И грянул гром автор Рэй Брэдбери читает Владимир Коваленко. Название произведения: "И грянул гром" Рэй Брэдбери. Автор: Различная литература и не только. Прочесть рассказ "И грянул гром" Рея Брэдбери меня сподвигла одна статья на тему психологии, суть которой сводилась к тому, что любое наше действие или бездействие имеют своё продолжение в виде последующих событий или обстоятельств. Обо всём этом и не только в книге И грянул гром.
Книга "И грянул гром..." - Рэй Брэдбери
| Рецензия на сборник рассказов Рэя Брэдбери "И грянул гром" | О чем книга: В отдаленном будущем все желающие за деньги могут отправиться на сафари в доисторическую эпоху и подстрелить динозавра. |
| И грянул гром, Рэй Брэдбери – скачать книгу fb2, epub, pdf на ЛитРес | ↑ Рэй Брэдбери «И грянул гром» на сайте «Лаборатория Фантастики». |
| Рэй Брэдбери: И грянул гром: 100 рассказов | И грянул гром автор Рэй Брэдбери читает Владимир Коваленко. |
И грянул гром 100 рассказов книга отзывы
| И грянул гром... | Отзывы о Рэй Брэдбери И грянул гром. Список 100 лучших книг всех времен. |
| Обзор книги Рэя Брэдбери "И грянул гром" . #KeshaBook 72 | Под этой обложкой собраны сто лучших рассказов Рэя Брэдбери, опубликованных за последние сорок лет: лирические зарисовки из жизни городка Гринтаун в штате Иллинойс, фантастические рассказы о покорении Красной планеты, леденящие душу истории из тех. |
| Купить книгу И грянул гром: 100 рассказов Рэй Брэдбери с доставкой - Классическая зарубежная проза | рэй Бредбери слушать онлайн. Автор: Рэй Брэдбери. Рэй Дуглас Брэдбери — американский писатель. |
| И грянул гром — Википедия | КОМПАНИЯ. О проекте. Новости. Помощь. Рекламодателям. |
| Рассказ Рэя Брэдбери: «И грянул гром» | Брэдбери «И грянул гром» образец заполнения читательского дневника. |
«И грянул гром» — Рэй Брэдбери
Всеми своими успехами и творческим ростом, каждой новой работой и новой любовью я обязан той первой детской любви к монстрам и чудищам, которую впервые ощутил, когда мне было пять, и нежно хранил, когда мне исполнилось двадцать, двадцать девять, тридцать лет. Среди рассказов этого сборника найдется лишь один-два, написанных под непосредственным впечатлением от пережитого. Большую часть своей жизни я сопротивлялся, когда меня посылали куда-нибудь, чтобы я «впитал как губка» местный колорит, нравы аборигенов, пейзажи и настроения. Я давным-давно понял, что мыслю не прямолинейно, что большую часть работы «губки» выполняет мое подсознание и могут пройти годы, прежде чем какое-нибудь пригодное для дела впечатление всплывет на поверхность. В молодости я одно время жил в многоквартирном доме квартала Чикано в Лос-Анджелесе. Большинство моих «латиноамериканских» рассказов были написаны много лет спустя после того, как я съехал оттуда, но есть и одно жуткое исключение. Летом 1945 года, когда Вторая мировая только-только закончилась, мой друг собрался поехать в Мехико на старом потрепанном «Форде V-8» и попросил меня составить ему компанию. Я напомнил ему об обете бедности, который меня вынудила принять жизнь. В ответ он обозвал меня трусом и спросил, почему я до сих пор не набрался смелости опубликовать три-четыре рассказа, которые прячу в столе. А прятал я их потому, что несколько журналов эти мои рассказы отвергли. Но мой друг продолжал понукать меня, и я отряхнул рассказы от пыли и под псевдонимом Уильям Эллиот отослал издателям.
Почему под псевдонимом? Потому что опасался — вдруг манхэттенские редакторы видели имя Рэя Брэдбери на обложках альманаха «Страшные истории» и отнесутся к автору такого «низкопробного чтива» с предубеждением. Итак, на следующей неделе августа 1945 года я разослал три коротких рассказа в три журнала. Двадцатого августа один рассказ принял «Чарм», двадцать первого второй рассказ одобрили в «Мадемуазель», и наконец, двадцать второго августа, в мой двадцать пятый день рождения, третий рассказ взяли в «Колльерс». В сумме мне заплатили тысячу долларов — по нынешним временам это все равно что получить по почте десять тысяч. Я стал богачом. Или, по крайней мере, разбогател настолько, что даже не верилось. Разумеется, это был переломный момент в моей карьере, и я поспешил написать редакторам всех трех журналов, раскрыв свое настоящее имя. Все три рассказа Марта Фоули выдвинула на соискание премии «Лучшие американские рассказы 1946 года», а один из них на следующий год получил премию имени О. Генри, учрежденную Хершеллом Брикеллом, и вышел в сборнике рассказов-победителей.
Благодаря этим деньгам я оказался в Мексике, в городке Гуанохуато, и увидел мумии в катакомбах. Это зрелище настолько ужаснуло и потрясло меня, что я едва дождался, когда мы отправимся из Мексики домой. Мне снились кошмары: будто бы я умер и оказался в этих залах смерти, среди сложенных штабелями и примотанных друг к другу проволокой мумий. И чтобы избавиться от этого ужаса, выплеснуть его, я написал рассказ «Следующий». Один из немногих случаев, когда переживания воплотились на бумаге почти сразу же. Довольно о Мексике. Как насчет Ирландии? В этой книге собраны всевозможные ирландские рассказы, потому что за шесть месяцев, проведенных в Дублине, я обнаружил, что почти у каждого ирландца есть множество способов уживаться с устрашающим чудовищем по имени Действительность. Можно атаковать его в лоб жуткое дело , а можно уклоняться от ударов, пинать зверя в бок, танцевать вокруг него, сочинять песни и сказки, заговаривать зубы, заливать за воротник… Каждый из этих способов высмеивают в анекдотах про ирландцев, но любой из них неплохо работает, когда погода и политика оставляют желать лучшего. Я изучал этих людей, но никогда не думал, что стану писать о них.
А потом, однажды, меня подняла с постели жажда испустить злобное рычание, и из жутких подозрений и причитаний слоняющегося под дождем неупокоенного призрака родился рассказ «Отпрыск Макгиллахи». Я также побывал в древних сгоревших поместьях крупных землевладельцев Ирландии и написал «Ужасный большой пожар в усадьбе». Но как я стал писателем? Со времени знакомства с мистером Электрико я писал по тысяче слов в день. Десять лет подряд я писал по меньшей мере один рассказ в неделю, в глубине души точно зная, что однажды наступит день, когда я наконец выскочу из накатанной колеи и поеду своей дорогой. Этот день настал в 1942 году, когда я написал «Озеро». Десять лет я все делал неправильно, и эти десять лет принесли плоды: в тот день у меня сошлись правильная идея, правильная сцена, правильные герои, правильный день и час для творчества. Я писал «Озеро», сидя с пишущей машинкой на лужайке перед домом. Спустя час работы рассказ был готов, волосы у меня на затылке стояли дыбом, а щеки были мокры от слез. Я знал, что впервые в жизни написал нечто стоящее.
Когда мне было двадцать — двадцать пять лет, я жил по следующему расписанию. В понедельник я делал первый набросок нового рассказа. Во вторник — второй набросок. В среду третий. В четверг четвертый. В пятницу пятый. И в субботний полдень я отправлял по почте шестой и окончательный вариант в Нью-Йорк. А в воскресенье… в воскресенье я обдумывал безумные идеи, которые наперебой требовали моего внимания, — после «Озера» они уже не сомневались, что когда-нибудь я их выпущу на свободу. Если вы сочли этот подход механистичным, то напрасно. Работать в таком темпе меня вынуждали идеи.
Чем больше я писал, тем больше мне хотелось написать. Творчество делает человека жадным. И ты работаешь как в лихорадке, познав истинное наслаждение, и не можешь спать по ночам, потому что чудовищные порождения твоей фантазии рвутся наружу и заставляют ворочаться с боку на бок. Была и другая причина, по которой я работал так много: дешевые журналы, где я публиковался, платили мне двадцать — сорок долларов за рассказ. Сказать, что я в те годы был при деньгах, было бы преувеличением. Мне приходилось продавать по меньшей мере один, а лучше два рассказа в месяц, чтобы хватало на хот-доги, гамбургеры и трамвай. В 1944 году я продал около сорока рассказов, но заработал не больше восьмисот долларов. Но постойте, я ведь до сих пор ничего не сказал по поводу некоторых рассказов из этого сборника. Когда мне было три года, а ей — хорошо за семьдесят, она сама чинила прохудившуюся крышу, потом забиралась в постель, говорила всем «до свидания» и засыпала. Рассказ «Окно» появился на свет после того, как однажды летом 1946-го я приехал в гости к моему другу.
Когда я вошел в комнату, он вручил мне телефонную трубку и сказал: «Слушай! Придя домой, я написал об этом случае в письме своему парижскому другу. Письмо переросло в рассказ, который я отослал издателю тем же вечером. Я ощупал все мышцы и сухожилия собственной шеи. Доктор проделал то же самое и сказал: — Знаете, какой недуг вас поразил? Вот в чем ваша проблема. Выпейте аспирина и ступайте домой. И я пошел домой, ощущая свои локти, лодыжки, ребра, глотку и продолговатый мозг. Я подобрал с земли палочку и стал рисовать на песке. Ваш собственный Пикассо рисует мифических чудовищ на песке прямо у вас под носом…» Историю о Пикассо на пляже я дописал к двум часам пополудни.
Однажды ночью мы с друзьями проехали на машине через весь Лос-Анджелес и ворвались в типографию, где печатался номер журнала «Лайф» с рассказом «Старик и море». Заполучив еще теплые, только что из-под пресса, журналы, мы засели в ближайшем баре и стали рассуждать о Папе, [4] Финка-Вихия, Кубе и, почему-то, — о попугае из того бара, который каждый вечер разговаривал с Хемингуэем. Я пришел домой, набросал для себя записку о попугае и забыл о ней на шестнадцать лет. В 1968 году, роясь в старых папках, я наткнулся на эту записку. Я бы и внимания на нее не обратил, если бы не заголовок: «Попугай, который знал Папу». Господи, подумал я, Папа уже восемь лет как мертв. Если этот попугай, который помнит Хемингуэя, разговаривает его голосом, еще жив, он стоит миллионы. А если бы кто-нибудь похитил попугая и потребовал за него выкуп? Он написал мне из Ирландии о том, как побывал в доме, который некогда сгорел, но был восстановлен с точностью до кирпичика. Спустя полдня после того, как я прочел открытку Килбракена, у меня был готов набросок рассказа.
Но довольно. Вот книга. Здесь сто рассказов, написанных мною за без малого сорок лет. Наполовину они состоят из зловещих истин, о которых я догадывался темной ночью, наполовину — из спасительных истин, которые я заново открывал на следующий день. Если я чему-то и научился, так это делать зарисовки из жизни того, кто отправляется в путь и идет. Я не очень-то задумывался о том, что сделал за свою жизнь, чего достиг и кто я после этого. Каждый рассказ был для меня способом открыть новые «я». Каждое «я» немного отличается от того, что было днем раньше. Все началось в осенний день 1932 года, когда мистер Электрико вручил мне два подарка. Не знаю, верю ли я в реинкарнацию, не уверен, что буду жить вечно.
Но мальчишка, которым я был тогда, верил и в то и в другое. И я позволяю ему думать своей головой. Он пишет за меня рассказы и книги. Он движет спиритической доской и говорит «да» и «нет» в ответ на истинные или наполовину истинные утверждения. Он — кожа, сквозь которую все, что я пишу, просачивается на бумагу. Я доверяю его увлечениям, его страхам, его радостям. И он редко меня подводит. Когда в моей душе воцаряется долгий туманный ноябрь, когда я начинаю слишком много думать и слишком мало видеть, я понимаю, что настала пора вернуться к тому мальчишке с его теннисными туфлями, лихорадочным жаром, многочисленными радостями и жуткими кошмарами. Не могу сказать точно, где кончается он и начинаюсь я. Но я весьма доволен нашим тандемом.
Мне остается лишь пожелать удачи этому мальчишке, а также признать заслуги и пожелать добра еще двум людям. В том же месяце, когда я женился на Маргарет, меня взял под свою опеку мой литературный агент и самый близкий друг Дон Конгдон. Мэгги перепечатывала и критически оценивала мои рассказы, Дон критически оценивал и продавал то, что получалось. Разве я мог не добиться успеха, когда все эти тридцать три года со мной в команде были два таких верных товарища? Мы — скороходы Каннемара, королевские спринтеры. И мы до сих пор мчимся к выходу. А теперь — рассказы. Аллунан Ночь Это правдивая история — с начала до конца. Мне было около восьми лет, дело происходило летней ночью, мой брат отправился куда-то на ту сторону оврага играть в бейсбол и не вернулся домой. И вот мы с матерью пришли к оврагу, остановились на краю, и мать крикнула брата.
Ответа не было. Она звала и звала. У нее на глаза навернулись слезы. Тогда я впервые в жизни по-настоящему испугался, потому что в голове вертелась мысль: «А если он так и не ответит? Я испугался до чертиков. А потом издалека донесся крик брата: он с приятелями был на той стороне. Брат бегом пересек овраг, и мы пошли домой. Поздно ночью вернулся с профсоюзного собрания отец. Я уже засыпал, но проснулся, дверь открылась, захлопнулась, отец вошел, неся с собой запах ночи, холодный и чистый, как ментол. Словно бы Бог явился под конец неудачного вечера.
Ты ничего не говоришь, он тоже молчит, но такая радость, что ты дома, в постели, и брат, мать и отец тоже дома. История правдивая, правдивей не бывает. Это правдивая история — с начала до конца. Ты маленький мальчик, живущий в маленьком городе. Тебе восемь лет, и время уже очень позднее. Позднее для тебя, потому что спать тебе нужно ложиться в девять, в крайнем случае — в половину десятого. Иногда, правда, удается уговорить маму и папу, чтобы они позволили тебе остаться и послушать Сэма и Генри, чьи голоса раздаются из этой удивительной штуки — радио, которое нынче, в 1927 году, в большой моде. Но чаще всего в такой поздний час ты уже лежишь в уютной постели. На дворе теплый летний вечер. Ваш маленький домик стоит на узкой улочке на окраине города, и фонарей здесь совсем немного.
Во всей округе в такой поздний час открыта только одна лавка — лавка миссис Сингер, в квартале от вашего дома. Жарко, мама гладит выстиранное в понедельник белье, ты вглядываешься в темноту и время от времени принимаешься клянчить мороженое. Вы с мамой совсем одни в доме, в теплой вечерней темноте. В конце концов, когда до закрытия лавки миссис Сингер остается всего несколько минут, мама, сжалившись, говорит: — Беги купи пинту мороженого.
Это не просто охота в Африке, когда убивают дикого зверя здесь и сейчас. Нет, это охота во времени, когда убивают динозавра! Кто возьмется предугадать? Мы не знаем — только гадаем. И покуда нам не известно совершенно точно, что наши вылазки во Времени для истории - гром или легкий шорох, надо быть чертовски осторожным…» Но этого мало — быть осторожным, просто не надо вмешиваться в ход событий, алгоритм которых совершенно не известен. Но к чему эта осторожность привела? И краски - белая, серая, синяя, оранжевая, на стенах, мебели, в небе за окном - они... Надпись объявления изменилась, и, самое страшное… На выборах тогда победил Кейт, «хороший президент». А что произошло после убийства бабочки?
А на кого охотиться будем? На динозавров, конечно! Не на мамонтов же. Кстати, а вот почему не на мамонтов то? Они наверняка вкуснее. Ну да бог с ними. На динозавров, так на динозавров. В общем один такой "храбрый" охотник Экельс пожелал в свою охотничью коллекцию жопку доисторической рептилии. А организаторы только и рады, они обещают мужику незабываемое приключение и возможность убить самое страшное существо, обитавшее когда-либо на планете - Тиранозавра Рекса. Единственное, чего они не обещают - что он вернется живой. А вот динозавра - да. Даже в шутку ружьем не тыкать пиу-пиу. Не сходить с тропы. Стоять солдатиком. Шаг вправо, шаг влево - и пойдешь вперед на съеденье Рексу. Ни одного движения от тропы! Лучше даже не дышать в сторону, выходящую за тропу. Мало ли какую важную доисторическую пылинку ноздрёй всосешь. Убивать только конкретного динозавра, помеченного заблаговременно краской. Игры со временем - это вам не шутки, как объясняют организаторы сафари. Любое неверное движение может повести за собой ряд последствий, которые полностью изменят будущее. Это значит, что всех будущих потомков этой мыши уже не будет - верно? Значит, неосторожно ступив ногой, вы уничтожаете не одну, и не десяток, и не тысячу, а миллион - миллиард мышей! Не хватит десяти мышей - умрет одна лиса. Десятью лисами меньше - подохнет от голода лев. Одним львом меньше - погибнут всевозможные насекомые и стервятники, сгинет неисчислимое множество форм жизни.
Я испугался до чертиков. А потом издалека донесся крик брата: он с приятелями был на той стороне. Брат бегом пересек овраг, и мы пошли домой. Поздно ночью вернулся с профсоюзного собрания отец. Я уже засыпал, но проснулся, дверь открылась, захлопнулась, отец вошел, неся с собой запах ночи, холодный и чистый, как ментол. Словно бы Бог явился под конец неудачного вечера. Ты ничего не говоришь, он тоже молчит, но такая радость, что ты дома, в постели, и брат, мать и отец тоже дома. История правдивая, правдивей не бывает. Это правдивая история — с начала до конца. Ты маленький мальчик, живущий в маленьком городе. Тебе восемь лет, и время уже очень позднее. Позднее для тебя, потому что спать тебе нужно ложиться в девять, в крайнем случае — в половину десятого. Иногда, правда, удается уговорить маму и папу, чтобы они позволили тебе остаться и послушать Сэма и Генри, чьи голоса раздаются из этой удивительной штуки — радио, которое нынче, в 1927 году, в большой моде. Но чаще всего в такой поздний час ты уже лежишь в уютной постели. На дворе теплый летний вечер. Ваш маленький домик стоит на узкой улочке на окраине города, и фонарей здесь совсем немного. Во всей округе в такой поздний час открыта только одна лавка — лавка миссис Сингер, в квартале от вашего дома. Жарко, мама гладит выстиранное в понедельник белье, ты вглядываешься в темноту и время от времени принимаешься клянчить мороженое. Вы с мамой совсем одни в доме, в теплой вечерней темноте. В конце концов, когда до закрытия лавки миссис Сингер остается всего несколько минут, мама, сжалившись, говорит: — Беги купи пинту мороженого. Да смотри, чтоб коробка была полная! Ты спрашиваешь, можно ли сверху добавить один шарик шоколадного, потому что ванильное ты не любишь. Мама разрешает. Сжав в кулаке деньги, ты бежишь босиком по цементному тротуару, под дубами и яблонями, — туда, где светятся огни лавки. Город погружен в тишину, он будто бы далеко-далеко, и ты слышишь только стрекот сверчков в траве между темно-синими деревьями, подпирающими звездное небо. Твои босые ноги шлепают по мостовой, ты перебегаешь улицу. Миссис Сингер тяжело расхаживает по лавке, напевая что-то на идише. Ты стоишь и смотришь, как она неуклюже поднимает металлическую крышку холодильника с мороженым и принимается орудовать ложкой, как туго, до самого верха набивает картонную коробку и добавляет «шоколадное сверху, да-а! Топая босиком домой, ты прижимаешь чудесно холодную коробку к щеке и смеешься. Позади тебя гаснут окна лавки — последние освещенные окна, остается лишь фонарь на углу, и кажется, будто весь город собрался отходить ко сну… Ты открываешь застекленную дверь дома и видишь, что мама все еще гладит белье. Она выглядит раздраженной и взвинченной, но улыбается тебе так же, как всегда. Она уносит мороженое на кухню, раскладывает его: тебе — твое любимое шоколадное, себе — немного ванильного, а остальное убирает. Это папе и Капитану. Капитан — это твой брат. Старший брат. Ему двенадцать, и он здоровенный, румяный, горбоносый и рыжеволосый; для двенадцатилетнего мальчика у него широкие плечи, и он вечно носится. Ему разрешают ложиться позже, чем тебе. Не намного позже, но все же достаточно, чтобы он мог почувствовать преимущество, которое дает положение старшего брата. Этим вечером он болтается на другом конце города, играет в футбол пустой консервной банкой, и скоро должен вернуться. Полдня Кэп с приятелями азартно вопили, носились, пинали и швыряли, и им было весело. Скоро он ввалится в дом, от него будет пахнуть потом и травой, выкрасившей его колени зеленым соком, когда он падал. Словом, от него будет пахнуть Капитаном. Обычное дело. Ты смакуешь мороженое. Ты сидишь в самом средоточии летней ночи, безмолвной и таинственной. Вас только трое: мама, ты и ночь, раскинувшаяся вокруг маленького дома на маленькой улочке. Ты тщательно облизываешь ложку, прежде чем снова зачерпнуть мороженого. А мама убрала свою гладильную доску и горячий утюг и теперь сидит в кресле рядом с патефоном. Она ест мороженое и говорит: Боже, какой жаркий был день. До сих пор не посвежело. Земля нагрелась за день и теперь всю ночь будет отдавать тепло. Спать придется в духоте. Вы сидите вдвоем и слушаете летнее беззвучие. Все окна и двери облепила темнота. Вы сидите в тишине, потому что в радиоприемнике села батарейка, а пластинки «Никебокер квартет», Эла Джол- сона и «Ту блэк кроуз» вам уже смертельно надоели. Так что ты просто сидишь на жестком дощатом полу у двери и вглядываешься через ее стекло в темноту без конца и края. Ты так прижался к стеклу, что на кончике носа отпечатались маленькие квадратики. Где же твой брат? Ее ложечка скребет по блюдцу. Уже почти половина десятого. Он вернется, — уверенно говоришь ты. Ты знаешь, что так и будет. Мама идет мыть посуду, ты отправляешься за ней. В вечернем горячем воздухе каждый звук, каждое позвякивание ложки или блюдца, кажется слишком громким. Вы молча проходите в гостиную, убираете с дивана подушки и, навалившись разом, раскладываете его. Происходит чудо: диван превращается в две кровати. Мама стелет постель, взбивает тебе подушки. Ты начинаешь расстегивать рубашку, но мама говорит: — Погоди, Дуг. Не ложись пока. Ты какая-то странная сегодня, мам. Мама садится было, но тут же порывисто встает, идет к двери и кричит. Ее крик уносится в теплую летнюю тьму. Эхо не обращает на него никакого внимания. Капитан Капитан!!! Ты садишься на пол, и тебя окатывает холодом. Это не прохлада мороженого, не зимний холод, и в летней жаре он чужой, инородный. Ты замечаешь, как мечется мамин взгляд, как она моргает. Как стоит в нерешительности и тревожится. Ты видишь все это. Она открывает дверь. Шагает через порог в ночь и спускается с крыльца, идет по дорожке перед домом, мимо куста сирени. Ты слышишь ее шаги. Она снова кричит. Мама зовет Кэпа еще дважды. Ты сидишь в комнате. Сейчас, вот сейчас Кэп отзовется, его голос донесется с другого конца длинной-предлинной и узкой улочки: «Мама! Я здесь, мама! Все хорошо! И две минуты ты просто сидишь, глядя на немое радио, немой патефон, на тускло мерцающие хрустальные подвески люстры, на малиновые и фиолетовые завитушки ковра. Ты ударяешься большим пальцем ноги о кровать — нарочно, чтобы выяснить, будет ли больно. Тебе больно. Входная дверь жалобно скрипит, и слышится мамин голос: — Собирайся, Шортики. Пойдем погуляем. До угла, не дальше. Только обуйся. Не простужусь, мам. Ты берешь ее за руку. Вы идете по Сент-Джеймс-стрит. Пахнет розами, опавшими спелыми яблоками и сочной травой. Бетон под ногами еще теплый. Чем больше сгущается тьма, тем громче становится стрекот сверчков. Вы доходите до угла, поворачиваете и идете к оврагу. Вдалеке проносится машина, огни фар мелькают и тут же исчезают. Все вокруг будто вымерло, ни огонька, ни движения. Временами на пути к оврагу вы издали видите прямоугольники освещенных окон, там, где люди еще не легли. Но большинство домов уже темны и погружены в сон. Обитатели некоторых из них, погасив огни, сидят на крыльце и ведут тихие ночные разговоры. Проходя мимо таких крылец, вы слышите поскрипывание качалок. Как плохо, что папы нет дома, — говорит мама. Ее большая рука крепче сжимает твою маленькую ладошку. Отшлепаю до полусмерти. Ремень для правки бритвы, который используется для порки, висит на кухне. Ты вспоминаешь, как отец, сложив ремень вдвое, заносил его над твоими ягодицами, как ты бешено молотил ногами… Ты не веришь, что мама выполнит свою угрозу. Вы уже дошли до следующего перекрестка и остановились на углу Чапель-стрит и Глен Рок. Рядом чернеет благочестивый силуэт немецкой баптистской церкви. В сотне ярдов позади церкви начинается овраг. Ты чувствуешь его запах: запах канализационной трубы и перегнившей листвы. Густой, бьющий в нос запах. Извилистый овраг тянется через весь город. Днем это джунгли, а ночью — место, от которого надо держаться подальше, как часто повторяет мама. Близость немецкой баптистской церкви должна была бы придавать тебе храбрости, но не придает, потому что храм погружен во тьму. Бесполезная груда холодного камня на краю оврага. Тебе всего восемь лет, ты не так много знаешь о смерти, страхе и ужасе. Смерть — это восковая фигура в длинном деревянном ящике, когда тебе было шесть лет и у тебя умер дедушка. В гробу он казался огромным грифом, разбившимся насмерть. Он лежал молчаливый, отстраненный и далекий и больше не поучал тебя, как быть хорошим мальчиком, больше не говорил о политике короткими, рублеными фразами. Смерть — это младшая сестренка однажды утром. Тебе тогда было почти семь. Ты проснулся и заглянул в ее колыбельку, а сестра смотрела в никуда невидящим застывшим голубым взглядом. Потом пришли какие-то люди, положили ее в плетеную корзину и унесли. Смерть — это когда, четыре месяца спустя, ты подошел к высокому стульчику сестры и вдруг понял, что она больше никогда не будет там сидеть, смеяться и плакать и тебе не придется больше злиться, что она родилась на свет и теперь мама с папой заняты только ею. Вот что такое смерть. Но то, что сейчас, — это больше чем смерть. Это летняя ночь, просочившаяся во все уголки времени, звезд и нескончаемого тепла. Это все, что ты когда-либо видел, слышал и чувствовал, собранное воедино и в один миг снова обрушившееся на тебя.
«И грянул гром» Рэя Брэдбери
Тревис выносит Экельсу смертный приговор за то, что он сделал с миром. Он стреляет в него — раздаётся второй гром — звук выстрела. Так устанавливается справедливое наказание за неуважительное отношение к прошлому, настоящему и будущему человечества. Так автор показал, что любое, казалось бы, совершенно незаметное действие, привело к необратимым, страшным последствиям, которые уже нельзя изменить. Каждый человек должен уважительно и осторожно относиться к источникам исторической памяти, должен понимать, что каждая мелочь, совершенная им, ведёт к последствиям, за которые придется отвечать. Именно поэтому каждый житель Земли должен отвечать за свои поступки, придерживаться правил и беречь историю. Потому что это — прошлое.
А без него нет ни настоящего, не будущего. Именно в этом и заключается смысл рассказа «И грянул гром», и, несмотря на это, что рассказ научно-фантастический, его идея вполне применима к существующей реальности.
Платите деньги, знакомьтесь с правилами и вперед. Только помните: не сходите с тропы... Рассказ из сборника Рэя Брэдбери 1988 г. Иллюстрации Г. Бойко, И. И грянул гром Рэй Брэдбери Последние отзывы 2021.
И пещерный человек умирает от голода.
А этот человек, заметьте себе, не просто один человек, нет! Это целый будущий народ. Из его чресел вышло бы десять сыновей. От них произошло бы сто - и так далее, и возникла бы целая цивилизация. Уничтожьте одного человека - и вы уничтожите целое племя, народ, историческую эпоху. Это все равно что убить одного из внуков Адама. Раздавите ногой мышь - это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека - смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах.
Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветет пышная жизнь. Наступите на мышь - и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь - и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий Каньон. Не будет королевы Елизаветы, Вашингтон не перейдет Делавер. Соединенные Штаты вообще не появятся. Так что будьте осторожны. Держитесь тропы. Никогда не сходите с нее! Нельзя предсказать, к чему приведет гибель того или иного растения.
Малейшее отклонение сейчас неизмеримо возрастет за шестьдесят миллионов лет. Разумеется, не исключено, что наша теория ошибочна. Быть может, мы не в состоянии повлиять на Время. А если и в состоянии - то очень незначительно. Скажем, мертвая мышь ведет к небольшому отклонению в мире насекомых, дальше - к угнетению вида, еще дальше - к неурожаю, депрессии, голоду, наконец, к изменениям социальным. А может быть, итог будет совсем незаметным - легкое дуновение, шепот, волосок, пылинка в воздухе, такое, что сразу не увидишь. Кто знает? Кто возьмется предугадать? Мы не знаем - только гадаем.
И покуда нам не известно совершенно точно, что наши вылазки во Времени для истории - гром или легкий шорох, надо быть чертовски осторожным. Эта Машина, эта Тропа, ваша одежда, вы сами, как вам известно, - все обеззаражено. И назначение этих кислородных шлемов - помешать нам внести в древний воздух наши бактерии. Он побывал как раз в этом времени и проследил за некоторыми животными. Таких очень мало. Сколько раз они спариваются. Жизнь коротка. Найдя зверя, которого подстерегает смерть под упавшим деревом или в асфальтовом озере, я отмечаю час, минуту, секунду, когда он гибнет. Затем стреляю красящей пулей.
Она оставляет на коже красную метку. Когда экспедиция отбывает в Прошлое, я рассчитываю все так, чтобы мы явились минуты за две до того, как животное все равно погибнет. Так что мы убиваем только те особи, у которых нет будущего, которым и без того уже не спариться.
Но я с этим не соглашусь. Во-первых, эта книга не фантастика, а пророчество, предупреждение, что мы можем натворить, если доведем свою настоящую историю до таких событий.
Во-вторых, эта книга о том, что каждый человек должен нести ответственность за свои поступки. Эта книга, на мой взгляд, очень символична. Бабочка — символ красоты. И хотя в произведении ничего не было сказано про это, но не трудно догадаться, что автор имел в виду.
Навигация по записям
- "И грянул гром" Рэй Брэдбери ~ Проза (Рассказ)
- Рэй Брэдбери - И грянул гром: 100 рассказов читать онлайн бесплатно
- Читайте отзывы о И грянул гром. 100 рассказов - Рэй Брэдбери
- » Рэй Брэдбери
- Удачное возвращение
"Эффект бабочки" Рэя Брэдбери?
Слушать аудиокнигу «И грянул гром» автора Рэя Брэдбери в исполнении Олега Булдакова. Питер Хайамс экранизировал рассказ Рэя Брэдбери 'И грянул гром' в 2004 году. простой, но великолепный рассказ великого фантаста Рэя Брэдбери, в котором затронута интереснейшая тема временного парадокса.
Характеристики
- Добавление комментария
- Ответы на вопрос
- Купить книгу И грянул гром: 100 рассказов Рэй Брэдбери с доставкой - Классическая зарубежная проза
- Скачать книгу
- Сочинение отзыв Рэя Брэдбери и грянул гром -
- "Эффект бабочки" Рэя Брэдбери?: magis_amica — LiveJournal
Р. Брэдбери "И грянул гром" - интересный рассказ с жуткими дырами в сюжете
И грянул днях все же дошла я до рассказа Рэя Брэдбери " И грянул гром". Информация о наличии книги Брэдбери Рэй "И грянул гром: 100 рассказов" в сети розничных магазинов Книжный Лабиринт. На днях все же дошла я до рассказа Рэя Брэдбери " И грянул гром". Рэй брэдберии грянул гром: 100 рассказова эту книгу я с любовью посвящаюнэнси николас и роберту готлибу,чьи споры помогли мне решить,какие. Автор: Брэдбери Рэй (Ray Bradbury).
Акции сегодня
- Рэй Брэдбери — И грянул гром: Рассказ
- И грянул гром. Рэй Брэдбери / аудиокнига
- Сочинение по рассказу и грянул гром рэй брэдбери
- Все мнения и рецензии на книгу "И грянул гром.."
"Эффект бабочки" Рэя Брэдбери?
Вроде того, как самолет проваливается в воздушную яму. Вы заметили, как Машину тряхнуло перед самой нашей остановкой? Это мы миновали самих себя по пути обратно в Будущее. После обвала — зеленый покой. После кошмара — утро. Раздавите ногой мышь — это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей Земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека — смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве.
Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветёт пышная жизнь. Наступите на мышь — и вы сокрушите пирамиды. Некоторые правила нельзя нарушать. Удачное возвращение И вот участники сафари снова вернулись домой. На Машине времени.
Первое, что бросилось в глаза Экельсу — искаженные буквы на объявлении в настоящем: «Арганизуем софари влюбой год прошлого. Вы выбераете дабычу…. Экельс стал очищать грязь на ботинках и вдруг заметил красивую мертвую бабочку. Это было всего лишь насекомое, но оно повлияло на ход истории. Экельс сошел с тропы — и это привело к необратимым последствиям.
Также для большинства книг доступен для чтения online ознакомительный отрывок, и есть возможность скачать часть книги в форматах: epub, rtf, txt и fb2. Другие книги писателя.
Быть может, мы не в состоянии повлиять на Время. А если и в состоянии — то очень незначительно. Скажем, мертвая мышь ведет к небольшому отклонению в мире насекомых, дальше — к угнетению вида, еще дальше — к неурожаю, депрессии, голоду, наконец, к изменениям социальным. А может быть, итог будет совсем незаметным — легкое дуновение, шепот, волосок, пылинка в воздухе, такое, что сразу не увидишь. Кто знает? Кто возьмется предугадать? Мы не знаем — только гадаем. И покуда нам не известно совершенно точно, что наши вылазки во Времени для истории — гром или легкий шорох, надо быть чертовски осторожным. Эта Машина, эта Тропа, ваша одежда, вы сами, как вам известно, — все обеззаражено. И назначение этих кислородных шлемов — помешать нам внести в древний воздух наши бактерии. Сегодня, перед нашей отправкой, мы послали сюда на Машине Лесперанса. Он побывал как раз в этом времени и проследил за некоторыми животными. Таких очень мало. Сколько раз они спариваются. Жизнь коротка. Найдя зверя, которого подстерегает смерть под упавшим деревом или в асфальтовом озере, я отмечаю час, минуту, секунду, когда он гибнет. Затем стреляю красящей пулей. Она оставляет на коже красную метку. Когда экспедиция отбывает в Прошлое, я рассчитываю все так, чтобы мы явились минуты за две до того, как животное все равно погибнет. Так что мы убиваем только те особи, у которых нет будущего, которым и без того уже не спариться. Видите, насколько мы осторожны? Как она прошла? Все остались живы? Тревис и Лесперанс переглянулись. Если возникает такая опасность. Время делает шаг в сторону. Вроде того, как самолет проваливается в воздушную яму. Вы заметили, как Машину тряхнуло перед самой нашей остановкой? Это мы миновали самих себя по пути обратно в Будущее. Но мы не видели ничего. Поэтому невозможно сказать, удалась ли наша экспедиция, уложили ли мы зверя, вернулись ли мы — вернее, вы, мистер Экельс, обратно живые. Экельс бледно улыбнулся. Пора было выходить из Машины. Джунгли были высокие, и джунгли были широкие, и джунгли были навеки всем миром. Воздух наполняли звуки, словно музыка, словно паруса бились в воздухе — это летели, будто исполинские летучие мыши из кошмара, из бреда, махая огромными, как пещерный свод, серыми крыльями, птеродактили. Экельс, стоя на узкой Тропе, шутя прицелился. Вдруг выстрелит... Экельс покраснел. Лесперанс взглянул на свои часы. Мы встретимся ровно через шестьдесят секунд. И ради бога — не прозевайте красное пятно.
Творческая лаборатория И грянул гром: 100 рассказов В этой книге собраны сто лучших рассказов Рэя Брэдбери, опубликованных за последние сорок лет: лирические зарисовки из жизни городка Гринтаун в штате Иллинойс, фантастические рассказы о покорении Красной планеты, леденящие душу истории из тех, что лучше всего читать с фонариком под одеялом… Романтические и философские, жизнерадостные и жуткие, все они написаны неповторимым почерком мастера. Содержание Рэй Брэдбери И грянул гром: 100 рассказов Пьяный за рулем велосипеда.
Рецензии на книгу «И грянул гром: 100 рассказов» Рэй Брэдбери
Рэй Брэдбери И грянул гром Рассказ/повесть, 1952 год Великолепная игра актеров и звукорежисер постарался на ю окунуться в мир, где существуют путешествия на машине времени. О чем книга: В отдаленном будущем все желающие за деньги могут отправиться на сафари в доисторическую эпоху и подстрелить динозавра. А тут купил том Брэдбери и вижу «И грянул гром».
Брэдбери Рэй - И грянул гром
| Рецензия на рассказ Рэя Брэдбери «И грянул гром» | простой, но великолепный рассказ великого фантаста Рэя Брэдбери, в котором затронута интереснейшая тема временного парадокса. |
| Книга "И грянул гром..." - Рэй Брэдбери — рекомендуем! 21 отзыв и фото | Рубрикатор | КОМПАНИЯ. О проекте. Новости. Помощь. Рекламодателям. |
И грянул гром. Рэй Брэдбери / аудиокнига
Бойко, И. И грянул гром Рэй Брэдбери Последние отзывы 2021. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете — против мира, против веры, против человечности, против разума.
Сколько всё-таки можно уместить в какой-то десяток страниц! Короткий, но мастерски выполненный сюжет, динамика и напряженность сцен и диалогов. Но больше прельщает сама проблема. Тут и путешествие во времени, и ответственность человека за грядущее. Виноват ли в том, что случилось в финале, конкретный персонаж — Экельс, из-за случайной ошибки которого, неподконтрольного действия в прошлом произошли изменения в будущем?
Надпись объявления изменилась, и, самое страшное… На выборах тогда победил Кейт, «хороший президент». А что произошло после убийства бабочки? Победил Дойчер, диктатор, который «против всего на свете - против мира, против веры, против человечности, против разума». Да, всё изменилось, причём читателям Рей Брэдбери показал лишь малую часть мира, подвергшегося трансформации — офис «Сафари во времени». Только офис… Но кто в этом виновен? Тот самый Экельс, не уверенный в себе, побоявшийся ответить за свое преступление, глупый, безответственный… Список можно продолжить, да зачем? Все и так знают эти пороки, которые… которые сидят в нас самих. На месте Экельса мог оказаться любой из нас, Экельс — это человечество, изображенное в одном человеке, в человеке, который уверен, что достоин вершить судьбы всего сущего на земле. Это ли не гордыня, обуявшая человека XXI века, который думает, что способен создавать живое!
Было бы только лучше без них. А как тихо и спокойно жилось бы. Но как говорится, будь осторожен в своих желаниях. То, что они загадали, получили, но в итоге оказалось, что на самом деле может человек человеку и недруг, но в то же время и друг и жить в полном одиночестве просто невозможно. И тогда они загадали, чтобы всё вернулось на круги своя. Вот только у них есть сын, который тоже что-то загадал. Что же это будет, жизнь без них или ему тоже хочется возвращения людей? Кошки-мышки — будущий мир не радужен и безупречен, там одни сплошные войны, немудрено, что одна пара хочет воспользоваться Бюро путешествий и отправиться в прошлое, чтоб там затеряться. Какое-то время им это удаётся, но за ними приходят. И если с одним они справляются, то с целой командой нет. Они подлавливают их, захлопнув мышеловку. Главных героев жаль, я всё надеялась, что им удастся спастись, но финал оказался довольно мрачен. То ли ночь, то ли день — довольно мрачный рассказ. Один из членов экипажа сходит с ума, по крайней мере, так считают все остальные. Он не верит в существование чего-либо, пока не увидит это сам, не потрогает. Так для него перестаёт существовать Земля, родной дом и даже другие члены экипажа, пока они не в зоне его видимости. Видимо, так он борется с чувством одиночества, ощущением себя песчинкой в космосе, где пустота вокруг. Он считает, что не верить куда безопаснее. Воспоминания делают человека несчастным, мешают ему работать, доводят до слёз, они колючи. С ним спорит Клеменс, который предаётся воспоминаниям и воображению, что он снова на Земле, а вокруг всё родное и не хочет прислушиваться к Хичкоку, утверждающему, что это ненадолго, что он не успеет заметить, как это нагонит на него тоску, пропадёт аппетит и наступит апатия. Это и происходит. Тогда Клеменс задаёт вопрос, зачем же тот полетел в космос, раз у него такое отношение ко всему. На что получает ответ: «Главное — это космос и его необъятность. Мне всегда нравилась его идея: пустота сверху, пустота снизу и еще большая пустота между ними, а в ней я. Всё это не касается его настоящего. Это вызывает недоумение у экипажа, они хотят отправить его к психиатру, но оказывается слишком поздно, Хичкок выбирается наружу из ракеты, устремляясь в космос, который он так любил. Пустыня — две подруги Джейнис и Леонора собираются в путь, на Марс. Там их ждут мужчины, которые отправились раньше, дабы строить города. Женщины, понятное дело, пугаются перспективы покинуть не то, что родной дом, а родную планету и отправиться в космос, туда где темно, пустынно и никого на целые мили вокруг. Они вспоминают о том, что это вечная женская доля, куда муж, туда и жена и раньше считалось подвигом поехать за мужем в другой город, а теперь они всё дальше и дальше стали уезжать и приходится отправляться на другую планету. В какой-то момент Джейнис не хочет никуда отправляться, ей страшно, она не понимает, зачем ей это. Но Леонора убеждает её, что всё это ради Уилла. Поглядывая вокруг, они осознают, что завтра их уже не будет в родных краях, а тем временем, ничего тут не изменится, жизнь будет идти привычным руслом, словно их тут и не было никогда. В ходе разговора подруг выясняется, почему же Джейнис всё-таки решилась полететь, оказывается, Уилл отправил ей письмо, что построил для них дом и отправил фотографию. На ней видно, что этот дом точь-в-точь такой же, какой у Джейнис на земле, при этом он сочетал в себе и новые элементы, став таким образом знакомым и не знакомым, старым и новым. Именно это её и подстегнуло, она определённо полетит куда угодно, если там её ждёт любящий человек. Озеро — проникновенный и грустный рассказ. Он о потерянной юной любви. Маленькая девочка Тэлли слишком далеко заплыла и утонула, её не смогли спасти и даже найти тело. О ней вспоминает её друг, любящий двенадцатилетний мальчишка, который сидел с ней за одной партой и строит замки из песка вместе с ней. Перед тем, как уехать он в последний раз приближается к озеру, отчаянно зовя её, прося вернуться, не замечая, как по щекам текут слёзы. После выбирается на сушу и строит замок наполовину, дабы как раньше вторую достроила она, стараясь не вслушиваться в шум воды, который за его спиной смывает этот замок. А затем они с мамой уезжают. Проходят годы, он встречает другую, а затем и женится и вот как-то раз они возвращаются на это место, приходит к этому озеру. Случается неожиданное, из озера выбирается спасатель, словно что-то чувствуя, Гарольд подходит к нему и интересуется, что это. Тот говорит, что это давно утонувшая девочка, её тело только нашли. Он не хочет его показывать, но Гарольд настаивает. И вот он видит совсем юную девчонку, «смерть не даёт вырасти или измениться», она осталась всё такой же и он всегда будет её любить. Затем он замечает наполовину построенный замок, видит следы от маленьких ножек и садится достраивать замок, а после возвращается к незнакомой женщине, которая является его женой. Конец начальной поры — несколько грустный рассказ. Он о прошедшей эпохе, о том, что дети не идут по стопам родителей, а двигаются дальше ввысь, совершая пугающие для их родителей прыжки вперёд. Но в то же время рассказ и светлый, он о достижении новых вершин, о желании человека знать больше, о новом поколении и новых победах. О несгибаемости человеческой воли. Если не выйдет с этим первым кораблем, мы пошлем другой, третий. Мы доберемся до всех планет, а там и до звезд. Мы не остановимся, и наконец громкие слова — бессмертие, вечность — обретут смысл. Громкие слова — да, но нам того и надо. С тех пор как мы научились говорить, мы спрашивали об одном: в чем смысл жизни? Все другие вопросы нелепы, когда смерть стоит за плечами. Но дайте нам обжить десять тысяч миров, что обращаются вокруг десяти тысяч незнакомых солнц, и уже незачем будет спрашивать. Человеку не будет пределов, как нет пределов вселенной. Человек будет вечен, как вселенная. Отдельные люди будут умирать, как умирали всегда, но история наша протянется в невообразимую даль будущего, мы будем знать, что выживем во все грядущие времена и станем спокойными и уверенными, а это и есть ответ на тот извечный вопрос. Нам дарована жизнь, и уж по меньшей мере мы должны хранить этот дар и передавать потомкам — до бесконечности. Ради этого стоит потрудиться! Прочитано в рамках игр Killwish, Наперегонки со временем и Школьная вселенная. Ivkristian написал а рецензию на книгу 88 Оценка: Рождение мгновенно, как взмах ножа. Детство пролетает стремительно. Юношество — будто зарница. Возмужание — сон, зрелость — миф, старость — суровая быстротечная реальность, смерть — скорая неотвратимость. Я безмерно люблю Брэдбери, начиная от его небольших рассказов и заканчивая романами. Его неповторимый стиль, атмосферу, то, как тепло разливается по жилам от его произведений, как вдохновение и восхищение прошибает от его искусного умения нанизать слова как бусинки и выткать что-то цельное и стоящее. Эта повесть не исключение. С первых же минут меня накрыла тревога и подсознательно повторяла про себя, что не хотела бы жить в таком месте, где всего за каких-то жалких восемь дней человек появляется на свет, а затем из него уходит. Что каждая пора, точка на оси жизни длится ничтожно короткий миг и бесконечно мала и не успеваешь оглянуться и сделать хоть что-то, как ты умираешь. Ужасно, жутко, страшно. Особенно тот факт, что до спасения не так уж и далеко, вот только это может стоить как минимум колоссальных сил, а как максимум твоей жизни. А потом тебя накрывает осознанием того, что это на самом деле не особо отличается от реальности. Что и в жизни дни, месяцы и годы пролетают так быстро, что ты не успеваешь оглянуться, как четверть века уже прошла, одна треть твоей жизни прожита, а можешь ли ты сказать, что успел действительно её прожить? Что ценил каждую минуту своего скупо отмеренного времени? Сделал всё, что хотел?
Брэдбери Рэй - И грянул гром
Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен! Вот ваш чек. Порвите его. Мистер Экельс долго, смотрел на чек. Пальцы его дрожали.
Мистер Тревис, займитесь клиентом. Неся ружья в руках, они молча прошли через комнату к Машине, к серебристому металлу и рокочущему свету. Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день — ночь, день — ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! Машина ревела.
Они надели кислородные шлемы, проверили наушники. Экельс качался на мягком сиденье — бледный, зубы стиснуты Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новое ружье. В машине было еще четверо. Тревис — руководитель сафари, его помощник Лесперанс и два охотника — Биллингс и Кремер. Они сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.
Таких мы не трогаем. Лучше не злоупотреблять своей счастливой звездой. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг. Машина взвыла.
Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун. Тут тебе сама Африка покажется Иллинойсом. Машина замедлила ход, вой сменился ровным гулом. Машина остановилась.
Солнце остановилось на небе. Мгла, окружавшая Машину, рассеялась, они были в древности, глубокой-глубокой древности, три охотника и два руководителя, у каждого на коленях ружье — голубой вороненый ствол. Пирамиды лежат в земле, камни для них еще не обтесаны и не сложены. Помните об этом. Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер — никого из них нет.
Они кивнули. Он показал на металлическую тропу, которая через распаренное болото уходила в зеленые заросли, извиваясь между огромными папоротниками и пальмами. Она парит над землей на высоте шести дюймов. Не задевает ни одного дерева, ни одного цветка, ни одной травинки. Сделана из антигравитационного металла.
Ее назначение — изолировать вас от этого мира прошлого, чтобы вы ничего не коснулись. Держитесь Тропы. Не сходите с нее. Повторяю: не сходите с нее. Ни при каких обстоятельствах!
Виноват в изменении истории. Ответственный руководитель группы путешественников. Сразу предупреждает их о правилах и запретах. Не успевает уследить за Экельсом. Главная мысль Даже самое незначительное решение может изменить жизнь человека. Люди должны нести ответственность за свои поступки, ведь они могут повлиять на жизнь тысяч или миллионов человек. Чему учит Несмотря на фантастическую оболочку в произведении затронуты актуальные темы: бережное отношение к природе, отсутствие у людей осознанности, бессмысленная погоня за адреналином.
Его перу принадлежат великолепные книги, которые больше чем полвека читают люди из различных стран мира. Сотни рассказов, известные повести — весь свой драгоценный творческий багаж писатель отдает тем, кто ценит произведения с глубокой мыслью. В его коротких рассказах, написанных так увлекательно, что невозможно оторваться, освещается целая жизнь, а иногда и миллионы лет, как в произведении «И грянул гром». Этот знаменитый научно-популярный фантастический рассказ, был впервые опубликован 28 июня 1952 года. Герои рассказа — Экельс, мистер Тревис, его помощник Лесперанс и два охотника — Биллингс и Кремер отправляются туда на изобретенной Машине времени для того, чтобы убить огромного ящера, отвратительное чудовище, и при этом ни в коем случае не сойти с тропы. Рассказ начинается с объявления, которое видит Экельс: «… Организуем сафари в любой год прошлого». Любопытство побеждает страх, и Экельс соглашается на условия, которые оглашает ему служащий, находящийся за конторкой: во всем слушаться только мистера Тревиса, если он скажет стрелять, нужно непременно выполнять приказ. Герой рассказа видит в конце комнаты светящуюся разноцветными огнями Машину времени, которая может перенести в любое время. Но цель героев — именно доисторическое прошлое, где не было еще ни Адама, ни Моисея, ни Наполеона, ни Гитлера. В Америке как раз прошли выборы Президента, окончившиеся победой Кейта. Если бы к власти пришел железный диктатор Дойчер, народу было бы очень плохо. Начало путешествия И вот герои — в Машине времени. Они мчатся чрез века, десятилетия, годы, месяцы, и вот наконец оказываются в древних джунглях за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет назад. Тревис показывает металлическую тропу, специально проложенную для охотников Компанией, чтобы люди из будущего не задели ни одной букашки, ни одной травинки. Нарушение запрета чревато наказанием. Тревис объясняет, почему это так серьезно: если убить, к примеру, всего лишь мышь, можно уничтожить все будущие поколения мышей. Могут исчезнуть и лисы, для которых мыши являются питанием. Ни в коем случае нельзя уничтожить какое-либо важное звено в развитии вида.
Консультацию по вопросам и домашним заданиям может получить любой школьник или студент.