Обо всём этом и не только в книге Географ глобус пропил (Алексей Иванов). Алексей Иванов рассказал, увлекался писательской деятельностью с самого детства, с шести лет.
Все аннотации к книге "Географ глобус пропил"
Впервые Алексей Иванов приехал в регион весной 2019 года для участия в «Библионочи». Книга Географ Глобус Пропил – покупайте на OZON по выгодным ценам! Писатель Алексей Иванов презентовал свою новую книгу «Речфлот» в Ельцин Центре в Екатеринбурге. Обсуждение, отзывы о книге «Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]» и просто собственные мнения читателей.
Географ глобус пропил
| Вы точно человек? | Писатель Алексей Иванов презентовал свою новую книгу «Речфлот» в Ельцин Центре в Екатеринбурге. |
| Алексей Иванов, «Географ глобус пропил» и премьера | Географ. Дымя сигаретой и бренча в кармане спичечным коробком, бывший глухонемой, он же Виктор Служкин, теперь уже побритый и прилично одетый, шагал по микрорайону Новые Речники к ближайшей школе. |
Алексей Иванов, "Ненастье". Автор "Географ пропил глобус" издал роман об "афганцах"
Устал от страха, от любви, от жизни. Устал от своих разочарований и от своих надежд, устал от своей непорядочности и от своей порядочности. А-а, катись всё к чёрту». И они напились с Градусовым... Потом учитель при всех пьяно кричал про свою любовь к Маше, ученице 9 класса, находившейся здесь же, валялся где -то в вагоне под лавками.
В результате проехали нужную станцию Гранит. И географ не понимает, где они на сей момент находятся, на какой станции? Но Семичеловечью проспали, видимо, все люди этого края, ибо это уникальная местность! И сам Бог, скорее всего, заставил напиться главарей похода, Служкина и Градусова, и проспать Гранит, чтобы вылезти, наконец, возле Семичеловечной, а не на Граните.
Дикарям из «долбанутого» города, который способен всё похоронить заживо повезло, если правильно разобраться. Но дикари, или отцы девятого «б» решают отстранить главного дикаря - географа от власти в этом походе, что и делают незамедлительно... Географ не спорит - всё правильно. Но остаётся, таки, «неофициально» руководящим, ибо никто ничего не знает, как быть в данной ситуации...
И географ не растерялся, и они на КРАЗе из леспромхоза добираются до речки Поныш, очень экзотичной речки. Они раздули катамаран: «Справа на корме - это место командира. Отцам уже почему-то кажется, что места на корме - чуханские, а вот баские места только на носу». Да, кормчие - они везде всегда главные.
Ельник оттягивается в сторону в сторону, как штора. Не просто огромная, а чудовищно-огромная скала, как гребенчатый динозавр в траве, лежит на левом берегу в еловых дебрях. Чебыкин длинно свистит от ужаса или от восторга. С таким свистом падают бомбы.
Дураков и дикарей из города так «бомбить» природой и надо! А Поныш все бежит к скале и всё не может добежать. А скала разваливается на отдельные утёсы, вытягивается вверх пиками, выпучивается, надстраивается в наших глазах, как робот-трансформер, обретая истинный вид и полные размеры. На общем скальном фундаменте, вдоль которого летит Поныш, громоздятся два кривых утёса.
Левый сверху расколот на три зубца, а правый расщеплён на четыре. И между утёсами фантастическим сверлом ввинчивается вверх, разбухая на конце, узкая щербатая башня - Чёртов Палец. Семь пиков семь - семь Братьев, скала Семичеловечья. Еловые копья вонзаются Братьям под рёбра».
Итак, стоило проехать Гранит, чтобы очутиться в таком месте! И тут мне ненароком вспоминаются слова песни барда ещё советских времён Евгения Матвеева, приведённые Юрием Асланьяном из его книги «Территория Бога» на ту же, собственно, тему о Вишерском родном крае, что не так далеко от Поныша: «С той сухой, с той песчаной земли поднимаются в небо теперь вертолёты. Всё, что сделать хотели мы, но не смогли, с пылью смешивают молодые пилоты. Это небо достойно свирепых машин, эта бездна тянет меня за предел - за руины тех гиперборейских вершин, за которые я отомстить не посмел.
И высокая тяга прозрачных винтов распускается рябью по синей воде с ароматом бензиновой розы ветров, как букет озаренья на страшном суде. Опускается в бездну поселок лесной. Я бегу с пацанами песчаной косой на другом берегу безымянной слезы... Чем чёрт не шутит!
Отцам девятого «б» такое ничем не грозит: они могут спать спокойно, хоть дома, хоть в вагоне, на крайний случай. Здесь были крепости, каналы, капища. Были князья, жрецы, звездочёты, поэты. Шли войны, штурмами брали города, могучие племена насмерть дрались возле скал.
Скалы им были, вероятно, как опора... Всё было. И прошло. Отцы слушают непривычно внимательно.
На уроках в школе такого не видал.
Ни на каком плоту он по пьяни не уплывает! Единственный прокол — в электричке, по дороге в поход. Кстати, в фильме меня очень задела ситуация, когда Служкин с Будкиным бухали в школе, обсуждая отношения Будкина с Надей.
По книге они делали это тихо и мирно, но в подвале дома. Согласитесь, это большая разница, которая не должным образом характеризует героя. Вообще когда я начинала читать книгу, в голове прочно стояли актеры, сыгравшие в фильме. Конечно же, это не есть хорошо, потому что вместо того, чтобы сложить своё мнение о герое, о его поведении, внешнем виде, мне долго приходилось «пользоваться» тем, что нам навязал режиссер.
Не знаю как другие, но лично я по фильму увидела, что Служкин уже далеко не молод, что ему под 40 уж точно. А по книге ему всего лишь 28! То есть достаточно молодой парень! Поэтому, на мой взгляд, вполне объяснима его дружба со школьниками и даже выпивка с ними!
И разговоры по душам в классе. Вообще фильм очень поверхностно затрагивает отношения Служкина как учителя с учениками. Книга намного глубже показывает это! В книге Служкин привязан к детям, ему с ними интересно, хоть у него с ним и проблемы.
Географ достаточно уверенно держался в школе! Он много занимался с детьми! Учил их уму разуму! И учил он, конечно же, не один класс, а целых три по книге и в каждом были любимчики и проблемы.
Как и я думала, Служкин достаточно глубокий человек с красочным внутренним мировоззрением! Не помню как в фильме, но по книге, Служкин такой весельчак, который постоянно шутит, говрит рифмами, даже ученикам в тетрадках оценки подписывал стишками в тему собственного сочинения. А самое главное, Географ писал стихи!
Пустое место! Служкин добрый.
Не домой, а к бывшим одноклассникам он идёт по пути с работы, бежит поддерживать по первому зову в любое время дня и ночи. Друзья такие же неприкаянные. Все пытаются как-то выживать, пьянками и гулянками скрашивают серые будни. Но без "выжрать" у них никогда не обходится. Служкин бесконечно одинокий человек.
Он любит и жалеет всех, только его никто по-настоящему не любит, кроме дочки. Все снисходительно используют, думают только о себе. Даже выслушать не хотят. Служкин к этому привык и научился говорить шутками. Зачем говорить серьёзно, если тебя никто не воспринимает всерьёз, не слушает?
А потом Виктор Сергеевич устраивается в школу учителем географии. Учитель он, конечно, никакой. С детьми не справляется, поставить на место не может, дубасит непослушных, курит в кабинете, ставит отметки от балды. Для учеников Служкин не авторитет. Но он интересный рассказчик.
И со временем дети очаровываются необычным учителем: "... Вы какой-то особенный учитель". Ребята зовут географа в поход, сплавляться по уральским рекам....... Фото автора Мысли, впечатления, цитаты 1. Книга "Географ глобус пропил" — на школьную тему.
События настоящего времени развиваются в школе и воспоминания главного героя тоже школьные.
Признается неохотно - не услышат, не поймут, не так поймут. Даже обидно за Виктора Сергеевича. На последних минутах книги, когда он стоит с дочкой на балконе и играет в угадайку какого цвета машина проедет следующей , хочется присоединиться к их теплой компании, так же весело и беззаботно смотреть на мир, мир жестоких взрослых и не по годам смышленых детей, забыть обо всем и быть в одном-единственном моменте, словно парить над землей. Вот это, наверное, и есть такое простое человеческое счастье... Если еще не читали, то с осторожностью, но все же советую: в целом к творчеству Алексея Иванова отношусь довольно сдержанно у него много, на мой взгляд, и неудачных работ , а вот эта книга однозначно одна из его лучших произведений, актуальных до сих пор.
Нет ни грамма пошлости или тем более банальности банальность во сто крат хуже: ее уж точно ничем не оправдаешь , нет четко положительных или отрицательных персонажей, нет уроков морали - все выводы предлагается читателю сделать самостоятельно. Я свои сделала, тогда еще, в 2004-м. Перечитывая в 2023-м, уверяюсь в их правильности 9 мая 2023.
Рецензия на книгу А. Иванова Географ глобус пропил
На прошлой неделе на экраны вышел фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил», снятый по одноименной книге пермского писателя Алексея Иванова. С книгой "Географ глобус пропил" познакомилась немного раньше марафона, но вспоминаю ее с теплотой и улыбкой. Российский писатель и сценарист, автор романа «Географ глобус пропил», Алексей Иванов напишет книгу, связанную с Калининградской областью. Градусов кричит, что он глобус пропил: обвинение того же пошиба. Впервые Алексей Иванов приехал в регион весной 2019 года для участия в «Библионочи».
Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом
Что же для него святость? Не нарушать замыслы Творца. Вот и не вмешивается он в процессы, происходящие вокруг него. Да, это не мужское поведение.
Но возможно ли существование настоящего мужчины в наше время? Торжествуют типы вроде одноклассника Служкина - вот у кого "всё в шоколаде" помните момент голосования? Кстати, Служкин живёт в мире женщин.
Женщины сегодня руководят школами и судами. Женщины активны в политике и в церковной общине. Мужчина вытеснен на обочину жизни.
Потому-то из школы "вымыло" мужиков - они пытаются быть объективными, бескомпромиссными, волевыми, а завучам и директорам нужны показатели и громкие "педагогические инновации" их работа именно по этим отчётным данным оценивается. То же в судах - женщина-судья легче идёт на сделку с совестью... Роман с ученицей?
Так ведь не было никакого романа! Служкин симпатизирует Маше она, в отличие от своих одноклассников, "луч света" , но не более. Вспомните предфинальный диалог: - Вы меня любите?
Никакой взрослой фальши и "отеческого внушения". Всё предельно честно. Герой поступает именно по-мужски, не позволяя себе воспользоваться "юным телом", понимая, что Маша переживает лишь влюблённость, но не любовь.
Что же в финале? Дети, которые благодаря Служкину вышли на новый уровень взросления, предают своего непутёвого но настоящего! Вернее, предаёт один влюблённый в Машу Овечкин , а остальные соглашаются с этим предательством.
Вспомните по-хозяйски положенную на Машину талию руку Овечкина - тонкая, возвышенная девочка тоже героиня своего времени, подчиняющаяся обстоятельствам. Служкин идёт с дочерью. Ей, маленькомц человеку, он нужнее всего.
Он не предаёт. Он любит. В иных обстоятельствах этот человек мог стать бы настоящим мужчиной.
Мог бы. Но сегодняшнее время против мужчин. Служкин таким "винтиком" сегодняшней России быть не хочет, и его выбор, по крайней мере, заслуживает уважения...
Ответить Татьяна Черкасова 11 лет назад Фильм выявляет острую социальную проблему. Этим он и "цепляет". Герой-то по-человечески обаятелен, и...
Ему бы силы воли, оптимизма, деятельной любви к своей семье,чувства ответственности. Тогда и фильм не о чем снимать было бы.
В райончике, в котором я жил, на крышах сараев всегда лежали лодки. В школе на субботниках мы расчищали снег с крыш и палуб теплоходов. Я учился на плотника и практику проходил на буксире — был судовым плотником. Для меня речной флот был всем, и я всегда хотел узнать о нем побольше. И всегда хотел сам о нем рассказывать. Как только я стал писателем, сразу понял, что рано или поздно напишу книгу про речной флот, - поделился Алексей Иванов.
Российский писатель Алексей Иванов известен как автор произведений «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил», сценарист. Произведения Алексея Иванова изучают студенты вузов. Название — «Пищеблок».
Он не собирается никого учить, поскольку считает обучение пустой тратой времени. В отношениях между Виктором и детьми интересны два момента. Почему дети легко идут с ним на контакт, хотя "учитель" несколько раз причинял им боль?
Ученики ценят Виктора за возможность оставаться свободными рядом с ним. В девятом классе воспитывать уже поздно, а вот потерять общий язык можно за одно мгновение. Детям важно знать, что их внутренний мир видят и уважают. Что находит Виктор в общении с детьми? Он видит чистоту, которой нет в нем самом. Виктор - яркая иллюстрация нашей надежды на детей.
В глубине души взрослые всегда говорят"Дети будут лучше, чем мы". Кто-то скажет, Виктор извратил учеников. На это он ответил с привычной для себя прямотой"Я ищу в них человека". Не зря самым болезненным испытанием для героя было равнодушие ребят к родным местам. Человека, говорящего о природе с теплотой и погружением в детали, точно, нельзя назвать потерянным. Жена Виктора Надя произвела на меня неоднозначное впечатление.
Долгое время мне было ее жаль, ведь женщине не хватало заботы мужа. С другой стороны, она привыкла страдать. Очень удобно иметь человека, на которого можно переложить ответственность за свои решения. В глазах Нади Виктор виноват во всем, даже в том, что не удерживает ее рядом. Оба героя совершили много ошибок, но между ними есть одно различие. Каким бы не был Виктор, он боится причинить боль маленькой дочери.
«Страна потеряла надежду жить лучше»: писатель Алексей Иванов — о нынешней России
| Книжный марафон: "Географ глобус пропил" Алексей Иванов | Почему в «Географ глобус пропил» главный герой остается с нелюбимой женой в родном до тошноты городе, а не бросает это все? |
| ЧАСТЬ III. ВЕЧНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ ДОРОГ. УМЕНИЕ ТЕРЯТЬ - Географ глобус пропил - Иванов Алексей | Алексей Иванов рассказал, увлекался писательской деятельностью с самого детства, с шести лет. |
Человеческие ценности в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил»
| Географ глобус пропил | Проблема героя времени в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил». |
| Автор романа "Географ глобус пропил" Алексей Иванов закончил новую книгу | полная версия в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! |
| Географ глобус пропил Альпина. Книги 157361115 купить в интернет-магазине Wildberries | Проблема героя времени в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил». |
Зачем географу пропивать глобус,
Владелец: Favorite Lists Плохие книги пишутся для всех, хорошие — для немногих. Алексей Иванов сумел написать замечательную книгу для многих. Это очень смешная и бесконечно печальная книга.
Роман был экранизирован, чем вызвал ещё больший интерес читательской аудитории. Главным героем является школьный учитель географии — Виктор Служкин. В романе переплетаются три сюжетных линии: воспоминания о школьных годах главного героя, настоящая жизнь Виктора, его профессия учителя и поход с учениками. Личная жизнь Виктора складывается не очень удачно. Он женат и имеет дочь, но брак разваливается. Отношения со школьными друзьями выясняются до сих пор, они никак не могут решить старые проблемы: кто кого любил, кто кого предал, кто с кем должен быть. Однажды жена сообщает, что уходит от Виктора к его школьному другу.
Только рады будут избавиться!.. Вы точно обещайте! Мы вам всю географию выучим! Мы весь поход писать будем молча, как у Розы Борисовны! Только обещайте! Не хотим географию!
Возмущённый рёв прокатился по классу. Вопросы будут сложные, на понимание. Кто напишет на пять — тех беру в поход. Он вздохнул, сел на свой стол и начал рассказывать, как переворачиваются в стремнине байдарки и пороги валами смывают экипаж с катамарана, как по весне вздувшиеся реки прут через лес, как зарастают лопухами летние перекаты, как скрипят над головами старые деревянные мосты, как парусят на ветру палатки, как ночами горят красные костры на чёрных крутых берегах, как в полдень воздух дрожит над раскалёнными скалами, как в напряжённых руках сгибается в гребке весло и какая великая даль видна с вершины любого прибрежного утёса. Это была самая интересная география и для Служкина, и для всех прочих. Прозвенел звонок, и девятиклассники тучей облепили служкинский стол, забрасывая Служкина вопросами о походе.
Глава 13 Отлучение от мечты В понедельник после первой смены в кабинете физики проходил педсовет. Служкин явился в числе первых и занял заднюю парту. Кабинет постепенно заполнялся учителями. В основном это были пожилые тётеньки с добрыми лицами и женщины средних лет с размашистыми движениями и сорванными голосами. Пришли физрук и две физручки — все трое похожие на лошадей, одетые в спортивные костюмы, со свистками на груди. Молоденьких учительниц тоже было порядком, но в их облике не хватало какой-то мелочи, отчего даже самые симпатичные из них вызывали желание лишь крепко пожать им руку.
Вошёл директор, блестя очками. Затем, беседуя одновременно с двумя или тремя училками, вплыла Роза Борисовна. Все расселись, шум голосов затих, и только педсовет начался, как в дверь постучали. Угроза тихо закипела. Служкин с интересом уставился на Киру Валерьевну, которую до сих пор ещё не встречал в учительской. Строгий чёрный костюм и отточенная, презрительная красота Киры Валерьевны не оставляли сомнения в её праве опоздать на минуту, на час, на год на все педсоветы мира.
Кира Валерьевна села за соседнюю со служкинской парту и невозмутимо раскрыла перед собой яркий журнал мод. Служкин не слушал, что говорили Угроза и директор. Он смиренно сложил руки и глядел в окно. За окном стоял холодный осенний день и была видна лишь бесконечная линия верхних этажей длинного высотного дома. Его крыша, как ватерлиния, отсекала нижнюю часть сизого облака, которое медленно ехало вдоль небосклона. Облако напоминало авианосец, и на фоне этого дрейфа профиль Киры Валерьевны выглядел особенно выразительно.
От созерцания профиля Служкина оторвало собственное имя, произнесённое Розой Борисовной. Служкин перевёл взгляд. Но ведь уже прошёл определённый срок, что позволяет спросить о результатах. Учителя в соседних кабинетах жалуются на постоянный шум в кабинете географии. Кабинет географии находился в тупике коридора, а рядом с ним был только кабинет истории. Историчка сидела со страдальческим выражением лица и не глядела на Служкина.
Служкин окаменел скулами, глядя в никуда, но краем глаза увидел, что профиль на фоне авианосца на некоторое время превратился в анфас. Следствие того — катастрофическое падение дисциплины и очень слабая успеваемость. А в пятницу мне сообщили, что в ближайшем будущем Виктор Сергеевич планирует ещё и туристический поход с девятым «бэ». Причём посоветоваться с администрацией он не счёл нужным. Но как можно допустить этот поход? Я не ставлю под сомнение туристический опыт Виктора Сергеевича, но если у него в путешествии будет такая же дисциплина, как в школе, то это может закончиться катастрофой.
Я не дам добро на подобное мероприятие. Разделав Служкина, Угроза переключилась на другую тему. Озлобленный багровый Служкин еле дождался конца педсовета и сразу ринулся к Угрозе. Роза Борисовна осмотрела Служкина с головы до ног. Завышать оценку я не собираюсь, но занизить можно всегда. Боюсь только, что он идёт вразрез с традиционным.
Но, видимо, вы его активно применяете, если судить по количеству двоек по вашему предмету. Успеваемость по предмету всегда зависит от учителя. Не бывает хороших учителей, у которых все ученики двоечники, поверьте моему опыту. Следовательно, низкий уровень успеваемости говорит о том, что вы — плохой педагог. И этим походом я не хочу создавать плохому учителю ложную популярность. Благо, вы в этом преуспели и без турпоходов.
Глава 14 Мясная порода мамонтов Будкин сидел за рулём и довольно хехекал, когда «Запор» особенно сильно подкидывало на ухабах. Тарахтя задом, «Запор» бежал по раздолбанной бетонной дороге. Параллельно бетонке тянулись рельсы, и некоторое время слева мелькали заброшенные теплушки. За ними влажной сизой полосой лежала Кама. Небо было белое и неразличимое, словно его украли, только полупрозрачные столбы света, как руины, стояли над просторной излучиной плеса. В текучем и водянистом воздухе почти растворился дальний берег с бурыми кручами песка и косой фермой отшвартованной землечерпалки.
На реке бледно розовел одинокий бакен. Бетонка и рельсовый путь вели на завод. Уже началась дамба, и справа от дороги в голых низинах блестели плоские озёра на заливных лугах. В этих озёрах заканчивался рукав затона. Заросли кустов и редкие деревья вдоль обочины стояли голые, прохудившиеся, мокрые от холодной испарины утреннего тумана. Служкин и Надя сидели на заднем сиденье «Запора».
Надя держала Тату, одетую в красный комбинезон, а Служкин читал газету, которой была закрыта сверху сумка, что стояла у него на коленях. Пойду с Татой пешком. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь. Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей.
Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди неё над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в чёрную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой. Мы без трусов купаемся — никого нет. Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак.
Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчётливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной боксёрской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу. С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы съедим. Мамонт — это слон такой дикий, волосатый.
Когда его на шашлык рубят, он только смеётся. Они все мелкие, шашлычные-то мамонты, — размером с нашего Пуджика. Служкин дошёл до ближайшего катера. Катер лежал на боку, уткнувшись скулой в шлаковый отвал — словно спал, положив под щёку вместо руки всю землю. Красная краска на днище облупилась, обнажив ржавчину, открытые иллюминаторы глядели поверх головы Служкина, мачты казались копьями, косо вонзёнными в тело сражённого мамонта. Они как медведи: на зиму засыпают, выбираются на берег и спят.
А весной проснутся и поплывут — в Африку, на реку Амазонку, на Южный полюс. А может, и в Океан Бурь. С Татой на плечах он поднялся повыше по осыпи. За катером на мелководье лежала брошенная баржа, зачерпнувшая воду бортом, как ковшом. За баржей тянулись стапеля и груды металлолома. Темнели неподвижные краны.
Заводские корпуса были по случаю воскресенья тихие и скучные. Вдали у пирса стояла обойма «Ракет», издалека похожих на свирели. В чёрной неподвижной воде затона среди жёлтых листьев отражалась круча берега с фигурной шкатулкой заводоуправления наверху. Служкин посмотрел в другую сторону и увидел, что мангал уже дымится, а Будкин и Надя рядышком сидят на ящике. По жестикуляции Будкина было понятно, что он рассказывает Наде о чём-то весёлом. По воде до Служкина донёсся Надин смех.
Непривычный для него смех — смех смущения и удовольствия. Глава 15 Кира Валерьевна Служкин сидел в учительской и заполнял журнал. Кроме него в учительской проверяли тетради ещё четыре училки. Точнее, проверяла только одна красивая Кира Валерьевна — водила ручкой по кривым строчкам, что-то черкала, брезгливо морщилась, а три другие училки — старая, пожилая и молоденькая — болтали. Урсула узнала, что дочь беременна? Аркадио в больницу попал, и пока он был на операции, она его одежду обшарила и нашла ключ.
Он же подслушал её разговор с Ремедиос… — Он только про Аркадио успел услышать, а потом ему сеньор Монкада позвонил и отвлёк его. Там так не принято. На улице уже темнело, накрапывал дождь, палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию. Служкин закурил под крышей крылечка, глядя на светящуюся мозаику окон за серой акварелью сумерек. Сзади хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Кира Валерьевна. В одной руке у неё была сумка, раздутая от тетрадей, в другой руке — сложенный зонтик.
Кира Валерьевна, поджав губки, отдала зонтик и легко взяла Служкина под локоть. Они сошли с крыльца. Что это? Сын, дочка, внук, внучка?.. Кира Валерьевна снисходительно улыбнулась. А какой предмет вы ведёте?
Не подскажете, как с немецкого переводится сонет «Айне кляйне поросёнок вдоль по штрасе шуровал»? Кира Валерьевна засмеялась. Они остановились у подъезда девятиэтажного дома. До свидания, Витя. Она развернулась и вошла в подъезд. Глава 16 Пробелы в памяти Служкин в длинном чёрном плаще и кожаной кепке, с чёрным зонтом над головой шагал в садик за Татой.
Небо завалили неряшливо слепленные тучи, в мембрану зонта стучался дождь, как вечный непокой мирового эфира. Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он обычно делал, а чинно обошёл забор и вступил на территорию с главного входа. Под козырьком крылечка он увидел Лену Анфимову с Андрюшей. Нам на остановку надо… Служкин посмотрел на часы. Он подставил локоть. Лена, улыбнувшись, взяла его под руку.
Они неторопливо двинулись к воротам. Лена вела Андрюшу. Как замуж вышла, так из декрета в декрет и с утра до вечера готовлю, стираю, глажу, прибираю, за Олей и Андрюшей смотрю… Я уж и сама стала забывать, что я человек, а не машина хозяйственная… В кино уже три года не бывала… Лена не жаловалась, просто рассказывала так, как есть. Какие у вас отношения? Служкин отдал Лене зонтик, подхватил Андрюшу, перенёс его через канаву по мосткам и подал Лене руку. Лена оперлась о неё тяжело, неумело, как о перила.
Дома мало бывает — всё возится с автобусом. А отношения?.. Какие они могут быть? Пока Андрюша не родился, так что-то ещё имелось. А сейчас оба тянем лямку. Тут уж не до отношений.
Живём спокойно, ну и ладно. Поздно уже что-то выгадывать, да и разучилась я… — Денег-то он много зарабатывает? Лена, вопреки обычному, не смутилась. Видимо, для неё это было так же далеко, как двойки по рисованию. Только какая разница теперь? Дружили после школы полгода, потом он в армию ушёл.
Я сначала писала ему, ждала. Потом забывать начала. Потом с Сашей познакомилась — с будущим мужем. Вот так. А Колесников тоже не особенно переживал. На моей свадьбе напился, всем надоел своими армейскими историями, к каждой девчонке приставал… — А ведь мы всем классом с таким благоговением относились к твоему роману с Колесниковым!
Как же, десятиклассник, на машине ездит — и нашу Ленку Анфимову любит!.. И остаётся только грустно шутить. Ты же самая красивая девочка в классе была… Все думали, что ананасы в Париже кушать будешь… Лена чуть покраснела. Не ценили, когда любят. Маленькие были. Они шли вдоль рощицы старых высоких сосен, вклинившейся в новую застройку.
Подлесок здесь был вытоптан детьми и собаками. Андрюша, пользуясь тем, что внимание мамы отвлекает дядя с зонтиком, брёл по лужам, поднимая сапогами чёрные буруны. Показалась автобусная остановка — голая площадка на обочине шоссе. Они молчали, вглядываясь в призрачную, дождливую перспективу дороги, откуда в брызгах, шипя, вылетали легковушки и проносились мимо, кубарем закручивая морось. Служкин переложил зонт в другую руку и чуть приобнял Лену, словно хотел её немного согреть. Лена медленно менялась: усталость и покорность уходили с её лица, и в глазах что-то затеплилось, как солнце за глухими тучами.
К Лене даже вернулось почти забытое школьное кокетство — она искоса лукаво глянула на Служкина, как некогда глядела, проходя мимо него в школьном коридоре. Служкин и сам оживился, стал смеяться, жестикулировать и даже не заметил автобуса. Они одновременно замолчали, с какой-то обидой глядя на открывающиеся двери. Лена сникла. И вдруг Служкин наклонил зонтик вперед, отгораживаясь им от автобуса, как щитом, и смело прижался губами к холодным и твердым губам Лены, забыто вздрогнувшим в поцелуе. Служкин задумчиво пошагал обратно.
Он шагал минут пять. Вдруг он встрепенулся, быстро захлопнул зонтик и бросился бегом. Дождь плясал на его кепке, под ногами взрывались лужи, полы плаща болтались, как оторванные. Служкин бежал напрямик через газоны, через грязь, прыгал над канавами, проскочил в дыру в заборе вокруг садика и влетел в раздевалку. Тут было уже пусто. Дверь в группу была раскрыта, и Служкин остановился на пороге.
В дальнем углу зала за столом сидела и что-то писала воспитательница. На маленьких столиках вверх ножками лежали маленькие стульчики. Свежевымытый пол блестел. Тата — одна-единственная — строила из больших фанерных кубов кривую башню. В своём зелёном платьишке на фоне жёлтого линолеума она казалась последним живым листком посреди осени. Тата оглянулась, помедлила и молча кинулась к нему через весь зал.
Служкин инстинктивно присел на корточки, поймал её и прижал к грязному плащу, к мокрому лицу. Лужи обморочно закатывали глаза. Люди шли сквозь твердую кристальную прохладу, как сквозь бесконечный ряд вращающихся стеклянных дверей. На заре по Речникам метлою проходился ветер и обдувал тротуары, отчего город казался приготовленным к зиме, как покойник к погребению. Но снега всё не было. И вот будто стронулось само время — первый снег хлынул, как первые слёзы после долгого молчаливого горя.
Служкин ходил проведать Сашеньку, но не застал её на работе. У него ещё оставалось полтора часа свободы до конца смены в садике, и он отправился побродить вдоль затона, посмотреть на корабли. Снег валил сверху густо и плотно, словно его скидывали лопатами. У проходной Служкин неожиданно увидел продрогшего, танцующего на месте Овечкина с сугробом на голове. На мосту в ржавые бока понтонов тяжело толкалась стылая вода. Понтоны раскачивались, дощатые трапы между ними злобно грохотали.
На дамбе, на голых ветвях тополей мокрый снег свалялся в куски, свисающие вниз, как клочья шерсти. Затон, плотно заставленный кораблями, походил на какую-то стройку. Мачты, антенны, стрелы лебёдок торчали, как строительные леса. На крышах и палубах снег лежал ровными листами. Иллюминаторы смотрели на Служкина невидяще, рассеянно, исподлобья, как смотрит человек, который почти уснул, но вдруг зачем-то открыл глаза. Служкин остановился у навеса лесопилки, под которым уныло качался и позвякивал цепями тельфер.
В белой мгле Кама выделялась контрастной чёрной полосой, потому что снег, падая на воду, странно исчезал. Служкин стоял, курил и разглядывал высокий и массивный нос ближайшей самоходки, у которой в клюзах торчали якоря, словно кольцо в ноздрях быка. На дорожке из снегопада появился маленький заснеженный человек, и Служкин с удивлением узнал в нём Машу Большакову из девятого «а». Мама просила ему записку отнести. Они медленно пошли рядом, не глядя друг на друга. Снег всё валил с неба, будто рваные полотнища.
Наконец Маша подняла на Служкина глаза и, не выдержав, улыбнулась: — А вы что здесь делаете, Виктор Сергеевич? Только не врите. Чего мне тут делать? Груши околачивать? Хожу и вспоминаю времена, когда сам девочек дожидался. Хотел увидеть один теплоходик, про который есть что вспомнить.
Она длинная и скучная, со слезами и мордобоем. Тебе будет неинтересно. Красивая девочка была, но характер — спаси господи! Вздорная, склочная, задиристая — хуже Ясира Арафата. Звали её Наташа Веткина, а кличка — просто Ветка. Дружили мы давно, однако ничего особенного: так, гуляли, болтали, в кино ходили, целовались потихоньку.
А тут как дошло до всех, что скоро навсегда расстаёмся, так и заводиться начали, нервничать. Ну, я-то ещё с детства мудрый был, лежал себе спокойненько на диване. А Ветка, видно, решила под конец урвать кусок побольше и завела роман с другим нашим одноклассником. Звали его Славкой Сметаниным, а кличка была, конечно, Сметана. Он был парень видный, отличник, но нич-чегошеньки не отражал. Смотрю, в общем, это я: Ветка со Сметаной каждый день туда-сюда рассекает.
Что, думаю, за блин нафиг? Попытался я Ветке мозги прочистить, она и ляпнула мне: не суйся, мол, и катись отсюда. Я, понятно, разозлился благородно. Ну, думаю, жаба, ты у меня покукарекаешь ещё. И вот был у нас экзамен по химии. Подхожу я это утром к школе и вижу, что Ветка со Сметаной под ручку прётся.
Я сразу понял: сегодня точно чья-то кровь будет пролита. Химичка нам кабинет открыла и куда-то ушла. Ветка тоже учесала. Сидим мы в кабинете вдвоём: я и Сметана эта дурацкая. Я злость коплю. Сметана тетрадку свою с билетами читает.
А надо сказать, что в кабинете том был здоровенный учительский стол. Сверху кафелем выложен, чтобы кислотой не попортить, а сбоку большой стеклянный вытяжной шкаф с трубой наверху. Я всё прикинул, обмозговал, потом встал, тетрадку у Сметаны из рук хвать, на этот стол скок, да и запихал её в трубу. Сметана озверела, сперва за мной между парт погонялась, затем полезла в шкаф за тетрадью.
Теперь я доволен и могу получать по мозгам с полным чувством заслуженности этого акта». Молодой биолог Виктор Служкин от безденежья идет работать учителем географии в обычную пермскую школу. Он борется, а потом и дружит с учениками, конфликтует с завучем, ведет девятиклассников в поход — сплавляться по реке.
Алексей Иванов, «Географ глобус пропил»
В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Географ глобус пропил от автора Алексей Иванов (ISBN: 978-5-00-139503-4) по низкой цене. Обсуждение, отзывы о книге «Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]» и просто собственные мнения читателей. С книгой "Географ глобус пропил" познакомилась немного раньше марафона, но вспоминаю ее с теплотой и улыбкой. Географ глобус пропил» Алексей Викторович Иванов» Современная проза. Автор романов "Географ глобус пропил" и "Тобол" Алексей Иванов напишет книгу, связанную с Калининградской областью.