Девочка захотела узнать о ней больше. Лен, а ты знаешь такую книжку "Дневник Тани... А я думала, меня трудно удивить... Рассказала, что это за "книжка".
Из 5 находившихся в кабинете человек в возрасте 35-45 лет ни один не читал эти страшные 9 предложений, не помнил фамилию Тани, хотя что-то вроде бы слышали. Нагуглили, прочитали. Как случилось, что взрослые узнают о Тане Савичевой от первоклашек? Куда уходят Вали Зайцевы?
Не рискуем ли мы в стремлении оградить детей от страшных страниц истории вырастить манкуртов, не помнящих прошлого?
У меня есть подружка - Таня Савичева. Мы с ней соседки. Она со Второй линии, дом 13. Четыре окна на первом этаже. Рядом булочная, в подвале керосиновая лавка...
Сейчас лавки нет, но в Танино время, когда меня еще не было на свете, на первом этаже всегда пахло керосином. Мне рассказывали. Тане Савичевой было столько же лет, сколько мне теперь. Она могла бы давно уже вырасти, стать учительницей, но навсегда осталась девчонкой... Когда бабушка посылала Таню за керосином, меня не было. И в Румянцевский сад она ходила с другой подружкой.
Но я все про нее знаю. Она была певуньей. Всегда пела. Ей хотелось декламировать стихи, но она спотыкалась на словах: споткнется, а все думают, что она забыла нужное слово. Моя подружка пела потому, что когда поешь, не заикаешься. Ей нельзя было заикаться, она собиралась стать учительницей, как Линда Августовна.
Она всегда играла в учительницу. Наденет на плечи большой бабушкин платок, сложит руки замком и ходит из угла в угол. Говорят, есть врачи, которые лечат от заикания. Я нашла бы такого. Мы, василеостровские девчонки, кого хочешь найдем! Но теперь врач уже не нужен.
Она осталась там... Ее везли из осажденного Ленинграда на Большую землю, и дорога, названная Дорогой жизни, не смогла подарить Тане жизнь. Девочка умерла от голода... Не все ли равно отчего умирать - от голода или от пули. Может быть, от голода еще больнее... Я решила отыскать Дорогу жизни.
Поехала на Ржевку, где начинается эта дорога. Прошла два с половиной километра - там ребята строили памятник детям, погибшим в блокаду. Я тоже захотела строить. Какие-то взрослые спросили меня: - Я Валя Зайцева с Васильевского острова. Я тоже хочу строить. Мне сказали: - Нельзя!
Приходи со своим районом. Я не ушла. Осмотрелась и увидела малыша, головастика. Я ухватилась за него: - Он тоже пришел со своим районом? С братом можно. С районом можно.
А как же быть одной?
Мы с вами уже много лет подряд участвовали в этой акции - читали книги о Великой Отечественной войне. Читали в классах и в библиотеке. Сегодня мы не можем с вами сделать это так, как раньше. Но я прочитаю для вас одну из моих любимых книг о войне - "Девочки с Васильевского острова" Юрия Яковлева.
Юрий Яковлевич написал искренний и волнующий рассказ о девочке Тане, ведущей дневник в блокадном Ленинграда. И её подружке Вале Зайцевой. Благодаря таниному дневнику мы узнаём о драматических событиях, происходящих в те нелёгкие времена. О голоде, из-за которого страдает семья девочки, о потере близких и родных. Книга проиллюстрирована выразительными рисунками блестящего мастера книжной графики Светозара Александровича Острова.
В качестве обвинительного документа бесчеловечной жестокости фашизма выступил блокадный дневник ленинградской девочки, в нём всего 9 страшных записей о гибели её большой семьи в блокадном Ленинграде. Из них — на шести — даты. Шесть страниц — шесть смертей.