Здоровье - 23 июня 2023 - Новости Омска -
Полезное утро 12+
"доктор, такое дело, нерва тугая нить перетянуло тело (чувства не объяснить. главврач устраивал на работу «мертвые души», а сам получал за них зарплату. Парикмахеру из Петербурга, арестованной по делу о фейках, добавили эпизодов 3. После этого глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело против врача. Уголовное дело против нее было возбуждено 2 февраля по поручению председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина. Фонд медицинских решений «Не напрасно» и фотограф медиа «Такие дела» Светлана Булатова представили документальный проект «Врача позовите» о стереотипах, которые могут мешать в коммуникации между врачом и пациентом и лечении, сообщается в пресс-релизе организации.
Наших детей лечат врачи-небратья: Воины ZOV не простят
Анатолий Демчук не дожил до второго оправдательного приговора. Его не стало в начале этого года — 4 января 2017 года. Друзья и близкие Демчука напрямую связали его смерть с судебным разбирательством. В мае прошлого года коллегия присяжных уже оправдывала Демчука и Каташева, однако в сентябре Верховный суд России счел, что при формировании коллегии присяжных были допущены нарушения и вернул дело на новое рассмотрение в новом составе суда.
Анатолий Демчук. Демчуку следствие вменяло организацию убийства малолетнего и превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий, а 31-летнего Каташева обвиняли в убийстве малолетнего. Следствие утверждало, 8 марта 2015 года Анатолий Демчук отдал приказ заведующему отделением реанимации новорожденных Алексею Каташеву не оказывать медицинскую помощь своей недоношенной внучке, родившейся в учреждении.
Как давно появились к врачам вопросы и с чем это было связано? Как мне кажется, началось это все с личных встреч главы СК России с заявителями по материалам проверок и потерпевшими по уголовным делам, которые приходили с жалобами на следствие. Такие встречи, не только на медицинскую тему, проводятся очень часто. Это потерпевшие или их родственники, признанные потерпевшими, которые недовольны ходом расследования уголовного дела, либо недовольны результатом доследственной проверки, то есть отказом в возбуждении уголовного дела, даже если оно было принято на полностью законном и вполне очевидном основании. Допустим, если нет состава какого-либо преступления в действиях врача, что установлено доследственной проверкой, эти люди считают, что — нет, это нужно квалифицировать так-то так-то. Примерно с конца 2016 года, как мне кажется, увеличился поток людей, которые стали жаловаться главе СК России на отказ в возбуждении уголовных дел по так называемым «врачебным ошибкам». Вернее, как таковыми врачебными ошибками они не являлись, потому что в каждом случае в материале доследственной проверки имеется заключение судебно-медицинского эксперта, где указана причина смерти человека и отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями врача и наступлением смерти.
То есть из выводов самого судебно-медицинского заключения эксперта следует, что дефекта оказания медицинской помощи нет, так как определить этот дефект может только судебно-медицинский эксперт, а не следователь. Почему же к таким людям прислушиваются? Ведь вы сами говорите, что установлено, что дефекта нет? Например, в г. Москве медицинская помощь оказывается различными медицинскими учреждениями подведомственными Департаменту здравоохранения г. Москвы, а Бюро судмедэкспертизы г. Москвы, где проводят экспертизы по обсуждаемой категории дел, также относится к этому Департаменту.
Однако есть Верховный суд РФ — последняя судебная инстанция, решения которой обязательны для исполнения нижестоящими судами, а постановления пленума Верховного суда — для применения всеми судами в дальнейшем. В нашем проекте « Это вообще законно? Судебные разбирательства между пациентами и врачами не редкость, и инициируют их обычно пациенты, как правило, из-за ошибок медиков. Например, в Екатеринбурге девушка обратилась в суд после того, как из-за неправильного лечения стала бесплодной , а пенсионерка из Самары подала в суд на стоматологов, когда в результате лечения у нее осталось всего три зуба. В этой истории всё немного иначе — в суд обратилась доктор.
Причиной стал отзыв пациентки, который она оставила на сайте с рейтингом врачей. Имена участников судебного процесса изменены. Начиналась эта история пять лет назад. В июне 2018 года на сайте «ПроДокторов» появился отзыв на врача общей практики одной из московских поликлиник. Пациентка, пожелавшая остаться анонимной, осталась недовольна работой доктора.
Правда, позже доктор, назовем ее Галина Львова, узнала, кто писал отзыв: пришедшая к ней на прием женщина, назовем ее Ольга Яблокова, сама рассказала, что оставила жалобу на этом сайте. Текст отзыва, который оставила пациентка: Ужасный врач!
При чём тут плагиат? А вот творчество это такая тонкая субстанция... Несомненно, на "творца" оказывает влияние огромное количество произведений искусства, созданных его предшественниками и современниками. Но, как правило, в таких случаях указывается "навеяно тем-то...
Полезное утро 12+
Необъяснимо другое. А каким образом в нашей воюющей стране оказалось такое количество скрытых врагов? Журналист "Первого русского" Альгис Микульскис. Фото: Царьград Скандальный врач далеко не единственная, кто входит в этот список. Эти люди, по словам Микульскиса, могут сидеть в детских больницах, школах, в разных конторах и доводить до слёз вдов русских военнослужащих. Подводя итог, корреспондент задался риторическим вопросом, не пора ли что-то сделать с этим, поскольку погибшие нам этого не простят. Пострадавшая мать мальчика также поделилась мнением. Она заявила, что просто хочет покоя и справедливости. Наши спецслужбы отреагировали ещё вчера.
Не надо воспринимать её в штыки. Я же не со зла. Просто поделилась своим мнением. Прошу прощения если оскорбила чьи-то нежные авторские или фанатские чувства.
В WoS и Scopus ничего найти не удалось. Также неизвестно, получал ли Александр Алексеевич реальное, а не воображаемое звание профессора. В связи с этим у нас возник вопрос к вам, дорогие читатели: вы видели какие-то намеки на диссертацию Редько или свидетелей защиты этой диссертации?
Спор кардиологов Андрей Жданов был настоящим «старым большевиком», пережившим Октябрьскую революцию. Он вступил в РСДРП б в 1915 году в возрасте 19 лет, и потому на момент революционных событий 1917 года занимал низовые должности. Однако в 1930-е годы Жданов стал членом ЦК, одним из главных идеологов сталинизма и, среди прочего, лично визировал расстрельные списки во время Большого террора. Во время Великой Отечественной войны Жданов был одним из организаторов обороны блокадного Ленинграда , а после Сталин сделал Жданова по сути вторым человеком в стране. В этом качестве старый большевик успел прославиться как борец с русской культурой, насаждающий идеи соцреализма. Именно в его докладе появилась знаменитая характеристика Анны Ахматовой как «взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной», чей внутренний мир состоял из «предсмертной безнадежности, мистических переживаний пополам с эротикой». В том же докладе писатель Михаил Зощенко был назван «подонком от литературы», также досталось Дмитрию Мережковскому , Федору Сологубу и другим. К 50 годам у Жданова начались серьезные проблемы с сердцем, и летом 1948 года он в очередной раз оказался на лечении в валдайском санатории ЦК ВКП б. С его болями и одышкой пытались справиться лучшие советские медицинские профессора, в том числе Петр Егоров, Владимир Виноградов и Владимир Василенко. Лидия Тимашук род. Ее вызвали на Валдай , где во время очередного обследования 28 августа она сняла у Жданова кардиограмму. Проанализировав ее, она пришла к выводу, что большевик пережил инфаркт миокарда, — в этом случае больному необходим строгий постельный режим. Однако Виноградов и Василенко, будучи неизмеримо более опытными врачами, с ее диагнозом не согласились. Они считали, что Жданов страдает от обострения ишемии, заставили Тимашук убрать инфаркт из заключения и прописали больному побольше ходить пешком по санаторию. Дело врачей Профессорам-кардиологам не удалось убедить Тимашук в своей правоте, и потому она начала жаловаться начальству. Однако чекисты ничего не понимали в кардиологии и перенаправили жалобу Тимашук главе Лечсанупра Егорову — то есть тому, на кого она и жаловалась. Тот в долгу не остался, и 6 сентября специалиста по кардиограммам «разжаловали»: сняли с руководящей должности и назначили рядовым врачом в филиале поликлиники.
Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
Его чудом спасли местные врачи. Дело было так. Есть несколько причин того, почему лишь небольшой процент возбужденных уголовных дел на врачей доходит до суда, рассказал «Известиям» медицинский юрист Алексей Старченко. Суд отправил в СИЗО врача Надежду Буянову, против которой возбудили дело о «фейках» после доноса вдовы военного Об этом «Медиазоне» сообщил ее адвокат Оскар Черджиев. В начале февраля суд назначил Буяновой запрет определенных действий. Однако затем. Парикмахеру из Петербурга, арестованной по делу о фейках, добавили эпизодов 3. Дело экс-чиновника Читы направили в суд – он набрал взяток на полмиллиона рублей.
Лечебно-уголовное дело: как врачей судят за летальные для пациентов ошибки
За что судят бывшего руководителя поликлиники «Матросски» Кравченко Заканчивается расследование дела против 1-го из самых человечных тюремных докторов на. Как живет студентка и ассистент ветеринарного врача в СЗФО с зарплатой 35 000 ₽. Героем нового выпуска «Крутой истории» Татьяны Митковой 27 октября станет хирург-онколог Дмитрий Юрьевич Каннер, главный врач Московской городской онкологической больницы №62, один из самых молодых руководителей клиник. Парикмахеру из Петербурга, арестованной по делу о фейках, добавили эпизодов 3. Уголовное дело против нее было возбуждено 2 февраля по поручению председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина. Первое профессиональное сообщество для врачей «Доктор на работе» объединяет в себе пользователей для обмена опытом и дружеского общения.
"Дела врачей" последних лет придуманы для оправдания преступной политики Минздрава России
| Доктор на работе | Многие среди уголовных дел в отношении врачей последних лет, которые мы наблюдаем, сильно похожи на заказные. |
| Онколог в больнице подменял дорогие лекарства на физраствор и продавал их | Главная» Новости» Доктор редько последние новости. |
| «А вы вообще врач?» | Discover videos related to Доктор Такое Дело Песня Полностью on TikTok. |
| «А вы вообще врач?» | Такие дела | Суд арестовал еще одного фигуранта дела о теракте в "Крокусе". |
| "Доктор 24": врач рассказал, как образуются камни в желчном пузыре – Москва 24, 27.04.2024 | Рамблер/доктор — самое интересное из мира медицины и науки. Узнайте последние новости из медицинской тематики, фармации и здравоохранения. |
Онколог в больнице подменял дорогие лекарства на физраствор и продавал их
Срок расследования их дела продлен до 17 октября 2021 года. При этом медики находятся под следствием уже год — их арестовали 14 июля 2020 года по подозрению в торговле детьми. Уголовное дело завели после того, как в январе 2020 года в подмосковной квартире обнаружили четверых младенцев, один из них — месячный мальчик — умер от синдрома внезапной детской смерти. Следствие решило, что детей планировали вывезти за рубеж для иностранцев.
В начале февраля следствие уже обращалось с требованием об аресте врача, но тогда суд оставил ее на свободе. Буяновой избрали меру пресечения в виде запрета определенных действий: ей нельзя было пользоваться средствами связи и интернетом, а также общаться со другими участниками дела, кроме следователей, защитников и прокурора. Об этой истории стало известно в феврале. По словам женщины, когда она с детьми пришла на прием, врач поинтересовалась, почему ее сын капризничает.
Получив ответ, что мужчина не вернулся с СВО, медик якобы заявила, что мужчина был «законной целью для Украины». Видео тогда опубликовал телеграм-канал Mash. Руководство поликлиники пыталось успокоить вдову бойца, однако женщина написала заявление в полицию. После инцидента женщина написала заявление и потребовала проверить законность нахождения Надежды Буяновой в России. После этого глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело против врача. Когда скандал стал общественным достоянием, Надежду Буянову уволили из поликлиники. Неделю назад следствие ужесточило обвинение.
Действия Буяновой квалифицировали по п. Если по изначальному обвинению ей грозило до 5 лет в колонии, то теперь — до 10.
Спор кардиологов Андрей Жданов был настоящим «старым большевиком», пережившим Октябрьскую революцию. Он вступил в РСДРП б в 1915 году в возрасте 19 лет, и потому на момент революционных событий 1917 года занимал низовые должности. Однако в 1930-е годы Жданов стал членом ЦК, одним из главных идеологов сталинизма и, среди прочего, лично визировал расстрельные списки во время Большого террора. Во время Великой Отечественной войны Жданов был одним из организаторов обороны блокадного Ленинграда , а после Сталин сделал Жданова по сути вторым человеком в стране. В этом качестве старый большевик успел прославиться как борец с русской культурой, насаждающий идеи соцреализма.
Именно в его докладе появилась знаменитая характеристика Анны Ахматовой как «взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной», чей внутренний мир состоял из «предсмертной безнадежности, мистических переживаний пополам с эротикой». В том же докладе писатель Михаил Зощенко был назван «подонком от литературы», также досталось Дмитрию Мережковскому , Федору Сологубу и другим. К 50 годам у Жданова начались серьезные проблемы с сердцем, и летом 1948 года он в очередной раз оказался на лечении в валдайском санатории ЦК ВКП б. С его болями и одышкой пытались справиться лучшие советские медицинские профессора, в том числе Петр Егоров, Владимир Виноградов и Владимир Василенко. Лидия Тимашук род. Ее вызвали на Валдай , где во время очередного обследования 28 августа она сняла у Жданова кардиограмму. Проанализировав ее, она пришла к выводу, что большевик пережил инфаркт миокарда, — в этом случае больному необходим строгий постельный режим.
Однако Виноградов и Василенко, будучи неизмеримо более опытными врачами, с ее диагнозом не согласились. Они считали, что Жданов страдает от обострения ишемии, заставили Тимашук убрать инфаркт из заключения и прописали больному побольше ходить пешком по санаторию. Дело врачей Профессорам-кардиологам не удалось убедить Тимашук в своей правоте, и потому она начала жаловаться начальству. Однако чекисты ничего не понимали в кардиологии и перенаправили жалобу Тимашук главе Лечсанупра Егорову — то есть тому, на кого она и жаловалась. Тот в долгу не остался, и 6 сентября специалиста по кардиограммам «разжаловали»: сняли с руководящей должности и назначили рядовым врачом в филиале поликлиники.
Утверждал, что дорогостоящее лекарство он не крал, а оставлял для тех, кому оно действительно может помочь. А вот безнадежно больным медсестры вкалывали физраствор.
Что за неестественный отбор — вопрос, на который не может ответить даже заместитель главного врача поликлиники. Есть препараты, которые они должны получать через стационарную помощь", — рассказала Виктория Фигорева, заместитель главного врача по клинико-экспертной работе Семеновской ЦРБ. В этот же больнице терапевтом трудится и его жена. Кстати, она сегодня пришла в зал суда поддержать отца. Осталось убедить в этом суд.
Крутая история: «Дело врача»
Владимир Захаров Просветленный 20725 12 лет назад Гордеев хорошо отписал, добавлю только, что и самого Сталина Убили именно из-за этого дела, и в первую очередь после смерти Сталина закрыли дело врачей. Хотя оно могло быть громким и нити могли привести к Берии и Кагановичу, Они же и были основными действующми лицами в убийстве Сталина. Евреи естественно всё валят на Хрущёва, хотя у него и лабораторий соответсвующих не было, ни знаний, ни исполнителей.
По словам женщины, когда она с детьми пришла на прием, врач поинтересовалась, почему ее сын капризничает. Получив ответ, что мужчина не вернулся с СВО, медик якобы заявила, что мужчина был «законной целью для Украины». Видео тогда опубликовал телеграм-канал Mash.
Руководство поликлиники пыталось успокоить вдову бойца, однако женщина написала заявление в полицию. После инцидента женщина написала заявление и потребовала проверить законность нахождения Надежды Буяновой в России. После этого глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело против врача. Когда скандал стал общественным достоянием, Надежду Буянову уволили из поликлиники. Неделю назад следствие ужесточило обвинение.
Действия Буяновой квалифицировали по п. Если по изначальному обвинению ей грозило до 5 лет в колонии, то теперь — до 10. В квартиру к Надежде приезжали с обыском. Адвоката на следственные действия тогда не пустили. Квартиру после обыска оставили в ужасном состоянии: на фото видно, что мебель сломана и перевернута, ковры и фрагменты обоев содраны со стен.
Это произошло в одной из частных клиник Подмосковья. Инициатива защитит медиков от несправедливого уголовного преследования Со слов дочери погибшей Ирины Богдановой, перед смертью ее мама рассказывала, что диализ ей делали всего один раз, «но не получилось». Дело возбуждено по ч. Еще один случай с гибелью пациентки произошел около месяца назад в Московской области. Там вскоре после рождения дочери скончалась молодая мама Марина Колесникова. Ее супруг Семен Колесников обратился в Следственный комитет. Он пытается доказать, что его супруга скончалась из-за отмены врачом жизненно важного для нее препарата «Клексан», разжижающего кровь. Через четыре дня после отмены она умерла от тромбоза.
При этом из клиники пришли документы, в которых написано, что препарат ей не отменяли, — рассказал «Известиям» Семен.
Потому что обычно мы все знаем и придерживаемся такого классического определения: врачебная ошибка — это невиновная ошибка, невиновное деяние врача, в составе которой нет элементов халатности… Юрий Алексеев: И непреднамеренная, наверное? Полина Габай: Да, непреднамеренная, в составе которой нет элементов халатности, небрежности и так далее. Но у любого нормального, классического человека ассоциация: ошибка — это именно ошибка. Поэтому зачем это называть ошибкой, если мы имеем в виду, что это все-таки не являлось фактически ошибкой? Это сочетание определенных факторов, приведших к определенному неблагоприятному последствию. Но, на мой взгляд, проблема в том, что даже если данная ошибка и случилась, то все-таки есть элементы состава. Мы говорим о преступлении либо о правонарушении. То есть это совокупность определенных элементов, которые нужно оценивать в совокупности. Юрий Алексеев: Мы сейчас об этом обязательно поговорим более подробно.
Андрей Викторович, а вот с точки зрения пациентов, это разве плохо, что количество преступлений больше? То есть следственные органы, правоохранительные органы внимательнее смотрят за действиями врачей, и если находят какие-то ошибки с их стороны, то стараются привлекать к ответственности. Андрей Хромов: Вы знаете, с точки зрения пациентов, наверное, это хорошо, потому что они надеются на некоторое улучшение качества оказания медицинской помощи. Это с одной стороны. Я с Полиной совершенно солидарен — в части той, что, понимаете, за ошибку судить нельзя. Во всем мире нет определения, юридического определения «врачебная ошибка». Это не только в России этого нет, потому что за ошибку не судят. Когда мы говорим о некоторых возбужденных дел… Я не говорю, что я знаком со всеми, но с некоторыми знаком благодаря тем же средствам массовой информации. Ну, например, хирурга, доктора медицинских наук, судят, возбуждают уголовное дело по одной причине: он рекомендовал пациенту купить протез, скажем так, иностранного производства, а не ставил тот, который у него есть в наличии. Вот с точки зрения пациента, меня, я хочу не то, что есть в наличии… Юрий Алексеев: По программе ОМС, как правило, подешевле и попроще.
Андрей Хромов: Да. Я хочу качественное что-то. Доктор пошел мне навстречу. Он порекомендовал, что я могу… «Вы можете купить, например, вот такой протез и поставить его в сустав». Вот здесь я в шоке! Почему относительно данного конкретного врача возбуждают уголовное дело? Я на его стороне. Но, с другой стороны, мы приходим… Самая большая проблема, правильно Антон сказал, — диагностика, поставить диагноз. Правильно поставить диагноз — это самая большая проблема, и не только в России, а во всем мире у любого врача. Но если я прихожу в поликлинику, доктор со мной не разговаривает, он не видит меня даже, он пытается заполнить какие-то формы… Юрий Алексеев: А он просто обязан это делать в течение тех 15 минут, что вы у него на приеме.
Андрей Хромов: Он обязан. Именно, именно. То есть я как пациент не понимаю этих нюансов. Я не понимаю, что врача заставляют не мной заниматься, а готовить документы для Следственного комитета, чтобы его потом не посадили, если вдруг что. Я вот этого как пациент не понимаю. И я понимаю возмущение многих людей, которые действительно пишут. Причем они жалуются-то на врача, они говорят: «Он со мной даже не поговорил». Он тыкал в свой вечно зависающий компьютер, что-то там пытался быстро сделать, потому что у него, извините, 15 минут — регламент на одного пациента. И ему зачем разговаривать с пациентом? Если он будет разговаривать с пациентом, ему «пришьют», скажем так, некачественное оказание медицинской помощи, потому что в документах он не все отобразил.
Юрий Алексеев: Я вас понял. Павел Андреевич, что вы как практикующий специалист можете добавить? Потому что, действительно, вот эта ситуация встречается повсеместно: приходишь к врачу, а он увлечен тем, что заполняет какие-то таблицы, формулы, программы. И ты даже не знаешь, он тобой занимается или же нет. Павел Воробьев: Начнем с того, что нет такого термина, нигде в мире не существует термина «врачебная ошибка». Это выдумка Чучалина, я просто автора знаю. Юрий Алексеев: То есть терминология, словосочетание «врачебная ошибка» в ряде стран определено? Павел Воробьев: Это выдумка отечественного главного терапевта, потому что никакой ошибки нет. Речь идет о том, что врач получил непредвиденные осложнения, неправильную постановку диагноза вследствие сложности и так далее. Здесь главное — непредвиденное.
Он не мог этого понять до того, как это произошло. Ну, конкретный случай — аллергическая реакция в виде анафилактического шока, человек умер. Как это можно предвидеть? Если у человека была аллергия, и он ему ввел этот препарат — это, извините, уголовное дело, безусловно. Тут можно обсуждать. А если не было аллергии, и он ввел препарат, то какая ошибка? Это первое. Следственный комитет занимается совершенно внаглую поиском несчастных докторов, которых нужно засудить. Дело Ирины Сушкевич вы все знаете, да? Юрий Алексеев: Напомните в двух словах.
Павел Воробьев: Это калининградский врач, реаниматолог детский, которая сейчас сидит под домашним арестом, по-моему, уже полгода, которая якобы убила в сговоре с главным врачом это представить себе вообще невозможно в нашей практике недоношенного младенца, который родился, по-моему, менее 700 грамм. Ей «шьют» в составе группы. Значит, вопрос в чем? История эта попала в Следственный комитет в течение чуть ли не суток. Каким образом? Мама не жаловалась ни о чем, она не жаловалась, она была согласна с тем, что… Она не была на обследовании, не доносила, ребенок недоношенный, и он нежизнеспособен. Но кто-то же донес. И тут же примчался Следственный комитет! Там разборки с главным врачом вначале были, а потом решили: «А почему бы не объединить это, не сделать таким замечательным делом? Почему же?
Такое хорошее дело, а его разваливают врачи, которые защищают своих коллег». Это совершенно… В Хакасии, например, просто берут все расхождения диагнозов патологоанатомических. Я вам конкретно привожу примеры. Смотрят — расхождение. А давай следственные действия начнем». По каждому случаю! Юрий Алексеев: Действительно доктору изначально готовят эти бумаги, чтобы, не дай бог, что-то не произошло? Павел Воробьев: Да нет, дело не в этом. Это выдуманные дела, выдуманные. Антон Беляков: Ну, далеко не все.
Юрий Алексеев: Даже так? Павел Воробьев: Почему Бастрыкину захотелось этим заниматься — я не знаю, мне трудно сказать. Юрий Алексеев: Антон Владимирович, вы говорите, что далеко не все. Мне кажется, это слишком резкое заявление, что все дела. Антон Беляков: Ну давайте так. Послушайте, я согласен с термином «выдуманная ошибка». У нас существует термин «халатность», который описывает все остальные случаи. Но при этом грань между ошибкой и халатностью есть. Например, самая большая компенсация, которая у нас была присуждена в суде, по состоянию на прошлый год — это было 2 миллиона рублей, когда женщине по ошибке ампутировали не ту ногу. Павел Воробьев: Вот это как раз ошибка реальная.
Антон Беляков: Это халатность. Павел Воробьев: Нет, халатность. Здесь есть… Антон Беляков: Возвращаюсь к термину «врачебная ошибка». Вот сами доктора говорят: «Ну, по ошибке не то отрезали. А теперь давайте еще и ту отрежем». Я поэтому и сказал, что мне очень часто приходилось, что называется, предавать интересы профессионального сообщества, как некоторые считают, потому что я считаю, что таким бездарям и негодяям у стола хирургического делать нечего. Надо гнать в шею и еще к ответственности привлекать, чтобы… Юрий Алексеев: Так, может, Следственный комитет и просеивает? Иногда люди ошибаются. Павел Воробьев: Нет, он не просеивает. Следственный комитет осуждает всех и отправляет под суд всех подряд.
Антон Беляков: Поэтому мы и дискутируем сейчас. Вот мы сейчас с вами поэтому и дискутируем. Если бы не было темы для спора, если бы все были согласны, да, все, правильно, то не было бы и проблемы. Но давайте я вам тогда, что называется, «закручу гайки». А вы знаете, что у нас 10 200 уголовных дел было возбуждено по коррупции в отношении врачей за некоторый период короткий? Потому что повадились просто приходить: «Вот тебе коробка конфет». Стоимость выше, чем… Сейчас изменили законодательство, но вот три года назад просто они делали раскрываемость коррупции, коррупционных дел в отношении медиков. Вы знаете, что у нас… Это очень близко к врачебной ошибке — случаи суицида среди пациентов, которые находятся в терминальной стадии и не получают обезболивающее при онкологических заболеваниях. Они происходит постоянно. В моей родной Владимирской области возле Белого дома в прошлом году человек вышел и совершил самосожжение, оставив записку.
Это все замяли. Юрий Алексеев: И за эти случаи тоже лечащие врачи отвечают? Антон Беляков: Они происходят постоянно. Так дело в том, что лечащие врачи просто боятся иметь сейчас обезболивающие наркотические, потому что они находятся постоянно «под колпаком». Просто боятся. И я вносил этот законопроект многократно. И я по-прежнему считаю: давайте дифференцировать. То есть сейчас врач выписал рецепт человеку, который жалуется на такого рода заболевания, а потом оказалось, что что-то не совсем так. И он торговец наркотиками, с точки зрения Следственного комитета. Вот моя позиция такая.
Если врач, думая, что человеку нужно обезболивающее, выписал рецепт, а потом оказалось что-то не так, — так вот это как раз и есть врачебная ошибка. Административную ответственность можете ему впаять. Но если он взял деньги за выписывание рецепта наркотического препарата — тогда, да, он торговец наркотиками. Сейчас для правоохранительных органов… К сожалению, не разобрались, решили, что человеку надо помочь, дали ему препарат сильнодействующий. И это — уголовная ответственность. И на ней тоже делается раскрываемость. В этом смысле я с вами согласен. Юрий Алексеев: Андрей Игоревич, а на ваш взгляд, в чем проблема? Ну дадут законодатели определение врачебной ошибке — и кому станет от этого проще? И потому что до сих пор этого не происходит?
Неужели так трудно найти определение этому термину? Андрей Некрасов: Я согласен с коллегами. Я занимаюсь подобными делами и хочу вам сказать, что, конечно, найти какое-то среднее, усредненное определение этому термину довольно нелегко. Споры, как вы видите, есть довольно серьезные и в отечественной науке относительно того, нужно ли в принципе иметь такую дефиницию или не нужно. Юрий Алексеев: Вот смотрите, у американцев определение: врачебная ошибка — это ситуация, когда врач выбрал неправильный план действий или выбрал правильный, но он не следовал ему, и в результате пациент пострадал. С чем можно спорить в рамках этого определения? Павел Воробьев: Во-первых, там нет такого термина «врачебная ошибка» нет, не существует. Это неправильный перевод. Юрий Алексеев: Так? Андрей Некрасов: Я, наверное, немножечко отойду в сторону от того, что очень волнует государство в лице, например, Следственного комитета — то есть привлечь в интересах всего общества, в публичных интересах к уголовной ответственности некоего злодея, врача в белом халате.
Я посмотрю на то, что интересует пациента, на то, что интересует наших доверителей. Их все-таки в первую очередь интересует восстановление своего здоровья, если это возможно, а в худших случаях их наследников интересует взыскание компенсации вреда. Так вот, это сегодня уже возможно без всякого определения термина «врачебная ошибка», без введения специального этого термина. У нас существует медицинская услуга, которой является в том числе медицинская помощь сегодня равно как с образованием и так далее. И если такая услуга была оказана некачественно… Это можно доказать, в том числе при расхождении с теми методиками, которые утверждают уполномоченный орган — Министерство здравоохранения Российской Федерации. Если врач отошел от этих методик, простите, услуга оказана некачественно. Во всяком случае к гражданско-правовой ответственности, то есть к ответственности рублем… если не врача, то учреждение, ту организацию, в которой работает врач, наказать можно. Это к слову о том, насколько в принципе нужно заниматься вот этой работой. Юрий Алексеев: Ну смотрите. Я тут готов контраргумент высказать.
Руслан Альбертович, хочу ваше мнение на этот счет узнать. Да, есть методики, есть какие-то четкие алгоритмы, как действовать. Но ведь каждый случай — он индивидуальный. Иногда врач должен брать на себя ответственность, чтобы рискнуть и, быть может, спасти жизнь пациента. При этом он отступает от каких-то регламентов и каких-то документов. Как быть в этой ситуации? Руслан Хальфин: Вы зацепили, наверное, самый главный вопрос. Мы слишком спокойно говорим об этой ситуации. Две тысячи наказаны… Юрий Алексеев: Более двух тысяч. Руслан Хальфин: Более, менее.
Я не знаю, бывал ли кто-то из вас в тех местах, где находятся наказанные. Я там работал достаточно долгое время. Это ужасно, потому что это касается врачей. И вопрос, о котором вы сейчас сказали: будет ли он рисковать в следующий раз или его коллега? Вот о чем мы должны говорить. Они и не рискуют. Абсолютно правильно вы говорите, хирурги не пойдут на ампутацию второй конечности, они будут осторожничать, они будут бояться. Одно дело, когда он нагрубил кому-то в связи с тем, что заполнял документы. За это, я думаю, никого садить не будут. А вот за то, о чем мы сейчас говорим, врачебная ошибка… Павел Андреевич абсолютно прав, нет такого термина, неправильный перевод.
И быть не может. Есть преступная деятельность? Ну все, отправляйте его. Есть халатность? Административное наказание.
Кемеровчанке удалили внутренние органы после неудачных родов: на врачей завели дело о халатности
| Из‑под стражи освободили четверых врачей, проходящих по делу о суррогатном материнстве | Врач Клищенко рассказала, какие анализы нужно регулярно сдавать женщинам после 40. |
| Дневники трат: как живут люди с разными зарплатами | Долгожданная публикация уважаемых докторов Александра Редько и Дениса Иванова вышла в журнале. |
14. "Добрый доктор": дело Гарольда Шипмана
Санкт-Петербург читает «Фонтанку»! Наша аудитория — лидеры бизнеса и политики, чиновники, десятки тысяч горожан.
Например, в Екатеринбурге девушка обратилась в суд после того, как из-за неправильного лечения стала бесплодной , а пенсионерка из Самары подала в суд на стоматологов, когда в результате лечения у нее осталось всего три зуба. В этой истории всё немного иначе — в суд обратилась доктор. Причиной стал отзыв пациентки, который она оставила на сайте с рейтингом врачей. Имена участников судебного процесса изменены. Начиналась эта история пять лет назад. В июне 2018 года на сайте «ПроДокторов» появился отзыв на врача общей практики одной из московских поликлиник. Пациентка, пожелавшая остаться анонимной, осталась недовольна работой доктора.
Правда, позже доктор, назовем ее Галина Львова, узнала, кто писал отзыв: пришедшая к ней на прием женщина, назовем ее Ольга Яблокова, сама рассказала, что оставила жалобу на этом сайте. Текст отзыва, который оставила пациентка: Ужасный врач! Как-то волею судеб мне дали талон к ней по срочному приему. Она заявила, что уже не работает, хотя на двери висел ее график и я попадала в рабочее время. С помощью главврача сумела попасть на прием, но лучше бы не попадала.
Прочитано: 242 На днях в Санкт-Петербурге возбудили уголовное дело в отношении фиктивных медицинских центров. А в мае подобное расследование начали и в Москве. Нити из Москвы тянутся во многие регионы России. Все эти платные клиники работали по одному принципу.
Из единого колл-центра обзванивали потенциальных клиентов, как правило, пенсионеров, и предлагали им бесплатное обследование в медцентре. Что происходило далее, точнее всего описывают сотрудники Следственного комитета, начавшие расследование в отношении петербургских клиник: «Реализуя свой преступный умысел, организаторы и участники указанных организованных преступных групп разработали общий план совершения преступлений в отношении неопределённого круга лиц, в основном в отношении пожилых людей, заключающийся в обмане и введении в заблуждение последних о наличии у них различных, в том числе тяжёлых, заболеваний, влекущих наступление тяжких последствий, вплоть до летального исхода. В дальнейшем убеждали граждан в необходимости срочного и безотлагательного прохождения дорогостоящих медицинских процедур, а при отсутствии возможности оплатить лечение потенциальных потерпевших принуждали к заключению кредитных договоров с банками». Им вменяют очень серьёзные статьи: покушение на мошенничество и организация преступного сообщества. Следствие идёт пока только по 12 эпизодам преступной деятельности, в результате которых граждан обманули более чем на 1,5 млн руб. То есть средний кредит, к которому понуждали посетителей центров, составляет примерно 125 тыс. Но это, похоже, только вершина айсберга. Ведь масштабы московского дела гораздо больше. Число обманутых людей достигает 11 тыс.
В Питере следствие находится в активной фазе. Проведено 40 обысков, некоторые были в Москве, задержаны 11 человек в возрасте от 22 до 48 лет. В отношении трёх лиц поданы ходатайства о заключении их под стражу, у восьми взята подписка о невыезде.
Пошел вон!
А если следующий не пришел, то… Юрий Алексеев: То есть некая рекомендация есть, но тем не менее происходит вот так — по 15 минут на пациента? Павел Воробьев: Это общая статистическая рекомендация. Она никакого отношения к деятельности конкретного врача не имеет. Руслан Хальфин: Врач боится не выполнить план сегодня.
Вот о чем разговор. Павел Воробьев: Понимаете? Вот Руслан Альбертович наверняка помнит историю, когда при советской власти что творилось, если умирала женщина в роддоме. Башку же отворачивали!
Руслан Хальфин: Комиссия, разбор. Павел Воробьев: Но никто не боялся этого, потому что это был профессиональный разбор. Вы отвечали перед коллегами, а не перед правоохранительными органами. Руслан Хальфин: А сейчас прячут.
Павел Воробьев: А сейчас прячут, потому что на другом конце… Раньше вас просто осуждали, вас могли снять или еще что-то, а сейчас-то у вас, извините, тюрьма, лагерь. Юрий Алексеев: Андрей Игоревич, возвращаюсь к истории со страхованием профессиональных докторов. Андрей Некрасов: Да, конечно, это не ноль процентов, но я говорю о частной медицине, с которой нередко сталкиваются мои доверители. Во всяком случае, в крупных городах и в столичном округе довольно немало таких организаций с широкой филиальной сетью, кто действительно заключает соответствующие договоры со страховщиками.
Разумеется, совершенно верно, субъект иной — это сама медицинская организация. Но это и работник… Юрий Алексеев: Договор именно организация заключает, не доктора? Антон Беляков: Не врачи, конечно. Андрей Некрасов: Конечно, конечно.
Потому что сам врач — он наемный работник. Юрий Алексеев: Но добровольное страхование как-то тем, кто под этим подписался, помогает? Как это работает? Андрей Некрасов: Помогает.
А вот противной стороне, пациенту с его адвокатами, здорово мешает, потому что в таком случае, представляя и защищая пациента, потребителя услуги, потерпевшего, как мы заявляем, мы боремся не только с юристами медицинской организации и с великолепными специалистами, которые работают в этой организации, но еще и с юристами и экспертами страховщика. Юрий Алексеев: Подкованными юристами, которые знают, как отстаивать интересы. Андрей Некрасов: Весьма. Цель которых — не заплатить деньги, взяв их у вас.
Это смысл страховщиков. Руслан Хальфин: Ну, это неплохо. Идет борьба, идет выяснение истины. Андрей Некрасов: Идет нормальная борьба.
Руслан Хальфин: В Штатах приходит пациент, и слева у него юрист или адвокат семейный, а справа — медицинский. Я вот Марине говорил. Развелось их очень много. Они борются за права пациентов.
И то же самое в ответ делают медицинские организации и врачи, которые застрахованы. Юрий Алексеев: Андрей Викторович, в такой ситуации как тогда быть? Вот не совсем нам подходит история со страхованием обязательным и добровольным. Андрей Хромов: Честно говоря, это общемировая практика.
И на самом деле все развитие медицины показывает, что это неизбежный путь, когда будет персональная ответственность каждого врача, не медицинской организации, а персональная ответственность врача, когда врачи, по крайней мере в частном здравоохранении, выйдут, скажем так, из-под крыши больницы, как это во всем мире происходит. Врач имеет кабинет свой где-то. Там не нужна медицинская лицензия. Там он принимает, разговаривает, беседует с пациентом.
Дальше он может заключать договор аренды с медицинским учреждением, где он оказывает медицинскую помощь. И он уже сам выбирает, что отвечает его условиям, что отвечает интересам пациента, чтобы он оказал максимально качественно. Я говорю про частное здравоохранение. Юрий Алексеев: Но к государственному здравоохранению такая история никакого отношения не имеет?
В мире имеет, а у нас не имеет. Павел Воробьев: В мире-то какая разница? Что частная, что государственная. Андрей Хромов: Абсолютно.
Павел Воробьев: Врач — он и есть врач. Андрей Хромов: Конечно. Павел Воробьев: Лицензия у врача. А у нас лицензия у медицинского учреждения.
Юрий Алексеев: А что в таком случае делать нам — и пациентам, и российским докторам? Руслан Хальфин: Мы двигаемся — медленно, но двигаемся. Идет аккредитация специалистов, уже закончивших медицинский вуз какой-то. Идет аккредитация тех, кто уже поработал.
Это аккредитация. Следующий этап — получение лицензий. Но идет все очень медленно. И вот то, что сейчас происходит со Следственным комитетом, не с врачами, а что-то с ними там — это ужасно!
Это влияет отрицательное на любое развитие, на любое. Юрий Алексеев: Четыре. Андрей Некрасов: Четыре. Проблема в этих процессах — в уголовных делах — еще и в том, что совсем с недавних пор, как раз до летнего периода, Следственный комитет объявил о завершении создания своих экспертных учреждений.
То есть даже за экспертизой будут обращаться не в великолепную и высококвалифицированную Российскую национальную медицинскую палату, к профессиональному сообществу, а обращаться к своим экспертам. Понимаете, что это значит? Полина Габай: У них же нет лицензии. Андрей Некрасов: Были запросы неоднократные.
Руслан Хальфин: Они создают свою службу экспертную. Всю жизнь мечтали ее создать. Андрей Некрасов: Кто эти люди? Как они будут работать?
Юрий Алексеев: Антон Владимирович, возвращаюсь к врачебным ошибкам. Что делать? Какие выходы есть? Антон Беляков: Вы знаете, в нашей дискуссии есть нечто шизофриничное.
Я поясню свою мысль. Психиатрия — это точная наука, абсолютно точная, и диагноз может ставить компьютер. Я в этом убеждался многократно, просто ему очень много на это времени потребуется. Один из симптомов шизофрении… Если нормальному человеку сказать: «Холодильник можешь описать?
А если шизофренику сказать: «Опиши холодильник», — то один из симптомов, он может сказать: «Вы знаете, это холодильник, у него наверху на 3 миллиметра ниже, чем верхняя грань, и на 5 миллиметров правее, чем права грань, находится ломаная линия. Вот она такой-то длины и такой-то толщины». Юрий Алексеев: Да, понятно. Антон Беляков: Вот мы сейчас с вами… Почему я сказал, что в нашей дискуссии есть нечто шизофреничное?
Мы сейчас пытаемся обсуждать настолько надводную часть айсберга, настолько в частности уходим! Ведь все очень просто. Государство недофинансирует здравоохранение. Правительство не выделяет и Министерство финансов не выделяет достаточные средства, чтобы мы имели качественное здравоохранение.
Из-за этого есть недостаток заработной платы врачей, которая не позволяет им в свою очередь в том числе заключать договоры на страховую медицину. Юрий Алексеев: Добровольные пока хотя бы. Антон Беляков: Из-за того, что недофинансировано здравоохранение, есть недовольные пациенты, есть недостаток времени на то, чтобы оказать качественные услуги пациенту. Есть недостаток качества здравоохранения.
Недовольные пациенты ищут поводы для того, чтобы как-то ситуацию эту изменить. Соответственно, есть много жалоб. Среди этих жалоб Следственный комитет выделяет те, которые могут быть перспективными, с точки зрения возбуждения уголовного дела о врачебных ошибках. Идут постоянные жалобы на региональном уровне, но в этом случае обвиняют либо министра здравоохранения какого-то региона, либо главврача.
У нас появилась мода, что во всем главврач виноват. Знаете, это такой стандартный стрелочник. Сейчас появляется тенденция: «А давайте еще уголовные дела возбуждать в отношении врачей, потому что неправильно поставлен диагноз». Повторяю: это та самая в правом углу холодильника маленькая трещинка.
Давайте… Юрий Алексеев: А суть? Антон Беляков: Суть в том, что у нас недофинансировано здравоохранение, нет достаточных средств на то, чтобы и медикам платить за их работу, чтобы они не работали у нас на две ставки какое-то космическое количество часов в день, когда человек уже не в состоянии просто качественно выполнять свою работу. Плюс эти 15 минут на пациента, абсолютно идиотские. Есть сложные случаи, повторяю, когда… Я уже в начале нашего эфира говорил: мы две недели искали, не могли понять в хирургическом отделении, почему у него температура.
Его с ног до головы обследовали, этого пациента, прежде чем случайная находка возникла. Ну, пациент — это не карточка в учетном деле, это человек, с которым надо заниматься, находить и пытаться ему помочь. Юрий Алексеев: Павел Андреевич, а вообще статистика по врачебным ошибкам — пусть закрытая, пусть в какой-то медицинской среде — она существует? В рамках регионов, в рамках конкретных медицинских учреждений.
Павел Воробьев: Нет конечно, потому что никто не понимает, что такое врачебная ошибка. Мы не понимаем, о чем мы говорим. Я совершенно согласен с Антоном: мы на уровне шизофрении общаемся. Руслан Хальфин: Мне нравится такая постановка.
Вы открыли этиологию и патогенез шизофрении и показываете куда-то наверх. Полина Габай: Я со своей колокольни юридической могу сказать, что если мы говорим о холодильнике, то мы действительно, как мне кажется, не замечаем две основные его составляющие. Во-первых, в основе абсолютно любого дела, гражданского или уголовного, лежит противоправность, которую нужно доказать или не доказать. И вот что входит в понятие «противоправность» в отношении конкретной медицинской услуги?
Очень сложно… У нас ни врач не понимает, что ему нужно соблюдать, что для него рекомендовано, что для него обязательно. Поэтому судмедэкспертиза, которая также лежит в основе любого дела… Как бы мы ни говорили, что для судьи заключение эксперта не является обязательным, это все понятно, но в итоге-то все время решение принимается на основании заключения СМЭ. СМЭ — это зона субъективных и личностных оценок. Эксперты, наверное, в этом не виноваты, потому что они в таком же хаосе работают, равно как и врач.
И СМЭ — во-первых, это критерий противоправности, а во-вторых, это доказанная прямая причинно-следственная связь. И тут начинается вторая часть этого холодильника — морозилка, наверное. Потому что в основе… Только прямые связи имеют юридическое значение. Но как они устанавливаются?
Где она прямая, а где она кривая? Это науке звери не известные. И в любом случае эксперт… Прямая, кривая — прямо вот так она. Поэтому как вот это все рассматривается и как оно расследуется?
Ну это катастрофа! И вот это, наверное, как раз и есть тот самый ужасный холодильник. Если мы будем говорить о страховании профессиональной ответственности, о рассмотрении административных, гражданских и уголовных дел, мы все равно сталкиваемся именно с этой базовой проблемой, которую никто решать не хочет, не будет. Может, не может — не знаю.
Юрий Алексеев: Каким спасительным оказался образ холодильника в рамках нашей дискуссии. Руслан Хальфин: Полина, вот скажите… Антон Беляков: А еще у нас есть эксперты, которые ребенка находят два промилле. И такие тоже есть. Юрий Алексеев: Смотрите, господа, тем не менее Государственная Дума планирует все-таки дать определение термину «врачебная ошибка».
Вы говорите, что непонятно, что это за зверь, с чем его есть. И если вы сейчас не выскажете четкую формулировку или какие-то свои предложения, как это сформулировать, то думцы тогда все сделают за вас. И потом опять будем собираться здесь и обсуждать, что же они натворили. Полина Габай: Ну, это не так.
Руслан Хальфин: Врачебной ошибки нет, нет такого термина. И по факту такого нет. Антон Беляков: И быть не может. Андрей Хромов: Есть преступление.
Антон Беляков: Либо халатность, либо это работа врача, сложная и неоднозначная. Павел Воробьев: О чем говорит Полина? Вот докажите, что это преступление. Полина Габай: Да, нужно доказать.
Андрей Хромов: Я бы похвалил Государственную Думу, если бы они сказали: «Термин «врачебная ошибка» не подлежит уголовному преследованию. Полина Габай: Ну, это выдернуто, понимаете, из контекста. Андрей Хромов: Ну понятно, что не пройдет. Руслан Хальфин: Термина нет.
Полина Габай: Да он не нужен просто. Юрий Алексеев: А если мы не понимаем, что такое врачебная ошибка, то как тогда мы можем определять, что этот доктор будет отвечать в рамках административного, а этот — в рамках уголовного законодательства? Антон Беляков: Это уже прозвучало в нашей дискуссии. Проблема заключается только в одном: кто является экспертом?
Вот вопрос «Кто является экспертом? Во всем мире это профессиональное сообщество. Причем я лично являюсь сторонником введения в профессиональном медицинском сообществе механизмов саморегулирования. Ну, для тех, кто не в курсе: это принцип новгородских купцов.
Если ты поступил неправильно, мы за тебя заплатим, отдадим твой долг, но ты потом нам его вернешь. Не вернешь — мы тебя изгоним из гильдии. И ты перестанешь…» Юрий Алексеев: Но денег у медиков нет, поэтому даже взнос — это проблема. Антон Беляков: Нет, ну почему?
Медиков огромное количество. То есть можно отлучить от профессии, но тогда давайте это будет делать не Следственный комитет, а профессиональное сообщество. Полина Габай: Механизмов нет пока. Антон Беляков: И тогда эксперты, коллеги будут принимать решение о том, ты правильно поступил или неправильно.
Когда нет независимой медицинской экспертизы а ее не было никогда , Следственный комитет решил этот вакуум заполнить самостоятельно, решил: «Да мы сами будем делать эту экспертизу.
«Это абсолютно незаконно»: что известно о педиатре Надежде Буяновой, которую отправили в СИЗО
| Случилось страшное дело! | Есть несколько причин того, почему лишь небольшой процент возбужденных уголовных дел на врачей доходит до суда, рассказал «Известиям» медицинский юрист Алексей Старченко. |
| Доктор, такое дело I Автор стихотворения: Ах Астахова - YouTube | ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ВАКЦИНАЦИЯ Редько Александр Алексеевич доктор медицинских наук, профессор отличник здравоохранения председатель. |
| Онколог в больнице подменял дорогие лекарства на физраствор и продавал их | Героем нового выпуска «Крутой истории» Татьяны Митковой 27 октября станет хирург-онколог Дмитрий Юрьевич Каннер, главный врач Московской городской онкологической больницы №62, один из самых молодых руководителей клиник. |