Стефану не легко было проклинать Мазепу. На могиле Стефана Яворского (как и над всеми остальными захоронениями в Архангельском соборе) нет надгробной плиты. Высота духовной жизни митрополита Стефана роднила его с ближайшим и любимым другом – святителем Димитрием Ростовским.
В Петербурге выставили оригинал Евангелия Стефана Яворского и рукописный Апокалипсис
Стефан Яворский — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. ММитрополит Стефан Яворский – известная в религиозных кругах личность, чье имя увековечивается в истории православия. Стефан Яворский (1658–1722) – митрополит рязанский и муромский, местоблюститель патриаршего престола и первый президент Святейшего Синода, один из замечательных. Аргументы в защиту Православия митрополит Стефан (Яворский) строит на основании Священного Писания и Вселенских Соборов, на изречениях святых отцов и учителей Церкви. Речи Стефана Яворского отличались изысканностью форм, большим количеством отступлений от основной темы.
Стефан Яворский – западнорусский камень русского православия
Фотография: Анна Ахматова в мастерской Н. Лот 198. Песнь о великом походе. Новый вольный сказ про житье у нас.
Тираж 12 экземпляров. Воронежское лето. Предаукционный показ проходит с 27 августа по 9 сентября кроме воскресенья и понедельника с 11 до 20 часов по адресу Нижний Кисловский пер.
Торги пройдут по этому же адресу 10 сентября в 19 часов. Онлайн участие на портале bidspirit. Что такое «Литфонд»?
Кроме ключевого направления «Антикварная книга» в портфолио «Литфонда» торговля живописью, графикой и предметами декоративно-прикладного искусства в том числе фарфором, стеклом и бронзой. Всего в Москве и Санкт-Петербурге организуется около 100 аукционов в год. Все эксперты аукционного дома имеют большой опыт работы в сфере атрибуции антиквариата, являются сертифицированными экспертами Министерства культуры РФ.
Для самых сложных экспертиз аукционный дом привлекает ведущих сотрудников крупнейших государственных музеев и библиотек. Как я могу купить заинтересовавший меня лот? Выбор аукциона: Вы можете ознакомиться с каталогами всех предстоящих аукционов на этой странице.
Лоты, включенные в каталог аукциона, представлены на наших предаукционных выставках. Предаукционный показ открывается за 7-10 дней до даты торгов.
Такое сочинение было весьма важно и необходимо в то время, когда на разных местах государственной службы было много протестантов и в русском обществе начали распространяться протестантские воззрения, нравы и обычаи.
На это указал Стефан Яворский как самим эпиграфом книги: «Смесишася во языцех и навыкоша делом их», так и в некоторых местах ее предисловия или «Предувещания к православным», например: «Внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волки хищнии… Всеянным уже сущим зернам пшеничным душеспасительного учения на сердцах правоверных, тии приходят и всевают развращеннаго учения плевелы, хотяще пшеницу, в житницы небесныя прозябшия, подавити». Но Петр I, боясь раздражить иностранцев, не только не позволил напечатать «Камень веры», но и самого Стефана Яворского подверг опале. Книга эта была напечатана гораздо позднее, в 1728 году, стараниями замечательнейшего архипастыря того времени, архиепископа Тверского Феофилакта Лопатинского.
Эта книга произвела бурю между протестантами как в России, так и за границей, и вызвала целую полемику. В 1729 году в «Лейпциговских ученых актах» был помещен подробный разбор «Камня веры», а потом появилось сочинение Буддея, защищавшее все пункты лютеранского учения против возражений Яворского, и доказывалось, будто сочинитель «Камня веры» мало интересовался истиной, а только хотел излить свое негодование на протестантское учение. В том же году в Тюбингене напечатали сокращенное издание «Камня веры» на латинском языке.
Академик Бюльфингер перевел из «Камня веры» на латинский язык главу о наказании еретиков и послал ее лютеранскому богослову Мосгейму, а Мосгейм написал на нее опровержение. Между тем католики были весьма рады появлению «Камня веры». Они давно с завистью и опасением смотрели на преобладание в России протестантской партии и боялись совращения России в протестантство.
Поэтому они в своих же интересах считали обязанностью защищать «Камень веры». В это время в Петербурге при испанском посланнике находился доминиканец Рибейра, которому и было поручено написать сочинение в защиту «Камня веры». Сочинение было написано в форме ответа Буддею и посвящено императрице.
Этим католики хотели расположить императрицу к своему давнему проекту о соединении Церквей — Православной и Католической. Но Тайная канцелярия запретила ему издание этого «Возражения…» под смертным страхом. Очевидно, такое запрещение могло появиться лишь в результате происков протестантской партии, а также влияния Феофана Прокоповича, который весьма покровительствовал этой партии.
Такова была полемика против «Камня веры» иностранцев. В России какой-то неизвестный сочинитель, в котором современники подозревали Феофана Прокоповича, написал пасквиль под названием «Молоток на камень веры». Само собою разумеется, что в то время, когда «Камень веры» был запрещен и выражение сочувствия к нему и к его сочинителю считалось государственным преступлением и доводило до Тайной канцелярии, нельзя было писать ничего против «Молотка…», но при Елизавете Петровне, когда протестантская партия если не совсем пала, то значительно ослабела, явилось «Возражение на Молоток», которое приписывается Арсению Мациевичу.
Сравнивая оба сочинения — «Молоток…» и «Возражение…» на него, — мы находим, что их сочинители не соблюли в отношении друг к другу должной объективности и в своих взаимных обличениях доходили до невозможных крайностей.
С детства он не видел в институте патриаршества надёжной подмоги своим начинаниям. Патриарх Иоаким успел поддержать и царевну Софью против его родни — Нарышкиных, и самого Петра в противостоянии с сестрой. Сменивший его Адриан также не был удобным сподвижником царя. Во время «Великого посольства» Пётр убедился, что в протестантских странах сам монарх является главой церкви, а епископы подчиняются ему. Так в Швеции, Дании, Британии и даже в Пруссии заведено. В католических монархиях также нет такого главы церкви, который был бы посредником между папой и епископами, минуя монарха, а тот же Людовик XIV утверждает иерархов, назначенных римским первосвященником. Даже в Османской империи и православных патриархов, и исламских муфтиев было несколько. А уж по возвращении из Европы с Адрианом совсем нелегко стало сосуществовать.
В 1698 году патриарх напрочь отказался постричь в инокини царицу Евдокию Лопухину — оснований нет, как бесплодие Соломонии Сабуровой и Анны Колтовской. Во время Стрелецкого бунта в 1698-1699 годах первопастырь заступился за казнимых, но его ходатайство было отвергнуто Петром I. Второе обстоятельство было связано с тем, что территория и государства, и церковной юрисдикции значительно увеличилось, а, стало быть, появились иные иерархи, в Москве непривычные. Это малороссы, осенью 1686 года попавшие под управление патриарха московского Иоакима. Ведь как было в иные времена? Митрополитами и епископами становились представители знатных родов и старинных монастырей, имевших вековые традиции общения с московскими государями. Они же и избирали московского владыку. Даже Иван Грозный не смел им помешать сделать свой выбор. Алексей Михайлович, правда, отобрал у патриарха право распоряжаться церковными землями и создал Монастырский приказ, но Фёдор Алексеевич по настоянию Иоакима его упразднил.
А кого собор изберёт, только одному Богу ведомо. Может во главе церкви оказаться очень сильная и властная фигура вроде прадеда царя Филарета или строптивого Никона, которого его отцу и архиереям пришлось сгонять с патриаршего престола с большим трудом. Как малороссы подчинили московскую патриархию Влившись в состав московской патриархии, малороссийское духовенство стало получать митрополии и епархии в великороссийских землях. А оно заметно отличались от привычных церковных владык — и академическое образование получило, и от землевладений не зависело, и родни среди раскольников не имело. Первым таким иерархом стал галичанин Стефан Яворский 1658-1722 , которого родители после Андрусовского перемирия перевезли в Нежин. Именно его царь настойчиво продвинул в местоблюстители патриаршего престола. Чем же так понравился царю этот игумен, успевший некоторое время побывать даже в униатстве?
От реформы Петра идет дуализм, столь характерный для судьбы России и русского народа, в такой степени неведомый народам Запада. Если уже Московское царство вызывало религиозные сомнения в русском народе, то эти сомнения очень усилились относительно петровской империи». Здесь ценится или учитывается не столько истина, сколько гордость, пригодность для определенных политико-технических задач и целей. Закономерно духовенство обращается в своеобразный служилый класс. С такой точки зрения и церковность подпадает и подлежит государственной централизации. Такая новая система церковно-государственных отношений вводится и торжественно провозглашается в России в «Духовном Регламенте». Его смысл очень прост и слишком ясен. Это есть программа русской Реформации. В Феофане Петр нашел понятливого исполнителя и истолкователя своих пожеланий и мыслей, не только услужливого, но и угодливого. Феофан разделял и исповедовал типическую доктрину века, повторял Пуффендорфа, Гроция, Гоббса. Всех тех, кто были, в некотором смысле, официозными идеологами Петровской эпохи. Прокопович исходит из известного реформационного принципа или постулата: cujus regio — ejus religio чья земля — того и вера. Государь, и именно как государь, есть хранитель обеих скрижалей — custos untrisque tabulae. Флоровский говорит о Феофане: «человек жуткий. Даже в наружности его было что-то зловещее. Это был типичный наемник и авантюрист… Вернее назвать его дельцом, не деятелем. Один из современных историков остроумно назвал его "агентом Петровской реформы"». Все здесь пронизано западным духом, воздухом Реформации. Поражает и то, что по форме и по изложению «Регламент» менее всего регламент. Это скорее рассуждение, а не уложение. Именно в этом его исторический смысл и вся сила. Это даже более объяснительная записка к закону, нежели сам закон. Но для Петровской эпохи вообще характерно, что под образом законов публиковались идеологические программы. И в этом смысле «Регламент» есть, в сущности, политический памфлет. Это больше, чем закон. Это манифест и декларация новой жизни. И с намерением под таким памфлетом и почти сатирою отбирались и требовались подписи духовных властей и чинов, и притом, в порядке служебной покорности и политической благонадежности. Это было требование признать и новую программу жизни, принять новый порядок вещей и новое мировоззрение. Петр в России хотел церковное управление организовать так, как было оно организовано в протестантских странах. Оно бы соответствовало и его личному религиозному самочувствию или самомнению. В своем мировоззрении Петр был человеком вполне реформированного мира, хотя и в быту сохранял неожиданно много привычек или прихотей Московской старины: «И было что-то нескромное и нечистое в его прикосновении ко святыне». Самарин верно заметил о Петре: «он не понимал, что такое Церковь, он просто ее не видел, и потому поступал, как будто ее не было». Источник церковных реформ Петра всегда лежал именно в этом религиозном неведении и нечувствии. Потому как нужно различать замысел и исполнение. И в этом смысле Петровская реформа не удалась! Ведь «Духовный Регламент» есть только программа реформы. Именно программа, но не итог. И не вся программа была исполнена и не вся оказалась исполнима. Сбылось сразу и больше, и меньше, чем было задумано. Эта Петровская Реформация в Русской Церкви осталась внешним насилием, она заставила церковный организм сжаться, но не нашла требуемого отзвука в глубинах церковного сознания. В своем эмпирическом составе и в историческом образе жизни Русская Церковь была глубоко встревожена и сотрясена этой Реформацией, и никогда Петровская реформа не была скреплена или признана церковным согласием или волей, она проходила совсем не без протестов. И временами, в этот век розысков и доносов, государственное «попечение» о Церкви оборачивалось откровенным и мучительным гонением под предлогом государственной безопасности и борьбы с суеверием. И хотя многие принимали политическую реформу Петра и готовы были идти с ним, но не все были готовы и не многие могли принять его Реформацию. Таков был, прежде всего, митрополит Стефан Яворский. Он не стоял за старину, он был за реформы, но он был за Церковь и против всякой Реформации.
Митрополит Стефан Яворский (12 Догмат о наказании еретиков)
Вы можете ознакомиться с полными правилами торгов по ссылке. Согласно принимаемым на себя обязательствам, устроитель не несёт ответственности за точность заявлений его сотрудников или агентов, а также владельца предмета касательно авторства, даты изготовления, размеров, принадлежности, подлинности и за другие ошибки, в том числе в описании дефектов любого предмета, выставляемого на аукцион. Единственным источником официальной информации такого рода являются каталоги аукционов. Подробнее Доставка по РФ Уважаемые покупатели! Вы можете забрать и оплатить приобретенные предметы в нашем офисе г.
Тем не менее, затягивание выборов нового русского патриарха продолжало приводить к странным ситуациям. Несмотря на то, что в богослужебных книгах издания начала XVIII века форма возношения не изменяется по сравнению с XVII веком и старательно удерживается имя Московского патриарха как напоминание о нормальном каноническом устройстве, богослужебная практика поминовения восточных патриархов также имела место [42]. Стоит также упомянуть обращения Петра к Константинопольскому патриарху по поводу освобождения его от постов и разрешения мясоеда в посты для армии, о необязательности перекрещивания католиков и лютеран. Царь вводит полученные благословения своими указами для исполнения епископами, а это уже серьезное искажение канонического строя. Таковы грамота патриарха Константинопольского Иеремии Петру I в апреле 1716 года «на мясоястие во все посты исключая недели перед причастием» [43] или грамота от 7 марта 1718 года «о разрешении православному постов, воинству во время походов за границею» [44] , разосланная во все епархии с приложением царского указа «дабы духовного чина чинили о всем по той грамоте» [45]. В «Полном своде законов Российской империи» упоминается аналогичная грамота от 9 апреля 1717 года [46]. Живов также указывает на случаи обращения на Восток и частных лиц: генерала Аникиты Репнина к Иерусалимскому патриарху для разрешения на четвертый брак и П. Толстого к Константинопольскому патриарху для разрешения от поста [47]. Эти апелляции были нездоровым выражением или даже искажением вполне традиционного строя православной соборности, когда решение по спорному вопросу принимается всей православной полнотой, всеми Поместными Церквями, причем на основании всеобщего согласия. И именно к этой традиции, особо ярко проявившейся во времена патриарха Никона, прибегает Яворский для защиты института патриаршества как в деле собеседования с сорбонскими богословами, так и в своей полемике с Прокоповичем. Используя, с одной стороны, в качестве примера канонические несуразности, обращаясь, с другой стороны, к соборной традиции, митрополит Стефан стремится сохранить хотя бы следы института патриаршества. И здесь на первый план выходит проблема первенства во Вселенской Православной Церкви. Стремление царя-реформатора интегрировать Русскую Церковь в государственную машину привело к парадоксам и разного рода казусам. Одним из таких казусов и явилось подчинение Русской Церкви восточным патриархам, бывшее, безусловно, канонической фикцией. Сам Петр I, когда это было в его интересах, обращался к Константинопольскому патриарху, как к «главнейшему восточной Церкви во вселенной управителю», однако, как отметил крупнейший исследователь церковной реформы П. Верховский, православный Восток фактически «не спросили при проведении реформы, утверждение и признание которой получили без всякого труда» [48]. Факт возношения восточных патриархов как некой единой главы Русской Церкви указывал, безусловно, не на действительное положение вещей что было бы канонической несуразицей , а на символическое присутствие института патриаршего возглавления. Именно против этого принципа и ополчился Прокопович, приводя в качестве аргументов действительно соответствующие православному Преданию аргументы: «Есть же сие от невежества, что неции всех четырех Патриархов нарицают селенскими Патриархами: ибо един токмо Константинопольский нарицается селенский. А чесо ради тако нарицается, трудно познать; вемы, что не имеет он власти над всеми всего мира Епископами, каковую себе неправедно похищает Папа Римский. Противился Цареградскому Патриарху Св. Григорий Беседовник за титлу сию, а Цареградстии Патриархи противятся и доселе последним по воспомянутом Григории Папам Римским за дело и власть селенскую похищаемую. И тако сами Цареградстии Патриархи свидетельствуют нам о себе, что они селенскиия власти себе не приписуют. Каяже вещь под именем селенского Патриарха и кое дело под титлою тою содержится, отнюд не известно; равно как не известно, и кое дело или власть имеет Александрийский епископ под титлою своею Судии Селенскаго; и аще некия причины как сей, так и иной титлы обретаются …, однако ж причин оных иныя суть ложныя, иныя не крепки и толикой титле не равныя» [50]. Однако когда признание Синода каноническим институтом на Востоке произошло, сам Синод спешит объявить об этом, прибегая к отвергаемой Прокоповичем традиции и демонстрируя грамоты «от Святейших Вселенских Патриархов» [51]. Логика Прокоповича проста: возношение есть подчинение. Поскольку автокефалию никто не отменял, а на смену патриарху пришел Синод, следует поминать именно Синод, а восточных патриархов не поминать. Поминание восточных патриархов было только, когда служил московский патриарх, но означало не подчинение, а факт общения между поместными церквями. Яворский, полемизируя с Прокоповичем, имплицитно совсем не ратует за действительное подчинение Русской Церкви Востоку, будь то один Константинопольский патриарх или все четыре патриарха. Даже когда он говорит о «посредственном» подчинении Москвы Константинополю в период автокефалии и патриаршества, то характеризует его как «подчинение братолюбное, советное, наставительное, имже образом братия первородному брату повинуются, не рабским повиновением, но должным чести воздаянием» [52]. Как убедительно показывает В. Живов, «Стефан стремится любыми способами сохранить канонический порядок церковного управления, очевидно рассматривая Синод в качестве самодостаточной высшей церковной инстанции как неканоническое установление. Феофан, напротив, настаивает на самодостаточности синодального управления, на том, что Синод никакой другой духовной власти не подчиняется — даже номинально. Вопрос о возношении имен восточных патриархов служит лишь поводом для этой полемики» [53]. Яворский пытался отстоять сохранение института патриаршества, хотя бы в таком рудиментарном виде. Исход борьбы решило то, что определяло все церковно-государственные отношения — воля царя. Митрополита Стефана заставили замолчать, а восточных патриархов заставили признать Святейший Синод каноническим установлением. Сам факт вмешательства государства в дела Церкви не является чем-то безусловно однозначным. Ведь конкретная схема церковно-государственных отношений ничего не гарантирует, все упирается в людей, которые репрезентируют стороны в этой схеме. Церковная история знает как массу продуктивных и полезных вмешательств государства в дела Церкви, так и огромное количество разрушительных случаев. С одной стороны, бывало, что византийские императоры искажали созидательный принцип симфонии Церкви и государства ведь именно цезарепапизм спровоцировал унию в XV веке , с другой стороны в новейшее время именно гонитель Церкви Сталин в условиях антицерковного государства инициировал подъем Церкви после Великой отечественной войны. Одним из немногих, пытавшихся противостоять этому процессу, был митрополит Стефан, стоявший на стороне Церкви, желавший разрешения именно церковных проблем и понимавший их специфику. Он верил в Церковь.
Он также начал проповедовать, что вскоре сделало его хорошо известным в Киеве. В начале 1700 года он посетил Москву по церковным делам, и когда бояр Алексей Шеин умер в феврале Патриарх Адриан поручил ему произнести панегирик, который привлек внимание Петра I, который был так доволен тем, что Яворский остался в Москве, и приказал найти ему должность, в результате чего он был рукоположен архиепископом Рязанского и Муром в апреле. Когда в октябре умер Адриан, Яворский был назначен местоблюстителем патриаршего престола.
It was the Senate that received the privilege to determine whether the candidate proposed by the locum tenens is suitable for the place of bishop. Peter, who was increasingly involved in foreign policy and the construction of St. Petersburg, delegated the authority to manage the church to the state machine and now intervened only as a last resort. The Case of Lutheran Tveritinov In 1714 there was a scandal that further widened the abyss, on opposite sides of which stood statesmen and Stefan Yavorsky. There were no photographs then, but even without them, modern historians were able to restore the appearance of the German Quarter, which grew especially under Peter I. Foreign merchants, craftsmen and guests mainly from Germany lived in it. They were all Lutherans or Protestants. This Western teaching has becomespread among the Orthodox residents of Moscow. The free-thinking doctor Tveritinov became a particularly active propagandist of Lutheranism. Stefan Yavorsky, whose repentance before the church took place many years ago, remembered the years spent next to Catholics and Jesuits. They instilled in the locum tenens a dislike for Protestants. The Metropolitan of Ryazan began the persecution of Lutherans. Tveritinov fled to St. A decree was issued according to which the locum tenens had to forgive imaginary heretics. The head of the church, who usually compromised with the state, this time did not want to give in. He turned for protection directly to the king. Peter did not like the whole story of the persecution of the Lutherans. The first serious conflict broke out between him and Yavorsky. Meanwhile, the locum tenens decided to present his criticism of Protestantism and views on Orthodoxy in a separate essay. So, he soon wrote his most famous book, The Stone of Faith. Stefan Yavorsky in this work led the usual sermon on the importance of preserving the former conservative foundations of the Orthodox Church. At the same time, he used the rhetoric that was common among Catholics at that time. The book was full of rejection of the Reformation, which then triumphed in Germany. These ideas were promoted by the Protestants of the German Quarter. However, the conflict between them was much deeper and only expanded over time. It worsened when the essay "Stone of Faith" was published. Stefan Yavorsky, with the help of this book, tried to defend his conservative position. The authorities banned its publication. Meanwhile, Peter moved the capital of the country to St. Gradually, all the officials moved there. In 1718, the tsar ordered him to go to St. Petersburg and start working in the new capital. This angered Stefan. The king sharply responded to his objections and did not compromise. At the same time, he expressed the idea of the need to create a Spiritual College. The project for its discovery was entrusted to Feofan Prokopovich, an old student of Stefan Yavorsky, to develop. The Locum Tenens did not agree with his pro-Lutheran ideas. In the same year, 1718, Peter initiated the appointment of Feofan as the Bishop of Pskov. For the first time he received real powers. Stefan Yavorsky tried to oppose him. The repentance and fraud of the locum tenens became the topic of conversations and rumors that spread in both capitals. Many influential officials, who had made a career under Peter and were supporters of the policy of subordinating the church to the state, were opposed to him. Therefore, they tried to denigrate the reputation of the Metropolitan of Ryazan by a variety of methods, including recalling his connections with Catholics while studying in Poland. He was returned to his homeland. Petersburg to represent the church at the trial of the rebellious prince.
Стефан Яворский: жизнь и труды православного митрополита
Собор предает анафеме всех еретиков, а покусившегося на икону даже сжигают на костре. Произошло это частично по вине Яворского, заставившего последователей ереси жить при монастырях для дальнейшего исследования дела, поэтому царь разгневался на митрополита и вынес ему тяжелый выговор. Косвенным образом Стефан стал обвинителем Петра, благоволящего к протестантам. В этом деле стала ясна разница между идеями и предпочтениями митрополита и царя. В 1718 г. Этим царь окончательно лишил архиепископа любой власти. К этому периоду относится и конфликт Стефана с Феофаном Прокоповичем , проявлявшим в своих поучениях склонность к протестантизму. Петр, как и ожидалось, встал на сторону Прокоповича, митрополиту пришлось принести извинения. Последние годы жизни Во время пребывания в Петербурге архипастырь пытался выяснить у Петра свою дальнейшую судьбу.
Царь предписал ему находиться в столице, построив на свои средства подворье. Окормлять Рязанскую епархию следовало через архиепископа Крутицкого. В 1721 г. Формально возглавив Синод, архипастырь не появляется на заседаниях и отказывается ставить подпись под документами. Все законы принимаются помимо митрополита, находящегося под постоянным подозрением и следствием из-за непрекращающихся доносов. Скончался архипастырь в Москве в 1722 г. Писательские труды Яворского Виды обширного литературного наследия митрополита: проповедь; памфлет; богословский трактат. Проповеднические труды архипастыря отвечают всем требованиям схоластики.
В них можно найти множество аллегорий и символов, игру слов. Можно сказать, что его речи соединили в себе все качества, присущие католической проповеди 16-17 вв. Они вошли в сборник «Собрание сочинений», изданный в 1804 г. Основные работы Стефана: «Знамения пришествия антихристов и кончины века»; «Православие и неправославие»; «Камень веры»; «Виноград Христов. Книга была создана с целью обличения протестантизма, поэтому издать ее удалось лишь в 1728 г. Стоит сказать, что цензура изъяла из книги главы о невмешательстве светских властей в церковные дела. Каждый из догматов, опровергаемых протестантами, Стефан защищает и оправдывает. Доказательства истинности догматов он черпает в Священном Писании, соборных правилах, учении отцов Церкви.
Активно используются католические традиционные аргументы.
Здесь есть одна эпиграмма на польском, Господь узнанный от учеников во время преломления хлеба. Это хорошо известный феномен многоязычия учёных петровской эпохи, которые могли совершенно свободно в рамках одного высказывания переходить от латыни к польскому, от польского к церковно-славянскому и к разговорному языку тогдашней России. Если мы говорим о Новом завете, вот самое интересное, что здесь есть. Это Книга жизни временной.
Это небольшая помета, по сути, это небольшая автобиография Стефана Яворского. Любопытно, что он обращается на последнем листе Нового завета, на последнем листе Библии, которая была с ним всю жизнь. Это такой барочный жест. То есть Книга жизни временной, если бы она стала и жизнью вечной. Книга жизни вечной для христианина — это, конечно, Новый завет.
В данном случае это игра и с материальным символом.
Не без участия Яворского малороссийские архиереи предали анафеме Мазепу. Отношения Петра и Стефана стали портиться после того, как в 1712 году местоблюститель с благоговением высказался о царевиче Алексее. Царский гнев он пытался угомонить тем, что подписывался на своих письмах государю так: «Вашего царского пресветлого Величества верный подданный, недостойный богомолец, раб и подножие Стефан, пастушок рязанский». Раньше было отмечено, что С[тефан] более или менее сочувствовал царевичу; однако, по нашему мнению, С.
Соловьев вполне прав, утверждая, что со своей скрытностью и необщительностью С[тефан] не мог быть особенно близок с царевичем, но несомненно и то, что окружающие постоянно твердили царевичу: "Рязанский к тебе добр, твоей стороны и весь он твой". Во всяком случае, с тяжелым чувством должен был местоблюститель присутствовать на суде над тем человеком, на которого он возлагал многие свои надежды. Конечно, не без его влияния духовенство, спрошенное Петром о праве его казнить сына, высказалось определенно за помилование. С[тефан] же имел мужество восстать, хотя и безуспешно, против расстрижения епископа Досифея, замешанного в дело царевича и казненного. Митрополит сам отпевал и хоронил несчастного царевича», — говорится в Русском биографическом словаре Половцова.
Вторым иерархом родом из Малороссии был тобольский епископ, а затем ростовский митрополит, уроженец местечка Макарова на Киевщене Димитрий Туптало 1651-1709. Он славился особой учёностью и из житий святых составил «Четьи Минеи». В своей борьбе со староверами он не имел никаких личных преград и действовал жёстко. С трудом можно где найти истинного сына церкви; почти в каждом городе изобретается особая вера; простые мужики и бабы догматизуют и учат о вере». Сей святитель показал такие примеры учёности и благочестия, что вскоре был канонизирован и в 1750 году в казачьих землях назвали в честь него крепость, ставшую потом Ростовом-на-Дону.
Третьим видным малороссом в церковной иерархии стал Феофан Прокопович. В 1718 году Пётр I высказал мнение, что «для лучшего впредь управления мнится быть удобно духовной коллегии», и поручил псковскому епископу Феофану составить для будущей коллегии устав, получивший название «Духовный Регламент». Таким образом, именно труд Прокоповича лёг в основу управления православными делами в России на ближайшие два столетия. Пётр послал указ обер-секретарю Сената Анисиму Щукину, чтобы Сенат и архиереи выслушали проект и высказали своё мнение: «чтоб ремарки поставили и на каждой ремарке экспликацию вины дела». Сенат же в свою очередь издал Указ от 9 марта 1720 года «О собирании подписей епископов и архимандритов Московской губернии под текстом Регламента Духовной Коллегии».
Текст Регламента с посыльными рассылался архиереям и архимандритам монастырей. Проект был принят 5 февраля 1721 года с несколькими дополнениями. В числе подписавших проект было 6 епископов и 3 архимандрита. Последним, нехотя, поставил подпись экзарх митрополит Стефан Яворский. Через семь месяцев были собраны подписи ещё 19 епископов, 48 архимандритов, 15 игуменов и 5 иеромонахов.
Прибегал порой и к шуткам, видя их психотерапевтический эффект. Все это производило приятное впечатление на людей, служа удобной прелюдией к беседам о религии. Учение свое Тверитинов и вправду проповедовал. Случались прения со слушателями, часто его пациентами. Утверждалось, что он «едва не прельстил» архимандрита московского Златоустовского монастыря Антония Иерофеича , а также обратил в свое учение ряд богословов и философов. Обзавелся быстро учениками, причем в немалом числе. Так вроде бы складывалась социальная база для подобия Реформации в России. Но апологеты государственной церкви отвечали «черным пиаром» в духе своего времени, обвиняя вольнодумцев в надругательстве над иконами, против почитания которых Тверитинов и впрямь выступал.
Имя его стало известно Леонтию Магницкому, знаменитому автору учебника по математике, и тот донес на Тверитинова московскому вице-губернатору Василию Ершову. Под впечатлением от доноса чиновник решил испытать вольнодумца: пригласил Тверитинова к себе в качестве лекаря, желая выяснить, будет ли тот проповедовать. И в своих ожиданиях не ошибся. Защищая православие, Ершов пробовал повлиять на гостя «приятством», но ничего не достиг. Талантливый оратор, он вызвал приязненные чувства к себе, что отмечали современники. А ведь в это время со Швецией шла война… Ершов и Магницкий сообщили о Тверитинове митрополиту Стефану Яворскому , местоблюстителю патриаршего престола, ярому апологету господствующего православного исповедания. Граф внушал Тверитинову: «оставь свое мудрование и не смущай народ», иначе подвергнешься пыткам. К тому времени митрополит уже принял меры, и 30 апреля начались допросы Тверитинова и его единомышленников в Преображенском приказе, наводившем ужас на современников.
Вольнодумцы стали «колодниками». Разумеется, из них выбили признание в вине. Но у Тверитинова нашлись покровители. Защищал его член Сената Михаил Самарин. Испытывал к Тверитинову «симпатию» и архимандрит петербургского Александро-Невского монастыря Феодосий Яновский , «тою же ересью поврежденный», как говорится в рукописи. Таким образом, во взглядах на религию российские сановники весьма отличались друг от друга: были и консерваторы, были и либералы. Эпоха отличалась острыми противоречиями, они не миновали даже царскую семью.
Стефан Яворский: Камень веры
Стефан подверг резкой критике учреждение фискалов и современное положение России, назвав царевича Алексея «единой надеждой» страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить ее текст царю. Петр оставил митрополита в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать. В 1715 г. Петр открыто выразил свое отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. Стефан оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой правда, далеко не активной Петру и терял мало-помалу свое значение. В 1713 г.
Стефан приложил все свои силы, чтобы изобличить их и тем косвенно обвинить и самого царя, потворствовавшего лютеранам. Это дело ясно обнаружило диаметральную противоположность тенденций Петра и митрополита Стефана и произвело окончательный разлад между ними. Митрополит выказал явно пристрастное и нетерпимое отношение к обвиняемым, во время процесса он работал над своим известнейшим полемическим сочинением «Камень веры», которое окончил в 1718 г. Последовавшие за делом Тверитинова события еще больше расширяли пропасть между царем и митрополитом Стефаном. В 1718 г. Царь указал митрополиту приехать в Санкт-Петербург и держал его здесь почти до самой смерти, лишая его этим даже той незначительной власти, которой он дотоле пользовался. Приблизительно в это время разыгрался инцидент с Феофаном Прокоповичем.
Стефан не желал, чтобы Феофану досталось епископское место. Он видел в его учениях, в его лекциях сильные следы протестантского влияния. Царь выслушал оправдания Феофана и назначил его епископом; митр. Стефан должен был принести извинение перед Феофаном. Он сделал это, чувствуя себя правым. Церковно-административная деятельность митрополита Стефана совершенно прекратилась; он не принимал никакого участия в подготовительных действиях к церковной реформе, без него писался Духовный регламент, церковное управление также шло мимо его рук. Митрополит пытался выяснить свое положение и в 1718 г.
Царь предписал ему жить в Петербурге, построить подворье на свои деньги, рязанской епархией управлять через крутицкого архиепископа и т.
Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но в апреле 1700 года был поставлен в митрополита Рязанского и Муромского. В том же году, после смерти Адриана, царь указал Стефану быть местоблюстителем патриаршего престола.
Выбирая Стефана царь, прежде всего видел в нём человека с западной образованностью, которой он не находил в московском духовенстве. Кроме того, в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению.
Он был и «обливанцем», и человеком, принёсшим из польских школ вместе с латинской учёностью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от иерусалимского патриарха. Для Петра, однако, Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии — совсем уж не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой — сближение.
Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим с схоластической точки зрения панегиристом военных дел Петра. В угоду царю Стефан повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных.
Московскую академию он реформировал и завёл в ней вместо эллинских учения «латинския», то есть схоластику в методах и содержании. Церковно-административная деятельность Стефана была не широка: власть местоблюстителя сравнительно с патриаршьей была ограничена Петром, и взамен патриаршьего приказа был учреждён монастырский , под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев Стефан должен был совещаться с собором епископов.
С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя. Стало очевидно, что Пётр не думает назначать патриарха, а наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. В 1711 году были введены в церковные суды фискалы от гражданского ведомства.
В 1715 году Пётр открыто выразил своё отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. Стефан оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой правда, далеко не активной Петру и терял мало-помалу своё значение.
Собственно, Стефан по складу своей жизни, по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, Стефан шёл наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он из католической системы заимствовал принцип главенства церкви.
Отсюда все злоключения Стефана. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, Стефан нередко делал неприязненные намеки на действия царя. Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Пётр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением все неприятные для Стефана реформы.
Опала[ править ] У Стефана не хватало силы открыто разорвать с царём, и в то же время он не мог примириться с происходящим. В 1712 году Стефан подверг резкой критике учреждение фискалов и современное положение России , назвав царевича Алексея «единой надеждой» страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить её текст царю.
Пётр оставил Стефана в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать. При разборе дела об Алексее царь старался добраться до Стефана, желая изобличить его не в мимолетных только сношениях с царевичем.
Выбирая Стефана царь, прежде всего видел в нём человека с западной образованностью, которой он не находил в московском духовенстве. Кроме того, в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению.
Он был и «обливанцем», и человеком, принёсшим из польских школ вместе с латинской учёностью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от иерусалимского патриарха. Для Петра, однако, Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии — совсем уж не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой — сближение. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим с схоластической точки зрения панегиристом военных дел Петра.
В угоду царю Стефан повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завёл в ней вместо эллинских учения «латинския», то есть схоластику в методах и содержании. Церковно-административная деятельность Стефана была не широка: власть местоблюстителя сравнительно с патриаршьей была ограничена Петром, и взамен патриаршьего приказа был учреждён монастырский , под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев Стефан должен был совещаться с собором епископов. С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя.
Стало очевидно, что Пётр не думает назначать патриарха, а наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. В 1711 году были введены в церковные суды фискалы от гражданского ведомства. В 1715 году Пётр открыто выразил своё отношение к патриаршеству и иерархам в своих шутовских пародиях на церковные церемонии. В то же время завязываются и крепнут благосклонные отношения царя к протестантам и протестантизму. Стефан оказался в рядах приверженцев старины, стал помехой правда, далеко не активной Петру и терял мало-помалу своё значение.
Собственно, Стефан по складу своей жизни, по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, Стефан шёл наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он из католической системы заимствовал принцип главенства церкви. Отсюда все злоключения Стефана. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, Стефан нередко делал неприязненные намеки на действия царя.
Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Пётр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением все неприятные для Стефана реформы. Опала[ править ] У Стефана не хватало силы открыто разорвать с царём, и в то же время он не мог примириться с происходящим. В 1712 году Стефан подверг резкой критике учреждение фискалов и современное положение России , назвав царевича Алексея «единой надеждой» страны. Сенаторы, слушавшие проповедь, поспешили препроводить её текст царю. Пётр оставил Стефана в покое, но сохранил в силе сенаторское запрещение ему проповедовать.
При разборе дела об Алексее царь старался добраться до Стефана, желая изобличить его не в мимолетных только сношениях с царевичем. В 1713 г. Стефан приложил все свои силы, чтобы изобличить их и тем косвенно обвинить и самого царя, потворствовавшего лютеранам.
Они вышли от нас, но не были наши, — говорит любимец Христов, — ибо если бы они были наши, то остались бы снами 1 Ин. Дело, воистину достойное сожаления, слез и воздыханий! При жизни своей Стефан и не увидел его в печати. Стефан из чужака постепенно превратился в столпа старомосковской ортодоксии». Очень хорошо пишет об этом историк Михаил Владимирович Толстой: «Одним из главных дел Стефана в новом его звании была борьба с расколом и протестантством...
Митрополит Стефан Яворский был одним из знаменитейших ревнителей Православия. Смелый, благородный и откровенный, он говорил правду самому Петру, окруженному протестантами... И, несмотря на различные оценки, в России даже противники признавали, что личность митрополита Стефана «почиталась весьма высоко: по обширной учености, силе красноречия, твердости и искусству в поражении врагов, а также по ревности о славе Божией и о благе Православной Церкви, он сравнивался со святителями Василием Великим и Иоанном Златоустым». Первое издание книги «Камень веры» вышло в 1728 году в Москве и в нашем отечестве имело огромный успех. Разошлась книга весьма быстро, поэтому вскоре потребовалась новая ее публикация. Но на протяжении столетия возникали различные противления, осуждения в адрес автора. И лишь в 1836 году, в царствование императора Николая I, было возобновлено издание этого труда. А его автор, митрополит Стефан Яворский, как говорится в жизнеописании, «в трудах, и в болезнях, и в напастях, усердно заботясь о Святой Церкви, пройдя свою жизнь, благочестиво преставился в царствующем граде Москве в год от Рождества Бога Слова 1722, 27 ноября ст.
Об этом свидетельствует его отзыв о книге митрополита Стефана «Камень веры» как «о слове в защиту Православия и в обличение западных ересей».
Как Петр Первый «украинизировал» русскую церковь
На первом фото виден акроситих красными буквами: Стефан Яворский, митрополит Рязанский и Муромский. Знание об Украине – Проповеди блаженной памяти Стефана Яворского, преосвященного митрополита рязанского и. Стефан Яворский был одним из многих представителей галицко-русских родов, сделавших блестящую карьеру при дворе русского царя. Официальный представитель генсека организации Стефан Дюжаррик так прокомментировал арест настоятеля Святогорской лавры канонической УПЦ Арсения. Значение стефан яворский, что означает «стефан яворский» в словарях: Русская Философия. Митрополит Стефан Яворский Стефан Яворский (Русский: Стефан Яворский, украинский: Стефан Яворський), рожд.
Несостоявшийся русский Лютер
Т. 11, вып. 1 (январь-12 Документы Марта 6. — Резолюции на доношении Стефана Яворского. Стефан Яворски был членом Liber8. Он был первым из членов Liber8, погибшим в 2012 году во время противостояния с Кирой Кэмерон и ее партнером Карлосом Фоннегрой. Источники: Рис. 1. Неизвестный автор. Портрет митрополита Стефана (Яворского). Главный труд Стефана (Яворского) – «Камень веры» и его судьба. Фильмография, биография, факты, новости и многое другое о звёздах мирового кинематографа.