«Преступление и наказание» – роман русского писателя Фёдора Достоевского, впервые опубликованный в 1866 году. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. Будущий писатель, автор психологического и философского романа «Преступление и Наказание» Фёдор Михайлович Достоевский родился в Москве в 1821 году. «Преступление и наказание» также хорошо готовит к восприятию других романов Достоевского.
«Преступление и наказание»: почему американцы считают этот роман величайшей русской книгой?
Будущий писатель, автор психологического и философского романа «Преступление и Наказание» Фёдор Михайлович Достоевский родился в Москве в 1821 году. 29 января 1866 года «Русский вестник» начал публиковать первые главы нового романа Федора Достоевского "Преступление и наказание". Неудивительно что по книге «Преступление и наказание» в США и в ряде других стран изучают психологию преступника.
Краткое содержание: «Преступление и наказание»
И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира». Бердяев Роман «Преступление и наказание» входит в число лучших творений великого писателя, известных и в России, и за рубежом. Это роман философский, роман споров, роман идей. Он поднимает проблемы добра и зла, свободы и необходимости, преступления и моральной ответственности за содеянное, философии, истории и государства. Так в чем же его загадка?
Кроме очевидного ответа — «в гениальности Достоевского» — существует, как минимум, еще один — вопросы не имеют простых и положительных ответов. Нищета, собственные страдания, и страдания близких всегда ставили и будут ставить человека перед выбором: - имею ли я право преступить любой нравственный закон, чтобы потом стать спасителем униженных и утешителем слабых; - должен ли я сначала возлюбить себя, а только потом, став сильным, возлюбить ближнего своего? Это вечные вопросы... Достоевский весь состоит из противоречий, как и душа России...
Достоевский первым в мировой литературе показал гибельность идей «сильной личности» и их безнравственность. История создания. В 1850 году Ф. Достоевского отправили на каторгу в Омск.
Именно этот сложный опыт и стал моментом зарождения идеи романа «Преступление и наказание». Позже Фёдор Михайлович писал брату: «Не помнишь ли, я говорил тебе про одну исповедь-роман, который я хотел писать после всех, говоря, что еще самому надо пережить.
В два барабана загружались бумажные трубочки с комбинациями цифр. Из первого вынимали два листка — так узнавали серию. Из второго — один, чтобы определить номер выигравшего билета. Появились и мошенники, которые хотели нажиться на популярности ценных бумаг. Как раз такой случай вскоре помог разоблачить шайку. Пересчитывая полученные деньги, он сбился и возбудил подозрения.
Когда студента арестовали, он дал показания: выяснилось, что Виноградова наняли за 100 рублей, после чего по цепочке посредников следствие вышло на авторов преступной схемы. Что Достоевский взял в роман На страницах «Преступления и наказания» это дело упоминает Лужин. Ключевым моментом здесь стала именно личность Неофитова: «…там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей — и в главных участниках один лектор всемирной истории…» Еще через несколько страниц детали дела обсуждают Раскольников и Заметов. В особенности их интересует казус студента Виноградова и то, как он мог попасться при пересчете денег. Раскольников высмеивает преступную схему вообще и поведение студента в частности, рассуждая, как бы он повел себя в такой ситуации: «Я бы не так сделал, — начал он издалека. Вместе с другими заключенными Неофитов наладил механизм подделки денежных знаков и систему поставки их за пределы тюрьмы. Откуда Порфирий Петрович взял свой метод расследования В ноябре 1864 года были утверждены новые судебные уставы. Они должны были вступить в силу в начале 1866-го.
В первую очередь это касалось системы доказательств. Самым весомым считалось признание преступником своей вины — после этого можно было выносить приговор и спокойно закрывать дело. После реформы главной целью суда станет установление истины. Том 15, части 1-2.
Достоевский, Федор Михайлович. Полное собрание сочинений Ф.
Стелловского, 1870 СПб. Достоевский сам положил начало изданию своих сочинений. Первое двухтомное издание, в которое вошли ранние повести и рассказы 1846—1859 гг. Через несколько лет, в 1865—1870 гг. В отличие от первого издания в него вошли такие произведения Достоевского, как «Преступление и наказание» и «Игрок». Для обоих названных изданий автор просматривал текст и вел над ним творческую работу.
Тем не менее, в оба издания проникли многочисленные типографские погрешности и опечатки. Особенно много их в издании Стелловского — «спекулянта» и «ровно ничего не понимающего издателя», по характеристике самого Достоевского см. Корвин-Круковской от 17 июня 1866 г. Писатель был вынужден продать Стелловскому право на издание своих сочинений из-за тяжелых материальных условий, в которых он оказался в 1865 г. Достоевского и прекращения журнала «Эпоха». Впоследствии Достоевский вел многолетнюю тяжбу со Стелловским из-за гонорара за роман «Преступление и наказание».
Первое полное собрание сочинений Достоевского вышло посмертно в четырнадцати томах в 1882—1883 гг. Оно было подготовлено вдовой писателя А.
Поэтому, когда он отбывает наказание за убийство в Сибири, над ним смеются другие заключенные: «Ты барин! Имя героя тоже взято не с потолка Фамилия Раскольникова отсылает к расколу в Русской Православной Церкви в 17 веке. Мы же помним, что Достоевский был к тому времени ярым христианином и начал включать православные символы в свои книги? В черновиках были даже отсылки к конкретным событиям из жизни рода Раскольниковых, которые совпадали с датами раскола. Это слово также означает «раздвоение», что хорошо отражает двойственность личности героя — то ли он сверхчувствительный интеллектуал, то ли маньяк с топором. Раскольников получил слишком лёгкое наказание В начале XIX века за тяжкие преступления применялись в основном телесные наказания например, публичная порка , но во времена Достоевского нравы смягчились. Убийц стали отправлять в Сибирь, иногда на каторгу. Раскольников получил всего 8 лет, к тому же относился к каторжникам второго разряда, которые работали не в рудниках, а в самой крепости.
Именно так отбывал свою ссылку сам Достоевский. Роман понравился далеко не всем Впервые «Преступление и наказание» было опубликовано по частям, в журнале «Русский вестник». Хотя роман сразу привлёк к себе внимание, многие читатели стали ругать его по самым разным причинам.
Преступление и наказание. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Внимательный читатель найдет на страницах романа детальное описание улиц города, подробности быта его обитателей. Мрачноватое величие и угрюмые интерьеры не просто созвучны атмосфере, они формируют нужное настроение. А невыносимая сорокаградусная жара, действительно стоявшая в Петербурге летом 1865 года, способствовала угнетенному состоянию героя. Примечательно, что писатель использовал реальные петербургские топонимы: Столярный переулок, Кокушкин мост, Сенная площадь. Некоторое время сам Достоевский жил по тому же адресу, что и Родион Раскольников — ул. Гражданская, д.
Студент, одержимый идеей сверхчеловека и разделения людей на «тварей» и «властелинов», в первоначальном замысле писателя был персонажем куда более плоским, чем мы его знаем, и даже не имел фамилии. В самой первой версии «Преступления и наказания» главного героя зовут Василий. Но затем он обретает другое имя и говорящую фамилию, символизирующую двойственность его натуры и глубокий внутренний кризис, раскол, который он переживает на страницах произведения. Преступление Раскольникова, одно из самых знаменитых в психологических романах всех эпох и направлений, действительно разделило литературу на до и после.
Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его.
Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий вздор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал. Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу. Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся… А впрочем, я слишком много болтаю. Оттого и ничего не делаю, что болтаю.
Пожалуй, впрочем, и так: оттого болтаю, что ничего не делаю. Это я в этот последний месяц выучился болтать, лежа по целым суткам в углу и думая… о царе Горохе. Ну зачем я теперь иду? Разве я способен на это? Разве это серьезно? Совсем не серьезно.
Так, ради фантазии сам себя тешу; игрушки! Да, пожалуй, что и игрушки! Нестерпимая же вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины. Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло на миг в тонких чертах молодого человека. Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен. Но скоро он впал как бы в глубокую задумчивость, даже, вернее сказать, как бы в какое-то забытье, и пошел, уже не замечая окружающего, да и не желая его замечать.
Изредка только бормотал он что-то про себя, от своей привычки к монологам, в которой он сейчас сам себе признался. В эту же минуту он и сам сознавал, что мысли его порою мешаются и что он очень слаб: второй день, как уж он почти совсем ничего не ел. Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу. Впрочем, квартал был таков, что костюмом здесь было трудно кого-нибудь удивить. Близость Сенной, обилие известных заведений и, по преимуществу, цеховое и ремесленное население, скученное в этих серединных петербургских улицах и переулках, пестрили иногда общую панораму такими субъектами, что странно было бы и удивляться при встрече с иною фигурой. Но столько злобного презрения уже накопилось в душе молодого человека, что, несмотря на всю свою, иногда очень молодую, щекотливость, он менее всего совестился своих лохмотьев на улице.
Другое дело при встрече с иными знакомыми или с прежними товарищами, с которыми вообще он не любил встречаться… А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда провозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромною ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник! Шляпа эта была высокая, круглая, циммермановская, [Циммерман — известный в Петербурге владелец фабрики головных уборов и магазина на Невском проспекте. Но не стыд, а совсем другое чувство, похожее даже на испуг, охватило его. Это уж всего сквернее!
Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной; всю ее было видно из сеней. Всё было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый. На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике. Выходило, что Мармеладов помещался в особой комнате, а не в углу, но комната его была проходная. Дверь в дальнейшие помещения или клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена. Там было шумно и крикливо. Кажется, играли в карты и пили чай. Вылетали иногда слова самые нецеремонные. Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками. Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала. Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. Раскольникову она показалась лет тридцати, и действительно была не пара Мармеладову… Входящих она не слыхала и не заметила; казалось, она была в каком-то забытьи, не слушала и не видела. В комнате было душно, но окна она не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла. Самая маленькая девочка, лет шести, спала на полу, как-то сидя, скорчившись и уткнув голову в диван. Мальчик, годом старше ее, весь дрожал в углу и плакал. Его, вероятно, только что прибили. Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его шею своею длинною, высохшею как спичка рукой. Она, кажется, унимала его, что-то шептала ему, всячески сдерживала, чтоб он как-нибудь опять не захныкал, и в то же время со страхом следила за матерью своими большими-большими темными глазами, которые казались еще больше на ее исхудавшем и испуганном личике. Мармеладов, не входя в комнату, стал в самых дверях на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед. Женщина, увидев незнакомого, рассеянно остановилась перед ним, на мгновение очнувшись и как бы соображая: зачем это он вошел? Но, верно, ей тотчас же представилось, что он идет в другие комнаты, так как ихняя была проходная. Сообразив это и не обращая уже более на него внимания, она пошла к сенным дверям, чтобы притворить их, и вдруг вскрикнула, увидев на самом пороге стоящего на коленках мужа. А где деньги? Что у тебя в кармане, показывай! И платье не то! И она бросилась его обыскивать. Мармеладов тотчас же послушно и покорно развел руки в обе стороны, чтобы тем облегчить карманный обыск. Денег не было ни копейки. Ведь двенадцать целковых в сундуке оставалось!.. Мармеладов сам облегчал ее усилия, смиренно ползя за нею на коленках. И это мне не в боль, а в нас-лаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна как лист. Голодные, голодные! О, треклятая жизнь! А вам, вам не стыдно, — вдруг набросилась она на Раскольникова, — из кабака! Ты с ним пил? Ты тоже с ним пил! Молодой человек поспешил уйти, не говоря ни слова. К тому же внутренняя дверь отворилась настежь, и из нее выглянуло несколько любопытных. Протягивались наглые смеющиеся головы с папиросками и трубками, в ермолках. Виднелись фигуры в халатах и совершенно нараспашку, в летних до неприличия костюмах, иные с картами в руках. Особенно потешно смеялись они, когда Мармеладов, таскаемый за волосы, кричал, что это ему в наслаждение. Стали даже входить в комнату; послышался, наконец, зловещий визг: это продиралась вперед сама Амалия Липпевехзель, чтобы произвести распорядок по-свойски и в сотый раз испугать бедную женщину ругательским приказанием завтра же очистить квартиру. Уходя, Раскольников успел просунуть руку в карман, загреб сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного в распивочной рубля, и неприметно положил на окошко. Потом уже на лестнице он одумался и хотел было воротиться. Но рассудив, что взять назад уже невозможно и что все-таки он и без того бы не взял, он махнул рукой и пошел на свою квартиру. А ведь Сонечка-то, пожалуй, сегодня и сама обанкрутится, потому тот же риск, охота по красному зверю… золотопромышленность… 20 вот они все, стало быть, и на бобах завтра без моих-то денег… Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! Вот ведь пользуются же! И привыкли. Поплакали, и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает! III Он проснулся на другой день уже поздно, после тревожного сна, но сон не подкрепил его. Проснулся он желчный, раздражительный, злой и с ненавистью посмотрел на свою каморку. Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и всё казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок. Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно уже не касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях и служившая постелью Раскольникову. Часто он спал на ней так, как был, не раздеваясь, без простыни, покрываясь своим старым, ветхим, студенческим пальто и с одною маленькою подушкой в головах, под которую подкладывал всё что имел белья, чистого и заношенного, чтобы было повыше изголовье. Перед софой стоял маленький столик. Трудно было более опуститься и обнеряшиться; но Раскольникову это было даже приятно в его теперешнем состоянии духа. Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу, и даже лицо служанки, обязанной ему прислуживать и заглядывавшей иногда в его комнату, возбуждало в нем желчь и конвульсии. Так бывает у иных мономанов, слишком на чем-нибудь сосредоточившихся. Квартирная хозяйка его две недели как уже перестала ему отпускать кушанье, и он не подумал еще до сих пор сходить объясниться с нею, хотя и сидел без обеда. Настасья, кухарка и единственная служанка хозяйкина, отчасти была рада такому настроению жильца и совсем перестала у него убирать и мести, так только в неделю раз, нечаянно, бралась иногда за веник. Она же и разбудила его теперь. Я тебе чай принесла; хошь чайку-то? Поди отощал? Жилец открыл глаза, вздрогнул и узнал Настасью. Она поставила перед ним свой собственный надтреснутый чайник, с спитым уже чаем, и положила два желтых кусочка сахару. Да возьми в колбасной хоть колбасы немного, подешевле. Хорошие щи, вчерашние. Еще вчера тебе отставила, да ты пришел поздно. Хорошие щи. Когда щи были принесены и он принялся за них, Настасья уселась подле него на софе и стала болтать. Она была из деревенских баб и очень болтливая баба. Он крепко поморщился. Что ей надо? Известно, что надо. Прежде, говоришь, детей учить ходил, а теперь пошто ничего не делаешь? Настасья так и покатилась со смеху. Она была из смешливых и, когда рассмешат, смеялась неслышно, колыхаясь и трясясь всем телом, до тех пор, что самой тошно уж становилось. Да и наплевать. Что на копейки сделаешь? Он странно посмотрел на нее. За сайкой-то ходить али нет? К тебе ведь письмо вчера без тебя пришло. Три копейки почтальону своих отдала. Отдашь, что ли? Через минуту явилось письмо. Так и есть: от матери, из Р—й губернии. Он даже побледнел, принимая его. Давно уже не получал он писем; но теперь и еще что-то другое вдруг сжало ему сердце. Письмо дрожало в руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим письмом. Когда Настасья вышла, он быстро поднес его к губам и поцеловал; потом долго еще вглядывался в почерк адреса, в знакомый и милый ему мелкий и косенький почерк его матери, учившей его когда-то читать и писать. Он медлил; он даже как будто боялся чего-то. Наконец распечатал: письмо было большое, плотное, в два лота 21 ; два большие почтовые листа были мелко-намелко исписаны. Но, наверно, ты не обвинишь меня в этом невольном моем молчании. Ты знаешь, как я люблю тебя; ты один у нас, у меня и у Дуни, ты наше всё, вся надежда, упование наше. Что было со мною, когда я узнала, что ты уже несколько месяцев оставил университет, за неимением чем содержать себя, и что уроки и прочие средства твои прекратились! Чем могла я с моими ста двадцатью рублями в год пенсиона помочь тебе? Пятнадцать рублей, которые я послала тебе четыре месяца назад, я занимала, как ты и сам знаешь, в счет этого же пенсиона, у здешнего нашего купца Афанасия Ивановича Вахрушина. Он добрый человек и был еще приятелем твоего отца. Но, дав ему право на получение за меня пенсиона, я должна была ждать, пока выплатится долг, а это только что теперь исполнилось, так что я ничего не могла во всё это время послать тебе. Но теперь, слава Богу, я, кажется, могу тебе еще выслать, да и вообще мы можем теперь даже похвалиться фортуной, о чем и спешу сообщить тебе. И, во-первых, угадываешь ли ты, милый Родя, что сестра твоя вот уже полтора месяца как живет со мною, и мы уже больше не разлучимся и впредь. Слава тебе Господи, кончились ее истязания, но расскажу тебе всё по порядку, чтобы ты узнал, как всё было, и что мы от тебя до сих пор скрывали. Когда ты писал мне, тому назад два месяца, что слышал от кого-то, будто Дуня терпит много от грубости в доме господ Свидригайловых, и спрашивал от меня точных объяснений, — что могла я тогда написать тебе в ответ? Если б я написала тебе всю правду, то ты, пожалуй бы, всё бросил и хоть пешком, а пришел бы к нам, потому я и характер и чувства твои знаю, и ты бы не дал в обиду сестру свою. Я же сама была в отчаянии, но что было делать? Я и сама-то всей правды тогда не знала. Главное же затруднение состояло в том, что Дунечка, вступив прошлого года в их дом гувернанткой, взяла вперед целых сто рублей, под условием ежемесячного вычета из жалованья, и, стало быть, и нельзя было место оставить, не расплатившись с долгом. Сумму же эту теперь могу тебе всё объяснить, бесценный Родя взяла она более для того, чтобы выслать тебе шестьдесят рублей, в которых ты тогда так нуждался и которые ты и получил от нас в прошлом году. Мы тебя тогда обманули, написали, что это из скопленных Дунечкиных прежних денег, но это было не так, а теперь сообщаю тебе всю правду, потому что всё теперь переменилось внезапно, по воле божией, к лучшему, и чтобы ты знал, как любит тебя Дуня и какое у нее бесценное сердце. Действительно, господин Свидригайлов сначала обходился с ней очень грубо и делал ей разные неучтивости и насмешки за столом… Но не хочу пускаться во все эти тяжелые подробности, чтобы не волновать тебя напрасно, когда уж всё теперь кончено. Короче, несмотря на доброе и благородное обращение Марфы Петровны, супруги господина Свидригайлова, и всех домашних, Дунечке было очень тяжело, особенно когда господин Свидригайлов находился, по старой полковой привычке своей, под влиянием Бахуса. Но что же оказалось впоследствии? Представь себе, что этот сумасброд давно уже возымел к Дуне страсть, но всё скрывал это под видом грубости и презрения к ней. Может быть, он и сам стыдился и приходил в ужас, видя себя уже в летах и отцом семейства, при таких легкомысленных надеждах, а потому и злился невольно на Дуню. А может быть, и то, что он грубостию своего обращения и насмешками хотел только прикрыть от других всю истину. Но наконец не удержался и осмелился сделать Дуне явное и гнусное предложение, обещая ей разные награды и сверх того бросить всё и уехать с нею в другую деревню или, пожалуй, за границу. Можешь представить себе все ее страдания! Оставить сейчас место было нельзя, не только по причине денежного долга, но и щадя Марфу Петровну, которая могла бы вдруг возыметь подозрения, а следовательно, и пришлось бы поселить в семействе раздор. Да и для Дунечки был бы большой скандал; уж так не обошлось бы. Были тут и многие разные причины, так что раньше шести недель Дуня никак не могла рассчитывать вырваться из этого ужасного дома. Конечно, ты знаешь Дуню, знаешь, как она умна и с каким твердым характером. Дунечка многое может сносить и даже в самых крайних случаях найти в себе столько великодушия, чтобы не потерять своей твердости. Она даже мне не написала обо всем, чтобы не расстроить меня, а мы часто пересылались вестями. Развязка же наступила неожиданная 22. Марфа Петровна нечаянно подслушала своего мужа, умолявшего Дунечку в саду, и, поняв всё превратно, во всем ее же и обвинила, думая, что она-то всему и причиной. Произошла у них тут же в саду ужасная сцена: Марфа Петровна даже ударила Дуню, не хотела ничего слушать, а сама целый час кричала и, наконец, приказала тотчас же отвезти Дуню ко мне в город, на простой крестьянской телеге, в которую сбросили все ее вещи, белье, платья, всё как случилось, неувязанное и неуложенное. А тут поднялся проливной дождь, и Дуня, оскорбленная и опозоренная, должна была проехать с мужиком целых семнадцать верст в некрытой телеге. Подумай теперь, что могла я тебе написать в письме, в ответ на твое, полученное мною два месяца назад, и о чем писать? Сама я была в отчаянии; правду написать тебе не смела, потому что ты очень бы был несчастлив, огорчен и возмущен, да и что мог бы ты сделать? Пожалуй, еще себя погубить, да и Дунечка запрещала; а наполнять письмо пустяками и о чем-нибудь, тогда как в душе такое горе, я не могла. Целый месяц у нас по всему городу ходили сплетни об этой истории, и до того уж дошло, что нам даже в церковь нельзя было ходить с Дуней от презрительных взглядов и шептаний, и даже вслух при нас были разговоры. Все-то знакомые от нас отстранились, все перестали даже кланяться, и я наверно узнала, что купеческие приказчики и некоторые канцеляристы хотели нанести нам низкое оскорбление, вымазав дегтем ворота нашего дома, так что хозяева стали требовать, чтобы мы с квартиры съехали. Всему этому причиной была Марфа Петровна, которая успела обвинить и загрязнить Дуню во всех домах. Она у нас со всеми знакома и в этот месяц поминутно приезжала в город, и так как она немного болтлива и любит рассказывать про свои семейные дела и, особенно, жаловаться на своего мужа всем и каждому, что очень нехорошо, то и разнесла всю историю, в короткое время, не только в городе, но и по уезду. Я заболела, Дунечка же была тверже меня, и если бы ты видел, как она всё переносила и меня же утешала и ободряла! Она ангел! Но, по милосердию божию, наши муки были сокращены: господин Свидригайлов одумался и раскаялся и, вероятно пожалев Дуню, представил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства всей Дунечкиной невинности, а именно: письмо, которое Дуня еще до тех пор, когда Марфа Петровна застала их в саду, принуждена была написать и передать ему, чтоб отклонить личные объяснения и тайные свидания, на которых он настаивал, и которое, по отъезде Дунечки, осталось в руках господина Свидригайлова. В этом письме она самым пылким образом и с полным негодованием укоряла его именно за неблагородство поведения его относительно Марфы Петровны, поставляла ему на вид, что он отец и семьянин и что, наконец, как гнусно с его стороны мучить и делать несчастною и без того уже несчастную и беззащитную девушку. Одним словом, милый Родя, письмо это так благородно и трогательно написано, что я рыдала, читая его, и до сих пор не могу его читать без слез. Кроме того, в оправдание Дуни, явились, наконец, и свидетельства слуг, которые видели и знали гораздо больше, чем предполагал сам господин Свидригайлов, как это и всегда водится. Марфа Петровна была совершенно поражена и «вновь убита», как сама она нам признавалась, но зато вполне убедилась в невинности Дунечкиной и на другой же день, в воскресенье, приехав прямо в собор, на коленях и со слезами молила владычицу дать ей силу перенесть это новое испытание и исполнить долг свой. Затем, прямо из собора, ни к кому не заезжая, приехала к нам, рассказала нам всё, горько плакала и, в полном раскаянии, обнимала и умоляла Дуню простить ее. В то же утро, нисколько не мешкая, прямо от нас, отправилась по всем домам в городе и везде, в самых лестных для Дунечки выражениях, проливая слезы, восстановила ее невинность и благородство ее чувств и поведения. Мало того, всем показывала и читала вслух собственноручное письмо Дунечкино к господину Свидригайлову и даже давала снимать с него копии что, мне кажется, уже и лишнее. Таким образом ей пришлось несколько дней сряду объезжать всех в городе, так как иные стали обижаться, что другим оказано было предпочтение, и таким образом завелись очереди, так что в каждом доме уже ждали заранее и все знали, что в такой-то день Марфа Петровна будет там-то читать это письмо, и на каждое чтение опять-таки собирались даже и те, которые письмо уже несколько раз прослушали и у себя в домах, и у других знакомых, по очереди. Мое мнение, что многое, очень многое, тут было лишнее; но Марфа Петровна уже такого характера. По крайней мере она вполне восстановила честь Дунечки, и вся гнусность этого дела легла неизгладимым позором на ее мужа, как на главного виновника, так что мне его даже и жаль; слишком уже строго поступили с этим сумасбродом. Дуню тотчас же стали приглашать давать уроки в некоторых домах, но она отказалась. Вообще же все стали к ней вдруг относиться с особенным уважением. Всё это способствовало главным образом и тому неожиданному случаю, через который теперь меняется, можно сказать, вся судьба наша. Узнай, милый Родя, что к Дуне посватался жених и что она успела уже дать свое согласие, о чем и спешу уведомить тебя поскорее. И хотя дело это сделалось и без твоего совета, но ты, вероятно, не будешь ни на меня, ни на сестру в претензии, так как сам увидишь, из дела же, что ждать и откладывать до получения твоего ответа было бы нам невозможно. Да и сам ты не мог бы заочно обсудить всего в точности. Случилось же так. Он уже надворный советник, Петр Петрович Лужин, и дальний родственник Марфы Петровны, которая многому в этом способствовала. Начал с того, что через нее изъявил желание с нами познакомиться, был как следует принят, пил кофе, а на другой же день прислал письмо, в котором весьма вежливо изъяснил свое предложение и просил скорого и решительного ответа. Человек он деловой и занятый, и спешит теперь в Петербург, так что дорожит каждою минутой. Разумеется, мы сначала были очень поражены, так как всё это произошло слишком скоро и неожиданно. Соображали и раздумывали мы вместе весь тот день. Человек он благонадежный и обеспеченный, служит в двух местах и уже имеет свой капитал. Правда, ему уже сорок пять лет, но он довольно приятной наружности и еще может нравиться женщинам, да и вообще человек он весьма солидный и приличный, немного только угрюмый и как бы высокомерный. Но это, может быть, только так кажется с первого взгляда. Да и предупреждаю тебя, милый Родя, как увидишься с ним в Петербурге, что произойдет в очень скором времени, то не суди слишком быстро и пылко, как это и свойственно тебе, если на первый взгляд тебе что-нибудь в нем не покажется. Говорю это на случай, хотя и уверена, что он произведет на тебя впечатление приятное. Да и кроме того, чтоб обознать какого бы то ни было человека, нужно относиться к нему постепенно и осторожно, чтобы не впасть в ошибку и предубеждение, которые весьма трудно после исправить и загладить. А Петр Петрович, по крайней мере по многим признакам, человек весьма почтенный. В первый же свой визит он объявил нам, что он человек положительный, но во многом разделяет, как он сам выразился, «убеждения новейших поколений наших» и враг всех предрассудков. Многое и еще он говорил, потому что несколько как бы тщеславен и очень любит, чтоб его слушали, но ведь это почти не порок. Я, разумеется, мало поняла, но Дуня объяснила мне, что он человек хотя и небольшого образования, но умный и, кажется, добрый. Ты знаешь характер сестры твоей, Родя. Это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем, что я хорошо в ней изучила. Конечно, ни с ее, ни с его стороны особенной любви тут нет, но Дуня, кроме того что девушка умная, — в то же время и существо благородное, как ангел, и за долг поставит себе составить счастье мужа, который в свою очередь стал бы заботиться о ее счастии, а в последнем мы не имеем, покамест, больших причин сомневаться, хотя и скоренько, признаться, сделалось дело. К тому же он человек очень расчетливый и, конечно, сам увидит, что его собственное супружеское счастье будет тем вернее, чем Дунечка будет за ним счастливее. А что там какие-нибудь неровности в характере, какие-нибудь старые привычки и даже некоторое несогласие в мыслях чего и в самых счастливых супружествах обойти нельзя , то на этот счет Дунечка сама мне сказала, что она на себя надеется; что беспокоиться тут нечего и что она многое может перенести, под условием если дальнейшие отношения будут честные и справедливые. Он, например, и мне показался сначала как бы резким; но ведь это может происходить именно оттого, что он прямодушный человек, и непременно так. Например, при втором визите, уже получив согласие, в разговоре он выразился, что уж и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля. Прибавлю, что он выразился несколько мягче и ласковее, чем я написала, потому что я забыла настоящее выражение, а помню одну только мысль, и, кроме того, сказал он это отнюдь не преднамеренно, а, очевидно, проговорившись, в пылу разговора, так что даже старался потом поправиться и смягчить; но мне все-таки показалось это немного как бы резко, и я сообщила потом Дуне. Но Дуня даже с досадой отвечала мне, что «слова еще не дело», и это, конечно, справедливо. Пред тем, как решиться, Дунечка не спала всю ночь и, полагая, что я уже сплю, встала с постели и всю ночь ходила взад и вперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась перед образом, а наутро объявила мне, что она решилась. Я уже упомянула, что Петр Петрович отправляется теперь в Петербург. У него там большие дела, и он хочет открыть в Петербурге публичную адвокатскую контору. Он давно уже занимается хождением по разным искам и тяжбам и на днях только что выиграл одну значительную тяжбу. В Петербург же ему и потому необходимо, что там у него одно значительное дело в сенате. Таким образом, милый Родя, он и тебе может быть весьма полезен, даже во всем, и мы с Дуней уже положили, что ты, даже с теперешнего же дня, мог бы определенно начать свою будущую карьеру и считать участь свою уже ясно определившеюся. О если б это осуществилось! Это была бы такая выгода, что надо считать ее не иначе, как прямою к нам милостию вседержителя. Дуня только и мечтает об этом. Мы уже рискнули сказать несколько слов на этот счет Петру Петровичу. Он выразился осторожно и сказал, что, конечно, так как ему без секретаря обойтись нельзя, то, разумеется, лучше платить жалованье родственнику, чем чужому, если только тот окажется способным к должности еще бы ты-то не оказался способен! На этот раз тем дело и кончилось, но Дуня ни о чем, кроме этого, теперь и не думает. Она теперь, уже несколько дней, просто в каком-то жару и составила уже целый проект о том, что впоследствии ты можешь быть товарищем и даже компанионом Петра Петровича по его тяжебным занятиям, тем более что ты сам на юридическом факультете. Я, Родя, вполне с нею согласна и разделяю все ее планы и надежды, видя в них полную вероятность; и, несмотря на теперешнюю, весьма объясняемую уклончивость Петра Петровича потому что он тебя еще не знает , Дуня твердо уверена, что достигнет всего своим добрым влиянием на будущего своего мужа, и в этом она уверена. Уж конечно, мы остереглись проговориться Петру Петровичу хоть о чем-нибудь из этих дальнейших мечтаний наших и, главное, о том, что ты будешь его компанионом. Он человек положительный и, пожалуй, принял бы очень сухо, так как всё это показалось бы ему одними только мечтаниями. Равным образом ни я, ни Дуня ни полслова еще не говорили с ним о крепкой надежде нашей, что он поможет нам способствовать тебе деньгами, пока ты в университете; потому не говорили, что, во-первых, это и само собой сделается впоследствии, и он, наверно, без лишних слов, сам предложит еще бы он в этом-то отказал Дунечке тем скорее, что ты и сам можешь стать его правою рукой по конторе и получать эту помощь не в виде благодеяния, а в виде заслуженного тобою жалованья. Так хочет устроить Дунечка, и я с нею вполне согласна. Во-вторых же, потому не говорили, что мне особенно хотелось поставить тебя с ним, при предстоящей теперешней встрече нашей, на ровной ноге. Когда Дуня говорила ему о тебе с восторгом, он отвечал, что всякого человека нужно сначала осмотреть самому и поближе, чтоб о нем судить, и что он сам предоставляет себе, познакомясь с тобой, составить о тебе свое мнение. Знаешь что, бесценный мой Родя, мне кажется, по некоторым соображениям впрочем, отнюдь не относящимся к Петру Петровичу, а так, по некоторым моим собственным, личным, даже, может быть, старушечьим, бабьим капризам , — мне кажется, что я, может быть, лучше сделаю, если буду жить после их брака особо, как и теперь живу, а не вместе с ними. Я уверена вполне, что он будет так благороден и деликатен, что сам пригласит меня и предложит мне не разлучаться более с дочерью, и если еще не говорил до сих пор, то, разумеется, потому что и без слов так предполагается; но я откажусь. Я замечала в жизни не раз, что тещи не очень-то бывают мужьям по сердцу, а я не только не хочу быть хоть кому-нибудь даже в малейшую тягость, но и сама хочу быть вполне свободною, покамест у меня хоть какой-нибудь свой кусок да такие дети, как ты и Дунечка. Если возможно, то поселюсь подле вас обоих, потому что, Родя, самое-то приятное я приберегла к концу письма: узнай же, милый друг мой, что, может быть, очень скоро мы сойдемся все вместе опять и обнимемся все трое после почти трехлетней разлуки! Уже наверно решено, что я и Дуня выезжаем в Петербург, когда именно, не знаю, но, во всяком случае, очень, очень скоро, даже, может быть, через неделю. Всё зависит от распоряжений Петра Петровича, который, как только осмотрится в Петербурге, тотчас же и даст нам знать. Ему хочется, по некоторым расчетам, как можно поспешить церемонией брака и даже, если возможно будет, сыграть свадьбу в теперешний же мясоед, а если не удастся, по краткости срока, то тотчас же после госпожинок 23. О, с каким счастьем прижму я тебя к моему сердцу! Дуня вся в волнении от радости свидания с тобой, и сказала раз, в шутку, что уже из этого одного пошла бы за Петра Петровича. Ангел она! Она теперь ничего тебе не приписывает, а велела только мне написать, что ей так много надо говорить с тобой, так много, что теперь у ней и рука не поднимается взяться за перо, потому что в нескольких строках ничего не напишешь, а только себя расстроишь; велела же тебя обнять крепче и переслать тебе бессчетно поцелуев. Но, несмотря на то, что мы, может быть, очень скоро сами сойдемся лично, я все-таки тебе на днях вышлю денег, сколько могу больше. Теперь, как узнали все, что Дунечка выходит за Петра Петровича, и мой кредит вдруг увеличился, и я наверно знаю, что Афанасий Иванович поверит мне теперь, в счет пенсиона, даже до семидесяти пяти рублей, так что я тебе, может быть, рублей двадцать пять или даже тридцать пришлю. Прислала бы и больше, но боюсь за наши расходы дорожные; и хотя Петр Петрович был так добр, что взял на себя часть издержек по нашему проезду в столицу, а именно, сам вызвался, на свой счет, доставить нашу поклажу и большой сундук как-то у него там через знакомых , но все-таки нам надо рассчитывать и на приезд в Петербург, в который нельзя показаться без гроша, хоть на первые дни. Мы, впрочем, уже всё рассчитали с Дунечкой до точности, и вышло, что дорога возьмет немного. До железной дороги от нас всего только девяносто верст, и мы уже, на всякий случай, сговорились с одним знакомым нам мужичком-извозчиком; а там мы с Дунечкой преблагополучно прокатимся в третьем классе. Так что, может быть, я тебе не двадцать пять, а, наверно, тридцать рублей изловчусь выслать. Но довольно; два листа кругом уписала, и места уж больше не остается; целая наша история; ну да и происшествий-то сколько накопилось! А теперь, бесценный мой Родя, обнимаю тебя до близкого свидания нашего и благословляю тебя материнским благословением моим. Люби Дуню, свою сестру, Родя; люби так, как она тебя любит, и знай, что она тебя беспредельно, больше себя самой любит. Она ангел, а ты, Родя, ты у нас всё — вся надежда наша и всё упование. Был бы только ты счастлив, и мы будем счастливы. Молишься ли ты Богу, Родя, по-прежнему и веришь ли в благость творца и искупителя нашего? Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь. Вспомни, милый, как еще в детстве своем, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы! Прощай, или, лучше, до свидания! Обнимаю тебя крепко-крепко и целую бессчетно. Твоя до гроба Пульхерия Раскольникова. Почти всё время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам. Он прилег головой на свою тощую и затасканную подушку и думал, долго думал. Сильно билось его сердце, и сильно волновались его мысли. Наконец ему стало душно и тесно в этой желтой каморке, похожей на шкаф или на сундук. Взор и мысль просили простору.
Здесь он впервые выступает как создатель принципиально нового романа в мировой литературе, который был назван «полифоническим». В основе драматического конфликта произведения — столкновение характеров, воплощающих разные идейные принципы, борьба теории с жизнью в душе каждого одержимого человека. Изображение общественной ломки, связанной с развитием буржуазных отношений, Достоевский соединяет с исследованием политических взглядов и философских теорий, которые влияют на это развитие.
История создания "Преступление и наказание" (кратко)
В январском номере журнала «Русский вестник» (1866) опубликовано начало романа «Преступление и наказание», а работа над ним продолжится уже в Петербурге в течение всего 1866 года (роман в журнале печатается частями). Например, в США роман "Преступление и наказание" считается лучше русской книгой. Американцев поражает, как автору удалось препарировать душевные переживания человека. Для меня роман "Преступление и наказание" стал самой страшной книгой из последнего мною прочитанного!
История создания "Преступление и наказание" (кратко)
«Преступление и наказание» буквально пронизан подобными цепями соотношений, в результате чего художественная ткань романа необычайно уплотняется. Роман «Преступление и наказание», знакомый в России каждому школьнику, режиссер Мотои Миура решает как коллаж, как головоломку, создавая по мотивам Федора Достоевского собственное музыкально-поэтическое произведение. В романе «Преступление и наказание» Достоевский использовал судебную хронику дела Чистова.
Преступление и наказание. Достоевский Ф М. Аудиокнига.
| Краткое содержание: «Преступление и наказание» - ReadRate | Гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом. |
| История создания «Преступление и наказание» | • В Висбадене в 1865 г. Достоевский задумал повесть, замысел которой стал основой для будущего романа «Преступление и наказание». |
| Предпосылки и история создания романа. | Преступление и наказание Преступление и наказание Манн, Иванов и Фербер Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» был вдохновлен жизнью самого писателя: идея произведения зародилась, когда он отбывал наказание на каторге в Омске. |
| Предпосылки и история создания романа. | Работа над романом «Преступление и наказание» проходила в условиях отчаянного безденежья. |
| «Перелистывая роман Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание”…» | / Преступление и наказание. 4.9. |
«Преступление и наказание»: истоки сюжета
Впервые «Преступление и наказание» было опубликовано по частям, в журнале «Русский вестник». Поэтому роман «Преступление и наказание» называют социально-философским, психологическим и идеологическим произведением. Только после этих событий вский начал роман "Преступление и наказание" в котором добавил семью Мармеладовых из романа"Пьяненькие". это социально-психологический роман с ярко выраженным философским подтекстом. Роман «Преступление и наказание» Федора Достоевского повествует о бедном студенте Родионе Раскольникове.
Преступление и наказание
Замысел романа «Преступление и наказание» Федор Михайлович Достоевский вынашивал 6 лет. Аннотация: Роман в шести частях с эпилогом. Преступление и наказание. 1866. Часть первая.
Какие преступления вдохновили Достоевского
Образы, созданные Достоевским, проблематика романа, его художественное новаторство, психологизм, масштабность религиозно-философских вопросов до сих пор привлекают читателей разных стран и культур. Суммарный тираж всех изданий «Преступления и наказания» сегодня не поддаётся исчислению. Роман прочно вошёл в школьную программу по литературе не только в России, но и в ряде европейских стран. О нем написаны тысячи страниц литературной критики и научных исследований, созданы сотни театральных постановок и экранизаций. Достоевский, Федор Михайлович. Полное собрание сочинений Ф. Стелловского, 1870 СПб. Достоевский сам положил начало изданию своих сочинений. Первое двухтомное издание, в которое вошли ранние повести и рассказы 1846—1859 гг.
Через несколько лет, в 1865—1870 гг. В отличие от первого издания в него вошли такие произведения Достоевского, как «Преступление и наказание» и «Игрок». Для обоих названных изданий автор просматривал текст и вел над ним творческую работу. Тем не менее, в оба издания проникли многочисленные типографские погрешности и опечатки. Особенно много их в издании Стелловского — «спекулянта» и «ровно ничего не понимающего издателя», по характеристике самого Достоевского см. Корвин-Круковской от 17 июня 1866 г. Писатель был вынужден продать Стелловскому право на издание своих сочинений из-за тяжелых материальных условий, в которых он оказался в 1865 г.
Автор давно задумал написание романа. Эта идея пришла ему, когда он был на каторге. Роман рассказывает о жизни XIX века.
Главный герой студент, который убил старуху- процентщицу. Эта смерть облегчила жизнь не только ему, но и другим людям. Автор подробно описал переживания Раскольникова, и угрызения его совести. Перед написанием романа, Достоевский обратился в издательство «Отечественные записки» с просьбой выдать ему аванс в размере 3000 руб. Он получил отказ. Такие письма он отправил в разные редакции. На такое предложение согласился Федор Стелловский.
А ещё это — крупный интернет-магазин книг. В нём вы можете заказывать книги в любое время 24 часа в сутки.
Его идея: взять во власть это общество. Деспотизм — его черта... Один из них — француз Пьер Франсуа Ласнер, совершил убийство ради ограбления, но, как утверждал Достоевский, называл себя «мстителем, борцом с общественной несправедливостью» и оправдывал свой поступок именно этим мотивом. Второй — приказчик Герасим Чистов, убивший топором двух старух в 1865-м году. Чистов был старообрядцем, отсюда и фамилия героя — Раскольников. И все же центральным текстом стало именно «Преступление и наказание». Со времен Михаила Бахтина принято говорить о полифоничности романов, вышедших из-под пера мастера. Множество идей и множество мнений сталкиваются в каждой его книге, и «Преступление и наказание» здесь весьма яркий пример. У каждого из героев своя правда и даже в голове Раскольникова она не одна. Решаясь на преступление, он уже отбрасывает идею первенства и старшинства, дающую «право» сильным личностям. Читая письмо Пульхерьи Александровны о скором замужестве Дуни он рассуждает так: «... Ясно, что тут не кто иной, как Родион Романович Раскольников, в ходу и на первом плане стоит. Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компанионом сделать в конторе, всю судьбу его обеспечить; пожалуй, богачом впоследствии будет, почетным, уважаемым, а может быть, даже славным человеком окончит жизнь!
История создания произведения
Разумихин нашёл Раскольникова, когда тот лежал в бреду, стал о нём заботиться и привёл врача. Через несколько дней матушка прислала Раскольникову деньги, тот хотел от них отказаться, но Разумихин заставил их принять и купил ему приличной одежды. Раскольников узнал, что в убийстве подозревают маляра. Позже домой к нему, всё ещё больному, пришёл Лужин. Он считал, что чем больше богатых, тем богаче и общество, поэтому человек должен всеми силами обогащаться, не делиться с бедными и не думать о других. Раскольников поссорился с Лужиным и выгнал его из своей каморки. Реклама Раскольников сбежал из дому и забрёл в трактир, где встретил письмоводителя из полицейского участка и почти признался тому в совершённом убийстве. Уже выходя из трактира, Раскольников встретился с Разумихиным, который его искал, поссорился с ним и ушёл. Сначала он хотел броситься в Неву, потом сходил на место преступления и решил сдаться полиции.
По дороге в участок Раскольников увидел Мармеладова, раздавленного экипажем. Он опознал погибающего и показал, где тот живёт. Мармеладов умер, успев исповедаться и попрощаться с семьёй. Уходя, Раскольников отдал вдове все имевшиеся у него деньги. Это происшествие разбудило в нём желание жить. Придя домой с Разумихиным, Раскольников застал обеспокоенных маму и сестру. Часть 3. Раскольников против брака Дуни.
Первая встреча со следователем Раскольников потребовал, чтобы Дуня не выходила замуж за Лужина, и они чуть не поссорились. Раскольников захотел остаться один, но Пульхерия Александровна с Дуней ушли только после того, как Разумихин пообещал последить за Раскольниковым и прислать врача. Дуня произвела на Разумихина неизгладимое впечатление. Реклама В следующий приход к Раскольникову сестра с матерью показали ему письмо Лужина. Делец не желал встречаться с Раскольниковым и сообщал, что тот отдал все присланные ему деньги проститутке. В этот момент в каморку заглянула Соня и пригласила Раскольникова на похороны отца.
Больная женщина, вынужденная одна воспитывать троих детей, не совсем здоровая душевно. После тяжело прошедших похорон мужа, подточенная постоянной работой, заботами и болезнью, сходит с ума и умирает. Соня Семёновна Мармеладова , дочь Семёна Захаровича Мармеладова от первого брака, девушка отчаявшаяся на самопродажу. Несмотря на такой род занятий, чувствительная, робкая и застенчивая девушка, вынужденная зарабатывать таким неприглядным образом. Понимает страдания Родиона, находит в нем опору в жизни, и силы сделать из него вновь человека. Уезжает за ним в Сибирь, становится его пожизненной подругой. Аркадий Иванович Свидригайлов, дворянин, бывший офицер, помещик. Развратник, подлец, шулер. Вводится в противовес Раскольникову как пример человека не останавливающегося ни перед чем для достижения своих целей и ни на секунду не задумывающихся об методах и «праве своем» о таких людях и рассуждает Родион в своей теории. Объектом страсти Свидригайлова стала Авдотья Романовна. Попытка добиться ее расположения путем помощи Родиона не увенчалась успехом. Скатываясь в безумие и пропасть разврата, несмотря на страшную его боязнь смерти, выстреливает себе в висок. Марфа Петровна Свидригайлова, его покойная жена, в убийстве которой заподозрен Аркадий Иванович, по утверждению которого являлась ему ввиде привидения. Пожертвовала Дуне три тысячи рублей, что позволило Дуне отвергнуть Лужина в качестве жениха. Андрей Семёнович Лебезятников, молодой человек, служащий в министерстве. Сосед Лужина. Порфирий Петрович, пристав следственных дел. Прожженный своих дел мастер, тонкий психолог, раскусивший Раскольникова и предлагающий ему самому признаться в убийстве. Но был не способен доказать виновность Родиона, ввиду отсутствия доказательств.
Он думает о том, что только сильная личность способна пойти на это, а именно таковым человеком он себя и считает. Хотя иногда у него возникают сомнения, ведь ему очень непросто совершить то, что он задумал. Однако он не предстает перед читателем исключительно отрицательным персонажем. Родион способен на светлые чувства, у него бывают благородные порывы. Сюжет романа напоминает детектив, что очень увлекает читателя, однако еще больший интерес вызывают идеи романа, его глубина и наполненность. Отдельной темой книги можно выделить тему большого города, который словно давит на человека, мешая ему дышать и жить.
Именно этот сложный опыт и стал моментом зарождения идеи романа «Преступление и наказание». Позже Фёдор Михайлович писал брату: «Не помнишь ли, я говорил тебе про одну исповедь-роман, который я хотел писать после всех, говоря, что еще самому надо пережить. На днях я совершенно решил писать его немедля. Все сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его в каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения... Роман был задуман писателем как небольшая повесть объемом пять-шесть печатных листов. Осенью 1865 года Достоевский планирует создание романа с центральным образом семьи Мармеладовых под названием «Пьяненькие». На тему же убийства его натолкнуло дело Пьера-Франсуа Ласенера, французского убийцы-интеллектуала, считавшего, что в его деяниях виновато общество. Главным героем становится студент Родион Раскольников и роман получает название «Преступление и наказание». С самого начала своего возникновения замысел об «идейном убийце» распадался на две неравные части: первая — преступление и его причины и вторая, главная, — воздействие преступления на душу преступника. Идея двучастного замысла отразилась и на названии произведения — «Преступление и наказание». Достоевский много работал над романом, торопясь добавить к каждому очередному выходу журнала свежие главы. Вскоре после окончания публикации романа в журнале Достоевский печатает его отдельным изданием. Критика на роман «Преступление и наказание» появилась в журналах и газетах сразу после его публикации в «Русском вестнике» в 1866 году. Современники Достоевского приняли его новый роман с огромным интересом и любопытством.
Анализ произведения Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"
Все сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его в каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения... М, 9 октября 1859. Тверь В 1864 году Достоевский размышляет над созданием романа с рабочим названием «Пьяненькие». В нем должны были разбираться не только сам «вопрос о пьянстве», но и «все его разветвления, преимущественно картины семейства, воспитания детей в этой обстановке и проч. В первой половине 1865 года Достоевский делает первые наброски к новому произведению. Сюжет для «Преступления и наказания», возможно, был подсказан Достоевскому судебным процессом по делу двадцатисемилетнего москвича Герасима Чистова, раскольника, представителя купеческой семьи, убившего в январе 1865 года двух пожилых женщин. Орудием убийства служил топор; преступник извлёк из сундука и вынес из квартиры деньги и ценные вещи. Через полгода, в августе, начался суд.
Фёдор Михайлович был знаком со стенографическим отчётом по делу. Ласенер, уже находясь в заключении, написал мемуары, в которых пытался оправдать свои преступления «идейными» соображениями, выставляя себя «жертвой общества», восставшей против социальной несправедливости. Возможно, идея романа родилась у Достоевского как ответ на теорию «разумного эгоизма» описанную в романе Н. Чернышевского «Что делать? Из рассказов о новых людях » 1863. Его творческая полемика с Чернышевским началась в «Зимних заметках о летних впечатлениях» опубликованных в 1863 году, и уже тогда Достоевский высказывает мысль схожую с идеей романа «Преступление и наказание»: «Трудов мы не любим, по одному шагу шагать не привычны, а лучше прямо одним шагом перелететь до цели... Дстоевский, «Зимние заметки о летних впечатлениях» 1863 Работа над текстом В июле 1865 году Достоевский выезжает за границу, в Висбаден Германия , где за пять дней проигрывает в казино все деньги и часть личных вещей, включая карманные часы. В письме, адресованном своей возлюбленной Аполлинарии Сусловой август 1865 года , он сообщает, что в гостинице ему было отказано в обедах и других услугах: «Платье и сапоги не чистят, на мой зов не идут».
Там, в маленьком номере, «без денег, без еды и без света», писатель приступил к работе над «Преступлением и наказанием». На тот момент произведение задумывалось как повесть. В сентябре того же 1865 года Достоевский предложил редактору журнала «Русский вестник» Михаилу Каткову разместить своё новое произведение на страницах его издания, сообщив, что начатая им работа — это «психологический отчёт одного преступления»: «Могу ли я надеяться поместить в Вашем журнале «Русский вестник» мою повесть? Я пишу ее здесь, в Висбадене, уже 2 месяца и теперь оканчиваю. В ней будет от пяти до шести печатных листов. Работы остается еще недели на две, даже, может быть, и более. Во всяком случае, могу сказать наверно, что через месяц и никак не позже она могла бы быть доставлена в редакцию «Русского вестника». Именно, что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек.
Мне рассказывали прошлого года в Москве верно об одном студенте, выключенном из университета после московской студентской истории — что он решился разбить почту и убить почтальона. Есть еще много следов в наших газетах о необыкновенной шатости понятий, подвигающих на ужасные дела.
Между мечтой и реальностью После возвращения из Омска материальное положение Достоевского оставляет желать лучшего, ухудшаясь с каждым днем. А написание огромного проблемно-психологического романа требовало времени. Пытаясь хоть немного заработать, писатель предложил редактору журнала «Отечественные записки» опубликовать небольшой роман «Пьяненькие». Автор хотел привлечь к пьянству внимание общества.
Сюжет должен был быть связан с семьей Мармеладовых. Глава семьи, бывший чиновник, уволенный со службы, спивается, а вся семья страдает. Однако редактор настоял на других условиях: Достоевский за мизерную плату продал все права на публикацию полного собрания своих сочинений. В соответствии с требованиями редакции автор начинает писать роман, который должен быть сдан в самые короткие сроки. Так практически внезапно писатель начал работать над романом «Преступление и наказание». Начало Достоевский страдал болезнью игрока — не играть он не мог.
И, получив гонорар от журнала, писатель, поправив немного свои дела, вновь поддался азартному искушению. В Висбадене ему нечем было оплатить стол и свет в гостинице. Благодаря только доброму к нему расположению хозяев отеля Достоевский не остался на улице. Чтобы получить деньги, надо было закончить роман в срок, потому пришлось торопиться.
Студент убивает топором и Алёну Ивановну, и случайно появившуюся в квартире Лизавету и сбегает с места преступления. С этого момента начинаются тяжелейшие муки совести Раскольникова, которые подрывают его здоровье, заставляют подозревать каждого случайного прохожего, не дают спать и жить. Раскольников часто падает в обмороки и более не может существовать как обычный человек.
Параллельно развиваются его отношения с семейством Мармеладовых, он знакомится с Софьей, дочерью беспробудного пьяницы, ведущей почти нищенское существование: «Девушка малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами». От своего знакомого Разумихина Раскольников узнаёт, что его подозревают в убийстве. По совету Сони он добровольно сдаётся полиции, после чего его отправляют на каторгу. Соня едет за ним, и в конце концов её любовь и мягкость помогают вернуть Раскольникова к спокойному существованию с надеждой на будущее счастье. Достоевский подчёркивает, что никакое дело, даже самое благое, не стоит человеческой жизни.
Именно этот тяжелый жизненный опыт послужил отправной точкой для создания его знаменитого романа.
Размышляя над сюжетной линией, Федор Михайлович хотел построить повествование в форме исповеди от лица центрального персонажа. Все тревожные мысли и душевные терзания, сопровождавшие писателя во время отбывания наказания, должны были лечь в основу произведения. Ставка делалась не только на глубокие переживания Родиона Раскольникова, но и на разные модели поведения других значимых фигур — сильных духом, наложивших серьезный отпечаток на мировоззрение главного героя. Из-за сильной физической истощенности и морального упадка Достоевский так и не смог начать писать книгу, находясь в Омске. Тем не менее в его голове уже полностью сформировался сюжет будущего романа. История создания произведения Достоевского «Преступление и наказание» неразрывна связана с той неприглядной действительностью, с которой были вынуждены ежедневно сталкиваться люди девятнадцатого века.
Замысел романа вынашивался не один год, но центральная тема, связанная с идеей Раскольникова об «обыкновенных» и «необыкновенных» людях, появилась лишь в 1863 году, когда классик находился в Италии. Пока «Преступление и наказание» пребывало в черновом варианте, Достоевский представил на суд общественности несколько произведений: «Записки из Мертвого дома»; «Записки из подполья»; «Униженные и оскорбленные». В этих книгах описывались судьбы людей из низших слоев общества и их отчаянная борьба за справедливость. Летом 1865 года Достоевский обратился к издателю А. Краевскому, чтобы тот опубликовал его новый роман «Пьяненькие», послуживший литературной основой для семьи Мармеладовых.