Григорий Юдин — все новости автора на сайте издания Почему наука не существует вне политики и общества, что делает лозунг «Science saves lives» ошибочным и как агрессивный сциентизм мешает ученым действовать сообща, в интервью рассказал философ и социолог Григорий Юдин (НИУ «Высшая школа экономики»). Григорий Юдин считает, что причиной этому стал один конкретный человек — знаменитый австрийский экономист Йозеф Шумпетер, который сформулировал теорию минимальной демократии и дал ей следующее определение.
Григорий Юдин. Олаф Шольц в московском метро
Григорий Юдин. Цена безразличия большинства. Григорий Юдин — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. В реестр иноагентов включили шеф-редактора «Верстки». Военный эксперт Юрий Федоров представляет ежедневный обзор новостей о ходе войны в Украине. По мнению Григория Юдина, самое главное при принятии решений людьми испытать на себе биотехнологии – не терять ту цель, ради которой «улучшение» производится.
Григорий Юдин - главные новости
И там... Владимир Путин решит свои задачи, проглотит Украину и на этом все закончится. Вот этого не будет точно, сто процентов. И мы не можем даже предсказать, в какую сторону это развивается? ЮДИН: Ну какое-то время будет точно, потому что, в целом, та модель, которая существовала в современном мире — она, конечно, толкнулась на свои пределы. И сейчас терпит крах. Сейчас многие пытаются за нее цепляться, причем речь идет не только о простых гражданах разных стран, но и о политических лидерах. В таком виде это существовать больше не будет. Это будет какой-то новый мир. Насколько сильно он будет отличаться от предыдущего — мы еще посмотрим. Но нам придется привыкнуть к тому, что это будет новый мир, и он будет другим.
ЮДИН: Я вообще не уверен, что есть какой-то главный человек на планете. Мне как тому, кто занимается социальной наукой, не очень интересны конкретные люди. Мне интересно, как устроена основа социальности, из-за которых могут происходить или не происходить те или другие вещи, во что они могут превратиться, какие есть альтернативы и так далее. Все-таки, если я правильно понимаю, социологи изучают общество в целом. Что сейчас общество может противопоставить вот этому рушащемуся миру и что каждый из нас конкретно может сделать для того, чтобы мир не разрушился окончательно? ЮДИН: Одна вещь, которую точно необходимо сделать, мне кажется — это разобраться с собой, в чем состоит твоя моральная ответственность. Не уходить от нее и не занимать позицию, что от меня вообще ничего не зависит, я здесь просто пассажир, в конце концов, все решают какие-то большие дяди, вот эти люди, которые управляют миром, а я че? Я тут ни при чем. Имеет смысл спросить себя, каждый отвечает на этот вопрос по-разному, но имеет смысл спросить себя, в чем состоит моя моральная ответственность. В чем я в принципе вижу свою моральную задачу?
И в связи с этим определить какие-то пределы того, с чем, допустим, я готов мириться, а с чем я мириться уже не готов ни при каких обстоятельствах. Вот ты, Григорий Юдин. ЮДИН: Ну, для меня важно, чтобы я мог смотреть себе самому в глаза. Смотреть в глаза своим близким людям. Каждый может ошибаться, да, но уходить от реальности можно только до определенного момента. Вот это для меня ключевой критерий. Смогу я себе в глаза смотреть или не смогу? Это всегда важно. Если ты задаешь себе этот вопрос, то ты можешь брать на себя ответственность за себя, за людей вокруг себя, за свою страну. Ну и, в конечном счете, за мир, в котором мы живем.
Это выстраивается постепенно. Для меня важно не уходить от этого вопроса. ЮДИН: Это вообще главный место для иностранцев. Все это вот... Оружейная палата — это ерунда. Я вожу иностранцев все время сюда, довожу их к дому арестанта. Довожу их к Дзержинскому, естественно, рассказываю, что, на самом деле, главный вопрос развития России в ближайшее время — это когда его поставят обратно и когда введут смертную казнь. ЮДИН: Я, в общем, исходил из того, что более-менее неминуемо, а не то что нереально. А вторая вещь, это как раз, к чему мы подходим, это "СССР оплот мира", потому что эта штука — это воспоминания моего детства. Она стояла рядом с моим домом на Ленинском проспекте.
Такая большая была стелла, и она вот на перекрестке, где я шел пешком из школы домой, она долгое время стояла. А потом, как это было положено в девяностые, стеллу демонтировали или она так сама демонтировалась, и эта штука там просто валялась, это самое, на островке безопасности, там, типа, несколько лет. А потом ее, значит, взяли и бережно принесли сюда и сейчас я тоже стал думать... Вот мы превратились из оплота мира в то, во что превратились. ЮДИН: Эта ностальгия по советскому, она как-то несколько преувеличена, что ли. В мире, в котором мы сейчас живем, в России такой, во вселенной, которая была здесь создана, с советской, на самом деле, не так много общего. По большому счету, все советское содержание было выхолощено полностью. Поэтому, мне вообще не кажется, что это странное, затянувшееся межвременье может как-то рассматриваться как продолжение советского. Грубо говоря, страна, в которой мы сейчас живем, это поздний Советский Союз, помноженный на потребление. Да, вот "Наутилус" пел, что "стали слишком малы твои тертые джинсы".
Тертые джинсы появились в бесконечных объемах. Это такой навеки замороженный именно поздний Советский Союз, но к нему добавлены ипотека и шопинг-моллы. Вот примерно где мы оказались. Это тоска по империи. Хотя я не очень понимаю, почему для гражданина России, России, которая огромная, все еще мала и хочет расшириться? ЮДИН: Ну, с империей же всегда такая штука, что империи нигде не заканчиваются. И в этом смысле — да. Гавел, по-моему, говорил, что с Россией большая проблема — она не знает, где она начинается и не знает, где она заканчивается. И это правда, что ощущение границ, оно возникло на какое-то время. Потом люди, которым это...
То есть по-прежнему война между прошлым и даже не будущим, а настоящим. Для более молодых... Но для более старшего поколения сложно чувствовать границы. И я бы еще сказал, что это не просто империализм, а это такой реактивный империализм. В смысле, защитный. То есть необходимость расширяться связана с постоянным ощущением угрозы. Грубо говоря, где-то не расширишься — там появится для тебя опасность. Сегодняшний вот этот российский такой реактивный всполох империализма — он не несет никакого проекта. Он ничего не предлагает. Он не дает никаких возможностей этим пространствам, которые он хочет колонизировать.
Единственное, как он их видит — он их видит как возможный источник угрозы, и если он на них не приземлится, то там будет угроза для него. И это, конечно, какая-то издыхающая версия империализма. ГОРДЕЕВА: И третий вопрос, который связан с реинкарнацией Советского союза, ну, для меня — в Советском союзе национальная идентичность была если не нивелирована, то очень сильно приглушена. Не было никаких ни украинцев, ни грузин, ни таджиков, ни кого — были советские люди с территориальными особенностями, да, и возможно, из-за этого, когда в свои исторической речи Путин говорил об Украине, он, в общем, ясно дал понять, что нет никаких украинцев, нет никакой Украины. ЮДИН: Я бы не стал, честно говоря, вот эту историю возводить к Советскому союзу, потому что мы видим, что, как раз, собственно, советское в советском проекте у Путина вызывает, причем давно, это не впервые, не то что раздражение, а просто дикую ярость. Потому что… К. Я не замечала. ЮДИН: Здрасьте. Ленин для него абсолютное зло. Мы же это много раз уже слышали.
В случае Путина, это никогда не было напрямую выражено. Но, конечно, в сравнении с Лениным, Сталин — это какая-то нормализация. Во-первых, Ленин воплощает в себе… К. ЮДИН: Ну, насчет хаоса я не уверен. Дисконтинуальность, то есть прерывистость истории. Тот безумный проект единой исторической России, которая от царя Гороха и вплоть до Путина продолжалась, Ленин, конечно, подрывает, потому что советский проект, большевистский проект — это был проект сноса российского государства. Просто сноса его. Сегодня, ретроспективно, Путин пытается все замазать, все эти швы. И это, конечно, символ революции, символ реального подрыва. До сих пор на этом российском консервативном языке, который был близок Путину, на самом деле, почти не было слов, которые бы всерьез использовались.
Все слова были взаимозаменяемыми, они ничего не значили. Но слово "революция" всегда значила очень много. В этом месте у них всегда расширялись глаза, виден был глубокий страх и так далее. Поэтому Ленин, конечно, символизирует революцию. Но кроме того, Ленин еще и символизирует низовое движение. Он символизирует организацию масс. Он, в общем, символизирует некоторый демократический импульс. Сейчас не говорим о том, что у Ленина из этого получилось, но что Путин это чувствует — это безусловно так. И, поэтому, конечно, Ленин для него — это терминальное зло. Поэтому он пытается обнулить Ленина как фигуру.
Это не может быть ничем, кроме как иностранным шпионом, да, потому что невозможны же революции изнутри. Революция изнутри в принципе не может быть, такого не бывает. Если у вас случилась революция, значит, ищите, где был шпион. Не могут никакие массы, не может быть никакой народ, который восстает. Такого не бывает. Если случилась, что называется, народная революция — опять же, ищите, кто заплатил. И Ленин, конечно, символизирует в этом смысле предельную угрозу. Что касается украинцев, то Путин неслучайно винит, опять же, того же самого Ленина в создании Украины. У него Ленин вообще много виноват. Но тот формат мышления, который он сейчас предлагает — это формат, который ничего не имеет общего вообще с советским и с идеей советского народа.
Это, в общем... Потому что, посмотрим там, за... Все к этому привыкли. Но вообще, когда началась эта сверх агрессивная фаза, язык Путина поменялся. И язык его пропаганды тоже поменялся. Он пришел в совершенно другое качество и там совершенно другую роль заняла идея чистоты. Идея чистоты и очищения. Для Путина сегодня таким идеологическим якорем всего этого процесса является термин "денацификация". Что значит "денацификация"? Это значит, что нацистское нужно вычистить из Украины.
Ну понятно, что он рассчитывал, что, вероятно рассчитывал, что это удастся сделать там, не знаю, удалением верхушки. Но теперь выясняется, что все было гораздо хуже. Что, по-видимому, мы прозевали момент, когда украинцы по-настоящему стали нацистами. Похоже, там вся страна нацистов, и придется их очищать. Сейчас придется очищать украинское от нацистского. И это повторяется раз за разом. Военное сопротивление, которое оказывает Украина, ничего не меняет в этом. Мы видим, что это идея-фикс, которая овладела, по крайней мере, идеологической обслугой. Они по-прежнему утверждают, что украинское нужно очищать от нацистского. Слово "чистота" здесь является ключевым.
Оно начинает применяться, например, к внутренним врагам, да. Про которых давно говорил, что они могут быть ничем, кроме как каким-то аватаром внешнего противника, но сегодня о них говорят, что от них нужно очищаться, выплевывать, как нечисть. И вот этот нарратив чистоты я, ей-богу, не слышал здесь, на своей жизни, никогда ничего более опасного, чем язык чистоты, очищения. Мы уже видим, что российское министерство обороны прямым текстом говорит слово "фильтрация". Они собираются строить фильтрационные лагеря. Они собираются очищать украинцев от нацистов. У них есть некоторый способ находить что-то украинское, что, видимо, является просто вариацией русского, да? И вычищать из этого нацистское. Они собираются работать с телами. Они говорят: "Мы будем смотреть на тела".
Есть ли на телах, например, татуировки, которые им не нравятся. Если есть татуировка, которая им не нравится — это нацистское. То есть на уровне тела мы можем отделять украинское от нацистского. Это будет… К. ЮДИН: Звучит так, как звучит. Это у вас семейная история такая или это совпадение двух?.. ЮДИН: Нет, меня назвали в честь дедушки, который умер за год до моего рождения. У папы был еще, естественно, траур, и меня назвали в честь дедушки. Насколько это была свободная обстановка идеологически? ЮДИН: Да вполне...
Я какие-то, естественно, как, наверное, многие дети, наследовал некоторые убеждения от своих родителей, в том числе политические. Потом их пересмотрел, что, опять же, со многими происходит. От чего-то отказался. И я их хорошо понимаю. И какие-то моменты низового движения мне тоже были важны. Меня брали в свое время на, если я правильно помню, это был победный такой митинг после путча 91-го года. Я был совсем маленьким, помню это с трудом, но это был очень важный момент. Потому что это было какое-то ощущение такой большой-большой демократической победы. Но позже я, конечно, стал более сложным образом смотреть на девяностые годы. И от каких-то там простых линейных схем, связанных с тем, что Россия становится нормальной страной, или что мы должны, там...
Я к этому стал относиться критично. Впрочем, родители спустя 15 лет стали относиться к этому гораздо более критично. Но вот исходный импульс был из того времени. И я вижу заслуги, например, президента Ельцина перед Россией, хотя для меня это очень однозначная фигура. Но я вижу, конечно, его заслуги. В норме, по-твоему, такой парк должен существовать? Мне раньше всегда казалось, что он такой... А сейчас мне кажется даже страшным. Вот Сталин, смотри, с цветочками. ЮДИН: Ну а чего тут так особо страшиться?
Это какой-то, мне кажется, такой трезвый и спокойный способ работы с собственной историей. Можно пытаться ее как-то исторгнуть из себя, но зачем это нужно делать? У нас есть возможность здесь... Не в обстановке, не знаю, торжественных площадей, где у тебя возникает символический барьер, связанный с тем, чтобы посмотреть со стороны на эту историю. Это должен либо почитать, либо ненавидеть. Какой-то вот у тебя должна... А здесь есть возможность к этому спокойно отнестись. Ну да, Сталин. А что, не было Сталина, что ли? Ну давайте разберемся.
ЮДИН: Самое главное не в этом, на самом деле. А самое главное в том, что в Германии, там все-таки прошел так или иначе некоторый процесс, в ходе которого было достигнуто, пока что, некоторое понимание истории. Здесь же этого не было. В этом месте обычно принято заламывать руки и говорить: "Какой кошмар", что этого не было. Я не знаю. Может быть, нет никакого кошмара, да? Но этого не было. Это значит, что мы по-прежнему находимся в ситуации нерешенности, недоговоренности многих вопросов. И вот этот парк — он, мне кажется, эту ситуацию как раз и символизирует. Представить себе еще 20 лет назад людей в разных городах России, устанавливающих памятные таблички, устанавливающих бюсты Сталину, просто выходящих с портретами Сталина на разнообразные массовые шествия — ну, было почти невозможно.
Этого не было. Это было даже как будто бы неприлично. Это не было незаконно никогда. Это было неприемлемо. Сейчас это вполне допустимо и в порядке вещей. Я не призываю тебя как-то обобщать, но что это вообще говорит о настроениях? ЮДИН: Это говорит о настроениях ровно то, о чем я сказал раньше. Что меняется отношение к истории и 20 лет назад, вообще говоря, в принципе, интерес к российской истории совершенно другим. Я бы сказал, что он был в целом подавленным. Одна вещь, которую сложно не заметить, что еще в 80-ых появилось, даже в 90-ых годах, у людей все время было не принято говорить о прошлом собственной семьи.
Ну потому что долгое время было опасно. В общем, об этом старались не говорить. Сегодня мы пришли к другой ситуации, когда не знать совсем ничего о прошлом собственной семьи нехорошо, да. Это какой-то способ доступа к истории для множества россиян сегодня. Дальше оказывается предсказуемым образом, что в истории бывает всякое. И это же дело не только в том... Во-первых, основная часть мемориалов — это дело рук вполне известных людей, которые получают вполне известное финансирование. Но даже и та часть, которая к ним не относится, она не то чтоб сильно превышает все те усилия по мемориализации, которые проводятся в самых разных частях страны. Появляются краеведы, которые ставят памятники какие-то значимым людям в истории этой местности или значимым событиям истории этой местности. Появляется множество разных способов смотреть на историю.
Было бы странно, если бы смотреть на нее через сталинистские очки не было бы одним из таких способов, да. Про Сталина, то я не вижу какую-то прямо роста восторга по отношению к нему. Даже в этих скандальных опросов видно — нет там никакого "народа Сталина". Там в эмоциональном смысле растут две вещи: это уважение к собственной истории, да.
И чтобы начались подвижки, люди должны поверить в возможность перемен, а эта возможность есть. Хотя бы потому, что перемены сейчас предопределены не нашими хотелками, а самим генезисом конфликта. И общая задача в том, чтобы эти перемены не были максимально бестолковыми, как сама СВО. Вот почему нужно верить в них уже сейчас.
Путь не будет простым, но идти придётся всё равно. Поделиться ссылкой:.
Все видят, что это такое, никаких сомнений быть не может. Еще они выстраивают человеческие тела буквой Z. Телесность стала инструментом государства в утверждении военной агрессии. Но самое важное — это нарратив «денацификации», который построен на идее чистоты и очищения. Российская армия занимается не освобождением Украины, а ее «очищением». Я не уверен, что мы в начале 30-х годов, тут немного другая динамика. Не бывает такого, что история с точностью повторяется.
А логика может. Здесь и возрастная динамика другая: за Гитлером стояла пассионарная молодежь, в России сейчас, как мы с коллегами говорим, бабушка-фашизм. Но то, что все худшее впереди, с точки зрения того, на что нацелен этот режим, это правда. Я не понимаю людей, которые говорят, что самое худшее уже случилось. Это только первый этап по фундаментальному изменению мира. Это история не про Россию, а про то, что случилось со всеми. Путин — это кризис мирового порядка. Он человек, который развратил и купил огромное количество глобальных элит. И это ведет мир к большой катастрофе, которая угрожает не России или Украине, а планете. Где находиться в этих условиях — это вопрос технический.
Нужно быть там, где ты можешь с этим что-то сделать. Абсолютная глупость думать, что если ты переберешься из России в Чехию, то у тебя все будет в порядке. Хватит уже закрывать глаза на это. Нас всех могут убить. Надо включаться в то, чтобы это остановить. Если мы будем думать, что находимся в безопасности, то шансов это остановить будет еще меньше. У нас у всех большие проблемы, мы в опасности. По-вашему, почему получилось так, что Лукашенко позволил российским войскам напасть на Украину с территории нашей страны? Самое главное про Беларусь — это не про Лукашенко. Россия и Беларусь сейчас оказались в разных ситуациях.
В вашей стране мы имеем дело с хунтой, которая явно тиранит свой народ против его воли. Белорусское государство, которое контролирует Лукашенко, является соагрессором, но очевидно, что это происходит против воли вашего народа. Это заметно. Белорусы дают это понять: и внутри страны, и за рубежом. В России мы видим пассивное согласие, которое в отдельных моментах перерастает в соучастие. У вашей страны сейчас положение и перспективы гораздо лучше, чем у России. Беларусь пытается сопротивляться. Почему это случилось? У вас был момент формирования солидарности в 2020 году. Он позволил противопоставить страну тирану.
Это не привело к перехвату политической власти, но дало возможность не доверить судьбу страны тирану. Лукашенко потерял белорусов, у него есть только мутный имперский проект, в котором он оказывается на стороне советского ренессанса, который в той или иной форме задумал Владимир Путин. Мы теперь понимаем логичность Кремля не поддерживать явного пророссийского кандидата Бабарико на выборах. Нужен был не пророссийский кандидат, а просоветский. Бабарико можно было бы сделать лояльным России, но на агрессивное, военное покорение соседних земель он бы вряд ли пошел. То, что сейчас происходит в Украине, — это шок для всего мира, но для нас с вами, с точки зрения методов действия этих людей, это не удивительно. Они сейчас стали направлять оружие и бомбить Украину, а в 2020 году они не направляли оружие на белорусов? Просто тогда не было необходимости применять кассетные бомбы, нужно было бы — применили. В чем проблема? Люди выходили на протест и в больших городах, и в деревнях.
Теперь мы смотрим на антивоенные акции в России — и в масштабах страны они были очень малочисленными. Почему даже вторжение в Украину не стало триггером для выхода людей на улицы?
Всего в реестр внесли пятерых человек и две организации.
Ошибка в тексте?
Григорий Юдин: «Это диверсия против страны» // «Скажи Гордеевой»
Ошибка в тексте?
Конечно, и сегодня часть внутрироссийских неолибералов по-прежнему работает в Центральном банке или в Белом доме, порой сильно влияя на конкретные финансовые или экономические решения. Но они лишь обслуживают избранный в Кремле курс — и курс этот совершенно иного рода. Госкапитализм, подобный современному российскому, — вещь никакого отношения к неолиберализму не имеющая и, более того, во многом противоположная ему. Отметим также, что за последние годы в России был повышен НДС, сломана плоская шкала подоходного налога, усиливаются корпоративное и косвенное налогообложение, повышен пенсионный возраст. Государство стремится к консолидации средств в своих руках, всё меньше оставляя людям. Кроме того, важно отметить, что Путин чужд экономизму — как марксистского, так и неолиберального толка.
Он решительно берётся преобразовать бытие людей и карту мира в соответствии со своими представлениями о мироздании. В этой работе экономика для него лишь ресурс, средство, дрова, бросаемые в топку по ходу движения паровоза, это сегодня вполне ясно. Он терпит и даже ценит тех, кто обеспечивал и обеспечивает его хворостом, но их задача лишь рубить и отвозить, а не влиять на маршрут движения бронепоезда. Именно поэтому неолиберализм, в принципе вполне готовый взять на себя одну экономику и сожительствовать с авторитарным даже жёстко авторитарным режимом в политике — в России не состоялся. И не мог состояться, так как президент Путин эту идею отдельности политики и экономики, власти и собственности не воспринимает и не разделяет. А потому характерно, что среди немногочисленных после 24 февраля союзников Кремля на Западе — в первых рядах теперь находятся отнюдь не представители традиционного политического истеблишмента, право- или левоцентристов, за исключения разве что сжегшего за собой все мосты Герхарда Шрёдера. И даже упомянутый в статье Юдина экс-премьер Франции Франсуа Фийон почти сразу покинул свои посты в советах директоров российских компаний.
Хотя, казалось бы, уж Фийону-то что терять, с его приговором французского суда за растрату государственных средств, злоупотребление служебным положением и фиктивное трудоустройство супруги. Герхард Шрёдер в окружении патриарха Кирилла и Дмитрия Медведева на инаугурации Владимира Путина, 2018 год Нет, в первых рядах союзников и приверженцев Кремля находятся крайне правые и крайне левые, красные и коричневые, яростные борцы с тем самым капитализмом и неолиберализмом, разоблачители «плутократии» как сказали бы в 1930-е годы их предшественники и борцы с мнимым мировым правительством в лице не то Джорджа Сороса, не то Клауса Шваба. Эти силы рассматривают и президента Путина, и военную операцию, начатую им 24 февраля, как авангард подрывного и анти-институционального движения, которое должно в итоге взломать и разрушить ненавистные им системы обобщенного Запада: как либеральную демократию со сменяемостью власти через выборы якобы слишком либеральную и недостаточно демократичную , так и глобалистский, то есть неолиберальный, капитализм с рыночной экономикой якобы консервирующий бедность большинства ради богатства элит. Правы ли эти красно-коричневые в своих расчётах и упованиях или не правы — покажет, конечно, время. Однако такое их миропонимание и само по себе весьма показательно: никакого неолиберализма в политике Путина они не опознают. Наоборот, рассматривают его в одном ряду с Трампом или Орбаном крайне правые или Ортегой и Мадуро крайне левые. О последствиях ложных определений Любая идеологическая зашоренность заведёт нас в тупик.
В высшей степени плохо относясь к политической фигуре Анатолия Чубайса, полагаю при этом, что легендарная формула «во всём виноват Чубайс» может носить в разговоре исключительно комический оттенок. Точно так же: при всём своём несогласии с неолиберализмом которое, полагаю, достаточно заметно в выше написанном , его назначение левыми и порой крайне правыми на роль универсального врага, назначаемого крайним в любой ситуации — вызывает у меня глубокое разочарование в тех, кто этот трафарет активно использует. Волей-неволей вспоминаю один плакат, виденный мной в Европейском парламенте в Брюсселе, на просветительской выставке, посвящённой приёмам национал-социалистической пропаганды Третьего рейха. Там был изображён характерной внешности капиталист в цилиндре. В него гневно тыкал палец загорелой рабочей руки, с подписью «Вот виновник войны! О да, разумеется! Это, оказывается, не бесноватый вождь нацистов начал войну, возмечтав о планетарном господстве, а мировая олигархия, коварные буржуа, денежные мешки да рыночные воротилы!
Конечно, проводить параллель с формулировкой Григория Юдина здесь было бы уж слишком сильно, за гранью честной дискуссии. Но всё-таки некоторое совпадение в выборе «козла отпущения» мне трудно совсем уж проигнорировать. Понятно, что борьба с неолиберализмом и капитализмом — вещь в определённых кругах общества востребованная и оттого привлекательная. Она способствует успеху в академической карьере на современном Западе, легко сорвёт овации в редколлегии DOXA и вообще у левого прогрессистского студенчества. Наконец, следование в колее привычных и расхожих штампов своего политического лагеря защищает нас в переломные моменты от болезненной переоценки ценностей. Однако в данном случае подобная переоценка была бы, полагаю, делом вовсе не лишним. Ведь именно идейные единомышленники Григория Юдина, левые прогрессисты с весны инициируют в немецкой прессе открытые письма с призывами не отправлять на Украину оружие и вместо этого закрепить за столом переговоров фактически сложившееся в ходе военной операции РФ статус-кво.
И это не случайная позиция и вовсе не результат прямой коррупции. Такая платформа левых вытекает как раз из их совпадающей с завсегдатаями Валдайского форума позиции, что «всегда и во всём виновато одно расширение НАТО» — позиции, игнорирующей как субъектность и волю стран Центральной и Восточной Европы, стремившихся и стремящихся вступить в Североатлантический альянс ради гарантий своей безопасности, так и тот факт, что Германия, Франция и ряд других членов НАТО много лет, с 2008 года, надёжно блокировали возможность вступления в альянс Украины и Грузии, что, однако, вовсе не обеспечило в итоге ни мира этим странам, ни взаимопонимания Берлина и Парижа с Кремлём. Вытекает этот подход открытых писем и из критики неолиберального капитализма, из той много лет пестуемой левыми картины мира, в которой для условного Оливера Стоуна хорош как союзник любой разошедшийся с Западом политик — будь это хоть Кастро, хоть Путин, хоть Уго Чавес, хоть Янукович с золотым батоном наперевес. Это для левых псевдо-интеллектуалов и есть та самая «нормальная жизнь», о стремлении большинства людей к которой пишет в своей статье Григорий Юдин — и от её морального комфорта, действительно, им не так уж просто отказаться. Кстати, именно всё это политическое «мюнхенство» и создаёт благопристойный фон для бизнес-лоббистов от политики, использующих мнимую гуманитарную озабоченность как благовидный предлог для того, чтобы возобновить свою, поутихшую было, активность. Но к чему мы придём, если станем искать кошелёк не там, где его потеряли, а под фонарём, где светлее? Например, если огосударствлённую экономику, служащую целям правителя и его личного круга, будем выдавать за типичный капитализм, а патерналистов и этатистов — за монетаристов-рыночников, поборников Чикагской школы?
Прежде всего, результатом этого станет банализация зла и последующее самоуспокоение свободного мира. Ну так не лучше ли нам будет сперва окончательно победить капитализм у себя, а уж потом и выглядывать вовне?
О проблемах биоэтики рассуждает кандидат философских наук Григорий Юдин. Григорий Юдин: «Человек становится для современных биотехнологий и целью, и в то же время мишенью Григорий Юдин слева принял участие в Иркутском международном книжном фестивале Сын советского и российского философа, основоположника биоэтики в России Бориса Юдина Григорий Юдин принял участие в Иркутском международном книжном фестивале. Здесь он прочитал лекцию о том, чему посвятил свои работы его отец и что интересует теперь и сына, — вопросам биоэтики, науки, которая находится на стыке философии, биологии, медицины. Биоэтика занимается вопросами нравственной стороны деятельности человека в медицине и биологии. Если мы спросим себя, какая утопия сегодня давала бы нам надежду на радикальное изменение будущего, нам будет сложно найти ответ. Пожалуй, единственным кандидатом на эту позицию, я не уверен, что очень сильным, является биотехнологическая утопия. Попытки изменения человека, его «расширения» или, как сейчас стали говорить, «улучшения». Так в чём вызов для биоэтики?
С одной стороны, вызовов нет. Новые технологии, которые появляются, открывают новые горизонты. Мы можем лечить болезни, которые не умели лечить раньше, мы можем жить дольше и лучше. И это вроде бы однозначное благо для человечества. Мы можем переходить все границы, которые прежде казались недоступными для человечества. Уже сегодня мы всерьёз можем говорить о том, что технологии позволяют нам становиться чем-то вроде киборгов, включать в себя некие элементы, которые исходно не свойственны человеческому телу, и за счёт этого резко расширять свои возможности, причём как физически, так и морально. Сейчас, грубо говоря, при помощи таблетки можно избавить нас от аморальных действий». Однако эти возможности подводят нас к границам человеческого. До какого момента «улучшения» мы ещё люди, а после какого придётся признать, что уже нет? Или это будет что-то новое?
Их можно назвать утилитаристским и биоконсервативным. Что такое «улучшение» человека? Известный биоэтик Сорен Холм предложил три базовые точки, в свете которых можно говорить об «улучшении». Например, медицинской нормы. Человек, к примеру, должен в среднем доживать до 70—90 лет, — рассказывает Григорий Юдин. Человек должен ходить на двух ногах и с определённой скоростью. Если кто-то выращивает себе дополнительные колеса, а такие проекты уже есть, это резко превосходит те возможности, которые есть у тела человека. Я буквально недавно видел на фестивале в Москве человека, который вырастил у себя на руке искусственное ухо». Второй подход — это «улучшение» человека в текущем состоянии, которое оценивается в связи с некоторым существующим в обществе консенсусом. Например, создана технология, которая позволяет человеку не отдыхать вовсе и не спать.
Третий подход — это «улучшение», которое можно считать лучшим к текущему состоянию человека по некоторой субъективной оценке. Но, когда мы начинаем к нему подходить, оно становится проблематичным. Это различие между терапией и «улучшением», — говорит философ. А если человек здоров, приходит к врачу и говорит: «Я хочу быть ещё здоровее? Это будет уже не терапия, он предъявляет врачу новый запрос, который терапевтическим не является. А ведь сегодня многие врачи имеют дело именно с такими запросами».
Исключили из реестра некоммерческое партнерство «Институт развития прессы — Сибирь» — в связи с ликвидацией. Причинами включения Юдина, Тагаевой, Чириковой, Олейника и Живицы в перечень стали выступления против военной операции на территории Украины. Этим же, по мнению Минюста, занимался и Юдин.
Григорий Юдин: «Нам еще предстоит определить правильную интонацию для Дня Победы»
Причинами включения Юдина, Тагаевой, Чириковой, Олейника и Живицы в перечень стали выступления против военной операции на территории Украины. Григорий Юдин — кандидат философских наук, старший научный сотрудник лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук. Минюст добавил в реестр иностранных агентов социолога Григория Юдина*, защитницу Химкинского леса Евгению Чирикову*, смоленского депутата Владислава Живицу*, журналистку Лолу Тагаеву*, лекторий «Живое слово»*. Григорий Юдин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг.
Григорий Юдин: Общественное мнение, или Власть цифр
Григорий Юдин родился в 1983 году в подмосковном Фрязино (в документах местом рождения указана Москва)[1] в семье философа Бориса Григорьевича Юдина и психолога Елены Георгиевны Юдиной. Очередным гостем авторской рубрики Виктора Шкуренко «Переход наличности» стал социолог и философ Григорий Юдин. Последние новости на весну 2022-го. В конце февраля 2022-го года общественность узнала, что профессор Григорий Юдин получил травму в результате конфликта с полицейскими и был доставлен в больницу. Григорий Юдин кандидат философских наук, cтарший научный сотрудник лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук. Григорий Юдин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг. Григорий Юдин Демократия это не выборы Разница между демократией и плебисцитарной 3.
Оставить заявку
- Выберите суд:
- Все новости, где упоминается Григорий Юдин
- Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина
- Минюст признал иноагентом социолога Григория Юдина*
- Минюст признал иноагентом социолога Григория Юдина*
- Похожие статьи
Минюст признал иноагентами лекторий «Живое слово»* и социолога Григория Юдина*
Заклятые друзья? Сталин и Гитлер. Архив 2009 года 27 мин. Станция Вавилон.
Русские и немцы.
Набиуллина пришла в глубоком трауре. Она принесла соболезнования дочери покойного Ирине Ясиной. Ирина Евгеньевна борется с рассеянным склерозом - она прикована к инвалидному креслу.
Появился и редко бывающий на публике бывший глава администрации президента Ельцина Александр Волошин.
На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети «Интернет», находящихся на территории Российской Федерации. Москва, ул.
Достаточно ли для того, чтобы сделать голос тех, кто против войны слышимым? Да, достаточно. Если мы видим ряд мер, направленных на подавление антивоенных движений, то это значит, что оно заметно.
Их сдерживает страх или отсутствие организованного протеста? А сейчас это уголовное дело — пара лет в колонии, пытки, жесткие задержания. Но основное все-таки, что многие годы такие акции не приносили ясного результата, поэтому люди не очень верят в свои способности. Третий, тоже достаточно важный фактор — отсутствие организационной структуры. Любая способность организации протеста подавлена. И мы наблюдаем последние два года превентивную атаку на любые горизонтальные организации, которые создавались в России.
Без организации и без уверенности, что тебя поддержит много людей, без очевидных лидеров мнений, которые готовы включаться в протесты, — тяжело и делает задачу крайне трудной и грозит, разумеется, большими издержками. Часть элит, наиболее хорошо осознающих катастрофичность происходящего, должна ответить на возникающее движение, которое довольно очевидно, и громко заявить о себе, рискнуть статусом, например, и тогда к ним могут присоединиться другие. Что мы пока видим в публичной сфере? Есть те, кто просто получает служебные приказы — на них мы не смотрим. Если эти люди каким-то образом соорганизуются и объявят какого-то политического субъекта — это может быть воспринято как окно возможностей для тех, кто пока не понимает, что делать. Не то, что должна быть какая-то идея, которая поменяет реальность, а потом будет какое-то действие.
А скорее сначала должно быть какое-то действие, и тогда возникнет возможность предопределить реальность. Но именно поэтому в России начинаются жесткие репрессии, которые призваны не допустить этого. Если очень быстро не сложится некий действующий альянс между прогрессивной группой, которая не хочет покидать глобальное сообщество и считает, что происходящее — это преступление против России, и частью элит с аналогичным видением ситуации, то антивоенное движение будет криминализировано и перейдет к подпольному сопротивлению. Россия станет тоталитарной страной и антивоенное движение перейдет к совершенно другой практике. Это был вполне себе жесткий авторитаризм с тоталитарными элементами, сейчас это похоже на сильный тоталитаризм. Тут вполне можно ожидать массовых репрессий и на кого-то же нужно будет свалить вину за экономическую катастрофу, в которую страна втягивается.
Минюст признал иноагентами социолога Григория Юдина и журналистку Лолу Тагаеву
Это у них там в крови все. Они всегда будут лезть". И с этим придется как-то справляться. И это тоже относится, разумеется, к Украине и, в общем, с большой вероятностью, и к Беларуси тоже. Как конкретно это будет там оформлено — это следующий вопрос, это зависит от того, как будет выглядеть это грядущее поражение. Какой ценой оно будет, дастся в том числе украинцам. Непонятно, в кого их собираются переделывать, такой возможности не существует. Этого быть не может. Поэтому, ну да, это рана, которая нанесена навсегда. ЮДИН: Это сильно зависит от того, как бы, как далеко эта война распространится. Еще раз, я не считаю, что есть какие-то шансы, что она остановится на Украине.
В этом случае я не считаю, что она остановится, и зависит от того, как далеко она распространится, и зависит от того, как будет выглядеть, не знаю, послевоенная карта Европы. Это пока совершенно неясно. Но понятно, что, с одной стороны, Украина получила сейчас решение множества проблем, которые действительно ее там раздирали. Думаю, что это не только Украина, думаю, что проблема востока-запада решена навсегда. Понятно, что президент Зеленский сейчас действительно выступает так, как должен выступать президент военного времени. К тому же, он умеет удивительный риторический талант, оказался вообще одним из ведущих политиков современности, про которого много-много лет будут сниматься фильмы. Сейчас он, конечно, находится в позиции, когда он может многое сделать для послевоенного восстановления Украины. Но к этому моменту еще нужно перейти. До этого момента нужно дожить, до этого момента нужно будет достоять, и мы посмотрим еще, как это будет выглядеть. ЮДИН: А почему я должен уехать?
ЮДИН: Кто все едут? Вроде 140 миллионов человек, почему все едут? ЮДИН: Да-да-да. Молодец белка. ЮДИН: Слушай, вокруг нас полно народу, который никто не уехали. Это моя страна. Понятно, что сейчас этот вопрос, он имеет вполне конкретное звучание. В условиях того, что российское правительство ведет не только чудовищную агрессивную войну против ближайшего соседа, но и войну, которая разрушительна для самой России и будет иметь для нее катастрофические последствия. В этих условиях этот вопрос, конечно, звучит по-другому. Я точно не буду помогать тем безумцам в этой войне.
ГОРДЕЕВА: У тебя бывают момента смятения, когда про себя ты знаешь, что ты любишь свою родину, а вот эта многоголосица, она говорит, что нет, ты неправильно любишь родину? У тебя бывает, когда ты вдруг начинаешь сомневаться — а вдруг ты не прав? Вдруг они правы? ЮДИН: Да мне кажется... Люди могут иметь разные точки зрения на то, что хорошо для России. Кто из них прав? Вполне может быть, что и я не прав. Но в чем я не могу сомневаться никак, это в том, что я люблю свою страну. Вот это, прошу прощения, знает только один человек на свете — это знаю я, и никто не может быть поэтому прав или не прав, это только я знаю. Конечно, сейчас у нас всех есть риск свалиться в террор, в котором чудовищные просчеты военно-политического руководства страны будут списаны на тех, до кого удобнее дотянуться.
Это правда. Но почему это должно каким-то образом влиять на твое собственное отношение к своей родине я не очень понимаю. Ну люди, которые провалили управление страной, пытаются списать на других свои ошибки. А эта поляризация, она такая... Я не произношу просто словосочетание "гражданская война". ЮДИН: Да чего его не произносить-то? ЮДИН: Что, можно поверить в то, что боевые столкновения между русскими и украинцами не приведут к гражданской войне внутри? Нет, это невозможно. Она в той или иной форме так или иначе будет. ЮДИН: Ну понятно, что все надеются на то, что пронесет.
Но я думаю, что людям в украинских городах про диванную гражданскую войну не очень интересно слушать. Нет, это будет иметь имплозивный эффект. Это взорвет, безусловно, страну в той или иной форме. А как это будет происходить — это следующий вопрос, и есть какие-то разные сценарии. Но нет, если ты думаешь, что можно убивать какое-то количество украинцев и что-то сберечь при этом — так не получится. О поляризации общества и о том, что это все близится и близится. ЮДИН: А тоталитарном режиме правящие заинтересованы в том, чтобы никто не участвовал в политике. Он нацелен на предельную деполитизацию. Он нацелен на то, чтобы вытеснить людей из политики, вытянуть их в частную жизнь… К. ЮДИН: Они довольно успешны экономически в том смысле, что они дают целый ряд возможностей.
Ипотека, самое главное это ипотека. Это самое главное, на чем это всегда работало. Заниматься своим делом, у каждого есть своя семья, у вас есть своя работа, есть свои какие-то карьерные перспективы — все, вперед, в это все лезть не надо. И это стало здравым смыслом в России. Это была совершенно такая устойчивая ситуация. Она начала раскачиваться в последние годы, потому что... Сейчас мы находимся в точке, в которой мы можем вполне перейти в тоталитарное состояние. ЮДИН: Тоталитарное состояние — это вещь, которая ровно противоположная авторитарному. ЮДИН: Совершенно верно. Означает гомогенность.
В авторитарной ситуации ты можешь думать что угодно, даже говорить что угодно, главное — делать ничего не надо. Ни с кем не надо объединяться, ни с кем не надо встречаться, вот сиди у себя дома и жди инструкцию. В тоталитарной ситуации ты не можешь такую позицию занимать. Ты обязан быть гомогенным с точки зрения своего сознания с теми, кто вокруг тебя. Когда мы видим вот эту символику, полу-свастику, которая распространяется по всей стране и которая затрагивает человеческую телесность, потому что из тел эти буквы выстраиваются, из детских тел, из детских тел, которые в униженном состоянии находятся, в подавленном. Это же люди какие-то взрослые их выстраивали? Так в этом как бы вся и опасность состоит. Что, когда у тебя слишком долго автомизация происходит, то у людей отключаются барьеры, которые могли бы им в этот момент сказать: "Не, стоп-стоп-стоп. Это все, конечно, хорошо, но это просто какая-то дичь". Использование человеческой телесности для формирования тотальности, используя этих свастик в качестве угрозы, да — это, конечно, знаки тотальности.
ЮДИН: Ну с чувством дозволенности еще отдельная проблема. Но использование телесности для выстраивания тотальности — понятно, что эти угрозы, которые совершаются с помощью этих самых свастик… К. ЮДИН: Ну полу-свастики. Я просто хочу, чтобы люди, которые это смотрят, они хорошо понимали, что те, кто занимается распространением этого всего по всей стране, они совершенно точно знают, что это такое. ЮДИН: Они совершенно точно знают, что это такое. Нет ни полпроцента вероятности, что это случайность. Люди, которые этим занимаются, знают это. Когда мне, не знаю, несколько месяцев назад знакомый рассказал о том, что из его контактов с людьми во властных структурах следует, что там большое количество поклонников Гитлера, я не поверил. Теперь я верю. ЮДИН: Трудно в это поверить.
Это совершенно точно. Люди знают, что они делают, они понимают, чем они пользуются. Они четко совершенно собирают символы из известных им мест и занимаются этим целенаправленно. ЮДИН: Пропаганда, которую мы видим сейчас в университетах, в школах и в детских садах, да, которая совсем по-другому теперь работает. Это не просто какой-то там взгляд на историю, который предлагается ученикам. Это то, к чему от них требуется присоединиться. Они выполняют тесты, чтобы было понятно, что твое содержание, твой взгляд на историю, он совпадает со взглядом на историю окружающих тебя и с тем взглядом, который предлагает государство, и с тем взглядом, который предлагает лидер. Государство равно лидер равно народ. Это классическая триада. Каждый, кто занимался историей Германии 30-ых годов, смотря на все то, что происходит сейчас, просто не может не загораться все красные лампочки, которые могут только загореться.
Поэтому мы сейчас находимся в довольно опасном моменте, который, впрочем, пока не произошел, да. Потому что я с интересом ждал этого большого мероприятия в Лужниках, было важно, кто на него придет. Ведь мы видели, что в итоге это был стандартно-административный сгон бюджетников и студентов со всей Центрально-Европейской части. Это привычный нам вариант, он вполне такой пассивный, демобилизующий. Никому это не надо и никому это не интересно. Люди отметились, пошли. Кто-то сфотографировался. Вот в тот момент, когда мы увидим, что 200 тысяч собирается не так, а с помощью рекрутинга энтузиастов — это будет финальный переход в другое состояние. Но символически для него сейчас много чего подготовлено. Вот если ты меня спрашиваешь про то, какие я вижу индикаторы — вот, я вижу кучу индикаторов того, что мы можем перейти в другое состояние.
ЮДИН: В детстве - нет. И все-таки я до, ну... Ну эта страна, которая обязана быть одним из мировых лидеров. Но, начиная с какого-то момента, вот эта перспектива обретения лидерства в глобальном мире, она начала затмеваться бесконечной обидой. Вы нас обидели, обидели, обидели, нам обидно. Нам обидно. И эта обида, в общем, доводит до действий самоубийственных масштабов, поэтому для меня, конечно, то, что сейчас происходит, это крах той перспективы, с которой я жил. Мне сложно сейчас представить, как Россия после всего этого сможет быть одним из мировых лидеров, чего бы мне очень хотелось. ГОРДЕЕВА: Твой отец — большой философ, и он занимался вопросами биоэтиками, но это в том числе вопрос того, на что способно человечество и что люди могут сделать друг с другом. Мысленно ты разговариваешь с ним?
Ну, для меня очевидно все, что он сказал бы сегодня. ЮДИН: Я часто вспоминаю выражение лица, с которым он реагировал на любой поступок, который отрицает общечеловеческое. У него была какая-то такая досада, которая одновременно разочарование, а с другой стороны — досада, что кто-то не понимает простых вещей. И с третьей стороны — уверенность, что все равно же со временем это будет понято, но просто бесконечно жаль потерянного времени. И сегодня все вот это вот, что привело к чудовищной катастрофе, это много-много раз усиливает вот эти эмоции. Смесь горя и досады. Но при этом, поскольку он был абсолютно уверен в том, что есть вещи, которые человечество приходится с большим трудом понимать, но оно в любом случае их понимает... Поэтому он, например, занимаясь биоэтикой, никогда не приветствовал какие-то резкие биологические изменения, биотехнологические. Имея в виду, что людям нужно время, чтобы приспособиться. Но время неизбежно, рано или поздно, приходит.
И с другой стороны — да, конечно, в том числе биоэтика дает нам представление о глубинах, до которых может упасть человек в современном мире. Слишком хорошо мы знаем о том, как экспериментирование с человеческой социальностью может уходить в экспериментирование с человеческой природой в целом. Это, с одной стороны, понимание масштаба угрозы и поэтому я все время говорю, что не нужно думать, что самое страшное уже случилось — нужно к этому только адаптироваться. Не исключено, что еще худшие вещи впереди, и нам надо думать скорее о том, как их не допустить. А с другой стороны, в этом есть какая-то понятная надежда, что в любом случае, как будто эта истерика разоружительная заканчивается и приходится потом что-то понимать. Возвращаясь к твоему вопросу о том, что можно сделать — да, я сказал, что это не война России с Украиной. Это попытка самоубийства для тех людей, которые возомнили себе, что они имеют право закончить Россию самоубийством. Но это может стать моментом преодоления, если мы все-таки увидим, что эти три народа — разных, независимых друг от друга, но с близкой исторической судьбой, что еще раз показано сегодня, да, украинцы, белорусы, россияне, сейчас они проходят через какое-то тяжелое испытание, которое... Сегодня в отношении России, конечно, больше всего сомнений. Не так просто увидеть, как будет выглядеть это возрождение.
Но пройти через этот рубеж будет необходимо. Если Россия будет существовать после этого, она возродится. ЮДИН: А что такое "политический активист"? ЮДИН: Нет, ни в каких партиях я не состоял никогда, так уж получилось, что с момента, когда я стал совершеннолетним, партии в России потеряли всякий смысл. Поэтому в чем тут можно состоять? Да, гражданскую позицию, конечно, иметь необходимо. ЮДИН: Да, но там до Болотной площади, значит, был еще большой митинг на Чистопрудном бульваре, который для меня лично закончился 15 сутками в спецприемнике. Ну да, это тоже одна из форм гражданской активности была. ЮДИН: Что значит "горячо"? ЮДИН: Да не, ну а чего страшно.
Слушайте, я боюсь только одной вещи в своей жизни: я боюсь бояться. Вот это скользкое ощущение, что ты как бы не можешь сделать то, что считаешь правильным и нужным делать, потому что тебе страшно, как всякий человек в жизни, я когда-то переживал страх, но в какой-то момент решил, что нет. Это то, что отравляет жизнь абсолютно, радикально и бесповоротно. А что возникает соответствующие, не знаю, опасности? Ну да, в том числе, в 2011 году это было ясно, когда я увидел, например, как устроен суд. И я просто легко понял, что если будет там, не знаю, приказ сверху, то этот же самый суд спокойно вынесет меня расстрелять — меня расстреляют в, не знаю, во дворе, и все. И вообще без проблем. И с тех пор всегда удивляюсь людям, которые говорят "ну а как, по закону же это сделать нельзя, то-то сделать нельзя". Для меня это было, скорее, понимание того, что все-таки политическая жизнь держится не на законе. Наоборот, закон держится на каком-то коллективном консенсусе, на солидарности.
Он должен чем-то подпираться. Это было для меня важным уроком. Ты запомнил человека, который тебя ударил? ЮДИН: Не особенно. Я, честно говоря, не очень люблю про это говорить, потому что... И да, там закончилось все сотрясением мозга. Что это такое по сравнению с тем, что переживают сейчас тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч людей на Украине? Что это такое даже по сравнению с тем, что потом переживали люди в московских темницах и темницах по всей стране, где, мы уже слышим, про избиения, про сексуальное насилие, про пытки и так далее. ЮДИН: Я уже сказал, что мне не страшно. Я не хочу, чтобы мне было страшно.
Это самое страшное, что может с человеком случиться — это когда его решения начинает определять страх. Непонимание опасности, не понимание рисков, а именно страх. Когда он перестает быть самому себе хозяином и им начинает двигать это чувство страха. ЮДИН: Я считаю, что у меня есть гражданская ответственность. Я делаю те вещи, те действия, которые соответствуют моему представлению гражданской ответственности. Проблема с действием сегодня коллективным в России не столько в том, что люди боятся. Люди, вообще говоря, многие сейчас не боятся. И даже все эти драконовские меры, там, 20 лет тюрьмы и так далее — вообще говоря, не так много людей отвратили. Люди не боятся. Многие понимают, что, честно говоря, уже нечего бояться.
Потому что это полный крах для огромных слоев России, которые, в принципе, видели Россию как часть глобального мира, которые были в принципе интегрированы куда-то. Я уже даже не говорю про ужас и отчаяние, не знаю, от того, что происходит в Украине, от взаимодействия со своими украинскими знакомыми и родственниками, да. Я, как и все, думаю, переписываясь с украинцами, и мне очень тяжело выбирать слова, чтобы просто, ну... Поэтому люди не боятся, проблема же не в этом. Проблема с коллективным действием не в том, что люди боятся, а в том, что это ощущение безнадежности. Потому что не понимаешь, как прийти к соответствующему результату, чтобы хоть что-нибудь поменять. Огромное количество людей в России, честное слово, готовы были бы немедленно отдать свою жизнь, если бы это помогло остановить эту войну. Только дайте понятный инструмент. Хотя бы чтобы были хорошие шансы. Но проблема же в России, поскольку заблокированы любые коллективные действия, то люди не верят, что они могут что-нибудь поменять.
Вот эти акции, которые были в России, и которые продолжаются, на самом деле, они позволили некоторых промежуточных результатов добиться. Этот результат состоит в том, что в стране, конечно, есть раскол, и скрыть его не получается. Это не совсем 50 на 50, конечно, потому что есть сильно милитаризованная группа, есть группа, которая резко против, и есть какая-то большая промежуточная группа, которая пытается не лезть в это, у нее свои дела. То, что сейчас в России есть этот раскол, и голоса тех, кто против, слышны, они слышны на улицах, они слышны в публичных пространствах. Это многие актеры, спортсмены, люди из академий, некоторые политики, некоторые бизнесмены и так далее. Это важно. Это, в общем, позволяет спасти, хотя бы отчасти, Россию. И это важный результат. Это результат, в общем, уже достигнут. Вопрос в том, что можно будет делать дальше.
Если система будет такая же, как сейчас, какие-то возможности будут. Уровень безразличия к этой военной операции будет снижаться. Совершенно точно. Потому что так всегда бывает. Потому что всегда стартовая милитаристская лихорадка, она потихонечку оборачивается тем, что люди понимают, что все не так прекрасно. Если будет другая социальная ситуация, если там будет террор, может, будет другая жизнь. Поэтому делать надо то, что в конкретной ситуации позволяет тебе достигать каких-то своих... Мы с тобой находимся в центре Москвы. Ты никуда не собираешься ехать, насколько я понимаю. Ты чувствуешь свои риски?
Есть они? ЮДИН: Да риски всегда есть. Самый страшный риск, который есть — это оказаться в ситуации, когда ты не можешь посмотреть в зеркало. Такие риски — они ж все время есть.
Смехотворный «импичмент», который не поддержал ни один республиканец, который поэтому выглядит партийной местью и не имеет ни одного шанса в Сенате, усугубляет катастрофу демократов. После этого Нэнси Пелоси скорбно заявила, что это «грустный день для Америки», приняв праведный вид человека, который с глубоким сожалением наказывает провинившуюся Америку и просто вынужден воздать ей справедливую кару. На сегодняшних дебатах демократов единственным вменяемым человеком внезапно оказался Эндрю Янг, предложивший соскочить уже, наконец, куда-нибудь с темы импичмента, потому что «если вы сегодня включите телевизор, то решите, что Трамп стал президентом из-за России, расизма, фейсбука, Хиллари Клинтон и взломанной почты, всё это вперемешку». А трое демократических кандидатов в президенты будут вынуждены проголосовать за этот импичмент в Сенате, чтобы порадовать истеричную либеральную публику с Восточного и Западного побережья — хотя это явно против их интересов и оттолкнёт от них тех самых избирателей из колеблющихся штатов, которые вчера голосовали за Трампа, а сегодня могли бы проголосовать за демократов. Они будут тратить время на эту безнадёжную затею в Сенате в самый важный месяц предвыборной кампании, чтобы руководство партии с придыханием и ссылками на Мэдисона сообщало, что оно «защищает Конституцию».
Реалии»; Кавказ. Реалии; Крым. НЕТ»; Межрегиональный профессиональный союз работников здравоохранения «Альянс врачей»; Юридическое лицо, зарегистрированное в Латвийской Республике, SIA «Medusa Project» регистрационный номер 40103797863, дата регистрации 10. Минина и Д. Кушкуль г.
Зачем властям РФ потребовалось сажать Кагарлицкого? И насколько они боятся левых? Пересмотреть приговор просило гособвинение, поскольку предыдущий прокуратура посчитала «несправедливым из-за своей чрезмерной мягкости». В декабре 2023 года по тому же делу Кагарлицкого приговорили к штрафу в 600 тысяч рублей.
Отзывы покупателей
- Читайте другие материалы «Вёрстки» о подготовке к выборам:
- Социолога Григория Юдина внесли в список иноагентов | 360°
- «Самое страшное — появление вопросов о будущем страны» - Вёрстка
- Что еще почитать
- Биография и личная жизнь Григория Юдина, его жена, карьера и успех
Проснитесь! Будет война!
По данным адвоката, поводом к уголовному преследованию Кагарлицкого стал ролик на ютьюбе — видео о взрыве на Крымском мосту летом 2022 года. Позднее этот ролик удалили. Что представляет собой левое движение в России сейчас — на уровне персоналий и идей? И видит ли Кремль в левых угрозу для себя?
Минюст России добавил социолога Григория Юдина и бывшую экоактивистку Евгению Чирикову в реестр иноагентов, говорится на сайте министерства.
Иностранные агенты в российском законодательстве. История статуса и его применение "Г.
Минюст отмечает, что он выступал против СВО и распространял недростоверную информацию, направленную на формирование негативного образа России и российской армии. В материале Минюста сказано, что она выступала против СВО и распространяла фейки о российской власти.
Ему также запретили администрировать сайты из материалов дела в течение двух лет. По данным адвоката, поводом к уголовному преследованию Кагарлицкого стал ролик на ютьюбе — видео о взрыве на Крымском мосту летом 2022 года. Позднее этот ролик удалили. Что представляет собой левое движение в России сейчас — на уровне персоналий и идей?
Минюст России признал иноагентом социолога Юдина
| Юдин Григорий – все о персоне • Следствие | Григорий Юдин Демократия это не выборы Разница между демократией и плебисцитарной 3. |
| Григорий Юдин Последние Выпуск » Скачать или слушать бесплатно в mp3 | Об этом в интервью CivilNet заявил социолог, философ, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук Григорий Юдин. |
| Биография и личная жизнь Григория Юдина, его жена, карьера и успех | Григорий Юдин — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. В реестр иноагентов включили шеф-редактора «Верстки». |
| Социолог Григорий Юдин и Евгения Чирикова пополнили список иноагентов | Григорий Юдин также рассказал о роли общественной поддержки в деле против Зуева, поблагодарив также председателя «Новых людей» Алексея Нечаева, который накануне поддержал ректора на заседании Госдумы. |
| Юдин, Григорий Борисович — Википедия | Минюст добавил в реестр иностранных агентов социолога Григория Юдина*, защитницу Химкинского леса Евгению Чирикову*, смоленского депутата Владислава Живицу*, журналистку Лолу Тагаеву*, лекторий «Живое слово»*. |