С произведением «Война и мир в твиттере», занимающим объем 275 печатных страниц, вы наверняка проведете не один увлекательный вечер. Толстой Лев Николаевич Война и мир. Фанфик написан по мотивам фильма "Значит, война".
Книги жанра: Попаданцы в другое время
Эмма Лорд, Война и мир в твиттере скачавайте книгу в fb2, epub формате, либо читайте на сайте онлайн. Информационно-аналитический ресурс о событиях в мире: текущие новости, еженедельные обзоры, обсуждения. Со временем перепалка «Высшей лиги бургеров» и «Маминых тостов» превращается в настоящую виртуальную войну. С этого фанфика началось моё знакомство с направлением фанфиков посвященных миру пони. Но Гермиона непреклонна — она проходила войну, боролась за себя, за близких, и за весь мир не для того, чтобы покидать его.
Найти форум в каталоге
- Фанфики по Звёздным войнам
- Блог / Война и мир
- Гарри Поттер и мир безумных фанфиков. Собрали лучшие из них
- Фанфики по Звёздным войнам
- » Пролог 1. Долохов (1806 год) - продолжение
- Оглавление
Помнить тебя или Другая история Сони Ростовой (ИЛР, 18+)
Жаль, что сразу же вслед за этим, видимо решив, что хорошего помаленьку, вбухала в бочку с медом немало дегтя. И как теперь выкручиваться, если вместо тела могучего джедая, владеющего Си... И это как раз накануне Войны Клонов... Вселенная и персонажи принадлежат тем, кто имеет на них права.
И потому самый счастливый и беззаботный. Я ему ужасно завидовал, когда у меня было время свободно посидеть и хоть кому-нибудь позавидовать. По правде сказать, завидовал я многим. Без малого трем миллиардам или около того.
Тем самым серым обывателям, ничего не решающим в жизни и плывущим по течению, повинуясь голосу мудрого вышестоящего «дяди». Я завидовал чужой или чуждой скучной рутине и ненавидел себя за то, что делаю. Но разве виноват я был в том, что больше ничего делать не научился. Мое призвание, мой крест, и я не собирался отрекаться от дара, данного мне самим Богом. Вполне может статься, я еще больше ненавидел бы себя, пойди судьба по иному пути, сделав из меня самого безликого обывателя. Сидел бы я сейчас в каком-нибудь гребаном Бронксе и слушал ворчанье жены. Ходил бы на работу в офис, ездил в метро.
Уж точно не было бы у меня никакого лимузина с водителем, двухуровневой квартиры на Манхэтанне и счетов в Швейцарии. Я был бы всего лишь крошечной пылинкой во всеобщем людском потоке. Такая жизнь не сделала бы меня счастливее, но и не заставила бы страдать так, как сейчас. Кто знает, может в той, другой, параллельной реальности нашлись бы и свои плюсы — жена и дети. Мне всегда не хватало семейного тепла. Наши родители дня не мыслили без выяснения отношений и битья той немногочисленной посуды, что имелась в доме. Это сейчас они успокоились, а раньше только и умели, что закатывать скандалы и обижаться друг на друга, месяцами не произнося ни слова.
Поэтому меня с детства привлекали яркие проспекты с улыбчивыми семьями, играющими на траве детьми и обнимающимися родителями. Чувство такое, словно я сам у себя отнял мечту всей жизни. Мне уже двадцать восемь, и я до сих пор не женат. У меня нет детей, пусть и незаконнорожденных. У меня нет никого, кого можно было бы любить и жалеть, кроме себя любимого, но от себя уже давно тошнит, а отражение в зеркале всё чаще призывает плюнуть этому типу с кривой ухмылкой в рожу. А я уж и забыл про братца-моралиста, погрузившись в пучину напрасных мечтаний. Мне бы не хотелось отвечать в присутствии брата.
Не то чтобы я собрался выбалтывать сверхсекреты, касающиеся моей деятельности, однако и погружать брата в собственный опустошенный, дерьмовый мир желания не возникало. Но разве мог я игнорировать клиентов? Нет, если, конечно, я не хотел остаться без прибыли в ближайшее время. Посылая всё к чертовой бабушке, я взял трубку. И словно я не я, самым спокойным голосом начал банальный обмен ужасающе привычными, набившими оскомину, репликами, едва успевая удивиться тому, какой же я двуличный сукин сын. Как просто мне дается ложь, как легко я могу притворяться спокойным в бушующем море хаоса. Но если б я не научился всему этому, то давно бы утонул.
Разговор напоминал обмен информацией между двумя роботами. Двумя тупыми роботами с записанной в черепушке примитивной программой. Один робот обещал доставить кокаин, другой, не получив желаемого, заволновался. Точнее, включил необходимую кнопку и произнес все подходящие к случаю фразы. Но я-то знал — ему по хрену. Да и мне на чужие волнения давно было плевать. Днем раньше, днем позже.
Я давно научился выкручиваться из разных сложных ситуаций. К тому же, время терпело. Заверив, что всё у нас просто блеск и будет пучком, я отключил телефон и, не сумев побороть накатившего раздражения, швырнул ни в чем неповинную трубку на стол рядом с кокаиновой пылью. Ко мне мгновенно подлетел Эмметт. Глаза у него стали бешенными, руки почему-то тряслись, а пальцы судорожно сжимались и разжимались. Он что тоже наркотой надышался? Только этого еще и не хватало — брат-идиот в состоянии наркотического опьянения.
Это не твой кокс? Ты его кому-то должен? Поражаясь идиотским заключениям брата, я попытался обуздать гнев и ответить максимально спокойно, хотя в душе уже проклинал Эмметта — зачем он лезет не в свое дело? Я его купил! Какого хрена ты привязался? Я может всю жизнь хотел рисовать кокаином? И что прикажешь делать?
Ты его украл? Говорю тебе, купил и никому ничего не должен. А мои дела тебя не касаются. И никаких неприятностей, — я пытался говорить максимально четко и уверенно, словно психотерапевт. Пытался вбить в крошечный мозг Эмметта одну простую мысль — всё в порядке. Никаких проблем не было, нет и не будет кто бы мне такое пообещал. Как первоклассный шарлатан, я пятнадцать минут грузил брату мозги всякой ахинеей и наконец добился желаемого результата.
Успокоенный и обдуренный выше некуда, Эмметт оставил мой кокаин в покое. Правда, сам он уходить не спешил, а продолжал глупо смотреть на стену перед собой. Можно подумать, я не знал — стены в моей квартире голые. Я принципиально не покупал картин. Кто на них станет смотреть? Лучше бы не спрашивал. К своему ужасу, я услышал, что этот дурак изначально пришел просить меня забрать завтра его дочерей из школы.
Не знаю, как он себе это представлял, но я точно не представлял никак. Воображение отчаянно стопорилось. Твою мать, Эмметт окончательно рехнулся. Мало того, что мне предстояло слетать до обеда в Европу, разобраться с гребаным кокаином, получить за свою работу деньги — уже нормальные евро или доллары, так мне теперь еще и забирать детей братца. А всё потому, что у Эмметта и Розали намечалась годовщина свадьбы. Пятая, между прочим. Эмметт же, как образцовый влюбленный козел, обязан был приготовить жене сюрприз, а заодно уж и романтический вечер.
Ты охерел? Ты, блин, какую дрянь с утра курил? Заберешь девочек, я предупредил и учительницу, и… — Охренеть! Этот деградант всё решил за моей спиной. Нет, каково! Он предупредил учительницу. А меня поставил перед фактом в последний момент.
И правильно, на хрена меня вообще оповещать? Кто у нас лучше всех сможет присмотреть за детьми? Ответ «Эдвард Каллен» будет правильным, но не совсем точным, ибо он не отражает и сотой доли трагичности ситуации. Я ведь никогда не был женат, сто лет не пытался строить с женщинами длительных отношений, и уж, конечно, не представлял, как нужно вести себя с детьми. Что я должен делать? Что говорить? И вдруг они о чем-то догадаются.
Я, откровенно говоря, побаивался детей, они слишком проницательны и способны поверить даже в самую невероятную правду, отметаемую рациональными доводами взрослых дядь и теть. Это, вашу мать, уже не шло ни в какие ворота. Эмметт произнес второе длинное слово за день. Куда этот мир катится! И он мне еще будет говорить про то, что его кокаин смущает. Надо признаться, умничанья брата смущали меня самого больше некуда. Тут одно из двух — либо он натурально засел за книги, либо его похитили пришельцы и промыли Эмметту мозги при условии, что зеленые человечки с альфа-центавры их все-таки нашли.
Более того, полностью тебя поддерживаю и разделяю все твои сомнения. Хоть ничего подобного из себя и не представлял. И ко всему прочему, если кокс позволит мне избавиться от лишней головной боли, я буду только рад. Зачем отказываться от дополнительной пользы. Я ничего такого и не думал. Я тебе верю, как себе, — Эмметт замялся, а потом выпалил, словно бросающийся в реку самоубийца: — Просто убери эту дрянь подальше и не нюхай при девочках. Дурак, что с него взять.
Окажись на моем месте реальный наркоман, он бы ему пообещал, что угодно, а сам и думать забыл о сегодняшнем разговоре. На счастье Эмметта, я не был ни наркомом, ни идиотом, оставляющим кокаин в доступных для детишек местах. Я был просто несчастным братом, иногда способным прогнуться под натиском проблем. И наркотики уж точно не входили в первую десятку моих интересов. И только спустя минуту я понял, что на самом деле хотел сказать мой братец. Он ведь не вынесет такой потери. Героин отобрал у Эмметта одного брата, отдать второго он не готов.
Но всё, что было у Эма, это слепая надежда и вера в мое здравомыслие. Он даже готов был рисковать благополучием дочерей, лишь бы дать мне шанс реабилитироваться, показать, что я нормальный полноценный член общества, именно такой, каким он привык меня считать, такой, каким он со всем душевным пылом хотел меня видеть. Потерпеть еще немного для спокойствия младшего брата, для того, чтобы он снова безоговорочно поверил в меня. Ста тысяч в месяц ему явно было недостаточно. Этот доктор Хейл, он настоящий сумасшедший. Ну не скажешь же брату, что достаточно только один раз взглянуть на саму Розали, чтобы понять каковы ее родители. Гены же передаются по наследству.
Он с самым озабоченным выражением на лице заявил, что я плоховато выгляжу и не мешало бы мне развеяться. Он даже оставил адрес какого-то нового клуба и ненавязчиво намекнул, что слышал, будто там неплохие девочки и отменная выпивка. Но я не представлял себя в клубе. Я не представлял, как буду спокойно цедить пятнадцатилетний виски в компании веселеньких, симпатичных девушек, в то время как где-то за сотни километров сухой ветер гладит мертвое личико девочки. Она не выходила у меня из головы. Я даже боялся напиваться, представляя, какие глюки подбросит мне измученное воображение. Я точно с ума сойду, если вдруг посреди квартиры увижу призрак с пулей в голове.
Наверное, выпрыгну из окна. Я даже и кокаин нюхать передумал. Вместе с тем, мне всё так же жизненно необходим был способ выдворить девочку из собственных мыслей. Печально, но доступные и хорошо известные всем методики тут явно не годились. Я тяжело вздохнул и вернулся к «Кокаиновым Штатам Америки». Мне больше ничего не оставалась. Мелкая моторика хоть как-то отвлекала от навязчивых раздумий.
Я полностью сосредоточился на сложных извивах границ, повторяя каждый поворот со скрупулезностью хирурга, пришивающего пациенту новую почку. Мне ни в коем случае нельзя было ошибиться, я с головой погрузился в процесс кокаинонизации госграницы. А когда закончил, то ужасно ныла спина, затекли от долгого сидения ноги. Наступил самый обычный серый вечер. Но свет я зажигать не хотел. Темнота казалась мне более безопасной и гостеприимной, так я словно был всего лишь гостем в собственной квартире. Нет, квартира совершенно точно принадлежала мне, как и несколько домов на побережье.
Но я определенно был гостем в этом мире. Гостем, вынужденным во всем слушаться властных хозяев. Играть по придуманным давным-давно для совершенно чужих мне людей правилам. Я не мог ничего изменить. И это меня всегда устраивало. Я здорово научился прятаться за словами «не моя война». Всё было просто замечательно.
Я был что-то типа мальчика на побегушках. Мальчика, который ни за что не отвечает. Я и сейчас не отвечал. Но почему-то был виноват. Был повинен в смерти маленькой черной девочки. Словно бы пуля, пущенная в ее маленькое личико, угодила в те самые слова, что так надежно меня прикрывали. Слова разлетелись, отставляя меня один на один со страшной правдой.
Я как будто прозрел, и свет истины ослепил меня.
Биг Макинтош на миг взглянул на солнце, прищурившись — а солнце что, не скажет ему того же, что и остальные? Вы убивали! Стреляли и убивали. Ведь можно же было без этого! Если бы не вы, может, этого бы всего!
Не было бы! На вас чужая кровь, на ваших копытах! Она зашлась в рыданиях, переходящих в истерику. Не знал красный жеребец, что война, эта проклятая война, на которую его послали, забрала у неё мать, и отца, и старшего брата, оставила совсем одну-одинёшеньку на свете, никому не нужную. Девочка дрожала перед ним всем своим маленьким тельцем, её бил озноб, неудержимая дрожь. Почему-то захотелось обнять её, пригреть, простить ей эти глупые слова.
Всего лишь маленькая и обиженная судьбой кобылка. Что она видела, что знает о войне? Что это была всего лишь какая-то игра, что он получал удовольствие от того, что делал? Не видела она улыбок, смеха, непонимания и наивности, кто только что приехал. Ведь там, в Рэйвенхувсе, не сразу понимаешь, что такое война, не сразу она хватает тебя за глотку своими железными клещами, чтобы не отпускать, чтобы мучить. Но все меняется, когда наступит твой тот самый и самый прозрачный первый боевой, когда, словно очнувшись от наваждения, ты не сможешь вспомнить, что было, как стрелял,..
Суматоха, паника, судорожное сердцебиение и страх, вкрадывающийся в душу, проникающий, словно хаос, рассеянный Дискордом. Не знала она и того, как после этого первого боевого они ходили и искали остальных, и многих пришлось попросту собирать по кусочкам. Глупая, обиженная на весь мир кобылка. Ну, может быть, и убийца. Ей просто говорить — она не замарала копыт, не окунулась в ту лохань с грязью, что зовется войной. Рыжая уже ничего не говорила, а он обошёл её, сделал несколько шагов и приостановился.
А я просто хотел жить и бил первым. Прости, меня ждут... Война закончилась, они бились, сражались там, на дальних рубежах, только для того, чтобы здесь было мирно, чтобы вернулось то, что они однажды потеряли. Но Макинтош, кажется, понял. Они потеряли ту безмятежность, с которой жили навсегда. Мир изменился, пони изменились, все изменилось.
Просто война закончилась. Флаттершай улыбнулась, когда Энджел, в свойственной только одному ему манере разбудил её, постучав по макушке своей недоеденной морковкой. Розовогривая пегаска раскрыла глаза, мотнула головой из стороны в сторону. Хотелось бы ещё немного поспать, но разве она может пренебречь животными, что живут на её ферме? Ведь она должна их всех накормить, защитить от этого страшного и грозного мира. Она была там, но, наверно, это ничего ей не сказало.
Для Флаттершай зло существовало всегда, иначе почему она столь хорошо понимала, в чем заключается сила безграничной доброты? Она не стала циничной, жестокой, не озлобилась, потому как вернулась к тому, от чего уходила. Она вернулась к тем, кто её ждал, а ведь её действительно ждали, и даже Энджел первое время был гораздо более послушным, чем до этого. Рана давала изредка о себе знать, вспоминать о ней не хотелось. Говорят, что каждая пони возвращается в своих кошмарах в те места, где она уже побывала, но никогда бы не хотела возвращаться. Это верно.
Флатти страдала каждую ночь, боясь засыпать, потому что возвращалась ТУДА. Жгут, мать вашу, где жгут? Словно бы какой-то демон, зло, сам Дискорд вселился в него, ушла, испарилась безмятежность. Она никогда не слышала, чтобы хоть кто-то так сквернословил и покраснела. Или ей показалось, что покраснела? Из простреленного бока у пегаски била кровь, не фонтанами, а небольшим гейзером, со стороны могло показаться, будто бы ее тело выплёвывает из себя лишнюю красную жидкость.
Становилось все хуже и хуже, а Флаттершай казалось, что она дома. Потом ей казалось, что снова на войне, а рядом сидит Твайлайт Спаркл и отрицательно качает головой. Приходили к ней в бреду и Селестия с Филоминой, и принцесса Луна, требовавшая от нее, чтобы стесняшка собралась с силами и научила ее правильно говорить и использовать свой голос. Но все-таки она открывала глаза. Все качалось перед глазами, её куда-то тащили, а хотелось спать. Я кому говорю, не спи, курва, дьявол, чтоб меня!
Не спи! Флаттершай тащили оттуда. У нас пять трёхсотых. Много их здесь. Дайте хоть раненых вынести, слышите? Помощи, помощи мне дайте!
Если они не оставят раненых — погибнут все. А он их бросить не может, потому... А потом её трясло, но она не помнила где. В ноздри ударил неприятный больничный запах, ей вдруг показалось, что она в кресле стоматолога и сейчас Колгейт попросит ее открыть рот. Спирт сюда, жгут и клещи! Она же умрёт!
Если не отрежем крылья, пойдет гангрена! На чем оно держится? На клочке кожи? Что вы там надеетесь спасти? А доктор Стронг Хэрт ничего не ответил, оттолкнув всех остальных, плюнув на все нормы приличия и врачебной этики. Он делал то, что умел — лечил и, чтоб его разодрал Дискорд и поглотила рогатая судьба, он спасет этой бедняжке крылья.
Пусть сам лишится рога, но спасет... И он спас, а потом долго и упорно пил спирт, не зная, что уже через четыре года он умрёт от пресловутой и вышеупомянутой гангрены. Какая же таки ироничная и злая судьба... Крылья хлопнули, девушка попыталась взлететь. С каждым днем у неё получалось все лучше и лучше, с каждым днем она летала выше и быстрее, скоро сможет парить так же, как и раньше. И Флаттершай улыбнулась.
Черт с ней, с этой войной: если она будет просыпаться и видеть каждый день именно это — пускай снятся кошмары, главное, чтобы реальность навсегда осталось такой, какой есть. Остановись, мгновенье, ты прекрасно. Пичуги, щебеча и переговариваясь меж собой, задорно напевали песенку. Устав от летней жары, завалилась в грязь здоровенная свинья и, кажется, удовлетворённо похрюкивала, хлопая ушами. Курочки разбредались по курятнику, решая какие-то свои мелкие птичьи дела. И солнце — спасибо Селестии за то, что оно есть, спасибо ей за то, что она поднимает его каждый день.
Спасибо этому миру, что он есть. Флаттершай не озлобилась, не стала циничной, жестокой — она знала, что если этот мир так прекрасен и хорош, то это стоило того, чтобы сохранить его для других. Когда плачешь, то не всегда хочешь, чтобы твои слезы хоть кто-нибудь видел. Так было и здесь. Тихие всхлипы, проглатывание слез и новый поток воды, текущей из глаз. Солёной, неприятной, обжигающей щеку воды.
Но она так больше не могла. Когда-то ей говорили, что читать чужие письма — это очень нехорошо, но что такое нехорошо?
Никита взволновано вздохнула. Что-то было не так.
И она это ощущала практически на физическом уровне. Грозящей опасностью был наколен сам воздух,который парил повсюду. Каждой клеточкой Никита все ближе и ближе ощущала нависшую над всем Отделом Угрозу. От неприятных ощущений она слегка вздрогнула,мелкие мурашки пробежали вдоль позвоночника.
Майкл учавствует в этой единственной загадочной операции. Поежавшись от внезапно охватившего ее страха,Никита придя в себя вновь включила компьютер. Пару раз пробежалась по клавиатуре. Так она и думала!
Фанфики по фэндому «Толстой Л.Н. «Война и мир»»
Крупнейший архив фанфиков и других фанатских работ по миру Гарри Поттера. В фанфике все происходит по желаемому сценарию и герои меняются ролями: Поттер и Грейнджер влюблены друг в друга. Здесь можно скачать книгу «Война и мир в твиттере» Эмма Лорд в формате fb2 либо читать ее онлайн. Завоеватель (Альтернативная история). Толстой Лев Николаевич Война и мир.
Война и мир в твиттере
некто Василий Старой) - вольное современное продолжение "Войны и Мира" Льва Толстого. Фанфики по русской классике появляются наравне с альтернативными продолжениями романов о Гарри Поттере и истолкованиями сериала «Шерлок». Все книги серии Война и мир в библиотеке Readli.
фанфики ребята
А Гермиона была сыта по горло этой войной и не чувствовала в себе сил это продолжать. К тому же, в это время она окончательно рассорилась с Роном… Предложение, очень вовремя поступившее тогда из Министерства, было весьма выгодным. Она ухватилась за него, не глядя. И, в принципе, не пожалела. Да, несколько скучно было целыми днями копаться в отчётах, но её ценили, премировали, повышали. Так прошло почти десять лет.
Когда Гермионе исполнилось двадцать семь, миссис Грейнджер забила тревогу. За десять лет — ни одного серьёзного романа. Мать прочитала Гермионе нотацию о том, что она так, в конце концов, останется стареть в одиночестве, без мужа и детей. На вялые возражения Гермионы о том, что у неё есть Живоглот, миссис Грейнджер заявила, что надежда на него невелика, ибо это неблагодарное животное только и умеет, что жрать и спать. А потом в её жизни появился Дэн.
Он приехал в Англию по обмену из Франции, и Гермиона до сих пор не могла понять, почему он обратил на неё внимание. На взгляд её незамужних сотрудниц: да, немолод, да, полноват, но было в нём что-то…что-то…французское. Он душился и делал маникюр, был элегантен и носил маленькие щегольские усики, и всех сразу пленил его французский акцент, делавший его речь похожей на мурлыканье. Помнится, Гермиона ещё с улыбкой подумала, что он похож на маггловского детектива Эркюля Пуаро, только у него не было необходимости произносить коронную фразу Пуаро о том, что он бельгиец, а не француз — Дэниел Дассин был французом по-настоящему. Чем заинтересовала его вечно растрёпанный, хронически не пользующийся косметикой и выглядящий на все тридцать синий чулок?
Но он попытался познакомиться с ней, первый раз увидев её в коридоре. А совсем она, по его словам, пленила его сердце, когда от удивления и неожиданности уронила ему на ногу стопку папок с документами, которые как раз несла. Они несколько раз встречались: Гермиона показывала Дэну Лондон, он водил её в рестораны. Она, конечно, кое-чего ждала, но даже не очень переживала, когда он уехал обратно во Францию, не сказав ей ни слова о том, что хотел бы продолжить их отношения. Мама долго причитала о том, что её непутёвая дочь упустила такого выгодного жениха.
Потом, утерев слёзы и грозно насупившись, заявила: «Ладно. Но чтоб через год был другой! Через неделю он позвонил непонятно, кстати, как он её нашёл, но, наверное, через Министерство и сказал, что скучает. Гермиона взяла отпуск и приехала к нему во Францию, и там он сделал ей предложение. Гермиона согласилась, с помощью специального заклинания ускоренно выучила французский и перевелась во французское Министерство магии.
Только после свадьбы она узнала, что французский акцент — это способ выпендриться. На самом деле Дэн говорил по-английски совершенно чисто. Да и вообще, она много про него узнала. Нет, он не был плохим человеком. Но…они просто разные люди.
Хотя, например, их матерям было бы, о чём поговорить. Он, по мнению Гермионы, тоже женился под давлением матери… А в результате… Встретились два одиночества: получилось одиночество в квадрате. И муж в качестве скорее домашнего животного. Ей уже тридцать шесть, а в этом возрасте люди уже относятся к любви по-иному, чем в восемнадцать. Она понимает, что гораздо важнее дружба, взаимное уважение… Но иногда… - Что?
Некоторое время Гермиона ждала ещё хоть какой-нибудь реакции. Потом на цыпочках прокралась в комнату, где Дэн, растянувшись на диване, совершенно безмятежно читал газету, а вовсе не впал в ступор, как она было понадеялась. Гермиона тихо сказала ему, отворачиваясь от дверей: - Дэн… У нас не будет ребёнка. Опять ничего больше не дождавшись, она вернулась на кухню, опустила голову на руки и тихо заплакала. Она плакала долго: до тех пор, пока в глубине квартиры не погас свет.
Тогда Гермиона тихонько встала и, смяв своё письмо к МакГонагалл, разорвала и выкинула его в окно. И села писать новое, с которым аппарировала в ближайшую от дома совятню. Там, заплатив пару кнатов, Гермиона привязала его к лапе большой рыжей совы и аппарировала обратно. Она не спала всю ночь, собираясь в дорогу. Ответ пришёл рано утром: «Мисс Грейнджер!
Мы счастливы будем приветствовать вас в Хогвартсе. Разумеется, вы можете воспользоваться камином в кабинете директора. Вы можете прибыть в любое удобное для вас время. Минерва МакГонагалл» Оставив Дэну записку с обычными формулами о том, что им нужно отдохнуть друг от друга, и с просьбой не искать её, Гермиона, схватив сумку и Живоглота, прокралась к камину в комнате для гостей, которая соседствовала с его спальней, и, швырнув в огонь горсть Летучего пороха, с каким-то трепетом чётко произнесла: «Хогвартс, кабинет директора». Глава 2.
Я слышала, что он занимается научной работой? В таком случае, мы бы вполне могли предоставить ему квартиру в Хогсмите… - Вы не могли бы называть меня мисс Грейнджер? Потом, наконец, директриса Хогвартса сухо уточнила: - Я так понимаю, что это и есть ответ? Её спальня оказалась маленькой комнаткой на самом верху Западной башни. Разбирая свои вещи, Гермиона думала, где были её мозги, когда она запихивала в сумку что придётся.
Ей стало немного стыдно, когда она представила, в каком состоянии оставила их с Дэном квартиру. Можно подумать, что она бежала оттуда сломя голову… Люди, которые выпрыгивают из окон во время пожара, тоже, кажется, редко задумываются над тем, что им взять с собой, и на каком этаже они живут, и что они будут делать дальше. Гермиона подумала, это довольно мудрый совет для тех, кто бежит от одиночества: бросать всё и ни за что не оглядываться. С другой стороны, на какое общество она может рассчитывать в Хогвартсе? Что за детская причуда прятаться от огня под кроватью?
Закончив с вещами, Гермиона пошла осмотреть окрестности. За те восемнадцать лет, что она тут не была, Хогвартс изменился мало. Война с Волдемортом на нём почти не отразилась… Волдемортом больше, Волдемортом меньше, а гигантский кальмар по-прежнему будет жить в озере. Ученики должны были приехать только через пару недель: у неё будет достаточно времени, чтобы как следует осмотреться и прийти в форму… Вдруг Гермиона заметила на опушке заново отстроенный после того, как его разрушили, домик лесника… Интересно, Хагрид дома? Она не успел ещё постучать, как дверь распахнулась, и на неё с лаем и визгом вывалился Клык, успев за пару мгновений, пока она не опомнилась и с трудом не спихнула его, профессионально её всю обслюнявить.
Гермиона рассмеялась, и он тут же сдавил ей рёбра своими медвежьими лапами. После того, как Гермиона прокашлялась, они прошли в домик. Хагрид расплылся в улыбке: - Ты так выросла, - сказал он ей, - совсем такая взрослая… Хотя…ты была когда-нибудь маленькой, Гермиона? И они оба засмеялись. В этом-то хоть году придут?
Ты же вроде как замуж вышла? Я слышал… - забормотал Хагрид, нахмурившись. Но ты-то их, наверное, часто видишь? В газетах пишут, что, может, ещё лет десять-двадцать — и до министра дослужится, - зачастил Хагрид, как бы оправдывая их, но плечи у полувеликана поникли при упоминании Гарри и Рона. До министра?
Не так давно его министр травил, а теперь… - Да…вот ведь как оно вышло… - глубокомысленно заметил Хагрид. И тут вдруг поймала себя на том, что для неё время здесь как будто остановилось на отметке девятилетней давности, и то, что тут происходили, пока она была во Франции, какие-то события, стало для неё неприятной неожиданностью. Джеймс заканчивает в следующем году, стало быть, в этом году он учится на шестом… - стал припоминать Хагрид. Девчонки за ним толпами бегают, и в квиддич он играет отлично… Но только учится неважно…Не потому что дурак, - тут же поспешил уточнить Хагрид. Он сейчас на пятом курсе?
Хотя до сих пор считает, что у Шляпы был приступ старческого маразма. Знаешь, что он сказал? А Джеймс ему: «А я что говорил! В драку не лезет, мир спасать его не тянет… Учится много… Тихий-тихий, а как глянет иногда: аж душа в пятки! Джеймс, хоть и более заметный, яркий…загонщик, любимец девчонок…однако и он иногда перед Алом тушуется… Самолюбие у него такое… Не сразу заметишь, но как приглядишься хорошенько, так… Нет, - помолчав, продолжал Хагрид задумчиво, медленно и словно делая над собой усилие: - Самое ему, однако, и место — в Слизерине… Да и с малфоевским ребятёнком он дружит.
Сыном Драко Малфоя? Ты меня разыгрываешь, что ли, Хагрид? И белобрысый он, как это у них, стало быть, повелось, и лицо иногда такое высокомерное скорчит, что смотреть противно… И тряпки у него вечно дорогущие, и учителя с ним, значит, носятся… а так вроде посмотришь, как он с Алом-то общается, глядишь: на равных. Улыбается с ним, смеётся… И воспитывали его, наверно, по-другому. Драко-то, поганца, мамка с папкой совсем разбаловали, а этого, видать, в драконьих рукавицах держат… - Как мандрагору, - не смогла не улыбнуться Гермиона.
Джеймс-то Скорпиуса терпеть не может! Цапаются они постоянно, ну прямо любо-дорого посмотреть: прямо как Малфой-старший с нашим Гарри! Так, бывает, воспоминания сразу и нахлынут… Помнишь, небось, как Рона-то слизнями рвало?... Так что там с Джеймсом и Скорпиусом? Слово им только скажет, а они вроде как застыдятся… Джеймс ему однажды, значит, сказал: выбирай, значит, или Малфой, или я!
Кричит, что Малфой чистокровный… У нас ведь, знаешь, это теперь заместо ругательства. А Альбус ему спокойно так отвечает, что, мол, какая разница, чистокровный он или нет, что раньше вот так же грязнокровок дразнили и что Джеймс, мол, им всем уподобляется… Ну, тем то есть…это…кто дразнил. А потом помолчит-помолчит и эдак с неохотой бросит, что сам-то Джеймс почистокровнее многих чистокровных… И…знаешь что? Мне иной раз кажется, что он это вроде как даже с гордостью… - неохотно признался Хагрид. Ух, красивая девчонка будет!
Характер у неё боевой, вся в Джинни! Ещё и на уроках первая. Трясётся над ней, как дракон над яйцом. Она ему порой в запале говорит, что, если он и дальше будет всех её ухажёров со Ступефаем караулить, так они вдвоём с ним и состарятся… Ждёт-не дождётся, пока он школу закончит, говорит, что как только он выпустится, так она ему вроде как на зло тут же с половиной школы перевстречается. Джинни ей как-то рассказала о своих, значит, похождениях… Так она и загорелась: побью, говорит, мамин рекорд!
Лили, она больше с Альбусу привязана. Гордится им, всем рассказывает, как он знаменитым учёным станет… Вот, а остальные Поттеры… - Как! Сириусу пятый, а Рему два годика только… И ещё один кто-то на подходе. Гарри смеётся, говорит: «Так мы скоро полную коллекцию Мародёров соберём! Вроде как он его простил… - Вот оно что… - протянула Гермиона.
Ну, сам Гарри всё смеётся, что это…ну…коллекцию Мародёров, а у нас так поговаривают, что они там скоро второй орден Феникса укомплектуют… - продолжал рассказывать Хагрид, весь светясь от радости и гордости, как будто рассказывал о собственных детях. Ну, я так думаю, что это потому, что у него семьи не было, и теперь он как бы навёрстывает…а Джинни, значит, хочет близнецов. Мечтает прямо…говорит, что назовёт Фредом и Джорджем…чтобы они…эта…всегда вместе… И никогда чтобы…- Хагрид грустно умолк, вспомнив о бедняге Джордже. У него-то хоть по-прежнему двое? Или он тоже не захотел уронить честь семейства Уизли?
Гермионе вдруг вспомнилось, как в Хогвартсе Драко называл семейство Уизли «масонским орденом», говорил, что, дескать, ещё немного — и куда там Волдеморту! Мир захватят Уизли. Он сказал своей жене, что, мол, больше двоих — только через его труп! Натерпелся, значит, в детстве от братьев… Ну, так вот, Роза Уизли на одном курсе с Альбусом, но только в Когтевране. Спокойная такая… - На Падму похожа, да?
Смуглая такая, волосы тёмные… - Да, порода Уизли вырождается, - хмыкнула Гермиона не без злорадства. Вот новости! А Рон в курсе? Небось, весь Хогвартс в курсе, а наш Ронни и в ус не дует! Просмеявшись, она продолжила выспрашивать: - Ну, а Хьюго?
Он-то что? Невилл нахвалиться на него не может: он у него в любимчиках. Рон, как узнал, что его сынок-то в Пуффендуй угодил, чуть с инфарктом не слёг: Падме потом целый год приходилось волшебством менять себе почерк и приписывать в письмах несколько строк, вроде как от Рона. Рон-то ходил и всё кричал, что Хьюго на порог, мол, не пустит, мол, запятнал его честь… Но Падма всё-таки его уломала потом, хотя, сдаётся мне, Хьюго всё равно несладко живётся, - сочувственно вздохнул Хагрид. Потом, помолчав, он сказал: - Что-то я совсем разболтался, а ты только сидишь, слушаешь… Ну-ка рассказывай, как ты там в своей Франции жила и что это у тебя за муж такой объявился.
Я как услышал, что, мол, Гермиона наша выходит замуж, так прямо не поверил сначала: как же так? Давай лучше рассказывай. Гермиона, чувствуя себя неловко, встала и, попрощавшись, вышла. Солнце стояло уже довольно высоко, но ощущения светлого дня не было, всё казалось каким-то нереальным и неживым. Наверное, сказывалась скорая осень: природа как будто уже умерла и даже начала уже разлагаться, слегка попахивая прелыми листьями, но пряталась и маскировалась зеленью, птичьим пением и разными летними запахами, как румянами и белилами.
Гермиона мимоходом подумала, что так притворяться природа планирует, по крайней мере, до октября, а значит, полтора месяца все будут вынуждены терпеть этот маскарад и как-то жить с тошнотворным осознанием на духовном уровне какого-то глобального вранья. Перед глазами у неё плясали какие-то чёрные пятна, которые остаются под веками, если некоторое время смотреть на солнце. Голова болела, и немного тошнило от крепкого чая на пустой желудок, выпитого у Хагрида. Слава Мерлину, Хогвартс остался неизменным. До встречи с Хагридом Гермиону вдруг начали мучить сомнения.
Она подумала о том, что Хогвартс вот уже много лет как перестал быть ей домом, что это уже давно не символ её детства, а символ уже чьего-то другого, совсем чужого и, вероятнее всего, ей не знакомого детства. Она вспомнила, что её друзья и знакомые давно выпустились и живут Мерлин знает где, с кем и как, и она столько лет уже их не видела, что, скорее всего, они уже перестали быть её друзьями и знакомыми… И даже профессора, скорее всего, сменились… Но есть Хагрид. Который, правда, скорее всего, обиделся на неё за нежелание откровенничать, но он ведь всегда обладал мягким и незлобивым характером — скоро отойдёт и поймёт. Есть профессор МакГонагалл… Прочитав её письмо, Гермиона, после недоумения, испытала к ней какую-то странную нежность. Сердце её инстинктивно тянулось к Хогвартсу, как к дому, к убежищу, а МакГонагалл как-то очень резко в её душе из строгой и глубоко уважаемой учительницы превратилась в какое-то дорогое, родное и даже родственное существо.
Правда, теперь, после встречи с ней, это ощущение несколько притупилось. Чувство исступлённой нежности сменилось чем-то более спокойным. Они теперь были как бы на равных… «Может быть, мы когда-нибудь станем настоящими подругами…» - подумала Гермиона с улыбкой. Надо же! Есть ведь ещё кое-что… Улыбаясь, совершенно счастливая своей мыслью, забыв об усталости и головной боли, Гермиона поспешила в библиотеку.
Запах книг и пыли на секунду оглушил и опьянил её. Прислонившись к косяку и счастливо улыбаясь, она вспоминала, как сидела тут часами, готовясь к занятиям или ища в книгах совета для того, чтобы Гарри в очередной раз пошёл и всех спас. Гермиона посмотрела на те книжные стеллажи, до которых могла дотянуться взглядом, и с глубоким удовлетворением убедилась, что большинство так и стоят в том порядке, в каком она их помнит. Многие она узнавала в лицо — то бишь, в корешок — как старых знакомых… - Мисс Грейнджер? Гермиона испуганно оглянулась.
На неё смотрела строгая библиотекарша миссис Пиннс. Удивительно, что вы меня узнали, - улыбнулась Гермиона. Думаете, я не помню, как вас приходилось выгонять отсюда силой? Но, мисс Грейнджер, даже для вас было бы слишком вернуться сюда для того, чтобы повторить курс обучения в Хогвартсе. Что вас привело сюда?
Полагаю, какая-то научная работа? Тогда необходимо разрешение на выдачу книг. Преподавать трансфигурацию. Я только что прибыла, на самом деле, всего пару часов назад. Ремус, кажется, тоже смутился и произнёс почти жалобно: - Ну, какой я тебе профессор теперь… Не валяй дурака, зови меня Ремусом и на ты… Альма, пожалуйста, можно мне взять эти книги?
Я вот уже семь лет как преподаю историю магии. Как вы сумели…Он же призрак, что могло с ним случиться?! Гермиона поняла, что он темнит, но лицо Ремуса приняло такое болезненное выражение, как будто его, по меньшей мере, пытали Круциатусом, и она почла за лучшее не расспрашивать. Неужели Снейп, наконец, дорвался? Ни за что не догадаешься!..
Такого даже при Гарри не было! Мол, что бы ни случилось, а Хогвартс по-прежнему будет стоять, и в нём Снейп будет по-прежнему снимать с Гриффиндора баллы… Тебе не кажется это очень утешительным? Гермиона напряглась. Впрочем, у Ремуса это, кажется, хроническое». Ремус действительно выглядел неважно.
Несмотря на то, что Гермиона, наверное, в первый раз в жизни увидела его в добротной и вроде бы даже нигде не заштопанной одежде. Она с удовольствием подумала, что у Ремуса, наконец-то, есть постоянная работа, и его мытарства закончены. Он не выглядел больше совсем уж заморенным, явно нормально питался, но еда словно не шла ему впрок. Он по-прежнему был усталым, словно вообще не спал, сохранил мешки и тени под глазами. Гермиона подумала, что полнолуние было полторы недели назад, и поэтому рационально объяснить состояние Ремуса его болезнью не представлялось возможным.
К тому же, он очень постарел и выглядел ровно на столько, сколько ему было. Кожа на щеках и под подбородком обвисла, морщины на лбу и две характерные складки у рта, заметные и раньше, совсем углубились, вокруг глаз была целая сетка. Но Гермиона всё-таки испытала глубокое удовлетворение, почувствовав, что, несмотря ни на что, внутренне Ремус почти не изменился. К тому же, ей понравилось, что он не лысеет: у него была сильно заметна седина, но волосы по-прежнему были густые. Это нормально!
Люпин, между тем, проводил её до комнаты, и они тепло распрощались. Глава 3. В конце концов, надо было за две недели, оставшиеся до приезда будущих студентов, перелопатить кипы материала. В Хогвартсе, кроме неё, осталось на лето не так уж много народа: МакГонагалл, Хагрид, Ремус, мадам Пиннс и эта старая алкоголичка Треллони. Остальные учителя разъехались, кто куда: в отпуск, в гости к родственникам и так далее.
Гермиона была удивлена, что даже Снейп отсутствовал. Где он, в самом деле, мог пропадать? Родственников у него не было, а отпуск… Гермиона честно пыталась представить Снейпа на каком-нибудь курорте, на пляже, загорающего, купающегося в море и клеящегося к загорающим по соседству девушкам в открытых купальниках, но её разобрал такой хохот при мысли о профессоре зельеварения в плавках, с коронно-брезгливым выражением лица мажущегося кремом для загара, что она чуть не захлебнулась тыквенным соком дело было за завтраком. Впрочем, МакГонагалл что-то намекнула ей о какой-то научной работе, и Гермиона успокоилась. Вот подходящие каникулы для Снейпа!
Над котлом, с красными от хронического недосыпа глазами. Некоторое время она думала, что нашла, наконец, покой и сможет вылечиться от страшной усталости и меланхолии. Виды Хогвартса должны были смягчить её одиночество и прогнать хандру. Она любила приходить на берег озера и сидеть в тени деревьев с книгой, как в детстве. Правда, всё чаще она ловила себя на том, что, вместо того, чтобы читать, смотрит в страницы невидящим взглядом — и умирает от желания перевести уставшие глаза на успокаивающую зелень окрестных деревьев.
Одиночество её не прошло. Несмотря на то, что она почти каждый вечер приходила в кабинет Ремуса, чтобы выпить с ним несколько чашек чая с шоколадом — оборотень всё ещё оставался страшным сластёной, — или в хижину к Хагриду, или в библиотеку к мадам Пиннс, или к МакГонагалл, она всё ещё чувствовала себя потерянной. Хогвартс казался пустым без учеников. Даже портреты со стен глядели сонно и бессмысленно, как в маггловских галереях, и почти не шевелились, а двигающиеся лестницы ползли, как черепахи. Глаза у её старых друзей были потерянные, и иногда она подкарауливала в их взглядах такую безысходность, какой не было даже во времена Волдеморта.
Она поняла, что ещё несколько таких же бесконечных дней — и она вновь начнёт чувствовать себя больной и несчастной. Места, где она была когда-то так счастлива и беззаботна со своими друзьями, вызывали только раздражение и глухую тоску по прошлому. Не сентиментальную, не светлую ностальгию, а чёрную и безысходную, и как будто разъедающую изнутри. Поэтому-то она, не выдержав однажды, и решила написать письмо. Думаю, ты удивишься, получив от меня письмо, так как я не писала тебе уже Мерлин знает сколько времени.
Может, с моей стороны это нехорошо, но ты же знаешь мои обстоятельства: мне так хотелось всё бросить, что я уехала во Францию с Дэном не то, что почти без вещей, ничего не взяв с собой, но и друзей, знакомства, связи оставив в Англии… Так вот, я вернулась. Не спрашивай ни о чём, в особенности, о Дэне. Он остался там. Я снова поступила так, как уже поступала: бросила ту жизнь, со всеми вещами, друзьями, бросила работу, мужа — и с размаху плюхнулась обратно в эту. Я пойму, если ты скажешь мне, что эта жизнь не стоит на месте и глупо с моей стороны пытаться начать всё опять с того места, на котором я всё бросила, или вообще не ответишь мне на письмо.
Но мне стыдно за то, что я делала, и я не понимаю, наверное, что делаю сейчас. Я теперь работаю в Хогвартсе и скоро буду учить твоих детей трансфигурации. Странно, правда?.. Я никак не пойму, что тут происходит. Вроде всё по-прежнему, но, может, мне только хочется так думать… Однако все ходят грустные и несчастные.
Все вокруг несчастны. Сильнее, чем раньше…чем тогда… Мы думали, что, наплакавшись о потерях, будем счастливыми, но как будто все до сих пор не наплакались. И что-то происходит, а я не знаю, что. Всё никак не могу попасть в ногу. И мне как никогда сейчас снова нужна твоя дружба.
С любовью, Гермиона, от шестнадцатого августа». Была очень счастлива получить своё письмо, сначала даже глазам своим не поверила! Ну, ты даёшь! Вернуться в Англию, да ещё так неожиданно! Устроиться преподавать в Хогвартс!
Забудь всё. Что было, то прошло. Я ничуть на тебя не сержусь, и Гарри тоже. Главное, что ты вернулась. Воображаю, каково тебе сейчас!
Чувствую, что ты зарылась в свои книги и зубришь трансфигурацию, чтобы мучить ей несчастных детей. Знаешь, что? До начала учебного года почти две недели, так что бросай срочно свои книжки и добро пожаловать к нам в гости. Никаких возражений не хочу слушать! Милости просим.
Адрес нашего камина: «Дом Поттеров, Стефан Стрит», завтра ждём к полудню!!! С любовью, Джинни и Гарри». Слава Мерлину, Гермиона! Как же я соскучилась! И как счастлива тебя видеть!
С возрастом Джинни становилась всё более похожа на свою мать. Она заметно пополнела чему, конечно, способствовала ещё и её беременность, которая, правда, пока была не очень заметна , размягчела и округлилась. И стала такой же тёплой и добродушной, как Молли Уизли. Волосы её, всё такие же огненно-рыжие, были аккуратно убраны на затылке, глаза искрились смехом, довольством и искренней радостью от встречи, а улыбка была доброй и спокойной. Гермиона вдруг почувствовала то же, что когда-то почувствовал Гарри, прибыв в «Нору»: как будто тому, кто всю жизнь считал себя сиротой, вернули вдруг сразу весь его дом, с родителями, братьями, сёстрами, многочисленными дядюшками и тётушками, бабушками и дедушками, собаками и геранями, вязанием и сладкими пирожками, жмурками и салочками, и домиком на дереве на заднем дворе.
Когда он не пытается выбраться из тени более успешного брата-близнеца, то работает в гастрономии своей семьи. Однажды известная бургерная крадет их фамильный рецепт сырных тостов, и Джек понимает, что сделает все что угодно, чтобы отомстить. И сделает он это твит за твитом. Дело касается любви и сыра, а тут все средства хороши.
Кстати, по нему также был снят фильм, который я посмотрю в скором времени Please open Telegram to view this post.
А пока интернет шипперит эту необычную парочку, они общаются в анонимном приложении, готовые погрузиться в неожиданный, неловкий и самый лучший роман в своей жизни. Вы можете скачивать бесплатно Эмма Лорд Война и мир в твиттере без необходимости регистрации в различных форматах: epub епаб , fb2 фб2 , mobi моби , pdf пдф на вашем мобильном телефоне. Теперь знакомство с интеллектуальными произведениями стало легким и увлекательным благодаря нашей библиотеке. Приятного чтения!
Оставь свой отзыв.
Комментарии:
- Война и мир сериал
- » Пролог 1. Долохов (1806 год) - продолжение
- Война и мир в твиттере Эмма Лорд скачать fb2 и epub бесплатно
- Фанфик 《Война и мир》 часть 1
Фанфики по Звёздным войнам
Форум для авторов и читателей. Форум для фикрайтеров. Фанфики по "Анна Детективъ". Мы попросили форумчан назвать их самые любимые законченные фанфики в мире ПЛИО всех времен, и вот что получилось. Новости Рецензии Анонсы.
Серия: Звездные войны: фанфики
В фанфике все происходит по желаемому сценарию и герои меняются ролями: Поттер и Грейнджер влюблены друг в друга. Описание фанфика по «Звездным войнам» (назвать это самостоятельным произведением не повернется язык) с первой фразы радует отсылкой к серии Fallout. Драко Малфой Валерий Малыгин - Б Смотрите видео онлайн «Война Убеждений. K/M, Bangtan Boys (BTS) получила более 5 лайков от читателей. И во всех мирах кипит война и льется кровь. добрую половину пространства уже занимал поджидающий людей тяжелый крейсер.