предлагаем вашему вниманию все книги писателя по циклам и сериям - Книжный сервис Лайвлиб. Аполлинария же вышла замуж за критика и публициста Василия Розанова, который оказался младше Сусловой на 16 лет. В своем дневнике Аполлинария Суслова пишет, что она ненавидит Достоевского за то, что он причинил ей страдания, без которых можно было обойтись. Аполлинария Суслова. – 75 просмотров, продолжительность: 25:44 мин. Смотреть бесплатно видеоальбом Александра Кашицына в социальной сети Мой Мир. Аннотация: Книга известного историка литературы, специалиста по творчеству Ф.М. Достоевского Людмилы Сараскиной посвящена Аполлинарии Сусловой.
«Молодая гвардия» выпускает биографию Аполлинарии Сусловой
Насколько я понимаю, это была Апполинария Суслова – роковая муза Достоевского и Розанова. Насколько я понимаю, это была Апполинария Суслова – роковая муза Достоевского и Розанова. Первая биография А. П. Сусловой основана на документальных, биографических, автобиографических и художественных свидетельствах, почерпнутых из самых разных. 1918 Если бы Аполлинария Суслова появилась на свет не в 1840 году, а, скажем, на век позже, то она оказалась бы вполне на своем месте, органично вписавшись в.
Аполлинария Суслова чудо как хороша
И это самое мягкое из того, что говорилось в ее адрес. Какой же справедливости может ждать она от истории? Другой вопрос — есть ли у нее право на собственную биографию и на отдельное место в истории. Если бы она была просто красивой пустой бабенкой — к чему и перья ломать? Однако Достоевский, например, считал ее одной из примечательнейших женщин своей эпохи. Суслова послужила прототипом едва ли не всех «инфернальных» женщин Достоевского — Полина в «Игроке», Катерина в «Братьях Карамазовых», Лиза в «Бесах»… Да и Розанов был одержим Аполлинарией, которая почти на 20 лет была старше него, ничуть не меньше Достоевского. Василий Васильевич, расставшись с ней, уже ненавидя ее, тем не менее признавался: «…В характере этом была какая-то гениальность именно темперамента , что и заставляло меня, например, несмотря на все мучения, слепо и робко ее любить». Аполлинария Прокофьевна Суслова — чистейший тип русской женщины, русской, как выразился Розанов, «по стилю души» — и этим она, бесспорно, представляет интерес сама по себе, а не как обидный «довесок». Это — не тип преданной и верной жены, сентиментально воспетый нашей классической литературой, это другой тип: независимой, упрямо последовательной, страдающей идеалистки. Иначе говоря, другой вариант национального женского характера.
Помимо врожденных психологических склонностей этот тип был воспитан специфической атмосферой, сложившейся в России в 60-х годах XIX века, народовольческими идеями и остро прорезавшимся вкусом к свободе. То было время торжества Писарева и Чернышевского, время хождения русской молодежи «в народ», время тайных прокламаций и политических процессов, время резкого обострения так называемого «женского вопроса» и новой антисемейной морали. И если мужчины так или иначе сумели «переварить» новую идеологию и обогатиться, то множество зараженных ею, как эпидемией чумы, представительниц слабого пола оказались выбиты из привычной колеи и зачастую погибали, не зная, за какую соломинку уцепиться. С-ва» Стриженные по тогдашней моде и совершенно между собой несхожие сестры Сусловы — Аполлинария и Надежда, появившиеся в петербургских студенческих кружках, были из того нового поколения молодых женщин, которое более не желало топить, хранить и украшать домашний очаг, качать колыбель и быть во всем рабой мужа. И потому в многочисленных студенческих демонстрациях за право женщины на образование — они всегда в первых рядах. Высшие женские курсы в России в то время еще не были созданы, но правительство, под давлением молодежи, пошло на некоторые уступки и позволило дамам слушать лекции в университете. Страсть к самостоятельности и профессиональной деятельности наравне с мужчиной кружила этим барышням голову так, как раньше кружила только любовь. Сестры Сусловы, как и их эмансипированные товарки, искренне считали любовь «пережитком», «предрассудком» и, разумеется, полагали, что уж они-то — выше этого. Зачем вам вся эта политика, эта ученость!
Вот только увернуться ученый муж не успел — вольнослушательница Суслова не долго думая влепила ему пощечину. Полина, как ее звали домашние, проcто не терпела намеков на свою красоту. Хотя ей было чем похвалиться: фигурка хрупкая, однако с плавными, соблазнительными формами, тонкий овал, чистые и правильные черты лица. Ее вспоминают порывистой, горячей, резкой на язык, то есть усвоившей все поведение эмансипантки, или «синего чулка», — так в приличном обществе именовали новую женскую поросль. Но выражение глаз Полины резко контрастировало с этим отчасти деланым нравом: у нее были глубокие, страстные, словно засасывающие в свой запредельный омут глаза. Она еще не догадывалась об их власти. В ноябре 1861 года вышел в свет 5-й номер семейного журнала братьев Достоевских «Время». Поклонники Достоевского, как и весь читающий Петербург, были весьма удивлены: между 8-й главой «Записок из мертвого дома» и романом в стихах Якова Полонского «Свежее предание» была напечатана довольно рыхлая, беспомощная повесть «Покуда», подписанная «А. Кто она такая?
Откуда взялась? А главное, зачем ее опубликовали? Тотчас поползли всевозможные слухи и домыслы. Федор Достоевский, окруженный ореолом мученичества, уже известный писатель, всего год назад вернувшийся из ссылки, пользовался в северной столице колоссальной популярностью и авторитетом, особенно в кругах студенческой молодежи. Впрочем, до сих пор точно неизвестно, где и когда произошло знакомство 21-летней Полины и 40-летнего Достоевского. Говорили, что, увлекшись писателем после его многочисленных выступлений в университете, Полина первая написала ему «наивное поэтическое любовное письмо». Так, например, полагала дочь Достоевского Любовь Федоровна. Хотя такового письма в архиве писателя так никогда и не нашли. Да и вообще всему тому, что касается Аполлинарии Сусловой, верить дочери писателя следует с большой оглядкой: госпоже Достоевской слишком очевидно хотелось очернить ее — Полина была неистребимо опасной соперницей ее матери.
Любовь Федоровна незамысловатой, черно-белой краской так рисовала портрет Сусловой: «Тогда в моду вошла свободная любовь. Молодая и красивая Полина усердно следовала веянию времени, служа Венере, переходила от одного студента к другому и полагала, что служит европейской цивилизации. Услышав об успехе Достоевского, она поспешила разделить новую страсть студентов. Она вертелась вокруг Достоевского и всячески угождала ему. Он не замечал этого. Тогда она написала ему письмо с объяснениями в любви» Любовь Успенская дочь Фёдора Достоевского Знавшие Полину говорили, что и в самом деле в ее характере было сделать первый шаг, но все же — не такой. В среде презирающих любовь и романтические бредни девиц писание поэтических любовных писем было сродни тому, как если бы вдруг заговорила ослица. Их увлекала отнюдь не практика «свободной любви», а размышления о свободной любви и о праве женщины на таковую вообще. А это совершенно разные вещи.
Как и все их сверстницы, сестры Сусловы мечтали: например, Надежда, строгая, почти аскетично-суровая девушка, желала стать первой в России женщиной-врачом — вот что было ее непреложной целью.
Кто такая Аполлинария Суслова, чтобы посвящать ей научное исследование и определять ее значение в литературном и культурном контексте XIX века? Не довольно ли того, что она фигурирует в исследованиях, посвященных Ф. Вот вопросы, которые мне приходилось слышать не раз, потому что проблема полноценной биографии этой «авантюристки» возникает не впервые.
В самом деле, речь не о писательнице или переводчице — даже рядом с такими малоизвестными «авторками»-современницами, как Евгения Тур, Марко Вовчок или графиня Салиас, она едва приметна со своими трагическими, но неоригинальными сочинениями «Чужие и свои» и «До свадьбы». Участие ее в народовольческом движении или обществах нигилистов не предполагает сколько-нибудь видного места. Карьера «пионерки» в качестве сельской учительницы не задалась из-за сомнительного политического прошлого. Значит, всё, что остается для серьезных исследователей, — годы, проведенные в браке с В.
Но насколько справедлива такая картина? Как раз об этом предлагает нам подумать историк и спецфиалист по Достоевскому Л. Сараскина: «Аполлинария Суслова прожила странную, парадоксальную, может быть, даже призрачную жизнь. По всем внешним критериям ее одинокое, неприкаянное, бездетное существование, лишенное цели и деятельности, предрекало забвение: такая жизнь, как правило, не оставляет следа.
Что-то очень значительное было в самом складе ее человеческой личности: с ней было трудно жить, но ее было невозможно забыть». О героине книги мы имеем устоявшееся негативное представление «Настасья Филипповна» , несмотря на тот факт, что не существует ни одной полной ее биографии, а поздние годы жизни и вовсе восстанавливаются с трудом. Зато в широком доступе фрагментарные, пристрастные воспоминания определенного характера — записи дочери Достоевского, его последней супруги А. Сниткиной, Розанова.
Мы сталкиваемся с печальным явлением, когда имеем мало подлинных сведений о детстве и юности, о формировании личности человека, но сверх всякой меры окружены домыслами и полуправдами. Исследовательница исправляет такое совсем не справедливое положение вещей, представив нам «документально подкрепленную» фигуру Сусловой как другого человека: не злодея, а жертву, не коварную интриганку, а запутавшуюся женщину, не полубезумную особу, одержимую непомерным тщеславием, а начинающую писательницу, ищущую свой путь в литературе и жизни. Трудная задача Л. Сараскиной по «реабилитации» Сусловой осложняется еще и тем, что в качестве ее «оппонентов» выступают не просто современники героини, а крупные писатели и известные лица, в то время как документы «защиты» порой принадлежат перу неталантливых и «исторически случайных» людей.
Казалось бы, на пути Л.
Аполлинария Суслова фотография Каждую осень она записывалась студенткой в университет, но никогда не занималась и не сдавала экзамены. Однако она усердно ходила на лекции, флиртовала со студентами, ходила к ним домой, мешая им работать, подстрекала их к выступлениям, заставляла подписывать протесты, принимала участие во всех политических манифестациях, шагала во главе студентов, неся красное знамя, пела Марсельезу, ругала казаков и вела себя вызывающе… Полина присутствовала на всех балах, всех литературных вечерах студенчества, танцевала с ними, аплодировала, разделяла все новые идеи, волновавшие молодежь… Она вертелась вокруг Достоевского и всячески угождала ему. Достоевский не замечал этого. Тогда она написала ему письмо с объяснением в любви. Это письмо было найдено в бумагах отца, оно было простым, наивным и поэтичным. Можно было предположить, что писала его робкая молодая девушка, ослепленная гением великого писателя. Достоевский, растроганный, читал письмо Полины…» Объективна ли была дочь писателя, судить не нам. Но то, что у Достоевского и молодой студентки завязался роман, известно доподлинно.
Тайные встречи. Литературная помощь. От Аполлинарии Федор Михайлович постоянно слышал упреки, требования развестись со «своей чахоточной женой». Потом Достоевский напишет: «Аполлинария — больная эгоистка. Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны. Она требует от людей всего, всех совершенств, не прощает ни единого несовершенства в уважении других хороших черт, сама же избавляет себя от самых малейших обязанностей к людям». Достоевский приехал во Францию чуть позже… Аполлинария даже и не ждала его. У нее появился некий господин из тех, кто нравился женщинам. Вот как вспоминает Любовь Федоровна Достоевская о дальнейшем развитии событий: «Весной Полина написала отцу из Парижа и сообщила о неудачном окончании ее романа.
Французский возлюбленный обманул, но у нее не хватало сил покинуть его, и она заклинала отца приехать к ней в Париж.
Многое в героине, кроме раннего брака и ранней смерти, напоминает Суслову - уходы в никуда, разрывы с близкими людьми. Начинающую писательницу очень волновали женская эмансипация и судьба женщины, которая решила остаться верной себе и не «подстраиваться» под пошлую окружающую среду. Она даже как будто предугадала «формулы своих разрывов» - «не женщина, а упрямый черт; с ней нельзя не ссориться; но трудно с ней расстаться тому, кто ее любит». Женщина, «с которой нельзя не ссориться, но трудно расстаться», обладала в молодости интересной внешностью. Воспоминания современников рассказывали о больших серо-голубых глазах, правильных чертах лица, пышных волосах и гордо закинутой голове. Очарованием красоты и молодости, а ещё сложностью натуры и максимализмом запросов она очень привлекала Достоевского. И отвыкал он от неё мучительно, хотя в отношениях с ней страдал и бесился от ревности, обижался на равнодушие к своим бедам, бездушные требования развестись с умирающей женой, а в последние месяцы их отношений чувствовал себя задетым постоянным противоречием себе почти во всем.
После того, как жена его умерла, он, как порядочный человек, и сохраняя в себе что-то от прежней страстной любви, не один раз предлагал Аполлинарии выйти за него замуж. Но она упорно отказывала, записывая в дневнике, что он этим ее только злит «Сегодня был Федор Михайлович, — писала она в дневнике, — и мы всё спорили и противоречили друг другу». Достоевский времен отношений с Аполлинарией Ф. Достоевский времен отношений с Аполлинарией Спустя 15 лет история повторится с известным в будущем русским философом и мыслителем Розановым, горячим поклонником Достоевского, посвятившим ему многие свои работы. Он был младше Сусловой двадцатью годами, влюбился в неё будучи ещё гимназистом, и, получив специальное разрешение, женился в 20 лет на 40-летней Аполлинарии. Страсть его очень подогревало то, что она когда-то была возлюбленной Достоевского, его да и многих из молодёжи того времени кумира. Много позже Розанов оставил такое пристрастное и очень уязвленное воспоминание об их первой встрече -"С Суслихой я первый раз встретился в доме моей ученицы А. На Катьку Медичи она в самом деле была похожа".
Суслова решительно отказывалась играть роль «доброй мамочки». Однажды она набросилась едва ли не в кулаками на улице на Розанова и его коллегу по гимназии, учительницу, которую он провожал. При этом, по воспоминаниям того же Розанова и его знакомых, позволяла себе делать недвусмысленные авансы молодым приятелем своего мужа. По слухам даже, с одним из них Гольдовским она то ли уехала, бросив в очередной раз мужа, то ли , когда ее чувства были отвергнуты, написала на него донос в полицию. В 1886 году она окончательно покинула Розанова, заявив, что устала от его измен, лжи и разочарована в его «половом мистицизме», прикрывавшем по мнению жены всего лишь сладострастие. Василий Розанов в молодости Василий Розанов в молодости Розанов тоже не остался в долгу тем более, что развода и спокойной жизни с другой женщиной, которую он встретил, она ему не давала очень долго и писал ей письма полные отчаяния и злобы: «... Вы меня позорили ругательством и унижениями, со всякими встречными и поперечными толковали, что я занят идиотским трудом. Низкая Вы женщина, пустая и малодушная, оглянитесь на свою прошлую жизнь, посмотрите на свой характер и поймите хоть что-нибудь в этом...
«Иваново с Перцем»: Любовница Достоевского Аполлинария Суслова
— Почему Аполлинария Суслова не давала ему развода? Анна Достоевская в Ялте, Аполлинария Суслова (по мужу Розанова) в Севастополе. Подпишитесь на Первый Севастопольский в ях. Отец Аполлинарии, Прокофий Суслов, начал жизнь крепостным крестьянином графов Шереметевых, а затем выбился в купцы и фабриканты. она принесла в журнал, который Достоевский издавал вместе с братом Михаилом. она принесла в журнал, который Достоевский издавал вместе с братом Михаилом. Любовница Достоевского Аполлинария Суслова.
«Молодая гвардия» выпускает биографию Аполлинарии Сусловой
Учебное заведение просуществовало несколько месяцев — власти обвинили учительницу в неблагонадежности: «Во-первых, она носит синие очки, во-вторых, волосы у нее подстрижены. Кроме того, имеются слухи о ней, что «в своих суждениях она слишком свободна и никогда не ходит в церковь». Интересно, что в письмах к столичной подруге Суслова сообщает, что в Иванове «полюбила человека, который вызвался не только поправить мои дела, но и открыть мне новую дорогу…» Исследователи предполагают, что речь шла о Филиппе Нефёдове его адреса и история еще будут в нашем путеводителе. Впервые Аполлинария Суслова вышла замуж в возрасте сорока двух лет. Ее партнером в случае с эмансипированной женщиной по-другому не напишешь стал студент Василий Розанов — позже прославившийся как философ и писатель. Сохранилась его дневниковая запись о начале отношений: «Суслова меня любит, и я её очень люблю. Это самая замечательная из встречавшихся мне женщин…» Спустя несколько лет брака Розанов запишет противоположное: «Меня она никогда не любила и всемерно презирала, до отвращения.
И только принимала от меня «ласки». Без «ласк» она не могла жить. К деньгам была равнодушна. К славе — тайно завистлива. Ума — среднего, скорее даже небольшого». Суслова ушла от мужа через семь лет, хотя еще два десятилетия мучала, не давая развода.
Умерла Аполлинария в тоскливом одиночестве. Надежда Эмансипированность ее сестры — Надежды Сусловой — другого рода. Она тоже начинала с литературы, увлекалась революционной идеологией по агентурным данным, состояла в Первом Интернационале. Но главной ее целью было стать врачом.
Здесь мы видим не совсем обычную позицию Л. Сараскиной: придерживаясь собственного, довольно сочувствующего взгляда на свою героиню, она оставляет читателю свободу сделать свой выбор. И все же ученый руководит тропой читателя — через саму подборку документов. Из подобранных Сараскиной текстов высвечивается желаемый образ — почти страдальческий.
По ранним произведениям Сусловой «До свадьбы» мы видим, что перед нами не «Медея» В. Розанов , а обычная девушка, испытывающая тоску и томление от своего положения спутницы женатого человека, который должен вскоре овдоветь. Мало того, на протяжении почти всего жизненного пути Сусловой исследовательнице приходится отстаивать прототип от рожденных на базе его героинь. Доказывать свидетельством и убеждением, насколько далека была в реальности дочь богатых крестьян, вечная студентка, незадачливая народница, писательница третьего ряда и просто женщина с разбитым сердцем, так и не нашедшая себя после разорения отца в социуме, — от воображаемой Аполлинарии, «роковой», «железной», «мегеры», Грушеньки, розановской «женщины Достоевского» и других своих инфернальных ипостасей. В то время как герой страдает, мучается и погибает, прототип может вести вполне сносное существование, пользуясь многочисленными благами жизни. Бывает и наоборот. В случае с Аполлинарией Сусловой дело обстояло самым невыгодным для нее образом. Книга Сараскиной — не единое повествование, а сборник исторических и литературных документов, своего рода хрестоматия впрочем, очень занимательная , сопровожденная комментарием ученого.
Воспоминания, отзывы, письма, художественные тексты, фрагменты исследований и научных статей, касающиеся того или иного периода в жизни Аполлинарии Сусловой, отобраны по хронологии и сплетены таким образом, чтобы максимально осветить белые пятна. Часть этих материалов например, воспоминания дочери Достоевского или ранние произведения самой Полины эмоционального, очень субъективного характера и едва ли может служить исторической опорой, зато хорошо показывает отношение к героине современников и ее внутренний мир. Напротив, более прозаические свидетельства — письма критиков, литераторов, сподвижников, дневник самой девушки, статьи в периодике, затрагивающие жизнь Федора Михайловича, — ценны как опора для фактической стороны вопроса где, когда, с кем и с какими целями общалась, находилась и вступала в отношения Суслова. Так исследователь достигает баланса, не отступая от истины, но и оставляя место воображению. Кто-то возразит, что мемуары Анны Сниткиной или воспоминания критика Страхова можно прочесть самостоятельно, а переписка классика доступна в полном объеме: фигура Достоевского — одна из самых освещенных в отечественной и мировой литературе. Поэтому сбор документов здесь не составляет трудности, как было бы в случае с малоизученной персоной. Однако не следует забывать, что перед нами научно-популярная серия, цель которой — сжато, но по возможности всесторонне представить героиню читателю, показав ему путь и освежив его память. С этой задачей биография справляется прекрасно.
Людмила Сараскина изображает Суслову в ее расцвете не как сомнительную особу, богатые похождения которой и ныне дают почву для интереса, лежащего вне научного поля. Она подводит нас к образу своего рода пионерки пусть и неудачливой , возможной в русском обществе 60-х годов XIX века как нечто исключительное: попытки стать писательницей без протежирования классиком, попытки «свободно любить», попытки стать преподавательницей и изменить косную систему, шокирующий общественность брак со студентом. Линия жизни стереотипной «бунтарки, революционерки, фурии», которая до конца непреклонна в нашем представлении, идет вразрез с дорогой той стареющей женщины, ищущей хотя бы маленький островок покоя и благополучия, которую пытается обнаружить в Сусловой Л. Будучи «адвокатом» своей героини, исследовательница хочет наконец увидеть в ней христианские поиски, попытки примириться с судьбой и даже просто обычную одинокую женщину, взыскующую пристанища в холодном мире.
В середине девяностых годов она взяла на воспитание девочку, сироту Сашу, которая вскоре погибла, утонув в Оке. Велико искушение рассматривать новую книгу Л. Сараскиной как продолжение предыдущего ее труда: даже в самой концепции наблюдается сходство. Как и Федор Михайлович, Аполлинария предстает в биографической книге сложной, с темной стороной, личностью, в которой, однако, перевешивают одаренность, искания, страдания, иными словами, свет.
Но если для глубокого анализа не только творчества, но и личности Достоевского требуется большая смелость — это культовая фигура со сформированным каноном, то Суслова, особенно при большом количестве недоброжелателей, гораздо более податливая и неисследованная почва. Невольно приходит на ум и сравнение с трудом Н. Шубниковой-Гусевой, посвященным Галине Бениславской. Как и Аполлинария, главная героиня представлена в нем неоднозначной, не реализовавшейся в жизни личностью, достаточно харизматичной, чтобы вызвать интерес двух классиков в случае Бениславской — Есенина и Пильняка , но не сумевшей ничего построить.
Однако налицо и некоторое различие. Шубникова-Гусева тоже сопровождая свой труд дневниками и документами представляет нам Бениславскую как мечтавшую о «традиционной» женской судьбе, в глубине души «обычную» девушку, которая могла бы быть благополучной, счастливой, воплотившейся как мать, супруга и даже автор. Если бы не столкнулась с такой в определенном смысле страшной и сложной личностью, как Есенин 1920-х годов. Но, как ни пытается Л.
Сараскина представить нам Аполлинарию в качестве подобной же жертвы гения в роли старшего и рокового человека здесь выступает Достоевский , не сумевшей уравновеситься, потерявшей себя без грамотного руководства и заботы, — героиня порой вырывается из этой роли. И оказывается, что ее «слишком много», чтобы иметь шанс на счастье. Мы наблюдаем парадокс, когда герой исследования не вмещается в него, и возможно, именно эта особенность Сусловой подтолкнула Л. Сараскину к выбранной ею форме книги, как нельзя более удачной для хаотической жизни «роковой красавицы».
Аполлинария и Надежда вращались в студенческих кругах, на тот момент увлеченных социалистическими идеями. Старшая сестра часто ходила на демонстрации, а младшая стала членом подпольной организации «Земля и Воля». Мысль о женской эмансипации была очень близка молодым свободолюбивым девушкам, правда, повлияет она на жизнь обеих совершенно по-разному. В 1861 году Аполлинария Суслова впервые посетила открытую лекцию Достоевского и влюбилась в него. Подобно пушкинской Татьяне, она без страха и сомнения пишет пламенное письмо-признание. Фёдору Михайловичу на тот момент было 40 лет, он был уже известный писатель, возглавлял журнал «Время», правда, в личной жизни всё было не так гладко. Жена Достоевского, будучи больна чахоткой, давно не жила с ним, но он продолжал помогать ей.
Известно, что их отношения ещё до болезни зашли в тупик — Мария Дмитриевна изменяла ему. С письмом юной Поли в кромешную тьму разочарования от женщин проник лучик надежды. Аполлинария влюбляет в себя великого писателя, он печатает её первый не очень талантливый рассказ «Покуда» в своем журнале. Молодая любовница просит бросить «чахотную» жену, но совесть не позволяет ему сделать этого. Возможно, именно эта преданность устоявшимся правилам, которые юная нигилистка полностью отвергала как «фарс», оттолкнула её от светлого образа писателя-страдальца. Через три года, на грани разрыва отношений, они решаются на попытку всё наладить, встретившись в Париже. Фёдор Михайлович долгое время не мог выехать из-за своих долгов он был игрок.
Когда заждавшийся встречи писатель всё таки приезжает в Париж, Аполлинария говорит, что уже слишком поздно: у неё появился любовник, молодой испанец с «гордым и самоуверенно дерзким лицом», но она для него была всего лишь увлечением. Достоевский пытается успокоить её, говоря о том, что она необыкновенная девушка, а этот мерзавец даже «не Лермонтов». Для того, чтобы забыть на время о горечи, они вместе едут в Германию. В Баден-Бадене Фёдор Михайлович проигрывает огромную сумму в казино. Полина, находясь ещё в мечтах об испанце, мучает писателя своим двойственным поведением. Это путешествие не принесло положительных результатов: доехав вместе до Парижа, они расстаются.
"Иваново с Перцем". Часть II. "Любовница Достоевского Аполлинария Суслова"
Прокофий Суслов зажил в столице на широкую ногу: нанял штат прислуги, а для двоих своих дочерей, Аполлинарии и Надежды, пригласил гувернанток и учителя танцев. продажа с быстрой доставкой по всей России. Как Аполлинария Суслова перевернула жизни двух литературных классиков Есть женщины, которые вдохновляют людей творчества на создание новых произведений искусства и дарят. В своем дневнике Аполлинария Суслова пишет, что она ненавидит Достоевского за то, что он причинил ей страдания, без которых можно было обойтись. Аполлинария Прокофьевна Суслова была старшей дочерью и родилась в крестьянской семье, но в не совсем обычной.
Пленницы Судьбы. Аполлинария Суслова.
Аполлинария Суслова известна прежде всего как самое сильное увлечение Ф. М. Достоевского и как прототип его героинь. Аполлинария Суслова постоянно устраивала любовнику скандалы, то требуя того, чтобы он наконец ушел «от этой чахоточной». Аполлинария Суслова в воспоминаниях дочери Достоевского.