После этого глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело против врача.
Укол жизни или смерти
Здоровье - 23 июня 2023 - Новости Тюмени - Discover videos related to Доктор Такое Дело Песня Полностью on TikTok. Дело врачей (дело врачей-вредителей или врачей-отравителей), в материалах следствия дело о сионистском заговоре в МГБ. Уголовное дело в отношении врача было возбуждено в конце зимы, поводом стала жалоба москвички Анастасии Акиньшиной, которая обвинила врача в высказываниях на тему СВО. В приложении они могут записаться к врачу, выбрать клинику и получить онлайн-консультацию штатного врача BestDoctor в режиме реального времени.
С нее началось «дело врачей»: обвиняла ли Тимашук коллег в убийстве Жданова?
Есть несколько причин того, почему лишь небольшой процент возбужденных уголовных дел на врачей доходит до суда, рассказал «Известиям» медицинский юрист Алексей Старченко. Видеопособие должно помочь врачам проводить операции по четырем специализациям — Уголовное дело возбуждается не специалистом в сфере здравоохранения, следователь не знает особенностей оказания медицинской помощи, не может установить причинно-следственную связь, но он задает вопросы судмедэкспертам, — пояснил он. И если дело не было передано в суд, значит, в ходе расследования вину врача не установили. Кроме того, подобные дела сложные и расследуются долго. Пока проводится экспертиза, сроки давности привлечения к уголовной ответственности по некоторым статьям успевают пройти, в итоге дела закрываются, пояснил эксперт. Руководитель Общественной потребительской инициативы Олег Павлов отметил, что «если число уголовных дел не уменьшается, это говорит о том, что проблема есть и остается». Но в ближайшие годы число уголовных дел на врачей может вырасти в разы, полагает медицинский юрист Юлия Казанцева. Кто должен платить за удаленную медицинскую помощь и что мешает ее развитию — Это связано с тем, что в октябре 2022 года глава СК Александр Бастрыкин издал ведомственный приказ о том, чтобы все экспертизы по данной категории дел направлялись в следственные экспертные отделы Следственного комитета, — напомнила она. Нет «врачебных ошибок» При этом самого понятия «врачебная ошибка» в УК нет, напомнила Юлия Казанцева.
А ещё больше меня расстроила цензурированная система комментирования этой группы. Я так поняла, что это место слета восхищенных фанатов, а не объективных беспристрастных ценителей поэзии. Думаю, каждому адекватному человеку полезна конструктивная критика как стимул совершенствования и творческого роста. Не надо воспринимать её в штыки.
По совету подруги обратилась в справочную службу «Просто спросить» и записалась на УЗИ возле дома. На УЗИ врач посмеялась над моей тревогой: «Начитаетесь ужасов в интернете, а потом паникуете! Нет у вас там ничего». В справочной мне предложили проконсультироваться в специализированной клинике. Там УЗИ показало новообразование с нечеткими краями, которое склонно к быстрому вертикальному росту. Маммолог сделал биопсию, дал направления на анализы, объяснил, что делать дальше. Слева: Евгения Александрова с дочерью. И тут меня буквально вывез мой врач: он собирал меня обратно и возвращал в состояние человека. Всегда был на связи, спокойно отвечал на все вопросы, очень грамотно подвел меня к диагнозу, сообщил о результатах КТ, как только получил их — а это был праздничный день. Через две недели после подтверждения диагноза я легла на операцию. Оперировал и курировал мое восстановление тот же маммолог, к которому я пришла изначально, и это было круто: доктор вел меня с самого первого дня, и я ему полностью доверяю. Как поддержать человека, которому сообщили о неизлечимом заболевании В больнице я встретила много молодых врачей — открытых, избегающих лишней бюрократии, всегда старающихся помочь пациенту. Меня поразило наше отделение — человечное, теплое, спасительное в буквальном смысле. Честно говоря, я не знаю, что посоветовать другим. Единственный универсальный совет — быть внимательными к своему здоровью, проходить скрининг онкозаболеваний и, главное, найти врача, которому вы можете довериться. Ольга Лопушанская, 33 года, хирург, врач-онколог Явного стереотипного отношения к себе как к специалисту я не встречала. Когда только начинала, семь лет назад, пациенты могли узнавать «второе мнение» у других специалистов, но мне кажется это нормальным. Я советую пациентам перед приемом записать вопросы, ответы на которые они хотели бы получить. Это позволяет самостоятельно структурировать информацию и запоминать ее. Особенно когда пациент выписывается и ему сразу хочется много всего узнать. Ольга Лопушанская Фото: Светлана Булатова для ТД К сожалению, в поликлинике время приема одного пациента сейчас ограничено 10—15 минутами. Этого мало, чтобы построить эффективную коммуникацию. Ведение аудиозаписи во время приема в декабре 2023 года депздрав Москвы обязал врачей вести аудиозапись приема пациентов , с одной стороны, эффективно: в спорных ситуациях можно узнать, как было на самом деле. Но с другой стороны, такая обязаловка — разговаривать по регламенту — мешает установлению доверительных отношений. Нужны не подобные меры, а введение для врачей такой обязательной дисциплины, как «общение с пациентом». Ольга Селиверстова, 26 лет, онколог-химиотерапевт, ординатор, резидент Высшей школы онкологии Иногда мне говорят: «Эх, какая молодая! Говорю: «Хорошо, но давайте обсудим не мой возраст, а то, с чем вы ко мне пришли, потому что мне интересно в этом разобраться и помочь». И начинаю подробно рассказывать пациенту о ходе лечения, задачах, которые перед нами стоят, — и людям становится легче. В конце приема могут сказать: «Как хорошо, что мы к вам обратились! Мне всегда хочется переубедить скептически настроенного пациента — молодой специалист не равно отсутствие опыта и знаний. Слева: Ольга Селиверстова. Справа: значок Российского общества клинической онкологии Фото: Светлана Булатова для ТД Например, у одной из моих первых пациенток, которую я вела самостоятельно, было ярко выраженное чувство тошноты на фоне химиотерапии. Мы вместе с ней подробно расписали, как с этим можно справиться. На следующий прием пациентка пришла со словами «Мне так хорошо! Смотрите, я даже накрасила глаза! Я почувствовала радость от такого доверия и взаимопонимания. Иногда пациенты говорят, что не хотят общаться с лечащим врачом при студентах или ординаторах, а только наедине. Из-за этого я иногда переживаю. Но когда врач представляет меня как клинического онколога, то пациенты воспринимают иначе. Я никогда не обсуждала с коллегами, как именно меня нужно представлять. Я понимаю: когда посторонний человек вторгается в отношения врача и пациента, то лучше сразу внести ясность, что рядом коллега, который тоже может помочь и которому тоже можно задать вопрос. Лиза, 33 года, рак молочной железы. В ремиссии В конце июля прошлого года я лежала вечером перед телевизором и вдруг в левой груди почувствовала какой-то комочек, в правой — ничего. Сначала я не придала этому значения, но постоянно трогала эту шишку и чувствовала, что у нее неровные края. Осенью сделала маммографию, она показала — в левой груди уже два новообразования. Меня направили на биопсию. Пока я ждала результаты, появился третий комочек. Когда я пришла за результатами биопсии в онкоцентр, там была большая очередь из женщин. Вызывали по фамилии, и каждая выходила из кабинета со слезами на глазах. Я до последнего надеялась, что меня это не коснется: я молода, полна энергии, у меня ничего не болит, нет генетической предрасположенности. Я зашла в кабинет, где было пять врачей, они крутили меня по очереди, как манекен, трогали и обсуждали на своем медицинском языке. Я спросила, что со мной. У вас рак. Вам позвонят». Так мне диагностировали рак молочной железы. После первого курса химии мне было нелегко: я спала по 13 часов в день, утром требовалось около часа, чтобы стащить себя с кровати, дойти до ванны, помыться сидя и не упасть в обморок. Если я могла дойти до машины, то считала себя героем. Подняться на третий этаж было практически невозможно. Я все время боялась потерять сознание от усталости. Второй и третий курсы химии уже переносились легче. Я привыкла к болезни и стала относиться к ней как к пути, который надо пройти. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы принять этот факт.
В июне 2018 года на сайте «ПроДокторов» появился отзыв на врача общей практики одной из московских поликлиник. Пациентка, пожелавшая остаться анонимной, осталась недовольна работой доктора. Правда, позже доктор, назовем ее Галина Львова, узнала, кто писал отзыв: пришедшая к ней на прием женщина, назовем ее Ольга Яблокова, сама рассказала, что оставила жалобу на этом сайте. Текст отзыва, который оставила пациентка: Ужасный врач! Как-то волею судеб мне дали талон к ней по срочному приему. Она заявила, что уже не работает, хотя на двери висел ее график и я попадала в рабочее время. С помощью главврача сумела попасть на прием, но лучше бы не попадала. Диагнозов не знает, рассказываю, что со мной, — не слышит, выписывает то, что мне нельзя, хотя я ей рассказала сразу обо всех аллергиях. И в конце она просто чудесно запарывает мне больничный лист. Мне нельзя было брать больничный дольше, чем на 3 дня, она поставила ошибочную дату закрытия — и больничный лист продлился на неделю! Во время приема психовала, хамила, всячески показывала, что я ей помешала и она не собиралась никого принимать, хоть помирай под дверью. Жуткое, безобразное хамство, уволить и лишить права работать в медицине с таким отношением!
Онколог в больнице подменял дорогие лекарства на физраствор и продавал их
Интересно что смертельный укол Сталину сделала еврейка. Похожие вопросы.
Он посетил столичную поликлинику, где всё это произошло, но там с ним разговаривать не стали и перенаправили в другую, однако и там корреспондента проигнорировали, сославшись на занятость начальства. Этот заговор молчания вполне объясним, наверное, какой-то корпоративной солидарностью. Необъяснимо другое.
А каким образом в нашей воюющей стране оказалось такое количество скрытых врагов? Журналист "Первого русского" Альгис Микульскис. Фото: Царьград Скандальный врач далеко не единственная, кто входит в этот список. Эти люди, по словам Микульскиса, могут сидеть в детских больницах, школах, в разных конторах и доводить до слёз вдов русских военнослужащих. Подводя итог, корреспондент задался риторическим вопросом, не пора ли что-то сделать с этим, поскольку погибшие нам этого не простят.
Пострадавшая мать мальчика также поделилась мнением.
Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Стихи.
Педиатра Надежду Буянову, оскорбившую вдову погибшего участника СВО, поместили в СИЗО
С малышами, наверное, проще, а Леся — подросток и задавала много вопросов. Хотя, наверное, про свое заболевание она знает больше, чем я ей говорила. Первое время было тяжело, общаться без слез не получалось. Но онкоотделение в нашей больнице — это большая семья.
Врачи оказались не только профессионалами, но и неравнодушными людьми — а это великий труд, они через себя пропускают боль и переживания каждого ребенка. Сил им и терпения. Александр Петрачков, 31 год, онкомаммолог, пластический хирург Во время ординатуры и в первые годы работы пациенты принимали меня за студента.
Это требовало большего количества времени для общения и выработки доверия к себе как с специалисту. Преодолеть недоверие со стороны пациента помогали отзывы других людей, которых я лечил, моя известность в профессиональном сообществе. Большую роль играли и подробные консультации, которые не противоречили «вторым мнениям» в том случае, если пациент за ними уже обращался.
Перед приемом я советую записать вопросы, которые пациент планирует задать специалисту. Если заранее смущает возраст или пол врача, можно выбрать другого. Александр Петрачков Фото: Светлана Булатова для ТД Если это невозможно — уточняйте интересующие вопросы, ссылаясь на мнение других специалистов.
При этом не стоит задавать врачу вопросы вроде «А сколько вам лет? Я считаю, что в российской медицинской практике необходимы новые системы оценки докторов, объективизация их навыков и опыта — что-то наподобие системы отзывов, только более общедоступной, как реестр. Евгения, 37 лет, рак молочной железы О болезни я узнала случайно: перед сном нащупала что-то непонятное в правой груди.
По совету подруги обратилась в справочную службу «Просто спросить» и записалась на УЗИ возле дома. На УЗИ врач посмеялась над моей тревогой: «Начитаетесь ужасов в интернете, а потом паникуете! Нет у вас там ничего».
В справочной мне предложили проконсультироваться в специализированной клинике. Там УЗИ показало новообразование с нечеткими краями, которое склонно к быстрому вертикальному росту. Маммолог сделал биопсию, дал направления на анализы, объяснил, что делать дальше.
Слева: Евгения Александрова с дочерью. И тут меня буквально вывез мой врач: он собирал меня обратно и возвращал в состояние человека. Всегда был на связи, спокойно отвечал на все вопросы, очень грамотно подвел меня к диагнозу, сообщил о результатах КТ, как только получил их — а это был праздничный день.
Через две недели после подтверждения диагноза я легла на операцию. Оперировал и курировал мое восстановление тот же маммолог, к которому я пришла изначально, и это было круто: доктор вел меня с самого первого дня, и я ему полностью доверяю. Как поддержать человека, которому сообщили о неизлечимом заболевании В больнице я встретила много молодых врачей — открытых, избегающих лишней бюрократии, всегда старающихся помочь пациенту.
Меня поразило наше отделение — человечное, теплое, спасительное в буквальном смысле. Честно говоря, я не знаю, что посоветовать другим. Единственный универсальный совет — быть внимательными к своему здоровью, проходить скрининг онкозаболеваний и, главное, найти врача, которому вы можете довериться.
Ольга Лопушанская, 33 года, хирург, врач-онколог Явного стереотипного отношения к себе как к специалисту я не встречала. Когда только начинала, семь лет назад, пациенты могли узнавать «второе мнение» у других специалистов, но мне кажется это нормальным. Я советую пациентам перед приемом записать вопросы, ответы на которые они хотели бы получить.
Это позволяет самостоятельно структурировать информацию и запоминать ее. Особенно когда пациент выписывается и ему сразу хочется много всего узнать. Ольга Лопушанская Фото: Светлана Булатова для ТД К сожалению, в поликлинике время приема одного пациента сейчас ограничено 10—15 минутами.
Этого мало, чтобы построить эффективную коммуникацию. Ведение аудиозаписи во время приема в декабре 2023 года депздрав Москвы обязал врачей вести аудиозапись приема пациентов , с одной стороны, эффективно: в спорных ситуациях можно узнать, как было на самом деле. Но с другой стороны, такая обязаловка — разговаривать по регламенту — мешает установлению доверительных отношений.
Нужны не подобные меры, а введение для врачей такой обязательной дисциплины, как «общение с пациентом». Ольга Селиверстова, 26 лет, онколог-химиотерапевт, ординатор, резидент Высшей школы онкологии Иногда мне говорят: «Эх, какая молодая! Говорю: «Хорошо, но давайте обсудим не мой возраст, а то, с чем вы ко мне пришли, потому что мне интересно в этом разобраться и помочь».
И начинаю подробно рассказывать пациенту о ходе лечения, задачах, которые перед нами стоят, — и людям становится легче. В конце приема могут сказать: «Как хорошо, что мы к вам обратились! Мне всегда хочется переубедить скептически настроенного пациента — молодой специалист не равно отсутствие опыта и знаний.
Слева: Ольга Селиверстова. Справа: значок Российского общества клинической онкологии Фото: Светлана Булатова для ТД Например, у одной из моих первых пациенток, которую я вела самостоятельно, было ярко выраженное чувство тошноты на фоне химиотерапии. Мы вместе с ней подробно расписали, как с этим можно справиться.
На следующий прием пациентка пришла со словами «Мне так хорошо! Смотрите, я даже накрасила глаза! Я почувствовала радость от такого доверия и взаимопонимания.
Иногда пациенты говорят, что не хотят общаться с лечащим врачом при студентах или ординаторах, а только наедине. Из-за этого я иногда переживаю. Но когда врач представляет меня как клинического онколога, то пациенты воспринимают иначе.
Я никогда не обсуждала с коллегами, как именно меня нужно представлять. Я понимаю: когда посторонний человек вторгается в отношения врача и пациента, то лучше сразу внести ясность, что рядом коллега, который тоже может помочь и которому тоже можно задать вопрос. Лиза, 33 года, рак молочной железы.
В ремиссии В конце июля прошлого года я лежала вечером перед телевизором и вдруг в левой груди почувствовала какой-то комочек, в правой — ничего. Сначала я не придала этому значения, но постоянно трогала эту шишку и чувствовала, что у нее неровные края. Осенью сделала маммографию, она показала — в левой груди уже два новообразования.
Меня направили на биопсию.
Многие отмечают, что приостановка деятельности связана со смертью продюсера Петра Гаврилова. Однако доподлинно известно, что следствию еще несколько месяцев назад была предоставлена вся информация, включая видеозапись операции.
Я уже долго ничего не ела, сильно похудела, кожа покрылась коркой и трещинами, живот был раздут от асцита, была желтуха. Лежала на больничной койке в окружении одноразовых мисочек для рвоты. Медбрат Костя приходил менять капельницы, и его отношение я запомнила на всю жизнь. Он смешил меня и спрашивал: «Как там моя любимая пациентка? Костя садился рядом и держал меня за руку — сморщенную, желтую и покрытую коркой. После исследований меня выписали. В выписке значилось: «Лечение противопоказано в связи с высокой вероятностью летального исхода». Но эти врачи за меня переживали и нашли «отчаянного» онколога, который был готов попробовать экспериментальное лечение. На вопрос: «Я зайду в реанимацию и, скорее всего, уже не выйду? Риск колоссальный».
Случилось чудо. Я не знаю, как это выдержала моя почти отказавшая печень, но я прошла две химии. Докторам удалось побороть тяжелейшее осложнение, которое считалось необратимым: уровень билирубина на фоне печеночной недостаточности был превышен в 10 раз. Эти люди спасли мне жизнь. В марте 2020 года я вышла в ремиссию. Но через год случился рецидив: опухоль в поджелудочной, один метастаз в печени, один — в лимфоузле. Мне казалось, что в этот раз болезнь в режиме лайт. Мне сделали биопсию: у врача была задача взять образец ткани только печени, а он, заметив что-то подозрительное, по своей инициативе взял несколько образцов и с других участков. В брюшине оказались активные метастазы. Режимом лайт не обошлось.
Болезнь прогрессировала. Потом было еще шесть рецидивов. И в каждом случае благодаря «отчаянным» врачам лечение проходило вопреки. Главный совет: если что-то интересно, спросите прямо, не бойтесь. Можно так и спросить: «Я слышал, ты тяжело болеешь? Это так? Где лечишься? У тебя химия или операция? Люди думают, что я в розовых очках и плохо понимаю, что происходит, но я в курсе возможного «летального исхода». От моей болезни еще не было лечения, но это не значит, что его не будет.
Мое лечение уже действует, и это подтверждено анализами. Я первопроходец. Это радостно и грустно одновременно, потому что мне самой некем вдохновиться. Я верю, что не зря выжила: мой случай может быть зарегистрирован в международной практике и поможет другим людям, которым врачи отказывают в лечении и отправляют домой умирать. Владислав Евсеев, 29 лет, онколог-химиотерапевт На первом году ординатуры пациентка спросила меня: «А вы вообще врач? Потому что по возрасту выглядите как медбрат». Больше мы к этой теме не возвращались, но, если честно, было очень неприятно. Но в то же время вопрос «А вы раньше такие операции делали? Я почти никогда не сталкивался с недоверием со стороны пациентов, потому что подробно объясняю ход своих мыслей, проговариваю дальнейшие шаги. То есть не говорю: «Нет, так не делаем», а объясняю, какой лучший вариант лечения и почему.
Владислав Евсеев Фото: Светлана Булатова для ТД Важно понимать, что пациент находится в крайне стрессовой ситуации и если уровень доверия к врачу будет высокий, то и недопонимания будет меньше. Для того чтобы выстроить эффективную коммуникацию, я рекомендую пациентам иметь все медицинские документы под рукой. Заранее сформулировать для себя основные вопросы, на которые хотелось бы получить ответы. Сразу уточнять непонятное, ведь часто пациенты стесняются переспросить. Важно обсудить канал обратной связи, если она понадобится, — например, некоторые врачи оставляют адрес электронной почты или номер ватсап. Жанна, 55 лет, рак легкого IV стадии Когда моему 34-летнему сыну Славе диагностировали рак пищевода IV стадии, трудно описать словами, как было тяжело. В сентябре 2022 года появился первый симптом: омлет на завтрак вдруг застрял где-то в груди. С того момента Слава начал терять в весе и за три месяца похудел на 18 килограммов, стал весить 66 килограммов при росте 196 сантиметров. В Волгограде, где сын начал обследоваться, никто так и не сумел обнаружить опухоль, хотя она уже была несколько сантиметров. Славе становилось все хуже: боли и постоянная слабость.
Слева: Жанна Середенко. Справа: татуировка «Живем жизнь», сделанная Жанной в память о сыне Славе. Эти слова Слава написал за месяц до смерти Фото: Светлана Булатова для ТД А через три месяца мы познакомились с нашим врачом-онкологом Владиславом Евсеевым — молодым, веселым, понимающим и принимающим сторону пациента доктором. Я никогда не обращаю внимания на возраст врача при выборе специалиста. Молодой доктор может быть не менее квалифицированным, чем специалист старше. Бывает и так: посмотришь на доктора, и всё, он мой! Мы ходили на приемы вместе с сыном, и наш доктор помогал — на любые вопросы были ответы. Хотелось жить и верить. И для меня было важно, что сын тоже доверяет доку. Опухоль была агрессивна, не поддалась лечению.
Спустя два месяца я вернулась к доктору, уже со своим диагнозом — рак легкого. О своем диагнозе я узнала в районной поликлинике, где мне сообщили, что я «не доживу» до своей очереди на КТ.
Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется. Онлайн-трансляция эфирного потока в сети интернет без согласования строго запрещена.
Лечебно-уголовное дело: как врачей судят за летальные для пациентов ошибки
| Эскулап. «Дела врачей»: взгляд сотрудника СК | Среди лекторов и модераторов — ведущие ученые и врачи России, доктора медицинских наук, профессора. |
| Новости Санкт-Петербурга за сегодня | ФОНТАНКА.ру | Последние громкие дела в отношении врачей — это дела против Элины Сушкевич и Александра Шишлова. |
Верховный Суд рассмотрел дело о негативном отзыве, оставленном про врача в сети Интернет
Героями проекта стали шесть человек с онкозаболеваниями, а также шесть врачей — резиденты и выпускники Высшей школы онкологии , специальной благотворительной программы фонда «Не напрасно» для талантливых выпускников медицинских вузов. Каждая история в фотографиях — рассказ о том, как отсутствие диалога между врачом и пациентом может лишить надежды, а бережная и эффективная коммуникация, напротив, давать силы и способствовать выздоровлению человека.
Это влияет отрицательное на любое развитие, на любое. Юрий Алексеев: Четыре. Андрей Некрасов: Четыре. Проблема в этих процессах — в уголовных делах — еще и в том, что совсем с недавних пор, как раз до летнего периода, Следственный комитет объявил о завершении создания своих экспертных учреждений. То есть даже за экспертизой будут обращаться не в великолепную и высококвалифицированную Российскую национальную медицинскую палату, к профессиональному сообществу, а обращаться к своим экспертам. Понимаете, что это значит? Полина Габай: У них же нет лицензии.
Андрей Некрасов: Были запросы неоднократные. Руслан Хальфин: Они создают свою службу экспертную. Всю жизнь мечтали ее создать. Андрей Некрасов: Кто эти люди? Как они будут работать? Юрий Алексеев: Антон Владимирович, возвращаюсь к врачебным ошибкам. Что делать? Какие выходы есть?
Антон Беляков: Вы знаете, в нашей дискуссии есть нечто шизофриничное. Я поясню свою мысль. Психиатрия — это точная наука, абсолютно точная, и диагноз может ставить компьютер. Я в этом убеждался многократно, просто ему очень много на это времени потребуется. Один из симптомов шизофрении… Если нормальному человеку сказать: «Холодильник можешь описать? А если шизофренику сказать: «Опиши холодильник», — то один из симптомов, он может сказать: «Вы знаете, это холодильник, у него наверху на 3 миллиметра ниже, чем верхняя грань, и на 5 миллиметров правее, чем права грань, находится ломаная линия. Вот она такой-то длины и такой-то толщины». Юрий Алексеев: Да, понятно.
Антон Беляков: Вот мы сейчас с вами… Почему я сказал, что в нашей дискуссии есть нечто шизофреничное? Мы сейчас пытаемся обсуждать настолько надводную часть айсберга, настолько в частности уходим! Ведь все очень просто. Государство недофинансирует здравоохранение. Правительство не выделяет и Министерство финансов не выделяет достаточные средства, чтобы мы имели качественное здравоохранение. Из-за этого есть недостаток заработной платы врачей, которая не позволяет им в свою очередь в том числе заключать договоры на страховую медицину. Юрий Алексеев: Добровольные пока хотя бы. Антон Беляков: Из-за того, что недофинансировано здравоохранение, есть недовольные пациенты, есть недостаток времени на то, чтобы оказать качественные услуги пациенту.
Есть недостаток качества здравоохранения. Недовольные пациенты ищут поводы для того, чтобы как-то ситуацию эту изменить. Соответственно, есть много жалоб. Среди этих жалоб Следственный комитет выделяет те, которые могут быть перспективными, с точки зрения возбуждения уголовного дела о врачебных ошибках. Идут постоянные жалобы на региональном уровне, но в этом случае обвиняют либо министра здравоохранения какого-то региона, либо главврача. У нас появилась мода, что во всем главврач виноват. Знаете, это такой стандартный стрелочник. Сейчас появляется тенденция: «А давайте еще уголовные дела возбуждать в отношении врачей, потому что неправильно поставлен диагноз».
Повторяю: это та самая в правом углу холодильника маленькая трещинка. Давайте… Юрий Алексеев: А суть? Антон Беляков: Суть в том, что у нас недофинансировано здравоохранение, нет достаточных средств на то, чтобы и медикам платить за их работу, чтобы они не работали у нас на две ставки какое-то космическое количество часов в день, когда человек уже не в состоянии просто качественно выполнять свою работу. Плюс эти 15 минут на пациента, абсолютно идиотские. Есть сложные случаи, повторяю, когда… Я уже в начале нашего эфира говорил: мы две недели искали, не могли понять в хирургическом отделении, почему у него температура. Его с ног до головы обследовали, этого пациента, прежде чем случайная находка возникла. Ну, пациент — это не карточка в учетном деле, это человек, с которым надо заниматься, находить и пытаться ему помочь. Юрий Алексеев: Павел Андреевич, а вообще статистика по врачебным ошибкам — пусть закрытая, пусть в какой-то медицинской среде — она существует?
В рамках регионов, в рамках конкретных медицинских учреждений. Павел Воробьев: Нет конечно, потому что никто не понимает, что такое врачебная ошибка. Мы не понимаем, о чем мы говорим. Я совершенно согласен с Антоном: мы на уровне шизофрении общаемся. Руслан Хальфин: Мне нравится такая постановка. Вы открыли этиологию и патогенез шизофрении и показываете куда-то наверх. Полина Габай: Я со своей колокольни юридической могу сказать, что если мы говорим о холодильнике, то мы действительно, как мне кажется, не замечаем две основные его составляющие. Во-первых, в основе абсолютно любого дела, гражданского или уголовного, лежит противоправность, которую нужно доказать или не доказать.
И вот что входит в понятие «противоправность» в отношении конкретной медицинской услуги? Очень сложно… У нас ни врач не понимает, что ему нужно соблюдать, что для него рекомендовано, что для него обязательно. Поэтому судмедэкспертиза, которая также лежит в основе любого дела… Как бы мы ни говорили, что для судьи заключение эксперта не является обязательным, это все понятно, но в итоге-то все время решение принимается на основании заключения СМЭ. СМЭ — это зона субъективных и личностных оценок. Эксперты, наверное, в этом не виноваты, потому что они в таком же хаосе работают, равно как и врач. И СМЭ — во-первых, это критерий противоправности, а во-вторых, это доказанная прямая причинно-следственная связь. И тут начинается вторая часть этого холодильника — морозилка, наверное. Потому что в основе… Только прямые связи имеют юридическое значение.
Но как они устанавливаются? Где она прямая, а где она кривая? Это науке звери не известные. И в любом случае эксперт… Прямая, кривая — прямо вот так она. Поэтому как вот это все рассматривается и как оно расследуется? Ну это катастрофа! И вот это, наверное, как раз и есть тот самый ужасный холодильник. Если мы будем говорить о страховании профессиональной ответственности, о рассмотрении административных, гражданских и уголовных дел, мы все равно сталкиваемся именно с этой базовой проблемой, которую никто решать не хочет, не будет.
Может, не может — не знаю. Юрий Алексеев: Каким спасительным оказался образ холодильника в рамках нашей дискуссии. Руслан Хальфин: Полина, вот скажите… Антон Беляков: А еще у нас есть эксперты, которые ребенка находят два промилле. И такие тоже есть. Юрий Алексеев: Смотрите, господа, тем не менее Государственная Дума планирует все-таки дать определение термину «врачебная ошибка». Вы говорите, что непонятно, что это за зверь, с чем его есть. И если вы сейчас не выскажете четкую формулировку или какие-то свои предложения, как это сформулировать, то думцы тогда все сделают за вас. И потом опять будем собираться здесь и обсуждать, что же они натворили.
Полина Габай: Ну, это не так. Руслан Хальфин: Врачебной ошибки нет, нет такого термина. И по факту такого нет. Антон Беляков: И быть не может. Андрей Хромов: Есть преступление. Антон Беляков: Либо халатность, либо это работа врача, сложная и неоднозначная. Павел Воробьев: О чем говорит Полина? Вот докажите, что это преступление.
Полина Габай: Да, нужно доказать. Андрей Хромов: Я бы похвалил Государственную Думу, если бы они сказали: «Термин «врачебная ошибка» не подлежит уголовному преследованию. Полина Габай: Ну, это выдернуто, понимаете, из контекста. Андрей Хромов: Ну понятно, что не пройдет. Руслан Хальфин: Термина нет. Полина Габай: Да он не нужен просто. Юрий Алексеев: А если мы не понимаем, что такое врачебная ошибка, то как тогда мы можем определять, что этот доктор будет отвечать в рамках административного, а этот — в рамках уголовного законодательства? Антон Беляков: Это уже прозвучало в нашей дискуссии.
Проблема заключается только в одном: кто является экспертом? Вот вопрос «Кто является экспертом? Во всем мире это профессиональное сообщество. Причем я лично являюсь сторонником введения в профессиональном медицинском сообществе механизмов саморегулирования. Ну, для тех, кто не в курсе: это принцип новгородских купцов. Если ты поступил неправильно, мы за тебя заплатим, отдадим твой долг, но ты потом нам его вернешь. Не вернешь — мы тебя изгоним из гильдии. И ты перестанешь…» Юрий Алексеев: Но денег у медиков нет, поэтому даже взнос — это проблема.
Антон Беляков: Нет, ну почему? Медиков огромное количество. То есть можно отлучить от профессии, но тогда давайте это будет делать не Следственный комитет, а профессиональное сообщество. Полина Габай: Механизмов нет пока. Антон Беляков: И тогда эксперты, коллеги будут принимать решение о том, ты правильно поступил или неправильно. Когда нет независимой медицинской экспертизы а ее не было никогда , Следственный комитет решил этот вакуум заполнить самостоятельно, решил: «Да мы сами будем делать эту экспертизу. Вот мы сейчас тут соберемся и сделаем экспертизу. И наши же коллеги, наши же сотрудники Следственного комитета будут давать заключение для судьи».
Естественно, они будут это делать в интересах следствия и в интересах стороны обвинения — что уже и происходит. Юрий Алексеев: Следствие — мощная структура. А что в таком случае медикам делать? Как сделать так, чтобы их голоса были услышаны? Вот люди массово увольняются. Это единственный способ? Руслан Хальфин: Медикам надо делать то, о чем Антон говорит — надо создавать, расширять работу общественных профессиональных сообществ. Юрий Алексеев: Так никто не слышит эту точку зрения, что надо расширять сообщества профессиональные.
Руслан Хальфин: Как не слышат? Мы имеем доступное количество таких сообществ. Есть Национальная медицинская палата. Есть уже эффективные результаты работы. Надо просто, чтобы наверху поняли: ну нельзя в одном кармане иметь адвоката, а во втором — следователя, а сверху еще судью. Вот что делает Следственный комитет. Юрий Алексеев: Павел Андреевич, работают вот эти сообщества, о которых упомянули? Павел Воробьев: Значит, смотрите.
Они работают — смотря над чем. Вот что должно быть? Сегодня эксперт медицинский никому неподотчетен, и никто не знает, что этот конкретный эксперт написал гадость. А они пишут гадость. Вот сколько я дел знаю а я участвую в делах , это всегда заведомо обвинительное заключение. Что у них там в голове? Я не знаю. Ну, как правило, это так.
Эти люди — это просто врачи, они такие же врачи, иногда со степенями, иногда без степеней. Но у них совершенно четкая задача — обвинить своего коллегу. Юрий Алексеев: Засланные казачки. Юрий Алексеев: Неожиданно очень! Павел Воробьев: Ну, вот так. Если бы эти эксперты отвечали перед своими профессиональными ассоциациями — кардиологической, терапевтической, хирургической а полно таких ассоциаций , то они бы не посмели никогда написать такое заключение, потому что их бы тут же на цугундер, публично высекли бы. И это принципиальный вопрос. Это не Национальная палата должна этим заниматься, а профессиональные ассоциации.
Их у нас много. Руслан Хальфин: Внутри палаты. Павел Воробьев: Да почему внутри палаты? Полина Габай: Почему надо все опять замыкать на единый центр? Павел Воробьев: Мне тоже кажется, что не нужен здесь единый центр. Андрей Некрасов: Вы знаете, во всяком случае, та же самая Национальная медицинская палата приложила немало трудов для того, чтобы действительно в таком… Павел Воробьев: …чтобы врачей сажали еще больше. Это точно я могу сказать. Вот все, что делает Рошаль — это ведет к тому, что врачей сажали, сажают и будут сажать.
Он сам лично этим занимается. Андрей Некрасов: Для того, чтобы на федеральном уровне бороться… Юрий Алексеев: А кто об интересах пациентов в таком случае подумает? Мы сейчас больше о докторах, об ущемлении их прав. Антон Беляков: Как ни странно, об интересах пациентов думают те самые рядовые доктора… Юрий Алексеев: …которые ходят под статьей, просто выходя на работу. Антон Беляков: И я сейчас нисколько не преувеличиваю. Я никогда не забуду эту экстремальную жару, когда ездили наши коллеги на «скорой помощи», жаловались. На улице 42, а внутри, в «буханке» без кондиционера — там просто ад! И люди возили с собой нашатырь не для пациентов, а для себя, потому что они регулярно падали.
Но при этом за эти свои тридцать три с половиной копейки они оказывали неотложную помощь, за которую при случае, если что-то не так сделал, они еще и рискуют оказаться под статьей, под уголовным делом. Вот они, как ни странно, об этом думают. Юрий Алексеев: Фильм «Аритмия» как раз вспомнил, он в том числе и про это тоже. Антон Беляков: Потому что когда в университет медицинский шли, понимали, что ты богатым человеком все равно не будешь, но ты будешь удовлетворен тем, что делаешь большое дело, большое благородное дело. Юрий Алексеев: Друзья, предлагаю посмотреть небольшой сюжет о врачебных ошибках и зарубежном опыте. Потом мы вернемся к разговору. Юридически это считается проявлением недостаточной профессиональной компетенции. В случае если ошибка врача доказана в суде, сам врач и госпиталь, в котором он работает, будут вынуждены выплачивать очень крупные компенсации потерпевшим.
Их размеры начинаются от 150 тысяч долларов. Похожим образом в рамках гражданско-правовой ответственности решаются дела о врачебных ошибках в Канаде, Австралии и многих европейских странах. В Германии, к примеру, врач не должен гарантировать успех лечения, но обязан сделать все по существующим алгоритмам. Ошибкой немцы называют нарушение этих алгоритмов. Недовольный лечением пациент может пожаловаться в службу больничного страхования или в медицинскую врачебную палату. Если независимые эксперты приходят к выводу, что врач действительно ошибся, то пациенту будут выплачены крупные компенсации, размер которых может составить сотни тысяч евро. В Японии еще 20 лет назад тема врачебных ошибок почти не поднималась в судах, однако после судебной реформы в стране появились инстанции, которые рассматривают исключительно жалобы пациентов.
В основном возбуждались уголовные дела, где были допущены грубейшие нарушения при оказании медицинской помощи, где как-то «прикрыть» это было невозможно.
Как я понимаю, именно рост числа жалоб заявителей потерпевших и понимание, что в судебной медицине скрыть можно очень многое, привело к тому, что высшее руководство СК России, решило «подавать сигналы» всем подведомственным региональным следственным управлениям. То есть, фактически необходимо провести дополнительные проверочные мероприятия, например, взять еще раз объяснения у врачей, затребовать какие-нибудь новые документы, провести в другом экспертном учреждении еще одну судебно-медицинскую экспертизу, предоставив медицинские документы и первую судебно-медицинскую Дело в том, что в уголовно-процессуальном праве предел доказывания того или иного факта определяется следователем, то есть, на мой взгляд, фактически, если того требует руководство, пределов доказывания не существует. Следователь может проверять тот или иной факт до бесконечности. Допустим, совершено убийство, следователь может допросить одного человека — свидетеля, непосредственного очевидца этого убийства, который скажет ему — виноват тот-то , но также следователь может допросить всех жильцов дома, в котором произошло убийство. И такое глубокое копание — ради того, чтобы посадить как можно больше врачей? Ходят слухи о прямо-таки планах по числу посаженных. Да нет никакого специального зловещего плана! Надо понимать, что вся работа правоохранительных органов в России существует по ежегодному плану, так называемая «палочная система».
Есть такое понятие, как АППГ аналогичный период прошлого года — прим. И нужно, чтобы, например, уровень раскрытия преступлений в этом году был не ниже, чем в прошлом. Допустим, за первый квартал 2017 года следственным отделом в суд направлено 3 уголовных дела, значит за первый квартал 2018 года должно быть направлено 3, либо 4 уголовных дела, то есть не менее чем за АППГ. Если будет меньше, значит в списке ранжирования следственных отделов по региону этот отдел займет одну из нижних строчек. Критериев, влияющих на место следственного отдела в списке ранжирования очень много, но один из основных — это направленные за АППГ дела прокурору и, в дальнейшем, в суд.
На выставке представлены фотографии и архивные документы, профессиональные инструменты, личные вещи и стенограммы допросов фигурантов «дела врачей». Отдельный зал — телеграммы и письма советских граждан как после обвинения, так и после полной реабилитации медиков, для многих ставшей большой неожиданностью. Разгоряченная пропагандой общественность не была готова к такому повороту на 180 градусов: многие требовали отменить решение о прекращении «дела» и вернуть его фигурантов за решетку. Но, как не раз случалось в еврейской истории, помогло чудо. И спустя месяц после смерти Сталина было покончено и с этим последним показательным судебным процессом его эпохи: 4 апреля 1953 года обвиняемые, которых еще за день до этого называли «убийцами в белых халатах», вышли на свободу, а газета «Правда» сообщила, что репрессии против них были незаконны.
Алексей Куликов эмоционально поделился мнением о трагедии
- Антиваксеры - новый тренд или гибель?
- Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
- "Доктор 24": врач рассказал, как образуются камни в желчном пузыре – Москва 24, 27.04.2024
- Крутая история: «Дело врача» - ToBeWell
«Дела врачей»: взгляд сотрудника СК
РИА Новости, 18.04.2024. Также на : новости, поиск, погода, гороскоп, программа передач, авто, спорт, игры, знакомства, работа. Сегодня слова «врач» и «доктор» считаются синонимами. Надеемся им займутся соответствующие службы, такое количество фейк новостей как Редько вряд ли кто вкидывал в массы. РИА Новости, 18.04.2024.
Фонд «Не напрасно» подготовит гайд для пациентов по эффективному общению с врачами
Доктор в формате mp3 бесплатно и слушать онлайн в хорошем качестве. Журналиста Forbes Сергея Мингазова отправили под домашний арест по делу о фейках про ВСРФ. Как и чем живет сейчас доктор Блюм, который обещал полное восстановление фристайлистке Марии Комиссаровой? Почему даже будучи фигурантом уголовного дела он продолжает предлагать свои услуги россиянам? Главный врач – справочная система для главных врачей, начмедов, заместителей по медицинской части, лечебной работе, клинико-экспертной работеи. Discover videos related to Доктор Такое Дело Песня Полностью on TikTok. В 2012 году дело об убийстве 1995 года повторно открывают, так как произошло похожее убийство.
Marine Manasian - Доктор
| Руководители клиники "Добрый доктор" в Барнауле отделались условными сроками | ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ВАКЦИНАЦИЯ Редько Александр Алексеевич доктор медицинских наук, профессор отличник здравоохранения председатель. |
| Сайт отзывов о врачах №1 в России | Рамблер/доктор — самое интересное из мира медицины и науки. Узнайте последние новости из медицинской тематики, фармации и здравоохранения. |
| Верховный суд окончательно оправдал алтайских врачей по делу об убийстве новорождённого | Вечерние новости (с субтитрами). |
О компании
- Дело врачей — Википедия
- Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
- Популярные песни
- Лечебно-уголовное дело: как врачей судят за летальные для пациентов ошибки
- Дело врачей 127 серия - "Нэцке" – смотреть видео онлайн в Моем Мире | нино качарава
Популярное на сайте
- Онколог в больнице подменял дорогие лекарства на физраствор и продавал их // Новости НТВ
- Текст песни:
- «А вы вообще врач?» | Такие дела
- «Вечерняя Москва» - ежедневная городская столичная газета
Marine Manasian - Доктор
Надо понимать, что вся работа правоохранительных органов в России существует по ежегодному плану, так называемая «палочная система». Есть такое понятие, как АППГ аналогичный период прошлого года — прим. И нужно, чтобы, например, уровень раскрытия преступлений в этом году был не ниже, чем в прошлом. Допустим, за первый квартал 2017 года следственным отделом в суд направлено 3 уголовных дела, значит за первый квартал 2018 года должно быть направлено 3, либо 4 уголовных дела, то есть не менее чем за АППГ.
Если будет меньше, значит в списке ранжирования следственных отделов по региону этот отдел займет одну из нижних строчек. Критериев, влияющих на место следственного отдела в списке ранжирования очень много, но один из основных — это направленные за АППГ дела прокурору и, в дальнейшем, в суд. Итак, если следственный отдел занимает нижние строчки ранжирования, то соответственно руководству отдела грозят выговоры, вышестоящие руководители в нелицеприятной форме все время высказывают им свое недовольство и требуют поднять показатели, улучшив свою работу.
Соответственно, тоже самое с врачами: если вы в этом году направили 1 дело в суд по ст. Это может для вас секрет, но для всех правоохранителей это привычно. Правоохранительные органы сегодня, например, должны раскрыть одно убийство, а через год в этот же день должны раскрыть еще одно, а лучше два пока не наступит обвал.
Например, берем районный следственный отдел, который провалил свои показатели за год по сравнению с АППГ. Руководителя отдела либо отчитывают как маленького ребенка, либо переводят куда-нибудь на нижестоящую должность, либо вообще заставляют уволиться, на его место приходит новый руководитель и начинает все сначала, то есть начинает поднимать показатели следственного отдела с нижней точки, до которой опустил прежний. Чтобы врач попал в поле зрения Следственного комитета РФ — нужна жалоба.
Например, по телевизору показали случай «жесткой несправедливости», какие-то.
В WoS и Scopus ничего найти не удалось. Также неизвестно, получал ли Александр Алексеевич реальное, а не воображаемое звание профессора. В связи с этим у нас возник вопрос к вам, дорогие читатели: вы видели какие-то намеки на диссертацию Редько или свидетелей защиты этой диссертации?
В Балашихе стоматологи спасли мальчика, который едва не умер из-за леденца 3-летний малыш подавился конфетой и стал задыхаться - сладость застряла у него в дыхательных путях Фото сгенерировано нейросетью midjourney. Его чудом спасли местные врачи. Дело было так. В клинику пришла 14-летняя девочка в компании младшего брата-дошкольника и старенькой бабушки.
Им вменяют очень серьёзные статьи: покушение на мошенничество и организация преступного сообщества. Следствие идёт пока только по 12 эпизодам преступной деятельности, в результате которых граждан обманули более чем на 1,5 млн руб.
То есть средний кредит, к которому понуждали посетителей центров, составляет примерно 125 тыс. Но это, похоже, только вершина айсберга. Ведь масштабы московского дела гораздо больше. Число обманутых людей достигает 11 тыс. В Питере следствие находится в активной фазе. Проведено 40 обысков, некоторые были в Москве, задержаны 11 человек в возрасте от 22 до 48 лет. В отношении трёх лиц поданы ходатайства о заключении их под стражу, у восьми взята подписка о невыезде. Но количество людей, обманутых мошенниками, и суммы, которые они вытянули из пациентов, будут расти. Ведь подобные клиники работали в течение нескольких лет, и через них прошли тысячи человек. Странно, что они работали так долго, обманывая граждан.
Ведь это были не трудноуловимые аферисты из интернета, которые общаются с клиентами только через курьера это весьма распространённый тип мошенничества. Внешне это были настоящие клиники в престижных районах крупных городов — с персоналом, дорогим оборудованием. Их не надо было искать. Компромата на них за годы накопилась масса.