Аджубей, редактор газеты "Известия", зять Хрущева, распоясался так, что стремится стоять над Президиумом ЦК КПСС. После снятия Хрущёва с высших партийных должностей Аджубей был отстранён с занимаемых постов. Нина Хрущёва первой из жён советских генеральных секретарей по-настоящему вышла в свет — представлять своего супруга и страну перед всем миром.
Умер внук Никиты Хрущева Алексей Аджубей
Скачать книгу «Я был зятем Хрущева» от Алексея Аджубья в любом формате. Хрущев одобрял отнюдь не все новации своего зятя. это занятие для историков. поиск по новостям. Внук генерального секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева Алексей Аджубей скончался на 70-м году жизни в своей московской квартире на Тверской улице.
В Москве нашли мертвым внука Никиты Хрущёва
В 1960-м - певец французского Сопротивления Сен-Жон Перс, выдвижение которого на Нобелевскую премию поддержала французская компартия, хотя он и не был левым печатался в издательствах ФКП. В 1961-м - председатель Союза югославских писателей, депутат Скупщины, коммунист и друг Тито Иво Андрич. В этом ряду Пастернак вполне органично мог представлять советскую литературу и считаться на родине самым заслуженным писателем. После войны, как только восстановилась работа Нобелевского комитета, Пастернака с 1946-го по 1950 год ежегодно выдвигали на премию западные писатели и университеты - как за собственную лирическую поэзию, так и за переводы Шекспира. Тогда ещё не было «Доктора Живаго».
Затем выдвижение прекратилось из-за опасений за его жизнь - в СССР шла борьба с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. С 1956 года Нобелевский комитет вновь вернулся к обсуждению кандидатуры Пастернака. Бесспорно, издание «Доктора Живаго» за границей, ставшее не только литературным, но и из-за тупой реакции в СССР политическим событием, резко увеличило шансы Пастернака на премию. Но премию он получил всё-таки в первую очередь как поэт: «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Пастернаку не повезло: история с публикацией романа пришлась на время «похолодания» после «оттепели». Напуганное венгерскими событиями хрущёвское руководство дало задний ход. Чуть позже - в 1961-1963 годах - всё, вероятно, произошло бы по-другому. В это время уже на Ленинскую премию выдвигали Солженицына.
Пастернак до последнего момента был уверен, что роман будет издан на родине - вносил какие-то изменения, редактировал. Ещё до появления итальянского издания несколько глав «Доктора Живаго» были опубликованы в Польше, и Пастернак подписал договор о полном издании. Роман собиралась печатать даже Чехословакия кроме Албании это была единственная соцстрана в Европе, где в то время ещё не было процесса десталинизации, что потом стало одной из причин «Пражской весны» , Пастернак и с чехами подписал договор. Ничего страшного он не видел первоначально и в итальянском издании.
Сначала он просто хотел ускорить продвижение романа в Европе «пусть переводят» , пока ожидается публикация в Москве, чтобы не терять время. В изданной в Москве в 2007 году книге «Дело Пастернака: воспоминания очевидца» он писал: «Я был убеждён, что книга выйдет в Советском Союзе, и хотел, чтобы первым западным издателем романа Пастернака был Фельтринелли - богатейший издатель, но при этом коммунист. Я тогда тоже был искренним коммунистом, уважал своих советских коллег и ни в коем случае не хотел нарушать никаких порядков».
По информации Ратьковского, против отказавшихся давать взятку Аджубею на страницах «Известий» было развёрнуто несколько информационных кампаний. Обычно они начинались с писем обеспокоенных граждан, на которые оперативно реагировали журналисты. Поэтому «герои» таких репортажей сразу же бежали к зятю Хрущёва и были готовы отдать любые деньги за прекращение травли, — пишет историк.
Он добавил, что смерть наступила по естественным причинам. Он является сыном дочери Хрущёва Рады и известного советского журналиста Алексея Аджубея. Зять Хрущёва в разные годы был главным редактором газет "Комсомольская правда" и "Известия". Рада Аджубей тоже была журналистом и публицистом.
Я не вступаю в спор ни с кем, ибо каждый имеет право на собственную точку зрения. Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии, — да мне и не под силу такая работа, — сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве… Алексей Аджубей, муж Рады Никитичны Хрущевой, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия». Мемуары о своем тесте и его нелегком времени Аджубей решился опубликовать только в разгар перестройки.
«Вернуть народу имя Сталина»
Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии,- да мне и не под силу такая работа,- сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве…» Алексей Аджубей, муж Рады Никитичны Хрущевой, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия».
И сердце Хрущева таяло, ему было приятно… Но главное состояло в том, что в определенном смысле они были родственные души. Никита Сергеевич буквально бредил ракетами. А Челомей их создавал. Идеи у него были грандиозные. Когда отца сняли, Сергей Никитич Хрущев тоже лишился любимой работы. Челомею он больше не был нужен.
Сергей Никитич сделал огромное дело — уговорил отца диктовать воспоминания. Четырехтомные заметки Никиты Сергеевича — бесценный источник по истории Отечества. И сам Сергей Никитич стал писать, и его книги пользуются большим успехом. Рада Никитична Хрущева всегда держалась скромно. Никто бы и не подумал, что она дочь хозяина страны. Она прожила достойную жизнь и была счастливым человеком, несмотря на все испытания. И она вовсе не похожа на детей других высокопоставленных начальников.
Всю жизнь работала в журнале «Наука и жизнь», заведовала отделом биологии и медицины, потом стала заместителем главного редактора. Решив, что журналистского образования недостаточно, окончила биологический факультет Московского университета. Известный ученый Николай Петрович Шмелев, женившийся на внучке Хрущева, вспоминал, как однажды дома у первого секретаря ЦК КПСС вспыхнул скандал из-за «народного академика» Трофима Лысенко, который с благословения руководства страны травил ученых-генетиков. Спровоцировала его Рада. Она спросила отца, не опасается ли он, что разгром генетики может оказаться столь же пагубным, как и запрет кибернетики при Сталине. Ни до, ни после я его таким больше не видел никогда». Рада хлопнула дверью, уехала и неделю не приезжала к родителям… Она была принципиальным человеком, не поступалась своими убеждениями и очень достойно прошла по жизни, доказав своим примером, как можно избежать любых соблазнов.
Рада Никитична рассказывала, что даже не особенно сожалела о выходе отца на пенсию в октябре 1964 года: — Это даже к лучшему. Программа Хрущева исчерпала себя, дальше придет молодая команда и пойдет дальше… Только потом поняла, как изменилась их жизнь. Никита Сергеевич предупредил семью: — Что дальше будет, неизвестно, могут арестовать, могут пенсии лишить. Мужу Рады отставка Хрущева точно сломала жизнь. На второй курс отделения журналистики филологического факультета Московского университета Алексей Иванович Аджубей перевелся из Школы-студии Художественного театра. Веселый, обаятельный, яркий, компанейский, артистичный, хорошо одетый, он был на пять лет старше вчерашних школьников. Мать Аджубея, Нина Матвеевна Гупало, модная портниха, которая работала в закрытом ателье и обшивала тогдашнее московское высшее общество, была встревожена: не сломает ли эта любовь карьеру ее сына?
Времена были еще сталинские, сегодня Хрущев — член политбюро и в фаворе, а завтра… Но любовь закончилась свадьбой.
Грибачёвым , Г. Жуковым , Л. За эту книгу им была присуждена Ленинская премия.
С 1960 года организовал выпуск еженедельника « Неделя » — фактически единственного в тот момент и на долгие годы неполитического издания такого формата в СССР. Владимир Снегирёв писал про него: «оказавшись у руля самых популярных газет страны, Алексей Иванович снискал себе уважение журналистского сообщества и неприязнь партийных бюрократов. Журналист Леонид Млечин написал о нём: "Он принадлежал к редкой породе газетных редакторов, которые работают азартно, фонтанируют идеями и умеют воодушевлять своих коллег. Тираж газеты достиг фантастической цифры в 8 млн экземпляров, при том что подписка была лимитирована.
После снятия Хрущёва с высших партийных должностей Аджубей был отстранён с занимаемых постов.
Пришлось вместе с Куликом идти к кардиналам, ответственным за протокол. Но и те не знали, как быть. Пришли к выводу, что «все разрешится само собой». Кулик добавил: «Все будет так, как захочет Господь». Вполне выигрышный вариант. Тот как бы в смущении развел руками. Ни о каком преклонении колен уже не могло идти речи. Аджубей передал понтифику послание советского руководителя.
В тексте послания говорилось: «Искренне поздравляю вас с присуждением комитетом фонда Бальцана премии «За мир и гуманизм», что является свидетельством признания ваших усилий в благородном деле поддержания мира. Желаю вам доброго здоровья и сил для дальнейшей плодотворной деятельности на благо мира». Ведь я уверен, что и Хрущев не побоится такой встречи» по воспоминаниям Аджубея. Участники этой встречи были поощрены каждый по-своему. Александр Кулик, который был переводчиком не только четы Аджубей, но и наблюдателей от РПЦ во время Второго Ватиканского собора, был вскоре назначен настоятелем Русской католической церкви Святой Троицы в Париже. За успешное сопровождение ватиканской миссии советских посланцев досрочно получил звание капитана КГБ Леонид Колосов. Но еще через пару-тройку дней случилось то, что, возможно, должно было помешать дальнейшим контактам между Хрущевым и Папским престолом. Аджубей собирался ехать в римский аэропорт в автомобиле Леонида Колосова. Но тот, как говорится, «рано расслабился» и на какое-то время оставил свой автомобиль около дома, а не в посольском гараже, как было положено инструкцией по безопасности.
И это было серьезной ошибкой. Много лет спустя сам подполковник КГБ в отставке Леонид Колосов рассказал, что случилось в тот злополучный день: «Я ехал вслед за посольской машиной со скоростью 130—140 км в час. Вдруг меня неожиданно потянуло влево, я ощутил сильный удар и куда-то полетел. Очнулся только в больнице. Ноги были все переломаны, множество ушибов. Ясно, что автокатастрофа готовилась не для меня. Наши технари, осмотревшие позднее мою машину, нашли в подрезанной покрышке левого переднего колеса специальную стальную шпильку. При большой скорости она проткнула камеру». Алексей Аджубей не пострадал, так как в последний момент советский посол уговорил его сесть в свой Mercedes.
Возможно, это спасло ему жизнь. Леонид Колосов считал, что авария его машины могла быть подстроена теми, кто не хотел сближения СССР и Ватикана, возможно, спецслужбами Италии. Грекокатолический демарш О дотоле неизвестном эпизоде ватиканской миссии четы Аджубей рассказывает недавно рассекреченный и обнародованный документ из архива ЦРУ. Имелось, оказывается, у Алексея Ивановича и Рады Никитичны еще одно задание, которое, безусловно, было инициировано или по крайней мере одобрено самим Хрущевым.
Плата за родство с Хрущевым: к столетию со дня рождения Алексея Аджубея
Видео. Похожие. Следующий слайд. Я Был Зятем Хрущева Алгоритм. Ну, конечно, язвили, что Аджубею повезло больше других, поскольку зять Хрущева. Поэтому «герои» таких репортажей сразу же бежали к зятю Хрущёва и были готовы отдать любые деньги за прекращение травли, – пишет историк. Хрущев одобрял отнюдь не все новации своего зятя. Алексей Аджубей – внук первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева – скончался на 70-м году жизни в своей квартире на Тверской улице в Москве.
Дети и зять Хрущева
Никита Хрущев с дочерью и сыном uznayvse. Его осудили на восемь лет лагерей "с отбыванием части срока на фронте". А в марте 1943-го старший лейтенант Хрущев не вернулся из боевого вылета. По одной версии он погиб в том вылете, по другой попал в плен и согласился сотрудничать с немцами. По распоряжению Сталина его нашли и приговорили к расстрелу, хотя Хрущев умолял в буквальном смысле на коленях пощадить сына.
Ухаживали и иностранцы, когда она бывала на фестивалях или гастролях за границей. Но Конюхова сама выбирала, кого ей любить. Была в ее молодости большая и сумасшедшая любовь. Это странно, но среди множества мужчин она выбрала… женатого Леонида Быкова. Не надо рушить чужую семью, — просил ее Георгий Степанович. Но Татьяна его не слушала, да и сам Быков ответил ей взаимностью. Между влюбленными завязался сумасшедший роман, пока кто-то из съемочной группы не рассказал Конюховой, что супруга Леонида ждет ребенка. Она сразу решила обрубить все концы. Уехала, даже не попрощавшись. Да, сильный и своенравный характер был у Татьяны. Взаимность и счастье нашли ее чуть попозже, уже в более зрелом возрасте. В этом браке родился единственный сын актрисы — Сергей Кузнецов, который стал футболистом и футбольным судьей. Увы, но муж умер слишком рано, в 55 лет. Татьяна тяжело переживала уход мужа.
Я не вступаю в спор ни с кем, ибо каждый имеет право на собственную точку зрения. Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии, — да мне и не под силу такая работа, — сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве… Алексей Аджубей, муж Рады Никитичны Хрущевой, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия».
Юлия Хрущева погибла на железнодорожной станции "Солнечная" в Москве в возрасте 77 лет. Нина в конце 80-х уехала учиться в Америку, в Принстон. С тех пор живет и работает в США. Считается большим специалистом-аналитиком по России. В разводе.
Бывший зять внука Хрущева Алексея Аджубея подтвердил его смерть
Автором данной книги является Алексей Иванович Аджубей, зять Хрущева и главный редактор сперва газеты «Комсомольская правда», а потом и газеты «Известия». Заявленный соавтор Лев Петров (ставший впоследствии зятем Генсека СССР Н. Хрущева и литературным редактором его мемуаров) подарил своему армейскому сослуживцу Аркадию. Заявленный соавтор Лев Петров (ставший впоследствии зятем Генсека СССР Н. Хрущева и литературным редактором его мемуаров) подарил своему армейскому сослуживцу Аркадию. Внук Никиты Хрущева Алексей Аджубей скончался в Москве в возрасте 69 лет, сообщил ТАСС со ссылкой на медиков. Российское СМИ назвало некоторые подробности смерти Алексея Аджубея, который являлся внуком первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева. На этой странице свободной электронной библиотеки вы можете ознакомиться с описанием книги «Я был зятем Хрущева» и другой информацией о ней.
Умер внук Никиты Хрущева Алексей Аджубей
| В Москве нашли мертвым внука Никиты Хрущева / Закон и Порядок | Вот ответ на: Советский журналист, зять Н. С. Хрущева. |
| Я был зятем Хрущёва - книга 2014 года | О книге "Я был зятем Хрущева". – Я не писал политическую биографию Хрущева – это занятие для историков. |
А 2024 году проиндексируют пенсию работающим пенсионерам
Уход из жизни внука первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева подтвердил его бывший зять Иван Полисский в комментарии РИА «Новости». Заработать на знаниях по теме Я был зятем Хрущёва. Видео. Похожие. Следующий слайд. Я Был Зятем Хрущева Алгоритм.
Стали известны подробности смерти внука Хрущева Алексея Аджубея
Заявленный соавтор Лев Петров (ставший впоследствии зятем Генсека СССР Н. Хрущева и литературным редактором его мемуаров) подарил своему армейскому сослуживцу Аркадию. Внук первого секретаря ЦК КПСС (1953 — 1964) Никиты Хрущёва Алексей Аджубей умер в Москве на 70-м году жизни. Оригинал взят у philologist в Алексей Аджубей о заговоре против Хрущева 1964 года Алексей Иванович Аджубей (9 января 1924, Самарканд 19 марта 1993, Москва) советский журналист. Тегиаджубей зять хрущева биография личная.
В Москве нашли мертвым внука Никиты Хрущева
Мера порядочности и ответственности тоже сугубо индивидуальна. Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии, — да мне и не под силу такая работа, — сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве… Алексей Аджубей, муж Рады Никитичны Хрущевой, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия». Мемуары о своем тесте и его нелегком времени Аджубей решился опубликовать только в разгар перестройки.
Зять Хрущёва в разные годы был главным редактором газет "Комсомольская правда" и "Известия". Рада Аджубей тоже была журналистом и публицистом.
RU в Яндекс. Новости или в Яндекс.
Спросил его: «Стоит ли мне ехать на аэродром? На аэродроме из большого начальства еще никого не было. Замятин исчез, я встал чуть в стороне от главного прохода, чтобы не искушать тех, кто предпочтет не встречаться со мной, ведь я становился опальным. Самолет с президентом на борту уже минут сорок барражировал над Шереметьевом. Летчики, да и президент, видимо, не понимали, почему их держат в воздухе. Наконец появилась первая машина. Вошел в зал.
Демонстративно подошел ко мне, пожал руку. Через минуту хлопнули дверцы еще одного лимузина. Появился Подгорный. Плащ нараспашку. В руке сигарета. Лицо свекольного цвета. Громко бросил: «Сажайте самолет! Выстраивался хвост новоприближенцев. Власть сменилась.
Я видел, как Подгорный обнял Дортикоса, затем отвел его от толпы встречающих и что-то зашептал на ухо. Теперь и Дортикос был в курсе дела. Кавалькада машин двинулась в город. На холодном ветру плескались советские и кубинские флаги. Прохожие останавливались, провожая взглядами черную ленту автомобилей. Хорошо, что я попросил своего известинского шофера приехать за мной. Замятин так и не появился. Едва я вернулся в редакцию, как последовал звонок секретаря ЦК партии Л. Ильичева, ведавшего идеологией.
Он попросил немедля приехать к нему. Нетрудно было догадаться, о чем пойдет речь. Впрочем, беседа заняла всего несколько минут. Ни тени смущения не промелькнуло на лице Ильичева, когда он сообщил мне, что я освобожден от обязанностей главного редактора «Известий». Я ни о чем не спрашивал, не требовал объяснений, понимая, что Ильичеву не до меня. Его собственная судьба висела на волоске: как-никак он был явным выдвиженцем Хрущева и со страхом думал о реакции Суслова по поводу собственной персоны. Кстати, Ильичев вскоре был отправлен в МИД на вполне приличную должность заместителя министра до ЦК он заведовал отделом печати МИДа , где и проработал более двадцати «застойных» лет. Такие «пароходы» тонут редко: у них многослойная обшивка корпуса, и если пробоина не глубока, подлатавшись, они вновь пускаются в плавание, хотя бы каботажное. Вернулся в газету.
Странное чувство облегчения овладело мной. Я еще не знал никаких подробностей, когда мне позвонила жена и передала разговор с отцом. Он сказал, что вопрос с ним решен. Подбодрил тем, что на заседании Президиума ЦК отметили рост подписки на газету «Известия» с 400 тысяч в 1959 году до почти 9 миллионов на октябрь 1964 года и что мне, как было сказано, «подыщут соответствующее журналистское занятие». Мои заместители, Гребнев и Ошеверов, видимо, о чем-то догадывались. Я не стал томить их и коротко рассказал о случившемся. Сидели в кабинете втроем. Телефон молчал, хотя было самое горячее газетное время. Вот-вот должно было появиться сообщение ТАСС о моем освобождении.
Я поручил подписать газету Ошеверову. К этому времени мы проработали с ним вместе почти пятнадцать лет, начинали еще в «Комсомольской правде». Алексея Гребнева я знал больше четырех лет, только по «Известиям»: он работал заместителем у прежнего главного редактора, Губина, и остался на этом посту, когда я пришел в газету. Мизансцена, возникшая после моего сообщения о визите в ЦК, отчетлива в моей памяти. Постепенно, даже не осознав этого, замы отвели от меня глаза, потом перестали смотреть друг на друга, как бы боясь выдать нечто, таившееся в их душах и, возможно, видимое со стороны. Я понял, что им тяжело, что они растеряны и обескуражены, и, не испытывая моих коллег дольше, попрощался. Попросил своего помощника Артура Поднека оформить приказ о моем уходе в очередной отпуск и получить отпускные. Пятьсот рублей, за вычетом подоходного налога и прочих удержаний. Поднеку я сказал, что все вопросы — завтра.
Остался в кабинете один. Вот и пришел момент прощания. В этой большой комнате на пятом этаже известинского здания я проводил времени куда больше, чем дома. До мелочей был знаком пейзаж, видный сквозь круглые окна, расположенные почти под потолком, — крыши домов на площади Пушкина. Кабинет был просторен. Никакой пышной мебели, книжных шкафов с декоративным рядом книг классиков марксизма-ленинизма, которых в подобных кабинетах никто не читает. Не было в нем и портретов руководителей. Большой рабочий стол без ящиков, еще больший — для заседаний редакционной коллегии. На одной из стен — монтаж из нескольких фотографий: Маяковский, Горький, Барбюс, Шолохов и кто-то еще — теперь не помню.
Такой интерьер мне нравился. Почему-то вспомнилось, как в конце 1959 года сюда ворвался сухонький, небольшого роста человек и стал взволнованно говорить, горячась и размахивая руками. Это был один из архитекторов здания «Известий», Михаил Григорьевич Бархин. Он проектировал здание вместе с отцом — известным советским зодчим Григорием Борисовичем Бархиным — и был очень обеспокоен, как бы во время капитального ремонта мы не нарушили стилистику и облик их детища, ведь это — образец конструктивизма конца 20-х годов. Я успокоил его.
Тот потом стал первым секретарем, а Аджубей — главным редактором газеты «Известия». Шутка «не имей сто друзей, а женись, как Аджубей» быстро потеряла остроту. Зять Хрущева доказал свою профпригодность с первых же дней после назначения. Сделал «рупор власти» ближе к читателю, авторов научил наполнять полосы «Известий» интересными темами, добавил иллюстраций. Раньше газеты шли без фотографий. Или один-два снимка на всю полосу. А что это такое? Это ерунда. Там сидит какой-то Иван Иванович и что-то точит», — рассказал сотрудник газеты «Известия» Александр Блохнин. Александр Блохнин пришел в газету как раз в разгар перемен — в 1961-м. И понял, что главред понимает силу хорошей картинки.
Прямой эфир
- Рецензия недели
- 2 На сколько проиндексируют пенсию в 2024 году.
- Скачать книгу
- Ватиканская миссия зятя Хрущева
Alexey Adjubey
- Алексей Аджубей: Я был зятем Хрущева
- Дети «отца оттепели». Какой оказалась судьба наследников Хрущева - Экспресс газета
- Аннотация:
- Акции сегодня
Крым передали Украине за грехи Хрущева
Когда думал над тем, как выстраивать повествование о теперь уже далеких годах, мне показалось важным не столько следовать хронологическими ступенями или пытаться чертить точную схему событий, во всем их объеме и разнообразии, — да мне и не под силу такая работа, — сколько составить картину из штрихов и фактических зарисовок о людях, событиях, о радостном и горестном, не только о Хрущеве… Алексей Аджубей, муж Рады Никитичны Хрущевой, главный редактор газет «Комсомольская правда» и «Известия». Мемуары о своем тесте и его нелегком времени Аджубей решился опубликовать только в разгар перестройки. На сайте электронной библиотеки Litportal вы можете скачать книгу Я был зятем Хрущева в формате fb2, rtf, pdf, txt, epub.
Вот и пришел момент прощания. В этой большой комнате на пятом этаже известинского здания я проводил времени куда больше, чем дома.
До мелочей был знаком пейзаж, видный сквозь круглые окна, расположенные почти под потолком, — крыши домов на площади Пушкина. Кабинет был просторен. Никакой пышной мебели, книжных шкафов с декоративным рядом книг классиков марксизма-ленинизма, которых в подобных кабинетах никто не читает. Не было в нем и портретов руководителей.
Большой рабочий стол без ящиков, еще больший — для заседаний редакционной коллегии. На одной из стен — монтаж из нескольких фотографий: Маяковский, Горький, Барбюс, Шолохов и кто-то еще — теперь не помню. Такой интерьер мне нравился. Почему-то вспомнилось, как в конце 1959 года сюда ворвался сухонький, небольшого роста человек и стал взволнованно говорить, горячась и размахивая руками.
Это был один из архитекторов здания «Известий», Михаил Григорьевич Бархин. Он проектировал здание вместе с отцом — известным советским зодчим Григорием Борисовичем Бархиным — и был очень обеспокоен, как бы во время капитального ремонта мы не нарушили стилистику и облик их детища, ведь это — образец конструктивизма конца 20-х годов. Я успокоил его. Никаких наружных работ проводить не предполагалось, крушили и перестраивали только «начинку» здания.
К этому времени я дважды побывал в Соединенных Штатах Америки, видел, как организован труд журналистов в тамошних газетах, и пытался воспользоваться их опытом. Вместо крошечных кабинетов, в которых, как в норах, прятались репортеры, сделали несколько общих залов, где каждый сотрудник был на виду, запаслись новой оргтехникой, поощряли тех, кто сам пользуется пишущей машинкой, даже ввели курсы машинописи. По моде тех лет окрасили стены в разные цвета, чтобы веселее работалось. И вот теперь все, что связывало меня с этим домом, с коллегами, пришло к финалу.
Я понимал, конечно, что найдется немало людей, которые расценят мое спешное увольнение по-своему: Аджубей занимал свой пост по протекции, его карьера зависела от родственных связей. Честно сказать, сам я так не думал: кое-что смог и успел сделать в журналистике. На следующий день, 14 октября, на Пленуме ЦК, освободившем Хрущева, Брежнев удостоил меня короткой реплики. Суть ее сводилась к тому, что мне будет предоставлена возможность работать по специальности… Правда, очень скоро я понял и это подтвердили последующие десятилетия , как легко и эффектно бросает Брежнев подобные фразы, как старается выглядеть гуманным и внимательным.
Сидевшие на просцениуме Свердловского зала Кремля члены Президиума ЦК, поддержавшие Брежнева в его заговоре против Хрущева, не знали, конечно, что в эти же минуты решается их собственная судьба и очень скоро один за другим они, как и Хрущев, будут отправлены на пенсию, посланы за границу, а то и вовсе займут второстепенные должности на дальних заводах и фабриках. Сделает это Брежнев тихо, без скандалов, по-семейному, как бы любя. Всему этому еще предстояло быть. Как выразился известный журналист Александр Бовин, советник Брежнева и составитель его речей, сам испытавший на себе капризную перемену брежневской любви: Леонид Ильич обладал «чувством власти».
Я бы уточнил: властолюбием. Интрига составляла самую сильную, хоть и не очень видимую часть натуры этого человека, ставшего в октябре 1964 года главой партии. Позже станет ясно, что Брежнев старался уходить от решения острых вопросов, откладывая «на потом». Через месяц, в ноябре, состоялся еще один Пленум ЦК.
Брежнев был объявлен Генеральным секретарем Хрущев назывался Первым. Так был заложен кирпичик в фундамент того здания, которое выстраивалось Брежневым и для Брежнева. На этом Пленуме в спешном порядке отменили многие хрущевские новации. Ликвидировали совнархозы, возродили министерства в их прежнем «классическом» виде, отменили разделение обкомов на сельский и промышленный.
Все эти вопросы никак не обсуждались, никто не выступал в прениях. Вел себя Брежнев на заседании пленума легко, весело, подчеркивая всем своим видом: ну вот, друзья, мы возвращаемся к стабильному упорядоченному образу жизни, работы; все хорошо, давайте жить дружно! Пленум уже закончился, все встали, и тут к Брежневу обратился Суслов. Сказал ему несколько фраз вполголоса.
Все последующее заняло не более получаса. Перед голосованием я попросил слова. После маленькой заминки Брежнев сказал: «Кстати, Аджубей проявил недисциплинированность, опоздал на заседание». Не знаю, зачем ему понадобилась неправда.
Просто поначалу меня и не собирались приглашать в этот зал, потом передумали. Я извинился перед членами ЦК за поздний приход, сказал, отчего так получилось, коротко доложил о своем пути в журналистике, о том, что смог и чего не смог сделать в газете. Обернулся к Суслову: «По-видимому, вы лучше знаете, кто и в какой мере повинен в раздувании культа личности Хрущева. Газету «Известия» вряд ли можно упрекнуть в некритичности, беззубости, и я не могу принять подобные утверждения только на свой счет.
Тут каждый должен отвечать за себя». В зале была абсолютная тишина. Я разглядывал лица. Жесткие, смущенные, испуганные, безразличные… Пока готовили бюллетени для голосования, я стоял на маленькой площадке лестницы.
Подошел министр тяжелого и транспортного машиностроения Кожевников. Мы жили с ним в одном доме. Спросил, сколько мне лет. Выйдя из Кремля, я прежде всего подумал, что теперь мне необходимо искать работу… В конце ноября позвонили Хрущеву, приглашали явиться в ЦК, чтобы оговорить его новый статус.
Как рассказывал Анастас Иванович Микоян, он до последней минуты боролся за то, чтобы смещение Хрущева выглядело хотя бы «цивилизованно». Микоян говорил, что партии целесообразно по достоинству оценить то положительное, что сумел сделать Никита Сергеевич, и отметить это в соответствующем сообщении наряду с недостатками. Видимо, верх взяли иные соображения. Во всяком случае, чем дальше отодвигался визит Хрущева в ЦК — а в октябре он тяжело заболел гриппом и не смог явиться по вызову, — тем все сильнее и резче обозначалось раздражение против Хрущева, урезались его пенсионные блага, забывались данные обещания о сохранении квартиры, дачи и т.
Когда Никита Сергеевич после болезни получил аудиенцию, на него уже кричали. И, как ни странно, даже Косыгин. Он заявил примерно следующее: «Если бы вы появились сейчас на улице, вас бы растерзали». Хрущев с горечью вспоминал эту фразу.
Он относился к Алексею Николаевичу с уважением. Именно его считал самым подготовленным и опытным человеком в том руководстве, которое сложилось после октябрьского Пленума ЦК. Кстати, очень скоро стало видно, как не «вписывается» Косыгин, его жизненные установки в брежневский стиль. Хрущев не мог уже защищать свое достоинство.
При средней зарплате рабочего в 80 рублей эта услуга стоит от 3 до 5 тысяч в год», — отмечает автор исследования. По словам Ратковского, на страницах «Известий» было развернуто несколько информационных кампаний против тех, кто отказался давать взятку Аджубею. Обычно они начинались с писем неравнодушных граждан, на которые журналисты быстро реагировали.
Реклама «Известия» со ссылкой на близких знакомых Алексея Аджубея уточнили, что много лет он страдал от неизлечимого хронического аутоиммунного заболевания. Тело 69-летнего внука бывшего советского лидера обнаружили в квартире на Тверской улице Москвы. Как сообщил «360» источник в экстренных службах российской столицы, спасателей вызвал знакомый покойного. Он пояснил, что в ходе телефонного разговора собеседник почувствовал себя плохо. После выйти на связь он уже не мог.