«Бронепароходы» Алексея Иванова — это новый монументальный роман о людях, которые в самые сложные исторические периоды остаются верны себе. Алексей Иванов представит читателям книгу «Бронепароходы» о событиях 1917 года. Писатель Алексей Иванов прокомментировал выбор города для презентации своей новой книги «Бронепароходы». что это за книга? У Алексея Иванова вышел роман «Бронепароходы» — семисотстраничный эпос про Гражданскую войну, противостояние нефтяных бизнесов, убийство Михаила Романова и речные пароходы.
Алексей Иванов: «Пароходы Гражданской войны оказались жертвами»
Над «Бронепароходами» он работал два года. Новость о завершении очередной книги Алексеем Ивановым озвучила его продюсер Юлия Зайцева. Он работал над книгой почти два года Алексей Иванов Сергей Копышко Писатель Алексей Иванов дописал свой новый роман «Бронепароходы». Один из главных столпов отечественной литературы Алексей Иванов выпустил новую книгу "Бронепароходы". Встреча с писателем Алексеем Ивановым и презентация нового романа «Бронепароходы». В новом романе Алексея Иванова гораздо меньше хулиганства и юмора, чем в ранних книгах, в той же «Блуда и МУДО». Читаются «Бронепароходы» далеко не на одном дыхании.
«Страна потеряла надежду жить лучше»: писатель Алексей Иванов — о нынешней России
Извкестный своими книгами «Сердце пармы» и «Географ глобус пропил» писатель Алексей Иванов выпускает роман «Бронепароходы». Автор известных произведений «Географ глобус пропил», «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Тобол» Алексей Иванов дописал свой новый роман «Бронепароходы». Алексей Иванов сумел выстроить захватывающий сюжет, легко объединивший исторические факты и фантазию.
Вышел новый роман Алексея Иванова «Бронепароходы»
Или почему такой климат странный? Тоже понятно: глобальное потепление. Эта конспирология стала нашей идеологией. Телевидение приучило нас во всем видеть заговоры, объяснять все злыми кознями, а не нашими недостатками.
Почему конспирология антигуманистична, помимо того, что она просто глупа? Дело в том, что она всегда представляет человека игрушкой злых сил, лишая свободы воли. Я написал роман именно антиконспирологический, главный герой в «Тенях тевтонов» — хороший человек, но конспиролог.
И из-за этого он доводит остальных хороших людей до катастрофы. Почему вы говорите, что настоящее зависит от будущего? Это книга о гражданской войне, о белых и красных, о бронепароходах, хороших и плохих.
Но в философском смысле это роман об этике сохранения будущего. Мы в XXI веке воспринимаем будущее не так, как его воспринимали даже недавние предки. Это восприятие изменилось примерно в 80-х годах XX века, будущее стало восприниматься как объективно существующее.
Оно же все равно есть произведение того, что существует сейчас? Следовательно, оно существует объективно, хотя еще и не начало существовать. Но раз оно объективно, оно оказывает влияние на день сегодняшний.
Так что многое в нашей жизни можно объяснить влиянием не прошлого, а будущего. Это влияние будущего нашло отражение, например, в фильме «Терминатор», где герои борются с роботом, пришедшим из будущего — там причинно-следственные связи поменялись местами. Или, например, современная инновационная экономика основана именно на таком понимании будущего.
Потому что традиционная экономика работает на принципе того, что спрос рождает предложение. Скажем, наступила зима, всем понадобились валенки — производители начали выбрасывать их на рынок. В инновационной экономике предложение рождает спрос.
Предложение, если оно сделано правильно, порождает ураганный спрос. Когда Стив Джобс изобретал айфон, не было же никакого айфона.
За него всегда всё делали другие, сделают и сейчас. Следует спокойно подождать. Жужгов вытащил из штанов коробку с папиросами и прикурил от серной спички. Михаил покосился. Дорогой табак Месаксуди. Экспроприированный товар, который прежде простым рабочим был не по карману. Он вспомнил, как от Ники, низложенного императора, в Гатчину пришла телеграмма для брата, адресованная «Его Величеству Михаилу Второму».
Вспомнил мучительную ночь у Павлуши Путятина в квартире на Миллионной — ту единственную ночь, когда он, пусть и не вполне по праву, мог считаться государем. Сколько тогда было споров, терзаний, кофе, коньяка и сигар… Вспомнил, как утром в гостиной Павлуши собралась взволнованная депутация думцев, и он, Великий князь, сообщил: «Господа, я отрекаюсь от трона в пользу Учредительного собрания». И он никогда не жалел об этом решении. Милиционер Жужгов хмыкнул, плюнул в ладонь и загасил окурок. В ночном июньском лесу причудливо заливались, щебетали и щёлкали соловьи. Сквозь кружевную вязь птичьих голосов где-то вдали на железной дороге длинно и прямо простучал одинокий поезд. Было холодно, и лошадь бежала резво, мягко топала копытами по колеям; поскрипывали крепления фаэтона. Под зелёной русалочьей луной в еловых и осиновых завалах тьмы вдруг призрачно вскипали цветущие черёмухи.
События в книге происходят на реках Волга и Кама, а истории разделены на несколько сюжетных линий. Автор затрагивает такие темы, как: взаимодействие иностранцев с большевистским правительством, Гражданская война, роль речного флота в военных действиях, вставшая экономика, нарушение принятого порядка вещей и история людей, которые вынуждены жить в суровые исторические времена.
По словам писателя, в романе много реальных героев, однако есть и выдуманные персонажи, имеющие исторические прототипы. Сама книга упакована в пленку, потому как содержит нецензурную брань, использование которой Иванов объяснил следующим образом. Это дурацкие требования нашей надзорной комиссии — ставить вот этот ценз и продавать книги в полиэтилене.
Конечно, [использование мата объяснимо] — в стране Гражданская война, люди убивают, и вдруг тут все очень вежливые и воспитанные», — заявил писатель. При этом роман имеет глубокий смысл и анализ исторических событий XX века. Ранее URA. RU рассказывало, что Алексей Иванов екатеринбургской публике свое новое произведение под названием «Бронепароходы». Также писатель на встрече анонсировал дату выход новой книги «Речфлот» о российском судоходстве.
Алексей Иванов «Бронепароходы»
Знаете, я в школе читал Достоевского, как то было положено по программе. Я не мог его читать: такая безысходность, такая тоска и скука смертная! Потом прочитал его взрослым человеком и понял, что нет там никакой-то безысходности и тоски. Так что ваше впечатление субъективное или сиюминутное, со временем или со вторым прочтением оно развеется. Но вообще я не очень весёлый человек, потому что не очень большой оптимист. Видимо, это и сказывается в моих произведениях. В общем-то я во многом с себя его и списывал. Но меня вполне устраивает существование в образе писателя Иванова. Можно немножко похудеть, всё остальное нормально. Я уже много романов написал и умею это делать, но на ней я смотрю, сработали ли мои технологии или нет, оставило ли мое произведение нужное впечатление или нет.
Советов практически не слушаю. Но критика, конечно, нужна, без нее существование литературы было бы неполноценным. Правда, сейчас литературная критика умерла, это случилось с появлением соцсетей, когда литературные критики, пожелав популярности, превратились в литературных блогеров. Чем литературный критик отличается блогера? Тем же, чем кулинарный критик от кулинарного блогера: критик говорит о рецепте блюда, а блогер о вкусе. Так вот, литературные критики начали говорить о вкусе: «это мне понравилось — это не понравилось», «это на меня произвело впечатление, а то нет». А о вкусах, как известно, не спорят. Мне абсолютно не интересно, какое впечатление моё произведение произвело на критика, мне интересно, как он разберет устройство моего произведения. Как вы к этому относитесь?
Когда появилось телевидение, все стали кричать, что театра больше не будет. Появилась фотография — переживали, что живопись будет убита.
Хотя, если честно, прием с рождением ребенка среди ужасов войны настолько банален и так часто использовался и в обширной прозе о Гражданской войне, и в кинематографе о ней, что плакать тут придется слишком часто, слез не хватит. Вообще этот прием: на свет Божий в муках и крови матери среди кровавой бойни рождается Человек - это уже не литературное открытие, но именно безупречно действующий на читателя прием. Как и выдуманная история с великим князем Михаилом Романовым, братом императора Николая II и в некотором роде последним русским императором, так как Николай II во время отречения отказался от трона, передав власть Михаилу. Великий князь был расстрелян в окрестностях Перми в 1918 году на месяц раньше расстрела семьи своего старшего брата в Екатеринбурге. Могила его не найдена, что породило много слухов о том, что князь выжил и его ждала другая судьба. Этой зыбкой версией и воспользовался Иванов, на что, как романист, а не документалист, имел полное право. Но мне не совсем понятно, зачем он это сделал.
В сюжете романа он не играет никакой роли. Через все перипетии речных битв он проходит бледной палубной тенью с одной запоминающейся деталью: князь очень красиво курит, а последние Романовы , как известно, были заядлыми курильщиками. И в общем изначально понятно, что рано или поздно Михаила убьют, потому что продолжать его жизнь даже для исторического романиста было бы слишком опасным решением - прямой престолонаследник. И вот что с ним делать? В результате князя убивает тот же человек, который якобы неудачно расстрелял его в Перми - один из лидеров мотовилихинских большевиков Гавриил Мясников. В романе Ганька Мясников - самый отвратительный персонаж, закомплексованный и одержимый идеей первенства любой ценой. Убить "последнего царя" - задушевная мысль Ганьки. И вот, не исполнив ее как надо в начале романа, он добивает-таки князя примерно в его середине. Но так и остается неясным, стоило ли тянуть с ним так долго.
Или все это сделано ради того, чтобы в Михаила влюбилась Катя - дочь одного из самых крупных судовладельцев Якутова, который, в свою очередь, кончает с собой в большевистской тюрьме только ради того, чтобы на пытках не выдать местоположение чудом спасенного Михаила?
Не все из них сумеют справиться с ним. Немногие выйдут сухими из воды: людям придётся стрелять в своих, менять стороны и топить бронепароходы. Всё это результат ужасного надлома в обществе. Старый порядок растворяется, а новый уже сносит всё на своём пути: «Катя смерила этого дурня взглядом. По словам книжного критика Галины Юзефович, писатель замыслил рассказ о Гражданской войне ещё 15 лет назад. Работа явно была кропотливой.
Это доказывает обилие исторических справок о судоходстве и нефтедобыче, а также объём в 700 страниц, насыщенных событиями и персонажами. Ожидания насчёт романа высоки как у читателей, так и у издателя.
Экспертный взгляд на жизнь регионов РФ Информационное агентство «ФедералПресс» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Роскомнадзор 21. При заимствовании сообщений и материалов информационного агентства ссылка на первоисточник обязательна. Документ, устанавливающий правила применения рекомендательных технологий от платформы рекомендаций СМИ24.
"Бронепароходы" в шорт-листе «Книги года – 2023»
Но главное, пожалуй, это люди, судьба простого человека на фоне исторической махины, которая перемалывает всех. В тексте лихие красные дельцы и деятели нового времени чётко противопоставляются тем, кто, по мнению автора, местами выраженному слишком явно, служил стране и поднимал её в царские времена. Деструктивные силы против созидательных в историческом контексте. Столыпинские "Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России" против гимна "Интернационал" с его "Весь мир разрушим. До основанья, а затем.
Мы новый мир построим" и "Кто был ничем, тот станет всем". В результате детальный, масштабный и очень амбициозный роман передаёт это ощущение трагического и сложного клубка, который невозможно распутать малой кровью, при этом в очень легко читаемой и рассчитанной на максимально широкую аудиторию форме. Как у Алексея Иванова это получается — настолько гармонично совместить одно с другим, диву даёшься. Но оно так.
Последние новости.
Мир русской уютной, внутренней, не внешней, воды, русский речной мир — это целая вселенная, которая так и просится стать универсумом символическим. Там тем и сюжетов хватит на целую литературу, многолюдную и многоплановую. Однако автор, очевидно знающий и глубоко погруженный в тему едва ли не с детства, все свое знание использует не просто архаично, а даже по-архаичному эгоистично.
Он употребляет всё это для легитимации своего права говорить на эту тему, права, надо сказать, никем не оспариваемого. И всё. Не больше того. Это напоминает случай, когда по заданию партии писатель описывает будни цементной промышленности.
Он приезжает на цементный завод, нахватывается словечек, в общих чертах представляет себе, как устроен процесс, чтобы потом развернуть в декорациях цехов и конторы производственную драму. У Иванова получилось нечто подобное. Про речной мир не рассказано и не показано ничего главного. Так и чувствуется какое-то малоприятное куркульство, в результате которого получается пшик.
Вообще это жутчайшая родовая травма нашей литературы — патологическая неспособность к миростроительству, в котором есть не только дурные и не всегда гигиенично выглядящие страсти обильно или скудно эмоционирующих героев, но есть воздух, есть социум со своей особенной социологией, есть история, есть политэкономия. Замах на всё это у автора был, но не получилось. Вышел пример какой-то натужной в своей архаичности беллетристики, которая изо всех сил пытается не быть литературой. В-третьих, меня по-настоящему удивила какая-то нероманная однозначность трактовок.
Всё какое-то чёрно-белое, как в мексиканском сериале. И у этого, оказывается, есть своё объяснение.
Обычно люди разделяют: кто-то пишет для себя, кто-то для публики. Мне представляется, что такое разделение является абсолютно абсурдным. Есть мнение, что писатель пишет такой роман, какой он хотел бы прочитать как читатель, но его никто не написал. У меня именно так и происходит. В современной жизни есть острые темы, на которые я хотел бы высказаться и, разумеется, я выскажусь. Хотя не знаю, сможет ли публика это считать.
Например, мой роман «Тени тевтонов» — на очень острую, злободневную тему, но, как мне кажется, публика его не считала. Это рассказ о падении Тевтонского ордена в XV в. Эти события очень перекликаются друг с другом. Сам сюжет романа, взаимоотношения героев, хорошо иллюстрируют понимание конспирологии. Дело в том, что в современном обществе идеологии как таковой нет, вместо идеологии есть конспирология — мы все объясняем заговором. Какую бы вещь мы ни взяли, все объясняем заговором. Например, почему мы плохо живем? Потому что все страны вокруг нам пакостят.
Или почему такой климат странный? Тоже понятно: глобальное потепление. Эта конспирология стала нашей идеологией. Телевидение приучило нас во всем видеть заговоры, объяснять все злыми кознями, а не нашими недостатками. Почему конспирология антигуманистична, помимо того, что она просто глупа? Дело в том, что она всегда представляет человека игрушкой злых сил, лишая свободы воли. Я написал роман именно антиконспирологический, главный герой в «Тенях тевтонов» — хороший человек, но конспиролог. И из-за этого он доводит остальных хороших людей до катастрофы.
Почему вы говорите, что настоящее зависит от будущего? Это книга о гражданской войне, о белых и красных, о бронепароходах, хороших и плохих.
Например, в «Сердце Пармы» сохранили главный смысл романа — концепт судьбы: «Хотя мой роман — это эпос, а фильм — это боевик», — говорит Алексей Иванов. Мне нравятся все мои экранизации, но в каждой я что-то выделяю.
Единственный фильм, с которым у писателя не сложились отношения — «Тобол». Алексей Иванов выступал в качестве сценариста картины, но не был удовлетворен окончательным вариантом фильма. Писатель может участвовать в съемках фильмов в двух ролях: как автор первоисточника, как автор сценария. Для «Тобола» я писал сценарий, но сняли не то, что я написал.
Режиссер переработал мой сценарий. Поэтому я сказал, чтобы сняли мое имя с титров фильма и с собой я его не ассоциирую», — сообщил писатель. Кстати, еще до того, как «Бронепароходы» были опубликованы, Алексей Иванов начал получать предложения по экранизации. На данный момент договор о съемках ни с кем не заключен, идет процесс переговоров.
Новая книга Сейчас писатель работает над книгой «Речфлот». Сюжет в ней будет развиваться от момента появления первых пароходов до конца Перестройки. Алексей Иванов начал работать над романом до «Бронепароходов», но сделал перерыв на их написание. Сейчас он вновь вернулся к прошлому произведению и планирует завершить работу над ним к лету.
В свет книга должна выйти осенью 2023 года. Я не буду заниматься чем-то, если у меня нет уверенности, что я завершу это дело», — поделился писатель.
Речной бой
Что она делает на пароходе? Чем так явно недовольна? Девушка вдруг резко перебила Маркина: — Стахеева мы уймём! Мамедов быстро обернулся к ней: — Он и ваши суда захватил? Думал, может, помогу чем… — Да чем ты поможешь? Мамедов покашлял в притворном смущении. Горецкий даже выпрямился. Он был впечатлён — но не столько низостью этого намёка, сколько готовностью Мамедова применять любые средства для достижения цели. Горецкий никогда не верил в благородство конкуренции: в гонках пароходов самые достойные капитаны выпихивали суда соперников на мель, и машины ударом срывало с крепёжных болтов, а пассажиры летели кубарем. Однако с такой беспощадностью борьбы Роман ещё не сталкивался.
Это был урок от опытного специалиста. Урок гражданской войны в экономике. Мамедов поджал толстые губы. Ляля сама себе являлась опровержением. Маркин размышлял, ни на кого не глядя. Мамедов не вмешивался. Он забросил наживку и просто ждал. Он видел, что эта огненная девка подмяла морячка — не даром же она тут сидит. Морячок надеется уладить дело без хлопот, а девке такое против шерсти.
Чего она хочет? Красивой войны с пальбой? Битвы пароходов? Мамедов внимательно рассматривал Лялю: бывают женщины, у которых внутри — чёрт. А морячок елозит задом… Ему и девка нужна, и под пулями рисковать неохота. Маркин так и не принял никакого решения. Стахеевская зимовка располагалась в тесной глухой протоке между берегом и песчаной косой, заросшей густым тальником. На мысу возвышалась тренога облупленного створного знака. Стахеев загнал в протоку семь разных барж, два буксира — считая и свой, и старый товарно-пассажирский пароход.
Ржавые суда выглядели безотрадно, будто отощавшие коровы в истоптанном загоне. Лодка Вольки Вишневского скользила вдоль вешек, обозначающих узкий фарватер. Волька грёб распашными вёслами и оглядывался через плечо. На подмытом обрезном берегу виднелся окоп пулемётного гнезда, из которого торчал рубчатый ствол «виккерса». Стахеев держал фарватер под контролем. Он направил лодку к буксиру Стахеева. Лодка брякнула штевнем в борт. Иннокентий Стахеев встретил посланника с «Межени» в рубке. Волька одобрительно оглядел туго застёгнутый студенческий мундир Стахеева с тёмно-синими петлицами и двумя рядами гербовых пуговиц.
Московский коммерческий институт носил имя цесаревича. Выпускник Стахеев был всего на пару лет старше простого солдата Вишневского. Комиссар Маркин передаёт тебе, что либо мы баржи забираем, либо твою мамку. Решай сам до вечера. Вольке нравилось быть бесстыжим. Это как-то по-революционному. Стахеев поправил форменную фуражку с синим околышем. Над сонной протокой, ивняком и тихими судами висело знойное марево. В мутной небесной голубизне проступало мятое жёлтое облако.
Заложив руки за спину, Кеша Стахеев с высоты колёсного кожуха смотрел на пароходную стоянку и думал о маме. О доброй и ласковой маме, которая жила безмятежно в своей дачной уютной глуши с малиновым вареньем и розариями. Она верила, что все беды проплывут мимо, потому что она никому не причиняет зла. Вскоре Стахеев постучал в каюту Голдинга. Англичанин лежал на койке, задрав на стену длинные ноги, и читал старый журнал «Русское судоходство». Они нашли маму в Святом Ключе и угрожают арестом, чтобы я покинул зимовку. Об этом они условились ещё три недели назад в Сарапуле, где Джозеф Голдинг, агент концерна «Шелль», отыскал сына Ивана Сергеевича Стахеева. Иннокентий нуждался в деньгах, чтобы вывезти мать из России и обеспечить её жизнь в Европе. Голдинг и Стахеев-младший заключили сделку.
Ради неё должен и выйти из борьбы. Голдинг скинул ноги, сел и посмотрел на Стахеева холодными глазами. У вас мощный буксир и пулемёты. Атакуйте «Межень», вот это будет настоящая борьба. Кеша отрицательно покачал головой: — Россия для вас — джунгли, Джозеф, и вы здесь на охоте. Но я не могу разделить ваше упоение. В Иване Сергеевиче действительно была непонятная дерзость. Жениться на актрисе. Спасти пароходство.
Затеять самоубийственное соперничество… Иван Стахеев, главный акционер компании «По Волге», в 1904 году начал войну с компанией «Кавказ и Меркурий». Чтобы переманить великосветскую клиентуру конкурента, он построил три роскошных лайнера. Стахеев продолжил игру и поднял ставки: заложил ещё два парохода с невиданными удобствами. На биржах тогда гадали: у кого раньше «лопнут жилы»? Жилы лопнули у обоих соперников. А компания «По Волге», привлекая дополнительный капитал, выпустила большой пакет новых акций, и этот пакет купило буксирное пароходство «Мазут» — подразделение концерна «Шелль». Иннокентий знал: это надломило дух отца, и отец умер. Голдинг вытащил из нагрудного кармана серебряный брегет на цепочке. Баржа осядет на дно и останется доступной.
А я предотвращу саму возможность перегрузки на другое судно. Я буду ждать вас в Святом Ключе. Моя миссия исчерпана. Отсюда я уйду на лодке в Елабугу. Стахеев печально кивнул: — Как угодно… Прощайте, Джозеф. Помните, что я считал вас другом. Вечером буксир Иннокентия Стахеева двинулся по узкому изогнутому фарватеру из протоки на Каму. По бортам стояли матросы и пожарными баграми выдёргивали вешки, обозначающие границы судового хода. Стахеев вышел из рубки на кожух колеса и смотрел в бинокль.
На алой от заката реке чернел вдали красивый и зловещий силуэт парохода «Межень». Значит, план сработал: Стахеев бросился к матери. Исхлёстанный ветвями Мамедов упрямо ломился через тонкий и густой лес-жегольник вдоль заливного берега. Баржу с оборудованием нельзя оставлять без присмотра. На топком пятачке Мамедов разделся, связал одежду в узел и вошёл в прогретую мутную воду. Поддерживая узел над головой, он доплыл до баржи и ухватился за якорную цепь, спущенную с кормы. Рывок — и он на борту. Пока солнце не село, он быстро и тщательно осмотрел трюмы. Он искал закладку динамита или адскую машину — всё, чем можно взорвать эту баржу.
Заряд должен быть сравнительно большим, иначе посудину не затопить; опытный человек сумеет найти эту закладку даже в тесных проходах между ящиков и длинных связок обсадных труб. Но Мамедов ничего не обнаружил. Голдинг не допустит, чтобы груз попал к Турберну. Что же он задумал? Мамедов сидел в замусоренной рубке и разглядывал стоянку. Шесть плоских и широких барж. Брошенный буксир — все двери в надстройке распахнуты. Старый товарнопассажирский пароход… Похоже, он так плотно застрял на мели, что немного накренился. Ветерок чуть покачивает тросы такелажа на мачтах.
Носятся птицы. Изредка где-то бултыхает рыба. Про Голдинга Мамедов узнал в 1905 году. В стране разгорелась смута, и донецкий синдикат «Продуголь» использовал её для борьбы с «Бранобелем». В Баку большевики подожгли вышки на промыслах Балаханов и Сабунчей. Над сотнями скважин с рёвом взвились чудовищные факелы, изрыгающие адский дым. В зареве пожаров появились персидские муллы; они подстрекали азербайджанцев, и те шли резать армян. Чёрный кир на промыслах — грунт, пропитанный нефтью, — от крови стал бурым. А власти не вмешивались.
Главари армянских банд в Баку назывались «кочи». Некоторые из них были осведомителями Мамедова. И один из «кочи» сообщил, что злодеяния большевиков, проповеди мулл и бездействие губернатора, князя Никашидзе, оплачивает синдикат «Продуголь». Взятки привозит агент Джозеф Голдинг. До Голдинга Мамедов тогда не добрался — но сам начинил взрывчаткой бомбу, которую дашнак Дро, армянский боевик, метнул в фаэтон губернатора у гостиницы «Метрополь». Князь погиб. После этого жандармы усмирили Баку. Однако «Продуголь» всё равно победил. Планы Нобелей потерпели крах: железные дороги и морской флот России в качестве топлива предпочли нефти уголь.
На нефть «Бранобель» сумел перевести только речные пароходы. Большой пакет акций синдиката «Продуголь» принадлежал Ротшильдам. И Голдинг тоже принадлежал Ротшильдам. Когда те продали свои нефтяные активы концерну «Шелль», Голдинг стал тайным оружием концерна. Мамедов просто лежал на носу своей баржи и ждал, что будет. Закат угас, но разогретая железная палуба ещё долго оставалась тёплой. Подсвеченные яркой жёлтой луной суда в протоке превратились в угловато-бесформенные нагромождения бледных и тёмных объёмов. Блещущая вода чуть подрагивала течением. В спутанной гриве тальника на косе пробегали тонкие шорохи.
С протоки донёсся плеск. Глянув сквозь шпигат в фальшборте, Мамедов увидел рядом с дальней нефтебаржей лодку и человека. Это мог быть только Голдинг. Прячась за фальшбортом, Мамедов принялся снова стаскивать одежду. Из оружия у него имелся один лишь узкий персидский нож пешкабз. Соскользнув в воду, Мамедов поплыл вдоль своей баржи, а потом и по открытому пространству. Он подгребал очень осторожно, чтобы не спугнуть человека в лодке ни звуком, ни колебаниями лунного отражения. Казалось, что течение тащит кусок дёрна или ком травы. Но человек в лодке всё же заметил, что к нему подбирается враг.
Выпрямившись во весь рост, человек достал револьвер и выстрелил. Тогда Мамедов шумно вывалился из воды и рванулся в ближайшую тень — к борту пассажирского парохода. Он заколотил руками и ногами, взбивая брызги, чтобы спутать стрелка мельтешением блеска и мрака. Грохнули ещё несколько выстрелов. Мамедов нырнул под обнос парохода. Хватаясь за кронштейны над головой, он переместился к корме судна, а там, уже вне поля зрения противника, ловко вскарабкался на борт. Человек в лодке сел на вёсла и быстро погрёб к пароходу. Голдинг тотчас выстрелил на голос. Это означало, что кто-то из них сегодня должен умереть.
Голдинг причалил к борту судна за кожухом колеса и перебрался из лодки в сквозной проём багажного отсека. Он понимал, что Мамедов нападёт — для этого «нобелевец» сюда и явился. Сверху, с пассажирской палубы, слышались удары и треск: Мамедов вышибал двери. В тесных и тёмных помещениях парохода револьвер был не лучшим оружием; Голдинг переложил его в левую руку и вытянул из ножен солдатский нож. А затем поднялся по лестнице. Он обходил каюты одну за другой, в любой момент готовый к броску врага из темноты. Мамедов поджидал его под столом в ресторане первого класса. Сперва он хотел по лунной тени на полу посмотреть на руки Голдинга. Голдинг намеревался пройти через ресторан в салон, однако стол слева от него внезапно взбесился — подпрыгнул и ударил по локтю.
Револьвер отлетел в сторону. Перед Голдингом оказался Мамедов — в мокрых подштанниках, с голым волосатым брюхом и с кинжалом-пешкабзом. Голдинг мгновенно занял оборонную позицию, выставив клинок. Мамедов сразу оценил нож Голдинга — французский траншейный «Мститель». Тяжёлая игрушка европейцев. Грузный Мамедов странно затанцевал перед Голдингом, будто переливал своё тело из сосуда в сосуд. Руки его безостановочно двигались, заполняя всё пространство. Голдинг нанёс удар. Уклоняясь от выпада, Мамедов определил: англичанин тренировался в морских спортивных клубах и воспринимал своё оружие как кортик.
А «кочи Хамзата» ножевому бою обучали беспощадные торговцы гашишем в Баку и подлые сутенёры в портовых притонах Батума. Расшвыривая столы и стулья, Мамедов и Голдинг закружились по залу ресторана. Голдинг атаковал — напористо и хищно. Мамедов отступал, уходил от клинка, настраивая врага на ритм, и затем сбил его, вынуждая спутаться. Голдинг раскрылся и потерял защиту. Отведя пролетающий «Мститель», Мамедов пригнулся и несколько раз быстро ткнул Голдинга в живот и грудь. Голдинг выронил нож и упал на колени, зажимая раны. Мамедов присел рядом, обхватил врага за плечи и приложил пешкабз к его яремной вене. Инженер Иван Глушков, главный российский специалист по бурению нефтяных скважин, погиб в Ревеле полтора года назад.
Погиб нелепо: зрелый и здравомыслящий человек, он просто угорел насмерть в своей комнате, будто пьяница в бане, когда ночью работал над чертежами. А чертежи исчезли. Глушков проектировал технологию небывало глубокого бурения. Такой не имелось ни у «Шелль», ни у «Стандарт ойль». Оборудование, что сейчас лежало в трюме баржи, инженеры «Бранобеля» изготовили в царицынских мастерских по идеям Глушкова — насколько, конечно, это было возможно без участия разработчика. Мамедов уже понял, что бумаги Глушкова похитителям так и не пригодились — видимо, те не сумели разобраться в эскизах и подсчётах Ивана Николаевича. Иначе «Шелль» не охотился бы теперь за нобелевской баржей — за готовым образцом оборудования по проекту Глушкова. Тогда в Ревеле Мамедов опоздал всего на полдня — и проиграл. Нобели проиграли.
А сегодня проиграли Джозеф Голдинг и «Шелль». А потом перерезал Голдингу яремную вену. Балтийцам с утра пришлось заняться машиной другого буксира, брошенного Стахеевым на зимовке. Лишь днём этот буксир взял первую баржу и, неспешно вращая колёсами, осторожно двинулся к узкому выходу из протоки. Маркин и Ляля наблюдали за ним с кожуха «Межени». Нефтекараван общества «Мазут», изловленный Стахеевым, состоял из трёх наливных барж старой конструкции — с острыми носами и пароходными обводами. Их называли «ножовками». Два матроса в рубке баржи с натугой поворачивали огромный двойной штурвал с цепной передачей. С остывшим буксиром красные будут возиться долго; за это время солнце разогреет баржу, и сырая нефть начнёт дышать горючими газами — англичанин заранее заткнул тряпками и ветошью вентиляционные трубы под колпаками дефлекторов.
Когда баржа пойдёт по главному изгибу фарватера, штурвальные переложат руль на максимум; плечо румпеля дёрнет за тросик, проложенный к нефтяному баку, и тросик приведёт в действие самодельный запал. Его искра воспламенит нефтяной газ, что скопится в цистерне. Баржа взорвётся и затонет, загородив путь из протоки. Баржа взорвалась как бутылка шампанского, выбив крышку люка. Взрыв разворотил в трюме стенки коффердамов — предохранительных отсеков, и вслед за первой цистерной взорвались и вторая, и третья. Рубку смело с кормы, а мачта рухнула. Из вспоротых бортов на воду хлынула горящая нефть. Под полуденным солнцем огонь казался прозрачным, однако чёрно-смоляной тяжёлый дым завалил собою фарватер, словно сошёл клубящийся оползень. У Ляли был вид человека, убедившегося в своей полной правоте.
Но ведь ты со всеми договариваешься. Маркина обдавало то жаром, то холодом. Он чувствовал себя даже не обманутым, а жестоко оскорблённым. Его оскорбил Стахеев, который ответил коварством, хотя он, комиссар Маркин, отпустил этого барчука по-людски. Оскорбляла Лялька, которая называла нежелание зверствовать слабостью. Да он и сам оскорблял себя, потому что в Лялькиных глазах выглядел не грозным военачальником, а жалким просителем. Таких бабы не любят и не уважают. И тебя объегорили. Он хлопнул за собой дверью рубки и решительно перекинул рукоять машинного телеграфа на сектор «полный вперёд».
Десять вёрст вниз по течению «Межень» пролетела за полчаса. Колёса её вертелись так, что кожухи внутри забило пеной, будто в прачечной. Изображая разочарование, Ляля держалась в стороне от осатаневшего комиссара, но на самом деле впервые в жизни она побаивалась Маркина. Маркин сразу спрыгнул на причал и, не оглядываясь, зло свистнул своим спутникам. За комиссаром пошли Волька Вишневский, Утёмин и два матроса. В душе у Маркина всё не утихал гнев. Шагая по пятнистой от солнца аллее к дачному терему, Маркин вытащил из кобуры наган и проверил патроны в барабане. Пинком распахнув двойную дверь в гостиную, Маркин увидел молодого Стахеева — тот удивлённо поднялся с дивана с книгой в руках. Студенческая тужурка у него была расстёгнута на груди.
Вощёный паркет пылал от солнца. Маркин выстрелил, и Стахеев пошатнулся, но устоял на ногах. На грохот в гостиную ворвалась Ксения Алексеевна — растрёпанная, в домашнем платье, с лёгкой кружевной шалью на плечах. Стахеев механически запахнул тужурку, скрывая кровавое пятно на груди — словно прятал от мамы рубашку, испачканную земляничным соком. Утёмин молча выстрелил ей в лоб. Красивое лицо Ксении Алексеевны странно исказилось в какой-то капризной гримасе. Стахеев подхватил мягко оседающую маму, и Маркин снова выстрелил в него, теперь тоже в лоб. Стахеевы нелепо повалились у дивана, точно споткнулись друг о друга. Маркин зачем-то назидательно потряс наганом, развернулся и вышел.
Через десять минут пятеро балтийцев уже были на борту «Межени». Мерно работала машина, пароход ровно двигался по стрежню, и Маркин стоял в рубке возле штурвального. Только что они прикончили парня и бабу — а ничего в мире не изменилось. Не омрачилось синее небо, по-прежнему валил дым из трубы, над кормой метались чайки, увязавшиеся за судном. Маркин думал: как всё это, оказывается, просто. Бах, бах, бах — и он уже не виноват в потере нефтекаравана. Команда ему подчиняется. Лялька сидит у себя в салоне и не высовывается. И грех не жжёт, не гложет душу — надо только не вспоминать, как убитые упали на пол.
Он, Коля Маркин, сгубил себя? Он — злодей? А вот нет! Он такой же, как был. Он может любить, может дружить, и совесть у него никуда не делась — он хочет поступать правильно, по-доброму. В его жизни будто вынули палку из колеса: жизнь покатилась, как ей и должно. Он ощущал себя освобождённым, ему было легко. Он спустился из рубки, миновал коридор и открыл дверь в салон. Лялька полулежала на оттоманке и что-то писала карандашом в маленькой книжке.
Маркин присел рядом. Ляля с таинственной улыбкой отложила книжку и карандаш. Маркин бережно потрогал пальцем её налитые губы, затем придвинулся ближе, обнял и начал целовать. Ляля не возражала. Казалось бы, чего проще: разгрузить посудину, протолкнуть её через мели на верхнем конце протоки и снова загрузить. Но оборудование для буровой было громоздким и тяжёлым. Требовалось в двух местах на берегу соорудить два крана-оцепа, а между ними протянуть канатную самотаску.
В плане фактуры это главное, что нужно знать о «Бронепароходах» Алексея Иванова: его новый роман шуршит малоизвестными — и крайне познавательными — страницами Гражданской войны. Про Врангеля в Крыму знать немудрено, а вот как белые и красные превращали миролюбивые пароходы в подобия канонерок и собирали из них целые речные флотилии — это уже задача со звездочкой. Как, впрочем, и чтение нового историко-приключенческого так их обычно кличут романа Иванова — по крайней мере, на первых порах. С одной стороны, все написано очень дружелюбно, короткими, не перегруженными предложениями; да и сюжет, как всегда у Иванова, бойчее бойкого: самый экранизируемый современный писатель России знает, где раскидать клиффхэнгеры, и «Бронепароходы» прямо-таки гудят о том, какой складный из них выйдет сериал. Но и оборотная сторона классического Иванова тут как тут: следуя заветам Вальтера Скотта, он вновь фарширует текст невероятным количеством архаизмов и профессионализмов. Так что, если вы не знаете, что такое форштевень, и на глазок не отличите бакен от буя — готовьтесь поминутно терзать гугл. В том числе и гугл-карты — тут добрая сотня героев, которые обращаются друг к другу по имени-отчеству и с такой скоростью перемещаются от одного топонима к другому, что порой на секундочку удивляешься: чего это Иван Диодорович в Перми забыл? А ты просто перепутал его с Дмитрием Платоновичем, которого еще в прошлой серии застрелили под Ганево. Чтобы закончить с ненавязчивым бурчанием, хочется еще раз повторить: да, это классический Иванов. И хотя он в отличной — может, даже лучшей своей — форме, тактические претензии к нему можно выдвинуть те же, что и раньше. Но порой в гуще сражений с этого корабля срывает обшивку, и поршни начинают тарахтеть у вас перед самым носом.
Или когда Мишка Кошевой расстреливает Петра Мелехова и разговор между ними? По-разному можно изображать "обычное". Проблема романа в людях. Большинство из них мелькают как некие функции Слабо, на мой взгляд, прописаны и главные исторические персонажи. Да боже мой! Демонический болтун Троцкий уже навяз на зубах. С другой стороны, посмотрите, как интересно сделал этот образ Афанасий Мамедов в романе "Пароход Бабелон". Другой ракурс - писательский, новый. Лариса Рейснер в романе Ляля... Кроме того, что она фильтрует мужчин по степени их "интересности" и тут уже не важно, Гумилев или Троцкий , что еще есть в этом образе? Интересные персонажи в романе есть. Алеша - будущий талантливый конструктор. Капитан судна Нерехтин - яркий и глубокий образ. Но они тонут в мешанине людей с именами и фамилиями, которые невозможно запомнить. А вот пароходы не тонут. Даже если они тонут.
Здесь жизнь его наладилась славно, а в номере ещё витал запах Наташиных духов. Но с большевиками Великий князь не спорил. Василий, камердинер, принялся складывать ему саквояж. На шум сразу явился верный Джонсон, и милиционер Жужгов не стал возражать, чтобы спецссыльного сопровождал секретарь. В коридоре Михаил пожал руки своим добровольным товарищам по изгнанию — шофёру, делоуправителю и полковнику Знамеровскому; Веру Знамеровскую он поцеловал. Два фаэтона, подняв крыши, покатились от Королёвских номеров куда-то во тьму. Слепо блеснули оконные стёкла в нобелевской конторе, проплыла громада театра, замелькали плотно составленные здания с подворотнями, карнизами и кирпичными кружевами. Кое-где в арочных окнах ещё горел свет. Здесь, в Перми, под властью большевиков ещё жил тот мир, который Россия так мало ценила и так легко потеряла — с чаепитиями на летних верандах, с рукоделием под абажурами, с биржами, операми и сахарными фруктами в сочельник. Вернётся ли прежнее благополучие?.. Белея, поднялась и исчезла старая церковь; за ней толпились крепкие бревенчатые дома Разгуляя; затем деревянным настилом прогремел клёпаный стальной мост через большой лог, густо заросший ивняком, начался подъём, и на горе брусчатка закончилась. Михаил сидел молча и размышлял: куда его отправляют? На восток — в Екатеринбург? Газеты писали, что от Пензы и Самары до Иркутска и Читы восстали эшелоны с военнопленными. А железная дорога, вдоль которой шёл гужевой тракт, вела не только на восток, но и на север.
В Екатеринбурге Алексей Иванов презентовал роман «Бронепароходы»
«Бронепароходы» – уже 15-й по счету роман Алексея Иванова. Вышла новая книга Алексея Иванова «Бронепароходы». А в ней Пермь, Кама, 1918 год, великий князь Михаил Романов, злые чекисты, молодые герои, решительная девушка Катя и пароходы на великой реке. о книге Алексея Иванова «Бронепароходы». Евгений Фатеев. Иванов Алексей Викторович. что это за книга? Книга «Бронепароходы» стала 15-м по счету романом Алексея Иванова.
Алексей Иванов представил на Урале новый роман "Бронепароходы"
Роман» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Книжный интернет-магазин «Читай-город» «Читай-город» — сеть книжных магазинов, успешно работающих в Москве и других регионах России. А ещё это — крупный интернет-магазин книг. В нём вы можете заказывать книги в любое время 24 часа в сутки.
В книге много малоизвестных страниц Гражданской войны. Сегодня как таковая громкая презентация книги — явление относительно редкое, особенно учитывая, что многие известные писатели, которые любили проводить такие презентации, уехали из страны. Но в октябре Евгений Водолазкин представил свой роман «Чагин».
А теперь презентация Иванова. Где именно сейчас постоянно живет писатель, неизвестно. Но вот что Алексей Иванов рассказывал осенью 2021 года в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу: — Я предпочитаю работать по принципу «смотри, что пишешь». Если я описываю какую-нибудь территорию, я предпочитаю там жить. Сейчас я пишу роман про бронепароходы и много езжу по речным городам: Нижний Новгород, Казань, Самара. Все читающие, наверное, прочитали Гузель Яхину про 1923 год. Он косит всех.
В ней замешаны большая часть главных персонажей и крутится она вокруг макгаффина. Вот и выходит, что по началу это монументальный роман, рассказывающий про судьбы обычных людей в большой и жестокой войне. В войне, в которой больше нет богатых и бедных, правых и неправых, хороших и плохих, как и в любой войне есть только живые и мертвые. А потом монументальная история про судьбу необъятной страны переходит в хоть и весьма суровое, но в обычное приключение. Все персонажи «худеют», теперь есть хорошие главные герои, которые хорошие, потому что хорошие и не важно, что до этого они убивали, грубили и строили подлянки , и злодей, который по-злодейски строит козни. К концу книги Иванов будто устал быть серьезным и приземленным, устал строить драму, устал быть жестоким и дал и себе и читателю отдохнуть. Хоть накал страстей и повышается, но гнетущая атмосфера войны понемногу сходит на нет. Теперь у нас погони на пароходах, перестрелки, ловушки, а война где-то там вдалеке на фоне. Почему последняя треть книги выбивается из настроения? Роман читается как что-то глобальное и серьезное.
Мы заглядываем в души неоднозначных и живых персонажей, пропитываемся симпатиями и антипатиями, и за кого болеть зависит от нас самих. Мы сами выбираем любимчиков, победы и поражения которых чередуются. Чувствуем эпоху и мир вокруг. А в концовке нас ведут за ручку, не оставляя места для собственного выбора правых. Пространство сужается. И вот мы читаем камерную историю про противостояние плохих и хороших. Вот с чем проблемы так это с центральной идеей. Иванов пытается сказать «живи и дай жить другим», но к концу книги остается только «живи». Есть идеи критикующие и алчность персонажей, и их агрессивность, и бесчеловечность войны, но они проходят мимолетом. Лучше всего описать книгу получится фразой «живи ведомый своей идеей».
Именно такие персонажи, которые даже во время войны, думают не о выживании, а о чем-то большем и важном для них самих, прописаны так что им симпатизируешь больше всего, да и они перехватывают все внимание на себя. Язык книги прост и уместен. Деревенский мужик говорит как деревенский мужик, а дворянин как дворянин. Даже речь помогает в раскрытии персонажей. Диалоги написаны динамично и интересно.
С другой стороны, общество чудовищно атомизировано, работают из последних сил цеховые и дружественные связи, но классовой или региональной солидарности между людьми нет.
Да и собственно, идеологии никакой ни у кого нет. Те, кто на войну явился по собственному желанию, воюют или потому, что война может принести славу и карьерные перспективы, или потому, что на ней можно грабить и убивать. Остальные же, включая многих военачальников, воюют потому, что так получилось. Сложились обстоятельства: мобилизовали, поручили командовать флотом, отправили на фронт вместе с пароходом. Народ не совсем безмолвствует, народ ворчит и безвольствует. Скажут воевать — будет воевать, посадят в тюрьму — будет сидеть, отправят на казнь — что ж, умрет.
Воевать народ будет не хорошо и не плохо, а как умеет. Если получится проявить на этой войне героизм — проявит. Появится шанс быть благородным — будет. А если надо стать жестоким, то станет. А когда представится случай перерезать все начальство и дезертировать, то непременно так и сделает, но это если только совсем уж доведут до ручки и представится хорошая возможность. При этом война довольно быстро становится вполне естественной спутницей народа: поначалу каждая смерть пугает, но к ее постоянному присутствию все достаточно быстро привыкают.
Цели войны четко знает лишь один персонаж — Лев Давыдович Троцкий. У него все хорошо и с идеологией, и с целями, и со средствами, но он тут фигура явно второстепенная — сверкнет в середине романа яркой звездой и исчезнет. Есть еще противостояние Ротшильдов и Нобелей, но это совсем частный сюжет, поскольку чуждый конспирологии и дешевых сенсаций Иванов не пытается сделать схватку нефтяников главным сюжетом своего романа. Агент Нобелей, мусульманский сверхчеловек Мамедов, безусловно, лучший персонаж романа, классический трикстер из романов Иванова, продолжатель дела Калины из «Сердца Пармы» и Моржова из «Блуды и МУДО», вместо борьбы с конкурентами переключится на защиту потенциально гениального инженера Алеши от агрессивной среды.
Встреча с писателем Алексеем Ивановым и презентация нового романа «Бронепароходы»
В новом романе Алексея Иванова гораздо меньше хулиганства и юмора, чем в ранних книгах, в той же «Блуда и МУДО». Читаются «Бронепароходы» далеко не на одном дыхании. Алексей Иванов Бронепароходы. Являясь поклонником творчества Алексея Викторовича Иванова, я с нетерпением жду каждый его новый роман. И вот в 2023 году выходит роман " Бронепароходы". В продажу выходит новый роман Алексея Иванова о событиях во времена Гражданской войны в 1918–1919 годах, когда частный речной флот оказывается в руках противоборствующих сторон. Алексей Иванов во время встречи поделился с челябинцами подробностями создания произведения. 24 января выходит новый исторический роман писателя Алексея Иванова «Бронепароходы» (18+).
Стала известна дата выхода новой книги Алексея Иванова
| Бронепароходы — Википедия | «Известия» прочли до выхода в продажу книгу Алексея Иванова «Бронепароходы». |
| Вышел новый роман Алексея Иванова «Бронепароходы» | 24 января выходит новый исторический роман писателя Алексея Иванова «Бронепароходы» (18+). |
| Прочитали новый роман Алексея Иванова "Бронепароходы". Вот наше мнение. Metro | Иванов начинал как фантаст, и «Бронепароходы», хотя исторически достоверны, вызывают ассоциации скорее с фантастикой в диапазоне от Жюля Верна до «Водного мира» Кевина Костнера. |
| «Бронепароходы»: в будущее возьмут не всех - Ведомости | Алексей Иванов представит читателям книгу «Бронепароходы» о событиях 1917 года. |
| Эмигрантский истерн с нотками перестроечного маразма | Встреча с писателем Алексеем Ивановым и презентация нового романа «Бронепароходы». |